Уроборос

Кстати, видела я портреты работы местных лицензированных художников. Миниатюры из книг времён крестовых походов — шедевры по сравнению с ними. Что вы хотели? Нормальный результат тысяч лет искусственного отрицательного отбора.

О самом ритуале, кстати — ни словечка. Но если человек входит в храм и исчезает, вывод может быть только один. Нет, может, я ошибаюсь, и этих людей в подвале прячут, но назад они не возвращаются.

Среди пьяной похвальбы Ульсы была весьма занятная тирада: "Вот ты злобишься на Второго ученика... хе-хе... Да, он скотина и сын скотины, он позорит наше сословие, но даже этот ублюдок может быть полезен... Поняла, Первая? Когда-нибудь ты — хе-хе — будешь благодарить судьбу за то, что Второй оказался рядом... Поняла, дурочка?.. Вижу, не поняла. И не надо. Когда будет надо — тогда и поймёшь..."

Ошибаетесь, учитель. Я вас прекрасно поняла.

Ключ к пониманию дал всё тот же Ульса. Его невнятное бормотание насчёт "Не хватало ещё нам передраться из-за... и вообще... если это способно помочь..." натолкнуло на одну мысль. Может, и неверную, но логичную. Мы, иномиряне — попытка нынешних магов откупиться от "бога", который "жаждет". А заодно — попытка уберечь своё сословие от неизбежной паучьей грызни. Война всех против всех — самое то, чтобы окончательно угробить этот мир. Маги пытаются отсрочить это любыми способами. Князь разделяет их опасения, и время от времени обращается к артефакту, чтобы создать порталы в соседние миры. Иномирян тщательно сортируют при обнаружении. Неодарённых сразу в ошейники и на тяжёлые работы, одарённых обучают... "Мало среди вас хороших ведьмаков, — пьяно сокрушался Ульса. — Магов так вообще, считай, нет. Один... или двое... Неважно. Но вы — хе-хе — интересные!" Да. Интересные. Можем, например, рассказать о своих мирах. А правящая чета уже станет решать, какой из этих миров лучше подходит для будущего бегства.

История повторится. Но местные маги сделали выводы, и не желают быть скормленными артефакту заради пробивания портала для князя с княгиней и их гвардии. "Глупцы... — бормотал Ульса, когда его тащили под белы ручки двое сильных слуг. — Все они — дурачьё... Как бы ни пыжились, всё равно... А, что там! Пейте вино! Пейте и веселитесь, недолго уже..." Да, учитель. Вы не ослеплены стремлением выжить, во что бы то ни стало. В отличие от большинства ваших коллег, вы понимаете, что ни одному магу не пережить тот "апокалиптец", который приближается с неумолимостью тропического урагана. Я уже молчу о ведьмаках, мы пойдём в расход первыми. Но вы, понимая близость и неизбежность конца, продолжаете жить, как ни в чём не бывало — наставлять учеников, колдовать над снадобьями травника, собирать подати, и так далее. Не всякому мерзавцу такое по плечу.

Протрезвев, почтенный маг немедленно спровадил папаш с мамашами из города и продолжил читать курс прикладной магии. Дальше по программе был раздел, посвящённый защитным заклинаниям. Всё верно, если учесть характер среднестатистического ведьмака. Мы дней десять изучали и практиковали заклинание щита — довольно сложная штука, надо сказать. Чтобы прикрыться от летящего предмета, как правило, острого или тяжёлого, нужно было успеть либо выпалить длинную абракадабру и не ошибиться, либо заранее активировать "упакованное" в амулете заклинание. Желательно, в золотом или серебряном. Что ж, золото у меня есть. Обручальное кольцо. Мой муж, наверное, был бы рад узнать, что оно теперь способно защитить меня от какой-нибудь неприятной неожиданности. Ирочкино серебряное колечко я, конечно же, сразу обработала, теперь сможет смелее выходить во двор. Днём мы делились на две команды, одна швыряет камни, другая ставит щиты. Ульса не ставил отметки, попросту фиксировал количество точных попаданий. Ученик, отхвативший больше всего синяков и ссадин, получал почётное прозвище "сегодняшнего дурня" и был обязан до вечера безропотно сносить издёвки остальных. Мне тоже после урока приходилось бегать к травнику за настойкой, сводящей синяки, но "дурой дня", слава богу, пока быть не довелось. В издевательствах участия не принимала: противно это. Но вчерашний "дурень", как правило, на следующий день был зол и отменно старателен. А какую изобретательность проявлял, когда шпынял нового "дурака"! Такая вот педагогика, мать-перемать...

Ирочка радовала, на глазах превращаясь из инфантильного недоросля в нормальную девушку. Увы, с техникой она как не дружила, так и до сих пор не дружит; при любом сбое своего телефона, превращённого в читалку, с горестным воплем бросается ко мне: "Стана, чего это он? Я же ничего такого не сделала!" Но в том, что касается житейской мудрости, она уже давно обогнала своих сверстников. Что из нашего мира, что местных. По поводу её ручных таракашек... Первым сдох самый слабенький — Понтяра. Она и раньше не особенно "гнула пальцы веером", а теперь не то, чтобы записная скромница, но научилась слышать не только себя любимую. За ним последовал Обидка. Ира перестала винить окружающих во всех своих проблемах. Совсем по-другому посмотрела на разрыв с парнем, имевший место ещё там, дома. Пришла к выводу, что слегка перестаралась, корча из себя дуру — мама же говорила, что на дурочках охотно женятся, вот дочка и послушалась. Что переиграла, это уже не мамина вина, меру надо было знать... Остальные таракашки вели себя тихо, без повода не высовывались и проблем не создавали. А я нарушила местный закон, обучая Иру тутошнему языку. О том, разумеется, никто не знает. Если иноплеменник не маг, то он раб, а рабу, мол, достаточно знать основные команды, чтобы выполнять свою работу. Зато при Ирочке могут выбалтывать интересные подробности, думая, что она — всего лишь тупая рабыня-иномирянка.

Один из вечеров я посвятила разбору заклинания щита. Долго не могла понять, что означают до сих пор не встречавшиеся мне команды, с которых начиналось заклинание и из которых на три четверти состояло. Пошла в библиотеку, спалила целую свечку, пока листала здоровенный фолиант. Потом с больной головой и слипающимися глазами вернулась к себе. Легла — было уже за полночь — и буквально провалилась в сон без сновидений. Но незадолго до рассвета меня как пружиной подбросило.

Комментарии! Как я могла забыть, что ни один уважающий себя программист, работающий в команде, не оставит написанный им контроллер или более-менее значащий цикл без комментария!

Язык, на котором составлены заклинания, здесь никому не известен. Разве что князю и княгине, ведь это наверняка язык их родного мира. Для аборигенов слова заклинаний лишены смысла, они видят результат и думают, что всё дело в особых звуковых вибрациях. Заклинания даже полагается декламировать с определёнными интонациями. Потому отделить "мусор" и комментарии от работающего кода они не могут. А я могу? Может быть. Если очень этого захочу.

Из всех звукосочетаний, которые меня интересовали, в книге по магии я вычитала только два слова. Они встречались кое в каких заклинаниях вроде волшбы на прочность. Вычеркнув один за другим "мусорные" слоги, я сосредоточилась и вполголоса произнесла серьёзно урезанное заклинание...

Табурет, отброшенный щитом, с жалобным скрипом проскрежетал по полу и врезался в стену.

Есть!

Та-ак. Давай, голова, думай, что это за два слова. Какие действия они производят в данном заклинании.

Ведьмаки — маги слабенькие. Значит, для создания щита пользуются заёмной силой, той самой, которую артефакт источает непосредственно в пространство. Если Дар ведьмака увеличивается или уменьшается по мере того, развивают его или забили болт, то сила артефакта, что вполне логично, прибывает с приближением к оному. Заурядный ведьмачонок в столице поставит непробиваемый щит, как чихнёт, а на окраинах княжества даже крутой волостной маг будет пыхтеть, сочиняя то же самое плетение. Получается вот что: ведьмак даёт команду, вкладывая "переработанную" своим Даром силу, а созданное им разовое плетение наполняется силой извне... А что если поступить как с тем "подхватом"? Заключить команду внешней подпитки в цикл с прерыванием по паролю?

Боюсь, фигня получится. Или придётся прервать цикл как можно быстрее. Нельзя мне засвечивать свои опыты настолько явно.

Но ведь гложет же изнутри. Прямо-таки грызёт то самое любопытство, которое кошку сгубило...

...Щит пришлось убирать на пятой секунде. В самом деле, незачем светиться. Если до сих пор здесь не известны маги-программисты, это не значит, что до меня таких догадливых тут не было. Тянут людей из нашего мира — значит, и программеров наверняка натянули. Либо люди прятали своё открытие от мировой общественности, либо попались и были принесены в жертву. Ибо нефиг всяким зайдам умничать.

А затем... Затем я легла и заснула так крепко, что чуть не проспала завтрак. Ломоть хлеба, половина круга жёсткой, как подмётка, колбасы и луковица — на двоих. Плюс кружка горячего травяного настоя, заменявшего здесь чай.

— Завтрак в постель, — ехидничала Ира, нарезая хлеб и колбасу кухонным ножом эпических размеров. — На такой диете желудок посадить — легко и просто. Тут что, не додумались какой-нибудь магический холодильник забабахать?

— Наверное, не догадались. — Ноги пришлось сразу сунуть в сапоги — сквознячки по комнате гуляли жестокие. — Вообще-то в доме есть ледник.

— Какой ещё ледник?

— Погреб со льдом. Но, как ты понимаешь, это господская привилегия — кушать подмороженные фрукты-овощи... А-а-а-а... — я зевнула, потягиваясь. — Нам с тобой сие не светит.

— Рожей не вышли?

— Вроде того... Ну, приятного аппетита.

И мы заработали челюстями. Пожалуй, самая приятная работа в нашей ситуации.

Убогий завтрак был уничтожен за считанные минуты. Дальше по программе у нас числились уборка и прогулка по площади: до начала урока оставалось не меньше полутора часов, а зимнее солнышко светило так радостно, что грех было сидеть в четырёх стенах. Прибравшись, мы оделись потеплее, высунулись во двор... и тут же напоролись на мага, важно отдававшего распоряжения сновавшим вокруг него слугам. Ворота каретного сарая со скрипом распахнулись. Двое парней с тупыми лицами меланхолично расталкивали створки. Третий — пожилой — выводил из конюшни упряжную лошадь.

— А, — маг оживился, увидев наши удивлённые физиономии, выглядывавшие из-под поношенных лисьих шапок. — Очень хорошо, Первая, что ты сама спустилась. Передай лодырям: урока сегодня не будет. То-то они обрадуются... Да, на случай, если они обрадуются слишком уж явно, добавь — я предоставил их время в твоё полное распоряжение.

— Но они наверняка не станут меня слушать, учитель, — поморщилась я. Педагогика — не моё призвание, а в этом случае вообще настроение испортилось бесповоротно.

— Куда они денутся — хе-хе, — захихикал Ульса. — Моё распоряжение, отданное в этом доме, действует не хуже хорошего заклинания. Пожалуй, урок всё-таки будет, но несколько иной... Эй, ты! Запрягай скорее! Меня ждут!

Так. Его ждут. Ему готовят всё ту же таратайку, только переставленную на полозья — снега накануне выпало прилично. Когда Ульса поправлял полы своей шикарной шубы, я успела углядеть заткнутый за пояс жезл с навершием из серебра и бледного рубина... Что ж, два с двумя я складывать ещё не разучилась. Рейд по ближайшему лесу за иномирянами. И кто там ждёт господина учителя, тоже вопрос лишний. Помнится, в прошлый раз поход возглавлял волостной маг Гидемис собственной персоной, а начальники действительно ждать не любят.

— Хорошо, учитель, — я изобразила недобрую усмешечку, показавшую магу, насколько я рада проявленному им доверию. — Сейчас пойду, огорчу мерзавчиков.

В ответ мне достался одобрительный взгляд Ульсы. Подобные "тёплые" отношения среди ведьмаков и магов — норма. А таракан Подлянка — второе любимое домашнее животное после пресловутой жабы. Если учитель ждёт от меня проявления столь "нежных" чувств по отношению к собратьям по Дару, почему я должна огорчать достойного ...мага? Он увидит именно то, что хочет увидеть.

Мерзавчики, кстати, поняли меня правильно. Никакого хождения на головах теперь не предвидится. Уныние, большими буквами написанное на их рожицах, при иных обстоятельствах выглядело бы забавным. Но это — будущие ведьмаки. А негодяи они уже в настоящем. Ульса очень хорошо знает своё дело. Теоретически любой ведьмак, развив свой Дар в достаточной степени, мог бы попытаться подсидеть управского мага и получить золотой медальон. Практически этому самому "любому ведьмаку" понадобились бы поддержка соседей и "большая волосатая лапа" в волости, чтобы провернуть такую операцию. Потому управские маги умело стравливали подвластных им ведьмаков, и начиналось это ещё в таких вот школах. Вся метода учебного процесса была заточена на две вещи: на усвоение материала учениками и на недопущение каких-либо дружеских отношений между ними. Если они покидали дом учителя смертельными врагами, маг довольно потирал руки. И раз никаких иных перспектив нет, то и дорожить ровными отношениями с будущими соседями не стоит. Всё равно будет грызня за межу, за сведенных лошадок или коровёнок, или прочая добрососедская нервотрёпка, хорошо известная мне по истории нашего средневековья. Так что загрузила я гадёнышей под завязку и выше. Кутис пытался растопырить пальцы веером, заявив, что будет подчиняться только учителю, а не какой-то приблуде. Мне даже вразумлять строптивца не пришлось: его медный ученический медальон вдруг вспыхнул знакомым зеленоватым ореолом, а мальчишка схватился за живот и, вереща, упал на скамью.

— Так-то лучше, — я не подала и виду, что зрелище мне, во-первых, незнакомо, а во-вторых, неприятно. Вот что имел в виду Ульса, говоря о своих распоряжениях в этом доме, оказывается. — Вы, засранцы, будете делать всё, что я вам велю, потому что таков приказ учителя. Ясно?.. Вижу, что ясно. Итак, сейчас вы будете повторять запирающее заклинание. У вас на столах ларцы...

Ученички возились с упомянутыми ларцами, а я получила ещё несколько свободных минут на раздумья. Но подумать мне не дали: в зал, служивший учебным классом, влетела Ирочка. Запыхавшаяся и, насколько я вижу, перепуганная.

— Там... там... пацан повесился! — выпалила она сходу, тыча пальцем в потолок. — Слуга который! Наверху, там!

Ученики не понимали по-русски, но поняли, что что-то произошло. Выскочили за мной следом. Я мигом взлетела по каменным ступенькам. Проскочила коридор и остановилась у открытой двери комнаты Кутиса.

— Я из кухни шла, — Ирочка бежала следом и поясняла. — Смотрю — дверь настежь. А он... там... висит... Ой!.. — она остановилась и нервно всхлипнула.

Да. Он там. Висит.

Последний выход для тех, у кого не осталось выхода.

— Как он посмел! — взъярился Кутис. — Он мой!

— Позови слуг, — велела я Фольку — единственному из троицы мерзавчиков, кто проявлял некое подобие уважения ко мне, как старшей по возрасту. — Пусть приберут в комнате и приготовят всё для погребения... А с тобой, сучонок, — это уже Кутису, — будет отдельный разговор.

— Он нарушил мой приказ! — змеёныш стиснул кулаки и посмотрел на меня с вызовом. — Его нельзя хоронить! Раб, который нарушил приказ господина, должен висеть на крюке, на площади!