Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

В конечном итоге мой разросшийся список покупок пришлось еще и сокращать в меру сил и потребностей, потому как дотащить такие объемы я отчаялся. По здравым размышлениям вопрос о приобретении еще парочки важных и нужных пунктов решался исключительно вместительностью той телеги, которую придется нанимать, так что покупки сегодня будут преимущественно габаритные. По-хорошему надо прямо с телегой и проехаться вдоль торговых рядов, закидывая туда все, не отходя от кассы — удобно, выгодно, практично. С комфортом обосноваться на новом месте не так уж и просто, что говорить, переезд уже головная боль и, видимо, настал мой черед испытать эту сомнительную радость.

За какую-то пару часов я обошел весь рынок, не обижая вниманием даже самую крохотную и незаметную лавочку, посетил все торговые и ремесленные ряды, приценился к каждой мелочи, и наконец-то купил себе удобную куртку с хорошим капюшоном из тонко выделанной оленьей кожи. Попутно нашел подходящего свободного извозчика, который всего за десяток медных монет согласился работать на меня весь оставшийся день еще и в качестве грузчика. Казалось бы, сделано всего ничего, а настроение уже начало медленно портиться... Ну, а что я ожидал? Одно слово — заселение.

А дальше начался ад. Если когда-то давно я несколько недолюбливал свободную торговлю, предпочитая потере времени современные торговые площади, благо позволяли финансы, то сегодня я возненавидел все! Час договариваться с плотником и его подмастерьями о новой обстановке, ее доставке, сборке, внешнем виде. Вроде плевое дело, абсолютно обычная мебель, шкафы, столы, кровать, но мать их, все под заказ! Ничего фабричного, в наличие только красивое, резное, уникальное и неповторимое, составить что-то более-менее привычное из готового не представлялось возможным. Хотя, должен признать, ребята шустрые, за скромную доплату согласились изготовить и установить интерьер на мой вкус еще до наступления ночи. О завышенной цене я не задумывался, то, что я уже успел увидеть, делает мастерам честь и стоит запрошенной платы.

Все что касалось сменной одежды, белья и отрезов чистой ткани на бинты и перевязки сразу нашлось в одном месте (чему я несказанно обрадовался), а объемы и качество ткани некоторых изделий (как и соответствующая цена) позволили сделать неплохую скидку в обмен на обещание и впредь заглядывать сюда по мере надобности. Затем пришла очередь барахольщиков: посуда, стеклянные колбы и емкости, столовые приборы...

Сказать, что за прошедшие девять часов я наговорился на неделю вперед, значит тактично промолчать, ведь по старой доброй традиции всех торгашей поспорить о цене пришлось с каждым, пусть в конце я и превратил это в пустую формальность. Но задача выполнена, перегруженный транспорт, пара нанятых матросов, чтобы это все перетаскать, и натужно тянущая мой скарб кобыла тому доказательство. С пользой и должным усердием потраченное время, сразу видимый и ощутимый результат, легкий намек на усталость и предвкушение вкусной еды и хорошего отдыха — день прожит не зря!

Три хмуро шатающихся по окраине рыночной площади эльфа

— Виэль, ты так толком и не рассказал, что же произошло? — С безразличием рассматривая снующих вокруг людей, спросил один из них.

— Мне сообщили не намного больше твоего. — Выискивая кого-то в толпе ответил упомянутый Виэль. — Вчера в посольство пришел доклад дневной стражи, что кто-то из наших немного повеселился в одном из трактиров. Тем же днем я заплатил хозяину отступные, и думал забрать на поклон к старейшине только что вышедшую из леса мелюзгу, но не тут-то было. Этот не в меру шустрый поганец заблаговременно унес ноги и благоразумно провалился сквозь землю от гнева посла. Никаких следов, никаких намеков, никто нигде его больше не видел. До сих пор не могу понять, что могло его привести в человеческий город...

— Почему тогда послали нас троих? Не проще ли было договориться со стражей разыскать и сопроводить его к посольству?

— Слушай, я-то откуда знаю! Дед просил привести, а подробностей он не докладывал! Нам главное, чтобы сородич оказался живым и здоровым, дальше не наша забота. Чувствует мое сердце, еще получим мы с ним проблем на наши головы. — недовольно скривился Виэль.

— Постой. — Перебил до этого молча идущий третий эльф, — смотри, вон там, в капюшоне, кажется один из наших. Раньше я его ауры в городе не встречал...

— Этриль, друг мой, как я погляжу, ты из нас самый умный, самый внимательный, самый сообразительный... Сходи, спроси, а мы пока найдем достойное местечко, чтобы перекусить. — С широкой обманчиво льстивой улыбкой отметил собеседник.

— Если узнаешь что дельное с нас, как всегда, кувшин отменного эля и лучшие фрукты, какие удастся найти! — подмигнул своему товарищу Виэль

— Если ты забыл, то формально в группе старший я, как по званию, так по возрасту, — притворно тяжело вздохнул эльф Этриль в сторону последнего говорившего, — так что пробираться сквозь толпу короткоживущих придется именно тебе. Не обессудь, но сегодня твоя очередь и да, я действительно самый-самый — миролюбиво поддел он своего друга и, улыбаясь, продолжил. — И нет, прошлый раз не считается, проверить бордель мадам Жозефины ты вызвался сам.

Плюнув себе под ноги, от троицы, недовольно бросая взгляды на окружающих, отделился один из первородных и, не переставая возмущаться вселенской несправедливости, двинулся в самую гущу торговых рядов, про себя поливая грязью всех кто не успевал расступиться перед высокородным.

Надоедливые людишки, плодятся не хуже крыс! Какие-нибудь три-четыре тысячелетия и на суше не останется ни лиги свободного места, а их чертовы дети?! Носятся без всякой цели и, самое гадкое, никогда не угадаешь, кто из этих грязных, вонючих существ попытается оставить тебя без кошелька. — С презрением думал эльф, как ледокол проходивший сквозь сплошную галдящую людскую массу. — Угораздило же попасть в эту портовую помойку!

— Черт! — Воскликнул он и оттолкнул от себя с разбегу налетевшую на него грязную чумазую девчушку. Да так не удачно, что ребенок от сильного тычка не сумел удержаться на ногах и упал прямиком под колеса проезжающей рядом старой телеги, жалкого недоразумения людской постройки, по ошибке именуемого транспортом. Только никчемные люди могут сделать такое убожество, а потом гордиться своим мастерством — самодуры. К счастью все обошлось, незнакомый сородич успел вытащить этого слепого звереныша, который прожив пол десятилетия до сих пор не в состоянии смотреть на пару метров перед собой. По крайней мере, это избавит от неприятностей со стражей и выплаты виры семье погибшего детеныша. Но вместо того, чтобы соответствующе поприветствовать его, третьего внука главы посольства, сородич начал с оскорблений, смыть которые может только кровь и ничего кроме крови!

— Ах ты лесной сморчок...!

Анст, он же Сат

Я едва успел вытащить ребенка из-под колес собственной телеги, какая-то доля секунды и этот перегруженный покупками самосвал колесом переломил бы несчастной девочке шею! Бедняжка только и могла что хлопать ресницами да ошалелыми глазами смотреть в то место на мостовой, на котором только что лежала, и от пережитого потрясения у нее не получалось даже заплакать.

— ... Выкидыш природы, собственная спесь закрывает обзор?! Ты же, только что чуть не убил ребенка! — Наверно назвать так эльфа, да еще приплести их мать природу было плохой идей, но должно же быть у этого народа хоть что-то святое! Не глядя толкнуть девчонку под колеса это уже слишком даже для них! В тот злополучный момент я был уставшим и малость на взводе, но вскоре пожалел о содеянном.

— Дуэль — прорычал побелевший от бешенства эльф.

— Да не вопрос...

Чужая, направленная на меня злость затмевает разум, витающие вокруг безразличие к смерти низших, жажда крови, мести, туманят чувства. Все так ярко, сладко..., я с жадностью и удовольствием вдыхаю направленную на меня ярость, потусторонний, мертвенный холод медленно наполняет тело, вокруг больше нет никого, ничего, только я и тот, кто посмел напасть. Нужно наказать, растоптать, уничтожить, стереть, разорвать, поглотить... Не вспоминая об оружии, бросаюсь вперед на вынимающую меч добычу. Наивный, он еще не почувствовал, что смерть обратила на него свой взор. Хватаю его за предплечье правой руки и с силой бью в подмышечную впадину, выбивая плечо, ломая кость, вынуждая бросить холодную жалящую сталь. От удара добычу чуть приподняло, но она устояла, отчаянно пыталась бороться, сильный противник, но короткая битва. Заламываю ему здоровую руку за спину лишая последнего, эфемерного шанса на жизнь, удар по коленному сгибу заставляет пасть на колени, как и подобает ничтожеству.

Осталось свернуть наглецу шею, и все кончено, дерзкая добыча будет моя по праву силы, но что это? Страх? Откуда? Он вокруг, исходит от каждого, кто оказался рядом, от каждого, кто ощутил мой азарт, мой голод, мою жажду. Я стою в ровном кольце из отпрянувших в стороны людей, со страхом наблюдающих как медленно, миллиметр за миллиметром в моих руках сворачивается шея эльфа. Они все боялись, причем боялись не только и не столько меня, а того что будет дальше, они все очень хорошо знают, что бывает, когда умирает один из перворожденных. Обычно после такого события приходят другие, и мертвых становится больше, и мне тоже это известно... Черт, так что же я творю?! Почему так трудно остановиться?

— Я победил, — с трудом проталкивая слова через пересохшее горло, я сообщил уверенному в близкой смерти перворожденному. — Признаешь ли ты поражение?

— Д-ха... — выдавил из себя упавший на мостовую эльф, а я как можно глубже спрятался в своем теле, выталкивая на поверхность захваченную не так давно часть души мертвого эльфа. Всеми силами постарался стать незаметным, исчезнуть, раствориться. Вокруг по прежнему стояли люди, десятки людей, одни из них видели все с самого начала и одобряли, другие просто злорадно радовались, что нашелся некто, кто сумел поставить на место зарвавшихся эльфов. Сочувствующих не было, но все без исключения испытывали страх передо мной, моей силой, скоростью и жестокостью, и в оцепенении продолжали пялиться на лежащего лицом вниз эльфа. Кто-то из них уже очнулся и поспешил убраться подальше, но большинство продолжали стоять, лишь расступившись перед спешащей на выручку собрату парочке перворожденных.

— Из какого ты дома собрат?

— Мой дом там, где мне рады, где мое слово значит многое. Мой дом там, где жизнь ребенка одинаково ценна, не зависимо к чьей расе он принадлежит и к какой ветви относится. Сомневаюсь, что наше место жительства совпадает.

— Ты излишне эмоционален на людях, — ответил спокойный как камень эльф и обвел властным взглядом собравшихся вокруг, после чего они разом опомнились и заспешили по своим, только им известным делам. — Тем не менее, я понимаю твои мотивы и от имени моих подопечных сожалею о случившемся.

— Свободный эльф Сатаэль не видит урона своей чести и не имеет претензий к дому острого листа, — произнес я незнамо откуда всплывшую в памяти ритуальную фразу и с первого взгляда определил капитанские знаки отличия одного из домов внешнего круга. После чего развернулся и пошел прочь, догоняя свою порядком удалившуюся телегу, в твердой уверенности, что инцидент исчерпан. Да, на душе скребли кошки, да, я не могу понять по какой причине настолько желал чужой смерти, но назвавшись свободным я отрекся от всех взаимоотношений между мной и вечно живущим народом, объявил об устранении от интересов "своего дома" и политических заморочек. По сути, назвал себя добровольным изгнанником, не лезущим в дела собственной расы. Надеюсь, хоть так я избавлюсь от части проблем.

Трое эльфов

— Этриль, неужели он ставит людей выше чести и жизни эльфов? — С трудом поднимаясь с мостовой, в недоумении спросил ошеломленный случившимся проигравший дуэль эльф.

— Скорее жизнь ребенка выше достоинства забывших заветы Матери живого, — задумчиво смотря вслед уходящему сородичу, — ответил капитал Этриль, решивший составить друзьям компанию в поисках набедокурившего в трактире эльфа. Совсем не это он ожидал найти, вернее совершенно не ожидал. В отличие от товарищей он унаследовал сильный дар к эмпатии, и дикую направленную на друга жажду смерти почувствовал в полной мере, почувствовал намного сильнее самого пострадавшего Виэля, но что-то заставило его об этом молчать, скрывать даже от друзей. — Названный сородич не нанес оскорбления дому острого листа. К тому же я опечален пренебрежением к жизни человеческого ребенка с твоей стороны, Виэль. — меж тем продолжал эльф. — Его смерть могла негативно сказаться на дипломатических отношениях наших рас, за свою недальновидность мы понесем соответствующее проступку наказание. На этом все. — Твердым уверенным голосом произнес Этриль. Он не коим образом не пытался юлить, пусть в большей мере все сказано для окружающих людей, но вместе с тем — это чистая правда, выговор за травму одного получат все трое.

Но не все остались согласны с выводами капитана. Придерживающий вероятнее всего сломанную руку эльф понимал свой проступок, понимал, что на дуэль его спровоцировали чем и доказали ему ценность жизни... и не только собственной. Он не глуп и сам умеет делать правильные выводы из любых событий. Но простить свой страх и позор перед десятками людей он не может! Его, внука посла и наследника седьмого по величине дома заставили испытать ужас неминуемой смерти, а в последний момент пощадили, словно посчитав, что его смерть принесет больше проблем, чем удовлетворения. Немыслимо. Непростительно! Тем более от собрата... Впрочем, немедленно отомстить тоже нельзя, слишком силен и быстр оказался противник. Но ничего, эльфы живут долго, когда-нибудь их дороги снова пересекутся, может тогда и подвернется подходящий случаю способ, главное не терять врага из вида и терпеливо ждать нужный момент.

Глава 8. Рутинные будни

Когда все худшее уже позади,

пореже оглядывайтесь!

/Народная мудрость/

За последние дни я добился многого, если не сказать больше. Помимо устройства собственной берлоги я наконец-то стал получать неплохую прибыль от своей затеи. Пусть не сразу, пусть не такую большую, как изначально планировал, но вполне достаточную, чтобы покрыть абсолютно все расходы, а тратился я не только на лечение больных и страждущих.

Но, пожалуй, начну по порядку. С того момента как я притащился домой после скоротечной дуэли. Настроение тогда было такое поганое, что окажись в комнате некий недавно спасенный субъект, и одним стражником в городе стало бы меньше, человеколюбие из меня так и перло. Зато нанятые рабочие под тяжелым, недовольным взглядом готового сорваться незнакомца, что недавно голыми руками едва не оторвал голову эльфу, трудились с должным усердием, без возмущений и перерывов до самого утра. Чувствовали, что для моего очередного срыва, достаточно одного единственного косяка с их стороны, потому и работали мужики не только на совесть, но и на скорость, качество и красоту, лишь бы я перестал буравить их спины тяжелым, плотоядным взглядом расчетливого убийцы.