— Директор, так Тот-Кого-Нельзя-Называть, может вновь вернуться? — наконец заговорила Лили.
— Мамуль, а ты думаешь, зачем директор пригласил тебя на работу? И ребёнку ведь ясно, что для того, чтобы иметь под рукой того, кого нельзя убить Авадой, то есть меня. Конечно, другие заклинания на меня действуют, но главное оружие Волан-де-Морта для меня безвредно.
— Хе-хе, а ты действительно умный, Феликс. — посмотрел на меня директор поверх своих очков-половинок.
— Директор, это правда? — вновь спросила Лили.
— Это лишь часть правды. Понимаешь, деточка, я должен был точно убедиться, что после того происшествия с Феликсом всё точно будет нормально. И я говорю, не только о его здоровье, но и о его поведении… точнее, был шанс того, что после смерти, Волан-де-Морт мог попробовать вселится в тело Феликса. Проще говоря, мне нужно было убедиться, что сам Феликс со временем не станет себя вести как Том Реддл, известный больше, как Тёмный Лорд Волан-де-Морт… и, честно говоря, сейчас некоторые его действия, очень характерны для Тома. Лили, как бы причиной гениальности твоего сына не стало то, что место твоего сына уже давно занял Волан-де-Морт.
— Классный вывод, значит если ты умный и не хочешь умирать, то ты Волан-де-Морт. — высказался я, услышав это заявление.
— Том был одним из моих самых умных и способных учеников, однако, именно из-за страха смерти он вступил на Тёмную Сторону Магии, чтобы найти там способ стать бессмертным.
— По мне, бессмертие нужно искать не там. Логичней бы было искать способ дольше прожить, а не способ не умереть. С помощью Магии Жизни, можно прожить очень долго, как тот же Фламель, что изобрёл Философский Камень. Смерть всё равно неизбежна, но одно дело умирать, когда ты не прожил даже и десяти лет, а другое дело, когда ты прожил уже полтысячи лет. Я не боюсь смерти, я просто не хочу умирать так рано, а если я не стану сильным, то в мире, где тебя пытаются убить уже в год, оставаться слабым — это равно скорой смерти.
— Разумные слова, однако, Феликс, я не могу тебя никуда отпустить, пока точно не буду уверен, что ты не Волан-де-Морт, а просто очень умный мальчик. Ты вернёшься домой и будешь жить со своей мамой. Так уж и быть, можешь мастерить себе палочки, и учиться магии. Итак, мы договорились, Феликс? — протянул мне руку этот старый хрыч, что пытался залезть мне в голову и прочитать мои мысли, однако я и сам мастак в чужих головах лазить, и хоть сейчас я не могу это делать, но скрыть свои истинные мысли я могу, как и показать то, что должен думать просто умный мальчик, а не будущий некромант являющийся аватаром начинающего Демиурга, что прибыл в этот мир для его захвата.
— Мне именно это и надо было, с самого начала, чтобы мама просто разрешила мне мастерить палочки, да магией пользоваться. А она вас притащила, а вы меня тут Волан-де-Мортом назвали, и теперь она будет его во мне подозревать. Мамуля, любишь же ты всё усложнять. Договорились. — пожал я руку Дамблдору предварительно поставив коробку со своими вещами на пол.
— Что это за жужжание и писк исходит из твоей коробки? — спросил директор Хогвартса.
— А, смотрите. — достал я достаточно большую баночку в которой во весь свой небольшой рост стояла изумрудная фея, и угрожающим тоном требовала её немедленно выпустить, — Я её поймал в лесу.
— Фея, и причём достаточно редкая, изумрудная. Я как-то видел рубиновую. Даже обычных фей тяжело поймать, не говоря уж о драгоценных. И что ты собрался с ней делать, Феликс? — взял Дамблдор баночку с феей.
— Да я её пытался один раз отпустить, так она обратно прилетела, и начала меня атаковать, пришлось вновь её в банку посадить. Склочные эти феи, придётся её держать в банке всё время, пока она не успокоится, а потом может вновь попытаюсь отпустить её. — не знаю, понимает ли её старик, но сейчас она очень грязно его обзывает, хотя обычно она подобным образом меня дерьмом поливает… эх, через пару дней как я её поймал, мне надоели её постоянные истерики, и я решил от неё избавиться, однако, убивать я её всё же не захотел, поэтому отнёс в лес и освободил. Но она не улетела обратно к своей ели, она просто вновь начала меня атаковать, и так она за мной летела, и стреляла в меня сгустками магии… и чего спрашивается она добивается, чтоб я её всё же убил?
— Что ж, пойдём обратно в ваш с Лили дом. — отдал мне банку Дамблдор, и мы втроём пошли в дом, где Лили угостила директора чаем, но он вскоре нас покинул, и остались мы сидеть с Лили за столом одни, ну и ещё банка с феей стояла на столе, туда я немного еды накинул, чтоб фея поела… когда она ест, она хоть ненадолго затыкается.
— Мама, не надо на меня так смотреть подозрительно, я не Волан-де-Морт. Вообще, ты меня очень расстроила со всей этой ситуацией. Вместо того, чтобы всё решить мирно, между нами, ты в наши проблемы ввязала директора. Из-за тебя, мне чуть реально не пришлось уходить из дома, и вообще из страны. Могла просто прийти и попросить у меня прощения, но нет, надо тащить ко мне сильнейшего волшебника Британии, а может быть и мира, чтоб он меня образумил… Эх, мама, тебе стоит задуматься над своим поведением.
— Феликс, ты это серьёзно? Это я оказывается ещё во всем виновата? — прифигела Лили с такого наезда, но как говорится: «Лучшая защита — это нападение.»
— А кто ещё виноват? Я что ли? Так, мамуля, думай, как тебе загладить свою вину. Хотя, я уже придумал, если разрешишь мне вновь сосать твою грудь, я всё же прощу тебе твой проступок.
— Сын, ты самый наглый ребёнок, которого я встречала в жизни, да ты в наглости, любого слизеринца переплюнешь.
— Так ты будешь извиняться или нет? Я ведь всё же на тебя в обиде, из-за твоих заскоков по поводу того, чтобы я не ходил в Запретный Лес, мне больше недели приходилось ходить в этот самый Запретный Лес, чтобы добыть себе поесть. Или ты думала, что я одним солнечным светом питался? Ох, мамуля, я даже и не знаю, достаточно ли будет одной груди, чтобы загладить всю твою вину… Да, думаю, если ты ещё возьмёшь мне книжек из библиотеки, по Пространственной Магии и по Магическим Рунам, ну и ещё всякого, тогда я точно прощу тебя. Итак?
— Феликс, твоя наглость вообще имеет границы?
— Нет, она безгранична. Как говорится, бесконечность — не предел. Если не согласишься, то я ещё чего придумаю, например, купить мне жилы дракона, чтобы я из них палочку себе сделал.
— Ладно, я не спорю, возможно где-то я была неправа, однако, ты тут был явно больше неправ. И это именно ты должен просить у меня прощение.
— Значит, я хочу две жилы дракона, и ещё два рога рогатой змеи, вообще, лучше было бы два клыка василиска, но они дорогие, и попрошу я их, только если ты сейчас у меня не попросишь прощение. Мамуля, я жду. — требовательно посмотрел я на неё.
— Маленький наглец. Феликс, прости меня за то, что я тебя сильно люблю, и поэтому сильно о тебе беспокоюсь, отчего и пытаюсь требовать от тебя, чтобы ты не подвергал себя опасности. Доволен?
— Доволен я буду, когда вновь изопью твоего сладкого молочка. Но, вообще, я и сам понимаю, что ходить по Запретному Лесу довольно опасно, но уж не опасней Тёмного Лорда. Мам, прости и ты меня, за то, что я веду себя слишком странно и по-взрослому, отчего Дамблдор во мне подозревает перерождённого Волан-де-Морта, да и ты скорей всего теперь тоже. Но я действительно тот, кто и был изначально, никакие Волан-де-Морты в меня не вселялись.
— Хотелось бы верить. — ответила Лили, у которой в голосе всё же чувствовались сомнения.
— Вот уж старик, придумал фигню какую-то. Ладно, покорми меня уже, а то, я целую неделю страдал без твоей груди.
— Ну уж то, что Волан-де-Морт на грудном молоке был помешан, я точно не слышала. Пойдём на диван. — села Лили и оголила свою грудь, а я же вновь наконец-то смог прильнуть к этим прекрасным грудям, что были полны вкусного молока. Слегка укусив сосок, и мне в рот ударилась струя сладковатой тёплой жидкости, что быстро начала заполнять мой рот… о, похоже, тут много накопилось за время моего маленького бунта несогласных. Лили так застонала, когда я начал опустошать её сисечку, и я даже не знаю, чего больше было в том стоне, удовольствия или облегчения, ибо груди у неё, были аж твёрдые от молока.
— Так, а теперь вторую давай. — сказал я, посмотрев на Лили, у которой сейчас были закрыты глаза, и она явно испытывала огромное удовольствие… прям сейчас испытывала, что было видно по её лицу.
— Мам, тогда я сам возьму. — достал я вторую её грудь, у которой был твёрдый сосок, что понемногу истекал молоком… укусил я и его, начав лобызать вишенку, и через время, Лили издала громкий стон, и упала на диван… ох, похоже, я слегка перестарался с мамулей.
— Мам, ты нормально? — спросил я у тяжело дышащей Лили, что сейчас лежала на диване с оголённой грудью.
— Не знаю… — ответила она, посмотрев на меня замутнённым взглядом, — Кажется, я всё же не совсем нормальная. — села она и начала поправлять сползшие очки, которые она носит в Хогвартсе, чтобы подчеркнуть свой статус учителя.
— Феликс, давай, всё же прекратим это кормление грудью. Ты уже взрослый, это уже становится всё явно каким-то неправильным. Подумай, вот ты найдёшь себе девушку, а она узнает, что ты очень долго сосал грудь матери, да она же засмеёт тебя, и это я уже не говорю о других детях.
— Девушка… хмм… а у неё ведь тоже будет грудь, и я её тоже смогу сосать… но, сколько пройдёт ещё времени, прежде чем у меня появится девушка? Ну, лет десять минимум, и ты, мамуль, хочешь, чтобы эти десять лет, я страдал? — посмотрел я на неё.
— Ты что это, собрался сосать мою грудь, пока у тебя девушка не появится?
— Нет, я буду продолжать, даже когда у меня девушка появится. Чем больше грудей, тем лучше. Слушай, мам. А обязательно нужно иметь одну девушку? Можно несколько?
— В Британии нельзя, это только в арабских странах можно заводить себе много жён. У некоторых сильных магов там есть гаремы из сотен женщин.
— Вот это класс, столько грудей… так, как вырасту, мы с тобой переедем туда.
— Феликс, ты что, хочешь себе гарем?
— Думаю, определённо хочу. Да, сотня это, будет многовато, но десять пар женских грудей, думаю для меня будет достаточно.
— Мда уж, мой сын станет шейхом-гаремовладельцем. А ведь Волан-де-Морта не особо тянуло к женщинам… — посмотрела на меня странно Лили.
— Да не Волан-де-Морт я.
— Сынок, прости что в тебе сомневаюсь… — обняла меня Лили… при этом грудь у неё до сих пор была голая, и я положил на неё руки… а руки же начали инстинктивно их жамкать, — Так, Феликс, что ты сейчас делаешь? — посмотрела на меня мамуля.
— Кажется, это массаж груди. Тебе не нравится?
— Нравится, однако, это неправильно… прекращай. — закрыла она грудь платьем, — Будешь такой массаж девушке своей делать… девушкам.
— А можно я тогда, на тебе потренируюсь?
— Нет. Феликс… эх, иди наверх, делай там свои палочки, мне надо подумать… может к психологу сходить… ни с кем ведь такое и не обсудишь. — тихо говорила она себе под нос.
— Ладно, мамуль. — поцеловал я её, а потом взяв банку с феей, положил её в коробку, а коробку понёс в свою комнату.
Я сейчас пользуюсь третьим поколением своих палочек, и потери при волшебстве составляют лишь около десяти процентов, и сейчас я уже могу позволить себе изготовить нормальный концентратор, который сведёт потери к нулю, или близко к этому значению.
— Ха-ха, ну ты и жалок. — начала говорить фея, когда я поставил её банку на стол, — Маменький сыночек, что сосёт у неё сиську. Жалкое ничтожество, ты не достоин жизни! — как обычно пищала злобная фея.
— Это я-то жалок? Ты на себя посмотри. Если я жалкое ничтожество, то кто ты? Я ведь тебя победил, понимаешь, раз тебя победило жалкое ничтожество, то тогда ты ещё более жалкая и более ничтожная. — постучал пальцем я по банке, — Умолкни, если не хочешь, чтобы я залил в банку какой-нибудь кислоты. Посмотрим, как в ней растворяются феи. Я ведь тебя отпускал, чего ты обратно ко мне прилетела?
— Ты должен понести наказание, за все свои злодеяния! И справедливая кара для тебя — это смерть! — воинственно прокричала она.
— Так, где-то тут у меня было немного азотной кислоты, разбавлю её соляной и будет у меня царская водка, думаю в ней ты точно растворишься без остатка. — начал я доставать небольшие скляночки, в которых хранил различные вещества, что я синтезировал с помощью магии, — Так, одна мера азотной и три соляной, взболтаем чтоб они смешались. А теперь проверим как она действует. — я бросил в колбу кусочек веточки, который с шипением прям на глазах начал растворяться, и через несколько секунд, он полностью исчез, при этом немного поменяв цвет раствора.
— Превосходно. Сейчас ещё приготовлю чтобы точно хватило для заполнения твоей банки. А хотя, можно пока и это вылить. — я начал подносить колбочку с кислотой к крышке банки у которой были отверстия, через которые в банку и поступал воздух, и через эти же отверстия я кормил эту фею.
Как только первые капли начали падать на дно банки, фея сразу же закричала:
— Живо прекрати! — но кислота начала покрывать дно банки, и фее пришлось взлететь, чтобы не стоять в луже кислоты.
— Всего лишь процентов десять заполнило… это так у меня реагентов не хватит, чтобы полностью банку залить. Эх, придётся с другими кислотами смешивать, они, конечно, менее сильные, но, когда ты будешь долго растворяться и при этом кричать от боли, я просто наложу на банку Силенцио. — начал я доставать другие баночки.
— Как жжётся кожа, почему мне тяжело дышать? Выпусти меня отсюда! — начала страдать фея от паров кислоты.
— Я уже тебя отпускал, а ты на меня напала. Жалко тебя, конечно, убивать, но по факту, мои руки останутся чистыми, не моя вина, что ты не можешь жить в кислоте.
— Если выпустишь, я больше не буду на тебя нападать! Обещаю!
— Знаешь, я могу тебя выпустить, если ты поклянёшься стать моей рабыней, и вечно служить мне.
— Ты хочешь, чтобы я служила такому ничтожеству как ты?
— Первая пошла. — начал я доливать в банку с феей кислоту, на этот раз серную, — Теперь ещё плавиковой, вот уже есть полбанки. — фея сейчас свернулась бубликом на верху банки, при этом громко плача, иногда кашляя, и при этом обзывая меня. Пыталась она и самой выбраться, но всё тщетно.
