Пришелец

Татьяна с Аленой вышли во двор, чтобы подышать и покормить белок. Эти пушистые зверьки еще успели привыкнуть к девушкам, чтобы брать пищу с рук, но уже не скрывались при их появлении.

— Здорово все-таки здесь, классно! — воскликнула Татьяна.

— Что тебе классно? Белочки с орешками как у Пушкина? — съязвила Алена.

— Тоже мне критик нашлась, — отпарировала Татьяна, — мне и с Олегом хорошо.

— Хорошо... Хорошо-то хорошо, но не совсем хорошо, — возразила Алена и тут же добавила: — Если бы не Олег — где бы я была сейчас? На помойке затраханная пьяницами... Хорошо... слов нет. Но это работа, а хочется семью...

Татьяна ничего не ответила. Что она могла ответить, когда тоже хотелось, чтобы Соколов принадлежал только ей? Но ее и привезли сюда, чтобы суп варить и напряжение снимать. Прямо объявили, без намеков и она согласилась. Чего уж тут возражать. Но всегда хочется лучшего.

Девушки молча покормили белок и ушли в дом. Больше говорить не хотелось и каждая занялась своим делом.

А Соколов решил посетить Елену Эйсбруннер. Она так и не поменяла фамилию на свою девичью — Чеботарева. Бизнес был связан с фамилией мужа, а объясняться заново не хотелось.

Олег подъехал к коттеджу, когда Елена с охраной выезжала на работу. Увидев его, она приказала остановиться и вышла из машины.

— Мы давно не виделись, но я рада, — с тревогой произнесла она.

Елена гадала о цели приезда. Она знала о его уже бывшей пассии Порошиной и о том, что он живет сейчас с поварихой и горничной. Приехал повернуть воткнутый в сердце нож?

— Я тоже рад тебя видеть, Лена. Пригласишь в дом? Работа, полагаю, от хозяйки не убежит.

— Конечно, Олег, конечно. Любому бы отказала, любому, а тебе не могу. Проходи.

Она махнула рукой, чтобы машину загоняли обратно в гараж. Парочка устроилась на втором этаже в креслах. Всю охрану и обслугу она отправила на первый этаж и приказала не беспокоить. Олег рассматривал ее, не стесняясь.

— Работа пошла на пользу тебе, Леночка, ты похорошела, постройнела, а ножки так и манят погладить.

Он подсел к ее креслу прямо на пол и обнял ноги, потом стал гладить их, забираясь все выше. Взял на руки и унес в спальню.

Через три часа они вновь восседали в креслах и пили ананасовый сок.

— Ты садист, Олег, — грустно произнесла Елена, — я только стала отвыкать от тебя, а ты снова здесь... Да, я познала власть и деньги... даже тебя, — она усмехнулась, — но первыми я могу управлять, а как быть с тобой? Как отказать себе в кусочке счастья? У тебя сейчас две служанки, и ты приехал не за сексом ко мне. Говори.

Соколов видел и понимал, что за счастье с ним она бы отдала все свои миллиарды. Елена злилась и нервничала, что Олег не принадлежит ей, но легла с ним и ложилась бы каждый раз при любой возможности. Другие человечки в брюках не интересовали ее совершенно. Кто может дать определение любви и жизни, если они у каждого свои?

— Я хотел тебя видеть, это правда. И нашел причину пообщаться.

— Причину он нашел, видите ли... — перебила она его, — ты отлично знаешь, что можешь приехать без любой причины и тебя всегда примут.

— Знаю, Леночка, знаю. Как у тебя дела в бизнесе?

— Да вроде бы все в порядке, нет оснований для беспокойства. Но ты просто так не станешь интересоваться, что случилось, Олег?

— Ничего, все нормально, а интересуюсь я с единственной целью — улучшить твой бизнес, усовершенствовать его. На работу к себе возьмешь?

— Ты одурел что ли, Олег? Извини. Ты прекрасно знаешь, что мой бизнес — это все твое. Что за вопросы?

— Просто стану видеть тебя чаще. Введешь должность советника по науке. Потребуется помещение под лабораторию, под производственный цех, ну и в будущем под склад.

— Советника, — хмыкнула Елена, — а почему не зама по науке или еще лучше директора по научно-техническим вопросам. Все-таки звучит солиднее.

— В том то и дело, Леночка, что надо менее солидно. А что советник? Это вроде бы никто. Это я для тебя "кто", а для других должен быть "никто".

— Да-а-а, — протянула она, — как всегда заморочки. Возьму, конечно, куда я денусь. Помещения какие нужны — какая площадь, стены, оборудование и прочее?

— Поясняю. Представь себе схематично процесс производства алюминия. Бокситы, глинозем, электролиз и чушки, то есть первичный алюминий. Потом уже разные переработки, сплавы и так далее в зависимости от заказов. В двух словах весь сложный и трудоемкий процесс. Лаборатория... Квадратов семьдесят вполне хватит. Там буду разрабатываться разные добавки к алюминиевым чушкам. Алюминий для самолетов, для ракет, для кораблей, для ступы бабы Яги.

— Для кого? — переспросила Елена.

— Ну это я так, к слову. Например, авиастроительным корпорациям ты станешь поставлять совершенно другой алюминий — прочнее, дешевле и невидимый. То есть такой самолет радары не засекут. И еще представь, что ты единственный производитель подобного металла в мире. Была миллиардерша, станешь триллионерша. Но есть одно условие — меня не афишировать. Я так... тихонечко и в спаленку. Ты не против?

Он схватил ее на руки и унес в спальню. Через несколько часов они снова сидели в креслах. Елена довольно произнесла: "Маньяк".

— Согласен, мы не договорили, — ответил Олег, — производственный цех для изготовления конкретного металла. Это, естественно, помещение побольше — километр на полкило.

Елена засмеялась.

— Тебе же еще и штат потребуется.

— Конечно, — согласился Олег, — две симпатичные лаборанточки и десяток в производственный цех.

— А вот этого не хочешь? — Елена показала ему фигу.

— Так я же правильный мужчина, — с улыбкой ответил он. — Ты знаешь, чем я от других мужиков отличаюсь?

— Ты лучший, но чем же?

— Спасибо. Есть такой анекдот, когда на совещании органов Мозг председательствовал. Сердце доклад делало, потом Легкие, Печень, Почки сообщали новости. А когда Член встал, Мозг его осадил сразу: "Когда ты встаешь — я думать не могу". Так вот, Леночка, я могу думать всегда.

Лена смеялась долго. Потом спросила:

— Он у тебя когда-нибудь не хочет?

— Конечно, — ответил Олег, — когда красавицы нет, и он не хочет. Чего без работы высовываться. Еще прогуляемся?

— Нет уж, нет, — мгновенно возразила Елена, — хватит на сейчас. На ночь останешься?

Олег покачал головой.

— Нет, надо еще состав присадок к алюминию продумать. Много работы, много.

— Конечно, — ехидно произнесла Елена, — целых две служанки в доме... Маньяк... проваливай уже. Да, когда тебя ждать?

— Завтра с утра буду на заводе у тебя.

Соколов ушел, а Елена зарыдала горько, забила маленькими кулачками в подлокотники кресла "Кобель проклятый, — причитала она в слезах, — ему всегда мало, а мне что делать? Бабы жалуются на мужиков, а мне гордиться им? Он же на заводе всех баб перетрахает симпатичных, и они смеяться надо мной станут. Что мне делать, что"?

Олег сразу не поехал домой, он позвонил Логинову, начальнику службы безопасности у Эйсбруннер, пригласил его в свой офис. По приезду сообщил следующее:

— Вы человек понятливый, Анатолий Петрович, и профессионально грамотный, как мне кажется. Я общался сегодня с Еленой Викторовной и попросился к ней на работу советником по науке. Стану изобретать нечто новенькое, а вам необходимо усилить охрану этих открытий. Меня охранять необходимости нет, а вот охрану Елены Викторовны усилить надо в разы. Станет возражать — не реагируйте и объясните, что это мое распоряжение, она согласится. На заводе появятся секреты поважнее многих в оборонке. Ваши коллеги из конторы станут досаждать интересом, но всему должен быть предел. Скажите и я интерес их поубавлю мгновенно. Завтра встретите меня на заводе лично. Вопросы?

— Я полагаю, Олег Петрович, что вопросов по ходу дела возникнет много, — кратко ответил Логинов.

— Согласен, до завтра.

Елена Эйсбруннер прибыла на завод вроде бы как ни в чем не бывало. Но опытный глаз всегда заметит отеки от слез под косметикой. Соколов прибыл на завод немного позже Елены и в кабинете сразу заметил крем-камуфляж под глазами.

— Ты плакала? Зря. Я не женюсь на тебе, это верно, но и крутить налево-направо не стану. Ты вчера не поняла шутки — ни с кем здесь я спать не стану, кроме тебя, конечно, а на работу возьму ученых и специалистов независимо от штанов и юбок. Эйсбруннер... что за бред! Ты, Леночка, все-таки смени фамилию на свою. В мире должна зазвучать Чеботарева, а не Эйсбруннер. Тебя уже многие знают в лицо, так что родная фамилия не навредит, пришло время.

* * *

Григорий Иванович Пресняков, курирующий оборонку от президентского аппарата, прибыл в город с большим интересом. Что опять задумал этот Соколов и почему он не желает вернуться к прежней теме, которая без него встала? Супероружие — что может быть важнее! А он прошлый раз предложил влияние на поведение человека путем бинауральных ритмов. Да, работают над психогенным оружием, работают практически все развитые страны, но внушают всем о лженаучности подобных направлений. Таких, как Соколов, допускать к этим темам нельзя. Ведь до сих пор неизвестно кто его выкрал, зачем и почему в тайге бросили. Сам ничего не помнит, а людьми управлять желает.

Но не посетить Н-ск Пресняков не мог. Что еще взбредет в голову этому секретоносителю, вдруг вспомнит все и подастся за границу. Хотя нет, тогда бы не просил о встрече.

Встретились они в кабинете Елены, уже успевшей сменить фамилию. Знакомил их Соколов, он же и начал первым деловой разговор.

— Григорий Иванович, вы наверняка знаете, что путем различных добавок к основному алюминию получается металл различных свойств. В самолетах, например, используется для производства корпусов сплав углепластика и определенного алюминия. Возможно, я ошибаюсь, но это сейчас не суть важно. Конструкторы при производстве своих изделий, я имею ввиду самолеты, подводные и надводные корабли, ракеты, желают иметь нечто, обладающее повышенной прочностью и поглощающее радиомагнитные волны, то есть невидимое для радаров и других средств обнаружения. Завод Чеботаревой вскоре сможет им это нечто обеспечить.

— Почему завод Чеботаревой? Он, всемирно известный, всегда принадлежал Эйсбруннер, — перебил Пресняков Соколова.

— Верно, принадлежал, — согласился Соколов, — но Елена Викторовна Эйсбруннер вернула себе девичью фамилию — Чеботарева.

— Но там, по-моему, был Давид Эйсбруннер, — возразил Пресняков.

— Да, был такой, носящий штаны, а завод принадлежал Елене, — внес пояснения Соколов, — но вернемся к делу. Мне бы хотелось встретиться с конструкторами и обсудить конкретные вопросы.

Пресняков ответил сразу:

— Мысль, конечно, интересная, но хотелось бы это нечто подержать в руках.

— И я вас понимаю, Григорий Иванович, в свое время тоже было трудно доказать, что земля вертится. А подводник мог бы, например, мне сказать какое давление должен выдерживать лист металла на квадратный сантиметр поверхности. Вы тоже можете сказать, что чем больше, тем лучше. Но процесс созидания не допускает расплывчатости. Производство листа на сто атмосфер займет определенное количество времени и денег, а на тысячу атмосфер уже возникнут другие показатели.

— Хорошо, Олег Петрович, вам такие данные предоставят.

— Понимаете, Григорий Иванович, меня не интересует водка в письмах или секс по телефону...

Чеботарева не сдержалась и прыснула от смеха.

— Меня не интересует морда лица конструктора или фамилия, — продолжил он, — пусть маску оденет, но разговаривать через посредников я не стану, — твердо ответил Соколов. — Можете не принимать мое предложение, ваше право. Тогда на этом, позвольте, разговор закончить.

— Да подождите вы, Олег Петрович, подождите. Я не могу принять такого решения, мне необходимо доложить. Но что я стану докладывать? Хоть бы образец какой-то дали.

— Образец? — вдруг вспылил Соколов, — земля и без образца вертится. До свидания.

Он встал и ушел. Пресняков посмотрел на Чеботареву.

— Разве так можно работать? — спросил он Елену, — одни голые мысли...

— Гениям можно, — ответила она, — на то они и гении! А у вас на весах пятак и сто миллионов. Трудный выбор, естественно. Извините, что-то еще хотели посмотреть на заводе?

— Нет, спасибо.

Пресняков психанул, но вида старался не показать. Трудный выбор... не самому выбирать. Доложить иногда труднее, чем выбрать.

Оставшись одна, Елена по-настоящему расстроилась. От того, что Пресняков не поддержал ее любимого мужчину и от того, что действия Олега были непонятны ей. Она верила ему беспрекословно, но и не понимала одновременно. Как можно изменить технологию изготовления алюминия без каких-либо исследований? Правда, он собирался создать лабораторию, но ведь только собирался! А будут ли еще эффективны его исследования и как их в жизнь применить? Конечно, Пресняков по-своему прав. Как можно рассчитывать на то, чего еще нет? Но она верила Олегу и в том числе не понимала себя.

Ночью спала плохо и утром пришлось накладывать чуть больше косметики. Все-таки тридцать шесть лет исполнилось! А что тридцать шесть лет?.. Самый рассвет! Рассвет... перед закатом.

Про таких женщин можно откровенно сказать, что они хорошеют с возрастом. В двадцать лет Елена наверняка не была столь привлекательной, как сейчас. Единственное — запах! Запах юности несравним с запахом зрелости. А потом опыт и мужики не собаки с обостренным нюхом.

Чеботарева прибыла на завод, как обычно. Соколов появился чуточку позже и закрыл кабинет изнутри.

— Извини, Леночка, не могу удержаться, когда рядом такие красивые ножки находятся. Лучшие ножки в мире.

Он поглаживал их от коленки и выше, поласкал рукой "девочку" и стянул трусики, усаживая Елену на стол...

Позже заговорил о деле.

— Ты знаешь, Лена, я доволен результатами встречи с Пресняковым.

— Доволен? Чему тут радоваться? Как я тебя поняла, ты предложил более прочный и пока несуществующий алюминий, просил организации встречи с конструкторами из оборонки. На нет, как говорится, и суда нет. Чем же ты доволен, Олег?

— Отказом и доволен, — пояснил Олег. — Мне интересно, — он улыбнулся, — как станет пресмыкаться этот Пресняков или ему подобный чиновник, когда спрос на твой алюминий, Леночка, станет огромным во всем мире.

Она посмотрела на него ласково.

— Какой же ты все-таки замечательный парень, Олег! Мой алюминий... Зачем мне весь алюминий, если мне нужен только ты! Ну да ладно. Значит, лаборатория, производственный цех и позже склад. Понятно.

Она нажала на селектор и приказала пригласить к себе всех руководителей высшего и среднего звена. На совещании говорила кратко:

— Представляю вам своего советника по науке — Соколов Олег Петрович. Его просьбы прошу выполнять как мои приказы. Вопросы?

— Если он миллион попросит на ресторан? — с ехидцей спросила главный бухгалтер.

Кто-то заулыбался, а кто-то откровенно хихикнул. Чеботарева дождалась полной тишины и ответила резко:

— Значит, выдашь ему два и только потом принесешь мне платежки на подпись. Еще вопросы?