Мерзавец (Знахарь 3)

— У меня одной из внучек скоро исполнится шестнадцать. Внешностью она пошла в мою невестку, похожа на испанку.

— Та, что полгода провела в иезуитской школе?

— Да. Её испанский сейчас безупречен. Документы прошли полную проверку. Хочу нанять её помощницей. Будет ходить за мной хвостиком. Для "них" внучка безопасна, "они" наверняка позволят ей нажать кнопку телефона, отправив тревожную смс тебе.

— Обговори это с ней в переписке, назначь время, я-то всегда готов.

* * *

Катя.

Павел здорово подвел Катерину двенадцать лет назад. Давыд Давыдович распрощался с жизнью, умений магов-учеников не хватило, чтобы закрыть все дыры. Они не слушали Катерину и погибли, как простые боевики. Исчезли возможности — рухнули связи, хуже того, старые знакомства стали опасны. Лишь счастливое стечение обстоятельств и обычный русский бардак позволили Кате спастись, пока шла охота на Коганина. Первые пять лет, пока Катя шарахалась от каждого куста и боялась лишний раз показать свой нос на улицу, она ненавидела Павла. Его безответственность, нерешительность, половинчатость. Потихоньку всё забылось, Катя стала считать Павла умершим, и, соответственно, думать о нем хорошо. "Воскрешение" Павла из мертвых стало для Кати шоком. Море возможностей открылось для неё одновременно с известиями о давно умерших сыновьях и внуках. Гибель бывшего мужа мало взволновала её, они давно были чужими. Напротив, надежда рано или поздно повидать детей и внуков, помогала ей выжить во время охоты на неё. С появлением Павла Катя не только смогла навещать родных, но и получила немалые суммы денег, перестала экономить каждую копейку. Конечно, щедрость Коганина была на порядок выше, но те времена давно прошли.

Общий бизнес, смертельно опасный, при отсутствии "крыши", сделал отношения Кати и Павла особо доверительными.

Катя отправлялась в столицу поездом. Павел нежно поцеловал её на прощание.

— Береги себя.

— Ты тоже.

Они помолчали, о делах не следовало говорить, о личном всё уже сказано ранее.

— Ты осторожнее, следи за своей речью, ты постоянно допускаешь ошибки. Проводника назвал девушкой. Ей еще нет сорока, "девочка" и только "девочка". Девушки — это те, кто разменяли полтинник. В столице она бы тебя засудила!

— А женщины бальзаковского возраста? В моё время была передвинута возрастная планка с двадцати пяти, до сорока лет.

— Сейчас это оскорбление для любого возраста. И глаза отводи в сторону, пристальный взгляд — сексуальное домогательство.

— До нашей деревни прогресс докатится нескоро, — с облегчением вздохнул Павел.

Постояли еще, поболтали о пустяках. Еще раз поцеловались, неловко, как будто не были знакомы пятьдесят лет.

* * *

Павел Ильич.

Дочь пришла из школы вся в напряжении, только тронь — загорится.

— Ты слышала весь наш разговор. Ты знаешь, тебе не придется делить меня ни с кем! — в лоб, без малейшей деликатности, начал разговор Павел.

— Прости, я больше не буду подслушивать, — бросилась к Павлу дочь.

— У меня нет от тебя секретов. Ты можешь всегда спросить меня о чем угодно, я отвечу тебе предельно искренне. У тебя нет никакой необходимости подслушивать.

— Папка, нам ведь никто не нужен. Правда?

— Правда!

— Правда-правда?

— Смешная ты у меня! Ты же "видишь"!

— Пап, а наша училка физо восхищалась твоей спортивной формой. Ты в город трусцой бегал, в эту субботу, а она за тобой на велике все три километра пыталась угнаться.

— Это ты к чему, так вдруг сменила тему?

— Просто. Ни к чему. А фигурка у неё, завидки берут! — мечтатель закатила глаза Рэ.

— Хороша Маша ...

— Её Анжелой зовут! Забыл?

— Ангелочек, значит? Ну-ну, — Павлу на самом деле надоели раскованные девицы на один раз из супер прогрессивного райцентра. Нахрапистые, раскрепощенные, они вызывали у старика отторжение. А количество магии, которую приходилось тратить на лечение, невероятно раздражало Павла на следующий день. Он удивлялся себе вчерашнему, своему безрассудству, пренебрежению средствами защиты.

— Ангелочек получила высочайшее одобрение? — насмешливо посмотрел он на дочку.

Та покраснела, задергалась.

— Взрослеешь слишком быстро? Или ты уже давно не ребенок? — грустно вопросил Павел.

— Да нет. Я здесь даже в куклы научилась играть. Песенки с девчонками разучиваем, секреты глупые придумываем. Хорошо в деревне.

— Если ты такая взрослая, то хочу тебя обрадовать. Скоро у тебя будет братик, — решил подшутить над дочерью Павел.

— Когда? — Рэ вытаращила на отца глаза в полном недоумении.

— На следующей неделе. Этот несносный старикашка маг попросился сюда на ПМЖ. Понравилось ему тут меня и тебя тиранить своими занудными лекциями. А с этими нынешними российскими паспортами, где и отпечатки пальцев, и сетчатка глаз, и формула ДНК, столько мороки. Короче! Я оформляю документы на усыновление таджикского мальчика, у них в стране очередная заварушка, и наши власти приняли две сотни беженцев-сирот. Мне удалось в толпу детей подбросить еще одного "ребенка". То, что мальчик, как тебе известно, голубоглазый блондин, никого не удивило. Те две сотни детей заранее разобрали, видимо, на органы. За небольшую мзду мне отдали внепланового мальчика. Задержка из-за документов, я единственный захотел всё провести официально. Готовься, будешь учиться со своим братом в одном классе.

— Ты бы сразу всех своих "детей" сюда тащил, — раздраженно уставилась на отца Рэ, — не проще было бы "туда" для меня пяток учителей перенести?

— Здесь сейчас гораздо опаснее жить, признаю. Кризис, вот власти и закручивают гайки. Но я хочу не только для тебя получить документы, я рассчитываю легализировать два десятка человек. С нового года паспорт начнут выдавать в десять лет, всё станет гораздо сложнее.

— Они нас всё равно вычислят, нам никогда не справиться с миллионной армией и придется бежать. Какая разница двое нас или дюжина?

— Ты насмотрелась фильмов. "Они" не всемогущи, хуже того, "они" так привыкли торговать и обмениваться услугами, что профи не осталось совсем. Те редкие специалисты, что хоть немного понимают в своей работе, попробуют продать свои сведения и первый покупатель для них — мы. Чем больше "они" кричат о борьбе с коррупцией, тем обширнее она становится. Всё покупается и всё продается, главное в этом, чтобы продавцы компромата были уверены, что я платежеспособен. Поэтому единственный канал к нам, через обезличку Катей крупных сумм.

— Папка, но если "плохие" нас найдут, ты их ...

— Я сделаю им больно, — засмеялся Павел. Вспомнил, как именно "больно", и погрустнел.

Глава 14.

Шарлатан.

Рэ Павловна.

Катя еще раз прочитала вслух объявление.

— Известный экстрасенс Павел приобрел свои способности после того, как побывал в качестве пациента у знаменитого индийского гуру, который и стал его учителем. Павел провел в Индии около семи лет, в течение которых он вел монашеский образ жизни. Теперь же он вернулся на родину — в Россию. Кроме экстрасенсорных способностей у Павла есть и другие таланты. Он отличный художник и музыкант.

— Это никуда не годится. Давай-ка напишем ахинею. То, чем пугает обывателя наш соперник, медицина с дипломом. "Известный шарлатан Попо, не имеющий медицинского образования, не знакомый с фармакологией, не знающий даже названия болезней, дурит голову больным людям. Он убеждает их в том, что они здоровы так хорошо, что больные забывают о своих недомоганиях. Попо гарантирует: на два года вы забудете о болезнях, вам покажется, что вы снова молоды и абсолютно здоровы", — Павел по-мальчишески хихикнул.

— "В компании с шарлатанкой Попа ...", — подхватила Катя.

— Вы как дети, право, — не одобрила Рэ.

— Где мы скроем истину? В мусоре лжи! — усилил тезис Павел.

— А может, всё-таки, переберемся в Беларусь? Там только через два года обещают оснастить банковские карты обязательным считывателем отпечатка пальца, — предложила Катя.

— Это же ловушка для мошенников. Кто рванул в Беларусь — тот вор, — назидательно объяснила Рэ. Она сегодня прочитала заметку на эту тему.

— Я уже накупил хрустальных шаров, маятников, благовоний, множество поделок как бы чучел экзотических животных. Всё такое безвкусное! Прелесть!

— Не переборщи! Нам нужны посетители, среди которых мы сможем спрятать пациентов, — Катя стала абсолютно серьёзной.

— Вот ты и изобразишь в консервативной приемной дорогую консервативную секретаршу!

— Будем работать на контрасте? Тебе из всего хочется сделать балаган!

* * *

Марго Нельсон.

Лечение в Израиле не помогло, и Марго приводила свои дела в порядок. Ближайший "родственник", пасынок первой жены давно умершего мужа — Ося, был взрослым, хорошо обеспеченным чиновником непонятного ведомства, коих расплодилось бесчисленное множество. Виделись "родственники" редко, раз в два-три года. Особой теплоты и доверительности в их отношениях не было, но Марго решила оставить Осе пару картин, которые тому явно нравились. "Будет их беречь", — подумала она, и тут позвонил "племянник".

— Ты только поспеши, мне недолго осталось, — сказала Марго.

— Спасибо за картины, они стоят целое состояние. Я тронут, но звоню не поэтому. Поверь!

Марго не верила, его деловые интонации она научилась узнавать давно, ещё когда был жив муж и Ося навещал их каждую неделю. Однако, Ося напросился на встречу сегодня.

Приехал Ося деловитый, и, явно, не из-за картин, чем расстроил Марго, та не любила ошибаться в людях.

— Марго, — Ося никогда не звал её тетей, — ты не могла бы дать мне свои анализы. Сама знаешь где я работаю, покажу нашим спецам, просто посмотреть.

— Мучить себя я больше не позволю. Я уже приготовилась к смерти, не хочу...

— Даже не предлагаю ничего подобного, — замахал руками Ося.

* * *

Спустя три дня Марго сидела на приеме у самого прожженного шарлатана, которого только могла себе представить, и глубоко раскаивалась, что пошла на поводу у "племянника", сдалась. Ося всегда шутил о своих дамских победах: "им проще отдаться, тем самым положив конец моим домогательствам". Вот и Марго согласилась потратить два часа своего бесценного времени, тем более, что деньги тратил Ося. А он не любил тратить деньги! Когда Марго увидела талончик с чеком, то была поражена: предварительный осмотр у шарлатана обошелся Осе в пару-тройку его зарплат.

Шарлатан так плохо играл экстрасенса, что Марго с нетерпением ждала, когда он закончит свой недостойный спектакль.

— Вам осталось жить две-три недели, а Вы хотите моих гарантий на два года здоровья и молодости? Умно! — неожиданно деловито прервал поток бессмысленных фраз шарлатан.

Удивленная Марго с нетерпением стала ждать продолжения.

— Стоимость самого сеанса "гипноза" в двадцать раз больше, чем за осмотр, — неожиданно сделал предложение экстрасенс.

— Я проживу еще два года? — не поверила Марго.

— Если Вас не зарежет слишком горячий любовник, — глупо пошутил экстрасенс, — но и тогда мы вернем большую часть денег наследникам.

— Я вдова. У меня не может быть "любовника", — снисходительно уточнила Марго, — и мне нужно подумать, деньги нешуточные.

Для Марго сумма была неподъемная, она продала квартиру год назад, когда только начинала лечиться. Но Марго подозревала, что Ося тратит не свои деньги.

— У Вас в распоряжении два дня, — экстрасенс грустно посмотрел на Марго, подумал, — максимум три. В больнице Вам будет уже не до меня.

* * *

Ося привез карточку с деньгами сразу же после звонка. Деньги у него были уже готовы, он знал сумму заранее.

— Тетя! — начал он торжественно.

— Тетя? — рассмеялась Марго.

— Марго!

— Тебе придется рассказать всё от начала до конца.

— Я расскажу то, что дозволено, что известно мне, а ты решай. Но тебе ли торговаться и ставить условия?

— Мне! Я уже умерла! Мне даже страшно возвращаться в этот лживый, страшный мир. Тебе не понять!

— Никто! Никто не хочет умирать!

— Я не буду с тобой говорить о душе. Наши жизненные цели настолько различны, ты не поймешь. После смерти дочери всё потеряло смысл. Какую глупость я совершила, что не родила второго ребенка! Всё откладывала и откладывала...

— Ха! Ты сама села на крючок! Попо даст тебе два года молодости!

— Попо? Его имя Попо? Какой недостойный балаган!

— Не веришь? Смотри! — Ося разложил перед Марго шесть листов с двойными фотографиями, — переверни, там текст на обратной стороне. Читай! Попо сам отбирает больных. Сначала, мы думали — ошибочные диагнозы. Пока ему не попался случай наподобие твоего, тройка лучших клиник мира приговорила больного к смерти. Мы стали изучать феномен. Пытались уговорить будущих больных Попо, но ты читала контракт, обязательное условие — отсутствие любой электроники. Деньги у больных были, рисковать жизнью никто не хотел. Начали копать вглубь, старые данные подняли, и обнаружили, что такой феномен существует пять лет. Раньше он лечил анонимно, а деньги отмывал. Два года назад все денежные переводы пошли только с подтверждением отпечатка пальца. Попо открыл свой салон магии в столице. Как? Русский человек, без связей прошел все рогатки нашей чиновничьей братии?! Уже тогда им следовало заинтересоваться! Проворонили!

— Русский?

— Деревенщина!

— Он хам и пошляк, — и Марго рассказала "шутку" Попо о возможном варианте её смерти.

— Это не шутка, это его головная боль. Бабы внезапно молодеют и обретают здоровье — у них сносит крышу. Гормоны!

— Хм-м, — изобразила смущение Марго, — Почему же он согласился лечить меня? Человека со стороны.

— Ты была у него в картотеке. Мы затратили уйму времени в поисках подходящей кандидатуры. Ты идеально подходишь: родство со мной не отслеживается, у тебя нет причин отвергнуть нашу финансовую помощь.

— Как я оказалась в картотеке Попо? У меня нет средств оплатить лечение.

— Мои картины ..., извини, оговорился, твои картины стоят дороже, чем ты думаешь.

— Ты пожертвовал "своими" картинами?! — растрогалась Марго.

— Буду честен, иначе ты мне не поверишь. У меня не было выхода, начальство всё решило за меня, — тихо признался Ося.

— Какое злое у тебя начальство! — признала факт Марго.

Рэ Павловна.

"Переходный возраст! Переходный возраст?! Что могут понимать отец и Катя, дремучие пережитки старины, в нынешней жизни? И кто может подсказать отцу что-то стоящее? Его нынешний друг, бывший погранец Олег? Он ничего, кроме подраться, не умеет. Да и то, Рэ его сейчас в двух случаях из пяти делает, а остальные три он берет грубой силой и терпением боли. Прилипала Анжела, бывшая училка физо? У той своих проблем выше крыши, Катина внучка, "испанка" Лилу, явно хочет открыть второй лист списка своих побед тридцатипятилетним другом своей бабушки, делая вид, что не знает о его столетнем возрасте", — Рэ была раздражена запретом отца не на шутку.

Индустрия развлечений пронизывала всю столицу насквозь. Никаких иных предприятий, кроме представительств крупных фирм в городе не осталось. Богатый чиновничий люд и топ менеджеры часто менялись местами и хорошо знали друг друга. Все клубы считались закрытыми, но у молодой, свежей цыпочки охрана пропуск не спросила. Старые шлюхи всем надоели, поэтому вход для молодых потаскушек был бесплатный и свободный. Наркотики новичкам, а дилеры вычисляли их сразу, предлагали бесплатно. Рэ вдохнула сразу двойную дозу галлюциногена, её организм легко перебарывал яды, не давая девочке насладиться эффектом. Наркотик был незнаком Рэ, и она неожиданно "поплыла". Задорно хихикающий холеный сорокалетний красавец, назвавшийся помощником, неизвестного Рэ, министра, недовольно ощупывал её грудь, и более радостно гладил голый зад. Рэ читала его эмоции без усилий, автоматически. Наркотики убили большинство клеток его мозга, но вид у "помощника министра" был крайне представителен, располагал к себе и даже гипнотизировал. Рэ хотелось отдаться ему здесь же, это не приветствовалось, но и не запрещалось.