| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Докладывал майор Шардин. Точнее, завершал доклад, потому что он был довольно объемным и в письменном виде занимал десять листов машинописного текста. И майор лишь вкратце ознакомил присутствующих с основными тезисами своего доклада, а после изложил только факты, с указанием, конечно, вариантов их использования в текущей операции.
— ... Как я и предполагал, Максим Зверев — не первый, и, думаю, не последний... гм... скажем так, "пришелец". Я попросил руководство дать задание нашему аналитическому отделу проанализировать все случаи странного поведения советских людей, особенно, детей, все не укладывающиеся в схему обычного советского человека. Поступки, внезапно проявившиеся способности, редкие знания и умения, таланты, в общем, все, что выбивается из среднестатистического объема способностей советского школьника. Конечно, данных для анализа было маловато, но тут уже помогли журналисты — о многих вундеркиндах были статьи в различных газетах и передачи на телевидении. Даже в "Очевидное-невероятное" рассказывали о необычайно талантливых детях.
Кроме того, соблюдая секретность, я сам лично обзвонил все областные управления КГБ и от Вашего имени, товарищ генерал, — Шадин виновато посмотрел на Леонова, — дал задание оперативному составу просмотреть все милицейские сводки, все подшивки местной прессы, а также сообщения сексотов... то есть, информаторов о всех необычных происшествиях в городе и области. Не думаю, что мы смогли охватить полностью всех тех, кто мог бы нас заинтересовать, но и те результаты, которые я получил на выходе, впечатляют.
— Мда, да ты, майор, оказывается, аферист! — генерал-майор Николай Леонов, хоть и хотел казаться грозным, но, судя по всему, был доволен находчивостью Шардина. — Вижу, что погоны терять не хочешь — ишь как закрутился! Ладно-ладно, про погоны это я так сказал, но после твоего прокола сидел бы ты у меня начальником особого отдела стройбата в Новом Уренгое до пенсии. Хорошо, майор, давай по порядку, что ты там нарыл.
— Слушаюсь, товарищ генерал. Итак, случаев, похожих на наш, по Союзу не так уж и много. Неожиданно проявившихся гениев в разных областях в нашей стране, конечно, хватает. Но после анализа и проверки фактов многие отсеялись. Причина проста — очень часто этим гениям просто не давало хода местное руководство. Иногда родители не афишировали гениальных детей, так сказать, скрывали от всех до появления конкретных результатов. Больше всего среди таких вундеркиндов юных шахматистов. Причем некоторые мальчики и даже несколько девочек — на очень серьезном уровне. Нашему Анатолию Карпову [Анатолий Евгеньевич Карпов — советский и российский шахматист, двенадцатый чемпион мира по шахматам, международный гроссмейстер, заслуженный мастер спорта СССР, легендарная личность] растут достойные соперники.
Шардин раскрыл папку и стал перебирать какие-то списки, видимо, этих самых вундеркиндов.
— По шахматистам проверка показала, что никто из юных дарований ничего сверхъестественного не показал — да, имеется дар, точнее, одаренность, способности, высокий интеллектуальный уровень, прекрасная, порой даже феноменальная память — но это все. Никаких супер-способностей в остальных областях, обычная успеваемость в школе, причем, ровная — без всплесков. Ну и, в основном, в точных науках, как и положено шахматистам. Никаких там стихов, озарений или предвидений, так что товарищи, — Шардин посмотрел на Кустова и Сафонова, — могут не беспокоится.
— Мы и не беспокоимся... пока, — многозначительно ответил на выпад майора Сафонов.
Кустов промолчал.
Майор, выдержав паузу, продолжил.
— Я, наверное, сразу по нашим фигурантам. Среди юных поэтов, спортсменов, художников, музыкантов и прочих юных гениев я отметил несколько не типичных случаев всплеска гениальности. Самый яркий — некто Виктор Уткин из Ленинграда. Такой троечник-четверочник, особо не блиставший никакими талантами внезапно стал хорошим, даже очень хорошим боксером, помог милиции задержать опасного преступника, а кроме того — резко подтянул учебу, и — самое главное — внезапно стал писать... песни.
— Песни? — переспросил Леонов.
— Да, товарищ генерал, песни. Ну, в ВААПе зарегистрировал несколько текстов, причем, к ним приложил и ноты. А ведь ранее этот поэт-песенник нотной грамотой не владел и в музыкальной школе не занимался — наши сотрудники опросили родителей мальчика. И по литературе у него слабенькая четверка всегда была. В общем, взяли на заметку парня, ведем его плотно, но незаметно.
— А ты, майор, уверен, что этот поэт — наш клиент? — спросил его Леонов.
— Уверен, товарищ генерал. Во-первых, налицо резкий всплеск гениальности. Причем, сразу в нескольких областях. Допустим, в боксе такое еще может быть — ну, талантливый парнишка, дворовой хулиган, может кто обучал во дворе — такое бывает. Но вот чтобы одновременно боксер и поэт, да еще поэт очень неплохой — в такое я не верю. Кстати, умудрился выиграть вначале районные, а потом городские соревнования по боксу — для мальчика 1964 года рождения просто феноменальный результат.
— Ну, боксера видно сразу, такое может быть. Тем более, говоришь, соревнования выиграл. А кто сказал, что поэт он неплохой? — не унимался генерал.
Шардин достал из папки листок и положил перед Леоновым.
— Вот заключение экспертов — редакторов из ВААПа, а также мнение некоторых авторитетных поэтов и композиторов. Вот заключение Михаила Танича, вот мнение Ильи Резника, а вот оценка Александры Пахмутовой. Все они утверждают, что песни мальчика — это очень талантливо, свежо и самобытно. Причем, две песни сразу взяла в свой репертуар Людмила Сенчина. Ну, и статьи про мальчика в прессе — "Советская Россия", "Смена", сразу две "правды" — "Ленинградская" и "Комсомольская". Короче, полный комплект. Наш человек.
— Согласен. Но надо проверить, — Леонов посмотрел на Кустова и Сафонова. Те кивнули, почти синхронно.
— Продолжай, майор, — генерал уже не смотрел искоса на Шардина, как голодный тигр.
— Следующий кандидат на проверку — некий Иван Громов из Волгограда. Этот мальчик попал в наш список случайно. Он не поэт, не боксер, в учебе особо не блистает. Но есть у него редкий талант, редкий даже для взрослого. Этот подросток великолепно стреляет. Снайпер. Причем, стреляет не только из винтовки, но и вообще из всех видов оружия.
— А это как удалось проверить? — на этот раз не сдержался до сих пор молчавший старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко.
Майор посмотрел на старлея с некой укоризной, но, видимо вспомнив, что тот его натурально прикрывал перед генералом, ответил:
— Там все просто. У парня дядя — наш сотрудник. Капитан, оперативник. Как-то взял пацана в стрелковый тир ДОСААФовский, дал пострелять из ТОЗ-12. Так пацан ему нащелкал "десяток". Дядя не поверил, дал ему другую винтовку, потом пистолет — малец и с упора, и с руки, да и вообще как угодно такие номера стал откалывать... Короче, вот уже месяц тренируется в местной стрелковой секции, тренеры говорят — гений! Прочат ему чемпионство Союза. Говорят — жаль, что пацан маленький, рано выставлять на соревнования.
— Проверили — кто такой, почему раньше не показывал результат? - Леонов что-то пометил себе в блокнот.
— Так наш сотрудник и написал подробную докладную. По его словам, его племянник утонул...
— Не понял — как это утонул? — Леонов оторвался от своего блокнота.
— Ну, он утонул, купаясь в Волге. Его спасли, успели откачать, но он оказался в коме. Но через день из комы вышел. А спустя месяц был этот поход в тир... Дядя его по всяким аттракционам-циркам водил, так сказать, реабилитация и все такое. Пацан в тире из "воздушки" стал показывать класс, ну, дядя его и повел уже в серьезный тир, проверить... Вот и проверил.
— Да, похоже на наш случай. Кома, потом внезапные таланты..., — кивнул Сазонов.
— Кстати товарищ майор, а тот, ленинградец, Уткин — он как стал писать песни, боксировать? Тоже кома была или травма? — снова спросил Колесниченко.
— Да, там мальчик отличился при задержании маньяка. Как потом оказалось, он его случайно опознал, не помню, по каким-то там приметам или еще как-то... Как он сам написал в объяснительной, пошел за ним, потому что он какую-то девочку повел за собой. Ну и когда тот маньяк в квартире собирался девчонку то ли убить, то ли изнасиловать, или одно, а потом второе, мальчишка этот, Уткин, как-то попал в ту квартиру и пошел на маньяка почти что с голыми руками...
— Почему почти что? — спросил Сазонов.
— У него в руках был обрезок трубы, вот он тем обрезком дал маньяку сначала по руке, а потом и по голове. Но тот успел порезать пацана — два удара, метил в сердце, лезвие в сантиметре прошло от левого желудочка. Уткин в больнице провалялся с месяц, а потом выписался — и понеслась... Сначала бокс, потом — песни стал писать... В общем, сначала попал в разработку после задержания маньяка — подходит под наш случай почти один в один. У нас что-то в последнее время одни школьники преступников стали задерживать... — Шардин сделал попытку пошутить, но шутка повисла в воздухе.
— Что еще, майор? — Леонов дал понять, что не стоит совещание прекращать в балаган.
— И, раз уж речь зашла о криминале, то два очень похожих случая. Один в Ростове, другой — в Одессе. Тоже подростки, 13 и 14 лет, внезапно проявились среди блатных. В Ростове некий Костя-Японец поставил на уши весь криминальный мир. Мы пробили данные — это и на самом деле японец, некий Кёсиро Токугава, переселенец с Дальнего Востока, приехал с родителями. Так вот, мало того, что этот мальчишка владеет японским каратэ, он, как оказалось, еще и метает всякие железяки...
— Какие железяки? Ножи что ли? — не удержался снова Колесниченко.
Шардин улыбнулся.
— И ножи тоже. Любые железяки этот японец метает с расстояния до 15 метров. Какие-то заточенные металлические "звездочки", какие-то маленькие... не знаю, круги что ли. В общем, даже вилки один раз метнул — точно в глаз одному бандиту местному.
— А чего этот япошка с урками не поделил? — спросил Леонов.
— Парнишка этот с преступным элементом случайно пересекся — он с мамкой своей поздно домой возвращался... Кстати, мать у него ошеломительно красивая женщина, она — полукровка, то есть, наполовину японка, наполовину — кореянка. Так вот, они поздно шли домой, в переулке их компания нетрезвых хулиганов встретила, причем, там в компании той все — бывшие сидельцы. Да кто там в Ростове не сидел? В общем, стали домогаться женщину, а пацана стукнули маленько, чтобы под ногами не путался. Ну и он этим уркам устроил... Варфоломеевскую ночь. Мать его сама была в шоке — ее скромный и тихий сынуля разметал эту гоп-компанию, как котят каких-то. Причем кровищи там было... Он их не просто отметелил — он их всех порезал на ремни. Отобрал у двоих ножи и вот так, сразу двумя ножами и орудовал. За пару минут просто нашинковал этих уродов. Когда милиция приехала и "скорую" вызвали, то врачи, когда приехали, сразу сказали — мы вам здесь не нужны, вызывайте труповозку. Четыре трупа за пару минут!
— Мда, этот... как его... — генерал запнулся, и посмотрел на майора выжидательно.
— Кёсиро Токугава, — сразу напомнил Шардин.
— ...Вот-вот, Токугава — этот почище нашего Зверя будет. Наш школьник разочек всего приложился, да и то так, слегка. Одного урку грохнули и интеллигентно так, без крови. А этот, похоже, харакири привык устраивать?
— Прошу прощения, товарищ генерал, харакири — это когда сам себе, — проявил осведомленность старший лейтенант Колесниченко.
— То, что ты старлей, все знаешь — похвально. Но не думай, что генерал такой уж дуболом, — Леонов погрозил Сергею пальцем. — Все я прекрасно знаю и про харакири, и про сэппуку. В переводе с японского этот термин означает "живот" и "резать". Слово сэппуку пишется теми же иероглифами, но читается со слова "резать". Вот и вся разница. Что касается нашего фигуранта, то просто решил пошутить. Кто ж знал, что у меня такие грамотные офицеры служат! Продолжай, майор, — Леонов кивнул Шардину.
— Слушаюсь. Так вот, после той бойни нашему Косте-Японцу — кстати, это его, так сказать, кликуха в Ростове — поступила предъява от местной воровской общины. Потому что там в той компании были двое воров, вышли прогуляться, ну, заиграла кровь молодая... Короче, мальчику попытались высказать претензии в мягкой форме, мол, пацан еще, 13 лет. Но наш подросток предъявщиков послал далеко, причем, обоим вломил таких... по первое число, в общем, выписал. И тогда решили пионера наказать уже серьезно, мол, не по чину, молодой да ранний, серьезных дядек парафинит, кровушку проливает. Собрались мальца проучить, пришли к нему домой — а семья этих японцев в частном секторе живет. Ну и как пришли, так и ушли, причем, из шестерых троих пришлось уносить потом... на кладбище.
— Мда, серьезный такой мальчик, — хмыкнул Колесниченко.
— Куда серьезнее нашего Зверева. Семь трупов за три дня. А потом еще двое — когда попытались тихо парня удавить в парке вечером. Тот по вечерам занимался в парке, ну двое сзади пытались удавку набросить. Там и остались... висеть. Милиция утром нашла. Доказать не доказали, но все следы к этому малолетнему японцу...
— А кроме смертоубийства что-то еще этот Токугава умеет делать? — спросил внезапно Сафонов.
— Как оказалось, мальчик прекрасный спортсмен, по крайней мере, отличный гимнаст и акробат. В школе блистает. Ну и в местную секцию по гимнастике ходит, выполнил первый разряд. И еще рисует очень хорошо. Правда, не удалось выяснить, были ли у него эти таланты раньше — с родителями еще беседу не провели, только предварительно наши сотрудники беседовали. Но, судя по рапортам сотрудников милиции, раньше этот Костя вел себя очень скромно. И снова один нюанс — изменения произошли после того, как этот мальчик попал в серьезную аварию.
— А что именно произошло? — заинтересовался уже и Кустов.
— Этот Костя-Японец — я буду так называть его для удобства, имя уж больно непривычное, да и оперативный псевдоним уже за ним закрепился — так вот, Костя этот какую-то девочку спасал, та выбежала на проезжую часть прямо под автобус. Мальчик прыгнул, девочку успел толкнуть на тротуар, а сам был сбит автобусом. Хорошо еще, что водитель успел руль повернуть и удар пришелся вскользь. Но пацану и этого хватило, в больницу доставили быстро, но он неделю был в коме. Ну а потом... сами понимаете... — Шардин виновато улыбнулся, будто он лично виноват в том, что произошло в Ростове.
— А в Одессе что? — спросил Леонов.
— В Одессе-маме то же самое, что и в Ростове-папе. Только там не японец, а еврей. Одесский еврей Миша Филькенштейн по кличке Филин.
— И что это Филин? Многих поклевал? — усмехнулся Валерий Кустов.
— Да есть пострадавшие, — Шардин бегло просмотрел несколько документов из своей папки. — Просто ситуация один в один — скромный еврейский мальчик, скрипка, отличная учеба в школе... И вдруг — бац — скрипку забрасывает, школу тоже, и становится грозой Молдаванки. Райончик, кстати, самый бандитский еще со времен описываемого Бабелем Миши Япончика.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
