1971 Восхождение

— Это вы извините — улыбнулся я, пересилив свое раздражение — Просто меня сегодня уже достали...некий скандалист, вот я и ощетиниваюсь на любой чих. Вы не возражаете, я буду есть, пока мы говорим? Что-то проголодался. Сегодня можно сказать весь день работал, вот надо мозгу подкинуть горючки!

— Конечно, конечно! — заторопился мужчина — Я хотел вас пригласить на встречу писателей нашего Дома творчества! Сегодня вечером будет встреча, будем разговаривать о литературе, о ее будущем. Так вот очень хотелось бы услышать мнение такого известного, успешного писателя-фантаста, как вы! У нас тут фантастов можно сказать — вообще нет, так что кому, как не вам, с вашим умением заглядывать в будущее делать прогнозы о будущем литературы? Было бы очень интересно! Тем более, что как я слышал — вы такая загадочная личность! Человек ниоткуда, потерявший память, и вдруг взорвавшийся, как вулкан, выдавший на-гора фонтан романов, да таких, что ими заинтересовались даже американцы!

— Я вижу, новости тут расходятся очень быстро — усмехнулся я, откусывая сразу половинку пирожка с капустой. Вкусные пирожки — с капустой и яйцами! И самое главное, не пихают везде этот чертов проклятый лук! Ненавижу лук. Нет, не сырой, и не маринованный — жареный и вареный лук. Брр...как я его ненавижу! Смешно, да — видавший виды мужик, прошел огни и воды, и ненавидит жареный лук! А вот ненавижу, и все тут. Запах жареного лука нравится, а сам лук...тьфу!

— Еще как быстро! — хихикнул собеседник — и расскажут, и своего напридумают! Кстати, тут уже говорят, что вы на самом деле секретный шпион, который только прикидывается, что не помнит прошлого. Что вы служили где-то за границей, и чудом ушли из застенков ЦРУ.

— Ага...и потому я пятого июня должен быть в Нью-Йорке на презентации своей книги! Вам не кажется, что это как-то не вяжется? — искренне развеселился я — если ушел из застенков, так зачем туда вернусь?

— А другие говорят, что вы служили во французском иностранном легионе, тоже будучи засланным разведчиком, и воевали в Африке. Потому у вас и шрам на лице!

— Это я с велосипеда упал...в детстве! — невозмутимо пояснил я, разделываясь с блинчиком, отчего мой голос звучал глухо и был риск забрызгать соседа крошками и слюной (вкусно!) — Рраз! И в забор!

— А если вы не помните прошлого, откуда вы знаете, что на велосипеде и в забор? — хихикнул собеседник, и я ухмыльнулся и покаянно потряс головой:

— Точно! Обмишулился! Нелогично. Тогда так — я пьяный шел из ресторана, и...бац! Прямо об трамвай. У трамвая погнул "колбасу", пришлось восстанавливать за свой счет.

— Хе хе...ох, и не простой вы человек, Михаил Семенович! — улыбнулся мужчина — Очень непростой! Точно, разведчик! Потому вас и засекретили, и не дают рассказывать о прошлом!

— Если я вас расскажу о себе, о своем прошлом — вас сразу расстреляют! — пригнувшись к столу шепнул я, и собеседник снова захихикал:

— Хе хе хе...да, с вами интересно общаться! Приходите, а? В двадцать ноль-ноль. Я вам место займу, народу будет — уйма! Я сказал, что попробую вас найти и пригласить. Все и придут — на вас! Пожалуйста, приходите!

— Вы меня знаете, а я вас не знаю. Как мне к вам обращаться?

— Я Паршин Виктор Семенович! Писатель, пишу для подростков, детей — представился мужчина — Звезд с неба не хватаю, но...работаю! Вот, в кои века дали мне путевку в Дом творчества. Ну я и согласился — в самом деле, а почему бы и нет? Кстати, я вашего издателя знаю — Махрова. Мы с вами в одном издательстве печатаемся. Только не пересекались в его коридорах. Махров очень, очень дельный мужик! И человек хороший. Кстати, о вас очень хорошо говорил, мы с ним общались сразу после нового года. Говорит — вы великий фантаст, и у вас великое будущее! О как! Великий! А мне никто и не скажет, что я великий...

Паршин пригорюнился, потом снова улыбнулся и махнул рукой:

— Да что это я... тоску нагоняю! Все у меня хорошо — книжки печатают, гонорары получаю. А что еще писателю нужно? Жив, здоров, жена, сын — разве этого мало?

Я согласился, что это очень даже немало, и заверил, что постараюсь прийти на сборище маститых писателей. Хотя сам еще не знал — пойду туда, или нет. Так-то мне особо стесняться нечего, и за словом в карман я не лезу — опыт общения и с хейтерами и с поклонниками у меня можно сказать огромный. Но...это было ТАМ, а это — ТУТ. Не сболтнуть бы чего-нибудь лишнего...есть у меня такой грешок — начну рассказывать, хрен меня остановишь. В раж войду — и понеслось! А тут...надо себя контролировать. Ни на секунду не забывать — где я, и кто я.

В номере сразу уселся за печатную машинку. До восьми часов времени еще полно, а что делать, кроме как работать? Лечь спать? Для меня, "совы", это очень рано. Тем более, после плотного ужина. Эх, и растолстею я здесь! Кстати, надо будет подумать о том, чтобы заняться физкультурой. Побегать по утрам, точно где-нибудь найдется турник, а то и гири. Иначе снова наберу вес, и мне этого не хочется. Только-только пришел в форму, согнал лишние килограммы. Надо будет узнать у дежурной, как тут с физкультурой дело обстоит. Неужели у них нет даже маленького спортзала? Ну, чтобы писатели не засиживались, разминались! Выясню. Позже. А пока...работать! "Арбайтен! Арбайтен!"

Когда я вышел из нечто подобного трансу, прикончив очередную заправку листов в машинку, тут же в голову стукнула мысль: "Черт возьми! Это чертово собрание! Я же обещал!". Мда. У меня есть такое "нехорошее" свойство — если я пообещал что-то, то это делаю. Даже если мне это уже не выгодно. А еще — практически не опаздываю. Само собой, и в том, и в другом случае — если это зависит от меня. Ну, к примеру, я обещал жене приехать к ужину, и не приехал. Но я в этом не виноват — некая тварь подрезала меня на своем мерседесе и я благополучно отправился в иной мир — то есть, сюда. А если бы не подрезал — я бы приехал вовремя и выполнил обещание. Ну как-то вот так.

Быстро натягиваю джинсы (здесь я ходил в обычных брюках), надеваю джинсовую рубашку с короткими рукавами. Плечи у меня дай бог всем, руки мускулистые — бицепсы, трицепсы и все такое — и рубашка все это хорошо подчеркивает. Тщеславие, конечно, но кто сам без греха пусть первый бросит в меня камень! На старости лет становишься большим ребенком? Чушь. Мне всегда было и есть шестнадцать лет! А зеркало, которое показывает мне седого мужика со зверской рожей — бессовестно врет.

Впрочем, в последнее время оно стало немного исправляться...интересно, до какого возраста я буду молодеть? Вот хохма — известный писатель выглядит как десятилетний ребенок! Как представишь — сразу хочется истерически хихикать.

На ноги — чешские кроссовки "Цебо". Нравятся они мне. Были у меня такие — в молодости. Случайно зашел в один московский магазин (на каникулах был), в обувной отдел — смотрю, выносят какие-то коробки, а народ, что хотел войти за преграду, состоящую из прилавков и ленты на входе — тормозится дюжими продавцами. Ага! Тут же понял — это "жжж" неспроста! Я медленно выбираю обувь...(почему-то меня не выгнали из отдела), жду, когда коробки распакуют. И вот оно! На полки ставят великолепнейшие чешские кроссовки, мечту любого парня! Кожаный верх! Невероятно удобная колодка! Нога просто отдыхает!

Ей-ей, я и сейчас уверен, что таких кроссовок, что делали ТОГДА, уже не делают в 2018 году. Впрочем, может и делают, но только мне такие больше не попадались. Я ведь не покупаю кроссовки за пятьдесят тысяч. Все больше недорогие китайские, максимум за полторы-две тысячи. Отставнику дорогие кроссовки не по карману. Те кроссовки "Цебо" я носил три года. Они были невероятно крепкими — сам удивлялся.

Так вот, как только я увидел похожие (или такие же, давно было, уже не помню!) кроссовки в "Березке" — тут же уцепился за них, и был очень рад, что нашелся мой размер (44.5, не хухры-мухры! Иногда — проблема! Вернее — частенько). И вот теперь — достал их из чемодана и надел. Пусть уважаемая публика как следует меня возненавидит. Почему возненавидит? А как меня не ненавидеть? Джинсы — "Монтана"! Все в заклепочках, в висючках, красотень неописуемая! Мечта любого хипстера! Или как они тут называются? Стиляги? Да пофиг как они называются, в общем — понятно.

Кроссовки — импортные! Хотя и братской Чехословакии производства. Рубашка — тоже "Монтана"! И тоже висючки, замочки, блестяшки! Я просто витрина западопоклонства! Нет бы надеть ботинки фабрики "Скороход", дедушкины штаны и клетчатую рубашку "а-ля фермер", так я вон как вырядился!

Настроение у меня сегодня такое. Хорошее. Улыбаться хочется! "Улыбайтесь чаще, это всех раздражает!" — сказал один персонаж. Вот мне и хочется пораздражать — сам не знаю почему. Просто хулиганское настроение. Бывает, чего уж греха таить...

В большой, но на удивление уютной зале собралось человек тридцать — большинство мужчины, но я увидел и пяток женщин. Мой новый знакомец, детский писатель Паршин Виктор Семенович сидел возле стены, у кадки с пальмой, уныло повесив голову и опершись на пустой стул. Он на самом деле держал место для меня, и я испытал ощутимый укол совести — обещал же!

Я потихоньку прокрался к Паршину и сел на этот самый пустой стул. Паршин встрепенулся, на лице его расцвела улыбка:

— А я думал, что не придете! Спасибо! Выступите?

— Да погодите, я хоть послушаю! Хотя бы знать, о чем речь!

— Вот этот, что сейчас выступает — пишет о рабочих, о перевыполнении плана и о старых коммунистах, которые направляют и сохраняют. Он говорит о том, что марксистко-ленинская идеология единственно верная, и что книги всегда будут нужны и всегда будут важны. Особенно — идеологически выдержанные книги. Ему никто не возражает, все ждали знаменитого фантаста с таинственной судьбой, и всем им до смерти скучно. Сейчас я ему сделаю затыку!

Прежде чем я успел остановить Паршина, он встал, и громко, прерывая дребезжащий тенорок докладчика, радостно заявил:

— Владислав Викторович, мы вас поняли и спасибо вам за выступление. Тут вот у нас новичок, писатель-фантаст, давайте дадим ему слово и потребуем, от всего коллектива, чтобы он рассказал нам о будущем писательского дела! Просим, просим, Михаил Семенович!

Взгляды всех присутствующих уперлись в меня, а поименованный докладчик отдуваясь, с недовольным лицом сел на свое место и стал вытирать не очень чистым платком начавшую образовываться лысину. Он был очень похож на Ленина, и похоже об этом знал и старался достигнуть максимального сходства — бородкой, стрижкой. Выглядело такое дело довольно-таки смешно, как ряженые "Ленин" и "Сталин" на Красной площади, позволяющие сфотографироваться с ними любому желающему.

— Просим, просим! — захлопали в ладоши и другие слушатели, и мне пришлось подняться и пройти вперед — ну не оборачиваться же всем на меня?

Пройдя, я оглянулся в поисках стула — не торчать же на своих двоих? Не люблю я разговаривать стоя, не съезд КПСС, в конце-то концов. Паршин видимо меня понял, тут же уцепил стул, подошел и поставил его рядом со мной. Я кивком поблагодарил и сел, положив руки на колени и с легкой улыбкой рассматривая тех, кто сейчас рассматривал меня. Лица, лица, лица — серьезные, насмешливые, хмурые и даже неприязненные. Но ни одного равнодушного лица, а это уже хорошо. Сидят сейчас и думают: "Да что это за хлыщ?! Что мы от него хотим услышать?! Что дельного может нам сказать этот стиляга с физиономией боксера?! И зачем его пригласили...бред какой-то".

— Итак, разрешите представиться — начал я, завершив затянувшуюся паузу — Я Михаил Семенович Карпов, писатель-фантаст. Мной написано десяток фантастических книг, которые почему-то полюбили читатели — сам не знаю, почему. (Улыбки, смешки, недоверчивое покачивание головой). Коллега Паршин зачем-то вытащил меня на это собрание — пока я не понял, зачем именно, и вот я перед вами. Терзайте! Мучайте меня!

— Да мы слегка! Сильно не замучаем! — это женщина лет пятидесяти с умным лицом и живыми, веселыми глазами — Раз вы фантаст, вот и отдувайтесь! Расскажите нам, каково будущее нашей профессии? Будут книги в будущем, или нет? Или люди совсем перестанут читать?

Ну, держитесь! Меня бесы тянут за язык! Щас я вам выдам! "Остапа несло"...

— Во-первых, давайте договоримся — что считать книгой? Что ВЫ понимаете под книгой? И о будущем чего пойдет речь — о будущем книг в нынешнем их виде, или о писателе, как сочинителе интересных историй?

— О как завернули! — с уважением кивнула задавшая вопрос женщина — Я поняла вас! То есть вы говорите о том, что писатели, как источники интересных историй сохранятся, а книги в нынешнем виде — нет? Тогда позвольте задать вопрос — а КАК будут писаться эти самые интересные истории? И как они будут доходить до читателя? Мы говорим "писатель" — подразумеваем "книга", мы говорим "книга" — подразумеваем "писатель", разве не так?

— Нет, не так. Сами подумайте — древние люди писали, или рисовали — это тоже своеобразная письменность — на стенах пещер. Потом на бересте. А кое-кто — на глиняных табличках, клинописью. ЭТО были книги? Можно сказать — были! А еще были книги на папирусе. И на коже — были. И где они, эти книги? В музеях! Их вытеснила бумажная книга! И вы не допускаете такого, что и бумажную книгу может вытеснить какой-то другой носитель информации? Какой? Ну, например...вы слышали про ЭВМ? Электронно-вычислительные машины? Сейчас они огромные, занимают целые залы в научных институтах, но когда-нибудь эти ЭВМ станут размером с книжку! Да, да — обычную книжку! У них будет экран, как у телевизора, и на нем — будет та самая книжка. Та, которая когда-то была бумажной. И этих книжек можно будет засунуть в ЭВМ тысячи и тысячи! Можете себе такое представить?

— Честно говоря — не очень! — рассмеялась женщина — Это самая настоящая фантастика! Я видела эти ЭВМ — там каждый шкаф с три холодильника "Саратов", и этих шкафов там несколько десятков, и все, что они умеют — только печатать нолики и единички! А вы говорите об ЭВМ размером с книжку?! Да не может этого быть!

— Когда-то люди считали, что летать могут только птицы. И что звезды на небе — это серебряные гвоздики, которые держат небесный свод (все зашевелились, послышались смешки). С тех пор много чего изменилось, правда? Человек полетел в космос, и гвоздики ему не помешали! (снова хихиканье) Так почему же вы не допускаете, что человеческая мысль пойдет дальше, и ЭВМ станут такими же повседневными вещами, как чайник, плита или унитаз? Что в каждой семье будем ЭВМ, и не одна!

— Сколько же вы даете времени, чтобы так случилось? — скептически помотала головой женщина — Сто лет? Двести?

— Да всего лет тридцать — пожал плечами я — вы сами все увидите, и вспомните мои слова. Многие из вас доживут до того времени, когда у каждого человека в кармане будет свой персональный телефон размером с пачку сигарет. Когда над Землей поднимутся спутники, транслирующие телевизионные передачи. Когда все без исключении я телевизоры станут цветными, и...много чего еще будет. Человеческую мысль не остановить!

— Вот сразу видно фантаста! — весело бросил моложавый мужчина лет сорока справа от женщины — Такого напридумать! Так вы не сказали — что, писатели не нужны будут? Все станут придумывать машины?