Сталь и пламя

— Ну, а чего тако... Погоди, а ты умеешь играть на арфе?

— Нет, умею на клинке...

С этими словами, я извлёк из ножен крис, и несколькими щелчками ногтя по краю лезвия — заставил его тоненько загудеть, как камертон. Нимфа несколько мгновений вслушивалась в незамысловатый переход ритма из дюжины нот, после чего тряхнула головой, заставив волосы, на мгновение, обратиться в белёсую шерсть.

— Не, так не пойдёт. Собьёшься и он проснётся...

— Тогда как?

— У Сьюзен есть музыкальная шкатулка.

— Цербер поглощает чары.

— Она механическая.

— Сью её даст?

— Конечно, я же ничего не стану в ней ломать... Во всяком случае — не планирую...

— Ну-да, ну-да...

Для чего пишут правила? Для того, чтобы их нарушать! Ибо если их не нарушать — то зачем вообще их обозначать. Сам же процесс нарушения правил — это тоже отдельное искусство, потому как, неправильно нарушенные правила — вызывают множественные неприятности у нарушителей. Эти нарушители были не сильно опытные, но весьма многообещающие, и двигались они в сторону запретного коридора на третьем этаже.

Если бы сторонний наблюдатель взглянул на данный процесс — то увидел бы мутное марево, которое продвигается по замку, осторожно обходя многочисленные ловушки-сигналки, созданные для извещения "кого следует". Одной из таких ловушек была сама мисис Норис, старая серая кошка, которая на мягких лапах медленно шествовала по замку. Кошка даже остановилась, и постаралась "принюхаться" к окружению, но странные запахи были совершенно не похожи на человека, потому она продолжила свой путь по замку, а странное марево исчезло возле одинокой двери в тупиковом коридоре, проявив паренька и девушку.

— Значит именно здесь обитает сам Цербер... Довольно необычное место...

— Это просто такая собака.

— Нимфа, вот ты сама подумай, "такая собака", а так совпадает с легендами.

— Ты же не хочешь сказать, что это легендарное божество сидит взаперти! — В голосе Нимфадоры звучало просто неприкрытое удивление. — Почему же он всё ещё не сбежал.

— А зачем?

Мой логичный вопрос подвёл черту в споре, и вогнал Нимфу в стопор. Действительно, зачем бежать тому, кто "здесь" всего лишь своей крошечной частичкой. Я начал заводить пружину шкатулки.

Шкатулку Сьюзен дала без вопросов, хотя и предупредила, что она сломана — играет всего одну мелодию из трёх, и ту не до конца. Я был бы не я, если бы не полез разбираться с этой проблемой, и довольно быстро нашёл, полу-мёртвую пружину механизма, и две сломанные шестерёнки. Материалы для ремонта, конечно же, заказывал из дома. Кузнеца Хогвартса всё ещё просто место. На вопрос Нимфы, почему я не заказал материалы в магическом мире — я ответил: "А где?" Нет, можно было разместить заказ у гоблинов, но я не на столько богат...

Отпертая алохоморой дверь медленно отворилась, и я сделал первый шаг во внутрь помещения. Всё было примерно так, как предполагал Макс. Довольно большое помещение, в самом центре которого расположен люк, на котором спит огромный трёхголовый пёс. Спит. Щаз! Стоило нам обоим войти в помещение, как в нас, словно лазерный луч, упёрся взгляд трёх пар глаз. Вот только сделать мы уже ничего не смогли

Окружающее пространство хлопнуло, словно крыло огромного чёрного ворона, свернулось, словно мешок, и осыпалось мелкими цветочками асфодели, вот только, почему-то, чёрного цвета.

Я сегодня лёг спать сильно не по расписанию. Тот факт, что я являюсь пилотом — никак не освобождал меня от деятельности технического специалиста. На лунной станции-городе Гагарин было слишком мало людей, чтобы разбрасываться такими специалистами, как я.

Да, представьте себе, Максим Святов кому-то нужен! Не для того, чтобы выписать внеплановый пистон, от земли до луны, а по моей основной специальности, инженера электронных систем автоматизации. Так как до ближайшего рейса к Земле было ещё неделя, то меня ничтоже-сумняшеся поставили в техническую секцию, монтировать систему интеллектуального обеспечения. Пресловутый искин. Конечно, до тех монстров, вроде HAL'а*, ему было далеко, но всё же, всё же...

Когда моя голова дотянулась до подушки — я буквально провалился в сон, в самом прямом смысле слова, и уже засыпая, я подумал, что зря я утром одел браслет Рэя...

Осознался я на традиционной полянке, под раскидистым дубом, но вот что было не совсем обычным — это гигантский холм и не менее огромная пещера в его склоне. Походив кругами, я всё же решился и шагнул внутрь.

Я не упал. Почему-то подсознание рисовало мне картину, в котором я падаю, как пресловутая Алиса в кроличью нору, но ноги нащупали нормальный грунт, по которому я зашагал.

Пещера плавно уходила куда-то в глубь, и не смотря на абсолютную темноту — я всё же воспринимал окружение, словно через ноктовизор, без цветового фильтра. Я продолжал идти вперёд, постепенно теряя ощущение времени, начинало светлеть, и освещение приобретало пастельно-красноватые окрасы. Я находился в длинной пещере, которая была слишком картинной, чтобы быть естественной, и в голове начинали выплывать вопросы, это правда моя фантазия, или меня куда-то занесло благодаря браслету.

Стоп. Браслет. Серебряная полоса всё так же находилась на правой руке, и даже немного светилась, словно в ультрафиолете. Отвлёкшись на него, я не заметил, что пещера стала закончилась, и я буквально выпрыгнул из огромного пещерного портала.

Даже и не знаю., как это описать. Пожалуй, это была пещера. Нет, не так. ПЕЩЕРА! И через неё протекала река с чёрными водами. На обоих берегах реки простирались луга, усеянные желтоватой травой, и небольшими чёрными цветочками. Откуда-то вспомнились строки:

Мчались они мимо струй океанских, скалы левкадийской,

Мимо ворот Гелиоса и мимо страны сновидений.

Вскоре рой их достиг асфодельного луга, который

Душам — призракам смертных уставших — обителью служит. **

Наверное остатки классического образования, на котором настояли родители. И да, цветы... Это же асфодель! Вот это меня вштырило!

Я стал осматриваться по сторонам. На берегу стояла лодка с паромщиком. Ну, с этим всё ясно, а вот то, что было намного более интересно, что проход к лодке был достаточно своеобразен. Там словно было иное пространство. Вроде бы и подходи как-хочешь, а с другой стороны — проход только один. Да, институтский препод по матану, да за возможности увидеть такое...

А на самом краю этого "прохода" сидел Цербер, и общался с... с Раймондом? А рядом с ним... В этот момент у стоявшей рядом девушки волосы пробежали рыже-огненной волной. Так, это Тонкс. И какого чёрта здесь происходит? Это же берега Стикса, врата Аида, какого демона тут делают эти двое, и как он сам тут очутился.

— А ты и правда умеешь думать. — Прозвучал рядом со мной голос.

Я судорожно завертел головой, и внезапно обнаружил по левое плечо от меня, стоит большой мужик, под два метра ростом, просто богатырского телосложения, с огромным молотом на поясе.

— Малец был прав, ты и правда умеешь раздувать свою искру разума.

— Что тут происходит?

— О, ничего особенного, просто парень проходит испытание. Ну, и девчонка за одно. Уж очень она засветилась, её уже в покое не оставят, а так — хоть подготовится к возможным путям...

— А я тут зачем?

— А, ты заметил! — Гоибниу, а это был однозначно он, явно издевался. — А ты тут как ещё один шанс. Ребята сильные, способные, но если ошибутся — у тебя будет шанс им помочь.

— А если...

— А какая разница...

Мне оставалось только пожать плечами. Тут явно происходили игры такого уровня, что становилось просто страшно.

Тем временем, ребята явно справились с заданием. И не просто справились, а сделали это намного лучше, чем ожидал наставник Рэя. Потому как Цербер весело засмеялся в три головы, оглушительно рявкнул, и парочка пропала. Вот были и нету, и барбос куда-то исчез.

— Ну, вот и прекрасно. Все могут возвращаться спать.

— Ага, всего-то и надо, что подняться из царства мёртвых. — Фраза завершилась натужным смешком, на что Гоибниу несколько удивлённо на меня посмотрел.

— Ах-да, ты же на концентраторе. Поделка весьма не дурная, для вашего уровня, но мы сделаем вот так.

И прежде, чем я успел что-то сказать, Гоибниу выхватил из-за пояса молот, и коснулся им браслета. Белой молнией, на гранях свернулась вязь рун и орнаментов, и меня выдернуло на родную полянку.

Холм — пропал. Ничто не говорило, что совсем недавно, тут высился вход в царство Аида! Усевшись под деревом, я расслабился, и только собрался по медитировать, как из воздуха прозвучал голос Гоибниу:

— Не стоит рассказывать парню то, что ты видел. Я не прошу молчать, просто пускай он сначала сам всё расскажет.

Я несколько мгновений подумал и кивнул. Каждый имеет право на приключение. В ответ, в воздухе что-то хмыкнуло...

Мы вышли из ничто в школьный коридор, и оказались за закрытой дверью. Той самой, которую вечность-назад Нимфа открыла взмахом палочки.

Мы переглянулись, и я взмахом криса навёл пелену жара, которая скрыла нас на волной раскалённого воздуха. Нужно было спешить в наши подземелья, а мне, по дороге, зайти в кузнецу и оставить там флагу со слюной цербера.

Результат нашего похода, очень сложно как-то однозначно описать. С одной стороны мы добыли слюну, познакомились с таким удивительным существом, прошли испытание, как я подозреваю. Знать бы ещё "на что" именно нас испытывали. С другой — мы явно прошли по грани, и было совсем не очевидно, что всё завершилось бы так радужно, если бы мы не смогли ответить на вопросы Цербера. Вернее, не совсем вопросы, это была скорее беседа, и мы должны были её поддержать. Если бы не "принципы борьбы с электро-драконами"

* * *

, которые всплыли у меня в голове, и творчески переложенные на ситуацию... Андромеда, конечно, вложила в свою дочь очень много, но... Нимфа, словно подслушав мои мысли, синхронно передёрнула плечами.

Знакомые факультетские бочки... Сорок метров до кузницы, столько же обратно, и спать...

* HAL-9000 — Артур Кларк, Одиссея 2001

** Гомер, "Одиссея", Песнь 24

* * *

Станислав Лем

— Глава 12.

Утром я проснулся поздно. Ночные приключения, и прогулки по асфоделиевым полям — не способствуют короткому и здоровому сну. Обычно всё происходит совершенно на оборот, что мы, собственно, и наблюдаем. Кое-как продрав глаза, и убедившись, что завтрак уже в прошлом — я двинулся приводить себя в прядок.

Как ни странно, но в гостиной меня уже поджидала Тонкс, которая просто сгорала от нетерпения, увидеть результаты нашего похода. Пришлось её разочаровать, заявив:

— Для начала, я хочу чего-то закинуть в себя.

— Завтрак уже был...

— Совершенно верно. Поэтому, мы поступим совершенно жульническим способом.

Когда я пощекотал грушу — Нимфа была в состоянии крайнего удивления-возмущения. Я делал то, что знал не всякий выпускник Хога, путь в святая-святых — храм желудка.

В помещении кухни нас встретили домовики. Причём не кто-то, а глава школьной общины. Он лично провёл нас к небольшому столику, организованному специально для таких посетителей, и задав несколько вопросов — испарился, и через несколько минут, перед нами возник чайный сервиз, с несколькими кусочками торта, а передо мной — персональная тарелка с овсянкой. А что такого? Хорошо приготовленная овсянка — это очень вкусно! Что бы вы понимали!

— Откуда ты знаешь о кухне?

Это был первый вопрос со стороны Нимфадоры, после того, как мы расправились с едой, и плавно перешли к размеренному чаепитию.

— Просветили добрые люди.

Что было абсолютной правдой. Я на самом деле подошёл к одному из старшекурсников, и уточнил о местоположении картины с фруктами. Правда, предварительно, мне о данной картине рассказал Макс, как и о факте местопребывания кухни неподалёку от гостиной нашего факультета, но это уже незначительные тонкости.

Нимфа кивнула, не став выспрашивать подробности.

— У нас осталось пять дней, ты уточни у Смита и Рамзеса, на сколько они готовы. Я свою часть закончу к пятнице.

— Ну, предварительно, соревнование намечено на субботу, после завтрака.

— А, уже? Прекрасно! Тогда надо поспешить... Чуть не забыл. Уважаемый!

Последнее слово я произнёс в пространство, обращаясь к лидеру общины домовиков. Тут же появился тот самый домовой эльф, что встречал нас при входе в кухню.

— Юный Мастер что-то желает?

— Да, вы же отслеживаете наличие дров в замке?

— Конечно.

— Мне будут нужны дрова в кузнице.

— Это сложно, мы не можем что-либо внести на её территорию, или вынести.

— Но попасть, и посмотреть...

— Можем.

— В таком случае, оставляйте пополнение запаса у входа в кузнецу.

Домовик на несколько мгновений замер, потом на несколько мгновений исчез, после чего вновь возник.

— Рядом с входом есть небольшая ниша в стене. В ней будут складывать вязанки дров и корзины с углём. Я нанёс туда иллюзию пустоты, чтобы ни у кого не возникло вопросов, зачем это лежит в подвале.

Я согласился в разумности решения, и поблагодарив за угощение — мы отправились в кузнецу. Очень уж хотелось попробовать новый подход в искусстве обработки металла.

Фу, какая гадость! Именно такие мысли были у меня, когда первая капля субстанции упала на горячий металл. Самое интересное, что металл не начинал отдавать жар слюне и кипятить её. Она словно электрохимическое напыление, затянула небольшой железный цветок белёсой плёнкой, и стоило мне коснуться её крисом, произнеся короткое заклинание на древне-кельтском, как вся плёнка мгновенно впиталась во внутрь. Теперь ещё пара заклинаний, ещё раз разогреть до красна, и бросить в центр рунного круга.

Железный цветок, размером с мою руку, словно живой, распался на ряд нитей, которые свернулись в компактный стальной шарик, размером с сушёную ягоду рябины.

Я подобрал результат своих творений. Шарик был тяжёлый, намного тяжелее, чем выглядел. Интересно, а целая клумба будет весить, как небольшой молот, или тут иная зависимость?

Нимфа на мой вдумчивый "хмык" — даже не посмотрела. Аккуратно подкравшись к ней — я обнаружил, что на уткнулась носом в начало моего учебника по алгебре, и судорожно чесала себя за ухом, большим карандашом. Картина была очень необычная, современный учебник в глянцевой обложке, в окружении старинных книг и манускриптов по рунам.

Стараясь не мешать, я вернулся к большому горну, и выбрав свободный участок — примерился, проговорил в пол-голоса заклинание, и бросил железный шарик.

На удивление, он не рухнул, а полетел так, словно весил в два-три раза меньше, и ударившись о пол — развернулся выстрелами тончайших нитей, которые сплели форму цветка. Ещё несколько мгновений, и у меня перед глазами снова тот самый цветок, что и десять минут назад, с той лишь разницей, что у этого образовались тончайшие корешки, которыми он уцепился на каменные плиты помещения.