Умница

Умница

1. Две дуры

Я — умная. Читать я научилась в пять лет и, как улыбалась мама, читала тогда лучше, чем некоторые из моей группы детского садика — говорили. Да и с чего бы мне быть глупой? Отец был доктором наук, химиком, завлабом, мама — литературоведом, переводчиком старой английской поэзии. Отец за свои изобретения, доведённых до техпроцессов, заработал немыслимые в советские времена 90 000 рублей, четырехкомнатную квартиру на Цветном бульваре, дачу у Мытищ, "Волгу"... И уговорил, наконец, тридцатипятилетнюю маму родить меня. Родилась я в 91-ом...

За пару последующих лет 90 000 превратились в среднемесячную нищенскую зарплату по его институту, заводы, производившие по его техпроцессам взрывчатку, встали, переводы из дошекспировской английской литературы оплачиваться перестали... Сначала продержаться помогали деньги, вырученные за дачу, но их не вовремя перевели в рубли, и дефолт страны стал и нашим вторым семейным дефолтом. У отца не выдержало сердце.

Но я и в третьем классе была умной. Я выставилась перед одноклассниками своим английским: "Меня мама научила!". Мой акцент был настолько оксфордским, что даже "My name is Daria" ими почти не воспринималось. У мамы появились частные уроки. Брать за них, я её заставила — дорого!

До седьмого я была старостой, но потом за звание "хозяйка класса" развернулась целая гражданская война, и мне хватило ума отойти в сторону. Однако, наша классная — старейшая учительница школы, когда ей от класса что-то надо было, по-прежнему обращалась ко мне. А что Светлана Иосифовна никогда не забывала к словам: "Дашенька, правда интересная психологическая задача?", добавить хитренькую улыбку ("Дашенька, ты же их сделаешь?") и бесхитростную огромную коробку дорогущих конфет (учительница! — у неё эти коробки штабелями лежали), изрядно помогало нашему взаимопониманию. Вот и в одиннадцатом в конце первой четверти, она обратилась ко мне: "Дашенька, выручай, у нас проблема!" — и повела на встречу с родителями.

Родителей оказалось двое: папа Лёшки Добровца и мама новенькой — Елена Владимировна Артёмьева... Что "папа" был "бизнесменом" — он руководил в советские времена почти подпольной — он даже за неё отсидел сколько-то! — секцией каратэ, которая потом стала вполне легитимной, а потом и весьма "авторитетной", — бандитом, то есть он был! — знали все, но... Но в нашей школе, в нашем классе "непростыми" звались на через раз. Больше, конечно — из другого горизонта: у Вальки Тихомировой отец, к примеру, занимал должность замминистра — при трёх премьерах! Вот и про Елену Владимировну доченька успела похвастать, что та из финотдела мэрии.

Пока двигались к кабинету Светланы Иосифовны — завуч ушла в декрет, и она её замещала — мне изложили ситуацию: отец застал Лёшку, смотрящим в ствол пистолета. Про причину я знала: новенькая, Артёмьева. Ду-у-ура!..

"Красота правит миром, — это её... — Это моё кредо".

"Красота" — это она. Впрочем, можно и без кавычек, потому что она — это красота. А вот правила красотка... Уже случились две тяжёлые драки меж нашими парнями, и я уже еле сдерживала девчонок от ещё одной... заварушки.

— Ещё что за ссыкуха?! — поприветствовал меня "папа".

И мне понравилось, как на него посмотрела "мама". Так на классового врага не смотрят. Проблема, кажется, решаема.

— Двадцать пять тысяч долларов, — ответила я ему. — С Вас, Игорь Владимирович.

— Чего?!

— Пять тысяч за "ссыкуху", а двадцать — за сына.

— А хлебало не треснет?!

— I am sorry, — с оксфордским акцентом выговорила я. — Следующая цена будет двадцать семь тысяч, — вздёрнула голову, повернулась и успела сделать два шага к двери.

— Стоять! — негромко рыкнул он. Я остановилась, повернулась. — Рассказывай.

— Нет.

Он поймал глазами мой взгляд, и я... Я поняла, что термин "ссыкуха" может стать актуальным... По счастью вмешалась тихая "дочь Иосифа" — она выступила вперёд и своей худенькой спиной прикрыла меня:

— Игорь, не пугай девочку.

Она что? — и его учила? Но, чтобы унять свой норов, несколько секунд бандиту всё-таки потребовались...

— Эй! — буркнул он. — Иди сюда. Садись.

Я, по-умному, не стала делать вид, что мне всё нипочём, на негнущихся ногах подошла и без сил опустилась на стул. "Папа", было, открыл рот, но его опередила "мама":

— Зачем тебе деньги?

— Деньги?! — изумилась я. — Мне?

— Именно эти деньги, эти двадцать пять тысяч долларов? На квартиру?

— На учёбу.

— Ты хочешь уехать куда-нибудь? В Англию? Канаду? У нас поступить стоит дешевле.

— А квартиры в Москве — дороже. В Вышку на бюджетное я поступлю бесплатно: у меня будет золотая медаль...

— В Высшую школу экономики? — Артемьева взглянула на Светлану Иосифовну, та кивнула.

Я на их переглядку только демонстративно усмехнулась и продолжила:

-...но учиться... Моя мама нас и сейчас-то еле тянет. Пять лет помножить на двенадцать месяцев — шестьдесят. Пятисот баксов в месяц мне хватит. Пятьсот на шестьдесят это тридцать тысяч. Ещё пять тысяч — ну, проценты с суммы... Да ещё немного как-нибудь заработаю!.. Или чуть ужмусь.

Голос у меня дрожать перестал, и женщина улыбнулась мужчине. Тот только хмыкнул:

— Ты уверена, что помочь сможешь?

— А могу я сказать, что Вы выбили пистолет из руки Лёшки?

— Дура? Выбивать из руки заряженный пистолет? Из руки сына?

Да, случайно дёрнется не так палец...

— Я — умная, а Катерина... — я поджала свои тонкие серенькие губки, — Катерина — очень романтична.

Мама Катерины тоже чуть губки поджала... Нет, силикона в них не было... Да ей, судя по Катьке, и не требовалось... А когда папа Лёхи на неё взглянул, взгляд свой отводить, глаза свои... глазищи свои карие... опускать она не стала.

— Да пожалуйста! — кинул мне он.

— Вы меня не поняли: я не разрешения спрашивала. Меня Лёшка не опровергнет? Что он о той сцене помнит?

— Мало чего... — буркнул старший Добровец: — Там на столе бутылка виски на половину пустая осталась. Мне бы это на полглаза, а ему... Только... револьвер это был.

— Да какая разница!

Кажется, мне вознамерились объяснить различия, но...

— Мальчик пьёт? — насторожилась мама красавицы.

— Лёха? — удивилась я. — У него, вообще-то, даже режим питания. Он даже, когда в школьной столовке — так из своего термоса ест!

— Алексей у нас — кандидат в мастера спорта по смешанным единоборствам, — степенно пояснила Светлана Иосифовна.

— Вот, — пожал своими плечищами его главный тренер, — у нас турнир на пороге, а он... Так, — он опять обернулся ко мне. — Вытащишь парня, поступишь в институт — любой! — плачу стипендию все пять лет. Рублями только.

— На пятьсот долларов в месяц по текущему на число выплаты курсу?

— Принято, — согласился он.

И я обернулась к женщине:

— А с Вас, Елена Владимировна...

— С меня? И за что?

— За вашу дочку-красавицу. За то, что ей, как минимум, светит бойкот в классе. По минимуму! А что там в максимумах — я пугать Вас не хочу.

— И что с меня? Тоже двадцать пять тыщ баксов? Или те самые пять — недостающие?

Она вроде бы улыбнулась... Бр-р-р... А они-то — под пару.

— Нет. Вам почти бесплатно. У нас есть преподаватель, Горский Владислав Александрович. Устройте ему перевод.

— И куда?

— На все четыре стороны! — и сбавила тон: — В любую другую школу.

— Чего так?

— Он мне четвёрки ставит.

— С медали сбивает? — тут же поняла женщина.

— Да.

— А он согласится?

— Я поспособствую.

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Хорошо. Я тоже пока поприсматриваюсь.

— Э-э! — возмутился мужчина. — Женщины! У сына турнир через две недели, а вы в гляделки играть собрались?!

Так меня первый раз в жизни назвали женщиной.

Разговор с этим Горским и его красавицей я провела на следующий день. Мы с ним и раньше в восторге друг от друга не были, но четвёрками он начал разбрасываться по её наущению, а взамен... Ну, не впрямую, конечно... У отнюдь не старого мужчины с молоденькими школьницами отношения, бывало, складывались... специфические. И не первый год, не первый раз. Кто нынче "при Владике" — было популярной темой пересудов девочек не одного выпуска. Вот только бы не надо ему связываться со мной!

И я ему при Катерине пообещала рассказать старшему Добровцу, что до попытки суицида его сына довела не толпа малолеток-соперников, а один вполне половозрелый ушлёпок. То, как половозрелый в лице изменился, несовершеннолетняя красавица рассмотрела в подробностях. А я дала ему две недели, чтоб он из нашей школы вымелся.

— Но куда ж я?..

Было видно, что Добровца-старшего он представил со всеми его наколками и всеми его "воспитанниками". Катька от своего "учителя" отодвинулась.

— Вам, Владислав Александрович, предложат. Вы только не отказывайтесь, не перебирайте уж долго!

И тут Катерина распахнула свои карие глазищи, до неё наконец, дошло:

— Лёшик?.. Суицид?.. Из-за меня?.. Он хотел покончить с собой?!

— Отец еле успел выбить из его руки револьвер.

— Правда?

Лёха выиграл свой турнир. Ещё бы — ведь в зале сидела она.

Добровец, что я умная — запомнил. "Стипендию" выплачивать не забывал тоже, а на втором курсе позвал к себе. В кабинете у него сидел ещё и неприметненький старикашечка, а он кивнул на лежащий на столе файл:

— Ознакомься.

Договор. Я ознакомилась.

— Что скажешь? Что кривишься — что-то в нём не так?

Договор тот... Ну, не подстава, но почти — почти учебное пособие для начинающих. Я за разбор подобных пару пятёрок на практике получила, потом меня наш препод по таким пустякам вызывать перестал. Да и без подстав — договор был просто невыгоден!

"Что не так" я перечислила.

— Ну, дядя Жора, я же говорил? Почти слово в слово с тобой. Ехидней только.

Георгий Михайлович тихо улыбнулся и кивнул. (Он был — я потом узнала — и главным бухгалтером, и главным экономистом, и главным советчиком у Добровца.)

— Так, Дарья, слушай. Есть анекдот: "Что тебе нужно для полного счастья?" — "Полметра земли. Полметра государственной границы. Чтоб хоть бочком протиснуться можно было!" Этот договор — те самые пять дециметров. Калитка туда, куда раньше пролезть я не мог. А мне — хочется! И те, — он кивнул на бумажки, — это знают. Но они ещё знают, что, раз я в деле, то никто из шакалья больше не сунется, а крокодилам разным — жалких сантиметриков мало. Им связываться с ними — хлопот больше, чем навара. Куда засунуть сию писульку, я "партнёрам" уже указал, и они подготовили следующую. Мы, с дядей Жорой считаем, такую же. Может, чуть похитрей. Едешь со мной. Читаешь. И — я устрою — при них комментируешь. И не бойся там никого! Можешь ввернуть даже, чего-нибудь по-английски. Эх, жаль, немецкого ты не знаешь...

Немецкий был у меня вторым иностранным (а ещё я как раз тогда начала заниматься китайским), но хвастаться всем этим — не стала, я спросила:

— Зачем немецкий?

— Мне, вообще-то, не лордесса породистая нужна, а злобная гестаповка, которая, — он хохотнул и посмотрел на Георгия Михайловича, — обнаружит в вверенном ей кантоне жирную паутину всемирного еврейского заговора. Есть у них один... Толстый... Поэтому дядю Жору взять не могу.

Дядя Жора поморщил своим отнюдь не курносым носиком и беспомощно пожал худенькими плечиками. Я пожала тоже:

— Лордесса, которая обнаружит, что быдло подзаборное пытается её обсчитать, тоже может стать очень злобной. Да им обеим многому можно бы подучиться у простой советской следовательницы ГПУ на допросе пособников троцкистов. Нет проблем, я им тридцать седьмой год изображу. Но...

Дальше мы немного поторговались.

В результате последовавших переговоров — моего на них выступления, в том числе — Добровец получил калитку в новый мир. А я — компьютер в последней комплектации. Маме отдала свой — она тогда интернет распробовала, а себе установила почти сервер! Потом, за ещё одно представление, он оплатил мне курсы по вождению. Потом — "Фольксваген", чтоб я "Волгой" своей "позориться" перестала. Что ж, в интернете я среди любителей раритетов устроила небольшой аукцион и Газ-21 продала. Добровец, когда узнал, за сколько, хмыкнул: "Может, ты и мой "Москвичок-403" толкнёшь? Отцов ещё, на даче только место занимает..." No problem! Я следом даже получила заказ на "Победу". Достала из домашнего архива записные книжки отца, обзвонила старых его знакомцев и заказ выполнила!

За "Фольксваген" должно было уйти несколько платежей. Но он махнул на них рукой, когда не удержал ситуацию, и я оказалась под перекрёстным огнём. Я тогда от шока оцепенела — да меня парализовало просто-напросто! — и на лице моём всю пальбу промёрзла презрительная ухмылка... На следующей стрелке — какие на хрен переговоры! — меня узнали... Больше, вдруг выяснилось, что меня — признали: Георгий Михайлович даже посмеялся, ему передали, как один бандит пугал другого: "Или ты хочешь, чтоб тебе Чекистка рассказала, почём нынче дебет с кредитом?" Но и я... С той поры и я стала следить за собой, следить за контрагентами. И "дебет с кредитом" старалась балансировать. Добровец поначалу ворчал на это что-то неразборчивое, а потом... Потом стал больше платить.

Я считала себя умной. Когда весной в прошлого года вежливые зелёные человечки взяли Крымский парламент, начали готовить референдум, чтоб "Крым вернулся в родную заводь", и кругом воцарилась эйфория, я поняла, это шанс. Мама пришла в ужас, она позвонила Светлане Иосифовне, та — Добровцу, тот для усиления вызвал Артёмьеву. И они все вместе насели на меня:

— Заложить квартиру? С ума сошла?! Какой ещё женский журнал?!

В банке я изложила, что хочу издавать настоящий женский журнал, который будут читать все! В банке поняли, что молоденькой дуре кто-то навешал лапшу на уши, но квартира наша стоила раза в полтора больше, чем те пятьдесят миллионов рублей, которые я под неё запросила, они согласились. Требовалась только подпись мамы — владелицы собственности.

— Дашенька, да ты ли это?

— Никаких журналов не будет, — ответила я и развернула заготовленную карту. — Вот это — Россия, вот это Крым, а что — между? — а между лежали земли Харьковской области, Донбасса, Запорожья, Херсонской области... — Референдум мы выиграем без вопросов, и тогда — что захотим ещё?

— Ты думаешь...

— Чего, там, думать — вы оглянитесь по сторонам и послушайте все эти восторги.

— А квартира-то ваша при чём?

— При том, что она стоит два миллиона долларов. Не пятьдесят миллионов рублей, которые мне под неё согласились дать, а самое малое — два миллиона долларов. Сколько это будет к концу года в рублях? К концу года, когда у нас будут военные действия на Украине, санкции... А если Запад ещё и обрушит цены на нефть... Я на все эти миллионы деревянных рублей кредита сразу и куплю доллары. И просто буду ждать год. Я не проиграю. Как минимум не проиграю — проценты уж окупить смогу точно.

— А ты, оказывается, рисковая ... — ухмыльнулся русский гангстер.

— Это не азарт, это расчёт.

— Ну-ну...

— Дарья, — вступила до того молчавшая Артёмьева, — ты рассчитываешь на резкое падение рубля. Когда?

— Точно предугадать невозможно.

— В ближайший месяц?

— Н-нет...

— Тогда зачем в этом месяце тратиться на роценты? Выжди.

— Когда пойдёт реальная война, и запахнет жареным, сложно будет обналичить рублёвый кредит валютой.

— Дашка, воевать с украинцами?.. Не с чеченами какими-то, а убивать с своих хохлов?.. Да у половины Москвы родственники на батьковщине! Это ж ума лишиться!

— Крым — наш!

— Дарь, даже если так, то это будут победы. Хотя бы поначалу. А победы рынок не рушат. Осторожности банкирам они не прибавляют тоже. Давай, ты повременишь... Давай убедимся!

— Дашенька, хоть защитишься спокойно! — вставила свои пять копеек старая учительница. Это у меня в Вышке уже предстояла защита диплома.

— Дашенька... — попросила мама.

Я согласилась. Я сходила в банк, сказала, что пока заём откладывается, но пообещала: "я додавлю!". Менеджер мне улыбнулся и заверил, что "они будут ждать".

Потом были захваты административных зданий в Харькове, Донецке и Луганске, потом была Одесса. Потом сбили "Боинг"...

И тут меня поразила Светлана Иосифовна: она попросилась в долю. Хоть её квартира и стоила раза в два дешевле.

— Вы понимаете, что это всё-таки риск?!

— Надоела нищета, надоело бояться уйти на пенсию, надоело бояться, что опять придётся пить по утрам "Кофе народный" ... Да и телевизор хочется уже хороший, да и... Нет, ты ещё не поймёшь. А если... — старая учительница вздохнула. — Ну, перееду в Чертаново... Но я в тебя верю.

Я заставила маму подписать договор займа и получила свои пятьдесят миллионов рублей. А в другом банке оформила ещё один "инвестиционный кредит". Теперь уже на меня тамошний менеджер все переговоры смотрел, как на главную вешательницу лапши на уши престарелой училки. Но двадцать пять миллионов под её квартиру дали и там.

Добровец чуть надавил на новую родственницу — Артёмьеву (Катерина и Лёшка незадолго до того поженились), и она помогла за малый спрэд (2% всего!) по своим каналам с покупкой двух с лишним миллионов долларов.

(" — Это тебе от нас за детей.

" — За них вы уже давно расплатились.

" — Дарька, это — не в оплату, в подарок!)

На всё про всё я уложилась в три дня.

На 1-е августа доллар стоил 35,4438 рубля. На 31-ое число — уже 36,9316. То есть комиссию за перевод мы отыграли в месяц. Через полтора месяца — к 19 октября — окупили годовые проценты, а там понеслось...

Часть валюты в рубли мы перевели и погасили свои займы сразу после новогодних каникул при курсе 62,7363 руб./доллар.

Так я за полгода заработала, осталось у меня после всех расчетов и вычетов — прибыль я зафиксировала! — на уровне полумиллиона баксов. У Светланы Иосифовны — в два раза меньше, но она упорно каждый раз называла всю сумму выигрыша в рублях... Хотя понятно: число 16000000 количеством нулей радовало.

Вот только... Ещё через месяц, то есть неделю назад умерла мама. Врачи опять сказали: "Изношенное сердце...". Сколько ноши на её немолодое давно сердце добавили эти полгода?

Дура я дура!

Вот теперь сижу, гляжу сейчас в зеркало на эту дуру, и мы обе плачем.

Я глядела в зеркало и плакала. Двадцать три года. Деньги есть, на работе за меня — полгода прошло! — а уже держатся, квартира — обзавидуешься... Но я-то — одна-одинёшенька! Ни подруг, ни друзей, ни парня... Мама и та, вот, ушла. Двадцать три года, а я — девственница! Да что там — целовалась-то по-настоящему всего два раза... Уродина!

Я гляделась в зеркало — тонкие губки, слишком крупная голова, слишком тонкие волосики на голове... И глазки, как пустые стразки. Про фигуру у этой дуры вообще молчу. Нет её, фигуры. Недаром мама столько времени рожать меня отказывалась: кому это надо чувырл таких плодить.

Ну, было, ну подкатывали ко мне парни, но какие... А я ж переборчивая, умная я, привередливая... Ну, целовалась... Пока нетрезвая была... Или пока они были пьяными. Обходила их потом шестой дорогой.

Эй, принцесса! И как там тебе теперь?!

— Плохо, — ответила принцесса из зеркала. — Согласна поменяться?

2. Принцесса из зазеркалья

Из зеркала на меня глядела не я.

— Так, умная, у тебя сейчас когнитивный диссонанс. Брось. Времени мало. Поэтому просто отвечай на вопросы. У вас мир — магический или технологический?

— Э-э-э...

— Ещё раз! Магия у вас есть?!

— В сказках...

— Фу, и вправду умная: на четвёртой секунде уже отвечать начала.

— А ты...

— Ну, из другого мира я, из другого — из магического! Но обо мне потом. Сначала: у вас канализация есть?

— Но если... тогда... То, что у вас "канализация"... если другой мир... и у нас...

— Не бери в голову. Термин поняла — значит, он равнозначен в обе стороны. Так, канализация, значит, есть. Это твой дом?

— Это моя квартира — четыре комнаты в большом доме в столице большого государства.

— Ты — не из правящей семьи?

— Нет. Я — из среднего класса.

— Не бедная? Живёшь на ренту? Работаешь?

— Не бедная. Если снизить потребности, удобства, престижность, прожить на ренту уже смогу. Работаю в финансовом секторе.

— Плохо. И вправду, умная.

— Почему плохо?

— Я умная не настолько. И образования твоего у меня не будет. У вас же законодательная база совсем другая. Да и хрен с ней! В доме, в квартире твоей, то есть, ванна, горячая вода — есть?

— Да.

— Сколько у вас занимает поездка на другой конец планеты?

— Минимально сутки.

— Космос колонизовали?

— Нет, используем только ближний — самый ближний, который прямо над планетой. На естественном спутнике тоже высаживались — но это всемирный экстремум.

— Связь общепланетарна?

— Да.

— А мобильная есть?

Я подняла со столика айфон:

— Вот.

— Точно, Т8, — завистливо вздохнула она.

— Что?

— "Технологический мир", "уровень 8" — удобен для проживания, — принцесса улыбнулась, губки чуть раздвинулись... Сразу вспомнились древняя восточная поэзия и последний пошлый анекдот: "Глаза бездонны и безбрежны, кораллы губ, ресниц разлёт...", — итак, возвращаемся к первому вопросу: поменяться согласна?

— А...

— Слушай, давай соображать скорее! Чую, время моё истекает!

— Ты — кто? Из какого мира? Поменяться — как?

— Я — младшая принцесса правящего дома централизующего государства континента. Мир — магический, от вас чуть отстаём — М6: нам, чтоб на противоположный континент добраться, если без экстрима, пару недель потребуется. Связь — всеобща, но мобильная не общедоступна. Меняться — через ритуал будем. Он уже запущен. Требует взаимного согласия. Согласна — протяни ко мне руку и вытащи меня к себе. Я — к себе перетащу тебя. Произойдёт обмен телами... Нет, наоборот — обмен сознаниями. Ритуал сам подбирает приемлемые варианты, то есть и ты уживёшься у нас, и мне будет неплохо у вас. И это — по минимуму! В максимумах, — она улыбнулась... "Красота правит миром", вспомнила я. И это, эту улыбку она хочет поменять?! — В максимумах — максимум!

— Почему ты хочешь сбежать?

— Да достали! Мне через две недели — восемнадцать исполнится. Совершеннолетие у нас. И меня замуж отдают! А я... Мне, — она сглотнула, пожала плечами... От этого движения чуть приоткрылось декольте, чуть приподнялись... да уж, там было, чему подниматься! И она призналась, как в грехе призналась, и мне сразу захотелось простить ей этот грех... Да и остальные грехи тоже: — Мне девочки нравятся... — ни хрена ж себе, проблема! — И ещё, я магически нейтральна. Занятно, да? В магическом мире — гарантировано без магии!

— А замуж за кого?

— Да выбрать я сама должна. Представляешь, ещё и сама! А я с ними — с пелёнок! Ну, чуть постарше, конечно — их десять лет назад к нам прислали. Чтоб мы привыкли друг к другу, и чтоб я из них выбрала! Да привыкла я, привыкла! Знала бы ты, что мы с ними во дворце вытворяли! Да я с любым из них — хоть на край света! Но замуж?!.. Мне? И это ж не ночку перетерпеть, а навсегда! Абсолютная моногамия!

— Что, уроды?

— Скажешь! Они ж тоже принцы, нестаршие принцы королевских династий. Самой молодой из которых — четыре тысячи лет. И все эти тысячи — правители себе в пару подбирали лучших... Вот нашей династии только шестьсот... Понимаешь, мы раса молодая, зато у нас сменяемость поколений чаще — мы живём меньше... И посмотри на меня!

Взглянув, я только сглотнула, но сразу заинтересовалась другим:

— А сколько вы живёте?

— Наша раса, люди, последние века обычный возраст ухода — лет сто, сто десять... Ну, активной жизни — на двадцать-тридцать меньше, конечно. В восемьдесят обычай уже заставляет передавать дела наследнику.

Она говорила, ей восемнадцать? Да, на столько и выглядит. Значит, год, что у нас, что у них приблизительно одинаков. Восемьдесят лет активной жизни? А потом ещё до ста десяти? Подходит!

— Ты говорила про варианты... Я — первая попытка?

— Четвёртая. Мне ещё две можно... В первую — на Т12... или даже Т15 нарвалась. Она меня для начала спросила о чём-то, я только три первых слова поняла:

"— Что вы знаете о... ла-ла-ла, ла-ла-ла.

Я, и что сказать не придумала, она посмотрела на меня и ещё два очень понятных слова добавила:

"— На хрен!

И из своего зеркала меня вышибла! Меня! Технолог из ритуального зеркала меня — инициатора!

Вторая — М5. Менять шило на мыло? Хватит, я и тут уже нахлебалась. Потом Т3. Представляешь, у них там канализация — это дырка в полу неотапливаемой комнатёнки замка! Горячей воды нет. Из косметики — желтки яиц и грудное молоко рожениц... Хорошо хоть не кровь девственниц! Я как только представила, сколько крови из меня выкачать можно!.. Слушай, решайся скорее! Уже просто свербит — время!

— Но...

— Брось считать! У меня интуиция на сто двадцать девятом градусе — и мне у тебя нравится!

— Так то — тебе!

— После ритуала мы станем зеркально связаны. Твои успехи будут подталкивать меня. И наоборот. Прорвёмся!

— Предлагаешь на слово тебе поверить?

— Так ритуал же! Соврать невозможно! Вот сама попробуй.

"Да я и так никогда не вру", — попробовала соврать я.

— Да я... — дальше язык говорить отказался.

— Убедилась? — засмеялась она.

Засмеялась... Да, чтоб так рядом смеялись, принцы должны из драконов шашлыки жарить и с неба звёзды на колье дарить!

— Эй, а ты меня хорошо рассмотрела?

— А что?.. Ну, встань, отойди на пару шагов...

— Эй, — чуть опомнилась я от её напора, — ты тоже.

То, что появилось в моем зеркале в полный рост, было под стать поясному портрету: кроме сплошного "ах-х-х!" — столько же "х" в сплошном "ох-х-х!".

— Кожа чистая, видимых уродств нет... Одежда... Или выбирать не умеешь, или стесняешься... Судя по осанке и, — она поморщилась и явственно закавычила слово: — "прическе", не умеешь. Ну, что ж, твоих знакомых будет ждать сюрприз. А ты здесь, у меня, доверься телу. Моему телу. И побереги его, а? Уж зарядку-то хоть делать не ленись по утрам!

Она опять шагнула вперёд, к самому зеркалу. Она почти навалилась на него, почти вывалилась из него:

— Ну! Давай! И будешь как я! Будешь мною! И выйдешь замуж за принца! За любого из четырёх! Сама выберешь и через месяц сыграете свадьбу! В императорском дворце!

Такой напор... Да, моих знакомых будет ждать сюрприз.

— Ладно, согласна. Но... Подожди. Сначала надо... Для тебя надо!

Вышла, отперла и поставила на предохранитель замок. Вернулась. Взглянула в зеркало — принцесса пыталась не подпрыгивать в своём кресле.

— Быстрее! Пожалуйста, быстрее! — сквозь нетерпение в её голосе ощутимее услышался страх.

Я подняла телефон.

— Светлана Иосифовна, приезжайте ко мне, пожалуйста. Срочно. Пожалуйста, бросайте всё и приезжайте. Я здесь всё объясню. Дверь открыта будет — заходите. Извините — на объяснения совсем нет времени! Приезжайте! Всё, остальное — здесь, приезжайте!

Отбой. А зеркалу пояснила:

— Светлана Иосифовна — моя учительница. Верю ей абсолютно. Поможет.

Взяла с принтера лист бумаги и от руки написала:

Светлана Иосифовна,

Игорь Владимирович,

Елена Владимировна!

Верьте ей!

Помогите ей! Этим вы поможете мне!

Дата, подпись.

Ещё пятнадцать секунд потребовалось, чтоб распечатать файлик с логинами-паролями, кодами допуска и пинкодами, номерами счетов...

— Личный дневник — в моей спальне, в тумбочке у кровати.

Принцесса вдруг суетно оглянулась и буквально завизжала:

— Скорее!!

Дальше она визжала уже без слов, она просто отчаянно протянула мне руку. Думать стало некогда, я протянула руку к зеркалу в ответ, и стекла не стало. Наши ладони встретились, я потянула девчонку к себе. Она легко подалась, но тут меня схватили за плечи и отшвырнули от зеркала. Я перестала визжать. Вскочила на ноги.

— Остатков ума лишилась?! — заорали на меня.

3. Училка

— Совсем ума лишилась?! — заорали на меня.

— А ты ещё кто такая?! — в ответ вызверилась я.

И осеклась. Потому что расслышала наши голоса, потому что осознала звучание слов:

"Бараокке де крави?!" — крикнула мне статная женщина со сложной причёской и в длинном, до пят, платье.

"Э пкане от тора вбора?!" — ответила я. И на мне тоже было длинное платье, и волосы заметно отяжеляли голову.

"Приехали", — поняла я.

Хотя в мозгу прозвучало: "Ктури".

— Приплыли, — откомментировала та и опустилась широкий подлокотник кресла перед зеркалом. В котором отражались я, которая уже не я, не знакомая мне дама да не знакомая мне комната.

Так, всё потом. Визг принцессы ещё стоял у меня в ушах. И это был не ужас перед топором палача — это девчонку перепугали предстоящие розги. То есть передо мной старшая гувернантка? Главная училка? Значит — срочно! — стереть с лица мадам выражение безнадежной презрительности. Эх, как бы сейчас пригодился мой оксфордский акцент! Да может, теперь я и по-английски ни слова не смогу выговорить?

— I am sorry, — заставила я сартикулировать свои губы.

Есть! Что ж, теперь два шага вперёд, глубокий реверанс, выпрямиться, поймать её взгляд и — оскалиться! Так, чтоб даже при адском желании невозможно было принять это за улыбку моего ангелочка! И, отделяя секундными паузами слово от слова, стерев всякую эмоциональность, процедить, чуть выделив только одно слово: "моё":

— При всём уважение, пожалуйста, освободите моё кресло, — теперь две секунды паузы! — Right now. Немедленно.

— Да твоего здесь, — выделила одно слово и она и повторила его: — только твоя кособокость!

— Пожалуйста, — повторила я и сделала шаг вперёд.

— Спину выпрями! — процедила она и передразнила меня: — Райтнау!

Я сделала ещё шаг, опустила плечи, руки и даже чуть пригнулась, попытавшись сымитировать стойку на ринге бойцов Добровца. К моему удивлению тело просто перетекло в требуемое!

— Я сейчас кликну охрану. И первую свою ночь влезшая в тело принцессы плебейка проведёт не королевских покоях, а в камере.

— А я завизжу охране, что на меня напала сбрендившая наставница, а потом, что я от такого шока потеряла память... А если не поможет... "Твои успехи будут моими... и наоборот", — зримо процитировала я. — Королевские покои Вашей воспитаннице там, у нас не светят по-всякому. Не в принцессах я! А вот, наоборот... Если вдруг Добровец всё же соблазнится на мою дорогущую квартиру... — и опять добавила: — Пожалуйста!

В последнем слове у меня не было просьбы — в нём было последнее предупреждение. Сейчас она усмехнётся, я брошусь вперёд и попытаюсь опрокинуть кресло вместе с ней... Вдруг возникла уверенность: у меня свалить этот тяжеленный, предельно устойчивый предмет меблировки получится. Я вдруг почти увидела, как взметнутся вверх ноги этой.... этой... Я тебе покажу "овсянка, сэр!".

Она усмехнулась и...

— Кажется, с чем можно работать, присутствует, — она встала, сделала шаг ко мне и потребовала: — И выпрямись.

Я с облегчением выдохнула.

— Right now! — по-оксфордски ввинтилось в мои уши.

Спина выпрямилась сама, плечи расправились сами, голова откинулась сама, живот втянулся внутрь, попа выгнулась и... И мне стало удобно. И позвоночник ощутился пружиной, и груди ощутились сладостью, и руки — силой, и ноги — скоростью!

— Фу, — выдохнула стоящая напротив, — сработало. А что сии слова означают?

Я ещё вслушалась в себя — кайф! И набрала в грудь воздуха, чтобы объяснить....

— Фу! — тут же отреагировала мадам. — Опять эта замухрышка! Вчувствуйся в себя! Да не в себя — в своё тело! Давай! Прямо в солнечное сплетение!..

Да теперь запросто!

— Так! И выплесни!

Выплеснуть тоже оказалось просто.

— То-то же. Взгляни на себя в зеркало.

Я взглянула. Из зеркала смотрела и плескалась молодостью и счастьем юная принцесса.

Стараясь не расплескаться, стараясь не вмешаться в этот восторг, я ответила:

— Это на другом языке моей планеты — "прямо сейчас". У Вас талант.. Так поймать акцент...

— Я знаю все известные языки моей планеты. Даже с гоблинами общаться могу. А у них гортань несколько не так устроена... Сядь!

Я, было, двинулась, но запнулась: ноги не хотели слушаться моего головного мозга, они хотели — по-своему. И я отключила мозги! И губы над мозгами захохотали сами!

— Умница, — улыбнулась мне, смеющейся, наставница. — А теперь говори: кто ты?

Захотелось сбросить туфельки, подобрать ноги и растечься по креслу. Подожди! Что-то ещё не так... Мадам бурчать начнёт? Не то... Её ворчание — в рамках привычного, в рамках безопасного. Даже её наказания, даже предполагаемые розги... Розги?! Меня за всю жизнь никто пальцем не тронул! Ну, были три драки. Одна — вообще, в детском садике. Вторая — в третьем классе. В последней — в десятом — мне здорово досталось, еле потом разрулила. А здесь... Нет, здесь розги, чем-то неприемлемым моему телу не казались... Значит, не из-за мадам, а что? Что не так?

— Извините, дайте хоть чуточку дух перевести... — я показательно вздохнула.

И опять... Я даже чуточку задохнулась: такой эйфорией дохнуло от переполненного жизнью тела. Дома бы удержалась — подержала бы лицо, здесь не стала, здесь я снова засмеялась от удовольствия. Кажется, мадам хотела буркнуть что-то типа: "Принцесса, Ваша осанка!", но не стала. Принцесса мне там жаловалась, что она магически нейтральна, а это не магия?

Я огляделась. Комната была просторной, квадратов 35-40... Вот только квадратной она не была. И прямоугольной — тоже, в ней, вообще углы отсутствовали, как класс, она была — овальной. И не только в плане. Пол в стены и, я подняла голову, и стены в потолок переходили не стыком плоскостей, а по некрутому радиусу... "Неудобно же мебель расставлять!" — подумала я, взглянула на ближайший шкаф и осеклась: его задняя стенка была аккуратно вписана в закругленность стены-пола. Чуть дальше камень стены прикрывала шпалера, на полу лежал толстый ковёр, а вот между ними оставалось чуть-чуть голого камня... Я не стала сдерживать темперамент девчонки — вскочила с кресла, пронеслась по комнате, опустилась — пригладила закругление... Камень. Но он был... По такому можно было бы и босиком — его шершавость была приятна коже, и ещё: он не отдавал стылостью.

— Гномы считают наш дворец одним из доказательств своей первородности — да каждая из старших рас доказывает, что первыми были именно они. Но этому зданию более двенадцати тысячелетий, и его, якобы возвели прародители гномов. Впрочем, "возвели" некорректный термин. По гномьим преданиям здесь стоял огромный утёс, и строители снаружи убрали лишнее, а внутрь запустили камнегрызов — от них в истории осталось только несколько гравюр, живые разноразмерные мешки, выделяющие каменную кислоту — что бы оно не значило! — которые проели проходы и комнаты... И вентиляционные шахты, и трубы, и трубки разные технологические... Во дворце всегда тепло, и никогда не жарко, не душно... И на этот камень не ложится магия. Естественная абсолютная защита от проклятий! Что у нас — существенно. Весьма и весьма.

"Проклятия", "камень", технологические трубки"... Комната была светлой и лёгкой. Палевые оттенки мебели, розоватые — белья на широкой утопленной в алькове стены кровати, их отклики друг в друге на картине, забранной в овальную резную раму, на которой летнему восходу радовался цветущий луг, и овальное окно, в котором радовалось синее-синее небо... И отмеряли время исполненные под средневековую башенку напольные часы. И в зеркале, в том, где недавно отражалась я, сейчас отражалось переполненное небом окно.

Я не спеша снова устроилась в кресле. Мозги сразу возмечтали расплыться амёбой, но тело только чуть по-другому изогнулось... И я по-прежнему словно чувствовала, ощущала, контролировала каждый позвонок позвоночника!

— Передохнула? Излагай.

— Я — Дарья Улитина. Мир — Т8, — начала отвечать я. Во-первых, надо показать договороспособность возможной — с очень хорошей вероятностью! — союзнице, во-вторых, в таком случае первые крохи информации обо мне для неё сейчас важней, чем мне информация о ней или о её мире: ей здесь меня обустраивать. Здесь и сейчас! — Мне двадцать три года, а годы у вас и у нас, судя по Вашей восемнадцатилетней воспитаннице, приблизительно равны друг другу...

— Двадцать три?! Стоп! Ты хоть девственница?

— Что? А какое...

— Стоп! Во-первых и навсегда — верни на лицо мою девочку!

То есть, "убери с экрана свою противную умную харю!"

Что ж, ещё раз опробуем алгоритм: мозги отключить, а для этого вчувствоваться в... Ну, хотя бы в касание белья по телу... По бёдрам, по груди... Шевельнуться, вздохнуть... И ощутить скольжение ткани по... Ничего ж себе... Как принцесса с такой чувственностью девственницей-то оставалась?!

— Так-то, милая, — улыбнувшись, поприветствовала свою любимую ученицу наставница. — Девственность принцессы Диагоны — государственное достояние, — сообщила она мне. — Сокровище королевское оно.

— А я-то здесь где?! — сказала я и опять засмеялась. — Ведь это моё — там осталось!

Вообще-то мозгу захотелось злобно хмыкнуть, но я его злобно заткнула и теперь вслушивалась в хрустальные перезвоны смеха юной наследницы шестисотлетней династии.

Я! И это теперь — я!

— Девственность души в данном случае едва ли не важнее девственности физиологической — мало ли что в спортивном зале случиться может! Так что, пожалуйста, скажи мне, что у нас эта проблема не появилась!

— Там я умная и некрасивая. И мужчин у меня не было.

— Так, давай без всяких экивоков или эвфемизмов. Конечно, оно и так с вероятностью до нуля, но требуется полная однозначность. Ты — девственна?

— Да!

— Отлично. И девочку удержала. Продолжай.

— А почему... "до нуля"? — девочка снова захотелось порадоваться. Губки раскрылись, зубки блеснули... Нет, я не смотрелась в зеркало, я не видела — я и так знала.

— Просто. И ритуал сам подбирает достаточно рабочие варианты, да и Диагона... У неё одиннадцатая ступень интуитивистики. И уж своего зеркального близнеца с самого начала она бы в безысходное положение не поставила.

— Одиннадцатая? Мне она говорила о сто двадцать девятом градусе...

— Сто двадцать девятый градус из ста сорока четырех соответствует одиннадцатой ступени. Одиннадцатой из двенадцати. Не отвлекайся, продолжай!

— Нет, но тогда...

Я, наконец, поняла, что мне не давало покоя: суть страха моей ушедшей визави. Как её назвала женщина? Диагона? Диагона боялась. И, если в конце она испугалась гнева своей училки, то раньше... Раньше страх был другим, не таким острым, но более основательным. Я бы сказала, более фундаментальным...

— Тогда... Здесь, во дворце есть постоянная охрана?

— Дворцовая стража всегда на часах. О чём ты?

— Диагона... Интуитивистка ваша, боялась... Я поначалу на Вас погрешила, но... Но Вас она по-другому испугалась.

— Процитировать её слова можешь?

— "Чую, время моё истекает", "Уже просто свербит — время!", "Быстрее! Пожалуйста, быстрее!" — последняя фраза — это уже точно про Вас, а как она потом визжала, Вы слышали сами, — тут я решила, что не время деликатничать! — Вы не могли бы связаться с охранниками? — и добавила: — Right now.

— "Чую..."? Плохо. Негодяйка, сколько раз ей говорила...

Она отвернулась от меня, стремительно — это в своей юбке-то до пят! — подошла к двери, сдвинула лепесток вписанного в рельефы двери кожуха, откинула вбок рукоятку и звякнула широким — сантиметров на двадцать — стальным засовом. Стальным? Какой-то странный отблеск у этой "стали"!

Шаг назад. Вскинутая рука, и дверной проём подсветился голубовато-серым туманом... который через пару секунд втянулся внутрь. И дверь опять стала выглядеть дорогой комнатной дверью, а не банковской плитой из фантастических боевиков, облепленной то ли переплетёнными щупальцами, то ли перепутанными корнями.

А женщина обернулась ко мне, взглянула, поморщилась... И решилась: повернула колечко на среднем пальце левой руки камешками вперёд и сковырнула один. Он полыхнул искоркой, поднялся в воздух, разбух, запульсировал...

— Браккас? — позвала она в него, и из него послышалось:

— Шейла? Что стряслось?

— Диагоне страшно. Проверь охрану её покоев.

— Ой-ой-ой... Ладно, пошлю, проверят.

— Не "ой-ой-ой", а сейчас же! И не "пошлю", а вызови старшего! Прямо при мне!

— Камень, что ль, тратить?!

— Я потратила. Диагоне страшно, — и она взорвалась: — Не доходит?! — и потребовала: — Быстрей! Чтоб я успела услышать.

— Исполняю, — тон изменился. Кажется, до неведомого мне Браккаса, наконец, что-то дошло. И опять его голос: — Сгорни?... — молчание. — Сгорни?! — молчание. — Сгорни!! — ещё две секунды он выждал, а потом: — Охрана, тревога! — и ярко озарился браслет на левой руке наставницы, и таким же светом полыхнула серая брошка на моём платье, и овальное окно, в котором синело небо, перекрылось резко упавшими ставнями. В комнате на мгновение стало темно, но тут же вспыхнула люстра. — Шейла, отряд будет через полторы минуты. Продержись!

— Уж как-нибудь... — успела усмехнуться она, и пульсировавший огонёк рассыпался искрами.

Она метнула взгляд в сторону высоких, исполненных под декоративную крепостную башню, часов, шевельнула пальцами, и напротив острия секундной стрелки зажглась синяя точка, а стрелка продолжила свой бег... С привычной мне по Земле скоростью... И тоже шестидесятеричная система исчисления времени? Да неудивительно: в двенадцатеричной не хватает делителя на пять. А двенадцать помножить на пять — как раз шестьдесят.

Секундная стрелка добежала до самой верхней отметки, минутная тоже сдвинулась, и часы, как на Земле начали отмечать закончившийся час. Четыре часа пополудни.

— Так, и на всякий случай... — Шейла шагнула ко мне. — Встань!

Встала. Она, явно привычным движением, как большую куклу, повернула меня к себе спиной. Тело привычно подчинилось — ноги исполнили с младенчества затверженные па... А она... Кожей спины я почувствовала скольжения стали. Она перерезала шнуровку платья... И не только платья.

— Некогда. Полторы минуты! — объяснила мне. — Переоденешься... Идём!

Она поволокла меня к шкафу, откатила дверцу. Внутри была только пара комплектов — один в малахитовых тонах, другой в лазурных: ботинки, носки, бельё, платье, безрукавка, косынка. Узнала тип белья. У нас на бирке подобного бюстгальтера была бы маркировка: "Compression". Усмехнулась: мне с моим вторым номером особого подтягивающего эффекта не требовалось. Да и вообще... Не спортсменка я там была. От слова "совсем". Впрочем, и спортсменки... У нас такое бельё обычно подчёркнуто асексуально, а это... И мне это надевать? Так... А что на мне сейчас? Мамочки ж родные!..

И тут дверь дёрнулась.

— Принцесса! Во дворце тревога, откройте дверь.

Шейла махнула мне рукой: "С этим без тебя управлюсь." И другим жестом: "Переодевайся! Быстро!" — указав на зеленоватый комплект.

— Кто это там?

А сама скинула свои модельные туфельки и подхватила светло-голубые ботинки.

— Я — Сгорни Тагорн, начальник вечерней стражи покоев принцессы Диагоны. Госпожа Лаккас, выходите!

Пауза. Госпожа Лаккас зашнуровывала левый ботинок.

— Минуту, Тагорн. Принцесса переодевается.

Я переодевалась.

— Не до нарядов! Враги кругом. Выходите в чём есть!

На мне в этот момент руки сами — я, как могла, старалась не мешать им! — обустраивали на непривычных моим мозгам выпуклостях непривычное моему изначальному телу бельё.

— Конечно-конечно... — Шейла явно тянула время. — Несомненно, врагам будет полезно полюбоваться на Диагону... в чём она сейчас есть. У них всё оружие сразу из рук и повыпадает! — женщина взглянула на меня, заулыбалась. Она почти облизнулась! — Тебе, небось, тоже хочется? Хоть в замочную скважину подсмотреть? Ведь теперь этого, которое "есть", на ней почти что и нет!

— Мы вскрываем дверь!

— Да подожди ты! Ну, сейчас...

— Быстро!

— Иду...

Но с места она не сдвинулась. Она дошнуровывала второй ботинок.

Потом дверь ощутимо подалась, но Шейла только усмехнулась. Ещё раз, ещё!..

— Что, "охрана", не получается?! И с чего бы это, казалось? — она попыталась втянуть их в перепалку. Не получилось.

Сквозь вырезанные узоры, прямо сквозь древесину просочилось что-то багровое, оно расползлось по всей двери и проявило голубоватые, наложенные Шейлой, корни... И корни начали усыхать...

— Ничего ж себе! — пробормотала наставница. — Не-е, с этими мы драться не будем. Так, — она мельком взглянула на меня, я покончила с бельём и занималась обувью, — слушай... Коротко главное: ты магически нейтральна, то есть для магии ты — чёрная дыра. Файербол, к примеру, в ней просто утонет, ты и не почувствуешь ничего, но, если телекинезом швырнуть в тебя булыжник, он раскроит твою голову. Только тебя до последнего беречь будут и камнями швыряться поостерегутся, — она, время от времени поглядывая на меня, следила за дверью, на которой корни, как могли сопротивлялись, багровой тле, но зараза уверенно побеждала. От первоначального их месива оставалось хорошо, если половина... — Ещё одно твоё сокровище: та чёрная дыра — она ещё и "чёрный колодец", хранилище маны. Знаешь, что это?

Я дошнуровала свои ботинки. Взялась за платье.

— Да.

— Он, как та дыра — бездонный почти! И ты делиться из него можешь. Удели мне!

— Как?

— Ну, ты спросила... Диа не говорила? Не объясняла?!

— Не успела.

— Плохо!

— Успела только выкрикнуть, чтоб я верила её телу.

С платьем проблем не возникло, только вот опять — шнуровка сзади... Нет, теперь не шнуровка — крючочки, петельки... Шейла опять, как куклу, развернула меня спиной к себе, и её пальцы заскользили по моему позвоночнику...

— Ясно... Но это как раз то, последнее, что и я хотела тебе сказать... — она следила, как блеклой ржой осыпалась с двери предпоследняя ветвь её корневища. — Надо же, какой сильный маг... Чтоб настолько сильнее меня... Ладно, с адомантом засова и он повозится...

Она покончила с моим платьем, сняла с плечиков безрукавку и расправила её, как любезный кавалер — шубку для дамы в гардеробе театра... Мозги включились не вовремя: с первого раза я мимо рукавов... ну, проёмов под рукава — промахнулась. Шейла — я и спиной увидела, — поморщилась... Но она продолжила свой вводный курс, перейдя к постановке задачи:

— Главные силы отряда наверняка тоже с ним, то есть — здесь. Мы уйдем от них, — и она кивнула в другую сторону. — Раньше, там была вторая дверь, её заложили, но сквозь постороннюю структуру я пробьюсь. Полторы минуты вышли. Наших нет, значит их перехватили, а таких, как они, так просто не "перехватишь". Значит, имеем не малую группу захвата — захвата тебя, а мощный отряд вторжения. Бои, наверное, сейчас идут по всем коридорам. Будь готова, и...

Я со второй попытки попала руками, куда следует. Чуть присев, нырнула в объятия тёплой ткани... "Спасибо", — шепнула я. И руки Шейлы оказались на моих плечах. Она бережно — умеет же, оказывается, развернула меня к себе лицом и... И поцеловала. В губы. Крепко, сладко и...— вот те.. бе... и у...чилка! — долго...

— И верь своему телу! — и попросила меня: — А теперь ты... — я?! теперь мне целовать её?! сейчас?! — Помоги мне, — она протянула кинжал: — Прорежь юбку внизу. Невысоко, до колена. Мне хватит.

Заточка кинжала была односторонней, ногу, разрезая юбку, я ей не повредила. Не порезала — рука не дрогнула! — даже чулок. Поднялась.

И училка рукой словно смахнула каплю пота со своего сухого лба. Вынула из моей руки узкий нож, чуть сдвинула рукав платья и вложила клинок в укреплённые на руке ножны. Застегнула ремешок.

— Эй, улыбнись, принцесса!

"Какая из тебя принцесса?! — взвыли все извилины мозга. — Тебя же убивать сейчас начнут! Убивать!"

Но после поцелуя груди ещё сочились сладостью, и я с силой выпрямила спину!... И позвоночник ощутился адомантовой пружиной, и руки — мощью, а ноги — скоростью! И я улыбнулась!

— Сокровище! — выкрикнула Шейла и залепила чем-то невидимым в противоположную стену. Стенка даже не рухнула — она разлетелась! Грохот, пыль, осколки — всё вынесло в коридор. — Пошли!

И мы понеслись.

4. Два с половиной Версаля

Мы неслись по коридору. Его тоже, как и мою комнату, не вырезали хоминоиды пилами, не вырубали зубилами — его явно своей кислотой проел пятнадцать тысяч лет тому назад огромный мешок живой протоплазмы: коридор тоже был овальным. Дугу внизу укрывал накладной, выложенный цветной плиткой пол, а сверху она подсвечивалась уходящими вдаль лампами, каждая шестая из которых, чуть мерцала фиолетом — как браслет на левой руке Шейлы, как брошка, которую Шейла когда-то успела прицепить мне на плечо безрукавки.

Коридор прямым не был — он с небольшой крутизной изгибался вправо. Па левой его стороне, по левой стене метров через десять одно от другого (через двенадцать, на самом деле) прямо у очередной лампы виднелись овалы закрытых внешними ставнями окон — "Как иллюминаторы...". На правой, аккуратно меж лампами -двери. И тоже не прямоугольные. Мозги заинтересовались: "А окна-двери тоже проели камнегрызы или их проделали уже протогномы в стиль с прочим?"

Коридор пустовал.

Мы побежали. Моя широкая юбка как-то сама сбилась снизу к коленям, Шейла о свою не запиналась тоже.

— При столкновении я прикрою от дальних. Ты — не подпускай никого вплотную ко мне!

— Я? Как?!

И опять услышала:

— Верь своему телу!

Такому телу верить было легко: оно не спотыкалось, оно не задыхалось, оно... оно не боялось! А мозгам я кинула воспоминания про Добровца и про те наши с ним "переговоры", которые кончились стрельбой... Нет, кончились они не стрельбой — кончились они подписью под контрактом. Кончились они моей фразой... Я тогда сумела, наконец, стереть влипшую в лицо НКВДшную ухмылку, разъединила челюсти и выговорила:

" — Видите, как всё, на самом деле, просто! Как просто всё делать правильно.

Так вот мозгам я напомнила про эйфорию после.

Тут прямо перед бегущей Шейлой замерцал пушистый шарик из него послышалось:

— Шейла!

Шейла придержала меня, остановилась.

— Браккас? Что?

— Фу, цела! Принцесса с тобой?

— Да.

— Вторжение!

— Да. И у них есть архимаг. Как минимум один.

— Знаю. Их, как минимум, двое! Уже нарвались. Подмога идёт. Через полчаса я вычищу дворец. Но... Не только в архах дело. Нашу защиту тоже не ученики ставили, а эти прошли незамеченными. Значит, предательство. Причём на верхнем, на самом верхнем уровне.

— Император?!

— Не говори глупостей! У императора не может быть "предательства", а только — "монаршая воля". А вот уже у одного из наследников... Может, даже — из наследников первой очереди! Валите из дворца. С учётом таких возможностей, архимаги за полчаса найдут вас первыми! Я сейчас никому не верю! И ты не верь никому!

— Тебе — тоже?

— Мне можно, — усмехнулся мужчина. — Но лучше не надо. Лучше: "никому так никому".

— А кому — ты?

— Я же сказал: императору. Императору я верю и верен. И... ты же знаешь — и тебе.

"Верит" или "верен"? — задумалась я. А Шейла только улыбнулась:

— Умеешь ты женщине сказать приятное...

— Знала бы ты, как приятно женщине я могу сделать, — хмыкнул он и тут же перешёл на деловой тон: — Уходите. В городе я вас найду — подсоблю.

— Найдёшь? Связь я закрою!

— Шей... — вздохнул глава стражи. — Я тебя двадцать лет знаю.

— Я тебя столько же!

— Вот и подумай, спрятался бы ли от тебя — я?.. Даже, если б и закрыл связь... — он пару секунд дал ей на ответ. Она смолчала. — Всё, выбирайтесь!

И лёгонькие искорки осыпались на пол.

— Бегом! — скомандовала наставница.

Впереди был виден перекрёсток коридоров, лестничная площадка. И мы — к ней, а следом — вниз, вниз! Один пролёт широкой роскошной лестницы, второй пролёт — один этаж, потом ещё пролёт, пролёт — другой этаж. Мгновенное колебание... Нет, опустится ещё на этаж по одному и тому же проходу она не решилась, мы побежали по окружному, опять по окружному коридору.

Тут из-за следующего перекрёстка высыпала толпа солдат. Хотя "толпой" обозвать их не получалось: они споро, в два ряда перекрыли коридор, первые опустились на колено, а потом в их ряду все единым движением перекинули со спин вперёд свои щиты, упёрли в каменный пол. А один, из второго ряда, на котором не было солдатской куртки, а был серый длинный плащ, сделал несколько пасов руками, и весь строй охватило мерцание... Но Шейла даже не замедлила бега. Я держалась у её плеча...

— Обходим! — негромко кинула мне она. — И ты — первой. Обгоняй меня!

"Обгоняй", — а сама взвинтила темп. "Обходим"? Как?! Там же стена! По стенке?! Будь у моего мозга зенки, он бы вытаращил их! А тело только в адской усмешке раздвинуло мои алые губки! Я сначала догнала училку, а метров за пять до застывшего, напружинившегося, приготовившегося встретить наш удар, изготовившегося перехватить нас строя рванула на некрутой радиус проеденной доисторическим камнегрызом стены. И успела заметить, как вытаращили свои буркалы солдаты!

"Ты и не почувствуешь ничего", — говорила мне про файербол Шейла. Мерцавшую защиту мага я не почувствовала тоже. Зрительно — она лопнула, но кроме зрения прочие мои органы чувств не отреагировали никак. Разве что слух... Лёгкий звон на грани слышимости.

Зато Шейла... Что она кинула в мага, швырнула в строй, с верхней точки — с апогея! — своей траектории, я не разобрала, но отбежав, не удержалась, обернулась на вопли — там был ад.

— Вперёд! — Шейла, не давая мне времени вглядеться в месиво тел, вслушаться в крики вчувствоваться в запах палёной плоти, схватила меня за руку и поволокла дальше.

Перекрёсток. Лестница. Вниз. Лестничная площадка меж этажами.

— Фу... Стой... Чуть передохнём... Мне всё-таки, — она перевела дыхание, — давно не восемнадцать лет.

Да, не восемнадцать... Дышала она тяжело, лицо блестело, на лбу — крупные капли пота. Рука у меня сама скользнула в карман платья, достала платок. Мозги покачали головой — они про платочек не знали, и... больше вмешиваться не стали.

— Спасибо.

Наставница приняла платок, встряхнув, развернула его. Мелькнул сложный вышитый вензель. Принцесса здесь с иголками да пяльцами управляться может? Руки подтвердили: можем. Впрочем, — мозги подсказали, — вышивание способствует укреплению терпения, а для этой непоседы... "А ещё и вязание! спицами!" — пожаловались пальчики. "Бедные!" — пожалела их я. Я, вообще-то тоже умела — мама научила: в советские времена ничего вязанного в магазинах почти что не, бывало, а длинные плетёные шарфики в моде были всегда. Но я этими умениями почти не пользовалась: в наших магазинах всё требуемое уже присутствовало, а в воспитании усидчивости не нуждалась. Да и в компьютерную эпоху проблемы с детьми приобрели несколько иной акцент.

Шейла приводила себя в порядок.

— Это не только возраст, это больше магическое истощение, — пояснила она. — Макахексия. Два высокоуровневых каста не из моего сектора за пять минут... Немного не рассчитала. Привыкла, что, когда ты рядом, следить за уровнем маны особо не требуется. А у меня он природно-низок.

— Извините...

— Да ладно... У тебя во время месячных блокировка колодца по-всякому иногда случается... Я сейчас... Пару минут ещё только... Физически-то я быстро восстанавливаюсь, — да, дыхание у неё уже выровнялось. — Мы — на втором этаже. Осталось совсем чуть-чуть. Укроемся.

— В нашем мире считается, что возможность манёвра при апокалипсисе более способствует выживанию, чем любое убежище...

— У нас не конец света, нам не выживать, а продержаться полчаса надо. Всего полчаса. Пройти же осталось — двадцать четыре ярда по радиусу до внутреннего кольца и там ещё три двери.

Она опять вздохнула. Но уже с облегчением: тяжкий коктейль внутренней пустоты, липкой слабости, сухой жажды, сводящего желудок голода — все проклятые симптомы приступа этой самой макахексии отступали; первой, как обычно, ушла у неё из груди режущая боль... (Я ещё нагляжусь на подобное. )

— Я выгляну? — принцессе не сиделось... И не стоялось, не терпелось, не ждалось, не отдыхалось тоже! — Ну, можно?!

— Тихо только.

— Угу.

— Принцесса!

— Наставница! — я не удержалась и, пируэтом повернувшись, присела перед ней в некоем подобии реверанса. И вывинтившись из замысловатой позы, шмыгнула вниз по лестнице. Шейле осталось там только головой покачать да улыбнуться: вот же егоза!

На последних ступеньках перед выходом на лестничную площадку мозги успели перехватить управление, и в коридоры я выглядывала предельно осторожно. И не напрасно. В окружных — было пусто, а в радиальном, на перекрёстке с внутреннем кольцом стоял пост. Трое. Двое солдат и ещё один — в сером длинном плаще. А у солдат в руках— приглядевшись, я разобрала, что это — сети. "Ловись рыбка — большая и малая", "Вот он раз закинул свой невод..."

— Ты что-то видишь? — тронули сзади мне плечо.

Я отступила, повернулась. Шейла. Дыхание у неё было уже спокойным, лоб — сухим, руки — не дрожали. Восстановилась. И действительно быстро. И она никого в коридоре не замечала. Что ж, что видела я — я описала.

— Пост, значит... Один маг в расчёте на меня, а для тебя — солдаты. Браккас, кажется, ошибается: ни твои братья, ни сестра не замешаны. Иначе меньше дюжины здесь не стояло бы. А этих ты пройдёшь и не заметишь.

— Я?!

— Успокойся, убивать никого тебе не потребуется. Отключи их только. Не надо им видеть третью дверь.

— "Отключить"? Я?! — опять взвились мои мозги. — Я не умею!

— А по стенкам бегать когда научилась? — хмыкнула наставница. И повторила свой припев: — Доверься телу.

— Но...

Но она и слушать не стала:

— Давай чуть поднимемся... И с разгона! Ты в коридоре начнёшь визжать: солдаты! Но бестолковая я потащу тебя прямо на них, ты до последнего будешь от меня беспомощно отбиваться, а там... Постарайся только, чтоб я в сети не попалась. Ведь на них наверняка какая-нибудь магическая дрянь налеплена, а мне кастовать ближайший час очень не хочется, — она заставила меня подняться на несколько ступенек. — Готова?

— Не-е-ет!

— Раз, два... три!

Всё так и получилось: наш отчаянный бег, мои отчаянные бестолковые визги, бестолковая упёртость училки, которая едва не за шкирку протащила бестолково размахивающими руками, визжащую меня все эти две дюжины "ярдов"...

— Солдаты!..

— Принцесса, успокойтесь!..

— Там... Шейла!..

— Диагона! Сегодня без сладкого!

— Не-ет!..

Туманные переливы сферы невидимости я увидела за несколько шагов. И увидела, как один из солдат, ухмыляясь на представление, глумясь над Шейлой, поманил меня к себе рукой и, глумясь надо мной, показательно расправил сеть... Тут-то мозги у меня и отключились. Тело выждало — ещё мгновение! — чтобы он метнул, чтоб он "забросил невод", выдернуло из-под него Шейлу, бросилось на пол — в платье-то! — прокатилось по деревянному настилу пола — сфера лопнула! — и снизу заехало подонку в промежность. Он завизжал ещё громче меня!

Не вставая, ногами, вертушкой я подсекла колени второму солдату, он грохнулся, его каска свалилась и загремела, я же коротко, чётко ударила в раскрывшийся висок. Я знала, я откуда-то знала! — он не умрёт. Он очнётся. Только с высокой вероятностью, мало что сумеет вспомнить.

И стихли визги первого — Шейла оборвала их ударом ноги. И негромко посоветовала магу:

— Не надо...

— Я не буду... — послушно согласился он. — Но, пожалуйста...

— Мальчик, больно тебе не будет, — пообещала добрая тётенька.

И резко ткнула пальцем ему под ухо... Моё тело согласилось: поначалу это не больно. Голова будет болеть потом. Когда он очнётся. Через полчаса-час. Он упал к прочим.

— Идём! — она и не глянула на валяющиеся тела.

Внутренний окружной коридор. Первая дверь, вторая... у третьей останавливаемся.

— Руку, принцесса!

— Что?.. Зачем?

Но Шейла просто схватила мою ладонь и прижала её к замку. Там что-то щёлкнуло. Шейла распахнула дверь, вошла.

— Двери прикрой... — велела она. Я послушалась. — Все давным-давно забыли, что когда-то это было твоим детским танцевальным залом. Я... — она, словно извиняясь, пожала плечами. — У Кромпта в бумагах, отметку, что апартаменты освободились, я в своё время убрала. Доступ сюда только у тебя... Ну, и у слуг, конечно, — и пояснила: — Кромпт — это наш мажордом, — и усмехнулась: — А тебе про неё я пару лет назад, как бы невзначай, напомнила... Ты проверила. И с тех пор у тебя здесь — тайная горенка. От всех, всех, всех...

— И никому свободная комната не потребовалась? За два года?

— Не за два — за шесть. Но что такое одна комната? Одна из трёх масс?

— "Массы"? Что это?

— Как что? Ты хоть что такое "дюжина", знаешь?

— Двенадцать.

— "...на-дцать"?.. А, у вас десятеричная система счета. Как у нас на заре веков... Но старшие расы заставили... Ну, как "заставили" — у них магия, у них наука, у них культура — всё у них привлекательнее. Всё-таки лишние массы лет... Да и первые людские университеты учреждали они. Дюжина дюжин — гросс, дюжина гроссов — масса.

""Дюжина", — мысленно повторила я. — Нет, всё-таки привычней — "двенадцать"."

И мой внутренний переводчик где-то там щёлкнул переключателем. Отныне их "дюжина" для меня — "двенадцать".

Так, двенадцать помножить на двенадцать — сто сорок четыре. Сто сорок четыре ещё на двенадцать... тысяча четыреста сорок плюс двести восемьдесят восемь будет... — мозги привычно произвели подсчёт: — будет одна тысяча семьсот ...двадцать восемь... Три массы — более пяти тысяч ста комнат... Ничего ж себе! Хотя, в Зимнем их — тысяча с небольшим, а в Версале более двух тысяч... То есть та маленькая комнатёнка, в которой мы оказались, одна от двух с половиной Версалей? Хотя... в принципе это числа одного порядка. Пять вплотную стоящих Зимних дворцов.

Огляделась. "Комнатёнка" была более двадцати метров в длину. В ширину в половину меньше, но метров десять было точно. На обеих длинных стенах — зеркала, зеркала... И вдоль них — стойки с перекладинами, совсем земного балетного станка. Блестящий паркетный пол с узором диковинного орнамента... Да, танцзал. Было танцзалом. А теперь... В дальней, узкой части овала комнаты игрушечный домик и куклы! Принцесса в своей тайной комнате в восемнадцать лет играется в куклы? Широкий диван, разбросанные по нему подушки, рядом столик, два гнутых кресла... Ещё один столик — туалетный, с трельяжем зеркал. Шкаф... наверное, это полотняный шкаф. И рядом шкаф книжный. И секретер... Перед которым — тоже кресло. У меня бы... Это же рабочее место! У меня был бы стул. А у неё... И всё как в музее... В Эрмитаже втолковывают: наш паркет — это тоже экспонат, мебель — отгорожена шнурами, только посмотреть, а тут... Я никак не могла заставить себя сделать шаг.

— Что-то не так? А, поняла, ты никогда не бывала во дворцах!

— Бывала, — не согласилась я, — во многих. Среди них, в трёх главных в своих странах, — в царском, королевском и имперском (в Питере, в Париже и в Праге). — У нас они давно уже, под сотню лет как, музеи. И всюду для посетителей — специальная обувь. И специальные маршруты следования.

Да, шаг влево-направо с дорожки — расстрел. Как минимум — глазами служительниц.

— Здесь ты не посетительница, — улыбнулась мадам. — Живёшь ты здесь. Идём!

Она взяла меня за руку и, чуть ли не насильно, повела к секретеру. Толкнула в кресло. Потом замедленно потянулась к ажурной ручке верхнего ящичка и показательно дёрнула. Безуспешно.

— Теперь ты. Аккуратно только!

Я попробовала. Ящик послушно, без малейшего сопротивления вышел.

— Магия?

— Да. Здесь всё заблокировано магией. Для всех. Но ты... Твоя чёрная дыра... Твоё тело не замечает никакого магичества. Соответственно, и колдовская защита не реагирует на тебя. В общем, пользуйся! Полчаса у тебя есть... Вон те тетрадки, скорее всего, дневники... Подожди, не раскрывай! На них та же защита, и кто его знает, какой чувствительностью они заряжены. Я отойду, на всякий случай. А ты... Познакомься с собой, — улыбнулась она.

Чуть пригладила мне плечи и отступила.

— Спасибо, — пробормотала я, глядя в раскрытый ящик.

— Пожалуйста, — издали улыбнулись мне.

Тетради... Скорее уж альбомы. Размером с А4, в сафьяновых обложках — розовые! Я сдвинула стопку — шесть оттенков розового цвета! Вот только на верхнем — готически лиловая окантовка. Изломанная, вся в острых углах... Это на приторно-розовом фоне-то! И нанесена от руки. Принцесса не только вышивает, но и рисует? И недавно пережила новое увлечение?

Я ноготком подхватила несколько страниц и раскрыла... Да, рисует. На листах поверх почерка — графика... Я полистала — иногда просто орнамент — и простенький, и заковыристый, но чаще... Вот облака, вот волны, вот ветер срывает крышу, вот караван летящих птиц, вот бегущие звери... А вот оскалившаяся... тигрица? Как такую зверюгу зовут здесь? Но ещё чаще... Иногда на одном листе несколько штук. Опять, опять и опять — эскизы бесстыдного белья. Так то, что сейчас на мне — придумала она сама? И то, которое было до переодеваний, тоже?

"И шила — сама", — подсказали бедные исколотые пальчики.

Интересно, а что она делала сначала — писала или рисовала? Почерк у принцессы красивый. У меня тоже ничего, но у неё изысканней... И больше завитушек разных, необязательных. Я, в дневнике излагаю факты, что на узоры время зря переводить?! А она... Для неё "как" тоже имеет значение... Имело...

Додумать не успела. Я не успела прочитать хотя бы строчку. Только поняла, что читать — могу. Буквы незнакомыми значками не казались, они легко складывались в слова. Даже, если этого слова я не понимала. Например, что означает "Гулсорн"? Но и спросить об этом Шейлу не успела — в дверь постучали... Вот тебе и "тайная"! Вот тебе и "полчаса"!

"Раз", "два", "три"... С отчётливыми паузами ударили из коридора откидной ручкой в дверь.

"Как условный стук", — включились мозги. Отец рассказывал, что, когда учился, у них в общаге, в его комнате было оговорено секретное постукивание... Ну, когда пьянки в ней устраивали или в карты играли — чтоб от комиссий разных да коменданта отличаться. Папа мне даже его отстучал: "раз-два" — "раз-два-три"!"

"Раз", "два", "три"... Опять. Но теперь явно ладонью прямо по двери. "Мы с пацанами такое во дворце вытворяли!" — вспомнили мозги слова настоящей принцессы и поняли:

— Это мальчишки, — успокоила я лёгкую панику наставницы. — Это наверняка кто-то из моих женихов.

— Открывай, — сразу приняла она мой анализ и опустила вздёрнутые, было, руки.

— Сейчас.

Я закрыла тетрадку, бросила её в ящик, ящик задвинула в секретер. Лёгкий щелчок подтвердил: заперто. Шейла улыбкой одобрила моё стремление к приватности.

Встала. Пока шла, стук раздался ещё раз — теперь стучали кулаком.

— Аркханг, верно, — проворчала училка.

Она тоже двигалась к двери, но совсем не спеша... Впрочем, снять блокировки в моей комнате могу только я. (И слуги... Вспомнила и отложила в память.)

Я раскрыла дверь.

5. Пацаны

Я раскрыла дверь.

Первое, что бросилось в глаза — клыки. У занесшего, чтоб ещё раз вдарить по двери, кулак парня из-под нижней губы выпирали широкие серые клыки... Жених. Ну, красавец... Четыре тыщи лет выводили...

— Чего смотришь?! Э, только руку, чур, не ломать! Я ж стучу!

Второй только хмыкнул:

— Я ж им говорил, что ты здесь.

Был он на полголовы ниже клыкастого — с меня, нынешнюю, то есть, но силы, явно не мерянной. Он буквально внёс своего приятеля в комнату, я еле успела отступить, и захлопнул двери. Огляделся, удивился, склонил голову:

— Фру Шейла...

— Шейла? ты? здесь?! — изумился его приятель тоже.

— Аркханг...

Намёк на розги прозвучал в голосе мадам очень отчётливо, и варвар опомнился — он тоже склонил голову:

— Эгч Шейла... — впрочем, его церемониальность на том и иссякла: — Шейла, надо валить! Там архимаг с отрядом!

— А нам-то что?

— У них рудный компас, — пояснил его приятель.

— Фэнглуин, ты уверен?!

— Игла, плавающая в чаше, — опять вмешался первый, — что это ещё может быть? Мы их здорово обогнали, но у нас минут пять, ну, шесть — не больше!

— И ты не хочешь подраться?! — хмыкнула Шейла, но спорить она не собиралась, она подхватила меня за руку и потащила в другой конец комнаты — к дивану, секретеру, игрушкам.

— Мы обсудили по дороге, — опять объяснился второй: — Драться — это засветить комнату... Хотя теперь-то, чего уж... — он покачал головой, шеи у него практически не было. Вот же здоровяк! Но бородка... Прикольная у него бородка: на широком лице такая аккуратно-кучерявая!

— Да, теперь всё равно, но мы ж на хрен тогда здесь всё развалим!

Шейла, кажется, хотела высказаться на счет лексики этого... Аркханга, но я возмутилась раньше: разваливать мою комнату?!

— Э-э!..

— Вот-вот... — усмехнулся... я мысленно сартикулировала: Фэнглуин. В его имени "и" из уст Шейлы прозвучало, почти как "й", но именно: почти... — Я как раз про то Хангу и объяснял.

Он "объяснял" — вот что у них называется "обсуждали по дороге"! Но сейчас они, ничуть не сомневаясь, не протестуя, шли следом за нами к моему жилому уголку... К моим секретам, к моим игрушкам.. Чего ради?!

И тут же поняла: там, в стене, есть ещё одна дверь! И до неё — до стены, оставалось всего несколько шагов.

И тут все услышали:

"Раз", "два", "три"...

Три отчётливых, три нетерпеливых стука! Откуда-то с той стороны предполагаемой двери.

— Я ж говорил, что мы первыми придём! — хохотнул сзади... орк!

Это орк, — дошло до меня, а второй — гном! А у нас считается, что они-то помельче -гномы... И орки рисовались пострашнее... Не о том думаешь, подруга! Открыть здесь что-то, дверь, в том числе, можешь только ты! А как её найти — замаскированную вторую дверь?! Ага, мечтала про замки с потаёнными ходами — получай! Запалишься сейчас! Шейла, выручай!

— Ну, что вы все!... — закапризничала я и начала упираться.

— Принцесса, некогда! Или ты хочешь, чтобы эти учинили здесь войнушку?!

Она схватила меня за руку, и я, вздохнув, демонстративно позволила ей управляться мною. И она, так же демонстративно поджав губы, подтащила меня к туалетному столику и моей рукой повернула левое зеркало трельяжа — как закрыла книгу. И кусок стены между шкафами втянулся внутрь. И...

— Госпожа... — склонил голову один принц.

— Леди... — склонил голову другой.

Причём и "госпожа", и "леди" — это была не я!

— Господа... — улыбнулась им Шейла. Эльфы. И она, явно для меня, уточнила: — Сейлльир, Гулсорн...

— Э, хватит церемоний, — вмешался орк и шагнул вперёд. — Уходим!

— Да, — согласился с ним блондин. Сейлльир. И он сделал шаг Хангу навстречу. — Надо уходить. Там, — он качнул назад голову, и длинные — ниже плеч! — льняные, невесомые словно, волосы качнулись тоже, — там команда мага... Уровень — "архи", и у него рудный компас.

— У нас не более пяти минут.

Это в комнату вошёл брюнет... И тоже волосы чуть ли не до пояса, но у него коса. Диковинная какая-то — мне такого плетива не встречалось. (У мамы были длинные волосы, так мы бывало, развлекались) Да и коса его... Колючая проволока! Ну, здравствуй, принц дроу Гулсорн. И он закрыл за собою дверь.

— И там тоже? Приплыли, — резюмировала Шейла. Она зримо спала с лица.

— Да ладно, Шейла! — орк размял кулаки. — Ну, два архимага, но нас — пятеро! И плюс Дага! Да с нею мы...

Шейла только покачала головой:

— Диагона — в минус. У неё блокировка колодца.

— Ты, судя по всему, уже тоже — в минусе? — спросил тёмный принц. — Поэтому?

— Облом... — откомментировал кивок наставницы посуровевший гном.

А орк хохотнул на меня:

— Какие-то у тебя нерегулярные регулярные, — и добавил: — Ну хоть понятно... Там, у входа, я в чувство мужика привёл, так он пощупал у себя между ног и заплакал... Теперь на всю жизнь запомнит, что... как там? — "Девственницу в период месячных считать вменяемой можно только с определёнными оговорками"!

— Ты! — дала я волю телу. — Можешь считать себя оговоренным, но мимо моей девственности ты пролетел!

— Опять?! — возмутился клыкастый.

— Да, из нас, — раздвинул губы дроу, — твои крылья — самые развесистые.

А у него тоже клыки! Нет, с орочьими, конечно, не сравнить, и верхние, а не нижние, но отчётливо-заметные, как у вампиров в земных голливудских фильмах...

Но глаза его не смеялись. И эльф к веселью не присоединился тоже:

— Парни, что делать будем? Шейла?

— Без неё я почти никто. Ты ж тоже, наверняка заметил? — у меня уже макахексия. Вас два арха голой мощью задавят, как с нею бы — мы их. Оба пути отхода перекрыты. Рудный компас действует сутки — и здесь они на неё, — кивнула на меня, — выйдут. Да минут двадцать продержаться только бы!.. Но они управятся в десять.

— Кажется, ничего другого не остаётся, — дроу Гулсорн раздражённо потёр подбородок.

— Но как мне это не нравится! — согласился с ним эльф Сейлльир.

— Диа должна уйти, — присоединился к ним гном Фэнглуин.

И все трое, как ни странно, за окончательным вердиктом повернулись к орку — к Аркхангу.

— Но мы же всё проверили! — и он со всей дури заехал кулаком по моему ажурному туалетному столику. Столик выдержал. — Доставай!

— Мальчики? — в голосе наставницы послышалась почти надежда.

— Вот, — дроу достал кошель, развязал и вытащил свёрток тонко-выделанной кожи, развернул, потом развернул ещё одну — расписанную рунами тряпицу... — Это стохастический портал.

— Магия? Для Диагоны?! Хотя...

— Демонский... — пояснил больше для меня он.

Вообще-то, это была ременная пряжка. Но... Переломанные плоскости, выпирающие углы, неожиданные проблески... Тьма не может блестеть, тогда что проблёскивало, что притягивало, затягивало взгляд в этой конструкции?.. Понятно, почему Гуль держал артефакт в трёх, явно не простых оболочках.

— Мы уже две недели экспериментируем. Пуск — отчётливое нажатие на центральный камень. Откат — сутки, медиана отброса — три лиги, дисперсия приемлемо узкая: среднеквадратичное отклонение у нас вышло в пол лиги. Вектор перемещения — равномерно-случаен во все стороны. Грузоподъемность — двое хомо. Вне зависимости от их собственного веса. Мы на нас с Гло чуть ли не телегу снаряжения навешивали — без последствий, а когда ещё и Хлою, почти голяком, пытались прицепить — ни хрена.

— Как он оказался у тебя?

— Можно сказать, случайно. В лавке Огравика наткнулся — купил.

— Свидетели покупки есть?

— Нет, — глухо ответил он. — Да хоть бы и были!..

Да, разыграть перед свидетелем небольшой спектакль не проблема.

"Ловушка! — взвыли мозги. — "Рудный компас" — это же наверняка компас на "руде"— на крови. Раз они ищут меня, то — на моей крови. А кто мог добыть, как минимум, две капли моей руды? Кто-то из ближайшего окружения! Мог — кто-то из них. А потом, теперь! — вторжение, и с одной стороны загонщики, а с другой единственный путь якобы отступления!".

— Ловушка, — словно согласилась со мной Шейла. — С одной стороны архимаги, а с другой... И принцессу выкидывает не за три лиги, а за дюжину масс. Догадываетесь, где?

"Масса — тысяча семьсот с небольшим... помножить ещё на двенадцать... Где-то около двадцати тысяч. Длина экватора Земли сорок тысяч км... Знать бы ещё, сколько километров в их лиге! Да какая разница — ясно, что у нас бы, так из Москвы в Америку... А здесь... Что на месте Америки здесь?

— Или того хуже не на случайной улице Крадроила, а на указанные вами три медианные лиги отсюда, но в заранее подготовленном подвале, — поставила точку подруга начальника безопасности дворца.

— Тогда, Диа, ещё вот, — эльф достал деревянный пенал — какой странный древесный узор проступал сквозь его лакировку! Он вытащил из него свёрток тонко-выделанной кожи, развернул: — Тоже стохастический артефакт.

Что это лежало, я не поняла, но стиль... То же что-то с чем-то — явно неправильное в явственно неправильном.

— Тоже купил по случаю? — спросила Шейла.

— Мама, на прошлых каникулах дала. Сказала, что Диагона выросла, и риски вокруг неё выросли тоже. Вносит случайное искажение в действующее демонское заклинание. Так что это мне — на последний шанс. Её это однажды спасло. Несколько раз к ряду. Правда, как она подозревает, последний раз — за счёт сестры. Период действия — три минуты. Откат — тоже сутки. Механизм запуска — попытка его согнуть. Сила или плоскость сгиба несущественны.

— Ещё безумнее...

"Никому не верь!" — напомнив о себе, словно выкрикнул словно в самые мои мозги местный главный чекист.

"Да я с любым из них — хоть на край света!" — ответило ему тело. А потом оно сказало всем остальным:

— Я согласна. Беру.

Училка вскинулась и... и заткнулась.

— Тогда вот, — гном достал свой кошель и вынул... Небольшая жёлтая пластинка, испещрённая гномьей клинописью... — Дай руку.

Остальные заулыбались. Что ж, ладонь я протянула.

— Я по доброй воле и в полном сознании вручаю золотую пайцзу принцессе Диагоне. Права — полные. Срок — до моего требования возврата, — и он передал пластинку мне. — Сожми же!

Сжала. Он что-то разглядел и кивнул. Пластинка вдруг резко потяжелела — на мгновение, но я поспешно положила, почти выронила её на столик, рядом с демонскими артефактами.

— Да всё-всё, активация привязки завершена. Забыла уже? — мудрый гном пожал своими не мерянными плечищами. — Мало ли, куда тебя занесёт, поможет. Только, Диа... Поимей совесть! Знаешь, каково это было объяснять нашей бухгалтерше, зачем мне нужна дюжина пар женских сапожек?! Она ж не верит, что, если шнуровка на них разная, то и они — не "одинаковые"! А тратить на эти объяснения камень?!

— Отвянь, коротышка! — Аркханг попытался сдвинуть Фэнглуина, но тот набычился и устоял. — Да пусти ты!

— Вот сразу бы и попросил... — гном сделал шаг в сторону.

— Мне тоже мамочка подарила, — буркнул орк, и все как-то поёжились. Верно, его "мамочку" они знали. — Тоже на прошлых каникулах. Вот.

И на столе рядом с двумя перекрученными артефактами и местной "Visa Gold" встала тёмная сглаженная неуклюжая фигурка.

— Мало ли к кому тебя занесёт... Скручиваешь ей голову и отбрасываешь. И в этом ещё нет никакой магии. А потом, через три секунды на том месте появляется земной элементаль. Уровень... Ну, гросс. Может, два. Кто ж его мерил... Приказывай — что успеет, исполнит. Срок действия — те же стандартные три минуты. Откат, правда, долгий — двенадцать суток. Там явно всё будет: голова вернётся в исходное состояние. Только умоляю: не забудь подобрать потом! А то меня мама... запорет!

— Всё? — вмешалась наставница. — С вашего появления прошло тоже три минуты. Время! Диагона, портал на двоих, вопрос: с кем ты уйдёшь?

— С Вами, — сразу ответила я. — Вы согласитесь?

— Да, милая, — улыбнулась Шейла, достала свой кошель и начала укладывать в него артефакты. А мальчишки...

— Опять с ней! — выразил общее настроение непосредственный орк.

Обиделся он, видите ли... Что ж мне такого взросленького сразу пожалеть захотелось?! Что ж... "Спасибо" всё равно говорить надо...

Отец как-то высказался, что для мальчишек поцелуи в губы — всего лишь легальный повод залезть под блузку. Так что целовалась я за свои двадцать три года только с четырьмя парнями... Ну, двоих вообще можно не считать... Что там — чмоки да и всё... Но и оставшихся считать не хотелось. А слова отца подтверждались каждый раз.

— Ханг! — подошла я к нему. — Убери руки за спину.

— А чего?

— Руки! — завизжала я. И так в животе от ужаса подсасывает, а он ещё и выкобенивается!

Руки он убрал.

— Сцепи их! — для верности потребовала я.

Он, было, раскрыл рот, но взглянув на меня, закрыл его, повернулся спиной, демонстративно подёргал сцепленными пальцами, развернулся опять лицом ко мне.

Я потянулась, за волосы притянула его голову к себе и... Он до последнего не опускал глаза — серые, как сгоревшие под летним солнцем степи! Я повторила с ним то, что со мной сотворила четверть часа тому назад Шейла. Покороче разве получилось... И не потому, что клыки его помешали. Клыки не мешали, я когда отрывалась, не удержалась — один лизнула: широкий, чуть шершавый, тёплый и... длинный. Так вот, не в клыках дело, а дело в моей воле: сколько хочу, столько даю, и этот здоровый парень — подчинится... Он подчинился мне!

Оторвалась, дождались, чтоб он опять открыл глаза, сказала: "Спасибо тебе", оттолкнула. Ага, такого толкнёшь.. Пришлось позвать:

— Гло!

— Отвали! — довольно взревел гном, и ехидно добавил: — Пожалуйста!

— Мальчики, время! — опять сказала свое слово наставница. И Аркханг, слабо сымитировав, злобный замах, отошёл.

— Руки! — опять потребовала я.

Ни эльфа, ни дроу звать не пришлось.

— Слушай, где это ты так целоваться научилась? — пробормотал пришедший тем временем в себя орк.

— Книжки умные читала, — захохотала на него моя девчонка.

— Она ещё и читать втихаря успевает!

— Учись, варвар! Говорили же тебе: читать — полезно!

— Слушай, а пустишь в вашу библиотеку?..

Ответить орку я не успела. Шейла чуть перегнула перекрученный артефакт, который прошлых каникулах в предчувствии дурных приключений с шалой девчонкой был подарен мамой-эльфой своему сыночку, а потом наставница одной рукой приобняла меня, а другой нажала на центральный камень ременной пряжки демона, полмесяца тому назад приобретённой дроу.

6. Торговая магия

— Да что же вы вытворяете! — услышала я в тот же момент. — Телепортироваться в городе!.. — визгливый женский голос...

Я обернулась. Да, такой фальцет и должен принадлежать вот такой — худой, длинной, в смешной шляпке. И рядом с ней такой же смешной дедок.

— ...Да я сейчас стражу позову!

"Ах ты, выдра старая! — завизжали мозги. — Да я тебе сейчас без всякой стражи 37-ой год устрою!" Но тело... После четырёх поцелуев губы плавились, пальцы ещё перебирали оттенки ощущений от касаний к четырём разным лицам четырёх разных рас, язык пытался разобраться, что вкуснее: шершавость нижних клыков орка или скользкость верхних — дроу, а уж бабочки в животе! Там визжал такой рок-н-ролл... Даже нет, там гремел канкан, и бабочки стройным рядом синхронно вскидывали вверх стройные ножки: "Без женщин жить нельзя на свете!"

— Извините, — склонилась Шейла, — у нас чрезвычайные обстоятельства.

— Извините, — склонилась я и снизу улыбнулась давно состарившемуся мужчине.

— "Обстоятельства"?! — взвилась тётка.

— Гаджа... — взял её за руку супруг, — да брось ты...

Он взглянул на меня... Я улыбнулась ещё раз, я почти подмигнула ему!

— Ну, молодые... — улыбнулся и он. — Помнишь, как мы убегали от моей кузины?

— Фрахлины? — вспомнила она. — А я тебе всегда говорила... — но она вспомнила про нас и, опять налившись спесью, процедила: — Ваши извинения приняты! — и снова мужу: — Я тебе всегда говорила...

Старик украдкой сделал жест рукой: идите-идите! Так что, что она ему говорила "всегда", мы не услышали. Мы быстро-быстро, провожаемые его слабой улыбкой, вышли из поля её зрения.

— Ты меня слушаешь?!..

Улица... На Земле я бродила по таким — и в старом Таллине, и в Праге, и в Париже... Трёх-, четырёхэтажные, зачастую стоящие вплотную одно к другому здания, узкая мощённая брусчаткой проезжая часть, неширокие, устланные цветной плиткой тротуары...

Даже в Питере подобного мне не встречалось: молод он ещё для средневековья. Массовые застройки творения Петра — это жильё заводчиков, а не торговцев, буржуа, а не феодалов. Что уж говорить о моей Москве — слишком часто горели её деревянные терема в давние века, слишком перестраивали её в веке недалёком. А здесь...

Увитые вырастающими прямо из-под камней, плетущимися лозами стены домов были аккуратно выкрашены каждая в свой цвет, при всём, при том образуя своеобразную гармонию. В нишах одних построек — на вытяжку стояли статуи воинов, из-под крыш других выглядывали дикие горгульи, а около третьих, прямо у ограды тротуаров разместились вазоны с цветами... Здесь лето?

Тёплый вечер. Ветра нет. Тихо, уютно.

— Где мы?

Ей и оглядываться не понадобилось, Шейла ответила сразу:

— Монетный переулок. Здесь недалеко у площади театр. Драматический. До него из дворца — час неспешной ходьбы. Три лиги, то есть. Ну, чуть меньше. Совсем на чуточку. То есть выбросило нас аккуратно на медианном расстоянии.

— Блокиратор не сработал?

— Сработал. Эта гадость всегда срабатывает. Понять бы — как? Хорошо хоть, что он нас не разделил... Хорошо, что хоть не разделил нас на части... Верхние половинки тел — под ноги бы той карге, а нижние — куда-нибудь в степи...

— Вы держали такое в уме и согласились?

— У Диагоны одиннадцатая ступень интуитивистики.

— Вы думаете интуитивистика — телесный атрибут?

— Вот и начнём набирать статистику.

— Послушайте! — всполошившись, бабочки в животе приостановили свой канкан: — Тогда надо как-то дать знать мальчишкам, что у нас... нормальное приземление...

— Надо. И Браккасу, что мы выбрались, через них — тоже. Идём! — потянула она меня в лавку.

У мальчишек без нас — без меня! — всё будет нормально. И мозги объяснили приутихшим крылатым разноцветным насекомым: и рудный компас теперь не укажет преследователям нужную комнату из... Сколько их, там, было? Она была третьей и дальше — ещё столько же... Из шести, семи? Да и не их искали! А связываться, только из желания подраться, сразу с четырьмя королевскими династиями...

"Причуды", — прочитала я вывеску. Звякнул звонок над дверью. Мы вошли.

— Сувениры напомнят Вам, юная леди, о прекрасном городе Велтмирне. Выберите себе что-нибудь... Но не забывайте, что мы, вообще-то, спешим.

Пару минут назад она казалась почти ровесницей мне, проказливой непоседой, и вот опять... мадам... Ну, погоди! И мои бабочки согласно вскинули свои невесомые крылья!

— Вы так добры! — отмахнулась я от неё я и шагнула к стоящему за прилавком парню: — Вы не поможете мне? Мне нужна сумка, сумочка, косметичка, кошелёк. Красивые! И удобные. Поможете?

Парень... Такому бы в кузнице молотом махать, а не за прилавком пустого магазинчика прохлаждаться! И... какие наивные у него глаза... Совсем молодой! И бородка... Подобную я только что видела. И не только видела! Лицо сразу вспомнило щекотные прикосновения такой же... Точно, гномья лавка.

— Могу я узнать, в какую сумму я должен буду уложиться?

— "Сумма"? Нам же ни о какой сумме не говорили? — наивно обратилась я к Шейле.

Она молча выложила на прилавок золотую пайцзу.

— О! — сразу стёр улыбку молодой гном. — Извините меня, пожалуйста, но тогда предварительно — чисто протокольно... Кому из вас она была вручена?

— Мне.

— Возьмите её и повторите.

— Повторить — что? — взяла я пластинку в руку.

— "Золотую пайцзу передали мне".

Я капризно вздохнула и капризно почти по слогам за ним повторила.

— Ах, извините нас! — из мало приметной дверцы за прилавком появился ещё один... Гном... Нет, тут это название им не подходит. Не маленькие они здесь. Ну, я чуть выше обоих, но Шейла уже бы под стать и младшему, и старшему... Который хозяин, наверное... Отец? Дядя? Дед? Такой же мощный, такой же бородатый, с таким же курнотяпистым носом... Но волосы уже давным-давно не светятся молодостью, борода — чуть ли не в пояс, нос разросся вширь, да и глаза... Вот такими будут глаза у этого мальчика лет через тридцать... сорок... пятьдесят... — Извините нас, но эти древние артефакты... — о, он был сама любезность... Но не хотела бы я столкнуться с ним, когда его любезность иссякнет! — Они ж такие капризные! Да и понятно: магии-то в них нет ни на грош, вот и невозможно упростить протокол. Я правильно в своей подсобке расслышал? — вам качественную сумку, сумочку, косметичку и кошелёк? — и он расплылся в улыбке: — Под золотую пайцзу — чтоб не стыдно доставать было?

— Да, качественную, — подтвердила Шейла.

— И чтоб не стыдно! — плеснула наивностью я.

— И вы спешите...

— Да! У нас три минуты, не больше...

— Уже. Над Вашим заказом уже работают... В пару минут не больше мы уложимся, и у вас останется время, чтоб оценить... Арфена? Ну, где ты?

— Тут, где же ещё... Тут она я.

И в комнату вплыла гномка... Нет — гномесса, гноминя! На полголовы ниже мужчин, зато в нижней своей половине чуть ли раза в полтора шире, чем присутствующие мужчины — в верхней. В руках — поднос, с чашками, чайничком. Следом — ещё одна гномка, только гораздо моложе и уже, и с блюдом, на котором горкой возвышалась выпечка... И как будто бы только что из печи — такие запахи! Это ж в слюне захлебнуться!

И началось... Самое смешное, что в три минуты они уложились... Но... Я отбивалась, как могла, но полное ощущение, что они втюхали нам половину своей лавки! Там только чек, который они нам в сумку напоследок впихнули — метра на полтора! А уж итоговая сумма... Когда я вслух — "Протокол, милая девушка, протокол!" — повторяла итоговую цифру, Шейла нервно сглотнула. Бедный Гло... Кажется, придётся ещё раз его целовать. "Придётся"? Бабочки из-под солнечного сплетения разом вскинули вверх свои правые ножки — да запросто! Особенно за то, как Шейла смотрела на меня, когда я укладывала пайцзу в свой кошель, кошель бросала в свою сумочку, а сумочку вешала себе через плечо! А сумку — предоставила ей!

Интерлюдия. Лавка "Причуды". Спустя пару минут.

— Дядя, тётушка, что это было?! У неё же золотая пайцза! А вы с нею, как базарные прощелыги с деревенской девчонкой! Вы ей даже палатку всунули! Двум леди походную палатку! Но ведь все расчёты по пайцзе проходят через центральную бухгалтерию. Да завтра здесь инспекция будет! И за использование рыночной магии нас с грязью смешают!

— А ведь точно. Из дворца кого-то надо ждать... — пожевал губами хозяин.

— И не завтра. Хорошо, если час в запасе есть, — всплеснула руками хозяйка. — Пойду. Приготовиться надо. Чтоб не стыдно было. А ты... Не ругай больно мальчика. Учиться ему ещё и учиться!

— Да что ж ругать-то? Молодец: не понял, но ни мешать, ни мешаться под ногами не стал. Тебе помочь чем?

— Сама управлюсь.

Арфена легко поднялась, чуть взлохматила голову племяннику и выплыла из торгового зала лавки. Покупателей не было. Да с "причудливыми" ценами их особо много никогда не бывает. А довольный старший гном обратился ко всё ничего не понимающему младшему:

— Ну, давай учиться. Первое, кто это была?

— Да вот именно! Золотая пайцза и человеческая красавица-девчонка — кроме принцессы Диагоны других вариантов нет! Да и принц Фэнглуин ей уже раз как-то её давал...

— И получил за то кренделей по самое немогу. И тем не менее опять...

— Да вот же! Я слышал, мне Лашела рассказывала, как потом у них в "Башмачке..."

— Ну, поморочили им голову, поморочили, но придраться ни к чему не смогли... Оплату подтвердили. Да и всё равно — у нас другой случай.

— В чём?!

— В том, что к ним она пришла — принцессой, а к нам? Кем она заявилась к нам?

— Ну... Баловалась, шалила...

— Ага. Глаза действительно были у неё довольно шалые, — улыбнулся взрослый мужчина, уж он-то узнал этот блеск девичьих глаз! "Неужели Фэнглуину наконец-то повезло?!" — А её спутница? Что ты скажешь о ней?

— Странная... Вроде бы строгая, а на платье — такой разрез... Почти до колена!

— Разрез — заметил. А вот что он — не замётан, ты не рассмотрел. То есть резали на скорую руку. А зачем это может потребоваться?

— Юбка — узкая. Чтоб в ней на седло можно было? Или... — и парень понял: — Чтоб бежать не мешала!

— Вот-вот. И ещё... Ну, этого ты разобрать ещё и не можешь — макахексия у неё. А теперь сложи вместе все три факта: что принцесса маскируется, то, что у её спутницы разрезан подол, и то, что у её спутницы с разрезанным подолом — макахексия...

— И плюс то, что принц Фэнглуин передал ей золотую пайцзу, — наконец, понял молодой гном: — Они только что вырвались из боя!

— А так как боёв в округе не слышно, то вырвались — телепортом. И дальше рванут тоже — телепортом! И неизвестно куда! Она в беде, она в бегах, и Фэнглуин всех наших просит помочь ей.

— И мы...

— И мы помогли. Сумку ты ж узнал? — с объемным пространственным карманом она. И мы по-быстрому набросали туда всё, что в любой дыре может понадобиться двум молодым женщинам... И ту палатку — в том числе! Твоя тётушка, вон, даже по паре смен белья пихнуть успела. Не говоря уж о пакете с выпечкой... Да и... Девчонке-то мы голову заморочили, а старшей? Старшая адекватность хоть на миг потеряла?

Младший гном вспомнил насмешливые искорки, посверкивавшие в глазах людской женщины и покачал головой.

— Вот! — и почтенный гном пригладил бородку. — А что, всё это вплоть до последнего котелка... ну помимо выпечки, конечно, — стоит денег, я думаю, нашей канцелярии подобную элементарщину объяснять не придётся.

Молодой гном подумал и кивнул:

— А золотой дублон, якобы повышающий удачливость...

— Да, где угодно разменяют, и хоть будет у них мелочь в дорогу...

"Ничего ж себе — "мелочь"! Я на такие деньги неделю живу!"

Первым — и получаса не прошло! — лавку "Причуды" навестил сам Рой Браккас, потом, ближе к ночи, компания принцев — четверо младших принцев правящих династий, а из бухгалтерии... "Уточнить счёт"... пара тихоньких канцелярских крысок прибыли назавтра к обеду... Ну, обедом их попотчевали тоже. А когда Арфена обмолвилась, что девочке в дорогу она положила выпечку, потребовали себе — попробовать , чтоб оценить... Оценили... А что "потребовали", так, если такая "тихонькая" может позволить себе — купила она и камешком расплатилась, может позволить себе дневной браслет — то уж, видно "требовать" имеет право тоже... Да и когда старший сын сестры хозяина заикнулся о сдаче... Камень, он ведь не в один такой браслет встанет. Да, даже дневной браслет ему не в цену — такой уж камушек... "Невесте подарите, — был ответ. — В семейную сокровищницу, — и улыбка: — Для расплода." "И не затягивайте!" — был совет от другой тишайшей, раньше всё молчавшей.

Что ж, со свадьбой тянуть перестали... И сразу после приёма... Приглашение на внезапный императорский приём на следующий же день получили! На имперский! Вот суматоха-то началась! Весь переулок на уши встал! А на том приёме принять личную благодарность от старшей людской принцессы — это как?! А как вам то, что после на белый танец почтенного гнома пригласила эльфийская леди?! Которая из самых-самых! И всё как положено: сначала дозволение у Арфены, а потом... Что ж, в танце почтенный гном род свой не посрамил, не посрамил!

Вот сразу после приёма сватов и заслали. Ну да, не богатая, Треша, девочка, так богатство мужчина сделать должен! Ведь и на Арфену его родители тоже поначалу косились... А племяш, он сделает. Он семейную сокровищницу себе наполнит. Камешек тот в одиночестве долго не у них не заскучает. Вон какую рекламу, какую в свою смену удачу парень в лавку заманил!

*

— Что это было? — спросила я, выбравшись из лавки. Как из толпы цыганок вырвалась!

— "Рыночная магия", — пожала плечами мадам. Она схватила меня за руку и едва ли не поволокла вдоль по тротуару.

— Демонская, рыночная... А какая магия на меня действует ещё?

— В "рыночной" — никакой "магии" нет. Это набор приёмов, практик, наработанных за тысячелетия. Торговцы натаскивают своих подобным азам с детства. Меня в школе так не один раз разводили... И других детей тоже. Но родители наши и не возмущались особенно: учитесь противостоять, внушали все своим отпрыскам. Лучше уж у тебя в семь лет выдурят любимую куклу, чем в восемнадцать — фамильное колечко с непростым камешком. Да и... Неужели ты не поняла? — ничего бесполезного они нам не впарили. Узнали пайцзу, узнали тебя и сделали вывод, — и хмыкнула: — Даже бельишко, вон, подкинули. Цены, конечно, у них причудливые, но, я на эту лавку давно облизывалась, всё в ней в их цену и стоит.

— Даже тот невероятный дублон?!

— Дублон как дублон... — поморщилась Шейла. — Конечно, старое гномское золото у нас широко не ходит, но в любой лавке примут без проблем. И отдали его практически по номиналу. А номинал ему — во дворце у слуг среднего уровня это приблизительно недельный заработок. Который платится, конечно, не дублонами. Да я б не удивилась, если бы в кошеле твоём потом ещё — вот сейчас — якобы, забытое золото нашлось... Но ты, когда выбирала — так их все рассматривала, так рассматривала! Ну, в каждом отделеньице рылась!

— И что? Зачем было такую кутерьму устраивать?

— Время. Я ясно указала, что у нас совсем мало времени, вот они и включили свою "магию", чтоб избежать уговоров, объяснений да капризов. И сейчас, — она кивнула на ещё одну, богато отделанную дверь, — пожалуйста, не спорь. Это тоже гномская лавка. Мы заходим, ты светишься улыбкой, светишь пайцзу и просишь разменять дублон. Вон, видишь, махнула она рукой в сторону неширокой площади, — фиакры, но у возницы может не оказаться сдачи. Да с дублоном немудрено возникнуть и другим довольно специфическим, проблемам. Пожалуйста!

"То есть — включить блондинку? Потренируемся!"

Тренировка прошла успешно. Уж не знаю, что сработало — пайцза или улыбка, но, как потом объяснила Шейла, стандартный спрэд в 6% (процент у них — 1/144) хозяин с меня не удержал. Потом повезло и с возницей. Гномов я уже распознавала — да такой разворот плеч трудно не приметить! — и потренировалась на нём ещё раз. По приезду в оплату он указал на самую мелкую монетку. Попросил только, чтоб из ладони в ладонь — чтоб я перчатку сняла. Бабочки мои солнечные, в восторге задрыгали ножками, и перчатку (тоже в "Причуде" подсунули. А ещё — шляпки с вуалями!) я сняла... В три приёма.

Возница только головой покрутил на представление и, взяв с ладони монетку, кажется, вознамерился ещё и поцеловать мне пальчики, но Шейла зашипела:

— Госпожа!..

И он то ли опомнился, то ли не решился.

И мы смешались с толпой.

Но это было уже на месте, а по дороге мадам взялась за меня:

— Ты говорила, что была некрасивой, но умной. Давай, изложи свой анализ ситуации.

И тут же:

— Э! Становиться при этом некрасивой, я не требовала!

Нет, это надо прекращать! Так со мной даже Добровец не обращался! Так что, на пару десятков — на пару дюжин! — секунд я Чекистке из-за толпы канканистых членистоногих... или чешуекрылых? надо же, уж и не помню, вот тебе и пятёрка по биологии... — Чекистке наружу я выбраться позволила.

Но Шейла через двадцать четыре секунды только головой покачала:

— Больше так не делай.

Она отвернулась, откинулась на сиденье и словно вслушалась в цоканье подков о каменную мостовую... Или засмотрелась на одно из остающихся позади зданий. И было на что полюбоваться: обилие камня скрашивалось обилием зелени: на любой возможной горизонтальной площадке — цветы, а на вертикальных плоскостях — вон и там, и там — лианы ползучих растений. И сами дома... Они различались не только деталями, они отличались... даже не стилем — природой своей! Словно среди зданий Монмартра вдруг вольготно расположился бы парадный вигвам, а рядом китайский яодун, а по соседству — дорический храм...

Шейла проследила, куда я смотрю, поняла меня и пояснила:

— В Велтмирне во всю его историю живут все расы. И застраивали его тоже — все. Правда, Монетный переулок — он с изначала веков гномский, там такого смешения не было.

А потом взяла меня за руку, видно, чтобы я не поняла дальнейшее, как угрозу:

— Никогда не пытайся меня запугать. Не в пример тебе пробовали. Некоторые из их скелетов сейчас в наших анатомических музеях в качестве пособий для студеусов используются. Убеди! Или попроси. Или... — она с ироничной верноподданностью склонила голову, — принцесса, потребуйте!

И пока я переваривала "скелетов", ещё раз сменила тон и чуть сжала мне ладонь:

— И что, моя принцесса, пожелает?

Тут-то бабочки в моём солнечном сплетении на попы и попадали. Зато несколько ниже пупка обнаружилось ещё одно... природное явление... Нетушки-нетушки! Вот этого мне точно не надо!

— Одной из причин зеркального обмена принцесса выставила проблему с гомосексуальностью, — я высвободила руку. — Извините, но тоже в неё я вляпаться не желаю.

Так, а теперь Чекистку — в застенки, а на кафедру — золотую медалистку вместе с краснодипломной магистрессой, чтоб никакой эмоциональности не прозвучало, а только академическая нейтральность:

— У нас будут с этим проблемы?

Но... Почему я спросила, а не... просто не отказала: мол, и от этих проблем ты меня избавь! И училка отыграла поданный мною мяч, она опять изобразила верноподданность:

— Нет, Ваше Высочество. Никакие нерешаемые проблемы Вас не ждут. -"Нерешаемые"!.. То есть отложим всё до лучших времён?.. Фиг тебе, а не лучшие! — И пожалуйста... — в её иронии можно было утопиться! — Ваше Высочество, вернитесь...

"Сейчас ка-ак завизжит: right now!" — улыбнулась мне принцесса и... и стала мною. Она засмеялась, и Шейла облегченно выдохнула. Потянулась ко мне, коснувшись плеча, пригладила его: — А теперь вернёмся к началу: твои соображения, Диагона?

И вот как? Нет, что сказать, у меня было — но как? Она же сейчас опять сразу начнёт бухтеть про мою умную рожу!

— Держи осанку, — опять всё поняла Шейла и посоветовала: — Доверься телу. Помоги ему! Глядишь, и оно поможет тебе, — и с большей настоятельностью: — Выпрями спину!

И я вспомнила... Последнее телевизионное интервью с девяностолетней Плисецкой, её умные глаза и её — её! — осанку... Её плечи были, как расправленные крылья, а пружина позвоночника чувствовалась даже через толстую ткань пиджака!

Спина у меня — почти со щелчком! — выпрямилась сама, плечи сами откинулись, колени сомкнулись. И опять мозги с некоторым недоумением констатировали: мне стало удобно. Вот дальше перед своим внутренним зеркалом я и держала великую Майю. Для которой быть девяностолетней и умной не означало — перестать быть красавицей!

— Да, это заговор.

— Да!

Нет, это не училка согласилась с первым тезисом моего анализа, это... Нет, проблемы точно будут! Это любовница узнала возлюбленную.

— Продолжай...

Вот же стерва! Словно не продолжение анализа потребовала, а за стриптизом следит, и попросила: не спеши-и!.. Ну, что ж... А мы продолжим!

— Скорее всего, на бегство в зазеркалье принцессу спровоцировали, чтобы, в предстоящем бою, выплеснувшись, ты не смогла от меня подзарядиться, чтобы загнать тебя в макахексию, чтобы в бою убрать тебя как мага. И ещё: чтобы я потом — вот сейчас, не в состоянии была вспомнить, кто и как мог добыть две капли моей крови. Это — страховка на случай неудачи захвата. Вторая страховка. Первая, скорее всего — подброшенный демонский портал.

— Две капли — минимум. Сколько её у них — неизвестно.

— Когда у принцессы были месячные?

— Шестнадцать дней назад.

— То есть?.. Шейла, ты же поняла, что я хотела узнать!

— Извини. Всё упускаю, что ты не знаешь элементарного. Кровь необходима — свежая. Больше суток — и она для рудных заклятий или ритуалов становится бесполезной. Продолжай.

Вот так! Я всё-таки выбила её из эротических грёз! Осталась голая... Улыбнёмся: осталась голая прагматика.

— "Зеркальный обмен" — это же тоже демонический ритуал?

— Демонский.

— У нас демоны — злые духи из страшных сказок. Кто они здесь?

— Старшая раса хомо. Скорее всего — самая старшая. Всеобщие враги. Каннибалы. Они считают, что именно они вывели, развели прочие расы — в качестве разных пород мясного скота. Населяют противоположный континент. Их магия построена на другой первооснове, поэтому мы почти беззащитны перед нею, а ты — доступна. Все демоны — маги. Очень сильные. По сравнению с теми, кто из прочих рас, как... Как у людей мужчины и женщины: хоть и есть женщины, которые сильнее многих мужчин, но всегда найдётся мужчина, который сильнее любой из них. Ещё жёстче: как подготовленные экипированные вооружённые воины против домработниц в чепчиках и фартуках со сковородками да столовыми ножами. У них были в наших землях свои оплоты со стационарными порталами, и время от времени демоны устраивали здесь себе сафари... Или загонные охоты.

Но почти триста лет тому назад сорок восемь магов из старших рас — Синклит Четырёх, — работая в единой команде, разработали ритуал, который позволяет в полевых условиях двенадцати любым человекам в прямом противостоянии уничтожить любого демона. Любым — любого! Но операторами ритуала могут быть только люди! Хотя магически мы, человеки, слабее почти всех!

Демоны уничтожили всю группу, не сумел выжить ни один из четырех дюжин лучших магов союзников, но, как готовить людей, сообщить они успели, и объединённая армия вышвырнула нечисть из нашего континента. Все их замки были срыты, порталы разрушены. И императором стал человек. Тот, который организовал массовую подготовку воинов, который командовал людьми на поле боя. Твой пра-прадед. И он взял Велтмирн. Или нам отдали Велтмирн. Ведь, когда он попытался прихватить ещё чуть-чуть, то был убит. Практически казнён. Теперь, право на имперскую корону каждого следующего наследника на престол должно быть завизировано всеми четырьмя правителями старших рас. И установлено, что их объединённое решение может императора низложить. Но прецедента низложения — нет. Эльфы, дроу, гномы и орки, вообще-то, меж собой... мягко говоря, не ладят.

Шейла замолчала. Не глядя, опять нашла мою руку.

— Я объяснила?

— Да, спасибо. И что нам делать?

— Ты ж умная — придумай план.

Я — умная. План у меня уже был. Но прежде, чем начать излагать его, я опять представила тугую фигуру Майи Прекрасной! Вскинула голову, сжала ладонь Шейлы и начала:

— За нами гонятся с рудным компасом... На моей планете самонаводящиеся снаряды давно придуманы. И защита от них разработана тоже: отстреливаются ложные цели. Рудные компасы притягиваются на кровь. Можем мы найти какое-нибудь бродячее животное и измазать его? Или ещё проще — накапать мою кровь прямо здесь? Стакан отрытой крови не будет сильнее той, что у меня под кожей? Но ещё... — и я озвучила, что меня уже начинало беспокоить: — мы едем по прямой уже более четверти часа. Это опасно. Пора выходить и... Куда-нибудь в людное место, на базар, что ли. У вас здесь есть обширные рынки?

Шейла покачала головой:

— И вправду умная. Так, бродячие животные в Велтмирне были изведены лет за дюжину до Чёрной войны: их всегда подозревали, как носителей демонских заклятий. Да и уж переносчиками разной заразы они были точно. Вот гномы их всех... одним массовым самоподдерживающимся кастом. Эльфы бухтели очень недовольно. А домашние животные в городе с тех пор должны ночевать под крышей дома. Мазать кровью фиакры — не эффективно: они часто подолгу стоят на месте, а когда движутся, то перемещаются сравнительно медленно по легко предсказуемым маршрутам. Я через три четверти часа восстановлюсь окончательно и на твоей крови скручу тряпичного голема. Судя по твоим словам, кровопотери ты особо не боишься?

— Нет, у себя я раз кровь сдавала. Однокурсница рожала. Три донора требовалось. А у неё кровь редкая, как у меня.

— Не пугай... Вашим роженицам требуется чужая кровь?!

— Да нет, только при патологиях. Вдруг кровотечение откроется. Тогда поддерживают переливанием. Но медики пользуясь случаем, объявили процедуру обязательной и восполняют свои запасы с каждой пациенткой.

— Чужую кровь себе? Это же сумасшедший риск!

— Нет, — пожала я плечами. — Если знать группу крови. У меня IV -ая резус отрицательный. Редкая.

— Ладно, — Шейла словно вытерла пот со лба, — об этом потом. Но тут же спросила: — И сколько из тебя выкачали?

— Норма четыреста миллилитров, четыреста кубических сантиметров... Сантиметр... У меня, тамошней, ширина ногтя была ровно сантиметр, — я взглянула на ногти нынешние. — Эти чуть уже...

— То есть... — было видно, как она мои сантиметры переводит в их... и мой встроенный переводчик подсказал: в их дюймы, — пинта крови? Из пинты... Я и из половины того — трёх големов скручу! Для двух компасов на сутки хватит. Пусть погоняются. Да и выдержу — в макахексию не сорвусь. Далее по твоему перечню — "рынки"... — она подняла руку и указала на две огромные связки светящихся разными цветами воздушных шаров в конце улицы висящих, над карнавально-разукрашенной аркой распахнутых ворот. — Подъезжаем. Это северные ворота Луксади... "Луксади — престол упоений!". Пятница. Короткий рабочий день. Сейчас народу сюда набежит больше, чем на любую ярмарку. Приготовь деньги, с возницей расплачиваться сама будешь. И, — она улыбнулась: — попытайся сэкономить на проезде. Хоть чуть-чуть. Диа обожала местные творжики... А нам нынче как бы не каждый грош беречь не пришлось. Только не затягивай торг. Мне очень не нравится твоё беспокойство. Очень.

Интерлюдия. Закуток у северных ворот в Луксади. Спустя пару минут.

Аккуратно рассчитанные телепорты общественных скандалов не вызывают. Вот и эти два, внезапно проявившихся туманных облачка, на месте которых осталось двое, шума не вызвали. Да и касты отвода глаз здорово затрудняют проявление скандального любопытства.

— Вон они. Уже входят. На пару минут всего опоздали, успели бы перехватить!

— На пару минут во дворце, на пару здесь...

— Две случайности — это совпадение. Статистика начинается с трёх.

— Ты уверен, что мы про все случайности знаем? Вот как они оказались в Монетном переулке?

— Вариант один: демонский телепорт.

— Откуда он у них?! Говорила мне мама: не связывайся с интуитивистами. Никогда не связывайся с интуитивистами!

— Настоящая Диагона нынче — незнамо где! Зеркало сработало! Мы знаем: зеркальный обмен произошёл!

— Вот-вот... И кого интуитивистка одиннадцатой ступени выставила на арену вместо себя?

— Ой, да ты же прекрасно знаешь, что первые три зеркальные попытки — малорезультативны! Наиболее удачна по статистике — пятая! А Шейла не должна была дать ей времени даже на четвёртую. Так что мы имеем перед собой растерянную, не понимающую, что происходит, девчонку!

— Девчонка... Которая на данный момент уже дважды ушла от нас. Ладно. Будем работать, с чем имеем.

— То-то же! Вызывай отряд. Пока они далеко не ушли — тут же и возьмём!

— Опять камень тратить...

*

Интерлюдия. Отделение банка "Стальная кирка". Спустя час.

— Чем я Вам могу помочь?

Голос клерк был вежлив — не подкопаешься. Но вежливость может быть разной: вежливость перед высшим, вежливость перед возлюбленной, а может быть и вот такой...

Возница фиакра лишь хмыкнул: пусть его... Зато он вошёл сюда снова, зато он снова видит эти коричневые оттенки фирменного цвета королевского банка, всем нутром ощущает его несуетную обстановку, он опять чувствует ауру огромных денег... Которых здесь, конечно же, сейчас нет. Которые, конечно же, если понадобятся, здесь выплатят. Всё, как всегда. Всё, как везде.

Невысокие своды каменного потолка, каменные стены, каменный пол. Нет в постройке никакого ненадёжного дерева! Ведь за образец взята пещера предков. Хотя... У предков стены украшались бы гобеленами, а не коврами, да и мебель была бы неказистее, хоть и основательнее.

Всего два окошечка, широкий круглый стол да три служителя — здесь никогда не бывает толчеи.

— Я могу Вам чем-нибудь помочь?

Ага, если промолчать ещё, то он отвернётся, чуть шагнёт назад и негромко позовёт: "Охрана!"

— Да. Я хотел бы получить оплату в счёт золотой пайцзы.

Эх, если бы этот шкет проявил недоверие! Ну... Порадуй!

— С вами пытались расплатиться золотой пайцзой?

Да нет. Здесь народ вышколенный. В тоне молодого парня — даже особого любопытства не проявилось, лишь официоз стандартного протокола опроса.

— Нет, была только безмолвная просьба.

— Поясните.

— Золотую пайцзу мне намеренно показали: вынимая деньги для оплаты, вынимали и её, хотя она лежала в другом отделении кошелька.

— Вы касались её?

— Нет. Но вот этот грош, который я взял в оплату проезда от Монетного переулка до Северных врат Луксади, касался обнажённой руки той, которая хранила золотую пайцзу.

Возница вынул носовой платок, развернул, предъявил денежку.

— Минуточку... — клерк вынул свой платочек, встряхнув, расправил и аккуратно через него снял грошик. — Будьте добры, подождите чуть-чуть, — и позвал: — Вейлли! займи клиента! — и скрылся за неприметной дверцей.

— Чи-тая, кафру? Или, может, кружечку пива? — улыбнулась ему молодая гномка. — Нам как раз сегодня утром завезли несколько бочоночков "Ригли"... Идёмте, вон там Вам будет удобно! Итак?

— "Ригли", — тут же выбрал он.

Ну, конечно, королевский банк и снабжается по-королевски... И пока под славное пивко, королевский сорт которого ему уже сто лет в обед будет, как не по карману, он болтал с девчонкой, его не беспокоили. Милая такая девчушка! Жаль, пиво быстро кончилось. Кружка всего... Да первую пинту, вообще-то, по-нормальному — в один заход выпивать положено, но... Но то — в пивной... А в его пивных "Ригли" не подают.

Девушка убрала на поднос пустую кружку, вспорхнула, вышла... Но тут же подошёл давешний клерк. Церемонно, с поклоном, выложил кошель. Фирменный — с короной!

— Здесь полная оплата проезда. С небольшой премией. Но ещё... Вейлли! В благодарность...

Да, вот это уже было волшебство: Вейлли выставила на столешницу перед ним опечатанный бочонок... Их, гномский, стандартный — ровно на дюжину пинт. "Ригли"!

7. Демонский зигзаг

— И что теперь?

— А чего тебе хотелось бы?

Мне? Гремела музыка, плыли запахи. Как в московских ТРЦ, толпились люди разных рас. Но если в Москве расы различались цветом кожи, то здесь... Нет, пепельная бледность дроу и здесь отличалась от празелени орков, сочные краски гномов от изысканной акварельности эльфов, но ведь ещё у орков были клыки... А уши эльфов? А у эльфиек?! Сколько всего разного, оказывается, можно навесить на такие! И они движутся! Я чуть не вскрикнула, когда уши одного дроу вдруг насторожились и развернулись по направлению его взгляда искоса! И люди, люди, люди... Одеты по моде схожей с нашей начала XX века — времён Незнакомки Блока и чаплинского бродяги, времён Серебряного века в России и золотой лихорадки на Аляске — и здесь были все! И дамы в шляпках с вуалями и пацаны с быстрыми руками, и важные господа в цилиндрах и явно деревенские тётки в сарафанах с платочками. Вон на террасе, выдвинутой прямо на улицу леди в ажурном кресле вкушает кофий, а вон, расположившись прямо бордюре фонтана, отламывает себе ломоть батона... орчиха!

Умом я понимала — всё это здесь называется рыночной магией, а у нас — маркетинговой психопатией. Чтобы создать атмосферу лёгкого безумия — праздника, в которой тратить деньги, казалось бы правильным, но... Но телу всё равно хотелось... хотелось смеяться, прыгать, бегать от прилавка к прилавку. Хотелось... Очень захотелось, чтобы кому-нибудь опять захотелось поцеловать мне пальчики!

" — Эй, подруга, опомнись! — заскрежетали моги, — Это же был опустившийся мужик. Когда-то он, может, и знавал лучшие времена, но теперь-то — извозчик!

" — Ой, — запротестовала "подруга", — мало ли вы знавали отцовских аспирантов, которые бомбили вечерами!

" — Да что с ними спорить! — взметнули вверх свои прозрачные крылышки солнечные бабочки.

И я бросила с ним всеми перепираться, я ответила наставнице:

— Хочется чего-нибудь сумасшедшего.

— Так приспичило? — выразила беспокойство она. Что это она имеет в виду?! — Ты ж высоты особо не боишься?

Я? Особо? Ну, с трёхметрового трамплина прыгала без особых эмоций, да и с парашютом раз уговорили, но...

— Особо не боюсь, — осторожно произнесла я.

— Что ж, исполним... Идём.

Она подхватила меня за руку, резко свернула в узкий переулок, а у выхода из него предложила:

— Закрой глаза.

Никогда не играла в эти глупости! Но веки опустились сами. Да я сейчас споткнусь! Да мы в кого-нибудь врежемся! Но ноги только чуть укоротили шаг, ступни начали чуть осторожнее наступать на брусчатку и... И я вдруг поняла, что всегда слышала шаги встречных, только не придавала этому значения, не осознавала их. А с закрытыми глазами почти увидела прохожих! Вспомнился старый-старый японский фильм про слепого самурая... А я так могу? Как он вслепую с катаной? И вдруг правая рука потянулась туда, где должен был бы быть эфес меча. Стоп! Нет, но какое тело мне досталось! Кажется, в самом деле придётся по утрам делать зарядку.

— Открывай. У вас что-нибудь подобное было?

Я открыла глаза.

— Было.

Есть. В Америке это называется русскими горками, а у нас — американскими. Но у нас они занимали... Ну, квартал и по прямой, а здесь путаница рельсов почти сразу пряталась за поворотами.

Глаза прочитали рекламу "Двенадцать минут демонской скорости!" На всякий случай поинтересовалась:

— У нас они механические. А что значит "демонская скорость" в данном случае?

— "Демонский зигзаг" работает на стандартной волшебной механике. Не бойся, внутри коконов чар нет. Да и ты — в перчатках, в ботинках, в одежде. Прямого контакта не произойдёт никак. С мальчишками Диа здесь уже баловалась... Мы, когда про первый раз узнали... В общем, пацанов тогда отправили под розги.

— И чего ради?

— Фэнглуин, как оказалось, был против. Вот, чтоб в следующий раз к нему прислушивались.

— А его-то?..

— Чтоб умел на своём настаивать.

— А Вы сейчас не боитесь?

— Розг? — она вдёрнула бровь. — Хотела б я посмотреть на палача, которому поручат исполнять наказание.

Кажется, она считает, что тому было бы страшнее.

— Идём. Видишь, мы вовремя. Как раз составчик прибыл. Вон касса. Расплачивайся.

Особенного ажиотажа здесь не было. Кроме нас в соседний "кокон" села лишь ещё одна пара: дроу и девушка. Девушка поддразнивала своего кавалера, ей, кажется, хотелось, чтоб надменного нелюдя трухануло... Или... чтоб получить повод с визгом, наконец, прижаться к нему? Интересно, а Диагона визжала? Да! — завизжали мои бабочки. А прижималась к кому-нибудь? Нет! — гордо вскинули они свои крылышки. Но одна из них горестно констатировала: дура!

Нас пристегнули, дверцу с легким щелчком задвинули, и кокон... — да, похоже. Вагончик был не прямоугольной коробкой, а вытянутым эллипсоидом, — кокон заперли. Забавно: всё как у нас — словно магнитным ключом. Магический здесь наверняка... И составчик медленно начал первый подъём.

"Волшебная механика"! — а один в один, как у нас. Меня в детстве отец как-то водил. Запомнилось. Когда повзрослела, больше уже не пришлось: визжать в одиночку я не любила, а прижиматься было не к кому.

Оглянулась на пару сзади. Они чинно-благородно сидели рядышком. Перехватила заинтересованный взгляд дроу, настороженный — девчонки. Покачала головой: я не в вашей компании. Перевела глаза на копошение внизу — там, откуда мы уже порядочно отъехали, толпился народ... Надо же, оказывается, мы вклинились в просвет.

— Жалкие неудачники! — засмеялась я и отвернулась.

Наш составчик свернул.

— О-ой! — послышалось от девчонки сзади.

Да уж, я её поняла: ещё чуточку сейчас довернём, и рельсы резко сорвутся вниз.

Интерлюдия. Стартовая площадка "Демонского зигзага". Спустя пару секунд.

— Вот же стерва! Какой с детства стервой была, такую же и из-за зеркала припёрла!

— О чём ты? Ты расслышал её слова?

— Успел бросить "прослушку". Долетела.

— Какую?

— Какую успел — лёгкую. Только в пределах прямой видимости.

— И?

— Захохотала, что мы неудачники.

— Значит, точно — чужая. Местные ,что маршрут закольцован, знают. Так что, через, — он взглянул на рекламу, усмехнулся и закончил: — через двенадцать минут повод повеселиться будет уже у нас. Командуй.

Усмехнулся он больше для партнёра. Самому ему смешно не было. Принцесса — кто бы её тело не занимал! — ускользнула от них в третий раз. Значит, пошла статистика. Кажется, интуитивистка нашла за зеркалами другую интуитивистку. Но как же так? Первые три выбора, и вправду, никаких особых преференций реципиенту не дают, а на четвёртый времени принцессе хватить не должно было... Если бы... Если бы реципиентом не была интуитивистка... Которая запросто могла не тратить попусту время на обсуждение беспросветных вариантов. То есть, кажется, пора сваливать. Через двенадцать минут состав сюда вернётся. Если принцессу удастся взять — никаких вопросов, но если она опять смоется, то... Бодаться с судьбой? Нет-нет, это мы уже проходили. Шрам на левой ноге до сих пор о том, что маму слушаться надо, напоминает. И уходить будем по-тихому, а значит, сначала вписываемся в истерику, которую наверняка устроит "партнёр", и тут же, симулируя бурную деятельность, отделяемся. И валить, валить, валить подальше! А сейчас... Меньше светиться перед всеми подряд сейчас! Так что, командуй, партнёр, командуй! А мы пока полог невидимости на себя лёгонький накинем, который даже ничего не прячет, а только сосредоточиться на нас не даст... Такой лёгонький, что и ты, партнёр, на него внимание не обратишь, чтоб вползла его аура в общий фон, чтоб потом и его усиление тревожным звонком для тебя не прозвучало.

*

Караван коконов проползал последние метры подъёма, разворачиваясь перед рукотворным провалом, на котором демонский зигзаг позволит продемонстрировать пассажирам демонскую скорость.

— Что тебя рассмешило? — расслаблено спросила Шейла.

Впереди двенадцать минут скорости, смен высот, а главное — смен направлений. Она представила, как сейчас завертятся иголки компасов, и улыбнулась тоже. Двенадцать минут выиграно. Ещё два раза по столько же и можно готовить материал для тряпичных големов. Трёх хватит. Её хватило бы на четырёх — но это уже риск. А два приступа макахексии в сутки... Бр-р-р... Она уже не настолько молода для подобного экстрима. Лучше сберечь ману на полог невидимости для големов. Чего зря народ на отдыхе пугать...

Мне было тоже хорошо: бабочки мои вглядывались в приближающуюся пропасть, взялись за ручки, прижались друг к дружке и вздыхали, вздыхали, вздыхали! И на двенадцать минут никаких других проблем не предвиделось.

— Да ерунда, — успела ответить я Шейле. — Там на старте целая толпа мужиков за нами не успела.

Что я сказала — поняли мы одновременно. И тут же колеса нашего поезда отчаянно заскрипели, и вагончики устремились вниз. Но мы вниз не смотрели, мы смотрели друг на друга.

— Где финиш аттракциона? — спросила я.

— На старте, — тихо ответила Шейла.

— Что делать?

— Я думаю.

Не знаю, насколько помогали или мешали ей думать визги колёс, выкрутасы маршрута, броски вверх-вниз, вправо-влево, перегрузки, девчоночьи вопли сзади...Но потом я увидела, что она что-то придумала. И я поняла, что придуманное ею мне не понравится.

— Расстегни нас, — сказала она.

— Но, нас выбросит!

— Нет, гномами тут всё тщательно рассчитано. Ремни — они для успокоения пассажиров, да и какая-никакая а страховка. Наши власти их заставили. Больше для своего собственного чиновнического спокойствия. Мол, меры они приняли. На самых первых зигзагах ничего вообще не было.

— Но зачем отстёгиваться?

Я уже сдёргивала перчатки.

— Сейчас расскажу, — криво усмехнулась не стесняющаяся пользоваться розгами училка. — Диагоне понравилось бы.

— А мне? — ужаснулась я.

— Вот и посмотрим.

Она замолчала... Нет, она не нагнетала жути... Я вдруг поняла, что ей самой — жутко.

— Мы выходим, — наконец, выговорила она.

— Чего?!..

— Отстёгивай! — закричала она.

Мои ладони и на этот раз , как тогда, в моей комнате, не заметили никакой магии, они просто расстегнули несложные замки. Разве что по краю слуха раздался почти неслышимый звон.

— Сначала надо раскрыть дверь...

Это вставать?! Когда у них всё "тщательно рассчитано" под координаты кресел?! Да вот здесь, вот сейчас, на повороте, я обеими руками вцепилась в его поручни! А если сделаю хоть шаг...

— На маршруте два участка полной невесомости. Что это знаешь?

— Да.

— Они симметричны относительно самой дальней точки маршруты, и это — единственные прямолинейные участки. Именно там риск выпасть при манипуляции с дверью будет минимальным. Прыжок на ярд — сдвигаешь дверь до упора, до щелчка — протягиваешь мне руку — я возвращаю тебя на место! — звучало всё не очень страшно. — Беда в том, что в это время мы будем вверх ногами.

— Что?!

— Мы будем на внутренней стороне петли. И на всё про всё придётся нам управиться секунды в полторы.

— За сколько?!..

— До и после на той петле — резкая смена силы тяжести. Ты не рассчитаешь и свалишься, или я подхватить не сумею. Рефлексов на работу при переменной гравитации у нас нет!

Гравитация останется постоянной! — захотелось поспорить мозгам, но я их заткнула. Не до них!

— Но зачем?

— Почти сразу после выхода из первой петли идёт резко-замедляющийся подъём. В верхней точке скорость практически нулевая: пути огибают мачту опоры. Нам надо будет выпрыгнуть и по ней спуститься вниз. С открытой дверью спрыгнуть успеем точно. Не промахнёмся.

— А если вот на том подъёме дверь и открыть?

— Сильное торможение и разворот до мачты на 90

. Боюсь, там я тоже я не удержу тебя. Вынесет.

— Неужели нельзя придумать ещё что-нибудь?!

— Наверняка можно. Если бы у нас было время. Или у меня была магия. Так что готовься.

— Как?!

— Разве ты там, у себя не мечтала — летать?

— У нас для этого — самолёты, парашюты, дельтапланы!

(И с парашютом я прыгала! Один раз.)

— Повторяю твои действия: прыжок — сдвигаешь дверь до щелчка — протягиваешь мне руку — я возвращаю тебя на место! Ясно?

— Да. А когда?

— Да вот оно уже! Готова?

— Да куда там!..

— Держись! Ещё! Ещё! Пошла!

Мы были на внутренней стороне петли. И центробежное ускорение уравновесило ускорение свободного падения. И сила давления на опору стала равняться нулю. Невесомость! Я даже формулу вспомнила! aц = V2/R = g.

Но пока мозги парились, что принимать за известное — радиус, чтоб узнать требуемую скорость, или скорость, чтоб вычислить нужный радиус, тело оттолкнулось от скамьи, пролетело метр к дверце, упёрлось ногами, распахнуло её, услышало щелчок стопора, откинулось назад откинуло назад руки, ногами оттолкнулось от стенки... И Шейла перехватив его, усадила меня в кресло.

Уф-ф .

Вот только широкая юбка, которая, как оказалось, не мешает бегу, для полётов вверх ногами, как оказалось , была совсем не приспособлена — она сбилась, задралась, почти накрыв мне голову. Мы еле успели на финальном крутом подъёме — который с поворотом и торможением, меня из неё выпутать.

Интерлюдия. Стартовая площадка "Демонского зигзага". Спустя шесть минут.

Вагончики выкатили из-за поворота, с визгом, скрежетом затормозили, встали. Маг раздражённо поморщился... Да понимал он, понимал, что звуковое оформление аттракциона разрабатывали специалисты, и верещание тормозов тоже входит в программу развлечения нетребовательному большинству обывательской аудитории, главным образом, юной её части, но ему-то не четырнадцать, не двадцать четыре, и даже не сорок уже...

А вот это уже точно статистика. Принцессы в коконе не было.

— Где они?!.. — завопил его напарник.

И так за прошедшие одиннадцать минут запуганный до полусмерти служитель смотрел на распахнутый кокон в полном изумлении и проблеял что-то совсем уж невразумительное. Да и что он мог ответить? Его же на маршруте не было.

А вон та парочка — была.

Он не стал тратить время на пустое, повернул служителя к себе, снял с пояса невменяемого мужика ключ, сунул его в руки партнёра и чуть подтолкнул к нужной двери. "Командуй!"

Тот среагировал. Подскочил к кокону, подсунул к замку ключ, дёрнул дверь. Дверь не поддалась. Правильно, стандартная защита от случайного касания — ключ надо задержать у датчика минимум на секунду. Но этот... Либо не сообразил, либо уже и не соображал ничего — он вскинул правую ладонь, широко раздвинул пальцы и резко сжал их. Ох, — успел поморщиться первый, — металл замка вспыхнул и одной каплей упал вниз, к рельсам. И архимаг сдвинул, распахнул — вогнал дверь в её карман.

— Где они?!

Орать на аристократа дроу?

Но... Качать права перед сумасшедшим магом? Будучи пристёгнутым к креслу?

— Они вышли.

— Как?!

— Если Вы освободите нас, я покажу.

Дроу! Рационален как... как дроу. Не противоречит психу, но и на вопрос не ответил и, чтоб его отстегнули, потребовал. И тон... Вон, даже, кажется, партнёра несколько притушило... Да, когда твоему роду несколько масс лет, этому и учиться, наверное, особо не требуется.

— Если Вы не против, может, я сам попробую? — протянул он руку. И опять — ведь даже улыбка не промелькнула на то, как маг смотрит на ключ.

Расстегнулся, отстегнул свою подругу, встал. И улыбнулся ей:

— Посмотри, я всё правильно сделаю? Так, как те девушки?

Девчонка, опасливо покосилась на рядом стоявшего мага, кивнула. А аристократ шагнул к двери, свёл ноги вместе и... прыжком с места аккуратно переместился через те шесть дюймов, что разделяли вагон и платформу. Девчонка захлопала в ладоши и захохотала:

— Так! Да, точно так!

— Но дверь?!

— О, дверь они открыли раньше...

— Как?!

Дроу покачал головой, взглянул на свою девчонку... Она тоже только развела руками.

— Боюсь, — он опять недоумённо качнул головой, — вот этого фокуса я изобразить не смогу. Я даже не знаю, что для этого нужно... — а ведь он даже не издевается, он действительно увидел что-то сверхъестественное. — Специальная подготовка? Многомесячные тренировки? А может, нужно платье... Или, кто ж его знает! — то необычное бельё?

— Да, — тут же согласилась с ним вторая свидетельница, — таки-и-ие трусики!..

— Какие ещё "трусики"?!

— Светло-салатные, в основе своей почти прозрачные, — хмыкнул дроу, а девчонка закивала и кинулась описывать:

— Никогда таких не видела! Вы представляете, коротюсенькие, и у неё вот здесь... — она повернулась к магу... э-э-э... спиной и показала на себе место, которое спиной уже не было точно, — вот здесь они расходятся на полосы и...

— Дорогая, — прервал и перехватил её руки её кавалер. — Давай ты мне наедине их подробно опишешь... Извините, мэтр, — повернулся он к магу. — Вы видите, что мы Вас вынуждены покинуть. И срочно!

Он приглашающе откинул локоть, девушка послушно ухватилась за него...

— Извините? — обратился дроу к командиру сопровождающего магов отряда.

Ох, уж этот аристократизм! Воин, едва ли не помимо воли, отступил в сторону. Они не спеша ушли. Но всё-таки определённую информативность выжать из "допроса" вероятность есть!

— Уважаемый, — обратился второй маг к служителю, — где на трассе можно сойти? Так, как нам показали?

— Но двери... Я закрыл все двери! — опять заблеял он.

— Предположим, пассажирки двери открыть сумели.

— Но они были пристёгнуты! Я же сам своими руками!..

— Предположим, — терпение, терпение! — что у них был ключ! — и повторить предельно спокойно, отделяя паузами слово от слова: — Где пассажирки имели физическую возможность... э-э... спрыгнуть?

— На точке перегиба маршрута. Там, — он махнул рукой, — в самом конце. Для создания контраста, скорость поезда несколько секунд почти нулевая... Да и чтоб на главную мачту, когда её огибают, нагрузку уменьшить...

— И куда потом пассажирки с той точки перегиба могут уйти?

— Да никуда. Там техколодец да и всё. Закрытый он.

И командир отряда штурмовиков посмотрел на этого мага с уважением. Вот, мелочь, а ведь приятно!

— Запускайте поезд. Мы проведаем девушек. Что им колодце зря сидеть?

— В таких-то "трусиках"! — захохотал вояка.

*

Замок, констатировала я.

— Шейла?

— Замок, — констатировала и она. — Гномы в таких вопросах предельно аккуратны и в технические пространства проход ограничивают. Нечего, кому попало, меж мачт бродить и в их механизмы заглядывать.

— Маги, куда мы пропали, догадаются.

— Или из наших попутчиков выдавят.

— Ты можешь открыть?

— Через четверть часа — даже без особых для себя последствий, — пожала плечами она. — Это же не банковский сейф — так, защёлка порядку ради, от случайных прохожих.

Какие-такие "случайные прохожие" в техколодце головоломной трассы "Демонского зигзага"?!

Стоп!

Шесть минут составу, чтоб вернуться, минут пять на допросы и шесть, чтоб с составом возвратиться сюда. Итого семнадцать. То есть открывать дверь она будет под аплодисменты той полудюжины мужиков, которых я видела на старте аттракциона. Среди которых два архимага.

— А если сейчас?

— Открою, но тогда тебе придётся меня нести. Я час к самостоятельным перемещениям буду не способна. И к магии касаться сутки потом вообще пробовать не стоит. В противном случае есть риск сжечься, — и уточнила: — Почти на восемьдесят процентов.

У них процент 1/144, — напомнила себе я. То есть это только где-то около шестидесяти наших. Ага, "только" — русская рулетка с четырьмя боевыми патронами в барабане револьвера из семи.

— Может, я?

Я сняла печатки и обеими ладонями накрыла замок. По нулям.

— Другой тип замка. Здесь не блокировка магией. Здесь надо не отключить, а включить её.

Гадство!

— Тупик?

— В тупик Диагона не полезла б! Думай!

"Не полезла б?!"... А ты мне шанс воспротивиться дала?! Стоп! Истерику мы ей потом закатим!

"Да!" — злобно оскалился весь мой кордебалет.

Я огляделась.

Просторный эллипс стен колодца, в центре которого стальная конструкция "мачты". С огороженной лесенкой наверх. По которой мы спустились вниз. И внизу — ни мусора, ни слоя пыли. Аккуратные они люди — гномы. Мне данное качество у "мужа на всю жизнь" всю жизнь будет нравится. Эй, Фэнглуин, считай, что твои родичи за тебя похлопотали!.. Кстати, о нём... Как это он давеча выразился? "Мало ли, куда тебя занесёт, поможет." Однако ж, вот, занесло...

Я опять подошла к явно-очерченному, выделенному цветом овалу двери. Расстегнула сумочку, вынула кошелёк... Из которого не стыдно было доставать золотую пайцзу — и не постыдилась её достать. И что дальше? Если б у нас — была бы щель магнитного считывателя или глазок оптического датчика, а здесь? Оглянулась на Шейлу. Она только покачала головой. Конечно, по Visa Gold в метро тоже не проскочишь, а что остаётся? Ну, Шейла?

— Поднеси к замку и зафиксируй плоскостью к нему на секунду-другую. Только перчатки надень.

Перчатки... И... Секунда это...

"И-раз, и-..."

"...Два", — прошептать я не успела. Раздался мелодичный щелчок. Из двери выступила ручка, с углублением под пальцы. Чтобы удобно было дверь сдвинуть. Я и двинула. Дверь легко заскользила и вошла в стену. Ещё один щелчок. Дверь зафиксировалась. Ручка втянулась внутрь, а вместо неё выступила ещё одна — с углублениями с другой стороны. А с другой стороны двери виднелся коридор...

— Кажется, тебе придётся поцеловать Гло ещё раз, — и Шейла уже знакомым жестом словно вытерла с сухого лба капельку пота.

— Может, придётся даже ещё не раз, — согласилась с нею я.

"Да не очень-то мы и против", — захихикали бабочки.

— У нас фора минут в десять. Продержимся ещё столько же, и они получат... Как ты говорила? "Ложные цели"? Вот, вот — получат они себе цели для лажания!

Железная тётка! Только что у неё была перспектива потери сознания от макахексии и в дальнейшем — яркие горизонты адской рулетки... на восемьдесят процентов, а вон, пронесло и только морщинки на лбу разгладила... Да ладно б она сама, а восхититься умницей-мною? Вон Добровец... ведь уголовник уголовником, а никогда о подобной мелочи не забывал!

...А поцеловать?

Она сдвинула меня, и, с видимым удовольствием, двумя пальчиками, подтолкнула дверь. Та легко заскользила и со вкусным чваканьем отделила коридоры от выхода наверх. И ручка опять утонула в её поверхности.

Тётка кивнула мне:

— Пошли.

"Ме-ге-ра, ме-ге-ра, ме-ге-ра!" — заскандировали прозрачные девчонки.

Неярко горели овальные лампы дежурных огней, освещавших широкий метров, на двадцать, сразу резко поворачивающий желоб, настил на полу — из чего-то вроде пластика, который вёл вдоль него, от колонны к колонне, каждую из которых обвивала металлическая лестница. И сложная конструкция креплений, которая объединяла их и рельсы. Как паутина из металла. И я поёжилась: в магическом мире ведь и подобный паук возможен...

Что ж, пошли...

И тут перестало дребезжать эхо скрежетов от остановившегося где-то в другом конце "Зигзага" поезда.

И мы побежали.

Интерлюдия. Технический колодец "Демонского зигзага". Спустя семнадцать минут.

— Никого, — констатировал капитан наёмников.

— Спускаемся,— скомандовал Второй.

А что делать? Его партнёра — ну, не было в его юные года подобного! — ещё пошатывало от маршрута, от всей этой головокружительной смены скоростей, направлений, а уж движение вверх ногами... Когда, показалось, что ещё мгновение, и они обрушатся вниз... Судя по задравшемуся платью принцессы, именно в этот момент она открывала дверь... Хотя точно: нигде раньше б она у открытой двери и не удержалась. Он как-то интересовался: безопасной зоной внутри кокона были только сиденья. Да уж... Его бы с них подняться не заставили. Но он и не принцесса. Не сокровище Короны он...

Но ведь и она — тоже. Обмен произошёл! И вытворяет теперь всё это пришлая девчонка одной из зеркальных реальностей... Впрочем, о психологии двойничества почти ничего не выкопать не удалось. Некоторую внешнюю статистику нарыть у демонов получилось, а вот про суть...

Ладно, сейчас спустимся и разберёмся, куда на этот раз она смылась. И хватит! Поймать её опять не удалось, а значит — хватит!

Нет, а капитан — мужик толковый. Так организовать десантирование! Их с партнёром поставили промеж наёмников, так что маги и сами опомниться не успели, как совершили требуемое. Даже у этого истерика ни одной секунды лишней на шанс для истерики не образовалось. Встали, и один за другим — шаг к двери, шаг наружу, шаг в сторону. И поезд уже ушёл.

Ладно, спустимся, партнёр очухается окончательно — вернуть командование и... И разминуться. Хватит! А то... Пока она просто убегает, а то ведь и отвечать начнёт. Да таким образом, как у них, интуитивистов, принято. Так, как вот этот шрам остался: тогда преследуемый интуитивист по болоту пробежал, аки посоху, а он... Ведь, вроде бы, шаг в шаг шёл! Но видно, на ступню промахнулся и... И, пока себя почти за волосы из трясины вытягивал — прошкурок в голень и вцепился. Руки шесть секунд были заняты — яду хватило. Еле потом ногу спас. Хорошо , Хей откликнулась...

Хватит!

*

Мы бежали. Не быстро. В длинных платьях даже с разрезанным подолом подолгу быстро не побегаешь.

— Они нас догонят?

Сверху над нами только что прогремел состав.

— Без магов им не войти, а с магами... Архимагам редко бывает менее пятидесяти. А ещё реже маги, даже не архи, бывают тренированными воинами.

— Ленятся?

— Чтобы стать мастером в чём-то, приходится выбирать. Воины выбирают физику — тренируют силу, ловкость, скорость. А маги — кастинг. На то и то, просто не хватает времени.

— А Вы?

— А у меня слишком мелок колодец. Магия для меня изначала была клинком последнего шанса, а не мечом ординарного боя. Это потом, с тобою рядом я разбаловалась. Но рядом с тобой по-всякому приходилось быть в форме.

"Мы с парнями во дворце такое вытворяли!" — тут же вспомнилось мне. Да, погоняйся за такими!

— Но время? Время на тренировки?

— Ещё есть благоволение богов.

— То есть?!

— То есть то, что даётся только от Них — талант. Первый раз мальчишка-ровесник догнал ту шуструю девчонку, которая была мною — в восемнадцать лет. За это я...

— Поцеловали?

— Избила его. Рой Браккас научился противостоять мне только после двадцати. Когда стал гораздо сильнее меня физически. И когда на глаз научился определять, что у меня до макахексии оставался лишь один каст.

Она замедлила бег и перешла на шаг:

— Три минуты ходьбы. Это ты в таком темпе можешь бежать без остановки весь световой день... А мне теперь... — она хмыкнула и не стала уж слишком умалять себя: — теперь для того же мне требуется хотя бы мужская одежда.

— Она... Принцесса... я очень талантлива?

— Королевское сокровище. В спарринге ты справляешься с двумя своими женихами — в любом их сочетании. Справилась бы и со всеми сразу, но тогда тебе пришлось бы покалечить их.

" — Эй, — заверещали бабочки, — ты своего Браккаса калечь!"

Не хочу я никого калечить! Но... Есть же женщины в местных селеньях... Как там? "В игре её конный не словит/В беде — не сробеет, — спасёт..." И пробормотала:

— Главное, чтобы жеребцов на полном скаку останавливать не пришлось.

— Жеребцов? Ты думаешь с кобылами легче? Побежали!

Всё. Плакало моё утреннее блаженное ничегонеделанье! Десять минуточек в постели после звонка будильника, время припоминаний сновидений, неспешного планирования предстоящего дня, время до маминого: "Доча, поднимайся, а то кофе остынет..."

Утреннюю зарядку, и вправду, игнорировать больше не получится. Родители время от времени пытались меня к ней приохотить, но как заставить делать ребёнка то, чего не делаете сами? Почти так же, как запретить то, что, наоборот, делаете... Курили все мои подруги, у которых курили родители, меня же пристрастить к сигаретам у девок так и не вышло. А зарядка... В фирме последнего моего работодателя, повёрнутого на "восточном дзен", даже мебель в офисе была расставлена согласно требованиям залётного фэншуиста, вот и в качестве производственной гимнастики два раза за рабочий день были обязательная пятиминутки кат тайцзицюань... Тренер, кореец , косящий под китайца, ворчал, что пять минут это меньше, чем ничто, что у нас больше на чаи уходит, но чай-то пить можно и сидя перед компом, между телефонными разговорами с клиентами.

Однако, теперь... Мама, папа... Теперь они — не только они не на этом свете, но и я сама — в мире не том... И его иначество было заметным. Ведь, вроде бы, технический коридор! А... не земной. Почти полностью отсутствуют углы, все грани закруглены, все плоскости не пересекаются, а плавно перетекают друг в друга... Впрочем, здесь тоже, как и во дворце, постройки гномов, которые когда-то, оказывается, были не строителями, а дрессировщиками экзотической живности.

Ладно! Меньше мистики! Пора вернуться в реальность. В ту, в которой я — не спортсменка-костоломка, а — умная. Так что самое время озаботиться:

— Маги могут разделиться? На загонщиков и засаду? У них телепорт — не стохастический, нормальный! — может быть?

— У архимагов? — Шейла перешла на шаг. — Он у них есть. Да иначе, как бы они так быстро очутились в Луксади? А с ним... Выпрыгнули из дворца, разделились, двумя компасами отследили направление и скорость движения. Поняли про фиакр, поняли точку прибытия, прыгнули сюда и, думаю, едва не перехватили нас.

— То есть сейчас мы прёмся прямо в засаду?

— Ну-у... — протянула она. — Даже, если наша скорость только в дюжину раз меньше скорости карет зигзага, то "переться" до засады нам по этим зигзагам ещё...

— Часа полтора... — сосчитала я.

— Я ищу развилку, отнорок, перекрёсток, чёрный выход! Откат у меня вот-вот кончится, и мы начнём путать следы. Вида крови не боишься?

— Нет. На каникулах я регулярно подрабатывала санитаркой в травмпунктах.

— Надо же, как принцесса...

— Она тоже подрабатывала?!

— Нет, — поморщила губки наставница, — ей не платили. Но в госпиталях с двенадцати лет полные смены дежурила. Неделю в квартал. Обязательный минимум... Когда нет боевых действий. Обычай.

Обычай... Я вспомнила про наших земных, русских царевен... Такой "обычай" был не только в магическом мире.

— "Боевые действия"? Вы воюете?

— Время от времени случаются проникновения демонов. И гораздо чаще — стычки на границах с гоблинами. В королевском госпитале при наплыве раненых ожидается присутствие королевской крови. Заживление идёт в разы быстрее.

— Но...

— Не королевской магии — крови. Магию в этом случае обеспечивает сам госпиталь. Или земля под ним. Или его подземелья. А может, и шпили. Здание возводилось эльфами. Но теперь они говорят, что документация по нему погибла при захвате столицы орками. Орки тогда, три массы лет тому назад, были кочевниками. Наши маги однажды попытались сами исследовать строение, но последовало... Возросло количество смертей. И твой предок — дед, — наложил запрет на всякую постороннюю, не связанную с лечением, магию внутри комплекса. Так вот, Диа ни разу не попробовала отлынить от дежурств. Даже пережив первые случившиеся в её присутствии, под её руками, смерти. Её братья, те поначалу пытались избегать грязных процедур... Обмываний, извини меня, обосравшихся, к примеру, а она, нет. С детства не брезговала. Королевская работа!

— "Они поначалу"... А потом?

— Потом им, как участникам боёв, самим приходилось лечиться. Или восстанавливаться. Или просто приходить в себя после того, как отбивали и осматривали деревни, захваченные гоблинами. Или камеры с останками пленников демонов. Да-да, кабаки в этом случае не худший вариант. Или девки. Побежали!

Мы побежали, потом перешли на шаг, потом опять побежали... И я вспомнила, что Шейла раньше упоминала и про мою сестру... Наверняка старшую, ведь всё звучало в контексте о возможных заговорщиках из... из "наследников первой очереди". Так сестра что? — "королевской работой" не утруждалась? Но только хотела спросить об этом наставницу, и подбежала уже к ней поближе, как тут что-то мне послышалось сзади. Оглянулась... И... Наступила на подол платья Шейлы. Шейла рефлекторно ухватилась за меня, и по настилу покатились мы обе.

Когда сели, она тут же набрала воздуху, чтоб высказать мне и про неуклюжесть при беге, и про осанку при приземлении, и, вообще, про сколько можно?! Мои девчонки сейчас же злобно вспомнили про обещанное разрешение при случае закатить добрую истерику, и через мгновение здесь должно бы стать очень весело, но...

Я только ткнула пальцем в стену. И все заткнулись.

На бегу дверь не заметить бы. Особенно потому, что прошлая, через которую мы сюда вошли, была явно выделена и узором рельефа, и оттенком расцветки, так что по инерции ожидалось, что и последующие будут примерно такими же, но эта... Только еле различимый зазор — что-то вроде тонюсенькой трещинки, очерчивал ровный овал. Но тут же сразу осозналось, что овал дежурной лампы вверху был вертикальным, а не горизонтальным, как у прочих.

— А там, у себя, интуитивистикой баловаться тебе не приходилось?

— Я не угадывала — я рассчитывала!

— И расчётные формулы хоть сейчас можешь предъявить?

— Но есть же и общие соображения...

— Ты только математикам, которые теорией вероятности занимаются, этим термином не аргументируй — побьют. Проверяй!

Видя дверь, замок разглядеть было нетрудно. Пайцза. Секунда. И знакомый щелчок замка, и выступает знакомая ручка.

— Отойди.

Она чуть приоткрыла дверь. Заглянула... Я тоже вытянула шею — комнатка.

— Подожди здесь, — взглянула на меня и добавила: — Ты ж умная. Минуту усидишь?

Пришлось кивнуть.

Нет, этому телу усидеть никакого терпения, конечно, не хватило, но я нашла, чем его занять — отбежала назад, так чтоб сумка, сброшенная Шейлой, оставалась в поле зрения, и на повороте устроила наблюдательный пункт. Нет, никто, конечно, за ту минуту появиться не успел, а Шейла, выйдя и не увидя меня, наоборот, высказаться, хотя бы мысленно, наверняка успела. Но, когда я вернулась, и успокоиться она успела тоже. И подготовиться. Она сидела на табуретке, рядом с ней стояла ещё одна такая же. В правой руке — держала свой кинжал, а на коленях лежала помятая серая тряпка. Ветошь, чтоб пыль вытирать? Чтоб полы в той комнатушке мыть? Ну, хоть сухая. Но на своё платье, я б её не бросила!

— Там выход, — порадовала меня Шейла. — Хотя, скорее, наоборот, вход. А комната — это опорный пункт обходчиков, база их, что ли. Нам главное, что дверь наружу имеется. Мы выйдем, а они, — кивнула она туда, откуда мы пришли, — пусть себе бегают. Ну, и что у персонала здесь санитарная сумка наличествует — так это добавочный бонус. А ты... Чего тебя куда-то понесло?

— Не сиделось, — честно призналась я. — Ну и совместила приятное с полезным, постояла на часах. А теперь, пост сдан! — я хотела козырнуть, но вместо того правая рука чуть ударила по левому плечу.

— Вольно, рядовая, — хотела, вроде, улыбнуться и Шейла, но только нахмурилась: — Неужели они так близко? Придётся провериться, сигналку повесить... Вот ману и сэкономила... Расстёгивай рукав! Садись.

Так, то, что про санитарные сумки они знают, это хорошо, но...

— А... Вы нож-то хоть продезинфицировали?

— Да. В сумке — стандартный набор для перевязок есть.

— Но... тряпка... Это же не из неё? Это не на бинты?

Шейла, аж поперхнулась.

— Успокойся! Основы санитарии гномы вдолбили в людей при первом нашем контакте — восемь гроссов лет тому назад. Это, — она тронула рукояткой кинжала тряпку, — материал для тряпичного голема. А бинты — вот. Жаль только, что ты — это ты. Перевязка бы не потребовалась совсем: кровь я останавливаю и мелкие раны заживляю — кастом. Живое — моя стихия, мана на подобные мелочи у меня почти не тратится. Садись!

Села. Она зажала коленями мои колени.

— Да успокойся ты! И смотри... хоть вон туда, — ткнула она кинжалом куда-то себе за плечо. — Больно не будет. Мой кинжал остёр и с телом принцессы уже знаком.

Это должно меня успокоить?! — изумились мозги. Но больно и в самом деле не было. Сначала я почувствовала всем привычное прикосновение смоченной спиртом ватки, а потом холод лезвия. Холод, а не боль. Потом услышала предложение:

— Поработай кулаком. Хотя и так хорошо течёт. Я постоянно Диагоне вдалбливала, чтоб у кого-нибудь из мальчишек бинты при себе были обязательно.

— И она слушалась?

— Послушались мальчишки. Особенно после того, как их второй раз из-за этого выпороли.

— Им не обидно было? Розги из-за неё получать?

— Чего ж обижаться, когда все пятеро вровень на одной лавке получали, — пожала плечами наставница. — Да и перепугались они тогда сильно: Диа, вся в кровище — то ещё зрелище. Всё. Достаточно. Первый совсем простым будет. Ему не больше пары часов продержаться потребуется.

На формирование голема посмотреть мне не дали: "Давай хоть как-то поэкономим мой колодец. Твоё негаторство вне прямого контакта действует совсем слабо, но моей луже и того хватит, — однако, полюбовавшись на разочарованную мордочку своей принцессы, она смягчилась: — Готового покажу".

Готовый тряпичный голем не впечатлял: сплетённая из лоскутов перепачканных кровью тряпок верёвка сантиметров на двадцать. Вот только в руках Шейлы она извивалась... Ну, как живая! И с неё кровь почти капала. Бр-р-р...

Она положила её на пол, на границу настила и стены, чуть подтолкнула, и та поползла. Не как змея, а как гусеница: подтянула свой конец к началу, сложилась, выгнулась, откинула начало вперёд на всю свою длину, сложилась, выгнулась... Кровавого следа за ней не оставалось, а скорость... Шагом за ней можно бы поспеть, не нагнетая темпа.

Я только головой покачала, но что можно сделать за ту пару минут, в которую уложилась Шейла?

— Пошли отсюда, — поморщилась на свой конструкт наставница и потянулась к сумке. — Сейчас достану шляпки. "Престол упоений" ждёт нас! И вспомни про осанку, принцесса!

Что ж, в такой шляпке про осанку помнить было просто.

Интерлюдия. Технический коридор "Демонского зигзага". Спустя девять минут.

Они стояли над кучкой пепла от того, что только что было тряпичным големом.

— Возвращаемся! И смотрим на левую стенку. Две бабы десять минут тому назад нашли в ней дверь наружу! Да и для обслуживающего персонала у выхода на улицу должен быть очень внятный знак. Ищем!

Орать "напарник" мог бы и поменьше. Он этот "знак" пропустил тоже. И... Никто и не смотрел на стенки. Компас резких перемен курса жертв не указывал. Вот они и неслись вперёд.

Эх, если бы не дурацкая стеснительность этого... Нашёл, урод, когда девочку из себя корчить! Капитан наёмников сразу предложил магам, чтобы их несли воины, но первые четверть часа понадобились, чтоб тот сначала сдох, потом приходил в себя, потом корчил морду на уговоры и только после этого забрался на закорки к солдату. И только после этого, постоянно между собой меняясь, четверо вояк начали, верно, реально догонять "двух баб". И ведь почти догнали!

Здесь, на месте он успел остановить коллегу, и сначала определил время создания голема, и уж потом позволил сжечь. Тот аж зашипел: "Шейла, привет!"

Девять минут! Скорость бега у этих бугаев раза в три больше скорости поганой гусеницы, то есть принцесса обогнала их — ушла с места создания этого подобия червяка, всего-то минуты на три-четыре раньше, чем они его проскочили... И если бы им сразу...

Впрочем, чего он удивляется?.. Связаться с интуитивистом одиннадцатой ступени!.. Ладно, хватит причитать. Исход всей этой эпопеи уже ясен. Отделиться ещё не получилось, но решение принято.

— Вон оно!..

Да, вертикальный плафон фонаря служебного освещения выделялся явно. Зная, что искать — увидишь сразу.

А у интуитивистки опять фора в четверть часа!

8. Дворец Корней

— Ох, — сказала Шейла.

— Что?

— Плохо. Я перестала чувствовать сигналку. Голем распался.

— Сам?

— Сам бы он продержался не менее двух часов.

— Его догнали.

— Да, — она достала часы, щёлкнула крышечкой. — Девять минут! Всего девять минут! Выходит, мы опять еле успели. Так, ещё минут пять им теперь возвращаться. У нас фора в четверть часа. В принципе, успеваем. Скрутить ещё одного — тоже лёгонького, только пошустрее чуть, накинуть на него невидимость, выпустить и убраться отсюда. И придумать что-нибудь посущественнее.

— Но?.. — её "но" я почти услышала!

— Но где?

— А прямо здесь? Мол — сегодня новый аттракцион! Вон, как те!

Там трое мимов, устроившихся на мостовой, словно пытались выбраться из-за не видимой зрителям стены. Один из них мелкой монеткой попытался процарапать себе выход, но та в несколько секунд стёрлась, он жалобно посмотрел на пальцы, на публику, кто-то засмеялся и бросил ему свой грошик... Двое оставшихся с трагической обречённостью принялись рассматривать свои пустые руки, попытались поскоблить "стенку" ногтями, "узникам" стало больно, они завздыхали, начали дуть на пальцы... Монеты полетели и им.

— Рудная магия не поощряется. Слишком её любят демоны. И нас, если увидят за ней... Не арестует охрана, так побьют зрители. Думай ещё! Нам нужно уединиться, и чтоб меж нами и погоней была хоть какая-то преграда от погони!

— То есть, куда не пускают мужчин? Женские туалеты, женские примерочные, женские салоны красоты... Женские бани! Здесь есть женская баня?

— Есть...— она задумалась... — Нет, не пойдёт. У здания всего три выхода. Не успеем — и нас заблокируют внутри.

— Женский стриптиз! С секретным входом для ВИП-клиенток!

— У вас и такое бывает? — покачала головой Шейла. — А ты...

— Нет! — завизжали мозги, завизжали мои бабочки и почти взвизгнула я.

Но Шейла не попыталась развить тему. Она явно что-то сообразила.

— Стриптиз с секретным входом, говоришь? Женский... Пошли.

Она не стала ничего объяснять, а я не стала ничего спрашивать. В детстве из трёх мушкетеров мне очень нравился Атос, и именно этим — как самый не любопытствующий в мире. Правда, я редко следовала его примеру. Получалось у меня быть такой разве что в отношениях с Добровцом. Но там, меньше знаешь — гораздо лучше спишь. А необходимые для дела подробности он в полном объёме предоставлял и без расспросов. Думаю, потому что сначала разговор со мной он обсуждал со своим хитромудрым дядей Жорой... И может, по старой памяти старался не впутывать в криминал любимицу своей первой учительницы.

Мы быстро миновали квартал, и улица стала... Не такой помпезной, что ли. Нет, не так резко, как в Питере, где за квартал всторону от Невского Санкт-Петербург сразу становился "достоевским и бесноватым". Но краски здесь были уже глуше, музыка — тише, меньше народа на тротуарах, зато...Зато дороже туалеты дам, роскошней витрины магазинов, древнее особняки. Зато — такая знакомая картина: художники прямо вдоль мостовой расставили свои полотна... Шейла не дала мне задержаться, взглянуть, присмотреться... Может, принцессе уличный уровень мелок? И художники тоже, раз кинув взгляд, больше не обращали на нас внимания. Кто-то читал, кто-то на пару с другим передвигал по расчерченной доске диковинные фигурки — местные аналог шахмат? А вон надменная дроу замерла на табуретке (У меня всполошились все бабочки и поспешно начали выправлять в суете подзабытый мною позвоночник. Наставница проследила взгляд и только губки поморщила), а трое девиц, растянув вокруг неё — метра на полтора-два! — во все стороны её волосы, копошились в них голыми пальцами — ни расчесок в них не было, ни кисточек, ни ножниц... "Ножницы? — хором всплеснули прозрачными ручками мои крылатые создания: — Да ты что?! Убьёт! Это кастинг!"

"Кастинг"? — какой непривычный смысл у вроде знакомого слова.

Мы пересекли улицу. Обошли небольшую толчею у парадного входа... Кабаре? Театр? Вычурные платья женщин, полные спеси кавалеры... А может, какой-нибудь модный показ? Вывеска "Корделия" информации не добавляла.

— Тихо и быстро! — прошептала наставница.

Особого страха или тревоги в голосе не прозвучало. Так, озабоченность по поводу возможной лёгкой неприятности. Что ж, я чуть склонила голову, помогая полям шляпы прикрыть верхнюю часть лица.

Обошли.

— Знакомые? — поинтересовалась я.

— Непривычно, мне это... — не ответила на мой вопрос Шейла.

— Диагона не послушалась бы?

— Нет, не то... Послушалась бы, конечно. Авантюристка она та ещё, вот, встревая с мальчишками в приключения разные, и выучилась подчиняться тому из них, кто понял, что скомандовать надо. Чаще других успевает Аркханг... Но кто не то скомандует — она потом не стеснялась... Представляешь зрелище — расквашенный у Ханга нос?! Он как-то пожаловался, что сразу тогда про маменьку свою вспомнил. Представляешь зрелище: жалующийся Ханг?! — тут-то мои бабоньки на попы и сели: "А Ханг-то — ябеда, ябеда, ябеда!" — Шейла полюбовалась на ошарашенную меня и продолжила: — Ну и мне.... Мне, можно сказать, её послушание по наследству перешло. Непривычно другое...

Ну да, ну умная я! Я её в известность об этом с самого начала поставила.

— Да, ты правильно поняла. На аукционе у Корделии люди бывают совсем не бедные. А леди Стро — и вовсе завсегдатай. Но ей, чтобы самой узнать кого-то, надо, чтобы этот кто-то в неё врезался или... Или чтобы он был императором, — она вздохнула: — Но там, куда мы сейчас придём, нас наверняка узнает еще одна дама. Хозяйка. Очень умная. Очень. На всякий случай: прямую ложь распознаёт сразу у всех рас. Говорят, что именно поэтому участвовала на переговорах с демонами. Что не все наши переговорщики тогда погибли — её заслуга. На всякий случай: ей восемьдесят четыре года. Но эльфийка. Соответственно, выглядит лишь на пару дюжин годков человечьих. Лучше, чтобы она о нас узнала побыстрее. Поэтому заказываешь комнату для отдыха — ты и светишь при этом пайцзу, — Шейла усмехнулась, как-то очень двусмысленно усмехнулась: — Да-да, опять. Хайеллирри с принцессой знакома. Постарайся не засветиться. Скрывать зеркальный обмен очень долго вряд ли получится, но лучше будет, если первым о нём узнает император. И уж пусть он сам всё решает и всё обустраивает... Предусматривает, а не... Не пытается разгрести вываленный на него мусорный контейнер попутных проблем.

— А мне? Мои личные проблемы тоже полны грязи?

— Мы не старшая раса. У них идентифицируется аура. У нас — кровь. Все наши законы говорят о крови. Во всех наших сказаниях прокламируется кровь. А твоя руда... Ты по-прежнему — сокровище короны!

— И для женихов?

— Для мальчишек?.. Посмотрим. Но вот для их родов не изменилось ничего. По-прежнему, ты принадлежишь имперской семье, ты — истинная кровь. И ты девственница. Точка, — она чуть сжала мою ладонь. — Подходим, принцесса!

Да, в этом переулке разномастных зданий не было, чуть в глубине возвышался только один и над входом в него светилась вывеска. "Корни", — прочитала я вертикальный ряд перевитых эльфийских рун. Особняк соответствовал названию: донжон на пять этажей, а вокруг него, оплетая его, отходя от него, отделяясь от него, словно огромные корни — прозрачные коридоры, прозрачные ряды комнат, неровная россыпь открытых всем взглядам балконов, лоджий... И только лианы... Огромные листья, огромные — чуть ли не с голову! — цветы... Лианы, цепляясь за любую неровность, увивали стены и словно пытались хоть где-то прикрыть незамутнённую бесстыдность просвечивающих стен. За которыми — женщины, женщины, женщины... Прохаживаются, бездельничают. Что-то пьют из крохотных чашечек или из высоких бокалов. Болтают друг с другом, скучают в одиночестве...

— Это что? Бордель?! — ужаснулась я.

Шейла рассмеялась:

— Ну... Не совсем. Главное, что мужчинам здесь не рады. И есть отдельный вход для избранных. Много входов. Здание старое. Очень. Через его катакомбы ещё семейство последних эльфийских правителей Велтмирна когда-то сбегали от орков. А стены прозрачны только во внешнем ярусе. Гномы время от времени пытаются продавить, чтоб очередные хозяева "прикрылись", но непристойность происходящего доказать никак не могут. Действительно, чего неприличного сейчас в том, что девчонки пьют кафру? Идём.

Я загляделась на диковинную архитектуру и, откуда взялась эта толпа бестолково несущейся ребятни, не уследила. От одного я увернулась, но в меня врезалась другая пацанка, она охнула, пискнула, начала заваливаться на землю — я еле успела подхватить её!

— Стоять! — раздалось шипение Шейлы. — Или я ему ухо вырву!

За ухо она почти подняла над землёй мальчишку. Тот еле удерживался на ногах, стоя на цыпочках.

— Проверь пайцзу! — приказала она мне.

До меня дошло, я тоже охнула и полезла в сумочку...

— Да что вы, тётенька, — заканючил пойманный. — Мы нечаянно! А тот кошелёк, он сам выпал!

— Диа!

Я в ответ продемонстрировала ей свой кошель. Вынула и показала пайцзу. Она чуть опустила руку и за ухо повернула голову сорванца к себе:

— О чём ты?

— Да вон же ж!

Он указал ей под ноги. Она взглянула. Я тоже. Камни мостовой и на них кошель. Толстый. Вышитый. И запечатанный круглой тёмной печатью.

— Ты! — ткнула свободной рукой на мою пацанку Шейла. — Подай!

Приняла. Мельком взглянув на печать, отпустила мальчишку:

— Свободны!

— Тётенька!

— Чего ещё?

— А... — он выразительно потёр себе красное ухо. — И без нас бы вы так его бы и потеряли!

— Диа, — признала она, — компенсируй ему его ухо.

Я засмеялась, сняла перчатку, вытащила из своего кошелька горсть монет, чуть заколебалась, какую дать, но чумазая девчонка решила выбрать сама, дёрнулась, промахнулась, ударила меня по ладони, и все монеты просыпались. Беспризорники с визгами бросились подбирать.

— Идём! — покачала головой Шейла. И мы пошли.

— Спасибо, тётенька!

— Это... — я качнула голову в их сторону.

— На кошеле печать Браккаса. Он и вправду, смог сосчитать меня. Очень хочется верить, что такие своры он запустил в два-три места, но... — и она опять повторила: — Он сосчитал меня.

Мы вошли. Я раскрыла кошель, ещё раз убедилась: оставшаяся мелочь, пайцза — всё на месте. Огляделась.. Просторный и высокий — этажа на три, переполненный светом холл, прозрачные стены приглашали в прозрачные коридоры, прозрачный лифт манил в прозрачные высоты такого же прозрачного потолка. По которому с той стороны ходили женщины... В платьях...Чуть мелькали туфельки... Чуть шумели струи декоративного водопадика, и важно шевелили почти декоративными плавниками толстые рыбы в многометровом аквариуме. И под стать праздничным декорациям была подошедшая к нам девушка. Встала перед нами, заулыбалась...

— Здравствуйте, могу я чем-нибудь вам помочь? — неспешно поинтересовалась она.

Вот тоже, ничего ж непристойного не предложила, а... А бабочки моего солнечного сплетения аж заоблизывались.

— Спасибо, нам третья не нужна, мы уж как-нибудь сами, — отмахнулась от неё Шейла.

— Но...

— Извините, — начала я, но Шейла прервала мои объяснения:

— Мы спешим!

О, кажется девчонке стоит уступить дорогу моей наставнице...

— О! — засмеялась она. И ленца ушла из её движений. Она развернулась, подхватила меня под руку и чуть ли не в припрыжку потащила к бюро. Шейла едва успевала за нами!

— Вот! Ольчи, наши гостьи торопятся! Палевая гостиная же свободна?

— Но, — пискнула маленькая, как серая мышка, дежурная.

— Оформляй! А мы пошли.

— Но... — опять запищала серая мышка.

— Оформляй! Хозяйка тебя похвалит! — и повернулась к нам: — Я провожу? Чтоб по дороге к вам девчонки не липли?

Стремительный рейд по центральной лестнице, недлинному коридору — эльфийки еле успевали отскакивать, освобождая нам дорогу! — и она распахивает дверь.

— Всё! Добро пожаловать! И не смею вам более надоедать!

Мы вошли, и за нами закрылась дверь.

— Что это было? — спросила я.

Огляделась — и опять вспомнился Версаль, Зимний дворец...

— И где это мы?

— Палевая гостиная, ты же слышала.

— У нас в гостиных таких кроватей не ставят...

— У нас тоже. Так, всё потом. Сначала — дело! Садись и закати рукав.

Она ногой катнула ко мне... наверное, это надо называть пуфиком — нечто вроде низенькой табуретки на мелких колёсиках, без спинки с мягким сидением, вот только ножек у него было не три-четыре, а... шесть! И формой оно больше было похоже на паука-переростка... И мягкое беззвучное скольжение его почти создавало иллюзию, что ножками своими он словно быстро-быстро перебирает... И есть такие арахниды — с узорами на спине. У этого узор на том месте, куда садятся, тоже был... Я сглотнула... И всё равно ничего не поняла. Я не поняла, что такого в нём было откровенно непристойным!

Я была одета — и бельё моё класса "Compression" было на мне, уж не будем вспоминать, как оно выглядит! Но в конце концов, было ведь ещё и платье! Длинное! Абсолютно приличное. Только всё равно, садиться на этот "пуфик" — так словно голой задницей прямо на другую голую задницу! И подобным в этой "гостиной" было всё... Картины на стенах, те хоть откровенны... А подсвечник, словно скрученный из трёх порнографически-переплетённых женских фигур? А столик, неведомо почему вызывающий ассоциацию со вставшей в бесстыдный мостик стройной девчонкой-подростком? Девчонкой-девственницей... А уж кровать!.. А ведь ещё и пол... Тоже палевый... И в той комнате, в которой со мною в зеркальце сыграла местная девчонка, основной колер был палевым, но этот... Паркет был под цвет женской кожи... Да просто как женская кожа! И по этому ходить?!

— Закрой глаза, — вздохнув, посоветовала Шейла. — Три шага вперёд и садись.

Она поставила на пол свою сумку и уже выкладывала из неё на другой пуф бинты, вату, спирт, потом вытащила прошлую тряпку... И её она собирается...

Она посмотрела на бурую ветошь, оглянулась на меня, добавила:

— Эльфы, они те ещё затейники... А уж эльфицы... Надо же, даже меня продирает... Хоть душ холодный теперь принимай... Ладно, голема выпустим и... Уж душ-то здесь должен быть!.. Хотя в тутошний как бы не пришлось, тоже зажмурившись, заходить... Да и то — вдруг не удержишься и взглянешь... Садись! — прикрикнула она на меня и со злобой, явно преодолевая себя, швырнула грязное тряпьё на тот декадентский кошмар, что стоял рядом с ней.

И я решилась: прикрыла глаза и попросила своих девчонок: "Помогайте!". Три шага, и колени сквозь платье почувствовали мягкую обивочную ткань. Коснулась пальцами. Села. Что ж... Сидеть было удобно. Очень. Выдохнула. Начала расстёгивать рукав. И попыталась быть деловой:

— Мы пол не закапаем?

— Нет. Я аккуратно. Да и... Кажется, тебе б только спасибо сказали. Я не очень помню... Давно... чуть ли не детстве читала... Ты лучше потом у Сейла спроси, у них про Дворец Корней легенд не меряно... Что-то там и про кровь, вроде, звучало.

Она подошла, повернула меня к себе лицом. И опять, как четверть часа тому назад, на руке холод ватки спирта, холод стали кинжала...

— Поработай кулаком. Боюсь, уже времени нет совсем.

Я даже успела пару раз сжать-разжать пальцы. И тут...

Дверь сзади распахнулась и захлопнулась. Шейла замерла, что ж, я сильно не стала дёргаться, оглядываться не стала тоже.

— Шейла, ты!... — и голос оборвался.

Шагов я, земная, не услышала бы: порхающие движения, вышитая тряпичная обувь, но тут я вам не там.

От вооружённой окровавленным ножом Шейлы вошедшая дистанцию сохранила, обогнув нас с нею метра за три. Встала у меня на виду, как раз у высокого матраса кровати.

"Эльфица". Она была бы мне, земной, в ровесницах, если бы ей не было восемьдесят четыре года. Я даже имя мысленно выговорила: Хайелльирри. А она смотрела на меня. Ладонь её собрала в горсть и сжала расписанное непотребными узорами покрывало кровати, смяла, отпустила, пригладила. Уставилась на Шейлу. Она откинулась.

"Расселась!"

— Ты что вытворяешь?!

"Она кричит на нас!" — в разнобой заголосили девчонки.

Нет, на нас она не кричала — нас она вообще больше не замечала!

"Так, девочки..."

"Yes, mam?!.."

— Хайелльирри, — попробовала объясниться Шейла, — полтора часа назад принцессу попытались захватить в её покоях. Мы сумели вырваться. Нас преследуют с рудным компасом. С двумя компасами!

И она закопошилась в своей сумке...

— С дюжиной!..

— Мы...

"Девоньки, помните я вам обещала шанс на злобную истерику?..."

"Да, мэм!!"

-...Да кто б умудрился достать кровь принцессы?!

"Фас!"

И я прыгнула на эльфийку! Нет, если б прыгала я, да ещё и из положения "сидя", да ещё и в платье, может, сантиметров на тридцать меня б и хватило. Но девчонка, не запнувшись, сначала сделала два мелких шага, а потом взвилась в воздух! Хозяйка этого элитного борделя для женщин попыталась прикрыться блоком, но куда там! Я перехватила её руку, вывернула и прижала её эльфийской мордой прямо к кровати!

— Не сметь сидеть в нашем присутствии!

Но дальше что-то сделала она. Я отлетела от неё, упала б, но успела сгруппироваться, выпрямилась, развернулась.

Она стояла на одной ноге, вторая была поджата к груди, руки вскинуты и словно изломаны в локтях и кистях. От ногтей у неё явно парило, и с полудюжину разных предметов — пару томов увесистых книг, какие-то цветастые баночки, подушка! — парили вокруг неё.

— И что теперь? — искривила ротик она. — Папочке побежишь ябедничать?

— Нет! — прошипела я и хотела добавить: "Братьев позову!". Но губы сами, почти помимо моей воли, выговорили другое: — Сестричку в известность поставим.

Она метнула взгляд на Шейлу, а потом...

Первой упала подушка, потом книги, потом на кровать опустились склянки. Потом в глубокий реверанс опустилась она.

— Смиренно прошу простить мою дерзость.

"Сделали! Мы её сделали! — заверещали феи. — Скажи ей: мы подумаем!"

Я вернулась к своему пуфику. Села. Увидела две бледные капли крови, упавшие на пол. Пригляделась и только головой покачала: за считанные секунды они выцвели ещё больше.

— Извинения приняты, — и обернулась к отмершей Шейле. Она знакомым движением словно вытерла со лба несуществующую капельку пота. Кивнула ей: — Пожалуйста, продолжайте.

Эльфийка распрямилась, а Шейла подобрала и опять подставила мне под руку свою заляпанную кровью ветошь. И продолжила:

— Установлено, что нас преследует, как минимум, пара архимагов с рудными компасами. Откуда у них кровь Диагоны — не установлено. Чтобы сбить их, двадцать... — она щёлкнула часами, — двадцать две минуты тому назад, на крови принцессы, я скрутила верёвочного голема. Через девять минут его сигналка смолкла. Тогда Диа напомнила мне про "Корни". Наш план: скрутить ещё голема и выпустить его через один из дальних выходов, а самим выйти через другой. Забраться для этого в Палевую гостиную — не наша инициатива, не наша просьба, не наш заказ.

— Вы желаете оспорить индент? — осторожно поинтересовалась владетельница заведения.

— Нет! — сразу отказалась я. — Здесь... любопытно.

— Цены здесь тоже... соответствующие. Собственно, именно поэтому... Стреженка заметила пайцзу и, чтобы вынудить вас расплатиться именно ею... Она будет выпорота.

— Поясните?

— Не уровень холл-менеджера вмешиваться в политику взаимоотношений рас, — она чуть помолчала... — Вы не будете против?

Я вспомнила тот весёлый ураган, который сотворила... Стреженка. Улыбнулась. Посмотрела на Шейлу — та улыбнулась тоже.

— У нас к ней претензий нет.

— Она должна была заранее предупредить вас, что оплата через карту гномов услуг комплекса "Корни", вызовет определённые... нет, наоборот — неопределённые! — последствия. Но ей всё это показалось забавным.

Я опять вскинула глаза, посмотрела на Шейлу, мы опять улыбнулись...

— Нам она понравилась. Объясните ей всё, чтоб впредь...

Хозяйка посмотрела на меня, на Шейлу... Чуть пожала плечами:

— После наказания Стреженка останется на своей должности. И я... После объяснений я повнимательнее присмотрюсь к ней.

— Так, достаточно! — вмешалась наставница. У неё в руках уже были бинты. — Пока хватит.

— Сейчас..

Я перевернула руку порезом вверх, выждала, чтоб накопилась кровь и плеснула ею на пол. Заметила, как дрогнули уши эльфийки. Спросила:

— Этого на оплату — хватило бы?

— Да, — тут же ответила она.

— Шейла, достань деньги.

Шейла, поморщилась, но поняла, что на споры только больше времени уйдёт — достала, подброшенный ребятнёй кошель, сорвала печать — сыпанула монеты на стол.

— А здесь, чтоб заплатить хватит? — опять спросила я.

— Да, — хмыкнула Хайелльирри.

— Шейла... — я протянула ей руку: — Пожалуйста.

И Шейла занялась перевязкой.

— Хайелльирри, — продолжила я, — когда мы обсуждали приход сюда, прозвучала фраза, что Вы очень умны. Требуется экспертное решение: чем платить — кровью, золотом или пайцзой. Вы можете нам помочь?

Хайелльирри с интересом посмотрела на меня:

— Критерий оценки?

— Мои интересы. Мои личные интересы. Не проблемы короны или "взаимоотношения рас", а что для меня — меня! — будет лучше?

Пока мадам думала, Шейла успела руку забинтовать. И тут же она подхватила заляпанную кровью тряпку и отошла от меня подальше — за ту монументальную кровать, в угол комнаты.

— А как расплатиться хотелось бы Вам? Без всяких расчетов — просто хотелось бы?!

— Пайцзой.

— Вот.

— А политика... э-э... взаимоотношений?

— А не плевать ли? — засмеялась восьмидесятичетырёхлетняя эльфесса с непосредственностью той, которая затащила нас сюда, двадцатилетней девчонки.

Чему меня в Вышке выучили — так это что, если уж наняли эксперта, то доверяйте ему! Отсмеявшись, я достала пайцзу.

— Сумма платежа?

Она сказала.

— Ох, — оборвалось хихиканье из-за кровати.

— За что?

— За суточную аренду Палевой гостиной, — она извиняюще пожала плечами и с некоторой иронией добавила: — её почасовой оплаты у нас в прейскуранте нет.

Да, и у нас в отелях с почасовой оплатой королевских номеров не бывает тоже.

Я озвучила реквизиты платежа, чуть сжала пайцзу, и она, на мгновение потяжелев, подтвердила оплату.

— Что ж... — предвкушающе улыбнулась аристократка, — ну, сумасшедший дом, здравствуй!

— Диа, — раздался напряжённый голос Шейлы, — собери деньги. Мы вот-вот опять заспешим.

Я начала складывать тяжёлые монеты в кошель.

— Шей, тебе помочь? — предложила эльфийка.

— Нет! — даже не успев подумать, тут же отказала я.

— Помоги, — спустя секунду ответила наставница. — Сейчас я запечатаю кровь, и ты бросишь на него невидимость.

— Принцесса?

Да, против процедур с уже "запечатанной" кровью, мои девчонки не запротестовали.

— Не против, — и тут же спохватилась: — Ваша помощь будет принята нами с благодарностью.

Я встала и даже сделала намёк на реверанс, но гостиная... Как только с делами оказалось покончено, так гостиная своей хмарью опять начала морочить голову, и мой реверанс вышел... Не оплатой, а авансом... Словно я намекнула на что-то, словно что-то пообещала. И самое странное — мне понравилось! Вдруг захотелось, чтоб эта молодящаяся стерва ещё раз почувствовала, подумала, что я пообещала ей что-то! Мне нравилось здесь! Мне уже нравилось марево Палевой гостиной!

— А вон то, — указала я пальцем (Эй, принцесса, Ваши манеры!) — указала на уже сильно побледневшие на палевом полу капли крови, — тогда пусть будет моим подарком!

— Мне? — оглянувшись, деловито уточнила спешившая к Шейле мадам.

Фиг тебе!

— Гостиной!

И кровь с пола исчезла.

— Ну, сумасшедший дом, здравствуй! — на ровном поле споткнулась Хайелльирри.

Я рефлекторно дёрнулась подхватить её, монеты выпали, покатились по полу. Но она не глядела ни на них, ни на меня. Она сидела на бесстыдном паркете и смеялась от счастья.

Интерлюдия. Комната королевского дворца. Две минуты поперед.

... — И я со всем почтением прошу вас не покидать данного помещения! Парни, мне в любую секунду может потребоваться тот, кому я могу доверить Диагону! И чтоб Диагона тому доверяла тоже. А для этого вы должны быть живыми и здесь! Так что отсюда — ни шагу! Туалет где, знаете, но и туда — парами и по очереди! Я не могу предоставить вам охрану — без нашей охраны вам сейчас безопасней! Я даже еду не могу вам сейчас дать! Кухню сначала перешерстить надо.

— Подозреваемые есть?

Браккас чуть помедлил, но ответил:

— Придворный маг Эклодир.

— Он же вчера обследовал Дагу...

— Да, Аркханг. А с полчаса назад его видели в Луксади, где он... Где он пытался разобраться, куда с маршрута Демонского зигзага исчезла парочка женщин... У одной из которых был до колена разрезан подол платья, а у другой... А на другой — свидетели как-то углядели какое-то совершенно сумасшедшее бельё.

Мальчишки переглянулись и просто заржали. Мужчина тоже дёрнул углом рта:

— Так, возможную обладательницу подобного безобразия вы, кажется, знаете. Всё! Сидеть здесь и ждать меня. Всем остальным — не верить! Телефону, — он ткнул в аппарат, — в особенности!

И он закрыл дверь.

— Парни, смех смехом, — первым унялся Сейлльир. — А кто из вас может придумать, как можно "исчезнуть" с маршрута демонского зигзага?

Спросить-то он спросил, но в дальнейшем разговоре участвовать перестал. Что там? — какое-то бельё, какие-то зигзаги... А в заповедном лесу, на опушке священной рощи, куда на гроссы лиг не подпускают никаких чужих разумных, в свой черёд лопнуло одно из многих масс семечек нимлотта, и первый полупрозрачный ещё корешок ткнулся в каплю крови... И... окрасился. Значит, выпил.

И, значит, древо взрастёт.

И, значит, королевская династия получит ещё одного аурного защитника, все маги-эльфы увеличат свой колодец маны. (На немного, но кто способен оценить значение возможности в смертельном бою сплести ещё одно заклинание?) А всем остальным, даже не магам, даже не эльфам, будет просто радостнее жить. (На чуть-чуть. Но кто может оценить значение капли радости, если она способна притушить искру отчаяния?)

А всего-то надо подарить свою кровь. Немного — дальше корень будет способен принимать воду. Вот только кровь должна быть зрелой, но чистой — например, от юноши, которому уже начали сниться страстные сны, но у которого ещё не было женщины. И кровь должна быть подарена без мысли о корысти... Но в желании взрастить нимлотт уже корысть есть! И даже, если дающий знать не знает, что Палевая гостиная — это один из рудных порталов для Рощи, но ему подсказал, его попросил, его принудил пролить кровь — кто-то знающий, то и эту каплю не примет и, значит, увянет слабый корешок.

И поколения магов пытались — да и до сих пор пытаются! — придумать выигрышную стратегию, но кончилось всё самым простым: все члены королевского рода — в пятнадцать лет юноши, в четырнадцать — девушки проводят сутки в Палевой гостиной. Им ничего не объясняют, от них ничего не требуют, им разрешают всё. И говорят только одно: пришёл твой хародд. Учитывая мощную эрогенность помещения, чаще всего всё кончалось оргией и потерей девственности тинэйджера. Но и это считается положительны результатом: роща теперь знает своего, придёт время — поможет с зачатием и при родах. Да и любая кровь, пролитая в портальной комнате, попадает в Рощу. Под корни взрослых дерев. В последний час хародда об этом говорят харам... За редчайшим исключением они понимают. Большинство считает, что в этом и заключается суть хародда — порезать руку набрать горсть крови и бросить её на пол.

Конечно, королевское семейство не очень многочисленно — ну, так постоянно работает жребий хародда... Два гросса суток в году Палевая гостиная бывает занята.

Но... Сделать то, что тебя не просят?.. Понять, что нужна кровь, и отдать её, но не ради чего-то, а просто в дар? За последние три массы лет, Сейлльир знал — он после своего хародда изучил вопрос — Роща возросла на четырнадцать дерёв... На три убавилась: одно сожгли демоны, одно рухнуло, когда землетрясение обрушило склон, самое страшное случилось с третьим: четыре гросса лет тому назад оно засохло. Тогда перерыли все источники. Нашли намёки, что шесть и десять масс лет тому назад подобное случалось тоже. Не то, чтоб успокоились — смирились. Особенно, когда через пятнадцать лет после него свершился хародд.

И вот опять. Он счастливо вздохнул и наткнулся на изучающий взгляд Фэнглуина. А, пусть его! Сегодня всем можно всё!

— Парни! — услышал он ехидный голос тёмного. — А как вы думаете, куда в этом престоле упоений Шейла может утащить Дагу, чтоб передохнуть от погони мужиков хоть на чуть-чуть?

— Ханг, не пугай! — буквально помертвел молодой гном.

" — Ханг, не пугай!" — обомлел молодой эльф.

— А куда? — сверкнул клыками наивный орк.

И зазвонил телефон.

Зазвонил телефон, мальчишки переглянулись и уставились на гнома, Фэнглуин встал и на прямых, негнущихся ногах пошёл к аппарату. Снял трубку. Сказал: "Алло". Выслушал. Судя по времени — одну-две фразы. Повесил трубку. Вернулся. Сел. Сказал:

— Бухгалтерия. Она. Дворец Корней. Какая-то "Палевая гостиная". Двенадцать дублонов.

— Охренеть! — изумился молодой орк. — Нам, четверым, на месяц хватило б...

— Мне б хватило б и гроша: застукали б, что я был рядом с Корнями, и шкуру спустили б! А теперь...

— Ну, ведь не ты! Зато ты теперь только представь, как тем магам сейчас корневые девки морды ногтями полосуют! — захохотал Аркханг. — А лифчиками задницы нахлёстывают!

— Стоп! — оборвал его веселье Гулсорн. — Сейл, что у тебя-то стряслось?!

Фэнглуин взглянул на эльфа и понял, что конец света не только у него.

— Палевая гостиная. Значит, точно. Диа исполнила хародд.

— И что? Да у вас... Ты же рассказывал! тоже же его проходил!... Подожди... Диа потеряла девственность?!

— Я его — проходил. Она — исполнила. А потеря девства — ни обязательное его условие, ни обязательное последствие.

— Даге теперь будет хуже? — страшно серьёзным стал и орк. Серьёзным он стал. И страшным.

— Не знаю, — привычно постарался быть точным Сейлльир . — Но ей станет ещё сложнее! Любой эльф исполнившую хародд узнает. И в ту же секунду рефлекторно захочет ей помочь. А потом секунда минет, рефлекс угаснет, проснутся мозги, и уж что они надумают...

— Почему? Из-за чего?

Но эльф не ответил...

— Извините, парни. Сложнее стало уже. И не только ей. Я теперь даже не знаю, что могу вам рассказать. "Корни" названы так не только из-за формы здания, там... — и он прервал себя. — Извините, парни...

"...там наши корни", — договорили парни сами.

Но Сейлльир всё-таки решился:

— Да гори всё огнём! Вот, что важно для нас. Для всех нас четверых: за последние три массы лет хародд исполнен был четырнадцать раз. Одиннадцать из исполнивших — в моих прямых предках. Или в ближайших родственниках моих предков.

— И нам что с того?! — рыкнул Аркханг.

— А то, что родители десяти из них в нашей семье не состояли.

— Ну и что?!

— Исполнивших тут же брали в жёны, — понял умный гном.

— Или принимали в мужья, — придумал уточнение умный дроу.

— Да.

*

— И мне бы переодеться. Измучилась ходить в рванье! — Шейла ткнула палец в разрез своей юбки.

— Хорошо, но за это... В твоей сумочке помимо кошеля Браккаса, кажется, ещё есть... шкатулка. Покажи её.

— Это не моё. Я не отдам её!

— Покажи. Только покажи! А с меня — три комплекта одежды.

— Тогда и Дие! Девочкам вредно долго быть в спортивном белье.

— Тогда и Дие тоже, — улыбнулась эльфесса. И раздумчиво добавила: — Судя по всему, всё поместится же? И легко?

Шейла, словно признавая очевидное, пожала плечами и, выполняя первое условие торга, выложила на столик шкатулку Сейлльира.

— Значит, не почудилось. Она была дана — тебе?

— Н-нет, — с запинкой признала женщина.

— Спрашивать мне было необязательно, я это и так увидела. Что ты не воровка — я знаю. Другие могут не знать.

Тогда я потянулась к шкатулке и подвинула её к себе. Спросила:

— А так?

— Так, — улыбнулась Хайелльирри, — всё сразу встаёт на свои места.

И добавила:

— Открой. Я догадываюсь, что внутри, но открой.

Я открыла. Достала свёрток. Эльфийка поморщилась:

— Точно. Дальше! А ты, — обернулась она к Шейле, — не догадываешься, что случилось бы с твоей рукой, попробуй её открыть ты?..

— Ничего. Ибо случилось, что именно я закрывала шкатулку.

— "Случилось"? Мальчик, наконец, научился исполнять случайное?

— Про мальчика не знаю. Но я, что каждый эльфийский именной артефакт — западня, выучила давно. Особенно много узнала на опыте Браккаса.

— На чужом опыте? Как?

— Он пробовал, а я его лечила. Мой колодец при лечении...

— Помню. Могу порадовать: в лечении твой личный колодец после сегодняшнего увеличится ещё больше. Значительно. Ведь ты — свидетельница. А теперь вот про это, — она указала на раскрытое мною перекрученное нечто. — Что вам сказали про него?

— Стохастический негатор. Откат — сутки.

— Да, через сутки вероятностью, что он не сработает, уже можно пренебречь.

— Что?!

— Кузина... было дело... давала мне его на исследования. Есть у меня... Специалист знакомый. Так вот... Откат у него тоже стохастический. Медиана — одиннадцать часов, среднеквадратичное отклонение — три. Так что, меж диверсиями с его использованием лучше выждать сутки, но если припечёт вас самих... Как тогда нас... Закрывай.

Я передвинула предметы Шейле:

— Пожалуйста, верните всё на свои места.

Не нужна мне западня на неё! Особенно, если/когда "припечёт"!

Шейла чуть склонила голову и упаковала демонскую гадость. Передвинула шкатулку мне. Я кинула её в свою сумочку, к кошельку.

Хайелльирри взглянула на часы.

— Всё, — сказала она, — голем выпущен. Может, всё же останетесь? Здесь безопасно.

— Что мы здесь, — и я начала загибать пальчики, — знаете Вы, знает Браккас, знают гномы, знают преследователи. А Браккас требовал, чтоб мы сейчас не верили никому. Вот это — я подняла вверх почти сжатый кулак, — немного больше. Мы уходим.

— Девочка, и ты теперь никому не веришь? Совсем?

— Императору и... мальчишкам. Чтобы они предали меня — их надо сломать. Всех разом не выйдет, а по одиночке... Уцелевший сразу всё поймёт и найдёт способ меня предупредить.

— Логично...

Я улыбнулась. И мне вдруг очень не понравилось, как она улыбнулась в ответ. Впрочем, она тут же добавила:

— Пошли, приоденем вас.

Может, знает какое бельё на мне, и захотелось ей на него взглянуть? Или на меня, но чтоб уж и вовсе без никакого белья? А вот фиг тебе!

Интерлюдия. Переулок, неподалёку от дворца "Корни". Спустя полторы минуты.

— Они вышли. Теперь уж наверняка. Дворец — вне зоны обзора иглы. Это след.

— Это голем. Это второй голем!

— Нам штурмовать дворец бессмысленно. Только припозоримся. Да ловить кого-то в его пределах — вообще бессмысленно! В своё время у целой армии орков не получилось!

— Знаю!

— Остаётся делать возможное. Я этот след отработаю.

Тяжёлый вздох.

— Делай.

9. Мозговой штурм

Интерлюдия. Светлый дворец эльфов. Спустя двадцать пять минут.

Эйфория.

Как после победы. Хотя нет... Победы всегда подразумевают потери, хотя бы и минимальные, но потери...

Как в юности — после первых счастливых свиданий! Когда никаких мыслей, никаких расчётов, а только счастье... И не у одной какой-то нерасчётливой девицы, а у целого народа... И вот, во дворце... Хайелльирри улыбнулась: гномы бы уже все в замке упились своим пивом, орки бы уже все передрались, дроу бы перетрахались, а у них во дворце, кто не поёт, тот танцует! И музыка, музыка, на всех этажах, во всех коридорах и залах... Даже в этот кабинет, когда на мгновение распахнулась дверь, донеслась музыка.

Три минуты. Минимально-возможная задержка. Ей рады. Ещё бы! Но ведь ни на секунду не сократил! Ладно, решим, что это дабы подчеркнуть рабочий характер встречи. Да и не одна она здесь: ещё были её старшая кузина, его младшая сестра и... некоторая неожиданность, его старший сын. Наследник. Его уже начали принимать во внутренний круг? Не рано ли? Да брось — тридцать лет парню! Да это у людей возраст деятельности, а у старших рас... Вот именно — возраст интенсивной практической учёбы. Ладно, пусть учится! Понаблюдаю.

А время задержки... Вот будет официальная церемония передачи ею "чужих увядших листьев", вот тогда и посмотрим.

Повелитель сел в своё кресло. Рабочий кабинет, здесь он лишь на пядь выше остальных, всё привычно!

— Итак, хародд исполнен. Поздравляю. Поздравляю и с тем, что он — в кои-то веки! — был исполнен при свидетелях. Когда об этом станет известно нашей научной общественности, боюсь, речь может пойти даже о требовании сканирования памяти...

"Ага, размечтались!"

— Да, они возмечтают именно об этом! И в глазах многих и многих их аргументация будет весома. Всё-таки исполнение хародда раз в три гросса лет... Это слишком редко. А потому мы должны понять, как это бывает! А не мы — так, может, разберутся следующие поколения! — повелитель оглядел присутствующих, убедился, что они прониклись, и продолжил: — Короче, необходим отчёт. Предельно детализированный. Может сами, поймём, какая подробность, какая мелочь сработала на этот раз! Свидетелей двое. Одна из них, людина Шейла Лаккас, пока недоступна, но вторая — вот.

Встать, принять указующий жест повелителя должным реверансом. И, не ожидая его разрешения, сесть. Да, молодой человек! Это всё-таки внутренний круг.

— Хей сейчас нам досконально изложит, что происходило в течение прошлого часа в Палевой гостиной. А потом все вы запечатлеете её слова. Будет четыре варианта отчета! Тому, у кого появится деталь, упущенная остальными, получит в подарок от меня фиал на 24 карата. Дабы быть уверенными, что ничего из запомненного ею случайно не было утеряно. Приступаем. Итак, леди Хайелльирри?

— Дворец Корней. Сегодня в 18-22 мне поступило сообщение, что приёмном холле человеческой девчонкой была засвечена Золотая пайцза, и, чтобы заставить тою воспользоваться и тем вызвать скандал у гномов, пришедшим была навязана Палевая гостиная. Кроме принцессы Диагоны пайцза ни у какой другой человечки оказаться не могла, а Шейле ранее было уже указано, что её оттенок отношений с принцессой нежелателен. А тут Палевая гостиная! Случись срыв девственности, нам бы этого не спустили. Чтобы предотвратить возможную катастрофу, я бросилась туда... В 18-26, войдя, обнаруживаю следующее: комната в нетронутом состоянии. Постель застелена. А в трёх с половиной ярдах от кровати, сидя на паучьем пуфе, Диагона сцеживает кровь из открытой раны предплечья на грязную тряпку — не нашу! В паре ярдов от неё — походная сума, исполненная под прогулочную дамскую. Рядом с принцессой — Шейла, при ней — дешёвый медицинский набор первой помощи, и она готовится к перевязке...

Где-то через полчаса она закончила:

— ... тогда на зло мне, она ответила: "Нет, гостиной!". Я оглянулась. Капли крови исчезли. Далее последовало видение принятие крови. Ноги перестали держать меня. Я опустилась на пол и засмеялась.

— Ещё интересней, чем я думал, — хмыкнул повелитель. — На этих смешочках ваши отчеты закончатся, но, Хей, продолжай!

И Хайелльирри описала выбор одежды и расставание:

— ...Напоследок я подарила Шейле свой фиал. Напомню — тридцать три карата!

— Леди, Вам будет возмещено.

— Вы меня утешили. Очень.

— Как она восприняла... э-э... "подарок"?

— Стоически.

— А... та, которую мы называем Диагоной?

— Равнодушно.

Повелитель окинул взглядом своих ближайших женщин. От эйфории не осталось ни искорки, ни капельки. Они осознали проблему.

— Молчите? Что ж, озвучу я. Вопрос первый: Шейла знает, кто рядом с ней? Что скажет свидетельница?

— Да, — ответила Хайелльирри .

— Логика? — обернулся он к своей сестре Слвогальлондэ .

— Да.

— Интуиция?

Его жена Цессамильирри молча кивнула.

— Отец! Я не понимаю...

— Твоё непонимание сейчас грозит проблемами? Тебе? Нам? Светлому лесу?

— Нет...

— Значит?

— Не вмешиваться, собирать информацию, стараться помочь.

— Исполняй!

— Да, повелитель!

— Вопрос второй: её сюда вытащила Шейла? Хей?

— Нет.

— Сольви?

— Не хватает данных

— Цесс?

— Нет.

— Третий: тело то же?

— Да!

— Аргументируй?

— Тело по-прежнему имеет её внешность, её энергетику, её скорость.

— Это ты о том, как она скрутила тебя? — улыбнулась госпожа аналитик.

— Между нами было три с половиной ярда. Предлагаю любой из вас — или любому! — с такого расстояния достать меня! — она метнула взгляд на повелителя и нехотя уточнила: — Без магии только... У Диагоны её, как известно, нет!

Повелитель с интересом оглядел присутствующих — желающих испытать скорость реакции боевика Светлого леса, выжившей в нескольких прямых боестолкновениях с демонами, не нашлось. Он улыбкой закрыл эпизод и продолжил опрос:

— Сольви, твоё мнение?

— Издеваешься? Я что? из разговоров должна фактическую дактилоскопию выцарапать?!

— Хей, давай-давай! Фиал я тебе уже пообещал!..

— Да, — заулыбалась ему "свидетельница": что её прочитали — так она особо и не пряталась! — но он лишь восстановит мой имущественный статус-кво, а Ваша щедрость бывает столь ошеломительной...

Нет, она не сумасшедшая, и шантажировать повелителя не будет — поддразнила и хватит! Достала платочек, развернула, показала монету, свернула, связала и бросила его мудрейшей его сестре:

— Пришлось стать воровкой... Это из кошелька Браккаса. Она, складывая деньги, отвлеклась на моё падение, и я...

— Она её касалась?! — Слвогальлондэ прервала словесные кружева дальней родственницы. Не кровной — сводной!

— Вот и проверь.

— Девочки...

"Девочки"! — сцепил зубы наследник. Не приведи Светлый лес выказать хоть какую-то эмоцию, не приведи Светлый лес, чтоб эти мегеры решили, будто он встал на чью-то сторону...

— Сын?

— Да, повелитель?

— Во время мозгового штурма необходимо постоянно держать темп. Поэтому сложные вопросы должны сменяться простыми — с почти очевидными, чтобы в их череде и те тоже не казались какими-то неразрешимыми. Ясно?

— Да, повелитель.

Это обращение к нему тоже было средством поддержать темп, пока его умная тётя сканировала монету, а значит, требуется ещё вопрос, пусть несложный — желательно несложный!..

— Я никак не могу понять, — вспомнил про царапнувшую его непонятку он: — Мне показалось или у неё в привычке говорить о себе во множественном числе?..

— Хм... Хей?

— Случайность, я думаю. Меня поначалу тоже царапнуло, но... В её интонации при этом не звучала... — она чуть поискала термин: — Не звучало царственности. Да и... После исполнения хародда я в своём обращении к ней машинально перешла на "ты", она словно и не заметила...

Повелитель мельком взглянул на сестру, но она всё ещё манипулировала с монетой.

— Цесс, — обернулся к жене он. Кивнул в сторону Слвогальлондэ и спросил: — А тебе как кажется? Что говорит интуиция?

— Она. Практически без сомнений.

— Тогда вопрос следующий. Девственность пришлой? Сольви, не отвлекайся! Что для тебя в данном вопросе "недостаточно данных", нам очевидно. Цесс?

— Недостаточно данных, — не сдержалась Цессамильирри. — Но фраза Шейлы про бельё для девочек даёт повод к положительному прогнозу.

— Хей?

— У Шейлы не было внутреннего ужаса. А ведь если бы... Первым делом ткнули бы пальцем в неё.

— А она... Она нашла бы повод спросить девчонку об этом деликатном казусе?

— И не искала бы! И без всякой деликатности! Наверняка это был первый вопрос к пришедшей.

— Достойная дама.

— Да!

— Сольви? Готово?

— Истинная кровь!

— Уфф... Тогда вам остаётся снять последний камень с моей души: она — одержима демоном? — и повернулся к Цессамильирри : — Жена моя?

Цессамильирри слабо улыбнулась... Сколько лет прошло, а до сих пор это обращение греет сердце, словно в первые месяцы их брака.

— Муж мой, с момента осознания проблемы я тоже не ощущаю внутреннего ужаса. И нет предощущения грязи, мерзости, испачканности. Наверное, всё это означает интуитивное "нет" на твой вопрос.

— Свидетельница?

— Ощущения грязи, мерзости, испачканности при общении с той, кого мы сейчас называем Диагоной, не было. Не возникло ни разу. Правда, телесные контакты у меня с нею были очень краткими. Для надёжной диагностики — недостаточными.

— Что нам скажет госпожа аналитик?

— Нет, не демоница.

— Аргументируй!

— Если бы эта демоница была очень хитрой, она бы не сорвалась в первые же мгновения встречи, а если бы эта демоница была не хитрой, а типичной, она бы не упустила случая после первой же победы — после извинений нашей свидетельницы — додавить, установить доминирование, поиздеваться! И не только с нею. Хей, при общении с Шейлой проскальзывали ли пятна пренебрежительности?

— Нет, — ответила она.

— А со стороны наставницы были ли просьбы, указания, приказы Диагоне?

— Да, неоднократно.

— Как воспринимались?

— Адекватно.

— Когда произошла подмена, нам неизвестно... Как-то прозвучала фраза: "полтора часа назад"... Что с человеком, который рядом, за полтора часа сделала бы демон? Самое меньшее, в Шейлу вбили бы почтительность! Но остаётся шанс, что обмен случился прямо перед "Корнями"... И вот в этом варианте...— госпожа аналитик задумалась...

Детерминировать демона? По внешнему рассказу? С убедительной вероятностью? Как?! — наследник во все глаза глядел на свою тётю... Стоп! Во время мозгового штурма недопустимы паузы! Необходимо сорвать молчание!

— "Полтора часа назад принцессу попытались захватить в её покоях. Мы сумели вырваться," — процитировал он. — Я, кажется, догадываюсь, как. Недавно Гуль... принц Гулсорн в лавке "Факт" приобрёл демонский артефакт — стохастический телепорт. Они с ним уже две недели балуются. "Исследуют".

— Уши всем надеру! — пообещала передёрнувшая плечами мама.

— Получается, — сообразила Хайелльирри, — что их всех вкупе прихватили, вот тогда мальчишки и накидали своей подружке, которую могло выкинуть из телепорта, где угодно, всё, что могли... Вот как у неё оказалась пайцза!

— Значит, полтора часа назад, она была ещё она? — добавил ещё один простой вопрос наследник.

— Пожалуй, необязательно, — покачал головой повелитель. — Они "вырвались". То есть была стрессовая обстановка, авральная ситуация. Ситуация, где не до наблюдений, зато многое решает темперамент. То есть много эмоций и мало времени — пожалуй, они могли не успеть что-либо заметить, удивиться, понять.

— "Пожалуй", — раздумчиво повторила Слвогальлондэ и вскинулась: — Хей, а звучало ли при обращении от неё — от ныне называемой Диагоной — к кому-нибудь из вас слово "пожалуйста"?

— Да! — после секундной задержки вспомнила Хайелльирри. — Как минимум, пару раз помню.

— "Спасибо"?

— Да, — на это раз она ответила быстрее: когда принцесса переодевалась, она помогала ей, и несколько раз удостоилась.

— Вспомни интонацию! Пренебрежительность? Почтительность? Кокетство? Церемониальность?

— Н-нет... — эльфийка ещё раз прокрутила в уме фразу: "пожалуйста, запакуйте опять", и её невыразительные, словно смазанные "спасибо". — Сказано было с привычной вежливостью. Я бы даже сказала: с рефлекторной вежливостью.

И тут все увидели, как вышеупомянутый камень скатился с души владыки эльфов.

— Уфф! — снова вымолвил он. — Имеем просто хорошо воспитанную девочку.

Да уж, чего-чего, а вежливостью, вбитой в рефлекс, демоны похвастаться не могли никогда!

— Да, Ваше величество. Умную, приличную — судя по её реакции на экзотическое бельё, но где-то нахватавшейся привычек к сложным переговорам, девицу, которая пока не всегда справляется с темпераментом нового тела. Которая, правда... возможно случайно... говорит о себе исключительно во множественном числе.

— Всё! Девственница и истинная кровь исполнила хародд! Всё остальное — проблемы людей. Но умная скромная девочка, — он хмыкнул: — хоть и обладающая бешеным темпераментом — под нашей защитой, — и повторил: — Под Нашей защитой.

— Да, — встала и склонилась в реверансе его жена, — Ваше величество.

— Да, Ваше величество.

— Да, Ваше величество.

И наследник спохватился:

— Да, Ваше величество.

Интерлюдия. Светлый дворец эльфов. Спустя две минут.

— Матушка!

— Да, сын?

— Я не понял...

— Как мы сразу определили подмену?

— Да.

— Психологическая матрица возможной невестки наверняка изучена даже орками. Так что... Хей должна была насторожиться сразу, как только "Диагона" кинулась на неё.

— Но почему?! Это-то было как раз в её стиле!

— "Кинуться" в драке? — да. Опередив своих мальчишек, первой! Но... После знака, выкрика, посыла — после приказа! — кого-то из них. В Палевой гостиной на действие она решилась сама. Далее, настоящая принцесса не преминула бы додавить Хей, когда та поддалась...

— Но вы же... Она сама была, как демон?

— Нет. Демоница додавила бы, попыталась бы раздавить обязательно! Демоница воспользовалась бы случаем! А Диагона, просто не смогла бы остановиться и заимела врага. А из моей кузины враг — не приведи Светлый лес! Но нынешняя... "Извинения приняты! Продолжайте." — она одной фразой исчерпала конфликт. Она, к удивлению Хей, закрыла его.

— А почему остановилась сама Хайелльирри? Перед девчонкой? Почему она испугалась упоминания о старшей принцессе?

— Испугалась... А не следовало? Если бы драка продолжилась — кто бы победила?

— Не Диагона!

— С какой вероятностью?

— Меж ними было уже более, чем три с половиной ярда, Хей была уже готова нанести кинетические удары, она опытнее... У Дии только быстрота. От ста до сто десяти процентов, что она проиграла бы.

— Вот и представь, что в её руках гномий револьвер, в котором из двенадцати патронов один боевой. Только один. Риск оправдан?

Да, это полезно чтобы мальчик абстрактные проценты перевёл в реальность. Он смолчал. Он представил. Хорошо.

— Далее. Может имперский дом причинить неприятности Хайелльирри?

— Д-да... Но...

— Вот Хей и подложила девчонке мысль про её братцев. Ведь, если бы заявились во Дворец Корней они, что получилось бы?

— Хохот на весь Велтмирн.

— Но она не поддалась... А если б пришла её сестричка?...

Наследник замолчал. Но потом:

— Но они же терпеть друг друга не могут!

— А нас старшая принцесса?

— Тоже...

— И если б...

— Это могло бы стать первым шагом к примирению, поводом к объединению против нас.

— И для старшей — таким вкусным поводом! Только представь: она наносит визит во Дворец Корней. И "смиренно просит" провести её туда "где всё случилось" — в Палевую гостиную...

— Бр-р-р...

— Вот именно. Мы бы отбились, конечно, но... — повелительница тоже передёрнула плечами. — Ну да ладно! Главная причина у Хей была всё равно другая. И ты был невнимателен — не достаточно внимателен! — не обратил на эту мелочь внимания. Ты не представил картинку. Она тогда на мгновение перевела взгляд на Шейлу. А Шейла как раз только что пыталась рассказать, как они сбежали из дворца, и в руках наверняка ещё держала наш семейный ларец. Который я запретила твоему брату передавать хоть кому-то! Его-то Хей и учуяла.

— И что?

— Она поддалась не человеческой принцессе, а девчонке, каприз которой для твоего брата оказался важнее прямого приказа матери. Не принцессе другого дома, а девчонке принца из нашего! И девочка не разочаровала.

— Он будет за это наказан?

Повелительница улыбнулась, глядя на сына. Пока ещё она легко читала его... Так будет ещё несколько лет. Несколько лет — последних. Всего несколько быстрых лет...

— Пожурю, обязательно. Он начнёт доказывать, что так было надо, что иначе он не мог, и я немножко повздыхаю, — немного иронично повздыхала она. — Ладно, продолжим про подмену... Далее, если помнишь, Хей нашла повод похвалить девочку за разумность — за "логичность"...

— Да, меня тоже царапнуло... — после небольшой паузы вернулся к чужой принцессе и он.

— Наша Диагона привыкла, что восхищаются её красотой, а эта с такой же привычностью приняла комплимент, что она умная. Ну, и одежда... Хайелльирри спровоцировала всеобщие переодевания, и тут... Тут уж и Шейла под конец бросила пытаться что-то маскировать. Совсем другой вкус. Скорее всего, девочка в своём теле была настолько скромной во многом из-за того, что считала себя совсем некрасивой. Вот и выбрала она для себя одежду, как для провинциалочки. Конечно, если для маскировки, то идеально, но, чтоб нашу Диагону одеть в подобное, потребовалось бы многих уговоров.

А он опять отвлёкся от другой девчонки... Что ж, она может поговорить и о другой тоже:

— Да, сын, про твою Эсфалариэлль мы знаем не меньше.

— Но...

— Брось... Знал бы ты, что твоя тётя в своё время навычисляла про меня!

— И что?!

— Не знаю, — засмеялась женщина. — После свадьбы твой отец сказал, что мне лучше того не знать! А я верю моему повелителю.

(Свадьбу сыграли сразу после страшного посольства к демонам в Крадроил. До того король эльфов никак не мог выбрать из двух сестёр одну. А никто из них никак не мог уступить другой. До того двор объединился против них обеих — против всего их клана. После — король не стал и слушать доводы матери, сестры, друзей, советников. После — король еле выждал минимальный срок траура. Да и протестующих подубавилось: в Высоком посольстве был весь верхний цвет... И, если б не сёстры, если бы не две их родственницы — Хайелльирри в частности и в особенности, — все бы там и остались. И выжившие бы позавидовали погибшим. Погибшим быстро.)

— И... — повелительница потянулась и пригладила щеку сына... Последние у неё... даже не годы, может, даже месяцы и... Она вспомнила, как сама устраивала сцены мужу, когда он после свадьбы принимал ласковые прикосновения свекрови. — Ты придумал, чем будешь расплачиваться с братом?

— За что?!

— За то, что предал его доверие и рассказал нам про их баловство с демонским телепортом. Ты же понимаешь, что вот этого-то я ему так просто не спущу!

— Но...

— Ты всё сделал правильно, но брату теперь должен.

Он... Её сын нашёл решение — он попросил:

— Матушка, посоветуйте!

— Просто. Главная его тревога...

— Диагона.

— Как ты думаешь, где она сейчас?

— Им надо переночевать, и Шейла сейчас ведёт её сейчас к какой-нибудь тихой гостинице.

— К тихой... — хмыкнула она. — Если ты младшенькому подскажешь, к какой именно, он тебя простит.

— Но их в Велтмирне — гроссы!

— Да, — опять иронично улыбнулась повелительница. — Потому он со своими пацанами определиться и пробовать не будет.

Интерлюдия. Светлый дворец эльфов. Спустя ещё минуту.

— ...Нет, куда Шейла повезёт Диагону, я ему не сказала. Пусть подключает свой внутренний круг. Пусть они потренируются.

— Значит, ты с Сольви согласна?

— Интуитивный отклик на её предположение был отчётлив.

— Послать туда, что ли, кого-нибудь, чтоб хоть издали приглядели за девочкой?

— Тогда сестру свою предупреди, а то ещё устроит толчею.

— Что ж, вы, и'Льирри, все так её не любите!

"Эх, остановиться эта и'Лондэ после посольства успела! Остановиться — сумела! И, отдав Дворец Корней, сумела выключить Хайелльирри! А то бы... А то был бы у невесты отличный шанс объяснить умной родственнице, стоило ли её жениху узнавать о своей любимой, чего ей и самой-то о себе знать, оказывается, не хочется!"

10. Учёное подворье

Мерно цокали по каменной мостовой подковы, а сам фиакр катил, как по идеальному асфальту — плавно, бесшумно... Когда я спросила Шейлу, она отмахнулась поначалу, потом вспомнила про местного гения-гнома, полугросс лет тому назад придумавшего среди прочего и подвеску Бруни — даже по деревенским буеракам теперь ездить стало достаточно комфортно. Больше я не спрашивала — я смотрела. Архитектура — это застывшая музыка? Земной музыке — где-то около тысячи лет, а здесь единицы измерений — другие. Хайелльирри упомянула, что Палевая гостиная приняла кровь от четырнадцати хомо за последние три массы лет — за пять тысячелетий! Самому Дворцу Корней — восемь масс писанной истории... А ведь тринадцать тысячелетий назад на Земле почти вся Европа ещё была под ледниками, а люди боролись меж собою за огонь и сообща охотились на мамонтов... В самых старых земных городах от времён более пары тысячелетий остались единичные здания, почти все полуразрушенные — Парфенон, Колизей... Ах да, ещё древнее пирамиды. А здесь... Здесь никакому Александру из дроу не понадобилось сжигать этот местный Персеполь, никакому Батыю из орков — этот местный Златый Киев... Европейским заповедным городским кварталам пятьсот-семьсот лет, здесь счёт шёл на тысячелетия... Видно, магия лучший консервант, чем цемент.

— В Корнях ты перечислила всех, в ком уверена? — наконец, спросила меня Шейла.

— Да.

— Меня в том списке нет.

— Нет.

— Я тебя не спасла несколько раз за сегодня?

— Для начала Вы не помешали зеркальному обмену...

— Я опоздала всего на несколько секунд!

— Вы опоздали.

— Я вытащила нас — тебя! — из западни твоей комнаты!

— И привели в другую. И только мальчишки...

— И на Демонском зигзаге я опять затащила тебя в ловушку?

— Три раза: сам маршрут, техколодец, а в техническом коридоре Вы не заметили выхода. Не увидь его я, нас бы догнали. И до этого мы слишком долго ехали по прямой к самому Луксади. Должно быть, и на входе им не хватило лишь пары минут.

Я очень старалась быть безэмоциональной. Очень! И на всякий случай приготовилась ко всему: и на ходу выскакивать из фиакра, если она бросится на меня, и вцепиться в неё, если выскочить попробует она. А она всем телом повернулась ко мне и попросила:

— Поцелуй меня.

Как мне это не нравилось!.. Я тоже повернулась к ней...

...а моим девчонкам — наоборот. "Да! да! да!" — наперебой заверещали они.

— А теперь скажи: я тебя прощаю, — после потребовала она.

"Пустое Вы сердечным ты, она, обмолвясь, заменила" ... Что ж, я не обмолвилась, я послушно повторила, что с меня просили, только чуть подкорректировав в сторону сугубой вежливости:

— Я Вас прощаю.

Шейла только смахнула со лба невидимую капельку:

— С Диой было проще. Слушай, ты же была некрасивой. Когда ты приучилась быть жестокой?

— Я была некрасивой. И давно выучилась быть злой. Куда мы едем?

— Не скажу. Там Диагону искать не будут. А тебе должно понравиться. И... — она взглянула на сутулую спину нашего кучера и, понизив голос, перешла на педагогический тон: — принцесса...

Я бы чертыхнулась, но принцесса... Принцесса выпрямила свою спину. Молча!

— И уж, принцесса... — Шейла мою спину оценила, — Вы, Ваше Высочество, обдуманно в разговоре эльфийской высокородной дамой говорили о себе во множественном числе: "Не сметь сидеть в Нашем присутствии!"?

— Я?! — изумилась я. А потом почти испугалась: — Я что? Заявила о своих претензиях на престол?

— И самое смешное, — даже не улыбнулась Шейла. — Как минимум одну подданную, ты, кажется, заполучила.

Я поначалу растерялась, но потом принцесса увидела на распахнувшейся площади ещё один диковинный дворец эльфов, схватила за руку Шейлу и ахнула так, что даже возница горделиво оглянулся на эту хорошенькую провинциалочку, впервые вырвавшуюся в столицу мира...

"И хватает же её...", — ошарашено проскрипели сверху мозги.

"Да! Да! Да!" — заголосили снизу солнечные бабочки.

Потихоньку темнело. Уличные фонари разгорались всё ярче. Магия, наверное — дым от них, как в нашем бы доэлектрическом городе, дым от них не клубился. Куда меня везла Шейла, я поняла минут за пять до прибытия: просто всё чаще и чаще на троттуарах вдоль нашей улицы стали встречаться молодые люди обоего пола, одетые в однотипные, немаркие, довольно уродливые одежды и забавные чепчики. Наверняка учебная форма. Старый университет? У Шейлы есть допуск в общагу? Нет, не то... Скорее, при нём должна быть гостиница для родственников, решивших проведать своих чад... Да и для гостей на симпозиумы разные, семинары да конференции.

Библиотека! Здесь должна быть роскошная библиотека! Но... Но не для пришлой же девчонки... Чтоб что-то интересное дали, придётся раскрываться... Да зачем мне что-то уникальное? Мне б для начала чего попроще — школьные учебники по географии, истории, природоведению, истории религий...

Так, на будущее — с религиями поосторожней! Но всё равно, что-то должно быть в открытом или упрощённом доступе!

И мы выехали на очередную площадь. Здесь молодёжи в фирменном было больше, чем всех остальных, на другом конце площади возвышалась подсвеченная иллюминацией, огороженная громада с МГУ размером, а на этой стороне...

— То — университет, это — его библиотека, а это — "Учёное подворье", гостиница при них. В связи с тем твоим "списком", я требую обдуманного и отчётливо выраженного согласия.

Вот же!.. Но...

— Меня здесь в лицо знают?

— Всего несколько преподавателей. Но мы в учебные корпуса не пойдём, в элитные залы библиотеки — тем более. А в кампусе наткнуться на кого-либо из них вероятность почти та же, что и где угодно на улице.

Стремящаяся к нулю.

— В библиотеку меня, такую, молодую провинциальную, пустят?

— Со мною, со взрослой, да. И хоть даже в общем зале требуется регистрация, но она формальна, проходит без предъявления документов. Больше для того, чтобы потом, при последующих посещениях, по формуляру напомнить посетителю, с чем он уже работал.

Значит — библиотека!

— Спасибо!

Я бы ограничилась одним словом и сухим тоном, но засидевшуюся девчонку было не удержать — "спасибо!" она почти выкрикнула и таким тоном, как кричит пацан, которому разрешили сесть за руль. Но то — мальчишка, а девочка ещё и засмеялась, заобнималась и перечмокала все щёки наставницы!

— Я согласна!

— Тогда идём заселяться, — немного оттаяла наставница.

Я несколько опасалась, что на двух дам, путешествующих без багажа, будут коситься, но администратор, мельком окинув нас взглядом, словно запнулся о сумку Шейлы и дальше был очень предупредителен. Особенно, когда она попросила "удобный" номер. А когда ей предложили на самом верхнем этаже, она опять, заботливо взглянув на меня, переспросила: "Нашей умнице в нём будет удобно?".

Номер удобным — был. И ещё он был солидным и о-очень благопристойным. После Палевой гостиной Дворца Корней внутрь местного пентхауса я заходила с некоторой настороженностью, но заезжих профессоров, видно, тешили иные радости. Например, на стене висели пустые полки для книг, а рядом стоял монументальный письменный стол. Раскрытая кожаная папка со стопкой чистых листов... Надо же, с водяными знаками отеля!.. Декоративный чернильный прибор... И приоткрытая коробка, в которой виднелся набор заточенных карандашей. Слева — высоченное окно, из которого открывался вид на город, на громаду университета и на огни, огни, огни...

И ванна была более функциональна, чем роскошна, и матрас кровати — достаточно жёсток и... В общем проснулась я уже утром.

В окно светило солнце, я отвернулась, хотела чуток ещё понежиться, но прозрачные девчонки хором заверещали:

"Ты обещала, обещала, обещала!".

Что я им обещала? Истерику? Так уж выполнила. Ещё одну? Прямо с утра?! Под таким солнцем?

"Зарядку!"

Ух ты, и вправду...

"Может, с завтрашнего?" — попробовала покапризничать я.

"Принцесса!"

— Да разве это дело — без музыки?!

— Ты что шумишь? — из ванной показалась Шейла.

— Да с инстинктами борюсь...

— Что?!

Кажется, у ней на уме были совсем другие инстинкты... Те, которые поосновательней. Пришлось объясняться:

— Был у нас... мультфильм... — к своему удивлению нашла я нужный термин на местном языке. У них здесь есть мультики?! А... И кино — тоже! Живём! — В нём двое мальчишек, чтоб арифметику не учить, в поисках сладкого безделья превращались в птичек, бабочек, а потом их угораздило превратиться в муравьев... Но у муравьев инстинкт — работать, работать, работать!

"Ты что делаешь? Ты ж работаешь!" — кричит один.

"Так инстинкт заставляет!"

"А ты сопротивляйся!"

Вот и я тоже — сопротивляюсь, как могу.

— И к чему тебя так нудят?

— К гимнастике. Утренней.

— И у тебя отговорка, что нет музыки? — нехорошо усмехнулась училка. — Получай!

Она открыла один из настенных стеллажей, повозилась в нём и... Музыка зазвучала. Незнакомые инструменты, странные сочетания звуков, расслабленный ритм... А если под это да...

— Нажми на паузу! — выкрикнула я и ринулась в туалет, душ...

— А теперь на play!

И...Каты тайцзицюань... Как я с ними намучилась! Левой рукой делай одно, правой — другое, а ещё в это же время и ногами тоже — что-то третье! И если б не бесконечное — азиатское! — терпение тренера... Но потом... Я вдруг начала ощущать в них себя... уютно! И они действительно, позволяли расслабиться, отвлечься... Поймать, ощутить какое-то внешнее равновесие, спокойствие; позволяли в это внешнее спокойствие — уйти... Ну, за пять минут далеко не убежишь, так хоть заглянуть... И после аэробик разных необходим был душ, а тайцзи не вгоняло в пот.

Здесь вчера у меня уже получалось новому телу — отдаваться, телу верить, теперь, чуть ли не впервые, здешнему телу пришлось подчиниться, довериться мне. Получилось не идеально, ещё не вышло добиться того, земного ощущения полной сбалансированности, ощущения гармонии, ощущения причастности к верхней тишине... Но лиха беда начало!

— Ты говорила, что не спортсменка, не воин, а это что было?

— Меня заставляли. Это производственная гимнастика. Я только растянула его на вашу ровную дюжину минут.

— Производственная? Нечто похожее есть у дроу. У воинов-дроу. Но они не любят делиться... Ни с кем и ничем. Даже Гулсорн, когда видел, что Диа не просто любуется им, а и присматривается — прерывал показ.

Надо же...

— Завтрак? — спросила я.

— Сначала дело.

В руках у неё был знакомый кинжал и незнакомый, словно мерцающий в лучах утреннего солнца кристалл. Небольшой — с горошину. Отвечая на моё удивление, пояснила:

— Это... любой гном скажет, что это перл. Измерив, с уважением добавит: тридцать три карата. И наверняка предложит ему его продать. На вырученные деньги можно будет купить, например, уютный особнячок в неплохом квартале. Но если этот гном — артефактор, и у него будет возможность прямого контакта минут на пять, он... он испугается. Потому что это фиал. Вчера мне его подарила... да нет — поносить дала! — Хайелльирри. Вообще-то он — внешнее хранилище маны. На те же самые тридцать три карата. Я с ним сейчас, почти как с Диагоной бы, когда она была не заблокирована. Например, вчерашнего архимага так просто бы вынесла! Потому что он усилил бы меня не на тридцать три единицы, а почти что во столько же раз,— помолчала и добавила: — По стоимости... как хорошее поместье. С замком, слугами и прилегающими землями. И с прилагаемым титулом, — она покачала головой: — Я и не знала, что фиалы более двух дюжин карат у кого-то есть в частном владении...

— Я прокололась? — поняла я.

— Последний раз — при выборе одежды. Ещё одна моя подстава тебя! Но Хайелльирри...Она же... это она! Говорят, к ней даже эльфийский король прислушивается. Говорят, её даже его родня боится! Помнишь же: пара слов и втравила меня в торг! Вот я для тебя и выторговала... три платья.

— "Последний", а первый?..

— Не знаю. Один из предыдущих — ты молча проглотила комплимент, что умная. Диагона бы...

— Запрыгала от счастья и полезла целоваться?

— Нет, она с ней была бы сдержанней. Целоваться бы не полезла. Но...

— Они кому-нибудь расскажут?

— Это знание — их оружие. Но ты... Вот, чтоб уберечь тебя, у меня теперь есть этот фиал! А он был её тайным оружием! Не пожалела. Помнишь, Сейлльир про негатор рассказывал? Так вот, сестра его матери погибла в посольстве к демонам, — она опять недоумённо покачала головой. — Высокое посольство! Зачем, почему, как решились, на что соблазнились — никто до сих пор понять не может. Три дюжины — самый цвет эльфов. Разве что королём не рискнули... Погибли пятеро, остальные сумели вырваться. В составе посольства четверо было из клана Льирри. Одна — погибла, вторую тут же взял в жены король... Говорят, два года до того "оказывал внимание" сёстрам. Представляешь же, что для них это значило? Король! А значит, рядом с ними больше ни одного мужчины! Два года! У эльфов отношения со временем менее трепетны, чем у людей, но всё равно — два года... Третья — Хайелльирри, очень тосковала по погибшей кузине, и, чтобы её утешить, ей подарили Дворец Корней...

— Его — в подарок?! Ничего себе...

— Ничего себе не получила четвёртая. Она ушла в монахини Светлого леса.

— Королева, дворец и... монахиня... Либо она что-то сделала очень не так, либо монахиня у них почти королева...

— Что такое "монахиня Светлого леса" широкой публике неизвестно. Мне в том числе. Но этот ряд: трон, раритетный дворец, скит, уж очень впечатляет. И не только меня. А учитывая как награду, так и вот это, — Шейла покатала на ладони переливающуюся светом горошину, — похоже, что именно те, четверо с помощью своей утаённой бижутерии сумели уделать демонов и выдернули из Крадроила всех. Ладно, хватит седой старины... — она улыбнулась, чуть катнула фиал, сжала пальцы, перевернула ладонь, потрясла ею, опять перевернула ладонь, разжала пальцы... Ладонь была пуста. И опять улыбнулась, повторила манипуляцию, разжала ладонь — в ней снова сверкал самоцвет. — Дай каплю твоей крови. Капнуть надо прямо на него. Он её сохранит, и с ним мне её хватит. В библиотеке сильная магия под запретом, так что я голема здесь скрутила, осталось добавить крови и лишь активировать. Вдруг срочно понадобится... А так... К вечеру прокатимся и где-нибудь подальше его выпустим...

— Прошлый ещё бегает?

— Сигналка жива.

— Ну, давай скорее, а то...

"А то кофе хочется", — хотела добавить я, но... Но вот с кофе я здесь конкретно пролетела. Мой внутренний синхронист подсказал ближайший по значению термин — "кафра", но...

Цвет у кафры оказался тёмно-синим, вкус чуть горьковатым, но... Я, конечно, теперь принцесса, и у меня имеется четверо законных женихов, красавцев,но зато мне приходится прятаться от похитителей, пихать кулаки в те места мужиков, на которые я раньше и ненароком глянуть-то избегала, выходить на ходу из вагончика американских горок, драться с элитными боевиками эльфов... И ещё вот я осталась без кофе! Пожизненно.

11. Библиотека Академии Магии

В библиотеке после регистрации Шейла заказала для своей "умной девочки"...

("— Давай племяннице?

"— Никогда не ври! Никогда не угадаешь, есть ли даже у случайного собеседника артефакт на ложь! А уж в учреждениях, где на прилегающих полках, стойках, ящиках параметр объёма/веса не критичен... А уж в имперских, в которых не критична и цена... Да и... — она поморщилась: — Ты говорила, что у себя там с банкирами работала. У них схитрить — как воды напиться, но здесь ты... Ты же здесь принцесса! Старайся не то, что прямо не врать — даже не обманывать, ведь если вам не верить, то кому?!)

...для своей умной девочки новинку: "Анализ зафиксированных попыток использования гоблинами рунной магии" от мэтра Гордала, а себе попросила комплект детских учебников группы мэтра Аквариуса, "...о котором в прессе... да и среди учителей... столько разговоров, столько разговоров..."

Заказ нам выдали в небольшой тележке... Похожей на те, что на Земле в гипермаркетах продукты покупатели возят. Удобно! А за столиком Шейла литературу местами поменяла:

— Давно хотела полистать, да всё времени не хватало! Рунную магию любят дроу. Но с чего это ею увлеклись гоблины?.. У них же и грамоту знают не очень-то, чтобы многие...

А я отложила стопкой в сторону разные "Арифметики" да "Химии", покачала головой на "Демонологию", — вот уж "М6" — мир магический! — и открыла яркую книжечку — "Юнодескрипта", как мой толмач обозвал местную "Географию". Эй, мне так ещё один переводчик понадобиться! Только расположилась...

— Принцесса! — зашипела Шейла.

Вот же! Эй, я же в библиотеке! Здесь люди работают, а не красуются друг перед другом!

"Это ещё что, вот когда она за тобой в туалете подсматривать начнёт!" — захихикали вредные девчонки.

Пришлось звать великолепную Плисецкую, представлять, как она с тележкой, полной книг, подходит и садится рядом. Не глядя ни на кого, сортирует книги, выбирает нужную в первую очередь... Но как она так?.. Ничего ж себе! Она же по-прежнему смотрит только на книги, как же она умудряется чувствовать зал? Как она увидела долгий взгляд, которым проводил её эльф-библиотекарь? Как услышала шепотки в её сторону от стайки девчонок-студенток? Как сумела равнодушно отметить восхищенный взгляд взрослого дроу, отвлёкшегося от своего фолианта, и как даже бровью не повела на то, как при её приближении ткнул локтем в бок соседу студент-орк?

Люблю глаза твои, мой друг,

С игрой их пламенно-чудесной,

Когда их приподымешь вдруг

И, словно молнией небесной,

Окинешь бегло целый круг...

Я еле удержалась от того, чтобы тоже молнией небесной не окинуть... Их всех! Еле-еле...Но потом зачиталась, заработалась и... Опять услышала: "Принцесса!" Дёрнулась, выпрямила спину, перевернула страницу... другую... десятую... "Принцесса!" Потом Майя Михайловна уже не улыбалась — она хохотала над ситуацией, а в конце, кажется, устроила меж девчонок тотализатор, на то, сколько страниц я продержусь до следующего: "Принцесса!"

Итак, планета Брайта. Как на Земле — два полушария, разделённые обширными океанами, восточное и западное. На западном, где у нас Америка, у них вытянутая с севера на юг клякса континента демонов — Дакстр. А на восточном — лежащий на боку четырёхлепестковый цветок с толстой, как у гриба-боровика, горизонтальной почти, ножкой — Настеллия.

Цветоложе его — Лонсард, владения людей, но, как и на Земле, людям отведенной для них территории оказалось мало, и они расплескались во все стороны, даже на цветоножку континента — в Риксантию, обиталище гоблинов выбрались.

Четыре лепестка подходят к Лонсарду легко-обороняемыми узкими горными перешейками:

— Дхар-ко-зор — юго-восточный полуостров, орки;

— Альванни — юго-западный полуостров, эльфы;

— Витнурсс — северо-западный полуостров, дроу.

— Телхар — северо-восточный полуостров, гномы;

По размерам каждый где-то со Скандинавию. У орков и дроу чуть больше, у гномов — меньше, у эльфов ещё меньше, но всё не намного.

Орки — степи, эльфы — широколиственные и субтропические леса, дроу — всего понемножку: и промышленность, и обширные поля, наиболее сбалансированная раса, гномы — горы, как у нас на Урале, старые, с самоцветами и разными рудами попроще. Попроще да попрактичнее — типа магнетита или каменного угля.

Вне своих земель проживает менее 10% (ещё раз: процент здесь — 1/144!) населения каждой расы, и те, в основном, в Велтмирне. И только люди... Их много по всей Настеллии. Доярки и трактористы на фермах дроу, шахтёры у гномов, сборщики фруктов и ягод у эльфов, пастухи-ковбои у орков. И матросы, подсобные рабочие — у всех. Нет, у себя, в Лонсарде, люди не только в обслуге — и фабриканты, и учителя, и инженеры, все есть. Не говоря уж об армии. Не говоря уж об имперском дворе, имперской канцелярии, о чиновничестве!

Но людей — много. Больше, чем остальных рас вместе взятых. Потому что больше, чем у остальных, у людей детей: от пяти до десяти, до двенадцати... А ведь даже у орков не более четырёх, и это — "не более". По стандарту у всех прочих рас — двое. Редко когда — трое.

Даже у гоблинов рождаемость ниже, чем у людей. А ведь у них ещё и медицина хуже — да какая, там, медицина, хорошо если шаман в стойбище есть... Вот люди и вышли на просторы Риксантии. Но там нет естественных границ, и деревни... Каждая — как укрепрайон. По воинскому стандарту она должна продержаться сутки — время подхода ближайшего армейского отряда. Всё равно случается всякое... Особенно в самых дальних, самых восточных районах.

Климат.

На северных полуостровах, по температуре, как в Центральной Европе, а по влажности, как в Скандинавии. Горные гряды вдоль северного побережья прикрывают от холодных ветров с Севера, а влажным западным — дорога открыта.

Наиболее близок к нордическому характер климата у дроу, но и там... На Украине так пожёстче, пожалуй, будет. Однако, зимой снежный покров у них всё же на месяц-полтора устанавливается. Поля Витнурсса снабжают зерном всю Настеллию.

Полуостров гномов испещрён горными грядами, и температура сильно зависит от высоты над уровнем моря, но в долинах — чисто курортные зоны: тихо, тепло, в прозрачных озёрах летом приятно купаться, снег зимой обычно долго не держится. Выпал, побаловал ребятишек, растаял.

Степи орков — они степи и есть. Летом жарко, зимой ветрено, дожди нечасты, снег — ещё реже. Но траве хватает, а значит и травоядным, разным, а значит хищникам... И для немерянных стад домашних животных — тоже.

А самый лакомый кусочек отхватили себе эльфы: вдоль южного побережья их полуострова даже участки влажных субтропиков есть, есть бухты, где купаться можно круглый год: тёплое течение не даёт остывать воде, а южное солнце днём хорошо прогревает воздух. Но главное, конечно, их леса. Что-то вроде "широколиственных и шумных" нашего Черноземья, которые потихоньку переходят в нечто похожее на индийские джунгли. А уж их Светлый лес! Нимлотты — это нечто! А обожествление заповедника создало и поддерживает трепетное отношение к любым деревам. Так что никакие технические революции не угробили это сокровище.

Я читала, читала, читала... Иногда очень не хватало интернета — чтоб быстро посмотреть значение термина, найти соответствующую картинку, да и просто — фоновой музыки в уши! Но с другой стороны — и не позволяло отвлекаться на какую-нибудь сопутствующую статью или на новостишку, мелькнувшую в контекстной рекламе, или на то, чтоб проверить почту, а заодно и на то, чтоб посмотреть, что ответили на твои реплики в чате привычных сайтов, а там и на то, чтобы... Здесь была только книга.

— Диа, — вдруг услышала я, вместо надоевшего: "Принцесса!". Отвлеклась, повернулась. — Перекусим?

Я взглянула на циферблат настенных часов, и они словно ответили мне мягким перезвоном курантов — час пополудни.

— Идёмте.

Книги далеко не убирали, только закрыли: мне ещё в первом классе родители внушили, что оставлять за собой раскрытую книгу невежливо по отношению к книге. А мелкая местная магия тут проследит, чтобы зарегистрированные за нами тома посторонние не трогали. В случае чего — подаст сигнал. И тогда... "В других библиотеках — ещё серьезнее с нарушителями бывает, но комплекс университетской библиотеки закрыт от серьёзной магии."

Поднялись со стульев не одни мы. Как говорил один однокурсник: "Обед есть обед, и над ним смеяться нечего!", а другой поддерживал: "Война войной, а обед по распорядку!".

Я двинулась вслед за основным потоком, но Шейла, подхватила меня под руку, и мы от рядовых посетителей библиотеки отделилась.

Ресторан. Тяжёлые шторы, уютный полумрак, расписные скатерти, роскошная сервировка столов. И одинокий музыкант, словно балуясь сам с собой, наигрывающий бесконечные затейливые импровизации на местной разновидности рояля.

— Деньги есть, чего б себя не побаловать... — вроде бы объяснилась она.

Но, понятно было, что это, если не очередной тест, так ещё один тренаж: "обед в приличном обществе". И я даже опередила её очередное "принцесса!". Я напрягла позвоночник и чуть снизу, чуть капризно попросила у подошедшего метрдотеля:

— Можно рядом с окошком? Пожалуйста...

И добилась своего: он разулыбался. А с окна у нашего столика раздвинул шторы, открыв вид на город, на древние его улицы, на ветхозаветные его особняки... И вдруг вспомнила: самым старым текстам "Ветхого завета" что-то около трех с половиной тысячелетий, то есть, они и до одной массы лет не дотягивают...

Обед прошёл вполне благополучно: конечно, что какой вилкой здесь положено есть, мозгам было неведомо, но руки справлялись сами. (Шейла, негодяйка, видно для чистоты эксперимента, заказала нам разные блюда!)

— Все хомо один вид? — во время обеда спросила её я.

— Да, — ответила она, — даже демоны.

— Как вы это определяете?

— Да, наверное, как и у вас: ты же меня поняла, значит термин равнозначен в обе стороны. Один вид — это те, кто при скрещивании даёт потомство, способное к дальнейшему размножению. "Демонские отродья" последнюю пару гроссов лет перестали забивать в колыбели, и выяснилось, что с ними — то же, что и с остальными метисами. Сохраняется явный расовый признак у первого поколения смесков. Уши у эльфов, верхние клыки у дроу, нижние — у орков, плечи или бёдра у мужчин-женщин гномов, субтильность фигуры у людей. У демонов — зачатки рогов и глаза. Ярко-красная радужка, тёмно-красные — цвета запёкшейся крови — зрачки. Но уже в следующем поколении внешность, в общем, соответствует основной расе.

— А если — один из родителей ещё и из третьей расы?

— Пропадает признак отсутствующей. Между прочим, у меня дед по матери — эльф. Единственное, что от него осталось — структура волос. Цвет — человеческий, но таких мягких — у людей не бывает... — она помолчала и уточнила: — Почти.

— Почти?

— У тебя, — улыбнулась она.

Я машинально тронула ту каштановую роскошь, что сегодня была сплетена в простую косу.

— А?...

— Нет. Ни у твоей матери, ни у твоего отца нет и не было первичного признака эльфов. И ни у кого из известных по истории твоих предков — тоже. Хотя... Неизвестны родители твоей прабабки.

— Родители королевы?!

— До свадьбы королевой она не была, — улыбнулась Шейла. — Прекрасная незнакомка. Такая романтичная история... Боевой рейд. Одинокая вызволенная пленница. "Такова моя королевская воля!", — молодого короля. И потом она погибает, спасая его от демонов... Любовь, любовь, любовь... Сколько баллад про них, сколько романов, песен, пьес...

— А твой дед?

— Погиб. Ещё до моего рождения. Тоже в бою с демонами. Но... Эльфы мало думают о тех, кого разлюбили. Я знакома со своими эльфийскими родственниками. Они мне даже допуск в Светлый лес пробили, но... Мы не близки.

На Земле обеды в ресторанах я заканчивала кофе и мороженым... Ну, хоть мороженое имелось и здесь. Привкус, как и у прочих блюд, мозгам моим был незнаком, но... м-м-м... Да! Полакомилась.

Вторым учебником на прочтение я выбрала "Историю".

"Откуда есть пошла...". У всех старших рас — свои легенды, как их прародители массы лет тому назад вырвались от демонов, на каких-то судёнышках пересекли океан и в награду за смелость получили новую свободную жизнь. Орки так вообще говорили о сцепленных плотах! Якобы плотов было три комплекта. Буря по брёвнышкам разметала один и разделила два уцелевших. Так что где-нибудь на каком-нибудь острове посреди океана, полагают они, может быть ещё одно их поселение.

Потом, всё как у нас на Земле. Медленное развитие. Заселение своего полуострова, разделение на феоды, объединительная война под знамёнами основателя королевской династии. Выход в Лонсард. Захват Велтмирна. Попытка завоевания какого-нибудь другого полуострова, попытка выхода на просторы Риксантии, столкновение со вдруг, ниоткуда взявшейся, ордой гоблинов, откат... Поражение от вышедшей в Лонсард ещё одной расы.

Каждая раса утверждает, что первыми в Настеллии были они, и именно они основали Велтмирн. И у каждой есть свои тому доказательства. Дворец Корней, к примеру, — у эльфов, Королевский Замок — у гномов. Университет — оказывается, типичный комплекс легендарных времён дроу. И даже орки своё последнее завоевание Велтмирна называли Возвращением из вечности! И сомневающихся в их первородстве тыкали носом в Арену.

Но восемь гроссов (тысяча сто с копейками, быстренько пересчитала я) лет тому назад в Лонсарде появились люди... Времена были уже не легендарные, то есть история сохранялась не только в эпосах странствующих сказителей, летописцы всех рас уже поддерживали профессиональное общение, и "людской выход" был отдокументирован достаточно полно. Людей со своего континента через портальные шанидары переправляли демоны.

(Картинка в учебнике:

Гора, широкий зев "шанидара" и выходящие из него, явно одурманенные, люди разных возрастов в лохмотьях.)

У всех — та или иная степень амнезии. Откуда они — не помнил никто. Большинство знали своё имя и узнавали своих близких. Многие сохранили профессиональные навыки. Если кто-то и этого не помнил, но ему, родственники или соседи — напоминали, он, чаще всего вспоминал, а если не вспоминал, то вновь обучался прошлой профессии легко и быстро. По приблизительным подсчетам переброшенных оказалось около двадцати тысяч человек (То есть аккуратно дюжина масс, гросс гроссов).

Учебник ненавязчиво намекал, что и с остальными расами изначально было так же.

Велтмирном во времена людского исхода правили гномы, и социализировали пришедших они достаточно успешно. Разумеется, как это у гномов заведено, не без прибыли для себя. Людей переправляли на все четыре полуострова — шла промышленная революция, и дешёвых рабочих рук всюду не хватало, но основные людские поселения встали на границе с гоблинами. И спустя пару поколений (людских) во всём Лонсарде стало спокойней. Больше можно было не бояться внезапного возникновения восточных уродов посреди континента, и одна за другой стали возникать одинокие усадьбы... Если бы ещё не демоны... Но и эту задачу Синклит Четырёх решил.

После Чёрной войны, когда чистили Лонсард, нашли в хрониках карту людских выходов, и обрушили все шанидары! Демоны привычного раздолья лишились.

Но война была страшной. Те самые одинокие усадьбы, так похожие на дворянские гнёзда России XIX-ого века, описанные в нашей классике, здесь были тоже описаны в классике местной (очень впечатлял размер списка сопутствующей литературы), и судьбу русских усадеб они разделили тоже. Как в России и из десятков тысяч осталось считанные единицы, остальные... Как блоковское Шахматово — разорены, разграблены, сожжены. Забыты.

(Мы были, как-то в гостях у институтской знакомой, бродили по окрестностям её городка во Владимирской области и вдруг вышли на аллею древних дубов.

"Что это?", — спросила я.

""Графская дорога"", — выдала топоним она.

"Дорога" — из никуда начинающаяся и посреди поля обрывающаяся...

"Тут была усадьба?"

"Не знаю", — равнодушно отмахнулась местная.)

А здесь... Тогда... Людская армия, уйдя со своего пограничья, открыла дорогу гоблинам. И что убереглось от демонов досталось им. Уцелевшие хозяева сбежали в свои изначальные доминионы, уцелевшие слуги сбивались в шайки... Начался хаос. В котором реальной силой — войском! — обладал мой предок Ктерок. Он объявил себя королём, захватил Велтмирн, вышвырнул гоблинов, замкнул границу. Но этого ему показалось мало — он вторгся к оркам: рельеф Дхар-ко-зора был схож с рельефом земель только что разгромленных гоблинов. Он даже выиграл первое сражение. Он даже подступился к столице орков. А потом... Гномы, эльфы и дроу решили не гадать, кто будет следующим, и показали, кто в доме хозяин. Гномы помогли отрезать от основных сил большой отряд, эльфы помогли отбить первый штурм Котарр-наа, а дроу провели десантную операцию и захватили штаб людской армии во главе с самим Ктероком.

Силы людей по-прежнему на порядок превосходили силы союзников, их армия по-прежнему нависала над Котарр-наа, а её уничтожение было бы всеобщей катастрофой, потому что вновь открывало дорогу демонам... Но...

Двенадцать лет боёв всех измотало, в Лонсарде по-прежнему творилось кровавое безумие войны всех против всех, а людской верхушке армии, всем этим новоявленным герцогам и баронам хотелось, наконец, выбраться в свои, пожалованные им дворцы, а их подругам хотелось в законные жёны, а жёнам — на званные балы, меряться грацией с орчанками, спесью с дроунеринями, нарядами с эльфицами, драгоценностями с гномессами!

И тут союзники объявили, что в результате несчастного случая, король Ктерок погиб. Добавили: виновные наказаны. И предложили его старшему сыну Оттельведу корону империи Настелии.

Всем было ясно, что старшие предъявили страшный кнут: "несчастный случай", и сладкий пряник: имперская корона, то есть формальное признание людского главенства, главенства бывшего слуги над бывшими хозяевами. А ведь это ещё и означало — равенство для всех остальных! От новых графов до давно заработавших своё заводчиков и фермеров!

И война завершилась.

Оттельвед показал себя достойным наследником отца. Как тот создал побеждающую армию, так он создал работающую империю.

В первую очередь, конечно, он сохранил армию. Демонские "сафари" теперь встречались загонными охотами людей и стали редкостью. Гоблинам несколькими походами внушили такой ужас, что после него попыток вторжения не было два поколения!

Далее, он наладил быт в Лонсарде. Всё то, что мне на карте с первого взгляда показалось цветоложем стало людским. Всем, из старших рас, кто в нём ещё оставался, была выдана охранная грамота, попытки расправ над ними жёстко подавлялись. Но члены старших рас в Лонсарде оставались к тому времени в основном лишь в городах — в Велтмирне, большей частью, а остальным, бывшим владельцам поместий... Им выплатили компенсацию, а обратно не пустили. Причём, Оттельвед добился создания специального компенсационного фонда, большую часть которого составляли взносы тех рас, членам которых выплаты и предназначались. И его довод был неубиваем:

" — Они бросили своих!

" — Да их бы "свои" — эти скоты! — и убили!

" — Что ж, они своих довели до состояния скотов?!

Далее он империю сделал империей — то есть единым государством. Перешейки полуостровов к Лонсарду остались укрепрайонами с замками и крепостями, но теперь — и с удобными проходами, обустроенными дорогами, ну и с таможнями. Были введено единое для всех налоговое правило: каждая раса могла вводить у себя любой налог, но с обязательным отчислением определенного процента в имперскую казну и почти автоматическим внедрением такового у всех остальных. А если ни одна из рас его не поддерживала — не вводила аналогичный — император имел право на аннулирование.

И связь! Оттельвед организовал конкурс на проект всеобщей связи. Его выиграл — кто б сомневался! — гномский изобретатель, а внедряла дроуновская компания. И с тех пор новости в газетах всей империи стали появляться одновременно.

И почти вся обитаемая Настеллия стала доступной для всех! "Почти", потому что эльфы сразу объявили, что всё равно никого не пустят в свой Светлый лес. Оттельвед и тут показал себя прагматиком: он принял и узаконил то, чему не мог воспротивиться: ввёл понятие "заповедник", тут же дав аналогичное право всем. Но на каждую расу таковой — с полным запретом для посещений прочими — был разрешён только один. (Светлый лес — у эльфов. Гномы по их примеру закрыли Гряду Терниев, орки — Лиловую пядь; гроу поначалу только головой на всех качали, а потом объявили заповедником свою бухту Радуг.)

В общем, появилась имперские законы, имперская армия, имперский флот, имперские дороги, имперская почта — и слово "империя" уже при нём перестало вызывать высокомерные усмешки: мол, потешьтесь, людишки, себе, потешьтесь!.. "Потешиться"? Что ж, у "людишек" был ещё и императорский двор! Пробиться куда стало честью!

— Диа, — отвлекла меня от преданий старины глубокой Шейла, — не желаешь передохнуть?

"Да нет, с чего тут отдыхать? — пробурчали мозги. — Давайте хоть с Оттельведом закончим!"

"Сколько можно?! — завизжали девчонки. — С утра сидим! А уже... Пол-пятого! Гу-лять! Гу-лять!"

"Кто о чём, а вшивый о бане."

"Да свинью и небо не кружит — всё ей грязная лужа!"

"Стоп! — не дала разгореться я фольклорному баттлу. — Хочу мороженого."

Мозги вспомнили вкус здешнего лакомства и головой кивнули:

— Идёмте. А куда? Хочется на воздух. И чтоб мороженое было.

"И, принцесса!.." — улыбнулась мне Майя Великолепная.

И я успела удержаться от того, чтобы с хрустом... если не потянуться, так хоть вытянуться! И из-за стола поднялась вполне благочинно.

И Шейла улыбнулась:

— "На воздух" и "чтоб мороженое"? Я и хотела предложить: древние его ещё учредили — "Сад отдохновений". Правда, перестраивают его часто, с тех времён не осталось ничего, но... Идём!

Шейла к моему удивлению взяла с собою книгу. "Интересная, — пожала плечами она. — Совсем новые данные. Посмотрю меж делом ещё пару страниц."

12. Сад отдохновений

Внутренний дворик. Деревца с раскидистой зелёной кроной, в их тени — ажурные скамейки, там и тут скульптуры воинов в латах и почти голых красавиц, посерёдке чуть шумел фонтан, чуть сбоку — чуть поднималась над основным уровнем, невысокая эстрада, на которой двое, орк и эльф, выделываясь перед стайкой студенток, сейчас выдавали, один на пьяно, другой на скрипке, что-то джазовое... А на стульчиках рядом, немым приглашением, лежали ещё и другие инструменты.

"Где временем уют отполирован", — мелькнула в голове строчка. "Перестраивают часто"? Это как? Почти каждые двести лет? Улыбнулась.

По углам несколько ларьков — с горячими напитками, сладкой выпечкой, толстыми бутербродами. И с мороженым! Пара скамеек пустовала, мы купили ледяное сладкое себе и устроились на одной из них.

— Засиделась... — сообщила я наставнице.

— Да. Непривычно мне это. Диа бы не высидела столько. Хочешь заканчивать?

— Нет. Библиотека ещё долго работает?

— Хоть всю ночь. До последнего читателя. Никто никого не торопит.

— И библиотекари выдерживают?

— У них почасовая оплата. И очень, очень неплохая. Имперская Библиотека!

"Всю... всю ночь?!" — заныли в своём солнечном сплетении бедные бабочки, предчувствуя ещё нескольких часов неподвижности. А рукам вдруг захотелось швырнуть остатки с вафельного стаканчика в расположившегося на соседней лавочке студеуса... Жалко, у него самого не мороженое, а бутерброд... Пожалеет. Вон как уминает! "Принцесса! — возмутились мозги, — Что Вы себе позволяете! Швыряться едой?!"

Шейла перехватила шалую улыбку, которой обменялись мои бабочки с моими мозгами и предупредила:

— Принцесса! Здесь не дворец, здесь тебя не поймут! И, кстати, во дворце бедлама, устроенного в библиотеке не одобрят тоже! Даже твои принцы! А уж твои братья...

Мозги, вздохнув, признали: братья не поймут, не одобрят... — но тут же задумались: — А вот мои принцы...

Но Шейла успела придумала первой:

— Слушай, а если... Твоя производственная гимнастика?

— Что?..

— Нет, учинить танцы, пожалуй, всё-таки чересчур, но гимнастика... — она, с некоторой сумасшедшинкой, пожала плечами. — Хочешь?

Хочу ли?

"Хотим, хотим! Они все так уставятся!" — наперебой заверещали девицы.

"Хотим, — внезапно поддержали их мозги: — И они хоть немного выплеснутся, да и с тебя, вот так одетой — провинциалки, какой спрос?! Мало ли чем вы там, у себя, в далёких усадьбах, с приручёнными дроу балуетесь!"

— А дворец? — попыталась всё-таки воззвать к разуму Шейлы я.

— Производственная гимнастика про меж занятий? Непривычно, но... разумно! Слушай... А ведь твоя сестра тебя поддержит! В этом — поддержит!

"Давай-давай-давай!"

— Юбка у меня широкая. Как знала. Значит, только договориться с парнями о музыке.

— С мальчиками, Диа, с мальчиками, — заулыбалась наставница. — И они на тебя уже давно поглядывают!

— Правда?

"Правда, — подтвердила великолепная Майя. — Только не устраивай ярмарку кокетств. Будь спокойна, женственна. Они и так на всё согласятся".

"Правда?"

"Увидишь."

"Но..." — запротестовали снизу.

"Одна улыбка, пожалуй, не повредит."

"Каждому!"

Майя Михайловна, наверное, вспомнила "Операцию "Ы"" и засмеялась:

"Согласна."

— И о чём мне их попросить? Я же ни одного вашего названия не знаю!

— Под то твоё?.. А, знаешь, попроси "Заповедный луг", "Женщина на берегу", "Не дай мне ошибиться". Что-нибудь такое... Они разберутся. И... — она почему-то покачала головой на меня. — Ты же всю дюжину минут выложишь? Тогда на меня не обращай внимания, я отойду. Но... не буянь уж тут без меня!

"Так", — вытерла я ладони, убрала платочек, но только хотела встать...

"Принцесса... Ты же не старший лейтенант Российской Армии, получивший приказ от генералиссимуса! Ты — женщина! И ты же уже любишь это тело? Вот, любуясь им, и встань!"

Я вспомнила, как вчера настоящая принцесса в зеркале поднялась со своего кресла. Залюбовалась ею. Встала.

— Сокровище... — улыбнулась Шейла.

"...И представь, что меж этой скамейкой и мальчишками на сцене — заповедный луг. Иди. Только не помни цветов! И представь, что за сценой с музыкантами — океан. И вслушайся, как волны на дне перекатывают растерянные крабами жемчужины. Только помни, что ты краше и цветов, и волн, и жемчужин... Иди!"

Я и пошла.

Когда подошла, музыканты уже не играли: и они сами, и их цветник — все смотрели на меня.

— Извините, можно вас попросить? — улыбнулась я мальчикам. "Каждому! Каждому!", -улыбнулась я каждому: — Засиделась за книгами, надо бы восстановить баланс энергий... У нас есть комплекс упражнений, но очень хочется музыки... Что-нибудь вроде "Заповедного леса", "Женщины на берегу" или... — я сделала вид, что раздумываю: — "Не дай мне ошибиться", что ли... Вы не поможете?

— Танцевать под то? — встряла одна. Сухая фигура, скульптурность в расслабленной позе. Танцовщица? — Там же сплошная аритмика!

— Я не танцевать буду, — пожала плечами я, и опять повернулась к мальчикам. — Поможете? Комплекс занимает ровно двенадцать минут.

— Где-то так? — улыбнулся юный орк и бросил горсть звуков со своего пьяно.

"Ох, как занятно будет!", — одобрила наша великая балерина.

— А Вы? — взглянула я на юного эльфа.

Он отмер и кивнул:

— Сделаем.

Я, стараясь не потревожить заповедных цветов, отошла к фонтану, чьи переплески славно перепутывались с шумом волн океана жемчужин, расслабилась, кивнула мальчишкам... Пропустила с дюжину тактов, а потом мы с Майей Михайловной начали переплетать звуки с движениями.

Тело уже помнило основной принцип кат — равновесие, баланс противоположностей, который есть баланс единств, где слово "верх" подразумевает наличие слова "низ", "твёрдость" можно понять, только зная про "мягкость", где движение есть синоним покоя. Во второй половине получалось даже иногда поймать тень сияния тишины музыкального моего сопровождения, увидеть за переборами клавиш шорохи жемчугов, а за переливами скрипки — медвяный гул работающих на лугу пчёл...

Какое тело мне досталось!

Закончила. Обе руки чуть поднялись и опустились. Ноги сомкнулись. Чуть помолчала, отпуская пчёл в их ульи, а крабов — в их щели. Лёгким реверансом поблагодарила мальчишек...

"И правильно, хватит с них", — улыбнулась земная небожительница.

А местные крылатые выразили надежду:

"Может, они теперь подойдут сами?"

"Кто ж их от себя отпустит?" — словно пожала плечами взрослая женщина.

И точно. Та танцовщица тут же, повторив движением рук элемент одной из кат, обратилась к орку. Он покачал головой и....

Дальше я отвернулась и пошла к своей скамейке. Шейлы ещё не было. Лежала только её книга. Но скучать мне не пришлось.

— Разрешите?

Раньше он сидел на недалёкой скамейке и увлечённо читал толстую тетрадь. За всё время, пока мы с Шейлой ели своё мороженое, он ни разу не отвлёкся, не посмотрел по сторонам, не взглянул на нас. Чуть старше, чем окружающие нас студенты. По человеческим меркам лет на двадцать пять , двадцать семь... Аспирант какой-нибудь? Младший научный сотрудник? Лаборант?

Дроу. И, вот уж действительно — тёмный эльф. Смолянисто-чёрные волосы, заплетённые в жёсткую косу до пояса. ("Это ещё одно его оружие!" — предупредили меня снизу. "Эй, никаких ристалищ!" — возмутились сверху.) Чёрные без просвета глаза, словно подведённые, чёрные ресницы, впалые щёки, тёмные губы. Вдруг захотелось, чтоб он улыбнулся, чтоб блеснули его клыки.

— Да?

— Видите ли, я немного занимаюсь боевой пластикой...

Да, я уже поняла, что это мне сразу гладиаторы вспомнились: его походка. Как у меня только что, но по-другому. Шёл он не по цветущему лугу, а, как по арене древне-римского цирка, каждую секунду готовый противостоять прыжку тигра или удару мечом противника. Нагляделась я у Добровца на таких!

Так, я — девочка из глубокой провинции, откуда-нибудь... Подальше от всех фронтов, куда даже гоблины не докатывались все восемь гроссов лет! С юго-запада. Но...Не забывать: не врать, не врать! И не потому, что у него может быть артефакт на правду, а потому что я — принцесса!

"А ещё ты — красавица. Не пытайся помогать ему: сам припёрся, вот пусть сам и мучается", — опять улыбнулась самая старшая из нас.

И я не стала переспрашивать его, улыбаться ему, я смотрела на него и молчала.

— Ваш танец...

И опять приглашающее молчание. Но мхатовские-то паузы я не где-нибудь — я во МХАТе видела!

Я смотрела на него. Не в глаза, нет. А как Добровец учил — на палец выше бровей. Тогда партнёр рефлекторно пытается поймать ваш взгляд, не может, и ощущает дисбаланс.

— Ваш танец, — не выдержал он, — он похож на наши практики, но он — не наш.

О, молодой человек, так Вы ко мне подошли не как к красавице, Вам от меня знаний да умений потребовалось. На халяву? Фигушки! Приступаем к торгам? Что ж, значит, пусть сам излагает предмет торга и предлагает начальную цену. На сеансе здешней "рыночной магии" мы уже поприсутствовали, но и зачёты по нашей бизнес-психологии мы получали тоже! "А то?!" — гордо вскинули крылышки прозрачные девчонки.

Я молчала.

— Откуда Вы?

"Хам! Может, он ещё и документы предъявить потребует?" — возмутились маленькие.

"Никаких эмоций. Полное равнодушие! — посоветовала старшая. — Что-нибудь скажи и отвернись, — и она, задумавшись, предупредила: — Что-то в нём..."

— Издалёка, — ответила я, добавив в голос просторечия, и перевела взгляд на музыкантов. Там девица-танцорка размахивала руками, а орк, кажется, втолковывал ей, что были ещё и движения ног. И из их разговора совсем выключился скрипач-эльф. Его так поразили мои каты?

— Да, ради этой книги приехать сюда стоило.

О чём это он? А... "Рунная магия гоблинов"...

— Это наставница читает. Я в магии абсолютный ноль.

— Не может быть... Ваш танец... Это же игры с внутренними энергиями. Конечно, Ваши движения несколько скомканы, словно... Словно Вы вспоминаете очень давние уроки, вспоминаете движения, заученные Вами... — он поколебался и не решился на точный термин, — заученные в далёком детстве, когда у Вас было ещё другое тело, детское ещё. Но энергиями Вы всё-таки управляете!

Он хотел сказать "до первых месячных", поняла я. Но сказал то, что сказал. Кажется, пора сваливать. Где Шейла?

— Может, у Вас там не было хорошего диагноста? Давайте перепроверим!

Ага, у нас там, во дворцах, хорошего диагноста днём с огнём не сыскать, а здесь ты такой из себя весь умный.

— Нет.

— Почему?

— По правилам техники безопасности.

Если он сейчас начнёт настаивать... Взглянула на него. Вдруг осознала: я с ним справлюсь. Но Шейла просила не буянить. Где её черти носят?! Да просто перейду к музыкантам. Мальчишки меня по-всякому прикроют. Хорошо быть красавицей! Но "аспирант"... Он вдруг...

— Извините, — отступил он на шаг, — я был непозволительно навязчив.

Он... Он не просто "отступил" — он практически непроизвольно "разорвал дистанцию". С чего бы это? И мы опять встретились взглядами. Ах, вон оно что... Как я два мгновения тому назад, его диагност мгновение назад просчитал меня. И впечатлился. И учинил ретираду. Ну-ну, очень помогли бы тебе лишние полметра!..

— Извините, — повторил он. Ему явно захотелось отступить ещё на шаг, но с видимым напряжением он не позволил себе этого.

"Добить, добить! — завизжали девки. — Никаких врагов за спиной!"

"Зачем тебе делать из него врага? — удивилась женщина. — Но осторожно с ним, осторожно."

— Пустое, — приняла его извинения я.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул он. — И в знак моего восхищения...

Он развёл в сторону руки, а потом рукава его свободной рубахи закружились, кисти задвигались... Наверное, это было элементами той их дроуновской практики, про которую мне упоминала наставница, про которую намекнул в начале разговора он сам. Действительно похоже. Опять же, не внешним, а базовым принципом — равновесием противоположностей. Только сейчас это не было танцем, а работой. Словно бы воздух перед ним налился плотностью, и он проминал его... Десяток гармонично путанных секунд, и ладони сблизились, образовали вазочку, и в ней... Тень в ней налилась тьмой, из неё проклюнулся росток, росток вытянулся в стебель, стебель сформировал листья, бутон, бутон раскрылся... Что-то вроде чёрного тюльпана... Сквозь черноту листьев которого пробивалась зелень, а через черноту цветка — пурпур.

— Лёгкая иллюзия, — пояснил он. — Ничего большего здесь невозможно: библиотека закрыта от серьёзных чар.

Он чуть набрал в лёгкие воздуха, дунул, и цветок поплыл ко мне.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Цветок был красив. И вдруг я поняла: это же первый раз в жизни, когда мне дарят цветы! Нет, на дни рождения, вместе с тортом, бывало, но чтоб "в знак восхищения"!.. Я протянула руку, дотронулась и... Легкий, на грани слышимости, звон, и цветка не стало.

Первый в жизни цветок, и тот — иллюзия. Которая не далась в руки. Я вздохнула.

— Э-э! — возмутился несостоявшийся даритель волшебного цветка и опять задвигал руками. Театральности в его жестах стало меньше, зато больше эффективности — пара секунд, и в его руках букет. Словно бы почти чёрных астр.

— Нет, — успела сказать я, но он уже толкнул его ко мне. Я бы увернулась, но он, видно успел подвесить на него какой-то на меня магнитик, букет изменил направление и уткнулся-таки в мои ладони... И букета не стало тоже.

— Как интересно...

— Не надо!... выкрикнула я.

— Ладно-ладно, — согласился он, но понял меня неправильно: он решил, что мне жалко цветов, и слепил простенький шарик.

Видно, его он сделал, используя другую магию: в нём уже не было проблесков тьмы, и лопнул он с другим звуком.

— Остановитесь!

Попусту! Аспирант дорвался до нетривиального результата, у него сейчас чуть ли не нобелевка местная в мозгу загорелась, а я тут... Мне надо просто уйти, но где же эта Шейла?! Он вдруг наткнулся взглядом на книжку.

— Последний раз. Пожалуйста! Самый последний раз!

Огляделся. Клумба. Несколько высоких ярких растений, а между ними пустая перекопанная чёрная земля. Движение рук. Комки рассыпались почти в песок, образуя овал ровной поверхности. Аспирант подбежал к нему и прямо пальцем провёл первую линию...

Интерлюдия. Сад отдохновений Имперской библиотеки. Пару минут поперед.

Нет, всё логично.

Вот, скажем, он. Его ищут. Он, конечно, берёгся, но следы его ауры где-нибудь да остались, так что Университет, в котором магов, как грязи, в котором путаницу их аур и демонам не расплести, а высокая магия — поисковая в том числе! — открыта только в лабораторных аудиториях, идеальное место отсидеться. Благо, его "отвод глаз" — каст низкоуровневый, в нём не мощь требуется, а мастерство. И ещё одно — нудный он! Все им с младых ногтей и брезгуют, а маменька его своего сыночка заставила. Она плетение это в наказание использовала. Как других детей в угол ставили, так... Нет, и его тоже — в угол, но рядом маменька сторожа кастовала. Сумеешь уйти — свободен! Ну, и сторож с каждым годом всё сильнее и сильнее становился. Так что вот даже здесь — народу не одна дюжина, а его... не то, чтоб не видят, не обращают на него внимания! Видят — но не вспомнит потом про него никто.

Теперь она. Она тоже прячется. А где настоящую Диагону никто не стал бы искать? — в библиотеке. А куда пошла бы умная девушка в новом для себя мире? — в библиотеку. Кстати, девочке, умной не очень, хватило бы рассказов Шейлы. А если б чего Шейла в суете забыла — да и не было б печали. То есть имеем именно человека, привыкшего к систематике в знаниях. Да уж... Если к такой внешности добавить ещё и интеллект... Ну и то, что после корневого блудилища она заселилась скорее всего в академическом "Подворье" тоже о чём-то говорит...

Всё это к тому, что то, что они опять столкнулись — объяснить можно.

Вопрос N1 — нужно ли?

Потому что... — он попервоначалу даже поперхнулся от внезапной мысли: а если это притяжение?

Вопрос N2 — что делать-то? Можно связаться с заказчиками и неспешно обустроить еще одну засаду. Где-нибудь на пути про меж выходом из библиотеки и входом в "Учёное подворье". Почти с гросс-процентной вероятностью успеха. Но опять же, — и он опять попытался сглотнуть высохшую слюну, — а если это всё-таки притяжение?

Да брось ты! Вы встретились всего два раза. И оба раза в достаточной степени детерминировано. Первый — заказ. Второй — вот сейчас, и ты убедительно объяснил логичность рандеву! Статистика, — напомнил он себе, — начинается с трёх.

Нет, в любом случае ещё раз связываться с интуитивисткой он не станет. Проценты процентами, а что засада провалится, даже его личная интуиция просто вопиёт. А если это притяжение... Во-первых, по мозгам за противодействие получит наверняка сразу же, прямо на месте засады, а во-вторых, когда его всё же притянет, объяснять, оправдывать, искупать ещё и это...

Вот и решено: сейчас он тихо уходит, никаких действий не предпринимает, а если это притяжение, то его столкнёт с девчонкой ещё раз. И не раз, не раз! Тогда решать казус и будет.

Но какие же эти младые гении настырные! — он хмыкнул на дроу, который никак не мог понять, что принцесса не принимает магию, и, потерпев неудачу с цветами тьмы, слепил шарик тумана, а потом взялся выписывать руну.

Э! Придурок, ты что творишь? Это же... "Придурок"? Да на нём узда разума! Такая же ювелирно-невесомая, как твой отвод глаз, но... Так против принцессы ещё и демоны играют?! Значит, сейчас здесь будет очень шумно, а потом всем уцелевшим придётся отвечать на много разных вопросов. Лично ему эту викторину лучше пропустить. Но... Здесь же дети... Но... Без магии?! Кто он без магии? Нет, давай, принцесса, выпутывайся сама! Выпутаешься, встретимся — расскажешь как!

Он встал и, стараясь не показывать спешку, направился к выходу.

*

Шейла! Наконец-то... "Аспирант" сосредоточенно вырисовывал на клумбе сложный знак — руну, наверное. У-у, как старается. Был бы человеком, так кончик языка от усердия высунул. "Да помогут тебе Светлые боги!" — улыбнулась я. Или у тёмных эльфов и боги тёмные? Сейчас вернёмся в читальный зал, я этот вопрос и проясню.

— Шей! — махнула я ей рукой, подхватила с лавочки книжку и двинулась к ней.

"Принцесса! — напомнили мне. — Не помни цветочки!"

Но дальше мне стало так смешно, что пару заповедных колокольчиков, я, кажется, не уберегла: Шейла остановилась в самом узкой части выхода и перекрыла проход. Её пытался обогнуть какой-то неприметный мужичок, но она ждала меня и ему дорогу уступать не собиралась. Он и так пробовал, и эдак, но там с одной стороны раскинула руки статуя голой местной богини или местной музы — всё равно голой, а с другой — вытянулась не убранная ещё садовником шипастая ветка декоративного кустарника. Наставница равнодушно стояла посерёдке, и места прошмыгнуть тому не доставало. Мне до них уже было только несколько шагов, и я захохотала:

— Да пусти ты его!

Мужик обернулся, посмотрел на меня и забавно развёл руками. А Шейла...

— Ты, урод, что творишь-то?! — заорала она и кинулась вперёд.

Прохожего снесла она походя, он полетел лицом прямо в колючки, я прыгнула к нему, перехватила, утвердила на ногах, обернулась.

Шейла как раз домчалась до дроу, тот, согнувшись в три погибели, что-то дорисовывал. И они одновременно — он, словно ставя точку, черканул по земле, а она снизу заехала ему ногой по подбородку. Его голова вскинулась, и он без сознания рухнул на землю. Но судя по дальнейшему — он успел, а она — нет.

Руна начала заполняться тёмно-багряным цветом.

— Тревога! — во весь голос заорала наставница. — Демонский портал! Всем на выход! Диа, беги!

Мозги включиться не успели — тело побежало само. К Шейле. Порталом была не руна. Портал — наливался багровыми сполохами рядом с эстрадой. До девиц дошло, что к чему, они завизжали и бросились в рассыпную.

— На выход! — опять завопила Шейла. — На выход!

До девок докричаться получилось, вектор их движений упорядочился. А музыканты... Парни подхватили стульчики, на которых сидели и, вот, с этой мебелью наперевес замерли меж порталом и толпой девчонок. Давешний мужичок с ещё с одним, как мог, пытался упорядочить людской поток через горловину прохода — они проталкивали одних, поднимали на ноги других, чуть придерживали третьих.

И тут портал выплюнул первую пару тварей.

— Пульсар, — выкрикнула Шейла. — Краконицы! Сквозь ноздри пальцем в мозг! Пробьём! Глаза ядовиты! На хвосте — коготь. Твоя левая!

— Стой! Обеих я! Кастуй простое — медляк!

Не будь парней, чудища в два прыжка добрались бы до девиц. Да и парни со своими табуретками задержали их всего на два вздоха и окровавленными куклами отлетели всторону. Но нам тех мгновений хватило. Шейле, чтобы швырнуть на них туманное облачко, мне, чтоб подхватить отлетевший стул, заорать, переагрить их на себя, подставить под один хвост сиденье табуретки — коготь со всей силы впился в обитую тканью деревяшку, застрял в ней, и хвост, получив гирю на конце резко убавил в подвижности. Да и второй зверь двигался в облаке медленности, как в слое вязкой жидкости. Я уклонилась от его хвоста, от лапы, оказалась перед его мордой. Ноздри? — словно вытянутый пятачок свиньи с широкими, покрытыми волосами дырками. Перекривившись от отвращения, я ужала большой палец, сцепила средний, указательный и безымянный в "копьё" и ударила в левую. Пальцы проломили тонкую, плоскую кость и въехала во что-то жидкое... Брр... Я выдернула руку, оттолкнула от себя заваливающееся тело, отскочила.

Первая краконица попыталась прыгнуть следом, но трава, выросшая под нею, охватила её лапы. Пока она выдирала одну, увязла другая, а потом вдруг растительность утратила цепкость, тварь потеряла равновесие, еле удержалась на ногах, но я уже стояла перед её мордой и вогнала пальцы ей в мозг.

— Шейла! — закричала я. — Спасай мальчишек!

— Пульсар сейчас выбросит следующих!

Но: "если не верить вам — так кому ещё?!" — никак не могла забыть я.

— Мальчишки!

Она вняла. Подбежала к одному. Простёрла над ним руки. А я...Я ринулась к пульсару и открытой ладонью, как пощёчиной, залепила по нему. Бесполезно — рука просто просквозила сквозь слабо пульсирующий красноватый сумрак. "Демонский"! Опять демонская магия.

И сумрак в нём начал уплотняться.

"Оружие! Нужно оружие!" — завизжали мои девчонки. Я огляделась. Наткнулась взглядом на скульптуру пары воинственных гномов с алебардами. Да уж, фигуры соответствуют. А вдруг и оружие не муляж?! Кинулась туда. Добежать не успела.

— Принцесса! — услышала я.

Оглянулась. У выхода толпы уже не было. Остался только тот невзрачный мужчинка, которого давеча едва не затолкала Шейла. Правда, осанка его больше скрюченной не была. Узнала я её, осанку эту. И, как Диагона сразу сосчитала боевой потенциал аспиранта-дроу, так я по земному опыту признала человека, знающего свою цену. Зарплату этому моя земная контора не потянула бы.

Он покачал головой и, словно не веря себе, вытянул из рукава лёгкую светлую палочку — как раз такую, чтоб уместилась от кисти до локтевого сгиба. Что-то повернул в ней, и, как стряхнул её. Она послушно удлинилась до земли, налилась плотью — стала шестом.

— Смотри! — крикнул он и повернул кольцо на одном конце. И из вершины выперло лезвие. Он перевернул шест и повернул ещё одно кольцо. Оттуда лезвие выдвинулось тоже.

— Дарю! — опять крикнул он. И словно спохватился: — До следующей встречи! Лови!

И швырнул... глефу! — подсказал мой синхронист. Он швырнул глефу в меня, и отвернулся. На мгновение мне стало не до него, а в следующее мгновение я его уже не увидела.

Глефа летела в меня не как копьё, а, вращаясь, как городошная бита. Как сорвавшийся вертолётный винт! Но мои девчонки только завизжали от восторга — и я прыгнула оружию навстречу. Подстраиваясь под его вращение, подставила руку, а потом, гася скорость глефы, как гимнастический обруч, прокрутила её вокруг себя. Зафиксировалась. Встала. И опять услышала:

— Принцесса!!

Оглянулась. В Сад отдохновений высыпали мои принцы. Все четверо. Вот это дело! И кто там теперь против нас?!

— Привет! — крикнула им.

И их появление, словно бы прочистило мне мозги — руна! Всё дело в ней. Всего лишь рисунок на земле. Просто затоптать! Я бросилась к ней.

— Диа, стой! Доклад! — раздался приказ Аркханга.

"Мне еще орки не приказывали!" — возмутился мозг, но девчонки...

"Стоять!" — слитно заверещали они.

Я остановилась. И начала доклад.

— Вот этот, — махнула в сторону валяющейся фигуры "аспиранта", — выделываясь передо мной, начертил руну. Шейла пыталась его остановить — не успела. Появился пульсар. Выплюнул — кракониц. Мы справились. Мальчишки попытались помочь. Шейла?

— Подхватила. Держу. Удержу — выживут.

— Так что — затереть руну!

— Нет! — выкрикнула Шейла.

— Нет! — почти испугался и Гулсорн. — Тогда пульсар застрянет здесь... Надо...

— Гуль, действуй! — опять перехватил командование орк. — Сей! С тебя магическая поддержка. Диа, ты встречаешь первой, а мы... — он злобно посмотрел на свои пустые руки.

— Вон! — ткнул пальцем во всё ту же скульптуру Фэнглуин. И они помчались. — Мне сегодня точно голову оторвут.

— Не муляжи? — удивился на бегу орк.

— Кто бы это посмел в руки великих Гроруинов, вложить подделку?!

Добежали.

— Прости, Дрор, — попросил прощения Гло и дёрнул за алебарду.

Руки у скульптуры осыпались по локоть, а живой гном вскинул оружие над головой.

— Друр, ну, ты ж понимаешь! — вслед за ним повторил извинения Ханг.

— Парни! — истошней моих девиц завизжала я.

Из пульсара вывалилось... Тела у этого адово отродья практически не имелось. Голова, толстенные лапы — и передние, и задние, — всё росло почти из одного места. Голова — сплошная пасть, ноги — на один сустав больше, чем у нас. Руки... Он как горилла, опирался и на передние конечности тоже. Но у горилл не бывает ни на каких конечностях изогнутых полуметровых когтей, да и рогов, торчащих повсюду, где только умещалось — у горилл не бывает тоже.

— Трайдокс! — выкрикнула Шейла. — Критически уязвима зона на внутренней поверхности левой лапы, чуть выше верхнего колена: там — артерия! Имунен к магии света, тьмы, жизни! Гло, туман на него, лёд!

— Диа, встречай! — заорал орк. — Сей, смени Гло! Гло, туман, болото, готовь лёд!

— Сей! — выкрикнул Фэнглуин и метнул ему свою алебарду.

Как эльф перехватил гномье оружие, я не увидела, я у видела, как сложился последний сустав на задних лапах твари. Сейчас прыгнет! — поняла я и прыгнула ему навстречу. Вдоль пола, лицом кверху! Прыжок у трайдокса оказался достаточно высоким — под ним я просочилась. Он попытался на лету перехватить меня лапами — от когтей правой, изогнувшись, я ушла, а по левой рубанула глефой. Точку Шейла указала верно — оттуда брызнуло яростно-красным.

Дальше инерция проволокла меня по песочку дорожки. Дальше моё тело вскакивало — нет, не так как я бы: в несколько приёмов, перевернувшись со спины на живот, упёршись коленями, и, постанывая от боли в расцарапанной спине, распрямившись... ах, да — ещё одно действие: и повернувшись лицом к полю боя. Это тело из положения лёжа взвилось со спины на ноги одним прыжком! Только подол к коленям задрался... Одёргивать платье тело не стало — оно понеслось к пацанам!

Там трайдокс, по нижние колени уже увязнувший в жиже под ногами, мотал головой, пытаясь освободиться от лезущего в глаза серого тумана. Читала, на Земле алебарды были придуманы, чтобы пешцы могли сражаться с конными рыцарями. Здесь, наверняка, чтоб хоть что-то противопоставить вот таким монстрам. Но если бы не хлябь под его ногами, если б не хмарь перед его лишённых век глазами... А так... Аркханг успевал уходить от его ручищ, и молотить, молотить, молотить стальным лезвием по его морде. Кожа сдиралась, кровь проступала, кости черепа обнажались; судя по рёву, чудище даже что-то чувствовало, но вряд урон его был существенен.

— Завалить его! Так я не достаю! — выкрикнул Сейлльир. Эльф почти не участвовал в драке, он крутился рядом, явно карауля возможность закончить мною начатое — дорезать артерию.

— Диа, его колени, товсь! — заорал в ответ орк. — Гло, лёд!

Готовиться? Мне? К чему?! Мне резать его колени?

— Три, товсь! — откликнулся гном. — Раз, два... Три!..

Ещё по счёту "раз" Ханг отпрыгнул от монстра на пару шагов. Монстр торжествующе заревел, опёрся передними лапами о твёрдую поверхность и начал выбираться из жижи.

По счёту "два" Ханг ринулся вперёд. И до меня дошло!

По счёту "три" водная хмарь вокруг морды чудовища смёрзлась в градины, и те впились ему в морду — в губы, в ранки... В глаза!

— Грра-а-у! — заревел трайдокс и тыльными сторонами ладоней своих лапищ попытался стереть ледяную корку со своей морды.

Тут-то Ханг и заехал в прыжке ногами ему в раскрывшуюся грудь, а я, сзади, угадав движение парня — тоже в прыжке, подсекла монстру напрягшееся верхнее колено опорной ноги. Благо, хоть это-то сгибалось у него, как у нормальных млекопитающих. Чудище рухнуло. И пока мы вскакивали, Сейл по намеченному мною следу вырубил алебардой из ноги демонского отродья целый шмат мяса. Вместе с куском артерии. Кровища хлынула фонтаном, и через несколько судорожных моих вздохов всё было кончено.

— Шей, отчёт! — продолжил командовать орк.

— Удержала! Могу теперь даже отвлечься, помочь Гулю...

— Гуль?!

— Не надо! Разобрался. Сейчас закрою.

— Гу-у-уль!.. — еле удержалась от крика я: в портале конденсировалось, уплотнялось что-то вообще невообразимое.

— Вижу! Сейчас...

— Оружным, товсь! В миг выброса — разом! — заорал Аркханг.

И мы кинулись к тому месту, где, мальчишки видели, попервоначалу оказался трайдокс, где — я помнила! — в момент выброса оказывались и краконицы.

Но то, что возникало...

Гулсорн успел. Пульсар, как стёрли: вот он из багровой тьмы заканчивается формирование кошмара, а вот — только чистый прозрачный воздух...

Фу-у-у...

— Фу-у... — с облегчением выдохнул орк, но тут же... Как в наших приключенческих фильмах подкручивают усы гусары, так он пригладил свои клыки: мы их уделали!

— Гуль, — послышалось от гнома, — постарайся не затереть руну: пусть на неё спецы глянут...

— А я кто?.. — заворчал дроу. — В две минуту трёхслойную руну распутал!

— Но ты ж не сыскарь, — пояснил свою реплику Фэнглуин. — К примеру ауру тех трёх слоёв ты поймал? Запомнил?

— Да уговорил... — поднялся с колен Гулсорн.

Я переводила взгляд с одного на другого и...

"Леди! — напомнила о себе Майя Михайловна. — Пройдя на равных с мужчинами смертельную опасность, дозволительно после проявить некоторую слабость и стребовать с них чуточку поддержки."

"Да мы и сами их "поддержать" можем!" — гордо вскинули крылышки бабочки.

"Да, — улыбнулась великая женщина, — но... Как они смеют забывать о тебе?"

"Наглецы!" — взвыли пернатые.

Ну, погодите!

— Ох, — подняла я ладонь, словно хотела вытереть лицо, взглянула на грязь на ней, на потёки крови, опустила её и вздохнула: — Кто-нибудь... Обнимите меня... И сесть бы...

А дальше бабочки только визжали от удовольствия. Парни сначала недоумённо переглянулись, а потом... На старт... внимание... Понеслось!

Они разом рванулись ко мне, я отбросила глефу и едва не завизжала вместе с моими членистоногими перепончатыми: парни перехватывали меня один у другого, я перелетала из одних рук в другие, третьи, из других объятий в третьи, в четвёртые и хохотала, хохотала! От места бывшего портала до ближайшей скамейки было метров двадцать — я не коснулась земли ни разу!

Ох!

— Парни! Как же хорошо, что вы рядом! — блаженно выдохнула я. — Как вы здесь оказались-то?

— За тобой, — пожал плечищами орк.

— А как нашли?

Они переглянулись.

— Парни? — насторожилась я.

— Подсказали, — признался эльф.

— Кто? — всем телом повернулась я к нему.

— Брат, — и верно, чтоб добавить внушительности, уточнил: — Старший. Наследный принц Флиргоролондэ.

Меня опять сосчитали?! Но меня сюда доставила Шейла — то есть это опять сосчитали её? И тут я вспомнила...

— Гло, не трожь!.. — оборвал мои вычисления судорожный выкрик наставницы.

И Фэнглуин отдёрнул руку от глефы. Он был первым в той карусели объятий, а теперь хотел, видно, принести, подать мне моё оружие, но... Мы вскочили.

— Диа, глефу отдали тебе. И не просто глефу! Гло, ты что не видишь, не чувствуешь?! Без пальцев остаться хочешь?

— Опаньки... — пробормотал орк. — Даже так? А...

Гном оглянулся на него, повернулся опять к моему брошенному оружию, опустился на корточки, провёл рукой вдоль лезвия, задержался над кольцом, повёл дальше, притормозил над центральным кольцом, встал, взглянул на меня:

— Не хочу рисковать. Там такое прёт... То-то же ты артерию трайдоксу с первого удара вскрыла! Давай сама.

— Опаньки... — повторил орк. Непроизвольно оглянулся на труп чудовища.

— Только перчатки надень... — посоветовала Шейла. — На всякий уж случай.

И я опять вспомнила...

Надела перчатки. Подошла, подняла глефу. Резко крутанула кольцо на одном конце — лезвие втянулось. Перевернула, крутанула другое. Теперь у меня в руках был просто шест. Но...

— Центральное ещё, — подсказал гном.

Я повернула центральное, щелчок... И ничего... Всё как было, так и осталось... А если так? И я, как тот наёмник, встрянула глефу. И верхняя часть втянулась в кольцо. И веса её не стало чувствоваться тоже, я непроизвольно вздёрнула оставшееся вверх и... и оставшееся втянулось тоже! И сжалось! И у меня в руке был теперь тонкий гибкий стержень, который удобно бы лёг на предплечье — как раз мне от кисти до локтя.

— Опаньки... — в третий раз произнёс орк. — И кто ж это у нас такой щедрый?..

— Не знаю, но он узнал меня. И он — наёмник.

— И ещё. Не о нём. О руне, — Гулсорн покачал головой. — Руна, она... Она — сбойная. Ты говорила, что Шейла не успела — так она почти успела, она сбила последний штрих. Это должен был быть ключ к настоящему порталу, а не к пульсару.

— И с той стороны должны были бы быть не безумные чудовища, а чудовища очень разумные? — понял эльф.

— Да.

— Так... Значит, вы, — начала я счёт, обведя их пальцем, — потом наёмник, а к нему в придачу ещё и демоны... Кто ещё вычислил, что я — здесь?! Шейла, — обернулась я к ней, и та просто сжалась. — Как твои мальчишки? Без тебя выдержат?

Она словно вытерла со лба капельку пота:

— Сейл, подхватывай! Теперь удержишь.

— Диа? — насторожился орк.

— Всё. Никаких расчётов. Откат у вашего портала стохастического иссяк. Мы уходим. Пусть попробуют сосчитать двойную вероятность! Только... — я обернулась к эльфу, я шагнула к нему: — Сейл, пообещай мне...

— Обещаю! Что?

— Передай своему отцу, чтоб он всё рассказал моему отцу.

— Императору?

— Да! Потребуй, попроси, уломай, вымоли! Обещаешь?!

— Да! О чём?

— Он знает.

— О чём?

— Пообещай мне!

— Обещаю!

— Ты примешь это знание, только из уст императора!

— Императора? Я?!

— Или его личного представителя, — опомнилась я. — Но только вместе с ними! — показала на остальных. — Одновременно! Со всеми вместе! Обещаешь?

— Да!

— Спасибо. Шейла! — обернулась я к ней. — Уходим!

— Сейл, иди сюда, подхватывай!

Напоследок, я успела выкрикнуть:

— Мальчики, спасибо! Мальчики!... И книжки, книжки сдайте! Наше место в зелёном ряду девятое! И вон ту! — махнула я на отброшенный впопыхах фолиант.

И тут Шейла приобняла меня.

Интерлюдия. Чопорный кабинет тихого особняка. Следующее утро.

— ...В вводной части контракта оказалось не прописанным критически-важное обстоятельство: противостояние с демонами.

— Демоны? Как?!

— Возникший пульсар, выплёвывающий тварей демоновского бестиария, для меня достаточное тому доказательство. Для Лиги, я уверен, будет тоже. Тем не менее половину задания, понеся некоторые утраты, я выполнил. Но я не претендую на какую-то оплату, только на возмещение потери.

— И какую же половину ты выполнил? У тебя где-то припрятана правая половина Диагоны?! Или верхняя часть её тела?

— Задание было: доставить принцессу. Обязательное условие — живой и девственной. И она — жива. Жива, благодаря мне. Точнее, благодаря моей глефе, переданной мною ей. Оружие класса уник. Моя ручная работа. Иначе бы той ребятне против трайдокса не выстоять.

— Ты так считаешь?

— От достаточно мощной магии библиотека заблокирована, а физически у трайдокса из трёх ярдов тела хоть как-то уязвима лишь одна единственная пядь. Выше верхнего левого колена крупная артерия выходит почти к самой коже. Но там — выше колена — два локтя ноги! И у каждого индивида артерия тоже индивидуализирована! Я видел такого, у которого это "выше колена" — было так почти у паха! Без магии выходить на него — дикое безумие. Или дикая удача. То есть, моя глефа!

Молчание, молчание...

— И не жалко было? Сколько ты на неё времени угробил?

— Три месяца плотной работы. Для начала. Ну и потом... Когда заняться было больше нечем.

— И ведь пережжёт её чужачка своим негаторством. В два касания! В одно!

— Магический механизм активен только в момент сборки-разборки. Шейла — воин. Она проследит и не заизолированными руками сжечь девчонке уник не позволит... Ну, надеюсь...

Пауза, пауза...

— И зачем тебе что-то моё?! Ты же сам лучше склепаешь!

— Склепаю. Лучше. Но если из твоего — две недели работы сэкономлю. Тупой работы, ремесленной.

— Но задаток вернёшь!

Пауза, пауза...

— Принято.

Пауза, пауза, пауза...

— Тогда предлагаю ещё заказ...

— У меня будет условие. Два условия!

— Да ладно... Помню я твоё первое условие. И заказ на этот раз как раз будет условно-светлым. И про второе, в свете твоих обстоятельств, догадываюсь тоже. Тебе понравится.

Интерлюдия. Строгий кабинет императорского дворца. То же утро.

— Ты уверен?

— Её ко мне требования — это фактически явка с повинной.

— Версии?

— Мы набрали аж 5 (пять!) вариантов. Засланец из чужого мира. Аватара богини. Шизофрения. Одержимость. Зеркальный обмен.

— Чем первый вы отличаете от последнего?

— Механизмом. Зеркальный обмен известен и описан достаточно подробно, а первый... В источниках — книжки фантастик разные. Считаем, что он случаен и вне осознанного выбора. Да и у второго источники — практически такие же. Только фантастику, которая писалась массы лет назад, мы теперь называем сказаниями и легендами. Да и вероятности первых двух вариантов одинаковы — вплотную рядом с нулём. Может, даже с обратной его стороны.

— Третье хоть как-то проявилось бы раньше. А она была под постоянным наблюдением врачей. Лучших! Ваших тоже.

— Да. Четвёртый вариант исключить до контактного обследования нельзя, но пока свидетелями не отмечено ни единого проблеска демонической ауры, демонического поведения — это раз, зато человеческого — неоднократно! — это два.

— Примеры второго? — голос был спокоен и нейтрален.

Тут Его Величество Тургонегорлондэ, повелитель эльфов, вспомнил свой собственный ужас, что хародда может оказаться демоницей, и улыбнулся:

— Стеснительность при выборе одежды, особенно белья. Вбитая в инстинкт вежливость. Умение останавливаться.

-...Останавливаться... стеснительность... Что же теперь с моей-то дочкой?! — тихо спросил несчастный отец, Его Императорское Величество, повелитель людей Олред.

"Свою дочь он любил. Да и попробуй устоять против такого шквала обаяния!"

— Литература говорит о зеркальной связанности реципиентов. А здешняя Диагона вчера закупилась не где-нибудь, а в "Причудах", поразвлекалась в Луксади, провела вечер в Палевой гостиной Дворца Корней, ночь — в самом дорогом номере "Учёного подворья", новый день — в лучшей библиотеке континента.

— Хоть с библиотекой проясняется. Браккас всё никак не мог понять, зачем Шейле понадобились детские учебники... А это — для новенькой.

— Что там произошло? Разобрались?

— Гроссмейстерски обустроенная засада. Сыграли на неочевидной разнице понятий "слабая" и "слаботочная" магия. Библиотека, как и весь Университет защищена от магии, использующей крупные жгуты маны. А они... Девочку сосчитали и ждали. И использовали местного начинающего гения.

— Где он?

— Юридически — в заключении. Практически — психоведы с ним работают. Опять же, если юридически, то наши в консилиуме с дроуновскими. Практически же — дроу, которые каждый свой шаг объясняют нашим. Узда сознания сплетена на нём — виртуозно! по ниточке! Он должен был слепить малый ключ, который бы включил, пропустил большие внешние энергии. Но Шейла успела сбить настройку. И вместо портала открылся пульсар.

— То есть пульсар тоже был заготовлен?

— Вот и представь, Диа пропадает, а из библиотеки в самый центр города вырывается инфернальный зоопарк...

— Ай да девочка!

— Принцы тоже поучаствовали.

— Ничего бы у них не вышло. Против трайдокса?! И так-то они просто сумели успеть, пока тот не опомнился от стресса пульсационного выброса... Лишь со слаботочной магией, двумя алебардами и одной глефой... Я бы с таким отрядом не рискнул. А ты?

— Меня б и не пустили, — отговорился император и слабо улыбнулся: — Представляешь, лично во время последней реконструкции сада на те алебарды, чтоб боевое оружие в библиотеку пропустили, указание пришлось давать.

— Тебе? С чего бы?

— Да Дроигор достал! "Великие предки!", "С муляжами!".

Повелитель эльфов представил вздымающего свои ручищи властителя гномов и тоже заулыбался.

— Так вот, продолжу. Без той подаренной глефы, без первого удара, раскрывшего положение артерии... Что у глефы класс уник — очевидно.

— Да понимаю я всё! Поделюсь ещё, если не знаешь: следы ауры дарителя найдены... В одном из вагонов "Демонского зигзага", например...

— Второй архимаг!

— Да.

— Ай да, девочка! Обоять такого... Ладно. Что будем говорить мальчишкам? Как? Когда?

— Устрою приём. В их честь! Через два дня. Раньше не смогу — императрица съест. Ну, ты Оливию знаешь: "С ума сошёл?! Я должна буду появиться перед всеми в заношенном платье?! А мои фрейлины?! Они ж изноются!"

Тургонегорлондэ представил, как ему бы высказывалась Цессамильирри: "Этот человек с ума сошёл? Мне являться на приём, перед всеми в старом платье?! Мне призывать к тому же моих Дам?!" — и только хмыкнул.

— Так что два дня парни пусть потерпят. На приёме они при всех получат награды за библиотеку. А дальше по протоколу возможна личная аудиенция, вот на ней я и расскажу им о... О той, кого мы теперь будем звать Диагоной. Расскажу всё. Иначе...

— Иначе?

— Кто-нибудь из них войдёт в мою семью. А мне в своей семье затаивший на меня обиду не нужен.

И повелитель эльфов, опять соглашаясь, качнул головой: как же его достала постоянная холодная война меж любимой и любимой сестрой! Но он спросил о другом:

— Вы сумели отследить девочку?

— Нет. Шейлу — тоже. А вы?

— Аналогично. Ближе гросса миль от столицы принцессы нет. Связь?

— Они закрыты. Обе. Вчера Браккас с утра еле удержался, чтоб камень не истратить, а вечером уже не смог, — покачал головой повелитель империи.

— То есть живы.

— Да.

— Уже хорошо.

— Но где они?

— Услышим. Что-то мне говорит, что про эту девчонку мы скоро услышим. Вот только... Если их в их модельных туфельках зашвырнёт в чащобу...

— Переобуются, — хмыкнул император. — Мне чек из "Причуд" пересказали...

— В Вашу бухгалтерию переадресовали?

— Гномы! — усмехнулся император людей

— Грошик к грошику... — усмехнулся король эльфов. — И что в списке?

— В нём только демона лысого не числится... От нижнего белья до походной палатки включительно.

— А её-то как в карман сумки просунуть умудрились?

— Сумка ярд на ярд раскрывается. А палатка — складная. И, как почти всё в "Причудах" — класса уник. С термоконтролем, к примеру, она. И в упакованном виде, словно пакет с простынёй. Хозяин лавки вчера недельную выручку себе сделал, не меньше. Девчонкам теперь хоть к вам в какую-нибудь южную бухту, хоть на горные ледники гномов — нигде не пропадут. Тем более с Шейлой...

— Ты в курсе, как она официальный допуск в Светлый лес получила?

— У?

— Пробралась туда нелегально. И выбралась. Не убивать же потом было...

— Браккас хвастал, что следов они не оставили.

— Его следы получилось списать на её. От охоты отказаться, чужую кровь в Светлом лесу не проливать — ума у них хватило, на нимлотт не лазить — тоже. А постоять рядом с ним, прижавшись всем телом... Это и у нас в обычае.

— Спасибо.

— Сочтёмся. Значит, девочка будет под надёжным присмотром и с припасами...

— С экипировкой, если точнее... Из припасов только пирожки какие-то. Браккас как их описывать начал, я чуть в слюне не захлебнулся. О, ещё и соль есть! Хозяйка, когда угощала, посетовала, что, кажется, недосолила, и солонку им впихнула тоже. Вот умудрились же эти купчики столько всего в пару минут заставить приобрести! Небось, свою магию торговую включили, — он помолчал... — А приглашу-ка я их на приём тоже. И попрошу дочь выразить благодарность. Лично.

— Хорошая идея... Я, пожалуй, попрошу Хей о том же...

— Хо-хо! — со смешком одобрил император. — Хайелльирри сказать "спасибо" гномам?! Вот уж скривится!

— Передо мной — пожалуйста, я к ней привык и перетерплю, — проворчал повелитель эльфов. — А перед их семейством... Пусть только попробует не ослепить их своей любезностью! Да и... Есть мне, как ей самой потом "спасибо" сказать. Она давно мечтала... У нас две девчонки в Дхар-ко-зоре пропали. Вот пусть она просвежится, вспомнит молодость... И лично Аккиге фитиль потом вставит!

Император только представил стоящих друг против друга Хайелльирри и повелительницу орков...

"Полюбоваться бы!"

13. Урок демонологии

— И где ж это мы? — пробормотала Шейла, оглядываясь.

Я высвободилась из её объятий и огляделась тоже. Города не было. Кругом расстилалась степь. Травища — по пояс. Зелень и цветы, цветы, цветы...

"Венок! Какой можно сплети венок!" — заохали мои бабочки.

А их живые родственницы, взбудораженные нашим появлением, порхали, мельтешили перед глазами, но, постепенно успокаиваясь, снижались, садились на разноцветные соцветия, на зеленые стебли, на невесомые былинки, по которым ползала бессчётная мелочь.

И отовсюду — посвисты, щёлканье, трели, трезвоны неисчислимых птиц. И синее-синее небо над нами. И в нём — хищное надменное паренье местного орла.

На земле там, там и во-о-он там — в километрах друг от друга одинокие крючковатые раскидистые деревья... Вспомнилась картинка из утром пролистанной местной "Юнодескрипты"... Это же... Как же их название?.. Кросаг-оры! — вспомнила я. Но тогда, значит...

— Дхар-ко-зор, — пробормотала Шейла. — Ничего ж себе! Как бы ни на Лиловую пядь закинуло ... Только этих проблем нам не хватало!

— Запретный заповедник орков? Чем это может грозить?

— Для дочери императора запретных мест в империи не существует. Но...

— Но вот Вы — не из императорской семьи, да и я... Раскрыться мне сейчас — это опять вывесить на себе мишень... Хотя б на недельку затаиться...

Шейла обернулась, посмотрела на меня. Опять огляделась, вздохнула полной грудью. Я вдруг почти почувствовала, как ей захотелось всласть потянуться да... Нет, воспитание не позволило.

— Хочешь? — улыбнулась она. — Закрываем связь, не балуемся магией, переходим на подножный корм. Неделю продержимся влёгкую.

— В степи?! Тут же, я читала, и хищники есть.

— Есть, — равнодушно согласилась наставница. — Но волки — они ни чуть не страшнее кракониц, а кого можно поставить рядом с трайдоксом, я уж и не знаю... Сладим. Мы с Браккасом по Дхар-ко-зору в своё время побродили немного. Вспомню молодость.

"Давай-давай-давай!" — запросились крылатые.

"Затихаримся! Да и на связь, если что, выйти всегда успеем", — поддержали их мозги.

— Закрываемся! — озвучила решение я.

— И ладненько, — разулыбалась Шейла.

Что она сделала со своим кольцом и моей брошкой я не приглядывалась: всё равно мне с моей магической нейтральностью манипулировать с ними, как молотком по стеклу лупить.

Очень хотелось умыться. Пальцы от мозгов демонских тварей оттёрты были, но под тканью перчаток всё равно словно зудели — под душ бы! И чтоб с мылом, несколько раз — с мылом! И, я взглянула на изгвазданное выторгованное у эльфийки платье, поморщилась: и переодеться бы в чистое. А уж переобуться — так настоятельно и срочно. В том, что было у меня на ногах, по заповедной степи долго не погуляешь. Помниться, гномы в "Причудах" в сумку что-то из обувачки кидали. Как выяснилась, Шейле вспомнилось тоже.

— Сначала переобуемся, — сказала она.

Достала из своего бездонного баула скрученный матик, развернула. Бросила на него две пары носков и им под цвет... Мокасины?

Тёмная замша, свисающая с пяток бахрома. Я взяла пару, которая размером поменьше... Ну, невесомые! Но бахрома? Она же сразу забьётся грязью! Взглянула на Шейлу. Наставница уже сняла с ног туфельки, белые носочки, подняла купленные у гномов... Взглянула на меня, обратила внимание на моё недоумение, отвлеклась от обуви, пояснила:

— Не волнуйся, репьяхи разные за них не зацепятся, и пылью сразу же они не забьются. Зато следы за тобою подотрут. Аурные, в первую очередь. Волки ещё за тобою, если ты будешь в них, по свежачку удержаться смогут, но краконицы не увяжутся точно. В "Причудах" всё в свою цену, а по цене этих мы бы с дюжину других у других купили. Класс уник означает, что у артефакта есть уникальные магические характеристики. Жаль, на тебя не подействует ещё одна их фишка — они гасят усталость ног. Но и без того — не промокнут они, к примеру, даже если ты в них пробежишься прямо по глубокой луже.

Я села, сняла свою туфельку. В перчатках неловко было — хотела сдёрнуть, но наткнулась на предостерегающий взгляд Шейлы, опомнилась... Вот ведь теперь ещё морока с этой уникальностью! И с этим негаторством! Пришлось всё делать в перчатках — даже завязывать стягивающие голенища шнурки.

— А про характеристики уникальные этих мокасин Вы уже знали? Или от гнома запомнили?

— Нет, в чеке краткая атрибутика предмета указана. Ты вчера заснула сразу, а я посидела над ним. Надо же знать... — и она почти пропела: — "Что у вас, ребята, в рюкзаках?" Эх, лет двадцать назад мне бы эту снарягу!

— И куда нам? — переобувшись, встала я.

— Весь бой я-то над мальчиками просидела, а тебе ополоснуться бы надо. Да и определиться не помешает с базовым лагерем. Который тоже недалёкой воды требует. Можно добраться до ближайшего кросаг-ора, слазить на него и оглядеться. А можно для начала по-быстрому... Да-а... — она покачала головой: — С Браккасом нижним был он. Прыгнешь?

Она чуть пригнулась и сложила ладони лодочкой.

Тело кивнуло, а потом прыгнуло. Тоже меня особенно не спрашивая. Оно взлетело, обернулось в полёте вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов и опустилось... Нет, не так: оно привычно перекрутилось в полёте и опустилось в привычные объятия Шейлы.

"Сейчас поцелует!" — разомлели мои бабочки.

"Мы так не договаривались!" — всполошились мозги.

Но Шейла только улыбнулась и разомкнула руки.

"Э?" — обиделись бабочки.

"Э?" — не поняли мозги.

"Как с вами интересно!" — засмеялась Майя.

— И? — поинтересовалась наставница.

— Сейчас... — я выдохнула и ещё раз, теперь уже на земле, замедленно обернулась на все триста шестьдесят градусов... Потом ещё градусов на сто двадцать и махнула рукой: — Там... Извилистая полоса деревьев, кустарника. К самому горизонту уходит.

— Речушка? Ручей? Тропку туда углядела?

Чуть прикрыла глаза. Всмотрелась в то, что замелькало в памяти...

— Кажется, туда...

— Прыгни ещё, — предложила она.

— Не надо. Пошли

Пошли.

Да, Шейла оказалась права: очень удобная обувь, очень! Идти в ней было легко, словно босиком, но ни корешки не врезались в ступни, ни мелкие стебельки не проникали за короткие голенища. И ноги не потели.

Я не ошиблась тоже: пробираться через переплетение трав пришлось недолго, и мы вышли на пробитую местными животными тропу.

Тропа вывела нас к водопою. Прошли ещё немного по берегу, нашли омут...

— Лезь первая, я покараулю, — предложила Шейла.

— В воде не опасно?

— Нет, у нас не Дакстр. Это у них, купаясь, гадость разную мелкую можно подцепить... Или гадость покрупнее может подцепить тебя. У нас купание — это радость. Раздевайся. Лезь.

Она опять достала матик, развернула его и устроилась на высоком берегу.

"Она подглядывать будет", — сообщили крылатые.

"За кем? — не поняли мозги. А потом до них дошло, и они взвыли: — Извращенка!"

Я задеревенела.

"Да брось, — улыбнулась Майя Михайловна. — На тебя будут смотреть, тобой будут любоваться — какие проблемы? Лишь чуть-чуть сцены."

"Но Вы же, вот, не танцевали голой!"

"Я — нет. В Советском Союзе секса, как известно, не было. И услышав про такое, кремлёвские старики не только меня, но и весь Большой закрыли бы. Айсеодора — танцевала."

"Совсем?"

"И совсем голой тоже. Но чаще в совсем прозрачной тунике. По мне так голой — это было б более по-пуритански. Дело не в зрителях, а только в тебе. Просто разденься. Не хочешь — так не устраивай шоу, стриптиза — скинь грязные тряпки и прыгни в воду."

Я выдохнула и... И так и сделала.

Вода... Однокурсник из провинции нам как-то в бассейне рассказывал про то, как они с одноклассниками в первые тёплые дни — на майские праздники — бывало, купались в заполненных недавним половодьем промоинах, об ощущении звона от чистоты талой воды... Здесь вода была не талой, но... В обрыве берега я увидела родник. Наверное, где-то неподалёку били и другие. Еле заметное течение не тревожило дна, вода была прозрачна едва ли не на пару метров и... Сам распадок, по дну которого она протекала, особой глубиной не отличался, солнце насквозь просвечивало его, но вольные шумы степи оставались там, наверху, а здесь властвовала тишина.

— Эй! — крикнула сверху Шейла. — Лови мыло!

И кинула мне тёмный пахучий брусок.

Лагерь мы разбили неподалёку, в тени раскидистого дерева — нет, это был не кросаг-ор, наше было гораздо ниже, зато тенистее. Из экипировки меня особо порадовала палатка — к ней даже надувные матрасики прилагались! Удобные! А Шейла с таким же удовольствием сменила эльфийское платье на гномский походный костюм ( Я теперь была в таком же.) Хотя, как выяснилось — Шейла рассказала, костюм был дроуновский: их рейнджеры в чём-то подобном до сих пор в рейды ходят. Гномы-то своих женщин в штаны одевать не любители. ("Представляешь, их задницы обрисовывать?!") "Гномский" — потому что был куплен у гномов в "Причуде".

Ещё палатка удивила внешней расцветкой: неровные, перекрывающие друг друга пятна, тёмно-коричневые поначалу, быстро выцвели и постепенно перекрасились в цвета разных оттенков зелени. В ответ на моё удивление Шейла пояснила, что она же тоже рейдеровская. Туристическая бы — в контраст была. Нет, у них военной или спасательной авиации нету, у них маги могут подключиться к птицам. "И орлы не увидят так замаскированную палатку?". — "Орлы — увидят, а вот маги сквозь их глаза не рассмотрят."

А мне вдруг вспомнилось, что во Франции накладывать первые маскировочные узоры от первых самолётов — кубистов принапрягали: они умели ломать плоскость.

— Есть не хочешь ещё?

— Ещё нет, но...

— Тогда на ужин будет рыба. Хорошо, что соль у нас есть. Без неё было бы грустно.

— У нас и удочка имеется?

— У тебя имеется разборная глефа. Сделаешь из неё пику и... Вернёмся чуть — там перекат был... Представляешь, здесь в некоторых ручьях можно даже дарр-эсса взять! У него красное мясо, а вкус!.. Разводить на фермах рыбных не получается... Ну, как "не получается" — расти-то они растут, но привкус специфический пропадает. Тоже ничего, но если добытый дикий — это королевское блюдо, то выращенный — просто дорогая рыба.

Нет, дар-эсс нам не попался. Но... Было много смеха, плесканий, советов, подколов... Охотились... Или это называется "рыбачили"? В общем, с моей острогой стояли по очереди.

(Шейла потребовала, чтоб я надела перчатки, чтоб достала палочку собранной в походное положение глефы, чтоб активировала одно её лезвие и чтоб вслух произносила разрешение каждый раз, когда передавала её ей. И всё равно вздоха облегчения, когда первый раз взяла её в руки, и с руками ничего не случилось, вздоха облегчения удержать она не смогла.)

Я поначалу всё промахивалась: оптическая ведь плотность воды не такая, как у воздуха, это как в море пытаться дотянуться до лежащего на дне камушка. Шейла посоветовала кончик острия моей "пики" держать в воде. Помогло. Четыре рыбешки — больше, чем в две ладони каждая, выбила я, шесть — она. Последняя у неё — с полруки даже! Как сазанчик такой, толстенький. На нём и остановились.

— А как готовить будем?

— В глине запечём. Помнишь обрывчик проходили? Жёлтый слой в ней видела? Наковыряем.

Наковыряли.

Я кухней и раньше не брезговала. Мама её не любила. До моего появления за вкусняшками разными они с отцом, она рассказывала, в рестораны московские ходили, а после 91-ого года у плиты мама только мрачнела больше обычного. Так что дома готовкой, особенно, если чего поинтересней хотелось, занималась обычно я. Но то ж — на кухне, у газовой плиты...

Выпотрошить рыбу я Шейле помогла. То есть всю рыбу потрошила я, а она... Расположились мы не наверху, среди буйства трав, а чуть в глубине миниатюрного каньона, на широкой террасе, невысоко над водой. ("Костёр после заката на пятьдесят лиг виден, а так нас берега прикроют.") Сначала она занялась глиной — размесила её из каменного состояния в липкую грязь, потом подготовила кострище: аккуратно вырезала и подрезала снизу пласт дёрна, выдернула его и отставила всторону, попрыскала водой даже. ("Будем уходить, кострище заложим.") Потом снизу натаскала с русла топляка, а вверху походила по траве, нашла несколько сизых лопухов — срезала листья... Побродила ещё, нашла какие-то ягодки, кучерявые листики. Нарвала и букетик невзрачных цветочков.

— Если б при цивилизации были, на пикнике, скажем, то гартоку бы с собой из магазина захватили, но здесь... Хотя... Я даже и не знаю, что бы я выбрала... Стала бы я заходить в магазин ради гартоки здесь... А вот хас-скит. Заварим — попробуешь вместо кафры.

"Гартока"? Мой внутренний синхронист продемонстрировал нечто вроде капусты...

— И... — остановила она меня, — чешую снимать не надо: вместе с глиной сама отойдёт. Натри рыбу изнутри солью. Экономно. Всё, начинаю костёр разводить.

— Зажигалку нам подсунули тоже?

— Моя всегда при мне, — улыбнулась она.

— Мы же не хотели светить магию?

— Эту кроху, на общем фоне не заметят.

— Точно?

— Да. Заметней даже будет отсутствие фоновой магии рядом с тобой.

— И сильно? — насторожилась я.

— Такая кроха, — засмеялась Шейла, — что даже вот эта искорка... — с её пальца в заготовленный комок высохшей травы ударила крохотная молния, — будет ярче.

И я бросила заботиться о пустяках. Я продолжила заниматься рыбой: обтирать солью, закладывать внутрь листочки, обёртывать лопухами, обмазывать глиной...

— Толще надо, на пару дюймов почти, — получила инструкцию по ходу дела.

А потом рядом с нами затрещал костёр, на рогульках повисло что-то вроде небольшого накрытого крышкой котелка с родниковой водой, а в это время где-то там, наверху, неспешно опускалось за горизонт местной Земли, местное Солнце...

Когда вода закипела, Шейла убрала котелок, в углях выкопала углубление и заложила в него рыбу. Опять всё засыпал углями, подложила дров.

— Через полчаса готово будет, а пока — чи-тай.

Она взялась за пакетик с собранным букетиком.

— Вы же его как-то по-другому называли?

— Да, это оркская травка — хас-скит. "Чи-тай" — общее название травяных заварок. Чи-тай, как таковой, он с Дакстра. У нас, здесь его эльфы разводят. На северных склонах гор своего южного побережья.

Я представила эльфу — Хайелльирри — в широкополой шляпе, обрывающую верхние листочки их "чи-тая", улыбнулась. Шейла легко прочитала мою мимику, улыбнулась тоже:

— Рабочие на плантациях — люди, конечно же. Эльфы — владельцы, агрономы. Причём, часто это один и тот же хомо. Всё-таки даже Альвани — это не Дакстр. Солнца не хватает, и эльфы компенсируют его магическими процедурами. Но... — она опять улыбнулась, — на королевских столах у чи-тая зеленоватый оттенок. Демонский. И у мажордома никто не требует объяснений, откуда он взялся... "Откуда?! Со склада! Из старых запасов!"

— Контрабанда?! — изумилась я.

— Да, — пожала плечами она.

То есть демоны не только психопаты-канибалы?!

— А что они в оплату берут?

— Да всё. Гномские камни, эльфийские травы, дроуновские механизмы... Я даже загнала им как-то партию оркской говядины.

— Ты?!

— Давно это было. Ещё до дворцовой службы, — и отвечая на незаданный вопрос продолжила: — Меня во дворец Браккас позвал. Диагоне тогда три годика исполнилось. Выяснилось, что её надо защищать особо. Вот я и стала предпоследней линией её обороны. И последняя линия — тоже в мою обязанность вошла: сама принцесса. Этикет и прочее — это всё попутно, этому попутно и меня саму обучили, а главное моё наставничество — её боевые искусства. Её тело. Её рефлексы! Её интуитивистику, к примеру, я открыла. Открыла, раскрыла и оттренировала!

— Подожди... Значит, ты и сейчас можешь связаться с демонами?!

— Конечно. И здесь, — она обвела нас рукой, — и здесь тоже. Любой может. Ну, почти. Этому у нас в школе учат.

— Что?!

— А-а... Ты же учебник "Демонологии" отложила. Введение его в школу было одним из поводов для демонов к Чёрной войне. Подожди... Сейчас... Мне сосредоточиться надо. Эльфы утверждают, что при заварке чи-тая, даже, когда он не из чи-тая, — отвлекаться не следует.

Мне, про наш чай, как-то говорили то же самое. Самое смешное, что я тогда провела серию экспериментов, и оно подтвердилось! Если при заварке болтать по телефону, скажем, что-то в чае теряется! Вот и постаралась ей не мешать. И усидеть чинно-благородно постаралась тоже. Получилось, кажется. Правда, когда Шейла мне чашку с чаем, то есть с чи-таем, то есть ...— короче с травой местной заваренной! — протягивала, усмешку она не сдержала.

— У нас, у всех хомо, кроме самих демонов, как они утверждают, одновременно с первыми эротическими снами приходят и ТСД — "тёмные сновидения Дакстра". Их бывает немного, но они очень яркие. Запоминаются на всю жизнь. В них девочка/мальчик ощущает себя в Дакстре и становится участником — активным участником, не жертвой, а инициатором! — того или иного демонского ритуала. Наиболее распространенный сюжет, а для подавляющего большинства и единственный — как раз вызов демона. Среди других — подавление, создание порталов, выход на Тропу, ну и твой зеркальный обмен. Бывают и ещё, но уж совсем редко. Часто ТСД происходит на фоне эротического сновидения. Да и без того, обычно ТСД завершаются экстатическим восторгом... Между прочим, у нас в половине фантастических романов завязка — это ТСД.

— У тебе они тоже снились?

— Конечно. Но на будущее: об этом не спрашивают. Как про стыдные сны...

Я не стала внимать намёкам и стеснятся чужим стыдом:

— И экстатический восторг после — тоже?..

— Два из них — я выходила на Тропу миров. "Адресом" одного был разрушенный, сожжённый всеобщей войной технологический мир, который из Т8-Т12 сорвался в Т4. Там мне для одной небольшой колонии в горах удалось пробить на поверхность источник воды. Реакцию аборигенов, у которых до меня на умывание всю жизнь была влажная тряпочка, представляешь? А меня среди них? Второй — М3, я иду в древний, не разграбленный саркофаг Истинных... Прохожу. Открываю последнюю завесу и... И экстаз...

— И об этом в школе? Зачем?!

— В ритуалы ТСД чаще всего заложена ошибка. И при попытке повторить... В лучшем случае — ничего не происходит. Но чаще... Из порталов лезет разная дрянь; при попытке подавления — войти доминантой в другую личность, сжигаются обе; при попытке погулять по Тропе — на Тропе и теряешься: тело лишается аурной оболочки и через некоторое время погибает от истощения, а при зеркальном обмене обе личности перемешиваются, и обе сходят с ума. На уроках в школе указывают на ошибочные компоненты и вдалбливают: не поддавайтесь искушению!

— А вызов демона?

— Он самый частый... И если про другие почти доказано, что для корректного исполнения требуется наличие источника демонской магии, то про него всем известно, что он возможен любому. А если перебрать все варианты ошибочности каждого компонента, то несложно вычислить корректный. В некоторых школах у эльфов — как домашнее задание идёт...

— И?!

— Подавляюще-частая реакция вызываемого — попытка поработить вызывающего. А что взрослому демону может противопоставить ребёнок? Правильно: ничего. В школе демонолог каждый урок (раз в неделю) начинает с осмотра класса. Если ученик не пришёл — его ищут и осмотр всё равно проводят. Ну, а когда узду разума снимают — ученик неделю обязан посещать школу. Потом увозят в ЦР — центр реабилитации, но первую неделю — в свою школу! Это, якобы, начальный реабилитационный курс. Чтоб среди большого количества сверстников... Влияние чистых аур...

— Его дразнят?

— Таких смельчаков, обычно не находится: рядом с ним — страшно. И в том классе рецидивов больше не наблюдается. Да и в школе обычно на несколько лет тоже... Зрелища разнузданного, даже если видишь его только на переменках, хватает.

— А ты?

— Нет, мне ума хватило... И вида одноклассника... А тот контакт мне Браккас передал после того, как его во дворец пригласили. И он его тоже в наследство получил. Пытаться контакты инициировать самостоятельно редко кто пробует. Очень редко.

— Но всё равно рискнувших взрослых должно быть достаточно много... Как преступников...

— На порядок меньше. И одержимость распознает любой маг — этому на первом курсе академии, чуть ли не на первых занятиях обучают. Да и без обучения... Я своего первого одержимого, того самого одноклассника, раньше нашего демонолога рассмотрела. Не поняла только поначалу. А запомнила навсегда. Ощущение грязи — очень сильное. Правда, — она чуть пожала плечами, — он, конечно же был не магистерского уровня. Но и в этом случае специальным обследованием всё определяется даже начинающими в пять минут. Наш демонолог пять минут урока на всех нас, двадцать душ, тратил. Руки на плечи клал, пару вздохов — и все дела!

— А Вам теперь?

— Мне теперь хватает одного поцелуя, — хмыкнула она.

Опаньки! Ладно, об этом потом...

Так, на Земле доля преступников в развитых странах — от двух до семи процентов. Предположим, здесь пять (которые наши, земные — десятичные). Население Настеллии, без учёта гоблинов, сто семьдесят миллионов хомо. Десять процентов — миллион семьсот, пять процентов — восемьсот тысяч. "На порядок меньше" — восемьдесят тысяч... То есть до ста тысяч потенциальных одержимых?!

— И секты есть, и культы, и психи... Но большинство осторожны, себя стараются не проявлять. То есть ведут приемлемо. Да и чуть ли не половина из них — орки.

Сразу в памяти встал прямодушный Аркханг...

— Как так? Почему?!

— Люди срываются чаще, но и вычисляют, вычищают их почти сразу. Эльфы нетерпимей всех и видят неладное зорче прочих. Дроу — мастера чистки. Мне как-то одна дама из них хвастала, что, когда она работает, держащий демон в своём Дакстре визжит громче одержимого. Может, именно поэтому на ритуал вызова у них реже откликаются. У гномов — природная жёсткость, природная сопротивляемость давлению. А у орков... У орков — тоже сопротивляемость. Природная... Они с демонами... Демон не подавляет орка! Их связь наиболее симбиотична. И до их выхода в Лонсард... — она улыбнулась: — Ханг бы меня поправил: до их последнего выхода в Лонсард. От предыдущего их выхода осталось лишь несколько зданий в Велмирне, но орки свято уверены, что столицу империи основали они. Так вот до последнего выхода в Лонсард иметь своего внутреннего демона для правителя считалось, очевидно, если не обязательным, то настоятельным. И не только для правителя. Это уж у нас, в Лонсарде, орки очутилось на охотничьих угодьях нечисти и стали добычей, сладкой добычей... Шок оказался очень сильным. В этом одна из причин, почему они владели Лонсардом меньше других. Три гросса лет всего. И достаточно быстро откатились к себе. Но всё равно, потом... Ктерок, когда сюда вторгся, именно на это упирал: орки — демонопоклонники!

При пересечении границ Лонсарда процедура диагностики сейчас вписана в правила. Однако, если с эльфами и гномами не станут морочиться, с гроу — разве что, чтоб хоть чуть сбить с них спесь, а вот орков проверят почти наверняка. Людей, впрочем, почти на всех границах проверяют тоже.

— Но мои принцы... Они слушаются Ханга! Он же командует ими.

— В боевой обстановке. В драках. Диагона их заставила. Я ей пару раз намекнула, и она вняла. Он наиболее быстро принимает решения. Остальные начинают прикидывать плюсы и минусы того или иного варианта, а он... Он за это время выполнит и тот, и иной! А ошибётся... — матёрая училка улыбнулась, и я про разбитый нос его вспомнила тоже. — В детских драках это не смертельно. Но опыта орк набрался... Ошибается всё реже. Вот, с трайдоксом ошибся, но успел поправиться.

— В чём?

— Магическую поддержку Ханг по привычке возложил на эльфа Сейлльири, сильнейшего в их компании мага. Но большинство зверинца демонского бестиария в той или иной степени имунны к магии жизни и света, которые у эльфов — в экстремуме. Однако, после моего подсказа орк сразу переориентировался. Фэнглуин, как и большинство гномов — маг земли и воды. Не нанести повреждения чудовищу — с малоточной магией попробуй придумай что-нибудь! — а помешать ему надо было. Затруднить его передвижения. Гло исполнил.

— Но... — я вспомнила первую нашу с мальчишками встречу, — ведь и на портал демонский они согласились только после одобрения именно Ханга.

— Да. Там была нравственная коллизия: подвергнуть тебя опасности бегства или опасности боя. Бегство — через возможную ловушку, возможное предательство... Я бы доверилась твоей интуиции, они — его незамутненной ясности. Он в возможность предательства Гулсорна не поверил, — помедлила и добавила: — Моего — тоже.

Ещё помолчала и всё-таки спросила:

— А ты? И не ври, принцесса!

"Нет!" — сразу замахали руками и ногами все из крылатой стаи.

"Нет?" — заскрипели мозги.

— Не верю, — озвучила бабочек я. — Но... — и повторила вслед за мозгами: — но вероятность его возможности учитываю.

— Совсем другая, — покачала головой наставница. — Совсем.

Я не стала ей сочувствовать, я добавила:

— Существует ещё и возможность манипуляции. Игры в тёмную.

— Мною?!

— Диагоной... Или мальчишками. И / или Вами. Ведь никто из вас не заметил демонского над нею пригляда. Как умудрились-то?.. Она же постоянно была, если не с Вами, то с ними? Так?

— Нет. Уже нет...

— О-о?

— Последние несколько месяцев, она практически запретила мальчишкам появляться в своей... В той её тайной комнатке... "Чтоб она осталась тайной", — объяснила им. А я... Я когда узнала... Я вспомнила себя и, между делом, принцам сказала, что юным взрослеющим девочкам, взрослым женщинам — тем более, становится необходимым личное время и личное пространство, то есть только их убежище — их собственная норка... Я рассказала, как приблизительно в том же возрасте сломала Браккасу руку за то, что он раз ввалился ко мне, не постучав... Руку сразу же вылечила, а заходить возбранила вообще.

— И он послушался?!

Она ухмыльнулась:

— Не с первого раза. В четвёртый — колодец у меня оказался почти сухим, макахексией он рисковать запретил, и больно ему было более часа... Тогда и дошло. Всё! — она взглянула на часы, — рыба готова! Приступаем!

Рыба испеклась вкусной. Вкус у хас-скита — тоже. А уж действие... Как я устраивалась в палатке — мне не запомнилось.

14. Волки

Утро. Я выспалась! Сны не запомнились, но они были ясными. И мне не снилась Земля, мне не снилась Улитина Дарья, мне снилось то ли, как я бежала, то ли, я будто летела, то ли, что хохотала. И когда проснулась, хотелось тоже — бежать, взлететь и хохотать. Что ж, здравствуй, принцесса! Я сдёрнула с себя всё, выскочила из палатки и с визгом с невысокого обрывчика бросилась в воду!

Шейла ждала меня у чуть потрескивавшего костерка с уже заваривающимся чи-таем. На себя я накинула что-то вроде едва прикрывающей бедра блузки, ноги были босыми, стянутые на голове волосы блестели каплями воды... Шейла разулыбалась...

— Не хас-скит? — после первого глотка спросила я.

— Нет, это утренний напиток.

— Энергетик?

— Забавный термин, — качнула головой она, — но достаточно адекватный. Трава называется склосс-ар.

А потом она сказала, что купание — это не зарядка, и показательно исполнила начальный выдох тайцзи... Тут же попросила меня, чтоб я чуть замедлила темп, и встала рядом... Получилась не зарядка — получилась то ли игра, то ли танец... то ли забавное трепыхание двух бабочек... Потом бабочки прыгнули в воду...

А после ещё одной порции терпкого энергетика... Оказывается, за утро Шейла успела сделать мне... ножны, что ли? — своеобразную перевязь на левую руку, которая крепила стерженек упакованной глефы к моей плечевой кости — как раз от локтя до верхнего сгиба. Верёвочки, сплетённые из длинных травинок, упруго легли на кожу.

— Раздражения такая снаряга не даёт, вены не пережимает... И не особо заметна. Недолговечна, правда, совсем. Через пару дней на тебе засохнет. Да ладно, сплету ещё.

— "На мне"? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Орки подобную перевязь укрепляют животворным кастом. И трава не теряет упругости до полутора недель. У меня магия жизни в экстремуме, пару недель перевязь удержалась бы точно, но...

Но я — это я.

Она показала, как крепится стержень, как он освобождается, потребовала, чтобы я надела перчатки и несколько раз повторила. ("Пусть у тебя в рефлекс войдёт: сначала перчатки!" Перчаток у меня оказалось несколько пар. Помимо прогулочных, боевые — тонкие мягкие прочные, и при этом легко снимаемые-надеваемые! "Причуда", — пожала плечами Шейла.)

А потом она заставила меня расправить глефу и устроила тренировку.

— Глефа — это оружие одиночки, с тобою же рядом всегда были парни. Шесты, копья, алебарды у вас были, а это... Как эффективно использовать это, твоё тело не знает. Дай мне глефу... Э-э! Стоп! — отскочила она от меня. — Сначала разреши мне её взять! Вслух! Искренне!

Ещё и "искренне"?! То есть тот наёмник мог запросто оставить меня без рук? Запомним...

Но опять: глефу она поначалу приняла — как дикую пантеру погладила...

А потом показала, что с ней делать можно. "Эффективно". С глефой, а не с бешеной чёрной кошкой. Вот уж, боевая мельница! Вертолёт "Апачи"... Ну, что ж, во всяком случае — эффектно.

— А теперь по шагам. Запоминай первый... Ещё раз... Ещё... Запомнила? Повтори!

И поехало: "повтори", "повтори", "повтори"!..

А солнце уже припекало, а глефа — не соломинка невесомая, а рывки с нею — это вам не танцы с энергиями тайцзицюань... В общем, концу занятия мы обе были мокрыми, как насквозь промокшие мыши...

— Купаться!

Визги, плески, брызги. Касания её рук, блеск её глаз, тяжёлое движение её грудей, россыпь капель на её бёдрах... Тёмный морок, вдруг начавший скапливаться в груди у меня... Сбивающий чёткость туман в заглазье...

Никогда подобного не испытывала! Стоп! А не "энергетик" ли это? Вот гадина, подсыпала!.. Или этому телу никакой добавочной энергии и не нужно? Или...

Я даже остановилась, я замерла. Тот дроу... Портал к демонам без демонов не обошёлся, а я? Я обошлась? Меня... как Шейла называла тот каст? "Узда разума", "принуждение"? Меня в Саду отдохновений они минули?

— Что случилось? — оборвала смех Шейла.

— Поцелуйте меня.

— Что?!

— Вы говорили, что Вам одного поцелуя достаточно. Чтоб определиться с демоническим. Поцелуйте меня!

Секунда на осознание. Будь мы на суше, она бы ко мне бросилась. Но, когда стоишь почти по грудь в воде... Помогая себе руками, она в несколько шагов оказалась рядом. И... И не как с нею в первый раз, когда проснулись мои призрачные насекомые, и не как с мальчишками, когда бабочки пустились в канкан, а как порыв свежего ветра...

— Больше меня так не пугай. Что с тобою? — на пару шагов отодвинулась от меня она.

Не демоны... Так что тогда со мною?

— А... — как же его? — а склосс-ар ни в каких обрядах приворота у вас не используется?

— Вон оно что! — всё поняла и заулыбалась взрослая женщина. — Нет. Из него не больший афродизиак, чем из кафры. Я тебя не опаивала.

Значит, не демоны и не она. Значит, это просто теперь такая я?

— А ты думаешь, почему Диагону палками замуж гонят? Привыкай, — и она начала выбираться на берег. — Идём, перекусим и... От похоти главное средство — устаток. Есть варианты.

Так это вот — похоть?!

Рыба, до сих пор не потерявшие свежесть булочки, чи-тай... Нет, на склосс-ар для меня Шейла больше рисковать не стала, она побродила по траве, пока я разжигала костёр и разогревала рыбу, и продемонстрировала мне потом пучок таракса ("Лёгкое успокаивающее, — пояснила она. — И вкус приятный.") Вкус — приятный. А если — он успокаивающий, то уж больно слегка...

— Тебе надо развеяться. Самое простое — сбегать во-о-н туда, к кросаг-ору. До него лиги три-четыре. По дороге можно будет поохотиться. К сожалению, лошади нет, так что загнать тебя до изнеможения у меня нынче не получится. Но глупости, которые тебе голову морочат... — и она двусмысленно усмехнулась, — или не голову... В общем, напряжение мы перенаправим. Не в первый раз! Вот только... Ночью возникли определённые проблемы: на нас, — она махнула рукой в сторону степи, — вышли волки.

Волки... Мой внутренний переводчик этим знакомым термином обозвал местных псовых стайных хищников. На наших, которых я видела в зоопарке, похожи. Только крупнее, кажется, немного, и шкура не серая, а пегая, вся в крупных неровных пятнах.

— В обжитых местах волки на хомо не нападают: напавшую стаю тут же вырезали, и давным-давно отучили. Вокруг нас цивилизация не просматривается. Может, просто задворки какие-то, но всё-таки вероятнее, что мы в заповеднике. Тогда... Орков волки представляют, как более сильных хищников и стараются не с ними не связываться. Единичные случаи нападения зафиксированы только в периоды бескормицы и на ослабевших одиночек — на раненых, к примеру. А люди для них — хищники, по сравнению с ними, чуть-чуть менее сильные. На грани! И хоть мы им не добыча, но мы — конкуренты, и мы — на их охотничьей территории. Пока мы понимаем и принимаем, что территория принадлежит им, нас скорее всего не тронут. Вчера, когда рыбачили, не тронули: рыба для волков не еда. Ночью не потревожили... И сейчас, я бродила — всё тихо-спокойно. Но если мы выйдем на охоту...

— Как Вы их заметили?

— На ночь расставила сигналку. Она зафиксировала вторжение, по следам — определилась. Стая крупная, более полуторы дюжин.

— И сейчас все они вокруг нас?

— Нет. Сейчас их нет. Может быть, одиночка-дозорный где и скрывается, но основной стаи нет. В общем всё просто. Охота у волков — это бег. Если мы неспешно ходим, нас не трогают, а если побежим, то стая определяется, опасно ли с нами связываться. Сейчас лето. Парой хищников больше, парой меньше — для стаи не критично. Драться с равными не будут, — и опять добавила: — Скорее всего.

— То есть не точно? То есть всё это вилами на воде писано?

— С живыми всегда так... Вдруг вожак у них — псих? Вдруг они раздражены недавней дракой с соседней стаей? Мало ли... Обычно, "скорее всего" означает: с вероятностью выше ста процентов.

Сто ихних это... на копушечку больше восьмидесяти наших, десятичных, — наскоро перевела я.

— И как они будут "определяться"?

— Одиночное нападение на одну из нас. Предпочтительно на более слабую. И по результату... Если нападение будет удачным — нас накроет стая.

— Как нам выделить для них более слабую?

— У них самый слабый бежит самым последним.

— Я правильно Вас поняла: они теперь от нас не отстанут и с вероятностью почти в двадцать процентов в любой момент могут кинуться даже, если мы будем передвигаться едва ли не шёпотом?

— Да.

Я представила несущуюся на меня овчарку...

— Я справлюсь?

— Они быстрее, но ты стремительнее.

— Это как?

— На дистанции волк догонит тебя, а в клетке ты от него увернёшься, — и улыбнулась: — Скорее всего.

— Мне надо будет убить его?

— Да. Ты же девчонка, и отшвырнуть его тебе не хватит мощи. Не хватит просто массы тела. Решай, — она не пыталась настоять, повлиять на выбор: — Ты же, вроде, хотела побыть здесь? Тихо отдохнуть? Если кинутся, отобьёмся магией. Но тогда... Затаимся и вечером по откату уйдём отсюда телепортом.

То есть мне решить, кто я "тварь дрожащая" или хищник?

"Мы не добыча!" — взвизгнули бабочки и сжались в общий клубок.

"Уходить не хочется... — вдруг пробормотали мозги. — Ещё и не осмотрелись толком. Да и сдвоенная случайность с телепортом... Два раза повезло... Ты уверена про третий?"

"Как у вас интересно!" — опять позавидовал призрак балерины.

Мы побежали к виднеющемуся вдалеке кросаг-ору. Наставница двигалась первой. В любом случае выбирать маршрут в степи ей было привычней. Я бы тормозила перед каждым раздвоением пробитой животными тропы, а она и не колебалась, словно бы.

У меня в руке была полусобранная, обращённая в секиру глефа. Шейла убедила, что секунды, потраченные на её сборку из стержня, могут оказаться критичными. "Да и просто-напросто, — сказала она, — руки должны привыкать к её весу". К её существованию. А что в секиру... Рефлексам моего тела глефа пока непривычна.

В карман из моей сумочки переместилась и оплывшая фигурка, подарок Аркханга. Если стая всё же кинется, на несколько секунд нам продержаться поможет магия Шейлы, но двух десятков пегих тварей без монстра земли удержать будет проблематично.

Мы бежали. Темп высоким не был: и "тропой" ту звериную тропу, по которой мы бежали, назвать можно было лишь из-за отсутствия других терминов, описывающих этот прогал в траве более точно, да и вымотать меня до боя, у наставницы в задачах не стояло. А мне она напоследок перед маршем подкинула ещё одну печальку: кросаг-оры, оказывается, излюбленное место дневного отдыха здешних леопардов... "Да кадиг-дакты — одиночки. Максимум — пара. Зверёныши не в счёт. Сгоним!"

Мы бежали. Мозги сначала покрывались мурашками чуть ли не от каждого, нежданного звука — выкрика недалёкой птицы, скажем, но потом... Мы бежали, а я не уставала! Дыхание установилось и не сбивалось, в груди не пекло, ноги не наливались тяжестью, глефа не вываливалась из рук! Зато запахи кружили голову, разноцветье трав кружило голову, синева неба над ними кружило голову, мягкое солнце исхода лета кружило голову!

Шейла иногда оглядывалась на меня. И вдруг она резко остановилась. Я чуть не налетела на неё. Она встряхнула меня за плечи:

— Принцесса! Ты не забыла, что мы на охоте?! Причём, что охотятся на нас? — поймала мой взгляд и... Перевела дыхание и махнула безнадежно рукой... И добавила: — Побывать с тобою здесь... Я и не мечтала. Сокровище!

И стёрла со лба капельку пота:

— Соберись. Погоня за нами уже началась. Не чувствуешь? Они ещё далеко, но гон начался... Постарайся почуять их. Постарайся вычленить это чувство и запомнить его! И приготовься. Пошли!

И она опять перешла на бег.

А потом погоню я услышала. Нет, никакой мистики — волки завыли. Сначала, словно пробуя голос, один, потом его подхватил другой, едва у того кончилось дыхание — вой продолжил третий... Пауза, а потом опять, уже в два голоса... И опять, опять...

— Это для нас, — крикнула на бегу Шейла. — Охотятся-то они молча.

Она мимолётно оглянулась... Мне показалась сумасшедшинка в её глазах? Наверное, показалась, потому что голос её был спокоен и рассудителен:

— И хорошо. Проще тебе будет запомнить чувство погони.

Запоминать мне не требовалось. Я девяностые маленькой девочкой прошла! И гонялись за мной не раз! Пацанва приблатнённая. И это чувство... Этот вой... Чтоб догнать и даже не избить — унизить, довести до слёз... Вырвать ранец, разбросать тетрадки... Руки сжали глефу. Что ж, я выросла. И я по одному расслабила пальцы.

Шейла ещё снизила темп. Нет, на шаг мы не перешли, но бег наш стал совсем прогулочным: не убегаем мы! Мы на тропе охоты! Да и самое последнее дело сейчас споткнуться.

Взвыли уже совсем недалеко — метров сто за спиной, и вдруг, как отрезало. Тишина. Только шелест травы под ногами, ветер в ушах да писклявый возглас с небес невидимой птицы.

— Приготовься!

"На три — товсь! — словно выкрикнул Ханг. И я, доверившись ему, для размаха чуть отвела в сторону алебарду моей глефы. — Один, два... Три!"

Здешние волки — ярд с дюймами в холке, двести фунтов в массе... Тот, который ринулся мне на перерез, был без лишних дюймов и фунтов в теле... Ага, представьте прущую на вас здоровенную поджарую оскалившуюся, зашедшуюся в рыке овчарку! Несколько нескладную...

Руки сами перекрутили древко, и ударила я обухом. И, не как хотела — через всю морду, а алебарда, из-за моего верчения древком, чуть скользнула, и удар пришёлся в самое основание уха вымахавшего щена. И как раз в тот момент, когда он начинал финальный бросок. Бросок не состоялся. Его как подкосило — лапы разъехались, он упал на бок, заскулил, задёргался, попытался вскочить, но лапы опять его не удержали...

Впрочем, всё это я видела периферийным зрением. Глядела я на другого волчару... Вот в нём уж фунтов и дюймов был полный комплект. А уж клыков в оскаленной пасти... Захотелось оскалится тоже, но: "Принцесса!" — предостерегающе прошептала Майя. И я удержалась от дешёвой патетики, я просто шагнула к зверю. Ещё. Ещё. Он прижал к голове уши. И из горла его... Как отдалённый гром в летнюю ночную грозу... Я вняла. Остановилась. И...

И, не глядя, не отрывая глаз от его жёлтых глаз, крутанула верхнее кольцо на глефе. Лезвие втянулось в древко. Я перекрутила среднее и тряхнула оружием. Глефа послушно сжалась и сложилась в гибкий стержень. Я затверженным поутру движением вложила его в плечевую перевязь. И повернулась к волку спиной. Помедлила... Рык сзади стих. Что ж, я выдохнула тоже.

Огляделась. Оказывается, пока я шла к вожаку, спину мою прикрывала Шейла. Руки воздеты, пальцы раскорячены, зубы оскалены... И против неё шестеро выступивших из травы на нашу тропку волчар... Я тронула её. Она оглянулась, взглянула мне за спину, опустила руки.

И в это время Щен опять попытался встать, и опять ноги его разъехались.

— Шейла... — попросила я и пошла к нему.

По счастью ни один из волков не перекрывал нам директрису. Ни мне не пришлось лавировать, ни им уступать. Правда, с одним разминулись мы в сантиметрах. Присела. Ухватилась за шерсть у Щена за ушами, вздёрнула голову, он заскулил, я поймала его мутный взгляд и опять попросила:

— Шейла...

Она опустилась рядом на колени, неодобрительно пробормотала: "Ох, уж мне эти девицы!" — и ткнула раскрытой ладонью ему в лоб. Я еле удержала в руках волчью башку... Но туман в его зрачках начал рассеиваться.

Наставница поднялась.

— Пошли.

Я разжала пальцы, он голову удержал. Встала. Огляделась... За эти несколько секунд звери сдвинулись к вожаку, и путь вперёд был открыт.

— Веди, — отдала распоряжение я, и мы побежали.

Бежали недолго. Минут через несколько, выбравшись на утоптанную полянку, Шейла остановилась, сказала:

— Уф...

И словно вытерла пот со своего сухого лба.

— Уф, — согласилась с нею я и села на примятую траву.

— Привал. Четверть часа, — согласилась со мною и она. И примостилась по соседству.

И достала из своей сумки... К сумке прилагались специальные ремни, превращающие его в подобие рюкзака... Она достала местный термос — магия вместо вакуума, — налила нам по чашечке чи-тая... Того самого, с лёгким успокаивающим эффектом.

— Очень хочется сказать: больше так не делай. Но ты же будешь, — улыбнулась она. — И ведь ты победила. А у нас говорят, что победа не требует оправданий.

— У нас говорят почти так же.

— Вот только...

Она отпила ещё глоток, поставила чашку, легла на смятую трава лицом к небу и закрыла глаза. Я легла тоже и вежливо переспросила:

— Что?

— Ты понимаешь, что сотворила напоследок?

— Попросила тебя подлечить полуярка.

— Ты фактически выставила на него свои права. Интересно, его сейчас уже рвут?

Я села.

— Поздно. Уже поздно. Ложись.

Ни воя, ни визгов слышно не было. И поздно. В любом случае уже поздно. Я легла.

По небу ползло одинокое облако, и парил одинокий хищник. И нёсся вниз нескончаемый стрёкот почти невидимой крылатой мелочи. И солнце, солнце, солнце...

— И как тебе — в хищницах? — и не дождавшись ответа, продолжила: — На обратном пути поохотимся. Тебе предстоит взять тротрока. На ужин. И на обед завтрашний... На углях приготовим — пальчики оближешь!

"Тротрок"? Что-то вроде дрофы нашей. Такая же много-бегающая, мало-летающая, длинноногая и длинношеяя птица.

Дрофу я пробовала. Пару месяцев назад Добровец провёл очередные переговоры... Накануне мы несколько часов обсуждали с ним и дядей Жорой варианты, а напоследок он попросил меня: "Только оденься поприличней, — и уточнил: — Подороже".

Переговоры проходили в ресторане, где подавали "дичь". И представил он меня, не как обычно: "Это со мной", а чуть ли не по имени-отчеству:

" — Дарья Улитина, мой эксперт.

" — Наслышаны, — удивил меня ответ. И ещё больше — то, что они оба по очереди протянули мне руку. Я пожала.

(У нас, в Вышке, на курсе "Деловой этики" проводился специальный семинар "Рукопожатие". Мальчишек учили тоже — не меряться силой, в основном. А уж девочек... "Вы же не хотите, чтоб в вас видели шлюху? А выставляться дохой рыбой?")

А потом нас удивили их новые предложения: мы с дядей Жорой такого варианта не разглядели.

" — Что скажешь? — обратился ко мне Добровец.

Я оглянулась на противоположную сторону.

" — Говори. Перечисли минусы. Очевидные сам вижу. Что ещё?

Я потребовала минуту. Достала блокнотик, паркер (Добровец как-то подарил). Отметила якоря, а потом пять минут, сверяясь с ними, говорила.

" — Что скажете? — обернулся он к ним.

" — Впечатляет, — улыбнулся один. Второй промолчал.

" — Игорь Владимирович, — тут же среагировала я. — Кажется, я что-то ещё упустила. Достаточно существенное.

" — Что скажете? — опять обернулся он к ним.

"Нет, стрельбы не будет! — попыталась уговорить себя я. — Не те уже времена! И им договор тоже необходим."

Они переглянулись. Второй покачал головой и повторился за Первым:

" — Впечатляет. Да, Дарья Николаевна не знает, что готовится постановление Моссовета о...

О подготовке какого-то постановления, я, конечно, знать не знала и знать не могла, но и Артёмьева, об этом, конкретном, как ни странно, не прослышала ещё тоже.

" — Дарья?

" — Подписывайте, — ответила я. — Будет сложнее, но с такими партнёрами работать можно будет. Должно окупиться. Вот только, с тем комитетом теперь придётся работать на постоянной основе. Нужен будет специальный человек. У вас такого нет.

" — А у тебя? На примете?

" — Есть. Но ему надо будет платить...

" — Ясно. Минуту, — потребовал для себя Добровец.

И через минуту выставил условие:

" — Сумма контракта снижается на сумму зарплаты нового моего сотрудника.

Они переглянулись.

" — На половину. Полностью комитет его не загрузит.

Добровец взглянул на меня. Я отвернулась.

Он подписал. И пока не жалел.

Вот тогда я дрофятины и отведала. Маме порцию принесла полакомиться тоже. Мама расплакалась.

— Что с тобой? — тронула меня за плечо Шейла.

— Дом вспомнился, — отговорилась я. — А Вы?.. Вы от тротрока следы увидели? Или его самого?

— Нет, услышала. Несколько раз. Не одна стайка здесь, значит, носится. Голос у него... Мелодия его выкрика весьма специфична. Под неё и прозвали так.

Она встала, огляделась:

— Передохнула? Пошли? Только глефу в рабочее состояние верни.

Поднялась и я. Руки привычно уже надели сброшенные перчатки, выдернули гибкий стержень, автоматически, без запинки, исполнили ритуал "глефу — к бою!". Ну, не глефа — опять усечённый вариант: только с одним лезвием, алебарда. И мы опять побежали.

Чем больше мы приближались к кросаг-ору, тем более он впечатлял. Одно дело прочитать, что "кросаг-оры достигают высоты гросса ярдов", другое — увидеть это своими глазами. И своими глазами увидеть, оценить фантасмагорический характер его очертаний, своей кожей почувствовать мистическую атмосферу, вокруг него концентрирующуюся. В "Юнодескрипте" было написано, что обычно человек неподалёку от него испытывает чувство дискомфорта и инстинктивное нежелание приближаться. Да, на мой, русский, взгляд, вот среди таких изломанных сучьев должен затаиться замок Кощея Бессмертного или устроиться целый выводок изб на куриных ногах табуна бабок Ёжек... Брр... А для орков кросаг-ор — сакральное дерево, дерево, наиболее часто упоминаемое в их фольклоре (у наших такая — берёза), дерево, "определившее их расовый характер".

— Держись, немного осталось, сейчас пробьёмся, — взяла меня за руку Шейла.

Особой тени кросаг-ор не давал: и его огромные, будто бы изломанные ветви далеко отходили, как бы отталкиваясь, друг от друга, и листья были мелкими, узкими, чтоб меньше испарять влагу нечастых степных дождей. Тени просвечивались насквозь. "Как в берёзовых рощах", — неожиданно опять вспомнилось мне Земля. И жуть отступила.

— Так, изготовься... Если кадиг-дакты есть, они сейчас проявятся.

Нет, никаких местных леопардов не проявилось. А под самим деревом было... было уютно. Трава вокруг метров на сто была притоптана, а под кроной — на треть от того ближе — крупных стеблей и не было. И не было лопухов, колючек... Совсем парковая — как газонная трава в ухоженных парках. Перед глазами встала сценка из голливудского фильма, где в парке посреди города люди валяются на мягкой траве. "Красотка", что ли?

— Правда, неожиданно? Надо только пробиться сквозь его серый полог. И — под этой несуразностью такой ласковый ковёр. И ощущение покоя... Недаром орки любят это дерево. И ещё... Пить хочешь?

Она сняла свою сумку-рюкзак, вынула матик. На него выложила, котелок, какую-то металлическую трубку. Распихала по карманам. Махнула вверх.

— Идём?

Подошла к стволу и, цепляясь за бугры коры, споро полезла вверх.

"Я тоже так умею?" — осторожно поинтересовалась я.

"А то!" — вскинули бабочки свои крылышки.

"Ну, я предупредила..." — почти вслух пробормотала им я. — Если что, у меня-то крыльев нет!"

И полезла. Что ж, выяснилось: и вправду, умею. Руки цеплялись, ноги не проскальзывали, и правило трёх точек: "в каждый момент времени обязательно должно быть три точки опоры: нога и две руки, или рука и две ноги", — тело моё выдерживало на автомате. Пять метров до ближайшего разветвления, пять метров почти вертикальной стенки — почти с два этажа наших зданий! — я преодолела, не особенно отставая от Шейлы... Только мозги старались не оглядываться вниз и, безмолвно подвывая, пробовали не клацать зубами...

— Ты что? У себя и по деревьям не лазила? — на развилке встретила меня Шейла.

По деревьям? Раз на даче, в пять годиков, за вишенкой полезла и сверзилась оттуда. Мама потом лет десять вспоминала.

— Нет, — ответила я.

— Бедная, — посочувствовала Шейла. — Да ладно, теперь смотри. Только чуть отодвинься...

Ах да, моя магия, то есть моё к ней негаторство...

Она приставила к разветвлению трубку и нажала на неё рукой... На грани зрения я увидела, как словно бы сиреневые искорки облепили трубку, и та сантиметров на двадцать вошла в дерево... А потом из неё закапало. Шейла подставила свой котелок.

— Витаминизированная вода, — говорят одни учёные, другие предпочитают называть эту жидкость разбавленным водою древесным соком. Помогает при десятке недугов. Не лечит — только помогает. Срок излечения при регулярном употреблении свежего напитка сокращается... Иногда почти на четверть.

— Да. Читала.

— Теперь будешь знать, как достать. Правда, чтоб меньше мучиться с молотком, тебе забраться надо будет повыше — там слой коры тоньше. Пока оно набирается — идём наверх.

И опять: зубы сцепить, вниз не смотреть и одну из конечностей отрывать от ствола лишь, когда остальные три на нём утвердились, в него вцепились. Выше, выше, выше... Чем выше, тем тоньше, тем ненадёжнее становились наросты коры, зато всё больше и больше появлялось отходящих в сторону ветвей. В общем, лезть становилось проще. Да и я — втягивалась. Сердце колотилось уже не от ужаса: "что же я вытворяю?!", а от физической нагрузки... которая для этого тела чрезмерностью не отличалось. И помогало, что Шейла двигалась первой. Не было нужды выбирать маршрут, решаться на ещё один шаг — повторяй за ней, да и всё.

На очередной развилке Шейла притормозила, обернулась:

— Как ты? — и не дожидаясь ответа, констатировала: — Вижу, нормально.

Видит она... А там, где мы оставили котелок, она что у меня рассмотрела? Трясущиеся губы?

— А где вы... Где принцесса... На каких деревьях Диагона во дворце-то лазить научилась?

— Да нет, — хмыкнула наставница. — Это Гло... Его стараниями.

Фэнглуин? Лазить по деревьям всю их кодлу выучил не эльф Сейлльир, а гном?!

— Ты неправильно поняла, — опять хмыкнула Шейла. — Гло, как истинный гном, обязан уверенно держаться на горных склонах. Ему во дворце, родичи настояли, и устроили тренировочный комплекс — стенку в три дюжины ярдов... Они и на зал такой подходящий указали, и установили всё в нём тоже сами. Мягкие полы, стены во всех направлениях с дырками и выступами возвели, лестницы, переходы Мальчишкам были в восторге. А чтоб Диа хоть в чём-то отстала от пацанов?! Они и меня-то с ними туда в пятнашки играть затаскивали. Ладно, — она махнула рукою вверх. — Давай ещё пару дюжин ярдов сделаем...

Сделали. А потом сделали ещё одно сумасшествие: отошли от ствола всторону. Ну, в ветке, по которой мы прогулялись, метра полтора в диаметре имелось, но на высоте этих многих дюжин ярдов, бродить по неровной "дорожке" в два-три десятка сантиметров шириной!.. Впрочем, "бродила" — так это, цепляясь за всё, то только можно, я. Шейла — пробежала!

Зато листва больше нам ничего не закрывала. И мы увидели... Да ничего не увидели: степь, степь, степь... Ну, стада... Дикие. Антилопы, быки какие-то... В "Юнодескрипте", вроде бы, даже их названия упоминались. Но — ни пастухов, ни построек, ни дорог...

Потом добрались до ветви, отходящей в другом направлении, и снова — только степь.

Следующая открыла горизонт, откуда мы пришли. Речонка наша, и уходила за этот самый горизонт, а вот левее от неё... Чтобы разглядеть, что там, на горизонте чуть левее реки, пришлось подняться к следующей ветке. Которая была раза в полтора уже самой первой. Даже Шейла по ней шла, придерживаясь за сучья.

Холм. Речка огибала его широкой петлей, создавая почти остров. Но и на нём ни построек, ни сооружений. Только глазам среди общей равнинности хоть какая-то зацепка.

— Точно заповедник, — резюмировала Шейла. — Что ж, в плен сдаваться не будем. У тебя же, артефакты под рукой?

Я похлопала по кармашку.

— Вот и отлично. В случае чего, не медли. Возвращаемся. Но сначала...

Она устроилась на развилке и из своей рюкзачной сумки достала... Кожаную папку с писчей бумагой от "Учёного подворья"!

— Шейла! — изумилась я.

— Что? Я женщина, конечно, давно не бедная, но ночёвками в королевских номерах не избалованная. А это... У них всё это всё — сувениры для постояльцев. Так что ж себя не побаловать? За их-то цены? В общем, не мешай, я быстро.

И она споро перенесла вид на отдалённый холм в подобие карты.

Котелок, оставленный нами на нижней развилке, был уже полон. И эта развилка казалась уже вполне безопасной. И удобной. И она не качалась. А "витаминизированная вода" — вкусной. Шейла опять проделала фокус с сиреневыми искрами и вытащила из ствола трубку.

Спустились. Прозрачные тени, тёплый ветерок... Мы доели последние наши рыбёшки и...

— Отдыхай, — предложила Шейла. — А я травку ещё пособираю. Мейстер Лидокт, покажу ему, обзавидуется!

Глаза у меня закрылись сами.

На обратном пути Шейла тщательно оглядело место нашей встречи с волками... И как она его посреди прочей травы выделила-то?

— Глядишь ты, крови нет. Не тронули волки твоего Щена. В стае оставили.

А ещё минут через десять вдруг остановилась:

— Слышишь?

И я среди прочего щебетания, свистов, чириканья, стрёкота расслышала отчётливое: "трок-трок-трок".

— План такой. Мы протаптываем тропу, ты в засаде, я выгоняю стаю на тебя, бросаю на одного замедление, ты его перехватываешь и сворачиваешь шею.

— Я?!

— А что, проблемы?

— Свернуть шею?

— Ах, да! Т8... Домашней птицы, небось, у тебя не было...

— А у Диагоны была?! Я в городе жила!

— У Дии была охота. И во время неё, рядом — снисходительно посматривающие на "девчонку" мальчишки. А против экологически-обоснованной охоты даже у эльфов ничего нет.

— И как они её экологически обосновывают?

— Ой, у них в лесах каждая белка пересчитана. И нормы количества белок на квадратную лигу выведены давным-давно тоже. Вот, на излишек отстрел и дозволяется. Не в Светлом лесу, конечно. Там разве плоды есть можно... И не собирать — только что там съел, то и всё. На вынос — ни-ни. Даже на королевском столе ничего из Светлого леса нет.

— А на императорском? — не удержалась я.

Она ухмыльнулась:

— Раз Браккас своего императора побаловал, — и вздохнув, добавила: — Мы с ним два дня в их заповедном лесу провели, он похвастал Повелителю, что ни единого следка не оставили. А спустя сутки я от своих родственников получила сообщения, что их хлопоты, наконец, возымели действие, и у меня доступ в Светлый лес отныне есть. Я только должна буду написать прошение, и мне выделят проводников. Когда я Рою об этом рассказала, он, аж, посерел. Но прятаться не стал, чего уж там, хотели б — достали.

— А Вы?

— Прошение написала тут же. И маршрут наш с Браккасом чуть ли не назавтра шаг в шаг повторила. В одном месте попробовала отклониться, так "проводник", сволочь ушастая, с ленцой поинтересовалась: "Госпожа, Вы уверены?" Пришлось пройти путь до конца и уйти, как и мы с Роем — телепортом. А ведь голые камни в точке отхода нашего были и ручей! Бегущая вода! Как только они отследить телепорт умудрились?!.. Всё-таки лишних масс лет никакое обучение не заменит, — она привычным жестом словно вытерла капельку пота.

— А наша охота? Если это, — обвела я рукой, — всё-таки заповедник?

— Наше присутствие в нём — криминально, а охота... Это же орки! За добавочное прегрешение охоту ради пропитания на нас они не повесят. Так что, возвращаясь к нашим петухам, ты кракониц сничтожила, и с тротроком управишься тоже. Давай тропинку протаптывать...

Что ж, когда эти цапли на меня выскочили, с одной из них я управилась... Хотя хруст её позвонков был едва ли не противнее, чем ощущение от слизи мозгов кракониц на пальцах... И всё её тёплое дохлое тельце... Ну, хоть Шейла не стала в своей педагогике усердствовать, и ни нести тушку, ни ощипывать её мне не пришлось. Зато потом...

Уксус она заменила настойкой ещё одной местной травы, усиленной её легким касанием да разноцветными искорками поверх пальцев, и достала из сумки жесткую металлическую сетку...

( — Что же мы с рыбой вчера морочились?

— Вкус из детства вспомнить захотелось. А тебе не понравилось?! )

Ещё её искренне удивило, что я умею с нею обращаться... "Т8?" И что? Кто в России не умеет жарить шашлыки? И к ночи по всей степи такой запах разнёсся! И вкус не уступил запахам! Но ещё...

Я впервые увидела, рассмотрела здешние звёзды... В окне "Учёного подворья" их гасили огни ночного города, вчера я слишком рано уснула, и вот теперь... Они были ярче, и их было больше, чем в земном небе. Или это моё новое зрение добавило разборчивости? Но узор новых созвездий... И не было Млечного пути. Вместо него невысоко над горизонтом сиял огромный комок звёзд... Ничего ж себе, унесло меня... Если скопление Центра Галактики так ярко, настолько неподалёку... А что, если вся их магия... Это не из-за этой ли близости?

— Достань глефу, — вдруг потребовала Шейла. — Только перчатки не забудь.

Я встала. Несколько уже заученных движений. И глефа с непривычной ещё удобностью легла в руки.

— Что?

— Сигналка сработала. У нас гости.

Молчание, молчание, молчание.

Костёр был разведён на старом месте, на террасе в глубине каньончика, прорытого речонкой, и что там, наверху, было не разглядеть.

— Поднимемся? — предложила я.

И мы осторожно поднялись. На небе -ни облачка, звёзды светились явно ярче, чем на Земле, но их свет даже на лунный не тянул — темно было. И ни зги не видно. Но тут Шейла тронула меня за плечо и указала... Пара светящихся глаз. Она провела свою руку чуть дальше — ещё пара... Дальше я уже поняла, что искать и увидела — ещё, ещё, ещё...

— Волки... — поняла я.

— Волки, — согласилась она.

Мы не двигались, не двигались и они.

Я сложила глефу, убрала её и вполголоса позвала:

— Щен...

Реакции не последовало.

— Подожди я сейчас, — шепнула Шейле и отступила.

— Аккуратней только, не сверзись! — поняла мои намерения наставница.

Этому телу аккуратничать не требовалось: путь вниз оно затвердило ещё вчера, я быстро спустилась к нашему упрятанному костерку, взяла пакет с костями и вылезла наверх. Огляделась — всё по-прежнему. Сделала пару шагов вперёд и высыпала кости. Отступила к Шейле и опять позвала:

— Щен...

Молчание, молчание, молчание.

"Кис-кис-кис!" — захихикали мои членистоногие.

"Вот, бабьё мокроносое!" — забухтели мозги.

Потом погасла одна пара глаз, а потом почти одновременно — все остальные. Не все. Последняя начала приближаться.

— Щен...

Вокруг огней глаз скопилась тень... Ещё ближе... Тень обернулась волком... Волк замер над костями...

— Щен...

Я шагнула вперёд тоже, ещё, ещё... Опустилась на корточки, протянула вперёд руку... И он ткнулся в неё лбом.

Я едва успела чуть его пригладить, как он отодвинулся, отступил и исчез.

"Как с вами интересно!"

— И что теперь? — покачала головой я.

Шейла тоже выдохнула и предложила:

— Идём спать.

— А кости? С ними-то теперь что?

— Оставь. Завтра на свету разберёмся.

Так и сделали. Только утром костей уже не было.

Утро сияло. Накануне проснулась я поздно, и этого уже не застала: вся степь была в росе, и невысокое ещё солнце вовсю плескалась в прозрачных капельках... Эх, сфоткать бы и к себе на страницу!

"Тс-с-с, — прошептала великая Майя, — не суесловь, просто смотри..."

Земной бы мне захотелось сесть или хоть опереться на что-то, здесь же — я только потвёрже выпрямила спину. Земная бы я расфокусировала зрение и рассыпалась в миллионах солнечных брызг, а теперь... Я видела чётче, я видела больше! И букашку, ползущую по длинному стеблю, и все девять капель, накопившихся на его метёлке, и все девять — разных! — оттенков света, переливающихся в них.

Сзади тихо подошла Шейла и ничего не испортила. Она молча обняла меня, позволив откинуться, позволив ещё больше расслабиться, позволив ещё больше сияющей тишине срастись с беззвучным светом.

А потом искры начали гаснуть...

— Сокровище... — шепнула Шейла и отстранилась.

Совместное купание, синхронная зарядка тайцзы, общий чи-тай — таракс (это который "слегка успокаивающий")... И бешеная тренировка с глефой... Очень не хватало мне музыки... А Шейле — нет. Она вырезала из ветки дубинку, нашла и приволокла каменюгу — и не лень же, вот, было! И ударами по нему своей деревяшкой обозначила мне ритм. Запыхалась я даже... В этом-то теле! Купание...

Ещё тренировка... Опять расслабление в речке, потом передышка на берегу... Костёр... Чи-тай... Шейла, рассказывающая про моих мальчишек, о том какой умный гном, какой верный орк, какой насмешливый дроу, какой искусник эльф...

И опять бешеный тренинг!

— Всё. Готовим обед и гуляем.

— Мне вставать? — жалобно простонала из воды я. У входа в наш омут было меленько, я лежала, и прогретая уже за пол дня вода, обтекая меня, смывала с тела пот.

— Лежи, — засмеялась наставница, — отмыкай, "сокровище", — явно закавычила последнее слово она.

"Мегера!" — простонали мои замученные насекомые, я же просто закрыла глаза.

В супчике, ею сваренном, очень не хватало картошки, накопанные местные корнеплоды придавали блюду странный вкус, но чего уж теперь... Зато было много мяса. А едва перешли к чи-таю, Шейла встала: "Гости".

Волки.

Стая метрах в двадцати от нас, и между нами и ними — Щен. Едва мы поднялись из своей низинки, волки развернулись и неспешно потрусили в степь. Щен шагнул следом, оглянулся, взвизгнул, ещё шагнул, ещё обернулся...

"Неужели..." — не поверили очевидному мозги.

"Ой!" — восхитились бабочки.

"Ох..."

— Пошли? — усмехнулась Шейла.

И мы пошли. Потом пришлось перейти на бег... А потом... Потом волки втравили нас в свою охоту! Нет, гоняться за оленями нам не пришлось, в стае мы бы не удержались. Даже походный их бег для нас — для Шейлы, в первую очередь, но, признаем, и для меня всё же тоже, для нас их темп был утомителен. Долго бы мы не продержались. Но волки вывели нас на проход меж двумя зарослями колючек, а там вожак, повернулся к нам и оскалил зубы. Мы поначалу не поняли, двинулись, было, опять вслед за стаей, так он обернулся ещё раз и к зрелищу клыков добавил звуковое сопровождение своего горлового рыка. И Щен взрыкнул тоже! И ушёл со стаей.

И пока мы гадали, что бы всё это значило, пока расстилали матик, пока доставали термос с чи-таем... Успели даже по чашечке выпить... И тут вдали волки завыли... И снова, снова... И всё ближе, ближе!..

— К бою! — скомандовала Шейла.

Мы укрылись в просвете колючек, я приготовила глефу, она кинжал... И только тут поняли: они нас в засаду поставили!

"Волки позорные!" — взвыли трепетные бабочки.

"Ты же согласилась быть хищницей", — пожали плечами мозги.

И я почти с ужасом увидела, как почти облизнулась от предвкушения призрачная балерина!

— Не больше двух! — предупредила наставница. И повторила: — Не больше! Им хватит.

Предупреждение оказалось востребованным. Когда вокруг запрыгали местные антилопки, я подсекла ноги одной, она покатилась, на неё кинулись две рычащие пегие твари, и рядом раздался многоголосый вой, я ударила по хребту ещё одной, и она как сломалась, а на ней тут же оказалась пегая туша. И я увидела, что достаю ещё одну!.. И если б не выкрик Шейлы, не удержалась бы...

Шейла с обеих антилоп срубила хвосты. Пояснила для меня:

— Вкусняшечки.

Волки позволили.

А у реки в обрыве, из которого мы копали глину, чтоб намазать рыбу, углубила выемку, на берегу в ямке наморозила льда... "Так и хочется одним махом, но мы потерпим и по чуточке, по копушечке...", обложила им стенки, вложила туда мясо, льдинкой прикрыла, лёд присыпала землёй... "И ещё чуточку магии капнем, чтоб не лезли сюда крысы разные водные". Я только головой покачала: у нас вонючку для охотников наверняка уже придумали.

— А у вас, наверное, какое-нибудь устройство разработано? Холодильное? — тому же улыбнулась и Шейла.

— Да... — покачала головой я, — но в походных условиях мне собрать его не получится.

— Стационарные и у нас во дворцах есть или в больших поместьях... Обычные люди используют лёдники... Да лёд сам по себе гроши стоит, — и предложила: — Идём, раз уж здесь оказались — набьём рыбы.

Ужин... Ночь... Пришёл Щен. Без стаи, один. Позволил мне подойти, вытерпел мои руки на себе... Ушёл. Звёзды, звёзды, звёзды.

Сон.

И понеслось. Один день, другой, третий, четвёртый... Утренние тренировки, после полудня — прогулки с волками, охота с ними, возвращение к лагерю, вечером — опять установка палатки, в новом месте, чтоб в старом трава смогла подняться, приготовление еды, ужин... Шейла нашла себе ещё занятие — она начала коптить мясо: "Вернёмся, Роя побалую". А я...Я поднималась наверх и... Щен и звёзды. И звёзды!

Уже на второй день Шейла попыталась навязать стае свой маршрут. Волки её чуть не покусали, но я пошла за нею следом, так что они просто обрычали её и ушли. На следующий день волки после охоты бросили нас опять, но с нами остался Щен. На третий день, когда мы и Щен отделились от стаи, то втроём прошли лишь четверть часа, а потом появились и они. На четвёртый день команда Шейлы: "За мной!" после охоты опротестована не была.

— Что же ты творишь-то? — ночью у костра пробормотала она.

Я сидела, обняв Щена.

— Что?

— Пегие волки ни приручению, ни дрессировке не поддаются. Ты об этом в "Юнодескрипте" своей не прочитала?

— Я? Нет, не было в ней этого. В Вашем учебнике только самые общие сведения. И при чём тут я?! Кто стаей командует?

— В прошлый раз, когда мы здесь с Роем бродили... Ну, не здесь — неподалёку от побережья... Нам пришлось уходить, когда несколько стай открыли на нас охоту...

— И вы с ними не могли справиться?

— Перебить — перебили бы... Но не хотелось оставлять столь явных следов... Просто ушли. А с тобой... Чтоб волки отдавали кому-то часть своей добычи... Чтоб принимали команды... — и она покачала головой: — Сокровище.

15. Мастера маскировок

Ещё через день ей здесь надоело. Окрестности лагеря мы исходили, собранная ею трава была высушена, упакована, убрана, она искала и не могла найти какой-то нитрил-га и ещё ей загорелось вспомнить вкус настоящего дар-эсса — уникальной местной рыбёшки, которая на этом участке речонки нам не попалась ни разу. Да и... Ей не понравилось, что волки вывели нас накануне к стаду местных бизонов... Быки — выше меня в холке.

— Намекают, что неплохо бы завалить одного из них? Обойдутся! У орков крадо-лиз — культовое животное. До их последнего выхода в Лонсард поединок с вожаком стада — чуть ли не обязательным обрядом было для вождей. А теперь... Берегут они их теперь. Сугубо и трегубо.

И мне на память тогда пришли буй-туры наших былин. Мы своих не уберегли.

В общем, Шейла предложила сходить к тому холму, на образованном изгибом реки полуострове, который мы увидели с кросаг-ора. По её словам, до него около сорока лиг и, если спешить не особо, за пару дней дойдём. Я только плечами пожала: не всё ли равно, куда не спешить. Мне здесь всюду нравилось. Эх, если б было ещё, что почитать... И не было бы ещё того, что Шейла называла похотью...

" — Неужели ничего нельзя сделать?! — во время очередного приступа орала я.

" — Есть средства, конечно, — двусмысленно улыбнулась она. — Но одно, почти наверняка приведёт к срыву девственности, и мне тогда... Да тебе тоже рады потом дома особо не будут.

" — Второе?!

" — Успокоительное мощное я нашла, оно у меня есть, пять минут, и ты споко-о-ойная, но...

" — Но?

" — За нами же... за тобой охотятся. Помнишь ещё? А твоя интуитивная стража тогда тоже будет... успокоена. Конечно, вроде бы, мы оторвались, но... Эх, было бы море рядом — ты б поплавала, но в этой луже... Только баловство и никакого толка, — и она опять как-то непонятно улыбнулась: — Терпи. Или... Слушай, а попробуй тайцзи!

К моему удивлению, исполнение тайцзицюань несколько сбило напряжение... И потом Шейла только опять странно улыбалась, когда я вдруг обрывала разговор, вставала и заводила каты...

"Не понимаю тебя..."

"А я Вас!"

"Взгляни, как на тебя смотрит Шейла."

"Ей смешно!"

"И ещё..."

"Что "ещё"?!"

"А ещё ей очень завидно... И мне... мне тоже."

Чему уж, там, завидовать! Только, вот, ночью перед сном я уходила в каты не для чего-то утилитарного. И не для Шейлы! А лишь для себя. Чтобы мне ещё ярче светили здешние, словно вожделеющие меня, звёзды.

Поутру мы собрались. Напоследок оглядели "лагерь". Мусора не оставили, кострище тем, заранее вырезанным, пластом дёрна заложили, опять полили. Пара дней, и не отличить будет. Места из-под палатки проглядывали отчётливо, но, судя по первому, через неделю и на остальных трава поднимется, восстановится и всё прикроет. Выбираться к "холодильнику" с остатками заготовленной рыбы да не завяленным мясом не стали: "Растает, обвалится и сам всё укроет. Или... Каст на отвод живности там совсем слабенький. Без поддержки через пару дней он рассеется, выдры какие-нибудь пещерку разроют и без нас всё зачистят."

Шейла ещё раз взглянула на свой набросок карты, и мы пошли. Побежали, если точнее. Наставница утверждала, что шаг — он для гуляния, а во время вояжа наиболее продуктивен именно такой способ передвижения. "Помимо всего прочего, ходьба успокаивает, а бег — настораживает! Обостряет органы чувств. И нечувств — особенно!"

К "нечувствам" здесь относят аурное чутьё, интуицию, инстинктивную стражу, родовую память... Как они последние три вида различают? "Ты высоты опасаешься? — это инстинкт. Посмотришь на человека и видишь — сволочь! Это память твоя работает с опытом предков, опытом рода. А вот когда ты меня с собой взяла, а не кого-то из мальчишек, — улыбнулась она, — это была интуиция!"

Ничем особенным наш "вояж" от предыдущих "прогулок" не отличался. Всё та же степь — трава, трава, трава... Минули несколько стад антилоп... В одном они так забавно прыгали — словно кузнечики! Ближе к полудню нас догнали волки. Помогли с охотой — выгнали к нам стайку тротроков. Я успела положить двоих. Один — нам, другой — им. Да и от нашего нам хватило ножек и крылышек...

Лагерь устроили неподалёку — в тени кросаг-ора. Откуда понадобилось выгнать пару кадиг-дактов, местных хищных крупных кошачих... Шейла, помнится, утверждала, что мы бы с ними и одни справились... Ну-у, не знаю... Нет, если б они в драку кинулись, справились бы, конечно, а после Шейла меня бы вылечила, но вот лечиться мне как-то вряд ли бы захотелось... А с волками... Нет, волки одни с ними и связываться не стали бы — чего им делить-то? Дичи кругом несметно, кадиг-дакты предпочитают засады, волки — загоны, волкам для отдыха нужна поляна, леопардам — нижние ветви деревьев... Но я изобразила из себя с глефой взлетающий вертолёт, волки завыли, запрыгали... Шейла завизжала! Умеет же, оказывается... Кадиг-дакты концерт оценили, хвостами помахали и арену покинули.

Костёр, палатка... Только утром умываться пришлось из котелка... Эх, не научили волков команде "Вода!", ведь родничок какой-нибудь, наверняка где-то есть, раз звери здесь лёжку устроили... Да всё равно, волков привычно с утра с нами не было.

— Хочешь, источник найду? — предложила наставница.

— Магия? Сильная?

— Да. Не слабая.

— Нет, перетерплю.

— Терпи. К обеду вернёмся к реке. Смотри, — она вынула свой листочек, показала: — вот это, — указала она на закорючку, — этот кросаг-ор. А вот на этот изгиб речки мы выйдем. А там — ещё час и наша цель, полуостров с холмом.. Хочешь, слазим сейчас наверх — убедишься?

— Нет, пошли.

Она привычно оглядела покидаемое место. Мусор прикопан, кострище заложено дёрном. Чисто!

— Пошли.

Вскоре после полудня мы всей стаей уже купались в речке. А потом, отогнав волков, и чуть отойдя всторону, к восторгу Шейлы добыли шесть дар-эссов! По счастью, добавить экзотики и запечь их в глине она предлагать не стала.

Но рыба!..

С две ладошки каждая, но вот уж, действительно — королевское блюдо!

И утром мы двинулись к холму. Не поспешили. И зарядку сделали, и с глефой я попрыгала, и обмылась потом, и чи-тая откушали... А холм.. Посреди степи он возвышался каким-то нереальным бугром. Посреди буйства трав, за раскидистыми деревцами его почти голые камни казались изнеможенными какими-то, словно заражёнными неведомой инфекцией, на них не хотелось смотреть. Рассматривать их — было почти больно глазам. Да и утренний туман, всё ещё клубившийся над ними, приглядеться, увидеть что-то особенно не давал.

"Как в фильмах-ужасах!" — впечатлились мои бабочки.

— Какое странное место, — пробормотала Шейла. — И как странно, что я ничего-то о нём и не слышала...

Мы поначалу привычно побежали, но как-то незаметно перешли на шаг. Шейла вспомнила про свой, ещё не найденный нитрил-га. Вроде бы, у него ареал обитания как раз в предгорьях и у подножий холмов, она начала усерднее приглядываться к травам, отходить от тропы, шерстить своей дубинкой заросли. Я поначалу бдила на страже, но потом... Сложила глефу и занялась тем, что уже неделю почти, как всё откладывала и откладывала — я начала плести венок. И тут выявилась проблема: мои руки заспорили с моими мозгами — у нас и здесь плетение было разным! Вот, примиряя их, совмещая узоры — сплетая их! — я увлеклась, я отвлеклась от сумеречности приближающегося холма... Впрочем, холмом он казался издали, а здесь к его вершине надо было уже задирать голову... "Надо"? Нет!

"И правильно!" — согласились со мною из-под солнечного сплетения.

Если не смотреть на него, то давление почти не ощущалось — кругом свиристела степь, в небе накручивал бесконечные круги местный коршун да слепило глаза местное солнце.

Я закончила один венок, позвала Шейлу... Она достала из сумки что-то вроде набора молодой мастерицы: ножницы, иголки, нитки — и булавки. Булавками теми мы и прикрепили венок к её рейдеровской шапочке. Забавно получилось — что-то среднее меж украшением и маскировкой. Оценили, посмеялись. Я тогда попросила чуть задержаться: дальше уже начинался проход на "полуостров" и характер растительности сильно менялся — трава становилась... Жёстче, что ли... По крайней мере цветов на длинных стеблях почти не было.

— Давай! — кивнула Шейла.

Она достала матик и устроилась на нём... Тут же появился термос, туесок с королевской рыбой... Не рано ли для обеда? Да чего там скрупулезничать — полдень так и так скоро. Свой венок к шапочке я прикреплять не стала — вообще убрала её, а венок сплела с волосами. Повернулась к Шейле, поплескалась в её восхищении, не удержалась, дала воли телу, и оно, напевая без слов, исполнило нечто своё, танцевальное...

Шейла только смотрела...

"Я знала, что ты так можешь", — призрачно улыбнулась Майя.

""Танец цветения N6" от маэстро Нимрхоссридди, — похвастались бабочки. — Мы все двадцать четыре знаем! Но исполнять его в штанах... Хорошо, что маэстро не видит..."

И они показали мне маэстро... Дед столетний... Столетний? — лёгкий, как солнечная пыль! С длинным стеком в руках... Маэстро ругаться никогда не любил — словам он до сих пор предпочитает действие.

"Главное результат", — хмыкнула женщина...

"Она же тоже наверняка педагогикой подрабатывала!" — всполошились мозги.

"А то!" — уже просто засмеялась она.

Я поёжилась и пошла к своей наставнице. Чи-тай, рыба... Последний пирожок от гномов... Совсем мучного не осталось — грустно будет. Потом повалялись... Допили чи-тай. Поднялись.

Мы не прошли и сотни метров. Я шагнула чуть всторону: захотелось поближе рассмотреть интересный, словно вырезанный из тонкой жести цветок, нагнулась, но пласт дёрна взлетел вверх, оттуда рванулась фигура, я отскочила, но сзади послышался вскрик Шейлы, и тут же я, сзади получив по голове, потеряла сознание.

— Вот гадины, — очнувшись, услышала я, — ведь как почуяли! Представляешь на двадцать сажень подошли и встали! И цветочки собирать начали! Почти час нервы мотали... Слушай, может, они не охотники вовсе?

Грубый голос, резкий акцент... Я приоткрыла глаза — трое. Мощные, чуть сутулые фигуры, удлинённые руки... Один обернулся — клыки! Орки. Стража заповедника? Э, мы не охотники!

Выкрикнуть не получилось — рот заклеен липкой лентой, руки, ноги стянуты и связаны.

— Да какая, хрен, разница! Охотники, контрабандисты, туристки заблудшие! Ещё две человечки — вот что маем. Сегодня у нас пруха. Двое с утра, и две к обеду. Кушать подано! Теперь с жертвами можно будет не беречься — в эту полночь точно начнём!

"Жертв?!" — пискнули бабочки.

— И, Хром, вали на пост.

— Да дай хоть чашку допить! Запарился я сюда это бабьё таскать!

— Ладно. Чашку — допиваешь! И — туда! И от коршуна не отвлекаться! Чёй-то сегодня они косяком пошли. Мож, ещё кто припрётся. Тракст, бди здесь без меня. Я пошёл Траморвара порадую, да и носильщиков больше теперь треба.

Одна фигура раздвинула нависающие ветви и исчезла.

Справа что-то зашевелилось. Что я пришла в себя, орки уже поняли, маскироваться поздно, я дёрнулась, развернулась на другой бок, скосила глаза... Ничего ж себе! Хайелльирри! И давешний наёмник из библиотеки! Они-то как здесь оказались?! Хайелльирри упрямо встретила мой взгляд... Ей... Ей меня стыдно?! А наёмник... Рот у него был тоже, как у всех, заклеен, но вот клянусь! — он словно с облегчением улыбнулся!

Над Шейлой навис молодой орк.

— Э, не трожь, придурок! — остановил его второй.

— Но это ж гномская сумка! Представляешь, сколько в ней может быть хабара!

— Вот именно — гномская, класса уник. Не хуже, чем к тех. И, верняк, тоже пристёгнута к владельцу. Без лап остаться хочешь?!

— А ты... Отстегнуть можешь?

— Могу. Но что тебе Траморвар неделю уже втолковывает: вне убежища никакой магии! Вот смена подойдёт, в шанидар вернёмся, там — и отстегнём, и распотрошим. Может даже, и тебе чего-нить отколется... Гля, малая очнулась. Крепко ж ты её приложил.

— Да достала прямо перед мордой жопой своей вертеть! Еле усидел, на хрен.

— Ага, сладенькая цыпочка. Представляешь, как Траморвар поплывёт?

И гнусное хихиканье в два голоса.

"Э, да сделайте же что-нибудь!" — запричитали бабочки.

— Они все здесь, как вкусненькие конфетки! Сосательные!

Орк отвёл руки от рюкзачной сумки и смачно ощупал задницу Шейлы. Перевёл взгляд на меня.

"Ой-ой-ой!.."

— Нет, но всё ж малая слаще всех!

— Да ты пока ей сюда тащил и так всю обмацал!

— А ты думал! Слушай, а давай пока Крахтертука нет... Побалуемся!

— Он сказал, на пост тебе, вот и вали!

— Да дюжина минут делов-то!

— Не-е, тогда надо будет ноги развязывать...

— Да и что? Туристка это, туристка! Видел бы ты, как она цветочки нюхала! Рыбонька.

"Помоги ему, — посоветовала Майя. — Испугайся!"

"Чего?! — затрепетали бабочки. — Он же хочет..."

"Он хочет освободить нам ноги. Делай!" — потребовали мозги.

Я судорожно замычала и задёргалась.

— Ишь ты, смотри — клюёт! Давай, а?!.. — Хром оторвался от Шейлы, поднялся и направился ко мне. Но Тракст со своего места не сдвинулся.

"Немного не так, тебе надо чуть добавить... — проговорила Майя. — Как же тебе объяснить..."

"Пляски полудня! — что-то поняли мои бабочки — Из третьего танца, хотя бы!"

И я умудрилась через нос почти взвизгнуть, а в дёрганье тазом добавила акцентированности. Остальные пленники тоже замычали и задёргались.

— Во, закопошилось-то всё! Тракст?! Ну!..

— Да и на хрен всё! А как кастовать ногами, ещё никто не придумал! Давай! Только убери нож, верёвка пусть целой останется. Потом, как было, свяжем. Придержи её!

Придержать? Хром просто навалился на меня! Я заставила себя вспомнить своё земное тело и завозилась, как зашебуршилось бы оно. Наконец, верёвку с ног у меня смотали, я сделала вид, что выдохлась и заскулила, Хром, чтоб стянуть с меня — да и с себя тоже! — штаны, приподнялся, я, хныкая, беспомощно поджала колени, Тракст, удерживая мои ступни, сделал шаг за ними. Опираясь одной ногой, я разорвала его захват, а второй заехала ему по морде. Он отлетел. Освободившись, откатилась всторону. Кувырком назад вскочила на ноги и тут же осознала, что с притянутыми к телу руками двум мужикам — двум оркам! — я не противник. Особенно мне не понравилось, как вскочил Хром. Придурок-то он, может, и полный, но боец... Боец серьёзный. Так что... Куда и как из-под этого полога ветвей выходил их старший, я присмотрела и теперь рванула туда же. Наверное, младший орк всё-таки перехватил бы меня, но Шейла, наёмник, эльфа — все одновременно покатились ему наперерез. Через одно тело он бы перепрыгнул, но о ещё одно то ли запнулся, то ли наступил на него... Я услышала вой Шейлы, ругань орка... В общем, вырваться у меня получилось.

И куда?!

"Беги!" — завизжали бабочки.

"Прямо!" — приказали мозги.

"Ты удивишься", — улыбнулась — улыбнулась! — Майя Михайловна.

Хочу! — чуть не завыла, хоть на меня никто не наступил, всё равно чуть тоже не завыла я, — Удивите меня!

Наверное, больше всё-таки успел удивиться Хром. Через пол-минуты... или сколько, там ему потребовалось, чтоб почти что нагнать меня? — навстречу мне из вывертов троп, из высокой травы вырвалась стая волков. Я не стала тормозить, я не стала оглядываться, я бежала всё вперёд, вперёд. И они не тормозили, они просто обогнули меня, а потом я услышала вопли, рычание, скулёж, вскрик... Потом из звуков остались только утробные взрыки и тонюсенькое поскуливание.

Остановилась. Обернулась. Хром молчал — у него было разорвано горло. Рычали — волки: они обступили со всех сторон сжавшегося на земле второго орка и подавали голос, когда тот невзначай шевелился. А скулил он сам.

Я подошла. Села. Через нос изобразила нечто зовущее — подошёл и ткнулся в меня Щен. О его клык я перетёрла одну веревку, выпуталась, а потом перетёрла и другую — которая стягивала кисти. Со стоном сдёрнула липучку со рта. Очень хотелось хоть пару минут посидеть, просто зарывшись ему в шерсть, но что там с Шейлой? Подошла к трупу Хрома, подняла кинжал. Вернулась. Скомандовала:

— Встать.

Орк поднялся, но и волки поднялись тоже, шерсть у них на загривках вздыбилась — он присел обратно.

— Встать! — прорычала я.

Волки зарычали тоже. Он встал.

— За мной. Отстанешь больше, чем на пару шагов — загрызут. Приблизишься ближе, чем на шаг — загрызут. За мной!

И не оглядываясь, пошла к раскидистому, точно огромная наша земная плакучая ива, дереву. Сзади время от времени порыкивали волки. Ну, пока двигалась, хоть успокоилась немного. Ну, хоть перестало о грудную клетку колотиться сердце. Подошли. Ветви, сучья, листья... Где у них здесь вход, я теперь не понимала. Вот уж маскировщики! Обернулась и мотнула головой орку: входи.

Он вошёл. Я следом. А следом протиснулся и Щен.

Кого из нас встретило тройное носовое мычание, я не поняла. Интонацию — тоже. Огляделась. Шейла мычала в такт с остальными, и, кажется, была в порядке. Впрочем... Вспомнилось, раз была в спортзале у Добровца на тренировке, там парни, как по ковру, бегали по друг дружке... Что им, воинам!

"И нам — тоже!" — напомнили о себе ожившие насекомые.

Подошла к наставнице, перерезала стягивающие руки верёвки, тоже самое потом проделала с эльфийкой...

"Эльфицей, здесь говорят эльфица, — пробухтели опять начавшие соображать мозги. И добавили: — С наёмником не спеши".

"Сама знаю!" — огрызнулась я и подошла к нему.

Сзади послышался треск отдираемой ленты, почти задавленные проклятья... Шейла освободила рот.

— Я помогу? — предложила она.

Предложила не мне — Хайелльирри. Та сидела, еле шевеля руками — совсем, видно, затекли. Давно сидят.

"С утра", — ворчливо напомнили мозги.

Я опять обернулась к наёмнику. Он выгнулся, чтоб обозначить верёвку, но резать её не стала. Я сдёрнула с его лица ленту.

Проклятия сдержать он сумел.

— Вы здесь из-за меня? — спросила его я.

— Хороший вопрос, — отдышавшись, проворчал он. — Но отвечу я не на него. Я здесь, потому что где-то в Дхар-ко-зоре пропала юная парочка знатных дроу. И, сдаётся мне, я почти нашёл их. Да вот чуть раньше обнаружили меня. Сдаётся мне, что аналогичная история и у многоуважаемой Хайелльирри...

Раздался треск сдёргиваемой ленты... Что ж, эльфийке было всех проще, Шейла наверняка предварительно наложила обезболивание.

— Привет, Хей! — кивнул он ей. Она только слабо отмахнулась. Они настолько знакомы?! — Кузина королевы эльфов, между прочим.

— Я знаю.

— А что она ещё и одна из сильнейших их воинов?..

— Я знаю!

— Так вы во Дворце Корней всё-таки пересеклись?! О, Хей, поздравляю! Теперь хоть видеться будем чаще! — и он опять повернулся ко мне: — Ещё вопросы?

— Вы не ответили, что с контрактом на меня?

Я краем глаза увидела, как разом дёрнулись обе женщины.

— Снят без оплаты и последствий. Принята моя претензия о сокрытии демонского участия, учтено, что я способствовал твоему спасению.

— Кто заказчик?

— Лига, — пожал он плечами. — До реального заказчика добраться никому не удастся. Спроси хоть Шейлу свою. Или... Хей, подтверди! Ты ж пару раз, я слышал, пробовала!

Я обернулась к ней. Она только поморщилась. Потом с натугой встала. Деревянными шагами подошла к нам, опустилась. Обняла наёмника и... И поцеловала его. Когда оторвалась, верёвки, опутывавшие его, полопались, осыпались. Поднялась, повернулась, улыбнулась на обалдевшую меня и отчиталась:

— Следы демонического на теле не прослеживаются. Чист.

— Была ведьмой, ею и осталась, — откомментировал наёмник. Поднял руку и... И недоверчиво посмотрел на неё. Упруго вскочил на ноги, покачал головой: — Спасибо, Хей.

— Отработаешь, Кургат, отработаешь.

И я увидела, как вскинулась при этом имени Шейла. Она про него слышала? Хайелльирри усмешкой подтвердила ей: "Тот самый".

— Теперь вот он, — она обернулась к прикинувшемуся ветошью оркскому магу. — Диа, девочка, ты хочешь при допросе поприсутствовать или пойдёшь, цветочки пособираешь?

Я поморщилась... Но вмешался Кургат:

— Стой, сначала... Диа, девочка, моя глефа при тебе? Не сожгла?

Я надела перчатки, вынула стержень...

— Не активируй! — поспешно предупредил он. — Просто передай её мне. — и добавил: — Занятные ножны, знакомая конструкция, да, Хей?

Хайелльирри только губки поморщила, только плечами повела...

Эльфийское это изобретение? Я тоже пожала плечами и, как Шейла уже вдолбила в меня, озвучила предварительное разрешение:

— С чистым сердцем возвращаю, — и добавила: — И с благодарностью.

— Глядишь ты... Научилась... Но дальше, будь внимательней! Как я тебе её передавал — слова мои, помнишь?

— "До следующей встречи", — вспомнила я. Вспомнила, поёжилась: срок дарения-то истёк...

— Вот! Аккуратней с уникальными артефактами, аккуратней! А то и твоё негатарство не поможет! — и он протянул мне её обратно: — Отдаю с чистым сердцем и навсегда.

Я приняла. И не удержалась — в три движения активировала.

— Умница! — откомментировала эльфийка. — Пока рядом две целительницы, проверить искренность сомнительного дарителя никогда не помешает.

— Хей...

— Ты бросил её одну против пульсара!

— Хей, библиотека! Моя магия там — пшик!

— Мальчишки её не рассуждали — они просто встали рядом!

— Я — не был её мальчонкой!

— Ах, да, помню: ты всегда работаешь один!

— Хей!..

— Щен, — позвала я и пошла на выход.

Кажется, помогло. Они прекратили семейную сцену... Или как это называется, когда в промежутках меж траханьем лаются встретившиеся после долгой разлуки когда-то вдрызг разругавшиеся любовники? Опять выясняющие, ктоиз них и когда "первым начал".

— Эй, орч! — послышался опять мужской голос. И в нём больше не звучала застарелая безнадежность, он опять был полон привычной насмешливости. — Я правильно рассмотрел, это же ваш знаменитый пегий волк? Я правильно расслышал — там же ещё и стая? Это те самые, которых ни в одном цирке не встретишь? Которых и вы все ваши массы лет приручить не могли?

Но я вышла и ответа не услышала. По-прежнему чуть шумела листва — совсем как в нашем, земном осиннике, порыкиванием встретили меня волки, крохотным водопадиком журчало из недалёкого каньона русла речушки, с неба неслось разнообразное свиристение, а из-за оставшихся за спиной нависших ветвей как отрезало.

К цветам я не пошла — вспомнила про труп молодого орка. Я спустилась вниз. Где звенел родник. Можно бесконечно смотреть, как горит костёр, как на тебя работают другие... И на бегущую воду. Я даже не думала ни о чём. Я обняла Щена и молчала.

Когда взрослые спустились ко мне, Хайелльирри опять ругалась с Кургатом.

— Я связываюсь со своими, и через час здесь будет наш отряд. Которым две дюжины орков не противники!

— Да-да, конечно! Связь — это магия, телепорт — магия! Траморвар засекает её и уходит! И не надо мне про то, что вы вычислите адрес маршрута и славно за ним погоняетесь — он перед уходом кончит заложников.

— Только не говори мне, что чужие жизни для тебя начали чего-то стоить!

— Эти — мне будут стоить моей репутации! Второй кряду сорванный заказ, и я сам, можно сказать — труп! Короче, вы сидите здесь ждёте "носильщиков", пакуете их. Не забудь про коршуна, Крахтертук увидит, что тот неконтролируем — встревожится! А мне ты даёшь час! И после можешь устраивать свои танцы вприсядку. Договорились?!

— Нет, — встала я.

— Видишь? — улыбнулась довольная эльфица.

— Диа? — встревожилась Шейла.

— Девочка? — забеспокоился наёмник.

— Вы же будете спасать только своих дроу? — он промолчал. — Я иду с Вами.

— Принцесса!

— Вот именно.

— Но...

— Не обсуждается!

— А если её связать? — спросила наёмника эльфийка.

— Попробуйте, — шагнула ко мне и встала рядом Шейла.

Кажется, они шансы на попробовать всё-таки считать начали, но тут поднялся и Щен. Взрыкнул. И сверху его рычание было поддержано.

— Убедительно, — пробормотал Кургат и покачал головой: — Что ж, командуй... "принцесса".

— Хочешь пари? — пробормотала Хайелльирри.

— У?

— Ты сейчас удивишься.

— Думаешь?

— Хватит! — не выдержала я.

— Не удивился.

— Цель: вызволить всех людей! То есть людей всех рас!

— У нас в таких случаях просто говорят "хомо". Опять не удивился. Хей, с тебя дублон.

— И хомо Кургат, — выпустила я на сцену язву Чекистку, — под эту задачу принимайте оперативное командование!

— Э-э, а почему не ей?! — удивился наёмник.

— Она заставит меня сидеть здесь. А Вам важнее результат! А значит — я и мои волки.

— Ну? — признаем, что эльфийка за свои годы яда накопила больше моего. — Где мой дублон?

Мужчина помедлил... Сунул руку в карман, вытащил золотой, повертел его в пальцах и небрежно швырнул его в сторону женщины. Женщина, небрежно откинув руку, вынула монету из воздуха, повертела её в пальцах и подчёркнуто безмятежно опустила в карман.

"Вот это язва..." — поразились все мои бабочки.

"Учиться, учиться и учиться! Так завещая великий Ленин, так учит Коммунистическая партия!" — улыбнулась выросшая в советские времена великая актриса.

Что ж, будем учиться.

— Хей, коршун! — начал командовать мужчина. — Подхватываешь его и передаёшь Шейле. Шейла, первая цель наблюдения — носильщики!

— Я и сама могу...

— Женщина, не раздражай меня! Сама?! И вали от меня сама! На все шесть сторон света! В последний раз объясняюсь: никому из людей не тягаться в живой магии со восьмидесятилетней эльфицей! Нам, главное, не насторожить посторонней магией Траморвара! А поэтому всё исполняем тихэнько-тихэнько!

— Поняла.

— И заткнись!

Вмешаться я не успела. Шейла ответила:

— Исполняю.

— Шей, подхватывай! — почти тут же послышалось от эльфийки. — Вписывайся в прежний алгоритм: шесть-восемь его кругов, на минуту-другую бросаешь, и после ещё шесть кругов.

— "Сама"! Определилась бы ты с этим сама?! -Шейла благоразумна продолжила "исполнять" предыдущий приказ и смолчала. — Поднимаемся. Диа, Шейла занята, поможешь мне перенести тело орка. Ручками! Хей, боюсь, не удержится и поможет себе телекинезом, да и кому-то надо прикрыть некро-пятно. Ей сподручней будет. Вперёд!

— А куда его?

— Туда, — мотнул головой наёмник, — в их убежище. Укрыть так сразу не получится, пусть Крахтертук подумает, что это кого-нибудь из нас его уроды кончили. Ауру живого Тракста он разберёт тоже...

— Он живой?!

— Девочка, по-пустому я не убиваю, да и... Он — ценный свидетель. Хей запретила. Ладно, внутри, всё равно нужен будет ещё кто-нибудь живой, остальное забьёт некро-фон... Я среди вас, как воин прямого боестолкновения, наверное, слабее всех буду — мне придётся...

— Предложение можно? — чуть отстранённо подала голос Шейла.

— Носильщиков видишь?

— Да, — кивнула она, — девять орков. Идут, не спеша, нетревожно. Полчаса у нас есть.

— Девять? Ожидаемо.

Да, объяснимо. По паре на каждого из нас и сам старшой. Как там его? "Крах...тертук"!

— Предлагай.

Ни особого сарказма: "Помощнички!", ни пренебрежения в голосе не прозвучало. А вот это неожиданно. Шейла, чувствуется, тон его оценила тоже. И тоже молча. Просто, там, у себя, кинула плюсик на одну чашу весов.

Она, не останавливаясь, развернула свою сумку и вытащила оттуда... Я уже знала и узнала это переплетение тряпок.

— Верёвочный голем, — поморщился наёмник.

— Да. Осталось брызнуть крови и активировать слаботочным кастом. Остальным я его ещё до библиотеки зарядила. Чтоб можно было даже там выпустить. И, да — Диа вида своей крови не боится.

— Я — тоже.

— Ох...

— Инерция сознания? — хмыкнул Кургат. И опять без особой злобы или ехидства. — Бывает.

Бывает. Я тоже успела поморщиться, представляя, как мне сейчас опять будут резать руку, но он обойдётся без меня. И ещё раз я поморщилась, когда мы подошли к трупу. Шейла тоже поморщилась, качнула головой, молча предлагая себя, но я столкнулась с взглядом назначенного мною командира и отказалась. Но как же это было противно! И физически тяжело... В процессе вдруг вспомнились строчки Саши Чёрного:

Профиль тоньше камеи,

Глаза как спелые сливы,

Шея белее лилеи

И стан как у леди Годивы.

Хотелось быть её чашкой,

Братом её или теткой,

Её эмалевой пряжкой

И даже зубной её щёткой!..

"Устали, Варвара Петровна?

О, как дрожат ваши ручки!"-

Шепнул филолог любовно,

А в сердце вонзились колючки.

"Устала. Вскрывала студента:

Труп был жирный и дряблый.

Холод... Сталь инструмента.

Руки, конечно, иззябли..."

Вот, пока бормотала стишок про себя — про "скучный анализ: выделенье в моче мочевины..." — мы этот труп до этой ракиты... или ивы? или как там её? В общем, до дерева этого долбанного и допё...

"Принцесса..."

... и дотащили.

— Труп пристрой куда-нибудь! — мужчина, в два счета активировал голема, связал ему лапы бросил его, дёргающегося, к стволу дерева и, полизывая порез, из-под полога ветвей вышел.

"Нет, это как называется — "пристрой"? А сам?!..."

Пока отдышалась, пока "пристраивала", пока налюбовалась на трясущегося живого орка — удивительно: мне зрелище это нравилось! — даже захотелось пнуть его ещё раз!

"Да! да! да!"

"Принцесса!!"

"Как с вами интересно!"

Вышла, огляделась — никого! Только туда-сюда время от времени передвигались волки... А где?...

— Э? — выразила вслух своё растерянное возмущение я.

— Ну, убедились? — из-за прозрачного кустика, за которым и зайцу, казалось бы, не спрятаться, вышел Кургат. — Мы тоже кое-что умеем. Даже не особо задевая магический фон. Сейчас ещё вон то деревце обустроим... И пошире сделаю. Там укроется Шейла с волками... Вот с двух флагов разом... Они побаловались с маскировкой? Теперь наша очередь, — он оглянулся на тусующихся кругом хищников и покачал головой: — Всё-таки странно. Ну, ладно принцесса, но что они подчиняются ещё кому-то...

— Не "ещё". Я ими не командую. Со мною только Щен.

— Да ладно, места с нами твоему "Щену" хватит. Так, отойди от меня. Когда работают на таких мизерах, тебе ближе, чем на полугроссе ярдов лучше не присутствовать.

"Мизер"... Они здесь тоже, что ли, пулю расписывают? Вот бы... У меня, в мою студенческую бытность преферанс был одним из источников приработка... Особой стабильностью он отличался на первых курсах. Потом количество желающих делиться со мной наличностью упало... Правда, зато нашёлся жук, который за 25% выигрыша начал вводить меня в новые компании. Где ставка была не рубль за вист, а от доллара...

Да нет, конечно, верно, мой синхронист, как обычно, нашёл в лексиконе наиболее близкий по значению термин, наплевав на всякую этимологию.

— Вот и готово. Шейла, где они?

— Недалеко уже. Минут через десять оттуда появятся, — махнула она на полосу кустарника.

— Устраивайтесь тогда. Только... Постарайся... — он неопределённо пошевелил пальцами. — Уж не знаю... Как-то... В общем, если вы здесь выпестуете стаю волков-антропофагов... Орки на вас самих охоту учинят. И схарчат.

Шейла подошла к вожаку, встала перед ним, дождалась, чтоб он взглянул на неё.

— За мной! Засада, — помолчала, ударила себя плечу, добавила: — Я!

Отвернулась. Пошла. Вожак помедлил, поднялся, сделал за нею пару шагов, рыкнул... Волки обернулись к нему, он ещё раз рыкнул и потрусил следом. Волки... Они словно определили, куда шла Шейла, и со всех азимутов направились туда же. Только Щен...

— Щен! — позвала я, он прекратил оглядываться, вертеть головой и побежал ко мне.

— Мистика, — пробормотал Курбат и повысил голос: — Эй, про коршуна не забывай! Да и с ним вокруг тоже иногда поглядывай!

И мы пошли к месту нашей засады. Теперь я знала, куда смотреть, я не стала отводить глаза, я заставила их смотреть! И увидеть заставила тоже... Куст, усеянный колючками и похожими на колючки тонкими листиками, и вокруг него кружилась легкая дымка. Я остановилась, протянула к ней руку, поверх неё огладила... Нет, не почувствовала ничего.

— Сожгу, — предупредила я мага.

— Увидела всё-таки! Заходи. Восстановить — не новую лепить. В два вздоха сделаю.

И после сделал.

— Так, девочка, в бою я пойду последним. Мой — Крахтертук. Волки создадут кутерьму, но очень надеюсь, грызть хомо не будут. Шейла и Хей по парочке уделают. Так что твои — четверо.

"Справилась бы со всеми четырьмя, но тебе пришлось бы их калечить", — вспомнила я слова Шейлы про принцев. Что ж, этих орков будет не жалко.

Он взглянул на меня, прочитал мои мысли и покачал головой:

— Я так и думал.

Хайелльирри протянула ко мне руку, хотела тронуть за плечо, но Щен оскалил клыки. Я, успокаивая, погладила его за ушами.

— Что?

— Ты со своей мельницей идёшь первой, я следом — страхую, подчищаю, — и отвернулась к наёмнику: — Гор, всё же после оставь её здесь. Ты прикажешь — принцесса подчинится.

Я замерла. Ведь я должна буду подчиниться! Должна.

— Нет. Ещё раз — нет! Она хочет идти. Она, интуитивистка, хочет идти. А я хочу выполнить заказ. Да и выжить при этом мне очень хочется тоже. Надо будет — я их поднапрягу, и мы тебя свяжем! Она пойдёт со мной.

— Что же она, интуитивистка, в засаду влезла?!

— А как мы с тобою влезли?! Ладно, про нас — это особая песня, а она — из-за Шейлы. У твоей любимицы нет опыта боевых ходок с интуитивистом. Девочка почти час держала её, не подпускала к засаде. Ну-у... Представь себя вместо Шейлы, а вместо Дии — Цесс с сестричкой. Что бы ты сделала?

— Я не удерживала Шейлу! — попробовала быть честной я.

— Не удерживала? Ты только... Как там покойник выразился? "Целый час вертела жопой"? Вот, Хей, представь, что Цесс и Цисс в получасе от цели вдруг начинают меряться перед тобой, у кого из них... э-э.. круглее, а потом венки плести, а потом... Вы ж наверняка и чи-тая откушали? — обернулся он ко мне.

— Да.

— Ну? — вернулся он к эльфийке.

— Убедил. Без волков я бы тогда вперёд ни на шаг не сдвинулась. И их не пустила б.

— На сейчас убедил?! Тогда слушай на пораньше. Мы неделю назад должны были взять её в её комнате. Но у комнаты оказался второй выход, про который Эклодир — придворный маг! — слыхом не слыхивал. К следующему её убежищу мы подходили с двух сторон — так у девчонки нашёлся демонский портал! Мы были готовы взять её у ворот Луксади — смылась через "Зигзаг"! Но там, где она вышла... Кстати, ты пробовала выходить из движущегося вагона "Демонского зигзага"? Мне вслед за нею пришлось. Впечатлений... Но там, куда она вышла, тупик. Замок там гномский! Простенький такой. Вот у тебя в кармане есть ключ от стандартного гномского замка? А она пошебуршила и вынула! В библиотеке ей совершенно случайно — случайно я там оказался! — совершенно случайно досталась глефа с уникальными характеристиками по удаче! По криту и удаче! И ещё совершенно случайно, именно в критический момент к ней подошла подмога. Мальчишки её. И они справились с трайдоксом! С трайдоксом! Без магии!

— Хочешь добавлю?

— А что есть чего ещё?!

— Она совершила хародд. Совершенно случайно. Впрочем, по-другому он и не свершается.

— Аут! И теперь она здесь? С тобой, со мной, со стаей легендарных волков? Всё! Отстань от меня! Ей туда надо — она туда по-любому попадёт! А я... Ну, хоть заказ выполню... Всё, замолкаем. С минуты на минуту уже... У орков слух почти как у вас. Но здесь не ваш лес, здесь их степи. И ты, девочка, успокойся: я тебя к залу с заложниками доставлю. До полуночи далеко, жертвы они ещё берегут, и ты их спасёшь. А пока замри. Лучше, так даже и не дыши.

"Мы умеем!"

Я надела перчатки, активировала глефу и замерла.

Орки появились минут через пять...

"Шесть! Шесть с половиной! Ну, почти..."

Боевой отряд. Бежали гуськом, по тропе один за другим... И едва ли не в ногу. Не быстро. Тот самый походный бег — не забирающий сил, зато не дающий загаснуть внимательности. На плечах, аккуратно через одного — сложенные носилки. За плечами ножны с клинками. У орков, вспомнила я, самое привычное оружие — шашки. У ведущего отряд ни оружия, ни носилок не имелось. Я его узнала и опять мысленно еле выговорила имя — Крахтертук.

Они уже втягивались в промежуток меж нашими кустами. Тот, который шёл первым, был ещё ничего, похож на человека. Особенно одеждой. А дальше — восемь мерно топающих глыб. Очень схожих с... Я не стала вспоминать имя мёртвого орка. Но тело моё тут же вспомнило лапающие меня руки, давящую тяжесть орочьего тела... И клыки — как обожгло тогда их сходство с тем, что самым первым бросилось мне в глаза от моих женихов, от моих мальчиков — с клыками принца Аркханга.

Поубиваю!

Кургат развернул руку ладонью вверх и подчёркнуто замедленно поднял её. Мы в такт с нею поднялись на ноги. Он ткнул в мою сторону пальцем и перевёл его на первого воина после лидера. Я кивнула. Во время он! Я бы разрезая отряд, начала с кого-нибудь посередке... И получила бы удар с обоих флангов! А так сразу создадим толчею. Да и носилки... Этому поначалу надо будет избавиться от них. Он со всей дури швырнёт их в нас! — откуда-то поняла я. И по инерции наклонится вперёд, вытянув руки.

Кургат сжал кулак и опять акцентировано откинул мизинец:

"Раз!"

Стойка "на старт!".

"Два!"

Обе руки эльфийки скользнули под рукава... Не только у меня локтевые ножны? Да! Она начала разводить руки, и лезвия сабель с бесстыдной неспешностью принялись обнажаться из-под вроде бы почти совсем прозрачной кисеи блузки...

"Три!"

И это тебе не моя травяная самоделка и даже не класс уник. Ей тратить время на активацию оружия не требовалось!

"Четыре!"

Рядом оскалился Щен.

"Пять!!"

Резкий выверт его растопыренной ладони — и со вскинутой повыше вверх глефой, я рванулась вперёд. Щен кинулся следом, он попытался обогнать меня, но на дистанции в несколько метров я быстрее! И почти в тоже мгновение с другой сторон стороны от чужого отряда взвыли остальные волки. Орки завертели головами. Я поднырнула под летящие в меня носилки. Уловка моя удалась: орк рефлекторно среагировал на вздёрнутую глефу, и носилки пронеслись достаточно высоко. Дальше нижнее лезвие моей глефы понеслось вверх и перечеркнуло ему горло... А дальше у орков началось столпотворение: воющие хищники, валящиеся носилки... Кто-то пробовал именно ими отбиваться от пегих тварей, но защищаться надо было не от них. Будь у воинов хоть несколько секунд, они бы... Никаких секунд у них не было.

У меня в мозгах застряло только одно слово: "Поубивать!", а тело действовало само. Недельные тренировки с глефой наложились на многолетние с другим оружием — с алебардой, шестом, копьём. Но на тех тренировках с живыми соперниками всегда приходилось сдерживаться, а когда не сдерживалась — то в "противниках" были мешки да чучела... Ну, ещё — тупые големы. А тут... Руда, брызнувшая из горла орка, словно выбила какой-то тромб, в голову мутной волной хлынула давешняя похоть, и мои бабочки остервенело забили окровавленными крылышками... Мельница, боевой вертолёт, промышленный вентилятор...

— Принцесса!! — пробился в сознание отчаянный выкрик Шейлы.

Ещё помогло, что напротив как раз никто не возвышался, никто не взмахивал своей железякой, никто не пытался уклониться. До троих уцелевших, которые успели встать спинами друг к другу, было с десяток шагов. Они глядели на меня. И не двигались.

— Не убивай их, а? — расслышала я голос Кургата.

Ещё помогло, что особой настоятельности в голосе не было. Так, необременительная просьба: мол, если не трудно... Мне не трудно? Мне...

Я шагнула вперёд, ещё, ещё... Рядом шаг в шаг со мной шёл Щен. Его загривок вздыбился, и он зарычал.

Один из орков швырнул на землю свою шашку.

Ещё шаг... Сзади взвыли, пристраивающиеся за моей спиной остальные волки.

Двое последних орков свои клинки отбросили практически синхронно.

Ещё шаг. Я видела — доводилось мне видеть на "переговорах" с Добровцом, как бледнеют люди. Теперь увидела, как бледнеют орки.

"Добить!" — завизжали бабочки.

"Э-э..." — заскрипели мозги.

"Да, — неожиданно поддержала пернатых Майя. — Добей."

— На колени! — нашла компромисс я.

На колени они просто рухнули.

— Не убила, — сообщила я Кургату.

А он повернулся к эльфийке:

— Ты ещё хочешь попробовать её связать?

— Впечатляет, — пробормотала она и словно вытерла со своего точеного лба невместную капельку пота.

Ко мне, растолкав волков, пробилась Шейла, обняла. И позвоночник вдруг отказался дальше меня держать. Я едва не потеряла сознание, едва не упала, но наставница удержала и вместе со мной потихоньку опустилась на землю.

— Пять минут! Хей приведи её в порядок. У нас не более дюжины минут! С нею уложись в половину!

Его голос врезался в мозги, как визг циркулярной пилы. Я поморщилась. Рядом с наёмником трясся бывший предводитель группы орков. Почти слышна была дробь его клыков. Я опять закрыла глаза, но в покое меня опять не оставили: зарычали волки.

— Да пропустите вы её! — пробормотала я, не поднимая тяжёлых век.

И через пару вдохов меня передали из объятий в объятие, из рук в руки. Но если с Шейлой было по-домашнему тихо, то эльфийка... Её руки спокойными не были, они шевелились, они елозили по мне... Добрались до позвонка, которым оканчивается шея, и словно укололи в него! Я дёрнулась, но она удержала меня и... И звуки внешнего мира стали стремительно терять визжащие металлические оттенки, муть в голове начала рассеиваться, и ноги из состояния желе потихоньку опять становились средством передвижения.

А её руки всё не успокаивались, они опускались всё ниже, ниже...

— Э! — вырвалась я от неё. — Что Вы себе позволяете?!

— Девственница, — объяснилась она. — И в отношении демонической одержимости — чиста! Мне надо объяснять настоятельную необходимость обследования?

Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, что там оставила за собой.

— Нет. Но в дальнейшем — требую предварительного... Предварительного запроса!

— Да, Ваше Высочество... — родственница эльфийской королевы встала и... И опустилась в глубокий реверанс.

— Ваши извинения приняты, — пришлось сказать мне.

— Эй, дамы! Давайте поиграем в этикет чуть позже! — вмешался непочтительный мужлан. — Хей, уже три минуты прошло, а она ещё никакая!

Это он про меня?! Я резко вскинула голову и... И, когда это движение остановила, мир вокруг продолжил двигаться... Ох...

— Четыре? Значит пара у меня ещё есть.

Хайелльирри передвинула к себе под руку укреплённый на спине рюкзачок и вынула из неё гроздочку... Что-то вроде кустика рябины — пять бурых ягодок на высохшем стебельке.

— Ничего ж себе... Ты с собой таскаешь атэлласенр?

Эльфийка не ответила. Она протянула кустик Шейле:

— Одну ей сейчас! И этой ночью сон, чтоб не менее десяти часов! Ещё одну завтра, после полудня. А дальше... Ну, ты ж и так знаешь — только в случае смертельной необходимости и промежутки меж приёмами не менее гросса суток. Самой — запрещаю! Без всяких исключений! И за каждую — отчитаешься. Рано или поздно — отчитаешься! За каждую!

— Да я понимаю, — пробормотала Шейла и протянула ягодку мне: — Разжуй.

Женьшень какой-нибудь местный? С эффектом привыкания только? Жевать что-то незнакомое из рук эльфийки я бы ещё, может, и поколебалась, но от Шейлы за эту неделю я уже столько наперепробовала... Вкус у эльфийского женьшеня оказался приятным, а уж действие...

Так из-за фронта ненастных туч вырывается летнее солнце, и умытая грозой дождём земля расплёскивается в миллионах каплях. Так в моём детстве плавно взмывал занавес Большого, открывалась сказочная декорация, и маленькая я вместе с остальной публикой в восторге заходилась аплодисментами... Так "в некотором царстве, в некотором государстве..." начинала сказку мама, и у маленькой меня перед глазами возникал новый — блистательный! -мир...

"Принцесса!" — напоминая о себе, взвыли мозги, но не помогло, я поднялась и всласть потянулась...

— Кхе-кхе, — закашлялся наёмник и вдруг поинтересовался: — А замуж вы когда её думаете отдавать?

— Через неделю совершеннолетие отпразнует. Вот. Тянуть никто не собирается...

— Да уж, — с двусмысленной ухмылкой потёр он себе лоб, — иначе "собирающие" могут и подрастерять...

— Хватит!

— Ваше Высочество! — склонился в придворном поклоне Кургат. Он умеет?!

— Ваши извинения приняты, — пришлось сказать и ему. — И шесть минут сейчас истекут.

— Действительно... Так, Хей, подготовь аварийный телепорт, он же у тебя?..

— Да, всё тот же, стандартный отрядный. На две дюжины хомо.

— И точка возврата всё там же? На плацу в казармах?

— Да.

— Отлично. Ты будешь двигаться в середине колонны, и если что... Не колеблешься и свою хародду эвакуируешь. Ну, и нас вместе с нею.

— Да я бы так хоть сейчас!

— Боюсь, принцесса тогда тебя не простит.

— Нет! — поспешно поддакнула я.

У эльфийки только недовольно дрогнули уши.

— Теперь ты, — ткнул в Крахтертука наш оперативный командующий. — Пойдёшь первым и введёшь нас в пещеру. Ну, и если что... Если хитрый ты очень... Я пойду следом, и никуда ты от меня не денешься! А что из тебя в казармах за их хародду сделают — быстро бегающую мишень для учеников-лучников или слабо дёргающийся набор органов для учеников-магов, я уж и не знаю. Или не `'или", а "и"? Сам-то как думаешь? И помнишь же, насколько эльфы вас, орков, любят? — почти убитого вылечат и снова на арену; дождутся, когда печёнка отрегенерирует — и снова три четверти без наркоза отчекрыжат...

Эльфийка усмехнулась, а он подошёл к оставленным мною в живых. Они всё ещё стояли на коленях, головы подняты, зубы сжаты — только клыки торчат, взгляды — в никуда.

— Встаньте!

Как не услышали. Головы подняты, зубы сжаты, взгляды — в нигде.

— Диа!

Я подошла тоже. Приказала:

— Встаньте.

Они поднялись. Тяжело, помогая себе руками... Явно преодолевая себя, перевели глаза на меня, отдельным усилием сфокусировали на мне взгляд.

— Он — командир вам. Его приказы — мои приказы!

— Принцесса... — послышалось предупреждение сзади.

— Принцесса, — поморщился и Кургат, — аккуратней, аккуратней с условиями передачи. Давай, поправься!..

— ...здесь, на время этой операции! — добавила условие передачи я. — Понятно?

— Да, повелительница, — наконец, встретил мой взгляд орк. И прижал сжатый кулак к сердцу.

— Да, повелительница.

— Да, повелительница.

16. Шартто-гул

— Да, повелительница, — прижал сжатый кулак к сердцу третий орк.

И тронула лоб Шейла, и дёрнулись уши у эльфицы, и сглотнул мужчина. И тряхнув головой, Кургал шагнул вперёд.

— Так, орчи, что я сказал вашему Крахтрах... как там его?... туку этому вы слышали.

— Чел, — с натугой повернул к нему голову первый ответивший мне. — Повелительница говорила о приказах, а не о гнилом базаре. Приказывай или заткнись.

— У?! — поднял брови Кургат. И опустил. И смолчал. И повернулся к нам: — Хей, прикрой уши Крахтертуку и отверни его от нас.

"Чтоб и по губам не прочитал, — сосчитали мозги. — Допрашивать будет."

— Сделано, — через пару вздохов отчиталась эльфица. Через пару моих вздохов и пару своих пасов руками.

— Твоё имя? — обратился мужчина к орку.

Я уже была готова подтвердить вопрос, — не потребовалось. Орк меня опередил, он ответил:

— Зови Трот.

— Трот, как Траморвар наблюдает окрестности из пещеры?

— Издали — коршун, — орк чуть задрал голову, увидел, дёрнул губой и наметил направление большим пальцем, — вон тот, думаю...

— Сейчас смотрит?

— Чего бы? Своих дел хватает.

— Ах, да, жертв же теперь комплект, к полуночи всё готово должно быть, — хмыкнул мужчина, и орка как придавило...— Сблизи? Как он отслеживает подходы? Сам вход?

Ответил орк не сразу и не ему, он повернулся ко мне и выдавил из себя:

— Вблизи выдерживают только грызуны и рыжие кошки. По мышам он определяет нарушение периметра. За входом приглядывает пара кошек, повелительница.

— Периметр? — потребовал уточнения Кургат.

— Да вон за теми кустами, там увидите, явно всё.

— Зона визуального контроля кошками?

— До полугросса ярдов, думаю, — ответил он по-прежнему мне и взглянул на своих.

— Чуть меньше, — тоже обращаясь ко мне, сказал один.

— Ненамного, — подтвердил другой.

Кургал отвернулся от них.

— Тракст говорил о том же, — проговорила Шейла.

— Хей?

Хайелльирри поняла его без слов. Она стукнула по плечу бывшего командира, то отмер, повернулся к нам. Ему повторили вопрос.

— Разборчиво на четыре-пять дюжин ярдов от себя.

— Шейла, что с коршуном?

— Штатно. Посторонних вмешательств не было.

— Хей, ты смотрела, не обратила внимание, коршун не голоден?

Хайелльирри что-то поняла и улыбнулась:

— Последний раз ел ещё вчера.

И наш лидер принял решение:

— Так, считаем, что орк ничего не видел. Увидит — пусть поймёт, что случился бой, его отряд понёс потери, и нести пленных некому. Отряд возвращается. Первым идёт Крахтертук, за ним, связанным, я. Далее вы, двое, — он махнул на орков, — понесёте парализованного Тракста, далее пойдут три связанные дамы, и Трот завершит караван.

Трот покачал головой. Шеи у него практически не было, так что при этом качнулись даже плечи.

— Ну, чего ещё? — раздражённо скривился Кургал

— Не получится, — безнадежно пробурчал орк. — Шартто-гул не подпустит вас.

"Шартто-гул" — пустой вздох, — впервые перевёл мой синхронист термин не из всеобщего... Однако, какое необычное название для горы, пусть даже и для небольшой горы, пусть даже всего лишь для крупного холма.

"Не получится"... Было видно, что оба его соплеменника согласны с ним. Нет, они ничего не сказали, они просто опустили головы. Да руки их, словно совсем без сил провиснув, показались особенно не по-человечески длинными.

— Как?

— Sh?rtto-goУl, — явно преодолевая себя, еле выговорил Трот.

— А по-человечески?

— Человеки таких слов не придумали.

Кургал повернулся к эльфице. "Она же распознает ложь у всех рас!" — вспомнила я. И точно:

— Он не пытался лгать, — подтвердила она.

И тут же оба обернулись к Крахтертуку.

— А ты-то соответствующий человеческий термин знаешь? Хоть неточный?

— Волна страха, аурная вонь, буйство инстинктов, обманка родовой памяти.

— А-а, это... — отмахнулся Кургал, — Хей, своих прикроешь?

— А тебя?

— Обойдусь.

— Нет!

— Ну, хорошо! Только, чтоб тебя успокоить, включу вербий глаз.

— Не ври.

— Чего?!

— Никогда не ври при мне! Мне противно. Словно сморкаешься пальцами!

— Да включу я!

— Ты включил бы в любом случае, а не для меня.

— Зануда!

— Перед девочками выставляешься?

Шейла улыбнулась. Кажется, ей понравилось, что её посчитали девочкой.

— Господа... — пришлось вмешаться настоящей девочке, то есть мне.

Они опомнились. Переглянулись. И кажется, пообещали друг другу что-то. Мужчина опять повернулся к моим оркам.

— Трот, у вас верёвки-то при себе?

— Да, — мрачно ответил он.

— Шейла, иди сюда. А ты свяжи её, как у вас принято, чтобы она была способна к самостоятельной транспортировке, — и пояснил мне: — У них чуть ли не у каждого клана свои узлы.

Трот повернулся к своим, и один из них кинул ему бухту верёвок. Подошла Шейла. Оглядела орка.

— Учти, орк, одно касание не там и...

— И?

Шейла приподняла руку и резко сжала кулак. Неспешно со своих мест поднялись волки.

— Полчаса назад один ваш не удержался. Потрогал меня не там. Хочешь посмотреть на его труп?

— Мне трупов и здесь хватает, — и обернулся к Кургату: — Начинать?

— Шейла?

— Я готова, — кивнула она и разжала кулак. Волки один за другим опять опустились на землю. — Вяжи, — хмыкнула она.

Что ж, профессионала видно: секунд за пятнадцать Шейла была обмотана верёвками. Руки прижаты к телу, на ногах — что-то вроде куцей веревочной юбчонки, от нижнего края которой отходил свободный конец. Трот объяснился:

— Когда пленников несколько, этот конец позволяет сразу обездвижить всех, — он чуть потянул за него, и юбка чуть сжалась. — Кого следующего?

— Никого, — покачал головой наш тактик. — Хей?

Эльфийка подошла поближе, окинула взглядом Шейлу:

— Сымитировать?

— Да.

— Верёвку! — потребовала она.

Я сразу приготовилась подтвердить приказ, и опять не потребовалось. Орк не пытался скрупулёзничать, капризничать, он только чуть оттопырил нижнюю губу, глубже обнажив клыки, и передал эльфице бухту.

— Встань рядом с Шейлой, — попросила она меня и взглянула на неё: — Следи. Потом так же свяжешь нас.

И связала меня. Да, вроде бы плетение было идентичным, но она показала, как одним движение сбросить весь этот моток.

Связывая Кургата, освобождённая из веревья Шейла запнулась лишь раз, а с Хайелльирри и вовсе обошлась без подсказок.

— Повторить на мне сможешь? — спросила она следившего за ней Трота.

Он молча кивнул, связал.

— Хей, смени Шейлу на коршуне.

Моя наставница поморщилась, но смолчала.

— Думаешь?.. — вместо неё начала Хайелльирри.

— Чего ту "думать", — оборвал он её. — Так что давай, со всем тщанием!

— Угу, — буркнула эльфийская придворная дама.

— Трот, — словно ничего не заметив, продолжил командовать наёмник, — теперь рты!

— Но...

— Начни с меня.

Презрительной самоуверенностью он был полон, как...

"Как?" — распахнули глазёнки мои маленькие негодницы.

"Принцесса..." — сдержала улыбку земная богиня, а потом словно махнула на всё рукой....

Мы с мамой в моём детстве часто развлекались, подыскивая новенькие сравнения ко всему подряд, к первому попавшемуся слову, образу. Когда ехали в троллейбусе, например: троллейбус медленный как... как первый снег.

"Презрительной самоуверенностью он был полон, как..." — поддержали развлекуху мозги и предвкушающе скривились.

"Как индюк бульками!" — предложили девчонки.

"Как унитаз сиянием!" — улыбнулась небожительница.

"Как соплями бомж".

"Фу!.." — восторженно захохотали все. Не удержалась хихикнула и я.

Взрослые переглянулись. Мне показалось, что на их лицах мелькнуло облегчение? Но и чванства у Кургата поубавилось. Он почти чисто деловым тоном, что-то пробормотал за мгновение до того, как Трот прижал к его рту ликую ленту, и она прилипла лишь к его верхней губе.

— Дальше! — из-под неё приказал он.

Эльфийка выдала какой-то другой набор звуков, а Шейле звуковой каст не доверили: по-прежнему требовалось минимизировать потоки маны. Ленту для меня обработали заранее, и она мягко легла на лицо, не сжав, не поцарапав кожу.

Мы выстроились в оговоренный Кургатом караван и пошли.

Мозги опять забубнили про то, как славно мы сходили замуж за принца: мало того, что остались без кофе, так теперь, чисто как Гюльчетай, ножками топаем прямо в Обитель Зла! Я попыталась поспорить, что "Зло", которое с большой буквы, это из другой рок-оперы, но мозги присмотрелись к Обители и заткнулись сами.

Холм с каждым нашим куцым шажком открывался всё более и всё более впечатлял. Он был здесь чуждым. Издали его чужеродность прикрывалась порослью на его склонах, травой, кустами, кое-где за что-то уцепиться умудрились даже невысокие кривоватые деревца, и в светло-зелёной степи буро-зелёный холм как-то скрадывался, но сблизи... Когда открылись нижние его десятки метров, его первый десяток этажей, его первый десяток уровней, ярусов, ступеней...

Кусты, которые виднелись впереди, были последними — далее из растительности поначалу ещё удерживалась трава, но скоро пропадала и она. Начинался "мышиный периметр", поняла я. Только голая почва... Даже не почва — неровная скальная порода, лишь на некоторых камнях виднелись блеклые пятна лишайника. А ещё дальше, прямо из серой, словно присыпанной пеплом, ровной каменистой массы выпирало красноватое нагромождение скал, утёсов, обрывов, обвалов... И это месиво ломало взгляд, не позволяло зацепиться за отдельную подробность, запутывало в изломах булыжников, в пробоинах скал, в плешах голых уступов — как ни на чём не задержится взгляд во вдруг открывшейся, несущейся на тебя гигантской, захлестывающей небоскрёбы волне цунами. И почти увиделись толпы кричащих людей, бегущих от неё прочь, кричащих напрасно, бегущих тщетно...

Волки границу травы не переступили. Только вожак взвыв, сделал шаг на камни и тоже не двинулся дальше. Шейла не стала его мучить, оглянулась, что-то резкое выкрикнула, и волки растворились в кустах.

Да и я сама еле уговаривала себя, что идти вперёд — надо, что я — принцесса, что если я не дойду, то те жертвы жертвами и станут, что если не верить мне, если им не надеяться даже на меня, то на кого? На наёмника?! И всё же, я уже еле удерживалась, чтобы не выкрикнуть: "Шейла!" и, как только она кинется ко мне, активировать демонские артефакты. Чтоб куда угодно, но отсюда! Чтоб сразу и на другой край света, лишь бы подальше!

— Повелительница... — вдруг услышала я сзади от совсем забытого мною орка. Оказывается, Трот приблизился ко мне почти вплотную. — Помоги своим. Поддержи их. Без тебя они сейчас сорвутся. Шартто-гул уже выдохнул.

Кто бы меня поддержал! Я сняла, я по одному разжала и убрала пальцы с демонской пряжки.

— Скорее, повелительница...

Но как?!

"Песню!" — потребовали мозги.

"Точно!" — взвизгнули девчонки.

"Умница!" — улыбнулась женщина.

И я запела, я почти в голос закричала:

А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер,

Весёлый ветер, весёлый ветер!...

"Они же не понимают по-русски!" — всполошился мозг.

"Заткнись!"

— Повелительница... — с облегчением послышалось сзади.

Моря и горы ты обшарил все на свете,

И все на свете песенки слыхал...

Старый советский марш. Ещё помогло, что голос у меня, тутошней, был, как и у земной — нормальным женским сопрано, без всяких, там, экзотических низких обертонов... "Писклявый", — как смеялась мама.

Спой нам, ветер, про дикие горы,

Про глубокие тайны морей.

В моей замечательной школе был хор, в который мама упросила меня, третьеклассницу, ходить. Поначалу я неохотно подчинялась, но потом... А может, это Андрей Павлович, наш преподаватель?.. В общем, у нас сбилась своя разновозрастная кодлочка, и пробиться к нам стало едва ли не привилегией.

И ещё... После смерти отца, пока я была школьницей, на летних каникулах друзья из его старой компании чуть ли не каждый год вытаскивали нас за город — на землянику. Девяностые, нулевые... Мужчины требовали, чтобы мы всегда были в поле зрения или чтоб нас хотя бы было слышно, вот я там и пела соло... Земляничные поляны, переполненные светом опушки берёзовых рощ и такая долгожданная, такая недолгая, ласковая подмосковная жара...

...Про птичьи разговоры, про синие просторы,

Про смелых и больших людей!

Мелодики в этом мире были другими, моё местное горло пыталось с мозгами моими спорить, но, выговаривая русские слова текста, оно соглашалось и на новые ноты. И пение всё более походило на пение, а не на... отчаянно-визжащий скулёж.

Кто привык за победу бороться,

С нами вместе пускай запоет...

С ненавистью оглянулся на меня и притормозил Крахтертук, но Кургат в два шага догнал и саданул его плечом, тот заковылял дальше.

Всё, поняла я, наш командующий в себя пришёл. Но про то, что "кто ищет, тот всегда найдёт" я таки допела и почти без передышки выкрикнула:

— Кургат, командование по-прежнему на Вас!

— Продолжаем движение... Я сейчас... — я буквально почувствовала, как он с натугой подёргал головой, сглотнул... — Шейла?

— Да?

— Жива?

— Едва.

— Хей?

— Да? — голос эльфийки безмятежным тоже не был.

— Коршуна упустила?

-Да.

— Подхватить сможешь?

— Сделано!

— Аккуратно!

— Принято.

— Держимся. Чую, вот-вот, и передохнуть нам повод дадут.

Он вычислил правильно. Буквально через десяток следующих наших шажков Хайелльирри отчиталась:

— Меня вышвырнули. Я не сопротивлялась.

— Значит, видят. Слушать всем! Люди сейчас засимулируют срыв — попытаются рвануть назад. Орки рабов стреножат, усаживают, дают передышку, поднимают и пытаются вести дальше, мы дальше не идём, мы при первой возможности кидаемся, кто куда, — он чуть помолчал и по-прежнему, пялясь в землю, выкрикнул: — Товсь, пять!

Я досчитала до пяти и бросилась назад. И сколько же в этом было облегчения...

Кутерьму мы изобразили знатную — бегали, падали, катались, брыкались... Я старалась держаться неподалёку от Кургата, Шейла не отпускала сильно всторону меня, и я заметила, что Хайелльирри как-то каждый раз оказывалась между мной и Крахтертуком. И ещё я вдруг заметила, что наш гений маскировки во всём этом хаосе не отступал, а приближался к горе! А когда в очередной раз, якобы стреноженные, мы замерли на земле, он скомандовал эльфийке:

— Пора! Давай!

Она закрыла глаза... что-то пробормотала... уши у неё пару раз резко дёрнулись... И сверху раздался клёкочущий выкрик. Я успела вскинуть глаза и увидела, как коршун сорвался в пике вниз. И ещё через пару мгновений хищник опять взмыл вверх, в когтях у него что-то трепыхалось, и он, натужно махая крыльями, полетел от нас.

— У него гнездовище почти в лиге отсюда, — пояснила эльфийка.

Она поднялась, стряхнула с тела вервие. Рядом уже приводил себя в порядок командор. То есть и мне пора... В голове ещё гудело, но суматоха, представление помогли почувствовать себя словно бы на сцене, помогли отстраниться, взглянуть на себя со стороны и, если не стряхнуть, то хоть ощутимо рассеять наваждение... Вот только на Шартто-гул глядеть, я всё же старалась избегать.

— Хей, что Траморвар? — спросил мужчина.

— Вмешиваться не стал, ему бы это выплеска маны стоило, да и, что коршун голоден, было достаточно очевидно.

— К тому же, на нас наглядеться я ему время дал. Кошки?

— Вон там, — махнула она рукой. — Полтора гросса ярдов. Стайка птичек вдруг появилась. Охотятся. Азарт у них. Вернуть так просто тоже не получится.

— Он их проверить сможет?

— Птиц? Слишком мелкие для орка. Захочет — сможет, конечно, но он даже с коршуном не рискнул. И я — не его уровень. Проверит — не увидит. Я его первая засеку. Это с элементалями он бы со мною поспорил, а с теплокровными... — и она поморщила свои точёные губки...

И я почти наяву увидела, как она вот с такой улыбочкой отчекрыживает у живого распятого на дубовом столе дёргающегося орка три четверти печени. Кажется, она перехватила моё видение. Кажется, оно ей понравилось. Кажется, она вознамерилась отблагодарить меня за него реверансом, но тут...

— Повелительница... — тут услышала я.

Обернулась. Орки стояли втроём. Почти боевым строем, спина к спине. Напряжённые, изготовившиеся к чему-то, ждущие чего-то.

Но моментально прямо за своей спиной я почувствовала Шейлу, Хайелльирри, забыв про все политесы, шагнула чуть вправо, Кургат — влево, и троллий треугольник оказался замкнут в треугольник наш.

"На колени!" — почти завопили им мои бабочки.

"Э-э!", — почти забухтели мозги.

— Да? — спросила его я.

— Я прошу милости, — с натугой выговорил Трот и повторил: — Милости... Не принуждай нас... убивать наших.

— Почему ты был уверен, что я пройду? — вместо ответа спросила я.

— Ты сильная, ты гибкая и ты... — он опустил голову. — И ты — девственна.

И я краем глаза заметила, как дёрнулся Крахтертук... Вот оно что, Крахтертук эту деталь упустил. Он-то был уверен, что мы все сорвёмся. А здесь, значит, оно вот так?

"Ничего себе "деталь"!" — в праведном негодовании опять напомнили о себе бабочки.

"Деталь как деталь", — пожали плечами мозги.

"Как с вами интересно!"

Я отмахнулась ото всех. Не до них! Со всем почтением!

— Командор, — обратилась я к Кургату, — если б не он...

— Я слышала, как он... — подтвердила эльфийка. — И я с ней согласна, если б не она, если бы не он...

— Да я тоже слышал, — к моему удивлению подтвердил и сам Кургат. — Хотите уйти?

— Нет, — Трот на него и не посмотрел. — Повелительница, не изгоняй нас.

— Ещё и эти! — чему-то возмутился наёмник. — Ведите ко входу!

— Мы не сможем его открыть!

— Без вас откроют. В бой не вмешиваетесь! Никак! Просто сядьте неподалёку. Ваши поймут, что вы вне игры и надеяться на вас не будут. Мы — тоже. Пошли, быстро!

— Но Крахтертук...

— Что Крахтертук? — хмыкнул командор.

И Хайелльирри, уже просочившаяся за спину бывшего их лидера, двумя пальцами ткнула куда-то в основание его шеи. Он рухнул. Рядом с носилками с парализованным Тракстом.

— Пусть пока рядышком полежат! А мы... Мы же теперь пройдём?

— Да.

— Пошли! Время уже, время!

И мы побежали.

И мы прошли. Да, бежалось тяжело. Вроде, что для меня нынешней пробежка на триста метров в прогулочном темпе? Однако, даже я с облегчением выдохнула, когда Трот остановился и махнул на почти вертикальную каменную стену первого яруса Шартто-гула, неотличимую от других точно так же переломанных плит:

— Вход там.

Он со своим напарником бежал первым, поначалу сразу за ними увязался Кургат, но, словно не выдержав темпа, уступил свою позицию мне. Последний орк и двигался последним, за женщинами. И я буквально чувствовала, как у них еле хватало терпения, чтобы поминутно не оглядываться... Или и это — обманка родовой памяти да смута инстинктов? Ведь уж этим двум поляницам, чтоб отслеживать движение топающего сзади орка, оборачиваться не требовалось. А что он замыкал наш караван — логично: у него-то к выдоху Шартто-гула — иммунитет, а у женщин теперь... Кто ж его наверняка мог знать. По крайней мере пот со лба по прибытию вытирать пришлось обеим.

Я тоже потянулась, было, за платочком, но достать не успела, взгляд привлекло смазанное движение на высушенной, выжженной дыханием Шартто-гула полосе безопасности — нас догонял Щен. Добежал, бросился ко мне, начал тереться о мои колени, подпрыгивать на задние лапы, пытаться лизнуть в лицо. Пришлось обнять его, потискать, пригладить.

— Глядишь ты, — усмехнулась Шейла: — Ещё один девственник прорвался.

— Диа, — Кургат только покачал головой, — вот-вот выйдет очередная партия носильщиков...

Я оторвалась от волчонка, поднялась. И командор продолжил:

— Учти, они — наши. Ты в бой с ними не ввязываешься, твои — заложники.

— Но...

— Никаких ристалищ особенных мы здесь устраивать не будем, но дорого будет любое лишнее мгновение, так что, ты сразу — вперёд!

— Я с ней, — сообщила ему Шейла.

— Кто б сомневался, — буркнул он. — Итак, помимо самого Траморвара, с ним, скорее всего, там останутся ещё двое сподвижников и стража. Вычитаем из изначальных двух дюжин их самих и Тракста — магов, получаем первоначальную численность стражи — два десятка особей. На сейчас минус юный насильник Хром, минус Крахтертук, минус пятеро, которых мы оставили на внешнем посту, минус трое этих, — кивнул он на старающихся не слушать его орков, — остаётся десять. Скорее всего выйдут семеро. Таиться с магией уже не потребуется — мы с Хей с ними управимся вдёгкую. Но может случится, что появятся только трое: чтоб с носилками не путаться, каждого из пленников, нас то есть, на загривок и сюда. Сама видишь, два с небольшим гросса ярдов с грузом для таких, — он опять покосился на орков, — им не проблема. Проблема будет у вас. Потому что времени у нас на троих уйдёт, почти столько же, сколько бы восьмерых. Так что пробивайтесь и держитесь! Шейла, вот их маги поначалу мощным кастингом засвечиваться особо рисковать не будут, воспользуйся моментом! Хотя твой резерв...

— Достаточен, — негромко оборвала она его.

Он посмотрел на неё, взглянул на усмехнувшуюся Хейльирри и, видимо, что-то понял.

— Ну и ладненько, — и опять повернулся ко мне. — Принцесса, будь я один, я бы сейчас так или иначе прошмыгнул, устроил внутри суматоху и телепортом уволок свою парочку. Тебя я к залу с заложниками, можно считать, доставил. Спасать всех — твоя работа. Делай.

Я кивнула и позвала орка:

— Трот... — он взглянул на плиту, перегораживающую вход, поднялся, подошёл. Щен приподнялся тоже, чуть зарычал, но я положила руку ему на шерсть, чуть сжала, и он подпустил чужого ко мне. — Что там внутри, Трот? Куда мне?

— Где пленники? Лежат, связанные, в зале Тьмы. Это со входа сразу налево, потом через перекрёсток опять налево на лестницу, два этажа вниз и дальше...

И дальше серая плита поползла вверх. Завораживающее зрелище: её изломы, выступы, бугры сглаживались, сминались, втягивались, и она тоже — втягивалась... Медленно, неотвратно.

— И дальше? Быстро! — потребовала указаний на остатки маршрута я.

— И... — он заколебался, а потом безнадежно махнул своей лапой: — За мной!

Сделал шаг...

— Э-э! — зашипела на него Шейла.

— Вперёд! — зашипела на неё я.

И он кинулся вперёд. Куда?! — плита приподнялась пока ещё едва ли на полметра! Наставница поняла его первой, она бросилась за ним, и уж следом — я. На дистанции в несколько метров никто из нас у другого фору не отыграл, и прокатились мы под каменным полотном первобытных секционных ворот в той же последовательности. Когда я внутри вскочила на ноги — там уже творились содом и гоморра. Изготовившиеся к выходу орки слишком близко столпились перед воротам, и Трот врезался в них. Будь первыми я или Шейла — мы отлетели бы от них, как теннисные шарики, но у него весовая категория оказалась подходящей — он прокатился по ним, как шар шестнадцатого номера среди кеглей боулинга!

Я пронеслась по уже расчищенному, вскочила. Щену особо прижиматься к полу не требовалось, и судя по особо пронзительному воплю, кого-то по пути цапнуть он не удержался. Не задерживаться! Я рванула сразу налево, еле успев удержать Шейлу, она собиралась добавить ада — запулив себе за спину чем-то огненно-убойным:

— Нет! Медляк!

И до неё дошло, что перекрывать пламенем проход для наших старших товарищей не лучшая затея. А секундной задержки хватило, чтобы Трот молча обошёл нас и понёсся вперёд.

— Иди! — оттолкнула она меня.

Я не стала присматриваться к тому, что она начала плести руками, бросилась вслед за орком. А через несколько биений сердца услышала резкий выдох Шейлы и тут же — шорохи её стелящегося бега. Чуть притормозила. Она настигла.

— Четверо? — крикнула я ей.

— Один — маг, — ответив мне, уточнила она.

Значит, впереди семеро и два мага. Один из которых — класса супер. Или, как здесь таких называют — арх.

— Трот! — выкрикнула я.

Он не притормозил, не обернулся, только вскинул вверх руку в знак того, что слышит.

— Трот, на тебе пленники! Не дай их тронуть— просто побереги их! Шейла, твои — воины, я — агрю магов! Они ж меня не знают?

И тут же сообразила, такой неологизм на всеобщем не используется, но Шейла поняла.

— Принято! — крикнула она. И ещё ответила: — В лицо — нет!

Перекрёсток. Опять налево. Есть! Из поля зрения орков мы убрались. Впрочем, судя по тамошним воплям, им было уже не до нас. А мы уже видели лестницу, до неё оставалось метров сто, и была она...

Творениями древних гномов я любовалась — имперский дворец. Видела его коридоры — зачищенные, едва ли не отполированные стены, арочные изукрашенные орнаментом потолки, выложенные узорчатыми плитками полы, и видела его лестницы — широкие, нарядные. А здесь... Шейла рассказывала, что орки с гномами изначально враждебны, чуть ли не сильнее, чем с эльфами. Вот здесь их антагонизм был нагляден до иллюстративности. На стенах, на потолке ни одного ровного участка — бугры, выступы, сталактиты, вмурованные черепа, вдруг выявляющиеся перекорёженные изваяния... Пол, вроде бы, тоже выложен плиткой, но, если у нас зазоры меж ними минимальны и неощутимы, а их разноцветие образовывало гармоничный узор, то здесь они сотворяли хаос под стать тому, что на стенах. Площадью каждая из плиток была в половину квадратного метра, но квадратного ничего ни в одной из них не было! И отстояли они одна от другой тоже на добрую половину метра. Как заплатки...

И лестница... Возведённые гномами были просторными и светлыми, а эта... Ну, конечно, в двух с половиной Версалях места по-всякому больше, но, кажется, местному архитектору просто-напросто нравилось создавать ощущение тесноты, сдавленности, доставляло удовольствие провоцировать у пришлых клаустрофобию. И перила... С каким визгом в нашем дворце должно, быть, скатываться по ним — гладким широким, мои принцы! "И мы тоже!" А здесь от перил остались только столбики ограды — разноразмерные, что по высоте, что по толщине, да и по форме...

Два этажа вниз... И это было ещё не дно. Я взглянула вверх — и там двумя этажами не ограничивалось. Как бы и здесь... Одним единственным Версалем строители, кажется, не обошлись и здесь...

— И никто не знает... — пробормотала чуть притормозившая Шейла. — Унести бы ноги... Или... Эх, покопаться бы здесь!

Тоже мне, расхитительница гробниц! Но обернулся Трот:

— Пылинку вынесешь — смерть! — и словно объяснил: — Шартто-гул.

И снова коридор. Точно такой же, как на первом уровне — орочий. Сумеречный, словно наспех вырубленный в тёмном камне, словно плюющий на любую аккуратность, на удобность, словно намекающий, что хаос — это и есть свобода. Что свобода она вот такая — не ухоженная, не уютная, не приспособленная для проживания.

До кованных дверей в конце прохода мы не дошли. И я поняла, почему Трот пошёл с нами: как отличить эту зеленоватую разлапистую заклёпку на стене от десятка других, объяснить было бы затруднительно.

— Вот, — указал на неё он. — Там, — махнул он на варварски-роскошные врата, — тупик. Здесь вход в зал Тьмы. Пленники вон там, — ткнул он направо. — А прямо, у дальнего конца... Траморвар назвал его алтарём — площадка ровная. Может, арена небольшая, а может, Истинные танцевали на ней. Когда мы уходили, он начал обустраивать её для жертвоприношения. Приближаться и отвлекать — запретил: и расчёты тяжёлые, и расчертить очень точно надо.

— Как я узнаю магов?

— Просто. Они без доспехов.

Да, понимаю: достаточно очевидно. На передовом посту — на Траксте, да и среди последнего квартета железа не было только на одном. У металлов в этом мире проводимость высокая не только для электричества, потоки маны в их присутствии тоже искажаются. Но у архимагов сила сумасшедшая, Траморвар мог деформации свести к минимуму. Что ж, значит, тоже рисковать не стал. Или поленился.

— Ещё раз. Трот, идёшь первым и сразу к пленникам. Шейла семеро воинов — Ваши. Я последней, мои маги. Трот, открывай!

— Не могу, — пожал он плечами. — Изнутри можно только. Вот этот камень зажигает сигнал в зале. Делать?

— Нет, — ответила ему Шейла. — Обойдутся они без предупреждений. Всем три шага назад!

Мы отступили. Щен, прижимаясь к моим коленям — следом. Я взглянула на наставницу. Точно такой, полной азарта, полной предвкушения использования бешеной мощи, она была в моей комнате в императорском замке. Но теперь ей не грозила макахексия.

— Диа, готова? — намекнула она.

Я вздохнула, достала и активировала глефу. Непроизвольно отшатнулся от меня Трот. Кажется, мне сейчас опять придётся убивать. Ненавижу! Я уже привыкла без особых эмоций на охоте бить дичь. Неужели пообвыкну и к убийствам людей?.. то есть орков... то есть хомо.

— Готова.

— Товсь три! Раз, два... три!

Резкое движение рукой и грохот!.. Декорированную камнем дверь вынесло вместе с каменным косяком. Я заметила, как наставница с облегчением удержала ещё один каст. Кажется, Троту она верила на сто процентов. Местных. А в счет оставшихся двадцати четырёх была готова тут же влепить по нему ещё чем-то. Едва ли не таким же убойным. Он ничего не заметил — он тут же ринулся вперёд. Она бросилась следом. Я — за ними. И нет, чтоб сразу со всех ног — прямо! К сцене, арене или танцполу тому древнеорочьему! Так мозгам пришло в голову оглядеться, оценить ситуацию. Всё-таки недаром Диагона командование спихивала на других: распоряжаться должен один, а действовать остальные — несколько мгновений я потеряла.

Зал был исполнен в сто оттенков темени и был бы полуовальным, да вот только ни одной гладкой, плавной линии в нём не было, вот только был он демонстративно асимметричным — угловатым, резким, изломанным. И высокие арочные потолки были такие же — скособоченные, перекошенные. И колонны, их поддерживающие больше напоминали непомерно разросшиеся сталагмиты, чем продукты труда разумных. И скульптуры, примостившиеся возле них, выглядели им в стиль — здоровенные , какие-то неуклюжие, непроявленные. И в стиль всему этому — у правой стены, как небрежно сваленные разноцветные, разномастные мешки, валялись связанные люди... Нет, не только люди — хомо всех рас.

И возле них уже стоял, уже вооружившийся по ходу шашкой Трот, а Шейла уже скастовала памятную мне по Саду Отдохновений траву под ногами успевшей вскочить охраны, и только я...

И я понеслась к тому, что должно было стать алтарём. В центре его один орк в чёрной хламиде, что-то выстраивал, а на его границе другой что-то вырисовывал, но теперь оба отвлеклись и от своего ряда конструкций, и от своего ряда рун. Руки по направлению ко мне они вскинули одновременно, и в мою сторону, должно быть, что-то полетело. По крайней мере по лицу у меня словно паутиной просквозило, и несуразная скульптура, мимо которой я пробегала, вдруг упала на бок и покатилась.

— Э! — выразил своё возмущение дальний, а ближний опять затурзучил руками.

"Орки — мастера магии воздуха, огня и...", — вспомнила я поучения Шейлы. Её файербол я тоже помнила: совсем как снежок, которым кидаются в России мальчишки, только из пламени. То, что полетело в меня, было размером с ком для здоровенной снежной бабы. Лохматый ком огня. И был он весь в пятнах расплава, в выбросах и протуберанцах. Пожалуй, я сумела бы увернуться, но прямо за мною нёсся Щен. И я только зажмурилась. Ком, коснувшись вытянутых рук, словно схлопнулся. Только чуть подсушив отсветами тепла губы.

— Ах ты... — заорал дальний и резко развёл руки. — На, тварь!

— Диа! — тут же сзади закричала Шейла.

Если бы я не потратила три мгновения на предосмотр помещения, он бы не успел, а так... Он и так не успел ничего кроме. Эта глефа... Кто из нас чем управляет? Что из нас управляет кем? Она не промахивается. Ведь у неё уник по удаче и криту. Она не колеблется, она не раздумывает, она только убивает. Через три мгновения я обернулась.

— Диа! — опять закричала Шейла.

"... и элеметалистики", — закончила я прошлое воспоминание.

Мешковатые скульптуры, пристроенные к каждой колонне... В их камне просыпалась жизнь. Нет, не просыпалась — зарождалась, вселялась, обустраивалась. Элементали — они из других планов, они вечны, они неуязвимы, их невозможно даже ранить. Но им можно причинить боль. Элементалей огня — водой, воды — землей, воздуха — пламенем. И, когда они её не выдерживают — уходят. А вот эти... Элементали земли на сто десять процентов гасят любую магию, их почти не берёт оружие, но они медлительны. И им наш план наиболее тяжёл — их труднее всех призвать, и срок их вызова минимален. И минимален у них интеллект. Выполняют только простейшие задания. Против них, обычно, стараются не сражаться — их стараются переждать, убежать от них, укрыться.

Задание этих было очевидным — оглядевшись, они выцелили людей — меня, Шейлу, пленников и попёрли. Орков они словно не видели, то есть видели, но из окружающей среды никак не выделяли. Один истукан протопал прямо по опутанному, запакованному в травяной кокон — да уж, Шейла маны на этот раз не пожалела! — воину, у того только кости грудной клетки хрустнули, да захлебнулся его смертный крик.

— Эй!

В проходе выломанной двери появились Кургат с эльфийкой. Ближайшие к ним идолы с натугой переориентировались и двинули на них. Кургат оглянулся...

— Диа!

Шейла не оглядывалась. Ей отступать было некуда, за ней были пленники и стена.

"Диа, очнись!" — завопили мозги. И дальше тело действовало без моего участия. Из кармана выдрать кошель. Из кошеля — подарок Аркханга. И пальцы сами крутанули голову тёмной фигурке. После мгновенного сопротивления, после мгновенной моей паники она поддалась и с лёгким, отчетливым щелчком зафиксировалась в новом положении.

Работает! Не забыть бы потом подобрать... А то мама у Ханга больно строгая...

Я швырнула статуэтку через весь зал поближе к Шейле.

Три секунды! Раз, два, три!

И прямо из пола выломались каменюги — одна две, три. Они тут же лопнули, рассыпались в обломки; обломки разбухли и опять лопнули; опять разбухли и слиплись. И образовавшийся колосс в несколько приёмов повернулся ко мне:

— Повелительница, приказывай!

Хорошо зал здесь высокий — поместился он. Совсем немаленькие местные по сравнению с ним игрушечными стали казаться, и застыли они, тоже как механические игрушки, у которых вдруг, сразу у всех, кончился завод.

— Повелительница... — опять пророкотал он, и в голосе его, как в...

"Эй, с ума съехала?! Пиитизмами сейчас заниматься?!"

— Диа, скорей! — выкрикнула Шейла.

— Диа, пусть уберутся! — оценив моё состояние, выкрикнула подсказку мудрая восьмидесятичетырехлетняя эльфица.

— Уберитесь! — приказала я.

— Слушаюсь, повелительница.

Но они не убрались — они убираться начали!

— Живых не трогать! — завопила я.

Вовремя. Трое элементалей, возобновивших движение к паре наших старших товарищей, затормозили, чуть изменили направление и занялись дверью.

— Тоже неплохо, — хмыкнул Кургат, а Хайелльирри потянулась ко лбу, словно, чтобы стереть очередную невидимую капельку пота. — Но, правда? — хламом чувствовать себя как-то неприятно.

Я перевела взгляд на Шейлу — от неё отходили другие четверо, а она всё ещё опускала руку от совершенно чистого лба.

Живых они не трогали. Даже орков вытряхивали из травяных коконов, их самих не касаясь. А вот с мёртвыми... Тела подтащили к стене и впечатали их в неё. И изваяниями, каменными изваяниями они застыли в ряду таких же. В длинном ряду.

За три минуты призванные с залом управились. Дверь починили, мусор с пола убрали. Даже пыль со стен и колонн вытерли! Не платочками, конечно. Судя по всему, под их пассами пыль ушла вглубь материала, материалом и став. И оттенки тьмы стали ещё чернее. И танцпол Истинных от всего постороннего они очистили: руны затерев, а омерзительные конструкции вбив в пол, сделав их очередными узорами.

Напоследок, так и не тронувшийся с места колосс вскинул руку, пророкотал:

— Повелительница...

И опустился на пол, распался на в камни, камни рассыпались в песок, песок расплавился, и застыл ещё одной неровной плиткой. Не так уж и отличавшуюся от других.

Остальные "работники" разбрелись по своим колоннам, застыли, угасли. Опять став неживым камнем.

— Уф... — сказала я.

Первым делом, ещё чисто на автомате, я пошла и подобрала мелкий фетиш Ханга, вернула его в кошель, кошель — в карман. Тут зарычал шедший след в след за мною Щен, я обернулась — на меня смотрели недобитые орки. И смотрели они... Очень захотелось выставить на них палец и сказать: "Пуф!", но я только рукой махнула, не до вас мне. Однако, им и этого хватило: их как подкосило, они рухнули на колени.

— Трот! — придумала и позвала я. — Сделай что-нибудь с ними.

Остальные наши пришли в себя тоже. Все трое были уже рядом и занимались пленниками. Кургат освобождал от пут, целительницы — работали, но видимого эффекта не наблюдалось.

— Что с ними?

— Моих, — вон та парочка! — захватили две недели назад, — ответил кончивший свою долю дела Кургат. — Большинство остальных — около того. Сейчас у всех общее истощение, наверняка обезвоживание, ну и одурманенность. Чем-нибудь местным... Кир-тоггом, например.

— Хуже, Кургат, хуже. Это дази-ликт, — уточнила Хайелльирри. — Шейла, дальше заканчивай сама. Потренируйся.

— Э! Но это ж тогда... — всполошился наёмник.

— Я наложила белый стазис.

— На всех? На одиннадцать хомо?! Это... Но Диагона, она... Я бы увидел!..

— У Шейлы — фиал, поделилась.

— Но...

— Вот именно. Мой подарок. Ты ведь подарил незнакомой девчонке свою рукодельную глефу? Вот и я не удержалась.

— Что ж, тогда я догадываюсь, откуда у этой, не знакомой мне девчонки, взялся артефакт вызова королевского хранителя.

— Я тоже. Догадалась. И... послушай...

— Белый стасис... Их же целый час трогать теперь нельзя!

— Да. Через час они очнутся очищенными и сравнительно здоровыми. Но через час. А если их тронуть и разбудить раньше, то с вероятностью в восемьдесят процентов проживут они не более суток. Так что, тебе, если своих дроу хочешь сдать в товарном виде, ещё час куковать здесь. А мне уже прямо сейчас очень хочется вызвать своих!

— Стерва!

— Да.

— Ладно, говори. Что надо?

— Откуда ты знаешь о демонском телепорте у Дии?

— А как ещё ей из дворца перенестись в Монетный переулок? С её негаторством?

— Взгляни на него.

— На телепортёр? А что с ним не так?

— Сейчас вокруг неё всё не так! Приглядись к нему. Диа, дай артефакт.

Я оглянулась. Шейла как раз оторвалась от последнего своего пациента, поднялась... Она устала, но она... С таким чувством я когда-то на курсах по вождению после первых своих поездок по Москве выходила из автомобиля, с мокрой спиной и кружащейся головой — сумела! сделала! Она первый раз наложила "белый стазис"?

— Шейла! — позвала её я.

— Да?

— Кто это? — указала я на Кургата.

Наставница не стала выражать недоумение, переспрашивать, она ответила:

— Горкал Кургат. Наёмник. Очень известный. Очень. И ещё — артефактор. Известный не менее. Твоя глефа, если объявить, что она от него, будет стоить, по минимуму — в её объём золотом. Только он своим оружием не торгует, говорят, табу у него.

— Не торгую. И никому торговать моим не советую, — криво усмехнулся он. — Никому.

Я достала демонскую пряжку.

— Передаю для исследования, — озвучила на всякий случай условия передачи.

— Принимаю для исследования, — подтвердил он.

Огляделся, поморщился, чуть отошёл, передвинул рюкзачок свой на грудь, и вытащил из него складной стульчик, столик... Если в наш, в гномский, уместилось пол их лавки, сколько ж всего можно натискать в рюкзак "известного артефактора"?

То, что он вынул и расположил на столике, наверное, можно назвать малым лабораторным набором. Более-менее понятным для меня было лишь полуметровое увеличительное стекло на подставке... Вот только не стекло было в той лупе, а уже знакомые мне искорки, знакомая мне дымка... Чистая, оголённая магия.

Исследования у него с заняли минут десять, а после он встал, бросил пряжку на каменный пол и заехал по ней пяткой.

— Вот, что надо бы с нею сделать, — проворчал он. Нагнулся. Поднял. Фокусник! Пряжка была целой. Посмотрел на меня: — Два раза прыгала? Больше?

— Два.

— Что с нею? — потребовала объяснений Хайелльирри.

— Апдейт артефакта Истинных. Изначально, мощный стохастический телепорт с защищённой конечной точкой, — опять взглянув на меня, пояснил: — адрес прибытия гарантированно свободен и безопасен: то есть, в открытом море не выбросит, или на верхушку горы какой... Вот только радиус действия — до тысячи лиг.

— Мальчишки испытывали, медиана отброса — три лиги.

— Хей, вернешься — потребуй, чтоб Цесс задницу этим "мальчишкам" отрихтовала! С артефактом Истинных баловаться! — артефактор разве что зубами не скрипнул! — Два апдейта у него. Первый на грузоподъёмность. Изначальную, в шесть хомо, сбили до двух, второй — с конечным адресом что-то намутили. Разбираться — сутки уйдёт, не менее. Но чего там разбираться — и так понятно! Не куда-нибудь за тысячу лиг шестерых хомо, а если двух женщин, то в очень конкретный подвал! Хороший у кого-то аналитик... — он покачал головой: — И как же вы вывернулись-то?! Два раза!

— Ты удивишься... — вздохнула и невесело улыбнулась эльфица. — Диа, покажи.

Я молча достала деревянный пенал, вынула свёрток кожи, развернула...

— Психи... — почти простонал наш командор. — Шейла! Ну, ладно пацанва, но ты-то!..

— Нет! — заорала я. Я поняла, что очень захотелось сделать Кургату: всё-таки заехать каблуком по демонской пряжке. — Вы можете снять апдейт?

— Зачем? Через час... да уже через полчаса! — здесь будет толпа народа, и Вас, принцесса Диагона, со всем почтением и со всеми удобствами доставят сначала в королевский дворец орков, а потом, куда захочет Ваше Императорское Высочество или повелит Его Императорское Величество!

— Хайелльирри, — повернулась к эльфийке я, — требуется экспертное решение. Что для меня сейчас безопаснее — стохастический переход с неопределенной медианой радиуса или толпа народа со всеми удобствами?

— Девочка, а ты не хочешь об этом спросить меня, специалиста?

— Нет. Это более стратегическое решение, чем тактическая задача.

— И в чём тебе разница?!

Что ж, он сам попросил.

— Судя по всему мной услышанному, когда-то Вы и... — и я отчётливо закавычила: — и "Сейл"... А возможно также ещё "Цесс" вместе с "Цисс" — начинали одной командой. "Сейл" до сих пор привычно принимает Ваше лидерство. Полвека, может, прошло, а Вы не только легендарный наёмник по невозможному, Вы до сих пор — живой наёмник. Вот и со мною — Вы поставленную задачу выполнили. И если ситуация повторится, я опять попрошу Вас принять командование. И буду подчиняться Вам. Вам, а не Хайелльирри. Но — в конкретной операции. А стратегически... Вы до сих пор — наёмник, а "Цесс" — королева, а "Сейл" — владелица Дворца Корней. Извините...

И вдруг пришло в голову:

— А знаете, если бы Вы были с ними, может, Вы с Дакстра и Цисс тогда вытащили бы... — он поморщился, видно, выкинуть мысли о том, давнем, у него получалось не особо.

И я опять обернулась к эльфийской придворной даме:

— Хайелльирри?

— Гор, апдейт снимешь?

— Легко, — через тихую паузу ответил он. Значит, точно о том посольстве он думал. — Лёгкий дистракт — и все внешние конструкции снесёт на хрен, а истинная суть останется. Ты всё-таки хочешь закинуть её неведомо куда?!

— Ты сам сказал: на той стороне кто-то очень умный. Я с ним в логических построениях соревноваться посреди орочей толпы рисковать не решусь, — и встретила мой взгляд: — Уходите.

Кургат перекривился.

— Делать? — спросил он меня.

— Да.

— Подтверди. Внятно.

— Я прошу Вас убрать с артефакта лишнее.

— Принято, — отозвался он и опять уселся за свой столик.

— Повелительница... — тихо напомнил о себе Трот. — Позволь следовать за тобою...

— Диагона! — возмутилась эльфийка.

— Что?

Она окинула взглядом орка, шагнула к нему, он отступил.

— На весь гросс процентов я не уверена, но... Позволь мне коснуться его?

— Не надо... — отказался Трот.

— Вот, — хищно улыбнулась Хайелльирри. — Они все здесь демонизированы. Все.

— Повелительница... — совсем не сочетались друг с другом отчаяние, зазвучавшее в его голосе, и сам голос, низкий, мощный, грубый. И весь он — такой же мощный, такой же... Одно слово — орк. Воин. — Повелительница...

— Принцесса, не сходи с ума! — возмутилась эльфийка.

— Диа! — поддержала её Шейла.

А Кургат чему-то хмыкнул. Он что-то знает? Он что-то понял, в чём-то разобрался? Но именно его безнадежный смешок помог принять мне решение:

— Быстро! — кивнула я орку. — Тащи сюда своих.

Он бросился к дверям.

— А эти? — не выдержала Хайелльирри, махнув рукой на столпившихся у стенки стражников, — этих ты тоже с собой потащишь?!

— Нет, — пожала плечами я. Эти мне преодолеть выдох Шартто-гула не помогали. Но тут же в моём зрении проявилась стена, перед которой они стояли, ясно увиделись изваяния на ней, те, что раньше, как выяснилось, были не каменными. И два из них, которые были некаменными совсем недавно, двое убитых недавно моей глефой. Мною. — За них я попрошу... Если я обладаю таким правом, я дарую им своё помилование, а если нет, то я прошу... Я прошу имеющего на то право. Я прошу к ним милости. Передадите?

Эльфица покачала головой:

— Я полагая, Её Величество королева Аккига этим правом обладает. Я передам ходатайство Вашего Высочества, — церемонно ответила она.

"Поблагодари..." — шепнула Майя Михайловна.

"Легко!" — вскинули свои солнечные крылышки мои бабочки.

И я улыбнулась эльфийке. Всем своим солнцем!

"Мало! — проскрипели мозги, — она ж, вон, про величества да высочества заикнулась."

Что ж, исполнить солнечный реверанс это тело умеет тоже!

К моему удивлению в ответном реверансе склонилась и Шейла. К моему изумлению, что-то пробурчав, из-за столика поднялся и Кургат. Поднялся, вытянулся и резко склонил голову.

Но церемонности его хватило лишь на пару секунд. Дальше он выпрямился, поднял со своего столика пряжку. И кинул её мне:

— Лови, принцесса, сделал.

Бабочки во мне ещё баловались солнышком, и я дождалась самого последнего мгновения! И только тогда из положения полупоклона вскинулась и вынула её, почти уже упавшую, из воздуха.

— Атэлласенр? — покачав головой, поинтересовался у Хайелльирри Кургат.

"Атэлласенр"? — завспоминала я. И вспомнила: местный женьшень. Он до сих пор действует?

— Если бы, — покачав головой, улыбнулась эльфийка. — Принцесса.

— Сокровище! — засмеялась и Шейла.

И Кургат опять покрутил головой.

— Ты б поинтересовалась, деньги-то у твоего "сокровища" есть?

— У них есть золотая пайцза... Но ты прав, светить её — им себя засвечивать.

— Пайцза?.. А, так вот как они из гномского колодца без магии выбрались!

— У нас есть и наличные деньги! — запротестовала я. — Много! Вы же помните!

— Много денег не бывает, — хмыкнул наёмник.

— Шейла, — обернулась к моей наставнице эльфийка. И в пару движений вынула из своего рюкзачка пузатый кошель... А после мгновенного колебания ещё один — плоский. Указала на первый.— Это золото. Тысяча дублонов, — чуть поморщилась, уточнила: — уже меньше... Около девятисот пятидесяти. А в этом — моя книжка бондов, на десять тысяч. Ровно. Подойди.

— Наставница...

Но наставница и слушать не стала.

— Я передаю Шейле Лаккас свой именной кошель с правом трат. Я передаю Шейле Лаккас именную книжку бондов с правом трат.

— Но...

— И те, и другие траты подлежат погашению. Так, Ваше Императорское Высочество, приемлемо?

— Наставница!..

— В беспроцентном порядке.

— Сроки погашения? — потребовала ещё одно уточнение я.

— В приемлемые.

— Приемлемые для кого?

— Для вас! Теперь годится? — я смолчала. — Возврат артефактов по первому моему требованию.

Шейла кивнула, приняла кошельки, уложила их в карман своей сумки.

— Ну, сама понимаешь, золото анонимно. А если понадобиться намекнуть на небезразличие королевского дома эльфов — используешь бонды. Мало ли, куда вас занесёт, вдруг пайцзой размахивать неловко будет.

Тут зашевелился один из заложников, и началась суета. Первой очнулась человеческая женщина, она огляделась, вчувствовалась в себя и истерично потребовала, чтоб ей сказали, где она, что с ней и чтобы ей предоставили душ... Душ — немедленно! Требования остальных отличались лишь в очерёдности и степени истерики. По счастью, как раз вернулся Трот, который, где душ — знал, знал, как его включать, а ещё он знал, что здесь ещё и бассейн, оказывается, есть, и даже шкафы с хламидами какими-то...Но потребовал, чтоб доставала их я. Почему я? В ответ он пробормотал: "Повелительница..." Да чего ещё ради пустяков спорить! Хламиды в разных шкафах чуть различались. Шейла несколько штук у меня из рук перехватила и сунула себе в сумку. Трот только поморщился...

Женщинам определили душ, мужчин отправили в бассейн... Температуру воды душа этого первобытного: сверху из длинной щели вдоль стены изливалась полоса воды, температуру можно было регулировать, а в бассейне — вода проточная, с одной стороны втекала с другой, переливаясь через заниженный в одном месте край, утекала — вода в нём была тёплой, и не более того.

Трот двух, из выживших орков, поставил у душа, двух других — у бассейна, выходившим вручалась хламида (я заметила, как переглянулись, рассмотрев её, старшие товарищи, как они, непонятно чему улыбнулись друг другу, как Кургат даже заколебался и... и всё-таки отложил одёжку), одевшихся возвращали в зал Тьмы. Здесь Трот пристроил к делу оставшуюся пару — они обустраивали вернувшихся: рассаживали по скамейкам, притащили даже кружки с чи-таем... Наверное, из своей казармы.

Скорее всех управилась пара дроу. Ну, тут понятно: Кургат сразу после пробуждения, что-то сказал им, они с облегчением кивнули, и он явно предложил отбыть немедленно. Но те переглянулись, смутились и отказались. Добавили только: "Мы быстро". И не задержались.

Рассусоливать прощание наёмник не стал, подмигнул мне, махнул рукой Шейле да крикнул эльфице: "До скорого!". Она лишь головой покачала. И тут же предложила валить и нам. Нет, конечно, не "валить" — термин был вполне учтивым, но тон... "Не мешайтесь уж под ногами!" — "А орки?" — "Управлюсь." — "А разбегутся?" — "Мне заботой меньше!"

— Щен! — позвала я. — Трот!

При перемещении необходимо соприкосновение всех участников. Так когда, она брала за руку Трота, Шейлу аж перекосило. А я, сконтактировавшись с другим орком, не почувствовала ничего. Взглянула на Шейлу. "Трогай!", — кивнула она, и я нажала на центральный камень.

Интерлюдия. Зал Тьмы Шартто-гула. Спустя пару мгновений.

Хайелльирри огляделась. Нет, орков она не боялась и пакостей от них не ждала. По молодости своей она и на сломленных нагляделась и самой ломать врагов чуть ли не в удовольствие ей было, вот и эти... Явление королевского защитника, участие в бою пегого волка... Участие в бою Трота! Ну, и прошение о помиловании... Ведь Аккига может и внять: руководители мертвы, а солдаты... Солдаты лишь исполняли приказ.

И кстати, о владычице орков... Про выплески магии ей не доложат, судя по всему Шартто-гул их как-то гасит, значит... Значит, далее вступает в действие политика взаимодействия рас. А это не её уровень решений.

— Ты! — ткнула она пальцем в ближайшего орка. Он повернулся и с натугой склонил голову. — Выведи меня отсюда. Остальные! — прочие орки повернулись к ней — Продолжайте уход за хомо! Хомо,— теперь и сидящие на лавках, одетые в серые хламиды разнорасовые хомо воззрились на неё, — здесь перекрыта возможность связи — я наружу. Максимум через час придёт подмога, и вас эвакуируют, — и улыбнулась: — Я вернусь раньше.

Нет, пробиться связью она бы смогла и отсюда: ладно, демонский артефакт Дии, но ушёл же своим телепортом Гор, её артефакт не слабее, однако, толпа свидетелей... Зачем она ей?

Выйдя наружу, она отогнала провожатого на гросс ярдов... Рисковать с магической блокировкой не стала: кто его знает, уровень того демона, что притаился в орке. Честные сто сорок четыре ярда расстояния, шум ветра, крики забившихся вокруг него призванных птах — оно надёжнее. И использовала камень.

— Ваше Величество?

— Хей? Где ты?

— Простите, Ваше Величество, но именно это мой вопрос к Вам: где Вы? Не в кабинете?

— Хей, вечер скоро, какой кабинет!

— Хей! — кузина. — Что-то случилось? Срочное?

— Да.

— Мы уже идём.

— А Слвогальлондэ с вами? Её присутствие необходимо тоже.

— Ты просишь о Сольви? Конец света!

— Знала бы ты, как мне не по себе от этой твоей обмолвки.

— Даже так? — опять голос повелителя. — Конец связи. Из кабинета вызову сам. Десять минут.

Рабочий кабинет закрыт от прослушиваний, подглядываний. Всякий контакт с внешним миром из него и, тем более с ним из внешнего мира возможен только через ныне царствующую особу.

— Хей! Я открываю совет внутреннего круга. Здесь — я, моя жена, моя сестра, мой старший сын.

— Здесь только я.

— Где ты?

— Я у Шартто-гула, Ваше Величество.

Молчание длилось почти минуту. Король про Шартто-гул знал. Она и слыхом о нём не слыхивала, а он знал. Значит, правильно, что не стала она озвучивать это название перед неведомо какой аудиторией.

— Шартто-гул — изначальный шанидар орков. Вновь обнаружен незадолго до Чёрной войны. Лиловая пядь закрыта из-за него. Знает о нём предельно узкий круг. Из орков вряд ли более дюжины. Ещё император, я и властители гномов и дроу. Теперь ещё — здесь присутствующие. Продолжай.

— Судя по всему, готовилось его осквернение. Для оного были заготовлены жертвы: первые шестеро вне Лиловой пяди, а ещё восемь — те, что искали похищенных. Среди этих охотников сегодня утром оказались я и Горкал Кургат. Но следом совершенно случайно мимо проходили принцесса Диагона с Шейлой Лаккас, их захватили тоже. Далее Диагона вырвалась, освободила нас, мы освободили всех. На настоящий момент Кургат с двумя пленниками-дроу собственным телепортом ушёл сдавать заказ, Диагона с Шейлой и тремя орками , признавшими её "повелительницей", ушли в свой стохастический переход, пятеро солдат внутри шанидара, подчиняясь её последнему приказу, обихаживают оставшихся пленников. Один — вон, в гроссе ярдов от меня, режет ветку. Остальные орки мертвы. Ну, и я вот здесь. Прямо у входа. Жду Ваших приказаний.

— Хей, — осторожно поинтересовалась Слвогальлондэ, — ты — адекватна?

— Дважды два — четыре; на тело погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, направленная вертикально вверх и равная весу жидкости, вытесненной телом; гексаметр — это стих из пяти дактилей или спондеев, и одного спондея или хорея в последней стопе; если на вас красная юбка и жёлтая блузка, то брать в руки зелёную сумочку разрешается только в случае непосредственной и прямой угрозе жизни... — с той стороны послышался сдержанный юношеский смешок. — Достаточно?

— Да. Первоначальная проблема?

Она выдохнула. Это и была её обязанность в совете, её функция — выявлять и формулировать проблемы. Всё нормально. Её признали.

— Аккига. Когда о нашем вторжении в Шартто-гул сообщать ей.

— Подробнее.

— Мы уже здесь. И у нас законный повод — мы спасали своих, я — я! — еле спаслась сама. И на данный момент Шартто-гул — наш! Со всеми его тайнами, со всеми артефактами, кладами. Можно связаться с гномами и может даже выявить необнаруженное орками. Но... Это значит едва ли не войну.

— Сын?

— Это недостойно.

— Слабый аргумент. Сольви?

— "Это недостойно". Такова будет точка зрения нашей молодёжи.

— Цесс?

— Нет!

— Аргументы?

— Просто тихий ужас.

— Я подсоединяю к разговору Аккигу. Немедленно. Прошу всех выйти. Сын останься. Хей, подожди пару минут.

Экстренная связь правителей. Процедура вызова абсолютно секретна. Только они сами знают о ней и их наследники. Те, которым и верят абсолютно. Да и то... Однако, что происходит? Правитель не исключает возможность своего ухода? Уже?!

Она взглянула в сторону далёкого орка. Он сидел, прислонившись к выступу скалы, и заострённым сучком ковырялся в зубах, на недалёком кусте щебетала стайка мелких птичек. Вдруг подумалось: Диагона бы сейчас достала что-нибудь съедобное и уже крошила бы перед ними, слетевшимися к ней...

А кошки? Где рыжие кошки? Нашла. Они, не спеша, приближались к тому же кусту с орком. Сытые. С прошлой стайки им пара досталась. Так что теперь — больше глаза потешить близкой едой, чем озаботиться охотой.

Нет, решение повелителя её не разочаровало. Риски явно перевешивали возможные выгоды. А Слвогальлондэ — умная ж, стерва! — высветила и ещё один: риск показаться в глазах юношества "недостойными" не стоил никаких сомнительно-вероятных секретов. Так что, вызов королевы орков был ожидаем. Эх, не успела она намекнуть, что и императора подключить — тоже не помешало бы.

— Хайелльирри?

Уже?

— Да.

— Здесь я, Цессамильирри,Слвогальлондэ и Флиргоролондэ.

Все те же.

— Здесь я, — тут же отозвалась Хайелльирри.

— Здесь я, — голос Аккиги спутать ни с какими женскими голосами другими невозможно.

— Здесь я, — о, император! Ну, там было, кому посоветовать. Да и сам, повелитель запросто мог обойтись без подсказок.

— Хей, повтори нам, как ты оказалась у Шартто-гула.

Повторить. То есть краткую версию. Она повторила. Слово в слово.

— Как там оказалась принцесса?! — прорычала орчанка.

Хайелльирри отвечать не стала. Её повелитель тоже.

— На настоящий момент, — заговорил император, — принята версия, что в результате попытки похищения истинной крови, принцессу Диагону спровоцировали на зеркальный обмен. Рядом с прибывшей оказалась Шейла, которая помогла чужачке уцелеть.

— Знаю!

— Но она успела увидеть принцев...

— Знаю!

— ... и они передали ей — золотую пайцзу, — размеренно продолжал император, — стохастический д'негатор, амулет королевского защитника...

— Что?! Задницу исполосую!

— ...и стохастический д'телепорт. Очередной переход, очевидно, и выкинул их в Лиловой пяди.

— Да, — отозвалась Хайелльирри. — Именно так.

— Установлено хоть — она девственна?

— Установила — девственна. И установила — не демонизирована.

— Прекрасно, благодарю!

Хайелльирри поймала себя на желании отдать реверанс. А сдерживать свою улыбку — не стала. Да и... Повелитель никогда не забывал подкрепить устную благодарность чем-либо вещественным. Весьма. Королевская благодарность она дорого стоит.

— Аккига, ты утверждала, что неоркам проникнуть в Шартто-гул невозможно! — император.

— Пересечение периметра безопасности неорками гарантирует инвайдерам эмоциональный шок, приводящий к потере сознания сразу и тяжёлым психическим проблемам в последствии. Хайелльирри — как?!

— Хайелльирри, что с пленниками? — вмешался император.

Отлично! И пусть вопрос орчанки повисит в воздухе.

— Стресс, истощение, обезвоживание разной степени. Но все прошли процедуру белого стазиса. Сейчас они достаточно бодры и транспортабельны. Но через шесть-восемь часов...

— Ясно. Аккига?

— Мне нужно пару минут. После которых я желаю услышать ответ на свой вопрос. Конец связи.

— Белый стазис? На... сколько их?.. почти на десяток хомо?

— На одиннадцать, Ваше Императорское Величество. Но половину взяла на себя Шейла.

— Шейла?! Принцесса восстановила доступ к чёрному колодцу?

— Нет. Шейле при прошлом нашем свидании был подарен мною перл в тридцать три карата. Он был заряжен полностью. В процессе ритуала Шейла делилась маной со мною.

— Шейла знает данный ритуал?

— Теперь — да.

— Дама Хайелльирри!

Дама встала. Сколько тысяч лиг их разделяет — неважно. Обращение императора!

— Мы выражаем Вам свою благодарность. За наставницу Нашей дочери.

— Я сделала, что должна, — согласно церемониалу ответила Дама.

— А Ваш ущерб будет Вам возмещён.

Хайелльирри просто увидела ехидную улыбку сестры своего короля: два уникального фиала вместо одного... Сделка достойная гномов! Что ж... Как там девчонка Гору сказала: он был наёмником, наёмником и остался, а их клан вошёл в королевскую семью! Что ж, добавим:

— Ваше Величество...

— Да?

— Я должна поставить Вас в известность. Расставаясь на этот раз, я пыталась вручить Шейле деньги.

— Да? — сдержанное неудовольствие. Неудовольствие больше своей принцессой, чем чужой Дамой. Принимать королевне деньги?! И понимание, что... Чего уж там, сгорел сарай — гори и хата!

— Принцесса согласилась принять их только в порядке кредитования.

— Да? — такое же сдержанное удовлетворение. Приняла — отдаст. И никто никому ничего не должен. Особенно, — тьфу! — денег.

— Обговорив при этом условия и сроки погашения.

— Да?! — откровенное изумление.

Да, теперь она вот такая.

— Здесь я, — голос Аккиги. — Хайелльирри, через четверть часа встречайте спасательную партию. А пока — продолжим! — и отделяя слово от слова: — Как, вы, прошли?

Что ж, Хайелльирри выдала полную версию. И напоследок спросила:

— И благодаря чему мы прошли? Потому что она — девственница, потому что она была под воздействием атэлласенра, потому что у неё в кармане лежал амулет королевского защитника или потому что она — это ныне не совсем она?

А император вздохнул и спросил:

— Тургонегорлондэ, друг мой, напомни мне ваши версии, кто ныне моя дочь?

Хайелльирри быстренько мысленно перечислила их и... И у неё перехватило дыхание.

17. Яхта

Что что-то не так, я поняла сразу, но мозгу потребовалось целое мгновение, чтобы уяснить, насколько это "не так" не лезет ни в какие ворота. И осознав, он заорал:

— Тонем!

"Ну, тонешь, — презрительно фыркнули бабочки. — Ты что, плавать не умеешь?"

"Умею!" — вспомнил мозг и забил о воду руками.

"Так чего орать-то?"

"Как с вами интересно!" — восхитилась Майя Михайловна.

До мозга дошло, что мы, как на сцене, и рот он прикрыл.

"Тёплая, — тут же он впал в глубокую меланхолию: — С полчаса продержимся, а дальше... Ты так себе представляла сватовство четырёх принцев? О, смотри-ка — ещё и солёная."

"Вот гад наёмный, накликал: мы что в открытом море?!"

— Повелительница, здесь неглубоко. Я стою, — Трот старательно приглушал свой голос.

— Щен! Где Щен?!

— Держу, — отозвался другой орк. И пожаловался: — Он меня цапнул.

— Диа!.. — и Шейла, кажется, впечатлилась моим воплем и теперь своим голосом тоже пыталась меня успокоить. — Лезь на плечи и ты. Трот удержишь?

— Да.

Я обернулась. Щен, поддерживаемый здоровенной орочей лапой топтался по его плечам и башке.

— А кто выдержит меня?

— Я.

— Имя?

— Вилрдт.

— Диа, делай, как я.

Я перестала взбивать воду. Да и так держалась! В костюме-то и ботинках. То есть в мокасинах. Из "Причуд", которые. А в костюме, оказывается были внутренние — герметичные! — полости! И воздух в них образовывал нечто вроде спасательного жилета. Нет, вернёмся, я к тому гному ещё раз схожу. Заплатить-то мы, конечно, заплатили, но сказать "спасибо", тоже надо будет обязательно!

Орки стояли. Вода им была по горло, правда, они все на голову меня выше. Но паника прошла. Можно было бы и не слушаться наставницу, однако, она таким занятным приёмом вскарабкалась на Вил... р... д...та! Левой рукой ухватилась за его волосы, коленку упёрла в грудь, потом её плечи резко ушли вниз, а другую ногу противоходом — она закинула ему за голову. И, держась за волосьё, подтянулась. Медленно. Видели бы вы в этот момент орочьи глаза! Казалось, ещё чуть-чуть у него и клыки повыскакивают! Я повторила. Разве что, с последнего движения садизм убрала. Огляделась.

Да, море. Но до берега не так уж далеко — метров сто всего. Только всего пляжа — каменные скалы и каменная стена. Высотой со стандартную двенадцатиэтажку. Да и что? Почти штиль. Прибоя практически нет. На берег выберемся без проблем, а там поднимемся. Ничем эта стенка не сложнее ствола кросаг-ора. А орки? Они смогут? Вот и узнаем. Я уже хотела скомандовать, но...

— Повелительница! — опередил меня Трот.

И протянул руку в сторону противоположную берегу. К нам приближалось судно.

Сидя на плечах орков, после переговоров с эльфийской статс-дамой, после схваток с трайдоксом и элементалями земли подсознательно ожидалось нечто вроде "Покорителя Зари" из Нарнии, эдакой ладьи-переростка древних варягов, но нет... М6 — мир, совсем ненамного технологически уступающий нам. Он — почти как у нас, в конце XIX-ого века. Вот и корабль — что-то вроде яхты "Дункан" от Жюля Верна. Двухмачтовая каравелла. И не "покоритель" чего бы там ни было, а больше плавающий дворец. В котором, верно, можно со всеми удобствами пересечь и здешний мир вдоль всей его тридцать седьмой параллели. Э, а это не я ли "накликала" её своей песенкой, как раз из этого фильма? "Кто весел, тот смеётся...". Чуждости придавали не формы судна, а его цветовое оформление: тёмно-коричневый орнамент корпуса, светло-коричневая окантовка парусов, странный иероглиф, вырисованный на самом первом, косом парусе. Иероглиф? Или руна? Но тогда... Тёмные эльфы?

— Всё! — сбила размышления Шейла, — Чтоб больше никаких "повелительниц"! Вполне достаточно будет: "госпожа". Диа, так?

— Да.

— А как будем звать тебя?

— Э-э-э...

— Чтоб не врать... Твоё истинное имя... Дариа, — чуть переделала она фонетику под местный говор, — пойдёт?

— Пусть.

— А что оно означает у вас?

— Победительница, владеющая пламенем, великий огонь... — в некоторой растерянности пробормотала я.

— И вправду, сокровище, — пробормотала она. И через вздох перешла на деловой лад: — А вам, господа, на все вопросы — "обращайтесь к хозяевам!"

Яхта бросила якорь в паре дюжин метров: всего в нескольких шагах от нас начинался подводный обрыв, и глубина уже была для неё подходящей. Они спустили шлюпку. И нас "спасли". Люди.

Спасали люди, а подняв на борт, представили дроу. Их было пятеро. Двое, двое и ещё один — чуть в стороне

— Кто вы? — надменно поинтересовался самый старший.

С меня текло, одежда облепила тело, и окружение, да и сам, главный, поглядывали на меня не без интереса.

— Странники прохожие, — фыркнула я.

Орки поняли меня по-своему, они отреагировали на тон, тут же сделали по полушагу, взяв нас с Шейлой в треугольник, развернулись и скрестили на груди руки... Учитывая, что их шашки были укреплены на спине...

— Госпожа хотела сказать, что мы — туристы, — постаралась снизить градус Шейла.

— Да как-то здесь с достопримечательностями бедновато!

— Ну, это долгая история, а нам бы... — и она показательно посмотрела на лужу под ногами.

— На судне нет женской одежды.

— У нас всё с собою, нам бы лишь бы чего-нибудь вроде раздевалки. И не бойтесь — не запачкаем.

Она сделала жест ладонью вниз, а потом — словно бы вдоль по нашим следам. В пару секунд и лужа, и следы высохли. Дроу, стоявший несколько на отшибе чуть покачал головой: кажется, Шейла ману экономить не стала.

— В долгом плаванье долгие разговоры так кстати, — улыбнулся хомо из другой группы.

Старший из первой поморщился и процедил:

— Могу предложить кают-компанию, но там нет ширм.

Шейла выразительно взглянула на спину замершего перед нею орка:

— Наши стражи не любопытны. Абсолютно.

— Лерт... — тогда обратился он к одному из наших спасателей, — проводи гостей. И через час, — он оглянулся на заходящее солнце, — у нас время ужина. Будем рады, если вы присоединитесь.

Если бы он перед "гостей" сделал паузу или съехидничал как-нибудь по-другому, я бы скомандовала: "Уходим!" и двинулась к борту. До берега было ещё недалеко. Но не пришлось. Голос прозвучал вполне корректно. А улыбка провожатого Лерта выглядела так даже дружественной.

— Ужин у господ в кают-компании? — по дороге поинтересовалась Шейлва у... У старшины? Старшего матроса? Боцмана? Мир One Piece совсем не увлёк меня, и не знаю я моряцких обыкновений. От слова совсем.

— Да, — ответил он.

— Мы уложимся в полчаса. Достаточно?

— Да. Спасибо.

— И... — она перетянула свой рюкзачок на грудь, покопошилась в нём и достала завёрнутую в лопухи рыбу. — Наш вклад. Пусть господа попробуют.

— Рыба? — чуть поморщился он. — Мы почти неделю в море — вдосталь здесь её напробовались не только хозяева.

— Это дар-эсс.

— А по-людски?

— У вас хороший повар?

— Да.

— Тогда он знает.

Спускаться Лерт не стал, только махнул рукой на одну дверь, а потом на другую:

— Кают-компания. Туалет.

Когда мы вошли в первую, я переглянулась с наставницей, и она меня поняла: опять музей. Опять наборный паркет, опять диковинные узоры лакированной древесины. На стене картина — вечернее озеро, которое у нас, на Земле, вот так мог бы нарисовать Альфред Сислей. И несколько портретов, сугубо реалистичных, в стиль нашим передвижникам... Впрочем, дамам, изображенным на них, никакой добавочной романтичности не требовалось, рядом с такими и Хайелльирри не выглядела бы как с далёких небес. Имелось на стене и высокое зеркало.

И добавочную экзотичность помещению придавали окна... о, вспомнила! — на суднах их называют иллюминаторами! Округлые борта корабля образовывали стены этой каюты для компаний, и окна тоже были наклонными. И вода почти плескалась в стекла! Владельцы в них так уверены? На столько здешнее стекло прочное? Или... Магия?.. Ох, без перчаток, мне здесь надо быть весьма осторожной.

Ну, и главенство в каюте брал на себя стол. Он растянулся от одного борта до другого и был монументальным, как старые станции московского метро! И таким же нарядным — блестящим по всем своим плоскостям.

Вдоль него с одной стороны протянулся диван, на который сразу захотелось плюхнутся ("Принцесса!"), с другой — встали тяжёлые стулья. Ещё по углам разместились уютные кресла. Перед одним из которых пристроился рабочий столик. Чтоб можно было, наверное, написать письмо, почитать книжку...

— Раздевайтесь! — приказала оркам Шейла. И из сумки достала хламиды, вывезенные из Шартто-гула. — Наденете это.

— Пусть повелите... пусть госпожа прикажет нам! — потребовал Трот.

— В чём дело?

— Это церемониальная одежда. Как знак отличия. И... И из Шартто-гула она. Если не от повелительницы, она может быть опасной для того, кто попытается воспользоваться ею. Может быть смертельной.

— А остальные? — помертвела я.

— Госпожа, я проследил, пленникам её передавала ты, лично. Не должно.

— А почему именно я?!

— Тебя слушались волки, тебе подчинился королевский защитник.

— Этот элементаль — защитник ваших королей? Но мне амулет дали! И только на время!

— Он подчинился тебе, госпожа.

То есть мог и не подчиниться? Вот бы был сюрпризик... И мне припомнилось мгновенное сопротивление амулета... Ладно, о нём потом — орки стояли передо мной с древними церемониальными атрибутами на вытянутых руках.

— Как оно называется? — спросила я.

— Стико-ла, госпожа.

— Вы — мои защитники. Переоденьтесь в стико-лы.

— Слушаюсь.

— Слушаюсь.

— Слушаюсь.

— И отвернитесь!

Я уже была готова опять услышать тройное "слушаюсь", но они молча отвернулись и начали расстёгивать куртки... Что ж, они... Они мне начинали нравиться!

Без курток рельефно прорисовались их спины, мощные плечи, узкие бёдра. Я вдруг заметила, как усмехнулась Шейла и поспешно отвернулась от них тоже.

У нас выбора особого — что надеть, как и них не было: домашняя одежда, в которой застала нас тревога во дворце, и провинциальные платьица, подаренные эльфицей.

— Мда, — покачала головой Шейла.

— А что делать? — вслед за моими чешуекрылыми вздохнула я.

— Но ты же у нас умница? — пожала плечами наставница.

— Снова, да? — вспомнила я себя, ту, недельной давности, которая всем развлечениям имперской столицы предпочла занятия в самой древней библиотеке континента. — Придётся соответствовать.

"Вот и соответствуй! — пробурчал главный орган умницы. — А то... Ты хотела за борт сигать, а твои степные орки, — узнавала? — плавать-то могут?"

"Ой-ой-ой...", — прикрыли прозрачными крылышками пухленькие ротики мои бабочки.

"Вот то-то и оно!"

Переодеваясь, я и пыталась соответствовать: я думала! Получилось — кстати: чуть отключилась и не мешала Шейле приводить меня в соответствие с выбранным образом. Например, переделывать травяные локтевые ножны моей уникальной глефы в действительно "ножны" — в то, что крепится на ноге, на голени. Сделать их незаметными под кисейными рукавами моего провинциального платьица возможным не представлялось, а убрать глефу, она и предлагать не стала. Ну и озаботилась, чтоб макияж лица моей головы подходил для умной, скромной, хорошо воспитанной, вполне обеспеченной девочки...

Напоследок наставница поставила меня перед зеркалом.

...вырвавшейся, наконец, из родового гнезда глубокой провинции.

"Ох... — улыбнулась, глядя в него, великая женщина, — нагляделась я на таких, которые в шестнадцать-восемнадцать лет приезжали в Москву..."

"Например, из тихого, славного Урюпинска?"

"Из Перми, например".

"Я не танцовщица".

"Да, ты всего лишь принцесса", — опять улыбнулась она.

— А теперь рассказывай, что навычисляла? — вмешалась Шейла.

"Рассказывай-рассказывай! На себя ещё налюбуешься", — засмеялась Майя.

Я отвела глаза от зеркала, повернулась к наставнице и ответила ей:

— Немного. Здесь две группы и посредник меж ними.

— Который маг?

— Да. Скорее всего идут переговоры. Раз посредник — сложные. Раз на яхте — секретные. Результата у них ещё нет. Нашему появлению вторая группа рада, а первая — хозяева яхты — нет. Значит, результат больше им, хозяевам, нужен. И именно они давят на других. И те с облегчением приняли передышку.

— Добавлю, не в курсе ты наших реалий: посредник-маг в таких переговорах чаще всего обеспечивает неприменение ментальной магии. Очень дорогой специалист. Кстати, почти все они под Лигой, — она тронула меня за плечо: — Не лезь ты в их разборки!

— Постараюсь, — озвучила я точку зрения моего мозга.

А мои девчонки презрительно скривили губки: "Фи, коммерция!"

Обернулась к оркам... Ух, как винтажно получилось! Что-то среднее меж звериной шкурой неандертальцев и тогой римских патрициев! А на пленниках ведь выглядело просто лохмотьями! Сработал церемониал? То есть эти хламиды тоже — уники?

Шейла заметила мою реакцию, довольно улыбнулась. Бросила взгляд вокруг, убрала последние капельки с пола и скомандовала:

— Выходим.

Всех больше поразило наше появление мага-посредника. И не наше — орков. То есть одеяния их. Он как-то судорожно перевёл с них взгляд на Шейлу, потом на меня... Снова на орков и снова на меня. Хотел что-то сказать и буквально заткнул себе рот. И дальше тоже был очень неразговорчив... Впрочем, он и при нашем первом появлении не вымолвил ни слова. Вполне может быть, что роль его, профессиональное качество его такое — молчаливость.

И тут до меня дошло: он дроу! маг! менталист! И демонизм моих стражей для него, как на ладони должен быть! Он должен был его ещё при нашем первом появлении разглядеть! Надо срочно выяснить, умеют мои орки всё-таки плавать? Хотя... я вдруг поняла, в случае чего, это обитателям яхты надо думать, умеют ли плавать они, а мы... Эх, и поднять на грот-мачту Весёлый Роджер! И учинить One Piece! Здесь нам в серьёзных противниках только этот маг...который не знает, что мне он здесь не противник.

Но маг опять поймал мой взгляд и чуть покачал головой: не надо. Ещё раз, — напомнил мне мозг: — он посредник, тот кто обеспечивает невмешательство, и сам по-пустому не вмешивается! Что ж, я чуть кивнула в ответ: мешать не буду. Нашу переглядку остальные не заметили. Они внимали Шейле.

— ...До начала учебного года совсем чуть-чуть осталось, и госпоже Дарии захотелось настоящих приключений. Стохатический телепорт их практически гарантирует. Правда, нам гарантировали и безопасный адрес выхода...

— Сравнительно безопасный, — уточнила я. — И до берега мы бы и без посторонней помощи добрались, наставница!

— И поднялись бы по полугроссовой скале? — улыбнулся бойкой девочке старший из гостевой пары.

— Да!

— Уже и опыт есть?

— Подниматься на подобные высоты? Есть.

— То есть это не первый ваш прыжок?

— Третий. Сначала выбросило в столице. Какую-то бабку перепугали, она чуть стражу не вызвала. Хорошо её спутник за нас заступился. Ещё где-то в Дхар-ко-зоре неделю погуляли... Как бы не в Лиловой пяди. Вот, волчок прибился, — потрепала я за ушами у замершего у моих ног Щена.

Вот к нему маг присмотрелся только сейчас и опять непроизвольно покачал головой. И опять смолчал. Сколько ему лет? Если светлая эльфийка в восемьдесят четыре выглядит на двадцать восемь, то сколько лет тёмному эльфу, если выглядит он почти на шестьдесят?

— Госпожа Дариа, — опять попробовал достучаться до меня дроу, которому на мой земной взгляд было чуть за сорок.

— Да? — опомнилась я.

— Разрешите представить моего друга — Деанналд, — тот, который стоял рядом с ним и выглядел лет на десять моложе, вежливо поклонился, мы с Шейлой ответили, — наших уважаемых партнёров — Кенмнортот и Еверхнельдтлар, — ещё поклоны, удивлённый взгляд Шейлы, реверансы, — и нашего уважаемого гостя — Хлалил'тлар, — поклон мага, наши реверансы.

— Позвольте и мне, — вступил уважаемый гость, как самый старший, наверное, или решив, что это тоже входит в услуги посредника: — представить нашего гостеприимного хозяина — Годеанарн.

Опять удивление Шейлы, опять её реверанс, мой... Шейла их знает? Слышала о них? Впрочем, что имена тех, кто по морю гуляет в таких яхтах, на слуху — неудивительно.

— Моя госпожа путешествует инкогнито, но её имя ещё не стало столь известным, и оглашение его приватности не нарушит — Дариа, — официально представила меня Шейла.

Теперь господа поклонились мне первыми, а Шейла взглянула на меня...

"Она бы ещё ногой пнула", — проворчали мозги, и я опомнилась:

— Моя строгая наставница — Шейла... — мозги еле успели заткнуть рот разговорчивой мне. И не успела я озвучить её фамилию. Вместо этого просто повторила: — Шейла.

— Шейла-Шейла? — улыбнулся самый молодой из мужчин, и за ним — все. Все, кроме самого древнего. Он что? Задумался? Что ему фамилия Шейлы может быть известна? Что ему стоит перебрать в памяти всех знакомых "Шейл"? Ну, без Яндекса — попутного тебе ветра, старый хрыч!

Долго в кают-компании я не высидела: удобные стулья, вкусная еда, бокал вина... Второй — Шейла запретила: "Несовершеннолетним не положено". Сочувственные улыбки совершеннолетних, но... Но мне и того уже было достаточно — глаза слипались...

Лерт отвёл нас с Шейлой в гостевую каюту, и там, наконец-то, — цивилизация тоже: горячая вода в душе, выглаженные простыни на кровати... Хайелльирри требовала, чтоб сон мой в эту ночь был не менее десяти часов, я проспала все двенадцать.

Интерлюдия. Яхта Эйллил. Поздний вечер

— Итак?

— Спят. Обе. Внутрь войти невозможно: их волк не спит.

— Орки?

— Играют с командой в карты. С переменным успехом. Орки, вроде бы, как орки.

— Вроде бы?

— Ментальная защита орков природно высока. Но у этих... Работа мастера.

— Не простые девочки. Можно ли им верить?

— С их стороны не прозвучало ни слова лжи.

— То есть их стохастический телепортёр...

— Как они появились в открытом море, мы видели; и в Лиловой пяди они, скорее всего, были.

— Эта рыба замечательная в самом деле только там водится?

— Только в Дхар-ко-зоре, если быть скрупулёзным...

— Но послушайте, это же бред! Вот вы бы рискнули так своей дочкой?!

— У меня — уже внучки. Две. И младшая... Пожалуй, я бы тоже приставил к ней вот такую же бонну, нашёл бы вот таких же орков, и за это выторговал бы у неё год послушания в университете!

— То есть не шпионки это?!

— Они обе вымотаны. Младшая — на пределе, на грани. Приключений — хлебнули. Конечно, можно и шпионок перед миссией загонять. Можно и журналисток выучить на автомате пользоваться дворцовым столовым набором... Но лично меня убедила решимость Дарии на конфликт в самом начале... Она реально была готова покинуть корабль.

— В открытом море?

— До берега было ещё недалеко.

— И что ж не прыгнула?

— Вы вовремя перешли на уважительный тон. У девочки крайне трепетное чувство собственного достоинства.

— Ни шпионки, ни журналистки им обычно не избалованы...

— Да.

— Спасибо.

— Я исполняю контракт.

— Я принимаю Ваш анализ.

— Кенмнортот его принял тоже, — улыбнулся маг-посредник.

*

Интерлюдия. Покои повелителя эльфов .

— Хей, со мной только что связывалась Аккига. Она указала на упущенную всеми нами деталь.

— Я слушаю.

— Двое дроу, вывезенные Кургатом. Точнее не они, а то, в чём их вывезли...

— Кажется, она называла это...

— Стико-ла. Церемониальная одежда стражи Шартто-гула. У неё встроенная защита от использования чужаками.

— Да, помню.

— Тем двоим стико-лу передала лично Диа, и для них она с достаточной вероятностью безопасна. А вот дальше... Исследование — это тоже использование... Не говоря уж о простом любопытстве... Как это у вас... "дай примерить"? Представляешь во что может вылиться такая примерка?

— Но я не знаю, кто они!

— Это знает Кургат. А ты — его. Если что-то случится... Скрыть правду о Шартто-гуле будет очень сложно, и Аккига просила меня...

— А почему не меня? Связь у меня включена.

— Я уж и не знаю, — заулыбался повелитель эльфов, — с чего это повелительница орков не набралась решимости обратиться прямо к тебе. Может, ей вдосталь хватило общения с тобой за прошлые два часа?

И Хайелльирри блаженно заулыбалась тоже.

*

Утро. В настоящей постели! Под настоящим одеялом! И здесь есть настоящий душ! Нет, в орочей степи было конечно романтично, но в своей предыдущей жизни ночевала я вне квартиры только в дошкольном детстве на даче, и два раз, две ночи — два раза по одной ночи! — в палатке. Один раз в девятом классе, а другой — на третьем курсе. Ах, да ещё после первого курса летом нас упросила съездить к ней сокурсница. Чтоб родители её убедились, что в Москве не все сплошь наркоманы, мажоры и маньяки. И вот целую неделю... Нет, теперь был и удобный матрас и отсутствовали комары, но всё равно — хорошего понемножку.

И никакой качки, и никакого "скрипа такелажа"... Прислушалась... Посторонний звук всё-таки был — что-то похожее на прибой... О, это форштейн... нет кажется, форштевень! — форштевень разрезает волны! А жизнь-то налаживается!

В душ!

Когда вышла, меня уже ждала Шейла.

— Завтрак через полчаса. Как насчёт зарядки?

— Здесь?!

Каюта была... Ну, не то, чтобы тесной, всё, что нужно в ней помещалось, но... Даже тайцзи исполнять придётся, приспосабливаясь...

— Капитан разрешил использовать танцевальную площадку на палубе. Даже музыку обещали.

Ну, конечно... Гуляльная яхта, как без танцпола...

— Годится, — кивнула я и тут же меня ошарашило: — Э, а в чём?!

В степи утренние занятия у нас проходили практически голяком... В белье спортивном то есть, которое от настоящей Диагоны... То есть голыми было бы скромнее.

В платье?! Или в комбезе этом, надоевшем за неделю уже смертельно...

— Я спросила Трота. Он подтвердил, что для "повелительницы" запрета нет. На стико-лу согласна?

Ух, ты как прикольно!

— Да!

— Ноги почти по колени видны будут. Не помешает?

Вообще-то, будут чуть-чуть открыты щиколотки.

— Мне нет.

— Мне показалось, что ты ... м-м-м... крайне консервативна в одежде.

— Да. И поэтому в моём земном гардеробе юбок ороче таких, — я провела себе чуть выше колена, — нет. А как с приличиями здесь? Я экипаж не шокирую?

— Для физических упражнений допустимо. На пляже купальники куда более откровенны. Держи!

Пригляделась. Кажется, моя стико-ла несколько отличалась от тех, что надели орки.

— Да, чуть не такая. Эту, я её из другого шкафа выдернула. Трот сказал — она для старшего командного состава. Давай помогу.

Это потом она ещё и помогла, а сначала проследила, как я меняла бельё... Её липнущие взгляды, её смакующая улыбка... Что ж это я никак не привыкну-то! И потом она помогла, пристраивая ножны глефы... И ведь не придраться! Руки её задерживались более необходимого только на неощутимое мгновение. На такое ощутимое мгновение, такое бесконечное! Хоть опять в душ после этого! В ледяной.

Когда она сказала: "Всё", на выход я просто рванула!

— Стоп! Принцесса, перед любым — любым! — выходом на люди, будьте добры, осмотреть себя в зеркало.

Мегера!

— Но...

"Но Вы же уже всё и так разглядели!" — хотела сказать я. И не сказала. В Вышке нам в рефлекс вбили: получила документ, проверь его! Попросила запятую вбить — проверь, туда ли её вбили, и запятую ли вбили, а не... сорок бочек арестантов. Чтоб не стать однажды арестантом номер сорок тысяч первым.

Я взглянула в зеркало.

"И полюбуйся собою, — улыбнулась моя женщина. — Это ещё важнее".

Всю прошлую неделю у меня большого зеркала не было. И я... Вот к этому я точно никак не привыкну! Уж не буду говорить про округлости да выпуклости разные, но вот как она обернулась и замерла. В балете есть мем: прыгнуть это не балет, балет это замереть в верхней точке прыжка. Вот так она и замерла! Словно в верхней точке. Так, что невозможно было поверить, что это уже отсутствие движения, что это не всё еще взлёт!

Так, а где там эта мегера?!

Я в зеркале поймала её взгляд и, взлетая, на такое же неощутимо-бесконечное мгновение задержала его на ней! И отвернулась, только когда её рука потянулась вытереть лоб.

На верхней палубе было солнце!

Орки привычно уже выстроили вокруг меня, по границам танцевального квадрата равносторонний треугольник, переглянулись, словно устанавливая связь и отвернулись каждый в свою треть мира.

Зазвучала музыка, я несколько тактов пропустила , а потом включилась...

— Успокоилась? — после спросила меня наставница.

— Да.

— Ещё минут пять-шесть у нас. Не хочешь с глефой попрыгать?

— А можно?

— Хорошо бы, но решать тебе.

"Хотим-хотим-хотим!" — запищали бабочки.

Ну, ещё бы! Они-то чувствовали и взгляды важных гроу, и присутствие всех свободных от смен людей в пределах видимости. То есть откуда видно меня.

"Засветимся!" — попыталась я их урезонить.

"Засекретим", — вдруг поддержал их мозг.

"Добей их!" — улыбнулась женщина.

— Давайте, — сказала я Шейле. — А перчатки?!

— Трот, Вилрдт, Кайрыт! — позвала Шейла и достала из кармана перчатки.

Они подошли.

— Спарринг. Без всяких страховок. Дариа с глефой, вы, трое, с шашками. Ваша задача — вы нападаете. Продержитесь более десять секунд, придумаю премию. Дарь, твоя задача — не убить. Только не устраивай никаких концертов. Их трое — вот в три секунды. Кого не убьёшь — вылечу. Тебе надо научиться обуздывать глефу. И именно — не шест, не алебарду -глефу! — и обернулась к оркам: — Оркри, согласны?

— Да.

— Да.

— Да.

"Смелые..." — подумала я.

— Смелые, — пожала плечами она и опять повернулась ко мне: — Тебя прикрыть, чтоб её достала?

— Не надо. Я буду готова.

То мгновение парения в зеркале ещё жило во мне и, что делать, я знала.

— Слышали? — орки кивнули. Мне: — Иди в центр площадки, — и им: — Как дойдёт — начинайте. Время запускается с первого боевого действия. Манёвры, оными не считаются. Вперёд!

А сама отошла, призывно помахала рукой, потом словно покачала ими в такт музыке и, резко прервав движение, изобразила крест. Её поняли и музыка оборвалась.

Я встала в точке пересечения диагоналей выделенного под танцы на палубе прямоугольника. Тут вспомнилось: и в кают-компании, и в нашей каюте всюду тоже была привычная мне, земной, прямоугольная система координат. Мысль мелькнула и растаяла. Я расслабилась и замерла. Тут же орки рванули с места. А вот у них прямоугольники и кратчайшие расстояния меж двумя точками в почете не были. Каждый из них двинулся ко мне по спирали, Наверное, мне полагалось завертеть головой, но двигаясь в стае, охотясь с волками, я уже привыкла больше полагаться на слух, на косвенные признаки присутствия — на тени, например. Благо было ещё утро, и уже почти осень, то есть тени к самым ногам не жались. Зрение я расфокусировала и видела двух орков периферийным, а тень третьего предупредит меня о нападении из-за спины. И то, что кружась вокруг меня, они постоянно менялись местами, моих бабочек особо не заботило. Руки с шашками орков были постоянно воздеты, что экономило им мгновение на взмах, но зато пол мгновения они теряли из-за не такого резкого рывка. Разом кинулись они на меня метров с трёх. Зрители где-то там наверняка рефлекторно перевели взгляд на них, и я выдернула глефу. И ещё в одно мгновение, — натренировалась! — активировала её. Ну, а дальше — просто. Одного даже получилось просто оглушить обухом. Второму досталось по ноге. Трот шёл последним и подобрался всех ближе. На пол шага ближе, чем, как оказалось, можно. Контроль у меня почти слетел. Его остатков хватило только на то, чтоб перерубив рёбра, удержаться, и располосовывая вообще всё, не выдернуть лезвие.

— Замерли! — закричала Шейла.

Кайрыту можно было не командовать: он сидел на палубе и щупал голову. Вилрдт тоже понял, что это не про него — он, зажав руками рану на ноге, опустился рядом. А мы с Тротом замерли. Шейла подбежала.

— На счет три резко освобождаешь рану. Постарайся не углубить разрез. Готова?

— Пов... Госпожа... Пусть у меня останется шрам? В премию? Я почти продержался...

— Шейла?

— Да легко. Готова?

— Готова.

— Раз, два... три!

Рана зарубцевалась прямо на глазах.

— Госпожа, можно мне тоже? — попросил Вилрдт.

— А тебе-то за что? — удивилась Шейла. — Дарь, беги ополоснись, переодевайся и подходи...

— Но...

— Бегом!

Я взглянула на Вилрдта, пожала плечами и... И побежала.

Интерлюдия. Мостик на верхней палубе. Спустя несколько мгновений.

— И что это такое мы видели?

— Поначалу — людской вариант нашей радуги звёзд. Но у человеков выкройка радиантов сил имеет другой профиль, так что и рисунок движений на мой взгляд, несколько диковат, но... интересный! А вот потом...

— Мастер Хлалил'тлар, а Вы, откуда она глефу взяла, разглядели?

— Нет. Глефа — уник, в боевое положение переводится из небольшого стержня. Но вот, откуда она выдернула сам стерженек, я упустил тоже. Скорее всего из-под рукава. Она правша, значит, из-под левого... Бой... Когда рядом такая целительница, при внешней кровавости, бой практически безопасен... Нет, но какая мощь!

— Это Вы про старшую или про младшую?

— Про старшую. Так лить ману! Это ж целый бассейн в личном распоряжении иметь надо!

— У Вас меньше?

— Юноша, Ваш вопрос некорректен, и отвечать на него я не буду.

— Извините... После такого показа я немного не в себе.

— Ваши извинения приняты. В знак искренности поясню: я бы работал с раной бережнее. Это инстинктивная манера всех магов. Потому что излишней маны не бывает.

— Мастер, а про младшую?

— Вчера... Я не стал говорить об этом, потому что угроза казалась совсем абстрактной. Вчера был момент, когда девчонка машинально начала просчитывать варианты захвата судна. При этом меня, как противника, она поставила практически в ноль. Что меня позабавило. Но имея такую скорость...

— Вы все-таки читаете мысли!

— Нет. Просто мысли семнадцатилетней девчонки — это не экзотические иероглифы за семью покровами, это яркие банеры, которыми она размахивает, как матросы сигнальными флажками. Вот её наставница — непроницаема.

— То есть имеем, воин плюс маг. Зачем им тогда орки?

— Фактор статуса, отвлекающий фактор и, скорее всего, от одного до трёх дополнительных источников информации.

— Но почему они раскрылись перед нами?

— Хороший вопрос. Но ответы на него не угрожают безопасности переговоров, а в прочих моя квалификация значительно уступает вашей.

*

Когда я вернулась, два орка стояли у дверей, а Трот сидел неподалёку за складным столиком, на котором теснились хлеб, блюдо с чем-то вроде цыпленка табака и добрая кружка как бы не пива. Во время нашего ужина все было так же: двое — держали пост, третий — на подхвате. И так посменно.

Передо мной распахнули дверь. Я вошла.

Вчерашний лукуллов ужин, пиво с мясом у Трота... да и мой выплеск адреналина пять минут назад... Я взглянула на стол...

"Овсянка,сэр!" — хихикнули бабочки.

Перед всеми на столе были роскошно-изукрашенные тарелки с боргатом — каша такая из специфического вида местных зерновых, выращиваемых главным образом на полях Витнурсса, полуострова дроу, — склизская, безвкусная, но по их суеверию нестерпимо-полезная.

— Дариа, садитесь! — я вздохнула и пошла к столу, а Шейла улыбнулась: — Лет с семи боргат на завтрак был для юной леди в наказание за баловство накануне.

"Правда, штоль?" — проскрипели мозги.

"У-у-у!" — в разнобой завыли пернатые.

"И какие теперь-то проблемы?" — удивилась Майя Михайловна.

Ну, какие могут остаться проблемы с овсянкой?! Да есть её по-прежнему не хочется. Но бабочки лучше поняли великую женщину.

"Раскрути их! На мороженое!"

"А то!.." — согласились с ними мозги.

Я подошла к столу. Мужчины глядели на меня и улыбались. Они почти видели меня в детском платьице с перемазанным ненавистной кашей лицом. А на мне было платье из императорского дворца. На мне по-прежнему было "спортивное", придуманное шальной принцессой, сшитое настоящей принцессой сумасшедшее бельё. Я замерла.

Стюарт приглашающе чуть отодвинул тяжёлый стул. Я не двинулась. Я ни на кого не смотрела. Я молчала.

Первым поднялся престарелый маг. За ним, через биение сердца, остальные.

Я села. И рассмеялась им так, как теперь умею — как бросила горсть серебра о хрустальную чашу! Обернулась к Шейле:

— Инструктор, я все правильно сделала?

Дождалась её улыбки, оглядела мужчин — теперь они улыбались не каше! И тогда я предложила, я разрешила им:

— Садитесь, господа! — и когда они на своих местах устроились, спросила: — Ну правда, я уже выросла? — и обернулась к Шейле: — И я вчера себя хорошо вела! — и снова к ним: — И неужели у вас здесь нет мороженого?!

— И, господа, — обращалась Шейла, главным образом к самому старшему, к владельцу яхты, — при разрешении на...м-м-м... нашу прогулку... выражалась настоятельное требование ежедневных тренировок. И не просто утренней гимнастики, которую вы видели, а с тяжелыми физическими нагрузками. Дарии этого, — она кивнула в сторону тарелокс бледной плесенью, — будет недостаточно. Конечно, у нас ещё остался закопченный троктрок...

— Правда?! — восхитился самый младший из них, — на обед не поделитесь?

— Фтор! — обратился к мужчине с покрытой головой старший. — У нас есть, чем порадовать, юную леди?

— Две минуты! — сорвался с места он.

И через две минуты за столом стало радостнее. И тут меня поразила Шейла: она менять блюдо отказалась! Так эту слизь и доела. Правда, потом были кофра, мороженое...

А потом — тренинг. Нынче у Шейлы были в наличии орки, рядом тусовались любопытные, она использовала всех! И в качестве тумб, которые я должна оббегать, и в качестве препятствий, которые я должна была преодолевать, и в качестве противников... Глефу из рук за тренировку я не выпустила ни разу, но против людей наставница рисковать не стала, против людей была не глефа, а шест. И от меня требовался контроль. И даже в финальном упражнении — опять свалка, все против меня, а мне надо было пересечь танцпол по диагонали, — из внешних повреждений дело ограничилось синяками.

После я попыталась намекнуть, что уговорю старшего, чтоб он остановил яхту, чтоб в море покупаться, но наткнулась на лаконичное "нет". Нет купальников. А сшить? Принцесса же умеет — руки вспомнят! Нет. Нет материалов и сложно. Да чего там сложного! Нарисуй. Я на листке несколько эскизов сделала. Она поначалу закатила глаза, а потом позвала Трота: принцесса вот так хочет здесь искупаться. У мужика глазки закатились сами. И потом, когда мы его выгоняли, так он листочек тот заныкать пытался! А ведь я отнюдь не бикини на фигурках рисовала. Ну, нет, значит, нет. Обошлась душем.

Обед был вполне калорийным для меня, изысканным для Шейлы, диетическим для старших переговорщиков, а младшие на пару умяли нашего тротрока. Старшие на них посматривали снисходительно. Ну, так сами бы попробовали сохранить спесь, когда еда пахнет костром, заповедным травами и мясом, мясом! И выглядит — мясом! Ведь при всем при том приготовлена она была не на костре, а в хорошей кухне, и приготовлена — мастером.

Шейла к скепсису старших присоединилась, но, думаю, причиной здесь было, что троктрок берегся, вообще-то для её Браккаса. Ещё она во время общего разговора выяснила, что на судне есть годовые подшивки местных газет, и пресекла мои осторожные расспросы:

— Леди! Это будет Вашим заданием на день. На ужине Вы расскажете нам, кто приютил нас на этой замечательной яхте.

Э! Это же не инет! Это же газеты! Поиска по имени нет. Местной Википедии нет. И их же листать надо! Но я встала и отдала послушный реверанс:

— Да, мэм.

* * *

**

*

дальнейших обновлений не будет — незакончено навсегда.

Технические примечания:

Персонажи:

Земля:

Дарья Николаевна Улитина — 1991 год рождения.

Светлана Иосифовна Блюменталь — её старая учительница.

Елена Владимировна Артемьева — мама её одноклассницы-красавицы, из мэрии.

Игорь Владимирович Добровец — московский бандит.

Георгий Михайлович Альбац — его бухгалтер

Брайта:

Диагона — младшая принцесса императорского дома, истинная кровь.

Аркханг — принц орков

Сейлльир — принц эльфов

Гулсорн — принц дроу

Фэнглуин — принц гномов

Люди:

Ктерок — первый король людей

Оттельвед — его сын, первый император Настелии

Олред — царствующий император

Шейла Лаккас — старшая наставница принцессы.

Рой Браккас — начальник дворцовой охраны.

Кромпт — мажордом дворца.

Эклодир — придворный маг.

Лидокт — придворный аптекарь

Стреженка — молодая холл-леди Дворца Корней

Лерт — боцман на яхте дроу

Горкал Кургат — архимаг, наёмник

Гномы:

Дроигор — повелитель гномов

Огравик — владелец лавки "Факт"

Арфена — жена владельца лавки "Причуды"

Вейлли — холл-леди столичного отделения банка "Старая кирка"

Эльфы:

Тургонегорлондэ — повелитель эльфов

Цессамильирри — жена властителя эльфов, интуитивистка

Хайелльирри — владелица комплекса "Корни", кузина Цессамильирри

Слвогальлондэ — сестра властителя эльфов, советница

Флиргоролондэ — наследный принц эльфов

Эсфалариэлль — невеста наследника эльфов

маэстро Нимрхоссридди — танцмейстер

Орки:

Аккига — повелительница орков

Траморвар — архимаг

Крахтертук — глава тройки дозора

Тракст — маг тройки дозора

Хром — молодой в тройке дозора

Трот — первый признавший

Вилрдт

Дроу:

Годеаннарн — хозяин яхты

Деанналд — его партнер, кузин

Кенмнортот

Еверхнельдтлар

Хлалил'тлар — маг-менталист, посредник из Лиги.

Юнодескрипта

Брайта:

Настеллия — восточный континент

Лонсард — центральная часть, люди

Велтмирн — столица людского континента

Луксади — квартал развлечений

Риксантия — восточная часть, гоблины

Дхар-ко-зор — юго-восточный полуостров, орки

Котарр-наа — столица орков

Шартто-гул (Sh?rtto-goУl) — первичный шанидар орков, холм в заповеднике

Альванни — юго-западный полуостров, эльфы

Витнурсс — северо-западный полуостров, дроу

Телхар — северо-восточный полуостров, гномы

Дакстр — демонский континент

Крадроил — столица демонского континента

*

Зверинец:

трайдокс

Краконица

кадиг-дакт — леопард степей орков

крадо-лиз — бизон степей орков

дар-эсс — очень вкусная рыба

Гербарий:

чи-тай — аналог чая

Эльфы

нимлотт — священное дерево эльфов

атэлласенр — эльфийский женьшень

Орки

кросаг-ор — гигантское дерево степей орков

гартока — нечто вроде капусты

хас-скит — трава для вечернего напитка

склосс-ар — трава-энергетик

таракс — успокаивающая трава

Прочее:

магия:

эльфы — свет + жизнь

дроу — тьма + жизнь + руны

гномы — земля + вода + артефакторика

орки — воздух +огонь + элементали

враги:

эльфы — дроу, орки

дроу — эльфы, гномы

гномы — орки, дроу

орки — эльфы, гномы

хародд — ритуал дарения крови

стико-ла — церемониальная одежда орков-защитников

158