— А что? — Невинно похлопал глазками его друг. — Девственникам не место в этом вертепе разнузданной столичной жизни! Давай обменяем ее на хорошее настроение и улетные ощущения! А?

— А давайте я как-нибудь обойдусь? — Дерзко посмотрел паж на сына герцога.

И хоть оба были сыновьями герцогов, род Рейне был гораздо старше и первым имел право на престолонаследие. Да и места в дворцовой иерархии у парней были разными. Вовка, как только поступивший на службу, имел статус пажа. А Рейне — первого советника Его Высочества. И при плохом настроении дерзкий ответ мог навлечь на мальчишку неприятности. Но Клаус только рассмеялся.

— Когда созреешь, шепни на ушко... — Нагнулся он к Вовке и медленно облизал языком губы.

Парень приподнял брови. Принц расхохотался.

— Не обращай внимания, Вальтер. Ложись спать. Утром не забудь зайти к герру Штафу и мэтру Вилдбаху. Он составит план ваших занятий.

— Пойдем, мамочка! — Дернул Генриха за рукав Клаус. — Там девушки заждались, и вино нагрелось...

Первый раз за всю свою жизнь принц Генрих уходил из дворца неохотно.

— Ну что ты так привязался к этому смазливому мальчугану? Толку от него... — Проворчал Клаус, залезая в двухместный темный экипаж с откидным верхом, который сейчас был закрыт. — Или это любовь? С первого взгляда?

Неожиданная пощечина привела герцогского сына в чувство, мигом стряхивая хмель с расслабленного мозга.

— Ты чего? — Тихо спросил он, потирая щеку.

— Пожалуйста. Не трогай этого мальчишку. — Генрих откинулся на подушки и крикнул кучеру. — Просто поверь мне. Этот человечек еще сыграет свою роль в нашей истории. Ну поехали же!

* * *

Не имеющий представления, какие страсти пылают вокруг его персоны, парень разобрал вещи, немного повалялся на кровати и пошел в ванную. Ему так нравилось лежать в постоянно подогреваемой кристаллами воде, что иногда он в ней и засыпал. Но на этот раз он решил не рассиживаться, а побыстрее лечь в кровать. Ведь завтра ему придется переделать огромное количество дел!

Подсушив распущенные волосы, он обернулся полотенцем и вышел из ванной. В комнате света не было, но тлели в камине красные угли, выхватывая у тьмы небольшое пространство. Схватив со стула приготовленную ночную рубаху, он хотел снять с бедер полотенце, как вдруг услышал сдавленный смешок от своей кровати.

И теперь Вовка не знал, радоваться ему или грубо выругаться.

— Курт! Это ты там прячешься, бесстыдник? Ну-ка отвернись!

— И чего я там такого не видел? — Раздался знакомый звонкий голосок. — Эй, а ты парень или девчонка? Волосы ниже попы... И откуда ты знаешь, что меня звать Куртом?

Из темного угла за кроватью поднялся невысокий черноволосый и черноглазый мальчишка в черном мешковатом костюме и замшевых сапожках на мягкой и тихой подошве.

— Оттуда же, откуда все знаешь и ты.

— А...

— От Генриха.

— И что он обо мне говорил? — Сощурились черные глаза.

— Что ты умный малый и с тобой можно иметь дело.

— А-а... — Успокоено сказал Курт. — Тебя зовут Вальтер фон Шонн? Почему твои волосы такие длинные? Слушай, — мальчишка обошел Вовку кругом, — а они светятся!

— Бывает. — Согласился Вовка и быстро заплел косу, закрепив ее на затылке, куда гарантированно не дотянутся чужие любознательные ручки.

— Ты необычный. Маг. — Сказал Курт и снова плюхнулся на кровать. — Спать собрался?

— Типа того. — Согласился Вовка и громко зевнул.

— Хочешь по дворцу прогуляться?

— Да ну... Суета. Где-то пляшут, где-то спят, где-то парочки сопят... Тоска. Занятия людей одинаковы. Ничего нового они еще не придумали.

— Генрих уехал? — Курт кивнул на дверь.

— Да, с фон Рейне по кабакам.

Глаза мальчишки на миг заволокло взрослой печалью, но потом он вскинул упрямый подбородок.

— А хочешь, я покажу тебе Короля?

Вовка "проснулся" и заблестел глазами.

— Настоящего? Живого? Ульриха?

— Да. Только говорят, он скоро умрет.

— Тогда покажи! А нас не поймают?

— Нет! Оденься потемней и завяжи волосы!

Надев темные рубаху и штаны, Вовка последовал за своим провожатым в угол комнаты рядом с камином.

— Мы полезем через трубу? — Спросил Вовка, делая вид, что не в курсе. — Может, сразу косички заплести рожками? Для достоверности?

Курт фыркнул и дернул один из светильников на себя, одновременно поворачивая чашку с фитильком. Стена, только что бывшая монолитом, открылась, дохнув на Вовку затхлостью, пылью и холодом.

— Блин, надо было заказать респираторы! — Только и сказал парень.

— Иди! — Блеснув довольными глазами, Курт повис на подсвечнике. — Я подержу, пока ты пройдешь, а потом сразу за тобой.

Вовка этих тайных ходов больше не боялся. Если в мире ангелов он прошел через горный массив, неужели он не сможет выйти сквозь стену? Ступив на площадку, он подкинул вверх неяркий сгусток света.

Кунц, спрыгнув с рычага, бросился к Вовке.

— Это ты сам слепил? — Кивнул он на шарик. — Здорово! Я тоже умею!

И подвесил рядом с Вовкиным свой.

— Слушай, а весело! — Не переставая болтать, Курт начал подниматься по ступеням, одновременно заставив свой шарик облетать Вовкин по орбите. И, естественно, оступился, чуть не расквасив себе нос. Правда, в последний момент падения был схвачен Вовкиной рукой.

— Спасибо! — Маленький Курт подпрыгивал от возбуждения. — А мы будем с тобой дружить? Баронские сынки, служащие у Ее Величества пажами, такие тупые! И ничего не умеют, кроме как драться! Но как я могу с ними драться, если испорчу костюм? А мне его портить нельзя! Иначе запрут в комнате... Хотя мне и так идти некуда. Сижу целый день... только в хорошую погоду на улицу выпускают...

Тот Курт, которого он знал раньше, был решительнее, старше и отчаяннее этого. Хотя... С этим он был знаком всего каких-то тридцать минут. Где-то в комнатах тяжко пробили часы, заставляя ступени перекатывать тяжелое механическое эхо.

— Сейчас сиделка поставит ему чашку с лекарством и уйдет в гостиную спать. Представляешь, эту дуру оставляют ночью с больным! А вдруг ему плохо? А она там сидит и трясется под пледом!

— Разве поменять ее нельзя?

— А они все трясутся! — Хихикнул Курт, наверняка зная причину такого страха служанок. — Вот смотри, — он указал на неширокую площадку у простенка, — мы пришли!

Он подмигнул Вовке черным смеющимся глазом и, вытянув вверх руку, приманил свой светящийся шарик. Вовкин, немного подумав, спикировал к хозяину сам и втянулся в ладонь. Курт нащупал какой-то выступ на камне чуть выше лица, потом — еще один, и вставил в них пальцы. И снова стена поехала в стороны, открывая им душную темноту небольшой гостиной с двумя светящимися ровным розовым светом ночниками. "Кристаллы". — Понял Вовка. Окно было занавешено, а дверь, находившаяся недалеко от кресла, в котором спала женщина в белом чепце, приоткрыта.

— Нам туда! — Едва слышно шепнул Курт и на цыпочках побежал через освещенный квадрат пола.

Вовка — за ним. Тетка, даже не дернувшись на скрип половиц, храпела во всю мощь своих легких.

Внутри второй комнаты было трудно дышать — до того спертым и тяжелым показался мальчишке воздух. Половину большого и сырого помещения занимала широкая кровать, стоявшая на небольшом возвышении. Над ней висел балдахин, задранный спереди вверх. Белые подушки, одеяло. И что-то одиноко сереющее между ними.

— Король! — Едва слышно дунул в Вовкино ухо Курт.

— Его что, нарочно изводят? — Также тихо ответил Вовка. — Тут дышать нечем!

— Говорят, легкие слабые!

— У меня тоже! — Ответил Вовка и, на мысках пройдя вдоль стены, юркнул под штору.

Ржавый запор издал противный скрип. Вовка замер. А потом, плюнув на шпингалет, начал выкручивать его из паза. И вот створка, наконец, распахнулась. Там, за окном, было холодно, но дышалось так легко, словно его только что выдернули из могилы. Теперь оставалось как-то согреть помещение, поскольку даже шторы на карнизе издавали резкий плесневый запах.

— Пошарь, в камине дрова есть? — Попросил Вовка Курта.

— А если он проснется? — Расширил глаза мальчишка.

— Подумает, что попал в рай. Ведь там тепло и поют ангелы. Ты петь умеешь?

— Д-да... А если тетка позовет стражу?

— Я ей стимулировал выработку хлорфенилдиазепина. Выброс этого химического вещества в кровь гарантирует долгий и здоровый сон!

— Ого!

Вовка тихо засмеялся. Это название он слышал в больничке, еще в самой первой своей жизни. И оно ему так понравилось, что запомнилось с первого раза. А тетка... Да ей стреляй под ухом — не услышит!

Курт быстро уложил в камине дрова и поджег их собственным огоньком. Поленья вспыхнули сразу и затрещали, наполнив комнату звуками и светом. Вовка быстро поставил экран.

— Кто там? — Послышался тихий голос с кровати. — Варда, ты?

И тут у Вовки в голове будто взорвался солнечными лучами гениальный план.

— Сядь и не высовывайся! — Прошипел парень Курту. — Молчи, что бы ни происходило на твоих глазах!

Распустив волосы по плечам, Вовка расправил свои ангельские огненные крылья и встал так, чтобы его фигура, в ореоле света, хорошо была видна Его Величеству, оставляя лицо в тени.

— Здравствуй, Ульрих! — Тонким, мелодичным голосом произнес Вовка. — Мы, небесное воинство, на тебя надеялись, а ты нас подвел... Нехорошо!

Король приподнялся на локтях. Ночной колпак упал с лысеющей головы.

— Чем я прогневал небеса? — Горько воскликнул он. — Старостью? Фальшивой любовью своих подданных?

— Ты не стар. Я вижу тебя насквозь. Тебе нравится, когда вокруг тебя бегают, ублажают, переживают... Но посмотри вокруг. Ты почти вышел из игры. Даже нянька лишний раз не протопит в твоей комнате камин, не откроет окно. Постепенно о тебе забывают, занимаясь дележом пока целого пирога. Ты не хочешь работать, Ульрих. И другим не даешь. Твоя страна на грани войны. Герцоги и графы составляют друг против друга коалиции, подсылая к противникам убийц.

— Но Ангел небесный! — Ульрих сложил руки на груди. — Я столько лет молил, чтобы мне супруга подарила наследника. Но она... Ее нет. Я больше не могу бросить в землю семя...

— У тебя в руках страна. Твой больной ребенок, оставшийся без отца и матери. Ему плохо. Твое дитя обманывают алчные люди, отнимают все, чему он радовался и во что играл... Зачем ты так? Кто придет к власти после твоей смерти? Гюнтер, который перебьет половину населения страны? А вторую половину разорвет подкравшийся на мягких лапах враг.

— Ангел! Я попаду в ад?

— А ты как думал? До небес долетают сильные. А ты — слаб. Прежде всего — духом. До чего ты довел свое тело? Оно истощено. Ты перестал улыбаться, смотреть в небо. Ты перестал подниматься и мыться. Разве в рай возьмут такую вонючку? Встань и осмотрись вокруг: у твоего злобного брата выросли не нужные ему дети. Генрих силится хоть что-то сделать, но его не воспринимают всерьез. А какой пример видит маленькая Виола? Ты хоть подумал, кто защитит юную девушку от этого разврата?

— У нее есть мать...

— Которая в храме проводит больше времени, чем с дочерью. И думает только о себе.

— Но для Богов это хорошо! Благодать!

— Ульрих, а ты знаешь, что хотят Боги?

— Что? — Боязливо спросил Король.

— Чтобы ты, старый дурак, наконец встал и назначил себе преемника, наследника... Прощай! — В звонком голосе прозвенела вселенская печаль. — И на небеса особо не рассчитывай.

Пока Вовка толкал речь, поленца прогорели до состояния углей и Курт прикрыл заслонку. Потом, обойдя комнату по стеночке, залез под штору и задвинул запор. И, когда Вовка закончил, отъехавшая часть стены уже зияла черной дырой.

Накинув капюшон на волосы и погасив сияние, парень черной тенью метнулся к стене. Курт отпустил рычаг, и стена встала на место. Парни похихикали и тихонечко пошли обратно. Развлечение удалось на славу!

— Пойдем ко мне, — предложил Курт, — поболтаем. У меня в буфете яблочный штрудель и три литра клюквенного морса!

— Согласен! — Махнул рукой Вовка.

И уже через пять минут они сидели в темной и теплой спаленке, уминая за обе щеки вкусный пирог.

— Слушай, а он от страха не окочурится раньше времени? — Наморщил лоб Курт. — Вдруг догадается?

— А у вас кто-то так умеет?

И Вовка засветился вместе с одеждой и волосами.

— Нет! И почему так умеешь ты?

— Не знаю! — Пожал парень плечами и перевел тему разговора. — А Ульрих просто дурит. На сколько лет он старше Гюнтера?

— На семь...

— Так ему еще нет шестидесяти, и он изображает немощного старика?! — Вовка с негодованием откусил полкуска.

— Может, он на самом деле болен?

— Вот завтра и посмотрим! Рад знакомству, Курт! — Вовка встал и протянул мальчишке руку.

— И я! — Тонкие холодные пальцы ткнулись парню в ладонь.

— Ну, я пошел! — Сказал Вовка, нажимая на светильник. — Время позднее, а мне рано вставать. Увидимся!

— Дорогу найдешь?

— А то! Мы там везде как слоны натоптали!

Часть стены повернулась, и Вовка скрылся за ее толстой кладкой.

Курт упал на кровать, раскинув в стороны руки, и довольно улыбнулся теплым объятиям темноты.

— Неужели у меня теперь есть друг?! — Прошептал он.

Глава шестая. Вальтер.

— Ну и где ты был? — Сурово спросил Макс, ввалившись в неожиданно распахнувшуюся дверь. — Говорил, устал, спать ляжешь, а сам снова ушел!

— Я говорил, что устал. — Вальтер улыбнулся и пошел снова ставить чайник. — Но сидеть дома не обещал. Не отвлекать же тебя от просмотра фильма, умоляя со мной погулять. Угощайся, на столе очень вкусные печеньки. Ты таких еще не пробовал. Просто тают во рту.

— Где ты их достал? — Макс хрупнул печеньем, оценив его изысканный вкус.

— Добрый... друг угостил.

Из стены высунулась лохматая голова с улыбкой от уха до уха и скрылась обратно.

— Значит, без меня ходил в гости? — Ревниво осведомился Макс. — Стесняешься такого пугала, как я? — Горько закончил он.

— Вот красивый ты парень, на лыжах катаешься обалденно... но с такими тараканами! — Вальтер поставил перед другом чашку с чаем и сел напротив. — Причем тут ты? Макс, ты смотрел телевизор. Интересный фильм на немецком. Ну как я могу тебя отвлечь? Тем более, что до конца поездки ты обещал говорить только на этом языке. А мне захотелось немного погулять.

Вальтер отвел глаза и посмотрел в окно. На улице вступила в свои права ночь. Ее безмолвную и бесконечную темноту рассеивали только уличные фонари. А за последним домом она снова сгущалась, выпуская на прогулку странные одинокие тени, скользящие бездумными сгустками по оконным стеклам и дышащим холодом сугробам.

— Знаешь, — Макс веселел на глазах, — я об этом не подумал!

— О чем? — Вернулся к разговору Вальтер, с трудом отводя взгляд от окна.

— Что ты хотел, чтобы я смотрел немецкий фильм.

— Да, ты молодец. Давай снова перейдем на этот язык. Чем ты занимался потом, когда фильм закончился?