Лика, отойдя от каморки Селены, двинулась вдоль глухой стены коридора, остаться незаметной для обитателей каморок было нетрудно — коридор довольно слабо освещался. Отметив, что это не магические светильники, хоть и дают мало света, но светить будут долго, Лика подошла к большой деревянной двери, по отсутствию ауры девочка определила, что за ней никого нет. А сама дверь, действительно, заперта на большой деревянный засов, с той стороны заперта. Деревянная дверь, деревянный засов, можно это всё сжечь, но это будут следы! Может, и не найдут, кто это сделал, но Лика не хотела оставлять таких следов. Вдруг всё же найдётся кто-нибудь, кто сможет определить, кем это было сделано, а может, и не найдётся, но... Поэтому — осторожность и ещё раз осторожность. Лика ещё раз осмотрела дверь не только обычным зрением, но и магическим и улыбнулась — если бы засов был железный, то здесь бы этот поход и закончился, но деревянный... Лика немного напряглась — и засов отъехал в сторону. Осторожно приоткрыв дверь, девочка убедилась, что в том коридоре никого нет, вышла и задвинула засов обратно. Сделала она это вовремя, появились три охранника, о чём-то оживлённо беседующих. Один остались у закрытой двери, а два пошли дальше. Лика двинулась за ними, остаться незамеченной одному из лучших исполнителей (если не самому лучшему) клана "Смотрящих из тени" труда не составило. Лика незамеченной прошла ещё два поста стражи, удивляясь, чего это тут так их много, вроде же тут ничего такого ценного нет, только дорога к кухне. На кухне её тоже никто не увидел, и это при том, что она обследовала все кастрюли, пробуя из каждой, в итоге решила, что это ей не подходит: или слишком жидкое и кислое, или сладкое (как потом ей объяснила Селена — это всё соусы). А вот жарившееся на вертеле мясо Лику привлекло, его она и стащила. Обратный путь был пройден гораздо быстрее, ведь дорога была знакомая и известны все места, где стояли или сидели в засаде стражники. Стражника, привалившегося к двери в помещение гладиаторов и тихо посапывающего, что говорило о том, что он бдительно охраняет эту дверь, обойти не удалось, пришлось его слегка стукнуть, дверь-то открыть требовалось. Стражник, придя в себя, так и не понял — что с ним произошло, но он успокоился, увидев, что охраняемая дверь закрыта и засов на месте.
Селена была очень удивлена, когда увидела у себя в каморке девочку с двумя кусками мяса и хлеба, хлеб был белый и пышный, совсем не такой, как давали гладиаторам. Девочка, примостившись рядом, предложила угощаться. Некоторое время ели молча, куски были большие, а хлеб вкусный, но голодный человек съесть может много. А когда всё было съедено, Селена посетовала на отсутствие соуса (тогда-то Лика и выяснила, что это кислое, сладкое и тягучее было соусом), потом поинтересовалась у девочки, где она это всё взяла. Слушая рассказ девочки, гладиаторша только качала головой (сначала она не поверила, но мясо и хлеб были убедительным аргументом того, что девочка не лжёт), а потом, ехидно усмехнувшись, сказала:
— Такого от тебя трудно было ожидать, но спасибо за угощение, к тому же это хорошая шутка — оставить нашего сенатора без ужина. А то, что мы съели, именно для него и готовилось, для охранников, слуг, гладиаторов, тем более для рабов такого не готовят. Откуда знаю? Да вот было дело... но не буду об этом, но всё же я очень хотела бы посмотреть, как наш сенатор на это отреагирует. Скорее всего, накажет кухонных рабов, хотя... ты ж говоришь, что там стражники были, они скажут, что рабы ни при чём. Ведь они поставлены именно для того, чтоб присматривать за рабами, и это их вина, если рабы что-то стащили. А эти стражники должны всё время смотреть за кухней не для того, чтоб что-то не украли, а чтоб в пищу сенатора что-нибудь не подсыпали. Потому-то и в коридоре столько стражников, стерегут кухню и подходы к ней.
— Но почему без ужина, там же ещё куча кастрюль со всякой едой осталась, — возразила Лика, Селена, продолжая хихикать, пояснила:
— Я же тебе говорила — то всё соусы и гарниры, основное — это мясо, а оно-то неизвестно как пропало. Послушай, Лика, а ты уверена, что тебя не видели? А как ты смогла выбраться из своей каморки? Да и в коридор, а потом обратно, ведь там всегда стоят два стража, они заметят отодвинутый засов и примут меры. Или тревогу подымут, так как?
— Там только один был, он не подымет, он меня не видел, меня никто не видел. Слушай, давай поделимся с соседями? — предложила Лика, Селена отрицательно покачала головой:
— Вот этого делать не надо, кто-нибудь из них обязательно об этом завтра доложит ланисте. А уж он устроит нам строгое дознание — откуда мы это взяли.
— Селена, а кто это такой — ланиста и строгое дознание — это как?
Лика знала, как устраивают строгое дознание: сажают допрашиваемого в магическую клетку и надевают магические оковы, это не только отсекает от линий силы, но и вытягивает магию, это всё угнетает ауру и начинает разрушать саму личность. У несчастного, к которому это всё применяют, не только подавляется воля, но он ещё и испытывает сильные муки, это заставляет его рассказывать всё, о чём он знает, и даже то, о чём не знает. Лика спросила об этом, потому что предпочла бы умереть, чем подвергнуться такому. Вот она и испугалась, а что если и здесь есть такие специалисты? А о них и на что они способны Лика совсем не знает, ведь здесь же есть магия, и они вполне могут её использовать. Селена ответила, успокоив девочку:
— Пытают: на дыбу подвешивают — руки выворачивают, калёным железом прижигают, иглы в чувствительные места загоняют, вообще-то, много пыток есть.
— Всего-то, огнём и что-то выворачивают? Ну, это не страшно, — ответила Лика. Но посмотрев на побелевшую Селену, кивнула: — Хорошо, никому ничего не скажем и не дадим. Но всё же как-то странно, что кто-то настучит, вы вроде как товарищи, все здесь сидите взаперти.
— Товарищи? Какие мы товарищи? — криво усмехнулась Селена и пояснила: — Мы гладиаторы. Сегодня мы здесь сидим вместе, едим вместе, тренируемся, а завтра будем драться на арене и не исключено, что до смерти.
Лика внимательно посмотрела на Селену, она подтвердила то, о чём девочка догадывалась, именно это имел в виду сенатор Севк, когда говорил, что надо кого-то убить, но не до смерти и не один раз, а может, придётся и совсем убить. Кто другой бы расстроился, но Лика восприняла это спокойно, только спросила:
— А кто такой ланиста? Его так зовут, да?
— Публий Марен, ланиста катуанской школы гладиаторов. Он считается владельцем этой школы, но на самом деле она принадлежит сенатору Лицинию Севку. Они оба могут приказать биться насмерть или здесь, или на потеху публике на большой арене в городе Константина, его ещё Царским городом называют, с гладиаторами другой школы.
Лика, выслушав Селену, кивнула, но спросила:
— Драться где-то там, что ты называешь большой ареной, кому-то на потеху, это понятно. А тут зачем? Я так поняла, что когда гладиаторы дерутся, то кто-то на это смотрит, для этого есть большая арена, где есть места для этой самой публики, то есть для толпы, которая на эту драку смотрит. А кто тут будет смотреть? По-моему, это не рационально и расточительно — заставлять обученных бойцов драться просто так, без зрителей. Ведь понятно же, на ту арену вход платный, а тут получается — это будет даром.
Селена немного удивилась, получается, что эта наивная девочка не такая уж и наивная, если может рассуждать о таких вещах. Об этом она и сказала девочке, мол, ты такая молодая, а рассуждаешь о таких вещах, та с улыбкой ответила на незаданные вопросы:
— Немного разбираюсь в таких вещах, из того, что увидела и услышала, выводы сделала. К тому же я не такая молодая, как выгляжу (Лика не стала говорить, что она далеко не молодая по здешним меркам, а там, где выросла, едва перешагнула порог юности).
— Не такая молодая? Так сколько же тебе лет? — удивлённо спросила Селена, затем предположила: — Глядя на тебя, больше четырнадцати не дашь.
Лика ответить не успела, раздался мужской голос, спрашивающий, откуда так пахнет мясом? К нему присоединилось ещё несколько голосов. Лика, приложив палец к губам, тихо прошептала, что она спала и ничего не знает, после чего выскользнула из комнатушки Селены. Та подошла к решётке и подёргала дверь, она была заперта! Когда и как Лика это сделала, Селена не заметила. Хмыкнув, гладиаторша тихо произнесла:
— Не обманывает, умеет открывать и закрывать. Ловко это у неё получается.
— Селена! С кем это ты там разговариваешь? И откуда так пахнет? — спросил Борн, Селена, изобразив зевок, недовольно произнесла:
— Борн, чего ты так орёшь, спать мешаешь. А откуда пахнет? Тебе лучше знать, твоя камера ближе к двери. А если я что-то и сказала, так это во сне, мне такой сон приснился! Представляешь, жареное мясо!
— Так пахнет же жареным мясом! Неужели этот чудный аромат из твоего сна? — изумился Борн. Обсуждение мясного аромата продолжалось ещё долго, но Лика не слушала, хотя и не спала. Она лежала с открытыми глазами и пыталась разобраться в своих ощущениях. В последнее время она заметила, что стала как будто слабее. Но почему как будто? Именно слабее! Ещё на корабле она заметила, что валять охранников сенатора ей трудно. Да, умеючи, сбить человека с ног не такая уж и трудная задача. Но сбить с ног сильного человека, когда он этому противится, ну пускай, старается это сделать, не так уже и легко. Это изменение произошло с Ликой как-то скачком, поднимаясь на корабль, она не чувствовала себя слабой, ведь тогда легко смогла забрать бич у Авкта. Да и потом там, на кухне, когда у неё хотели забрать мясо... А вот с теми двумя, которые обозвали её рабыней, пришлось повозиться, выручила только скорость, с какой она двигалась, вроде это её свойство не пропало. Потом, когда она уворачивалась от Авкта, не нападала на него не потому, что пожалела, как говорила и как решил сенатор, просто боялась, что не хватит силы при непосредственном контакте повалить такого здоровяка. А сегодня она убедилась: скорость и умение двигаться бесшумно, да ещё отводить глаза — это всё осталось при ней. Но вот почему она стала слабее? Лика в ужасе замерла, ей показалось, что она нашла ответ! Как всякое существо, обладающее магическими способностями, она автоматически использовала эти способности, а там, где не хватало физических сил, добавляла магию. Но эту магическую силу надо же где-то брать. Дома магии, скрученной в мощные линии силы, было в избытке, а здесь... тонкий слой, много ли отсюда можно наскрести? А вот то, что было результатом тренировок, та же скорость движений (может, Лика и увеличивала её с помощью магии, но только чуть-чуть) осталось, а вот сила... ну насколько может быть сильным это тельце? Лика всхлипнула, так ей себя стало жалко, а потом этот всхлип перешёл в сдавленное рыдание. Получается, что она как дракон тоже стала намного слабее, причём настолько слабее, что не сможет летать! Немного полив слёзы, Лика успокоилась, ведь в плавающего зверя она превращалась, когда уже стала слабее, но в той ипостаси слабости не чувствовала! А ведь, будучи драконом, она летала здесь, не используя магию, только силу своих крыльев. Получается, что реальная сила дракона осталась прежней, а как у других её ипостасей?
Это Лика решила проверить немедленно, она вскочила с кровати, и уже кайтра, подскочившая к решётке-двери, ударила по ней лапой. Решётка загудела и немного прогнулась, при этом загудела вся стена с дверьми в каморки гладиаторов, поскольку была цельной решёткой. Лика не смогла сдержать радость и непроизвольно рыкнула, но поскольку она была в ипостаси кайтры, рык получился впечатляющим. Басовитый рык, а именно так рычит кайтра, как бы идёт со всех сторон, где находится источник этого угрожающего звука, определить не возможно. Разговоры гладиаторов немедленно прекратились, через некоторое время тишину нарушил Борн, тихо, а не в своей обычной громогласной манере, спросивший:
— Что это было?
— Вроде как лев рычал, но откуда он мог здесь взяться? — тоже тихо произнёс чей-то дрожащий голос. Лика, сменившая ипостась и рассматривавшая лоскутки своей туники, сказала, обращаясь к Селене:
— А что здесь такое случилось? Сначала бумкнуло, а потом зарычало. Ты не видела, кто это тут такое делал?
Селена ответить не успела, открылась дверь, больше похожая на ворота, ведущая в коридор с каморками гладиаторов, и появились стражники, вооружённые не только мечами, копьями и щитами, но и луками. Командовал этим вторжением Авкт. Часть стражников, прикрываясь щитами, прошли вдоль коридора в самый его конец, после чего один из них доложил бывшему центуриону:
— Никого тут нет!
— Как это никого нет, а я? — громко возмутилась Лика, ещё пребывающая в эйфории от того, что она не утратила способность менять ипостась и что эти ипостаси не стали слабее. Авкт посмотрел на девочку и строго спросил у неё:
— Ты почему здесь?
— Откуда я знаю? Вот привели, заперли, кушать не дают! Спать тоже не дают — рычат, стучат, гремят, вот!
— Как это кушать не дают? Тебе же дали порцию каши и хлеб, а ты их не съела! Вон они лежат... — возмущённо начал ланиста, но Лика не дала ему досказать, не менее возмущённо закричав:
— Это не еда! Это невозможно в рот взять! Теперь вот сижу здесь запертая и голодная, ох я несчастная, несчастная!
Авкт посмотрел на командира стражи и спросил:
— Левий, почему она здесь?
— Так это... Публий распорядился, — растерянно произнёс тот, кивнув в сторону ланисты. Авкт вопросительно глянул на Публия Марена, тот начал оправдываться:
— Так, когда их привели, охранники сказали поместить эту девчонку к тем гладиаторам, которые чем-то серьёзно проштрафились, мол, так патрон распорядился. А я что?.. Если патрон сказал, чтоб её туда отвести, то...
— Кто сказал? Охранники, говоришь, кто из них? Такого распоряжения патрон не давал, это самодеятельность и виновные будут наказаны, — насупился центурион и, посмотрев на Лику, тихо пробурчал: — Похоже, это кто-то из тех, кого она валяла на корабле, надо будет найти и наказать за самоуправство.
Потом Авкт приказал вывести девочку из каморки, отвести на кухню и там накормить. Ещё его удивило, что она снова была голой, как при первой их встрече. На вопрос — где её одежда, Лика, пожав плечами, показала на какие-то тряпочки, валяющиеся на полу. Ещё возникли трудности при её выходе из комнатушки, дверь-решётка была так погнута, что сразу не открылась, мало того, замок на двери заклинило, его механизм был сломан, а запирающий засов погнут. Чтоб выпустить Лику, пришлось повозиться, а потом выпустить и Селену, поскольку без неё девочка уходить отказалась. Ланиста попытался воспротивиться тому, что из этого помещения с камерами уйдёт не только Лика, но и Селена, но Авкт скомандовал:
— Её тоже выпустить, это уже можно, Селена не такой уж проступок совершила, чтоб её здесь держать. Публий, отведи их в общий людус.
Глава 8. Гладиаторы.
— Ну, нашёл этого воришку? — поинтересовался Лициний Севк, когда Авкт вошёл в комнату, скорее, большой зал. Севк возлежал на пиршественном ложе, но не ел, а был занят тем, что придумывал наказания негодяю, дерзнувшему покуситься на его ужин. Бывший центурион вздохнув, развёл руками, а потом быстро заговорил, стараясь не дать разгореться гневу сенатора:
