Материк Сибирь

— Александр Васильевич, вы так говорите, словно уверены, что мои решения будут не всегда самоочевидны и понятны для определенной части руководства.

— Это одна из причин, по которой я и избрал вас, Владимир Оскарович. Ведь вы ничуть не хуже меня понимаете, что армия и вся будущность Сибири стояли еще вчера на грани сокрушительного поражения. Наше наступление не принесло желаемых результатов, мы не смогли разгромить ни одну из красных армий даже после вывода противником половины войск на другие фронты. Сейчас необходимы самые решительные шаги. Гражданская война — это борьба за умы людей. За волю народа. И в этом я всецело полагаюсь на вашу прозорливость, опыт и выдержку. Через несколько минут начнется большое совещание с гражданским и военным руководством Сибири. Там я и представлю вас официально. У вас есть это время, чтобы собраться с мыслями и обдумать первые приказы.

— Что планируете делать вы, Александр Васильевич?

— Предпочел бы на время удалиться от дел, но всё на ваше, Владимир Оскарович, усмотрение, повторюсь, готов выполнять ваши приказы, но прошу, не спешите на мой счет.

Каппель присел на кожаное кресло и пару минут напряженно что-то обдумывал, Колчак терпеливо стоял рядом, потом новый Правитель Сибири поднялся, оправив китель с генеральскими золотыми погонами и негромко, но твердо произнес:

— Я готов.

— С Богом, Владимир Оскарович!

Последний приказ Каппеля в прежней должности, отправленный в тот же день, прозвучал следующим образом:

Приказ Волжской армейской группе

19 сентября 1919 года, Омск

§1

Приказом Верховного правителя Колчака я назначен его преемником на этом высочайшем посту.

Расставаясь с родным мне Волжским корпусом и всеми войсками группы, я приношу Вам, доблестные войска, глубокую благодарность за дружную совместную боевую работу со мною в течение минувшего периода тяжелой борьбы.

Я уверен, что твердая вера в наше святое дело и Ваш бодрый дух никогда не покинут Вас и будут служить Вам залогом конечного успеха в борьбе с врагами русского народа.

Сохраняя навсегда тесную связь с Вами, желаю Вам боевого счастья и боевых успехов для скорейшего освобождения нашей истерзанной Родины.

§2

Во временное исполнение должности командующего Волжской армейской группы вступить начальнику Самарской дивизии генерал-майору А.С. Имшенецкому.

Командующий Волжской армейской группы

Генерального штаба генерал-лейтенант

В.О. Каппель

Начальник штаба

Генерального штаба генерал-майор

С.М. Барышников

* * *

На широком столе, за которым еще вечером работал штаб 51-й дивизии, лежали две большие карты. Одна — отображающая театр военных действий Пятой и Третьей Армий Востфронта (Западная Сибирь) и зону ответственности конкретно 51-й дивизии РККА, так и осталась от красных военспецов, вся испещренная стрелками и условными обозначениями. Вторая, план города Тюмени, составленный в 1917 году, была извлечена и развернута совсем недавно. Собственно, это была даже не карта, а именно план города с указанием номерами большого числа важных для города зданий и сооружений, подробно перечисленных в легенде, занимающей весь правый край плана. Между прочим, среди зданий было отмечено и это, ныне ставшее штабом уже для белого десанта — под номером семь — Коммерческое учреждение Колокольниковых по адресу — Республики 18 (до февраля 1917 главная улица Тюмени называлась Царской).

За столом расположились несколько человек с золотыми генеральскими погонами. Руководил операцией по захвату Тюмени лично верховный главнокомандующий Каппель. Сейчас он совместно со своим штабом решал текущие задачи по обеспечению контроля над городом. Ежеминутно в штаб стекались сведения из разосланных по городу отрядов о занятии того или иного здания, перекрестка и, конечно, об арестах большевиков и краскомов. В подвале дома уже сидел весь коллектив штаба 51-й дивизии, взятый, что называется, тепленькими, прямо в кроватях. Оказать сопротивление они не смогли или не успели, теперь уже было не важно. С ними работали специалисты контрразведки, самым решительным образом, выкачивая из пленных необходимые оперативные сведения и по размещению войск, припасов и вооружений в самом городе, и в окрестностях.

— Докладывайте, Семен Нилович. — Обратился Каппель к своему давнему соратнику и начштаба полковнику Барышникову.

— В наших руках оказались очень многие из числа красного начальства. Весь состав штаба 51-й стрелковой дивизии, и самое главное, мы арестовали лично комдива 29-й СД красных Грушецкого вместе со всем штабом и документами. Сейчас их активно допрашивают. ГубЧК по адресу Ишимская 1 тоже занято, там взяты архивы, освобождены пленники, удалось арестовать нескольких сотрудников.

— Надо доставить Грушецкого и его наштаба прямо сюда, пусть расскажут нам все в подробностях.

— Есть. — Барышников повернувшись, отдал приказ офицеру-порученцу и тот быстро вышел из кабинета. — Разрешите продолжить доклад?

Получив от Верховного короткий кивок, снова заговорил:

— Мы высадились двумя группами на берег и сходу заняли ближайшие к реке улицы, в том числе и магазины Колокольцевых, где сейчас находимся. Под нашим контролем сразу оказалась и ЖД станция Тура на Пристанской. Исходя из полученных на данный момент донесений, уже надежно занята вся западная часть города. Включая — докладчик взял в руки вовремя подвернувшуюся указку и принялся показывать объекты на плане Тюмени, — водонапорную башню, Троицкий монастырь, лесопилку и арестный дом, посты выставлены по улице Полевой. Разъезд направлен и на лесопилку Новоселовой. В центральной части города заняты госбанк, почта и телеграф. Восточная часть занята целиком — все кварталы вплоть до улицы Новая и ЖД путей. Остается южная часть, вокзал, товарная станция и ипподром, ждем донесений.

— Отлично. А что со складами на востоке города?

— Угрюмовские и Копыловские сараи, вместе с мельницей — прямо сейчас идет перестрелка, жду донесения о полном захвате. Здания тюрьмы, Владимирского сиропитательного заведения уже за нами.

Каппель молча кивнул, подтверждая окончание доклада, и повернулся к другому офицеру в морской форме — капитану 2-го ранга П. П. Феодосьеву.

— Петр Петрович, немедленно беритесь за организацию эвакуации населения на наших пароходах. Пусть готовят к отправке всех желающих. — Именно таковым был первоначальный план налета с моря сравнительно небольшими силами десанта. Захватить город, вывезти людей и припасы, остальные склады вооружений уничтожить. Каппель решительно и быстро оценив оперативную обстановку, уже почти принял решение о дальнейшем развитии наступления.

— Будет исполнено. — Коротко отрапортовал Федосьев.

Спустя полчаса штаб собрался вновь. Теперь они располагали полнотой информации о силах противника и могли с 'открытыми глазами' планировать дальнейшие действия, что открывало неожиданные перспективы. Прибавилось на столе и карт, и в-первую очередь — Ялуторовского участка обороны красных. Слово взял Каппель.

— Господа, ситуация складывается для нас весьма благоприятно. Как думаете, не следует ли нам развить успех и атаковать вдоль железной дороги на Ялуторовск? 29-я стрелковая дивизия обезглавлена, все данные о ее штатном составе, вооружениях и позициях, планы и приказы полкам и бригадам — мы теперь знаем, тылы их нами отрезаны. Кроме того, судя по сведениям, которые мы сейчас получили, красные понесли значительные потери и пока не смогли восстановить численность. 86-я бригада фактически уничтожена в ходе нашего недавнего наступления, так что командованию Третьей армии пришлось перебросить 153-ю бригаду из состава 51-й СД Блюхера. Передали её в оперативное подчинение начдива 29-й СД, тем самом оголив Тюмень. Чем мы и воспользовались, благодаря своевременной и точной информации, полученной от разведки. За что отдельная благодарность службе генерала Рябикова. После того, как мы с вами недавно разобрались с тем самым Блюхером и двумя бригадами его 51-й дивизии в лесах под Тобольском, сейчас есть шанс одним ударом разгромить и 29-ю дивизию, соединив фронты.

— Даже для десанта на Тюмень мы собрали явно недостаточно сил, чтобы обеспечить надежную оборону. В нашем распоряжении едва наберется тысяча штыков, сотня сабель, дюжина орудий и два десятка пулеметов. Если разделить эти и без того небольшие силы, то есть риск оголить и этот участок, и не создать достаточного кулака для успешного удара на Ялуторовск. Малейшая ошибка и все обернется провалом. — Высказал свое мнение полковник Бордзиловский, командир 7-й Тобольской Сибирской стрелковой дивизии из которой в основном и был сформирован десант.

— Пешим ходом будем долго добираться, эффект внезапности исчезнет. Не слишком ли это будет большая авантюра? Сейчас за нами успех, а дальше... — Выразил сомнение в целесообразности и начштаба дивизии, штабс-капитан Феофилов, всего две недели назад (3 сентября) вместе с новым комдивом пришедший в дивизию.

— Думаю, второй такой возможности не будет. — Ответил Каппель. — У Ялуторовска сейчас — два батальона 253 полка, так называемых 'Красных орлов' — порядка семи сотен активных штыков при десяти пулеметах, шести 86-мм бомбометах и Путиловский кавполк, точнее, его остатки — их едва наберется сотня сабель. ЖД-мост через Тобол прикрывает трех-орудийная батарея 122-мм полевых гаубиц. Ее позиции расположены в непосредственной близости от ЖД станции. А значит, есть шанс с ходу захватить орудия и использовать их против красных. И еще. 21 сентября местный ревком и все начальство сбежало в село Шатрово — за сто верст от Ялуторовска, это тоже нам на руку.

Говорил Каппель размеренно, спокойно, совершенно не пытаясь давить на офицеров, но каждое его слово задавало все более четкие параметры будущего удара — не авантюры, а продуманной и четко спланированной операции.

— Один из полков вашей дивизии, Антон Викентьевич, носит звонкое имя 26-й Тюменский, и вот Тюмень наша. Знаю, что 28-й полк капитана Онушкевича гордо именуется Ялуторовским. Вот его мы в-первую очередь и направим в бой. Надо оправдать имя, так думаю. Решение принято, господа офицеры. Сейчас надо срочно искать машинистов-механиков со всей прислугой и грузить десантом состав, в случае, если удастся внезапным ударом захватить мост через Тобол в Ялуторовске, мы сможем начать немедленную переброску войск на западный берег и сомкнем фронт вдоль железной дороги по линии Ялуторовск-Тюмень.

Порученец, подойдя к начальнику штаба экспедиционных сил, тихо доложил:

— Господин полковник, прибыло донесение от команды поручика Чекменева, направленной к железнодорожной станции и вокзалу. И еще, они сумели перехватить автомобиль из ЧК, на котором везли арестованного машиниста — некоего Семашко, который затем сумел захватить броневик и сейчас стоит с пулеметом наперевес в приемной. Важно еще и то, что Семашко по его словам стал свидетелем перехода в новый мир, его состав буквально отрубило маревом.

Последние слова начштаба слушал, одновременно пробегая глазами донесение.

— Машиниста давайте сюда. Немедленно.

— Владимир Оскарович, вокзал и станция за нами. Захвачено несколько эшелонов с оружием и боеприпасами. Десятки единиц пулеметов Льюиса, Максима, снаряды и патроны. Есть там и готовые к отправке паровозы. Но главное, — и полковник не удержался от пусть и ничтожной, но драматической паузы, — у нас уже есть машинист, он стоит за дверями и готов ответить на ваши вопросы.

— Зовите его. — Коротко распорядился Каппель. И пока исполнялось поручение, генерал успел поделиться с остальными, — дело сделано, город за нами, поздравляю, господа!

Пулемет Семашко все же пришлось оставить в приемной. То, что в кабинете сам Каппель, ему уже сообщили. Сразу как вошел, он четко, почти по-военному представился, без труда выделив Каппеля из общей группы.

— Машинист 2-го класса Семашко Степан Ильич, господин верховный главнокомандующий.

— Степан Ильич, здравствуйте. — И протянул руку для пожатия. — Обращайтесь ко мне просто, Владимир Оскарович. Ответьте на очень важный вопрос, готовы ли вы в ближайший час повести эшелон с десантом на Ялуторовск?

— Как будет приказано, Владимир Оскарович. Готов выступить добровольцем.

— В таком случае, с этой минуты вы на военной службе. Поручаю вам эту важнейшую задачу, готовьте состав и паровоз, дело будет горячим. Назначаю вас чрезвычайным инспектором путей сообщений по всему участку от Тобола до Урала. Распоряжайтесь от моего имени. Константин Николаевич, выпишите приказ на имя Степана Ильича.

— Владимир Оскарович, господин Семашко был по счастливой случайности спасен из рук чекистов этой ночью. Причиной же ареста стала потеря эшелона на перегоне из Екатеринбурга в тот самый день...

— Из Камышловска в Тюмень. — Посчитал нужным вмешаться и уточнить Степан. — Не доезжая Пышмы это и произошло. Девятнадцатого сентября, утром. Точнее, в восемь ноль восемь. Радужный купол во все небо по земле прошел, только сам паровоз и тендер проскочили, остальное начисто срезало, словно ножом вместе с рельсами и насыпью. И дальше на запад — такой же девственный лес без единого признака человеческого присутствия.

— Так вы добирались от Пышмы до Тюмени? Что происходит на запад от города?

— Анархия, Владимир Оскарович, красноармейцы разбегаются, не желают воевать.

— Очень хорошо. Более обстоятельно поговорим позднее, я отправляюсь лично с вашим эшелоном, Степан Ильич. Сколько вам требуется времени для полной готовности?

— Час.

— Надо успеть погрузить войска в вагоны, я сам возглавлю операцию, вы, Антон Викентьевич, — обратился Каппель к полковнику Бордзиловскому, — остаетесь здесь командовать. Уверен, справитесь. Организуйте оборону, набирайте добровольцев из числа местных жителей. Сейчас главное — удержать город до прихода подкреплений. А они обязательно будут. И вот еще что. В докладе прозвучали пулеметы. Надо немедленно привести их к бою, почистить и снарядить патронами. Сформируйте дополнительную пулеметную команду, дюжину оставлю вам, Антон Викентьевич, остальное заберу с собой для удара по Ялуторовску.

Семашко в нерешительности топтался на месте, не желая уходить и глядя на Верховного. Тот, заметив взгляды и вздохи машиниста, обратился к нему:

— У вас еще вопросы, Степан Ильич?

— Мне крайне необходимо повидать семью, я не знаю об их судьбе после ареста. Мне нужно десять минут. Тем более это почти по дороге. Мы отсюда — поедем по Республики, один квартал на Воиновскую, а оттуда по Смоленской прямиком к станции... — Зачем-то принялся объяснять предполагаемый маршрут Степан.

Каппель несколько секунд молча и строго вглядывался в лицо Семашко, а затем неожиданно тепло улыбнулся и ответил:

— Сейчас не время, инспектор. Но я понимаю ваши чувства. Десять минут пошли. Отправляйтесь немедленно.

— Так точно, — донеслось уже из-за двери, настолько стремительно сорвался Семашко с места. На ходу подхватив пулемет, он вылетел на улицу и бросился к броневику.

Соколовский, выполнивший поручение командира, дожидался там же, стоя у машин.