Молодые Боги

Осматриваясь на бегу по сторонам, упустил момент и едва не врезался в спину затормозившего Геральта. Толкнув массивную деревянную дверь, он зашел в небольшой зал, взмахом руки заставив вспыхнуть светильники под арочным кирпичной кладки потолком. Здесь был широкий дубовый стол с двумя скамьями, а по стенам развешано восемь больших гербовых щитов — сейчас пустых; убранство завершал тяжелый сундук в углу. Слева и справа из залы отходило два коридора — в каждом по восемь узких дверей. Пробежав в тот, что справа, беловолосый остановился у последней. Приложив ладонь к створке, он быстро сделал пару взмахов, работая в интерфейсе.

— Руку!

Я послушно приложил к двери ладонь.

"Внимание! Свободное помещение класса "Личное пространство""

"Желаете стать единоличным собственником? Стоимость — 0"

"Желаете назначить право посещения?"

Стать собственником я желал. Гостей нет. Убрав руку, недоуменно посмотрел на дверь — никакого намека на ручку и в помине не было. Толкнул ладонью — никакого эффекта, лишь мелькнуло очередное сообщение о возможности записи права посещения.

— Где она тебя только откопала? — недоуменно пробормотал Гера.

— Что?

— Просто иди и все! — схватив за плечи, он толкнул меня прямо в дверь. Крепкие иссохшие доски прыгнули мне в лоб — я только зажмурился в ожидании удара — но пробежав несколько шагов, едва не упал, взмахами рук сохраняя равновесие.

— Быстрей! — раздался оклик снаружи.

Я оказался в небольшой келье, в которой стояла лишь узкая деревянная кровать и сундук инвентаря — поменьше, чем в общем зале. Зато присутствовало окно — узкая бойница, через которую заглядывали солнечные лучи. Прыжком оказавшись у сундука, рванул крышку. Не поддавалась. Может, просто сумку на кровать бросить? Но тут, повинуясь догадке, я положил ладонь на крышку.

"Внимание! Свободное помещение класса "Личное хранилище""

"Желаете стать единоличным собственником? Стоимость — 0"

— Эй! Ты там сознание от страха не потерял?

Закинув в сундук вещи, обернулся к выходу. Разбежавшись, бросился на дверь и зажмурился, ожидая удара. И он последовал — сильный, мощный, — я только охнул от ожегшей лицо боли. Да как так?

Открыл глаза и понял, что врезался в стену коридора, выскочив из кельи.

— А ты хорош... — протянул с неоднозначной гримасой Геральт. — Если что, из двери можно просто выходить, не обязательно стену таранить. Все, бегом! — другим тоном произнес он, и мы рванули обратно.

Перед входной решеткой Гера замедлил шаг, и мы степенно ступили на веревочный мост. Пока шагали по нему, с тяжким вздохом упал на землю первый курсант.

Хорек — вот неудачник. Но сразу же после него повалились еще несколько человек — те, которые держались из последних сил, не желая быть первыми проигравшими.

Когда я занял место рядом с глухо дышавшим Санчесом, с трудом удерживающимся на трясущихся руках, невольно отметил, что стойка в упоре лежа на первый взгляд не доставляет неудобств ни братьям всадникам, ни японке, ни Юлии. Но только на первый взгляд — все же на опущенных лицах девушек можно было заметить скрытое напряжение, а руки братьев мелко подрагивали.

— Встаньте в строй, — кивнул мне мастер.

Мастер Олег — крупный, лысый, с бычьей шеей. Второго, Игоря, поблизости уже не было.

— Господа кандидаты. Те, кто сумел продержаться, могут подняться. Те, кто упал, пока остаются отдыхать. Кандидат Джесс, примите стойку в упоре лежа.

Вздохнув, я чуть подпрыгнул, а приземлился уже на руки, замерев в планке даже без внутреннего протеста. Мастер в полной тишине принялся мерить шагами строй — периодически его высокие ботинки со скрытой боковой шнуровкой мелькали совсем рядом с моим лицом.

Первые несколько минут не доставили особых неудобств. Чуть погодя понемногу начала разливаться тянущая усталость по прессу и плечевому поясу. Еще минута по ощущениям — и мышцы на животе начали мелко и противно подрагивать.

— Господа. И дамы. Хочу отметить, что кандидат Джесс находится в стойке уже на минуту дольше, чем вы все, когда ожидали его возвращения.

Вдох, выдох. Вдох — двести пятьдесят один, выдох — двести пятьдесят два. Прошло уже больше пяти минут — на каждые шестьдесят секунд по счету дыхания у меня обычно получается примерно около пятидесяти.

Вдох — двести шестьдесят, выдох — двести шестьдесят один.

— Господа и дамы, давайте сделаем следующее. Кандидат Джесс находится в стойке уже на две минуты дольше, чем довелось вам, поэтому...

Как же показушно обстоятельно он проговаривает слова! Тут еще Мастер Цитадели сделал паузу — ботинки его вновь мелькнули перед моим лицом.

— От вас жду разрешения подняться кандидату Джессу, а также тем, кто не справился со своим телом и лежит сейчас на земле. Достаточно будет слова троих, и мы продолжим подготовку к следующей части экзамена.

"Следующей части? Экзамен что, уже идет?"

Двести восемьдесят пять. Двести восемьдесят шесть.

"Процедура переодевания перед строем, получается, тоже часть экзамена?"

— Кандидат Санчес, голос принят. Хм, кандидат Сакура. Голос принят.

Плечи, руки, пресс — все мышцы сейчас будто одеревенели, заходясь в противной дрожи слабости. Скосив глаза, я украдкой скользнул взглядом по сапогам Юлии. Почему она молчит?

Вскоре понял, что больше не могу. Закрыв глаза, перестал считать и начал дышать глубже — стараясь продержаться как можно дольше. Сосредоточившись только на дыхании, постарался отстраниться от навалившейся тяжести и окутывающей меня противной слабости. Не обращая внимания на тяжелую — до боли — мышечную усталость, представил невероятно далекий, но навсегда отпечатавшийся в памяти свой первый летний рассвет на берегу подернутый дымкой реки.

Глубокий вдох, выдох. Мыслей больше не было, лишь картина родного края стояла перед глазами, помогая отвлечься.

— Итак, господа. И дамы. Кандидат Джесс находится в стойке уже почти пятнадцать минут. И я огорчен тем, что больше никто из вас из-за пока не совсем ясного мне чувства солидарности не желает, чтобы ваши будущие сокурсники встали и продолжили вместе со всеми прохождение вступительного экзамена.

Когда до меня дошел смысл слов мастера, я открыл глаза. Прислушиваясь к телу, понял — мышцы больше не дрожат, а усталость ушла.

— Судя по тому, что кандидат Джесс уже несколько минут назад смог облачиться в доспех духа, я заканчиваю — ведь теперь он может занимать наше с вами время предостаточно долго. Кандидат Джесс, поднимитесь, поздравляю вас с открытием одного из основных талантов, совершенствованием которого мы занимаемся на первом году обучения.

Доспех духа?

Я поднялся, не чувствуя даже отголоска усталости в мышцах, лишь силу и свежесть.

— Господа кандидаты, в нашей Цитадели принято приветствовать успехи сокурсников. Прошу.

С некоторым запозданием раздались жидкие и нестройные аплодисменты.

— Нет, не так, — покачал головой мастер. — Смотрите, — похлопал он, показывая как надо, — семь хлопков, господа и дамы, семь — считайте про себя. Последние три вот так, с замедлением, — показал он еще раз. — Готовы? Прошу.

В этот раз хлопки прозвучали слаженнее и громче, но тут же были прерваны.

— Стоп-стоп-стоп! — поднял руку мастер. — Господа кандидаты, то что вы лежите на земле, не должно мешать вам приветствовать успехи сокурсника. Итак, прошу.

Мастер чуть поджал губы, скептически оценивая результат, но все же после некоторого размышления кивнул.

— Замечательно. А теперь пройдемте. Нет-нет-нет! Тем, кто лежит, вставать не надо — догоняйте как можете. Попрошу лишь поторопиться.

Неприятно, конечно — я чувствовал злые взгляды в спину от ползущих неудачников — но оставлять Карту Хаоса валяться на обочине дороги был не готов.

Следуя за мастером, мы прошли около сотни метров, оказавшись у двух каменных колонн, между которыми была проведена белая стартовая линия.

— Господа кандидаты, перед вами видна Арена, расстояние до нее — километр. От вас требуется добежать до этого сооружения и сделать еще пять кругов вокруг.

— Кадет Геральт, — чуть приостановился Мастер, — организуйте доставку необходимого оружия для следующей части вступительного экзамена. И да, позовите дежурного священнослужителя, он нам всем сейчас понадобится.

Клеопатра и Сакура

Примерно три километра — один до арены, а также еще два ориентировочно по счетчику кругов, пробежать получилось у всех. И хотя некоторые из претендентов выглядели усталыми, с ног все же никто не валился. После десятого круга, повинуясь жестам контролирующего забег второкурсника, мы через широкий арочный коридор прошли внутрь Арены. Рядом со мной оказались Санчес и японская девушка Сакура. Которой, едва улучив момент, я изобразил благодарный поклон — принятый как само собой разумеющееся — с уверенным достоинством.

Когда все кандидаты вышли на песчаную площадку арены, второкурсники тут же принялись выстраивать всех вдоль стен ограждения высотой в два человеческих роста, за которыми начинались зрительские места. Строение было типично для Древнего Рима — каменные скамьи по кругу амфитеатра, посыпанная песком площадка, решетчатые ворота для выхода участников, а также натянутые поверху тенты для защиты от солнца.

Вдоль стен каменного ограждения площадки, за которым возвышались ряды для зрителей, было выстроено разнообразное оружие — алебарды, пики, копья, щиты, булавы, топоры, самые разные мечи — северные, бастарды, спаты, двуручные, была даже парочка фламбергов. Все аутентичное прошлым эпохам и никаких признаков новодела — подобно нашей футуристической униформе или фэнтезийного вида глефе Саяна.

На специальном помосте для почетных гостей находилась приметная компания: человек пять мастеров и несколько девушек в похожей на академическую форме, только подчеркивающей женскую красоту, с приятными для глаз вырезами на боках и с глубокими декольте. И облачение их было серого цвета, со вставками на плечах, выделенными ядовито-зеленой каймой. У двоих в руках были подносы с напитками — слуги Цитадели?

На возвышении для почетных гостей стояло семь высоких кресел. Даже не глядя на цвета спинок — белый, красный, синий, серый, фиолетовый, — можно было догадаться, что это места для гостей из других Цитаделей. Шестое кресло с красно-золотой полосой на белом, вероятно, для магистра хранителей. А на седьмом, центральном, сейчас восседал Великий Магистр цитадели Эмеральд.

Глядя на девушек-служанок, я скрипнул зубами, представив на месте одной из них Катю. Но, стараясь успокоить самого себя, поискал глазами Юлию — вытащившая меня из рабства девушка выглядела внешне невозмутимо, а на мой взгляд не отреагировала. Но обещание ее я помнил. В то же время не забыл и странный взгляд, которым она наградила меня при нашем разговоре о Кате.

Из поднятой решетки вышел молодой монах в черной рясе без каких-либо отличительных знаков. Сделав несколько шагов по песку арены, он замер и вопросительно глянул вверх. Увидев кивок магистра, священнослужитель двинулся в центр арены.

— Кандидат Джулия! — раздался приятный голос одной из служанок — девушка сейчас стояла у самого края парапета на площадке для высоких гостей.

Юлия, не торопясь, вышла из широкого круга, прошлась мимо меня — даже не удостоив мимолетным вниманием, и шагнула к стене, заставив подвинуться Сакуру и Санчеса. Взяв огромный, едва не превышающий ее рост, двуручный меч, Юлия двинулась к центру арены. Клинок она небрежно волочила следом за собой — тот оставлял глубокую полосу в песке поверх ее следов.

Священник двинулся навстречу, поддерживая полы рясы. Приблизившись, он положил ладонь на лоб девушки и принялся читать молитву, делая правой рукой пассы в воздухе. Закончив благословление и перекрестив девушку напоследок, священник двинулся в нашу сторону и встал на место, освобожденное Юлией.

Из тех же ворот между тем появился Саян. Оружие — массивный полуторный меч с широким лезвием — он нес на плече, двигаясь при этом несколько лениво и даже расхлябанно.

Поединщики застыли друг напротив друга. В полнейшей тишине прошло несколько томительных секунд, после чего Юлия двинулась вперед — она шагала мягко как кошка, лишь едва слышно скрипел грубый песок под волочащимся следом клинком. Несколько тянуще медленных шагов, постепенно становящихся все шире и шире, и девушка неожиданно ускорилась, перейдя на быстрый бег. Огромный клинок с парящей легкостью взметнулся, раскручиваясь и полетел в Саяна. До последнего момента тот сохранял невозмутимость, глядя в сторону — я едва не зажмурился, когда клинок обрушился на него сверху. Но миг — и широкий меч с плеча Саяна, повинуясь движению руки, взметнулся — арену сразу огласил громкий лязг встретившегося оружия. Раскрутившись в едва заметном глазу пируэте, уходя от падающего сверху клинка, Саян нанес широкий, размашистый удар в спину Юлии — зрители невольно охнули, но девушка успела перекинуть лезвие за спину, принимая на него удар. Звонкий шлепок, когда отразивший удар клинок плашмя ударил ее по ягодицам, и Юлию бросило вперед. Пробежав несколько шагов, она едва не упала — но почти сразу будто растворилась в воздухе, уходя от добивающего удара.

Две едва видимые взгляду фигуры закружились по песку арены, плетя стальную паутину. То и дело мечи встречались прямыми ударами — так что поединщики застывали на краткий миг, но после расходились и вновь лишь взметывался песок под ногами, а глаз с трудом успевал за движением. Саян гонял сестру по арене, стараясь сблизиться — для нанесения ударов своим огромным мечом ей надо было набрать ход пируэтами, он же — с меньшим по длине оружием — имел преимущество на короткой дистанции.

Широко взметнулся очередной росчерк стали — Юлия повторила страшный удар сверху, вот только Саян неожиданно для всех схватил меч двумя руками и шагнул прямо под удар, выставив клинок как посох над головой. Вновь громкий лязг разнесся по всей арене, и тут же последовал еще один шаг вперед от Саяна, неожиданно ударившего Юлию ногой в живот. Девушка отлетела на несколько метров, а Саян прыгнул вперед и ударил снова. Тяжелый меч в руке Юлии потерял свою страшную силу — став просто неподъемной железкой. Вновь скрежет встретившихся клинков, следом громкий болезненный девичий вскрик — так бывает, когда сила отраженного, не парированного удара, передается в ладонь через небрежно взятое оружие. Выронив меч, Юлия неуклюже упала на прямую руку — последовал еще удар и грудь беззащитной теперь девушки окрасилась широкой красной полосой.

Подождав, пока закончатся короткие судороги, Саян довольно бережно, но стараясь не запачкаться, взял девушку на руки, опередив бежавших от решетки слуг и отнес ее к краю площадки под стену амфитеатра. Слуги арены в униформе таких же цветов с приметными яркими полосами, как и у прислуживающих в ложе девушек, замерли, а после вернулись к решетчатым воротам, где и расположились в ожидании.

Совершенное на глазах у всех убийство — с показным хладнокровием, при полном безразличии окружающих — поражало. Стараясь сохранить невозмутимость, я перескакивал глазами по лицам курсантов, ища страх, удивление, растерянность. Ничего подобного не было — как будто смерть Юлии буднична и спланирована заранее. Зато многие поглядывали на Саяна, а в глазах некоторых претенденток я увидел искорки восхищения.