Убить менестреля Часть 1

Ладонь старца охватила гибкая змея постепенно утолщающейся молнии. Бывший главнокомандующий попробовал встать, но жуткая боль в ноге вновь уложила его на траву. Орк отвернулся, не желая глядеть на своего будущего убийцу, и встретился глазами с Шаманом, всё ещё пребывавшим в застывшей позе. Внезапно Шаман ободряюще улыбнулся и подмигнул другу; орк едва не закричал от изумления. С удивлением он понял, что поза Шамана изменилась — взор уже был обращён не в небеса, а на старца, и пальцы немного подрагивали, помогая своему владельцу сплести заклинание.

Бывший главнокомандующий всё понял верно — оттолкнувшись руками и здоровой ногой, он прыгнул на старика. В это же мгновение Воздух вокруг Шамана вспыхнул и осел наземь гаснущими искрами. Шаман, не теряя времени, метнул в старика ставший уж привычным Огненный Шар. Воздушный Щит вокруг мага дёрнулся и лопнул.

Но старик оказался не промах — неуловимым жестом отклонив Огненный Шар, лишь слегка задевший его руку, он успел отдёрнуться назад, и рука бывшего главнокомандующего, готовая вцепиться в горло старца, сомкнулась перед ним — как раз на Звёздном Камне, болтающемся на стариковской шее.

Резким движением руки орк дёрнул Сильмарилл с цепочкой вниз, заставляя старца рухнуть на колени. В этот момент сверкнула молния, ударила бывшего главнокомандующего снизу вверх, подбросив того в воздух, и тяжело опрокинуло его на спину. В спине что-то хрустнуло, но бывший главнокомандующий не обратил на это внимания, внимательно и неверяще вглядываясь в туманные глубины зажатого в кулаке Звёздного Камня.

Старец взвыл, сообразив, что он лишился своего главного сокровища. Взвился воздушный смерч... и опал, разбитый заклинанием Шамана. Взвилась Огненная стена, начисто отрезая мага от раненого бывшего главнокомандующего.

— Теперь мы на равных, — холодно заметил Шаман, сплетая сложное заклинание, не забывая при этом отражать отчаянные удары старика.

Бывший главнокомандующий облегчённо вздохнул. Старого мага уже можно было не опасаться, и орк решил было заняться собственными ранами, которые были куда как серьёзны. Орк попытался самостоятельно снять доспех и поэтому заметил врага слишком поздно.

Низкорослый крепыш с огромным — не по росту — гномьим мечом в руке приближался неспешным шагом, и на его лице даже самый большой оптимист не мог бы уловить ни малейшего признака доброжелательности.

— Послушай, давай поговорим! — тщетно воззвал к нему бывший главнокомандующий. — Я ведь безоружен!

— Тем лучше, — глумливо усмехнулся крепыш.

— Хотя бы скажи, как тебя зовут! Я хотел бы знать, от чьей руки погибаю!

Крепыш остановился и гордо приосанился.

— Можешь называть меня Выдающимся Мастером Меча, — милостиво разрешил он. — Или Экспертом Сражений. Ну, или Стратегическим Гуру...

— Чего? — у бывшего главнокомандующего отвисла челюсть. — Ты — гуру?

— Сейчас ты в этом убедишься, — усмехнулся крепыш и ринулся к орку, норовя проткнуть его мечом.

Невзирая на невыносимую боль в раненой ноге, бывший главнокомандующий сумел увернуться от клинка и изо всех сил пнул крепыша локтем в бок. Обычного человека такой удар опрокинул бы наземь, и подняться после него сумел бы далеко не каждый. Но крепыш лишь покачнулся, развернулся вполоборота и, крякнув, нанёс размашистый удар сверху вниз.

Единственное, что успел сделать бывший главнокомандующий — подставить под удар натянутую между руками цепочку от зажатого в кулаке Сильмарилла. Одно гномье изделие столкнулось с другим, полетели искры... но мастерство изготовителей цепочки оказалось выше.

Меч не сумел её разрубить, лишь оказался оплетён ею, чем бывший главнокомандующий моментально воспользовался: последовал рывок, и клинок, вывернувшись из ладони крепыша, вонзился в землю за несколько шагов от сражающихся.

Но крепыш этого словно даже и не заметил: какое-то мгновение от заворожено наблюдал за зажатым в кулаке орка Звёздным камнем, а затем в его глазах вспыхнула алчность. Стратегический Гуру забыл о стратегии и тактике, с рычанием вцепившись обеими руками в намертво сжатый кулак бывшего главнокомандующего.

Самозваный Эксперт Сражений был невероятно силён. Мышцы рук бывшего главнокомандующего пронзала острая боль, связки натянулись до предела, готовые разорваться, кости хрустели. Но поддаваться орк не собирался — он хорошо понимал, к чему приведёт попадание сокровища в руки человека со столь алчным взором. В его руках было будущее всего мира — и бывший главнокомандующий намеревался отстаивать его до конца.

До смерти.

Которая была не за горами.

Стратегический Гуру тяжело дышал от усталости и злобы. Сопротивление жалкого орка, слабого, но сопротивляющегося до конца, изыскивающего в организме неведомые резервы и за счёт этого не отдающего сокровище — выводило крепыша из себя. Наконец ему это надоело. Человек отпустил руку орка и шагнул в сторону.

Бывший главнокомандующий не успел порадоваться исчезновению боли, огнём жгущей руку и отдающейся по всему телу. Когда он заметил быстрое движение крепыша, было уже поздно. Ибо Выдающийся Мастер Меча поднял свой клинок и вонзил его орку в живот.

Боли не было. Лишь внутрь проник озноб, привнесённый холодным лезвием. Мороз властно завладел животом и принялся быстро растекаться по всему телу. Рука не сумела долго сопротивляться усилиям крепыша, снова в неё вцепившегося — и безвольно обвисла, когда торжествующий Эксперт Сражений поднял Звёздный Камень высоко над головой.

Мир вокруг плыл, покрываясь ледяными узорами, и бывший главнокомандующий без особого удивления услышал, как торжествующий смех крепыша оказался заглушён холодным вопросом:

— Не угодно ли вам обернуться, любезнейший?

Не прекращая смеяться, Выдающийся Мастер Меча развернулся, и тотчас же его смех сменился стоном — и лишь после этого орк увидел лезвие ятагана — его ятагана! — пронзившего грудь незадачливого Стратегического Гуру.

— Хороший удар, — из последних сил прошептал бывший главнокомандующий, чувствуя, как руки Шамана — его друга, спасителя, мстителя за него — осторожно подхватывают раненое тело, не давая ему брякнуться наземь.

Только уложив товарища на траву, Шаман выхватил из рук крепыша Сильмарилл и принялся сплетать заклинание.

— Холодно, — простонал бывший главнокомандующий, пытаясь поднять ослабевшую руку.

— Ничего, сейчас станет теплее, — проворчал Шаман, активируя заклинание.

Огненный портал развернулся в двух шагах от орков, одаривая их живительным и таким родным теплом.

— Оставь меня, — пробормотал бывший главнокомандующий, обречённо глядя на рукоять гномьего меча, торчащую из груди. — Всё равно мне конец, да и тебе с раненым на руках невозможно будет укрыться...

— Ещё как возможно, — зло выдохнул Шаман, подхватывая друга на руки. — Я знаю один домик в горах, на гномьей территории, недалеко от границы. Там нас никто не найдёт.

Шаман презрительно покосился на бегущих к нему вооружённых матросов, на хорошо одетого господина, что-то яростно орущего и отчаянно жестикулирующего... Поздно.

Орк с бывшим главнокомандующим на руках шагнул в пылающий портал, тотчас же осыпавшийся наземь языками быстро гаснущего пламени.

Дон пришёл в себя из-за качки. Мир качался в разные стороны, как на качелях, поначалу ему казалось, что он вновь плывёт на шхуне, внутри которой царит совершенно особый аромат смолы и водорослей. Дон осторожно повёл носом. Нет, запах ему не чудился — он был отчётлив и совершенно реален. Дон прислушался. Последнее, что он помнил — мельтешащий перед глазами хаос, сплетённый из солнечных бликов на клинках, молнии смертоносных стрел на фоне тёмных фигур многочисленных врагов, которые предстоит пронзить... И шум боя — зловещий свист стрел, звон стали, крики умирающих. Почему же теперь так тихо, слышен лишь лёгкий плеск волн? Волн? Дон осторожно приоткрыл глаза.

На тюрьму его местонахождение походило мало. Тёмные деревянные стены, небольшой столик, грубый топчан, круглое окно без решётки. К странностям следовало отнести лишь лёгкое покачивание всей комнаты, которое вкупе с круглым окном и плеском волн привёл Дона к правильному выводу, что он находится на корабле. Но в качестве кого?

Дон осторожно стал на ноги. Голова ответила невыносимой вспышкой боли, мир зашатался, и человека накрыло ещё одним ярким воспоминанием — удаляющийся берег, вооружённые люди на причале, и река вокруг корабля — красная... Красная от крови.

Точно такая, как в видении, посетившем его на плоту.

Дон встряхнул головой, пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний, и ещё раз, внимательнее, огляделся вокруг. Его оружия нигде не было видно, что наводило на нехорошие размышления. Впрочем, дверь в комнату оказалась не заперта, что его немного успокоило. Выскользнув из комнаты, Дон аккуратно двинулся по узенькому коридору к лестнице, ведущей, судя по всему, на палубу. Этот выход тоже не был закрыт — сквозь него прорывался солнечный свет и доносился невнятный шум голосов. Голосов? Дон напрягся... и тут же расслабился, испытав невообразимое облегчение. Судя по всему, ему ничего не угрожало. Голоса были мужскими.

Поднявшись по лестнице — что получилось не очень быстро и довольно неуклюже, ибо на середине подъёма закружилась голова, так что пришлось вцепиться в поручень, дабы не загреметь наземь — Дон вышел на палубу.

К его удивлению, на него никто не обратил внимания — присутствующие на палубе образовывали круг, в центре которого происходило нечто столь интересное, что поглощало всё их внимание без остатка.

Не без труда протолкавшись сквозь толпу, Дон увидел причину этого внимания и не смог удержаться от широкой улыбки. Посреди круга стоял Грахель, невозмутимо потягивающий пиво из ведёрка. А прямо перед ним на широкой бочке боролись на руках капитан Кровавый Парус и Эдин Рыжебородый. Толпа вокруг поддерживала криками сосредоточенно пыхтящих соперников, заключались пари, монеты переходили из рук в руки. Грахель же время от времени отпускал ехидные комментарии, вызывающие всплески бурного веселья.

Наконец борьба закончилась самым драматическим образом: бочка не выдержала и треснула, из-за чего противники, не разжимая рук, грохнулись на палубу. Шумное веселье достигло апогея, и сами соперники, ничуть не обескураженные, хохотали громче всех.

— Победила дружба! — торжественно провозгласил Грахель, вызвав шквал аплодисментов. — Второе место дружно делят Великий Кровавый Парус и несравненный Эдин Рыжебородый!

— Эй, а кто делит первое место? — задорно выкрикнул Дон.

Гном встретился с ним глазами, испустил радостный вопль и подхватил человека в охапку.

— Живой! — радостно завопил Грахель, вызвав шквал оживления среди толпы.

— А вы что, меня уже хоронить собрались? — хохотнул Дон, но гном не разделил его веселья. Мгновенно став серьёзным, он глухим голосом ответил:

— Видел бы ты себя... Живого места ведь не было! Если бы не моя магия да травы Ласталайки — всё, пришлось бы тебя... тебя...

— Не хмурься, дружище! Ведь я живой и здоровый, даже готов участвовать в этом вашем соревновании, — Дон обвел глазами собравшихся и живо поинтересовался:

— Кто хочет первым со мной побороться на руках?

Толпа ответила мгновенно наступившим глухим молчанием. Более того, стоявшие поблизости люди испуганно попятились.

— Что это с ними? — растерянно спросил Дон.

— Видишь ли, после того, что ты устроил в Городе-на-Реке, вряд ли кто-то захочет с тобой бороться, — осторожно ответил гном.

— А разве я что-то... натворил? — не менее осторожно поинтересовался Дон.

— Ты не помнишь? — возмутился гном. — Хотя... вряд ли ты смог бы понатворить такое, если бы осознавал себя и действительность.

— Да что я натворил-то? — вспылил Дон.

— Да так, самую малость, — ехидно пробурчал Рыжебородый. — Перебил добрую четверть амазонок, вторгшихся в город, та так перебил, что...

— От тебя шарахались даже зомби, — добавил Кровавый Парус.

Дон вздрогнул. Встреча с ожившей покойницей, поднятой извращённой магией амазонок, до сих пор вспоминалась как страшный сон.

— И много было этих зомби? — осведомился Дон.

— Порядочно, — вздохнул Эдин. — Если бы не ты, плохо бы нам пришлось...

— Мы их оттеснили до самого порта, как вдруг появились эти жуткие чудища, — ввернул Кровавый Парус. — Справиться с ними очень тяжело, и казалось уже, что нам всем крышка...

— Но ты бился так... я бы ни за что не поверил, что это возможно, если бы не видел своими глазами, — признался Рыжебородый. — Ты пробился сквозь все их ряды и зарубил ведьму, их поднявшую.

— А после этого твой меч застрял в чёрном клубке, в который превратился её труп. И ты бросился на амазонок с голыми руками! — в голосе Кровавого Паруса слышалось исступлённое уважение.

— Мой меч! — спохватился Дон. — Кстати, где он?

— У меня, — ответил гном, протягивая Дону эльфийский клинок и сумку с арбалетом. — К сожалению, доспех не могу тебе дать — после боя он больше всего походил на решето.

— Отлично! — обретя клинок и арбалет, Дон сразу почувствовал себя увереннее. — Так что, продолжим соревнование! Если ваши воины стесняются со мной сразиться, то я вызываю на поединок чемпиона! Кстати, кто это?

— Рыжебородый и капитан в один голос рассмеялись, а Грахель покраснел и буркнул:

— Ну я чемпион. Но тебе сражаться со мною нельзя.

— Это почему же? — улыбнулся Дон.

— Да потому что у тебя рука была сломана в пяти местах! — гаркнул Грахель, выходя из себя. — Я её по кусочкам собирал! И теперь тебе хотя бы несколько дней нельзя поднимать ничего тяжелее ложки! А ты...

Гном отвернулся и замолчал.

— Грахель, дружище, — с раскаянием произнёс Дон. — Прости. Я не знал. И это... спасибо тебе.

— Не за что, — буркнул гном, оттаивая и протягивая человеку руку. — Но постарайся больше до такого не доводить.

— Постараюсь, — кивнул Дон. — Обещаю стать кротким, как овечка, как только мы вернём... вернём...

Дон растерянно глянул вокруг, слишком поздно понимая, что проболтался.

— Не тушуйся, — нарушил молчание Кровавый Парус. — Грахель мне рассказал кое о чём, и я хочу спросить: это правда?

— Грахель — очень правдивый гном, — ответил Дон с натужной весёлостью, надеясь обратить разговор в шутку. — Так что, скорее всего, он вам не соврал...

— У тебя действительно был Сильмарилл? — рявкнул Кровавый Парус.

— Был, — опустил глаза Дон.

— Тогда расскажи, — медленно, с болью произнёс капитан. — Как же ты посмел его лишиться? Как же ты допустил?

Дон покраснел, как рак. Ответить было нечего — не расскажешь ведь о спасении Ласталайки и о предшествовавшем ему поцелуе!

— Так вышло, — пробормотал он едва слышно.

Дон был готов от стыда провалиться сквозь палубу, и поэтому предостерегающий крик вперёдсмотрящего матроса, разорвавший воздух, Дон воспринял с огромным облегчением.