Альпийское золото

Эгмон захохотал. Видимо, мой вопрос был действительно глупым. Хотя кто же мне расскажет? Да и книжек по государственному устройству альпов я не читала. Хотя признаю — стоило бы попросить раньше у Ненаша и всё же почитать. Может, сейчас бы лучше понимала что к чему и чем здесь Вовка занимается.

— Спроси лучше у своего учителя, когда встретитесь. Ничего секретного, просто мне лень рассказывать.

И потрепав меня по плечу, ушёл.

Наверное, он ожидал, что я задам какой-нибудь супер-вопрос. А может, и не ожидал.

В любом случае, я свой шанс прощёлкала.

Аминь.

Глава 6

Кайле всё же приехал в тот же день, только поздно вечером. Эгмон уже отбыл на Редрамон так его и не дождавшись. Да и я, если честно, уже собиралась лечь спать — мы с Вовкой отлично посидели с местным пивом и жареными крылышками, вспоминая земное прошлое. Заодно выяснила, наконец, тутошнее государственное устройство, чтобы впредь не позориться, и узнала чем Киберэльф занимается на родине. Открылось любопытное: у альпов были должности, которые можно было занимать независимо от происхождения, а были — только если родословной вышел. Причём, если какая-нибудь семья являлась 'владетельной' — это накладывало огромную ответственность. Необходимо было получить соответствующее воспитание и образование, сдать множество экзаменов и подтвердить кучу лицензий. Только после этого можно было 'претендовать' на должность. Должным образованием занимались здесь с младых ногтей и наследников не особо спрашивали чему они хотят посвятить свою жизнь. Удивительно, что при таком тоталитаризме 'бегунов' вроде Вовки было здесь совсем немного. Моему соседу пришлось возвращаться домой, потому что его предшественник неожиданно умер (да, такое иногда случалось даже в таких развитых цивилизациях, как у альпов), а никого другого на эту должность не было. Точнее, был один кандидат, но в подходящий возраст он должен был войти только через три года. До тех пор Вовке нужно было выполнять долг перед родиной хоть тушкой, хоть чучелом, и служить местным аналогом то ли мэра, то ли губернатора.

Эльф плакался о своей печальной участи весьма красочно, так что под конец мне его даже стало немного жаль. Это как же нужно не любить своё дело, чтобы променять все летающие автомобили, безумные местные горы, звенящее небо и общество сородичей на однушку на окраине Москвы и раздолбанный пикап? Хотя — сердцу не прикажешь, хорошо там, где нас нет и другие банальности. Каждый волен выбирать себе такую жизнь, какую хочет и не мне считать, что лучше: жизнь, к которой тебя готовили с детства здесь, или должность обычного программиста там.

А зеркало... Всё оказалось проще, чем я думала. С оппозицией на Улле всё плохо, поэтому есть специальный альп, который должен уравновешивать правителя. Оспаривать его решения, критиковать и предлагать альтернативные пути. Чтобы не расслаблялись, в общем. Должность эта тоже была наследственной, и каждому потенциальному правителю зеркало подбирали ещё чуть ли не в утробе. Удивительные они, в общем.

Про Рейна Вовка ничего мне рассказать не мог — для него это была дикая древность, дедушкины сказки, потому что нормальные альпы живут лишь немногим дольше современных людей. Правление моего беловолосого учителя не застал даже Китто, Вовкин отец.

Наконец, изрядно выпив и наговорившись мы разошлись спать.

Я уже почти заснула, размышляя о том, что где-то, наверное, до сих пор бродит Рейново зеркало — не посадили же и его тоже в тюрьму (иначе почему меня не попросили освободить и его?) — когда небо за окном на мгновение разрезал яркий луч.

Меня словно подбросило на кровати: кто это прилетел в ночи?! Здесь после заката жизнь словно замирала. Не знаю, как в других местах, но в Вовкиной ставке — точно. Деревня деревней.

Тихо проклиная свою беспечность (надо же было так наклюкаться? Поверила Эгмону, что сегодня уже никого не будет, блин) я принялась одеваться. Страх, который я гнала от себя всё это время, атаковал с новой силой: что скажет Нен? Захочет ли он вообще теперь меня видеть? Я ведь позор, а не ученица.

Собралась я когда прибывшие уже были на полпути к своим комнатам. Точнее, мы столкнулись в коридоре у лифта. Голос Кайле я узнала сразу же: он что-то негромко говорил Вовке. Судя по интонациям — то ли ругался, то ли воспитывал, но недостаточно громко, чтобы я могла разобрать хоть слово. С ними были ещё Ненаш (в облике Энсела), какой-то незнакомый мне многолик (судя по характерным изумрудным глазам) и четверо обычных альпов.

— Привет, — я замерла не зная что делать дальше. Если честно, я не ожидала, что они так быстро сюда доберутся. Я вообще не ожидала, что они отправятся именно сюда.

— Госпожа Филя, — Кайле сдержанно кивнул мне. — Вы забыли Энсела.

— И вы взялись лично доставить его, как мило, — ляпнула я. Ужас сковал мои мысли, а местное пиво ему в этом крепко помогло. Теперь я чувствовала себя (да и вела тоже) дура дурой. — Спасибо большое.

Энсел — Ненаш — поклонился за спиной Кайле, и его поклон был намного более глубоким и церемонным, чем того требовали обстоятельства. Ну вот. Всё пропало. Определённо. Теперь всё, что мне светит — это предельный официоз. Лучше бы просто отказался от меня, чем теперь издеваться так.

— Это не составило труда — у меня здесь другие дела, — суховато улыбнулся Огранщик. — Кстати, знакомьтесь, Хайлей, моё зеркало, — он указал на неизвестного мне многолика. — Хайлей — это госпожа Филя, наш ключник.

Он тоже поклонился — чуть менее церемонно, чем Нен, но тоже очень торжественно. Я попыталась поклониться в ответ, но вышло неуклюже. Что ж, по крайней мере я старалась. Остальных альпов мне не сочли нужным представить, да и меня им — тоже.

— Энсел, пожалуйста, постарайся в этот раз не потерять её.

— Да, господин, — Нен ещё раз поклонился — в этот раз брату.

— Филя, я хочу встретиться с тобой завтра утром пораньше. Сможешь?

— Конечно, Кайле. Скажи только во сколько.

— Энсел тебя разбудит. А сейчас прошу простить меня — нужно успеть закончить ещё несколько дел.

— Конечно. Доброй ночи.

Мы раскланялись и они ушли. Остались только я и Ненаш. Какое-то время мы просто молча стояли в коридоре и смотрели вслед Кайле и его свите. Нен, похоже, первым не собирался заговаривать. А мне было нужно столько всего сказать, что я даже не представляла с чего начать. Нужно извиниться. Узнать что произошло потом после моего исчезновения. Рассказать, что случилось со мной. Наконец, я решилась:

— Нен, я... — но он предостерегающе поднял руку и я замолчала.

— Я проведу тебя, — не предложил, но сообщил многолик. Я кивнула и мы в полном молчании отправились ко мне.

Что меня злило — в его молчании я не могла уловить ни одной эмоции. Его лицо было сосредоточенным, а дыхание и походка спокойными. Он переживал обо мне? Беспокоился? Злился на меня? Вообще не понять.

Наконец, мы добрались до моих комнат. Всё так же в молчании вошли. Ненаш плотно закрыл дверь и замер, разглядывая створки. Я молчала не пытаясь больше заговорить первой. В груди давило от предчувствия бури. Сейчас он будет страшно ругаться, а потом заявит, что не может быть учителем такой глупой девчонки. И всё. На этом счастливая глава моей жизни с Ненашем закончится.

Ну же?! Быстрее бы он уже сказал хоть что-нибудь, чтобы это прекратилось. Сейчас я готова была бросить всё, вернуться на Землю и никогда больше не вспоминать ни об иных мирах, ни об их жителях.

— Как я могу загладить свою вину? — Спросил у дверей Ненаш.

ЧТО? Что он сейчас сказал? Его вопрос настолько застал меня врасплох, что я смогла только выдавить:

— А?

Нен повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Как я могу загладить свою вину? — Твёрдо повторил он спрашивая теперь меня, а не дверные створки.

То есть, всё наоборот? Это он считает, что он — паршивый учитель, не смог нормально выучить ключника? Не смог защитить меня тогда, на приёме у ракшей? У меня словно камень с души свалился. Ну, мы друг друга стоим.

— Это будет непросто, — так же твёрдо и предельно серьёзно ответила я. — Но кое-что ты можешь сделать уже сейчас.

Теперь главное — суметь удержать лицо.

— Подойди, стань вот сюда, — я показала на место в полуметре перед собой. Он послушно подошёл ещё ни о чём не догадываясь. — Так, хорошо. Теперь расставь руки, вот так. Шире. Ага.

Обнимашки, позиция первая. А он всё ещё не понимал. Только лёгкое недоумение читалось на лице.

Я сделала шаг вперёд. Крепко обняла и уткнулась лбом ему в грудь.

— Теперь можешь опускать, — пробурчала я куда-то в район его правого соска.

Нен шумно выдохнул мне в волосы и обнял так крепко, что на мгновение у меня спёрло дыхание.

Не знаю сколько мы так стояли. Да я, если честно, и не считала. Хотелось бы надеяться, что целую вечность, и все наши проблемы за это время сгинули в пучине прошлого.

— Я чуть с ума не сошёл, — наконец, едва слышно прошептал Нен.

Я только крепче обняла его в ответ.

— Что за странная манера у этих ракшей брать силой не пытаясь договариваться, — буркнула я. Мы перебрались на кушетку, но ни до чего серьёзного дело не дошло. Просто обнимашки, позиция вторая. И не забывать про алкоголь! Я старалась на Нена не дышать, но думаю последствия наших с Вовкой посиделок до него долетали весьма отчётливо.

— В смысле?

— Ну, что посланник Миур, что потом председатель Гор — сразу требуют ничего не предлагая взамен. Так дела не делаются. Или они рассчитывали меня заворожить какой-то своей ракшевой магией?

— А ты, типа, и не заметила? — Хмыкнул Нен.

— Ну, смотрели томно в глаза. И что? Говорю же, так дела не делают.

— Понятно. Разница в ментальных картах.

— Чего?

— Люди и ракши — родственные виды, но в связи с тем, что Земля находится в Поясе, случая подробно изучить homo sapeins у ракшаских учёных не было. Вот и выдуриваются.

— А на вас эти 'и глазами так уууу' не действуют?

— Отчего же, на простых альпов действуют. Таких, как я, только не берёт.

— А меня отчего же? Не было случая подобрать правильную 'карту'?

— Да кто ж его знает. Люди — вид, изученный довольно слабо, особенно касательно ментального воздействия. Альпы такими методами не пользуются, а вне Пояса о вас мало кто вообще слышал.

— Экзотическая раса, да?

— Ха, это ты ещё экзотические расы не видела... — Ненаш о чём-то задумался и замолчал. Видимо, вспомнил что-то экзотическое.

— И ещё одно, — отвлекая его от мыслей добавила я. Нужно просить сейчас, пока железо горячо! Потом опомнится — и опять без калёных клещей ничего не вытянешь. — Мне нужна история твоей семьи. Без прикрас.

— В смысле? — Ненаш удивлённо посмотрел на меня.

— Я не понимаю, что происходит. А если я не понимаю — могу наломать дров. Вот смотри, ты сам говорил, что не должен был становиться королём. Но ты ведь не старший сын. Старший сын — Кайле. И первым в наследовании был он. Почему так получилось, что вы поменялись местами? И Улла, ваша сестра — куда она делась? Насколько я успела понять, у вас здесь равноправие полов, и не должно было быть проблем с тем, что она женщина.

Я чувствовала, как окаменели от напряжения его мышцы под моей рукой, но какого чёрта? Я не собиралась останавливаться. Я понимаю, что несмотря на свой ключнический дар, для большинства я — всего лишь дикарка из закрытого мира. Я не хочу быть просто пешкой. Я хочу хотя бы немного доверия. Вдруг неожиданная мысль поразила меня: Ненаш ведь говорил, что все многолики — зеленоглазы. Но у Уллы с фотографии глаза были другие — синие, как два сапфира. Что, если она оказалась уродом в семье? Не унаследовала многоличества (или как это называется правильно). Тогда понятно куда она делась — просто умерла от старости за прошедшее время, как любой нормальный альп.

— Или она была не многоликом? — Тут же спросила я.

— Откуда ты... — Нен запнулся.

— Знаю?

— Да.

— Фотографию вашу видела.

— А где ты её...

— Сначала ты.

— Что — я?

— Расскажи.

Ненаш нахмурился и засопел.

— И как мне лучше тебя звать?

— В смысле?

— Первый же местный учебник по истории сообщает, что предыдущего короля звали Рейном, а не Ненашем.

— О... — Ненаш озадаченно нахмурился и я непроизвольно восхитилась: неужели он забыл о такой мелочи?! Дааа, хитроумный король уже не торт. Стареет, стареет. — И давно ты знаешь как меня зовут на самом деле? — Вдруг спросил он.

— Ну, если честно... С самого начала.

— Ага.

— Кайле тебя так назвал в первый день, когда думал, что я не слышу.

— Нда. — Он помолчал, а потом встряхнулся. — Ну, в целом это ничего не изменило. Ты, главное, не говори никому. У многоликов не называть своих настоящих имён — обычное дело, поэтому если ты промолчишь в ответ на прямой вопрос, это будет воспринято нормально. Главное — не ври. На лжи легко поймать.

— Лучше промолчать.

— Да, лучше промолчать.

— Ладно.

Мы замолчали. Где-то через минуту я не выдержала:

— Ты что, следуешь собственному совету?

— В смысле? — Нен недоумённо посмотрел на меня.

— Молчишь. Я вопрос тебе задавала, если ты забыл.

— А... — он опять помолчал, правда, в этот раз совсем недолго. — Да. Лучше я тебе ничего не скажу. И дело даже не в том доверяю я тебе или нет. Бывают моменты в жизни... Когда не можешь смолчать. Поверь мне, я знаю. Если ты ничего не будешь знать — ничего не сможешь выдать. А то, о чём ты спрашиваешь — очень серьёзная тайна. От неё зависит слишком многое.

Мы опять замолчали. Но тишина больше не была спокойной и радостной. Скорее — наполненной ожиданием неизвестного.

— Так где ты видела фотографию? — Наконец, повторил свой вопрос Нен. Или Рейн? Как лучше его звать-то? Если я буду звать его про себя Рейном — так недолго и вслух ляпнуть. Пусть остаётся Ненашем.

— Мне Эгмон показал.

— Эгмон?.. — От удивления Нен даже привстал на локтях, и я съехала вниз.

— Ну да, это он нас с Таг привёз на Улле. Ты не знал? Мы же без ключа сюда не попали бы.

— Нет, не знал... — Нен выглядел настолько растерянным, что я невольно забеспокоилась. — И он так и сказал тебе, что его зовут Эгмон?

— Ну... да... А что?

— Как я уже говорил — обычно мы не называем своих настоящих имён. И... и как он выглядел?

Да, их паранойя распространялась даже на меня: почти всегда меня представляли как госпожу Филю, а не как Марину.

— Ну... высокий такой, кожа рыжая в полоску, как у тигра. И грива ещё вместо волос...

— Да нет, я про другое. Как он... выглядел?

— Нормально, — я озадаченно уставилась на Нена. — Бодрый. Почему ты спрашиваешь?

— Да так... — Нен откинулся обратно на спинку кушетки. — Он ещё здесь?

— Нет, уехал уже. Сказал, что нужно возвращаться на Редрамон.

— Ага...

— Жаль, что разминулись?

— Нет... — а потом второй раз более уверенно: — нет. Он бы меня узнал.

— Э... То есть что, никто не знает, что ты здесь?

— Кроме Кайле и Хайлэя никто не знает кто я на самом деле. Для остальных я — просто какой-то там многолик. Нас не то, чтобы как грязи, но и не два десятка. Никто не знает нас в лицо, да и бессмысленно это. А вот другой многолик меня опознает в два счёта.