Умница

Что ж, в такой шляпке про осанку помнить было просто.

Интерлюдия. Технический коридор "Демонского зигзага". Спустя девять минут.

Они стояли над кучкой пепла от того, что только что было тряпичным големом.

— Возвращаемся! И смотрим на левую стенку. Две бабы десять минут тому назад нашли в ней дверь наружу! Да и для обслуживающего персонала у выхода на улицу должен быть очень внятный знак. Ищем!

Орать "напарник" мог бы и поменьше. Он этот "знак" пропустил тоже. И... Никто и не смотрел на стенки. Компас резких перемен курса жертв не указывал. Вот они и неслись вперёд.

Эх, если бы не дурацкая стеснительность этого... Нашёл, урод, когда девочку из себя корчить! Капитан наёмников сразу предложил магам, чтобы их несли воины, но первые четверть часа понадобились, чтоб тот сначала сдох, потом приходил в себя, потом корчил морду на уговоры и только после этого забрался на закорки к солдату. И только после этого, постоянно между собой меняясь, четверо вояк начали, верно, реально догонять "двух баб". И ведь почти догнали!

Здесь, на месте он успел остановить коллегу, и сначала определил время создания голема, и уж потом позволил сжечь. Тот аж зашипел: "Шейла, привет!"

Девять минут! Скорость бега у этих бугаев раза в три больше скорости поганой гусеницы, то есть принцесса обогнала их — ушла с места создания этого подобия червяка, всего-то минуты на три-четыре раньше, чем они его проскочили... И если бы им сразу...

Впрочем, чего он удивляется?.. Связаться с интуитивистом одиннадцатой ступени!.. Ладно, хватит причитать. Исход всей этой эпопеи уже ясен. Отделиться ещё не получилось, но решение принято.

— Вон оно!..

Да, вертикальный плафон фонаря служебного освещения выделялся явно. Зная, что искать — увидишь сразу.

А у интуитивистки опять фора в четверть часа!

8. Дворец Корней

— Ох, — сказала Шейла.

— Что?

— Плохо. Я перестала чувствовать сигналку. Голем распался.

— Сам?

— Сам бы он продержался не менее двух часов.

— Его догнали.

— Да, — она достала часы, щёлкнула крышечкой. — Девять минут! Всего девять минут! Выходит, мы опять еле успели. Так, ещё минут пять им теперь возвращаться. У нас фора в четверть часа. В принципе, успеваем. Скрутить ещё одного — тоже лёгонького, только пошустрее чуть, накинуть на него невидимость, выпустить и убраться отсюда. И придумать что-нибудь посущественнее.

— Но?.. — её "но" я почти услышала!

— Но где?

— А прямо здесь? Мол — сегодня новый аттракцион! Вон, как те!

Там трое мимов, устроившихся на мостовой, словно пытались выбраться из-за не видимой зрителям стены. Один из них мелкой монеткой попытался процарапать себе выход, но та в несколько секунд стёрлась, он жалобно посмотрел на пальцы, на публику, кто-то засмеялся и бросил ему свой грошик... Двое оставшихся с трагической обречённостью принялись рассматривать свои пустые руки, попытались поскоблить "стенку" ногтями, "узникам" стало больно, они завздыхали, начали дуть на пальцы... Монеты полетели и им.

— Рудная магия не поощряется. Слишком её любят демоны. И нас, если увидят за ней... Не арестует охрана, так побьют зрители. Думай ещё! Нам нужно уединиться, и чтоб меж нами и погоней была хоть какая-то преграда от погони!

— То есть, куда не пускают мужчин? Женские туалеты, женские примерочные, женские салоны красоты... Женские бани! Здесь есть женская баня?

— Есть...— она задумалась... — Нет, не пойдёт. У здания всего три выхода. Не успеем — и нас заблокируют внутри.

— Женский стриптиз! С секретным входом для ВИП-клиенток!

— У вас и такое бывает? — покачала головой Шейла. — А ты...

— Нет! — завизжали мозги, завизжали мои бабочки и почти взвизгнула я.

Но Шейла не попыталась развить тему. Она явно что-то сообразила.

— Стриптиз с секретным входом, говоришь? Женский... Пошли.

Она не стала ничего объяснять, а я не стала ничего спрашивать. В детстве из трёх мушкетеров мне очень нравился Атос, и именно этим — как самый не любопытствующий в мире. Правда, я редко следовала его примеру. Получалось у меня быть такой разве что в отношениях с Добровцом. Но там, меньше знаешь — гораздо лучше спишь. А необходимые для дела подробности он в полном объёме предоставлял и без расспросов. Думаю, потому что сначала разговор со мной он обсуждал со своим хитромудрым дядей Жорой... И может, по старой памяти старался не впутывать в криминал любимицу своей первой учительницы.

Мы быстро миновали квартал, и улица стала... Не такой помпезной, что ли. Нет, не так резко, как в Питере, где за квартал всторону от Невского Санкт-Петербург сразу становился "достоевским и бесноватым". Но краски здесь были уже глуше, музыка — тише, меньше народа на тротуарах, зато...Зато дороже туалеты дам, роскошней витрины магазинов, древнее особняки. Зато — такая знакомая картина: художники прямо вдоль мостовой расставили свои полотна... Шейла не дала мне задержаться, взглянуть, присмотреться... Может, принцессе уличный уровень мелок? И художники тоже, раз кинув взгляд, больше не обращали на нас внимания. Кто-то читал, кто-то на пару с другим передвигал по расчерченной доске диковинные фигурки — местные аналог шахмат? А вон надменная дроу замерла на табуретке (У меня всполошились все бабочки и поспешно начали выправлять в суете подзабытый мною позвоночник. Наставница проследила взгляд и только губки поморщила), а трое девиц, растянув вокруг неё — метра на полтора-два! — во все стороны её волосы, копошились в них голыми пальцами — ни расчесок в них не было, ни кисточек, ни ножниц... "Ножницы? — хором всплеснули прозрачными ручками мои крылатые создания: — Да ты что?! Убьёт! Это кастинг!"

"Кастинг"? — какой непривычный смысл у вроде знакомого слова.

Мы пересекли улицу. Обошли небольшую толчею у парадного входа... Кабаре? Театр? Вычурные платья женщин, полные спеси кавалеры... А может, какой-нибудь модный показ? Вывеска "Корделия" информации не добавляла.

— Тихо и быстро! — прошептала наставница.

Особого страха или тревоги в голосе не прозвучало. Так, озабоченность по поводу возможной лёгкой неприятности. Что ж, я чуть склонила голову, помогая полям шляпы прикрыть верхнюю часть лица.

Обошли.

— Знакомые? — поинтересовалась я.

— Непривычно, мне это... — не ответила на мой вопрос Шейла.

— Диагона не послушалась бы?

— Нет, не то... Послушалась бы, конечно. Авантюристка она та ещё, вот, встревая с мальчишками в приключения разные, и выучилась подчиняться тому из них, кто понял, что скомандовать надо. Чаще других успевает Аркханг... Но кто не то скомандует — она потом не стеснялась... Представляешь зрелище — расквашенный у Ханга нос?! Он как-то пожаловался, что сразу тогда про маменьку свою вспомнил. Представляешь зрелище: жалующийся Ханг?! — тут-то мои бабоньки на попы и сели: "А Ханг-то — ябеда, ябеда, ябеда!" — Шейла полюбовалась на ошарашенную меня и продолжила: — Ну и мне.... Мне, можно сказать, её послушание по наследству перешло. Непривычно другое...

Ну да, ну умная я! Я её в известность об этом с самого начала поставила.

— Да, ты правильно поняла. На аукционе у Корделии люди бывают совсем не бедные. А леди Стро — и вовсе завсегдатай. Но ей, чтобы самой узнать кого-то, надо, чтобы этот кто-то в неё врезался или... Или чтобы он был императором, — она вздохнула: — Но там, куда мы сейчас придём, нас наверняка узнает еще одна дама. Хозяйка. Очень умная. Очень. На всякий случай: прямую ложь распознаёт сразу у всех рас. Говорят, что именно поэтому участвовала на переговорах с демонами. Что не все наши переговорщики тогда погибли — её заслуга. На всякий случай: ей восемьдесят четыре года. Но эльфийка. Соответственно, выглядит лишь на пару дюжин годков человечьих. Лучше, чтобы она о нас узнала побыстрее. Поэтому заказываешь комнату для отдыха — ты и светишь при этом пайцзу, — Шейла усмехнулась, как-то очень двусмысленно усмехнулась: — Да-да, опять. Хайеллирри с принцессой знакома. Постарайся не засветиться. Скрывать зеркальный обмен очень долго вряд ли получится, но лучше будет, если первым о нём узнает император. И уж пусть он сам всё решает и всё обустраивает... Предусматривает, а не... Не пытается разгрести вываленный на него мусорный контейнер попутных проблем.

— А мне? Мои личные проблемы тоже полны грязи?

— Мы не старшая раса. У них идентифицируется аура. У нас — кровь. Все наши законы говорят о крови. Во всех наших сказаниях прокламируется кровь. А твоя руда... Ты по-прежнему — сокровище короны!

— И для женихов?

— Для мальчишек?.. Посмотрим. Но вот для их родов не изменилось ничего. По-прежнему, ты принадлежишь имперской семье, ты — истинная кровь. И ты девственница. Точка, — она чуть сжала мою ладонь. — Подходим, принцесса!

Да, в этом переулке разномастных зданий не было, чуть в глубине возвышался только один и над входом в него светилась вывеска. "Корни", — прочитала я вертикальный ряд перевитых эльфийских рун. Особняк соответствовал названию: донжон на пять этажей, а вокруг него, оплетая его, отходя от него, отделяясь от него, словно огромные корни — прозрачные коридоры, прозрачные ряды комнат, неровная россыпь открытых всем взглядам балконов, лоджий... И только лианы... Огромные листья, огромные — чуть ли не с голову! — цветы... Лианы, цепляясь за любую неровность, увивали стены и словно пытались хоть где-то прикрыть незамутнённую бесстыдность просвечивающих стен. За которыми — женщины, женщины, женщины... Прохаживаются, бездельничают. Что-то пьют из крохотных чашечек или из высоких бокалов. Болтают друг с другом, скучают в одиночестве...

— Это что? Бордель?! — ужаснулась я.

Шейла рассмеялась:

— Ну... Не совсем. Главное, что мужчинам здесь не рады. И есть отдельный вход для избранных. Много входов. Здание старое. Очень. Через его катакомбы ещё семейство последних эльфийских правителей Велтмирна когда-то сбегали от орков. А стены прозрачны только во внешнем ярусе. Гномы время от времени пытаются продавить, чтоб очередные хозяева "прикрылись", но непристойность происходящего доказать никак не могут. Действительно, чего неприличного сейчас в том, что девчонки пьют кафру? Идём.

Я загляделась на диковинную архитектуру и, откуда взялась эта толпа бестолково несущейся ребятни, не уследила. От одного я увернулась, но в меня врезалась другая пацанка, она охнула, пискнула, начала заваливаться на землю — я еле успела подхватить её!

— Стоять! — раздалось шипение Шейлы. — Или я ему ухо вырву!

За ухо она почти подняла над землёй мальчишку. Тот еле удерживался на ногах, стоя на цыпочках.

— Проверь пайцзу! — приказала она мне.

До меня дошло, я тоже охнула и полезла в сумочку...

— Да что вы, тётенька, — заканючил пойманный. — Мы нечаянно! А тот кошелёк, он сам выпал!

— Диа!

Я в ответ продемонстрировала ей свой кошель. Вынула и показала пайцзу. Она чуть опустила руку и за ухо повернула голову сорванца к себе:

— О чём ты?

— Да вон же ж!

Он указал ей под ноги. Она взглянула. Я тоже. Камни мостовой и на них кошель. Толстый. Вышитый. И запечатанный круглой тёмной печатью.

— Ты! — ткнула свободной рукой на мою пацанку Шейла. — Подай!

Приняла. Мельком взглянув на печать, отпустила мальчишку:

— Свободны!

— Тётенька!

— Чего ещё?

— А... — он выразительно потёр себе красное ухо. — И без нас бы вы так его бы и потеряли!

— Диа, — признала она, — компенсируй ему его ухо.

Я засмеялась, сняла перчатку, вытащила из своего кошелька горсть монет, чуть заколебалась, какую дать, но чумазая девчонка решила выбрать сама, дёрнулась, промахнулась, ударила меня по ладони, и все монеты просыпались. Беспризорники с визгами бросились подбирать.

— Идём! — покачала головой Шейла. И мы пошли.

— Спасибо, тётенька!

— Это... — я качнула голову в их сторону.

— На кошеле печать Браккаса. Он и вправду, смог сосчитать меня. Очень хочется верить, что такие своры он запустил в два-три места, но... — и она опять повторила: — Он сосчитал меня.

Мы вошли. Я раскрыла кошель, ещё раз убедилась: оставшаяся мелочь, пайцза — всё на месте. Огляделась.. Просторный и высокий — этажа на три, переполненный светом холл, прозрачные стены приглашали в прозрачные коридоры, прозрачный лифт манил в прозрачные высоты такого же прозрачного потолка. По которому с той стороны ходили женщины... В платьях...Чуть мелькали туфельки... Чуть шумели струи декоративного водопадика, и важно шевелили почти декоративными плавниками толстые рыбы в многометровом аквариуме. И под стать праздничным декорациям была подошедшая к нам девушка. Встала перед нами, заулыбалась...

— Здравствуйте, могу я чем-нибудь вам помочь? — неспешно поинтересовалась она.

Вот тоже, ничего ж непристойного не предложила, а... А бабочки моего солнечного сплетения аж заоблизывались.

— Спасибо, нам третья не нужна, мы уж как-нибудь сами, — отмахнулась от неё Шейла.

— Но...

— Извините, — начала я, но Шейла прервала мои объяснения:

— Мы спешим!

О, кажется девчонке стоит уступить дорогу моей наставнице...

— О! — засмеялась она. И ленца ушла из её движений. Она развернулась, подхватила меня под руку и чуть ли не в припрыжку потащила к бюро. Шейла едва успевала за нами!

— Вот! Ольчи, наши гостьи торопятся! Палевая гостиная же свободна?

— Но, — пискнула маленькая, как серая мышка, дежурная.

— Оформляй! А мы пошли.

— Но... — опять запищала серая мышка.

— Оформляй! Хозяйка тебя похвалит! — и повернулась к нам: — Я провожу? Чтоб по дороге к вам девчонки не липли?

Стремительный рейд по центральной лестнице, недлинному коридору — эльфийки еле успевали отскакивать, освобождая нам дорогу! — и она распахивает дверь.

— Всё! Добро пожаловать! И не смею вам более надоедать!

Мы вошли, и за нами закрылась дверь.

— Что это было? — спросила я.

Огляделась — и опять вспомнился Версаль, Зимний дворец...

— И где это мы?

— Палевая гостиная, ты же слышала.

— У нас в гостиных таких кроватей не ставят...

— У нас тоже. Так, всё потом. Сначала — дело! Садись и закати рукав.

Она ногой катнула ко мне... наверное, это надо называть пуфиком — нечто вроде низенькой табуретки на мелких колёсиках, без спинки с мягким сидением, вот только ножек у него было не три-четыре, а... шесть! И формой оно больше было похоже на паука-переростка... И мягкое беззвучное скольжение его почти создавало иллюзию, что ножками своими он словно быстро-быстро перебирает... И есть такие арахниды — с узорами на спине. У этого узор на том месте, куда садятся, тоже был... Я сглотнула... И всё равно ничего не поняла. Я не поняла, что такого в нём было откровенно непристойным!

Я была одета — и бельё моё класса "Compression" было на мне, уж не будем вспоминать, как оно выглядит! Но в конце концов, было ведь ещё и платье! Длинное! Абсолютно приличное. Только всё равно, садиться на этот "пуфик" — так словно голой задницей прямо на другую голую задницу! И подобным в этой "гостиной" было всё... Картины на стенах, те хоть откровенны... А подсвечник, словно скрученный из трёх порнографически-переплетённых женских фигур? А столик, неведомо почему вызывающий ассоциацию со вставшей в бесстыдный мостик стройной девчонкой-подростком? Девчонкой-девственницей... А уж кровать!.. А ведь ещё и пол... Тоже палевый... И в той комнате, в которой со мною в зеркальце сыграла местная девчонка, основной колер был палевым, но этот... Паркет был под цвет женской кожи... Да просто как женская кожа! И по этому ходить?!