Фазовое превращение

Ален открыл дверцу кабинки, отрегулировал напор и запрокинул голову назад так, чтобы вода стекала по лицу на грудь. Теплые упругие струи били по сомкнутым векам, заставляя вздрагивать. Ален с детства боялся, если кто-то пытался притронуться к его глазам, поэтому приучал себя, как умел. Упражнение позволило немножко отвлечься и установить призрачное, но равновесие. Совсем капельку, чтобы можно было протянуть руку за шампунем, не боясь, что привычные и не требующие умственных усилий действия вернут к...

Пальцы дернулись, с силой ударили по переключателю, и Алена окатило шипящим каскадом ледяных брызг. Он закричал, отпрыгивая в угол кабинки и, одновременно, пробуя выключить этот кошмар. Наконец, удалось вернуть нормальную температуру, и Ален упал на пористый коврик, утыкаясь носом в колени и подставляя под воду спину.

Хорошо хоть не кипяток. Иначе... Каору точно не поверит, что так случайно вышло. Ален нервно расхохотался. Потом снова затих и уставился на блестящий пластик стен. А, может, он и не верит? Вдруг и ушел именно потому, что в поведении Алена ему видится игра?

Ален решительно поднялся, как следует, растер тело жесткой мочалкой, покрутился перед сушилкой и вернулся в спальню. Натянул пижаму, залез под одеяло, повыше положил подушку и задумался. Качественная тут водичка, мозги прочищает так, что аж мурашки по коже.

Ален прокрутил в памяти события, соображая, в какой момент изменилось поведение Каору. Что стало последней каплей? Опять... Джейк? Упоминание о нем, когда уже давно сменили тему? Но это не ревность, Ален теперь был уверен. А если Каору знает что-то об инструкторе, то логичнее было сообщить Алену, чтобы и он знал. Так? Да. И Каору не может этого не понимать. "Я тебе не расскажу, что он гад, но буду обижаться, потому что ты не в курсе" — не его стиль.

Что же тогда?! Это Ален склонен к спонтанным реакциям, а Каору нет. Не был никогда или профессия его таким сделала, известно разве что самому Каору. Значит, долго копилось? Так они и знакомы-то всего ничего, когда успело? Но успело, стало быть, что-то есть. Осталось определить что. Самому определить, вряд ли получится узнать у Каору. Точно решит, что Ален издевается.

Он вытащил из-под себя подушку и обхватил ее обеими руками. Какое счастье для всех, что он не пошел в свое время в особый отряд или в аналитики. Его бы не взяли, но все равно. Имея на руках все факты, он не способен выстроить логическую цепочку. Хотя, если не тонуть в самоуничижении, не исключено, что для правильных выводов ему не хватает точки зрения Каору. Образ мыслей капитана отличается от его собственного, поэтому Ален мог чего-то и не учесть.

Грустно, что не наберется он смелости напоследок прояснить все с Каору. Ален шмыгнул носом. Во что Каору влип? Какое задание ему дали? Что за подсказки он оставлял Алену? И как их использовать, если голова пустая и неработоспособная? Не может он ни о чем думать, кроме того, что, возможно, никогда больше не увидит Каору. Никогда. И еще после такого "прощания".

Ален отшвырнул подушку и сел на матрасе. Явиться к нему в спальню и попробовать поговорить — уже слишком. Особенно, если Каору кажется, что Ален играет. Провоцировать его совсем не хочется. Ну да, страшно. И что? Инстинкт самосохранения еще не никто отменял. А вот подождать внизу очень даже можно. Вряд ли капитан решит покинуть дом через окно. Есть еще черный ход, но и к нему мимо холла не пройдешь.

Ален выпрыгнул из-под одеяла, накинул на плечи рубашку и прокрался по коридору. Свет он включать не стал: рассеянного сияния обеих лун вполне хватало. На кухне раздобыл кувшин с компотом, который принес позавчера Эктор, пару хлебцев и взгромоздился на привычный уже подоконник. Нервотрепка пошла на пользу: вряд ли ему сейчас удастся заснуть, особенно на твердой доске.

Часа через полтора все же потянуло в сон. Он протирал глаза, пытался наизусть вспоминать параграфы армейского устава, но от этого спать захотелось только сильнее. Еще вчера он поддался бы и заснул, зная, что капитан обязательно разбудит, чтобы попрощаться, но сейчас Ален стискивал зубы, впивался ногтями до крови в ладони и боялся даже моргать.

... из дремоты его вырвала яркая вспышка света. Ален чуть не упал с подоконника, забыв, где находится, и захлопал слезящимися глазами. У лестничного пролета стоял Каору, положив руку на выключатель. Ничего, кроме пижамных штанов, на нем не было, значит, пока еще никуда не собирается. Заспанным он не выглядел, а вот невеселым — да.

— Ален? — капитан нахмурился еще больше, разглядывая его физиономию.

— Капитан Хидэо. — Ален сглотнул и бросился напролом, понимая, что еще одного шанса может не быть. — Я долго думал и все равно не понял, чем вызвал ваше недовольство, но я прошу прощения за все, что бы ни произошло. Я не знаю, как мне загладить свою вину, но, поверьте, мои извинения совершенно искренни.

Теперь глазами хлопал уже Каору. Причем, с таким выражением лица, что будь он биороботом...

— Сбой программы, — выдохнул капитан, усаживаясь на нижнюю ступеньку. — Ален, можно еще раз? То есть, не надо еще раз... — Каору потер ладонями виски. — Все равно, похоже, извиняться должен я. Не думал, что ты настолько... А мог бы догадаться уже. — Каору усмехнулся.

Ален испуганно молчал, гадая, что опять сделал неправильно. Кажется, Каору понял, откуда у них пошли недоразумения. Это хорошо, так, быть может, они разберутся. Ален спустил ноги на пол и с надеждой смотрел на держащегося за голову Каору.

— Ален... наверное, надо бы обойтись без разговоров, чтобы не запутаться еще больше... но влипнешь ведь совсем. — Каору вздохнул и откинулся назад, на перила. — Твое поведение — это провокация.

Ален протестующе вскинулся, но капитан поднял руку, обрывая его.

— Я уже сообразил, что неосознанная. Зато качественная. Я всю коллекцию наград был готов прозакладывать, что ты специально поддерживаешь к себе интерес, пытаешься вызвать ревность и при этом... не позволяешь зайти дальше. Да, со стороны это выглядит именно так. И даже мне было сложно не швырнуть тебя в койку. Сдержится ли кто-то еще — я гарантировать не могу. Точнее, могу — не сдержится. — Каору криво усмехнулся и окончательно разлегся на лестнице. — Но это не значит, что я титановый. И такое отношение мне неприятно. Весьма.

Ален вжался спиной в стекло, краснея, бледнея и страстно желая повеситься. Что же... что же должен был думать о нем Каору?!

— И ты прости, что я сразу прямо не спросил, — вдруг закончил капитан. — Ты, в остальном, так себя ведешь, что постоянно кажешься старше, чем есть. Вот и спрашивать с тебя пытаюсь по-взрослому...

— Я... — Ален сполз с подоконника и осторожно приблизился. Каору смотрел на него с веселым недоумением и иронией. Ни злости, ни чего-либо похожего в его глазах не было. Ален осмелел и присел рядом.— Мне показалось, вы... ты оставил выбор за мной.

— Правильно показалось, — одобрил Каору. — Но я это когда сделал? Отнюдь не после первого поцелуя, Ален. Поэтому мне в голову не пришло, что можно выбирать так долго. И не говорить ни да, ни нет. Не оправдывайся, я сказал уже, сам дурак. — Каору улыбнулся. — Ладно, ты хоть сейчас-то ответь... что-нибудь...

Ален снова остолбенел. Это легкое, высказанное между прочим, нейтральным тоном, предложение, застало его врасплох. Казалось, ничего не помешает ему сейчас ответить отказом, не исключено даже, что этот отказ не станет необратимым, но... если, в будущем, Алену нужен будет шанс, то так ли необходимо упускать его сейчас?

Ален медленным взглядом обвел вольготно развалившегося Каору. Хочешь его, парень? Только целиком? Уже целиком. До конца? Хочешь? Ответь. Не ему, так себе. Представь себе в мельчайших подробностях то, что знаешь о близости, что видел, читал, испытывал, представь и ответь. Помня, что это Каору и он не причинит зла. Помня, что это Каору и он не заслужил пренебрежения.

— Да, — выговорил Ален, сдаваясь уже на стадии воспоминаний.— Да, Каору. Не надо только пока больше оставлять за мной последнее слово, пожалуйста.

Капитану хватило сообразительности не задавать дурацких вопросов, потому что Ален не в силах был ничего решать. Он позволил уложить себя в постель, раздеть, позволил начать целовать, а потом снова слетел с тормозов, забывая и стеснительность и все возражения, которые еще оставались.

Ален не знал, в какой момент он встретил взгляд Каору, хлесткий, яростно-отчаянный, почти закричал от желания, сам потянулся вперед, ближе, чтобы коснуться, почувствовать. Каору подхватил его, обнял сильнее, решительнее, ласкал, ощутив эту перемену, пользуясь ею, целуя взахлеб.

Ален вцепился в волосы Каору, не давая ему останавливаться. Ладони капитана прошлись по его груди, по бокам, вызывая сдавленный стон, вынуждая бессильно склоняться к плечу капитана, впиваться зубами в ключицу, когда пальцы скользнули ниже, дальше. Ален выгнулся навстречу, снова нашел губы Каору, тоже больше кусая, а не целуя.

Постепенно это становилось невыносимым. Каору, удерживая Алена за бедра, доводил его до глухого рычания, до мольбы почти вслух. Ален помнил о боли, чувствовал ее и... хотел еще. Только бы глубже, полнее, Ка-ор-ру.

Он с трудом открыл глаза, посмотрел на застывшее в напряжении лицо Каору и нежно погладил его по щеке. Сдерживается. Чтобы не причинить вреда. Все равно не причинить. Ален запрокинул голову, сглатывая невольные слезы, и медленно подался к капитану. Так... быстрее... привыкнет-т... Ален вскрикнул. Вышло до безобразия жалобно.

Каору сдавленно зашипел, прижался виском к щеке Алена и замер.

— Мне остановиться? — почти неслышно выговорил он, поворачивая голову, мимолетно касаясь дрожащих губ Алена.

— Нет! Дай мне пару минут и продолжай, — Ален постарался улыбнуться. Получилось на редкость легко. Осторожность Каору даже сейчас, когда его трясло так, что замечал и неопытный Ален, внушала немыслимую уверенность. Во всем. А то, что эту страсть вызывает он, Ален, заставляло забыть все неприятные ощущения.

Боль то резкими вспышками рвала тело, то становилась едва отличимой от наслаждения. Руки Каору поддерживали, направляли, не давали сбиться с постепенно затягивающего ритма, даже когда мышцы Алена протестовали и судорожно сжимались. Ален запутался в эмоциях, одновременно и плакал и кричал "да!" Он снова позволял делать с собой все, что захочет Каору, но теперь это доверие вызывало только еще большее возбуждение. Еще и еще, пока не стало невозможно больше. Ален услышал, как сдавленно застонал капитан, а потом, кажется, вообще потерял сознание.

... как хорошо лежать, прижимаясь к твердой груди, слушая частое биение сердца, нежась от легких поглаживаний по волосам. Ален улыбнулся и потерся щекой о плечо Каору.

— Не жалеешь? — спросил капитан, наматывая на палец длинную челку Алена.

— О таком, как ты, нельзя жалеть, — бездумно выдохнул Ален. Потом смущенно покосился на Каору и дернул плечом. Мол, вырвалось. — Но, правда, хорошо. И... прости еще раз, ладно?

— Простить еще раз? Значит, опять рассердиться? — поддел его Каору, щелкнув по кончику носа. — Спасибо тебе, что ты решил разобраться с этой ерундой. Не уверен, что я бы смог.

Ален захлопал ресницами, заставляя Каору нервно дернуться от щекотки.

— Я решил?

— А кто? Когда я вниз спускался, у меня в мыслях не было выяснять с тобой отношения.

— Я... не решал ничего. — Ален замотал головой. — Мне показалось неправильным, если ты утром уйдешь и будешь думать, что я в чем-то тебя обманывал.

Каору приподнял Алена повыше так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, долго смотрел, потом сам спрятал лицо в его волосах. Ален, скрывая удивление, обнял его. Каору в ответ так прижал его к себе, что стало сложно дышать. Но вырваться он и не подумал, наоборот постарался прильнуть еще теснее, чтобы ни малейшего зазора не оставалось. Ален не знал, что означает такое поведение, но, судя по всему, чем-то он Каору тронул. Это было и странно и приятно одновременно. Настолько, что мысль поговорить об опасности затеянного Каору, он прогнал. Не надо. Это ничего не изменит, а напряжение вызовет. Сейчас же так уютно и тепло.

Ален, разнежившись, не заметил, как заснул. Под утро он один раз открыл глаза, неожиданно и резко, испугавшись чего-то, но тут же обеими руками обхватил ладонь Каору, ткнулся в нее носом и снова отрубился.

Следующее пробуждение было менее приятным. Он замерз и попытался прижаться к Каору, но того рядом уже не было. Ален тут же проснулся и почувствовал, как легкие заливает расплавленным металлом. Кое-как выбравшись из постели, он шагнул к подоконнику, обеими руками подхватил кувшин с водой и осушил примерно половину. Вот так. Теперь легче. Еще надо будет выпить таблетки и... что у него там сегодня по учебе? Ребята скидывали кучу заданий для предэкзаменационного зачета, ими и займется. Даже хорошо, что Каору нет. Не будет отвлекать.

Ален шлепнулся на матрас и накрылся сверху подушкой. В темноте было очень легко представить черты лица, улыбку, стройное тело... желанное. Такое желанное, как же Ален раньше этого не понимал?! Отказывал... Конечно, секс не единственная форма близости, с Каору было и просто рядом хорошо, но... Ален вспомнил прошедшую ночь. Пусть все еще больно, пусть еще страшнее стало от расставания, но, если... когда! Каору вернется, Ален больше не станет валять дурака. Да, не единственная форма близости, но такая... Когда тебя хотят, это...

Ален не подобрал подходящих определений, но они особо и не были нужны. Просто привычка все мысленно четко проговаривать. Но сейчас в этом не было необходимости. Он же и так все чувствует.

А Каору вернется. Обязательно. Не имеет права поступить иначе. И он должен об этом помнить. И еще о том, что предстоит создавать эффект присутствия капитана в поселке. Так что, расклеиваться нельзя. А то совсем растаял последнее время.

Ален упрямо направился в ванную комнату и долго, уже специально, стоял под холодным душем. Снова помогло, вернулась способность думать. Из зеркала, висевшего справа от сушки, на него глянули какие-то совсем чужие глаза, серьезные, взрослые. Ален остановился и посмотрел на отражение внимательнее. Ни разу с момента начала его реабилитации, не говоря уж о самом лечении, он толком на себя не смотрел. В его домике зеркало разбил еще кто-то из предыдущих жильцов, а депилляционный крем он наносил на ощупь: щетина росла только над верхней губой и немного на подбородке.

Та мягкость, за которую его нередко дразнили на первом курсе, почти исчезла. Нет, квадратной челюстью ему никогда не обзавестись, но с девушкой уже не перепутаешь, пусть челка и закрывает скулу, как нравится Каору. Губы словно стали тоньше, собраннее, несмотря на то, что... Ален опустил ресницы... что изрядно с ночи припухли.

Но, главное... Значит, Каору он правда нравится именно как парень? Капитан не видит в нем нечто такое андрогинное, раз уж его привлекают и мужчины и женщины? Только, ему, Алену, эта информация для чего? Лишний раз убедить себя в том, что Каору — хороший, и плохо без него? Это он и так знает...