Книга перемен

Трансфигурировав палку в удобное кресло, Том развалился в нём, курил сигару и время от времени комментировал работу студентов. Рядом в похожем кресле устроился Освальд — пожилой оборотень-фермер, тоже курил сигару и тоже комментировал. Ноги оборотень пристроил на бочонок анисовой, который выменял у кентавров на два бушеля ячменя...

— Так себе работают, — изрёк оборотень. — Без огонька...

— И не говори, — согласился Том. — Никакого прилежания. Вот, помню, сержант наш всегда говорил, когда окопы рыть приходилось: старайтесь, ребята, вы это для себя делаете — вам тут до Страшного Суда лежать.

— А наш, — Освальд выпустил кольцо дыма, — всегда говорил, что окоп надо рыть так, чтобы в нём похоронить не стыдно было.

Студенты уныло копали. Духоподъёмные речи ветеранов на них не действовали...

Студенты определённо предпочли бы валить лес, пусть даже и без магии — в конце концов, заготовки для многих артефактов делались без магии. Они бы даже копать не возражали — если бы готовили площадку для ритуала... или если бы им платили. Но работать приходилось бесплатно. И ещё и радоваться, что обошлось без штрафа — а Том имел на это полное право...

Как известно, за тем, как работают другие, можно наблюдать бесконечно — или хотя бы до вечера. До вечера бы всё это и продолжалось, если бы не Хагрид.

Хагрид явился около трёх часов и сообщил:

— Профессор Риддл, я тут, значится, в каменоломню заглянул, где весной подмыло, а там стена обвалилась, а за ней вродь как пещера. Не знаю, большая или нет, там голова-то моя не пролезет, ну да я туда посветил, а там горшок чудной, и медяшки лежат, зелёные совсем...

— Так, джентльмены, — Том встал. — заканчиваем. Собирайте инструмент — вам предстоит копать ещё больше, но зато вы сможете прикоснуться к истории!

Судя по крикам, ради прикосновения к истории студенты были готовы копать сколько угодно...