Пусть будет иначе

Ну, что, Николай, попасть сможешь? — Романов повернулся к другу.

Нет проблем, — Сергеев сел за пульт управления и начал что-то долго набирать на клавиатуре, изредка бросая взгляд на экран. Наконец он подозвал к себе Федора,

Смотри, где тут твое место?

Федор подошел, посмотрел на экран. Минуты две он внимательно изучал изображение, наконец, видимо, он узнал местность.

Отсюда надо взять пять километров на север, — сказал он Николаю.

Хорошо, давай возьмем, — согласился тот и снова стал нажимать клавиши.

Так, так, вот оно! — воскликнул Федор.

На экране появилось изображение поляны, окруженной могучими деревьями. На краю поляны стояла полуразвалившаяся сторожка.

Да, видать тут людей уже лет сорок не было, — удовлетворительно заметил Николай.

Видать так, — согласился Федор, но голос его был скорее печальным.

Виктор бросил быстрый взгляд на знакомого, как знать, кого он оставил там, в этом доме? Но лирику — в сторону. Сейчас перед ними стоит реальная задача — высадиться в этом месте.

Подготовиться к высадке! — скомандовал он. — Старший я. Со мной идут капитан Иванов и рядовой Полыхаев.

Вооружившись автоматами, три бойца были готовы к высадке на выбранную территорию. Что их там могло ждать — неизвестно, поэтому они были максимально собранны.

Давай, Коля, — Виктор кивнул приятелю, сидевшему за клавишами, и тот нажал на красную кнопку.

Тут же, мир вокруг них дрогнул и изменился. С одной стороны, все еще были видны палатки, а с другой стороны появились ряды столетних кедров. Несколько секунд оба эти изображения соседствовали друг с другом, а потом палатки пропали, и их окружила глухая тайга. В двадцати шагах от них находилась старая избушка, с почерневшими от времени бревенчатыми стенами и заросшей мхом крышей. Виктор знаком показал Федору, чтобы тот шел к избушке, рядовому Полыхаеву, чтобы шел вправо, а сам направился налево и встал возле угла дома, сжимая в руке автомат. Федор подошел к самой двери, которая оказалась не запертой и, слегка приоткрыв ее, спросил в темноту,

Эй, хозяева, есть кто дома?

Он подождал, но, не услышав ответа, распахнул дверь и решительно вошел в дом. Минуты две, из дома не доносилось ни малейшего звука, после чего, наконец, дверь снова отворилась, и Федор вышел на порог.

Никого нет и, судя по всему, уже несколько лет не было. Так что, все чисто.

Виктор и рядовой Полыхаев подошли к Федору.

А раньше здесь кто жил? — спросил Виктор, разглядывая это неказистое, но прочное строение.

Эту сторожку построили мы с отцом в тридцать седьмом году. О ней ни одна душа не знала. На пятьсот верст отсюда никто постоянно не жил. В трехстах метрах к западу приток Енисея. Так что, думаю, для нашей базы лучшего места не найти.

А как насчет полигона? — уточнил Виктор. — Что, если у нас появятся танки и артиллерия?

Даже так? — удивился Федор.

А ты как думал, мы, что, дурака валять собрались?

Будет вам и полигон. В километре отсюда есть прекрасное место.

В таком случае, возвращаемся. Разведка закончена.

Они снова отошли в то место, куда прежде высадились, и Виктор дал рукой отмашку. Тут же картина снова поменялась, и они снова увидели свои родные палатки.

Послушай, Николай, — обратился Виктор к своему другу, сидевшему за пультом аппарата, — Мы можем обследовать с экрана все окрестности этого места?

Давай, попробуем, — Николай стал нажимать на клавиши, двигая экран.

Минут сорок, они, вместе с Федором, изучали всю местность и остались довольны всем увиденным. Прежде всего, во всем этом районе не наблюдалось присутствия людей. Совершенно девственная природа, не испорченная человеком. Потом, недалеко друг от друга находились и река и лес и лесостепная зона. Это давало возможность использовать моторизованную технику.

Ну, что, Николай? Сдается мне, что лучшего места мы не сыщем. Так что, давай готовиться к переброске.

Капитан Иванов, — обратился Виктор к Федору, — Распорядитесь личному составу собрать палатки и подготовиться к передислокации.

Пока солдаты собирали свое имущество, Николай решал вопросы переброски. Пришлось "достать" еще одну дизельэлектростанцию и переправить ее на новое место.

Кстати, нужно сделать второй экземпляр нашей установки, а то, вдруг, в одном, что-то выйдет из строя? Что тогда? Сидеть на Енисее всю жизнь? — заметил он Виктору.

Разумно, — согласился Романов, — Вот только на это уйдет уйма времени.

Ничего, я этим займусь там, на месте.

Пока же они занялись переброской всего личного имущества. Опуская все эти, не такие уж интересные операции, замечу, что последними, уже после того, как территория лагеря была приведена в полный порядок, отсюда убыли Виктор с Татьяной. Перед этим они попрощались с хозяином дома, Дмитричем.

Глава 10.

На новом месте сразу закипела бурная деятельность. Прежде всего, люди стали разбивать лагерь и облагораживать территорию.

Все это не серьезно, — как бы про себя сказал Федор, глядя на палатки, — Надо бы дома срубить, если хотим расположиться здесь надолго.

Значит будем дома ставить, — поддержал его Виктор. — Только не рубить, а соберем их из сэндвич-пакетов.

Это еще, что за штука? — удивился таежник.

А вот скоро узнаешь, — усмехнулся Романов. — Человечество, брат, вперед ушло за последние пятьдесят лет и в домостроении, тоже.

У Николая наступили трудные времена. Целыми днями он изучал многочисленные рекламные проспекты и справочники, находя в них заказываемые ему предметы, а потом, изымая их с центральных складов фирм. Виктор же измывался над своим приятелем, выдумывая все новые и новые вещи, необходимые им в их жизни. Так, в тайге появились три дома из сэндвич— пакетов, с двойной теплоизоляцией. В каждом из них находился сан узел, электрокотел с водяным отоплением и просто котел, на случай, если будут перебои с электроэнергией, умывальник и душ. Внутренние убранства домов помогла сделать Татьяна, у которой оказался очень хороший художественный вкус. В помощь ей, Николай предоставил целую стопку журналов по интерьерам. Специально для Федора, Виктор достал охотничье ружье "Ремингтон", и теперь Федор регулярно поставлял к общему столу дичь. Кроме того, были приобретены различные спиннинги и удочки, со всеми возможными снастями, и солдаты, любители рыбной ловли, получили возможность заняться любимым делом, также, регулярно поставляя к столу свежую рыбу. Немного наладив быт, Виктор снова задумался над их дальнейшей судьбой.

И вот, в одно прекрасное утро, когда Николай вышел из дома и стоял на пороге, блаженно щурясь от яркого солнца, Виктор подошел к нему и сказал, глядя на окружающую картину,

Да, поработали мы на славу. Так бы жить и жить, сквозь годы мчась.

Что-то ты, похоже, задумал, товарищ майор, — повернулся к своему другу Николай, — И, зная тебя, могу предположить, что это "что-то" мне не доставит никакого удовольствия.

А что делать? — пожал плечами Виктор, — Всю жизнь здесь не просидишь, да и пора выполнять требования личного состава. А люди, как это ни странно, просят вернуть их обратно, домой.

Ну и что, опять туда? — Николай недоуменно посмотрел на своего друга.

Опять туда, — мрачно подтвердил тот, — Только, сначала, я решил провернуть одну штуку.

Ох, боюсь я твоих штук, — покачал головой Николай, — Ну, выкладывай, что ты еще придумал?

Глава 11.

Майор Непряев, прошел через КПП, не ответив на приветствие дежурного. На душе было так тошно, что хотелось послать все к чертовой матери. Он сам не понимал, что его еще удерживает на этой службе. Нужно было давно все бросить, подать рапорт и убираться отсюда на вольные хлеба. Откровенно говоря, там, на "гражданке", делать тоже было нечего, но, все-таки, вдруг повезет устроиться в какую-нибудь организацию охранником? А нет, так будет работать "челноком". Живут же другие люди? Может тогда удастся вернуть Настю?

Эта мысль, о Насте, которая долго терпела все невзгоды гарнизонной жизни жены военнослужащего, но, наконец, бросила все и ушла, настроения ему не подняла. Он резко повернул направо и направил свои стопы к ближайшему магазину. В кассе он выбил 0,5 водки, вышел на улицу и стал озираться по сторонам, ища место потише, где можно было бы распить содержимое бутылки.

"Вот черт"! — мелькнула в голове его мысль, — "Пить в одиночку — докатиться до алкоголизма", — но не приглашать же кого-то, распить с ним бутылку. Да и повод напиться, был таков, что никому душу изливать он не собирался. В самом деле, не объяснишь же постороннему человеку, что у него сердце кровью обливается, глядя на то, что сделали с Советской Армией эти уроды? Как объяснить незнакомому человеку, которому на тебя, в общем-то, наплевать, что не можешь ты жить без армии, а в то же время, в армии ты тоже служить не можешь, потому, что тебе просто не на что жить? Да и стыдно: перед собой, перед другими, перед той же Настей, за то, что не можешь заработать денег.

Едва майор завернул за угол магазина, где был столик, за которым можно было посидеть и распить, не спеша, бутылочку, как увидел там, к своему неприятному удивлению, незнакомого молодого мужчину, или парня, лет двадцати пяти, который уже облюбовал этот столик и сидел за ним, дружелюбно разглядывая Непряева.

"Вот досада"! — подумал Непряев и совсем уже собрался уходить, как незнакомец остановил его приветственным жестом, а потом произнес, указывая на скамейку, напротив себя, за тем же столиком,

Прошу вас, присоединяйтесь, я вам не помешаю.

Поглядев на открытое и мужественное лицо незнакомца, Непряев, неожиданно для себя, принял это предложение. Он присел на скамью, думая при этом, что неудобно, как-то будет в присутствии такого симпатичного парня, пить водку из горлышка.

Эти соображения майора, были прерваны незнакомцем, который выложил на столик дипломат, открыл его и стал выкладывать перед опешившим Непряевым бутылку очень дорогого коньяка, апельсины, шоколад, помидоры и даже палку полукопченой колбасы. Глядя на эти сказочные продукты, Непряев никак не мог прийти в себя от удивления. Что и говорить, если все это стоило больше, чем он зарабатывал за месяц своей службы, так ведь еще и достать их сейчас не было никакой возможности?

А парень, словно и не замечая его удивления, разложив все это богатство, вынул из дипломата два металлических стакана, на сто грамм, с тонкой чеканкой и обращаясь к Непряеву, сказал,

Спасибо, что выручили, а то ведь я терпеть не могу пить в одиночку. Так что у меня к вам огромная просьба, разделить со мной эту трапезу.

Глядя на все это богатство, Непряев только и смог, что кисло улыбнуться. Сознание его по-прежнему отказывалось воспринимать все это, как действительность. Парень же, между тем почистил апельсин, разломил его на равные части, потом наполнил оба стаканчика из своей бутылки, отчего над столом поплыл сильный коньячный аромат и, поднимая свой стакан, произнес,

Ну, давайте, майор, за встречу!

Где-то на краю сознания майора зазвенел тревожный звоночек. Майор знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но, посмотрев на открытое лицо незнакомца, решил, что это не тот случай. К тому же, если что, за себя постоять он всегда сможет, не даром же он кадровый десантник, имеющий за плечами три года войны в Афгане.

Они чокнулись, выпили по стакану, причем Непряев сразу отметил, что коньяк отменного качества. Такого ему пить еще не приходилось.

Давай, хотя бы познакомимся, — выпив коньяк и закусив его апельсином, предложил он, — А то, не удобно, как-то, получается.

Давай, — сразу согласился незнакомец и протянул ему руку, — Виктор.

Алексей, — ответил Непряев и пожал руку новому знакомому.

Хоть Виктор и был лет на пять младше его, но такая разница в годах не ставила между ними непреодолимого барьера для общения. Вот десять лет, это, пожалуй, уже другое поколение. Тогда уже и тему для разговоров не найти общую. Вместе с тем, Алексей чувствовал в своем новом знакомом, что-то необычное. Он пока сам не мог понять, что, но что-то в нем было не так. Одежда, поведение, даже речевые обороты его были не совсем такие, как у других его сверстников. Непряев не считал себя глубоким психологом, но сразу отметил эту деталь.

А я, как видишь, тоже не с пустыми руками, — усмехнулся Алексей, и выставил на стол свою бутылку водки.

Вижу, Алексей, вижу, — серьезно сказал Виктор, — Я как тебя увидел, так сразу понял, что вот еще один человек, которому надо забыть, хотя бы на время, свои проблемы.

А что, у тебя они тоже есть? — удивленно спросил Алексей, и показал на продукты, выставленные на столе, — А так, по виду, и не скажешь.

У меня проблемы другие, — ответил странный знакомый, — А вот твои проблемы я с удовольствием выслушаю. Глядишь, чем и помогу. Только давай мы с тобой еще выпьем.

С этими словами он снова наполнил стаканы. Они выпили.

Ты закусывай, не стесняйся.

Виктор достал из кармана складной нож с кнопкой на лезвии. Одной рукой открыл его и отрезал несколько кусков колбасы.

Закусывай, закусывай. Не пропадать же добру.

Оно, конечно, — согласился Алексей, беря рукой кусок колбасы, отправляя его в рот и отмечая про себя, что колбаска отличная. Коньяк, между тем, уже впитался в кровь, поднял ему настроение и снял некоторую скованность.

Живешь ты, Виктор, судя по всему, богато, так что мои проблемы тебе понять трудно. А проблемы простые. Я восемь лет уже оттрубил в армии. Дослужился до майора ВДВ, три года воевал в Афгане, друзей хоронил, а теперь, получается, что все это никому не нужно. Чем мне моя страна платит за все это? Понимаешь ты, мне за все суют жалкую подачку, и говорят: "Живи как можешь, а не доволен, пошел вон", и вышвыривают, как щенка за порог. А ты понимаешь, Виктор, что я больше ничего делать не умею, как только воевать? Да я и не хочу больше ничего делать. Я военный, понимаешь ты? Да нет, — махнул он рукой, — Ты же не военный, где тебе это понять?

К удивлению его, Виктор, который был младше на пять лет, держался с ним, как с равным. Он спокойно выслушал эту гневную тираду, невольно вырвавшуюся из уст майора, и не стал над ним насмехаться. Напротив, он серьезно посмотрел на своего собеседника и ответил,

Думаю, что я тебя понимаю. Хочется только уточнить, чего же ты хочешь?

Чего я хочу? — Алексей на секунду задумался. Конечно, легко вот так, выпив двести грамм коньяку, ругать всех и вся, а чего он, на самом деле, желает? И он постарался ответить на этот вопрос максимально честно, — Хочу делать свое дело и получать за это такие деньги, чтобы не стыдно было в глаза людям смотреть. Хочу, чтобы подчиненные меня уважали за мое мастерство, а посторонние люди — за то, что я успешный, в их понимании, человек. Вот и все.

Он замолчал и подумал, что ни к чему, в общем-то, этот разговор. Никому от него легче не станет. Станет только хуже. Будет только горько на душе и по-настоящему больно. Он уже хотел подняться, попрощаться и уйти. Выпить где-нибудь свою бутылку. Напиться так, чтобы забыться, хотя бы, на время, но в это время его собеседник удержал его простым предложением.