— Это не помешало принцу стать любовником министра финансов.
— Если это так, то он сам принял решение. Насильно, за руки и за ноги, парня в постель не затаскивали. Принц сам выбрал покровителя. Правильно?
Мужчины кивнули.
— А у меня есть брат. Да и живу я у Вас, господин Штаф. Вы-то славы не боитесь?
Тот хмыкнул.
— Я об этом не думал. Но мое имя, хоть и немного, тебя защитит. Да к тому же, если ты опасаешься, господин фон Шоттен может ночевать в гостиной. Когда не дежурит, конечно. И, — закройщик остро взглянул на Фридриха, — никаких баб!
— Да Вы что! — Даже отшатнулся тот. — Ни за что!
— Я прослежу. — Скромно пообещал Вовка. — Так что я согласен, герр Штаф. Только, прежде чем надевать на свое тело замечательные наряды, мне надо его отмыть.
— Отлично! — Воодушевился закройщик. — Давай я сниму мерку с твоей ноги и сам подберу тебе обувь... Хотя, все-таки лучше мерить. А на каблуках ты ходить сможешь?
— Ой. — Вовка задумался. — Вот тут надо тренироваться. Давайте сделаем так. Мыться, а потом убираться — это глупость. Фред, ты иди, а я пока начну тут все вычищать. Потом зайдешь за мной. Хорошо?
Фридрих несколько секунд стоял, полуоткрыв рот и почесывая щетину на подбородке. Потом решил.
— Нет. Ты — мой брат. Все сделаем вместе.
— Идемте, юноши, — улыбнулся старый портной, — я еще кое-что вам покажу.
Они снова вышли в гостиную, и герр Штаф открыл узенькую, спрятанную под портьерами, дверь.
— Заходите!
— Вау! — Вырвалось у Вовки. — Вот это да!
Большую, с высоким окном, комнату занимала большая дубовая ванная.
— И что, нам можно тут помыться? — Парнишка не верил своим глазам. — Прямо сейчас?
— Ну не только твой замок оснащен по последнему слову техники. Во дворце тоже кое-что есть. — Хмыкнул королевский портной. — А вот это у вас было?
Вовка, мысленно стукнув себе по загривку за то, что периодически забывал о том, кем был Вальтер, сунул нос в небольшое помещение. На возвышении, ровно посередине, стояло кресло. И все.
— Знаешь, что это? — прищурил глаза герр Штаф.
— Ну-ка, — Вовка проскользнул под его рукой и подошел к помосту. В изящном кресле была вырезана ровная дыра. — Хей, — поднял он голову, — А слив где?
Портной усмехнулся.
— Когда мне выделили эти апартаменты, я поменял всю старую сантехнику на новейшие разработки. Смотри, когда садишься, нажимаешь вот эту педальку и держишь. Крышка открывает трубу.
Герр Штаф нажал на педаль, и задвижка медленно отодвинулась, открывая черное отверстие с резким запахом. Вовка зажал нос.
— Под дворцом что, море из дерьма? Его кто-нибудь когда-нибудь чистит?
Портной закрыл крышку и развел руками. Открывать рот и вдыхать вырвавшийся снизу воздух не хотелось никоим образом.
Когда они выбежали из комнаты и прикрыли дверь, парень задумчиво подошел к кранам над ванной и повернул один из них. Тоненькой струйкой полилась холодная вода. Открыл второй — пошла горячая.
— А как она нагревается?
— Вот в этом шкафчике находится труба. В нее вставлена сеточка, в которой лежит тепловой кристалл. Когда он закончится, поменяешь на новый. Запас вот.
Он открыл другой шкафчик и показал парням жидкое мыло и набор душистых масел.
— Мне можно этим пользоваться? — Недоверчиво спросил Вовка. — Они же дорогие!
— Если мы станем сотрудничать, то — обязательно. Мои наряды должны нравиться и глазам, и рукам, и носу. Как считаешь?
Вовка вспомнил стойкий запах навоза и плазменный телевизор, купленный Витьком в кредит. Еще — рекламу какого-то французского парфюма, глядя на которую плакала Манька. И как однажды она попросила мужа купить ей в райцентре духи. Тот согласился и даже записал в свой список покупок. А вечером привез баллончик освежителя воздуха. 'Зато его много, — пожал плечами на упрек жены, — и пахнет сильно!' И действительно, 'Майская сирень', распыленная баловницей Анькой на кухне, два дня распугивала не только комаров с вездесущим гнусом, но и закаленных в битве с репеллентами тараканов.
— Да, — твердо ответил парень. — Женщины любят приятные запахи. С их помощью они стараются привлечь мужчин.
— Лично мне эти вонючки совсем не нужны. — Пожал крепкими плечами Фридрих. — Наоборот, когда от пухленькой Гретхен пахнет потом... Иной раз так заводишься! — Покосился на мальчишку старший брат.
— Вы обещали! — Наставил на него указательный палец закройщик.
Фридрих дурашливо спрятался за Вовку.
— Тогда, господин Штаф, мы, с Вашего разрешения, займемся уборкой, а потом я зайду в Ваш модный салон. — Проигнорировал Вовка эротические фантазии Фридриха.
— Салон? Интересное название...Днем не стоит. Я буду несколько занят. Так что давай вечером. Я попрошу господина Густава задержаться в сапожной мастерской. И мы вместе подберем тебе обувь.
Когда господин Штаф отправился по своим делам, оставив братьев вдвоем, Вовка подскочил к ближайшему окну и раскрыл створки наружу. То же самое он проделал со всеми остальными окнами.
— Фред, как же здорово! — раскинул он в стороны свои худые руки. — У нас с тобой теперь есть собственный дом!
— Вальтер, — Фридрих стоял у стола и внимательно смотрел на Вовку, — ты изменился... Ты смог понравиться самому недоверчивому и расчетливому человеку в нашем королевстве.
— Фред, — Вовка опустил руки и медленно подошел к рослому парню, — пойми, это — сделка. Миром движут новые идеи, которые приносят финансовое благополучие и новый уровень восприятия. Понимаешь? Модный шут — это весело, это привлекает внимание. Фред, мы обязаны снова подняться. Наши дети не должны иметь в родителях солдафона и шута. Согласись, что 'их сиятельства' звучит гораздо лучше! Но начинать придется с малого...
Вовка улыбнулся и применил еще один безотказный прием, подсмотренный им у племяшки Аньки, когда та хотела что-то получить. Подойдя к Фридриху вплотную, он уперся ему в грудь головой, а руками обхватил талию. Ухо с удовольствием услышало частое биение взволнованного сердца.
— Ты, правда, так думаешь? — Услышал он шепот над своей головой.
— Ты — моя семья. — Вовка вжался в кожаную жилетку брата еще крепче. — Вместе мы — сила.
— Я не знал, что ты такой... Ты — мой брат. И я тебя никогда не оставлю! — И Фридрих тоже обнял хрупкие плечи мальчика.
Надышавшись терпким запахом конского и человеческого пота, Вовка отстранился.
— Тогда — за дело! Подними меня на плечи, и я сниму эти тряпки с карниза!
* * *
Вечером хорошо пахшие и в чистой одежде парни медленно поднимались служебным коридором во владения королевского закройщика герра Штафа. Животы приятно грел оставленный для них тетушкой Зельдой ужин. А глаза, после столь насыщенного событиями дня, медленно закрывались сами. Но обещание, данное столь серьезному человеку, надо было выполнять.
Лениво переговариваясь ни о чем, они преодолели три лестничных пролета, когда их нагнал молодой парень в гвардейской форме. Он почти пробежал мимо, как вдруг резко обернулся и с изумлением посмотрел на братьев.
— Шоттен, я не узнал тебя со спины! Ты чего нарядился таким франтом? Да и пахнешь, как фиалковая клумба! Торопишься на свидание? — Выпалил гвардеец на одном дыхании, притормаживая свой разбег высекающими искры подковами сапог. — Или ты... — он подавился смешком, — встречаешься с шутом?
Фридрих, сначала равнодушно смотревший на своего сослуживца, при этих словах собрался и, не сходя с места, выбросил вперед мощный кулак. Гвардеец, словно мешок, свалился на пол.
— Ему же больно! — Наклонив голову, определил Вовка, не пытаясь тому помочь. — Ну и кулаки у тебя, братец! Я тоже так хочу!
— Обязательно научу, братишка. Завтра у меня смена, а послезавтра начнем заниматься физподготовкой. — Он пощупал пальцами тонкое плечо Вальтера. — А то ни дыхалки у тебя, ни мышц... На бабу и то сила нужна. — Вынес заключение Фридрих и только потом нагнулся к поверженному и болтающему головой сослуживцу. — Вставай, хорош притворяться!
— Кому не достались мозги, выдали кулаками... — прохрипел солдат и поднялся на четвереньки.
— Кому не досталось ни первого, ни второго, ползает на карачках. — Невозмутимо сказал Вовка.
— Извини, Вилберт, — поднял Фридрих сослуживца за воротник и прислонил к стенке, — но если ты еще хоть раз скажешь нечто гадкое про мою семью... хоть кому-нибудь...
— Стоять тебе раком до скончания веков. — Закончил наслаждающийся крепкой защитой бывший детдомовец.
— Точно, братан!
Сильный хлопок ладонью по плечу заставил Вовку присесть и покачнуться.
Гвардеец, наконец, выпрямился и раскрыл глаза.
— Он что, твой брат?
— Да. Мой младший. Герцог Вилтхарский.
— Был. Сейчас — королевский шут. — Вовка протянул Вилберту ладонь. — Будем знакомы.
— Рад встрече. — Улыбнулся получивший по уху парень. — Вилберт фон Вальд. Извини, если обидел.
— Согласен. Вальтер фон Шонн.
— А ты в курсе, что тебя искал капитан? — фон Вальд перевел глаза на Фридриха.
— Зачем? У меня сегодня свободный день!
— Не знаю. Но на твоем месте все-таки бы узнал.
— Слушай, Вилберт, проводи брата на третий этаж... Ты же все равно наверх?
Тот согласился и приложил ладонь к еще гудящей голове.
— Я быстро сбегаю и узнаю, что там стряслось. А потом найду тебя. Только не ходи никуда один. Понял?
Вовка кивнул головой и вопросительно посмотрел на гвардейца.
— Ты доведешь меня до швейной мастерской?
— Без проблем.
Коридор снова сменился очередной узкой лестницей, и Вовка, карабкаясь вверх за торопящимся солдатом, начал задыхаться. Вилберт остановился и подождал парня.
— На язык ты острый, а телом — дохлый. — Заметил он.
— Если бы тебя два года кормили объедками и избивали по ночам, — выдохнул синеволосый мальчишка, — ты бы не смеялся. Спасибо, что подождал и проводил. Дальше я сам.
Гвардеец на секунду замешкался.
— Приходи к нам. — Сказал он. — Познакомишься с парнями. Мы держимся друг за друга и тебя в обиду не дадим.
— Спасибо, Вилберт, обязательно приду.
— Договорились. Увидимся!
И гвардеец побежал по лестнице вверх. А Вовка поспешил в мастерскую.
* * *
Несмотря на поздний час, швейные машинки стрекотали во всю свою прыть. Девушки-швеи старались обработать все заказы к скорому королевскому балу. Только горка кружевных воротничков, воланов и накидок на юбки, казалось, нисколько не уменьшилась, а наоборот, растеклась волнами по широкому портновскому столу. Ноги Вовки сразу запутались в слое обрезков и разноцветных ниток, усеивающих пол. Он улыбнулся и, озорно прикоснувшись к губам, развел в стороны руки, послав сразу всем воздушный поцелуй. Девушки, не отрывая глаз от шитья, заулыбались, а он зашагал к комнатке герра Штафа.
— Можно? — Просунул он голову в дверь. — Господин Штаф, подзащитный явился на Ваш модный приговор!
— А, юный герцог! — Вынырнул откуда-то сбоку закройщик. — Молодец, что пришел!
Вовка нырнул внутрь и плотно притворил дверь. Уши вздохнули с облегчением.
— Смотри, какую обувь я принес для тебя!
— О, Вы сами сходили к сапожникам? Спасибо! — Парень с удовольствием осмотрел мягкую и крепкую кожаную обувь для дома и улицы.
— Ты померяй. Но, думаю, тебе подойдет. У меня глаз наметанный.
— Это верно. За столько-то лет... — Он снял нелепые дырявые тапки с ободранными мысами и погрузил узкую изящную ножку Вальтера в коричневые полусапожки. — Ну как? — Покрутился он перед герром Штафом.
— У тебя красивые маленькие ноги.
— Спасибо. — Покраснел Вовка. — Я вообще-то про сочетание одежды с обувью. И знаете, — парень вдохнул воздух в грудь и выпалил: — Мне не нравятся эти леггинсы... узкие брюки. Что хорошего в обтянутых жирных или тощих телесах? Нет, когда мужская фигура красива, как у моего брата, это еще допустимо... Но торчащий над хилыми ножками толстый живот, едва скрытый коротеньким камзолом, ужасен! Извините!
— Ты — умница, Вальтер фон Шонн. Поэтому я вместе с тобой хочу переделать эту нелепую моду.
— Согласен. А во что?
— Мне понравилось, как на тебе сидят брючки от моего детского костюма. Они не широкие и не узкие. Сюртук, подчеркивая фигуру, скрывает ее недостатки ниже талии. В общем, мне захотелось запустить новую линию мужской одежды. — Герр Штаф оценивающе взглянул на Вовку. — Есть у меня кое-какие наработки... Да и сегодня я кое-что наметил. Раздевайся!
Вовка быстро скинул верхнюю одежду и брюки, оставшись в одних панталонах, похожих на семейные трусы, только короче и с узкой кружевной отделкой.
— Мой Бог! — Снова ужаснулся герр Штаф, глядя на изможденное разноцветное тело. — Это чудовищно!
Вовка опять покраснел. Приноровившись за день к постоянной ноющей боли, он совсем забыл про свои синяки и ссадины.
— Не важно. Пройдет. — Насупившись, сказал он. — Не обращайте внимания.
— Хорошо. — Глаза старого закройщика неуловимо потемнели. — Тогда давай работать. Ты готов?
— Конечно.
— Надевай вот эту рубашку, — он протянул ему простую белую толстовку без изысков, — и эти брюки. Постарайся аккуратней. Они пока только сметаны.
— Понимаю.
Рубаха была широка, но она стала необходимым фоном... Брюки на теле Вальтера меняли свою длину, фасон, ширину... Каждый вариант тщательно просматривался задумчивым Штафом, заставляющим паренька крутиться, нагибаться и приседать. Наконец он остановился на первом варианте.
— Знаешь, эти мне понравились больше всех. — Сообщил он Вовке. — У тебя слишком худая фигура, но модель подойдет и, хм, полным экземплярам. Как думаешь?
— Согласен. Скажите, герр Штаф, а Вы всю одежду завязываете ленточками? Это же долго и не совсем удобно.
— А что ты хочешь предложить? Драгоценности с петельками на гульфике?
— Зачем? Можно плоские деревянные пуговицы. Или металлические, обтянутые материей в цвет костюма. Можно просто крючки.
— Я пытался делать крючки. Но они получаются слишком большими.
— Можно пришить их один за другим по линии застежки. Только не большие, а маленькие. Хотите, нарисую?
Вовка прекрасно знал, как выглядят крючки для одежды в оставленном им мире. Единственное, что его заставляло сомневаться, а сможет ли тот, кто занимается металлом, сделать тонкую, но прочную проволоку. Попросив у закройщика карандаш, он нарисовал крючок и петельку в трех проекциях.
— Только он должен быть маленьким. Вот таким. Понимаете?
— Ты это придумал сам или где-то видел?
— Видел. — Согласился Вовка. — На материном платье, привезенном из какой-то южной страны. Оно было легким и ярким. Ленты сделали бы его тяжелым и негармоничным. Правда, на нем еще был пояс...
Вовка, как сквозь сон, вспоминал платье своей погибшей мамы. Оно после ее смерти долго висело в гардеробе, сохраняя на себе запах французских духов, смешанных с запахом тела. Маленький мальчик любил перебирать пальцами нежный цветастый шелк, ощупывая каждый кусочек ткани, когда-то обнимавший маму...
Маленькая слезинка невольно сползла по его щеке. Он быстро вытер ее, пока эту слабость не заметил господин Штаф.
