-Моя супруга, Надежда...Я, представьте в Японии познакомился с японскими шахматами, принялся за их изучение и продолжал его всю дорогу, присоединив к ним китайские. — увлеченно рассказывал Алехин. — Еще я вывез с собой целую библиотеку, посвященную шахматам.
-Это большая честь для меня. Мне было бы чрезвычайно приятно побеседовать с великим русским гроссмейстером о шахматах. — суетливо забормотал Сато, но лицо его оставалось невозмутимым. — Я с удовольствием осваиваю этот вид спортивного единоборства.
-А мне казалось, что японцы более преданны своему го... — улыбнулась супруга гроссмейстера.
-Один из принципов японской духовности — усваивать новое, не отказываясь от старого. Этот принцип лежит у нас в основе всего — и традиционного, и нового. Надеюсь, ваше стремление к изучению японских шахмат поможет вам понять нашу духовность, узнать, чем дорожат японцы. Кстати, русская музыка, балет и другие виды искусства уже давно известны в Японии и имеют много поклонников в нашей стране. Несколько лет назад у нас вышел новый перевод романа Достоевского 'Братья Карамазовы', который разошелся небывалым для классической иностранной литературы тиражом — больше миллиона экземпляров...
-Что вы говорите?! — всплеснула руками Надежда. — Никогда бы не подумала...Достоевский ведь очень сложный писатель...
-Надеюсь, многие японцы смогут побывать в России, прикоснуться к богатствам ее природы и искусства. — ответил Сато. — Я, например, намерен прикладывать все усилия для развития контактов, создающих фундамент для роста доверия между нашими странами...
-Эти усилия имеют перспективу. — сказала Надежда. Она явно хотела подбодрить японца, словно подталкивая его к серьезному разговору.
-Да! — подхватил Алехин. — Говорю вам, как человек, имеющий некоторое отношение к делам международным. Одно время я даже служил при русском консульстве в Берне по юридической части и переводчиком...Ведь что происходит?! Наработанные практики взаимодействия с Западом рушатся на наших глазах, иерархия внешнеполитических приоритетов ветшает. В результате открывается пространство для движения на Восток. Новые приоритеты, новые предпосылки для экономического роста и успехов по развитию восточных территорий державы нашей!
-В политике трудно предвидеть результат, когда авантюрное начало сталкивается с традиционным, классическим. Простая арифметика здесь не помогает. — ответил японец.
-Как в шахматах, не правда ли? — ввернула Надежда и посмотрела на мужа.
-Верно. Нужно встречаться с людьми. Странами правят не теории, а живые люди. Знакомства, общие интересы, заставят считаться людей всех оттенков политических и социальных взглядов. И поэтому...И поэтому, вы непременно должны принять приглашение откушать вместе, господин Сато!
-С удовольствием!
Супруга гроссмейстера согласно кивала головой и улыбалась. Она вспоминала разговор с Куратором...
Картинки из прошлого — II.
-...Значит. Теперь слушайте. Я буду предельно краток. Я дам грубую схему...Лондону вскоре станет известно, что Москва и Токио организовывают сугубо засекреченную связь.
-Скоро? Как скоро?
-Вопрос дней, может быть, недель.
-Есть же совершенно безопасные дипломатические каналы...
-Каналы — то есть, но нужен надежный личный контакт, а для этого нужно иметь своих людей, которым можно было бы довериться.
-И?
-Лондону предлагается найти одну из линий связи.
-Будут искать? Чистая фантазия.
-Не думаю. Расстараются.
-Разумеется, теоретически рассуждая, у всякого, пусть самого запутанного, клубка где — то обязательно есть два конца, и если терпеливо искать и найти один, то потом найдешь и второй. Но все равно подключиться к ней неимоверно трудно.
-Да, нелегко. Ну пусть бритты попотеют. А мы понаблюдаем. Никогда не помешает поглядеть за предметом особой заинтересованности 'туманного Альбиона', а заодно осуществить подход, провести оперативную игру, направленную как на получение информаций, так и с продвижением информаций, идущих от нас. Наконец, можно больно щелкнуть бриттов по носу, что в свете последних событий международной жизни представляется более интересным и перспективным для высоких сфер.
-Все это замечательно и лежит в русле наших профессиональных обязанностей. Но...Кто потеть — то будет? Думаете, бритты творчески подойдут к исполнению возложенных задач, а не ограничатся формальным исполнением?
-Допускаю...
-Но кто?
-Думаю тот, кто располагает знакомствами в высшем московском кругу, общителен, часто беседует с людьми на злободневные темы и иногда составляет обзоры своих бесед и наблюдений.
-Мне на ум приходит только одно имя...Граф Мюнстерит?
-Не исключено. У натурализованного литовского графа, представляющего номинально отдел исследований одного крупного британского концерна обязанности не слишком обременительные. А содержание, которое графу Мюнстериту обеспечено вовсе не доходами от подмосковного поместья с выгулом лошадок, позволяет ему жить в полное свое удовольствие...Пусть попотеет.Тут, как мне представляется, ежели грамотную тактику выстроить, мы и сами вполне реально сможем от бриттов информации получать.
-В виде хорошо подготовленной дезинформации?
-Допускаю. Ведь что такое дезинформации? Это те же самые информации, только извращенные. И в очень многих случаях, по глупости или дурости человеческой, а то и просто из-за матушки лени, буквально точно наоборот. Вывернутая наизнанку. Вывернуть обратно, встряхнуть и можно даже обойтись без поиска дополнительных источников.
-Нужен план, я так понимаю?
-Да. План. Хороший. Подробный. Скрупулезный.
-А там, наверху, знают?
-Пока государь не в курсе.
-Осмелюсь спросить, почему?
-Вы же знаете, нынче в России политическая коалиция разделена на два лагеря, и достижение согласия по основным вопросам дело нелегкое. Государь взял на себя роль своеобразного порседника в коалиции между двумя лагерями. При всех остоятельствах, даже в самые критические для монархии моменты, он содействует удержанию той или иной политической группировки в составе коалиции.
-Государь должен обладать умением и решительностью использовать свою власть....
-Все так, все так. А для этого он должен обладать верными информациями, должен уметь выслушивать и неприятные советы и рекомендации. И поэтому, чтобы наша работа шла гладко, без зацепок, она не должна выглядеть как лично наша с вами инициатива. Было бы идеально, чтобы эту самую инициативу проявил кто — то. Конфиденциальной просьбой, намеком. Чтобы кто — то, на самом верху, упросил посодействовать. В этом случае, по цепочке иерархов это все неизбежно спустится вниз. И тогда сие приобретет законченный характер: мол, не сами с усами, а токмо по воле непосредственного начальства...
11 апреля 1932 года. Воскресенье.
Москва. Красная площадь.
В многоактной пьесе жизни Надежде Алехиной предстояла новая роль. И чтобы сыграть ее, необходимо было ответить на вопрос: как организовать постоянное знакомство с японцем. С этой проблемой все теперь было более или менее ясно — подходящий и естественный случай представился как нельзя кстати...
Ни гроссмейстер Алехин, ни японец Сато не видели, как Надежда, слегка отвернув голову к Спасским воротам, аккуратно, еле уловимым движением поправила прическу. Ее лицо, еще недавно разглаженное, напряглось, а глаза заблестели...
11 апреля 1932 года. Воскресенье.
Москва. Красная площадь.
-Граф, вы так и не почтите посла Его Величества даже кивком своего внимания? — хмуро спросил майор Гиннес, распахивая перед Мюнстеритом заднюю дверцу автомобиля. В этот момент он сосредоточенно глядел на помост для дипкорпуса у Спасских ворот.
-Нет. — ответил Мюнстерит, бросив молниеносный взгляд в том же направлении, куда смотрел Гиннес. — Опасаюсь вступить с ним в дискуссию о внешней политике Англии. Современные дебаты на эту тему до сих пор окрашены воспоминаниями о былом имперском могуществе Британии.
-Для посла Его Величества это плохо?
-Я вполне понимаю обстановку, в которой послу приходится действовать. Увы, я сам нахожусь в унизительно — неопределенном положении. Ко мне приходят указания одно глупее другого. Это указывает на непонимание здешней сложной ситуации. Я отправляю отчёты в Лондон, да, но моя 'линия партии' происходит в первую очередь от правительственных чиновников в Лондоне, которые, по существу, говорят мне ничего не делать. Послу также вменяется в обязанность гарантировать, что не будет сделано ничего, способного вовлечь Британию в любые региональные споры.
-Наш посол представляет страну с мировыми обязательствами.
-Как сказать...Британия все больше похожа на одну из дюжины стран, соревнующихся за чье — то внимание. Английский дипломат неизбежно отражает достоинства и недостатки своих политических руководителей. Я уже отмечал как — то, что министерство иностранных дел и кабинет министров предпочитают своих оптимистичных послов своим пессимистичным и считают тех, которые предостерегают их против надвигающихся опасностей и бедствий, 'немного неуравновешенными', 'нервными' или 'нездоровыми'. Посол, который провел свою жизнь на дипломатической службе и который знает, что понятия и склад ума иностранцев и английских джентльменов не всегда одинаковы, часто бывает ошеломлен ребяческим спокойствием министров. Если он — честный человек, с большой силой воли, он охотно снесет неприязнь, которая преследует пророка несчастья, и сыграет роль Кассандры. Но если он — человек помельче, он будет склонен отражать спокойствие своих правителей и даже способствовать ему. Это может нанести огромный вред внешней политике Великобритании. С другой стороны, английский дипломат прав, избегая всякой неосторожности, всякой несдержанности, которая поставила бы его правительство в неловкое положение...Эй, куда вы смотрите, майор?
-Наблюдаю за тем, как русские совершают восхождение на Фудзияму...— усмехнулся Гиннес.
-На самом деле правильнее говорить Фудзисан, а не привычное нам Фудзияма. — граф Мюнстерит пустился в разглагольствования. — В данном случае 'сан' — это не вежливая частица, использующаяся при обращении к собеседнику, как например, Сато — сан, господин Сато. Это заимствованное из китайского языка слово 'гора', ну, а по — японски гора будет 'яма'. Безусловно, назвать священную гору Фудзиямой не будет считаться ошибкой, но японцы, снисходительно улыбнувшись, поправят вас: 'Фудзисан'. Это в своем отчете для Лондона можете не указывать, майор, укажите лишь фамилию японца — Сато. Господин Сато. Он представляет в Москве интересы торговой фирмы 'Ицуми'...
26 апреля (13 апреля по русск.ст.) 1932 года. Вторник.
Лондон. Уайтхолл.
Кабинет постоянного заместителя министра иностранных дел, курировавшего в числе прочих, вопросы политической разведки, располагался в углу первого этажа, выходя на Даунинг — стрит одной стеной и на Хорс — Гардс — роуд — другой. Близость расположения к премьер — министру служила индексом власти, и для Форин — оффис составляло предмет гордости то, что его постоянный заместитель сидел прямо напротив зала заседаний кабинета министров, и мог явиться к премьеру по вызову за две минуты.
Постоянный заместитель министра иностранных дел бросил взгляд на часы на каминной полке:
-Итак, Гамильтон, вы подготовили шифровку в Москву?
-Да.
-Ну — ка, давайте ее сюда...
Стол постоянного заместителя министра был завален бумагами различных цветов: белыми, розовато -лиловыми, светло — синими, зеленоватыми, голубыми. Позади стола, на стене, висела огромная картина — чересчур натуралистичное батальное полотно, изображающее один из драматических моментов 'Битвы за Ла — Манш'.
-Довелось побывать там, а, Гамильтон? — спросил постоянный министр, и небрежно кивнул головой на картину позади себя.
-Порой у меня складывается такое ощущение, что там побывала вся Англия...
-Не вся...Мы потеряли во Фландрии чуть больше четверти миллиона англичан или три процента всего мужского населения в возрасте до сорока пяти лет. Теперь наши политические лидеры всячески стремятся избежать повторения такого побоища на континенте, а журнал 'Панч' публикует строки выражающие мнение среднего английского патриота: 'Зачем идти мне с вами в бой, коль этот бой совсем не мой?'...
...В конце мая 1914 года союзные Франции английские войска во Фландрии, в результате прорыва германского генерала Гофмана были отброшены к Ла — Маншу, прижаты к морю и с трудом удержали клочок земли в районе Кале и Дюнкерка. Английская армия только убитыми потеряла около шестидесяти тысяч человек, цвет нации, и встал вопрос о скорейшей эвакуации войск в метрополию. В Лондоне, в высших сферах, шли бурные дебаты, но в конце концов было решено плацдарм удерживать, ибо его потеря и эвакуация армии означали бы выдворение Великобритании с континента. Со всеми вытекающими политическими и военными последствиями. 'Битва за Ла — Манш' длилась почти четыре месяца. Но даже применение под Дюнкерком нового оружия — танков, не принесло англичанам успеха, за исключением захвата отдельных участков германской оборонительной линии 'Зигфрид'. Сражение во Фландрии и на песчаных отмелях Дюнкерка поглотило в итоге без малого жизни двухсот тысяч англичан (притом, что британская армия продолжала комплектоваться на добровольных началах и к концу 1914 года насчитывала около миллиона человек) и примерно столько же немцев...
Постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании вставил в глаз монокль и принялся за чтение.
-Япония, Япония...Опять Япония... — пробормотал себе под нос постоянный заместитель министра иностранных дел...
С возвышением японского принца Кая британские правящие круги не покидало ощущение, что на дальнем Востоке почва начала уходить из — под ног. В конце июня британское министерство иностранных дел получило информации, что принц Кай рассчитывает сыграть на русско — английских противоречиях, чтобы получить от России экономическую помощь. Сообщения эти, исходившие якобы 'от близкого окружения' принца Кая едва ли были такими уж сенсационными, но они дополнялись ссылками на то, что политика японского правительства определяется его 'прорусскими симпатиями'...
-Та — а — ак...Странно...
-Что именно?
-Вы ведь в курсе, что эффективность работы любой разведки определяется в первую очередь объемом и достоверностью сведений о неприятеле, добываемой ее агентами?
-Разумеется.
-Между тем, московская станция нашей легальной резидентуры не получила даже косвенных информаций о том, что русские что — то затевают на Дальнем Востоке.
-Что тут странного?
-Русские чиновники — бюрократы. Работают с оглядкой на Кремль. Любят проводить бесконечные совещания, заседания, любят составлять указы и циркуляры. Русские обожают страховаться бумажками. А тут — полная секретность. И никаких намеков на происходящее.
Постоянный заместитель министра иностранных дел вздохнул.
-Вы завизировали текст?
-Да.
— Отправляйте...
'Секретно. Особой важности.
