Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Как-то после очередных посиделок над программным функционалом, ближе к полуночи, когда все уже зевали несмотря на стаканы крепкого и горького кофе в руках, Семён рассказал, как родился почти двести лет назад, незадолго после окончания отечественной войны. Первой отечественной войны. Встретился с Мокошью практически случайно. Та обратила внимание на необыкновенно смышлёного для своих лет паренька. Ей как раз требовались люди в ближний круг так как довольно многие погибли, мотаясь по её поручениям во время вторжения Наполеона. Тогда ещё ближний круг древней богини не разделялся на оперативный отдел и другие отделы.
Лариса поинтересовалась: -Так ты, получается, царя видел?
-Какого именно? -уточнил Семён.
Лариса задумалась и пока она думала, инициативу перехватил Пашка: -Правду говорят, что все в оперативном отделе умеют что-нибудь эдакое?
-Правда.
-А ты ведь раньше был оперативником? Можешь показать?
-Допивай свой кофе, -предложил Семён, тогда покажу.
Пашка торопливо, в несколько глотков, опустошил стаканчик и поставил тот на стол между клавиатурой и монитором. Мы, с Ларисой, придвинулись ближе.
Усмехнувшись, Семён выбросил руку вперёд и хотя до стаканчика оставалось ещё где-то полметра, тот вдруг начал сминаться и проваливаться внутрь себя, словно его комкали и ломали чьи-то невидимые пальцы.
-Готово! -выдохнул аналитик, когда тот превратился в комок пластикового мусора. У него на лбу и на шеи выступили капли пота.
Пашка растерянно поинтересовался: -И всё?!
-Поверь, когда пистоли были ещё однозарядные и главным родом войск считалась кавалерия, этого было вполне достаточно, -слегка даже обиделся Семён.
-А как ты получил свою способность? -спросила Лариса.
-Как и все оперативники — хозяйка одарила. Есть артефакт, -Семён задумался, пытаясь подобрать слова, — в общем такая штука, которая может одарить человека чем-то необычным, но может и убить. Невозможно заранее угадать какого рода способности появятся и насколько сильными они будут. Раньше Хозяйка часто пользовалась этой штукой, а сейчас пистолет в кармане будет гораздо полезнее любой аномальщины.
-Ну не скажи, -возразил Пашка. -Пистолет отберут при обыске, а то, что ты можешь на расстоянии душить людей и мять пластиковые стаканчики словно какой-нибудь Дарт Вейдер никто не догадается пока не станет слишком поздно.
-Ребята, я одного не понимаю, -сказала Лариса. -Если всё вокруг нас лишь виртуальная реальность, то что может помешать игрокам из реального мира изменять её как им будет угодно?
-Не что, а кто, -поправил Семён. -Арбитр.
-Он действительно существует?
-Конечно, -подтвердил Семён ни секунды не сомневаясь. -Какая игра может быть без Арбитра? Тем более, если это не простая игра, а чуть ли не мировой чемпионат, там, у них.
Подумав, что само существование такого центра, как наш несколько нарушает правила честной игры, я скептически улыбнулся.
-Зря улыбаешься, -сказал Семён. -Некоторые возможности нарушить определённые правила могут быть частью игры. Что-нибудь вроде «не пойман за руку — не виноват». Так игра становиться тоньше и интереснее.
Неожиданно Пашка спросил: -А помните старое кино, где героя учили проходить сквозь стены и надо было только видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий?
-Из серии «вижу цель, не вижу препятствий», согласно кивнула Лариса.
-Если мы в виртуальности, то почему бы и нет? Существуют же бесконечные банковские карты. Или изменяющиеся паспорта? Если всё вокруг только циферки, то кого будет волновать если одна из них, например, обозначающая моё точное местоположение, немного изменит своё значение переместившись за сплошную стену?
Лариса похлопала Пашку по плечу с напутствием: -Пробуй, друг мой. Потом продемонстрируешь свои эпические шишки.
Пашка чуть замялся, и девушка с удивлением воскликнула: -Так ты уже пробовал! Точно пробовал! И как успехи, сколько синяков успел себе поставить?
Семён с задумчивой полуулыбкой наблюдал за нашей вознёй. Пашка нехотя пытался отнекиваться и отговаривался тем, что он пошутил и вообще, это всё сугубо теоретические рассуждения.
Я прекрасно понимал Пашку. Как, впрочем, и Лариса, пусть даже она пытается вести себя будто сама лично не пыталась проделать что-то эдакое. Более чем уверен: каждый из слуг Мокоши, узнавший о виртуальности нашего мира, так или иначе пытался раскачать его и хоть немного отодвинуть границы возможного. Для этого использовались многочисленные приёмы из фильмов, книг и комиксов, в том числе. Всё зря. Или я просто не знаю о положительных результатах.
Да что там говорить. Было время и я сам истово, как послушник на молитве, шептал: -Глубина, глубина, я не твой. Отпусти меня глубина.
И ничего не происходило. Глубина не отпускала. Потому, что я жил в глубине. Глубина это, в том числе, и я сам.
Я был Глубиной, её крохотной, совсем крохотной, частью.
Глава 6
— Град под землёй —
Отъезд из Москвы прошёл достаточно буднично и в рабочем порядке. Предупреждённые заранее, мы собрали своё невеликое имущество состоящее, в основном, из смены одежды, пары смен белья и, может быть, некоторого количества памятных безделушек, у кого они имелись. Так как каждый из нас находился у Мокоши на полном обеспечении, не имело никакого смысла обрастать большим количеством вещей.
Остающийся свободным вечер я потратил гуляя по столице, по улицам, площадям и паркам. Словно на заказ выдалась отличная погода. Лёгкий морозец заставлял уже лежавший на земле снег скрипеть и хрустеть под ногами. Небо оставалось чистым, словно недавно выглаженная простынь. Зимнее солнышко приятно согревало щёки и нос и даже намекало снять шапку, но время от времени поднимавшийся ветерок явно давал понять, что прогулки зимой с голой головой не слишком хорошая затея.
Я шёл без особой цели, просто чтобы не сидеть несколько часов в номере, зажатый в бетонных объятиях его четырёх стен. Я был среди людей и, в тоже время, оставался один. И дело вовсе не в пресловутом одиночестве, что так легко расцветает внутри больших городов. Та правда, известная мне об окружающем мире, надёжно отделяла и огораживала меня от всех прочих людей.
Сотни тысяч неигровых персонажей нужных только затем, чтобы, хотя бы раз, попасть на глаза кому-нибудь из пришедших из реального мира игроков и тем самым придать законченность окружающему их пейзажу. Большинство и вовсе ни разу в жизни не столкнутся ни с одним игроком. Их задача — быть статическими единицами, что вырабатывают столько-то «молоточков труда» и потребляют столько-то «единиц пищи» в гигантской, невообразимо сложной стратегической игре, которую НПС, да и я сам до недавнего времени, называли своей жизнью.
Жизнь. Можно ли вообще считать нас живыми?
Очень вряд ли, с точки зрения приходящих сюда развлекаться игроков.
А с точки зрения нас самих?
Под ногами хрустел выпавший в первой половине дня свежий снежок. Рядом, на широкой дороге, гудят и светят фарами машины. Словно в противовес медленно проявляющимся на небе звёздам загораются тёплым светом миллионы окон внизу. Сияют гирляндами огней входы в магазины. Хмурые, погруженные в свои мысли, а может быть улыбающиеся и даже счастливые люди, идут мимо меня, торопясь скорее добраться до тёплых окон призывно горящих для них в ночи.
Но не для меня. Моего окна нигде нет. Я только лишь копия. Один из множества инструментов созданный настоящим человеком, игроком из реального мира. Правило номер один: существую, пока приношу пользу.
И моё страстное желание хоть как-то выбраться в реальный мир, посмотреть, как там всё устроено — просто мечта. Глупая мечта куска программного кода что раньше ещё мог считать себя человеком, но теперь уже нет.
-Что-то меланхолия заела, -подумал я покупая горячий тройной хот-дог с острым кетчупом, майонезом, кусочками порезанного ананаса и всем прочим. К вложенным в булочку сосискам прилагался большой стакан горячего сладкого кофе.
-А жизнь налаживается, -заключаю пару минут спустя. Как мало порой нужно человеку для счастья — сладкий кофе и хот-дог, в который улыбчивый продавец, от всей широты своей армянской души, вбухал столько острого соуса, что у меня при каждом укусе слёзы на глаза наворачивались и приходилось торопливо запивать.
Поглощённый борьбой с уличной кухней, не сразу замечаю появившуюся на улице фигуру. Моя младшая сестрёнка торопливо разбивала сапожками грязь в которую успел превратиться к вечеру снег. Следом за ней, усиленно пыхтя и тоже не слишком оглядываясь по сторонам, торопился её поклонник, держа на вытянутых руках пару немалых размеров пакетов из продуктового магазина. Как там зовут этого студента? Игорь, вроде бы. Значит они уже вместе ходят по магазинам. Надеюсь тот, второй я, окажется не глупее и не станет препятствовать сестрёнке строить свою личную жизнь. Это было бы неправильно. Но видит Мокошь, как сильно хотелось послать этого Игоря подальше, чтобы не смел увиваться за моей младшей сестрёнкой!
Когда они подошли ближе, я отвернулся в сторону и сестра прошла мимо, явно не узнав меня, а пыхтящий словно паровоз, под тяжестью пакетов, Игорёк и вовсе не замечал ничего вокруг.
Доев хот-дог и допив кофе, выбрасываю мусор в стоящую рядом со скамейкой урну. Наверное, я хороший брат, что не стал лишний раз волновать сестру. И хороший сын, что сумел удержаться и не попытался перевалить часть своего груза на родителей, вываливая на них открывшуюся мне правду об окружающем мире. И ещё я, должно быть, хороший двойник если до сих пор не попытался тихонько придушить свою то ли копию, то ли оригинал и занять её/своё место, как-нибудь договорившись с Мокошью и упросив древнюю богиню, чтобы отпустила меня из своей злой сказки в нормальную жизнь.
-Со всех сторон замечательный, -шепчу я и улыбаюсь. Потому, что какой смысл плакать, если слезами делу не поможешь? Улыбка более продуктивна. Наши хвостатые предки в принципе не умели улыбаться, они только скалились. Продемонстрированные противнику зубы говорили о том, что данный индивидуум готов сражаться, что он не сдался.
И я продолжал улыбаться, возвращаясь на территорию ведомственной гостиницы через неторопливо погружающийся в ночь город. Хотелось позвонить маме. Просто услышать её голос и ничего более. Давлю улыбку через плотно сжатые губы.
Да, знаю, что я не самый храбрый человек в мире. Я не герой, совсем не герой. Но зато умею улыбаться и это само по себе что-нибудь да значит.
К половине девятого все наши заняли места в рейсовых автобусах. Тяжёлые, тёмно-синие машины, похожие на гигантских глубоководных рыб, одна за другой, выезжали со сделавшего вдруг очень тесным двора ведомственной гостиницы. Внутри автобусов незнакомой мне модели, но явно предназначенных для длительных междугородних путешествий, мягкие, я бы даже сказал роскошные, кресла с толстыми подлокотниками легко превращались в спальные места. В автобусах имелась небольшая кухня, где можно подогреть еды в микроволновке и туалет с крохотной, но всё-таки работающей душевой кабиной.
-Знаешь куда мы едем? -спросил я Пашку жующего разогретую в микроволновке булочку с повидлом.
-Вроде бы какое-то бомбоубежище.
-Далеко от Москвы?
Пашка пожал плечами.
С удобством устроившись в кресле, я включил на ноутбуке какой-то фильм и принялся смотреть его в наушниках. Но не досмотрел и уснул. Ближе к полуночи меня растолкал Семён, забрав из рук практически выпавший ноутбук и заставив нормально разложить кресло, после чего лечь спать. За последнее, кстати, ему большое спасибо. Вряд ли получилось хорошо выспаться сидя.
От Москвы мы отъехали весьма порядочно. По крайней мере, после того как проснулся, ещё несколько часов никаких городов я, в окно автобуса, не видел. Только дважды попадались то ли деревни, то ли сёла, не имеющие ни одного здания выше трёх этажей.
Свернув с трасы, колонна автобусов двигалась по всё более разбитым дорогам. Закончился асфальт и наш транспорт начало ощутимо трясти на каждой следующей кочке размером с маленького размера гору. К счастью тряска продолжалась недолго и вскоре стоявший, до этого, сплошной стеной перед окнами, заснеженный лес закончился и моим глаза открылось… Честно говоря с не сразу понял, что это именно такое. На секунду показалось будто мы приехали в какой-то город, может быть вернулись в один из московских пригородов. Чуть позже я опознал открывшуюся глазам картину как гигантскую стройку. Поистине исполинских размеров, словно кто-то решил в лесной глуши разом построить целый город.
Это действительно был настоящий город. Только не обычный, наземный, а располагающийся под землёй, город-бомбоубежище. Предназначенный надёжно укрыть тех избранных, кто не должен погибнуть под ответными ракетно-бомбовыми ударами вероятного противника.
Огромная и ещё далеко незаконченная стройка лишь верхняя часть айсберга. Сам город уходил глубоко вниз, ввинчиваясь в плотную почву подобно гигантскому сверлу. Десятки уровней, верхним из которых отведена роль сугубо технических, они должны послужить буфером в случае прямого попадания. От города в разные стороны отходили подземные туннели, позволяя выбираться на поверхность чуть ли не в десяти километрах от него самого.
Поражённый в самое сердце масштабом гигантской стройки, как и все остальные, кто не был в курсе того, куда именно решила перенести свою базу древнеславянская богиня, я выходил из автобуса с широко открытыми от удивления глазами.
Под рычание десятка бульдозеров, укладывающих похожие на гигантские чешуйки бронеплиты и в сиянии высокотемпературной сварки, мы взошли на один из лифтов ведомые Мокошью и спустились глубоко вниз. По крайней мере табло лифта показывало минус тринадцатый этаж и, думаю, это был ещё не самый последний этаж растущего сверху-вниз города.
Немного отойдя от первоначального шока и принявшись активно крутить головой по сторонам, я заметил, что как минимум часть коридоров имела ещё советское происхождение. Несколько раз на глаза попадались старые, покрытые слоем пыли плакаты. В одном закутке, задвинутая за какие-то железяки, укоризненно выглядывала ростовая статуя товарища Ленина. Белоснежная лысина светилась будто фонарь в ночи указывая путь сбившимися с дороги и заплутавшим в годы демократического разгула комсомольцам и комсомолкам.
Похоже Мокошь не строила подземный город с нуля, а спешно реанимировала один из своих старых проектов. Некогда заброшенный и законсервированный, сейчас он получил свою вторую жизнь.
Вопреки моим опасениям, глубоко под землёй дышалось свободно. Какие-то механизмы, может быть мощные вентиляторы, гула которых, я, впрочем, не слышал, гнали с поверхности свежий воздух. Клянусь, идя в центре небольшой толпы, на минус тринадцатом этаже исполинского то ли бомбоубежища, то ли настоящего подземного города, я ощущал запах скованного снегом леса, что оставался далеко над нами.
Кто-то из идущих впереди не выдержал и спросил: -Что это за место?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |