Территория зверя

В пылу схватки от ярости или гнева кожа Гарри теряет температуру, становясь прохладной, но стоит ему успокоиться или оказаться рядом с Гермионой то температура тела резко подскакивает, становясь немного выше человеческой.

Боль в раненой ноге ни на миг не отвлекает Гарри и тот, пользуясь моментом, прыгает и вслепую прокалывает второй желтый зрачок, но яростный удар узкой морды сбивает полувампира с ног, он тут же откатывается и успевает выставить навстречу несущим смертельный яд клыкам скрещенные зачарованные клинки. Кровь вскипает, и магия Гарри борется с проникшим через рану в боку ядом, красное марево застилает взор. Василиск щелкает клыками в опасной близости от лица и отводит голову назад для следующего броска. Гарри пользуется моментом и взвивается в изогнутом прыжке, отталкиваясь от земли всем телом, подлетает к открытой пасти и втыкает клинки в верхнее нёбо, чувствуя, как врывается в грудь ядовитый клык. Змей конвульсивно дергается, насаживаясь на клинки еще глубже, и заваливается всей тушей на бок, увлекая за собой разрываемого болью и магией полувампира. Сильный удар о землю дезориентирует Гарри, сбивая дыхание, но он тут же отвлекается, чувствуя, как яд и борющаяся с ним магия, словно замирают и тут же вокруг возникает яркое голубое свечение, вспыхивает, закручивается спиралями и устремляется мощным потоком в тело полувампира. Магическая мощь василиска толчком врывается в Гарри, острой болью разливаясь по всему телу. Резкий поток смешивается с магией Гарри, усиливая ее, дополняя, и яд, проникающий в кровь, останавливается и устремляется прочь из ран, выступая на коже яркими светло-желтыми каплями.

Поттер с трудом отползает от раскрытой пасти змея и опускается на траву, теряясь в минутном забытьи. А вокруг звенят разноцветные струны магической мощи, успокаиваясь и подстраиваясь, сливаясь с магией полуоборотня-полувампира. Смерчем закручивается вокруг поляны ветер, пригибая деревья к земле; мельтешат разряды молний и яркие вспышки; раздается оглушительный хлопок, воздушной волной подхватывая кружащуюся пыль, и все резко успокаивается, лишь оседают на землю крутящиеся в воздухе тающие синие снежинки.

Мощь мага, усиленная вампирской магией и силой оборотня, окончательно приняла освободившуюся магическую силу волшебного существа, влив ее в себя.

Гарри очнулся через пару минут. Благодаря практически мгновенной регенерации, раны, полученные в бою, уже затянулись, и лишь розовые свежие шрамы напоминали о них. Впрочем, через несколько минут не останется и этих напоминаний. Поттер поднялся, слегка шатаясь от бурлившей внутри магической энергии, огляделся вокруг и хмыкнул. Громадные кольца грязно-серого мертвого тела застыли навечно в пугающей мрачной и завораживающей красоте. Два окровавленных провала глазниц невидяще уставились в ночное небо.

— Достойный противник, — хмыкнул Поттер уважительно и, задумавшись на мгновение, взмахнул рукой, превращая ближайший мусор в стеклянный, метр на метр, ящик и тут же, повинуясь мысленной команде, мертвая туша стала стремительно уменьшаться, съеживаясь и становясь жалкой под взглядом зеленых глаз. Поместив мертвого василиска в куб, Гарри оглядел место боя: поваленные деревья, куски слегка дымящейся змеиной плоти, кровь на раскуроченной земле.

Куб плавно плыл увлекаемый волей мага, Гарри шатаясь, опьяненный распирающей изнутри мощью, брел по еле заметным тропам к краю Запретного леса.

Глава 8

Подземелье дохнуло прохладой и еле заметным запахом готовящегося зелья. Гарри зажмурился — лицо и тело пылали, словно в огне, в голове, как надвигающийся поезд, нарастал низкий вибрирующий шум. Тело немело, а левая рука потеряла чувствительность и висела плетью вдоль бока.

Судя по тихим, еле слышным даже для вампирского уха, шагам, Снейп не спал. Гарри тихо постучался. Шаги за дверью замерли, затем раздался еле слышные шелест и шорох, а затем осторожное движение в сторону к выходу. Дверь отворилась резко, как и ожидал Поттер, и в нос ему тут же уткнулась светящаяся палочка.

— Поттер, какого...! — Снейп замер на полуслове и чуть отодвинул странно молчаливого, в разорванной грязной и окровавленной одежде, мальчишку, и пристальнее вгляделся в поблескивающий в свете факелов стеклянный куб. Рот непроизвольно открылся, затем закрылся. Мысли роились, словно потревоженный улей.

— Входите, Поттер. Диван в гостиной ваш, — хриплота в голосе выдала волнение, но Поттер даже не заметил. Шатаясь, словно пьяный, он медленно и неуверенно добрел до дивана и свалился бесчувственным кулем на темно-зеленый бархат, успев пробормотать:

— Никаких зелий и заклинаний, профессор, — Снейп кивнул, стараясь не выдать волнение и, взмахнув палочкой, призвал стеклянный куб ближе к камину. Зрелище, которое вначале показалось ему галлюцинацией, заставило вечно невозмутимого профессора судорожно стиснуть зубы и хрипло втянуть воздух. На поверку змея, заключенная в стеклянный, чуть светящийся ящик оказалась уменьшенным дохлым василиском. Где чертов гриффиндорец откопал змея? Как он вообще смог его победить? И что все это значит? Вопросы оставались без ответов. Снейп подошел к лежавшему в беспамятстве мальчишке и наклонился поближе, пытаясь сквозь рваную грязную одежду осмотреть парня на предмет ранений и обомлел. Ран не было, лишь небольшие, исчезающие на глазах тонкие полоски белого цвета. Мерлин!!! Что это значит? Кто этот мальчишка? Скользнувшую было мысль о легилименции профессор отмел сразу же. Поттер по любому почувствует, что в его памяти побывал незваный гость и тогда конец доверию с его стороны. А иметь такого противника как этот загадочный мальчишка профессор не хотел. Наоборот, слова Поттера о возможном сотрудничестве в противостоянии двум гигантам открывали невиданные перспективы. Рассматривая грязно-серое, сморщенное тело змея, Снейп уже не удивился бы и тому, что в один прекрасный день в подобном кубе Поттер притащил ему и Темного Лорда. Или Дамблдора, на крайний случай.

Стон, раздавшийся с дивана, мгновенно выдернул Северуса из мыслей, резко взметнулась черная мантия и профессор замер, приоткрыв рот — тело гриффиндорца светилось. Нет, оно сияло, белым, потусторонним светом и профессору стало очень не по себе. Парня словно окутал ореол из ослепительных белоснежных вихрей, по спирали охвативших сильное стройное тело, словно кокон. Мальчишка слабо застонал, но Северус, чье внутреннее чутье вопило о том, что надо убираться отсюда, даже не пошевелился. Он переживал. Чтобы такого не творилось с загадочным мальчишкой, но Северус не хотел оставлять парня в одиночестве, хоть и очень хотелось сбежать. Белые вихри сгустились, накрывая тело парня плотным, не прозрачным саваном и замерли на несколько мгновений, остановив свое вращение. Снейпу казалось, что его сердце стучит так оглушительно, что этот дробный, неравномерный звук слышен даже на Астрономической башне. Саван полыхнул ярко, переливаясь радужными цветами и стал непроницаемо черным, словно смола. Снейп почувствовал необычайно мощную волну незнакомой чужеродной магии, исходящей от укутанного тела юноши, в голове нарастал вибрирующий шум и профессор сделал несколько напряженных шагов в сторону своей спальни, ожидая взрыва или чего-то в том же роде, но ничего не произошло. Черный кокон всколыхнулся, выдав протяжный всхлип и всосался в шевельнувшегося мальчишку, сверкнув напоследок темным глянцем.

Забытье... Столь сладкое, столь нужное... Зеленое сияние, его магия, красное и желтое — магия сущностей в его душе... Новое сияние — непроглядно серое, очень сильное... Подчиненное зеленому... Слияние, не больно, наоборот, приятно... настолько приятно, что хочется остаться здесь навеки и смотреть и чувствовать и ощущать... Присутствие... Не здесь, а во вне... Знакомый аромат — Снейп... Темный профессор... Хитрый профессор... Боязнь? Переживает? За кого? За него? Спасибо, профессор... Я не забуду такого... Слияние... Все вокруг черное, непрозрачное и светящееся... Глянец... глянцевая смола... Спокойно, красиво, уютно... Самое то....

Гарри открыл глаза, и тут же остановил дернувшегося было к нему зельевара взмахом руки. Посидел, прислушиваясь к новым ощущениям от принятой магии и силы василиска, потянулся и единым движением соскользнул с дивана. Подошел к профессору, заглянул в черные, напомнившие о собственной душе глаза, и сказал:

— Спасибо, профессор.

— Не за что, По... Гарри. А теперь расскажите мне вашу историю.

Историю?

— Про вот это, — тонкий палец указал на стеклянный куб.

— Ах, это. Это, профессор, шутка Темного... хм.. Нашего дражайшего Министра. Он выпустил своего зверька с напутствием подержать Хогвартс в страхе и, возможно, убить несколько грязнокровок.

— Что? Откуда вы...?

— Профессор, прежде чем убить этого великолепного зверя, я залез в его последние воспоминания. Если бы это существо не было бы столь злобно настроено против Хогвартса, то я оставил бы его в живых, а так... Мне жаль, что пришлось отнять жизнь у великолепного волшебного создания.

— Почему?

— Жаль? — и в ответ на кивок Снейпа, — Потому, профессор, что это был достойный противник. Хотя теперь к делу. Возьмете это на ингредиенты? — снова кивок.

— Поттер, вы его убили в одиночку? — голос почему-то хриплый. Гарри чуть склоняет голову вбок, в чисто зверином жесте и кивает. Снейп судорожно потирает шею и садится на диван, в его глазах плещется недоверие и изумление. Гарри молча ждет профессора, потом понимает, что не обойтись без спиртного и спрашивает:

— Спиртное есть?

— Да, — Снейп кивает отрешенно, и Гарри готов поставить на кон сто галлеонов, что в голове Северуса сейчас происходит просчет дальнейшей ситуации и вычленение нескольких наиболее выгодных сценариев. Поттер вытягивает руку и тут же в раскрытую ладонь прилетает бутылка огневиски и бокал. Спиртное для Гарри все равно, что мертвому припарки — не действует и имеет отвратный запах для столь чувствительного обоняния. Золотистая жидкость плещется в бокале и Снейп приходит в себя после первых же двух глотков.

— Черт! Поттер! Давайте, воспоминание! — Гарри, вздохнув, вытягивает тонкую серебристую нить, а Снейп призывает из спальни мыслеслив и тут же ныряет в недавние события. Выныривает через полчаса, хватая воздух ртом, и начинает судорожно осматривать и ощупывать Гарри на предмет ранений.

— Профессор, перестаньте, я невредим!

— Я видел, Поттер, что василиск насадил вас на клыки как перепелку!

— И что? — Гарри хочется и дальше наблюдать, как за него переживает самый ужасный профессор Хогвартса. Почему именно забота Снейпа приятна для Гарри? Может потому, что искренна? И не таит в себе никакого подтекста? Или может Гарри стал слишком мягкотелым? Или просто становится понемногу самим собой? Все мысли были отброшены сильной рукой, — Профессор, моя магия сильнее, вот и весь ответ, яд просто вытек из ран.

— Магия сильнее? — отрешенный кивок черноволосой макушки. Гарри решил рассмотреть василиска поближе.

— Да, профессор. Моя магия помогла мне в этот раз. Нет, все-таки, змеи самые красивые существа на свете! — и в ответ на ошарашенный взгляд Снейпа, — Та же Нагини очень милая змея. Правда, это не помешает мне свернуть ей шею..., — холодные глаза на миг заливает тьма и профессору становится жутко, — Темный Лорд дорого заплатит за свои действия, профессор. Помяните мое слово! — голос тихий, но в нем звенит настоящая чистая, ничем не прикрытая ярость и ненависть.

— Поттер! Не время мстить, у вас еще дуэль впереди! И вы зря сломали палочку Малфоя. Хоть и было весело наблюдать за представлением — такое не каждый день увидишь. Он вам этого не простит.

— Профессор, мне, честно говоря, плевать на все их мерзкое семейство с Астрономической башни. Вот скажите, кто страшнее: василиск в истинном размере или наш дорогой замминистра? Вот уж у кого будет лишь оружие и никаких клыков размером с руку и наполненных ядом! И такой мощи и силы!

— Поттер, Люциус — слизеринец! Он хитер и жесток.

— Значит, как я и ожидал, будет вторая палочка в рукаве, парочка артефактов и, конечно, зачарованное оружие. Предсказуемо, если хоть пару раз пообщаться с этим типом.

— Поттер, а почему вы не вызвали на дуэль Драко? — Снейп увидел непонятное выражение в глазах парня и, поддавшись порыву, сказал, — Ладно, как бы то ни было, я ставлю на вас.

— Благодарю, профессор. И спасибо, вы снова мне помогли. Эм... теперь я пойду, день выдался напряженный. Спокойной ночи, профессор.

— Идите, Поттер. И... спасибо, за..., — взгляд профессора метнулся к камину и кубу перед ним, — кхм... ингредиенты.

— Обращайтесь, профессор, — ухмыльнулся наглец и ретировался, не дожидаясь ответной реплики.

Утро встретило Гарри недовольным бурчанием Рона и отчаянным зевком Невилла, Гарри поморщился и отдернул полог.

— Утро добрым не бывает, привет, Гарри, — рыжик зевнул.

— Привет, отчего же не бывает?

— Потому что сегодня первыми у нас будут зелья со Слизерином. Сдвоенные! — стон Невилла был полон отчаянья.

— Ну и что? Слизерин как Слизерин, Снейп как Снейп, — Гарри пожал плечами. Он слышал, что факультеты враждуют, но ему было совершенно наплевать на это.

— Они — наши враги! — воскликнул Рон и чуть покраснел, когда увидел направленный на него пристальный взгляд Поттера. Гарри чуть помолчал, просверливая в переносице Рона небольшую дырку, мальчишки затихли в ожидании. За эти дни они поняли, что Гарри полон сюрпризов.

— Рон, скажи Астория Гринграсс — та красивая, нежная, изящная блондинка — твой враг? — насмешливо поднятая бровь и еще более покрасневший рыжий, — Нет? Так... Ее сестра Дафна, если не ошибаюсь, она тоже является твоим врагом?

— Да причем здесь девчонки?

— Так они тоже из Слизерина, Рон. Ты сказал враги, но... может просто соперники? Нельзя ненавидеть человека, если он принадлежит к другому факультету. Вражда не приведет ни к чему хорошему. Вопрос: за что ты их так не любишь? Только ли за принадлежность к другому факультету? Или есть какие то иные причины?

— Вражда между факультетами — это давний спор, Гарри, — Дин и Симус согласно кивнули, поддерживая Невилла.

— Да, я читал про то как Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор что-то там не поделили тысячу лет назад и положили начало противостоянию. Вопрос номер два: а если их спор произошел из-за цвета трусов? К примеру? Откуда и кто сейчас может знать истинные причины? Представь, какой будет конфуз, если окажется, что великие основатели на самом деле поругались не из-за чистоты крови а по какой-либо другой, глупой причине, — Дин, Симус и Невилл ухмылялись, Рон напрягся, видимо представляя как могли великие поругаться из-за трусов и прыснул, Гарри продолжил, — Но чем плохи слизеринцы сами по себе? Тем, что они хитрые? Или тем, что они не столь отважны, как гриффиндорцы? Представь, Рон, что мир состоит из одних гриффиндорцев. Что из этого получится? По-моему, ничего хорошего. Каждый факультет славен чем-то особенным и если на Слизерине в основном представители древних или просто чистокровных семей, то это ничего не значит. К слову сказать, шляпа предлагала мне Слизерин, но я выбрал Гриффиндор только потому, что тут учились мои родители, — "Ну и, конечно, потому, что тут учится Моя Гермиона, но об этом никто не узнает".