— Сойдёт. Хотя, я буду очень скучать по твоей груди и молочку, так что, если передумаешь, то дай знать.
— Пошли отсюда, хоть проблемы в итоге я и решила, но помощь самого психолога в этом была минимальной, она даже кое-где хуже сделала.
— И сколько ты заплатила за сеанс?
— Двадцать фунтов. — ответила Лили.
— Чё?! Тебе четыре галлеона некуда было деть?
— Вообще-то, восемь, это второе моё посещение психолога.
— Тем более, мамуля, не умеешь ты деньги тратить. Лучше бы ещё одну палочку волшебную купила, чтобы я её исследовал, и улучшал свой навык создания концентраторов. Все эти психологи обычные шарлатаны.
— И не говори. Оттого они и плату за сеанс берут заранее.
Мы с Лили вернулись обратно на Косой Переулок. Так-то, косым его называют не просто так, ведь многие маги сами строили здесь себе дома, конечно же, с помощью магии… ну, а из-за того, что строительных институтов никто из них не оканчивал, то вскоре некоторые дома начали деформироваться из-за неправильных конструкционных решений, или из-за того, что магия сотворившая здание начала ослабевать. Далее можно вновь укрепить дом, однако, чтоб он при этом не рухнул, приходится это делать в том состоянии, в котором он находится, то бишь в слегка деформированном. Однако, если брать каждый дом по отдельности, то в принципе, он кажется довольно нормальным, но на этой аллее много таких слегка деформированных домов, отчего общий вид улицы кажется действительно косым, чему ещё способствует то, что сами дома построены в средневековом стиле, да и сама улица имеет форму кривой линии. Но, всё это лишь больше придаёт этому месту волшебного колорита.
Здесь полно всяких магазинчиков с мётлами, котлами, совами… о, какой милый совёночек.
— Мама, я хочу сову. Вон ту, маленькую. — указал я на серую сову, с умненькими оранжевыми глазками.
— Ну и зачем она тебе? Совы магам нужны, чтобы письма отправлять. С кем это ты собрался переписываться?
— Ни с кем. Просто хочу сову… не, вообще, я хочу себе дракона, но вряд ли ты мне его купишь, да и вряд ли его вообще можно держать дома. Давай, ты ведь потратила деньги на бесполезного психолога, купи мне сову.
— Сынок, я хоть деньги и не умею тратить, но я их хотя бы зарабатываю, в отличие от тебя.
— Оу… ну ты и жадная. А ещё попрекаешь своего четырёхлетнего сына в том, что он не может себе заработать денег… мамуля-мамуля, мне не нравится, как ты ведёшь себя в последнее время, тебе нужно исправляться. — разочаровано я посмотрел на неё.
— Ладно-ладно, куплю я тебе сову… и хватит меня уже отчитывать, это я твоя мать, и у меня намного больше причин тебя отчитывать, но почему-то всегда в итоге остаюсь виноватой я.
— Ты ведь взрослая, с тебя и спрос больше. — вообще, по факту это я её взрослей, всё же можно считать, что мне несколько сотен лет минимум.
— Пошли сначала к Олливандеру.
— Э, нет. Вдруг кто-нибудь мою сову купит. Давай сейчас.
— Ну ты и привереда.
— Весь в мамочку.
В итоге Лили всё же купила ту сову, которую я хотел. По виду она не особо-то и отличалась от своих сородичей, но вот аура у неё была слегка странноватая… хотя, у всех этих сов аура была магической, но у этой совы она совсем немного напоминала человеческую. Что-то похожее можно наблюдать у анимагов, но тут совсем наоборот, не маг превращается в животного, а животное имеет некую предрасположенность к тому, чтобы принять облик человека. В общем, мне просто было интересно, что за странность с этой совой… точней, совёнком, так как была она ещё маленькая.
— Ну чего, доволен? — спросила Лили, когда я пальцем щекотал совёнка, что сидел на моём плече.
— Угу. — ответил я.
— Угу. — повторила сова.
— И как ты её назовёшь? — поинтересовалась мамуля.
— Пусть будет Софи, что значит Мудрая, сов ведь считают символом мудрости. Тебе нравится, Софи? — взял я её в руку, и начал гладить, отчего она закрыла глаза от удовольствия.
— Угу. — ответила она.
— Ты ведь мне поможешь подчинить этот мир?
— Угу.
— Молодец, Софи. — гладил я её.
— Угу.
— Опять твои шуточки. — погладила меня Лили, и мы пошли вместе в лавку Олливандера, которая представляла из себя старинное здание, на фасаде которого красовалась надпись о том, что палочки тут изготавливают с трёхсот восемьдесят второго года этой эры. Здание выглядит не настолько старым, однако, скорей всего эта надпись значит, что именно род Олливандера занимается изготовлением концентраторов вот уже шестнадцать веков.
Зайдя внутрь лавки, мы увидели целые горы маленьких коробочек, в которых скорей всего были палочки. Вообще, лучше всего создавать концентратор индивидуально для каждого мага, но как видно, Олливандер и его предки наклепали столько палочек, что среди них наверняка есть палочка, которая подойдёт любому магу.
На звон, что издавала дверь, задевая колокольчики, к нам с Лили вышел старик, с седыми волосами, и слегка расфокусированным взглядом.
— О, ко мне в лавку наведалась сама Героиня Британии, помню-помню. Ива и волос единорога, десять с четвертью дюймов, лёгкая и элегантная, хорошо подходит для заклинаний, особенно светлых. — подошёл он к нам, и протянул руку, куда Лили и положила свою палочку, — Вы хорошо о ней заботитесь, и я рад, что именно эта палочка помогла вам одолеть Того-Кого-Нельзя-Называть… однако, меня печалит то, что Тот-Кого-Нельзя-Называть также пользовался моей палочкой. Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов, она натворила множество злых дел, отчего я иногда жалею, что продал тогда её… но, жизнь непредсказуема, когда я продавал её маленькому любознательному парню, я ещё не подозревал, что через пару десятков лет, его имя будут боятся произносить вслух. Ладно. Зачем вы пожаловали? — спросил Оливандер, отдавая палочку Лили, а потом сам же продолжил говорить:
— Вроде бы, вашему сыну сейчас около четырёх лет, то есть ещё семь лет до поступления в Хогвартс. Если вы хотите купить палочку раньше, то хочу вас разочаровать, что продажа волшебных палочек детям до одиннадцати лет запрещена законом. — посмотрел на меня старик.
— А если я сам себе палочку сделаю? Что на это гласит закон? — поинтересовался я.
— Хмм… если ты её не будешь кому-то продавать, и не будешь использовать при маглах, то ничего. Однако, если бы изготовление палочек было таким простым делом, что тут справился бы и ребёнок, то мой род давно бы разорился. Слава Мерлину, что изготовление качественного концентратора, это дело сложное, и подвластное лишь настоящему мастеру.
— Господин Олливандер, Феликс у меня очень умный, но неугомонный ребёнок, и когда он захотел себе палочку, он не успокоился, пока её не создал. Феликс, покажи свою поделку. — я достал свою еловую палочку, которую взял в руки Олливандер, — Что скажете? — поинтересовалась Лили.
— Хмм… очень странный выбор древесины. Я не часто использую ель, так как она довольно капризна в выборе хозяина, однако, если она встретит свою пару, то это скорей всего, должен быть смелый экспериментатор, с хорошим чувством юмора. Именно древесина этой палочки, очень высокого качества, хоть и обработана довольно странно, отчего теперь больше подходит не для боевой магии, а для нейтральных чар и заклинаний. Сердцевина, вроде как стандартная жила дракона. В целом, хоть некоторые решения и вызывают у меня удивление, но могу сказать, что сделана она неплохо, даже возможно, на уровне моих первых палочек, которые я делал ещё будучи подмастерьем отца. Если именно ты её изготовил, то могу сказать, что у тебя определённо есть талант в изготовлении артефактов в целом, и концентраторов в частности. — отдал мне старик палочку, которую я вложил в кобуру.
— Феликс, а теперь покажи вторую. — сказала Лили.
— Может не надо? — посмотрел я на Лили.
— Давай доставай. — бескомпромиссно приказала она.
— Ладно. — достал я свою палочку из бузины, и как только её увидел Олливандер, то у него сразу расширились глаза.
— Какая зловещая палочка. — прокомментировал он, взяв её в руки, — От неё так и веет смертью. Эта палочка определённо была создана лишь для одной цели — убивать. Бузина, рог рогатой змеи, волос фестрала, хрусталь, и всё это было соединено в поистине ужасающую палочку, для применения тёмных проклятий.
— Фе-еликс! — крикнула Лили, посмотрев на меня.
— Чего? — невинно спросил я.
— Только не говори, что ты не знал всего этого, когда создавал эту зловещую палочку.
— И ничего она не зловещая. По-настоящему зловещую палочку, я хочу создать через десяток лет, когда смогу достать редкие ингредиенты, которые кроме того что редкие, ещё и очень дорогие. Вот та палочка будет поистине зловещей, ха-ха-ха. А это же просто так, баловство.
— О, что же тебе нужно для этой «поистине зловещей палочки»? — полюбопытствовал Оливандер.
— Ага, так я и рассказал. Это секрет фирмы. — ответил я, деловито сложив руки.
— Что ж, могу сказать, что хоть палочка и предназначена для применения тёмных проклятий, однако, как её будут использовать, зависит именно от владельца, ведь мои палочки, предназначенные для светлых чар, неоднократно использовали в жестоких убийствах. Держи, постарайся использовать её в бою, лишь для защиты близких, и никак не во имя чистого зла. — отдал он мне мою палочку.
— Я её и делал, чтобы иметь возможность защитить себя и маму. — ответил я, засовывая её во вторую кобуру.
— Что ж, мне будет любопытно узнать, чего именно ты добьешься в будущем. Станешь ли ты Тёмным Лордом более ужасным, чем предыдущий, или же станешь ещё более искусным волшебником, чем Дамблдор… однако, одно не исключает другое. Будь аккуратен, в выборе своего пути. Так уж и быть, из солидарности изготовителя палочек, я не буду докладывать в министерство о тебе и о твоих палочках. Всё же, у вас с твоей мамой действительно полно врагов, и вам действительно нужны инструменты для своей защиты.
Вышли мы с Лили из лавки, и она медленно, как дуло танка, повернулась ко мне, и прикусив губу, задумчиво посмотрела на меня.
— Сколько же глупостей наговорил этот старик. Ну как такой милаха как я, могу стать ужасным Тёмным Лордом? — сделал я самое невинное и безобидное лицо, которое я только мог.
— Внешность обманчива, Сам-Знаешь-Кто, тоже был приятным молодым человеком… эх, Феликс, и почему ты не можешь быть как все нормальные дети?
— Был бы я как все нормальные дети, умер бы в семь месяцев, так как, когда нормальных детей проклинаешь Авада Кедаврой, они умирают. Моя ненормальность, скорей всего и была причиной, почему я тогда выжил. Я не хочу быть беззащитным, как тогда. Ладно, пошли мороженое поедим. — направился я в небольшой ресторанчик, где продавали мороженое.
По приходу домой, нас с Лили встретила недовольная фея, что увидев на моём плече сову, недовольно спросила:
— А это чучело что здесь забыло?
— Это Софи, и она мой фамильяр, надеюсь она будет не столь бесполезна, как некоторые склочные феи.
— Угу. — подала голос сова, что начала с гастрономическим интересом смотреть на фею.
— Так значит, да? Значит это я-то бесполезная? Я тебе покажу, какая я полезная. — крикнула фея и улетела в окно.
— Хм, ну, честно говоря, если она помрёт, я не сильно-то и расстроюсь. Эх… не, мы в ответе за тех, кого приручили… но, на ночь глядя я никуда не пойду. Завтра её поищу. — ответил я, и под пристальным взглядом Лили пошёл в свою комнату, где сначала сделал для Софи насест, а потом решил прочитать о анимагах и оборотнях.
Они оба могут обращаться в животных, но разница в том, что анимаги делают это по собственному желанию, и во время пребывания в обличии зверя, они сохраняют свой разум, а вот оборотни полностью теряют над собой контроль в полнолуние, и их разум полностью заполняют инстинкты зверя.
Есть ещё один вид магов, что способны превращаться в зверей, правда, этот их дар является проклятием, отчего со временем, они навсегда становятся животным, без возможности вновь принять вид человека. Маледиктус — это проклятые женщины, чья участь впоследствии навсегда стать животным. Возможно, мама Софи была именно такой женщиной, отчего в её ауре и прослеживаются некоторые странности... а может, это просто какая-то магическая мутация самой Софи.
Хмм, непосредственно душу моей совы я не могу увидеть, отчего и не могу точно сказать, у неё душа человека или душа животного. Но сейчас моя сова ещё маленькая, и со временем как она подрастёт, это будет и так понятно.
На следующий день я пошёл искать свою проблемную фею, и вернулся лишь под вечер, уставший и весь в паутине, но с Эми на голове, которая тоже была вся в паутине.
— Феликс… какого Мерлина с тобой случилось? — посмотрела на меня Лили.
— Это всё Эми… Слушай, мам, а тебе не надо случайно яд акромантула? — спросил я, — Я тут, когда эту дурынду вызволял, добыл немного… две канистры… по пять литров… то есть всего десять.
— Феликс! Ты с ума сошёл?! Сколько можно подвергать себя опасности?
— Да не, опасно не было, было гадко, не люблю пауков. Но вообще, у меня в планах по заработку галлеонов и так была охота на акромантулов, ведь за одну пинту их яда можно выручить до сотни галлеонов. Мамуль, если сможешь продать этот яд в аптеку, то сможешь заработать где-то около двух тысяч галлеонов. А ты говорила, что я деньги не зарабатываю.
— … Феликс, что мне с тобой делать, а? Акромантулы — это опасные твари, ты ведь мог умереть. Ты так беспечно шастаешь по Запретному Лесу, а там, между прочим, иногда и оборотни встречаются.
— А с них какую выгоду можно поиметь? Шерсть оборотня можно продать? Или клыки? Если за них дают хотя бы галлеонов тридцать, то я их поищу в Запретном Лесу.
— Ты понимаешь, что если тебя укусит оборотень, то ты также заразишься ликантропией? И что мне тогда делать?
— Ничего. Я не дам укусить себя какому-то волку. Да и они бегают там лишь в полнолуние, а я по ночам дома сижу. Ну, мамуль, продашь яд в аптеку? Если надо, можешь себе немного взять. Я потом ещё добуду, в Запретном Лесу столько пауков… хех, хотя мне это даже на руку.
— Скольких пауков ты убил?
— Где-то, штук сорок… приблизительно. С одного большого паука размером с кресло, можно добыть где-то полпинты яда, а с тех, что размером с диван, и целую пинту можно надоить.
