Мы не одни

Девушка строго взглянула на андроида и предупредила:

— Еще один подобный намек — и тебя ждет не перепрошивка, а переплавка!

"Манекен" вскинул голову и скрестил руки на груди:

— Опять шутишь?

Разведчица задумалась на миг и кивнула:

— Да.

* * *

За прошедшие три дня Иван произнес лишь два слова, и оба эти слова одинаковы — привет. Первый "привет" он сказал матери, вернувшись из школы, но Людмила ничего не ответила и сделала вид, будто в квартире кроме нее никого нет. Второй на следующее утро достался Тессе, но инопланетянка сослалась на важные дела и отключила связь.

Хорошего мало, но плюс все же есть: искреннее раскаяние превращалось в строки текста куда лучше злой обиды, и подросток успел закончить без малого две трети повести. Гром все-таки вернулся за мальчиком со спасательным отрядом, помог сбежать из черной цитадели и попутно выяснил, что киборги-людоеды на самом деле промыли принцессе мозги древней технологией и подчинили своей воле. И в последний момент, когда десантная баржа готовилась улетать навстречу новым опасностям и приключениям, мальчик спрыгнул с трапа и заявил, что не уйдет без своей снежной королевы.

Иван подчеркнул последнее предложение и вздохнул:

— Какая-то фигня для девочек выходит... С другой стороны, а для кого я это пишу?

Над запястьем вспыхнула сфера голографической связи, и сердце тут же взяло с места в карьер — вряд ли подруга стала бы звонить по пустякам, особенно после недавней ссоры, а значит, случилось что-то серьезное. И первый же взгляд на призрачный лик в шаре подтвердил догадку — никогда еще девушка не выглядела настолько... сердитой? Сложно описать человеческими эмоциями существо из иного мира, которому чужды любые проявления чувств, но некое событие явно выбило Тессу из душевного равновесия. Кадет хмурилась сильнее обычного, дышала чаще привычного, а плотно сжатые губы побелели так, что почти полностью потерялись на бледном узком лице с припухшими от желваков скулами.

— Все в порядке? — поспешил уточнить Иван.

— Нет, — тут же выпалили в ответ. — Ты занят?

Парнишка посмотрел на исписанный блокнот и сточенный до основания карандаш и покачал головой.

— Хорошо. Жди на стадионе, скоро буду.

Минутами спустя боковой люк вороньего черепа "расцвел", и разведчица жестом пригласила войти. Когда ничего не понимающий подросток уселся на скамейку, челнок под управлением робота взмыл вертикально вверх, с каждой секундой набирая скорость и вдавливая в сидение. Первая мысль — парня везут на корабль-бабочку, где отдадут под трибунал или сделают еще какую гадость, после которой он уже никогда не вернется домой — как и тысячи бедолаг до него. Но заметив вытаращенные глаза и приоткрытый в немом крике рот, Тесса нервно произнесла:

— Успокойся, все в порядке. — И после задала вопрос, от которого челюсть землянина отвисла окончательно: — Ты когда-нибудь был в космосе?

* * *

Потолок и левый борт челнока растеклись в стороны точно ртуть, открыв взорам подсвеченный атмосферой пестрый бело-зелено-голубой шар. В высоты орбиты планета выглядела так, словно некий космический великан швырнул в нее горсть маковых зернышек — черные точки звездолетов плотной сеткой висели над поверхностью и особенно четко выделялись на фоне облаков.

— За мной тоже следят, — сказал Иван, дрейфуя посреди салона ногами к иллюминатору. — Наверное, так все родители делают.

— Не все, — тоном, не терпящим возражений, ответила плавно покачивающаяся под боком Тесса. — К тому же Бэй'рон — не совсем мой родитель. Просто биологический отец.

— Сложно все это, — подросток вздохнул и сцепил пальцы на затылке. — Семейные отношения... У нас вот раньше все нормально было. Мама не держала меня на цепи, не контролировала каждый шаг, не отчитывала за любую ерунду. Конечно, я мало помню — мне едва стукнуло семь, когда отец ушел. Ни здрасьте, ни до свиданья. Зачем? Почему? Все же шло хорошо, а потом...

— Самцы вида "человек" — полигамны, — без задней мысли выдала подруга. — Понимаешь, о чем я?

— Сама ты... — Иван аж задохнулся от возмущения, — самка.

— Женская особь, — без намека на обиду поправила девушка. — Меланхи все-таки развитее вас.

— Понторезка, — проворчал спутник.

Тесса приподняла бровь, задумалась ненадолго и, не найдя подходящего определения, обратилась к Марку.

— Понторезка, — тоном школьного учителя прогудел робот. — Женский род, единственное число, жаргонизм. Синоним — выпендрежница, фифа, зазнайка. Та, кто ставит себя выше других, апеллируя к незаслуженным наградам, надуманным статусам и неподтвержденным достижениям.

— Но ведь... — разведчица хотела поспорить, но Марк обернулся и с такой укоризной "посмотрел" на хозяйку, как не смог бы самый талантливый земной лицедей. — Ладно, приношу извинения за принижение вашего разума.

— Я не злюсь, — Иван в который раз вздохнул. — Вы правда во всем лучше нас, но зачем постоянно напоминать?

— Поняла. И с вашего величайшего позволения продолжу.

— Это что, сарказм?

— Сарказм — одно из проявлений эмоциональности. Поэтому тебе виднее.

— А, ну да... Тогда продолжай.

— Дело в том, что долгие отношения с одной сам... женщиной для высших приматов противоестественны. Особенно если эти отношения вызваны не взаимным чувством, а непредвиденными обстоятельствами.

Парнишка вздрогнул и насупился.

— То есть? Хочешь сказать, что я родился по... случайно?

— Не могу подтвердить, — ровным голосом ответила Тесса. — Как и опровергнуть. Но определенная вероятность...

— Какая же ты... — не стерпел подросток, но все же прикусил язык перед последним — самым обидным словом. — Вероятности, проценты, цифры... Были бы у вас чувства — тогда иначе бы к другим относились! А так только и умеете, что опускать всех подряд и возвышаться за чужой счет. Еще удивляешься, почему отец относится к тебе как к ценной вещице? А люди для тебя кто? Я для тебя — кто?

Девушка надолго замолчала, хотя обычно никогда не временила с очередным заумным высказыванием или развешиванием ярлыков. Когда же Ваня забеспокоился затянувшейся паузой и повернулся к соседке, то заметил нечто странное в ее облике — можно сказать, аномальное.

— Эй, Тесс, — с тревогой произнес землянин. — У тебя перед лицом... какие-то шарики плавают...

Кадет поймала сверкающую полупрозрачную сферу большим и указательным пальцами и раздавила, после чего уставилась на руку так, словно та превратилась в клешню. Замешательство длилось считанные секунды, и вот инопланетянка резко отвернулась и прижала колени к груди, застыв посреди салона в позе эмбриона.

Со стороны все выглядело так, будто девушку разбил приступ неведомой болезни, и бедолага вот-вот отойдет в меланхский рай, или превратится вечное сияние чистого разума, или во что там верят пришельцы. Иван незамедлительно поспешил на помощь, со страху начав барахтаться по-собачьи, но в невесомости импульсы сдвинули тело на жалкие сантиметры, причем в противоположную сторону. Незаметно для себя подросток подплыл к задней стенке челнока (по-научному — кормовой переборке) и обеими ногами оттолкнулся от препятствия. Тут уж вектор вышел какой надо, да и сила не подкачала, и землянин на приличной скорости врезался в разведчицу и пригвоздил к спинкам кресел.

— Можно потише?! — возмутился робот. — Понимаю, годы молодые, но вы мне весь корабль разнесете!

Кресла погасили скорость, но миг спустя распрямились и словно катапульты оттолкнули переплетенные тела обратно в салон. Иван и Тесса кувыркались как в центрифуге, борясь с тошнотой, головокружением и цепляясь друг за друга, как утопающие за спасательный круг. Пол наконец перестал меняться местами с потолком, подростки неспешно завращались вокруг оси в тесных объятиях, а их лица оказались ближе, чем шлюзы перед стыковкой.

— Глупый недоразвитый обезьян! — прорычала девушка, не ослабляя хватки и прижимаясь к парню как детеныш того самого обезьяна к мамкиному брюху. — Неужели не знаешь, что в невесомости нельзя прыгать и уж тем более...

Иван набрал полную грудь дыхательной смеси, до рези зажмурил глаза и закрыл неиссякаемый поток гневных слов губами.

— Ешки-матрешки! — выпалил Марк и захлопал ладонью по пульту управления. — Флагман, у нас проблемы. Повторяю, флагман — у нас проблемы!

Тесса дернулась, вытаращилась как от удара током и попыталась отстраниться, но сопротивление длилось считанные мгновенья, после чего напряженное до предела тело обмякло и лишь благодаря нулевому притяжению не обвисло тряпичной куклой. Неловкий поцелуй продлился, покуда хватило запаса в легких, после чего Иван отвернулся, не размыкая век и чувствуя, как под кожей щек растекается кипяток.

— Прости, я... я... похоже, ты права, я тот еще обезьян, но...

Кадет будто гарпия вцепилась в волосы на затылке парня и притянула к себе. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Марк не схватил обоих за шивороты и не развел в стороны как схлестнувшихся в драке котят.

— Ау! — робот для пущей острастки и восстановления порядка по очереди встряхнул добычу. — Вы что, с ума посходили? Всегда думал, что это у меня крыша поехала, но как оказалось, я тут, блин побери, самый вменяемый!

Никто ничего не ответил. Виновники торжества поджимали руки и ноги что те котята и старательно прятали взгляды, а воздух, казалось, нагрелся от жара их смущенных донельзя мордашек.

— И что теперь с вами делать? — не унимался Марк. — Ты, Ванюша, сначала хочешь убить, потом лезешь целоваться, а ты, госпожа Тул, и не против! Тресни мой процессор, я хочу снова стать тупым болванчиком и слепо исполнять чужие приказы, только бы не видеть вот этого вот всего!

— Сажай челнок, — необычно тихо произнесла девушка. — Нашему гостю пора домой.

Снижение без перегрузок и трения о верхние слои длилось около получаса, и все это время Иван терзался мыслями, что перегнул палку и Тесса никогда его не простит. Но перед тем как отпустить спутника на бренную землю, разведчица взяла его за руку, привстала на цыпочки и под явно неодобрительный выдох робота чмокнула в щеку. И по традиции пожелала спокойной ночи, но совсем другим, далеким от механического безразличия голосом.

* * *

Этой ночью Ивану снились головокружительные полеты и падения, от которых как наяву сосало под ложечкой.

* * *

Услышав скрежет ключа в замке, Людмила не стала по привычке встречать сына у порога — лишь выглянула из-за двери кухни и успела заметить, что Ваня в приподнятом настроении и с трудом прячет улыбку. Сын снова вернулся после заката, снова не сказал ни слова, заперся в своей комнате и вскоре заснул, не став делать уроки.

Дожидаясь полуночи, женщина выпила четыре чашки крепкого чая без сахара, а затем бесшумно, насколько позволяло грузное стареющее тело, пробралась в спальню. Иван лежал на смятом покрывале, раскинув руки-ноги и беспокойно, будто в горячке, сопел. Сумка висела на спинке кровати, и женщина со всей возможной осторожностью сняла брезентовый мешочек и унесла на кухню. Там при свете парафиновых огарков принялась с методичностью криминалиста прощупывать все кармашки, углубления и утолщения, извлекая улики на клетчатую скатерть.

Тетради, карандаши, треклятый блокнот — ни сигарет, ни журналов для взрослых, ни пакетиков с разноцветными таблетками — ничего постыдного и преступного, за одним весомым исключением. Как оказалось, за прошедшие пять дней в дневнике сына не прибавилось ни единой отметки, хотя прежде он каждый день приносил пятерки и редко — четверки. А теперь — пустота, словно Ванька... вообще не ходил на занятия целую неделю.

Людмила до скрежета стиснула зубы, схватила несчастное полотенце со стула и после двух попыток разорвала напополам. От резкого звука парнишка всхрапнул и заворочался, вынудив мать в спешке засовывать вещи в сумку, сминая и роняя на пол. Но убедившись, что сын не проснулся, Людмила вытащила все и разложила в том же порядке, чтобы никто ничего не заподозрил. Повесив сумку на кровать, женщина вернулась за стол, закрыла рот обрывком заляпанной маслом ткани и беззвучно разрыдалась.

Жутко хотелось поднять этого негодяя среди ночи и устроить такой разнос, чтобы на всю жизнь запомнил. Но Ванька — этот добрый тихий карапуз — начал проявлять характер и в открытую ерепениться, а значит, любой необдуманный шаг мог привести к крайне неприятным последствиям.

— Чтоб вам пусто было, — одними губами простонала мать. — Сначала один козел ускакал к какой-то молоденькой мымре, а теперь и козленок намылился следом. За что? Что я вам такого сделала? Почему все хотят меня бросить и оставить одну? Ну, ничего... — она раскраснелась и начала хватать ртом воздух, — вы у меня попляшете. Я вам еще покажу...

* * *

На следующий день, когда сын якобы ушел в школу, Людмила дождалась полудня и отправилась за ним, чтобы как раз успеть ко второй смене. Когда невысокая женщина в старом коричневом пальто без стука вошла в класс, тот наполнился перешептыванием и смешками — все прекрасно знали, кто и по чью душу пожаловал.

Не сказав ни слова, внезапная гостья встала перед доской и подслеповато уставилась на учеников, выискивая среди улыбающихся лиц Ивана. Не найдя его, женщина вцепилась в несуществующее полотенце и затрясла склоненной вбок головой, пока не услышала встревоженный оклик учительницы:

— Людмила Витальевна, у вас все в порядке?

— Нет! — выкрикнули с последней парты, и кабинет утонул в хохоте.

— Ку-ку, — шепнула девушка из среднего ряда соседке, и та охотно покрутила пальцем у виска.

— Теперь понятно, почему Иванушка вырос дурачком, — добавил кто-то, и поутихший было смех громыхнул с утроенной силой.

— Баба пацана не воспитает, — с видом тертого жизнью калача изрек подельник Конька.

— Ага, — поддакнул второй. — Баба воспитает только бабу.

— Ваня в школу ходит? — все еще подрагивая, процедила Людмила.

— Да вот уже неделю почти пропустил, — обеспокоенно ответила Ольга Григорьевна. — Заболел?

— С инопланетянкой встречается! — не удержался Витька. — Космическая любовь!

Одноклассники восприняли слова как очередную шутку, но Людмила ко всеобщему удивлению подошла к хулигану с таким видом, будто вот-вот вцепится в горло. Бесстрашный задира откачнулся на стуле и побледнел, вмиг растеряв напускную браваду.

— Ты их видел? — тоном следователя спросила женщина.

— Д-да...

— Опиши.

— Ну... девка белобрысая и "кукла" в кожанке. Пока эта гнида механическая мне ребра пересчитывала, я краем уха кой-чего подслушал...

— Расскажи, пожалуйста, — голос из ледяного стал ангельским.

— Да о какой-то книжке они база... говорили. Или повести. Слышно плохо было, теть Люд.

— Спасибо, — скрюченная морщинистая кисть провела по коротким волосам с рыжим отливом, и бог свидетель — Конек никогда прежде так не пугался. — Спасибо, Витенька. Ты мне очень помог.

Глава 9. Враг мой

Наутро космический вояж показался Ивану фантастическим сном, однако приключения только начинались, ведь впереди ждали беззаботные выходные. Подросток наспех оделся, забыв о завтраке, и выскочил в сумрачный янтарь середины сентября, бросив перед этим в никуда: "я гулять"!