Три года в Соединённых Штатах Америки - 2

Я замолчал. Андропов тоже молчал минуты три, а потом глухим, надтреснутым голосом спросил меня:

— Ты можешь привести мне хоть какие-то несколько более убедительные доказательства, чем просто твои слова, Борис?

— Могу, — негромко проворчал я, — на Павелецком вокзале я оставил закладку. В той папке, которую я оставил в автоматической камере хранения, находится шестьдесят семь страниц машинописного текста и двадцать пять рисунков тушью, слегка подкрашенных цветными карандашами. Я просто перевёл на кальку с экрана монитора моего компьютера, который был у меня в две тысячи пятнадцатом году, самые яркие и что уж там греха таить, самые жуткие изображения всех четырёх эпизодов уже произошедшего однажды самоуничтожения. Возьмите их и внимательно изучите. У меня действительно есть способ, как это всё доказать вам довольно наглядным образом. Думаю, что вы согласитесь с тем, что никаких других доказательств я действительно не смогу вам привести. Послезавтра я позвоню в час дня и вы скажете, куда я должен приехать. Там мы и продолжим разговор, Юрий Владимирович, я только хочу вам сказать, что в какую бы смирительную рубашку меня не засовывали, какими наркотиками не нашпиговывали, для того, чтобы уйти из жизни мне понадобится всего пять секунд и никакая медицина меня с того света не вытащит. Или мы вместе работаем или я ухожу из жизни, а вы все оставайтесь при своих интересах. Думаю, что с тем трактатом, который я передал генералу Гирину, вы смогли бы прожить лет до двухсот восьмидесяти, если не больше, ни на что не жалуясь. В моей последней закладке вы найдёте инструкцию и если нам повезёт, то вы получите исчерпывающие доказательства. Больших, увы, я не смогу вам предоставитью

Я назвал номер ячейки и Андропов повеселевшим голосом постарался успокоить меня, сказав:

— Борис, если ты сможешь привести мне убедительные доказательства, то тогда мы начнём работать с тобой уже совсем по-другому. Не знаю ещё как, но мы не допустим гибели миллиардов людей на нашей планете. Буду с нетерпением ждать твоего звонка, посланец из будущего.

Попрощавшись с Андроповым, я отсоединил шнур трубки, положил её в портфель и покинул комнатушку. Если меня кто и видел, то не особенно волновался, всё равно свой следующий звонок я сделаю из другого места. После разговора с председателем КГБ, я вернул телефонную трубку туда, откуда её спёр, перевёз свой баул с Казанского вокзала на Курский, послонялся до вечера по городу, плотно поужинал в ресторане "Прага" и снова отправился на Курский вокзал, где взял билет на ночной поезд, идущий до Орла, и поспал уже в поезде, в купе спального вагона.

Весь день я гулял по Орлу, а ночью поехал в обратный путь, чтобы по возвращению в Москву взять вещи, заселиться с утра пораньше в гостиницу "Россия", принять в ней душ, погладить костюм и отправиться на встречу с Андроповым.

Глава 6

Встреча с Андроповым

Ему я позвонил из вестибюля гостиницы и мне было велено ехать на улицу Горького, на конспиративную квартиру. Терять мне всё равно было нечего, а потому я сел в первое же такси, которое увидел, и назвал водителю адрес. Через четверть часа я уже входил в подъезд, а ещё через несколько минут поднялся на лифте на седьмой этаж и позвонил в дверь. В просторной прихожей конспиративной квартиры меня ждал Юрий Владимирович, довольно взволнованный, и двое офицеров КГБ, его телохранители.

Ещё в прихожей, с монументальной дубовой стенкой с вешалкой сталинской эпохи, стояла красивая, высокая женщина не старше тридцати лет, одетая в наглаженную военную форму, с темно-серебристыми погонами с двумя васильковыми просветами и весёленькой, посеребрённой звёздочкой майора на плечах. Хотя я и не рассматривал её в упор, мне даже после беглого взгляда, который я бросил на неё, понравились стройные ножки, затянутые чёрными капроновыми чулочками. Это либо говорило о её гиперженственности, либо о том, что Андропову было известно даже то, что я купил для Ирочки у знакомого фарцовщика шесть пар импортных капроновых чулок и три пары были как раз чёрными, со швом и высокой, узкой пяточкой. Это было не спроста. Не думаю, что о нашем семейном секрете кто-то узнал, но мне будет куда приятнее, если со мной рядом станет сидеть чуть ли не сутками напролёт эта высокая, сексапильная, русоволосая красотка, которая, при виде меня, смущённо опустила глаза долу, чем какая-то мымра. В смущение девушки я не очень-то поверил. Коротко кивнув, я вежливо поздоровался с председателем КГБ и представился:

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, я Оракул. — после чего бодро сказал с улыбкой — Здравствуйте, товарищи офицеры, я безоружен, но не стану возражать, если вы меня обыщете.

Медленно, не делая резких движений, я сначала расстегнул на куртке молнию, потом так же медленно снял её и повесил на вешалку. Затем снял ондатровую шапку, положил её на верхнюю полку и снял с себя ещё и пиджак. Один из офицеров, капитан, приблизился ко мне и быстро обыскал, после чего ощупал карманы моего пиджака, достал из него бумажник с деньгами и документами и положил его на высокий маленький столик рядом с чёрным, бакелитовым телефоном времён Дмитрия Донского, и молча протянул мне пиджак. Только после того, как я снова оделся и капитан встал за моей спиной, майор пропустил меня к Андропову, которого прикрывал собой. Юрий Владимирович шагнул ко мне, пожал руку и сказал, улыбнувшись:

— Так вот ты какой, Оракул. Пройдём в кабинет. Майор Володина, пройдёмте с нами, а вы, товарищи офицеры, расслабьтесь. Поверьте, Оракул гораздо опаснее, чем вы себе это представляете, но он не представляет для нас совершенно никакой угрозы. Так ведь, Борис? О, простите, Борис Викторович.

— Так точно, Юрий Владимирович, ни для вас, ни для кого-либо ещё в Советском Союзе, за исключением тех мерзавцев, которым давно уже светит высшая мера наказания, я действительно не представляю никакой опасности.

Юрий Владимирович вошел в просторный, красиво обставленный кабинет с большим, двухтумбовым письменным столом, стоявшим возле зашторенного окна, а перед ним два удобных стула. Я пропустил вперёд майора Володину и чуть было не облизнулся, как кот при виде плошки со сметаной, увидев чёрные швы, делившие её стройные ножки надвое, вошел в кабинет сам, после чего её коллеги закрыли за мной тяжелую, дубовую филёнчатую дверь. Чуть поодаль от письменного стола, на котором лежали бумага, карандаши и прочие художественные принадлежности, ближе к центру кабинета стояло уютное кресло, а рядом с ним журнальный столик. На нём стоял китайский термос, чашка с блюдцем и лежала красная папка из моей последней закладки. Андропов сел в кресло и вежливо задал майору Володиной вопрос:

— Наталья Гавриловна, вы готовы выполнить моё поручение?

Молодая женщина решительно ответила:

— Да, Юрий Владимирович, готова.

Андропов кивнул и снова спросил:

— Какие чувства вы испытываете к Оракулу? Вы верите в него? Какие чувства вы испытываете к нему?

Девушка пылко ответила:

— Юрий Владимирович, хотя я и не набожная старушка, Борис Викторович для меня всё равно, что ангел, спустившийся с небес. Я верю каждому его слову и надеюсь, что он спасёт всё Человечество от гибели, а для меня это прежде всего моя дочь.

Андропов улыбнулся и сказал теперь уже мне:

— Борис Викторович, майор Володина чуть ли не с первых дней знает, что в нашей стране появился Оракул, от которого пользы даже больше, чем от всей нашей службы внешней разведки. Она эксперт по изобразительному искусству и очень хорошая художница, но если Наташа не сможет увидеть то же самое, что видели ваша мама и ваша супруга, то нам придётся поломать голову, как подобрать вам, как ретранслятору, другую женщину, которая сможет принять отраженный вами пси-сигнал. Мужчины, насколько я это понял из вашей инструкции, для этой цели совершенно не годятся. — повернувшись к майору Володиной, Андропов кивнул — Хорошо, Наташа, тогда пройдите к столу и подготовьтесь к просмотру материалов и, возможно, очень важной беседе, в которой вам предстоит выступить в роли связующего звена. — Юрий Владимирович озабоченно спросил — Неужели отраженный сигнал может принять только женщина, Борис Викторович? Жаль, что на Тэурии не смогли придумать ничего другого? Какого-нибудь радио.

Я развёл руками, сел на стул и ответил:

— Юрий Владимирович, пять с половиной тысяч световых лет. Именно такое расстояние разделяет нашу Землю и Теэурию. Теурийцы наблюдают за нами находясь внутри шара стадвадцатиметрового диаметра. Это генератор излучает пси-волны и некоторые из людей, а они точно такие же люди, как и мы, способны его воспринимать. В две тысячи пятнадцатом году на Земле нашлось всего чуть более трёх с половиной тысяч человек, способных к восприятию этого излучения. Увы, но реальных контактёров нашлось и того меньше, всего сто сорок девять человек. Поверьте, если бы они выбрали в качестве контактёра некоторых жителей Южной Америки, Австралии, Африки и островов Тихого океана, то из этого ничего не получилось бы. Самое простой вариант, работать с тем контактёром, который привык пользоваться компьютером и делает это ежедневно. Знаете, даже Вилиэн, когда хочет увидеть меня в реальном виде, а не в записи, считанного с мозга её мужа специальным сканером изображения, вынуждена садиться рядом с Дейром и принимать уже его отраженный сигнал. А для этого нужно, чтобы женщина чуть-ли не боготворила того, кто ретранслирует ей пси-сигнал. Именно такими женщинами являются моя королева и мама. Вот потому-то на Тэурии для этой работы и отбирают молодые супружеские пары, так как женщины пожилого возраста, увы, на уже не способны кого-то боготворить, хотя для этого мира и не существует такого понятия, как пожилой возраст. И Дейр, и я, мы всего лишь антенны для Бойла. Поэтому Дейр проводит сидя в кресле с открытыми глазами порой по восемнадцать часов подряд, но он куэрн двенадцатого уровня и ему это ничего не стоит. Иногда рядом с ним сидит Вилиэн и тогда Бойл видит наш мир ещё и её глазами. Мне, в принципе, тоже не составит большого труда работать по двенадцать часов подряд, ведь у меня уже восьмая ступень постижения самого великого искусства во Вселенной "Куэрн тэур-Дэйвана" и я умею полностью контролировать своё тело. В принципе теперь всё зависит только от того, насколько сильно майор Володина уважает и ценит меня, а большего нам и не требуется. Хорошо, конечно, если бы она ещё и восхищалась мною, как моя мама. Сигнал ведь передаётся непосредственно в мозг и отражается, как бы преобразованным, и потому для того, чтобы женщина могла видеть то же самое, что вижу я, она вовсе не обязана любить меня. Вполне хватит всего лишь очень большого уважения, но восхищение всё же надёжнее. Знаю, мною трудно восхищаться, но я такой, какой есть.

Не знаю, удовлетворили мои объяснения Андропова, но зато Наташа с улыбкой сказала:

— Борис Викторович, я действительно восхищаюсь вами.

Кивнув, я прошел к письменному столу, сел на стул и положил руки на столешницу, обтянутую зелёным сукном. Передо мной, как всегда, появился мой кабинет, хотя теперь я мог видеть Дейра где угодно, как и он меня. Майор Володина села справа от меня так близко, что мы соприкоснулись не только плечами, но ещё и бёдрами. Почти сразу она воскликнула:

— Юрий Владимирович, я вижу перед собой что-то, кажется совсем другой письменный стол, но изображение очень размытое.

Я озабочено спросил:

— Дейр, что-то связь барахлит, что нам делать?

— Что именно не так? — ничуть не менее озабочено спросил Дейр — Пойми, Боря, пси-связь или есть, или её нет. Она не может барахлить.

Наташа тут же сказала Андропову, что она очень ясно и отчётливо слышит Дейра, но изображение по прежнему размыто и тогда я, почесав затылок, стал её настраивать, точнее просто взял и обнял Наташу за плечо, отчего на тут же радостно воскликнула:

— Юрий Владимирович, я отчётливо и ясно вижу перед собой просторный кабинет, ярко освещённый утренним солнцем. В нём стоит очень странная на вид, но красивая мебель, прямо перед собой я вижу большой и тоже весьма странный стол, а на нём огромный, широкий и плоский чёрный телевизор с надписью "Сони" наверху. Он включён и я вижу на нём какую-то непонятную заставку. Ещё я вижу на столе чёрную доску с клавишами, а рядом с ней небольшое овальное устройство на серебристой подложке. За столом, метрах в четырёх от него, я вижу большое не зашторенное окно, а за окном Москва-реку и парк Горького с распустившейся зеленью...

Облегчённо вздохнув, я сказал:

— Наташа, вы видите перед собой мой домашний кабинет в Москве две тысячи пятнадцатого года. На столе стоит новейший компьютер того времени, но даже не в нём всё дело. Другой компьютер, в миллионы раз более мощный и потому обладающий независимым интеллектом, Бойл, используя моего друга Дейра Сайэрна с планеты Тэурия, просканировал все компьютеры Земли того времени и считал с них всю информацию. Теперь она вся, до последнего байта, доступна мне, но я уже не просеиваю огромные массивы информации с помощью специальной поисковой программы своего компьютера. С тех пор, как Дейр и его супруга Вилиэн стали вместе с Бойлом моими друзьями, старина Бо по моей просьбе сам отыскивает всё, что я попрошу у него, за считанные секунды и делает эту информацию доступной мне. Наташа, я уже пятый землянин, с которым тэурийцы вступили в контакт потому, что на нашей планете после две тысячи пятнадцатого года разразилась термоядерная война. Все четыре попытки отправить контактёра в своё собственное прошлое оказались неудачными. Бойл наблюдал за этим вместе с четырьмя тэурийскими супружескими парами. Эти несчастные мужчины и женщины, прожившие внутри огромного стального шара много лет, испытали просто страшное потрясение и мне их искренне жаль, а вот себя и всех землян мне не жаль ничуточки. Мы ведь сами устроили эти самоубийственные войны, но самое страшное заключается в том, что Предтечи, те, кто нас породил, после этого взорвали наше солнце и на этом месте в космосе образовалась чёрная дыра. Сейчас вы просмотрите четыре десятиминутных ролика и будете должны рассказать о том, что увидите, Юрию Владимировичу. Постарайтесь отнестись к этому, как можно спокойнее, ведь это была другая реальность и мы можем всё исправить.

Поскольку своей правой рукой я обнимал Наташу за плечо, то мне пришлось объяснить девушке, как пользоваться компьютерной мышкой и она сама вошла в проводник и открыл первый из нужных мне видеофайлов. На экране сразу появилась зимняя, заснеженная Москва, вид с Воробьёвых гор и даже немного повыше, ведь в кадре была видна вся смотровая площадка. Было отчётливо видно, что на ней находится несколько десятков людей, которые смотрят на Москва-реку и город, раскинувшийся за ней. А ещё было слышно, как гид рассказывает туристам о Москве. Затем сразу у нескольких человек заиграли в карманах мобильники и один мужчина, взявший телефон в руку одним из первых, громко воскликнул:

— Что? Какая ещё война, Димка? Ядерная? На Москву летят американские ракеты? Да, ты с ума сошел, быть этого не может! Что? — после чего саданул телефон об асфальт и завопил — Ребята, **здец! Сейчас сгорим к **ене свет матери! Эти

* * *

дские американские ракеты уже на подлёте!