Лорд Арнгейл из рода Чувствующих

В обозе, застывшем свернувшейся змей, тем временем тоже никто не спал. Возчики, вооруженные крюкообразными топорами и абордажными саблями, сгрудились вокруг небольшой фигурки и с болью в глазах следили за ней. Худенький подросток, замотанный в мохнатый плащ, трясся как осиновый лист на ветру и ни как не мог успокоиться.

— Ну, мужики, че на мальчонку зенки лупите? — Вадей повел здоровенный плечами, расталкивая столпившихся. — Идите лучше к завтрему готовьтесь. Завтра чей кровушку полить придется... Давай, давай. Я с ним посижу..., — Вадей наклонился к Тарну и осторожно провел рукой по его голове. — Вот ты какой оказался. Мала птичка, а как кусуча. Не бойся, не бойся, никому я ничего не расскажу. Ты ведь эту тварь изнечтожил.

Из под полураскрытого одеяла на мгновение мелькнули испуганные глаза и тут же спрятались, а одеяло вновь затряслось. Тарн все еще никак не мог отойти от недавнего своего магического срыва, благодаря которому часть лагеря до сих пор представляла собой выжженную пустыню.

— Эх-ма, совсем мальчонку загубил человеческо поганный, — приговаривая, Вадей продолжал гладить Тарна по голове. — Ты вот что друг сердешный..., — на этих словах он замолк, задумавшись, как помочь мальчонке. — Я ведь как твово росточка был також ведь бывало трясся от каждого шороха. Батя думал, что это со мной падучая приключилась... Хорошо дядько Пурей его вразумил да мне помог.

Словом, вспомнил Вадей как лечил его дядько Пурей, средней руки маг, который по известным только ему причинам прятался в их занюханном селении. Тот, сухонькой старичок с лохматыми космами да вечно растрёпанной бородищей, бывало приговаривал: «Ты, Вадька, как трясти тебя снова начнет, подыши шибче и глубже. Потом матушку сыру землицу попроси со всем уваженьем страхи твои забрать. Она, матушка, услышит и поможет. Она, заступница, завсегда помогает, если к ней с добрым обращением. Весь свой страх собери в комочек и через ножки в землицу кинь».

— Попроси, паря, попроси, — он шептал и шептал, вспоминая, как его оставленный дома маленький сын точно также стучал зубами от страха. — Землица все примет...

И было Вадею совсем невдомек, что эта хитрая премудрость, давно-давно показанная ему старым сельским магом была совсем не такой уж простой безделицей, как ему думалось. Тот старикашка с вечно безумными глазами на самом деле был настоящим магистров магии, упавшим в королевскую немилость, и вынужденным скрываться в глухой глубинке. Эта же казавшаяся простенькой психологическая техника про матушку-землицу была ни чем иным как самой настоящей формулой магической стабилизации, которую преподавали на первом курсе магической академии. Именно ее, пусть и в таком виде, так не хватало маленькому Тарну, снова и снова сгорающему в магических приступах.

— Вот так... Дыши, дыши, — обрадовано заговорил Вадей, видя как грудь мальчишки начала то глубоко опускаться, то глубоко поднимается. — Сейчас и полегчает. Потерпи немного, совсем немного.

Через какое-то время маленькому магу и правда стало легче. Сильная дрожь его оставила, бледность с лица спала и кажется даже страх из его глаз начал пропадать.

— Вот, водички, родимый, давай глотни... Хорошо, вот как хорошо... И не бойся больше, не бойся. С нами паря не пропадешь. Мы ведь возчики как большая семья и за своих завсегда горой. А теперь и ты у нас сыночком будешь, — умильно шептал Вадей, глядя на судорожно глотающего воду мальчика. — Сейчас вона поспать и все будет хорошо.

Тарн, наконец, оторвался от меха с водой и посмотрел на возчика. И столько в его глазах было отчаяния, страха, что Вадей с трудом сглотнул появившийся в горле ком.

— Я тоже ваша семья? — прохрипел мальчик, с надеждой заглядывая глаза здоровяку. — Семья? Да? — а возчик, не в силах выдавить из себя ни слова, лишь кивнул головой. — …

Мальчишка чуть улыбнулся и устало откинулся на кошму в повозке, а через мгновение он уже оказался завернут в нее. Закрывая глаза, Тарн еле слышно шептал, словно заклинание лишь несколько слов— «семья», «моя семья», которые словно якорь кораблю удерживали его от падения в пропасть магического безумия.

Однако поспать юному магу толком так и не удалось. Едва забрезжил рассвет, как с той стороны реки начали раздаваться пронзительные звуки труб. Передовые сотни Фернгельда четырьмя колоннами начали переходить реку вброд. .

— Нападение, нападение! Ратуйте братья! — одновременно со стороны реки начали раздаваться и вопли королевских десятников. — К оружию!

Напоминала разворошенный пчелиный улей и королевская ставка, в которой никак не ожидали нападение слабейшего по численности врага. Принц Эрик верхом на статном черном жеребце, который словно в нетерпении перебирал копытами, с недоумением всматривался в в сторону реки, поверхность которой забурлила от сотен и сотен остроконечных шлемов и смотревших в небо наконечников копий.

— Они что там совсем ничего не видят перед собой? У нас же пехоты едва ли не вдвое — втрое больше, — непонимающе протянул Эрик, разворачиваясь к своей свите. — Кто-нибудь может мне объяснить что происходит?

Первым, собственно, как и всегда, отозвался виконт Карелл, задира и повеса, приходящийся королевской семье какой-то дальней родней. Поглаживая свои узенькие нелепые усики, молодой мужчина со смехом заговорил:

— Ваше высочество, они же пропили все свои мозги! Что вы хотите от этих островных крыс? Вы только посмотрите на них! — скаля крупные зубы, тыкал он глазами в переправлявшегося противника. — Они даже не понимают, что нигде не принято нападать с реки на противника, который сидит на берегу. Всем известно, что переправляться нужно только там, где тебя никто не ждет и не сможет помешать. Ха-ха, фернгельдские болваны не знают даже этих прописных истин!

Знал или не знал эти аксиомы фернгельдский полководец, но копейщики врага упорно шли к берегу и вот-вот должны были вступить в бой с королевской пехотой.

— Какая нам собственно разница, ваше высочество, знают они что-то или не знают. Важно лишь то, что они даже если опрокинут наш центр, все равно попадут под двойной фланговый удар, — поддержал виконта другой свитский, степенный граф Альмера; этот дородный мужчина с лицом, густо покрытым оспинами, тоже явно верил в слабоумие, поразившее командующего Фернгельда. — Центр у нас конечно слабоват и состоит почти полностью из ополчения. Но на флангах стоят ветераны двух компаний. Там такие молодцы, что им эта шваль на один укус, — пренебрежительно махнул он пухлой рукой с нанизанными на пальцах массивными кольцами. — Я рад поздравить вас ваше высочество с первой и уверен не последней в этой компании победой. Его величество должен оценить ваши старания...

Сзади раздался довольно громкий и недовольный выдох остальной части свиты, которые последними словами корили себя, что успели сделать то же самое первыми. Принц же явно оценил эту лесть, хотя и не подал виду. Видимо, пытался молча примерить к своей голове лавры победителя.

— Подождите, подождите, дорогой граф, вы слишком торопитесь, — наконец, проговорил Эрик, с трудом скрывая улыбку на своих губах. — Хотя, не могу не признать, что фернгельдцы и правда сошли с ума, если идут прямо в приготовленную для них ловушку... Кажется, началось, господа.

Фернгельдские пикинеры, и правда, достигли противоположного берега и без всякой остановки бросились на столпившихся на берегу мечников короля. С первых же мгновений здесь началась самая настоящая свалка, в которой слишком длинные копья врага оказались пренеприятным сюрпризом.

— Ого-го, — присвистнул кто-то из-за спины принца. — Это какой-же длинны у них копья? Четырнадцать, пятнадцать локтей? Первый раз вижу такие оглобли... Их же двумя руками держать надо...

Удивленный придворный, который оказался наделен не только острым зрением, но и сообразительностью, оказался не так уж и далек от истины. Взбиравшиеся в этот момент на берег пикинеры были вооружены новомодными копьями, которые из-за их большого веса и аномальной длинны приходилось удерживать двумя руками. Щит же, защищающий тело такого бойца, ремнями надежно крепился к локтю одной из рук и совершенно не стеснял при ударе копьем. Эти пикинеры были особым подразделением армии Фернгельда, предназначенным для первого удара по таранного удара по боевым порядкам врага. Собственно, сейчас они и делали то, чем их их учили.

— Кажется, наша победа откладывается, — маг огня маркиз Таренн негромко прогудел в свою роскошную густую бороду, правда слова его были услышаны всеми; побагровевший принц аж заскрипел зубами от злости. — Мне думается, атаковать они решили не с проста...

Принц после этих слов с трудом, но все же смог выдержать небольшую паузу. Резко развернувшись в седле, он едва сдерживая досаду, громко спросил:

— Вы что-то сказали мессир Таренн? — старик маг вскинул голову. — Не повторите, чтобы расслышали мы все.

С кряхтением Таренн коснулся шорами коня, чтобы оказаться к принцу ближе.

— Я говорил, что нельзя недооценивать тех, кто на той стороне. Фернгельд опытный и сильный враг, который редко делает что-то необдуманно. Уверен его соседи, вольные баронства и султанат Хокку, которые уже покорились Фернгельду, согласились бы со мной, — старик взмахнул рукой в сторону разворачивающегося сражения, где пикинеры врага медленно и неуклонно продавливали центр королевских войск. — Мне конечно неведомы планы врага, но кое о чем я догадываюсь... Обратите внимание, ваше высочество на центр наших войск. Он почти полностью состоит из недавних новобранцев и ополченцев, которые еще неделю назад и меча-то в руках не держали. За ним находится наш обоз с припасами для всей военной компании. Думаю, Фернгельд хочет не столько разбить нас, сколько расстроить наши ряды и задержать, а лучше уничтожить, обоз с припасами и продовольствием.

Гнев с лица Эрика сходил буквально на глазах, в которых стали угадываться растерянность и беспокойство. Такого он явно не предполагал! Правота старого мага становилась для него все более и более очевидной. Ведь потеря обоза с припасами для прибрежных крепостей и формирующихся армий второй линии станет если не катастрофой для королевства, то очень сильным ударом.

— Видите, как быстро пикинеры выбрались на берег. Дальше все будет только хуже..., — грустно продолжал маг. — При вашем дедушке, пресветлой ему жизни у благих богов, я уже видел нечто такое. Гургузские наемники любили подобные пики. Правда, наконечники у них были другие. Хм... Так вот, если гургузы выстраивали строй, то на их пути лучше было не вставать.

Свитские, внимательно все это слушавшие, словно по команде перевели взгляды на берег, где, скопившаяся в десятка четыре толпа пикинеров вдруг начала выстраиваться в нечто. Десяток за десятком быстро становились друг за другом, затылок в затылок. Каждый последующий строй протягивал свою пику рядом с пикой стоявшего перед ним. В результате, на опешивших королевских мечников смотрел ощетинившийся вперед многометровыми копьями квадрат, бога и тыл которого, правда, защищала жидкая цепочка воинов с высокими ростовыми щитами.

— Да... Пожалуй, все так и будет, — угрюмо закивал маркиз Таренн. — Они явно нацелились на обоз.

На береговой линии тем временем уже стояло два квадрата — ежа, через мгновение — три, которые начали медленными шажками расширять плацдарм. Взбиравшиеся на берег все новые и новые пикинеры уже строили четвертую и пятую коробки.

— Что же мы стоим? — вдруг возмущенно вскрикнул виконт Карелл, горящими глазами оглядывая и принца и его свиту. — Они же вот — вот наберут полную силу. Ваше Высочество, чего мы ждем? — виконт то хватал рукоять меча, то порывисто отталкивал ее от себя. — Отдайте приказ и мы сбросим этих тварей в реку! Я готов, Ваше Высочество, лично возглавить сотню ваших гвардейцев! Мы раздавив их как навозного жука, а ваши маги поджарят остатки...

Подавленный принц выглядел растерянным. Взгляд его перебегал с одного придворного на другого, словно в поисках поддержки или совета. Он никак не мог решится на первый шаг, прекрасно понимая, что потом уже будет не остановиться. Что он должен был делать? Атаковать прямо сейчас, спасая тем самым обоз, или, пожертвовав королевскими припасами, попробовать уничтожить весь вражеский отряд? От внутреннего напряжения, Эрик прикусил губу...

— Ваше Высочество, не слушайте его! Ни в коем случае не слушайте его! просипел, тяжело дышавший, граф Альмера. — Еще равно трогать фланги. Пусть враг увязнет по глубже, — от возмущения у него даже второй подбородок дрожал, словно студень. — Ваше Высочество, ничего страшного с обозом не случиться. Ну сожгут пару повозок и фургонов, прирежут десяток возниц и лошадей. Все тронуть они просто не смогут, — граф говорил с таким жаром и уверенностью, словно предвидел будущее. — Потерпите еще немного. Совсем чуточку. Еще немного и через реку переправиться основная часть вражеского отряда.

Такая живо демонстрируемая уверенность заразила и принца, который выпрямился и уже не смотрел по сторонам взглядом выброшенного из дома пса.

— … Я принял решение. Отправляйтесь к войскам и готовьте их для удара. Как только Фернгельд доберется до обоза, я дам сигнал к атаке. Идите!

Часть свиты, развернув коней, тут же ускакала к войскам. Остальные сгрудились вокруг принца, занимая освободившиеся места. Ведь завоевать благосклонность принца, будущего короля, стоило немало.

— Пока, дорогой маркиз, все идет именно так, как вы и говорили, — Эрик полуобернулся к старому магу. — Пикинеры Фернгельда давят по центру, не давая моим мечникам и минуты чтобы продохнуть. Смотрите, как какими рывками они бьют. Раз — удар, два — удар. О! Вы видели это! Прямо двоих! Как куропаток насадили на вертел...

Стоявший рядом виконт, тоже отметивший мощный удар одного из пикинеров, заливисто рассмеялся. Для него, впрочем, как и для многих из окружения принца, сражавшиеся там были не более чем черным людом или чернью, которые должны были считать великой милостью смерть за короля и его свиту. Никто из них не привык считать это быдло за людей, которых стоило уважать и ценить. А вот оценить мощный удар пикинера для виконта, заядлого охотника и любителя рыцарских турниров, было делом чести и престижа.

— Великолепный удар! Такого здоровяка я бы взял на медвежью охоту, — рядом кто-то тоже оценивающе присвистнул. — Если у них много таких молодцов, то за наших ополченцев я и ломанного медяка не дам. Мессир Таренн, вы согласны со мной?

Укоризненно глядевший маг молчал, многозначительно поглаживая окладистую бороду. Для него, видевшего сотни таких битв и пережившего несколько дикарских нашествий на королевство, давно уже было все ясно. Рывками шагавшая стена пикинеров, перед которыми на пять или шесть локтей вперед тянулись остроконечные пики, должна была размазать ополченцев по берегу и полю. Сомнений в этом не было не только у него, но и у остальных.

— Вот, вот! Что я говорил? Побежали! — вдруг заорал виконт, тыча рукой в сторону поля. — Побежали!

Медленно пятившиеся к обозу ополченцы, наконец, дрогнули. Задние ряды этого прессованного пирога из людей, которых с одной стороны давили пики, а с другой их же товарищи, начали бежать в сторону телег и фургонов. Кто-то из новобранцев даже бросал оружие.