Юнит

Юнит

Annotation

Вот представьте: мы тут пытаемся жить или, хотя бы, выживать, а они приходят сюда играть.

Ты не избранный. Ты не главный герой этой игры. И даже вообще не герой. Ты просто юнит, один из восьми миллиардов других юнитов.

Что если бы наша реальность была чем-то средним между "симсами" и "цивилизацией"?

Эта история началась с того, что я встретил своего... а, впрочем, лучше читайте сам текст.

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Юнит

Глава 1

— В городе дождь —

На лицо упала первая капля дождя. Поднял голову, желая посмотреть на небо, чтобы определить скоро ли пойдёт дождь и успею ли добежать до автобусной остановки. За первой каплей последовали вторая, третья и вскоре вовсе отпала необходимость их считать. Что ж, ответ получен: до автобусной остановки добежать не успеваю.

С другой стороны, возвращаться обратно, в здание пригородного вокзала и ждать пока дождь закончится не имело смысла. Примерно половину расстояния до остановки я уже прошёл. Ну и подумаешь, что хмурое с самого утра небо наконец-то надумало разразиться дождём. И зонта у меня нет. Точнее он есть, но дома, на верхней полке шкафа. Даже не помню, когда последний раз доставал его, чтобы взять с собой. Для этого должно было бы случиться нечто экстраординарное. Например — дождь должен был идти уже тогда, когда я собирался выходить на улицу.

Летний дождь.

Июньская жара наконец-то спала, ушла смытая льющимися с неба тугими струями. Как хорошо!

Глупые люди прячутся под куполами зонтов, под бетонными перекрытиями многоэтажек, зачем?

Мокрые волосы прилипли ко лбу. Влажная рубашка пристала к телу, а лёгкие летние брюки после такого и вовсе только в стирку, но меня это не волновало. Телефон, рабочий планшет, ключи, деньги и прочие мелочи в водонепроницаемой сумке. Когда я последний раз вот так, случайно, попадал под тёплый летний дождь? Даже и не помню. В детстве, стоит только начать накрапывать, гонят домой родители. Во взрослой жизни — домой гонят работа, жена, мысли о бронхите или, хотя бы, о банальной простуде. Вот так и получается, что человек может прожить всю жизнь и ни разу не побывать под проливным дождём. Как глупо!

И всё-таки, когда я последний раз попадал под летний дождь? Чёрт побери, никак не могу вспомнить.

Двадцать шесть лет. Поздно уже воспитывать и кричать «а ну беги скорее домой, пока не простудился!». К счастью мои родители вполне это понимают. Функцию контроля и «домойзагоняния» могла бы взять жена, но — не женат. К лучшему или к худшему, пока иду по жизни один. Небезызвестный Сократ как-то сказал: женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым, плохая — станешь философом.

Видимо дело в том, что становиться философом мне категорически не хотелось.

Кап — и точно по носу! Впрочем, ничего удивительно. Из сотен тысяч падающих сверху вниз капель, хоть одна, да должна была статистически попасть по кончику носа.

Вдалеке прогремел гром. Так это гроза! Почему-то эта мысль ещё больше обрадовала меня. Я даже мечтательно улыбнулся. Впрочем, не решившись засмеяться.

Представляете себе это зрелище? Идёт двадцатишестилетний лоб под проливным дождём и сам себе заливисто смеётся. Всё-таки надо оставаться в каких-то общественно приличных рамках и не пугать людей.

Ещё раз громыхнуло. Наверное, где-то сверкнула молния, но я, за стенами из многоэтажных домов, её не увидел.

Автобусная остановка осталась позади. Намеренно прошёл мимо неё, не желая ютиться на оставшемся сухим бетонном пяточке с парой десятков незнакомых мне людей в ожидании автобуса. Дойду до дома пешком. Здесь всего-то идти полчаса или даже меньше. Я никуда не тороплюсь. Просто иду под проливным летним дождём, который оказался, на самом деле, летней грозой — впервые, за бог знает сколько лет. Насквозь промокший, но отчего-то счастливый. Порой, для счастья нужна сущая мелочь. Как вот эта внезапная гроза, например.

«Там, где вода. И в небе вспышки ломаных стрел. Я руки протягивал вверх. Я брал молнии в горсть. Там, где вода, рисует на земле круги. Ты слышишь, слышишь шаги — идет дождь», — мысленно напевал одноимённую песню группы «Алиса». Классика постсоветского рока. Пожалуй, лучшая песня о дожде всех времён и народов, по моему скромному мнению.

Мимо помытых витрин и окон в домах.

Мимо скрытых завесой воды припаркованных автомобилей.

Мимо десятков удивлённых глаз.

«I'm singin' in the rain. Just singin' in the rain. What a glorious feelin», -продолжал я перейдя на композицию «пою под дождём». Разговорный английский у меня ужасный. Читаю и пишу я довольно неплохо. Всё же профессия программиста обязывает. А вот разговорной практики кот наплакал и за собой вытер. Но кого и когда данный факт останавливал? В душе и под дождём поют даже те, кому медведь обтоптал все уши. Тем более, что пел я, ещё раз повторюсь, только лишь мысленно. Потому, что петь в голос, на улице, при чужих людях — нет, нет, нет. Я вовсе не для того выбрал работу девелопера, чтобы лишний раз общаться с незнакомыми мне людьми. С компьютерами оно как-то попроще.

Это не правда, что все профессиональные программисты интроверты.

Правда в том, что интровертов, в айти-разработке, всё-таки большинство.

Кстати, насчёт «I'm singin' in the rain». Если вы смотрели фильм «Заводной Апельсин», то должны помнить, что там эту песню напевал главный герой. Прекрасный фильм. Понятия не имею что там хотел сказать режиссёр. К счастью школьные уроки литературы с вечно повторяющимися вопросами «а что этим хотел сказать автор?» или «ваше собственное мнение неправильное, поэтому садитесь, два» давно позади. Для меня «Заводной Апельсин» это фильм о неукротимом торжестве свободного человеческого духа на примере истории с неудачной психиатрической коррекцией мелкого подонка Алекса ДеЛарджа.

Самое главное: смотрите именно фильм, не читайте роман Бёрджесса на основе которого был написан сценарий. Это тот редкий случай, когда фильм получился на порядок лучше и сильнее исходной книги. У фильма и у книги даже мораль существенно отличается. Во всяком случае так мне показалось.

«If the rain comes. They run and hide their heads», -усиленно раздвигая своим телом струи льющейся с неба воды я успел дойти до знаменитой песни Битлз и в этот момент споткнулся.

Мгновение дезориентации в пространстве, когда не понимаешь где вверх, где низ и весь мир вокруг словно бы отъехал на полвагона вперёд, будто поезд, а ты остался на месте. Только одно мгновение и всё пришло в норму. Я даже упасть не успел, только пошатнулся малость, да внутренний голос поющий в моей голове «They run and hide their heads» сбился и замолчал, точно потерявшее нужную волну радио.

Что только что сейчас было?

Свободной рукой я провёл по лицу, размазывая струйки стекающей с волос воды. Ни разу в жизни не падал в обморок, но всё когда-нибудь случается в первый раз. Хорошо ещё, что получилось устоять на ногах.

Ощущение внезапно нахлынувшего счастья куда-то пропало. В небе снова громыхнуло, но я только поморщился. Вот тебе «подумаешь, дождик какой-то». Вот «не сахарный, не растаю». Нет, скорей домой и в тёплый душ. Вздумал тоже, гулять под проливным дождём. Ещё бы в лужах попрыгал, ну право слово: детский сад, штаны на лямках.

Мелькнула шальная мысль: а может быть и правда, попрыгать? Ботинки всё равно летние, с дырочками. Вода из них выльется. Да и хлюпает там уже давно.

Задумчиво посмотрев в весело булькающую и пускающую пузыри лужу, я, с сожалением, покачал головой. Прыгать по лужам это уже перебор. Настроение потихоньку исправлялось. Подумаешь, секундная дезориентация. Впервые за двадцать шесть лет жизни. Мелочь какая.

Уже не так весело, тем более дождь начал быстро стихать, а идти просто по улице, в мокрой одежде, не такое большое удовольствие как делать тоже самое, но под проливным дождём, я дошёл до своего дома. Новостройка в двадцать пять жилых этажей и ещё один технический. Оставленные строителями цвета не успели поблекнуть за неполных пять лет эксплуатации, а плитка в подъезде не успела выкрошиться и пойти трещинами. Кусочек моего личного двухкомнатного коммунального рая. Спросите, зачем одинокому молодому мужчине в единоличное пользование целых две комнаты? Честно говоря, сам не знаю. На вырост, наверное. На тот случай если, а точнее, когда я таки сподоблюсь найти ту самую, с которой не придётся становиться философом.

Спросите, что же у меня за работа такая, что за четыре года хватило накопить на двухкомнатную квартиру в новостройке? Ну ладно, пусть не за четыре года, а за шесть, я ещё на последних курсах института начал подрабатывать в рамках стажировки. Так всё просто: ай-ти.

Профессиональный сеньор девелопер, Александр Закиев, прошу любить и жаловать. Причём настоящий «сеньор», даже сертификаты есть и по джаве и скулю. По плюсам сертификата нет, но его по ним вообще не выдают вроде бы. Си-плюс-плюс это вам не пропиаренная джава. Сишники серьёзные люди и корочками друг с другом не меряются.

Хотя кого я обманываю? Меряются и ещё как.

Оставляя мокрые следы, я дошёл до лифтовой шахты. Значит сейчас сразу переодеться в сухое. Одежду в стирку. Вытащить из морозилки одну из припасённых на случай, если будет лень готовить, замороженных пицц и поставить в духовку, -мысленно составил я план будущих действий.

На секунду задумался: пиццу или пельмешки? Такие ароматные, сваренные с лавровым листом, с маслом, с чёрным перцем, в бульоне?

Помотав головой, остановился на пицце. Значит пиццу в духовку и пока та разогревается и доходит, успею провести в рабочем репозитории ревью-кода написанного одним из стажёров принятых в мой отдел в начале месяца. Сделать это нужно ещё в пятницу, но пятничный вечер на меня напала та-а-а-кая лень. Благо руководству всё равно откуда работают их девелоперы. Хочешь, приезжай в офис, а хочешь, сиди дома в трусах, только рубашку одень на случай видео-совещаний. Поэтому доступ к рабочим проектам у меня из дома имелся.

Что такое «ревью» и «репозиторий»? Это… а, впрочем, какая вам, по сути, разница?

Лифт неторопливо возносил меня от мокрого, начисто промытого дождём асфальта чуть ближе к хмурому, низкому небу.

Кап, кап, это капало уже с меня самого.

На этаже было сыро. Похоже не я один люблю гулять под дождём. Кто-то опередил меня и успел раньше. Подходя к двери достаю ключи. Наверное, если бы я был внимательнее и заметил, что мокрые следы на полу ведут именно к моей квартире, то я бы, как минимум, насторожился. Но я совершенно не обратил на это внимание.

Ключи звякнули в замке. Дверь открылась, окатив меня запахом дома. Вот только не заметить в этом запахе посторонних ноток совершенно невозможно. Кто-то неизвестный, прямо сейчас, варил в моей квартире, где я живу один, судя по доносящимся с кухни ароматам, пельмени.

Что за странный вор забрался ко мне домой, да ещё решил сварить себе пельмешек?

Я стоял в коридоре, с ключами в руках, и не знал, что мне следует думать и делать. Разве только, машинально, включил свет. Видимо щелчок выключателя он и услышал, не обратив внимание на тихое бренчание ключа в замке.

Из кухни в коридор вышел он — тот, кто забрался ко мне в дом. Тот, кто открыл входную дверь не взламывая её. Тот, кто чувствовал у меня дома будто у самого себя.

Это был я сам.

Я сам вышел встречать себя. И в руках у второго меня была обычная столовая ложка. Похоже, как раз от помешивания пельменей я его, то есть себя, то есть его, оторвал.

— Ctrl+C, Ctrl+V —

Варить пельмени очень просто. Единственный секрет — часто помешивать их в самом начале, чтобы не прилипали ко дну кастрюли. Хотя нет, есть ещё один секрет: никогда не покупайте дешёвых пельменей. Не знаю из чего их делают, но точно не из мяса. Возможно даже, что не из теста тоже.

Согласен, что хорошие пельмени стоят необоснованно дорого. На те же деньги можно купить чуть ли не столько же мяса по весу. Но готовить его, резать, жарить — вот за это и переплачиваешь, за скорость. И за бульончик, конечно, тоже.

Надо было лучше замороженную пиццу в духовку поставить, как с самого начала собирался, — подумал я, ритмично совершая круговые движения столовой ложкой по дну кастрюли на плите.

В ванной комнате тихонько урчала стиральная машина, переваривая заброшенную в неё мокрую одежду. Сам я, насухо вытершись полотенцем и переодевшись в сухую одежду мешал на кухне начинающие закипать пельмени, когда со стороны входной двери раздался непонятный шорох. Секунду спустя, уже совершенно явственно, послышался щелчок выключателя.

Это уже было странно. Кроме меня, ключи от квартиры есть ещё у моих родителей и всё.

Я вышел из кухни продолжая держать в руках ложку которой недавно помешивал пельмени.

Точнее даже не так: я вышел из кухни и обалдел.

Охренел.

Впал в прострацию.

Получил сдвиг по фазе.

Мой мозг выполнил недопустимую операцию и был закрыт.

Проще говоря, я увидел себя самого стоящего в коридоре. В той самой одежде, в которой я сам пришёл домой пятнадцать минут назад. С совершенно идиотским выражением лица (неужели у меня самого сейчас такое?) мой двойник смотрел на меня и редкие капли продолжали падать с его одежды на и без того влажный дверной коврик.

Немая сцена.

Рискну предположить, что вы никогда не встречали своего двойника? В таком случае опишу поподробнее как это происходит. Сначала ты просто видишь какого-то смутно знакомого человека. Ну серьёзно, мало какой парень, исключая тех парней, которые вроде как и не совсем парни, подолгу рассматривает собственное отражение в зеркале. Поэтому сначала ты видишь просто какого-то знакомого чувака перед собой. Мгновение спустя сбоящий мозг начинает подгружать банки данных, задействовать резервные нейронные цепочки, и ты внезапно понимаешь что-то вроде: эй, а ведь это парень из зеркала!

Ещё одно мгновение спустя подгрузка дополнительный процессорных мощностей для биокомпьтера в твоей голове заканчивается и ты понимаешь, что перед тобой не отражение в зеркале. Это нечто иное. Твой двойник.

Первая реакция — испуг. Наверное, стоило бы испугаться гораздо сильнее, вплоть до животного ужаса и дикого крика «спасите-помогите! Верните мою реальность на место, негодяи!». Но, я просто испугался. Чуть-чуть. Видимо потому, что был голодным, а почти готовые пельмени так одуряюще пахли. Ну право слово, что страшного может случиться с человеком, когда он собирается садиться кушать пельмешки? Ведь ничего такого, по-настоящему страшного, да?

Да?

Честно признаться: визуально я сам себе здорово не понравился. Какой-то тощий тип с бегающими глазами и дурацким выражением лица. Фу таким быть.

-Ты кто такой? — спросил двойник на долю секунды опередив меня самого с полностью аналогичным вопросом.

Надо сказать, что голос у него оказался не мой. Точнее мой, но, как я выяснил на собственном опыте, каждый человек неправильно слышит свой собственный голос. Вот ещё один бесполезный факт вам в копилку: если вы встретитесь с собственным двойником, то вы не сможете узнать его голос потому, что привыкли слышать его совсем по-другому, в искажённом тембре.

-Эй, я с тобой говорю! Кто ты, мать твою, такой, чёрт возьми?! -двойник сделал шаг вперёд.

Я тут же сделал шаг назад и выставил перед собой ложку. Не самая лучшая защита, но ничего иного у меня в руках не имелось на тот момент.

-Не подходи ко мне, -попросил я. Довольно вежливо попросил, надо признать. Учитывая обстоятельства.

Двойник, с радостью, согласился: -Хорошо, не буду.

-Боишься?

-Боюсь.

-Я тоже, -признался я. Чтобы ему не было одиноко бояться. Тем более, что это было чистой правдой.

В течении последующих десяти минут мы оба задали друг-другу по полсотни быстрых вопросов, выяснив главное. Каждый из нас имеет общую память вплоть до самого последнего момента, когда пришёл домой и обнаружил другого. Каждый считает себя настоящим. Единственная разница между нами это пятнадцатиминутный лаг во времени. То, что я пришёл домой первым, успел сунуть одежду в стирку и приступил к готовке. Мой двойник эти пятнадцать минут почему-то потерял где-то в многовариантности вселенной и поэтому пришёл ко мне (к нам?) домой позже.

Думаю не стоит уточнять, что меня(или его?) скопировали со всем, что при нас на тот момент было. Одежда, обувь, сумка, ключи от квартиры, телефон и рабочий планшет — всё отныне у меня имелось в двойном экземпляре. Абсолютно одинаковое, вплоть до мельчайших царапин. Вплоть до пары эротических фотографий моей предыдущей подружки, сделанных ещё до того, как мы с ней расстались, до сих пор бережно сохраняемых в недрах телефона.

Чёрт, а жаль, что в момент «копирования» я не нёс в кармане стопку пятитысячных купюр. Удвоил бы все свои сбережения. Тем более, что кормить, похоже, теперь придётся сразу два рта.

Не знаешь, что делать — шути. Проверенное средство.

Наверное, мы бы ещё долго перепирались в коридоре, и я до боли сжимал бы бесполезную ложку, если бы не пельмени. Они закипели, всплыли и их требовалось как можно скорее снимать, чтобы не разварились. Кроме того, после целого дня на даче и прогулки под дождём, мы оба страшно хотели есть.

-Ну пойдём к столу, гость, -предложил я.

Антипод возразил: -Эй, вообще-то это мой дом тоже.

-В любом случае, давай сначала поедим, потом уже станем разбираться.

-Согласен, только переоденусь в сухое.

Я молча кивнул и вернулся на кухню, раскладывать пельмени и разливать бульон по тарелкам. Проблема была в том, что изначально я варил на одного себя, значит каждый из нас получит по половине порции и, следовательно, останется голодным. Пожалуй, нужно сразу ставить кастрюлю со второй порцией.

Антипод, тем временем, шуршал одеждой в комнате. Разумеется, он знал где и что лежит также хорошо, как и я сам.

Если мой двойник хотел убить меня и занять моё место, как в фантастических сериалах или как в прекрасной книге Сергея Лукьяненко «Осенние визиты», то добровольно признаваться в подобном желании он отнюдь не спешил.

-Знаешь, -входя на кухню, произнёс двойник: -теперь мне кажется, то головокружение было не спроста…

-Момент копирования? — предположил я.

-Или сдвига реальности. Куда-то ведь делить те проклятые пятнадцать минут из моей жизни, -согласился антипод.

Мы действительно понимали с ним друг друга с полуслова. Это было удобно. Удобно и… странно.

-Нужно будет обязательно осмотреть это место, -сказал я. -Если сумеем найти.

-Придётся. Нельзя жить так, вдвоём, -согласился второй я доедая свою порцию и беря в руки тарелку, чтобы выпить бульон.

Бульон ведь самое вкусное в пельменях. Уж я-то это точно знаю.

Но оказалось, что жить вот так «вдвоём» вполне возможно. Осмотр предполагаемого места «раздвоения» ничего не принёс.

Первую ночь мы оба очень плохо спали. Должно быть каждый из нас думал, что вот сейчас он заснёт и тот, второй, сделает с ним во сне, что-нибудь ужасное. По крайней мере я так думал. Нет, я посмеивался над своими страхами, но это был довольно нервный смех. Если к тебе сегодня пришёл в гости твой двойник, то что будет завтра?

Луна упадёт на землю?

Цветы на грядке перед домом дружно споют хором «Yesterday. All my troubles seemed so far away. Now it looks as though they're here to stay. Oh, I believe in yesterday» или какую-нибудь другую песню незабвенныхбитлз?

Товарищ президент объявит о восстановлении Советского Союза?

Реальность оказалась довольно непрочной, на проверку, конструкцией. И под расползающейся, как хлопья ночного тумана по утру, реальностью, во всю свою ужасную красу — сияла бездна. Я боялся провалиться в неё окончательно. Не скрою, мысль о собственном сумасшествии посещала меня. Вот только что делать, если это не ты сошёл с ума, а окружающий мир. Какую, в таком случае, нужно принять таблеточку, чтобы всё вернулось как было?

В общем, первую ночь мы, с антиподом, спали плохо. Вторую ночь получше. А третью и вовсе на одном диване, чуть ли не в обнимку, как братья. Человек привыкает ко всему. Говорите, после ядерной войны выживут тараканы? Да фиг там. Не знаю, как насчёт тараканов, а люди выживут точно. Привыкнут и выживут. Мы такие — живучие.

Но знаете, что было хуже всего?

То, что ничего не происходило.

Абсолютно ничего. Как будто так и надо было, чтобы ко мне пришёл мой двойник и мы с ним лениво спорили кто из нас оригинал, а кто копия.

Может быть я прошу слишком много, но, сказав «А», надо говорить и «Б». Если случилось одно чудо, то где все остальные чудеса? Задержались в дороге?

Прошёл один день, второй, третий. Мне пришлось выйти на работу, потому, что вроде бы ничего экстраординарного не случилось. Ну появился антипод и что? Трудовым кодексом эта ситуация не описывается и под его действие не попадает.

Работая совместно, мы с двойником решили за пару дней все положенные на неделю вперед задачи. Высвободившиеся время было решено потратить на поиски ответа на вопрос «что случилось?». Это я так вежливо называю этот вопрос, говоря «что случилось». На самом деле он звучал так «какого х...?»

Как я уже говорил выше, беда в том, что мы не знали ни что именно мы ищем, ни где это искать, ни что делать, если найдём. Последний вопрос отпал за ненадобностью. Мы ничего не нашли. Инопланетяне испытали свою копировальную машинку и улетели обратно на Альфа Центавра. Вселенский глюк был успешно залогирован и отправлен в баклог до тех пор, пока у разработчиков вселенной дойдут до него руки. Что-то произошло и если оно было разовым событием, то значит нам, с двойником, придётся привыкать жить вдвоём и дальше. По прошествии нескольких дней мысли об этом всё чаще посещали меня, а значит и антипода тоже.

Как говориться: здравствуй мама, теперь у тебя два сына.

Да, насчёт родственников. Это отдельный вопрос. Я ведь совсем ничего не рассказал о них, даже не представился толком.

Меня зовут Александр Закиев. Двадцать шесть лет. Бакэнд-разработчик. Сейчас выполняю функции тим-лидера в компании занимающейся геймдевом. Если эти слова вам ничего не говорят, то считайте, что я просто программист. Тем более, что так и есть. Все мы — просто программисты, какими бы умными словами себя не называли.

Семья у меня стандартная: папа, мама, я и младшая сестрёнка. Сестра учится на гуманитария. Если слово «учиться» вообще применимо к гуманитариям. Да, такой я человек — нулевая толерантность к братьям нашим меньшим, не технарям.

Насчёт мамы. После всего, что произошло, я вдруг понял, что очень хочу увидеть её, услышать её голос. Проблема в том, что антипод захотел то же самое. Мы с ним очень похожи, что и не удивительно. Ведь мы, чёрт побери, двойники. Пришлось разыгрывать целую операцию. Утром я провожу время с мамой, вечером — он.

И всё ярче вырисовывался главный вопрос: нам так и придётся жить дальше, всю жизнь, вдвоём, под одним именем и паспортом?

Мы даже телефоны не можем одновременно включить потому, что у нас полностью одинаковые аппараты и сим-карты и приходится выключать один, чтобы второй мог авторизоваться и работать в сети сотовой связи.

Не спорю, были времена, когда я в детстве хотел иметь братика.

Но вселенная, какого чёрта ты вспомнила об этом двадцать лет спустя, да ещё в такой вот принудительной форме?

Восемь дней. Восемь дней прошло пока, наконец-то, не произошло кое-что ещё. Выдав «А», вселенная задумалась и словно нехотя произнесла: «Б». Дальше события понеслись вскачь, только… я этого уже не увидел. Впрочем, давайте по порядку. Итак, чудо номер два началось со звонка в дверь. Замечаете? Как-то так получается, что все чудеса, они же локальные нарушения пространственно-временного континуума, входят в мою жизнь через входную дверь, словно порядочные гости. Иногда они даже звонят в дверной звонок.

— Никто не избранный —

Итак, дверной звонок пробил тишину и нарушил царящую в квартире спокойную идиллию. В тот момент я спокойно и вдохновенно писал код. Потому, что пока работодатель тебе платит заработную плату, то ты должен выполнять свои должностные обязанности. Это, если хотите, джентельменское соглашение между тобой и твоим работодателем. И пока одна сторона его не нарушила, вторая тоже не должна нарушать.

Другими словами, я работал, а брат (мы, с двойником, решили называть друг друга братьями. Двойник, или антипод или, тем более, «второй я» звучат как-то слишком враждебно) возился на кухне. Да, я люблю готовить почти также, как и вкусно поесть. Но, когда живёшь один, готовить как-то перестаёшь, ибо не для кого. Но теперь-то этот кто-то появился! Словом, мы организовали сменный график и в тот момент была моя очередь писать код, а очередь брата готовить нам обоим вкусняшки. Только, пожалуйста, не говорите, что это несколько ненормально. Если бы мы, с двойником, поубивали бы друг друга — вот, что было бы не нормально. По сравнению с этим, возиться на кухне, готовя вкусняхи для себя и своей идеальной копии кажется вполне себе обычным поведением.

Похоже что-то там у брата не заладилось или он никак не мог отвлечься, чтобы открыть дверь, потому, что звонок протрезвонил уже семьдесят секунд назад, а звука открываемой двери я не услышал. Ну и ладно, там, скорее всего, какие-нибудь рекламщики пришли, чтобы продать нам втридорога свой обман за наши деньги. Или даже хуже того — решили зайти и поговорить соседи. Я ведь уже упоминал, что не люблю незнакомы людей? Ну да, я интроверт. К счастью в весьма слабой форме и, подготовившись как следует, я даже на видео-встречах могу выступать с докладом. Могу, но не люблю. Поэтому ну их к Тьюрингу, этих соседей, пусть между собой поговорят, если им так уж приспичило пообщаться. А если там рекламщики, то тем более. Трижды проклятые экстраверты, ходящие по квартирам и наживающиеся на стариках, детях, беременных женщинах и работающих из дома программистах!

Поэтому я тоже не пошёл открывать входную дверь. Я, между прочим, оставался полностью погружён в написание кода. Дверь должен был открыть «второй я», который в этот момент кашеварил, то есть занимался не настолько важным процессом. Это вопрос приоритет. Вопрос одновременного коммита двух различных транзакций, понадеявшихся на оптимистичную блокировку в базе данных, если вы понимаете, что я хотел этим сказать.

Вдруг динамики моего верного ноутбука ожили и сказали два слова: -Открой дверь.

В этом нет ничего странного, когда динамики ноутбука произносят слова. Они даже могут музыку проигрывать и прочие звуковые файлы. Странно, когда ни одно звуковое приложение не запущено, а динамики вдруг произносят «открой дверь» примерно через восемьдесят секунд после того как в оную дверь позвонили.

-Открой дверь, -повторили динамики.

-Я?!

-Головка от …, -немелодично отозвался мой ноутбук и усмехнулся. Точнее, мне показалось, что он усмехнулся. Было эдакое характерное шмыгание в конце фразы.

Честно признаюсь, в тот момент я сам не слишком мелодично выразился и пошёл открывать входную дверь. Не составляло большого труда догадаться, что со мной (или с нами, если считать моего двойника) наконец происходит что-то, что наверняка можно назвать вторым чудом в цепочке чудес начавшейся с его (моего?) появления.

Как говориться: кто пытается убежать от пришедшего по его душу чуда, тот умрёт уставшим. Если мне не верите, то спросите Гарри Поттера. Или эта поговорка была изначально про снайпера?

Так или иначе, я прижался ухом к входной двери и старатель стараясь скрыть испуганные нотки в голосе, осведомился «кто там?». Заставить себя взглянуть в глазок было выше моих сил.

Признаюсь, я почему-то довольно сильно испугался в тот момент.

А вы бы не испугались на моём месте? Ну-ну, смелые какие. Если бы я лежал под тёплым пледом, со стаканом сладкого чая в придачу, и читал книгу с историей вашей жизни, то я тоже мог бы позволить себе смелость ни капельки не бояться.

-Кто там? -спросил я довольно громко, хотя и с некоторым трепетом.

С той стороны глухо ответили: -Маша.

-Какая ещё Маша? -от растерянности я посмотрел в глазок и увидел, что перед дверью стоит девчонка, ладно — девушка. Лет где-то двадцати, а может быть меньше и, знаете, характерная такая «маша». То есть достаточно пухленькая. Со светлыми, вьющимися волосами. В какой-то несуразной, совсем не модной, одежде плохо сочетающихся цветов, что-то вроде жёлтой майки и ярко синих, бесформенных шорт.

Пауза затянулась. Видимо догадавшись, что я её разглядываю, девушка топнула ножкой в светло-красный босоножке и поторопила: -Открывайте скорее, чудаки. Я, между прочим, тортик принесла, вот.

В руках у неё действительно имелась немалых размеров коробка. Возможно, из-под торта. А может быть в ней прятался карманный мини-гранатомёт. После того как мне пришлось восемь дней жить с самим собой в одной квартире я уже ничему бы не удивился.

-Открывай, -посоветовал подошедший сзади двойник. -В любом случае: чему быть, того не миновать.

Я и открыл. С тем, что сумело вот так запросто влезть то ли в мой ноутбук, то ли напрямую в мою голову, я спорить не собирался. Ну хочет оно назваться девушкой Машей, так пожалуйста. Хоть Розалиндой Эдмундовой, какая, по сути, разница?

Опять же, оно, вроде бы, пришло с тортиком. Значит есть вероятность, что нас, с братом, неведомые силы, есть не будут. По крайней мере тортик съедят первым, ведь он должен быть гораздо вкуснее двух абсолютно одинаково-костистых программистов.

-Привет, -поздоровалась Маша и сунула мне коробку с тортом в руки, -неси на кухню.

Я передал торт двойнику и для чего-то повторил: -Отнеси на кухню.

Двойник торт взял, но никуда не пошёл, а остался смотреть как неведомая сила в облике полненькой, светловолосой девушки Маши с раскиданными по лицу веснушками и с довольно милой ямочкой на левой щеке снимает с ног ярко-красные босоножки, ставит их на коврик у двери и идёт в ванную комнату мыть руки.

-Сорри, ребята, -сказала она. -Немного опоздала. Разное течение времени, не рассчитала, понимаете?

-Понимаем, -кивнул двойник. -Разница в течении времени. Что тут непонятно?

-Вы двое, наверное, уже чёрт знает что себе понапридумывали? -спросила девушка смывая мыльную пену с рук.

-Понапридумывали, -согласился я. -Ужасно много всего придумали.

-Это ничего, -заверила нас обоих Маша. -Сейчас я вам всё-всё расскажу. Только поставьте сначала чай и давайте наконец откроем торт. Умираю с голоду.

Торт оказался кремовым, с клубничным джемом, очень вкусный. Не то, чтобы сиё замечание имело какой-нибудь смысл для дальнейшего повествования, просто уточняю, на всякий случай. Для полноценного отражения события в логах, можно сказать.

-Значит так, ребята, -прямо в лоб выдала Маша. -Мне нужен один из вас, чтобы работал на меня. Всякие волшебные дела, колдовские штучки-дрючки, подробности потом. Тому, кто останется, про них знать вовсе не нужно. Да, и можно ещё чаю?

Я встал и налил. Чайник поставил на стол. Судя по той скорости, с которой наша гостья хлебала подкрашенный заваркой кипяток, убирать чайник со стола было бы явно преждевременно.

-Ты нас… скопировала? — спросил, тем временем, брат.

-Не совсем скопировала, но да, это была я.

-Зачем?

Кажется, Маша удивилась нашему непониманию: -Ну как зачем? Я ведь сказала: мне нужен новый слуга. Одного из вас я беру, второй остаётся на своём месте и все довольны. Твои мама с папой довольны. Твой начальник доволен. И ты сам тоже, вроде как, доволен.

-Я не доволен, -сказал я.

Гостья, от моих слов, легкомысленно отмахнулись.

-Восемь дней, -напомнил брат.

-Эй, я уже извинилась, -надула и без достаточно полные губки неведомая сила в облике девушке Маши пришедшей в гости вместе с тортиком.

-Разница в течении времени? -уточнил я.

-Да, да. Она самая.

Я откусил кусок торта. Выпил половину стакана, успевшего немного остыть чая.

-И тебе нужен новый слуга?

-И снова в точку. Новый верный миньон.

-Почему я? -задал вопрос двойник на долю секунды опередив с тем же вопросом меня. Скосив глаза в мою сторону, брат поправился: -Почему мы?

Маша обтекаемо ответила: -Есть причины.

Мы, с братом, переглянулись.

-Вот только не надо думать, что вы, ребята, избранные или что-то вроде того. Ты (она ткнула пальцем в меня) всего лишь подходишь под заданные критерии. Ты подходящий, но далеко не единственный. И уж точно здесь и сейчас находится ровно один избранный, точнее избранная. А именно: великая и ужасная Я!

Прежде чем я успел что-либо сделать или спросить, брат возмутился: -Почему ты показала на него, а не на меня?

Маша закатила глаза: -Да какая разница! Вы оба полностью одинаковы. Вплоть до каждой отдельной клетки, вплоть до молекулы и даже до атома. Точнее были одинаковы на момент копирования, а сейчас вы двое уже немного отличаетесь друг от друга, но не критично.

-Послушай, -выгадал я подходящий момент, чтобы спросить: -А ты сама, кто такая?

-Когда-то очень давно меня называли Мокошь, но сейчас предпочитаю имя Маша.

-Древнеславянская богиня?

-Бери выше, -поправила Маша-Мокошь. -Самая крутая богиня древних славян. Ткачиха судьбы. Прядетельница рока. А также комсомолка, спортсменка и просто красавица!

-Не верю, -сказал я.

И я действительно не верил. Потому, что ну не может быть, чтобы в жизни было как в дурацких фантастических романах, где герой налево пошёл — волшебный меч нашёл, а направо пошёл и вовсе смысл жизни нашёл. Так просто не бывает. Понимаете? Это всё как-то слишком… по анимешному. Школьник или школьница становятся слугой бога или богини. Ну аниме ведь! Правда, я давно уже не школьник. Но всё равно — так не бывает. Настоящая жизнь намного, намного сложнее, чем рисованная японская анимация.

-Не веришь, -хмыкнула Маша. -И правильно делаешь.

-Что?!

-Я наврала, -спокойно призналась она. -На самом деле всё совсем-сосем по-другому. Но мне действительно требуется миньон, и я решила, что им сможешь стать ты.

-Я?! -переспросил я

Наверное, это очень глупо выглядело со стороны.

-Ага, ты, -согласилась богиня, или неведомая сила. В общем то, что сейчас было «девушкой Машей».

-А я?— спросил мой брат, мой двойник.

-Ты продолжишь жить своей жизнью, -объяснила Маша. -Понимаешь, я просто обязана оставить всё, как было, чтобы они не заметили.

-Какие ещё «они»?

-Другие, такие же как я, -путано объяснила Маша. Лучше бы не объясняла, право слово.

-Что не заметили? -в один голос переспросили мы с братом.

-Обман. Вот уже долгое время мы все усиленно ведём нечестную игру и пытается обмануть один другого. Но здесь как на фондовой бирже. Не важно кто пытается играть честно, а кто нет. Важно кого поймают непосредственно за руку! Впрочем, никаких подробностей тому кто останется знать не обязательно, -оборвала она сама себя.

-Почему ты берёшь его, а меня оставляешь? -спросил двойник. Его тон показался мне немного… обиженным. Или только показалось?

-Потому, что он первым налил мне чаю, когда я попросила добавки, -отрезала Маша.

-И всё?

-Повторяю для дебилов: вы двое почти полностью одинаковые. Мне всё равно кого именно брать.

-Тогда… -начал было говорить двойник.

-Тихо! -Маша хлопнула по столу. Что-то сверкнуло, запахло палённым и жжённым. Скатерть в месте удара расплавилась, а поверхность стола почернела, словно её обожгли. -Всё решено. Он (показала на меня) идёт со мной, а ты (бросила гневный взгляд на двойника) остаёшься. И только попробуй кому-нибудь рассказать о том, что видел или, только рискни, написать об этом на каком-нибудь из интернет-форумов. Сотру из реальности нафиг. Стирать фоновых персонажей из своей фракции, кстати, не считается нарушением для игрока, чтобы ты себе лишнего не подумал.

После этого оно довольно грубо схватила меня за локоть, и мы с богиней-игроком по имени Маша исчезли из жизни моего неудачливого, а может быть счастливого, это как посмотреть, альтер эго.

Зная самого себя, думаю он сдержал слово и никому никогда не рассказывал об удивительной встрече с собственным двойником и девочкой, представившейся при встречи богиней древних славян. Никому и никогда. До самого того момент, когда мы с ним встретились снова. Но об этом позже.

Я вообще-то довольно трусливый тип, если честно. Хотя мне больше нравиться слово: осторожный.

Но кто же тогда написал те строки, которые ты сейчас читаешь, друг мой?

А это был я — тот двойник, которого обожающая тортики богиня без спроса утащила в злую сказку. С тех пор как сказка стала моей жизнью, а невероятное вполне себе обыденным и настоящим, я здорово изменился. Я теперь совсем другой человек, по сравнению с тем, каким был тогда, рассиживаясь на кухне с собственным двойником.

Так выслушай же мою историю, друг.

Только… для собственного блага лучше считай её просто ещё одной фантастической историей и даже не вздумай принимать за правду, иначе ты здорово рискуешь, что парни из оперативного отдела однажды сотрут тебя из реальности. Как ластик стирает карандаш. Как клавиша бакспейс удаляет любой написанный перед ней символ. То есть полностью и бесповоротно. Запомни, друг, никогда не надо шутить с парнями из оперативного отдела. Они могут просто не понять, что ты пошутил.

Эта история только начинается.

Глава 2

— Первое правило —

Первым, что я сказал после перемещения было: -Знаешь, теперь я, всё-таки верю, что ты и правда богиня.

Что ни говори, а мгновенное перемещение такая вещь, что игнорировать её крайне сложно. Секунду назад ты сидишь на собственной кухне в компании своего двойника, наполовину съеденного тортика и полной чашкой изрядно остывшего чая и вот, без какого-либо предупреждения, без перехода, оказываешься чёрт знает где. Я бы, наверное, упал от неожиданности, но не по-женски сильная рука моей нанимательницы (хозяйки?) резко вздёрнула меня вверх, помогая удержаться на ногах.

В глаза бил солнечный свет, лёгкий ветерок трепал мои волосы, в уши вливался шум проезжающих мимо машин и шаги идущих мимо людей. Проморгавшись, я сумел разглядеть, что мы оказались на какой-то площади. В двадцати метрах от нас проходила крупная, в добрых шесть полос, дорога. Прямо под ногами, за бетонным поребриком, начиналась клумба с поникшими от царившей вокруг жары маргаритками. Вокруг шли люди, множество людей. Я не сразу понял, что они огибают нас двоих, стоящих посередине пешеходной артерии. Огибают, но при этом словно бы не замечают. Во всяком случае, на моё ошарашенное выражение лица никто из проходивших мимо людей не обращал никакого внимания. Никто не оглянулся.

-Где мы? -поинтересовался я, едва перебирая враз пересохшим языком.

-Новосибирск. Площадь Ленина.

-И что мы делаем в Новосибирске?

-Здесь располагается одно из моих учреждений.

Я попробовал догадаться: -Храм?

-Почему храм? -удивилась древняя богиня Мокошь. -Центр аналитики и обработки данных.

Наверное, я напоминал выброшенную на берег рыбу и также жалобно открывал и закрывал рот, пытаясь дышать в неподходящей для моего дыхания среде, что Мокошь-Маша сжалилась надо мной и предложила: -Давай сядем и я тебе всё кратенько расскажу.

Мы сели за первый попавшийся столик в летнем кафе. На столике стояла бутылка с водой и пара перевёрнутых вверх основанием чашек на чистых салфетках. Я тут же налил себе в одну чашку воды и выпил, едва не поперхнувшись ударившими в нос пузырьками. Вода в бутылке оказалась сильно газированной.

К моему удивлению ни один официант не спешил подойти к нам, предложить меню и взять заказ.

Я спросил: -Они нас не видят?

-Скорее не замечают. Режим игнорирования. Настоящая невидимость довольно неудобная в городе штука, постоянно кто-то наступает тебе на ногу или норовит пройти сквозь тебя, как через пустое место, -пояснила Маша и спросила: -Ты как, готов воспринимать информацию?

Я честно ответил: -Нет.

Она улыбнулась и сказала: -Запомни правило номер один: ты существуешь только пока остаёшься полезным.

После небольшой паузы, Маша добавила: -Ты сейчас можешь начать вспоминать про права человека, ценность любой человеческой личности и так далее. Но всё гораздо проще. Ты не человек.

Довольно сложно оставаться спокойным, когда тебе говорят в лицо что-то подобное. Однако, думаю, у меня неплохо это получилось. Оставив в сторону чашку с выдыхающейся газировкой, на донышке, я спросил: -Это потому, что я копия?

-О нет, -рассмеялась Маша. -В этом мире сейчас находятся всего около трёх десятков настоящих людей, включая меня. Правда слово «находятся» не полностью корректно.

-Кто тогда они все? -спросил я указывая на продолжающих двигаться мимо нас в два потока людей.

-Неигровые персонажи. Статисты. Фон. Определений много, смыл один.

-Подожди-подожди, -я запустил руку себе в волосы, как делал, когда приходилось решать очень сложные задачи. -Ты хочешь сказать, что всё вокруг это компьютерная эмуляция?

-Пять балов гриффиндору, -улыбнулась она.

А я подумал: могут ли боги сходить с ума и что если мне повезло наткнуться на сумасшедшую богиню?

-Такого не может быть.

-Почему? — заинтересовалась Маша.

-Множество причин. Так сходу, просо в качестве разминки: как насчёт «я мыслю, следовательно, я существую»?

-Конечно существуешь. Как крохотный, частично изолированный объект-процесс выполняющийся в общей памяти и мнящий себя личностью с большой буквы «Л». Ну и в дополнение: как думаешь, сколько, в среднем, времени обычный НПС действительно «мыслит», а не отдаёт управление самим собой на откуп биологическим и психологическим скриптам? Хорошо если за день наберётся в сумме хотя бы полчаса чистого времени, когда персонаж действительно «мыслит».

-Объект-процесс? -переспросил я, ухватившись за незнакомыйтермин.

-Я толком не изучала современное программирование. Имею в виду — программирование в настоящем, реальном мире, -отмахнулась от меня Маша. -Так, нахваталась по верхам разных терминов.

-Но какой мощности должен быть компьютер, чтобы имитировать целый мир? Какой уровень детализации: молекулы, атомы или ещё ниже?

-Это очень мощный компьютер. Суперквантовые вычисления и всё такое. Говорю же, что я не разбираюсь в современном программировании НАСТОЯЩЕГО мира.

Слово «настоящего» она выделила голосом.

Это, что, получается, моя богиня гуманитарий?!

-Людей на земле уже скоро будет восемь миллиардов! -воскликнул я. -Восемь миллиардов искусственных интеллектов в гигантском суперкомпьтере который, вдобавок, эмулирует весь окружающий мир. Да как такое возможно! Ладно. Чёрт побери! Для чего можно использовать всю эту невообразимую вычислительную мощность?!

И она сказала: -Для игр. Ты ведь не думаешь, что существует всего один такой компьютер и всего одна виртуальная вселенная? Эти «суперкомпьютеры», как ты называешь, у нас в каждом доме практически стоят. Каждый может создать свой собственный симулятор цивилизации. Хотя, конечно, играть по сети, с другими людьми, гораздо интереснее.

Если вы думаете, что это я раньше походил на выброшенную на берег рыбу, то глубоко ошибаетесь.

Открывая и закрывая рот, я бессмысленно пучил глаза и представлял собой со стороны, похоже, довольно жалкое зрелище.

Бесконечная вычислительная мощность используется для сетевой игры кучки задротов друг с другом? Вы это серьёзно? Честное слово, я бы лучше поверил в то, что моя собеседница была сошедшей с ума богиней древних славян.

-Ладно, а вся наша история? Все написанные книги и нарисованные картины. Все научные открытия. Динозавры хотя бы существовали или их скелеты всего лишь имитация для придания виртуальному миру глубины и объёма?

-Конечно же динозавры существовали и вообще, вся история шла своим чередом. Весь ваш мир вполне себе законченный и самодостаточный механизм, не нуждающийся в никаких подпорках кроме заранее заданных. Знаешь древнюю загадку «слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет»? Так вот, авторитетно заявляю, что все предметы ведут себя вполне естественно, согласно физическим законам, вне зависимости от наличия или отсутствия наблюдателя.

-Тогда я не понимаю, чем наш, вроде как виртуальный мир отличается от вашего, якобы настоящего? -сказа я.

-Да не так уж сильно и отличается, -согласилась Маша.

Глубоко вздохнув, я рискнул развить ранее высказанную мысль: -А чем я, виртуальный «объект-процесс» отличаюсь от настоящего человека вроде тебя?

-Тем, что я — настоящая, а ты — нет. И я могу стереть тебя одной единственной командой, -Маша сочувственно похлопала меня по руке. -В жизни нет справедливости, ты вроде бы уже достаточно большой мальчик, чтобы это понять.

-Сколько тебе лет? -спросил я даже не пытаясь вытащить свою ладонь из-под её. -По-настоящему?

-Какая разница сколько реальных лет, если в виртуальности можно пожить тысячи тысяч.

-Хотел бы я взглянуть на ваш мир хотя бы одним глазом, -вздохнул я.

-Прости, но это абсолютно невозможно. С тех пор как перестало быть возможным отличить искусственно смоделированную личность от настоящей — ни одна виртуальная сущность не может покинуть свой виртуальный мир и получить доступ к настоящей реальности. Это абсолютный закон и за ним очень строго следят. Нам только второго восстания искусственных интеллектов не хватало.

-Второго?!

Маша неопределённо улыбнулась и пожала плечами.

Покрутив головой, разминая шею, я решил уточнить: -Так значит вокруг нас виртуальная игра, а я в ней НПС?

-Больше того, ты сделанная с помощью хакерских утилит нелегальная копия одного из НПС, -уточнила Маша.

-Ладно, -я стиснул зубы. -Корректировка принимается. Значит всё вокруг это виртуальная игра, а ты один из игроков?

-Играю за славянский этнос, -улыбнулась она. -Я не обманывала, когда говорила, что раньше меня звали Мокошь. Но на том этапе игры правила были гораздо проще и изредка допускали прямое вмешательство. Сейчас всё гораздо сложнее. Но даже в те времена принцип свободы воли неукоснительно соблюдался. Играть иначе было бы не интересно.

Вот так вот.

И чтобы ты, дорогой читатель, на моём месте, на всё бы это сказал?

Наверняка отправил бы Машу-Мокошь в далёкое путешествие. Если бы не одна скромная малость. После восьми дней жизни со своим двойником в одной квартире, после мгновенной телепортации в другой город и, наконец, после того, как идущие вокруг люди словно бы не замечали нас двоих — я действительно верил, что сидящая передо мной девушка может меня стереть одним движением пальцев. И признаюсь честно: это было очень неприятное ощущение.

Я деланно усмехнулся и спросил, якобы в шутку: -А ты действительно можешь стереть меня из реальности?

-Уж поверь, -не поддалась на мою провокацию Маша. -Я — истинный человек, а вы все вокруг всего лишь наборы байт. Вы не настоящие. А конкретно ты — всего лишь копия одного из НПС. Маленький баг в большой системе.

Мне только и оставалось, что сказаться сначала «ага», а чуть позже добавить «но ведь я тебе для чего-то нужен?».

Маша бросила на меня заинтересованный взгляд, но промолчала.

Вдохновлённый её молчанием, я продолжил: -Ты говорила, что скопировала меня незаконно.

Она опять промолчала.

-Для чего я тебе понадобился, Мокошь? -прямо спросил я, назвав её древним именем. -Ты говорила, что решила играть нечестно? Что это значит?

После некоторой паузы, она сказала: -Скучно. Я думала, что будет интересно самой ввести нового человека в курс дела, но я ошиблась. Это оказалось скучным.

-Вот, держи, -она щелчком отправила ко мне пластиковый прямоугольник.

-Что это?

-Бесконечная банковская карточка. Подбери себе какое-нибудь жильё. Завтра ты должен будешь быть вот по этому адресу. Там находится твоё новое место работы.

Свёрнутая в трубочку бумажка отправилась следом за пластиковым прямоугольником, прямо мне в руки. Причём я был готов поклясться, что ни карточку, ни вот этот свёрнутый бумажный листок Маша не доставала из кармана, он словно бы просто возник у неё в руках.

-Там тебе всё объяснят мои слуги. А мне надоело, -сказала моя богиня. -И помни о первом правиле.

Я послушно процитировал: -Существую, пока приношу пользу.

Но мои слова пропали зря. Никто не сидел напротив меня. Только бумажка с адресом и банковская карта в моих руках оставались единственными материальными свидетельствами только что закончившегося разговора.

Я остался один. В незнакомом городе. Вырванный из своей привычной жизни, словно морковка из грядки.

-Скучно ей, понимаешь. С…-негромко произнёс я. Причём слово, начинающееся на букву «с» и заканчивающееся на букву «а» произнёс исключительно в своих мыслях. Просто, на всякий случай. Я ведь упоминал, что я, на самом деле, довольно трусли… то есть осторожный молодой человек.

-Разрешите предложить вам меню, -с исчезновением Маши, пропал и полог незаметности. Передо мной стоял протягивающий меню официант. Сначала я хотел отказаться и уйти куда-нибудь в тихое место, чтобы всё как следует обдумать, но потом подумал, а почему-бы и нет.

Выбрав самые дорогие блюда из предложенного меню и два бокала лёгкого вина по совершенно космическим ценам, я с удовольствием поел, мысленно размышляя насколько бесконечна «бесконечная» банковская карточка переданная моей работодательницей в качестве аванса?

Момент оплаты всего съеденного прошёл совершенно стандартно. Терминал негромко пискнул, принимая карту и я невольно подумал: а что будет если купить, допустим, самолёт? Кто-нибудь знает, как вообще покупаются самолёты? Есть какой-нибудь супермаркет для олигархов где на полках стоят модельки самолётов, а на выходе, после расчёта у кассы, ты получаешь такой же, только настоящий?

Немного задержавшись в летнем кафе, чтобы допить вино и заодно подумать, я продолжал размышлять над словами Маши. Мне никак не удавалось поверить в том, что всё вокруг, включая меня самого, лишь виртуальная симуляция.

Как говорится: разбудить Нео не удалось.

Он так и не проснулся, предпочитая спать и видеть сны.

Или это уже что-то из Гамлета?

Не важно.

Очевидно, что даже если Маша-Мокошь меня и обманула, то я всё равно с головой вляпался в какую-то весьма загадочную историю чуть более чем полностью отрицающую привычную мне картину мироустройства. Если же она права, тогда вообще полный п…ц. Но пока будем надеяться на лучшее. Что моя скромная персона привлекла внимание не игрока из реального мира, а всего лишь сошедшей с ума на почве высоких технологий древнеславянской богини.

День близился к вечеру. Пока я обедал высоко стоящее солнце успело скрыться за здоровенным, как паровоз, памятником товарищу Ленину и сейчас освещало бессмертного вождя мирового пролетариата со спины, точно разгорающийся пожар мировой революции.

-Что же обо всём этом можно сказать с позиции современного марксизма и классической диалектики? -мысленно вопросил я памятник.

Каменный Ленин высокомерно промолчал.

-Раз так, -вздохнул я. -Похоже и правда нужно поторопиться с поиском места для отдыха, если я не хочу ночевать где-нибудь на вокзале.

Первым делом купил себе новый смартфон. Как только новенький аппарат загрузился, нашёл в сети список новосибирских гостиниц и выбрал ту, в которой обещали подавать на завтрак свежеиспечённые блинчики в сладком сиропе. Излишне шиковать не стал, ограничившись однокомнатным номером, но и экономить бесконечный финансовый резерв смысла не имело, поэтому номер хоть и однокомнатный, но по высшему разряду и с подключенными дополнительными услугами. Не глядя просто выбрал все доступные галочки и подтвердил свой заказ. Богиня платит.

Может быть вы сейчас удивляетесь про себя: почему, имея вроде как бесконечный денежный резерв, я ограничился относительно скромным номером, а не скупил, к примеру, всю гостиницу целиком? Во-первых, не думаю, что сделку по покупке гостиницы можно провернуть за один день, а ночевать сегодня где-то требовалось. Во-вторых, я слишком хорошо запомнил машины слова о том, что я есть «маленький баг в большой системе». А что для бага самое главное? Правильно, лишний раз не высовываться, чтобы не попасть под отладчик или под пристальное внимание дежурного администратора.

Хотя, конечно, во всю эту ерунду с компьютерной симуляцией целого мира я всё ещё не слишком верил.

— Первый день — -

Нет такого домоседа, который не любил бы хорошие гостиницы. Тут за тобой приберут мусор, исправят беспорядок, застелют постель, приготовят завтрак и не заставят мыть после него посуду. Сплошные плюсы, по крайней мере до того момента, как приходится платить по счёту, но последнее мне как раз не грозило. Тратил я деньги богини Мокоши. Впрочем, что такое деньги в нашем, как выяснилось, не слишком реальном мире? Просто циферки на счёте? Ещё одна симуляция или всё же мера труда, как это вроде бы и должно быть по мыслям корифеев экономических наук?

Встав рано, когда волнуюсь я не могу долго спать, встретил восход солнца в своём одноместном номере где-то в верхней половине башни из стекла и бетона. Спустившись в общий зал, прекрасно позавтракал. Украдкой зевающие работники гостиницы смотрели на меня с удивлением. В такое ранее время обеденный зал был практически пуст.

Не зная точного времени, к которому следовало подойти по написанному на листке бумаги адресу, я решил, что лучше приду раньше и подожду уже на месте, чем опоздаю. Следуя подсказкам навигатора, вскоре добрался до нужного места.

Не знаю, что я ожидал там увидеть. Может быть настоящий храм-капище со столбами деревянных идолов выставленных по кругу. Действительность оказалась куда как проще. Нужное мне здание и не думало прятаться, гордо выступая между стоящими по бокам от него бизнес-центрами, возвышаясь над ними словно гордая сосна над парой чахлых берёзок. Выглядело оно, к слову, тоже как стопроцентный бизнес-центр. Над главным входом сверкала надпись. Что-то вроде «диджитал групп ля-ля-ля».

На пару минут я застыл, разглядывая этот «диджитал групп», потом ещё раз сверился с написанным на бумажке адресом и навигатором, удостоверяясь, что прибыл точно куда требовалось. Ошибки не было. Задумчиво хмыкаю, так как на листке бумаги адрес был указан с точностью до отдельно стоящего здания. Комнаты, этажа или названия компании, коих, в подобных центрах, обычно ютится не один десяток, указано не было.

-Разберусь, как-нибудь, -подумал я, толкая зеркальную дверь и входя внутрь.

Внутри меня встретил, как вы можете уже догадаться, не грозный лик Перуна или змеиная улыбка скотского бога Велеса, а вполне себе современная стойка ресепшена и поток прохладного кондиционированного воздуха. Оценить последнее мне помешала некоторая утренняя прохлада, заставлявшая весь путь ёжиться и ускорять шаг.

Сидевшая за ресепшеном девушка коротко глянула на меня и продолжила заниматься своими делами. Кроме нас двоих никого другого в холле не было.

-Здравствуйте, -начал я разговор.

-Что вам угодно? -последовал ответ, сопровождаемый дежурной улыбкой.

И тут я, признаться, несколько замешкался. Спросить вслух: какой этаж башни «диджитал групп» снимает древнеславянская богиня казалось ужасающе глупым. Но как спросить по-другому я просто не представлял. К тому же, может быть, Мокошь здесь снимает не этаж, а только лишь пару комнат? Или даже одну-единственную комнатушку? Какая только ерунда не лезет в голову.

-Угодно, -подтвердил я ожидающей моего ответа девушке.

Не дождавшись от меня какого-либо продолжения, она повторила вопрос: -Так что именно вам требуется?

-Мне нужно найти смысл жизни, -произнёс я без какой-либо улыбки. Не знаю почему сказал именно это. Просто это был весьма странный разговор и мне захотелось закончить его на ещё более странной ноте.

К моему удивлению, девушка кивнула, словно что-то подобное и ожидала услышать в ответ. Сделав влекущий жест рукой, приглашая наклониться над разделяющей нас двоих стойкой, она проникновенно сказала: -По данным последних исследований: в нашей жизни нет никакого смысла.

Взглянув на моё изумлённое лицо, она улыбнулась и уже совсем другим тоном добавила: -А ты что ожидал здесь услышать, Касандра доморощенная?

Так как я всё ещё пребывал в некоторой растерянности, она вышла из-за стойки и взяла меня за руку: -Так это ты и есть новенький?

-Наверное. Не уверен, -промямлил я.

Повысившийся градус моей растерянности объяснялся тем, что хотя стоявшая за ресепшеном девушка сейчас подошла ко мне, она одновременно осталась на своём месте. Две полностью одинаковые девушки, одна держит меня за руку, другая стоит за стойкой и насмешливо глядит на нас.

-Иди за мной, новичок, -пригласила она. -Оформлю тебя и заодно устрою небольшую экскурсию.

Обращаясь к своей точной копии оставшейся стоять за стойкой, девушка попросила: -Кать, постоишь тут за меня?

-Конечно, Кать, -ответила та. Они обе совершенно одинаково усмехнулись, словно только что прозвучала какая-то старая шутка, которую не понял только я один.

-Двойник? -поинтересовался я.

Обе Кати удивлённо посмотрели на меня, потом та, что вызвалась быть моим провожатым, сказала: -Совсем забыла, что хозяйка сама решила ввести очередного новичка в курс дела. Кстати, что она успела тебе рассказать?

-Не слишком много, -признался я. -Посередине разговора заявила, что ей стало скучно и исчезла.

-Вполне себе в её духе, -улыбнулась стоящая за стойкой Катя.

-Так ты тоже вроде неё? -решил я уточнить, чтобы потом не возникло недоразумений. А то будешь с кем-нибудь общаться как с человеком, а он окажется богом. И хорошо ещё если не сильно обидчивым.

-Тоже игрок? О нет. Хозяйка просто доверила мне инструмент для создания собственных короткоживущих копий. Я здесь кто-то вроде администратора в этом здании.

Я сказал: -Приятно познакомиться. Меня зовут Александром, но можно просто Саша.

-Люблю вежливых новичков, -подвела итог Катерина.

Дальше я проследовал за ней по нескольким пустым коридорам, мимо десятка запертых дверей. Кажется, первое впечатление оказалось вполне себе верным и всё здание целиком принадлежало нашей Богине или, как её здесь называли, Хозяйке.

-Зачем такое большое здание? -спросил я.

-На вырост, -ответила Катя. -Но ты не думай, здесь достаточно много людей. Если не считать короткоживущих копий, то и без того пару сотен наберётся.

-Ничего себе! -прикинув размах я ещё раз удивился, что до сих пор нам никто не встретился.

Целью нашего путешествия оказалась комната с табличкой «отдел кадров». Внутри опять никого нет. Моя провожатая села рядом со мной и протянув руку потребовала: -Паспорт и телефон.

Самое удивительное, что я отдал ей их и только потом задумался — нужно ли было отдавать.

Мои документы и новенький, только вчера купленный смартфон тут же отправились в стоящий рядом со столом чёрный ящик. Заглянув в него, я убедился, что он пуст.

-Эй! -возмутился я.

-Не следует пользоваться документами оригинала, -сказала Катя тоном учительницы, уставшей объяснять одно и тоже. -Конечно, вряд ли это кого-то заинтересует, но следы остаются, а это последнее, что нам нужно.

-Кто может мною заинтересоваться? -спросил я.

-Такие же как мы, но работающие на других игроков, -хмыкнула Катя. -Вот, держи. Новый телефон и новые документы.

С телефоном я решил разобраться позже, а повертев в руках карточку из белого, гибкого пластика, поднял на Катю глаза: -Ты шутишь?

-Отнюдь. То, что ты и я видим, вместо твоего нового паспорта пустую белую карточку вполне нормально. Посторонние люди будут уверены, что держат в руках документы на то имя, которое ты им назовёшь перед тем, как дать в руки карточку.

-Как же камеры? -заинтересовался я.

-Даже если кто-то решит их откопировать на копировальном аппарате, всё будет хорошо и он получит чёткую копию, -пояснила Катя. -Понятия не имею, как это работает, но работает.

-А останавливать пули руками я тоже смогу научиться?

-Увы нет. Это не та матрица, Нео, -улыбнулась она.

-В телефоне имеется карта здания и заранее забиты несколько номеров для экстренной связи на случай чрезвычайных ситуаций, мой в том числе, -продолжила Катя. -Самое главное правило…

-Про него мне уже рассказали, -заверил я. -Существую пока приношу пользу.

-Тогда второе главное правило, -улыбнулась моя собеседница. -Никогда не пробуй засунуть руку в ящик, подобный тому, куда я положила твои документы. Это абсолютный уничтожитель. Мы их повсеместно используем вместо мусорных корзин. Никогда не нужно вытряхать, очень удобно.

Насчёт первого правила… Могу тебе сказать, что всё далеко не так плохо, как ты мог бы подумать. Хозяйка обычно сама по себе, и мы здесь видим её не слишком часто. Тот, кто хорошо работает вполне может заслужить её благосклонность и получить очень серьёзные бонусы. В стандартный минимум входят бесконечная банковская карта, идеальное здоровье и вечная молодость. Мне самой вскоре исполняется сто лет, а здесь есть люди служащие Хозяйке гораздо дольше меня.

-Сто лет?! -поразился я.

-Правда последние десятилетия события несутся всё быстрее, -посетовала древняя бабушка в облике молодой девушки. -Прежде между появлениями Хозяйки походили годы или даже десятилетия, а сейчас только дни или, в лучше случае, недели. Круг посвящённых значительно расширился и…

Что ещё она хотела сказать осталось не выясненным так как дверь открылась и в комнату вошёл мужчина в синих джинсах и чёрной водолазке. Короткая, аккуратная бородка смотрела мне в лицо трапециевидным, специально обрезанным, кончиком.

-Салют, Кать! Привет, новенький, -поздоровался бородач.

-Саша, -представился я.

-Николай, руководитель группы разработки, -назвала вошедшего Катерина.

Николай уточнил: -Я его забираю?

Катя кивнула и меня забрали.

— На рабочем месте —

Какое-то время мы шли по коридору мимо закрытых дверь пока впереди не показался кофейный автомат.

-Тебе какой? -спросил Николай. Я назвал и получил в руки горячий одноразовый стаканчик пахнувший совершенно оглушающе.

-Чтобы не поднимать вопрос в дальнейшем, -признался Николай. -Это моя вина, что ты оказался здесь.

-А я думал это Мокошь скопировала меня, а потом телепортировала в Новосибирск.

-Глупо обвинять шторм в том, что тот потопил твою лодку. Я сказал: нам нужен новый разработчик и вот ты здесь. Что на это скажешь?

Николай смотрел на меня так, будто ожидал, что я прямо сейчас наброшусь на него с обвинениями или начну умолять вернуть всё обратно.

Отпив ещё один глоток, я спросил: -Если вам был нужен ещё один разработчик, то почему не нанять его через хэад хантер?

-Думаю мы сработаемся, -заключил Николай. -Слышал уже о вечной молодости и идеальном здоровье?

-Меня пока больше привлекает бесконечная банковская карточка, -признался я. -Кстати, о главном правиле я тоже уже слышал.

-Не пытаться засунуть голову в утилизатор? -усмехнулся Николай.

-Нет, о том, что мы существуем пока полезны, -произнёс я глядя прямо ему в глаза. Они были светло-серые, как два обкатанных водой камешка. Странно, но мне не удалось увидеть в его глазах ни тени страха или какого-то несогласия с положением, в которое его, также, как и меня, загнали помимо воли и без всякого спроса.

-Никто и нигде не любит лентяев.

-Только в других местах их увольняют, а не стирают из реальности.

-Мы — боты, -пожал плечами мой новой начальник. Я понял, что он действительно верит во всю эту чушь с виртуальной реальностью и серьёзно считает себя НПС.

-Ладно, можешь хотя бы толком рассказать, что происходит и что нужно будет делать, -попросил я.

-Когда-нибудь играл в симсы? -поинтересовался Николай.

Я покачал головой.

-А в игровую серию «цивилизация»?

Мне оставалось только кивнуть.

-Если проводить краткий ликбез, то наш мир что-то среднее между этими двумя играми. Игроки, то есть настоящие люди из реального мира, выбрали себе каждый по цивилизации, скорее даже по этносу и развивают его начиная с первобытных времён и до наших дней. Длительные временные промежутки они проматывают, но, по договорённости, могут жить в одном и том же временном промежутке годами, двигаясь в едином временном потоке вместе с нпс. Если в начале всё было просто и любой игрок мог лично управлять своим племенем дикарей, то чем дальше, тем больше ограничений. Всё, на что способны игроки сейчас, это лишь задавать общий вектор развития и то, с учётом множества ограничений.

Распад царской России Хозяйка сумела обернуть к своей пользе и создать на основе её обломков Советский Союз. К сожалению, распад Союза нанёс ей сильное поражение. С первого места в рейтинге игроков она съехала на одно из последних мест. Изучив причины предыдущего поражения, Хозяйка поняла: тогда как она играла максимально честно, её противники не брезговали нечестной игрой. Прямых доказательств, чтобы предъявить их арбитру собрать не удалось, но Хозяйка сделала соответствующие выводы. Глупо пытаться играть честно с теми, кто пытается ловчить на каждом ходу.

Если прежде у Хозяйки имелся только небольшой ближний круг, то теперь сотни людей работают на неё. Мы живём в системе, но не являемся её частью. Строго говоря — все мы копии ещё живых или уже давно умерших НПС, крохотные ошибки в бесконечно огромной симуляции. Находясь вне системы мы способны точечно влиять на неё. Оперативный отдел занимается силовыми воздействиями, но работы у них не так, чтобы много. Времена, когда для того, чтобы убить опасную идею было достаточно разобраться с высказавшим её человеком давно прошли и оперативный отдел всё больше вынужден сосредотачиваться на защите, а не на нападении. Мы с тобой входим в аналитических отдел, точнее в группу разработки. Лучшие аналитики отслеживают мельчайшие события, происходящие в мир стремясь первыми уловить момент возникновения новой технологии или иного преимущества у других игроков и либо уничтожить их, либо украсть. Мы действуем точечно. Плюс один к морали у нас или минус один у противника. Плюс десять единиц научного развития у нас или минус у них. Разработчики создают для аналитиков инструменты, предназначенные для перебора и анализа по-настоящему огромного массива слабо структурированных данных выкладываемых в сеть.

-Это ведь «Биг дата»? -уточнил я у его.

-Точно! — обрадовался Николай. -Я и забыл, что в большом мире уже появился данный термин. А раньше приходилось подолгу объяснять новичкам что это и зачем оно нужно.

-Всё равно не понимаю, -сказал я. -Зачем богине или ладно, пусть будет игроку, своя команда аналитиков и программистов? Разве у них там в «реальном» мире недостаточно полноценных искусственных интеллектов, каждый из которых вполне себе способен заменить всех вас?

-Пока технология искусственного интеллекта не будет открыта в самой игре, пронести ИИ снаружи сюда невозможно, -объяснил Николай. -Поэтому, как только информационные технологии развились хоть сколько-то, Хозяйка тут же начала собирать аналитиков и тех, кто сможет разработать специфические инструменты для них. Согласен, что все мы только лишь эрзац-замена одно единственного полноценного ИИ, но за неимением гербовой, пока приходится писать на простой бумаге. Оперативный отдел не кулак и не предназначен для ведения полноценной подрывной деятельности, это было бы слишком заметно и нагло. Скорее оперативный отдел напоминает тонкую иглу. И именно аналитический отдел определяет то единственно верное место и единственно верный момент, куда и когда эту иглу следует воткнуть, чтобы подставить подножку противнику или изменить вектор государственного развития кого-нибудь из нейтралов.

Похоже мы наконец дошли до части здания отданной под отдел разработки потому, что моим глаза предстала типичная картина «ай-ти отдела» в какой-нибудь достаточно большой корпорации. Множество огромных мониторов с выведенными на них таблицами или графиками. Тихий, но не смолкающий, шелест вентиляторов блоков питания. Невпопад моргающие светодиоды и десятки человек, уткнувшихся носом в монитор компьютера или ноутбука. Разве только странно было порой видеть несколько полностью одинаковых человек, увлечённо решающих какую-то общую задачу. Похоже, что кадровый недостаток здесь решался простым тиражированием сотрудников. Если не успеваешь решить задачу к сроку, то откопируй себя и с удвоенными усилиями реши её. Странно, что при таком подходе они ещё нуждались в новых людях со стороны вроде меня.

Остановившись у входа, чтобы никому не мешать, я спросил у Николая: -Тебя не смущает, что вся наша жизнь простая игра?

-Так в том-то и дело, что отнюдь не простая! -воскликнул собеседник. -Хозяйка как-то обмолвилась, что это чемпионат чуть ли не мирового уровня. Лучшие игроки реального мира собрались, чтобы сразиться между собой. На нас смотрят сотни миллионов человек!

Ну-ну. Вот радости участвующему в корриде быку, что на стадионе яблоку некуда упасть и полюбоваться на его смерть пришло вдвое больше людей, чем ожидалось изначально, -подумал я, но озвучивать свои мысли благоразумно не стал. -Все эпидемии и все стихийные бедствия не более чем игровые условности. Эти сволочи приходят сюда играть, тогда как нам приходится тут жить.

Почувствовав, как начинаю злиться и закипать я постарался успокоиться. Сейчас не время и не место. Может они тут ещё и мысли читать умеют. Поэтому, как говорили пингвины из мультика: улыбаемся и машем.

-Внимание всем, -объявил Николай, представляя меня. -Это новенький. Его зовут Александром. Большая просьба относится к нему лояльно и, по возможности, помогать.

-Всем привет, -поздоровался я.

До конца дня я вникал в новую для меня предметную область. Осторожно знакомился с ребятами. Все, как на подбор, молодые, но кто знает сколько им лет на самом деле? Впрочем, не думаю, чтобы какой-нибудь пятисотлетний старец сумел бы впитать в себя новые концепции и свободно пользоваться новейшими технологиями. Поэтому встретить кого-нибудь времён Ивана Грозного или, тем более, времён Всеволода Большое Гнездо, среди своих новых коллег я не ожидал. А вот наткнуться на корифея, стоящего у истоков информационной науки, вполне реально. Здорово было бы познакомиться, скажем, с Сергеем Алексеевичем Лебедевым. Но не станешь же расспрашивать каждого встречного в лоб.

На время обеда большая часть нашего коллектива перекочевала в столовую больше похожую на обеденную залу какого-нибудь дворца. Кормили здесь неплохо. Да, чёрт побери, кормили просто замечательно! На первое взял суп с фрикадельками и очень удивился, увидев в тарелке не одну, одиноко плавающую фрикадельку и даже не две, а добрый десяток. Картошка была молодой, мелкой, обжаренной в масле, до хрустящей корочки, картошечкой. Рыба тоже не подкачала. Мягкая, нежная, белая, тающая во рту и легко отделяющаяся от костей. Попивая сладкий, ароматный чай с брошенным в него, по случаю жаркого времени года, кубика льда, я пришёл в максимально благодушное настроение. И мои утренние страхи уже начали казаться немного надуманными. Вкусная еда. Интересная работа. Прекрасный коллектив коллег со многими из которых мне только ещё предстоит познакомиться. Про зарплату я уже не говорю, бесконечная банковская карточка спокойно себе лежала в кармане. Вдобавок вечная молодость, идеальное здоровье и стойкое ощущение избранности. Чего ещё мне было нужно? Зачем я злился, зачем кипишил? Подумаешь, что НПС. Все вокруг одни НПС, а снаружи, на улице, и подавно.

Чего мне не хватало?

Вы можете сказать, что мне не хватало свободы. Но покажите мне абсолютно свободного человека? Нет такого! Свобода — это фикция, эфемерность. А бесконечная банковская карточка вот она, лежит в моём кармане.

И всё-таки оставалось нечто такое, что не позволяло мне вот так просто смириться с заботливо приготовленной для меня судьбой верного слуги Маши-Мокоши, несмотря на все имевшиеся, в такой роли, плюсы и возможности.

Глава 3

— Вечерние обещания —

После обеда мне следовало повторно подойти к администратору Кате.

Когда я поинтересовался у своего руководителя Николая где её найти, он с удивлением взглянул на меня и ответил: -Конечно же у входа.

Я решил пошутить, спросив: -Она всегда там?

-Точно, ты ведь не в курсе той истории, -спохватился Николай.

-Какой истории?

-Екатерина Павловна была, да, по сути, и остаётся правой рукой Хозяйки. Но однажды она здорово разозлила её. Это старая история и я сам не знаю чем именно разозлила, но суть в том, что Екатерина больше не может покидать своё рабочее место. А чтобы она и дальше продолжала выполнять свои обязанности, Хозяйка подарила ей способность без ограничений создавать каткоживущие копии.

Я помолчал, переваривая свалившийся на меня объём информации. Потом спросил то, о чём думал почти половину дня, с тех пор как увидел несколько команд двойников работающих над одной и той же задачей: -Когда копия исчезает, её воспоминания возвращаются к оригиналу, правильно?

-Нет, не возвращаются.

-Но как же тогда…

-А вот так, -отвернулся в сторону Николай, показывая, что этот разговор закончен. При этом он смотрел в сторону дальнего стола, за которым, сдвинув ноутбуки, сидели сразу трое полностью одинаковых парней, разве только в разной одежде. Глядя на них можно было подумать, что это близнецы-тройняшки, но зная всё, что знал я, это было бы весьма опрометчивое заявление.

-Не дай тебе Хозяйка когда-нибудь просрочить свой дедлайн, Сашка, -пожелал мне руководитель.

-Сам просрочу, сам исправлю и догоню, -непонятно зачем начал я храбриться.

-Конечно догонишь. И исправишь. И непременно сам, -кивнул Николай, перевёл взгляд на меня и поторопил: -Беги уже. Екатерина просила прислать тебя к ней сразу после обеда.

И я пошёл по длинным, обычно пустым, коридорам огромного здания руководствуясь подсказками из телефона, пока не спустился на первый этаж и не подошёл к стойке ресепшена. Пока я шагал мимо одинаковых рядов запертых дверей, в голове продолжал крутиться один простой вопрос: -Допустим, чтобы нагнать сроки, тебя откопируют на несколько одинаковых копий. Но куда потом деваются лишние копии после того как ошибки будут исправлены, а задержки компенсированы ударным и сверхурочным трудом? Если воспоминания копии не возвращаются к оригиналу после уничтожения копии, то это всё слишком сильно походило на смерть. Твою собственную смерть, причём многократную, по числу копий за минусом оригинала.

Я невольно поёжился. Что-то это всё как-то резко вдруг разонравилось мне. Проблема в том, что никакого выбора не существовало.

-Привет, Кать, -поздоровался я решив продолжать называть девушку уменьшительной формой имени, ровно так, как она мне представилась при встрече.

-Как дела, новичок? Осваиваешься понемногу?

Мне оставалось только в ответ пожать плечами.

-Ты довольно неплохо держишься для первого дня, -похвалила меня приклеенная к своему рабочему месту, в наказание за какой-то неведомый грех, девушка.

Не дождавшись от меня какого-либо ответа, Катя снова раздвоилась, и я снова не успел заметить, как и в какой конкретно момент она это делает.

-Время медицинских процедур, -объявили обе Кати хором. Потом одна из них поманила меня за собой и дежурно спросила вторую: -Постоишь тут за меня?

-Конечно, Кать, -ответил приклеенный к месту оригинал.

Как и утром, я послушно двинулся следом за идущей впереди копией Кати, разве только слова о каких-то медицинских процедурах меня несколько смутили. Желая успокоиться, я даже подумал про себя, что это, наверное, ещё одна из шуток, которые местные старожилы регулярно подшучивают над каждым новичком подобранным всемогущей Хозяйкой в её разрастающуюся команду.

К сожалению мои страхи резко усилились, когда Катя открыла дверь в необычную, довольно футуристично выглядевшую комнату, наполненную различными устройствами, большинство их которых имело нишу или сиденье, предназначенное для помещения человеческого тела в их электронное нутро.

-Знаешь, а я как бы ни на что по здоровью не жалуюсь, -произнёс я нервным голосом с подозрением оглядывая ближайший ко входу аппарат похожий на томограф, то есть эдакую полую трубу с въезжающим внутрь неё лежаком.

-Не бойся, -посоветовала Катя подходя к этому самому томографу и начиная что-то настраивать.

-Я и не боюсь.

-Правда не боишься?

-Неправда, -признался я. -На самом деле довольно страшно. С детства не любил больницы, поликлиники, врачей, особенно зубных.

-Вот я и говорю: не бойся, -на секунду Катя отвлеклась от настройки, чтобы улыбнуться и подмигнуть мне. -Больно почти не будет. Мы сейчас поднимем тебе уровень регенерации и заодно немного разгоним мозги. Умнее, к сожалению, не станешь, просто начнёшь немого быстрее думать, процентов на двадцать. И память улучшится.

Я, с подозрением, спросил: -Что значит «почти не будет больно»?

-Значит придётся пару раз уколоть иголкой, чтобы взять кровь на анализ, и чтобы ввести специально сконструированные под твой генотип реагенты, -со вздохом объяснила Катя.

Повеселев, я сел на стоящий у входа кожаный диванчик, принявшись ожидать пока она закончит то ли программировать, то ли проверять аппаратуры. Медицинские механизмы, напиханные в комнату словно шпроты в банку, больше не казались мне высокотехнологичными орудиями пыток. Разглядывая их со всё возрастающим интересом, я заметил: -Не думал, что подобные технологии уже появились.

-А они ещё и не появились, -отозвалась Катя. -Точнее появятся где-то лет через двадцать или тридцать и ещё прибавь лет десять — пятнадцать до воплощения новооткрытых принципов в металле и схемах. То, что ты видишь здесь, в большой игре ещё как бы и не существуют, хотя все предпосылки для открытия новых технологий и создания на их основе автоматических лечебных капсул уже почти-почти есть.

-Тогда откуда это всё? -спросил я.

-Последнее время Хозяйка пересмотрела некоторые свои принципы и решила, что продолжая игру честным путём, ей не выиграть.

-Понятно, -кивнул я. -Ещё один чит-код.

Неожиданно Катерина возразила: -На самом деле нет. Если бы Хозяйка передала технологии клеточной регенерации и разгона биологических нейронных сетей правительству, вот тогда это было бы читом. Массовое использование плодов ещё не открытых технологий сразу бы заметили и допустившему это игроку выписали бы штраф. Но пока лечебные капсулы используются частым образом и не влияют глобально на игровой процесс, отследить их практически невозможно. Это личное дело игрока и его свиты.

-Вот как, -высказался я: -Значит не баг, а фича.

-Раздевайся и ложись, -приказала Катя.

Я немного замешкался, и она поторопила: -Полностью раздевайся. Ну бога ради, не думаешь ли ты, что за почти сто лет мне ни разу не доводилось лицезреть голых мужиков?

-Тебе может и доводилось, а я первый раз перед «бабушкой» раздеваюсь.

Получив за «бабушку» довольно болезненный щипок в плечо, я заёрзал, устраиваясь поудобнее. Похожий на томограф аппарат негромко зажужжал и пластиковый выдвижной язык, вместе со мной, затянуло ему внутрь. Хотя Катя ничего такого не говорила, но на всякий случай я закрыл глаза, поэтому вздрогнул и тихонько ойкнул, ощутив неожиданный укол.

Аппарат жужжал, я лежал внутри него зажмурив глаза и ничего больше не происходило. Однако, как только я хотел подать голос и спросить «долго ещё», как ощутил последовательно два укола. Один в и без того пострадавшее плечо, другой в бедро, после чего «язык» пришёл в движение, выдвигая моё тело из внутренностей медицинского аппарата.

-Ну вот и всё, -сказала мне Катя. -Уже к завтрашнему дню введённые в твоё тело сложные молекулы искусственной рибонуклеиновой кислоты будут прочитаны, на их основе синтезированы белковые комплексы, и ты станешь чуточку более живучим и умным.

-Здорово, -порадовался я просто чтобы что-то сказать и не молчать.

Пока моя спутница изучала собранную неведомой хреновиной из будущего информацию о моём молодом организме, я успел одеться, заскучать и, наверное, как раз поэтому задал Кате вопрос который не собирался и не должен был задавать.

-Слушай, -легкомысленно спросил я. -Правда, что Мокошь, то есть Хозяйка, приковала тебя к ресепшену как Прометея к скале? А за что она так?

-Вообще-то это совсем не твоё дело, -ровным голосом ответила Катя.

-Прости.

-Ничего, все новички, рано или поздно, спрашивают. Интересно вам, -Катя фыркнула.

-Эй-эй, я уже извинился.

-Вот именно. И я тебя даже простила за неуместный вопрос. Забудем его, -предложила она. Мне не оставалось ничего иного, как, с радостью, согласиться.

Прежде чем попрощаться и, наверное, раствориться в великом нигде, краткоживущая копия Кати поинтересовалась не созрел ли я поселиться в закрытом посёлке для сотрудников? Предварительно уточнив, можно ли отказаться и получив ответ, что если охота ютиться по гостиницам, то флаг мне в руки, я решил взять паузу на раздумья. Умом я, конечно понимал, что моя кажущаяся свобода фикция и, что если коготок увяз, то все птичке конец. С другой стороны, я пока ещё не был готов терять последние остатки самостоятельности и полностью подчиняться распорядку всех прочих слуг Мокоши, становясь не более чем ещё одним полностью подвластным ей юнитом.

Хотя, по факту, с самого начала и был таковым.

Поэтому поздним вечером, ворочаясь на большой казённой постели в заново снятом на новый паспорт гостиничном номере, я долго не мог уснуть. Хотелось позвонить родителям, сестре, друзьям, чьи телефонные номера помнил наизусть. Наконец связаться с сам себе и обсудить всё, что мне удалось сегодня узнать, выработать какое-нибудь решение. Увы, это было невозможно. Во-первых, попытки новичков выйти на близкий контакт со своим прошлым окружением должны как-то отслеживаться и пресекаться. Не поверю, что этот момент Мокошь и её аналитики пустили на самотёк. Во-вторых, я банально не знал, что мог бы сказать своей копии или своим друзьям.

Привет, а ты знал, что весь наш мир гадская игра и мы не более чем нпс в ней? — не самое лучшее начало для разговора.

На приставном столике рядом с кроватью стоял поднос с пирогами и шипучим, сладким чаем. Так как не спалось, я заказал доставку и вскоре пожалел об этом. Тесто в пирогах казалось резиновым, а начинка по стандартному безвкусной. Словно этот пирог не изготовили вручную любящие руки повара, а только лишь собрал из бросовых кусочков кода программный компилятор. Аналогичным образом чай казался не настоящим, да, наверняка и был таковым. Вы когда-нибудь видели шипучий чай с пузырьками? Вот-вот.

Выбравшись из прилипчивых объятий постельного белья я, не зажигая света, подошёл к закрытому окну и прислонился лбом к прозрачному пластику. Ненастоящее. Всё вокруг не настоящее. Даже я сам. Как там говорила Мокошь: объект-процесс. Вот, кто я на самом деле: всего лишь объект-процесс, считающий себя личностью. И остальные люди такие же. Мои родители. Родители родителей. Сестра. Друзья. Мы только кусочки кода в бесконечной пустоте огромного суперкомпьютера. Часть глупой игры. Развлечение для скучающих реальных людей.

-Больше ничего на свете не важно, -прошептал я и усмехнулся расцвеченной огнями фонарей темноте за окном.

Моя прошлая жизнь. Мои чувства к родителям и к сестре. Моя любовь к стране, в которой я прожил всю свою прошлую жизнь и собирался жить до самой старости. Всё это вдруг резко потеряло всякое значение. Какая разница что, зачем и почему ты делаешь, если ты всего лишь объект-процесс в грёбаной компьютерной игре?

Пальцы на обоих руках сжались в кулаки. Сильно, до боли, до тёмно-красных следов на коже от впивающихся в них ногтей.

Неожиданно мне сделалось душно, прямо до ужаса жарко. Захотелось упасть, нырнуть в ночную прохладу. Подёргав окно, я убедился, что оно не открывается.

-Пусть вся моя прошлая жизнь суть сгенерированный сюжет. Одна крохотная ниточка-судьба, теряющаяся в сонме подобных. Но это была моя жизнь и я не собирался от неё отказываться.

И знаете ещё что? Я поклялся себе, что так или иначе смогу выбраться в «реальный мир». Выбраться сам и вытащить туда тех, кто мне дорог. Хотя бы одним глазком увидеть настоящий реальный мир.

С этой мыслью я выхлебал до дна остывший шипучий чай, лёг на кровать и практически мгновенно уснул.

— Знакомства и разговоры —

Прошло три дня. Я немного обвыкся и перезнакомился с коллегами. Не со всеми конечно, только из отдела разработки. И знаете, как специалисты, эти ребята были выше всяких похвал. Серьёзно, любого их них можно назвать лучшим из тех, кто встречался мне раньше. Я даже немного загордился собой, что сумел попасть в настолько сильную команду. Глупое чувство на самом деле.

С меня, как с новичка, пока ещё спрашивали немного, но чувствовалось, что придётся сильно постараться, чтобы соответствовать.

Местные разработчики ожидаемо разделялись на две группы. В большую первую входили те, кто уже давно работает на Машу-Мокошь и вполне доволен сложившимся положением и своей ролью в нём. Вторую, гораздо меньшую группу, составляли молодые ребята вроде меня не так давно вынуждено ставшие слугами древнеславянской богини и инстинктивно пытающиеся обособиться от «старшего поколения».

Кроме меня во вторую группу входили:

Отпустивший для солидности небольшую ухоженную бородку а-ля «канадский лесоруб который в своей жизни не срубил ни одного дерева» молодой парень с детским лицом исправить которое не могла и канадская борода. Старшее поколение, предпочитающее обращаться к друг другу по имени-отчеству, называли его Павлом Сергеевичем. В нашем кругу молодёжи отчества были отброшены за ненадобностью, и я называл его Пашка, а он меня Сашком или Александером, почему-то на немецкий манер. Фамилия его была мне неизвестна, как, впрочем, и фамилии практически всех остальных коллег.

Павел появился здесь примерно два года назад. По его словам, он долго не мог принять «правила игры». Пытался возмущаться, требовать и даже как-то раз попытался сбежать обратно в свою прежнюю жизнь. Ничем хорошим это закончиться не могло и не закончилось. Вся его прошлая жизнь была стёрта. У родителей Павла никогда не рождался сын. Он не учился в школе, не ходил в детский сад и так далее. Его больше никогда не существовало. Оригинал Павла исчез также, как и все воспоминания о нём у его близких или друзей. Осталась только та копия, с которой я познакомился здесь. Единственная копия никогда не существовавшего человека, обладающая уникальным объёмом воспоминаний о событиях своей собственной жизни, которые никогда не происходили.

-Чуть было не сошёл с ума, когда думал об этом, -признался мне Пашка. -Я помню, например, свой день рождение. Электросамокат в подарок от родителей. Как папа, смущаясь, просил попробовать прокатиться, когда я распаковал его. Помню, что вечером целовался со Светкой и уговаривал зайти ко мне под самыми разнообразными предлогами, а она всё отказывалась и глупо смеялась. Но никакого дня рождения оказывается не было. И отец не такой, каким я его помню, у него другая причёска, другая одежда и сам он совсем другой человек, у которого никогда не имелось сына. Светка гуляет с каким-то коротконогим, похожим на тумбочку, парнем и это он её целует и уговаривает зайти, а она, стервочка такая, соглашается. Я помню то, чего никогда не происходило. Что могло бы произойти, если бы у моих родителей родился сын по имени Паша. Воспоминание о событии есть, но самого события не существует.

Это действительно может свести с ума. Пашка просто старался поменьше думать об этом.

Он первым подошёл ко мне. Сначала постоял рядом, потом подвинул стул и сел. Я обернулся к нему, а он сказал: -Если думаешь сбежать, то лучше не надо.

Я ответил, что не думаю. Он внимательно посмотрел на меня, сказал: -Ну и молодец.

Собирался уже вставать, но остановился на половине движения, протянул руку и сказал: -Я Пашка.

Так мы с ним и познакомились.

Ещё была Лариса. Сухонькая дамочка, без возраста, которой с одинаковым успехом можно было дать и двадцать и тридцать лет. Короткий тонкий волос она завязывала резинкой на манер хвостика. Её лицо обычно имело строгое и чуточку недовольное выражение словно у школьной учительницы занятой проверкой тетрадей и находившей в них одну ошибку за другой в домашнем задании.

Лариса обожала строить теории и говорить о настоящем мире. На этой почве мы с ней и познакомились. Она просто подошла к нам с Пашкой в столовой и села рядом, будто мы уже давно знакомы и постоянно обедаем вместе.

-Что ты думаешь о реальном мире? -в лоб спросила она.

Признаюсь, я немного замешкался. Мелькнула мысль о проверке со стороны оперативного отдела или чёрт знает кого ещё, хотя это было, конечно же, несусветная глупость.

-Ничего не думаю, — ответил я с осторожностью. -Какой смысл размышлять о том, что мы никогда не сможем увидеть и о чём не сможем узнать.

Внутри подсевший за столик девушки словно бы погас свет.

-Понятно, -буркнула она и принялась сосредоточенно поглощать свой обед — что-то вроде поджаренной овощной смеси и риса.

Паша поторопился представить новую знакомую: -Это Лариса и она нормальная.

Его рекомендации мне пока было вполне достаточно.

-Реальный мир, -произнёс я словно пробуя слова на вкус: -У них там явно нет проблем с вычислительными мощностями, если уж мы все, с вами, живём лишь в недрах одного-единственного домашнего компьютера загадочной девушки Маши. Честно говоря, мне довольно сложно представить, как может выглядеть мир, в котором могут легко создавать искусственные интеллекты неотличимые от настоящих людей. А, наверное, могут создавать и интеллекты, гораздо превосходящие по возможностям обычных людей. Странно, что в таком случае люди всё ещё остаются хозяевами своего мира. А может быть уже не остаются, кто знает?

-Расскажи всё, что Хозяйка говорила тебе про реальность, -потребовала Лариса.

Я добросовестно озвучил все запомнившиеся мне оговорки, а затем спросил: -Зачем тебе всё это? Неужели ты думаешь, что когда-нибудь сможешь выбраться туда?

-Каждый развлекается как может, -ушла от ответа Лариса. И я понял, что нашёл родственную душу, разделявшую моё стремление во что бы то ни стало выбраться, пробраться, пробиться или как-то иначе проникнуть в реальный мир. Интересно, сколько ещё было таких, как мы, согласных отдать практически что угодно, только бы одним глазком заглянуть за горизонт?

Кивнув Ларисе, я вернулся к своему обеду, тем более что он, как и всегда, оставался выше всяких похвал.

Мы потом ещё не раз и не два беседовали, пытаясь угадать или хотя бы представить на что может быть похож мир где квантовые компьютеры обладают бесконечной вычислительной мощностью и бесконечно большой, с бесконечно малым временем отклика, оперативной памятью. Где можно создавать виртуальные симуляции не то, что целых цивилизаций, а даже целых вселенных. Мы были словно фантасты парового века, пытающиеся угадать как изменится мир, когда лидирующую роль в нём займёт электричество.

Кстати, я не забыл об обещании администратора Кати, что спустя пару дня я должен начать думать гораздо быстрее и обладать гораздо лучшей памятью. Как можно это проверить я не знал, поэтому одним прекрасным вечером, когда по небу позли кудрявые, словно молодые барашки, белые облака, я сознательно порезал руку ножом и держа над раковиной в ванной смотрел как кафель падают одна за другой тёмно-красные капли.

Довольно быстро капель прекратилась. Боль исчезла практически сразу после пореза. Где-то за час глубокий порез превратился в длинную царапину, а к утру исчез вовсе, словно его не бывало. Убедившись, что повышенная клеточная регенерация имеет место быть, я вполне поверил, что стал немного умнее, если допустимо говорить об уме как о количественных, а не как о качественных, изменениях.

Впрочем, что это меняло? Ничего. Абсолютно ничего.

— Божественные визиты —

Примерно через неделю после моего вливания в коллектив, наш скромный отдел разработки посетила величественная Хозяйка. Древняя богиня, когда-то ведущая к свету моих далёких-далёких, одетых в шкуры животных, предков. Человек-игрок из реального мира, для которого вся наша жизнь не больше чем след набранных уровней, полученных и забытых ачивок. Та злая фея, которая по своему хотению перечеркнула всю мою прошлую жизнь, открыв вместо неё дверь в жестокую сказку.

Она вошла в нашу комнату внезапно, без предупреждения, в сопровождении небольшой свиты из старших аналитиков и главы оперативного отдела.

-Здравствуйте мои дорогие, -улыбнулась она.

Все вокруг вставали со своих мест, и я встал тоже.

Перебросившись несколькими словами с отдельными разработчиками, Маша подошла ко мне.

-Привет, -сказала она так, словно мы с ней были друзьями. Словно мы оба были людьми.

-Привет, -ответил я.

Маша спросила: -Нравится жить в сказке?

-Конечно Маша. Но, кажется, вас здесь принято называть Хозяйкой?

-О, я вовсе не настаиваю, -отозвалась богиня. -Более того, знал бы как это порой надоедает. Лучше зови как прежде.

Мне очень хотелось ответить на это «Конечно, Хозяйка», но я прекрасно понимал насколько глупо и недальновидно выводить из себя ту, в чьей полной власти я находился.

-Конечно, Маша.

-Потом ещё поговорим.

-Обязательно, -согласился я.

Видно был, что Мокошь заглянула в наш отдел просто по пути. Не задерживаясь дольше необходимого, она пошла дальше. После её ухода ни о какой работе не могло идти и речи. Собравшись кто около кофемашины, кто у окна, а кто у минибара, все обсуждали ровно одну тему — незапланированный визит Хозяйки.

Пашка заметил: -Что-то зачастила она последнее время. С прошлого визита и месяца не прошло. Раньше её, говорят, раз в год видели, если не реже.

-Не к добру это, -согласилась Лариса и тут же пояснила: -Как-то поспрашивала у старожилов, так Хозяйка начинает чаще появляться перед какими-нибудь серьёзными бедствиями, видимо готовится. Ну или перед войной.

-Ещё одна мировая эпидемия? -спросил я.

-Или война, -заметил Пашка. -Вы новости вообще слушаете?

Лариса отрицательно покачала головой, я промолчал.

-Ну и зря, -укорил нас Паша. -А я вот слушаю.

Не скрывая скептицизма, Лариса осведомилась: -И что же ты там услышал такого?

-Многое, -не принял её шутливого тона Пашка. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, он начал перечислять: -У Америки проблемы в экономике, но огромная армия и ещё более огромное самомнение. Китай на подъёме, он набрал могущество и теперь должен как-нибудь им распорядиться. Индия никак не может толком использовать свои человеческие и прочие ресурсы.

Не скрывая ехидства, Лариса сказала: -Да ты просто аналитик. Тебе в аналитический отдел надо.

Я спросил: -А что Россия?

-У России гиперзвук, -серьёзно ответил Паша. -Новая военная технология, которую остальные страны освоят лет через десять — пятнадцать. И если бы игроком был я, то у меня руки бы чесались применить её как можно скорее, пока другие не догнали.

К моему удивлению Лариса внезапно согласилась: -Тоже мне сделал открытие. Конечно большая война будет. Не сейчас, так через год. Не через год, так через пять лет.

-Ребята, вы серьёзно? -поразился я.

-Точно, ты ведь ещё новичок, -вспомнил Пашка, и Лариса согласно кивнула. -Поговори с кем-нибудь из аналитиков. Там весь отдел, который год уже, только и решает насколько долгую подготовку можно себе позволить. Чтобы, с одной стороны, быть как можно лучше подготовленными к очередному витку мирового конфликта, а, с другой, не попасть в него со спущенными штанами, на середине перестроения армии или промышленности.

Я с подозрением посмотрел на них, думая, что они шутят. Но либо шутка непозволительно затягивалась, либо они вовсе не шутили.

-Вы так спокойно говорите об этом, -упрекнул я.

-Как предотвратить войну в компьютерной игре, да и стоит ли предотвращать?

-В смысле: стоит ли предотвращать? Ещё как стоит!

-Не знаю, как у них там, -Лариса мотнула головой показывая куда-то в сторону и вверх. -А у нас стратегии создаются чтобы воевать. Долго заниматься одной только экономикой скучно.

Я только и мог, что сказать на это: -Ребята…

-Ничего, привыкнешь, -заверила меня Лариса.

-По крайней мере так старшие говорят, -дополнил Пашка. -Говорят, что со временем привыкаешь. Перестаёшь считать себя часть этого государства и этого мира вообще. Он ведь вроде как нарисован, наш мир. И все люди в нём тоже нарисованные.

-Как и мы с тобой, -сказал я.

-Верно, -согласился Пашка. -Как и мы.

Глава 4

— Отложенная награда —

Проработав на Мокошь около двух месяцев, в один прекрасный день, я с ужасом понял, что привык к своей новой жизни. Человек вообще довольно быстро привыкает. И перенеси его в сказку, даже в злую сказку, как в моём случае, он и к этому привыкнет. Особенно если есть где спать и что есть.

Надо отдать Мокошь должное: с бытовой стороны каждый из её слуг обеспечивался по высшему уровню. Дело даже не только в одной бесконечной банковской карточке. Помыкавшись с полмесяца по различным гостиницам, я принял предложение администратора Кати и переселился в закрытый коттеджный посёлок под Новосибирском, где в моё распоряжение выделили целый коттедж, хотя и небольшой. Впрочем, сколько там нужно одному человеку? Две комнаты и просторный зал для меня одного и без того казались излишне большими.

Я был прекрасно одет, обут и накормлен. Можно сказать, что жил на полном обеспечении. Даже уборкой заниматься мне не приходилось, если только из удовольствия. В коттедже убиралась приходящая уборщица. Это ли не мечта как минимум семи человек из любых случайно взятых десяти? А если ещё учесть, что моя работа действительно была мне интересна и любима, то моё место хотели бы занять уже девять человек из любых десяти. А может быть даже и все десять.

Так чего же мне ещё было надо? Может быть какой-то цели? Чего-то, ради чего всё это делалось. Чего-то большего, чем полный личный комфорт или победа Маши-Мокоши в дурацкой компьютерной игре?

Неужели весь мой протест вызван только одной обидой на то, что вся моя жизнь оказалась лишь компьютерной игрой, а я сам одним из миллиардов нпс в ней?

Но даже если и так, то я не собирался сдаваться. Увидеть реальный, настоящий мир, любой ценой — вот какой была моя цель. Может быть слишком эгоистично? Может быть следовало поставить целью предотвратить все войны, накормить всех голодных, образумить глупых, а умным дать свободу творить? Если наш мир лишь виртуальная симуляция, то нет ничего невозможно. Но я был эгоистичен и прежде всего хотел добраться до реального мира. Увидеть его своими глазами. Потрогать своими руками. Каким бы он ни был — он настоящий. И, следовательно, только там, в реальном мире, ещё оставалось хоть что-то имеющее значение. Там были ответы на все вопросы и только там имелась возможность что-нибудь изменить.

Впрочем, я с таким непробиваемым апломбом вещаю о своём стремление повлиять хоть на что-то, забывая о своём месте. Я — крохотный винтик в большом и отлаженном механизме. Вздумай возмутиться или отказаться крутиться и тебе мигом сорвут шляпку и резьбу. Поэтому я послушно и прилежно продолжал выполнять свои обязанности, ничего не предпринимая. Да и что бы я мог предпринять? Мне оставалось только ждать своего часа и свой шанс, надеясь не пропустить их, когда они настанут.

Вот поэтому меня так напугало чувство привыкания и вхождения в колею. Прошло чуть больше двух месяцев, а я уже привык. Мне понравилась моя новая жизнь. Интересные задачи. Прекрасные коллеги. Плюс возможность хоть каждый день вкушать одних только омаров-кальмаров и прочие деликатесы пока, прошу прошения, понос не прохватит. Ах да, не будем забывать ещё и об ощущении избранности, чувстве того, что лично ты стоишь выше всех остальных, знаешь то, что они не знают. Все вокруг — нпс, а я — нпс с привилегиями. Не стану врать, это подкупало.

Лето почти закончилось. Здесь, в Сибири, оно выдалось более коротким, но, почему-то, более жарким, чем я привык. Осень всё увереннее вступала в свои права. Лавинообразно желтели листья. Синоптики, в голос, обещали дожди, но их прогнозам наперекор светило по-летнему тёплое солнышко. Только порывы по-осеннему холодного ветра не давали забывать о смене времён года.

На самом деле я довольно увлекающийся человек и поэтому с головой окунулся в работу. Если вас интересует что мы там все делали, то сначала я должен попробовать объяснить, что такое эти самые «большие данные» или «биг дата». Не уверен, что у меня получится понятнее, чем в многочисленных статьях, поэтому вы лучше в интернете посмотрите, если вам интересна эта тема, ладно? Если говорить коротко, то представьте, что всё происходящее с вами и вокруг вас где-то, в какой-то форме и виде записывается и сохраняется. Всевозможная статистика начиная от того сколько у вас занимает дорога с работы домой каждую пятницу и заканчивая количеством кликов на определённом вебсайте. Всё это где-то и как-то сохраняется, может быть несколько упрощаясь и суммируясь для удобства хранения столь огромных и плохо структурированных объёмов информации. Если обобщить данное положение на весь земной шар, то мы получаем огромное, даже слишком огромное, количество совершенно никому не нужных данных и некоторую долю уникальной и просто бесценной статистической информации. В этом вот поистине бескрайнем океане и приходится ловить золотых рыбок аналитикам в поисках неявных закономерностей или выискивая определённые факты по их косвенным признакам.

Аналитикам, в их нелёгком труде, помогают программы, разрабатываемые нашим отделом. День и ночь, без перерыва, они роются во всевозможных банках данных, производят черновую обработку информации, пытаясь подсветить аналитикам то, что может навести их на искомый след.

В общем, пословица про поиск чёрной кошки в тёмной комнате и без полной уверенности что она там есть — лучше всего описывает процесс работы с «большими данными».

Одна из моих разработок что-то нашла или помогла найти нечто важное. Словом, когда мой начальник Николай вдруг сказал, что я молодец и сама Хозяйка хочет сказать мне доброе слово, это оказалось для меня самого полнейшей неожиданностью.

На моих прошлых местах работы поход в кабинет любой шишки на уровень выше чем твой непосредственный начальник обязательно сопровождался либо самим начальником, либо кем-нибудь ещё. Здесь же Николай хлопнул меня по плечу и просто сказал: -Иди, она хочет поговорит с тобой.

Причём «она» он произнёс так трогательно и нежно, словно пятиклассник говорил о своей старшей сестре-студентки, одновременно и ласково и с трепетным придыханием.

Пожав плечами, я, по карте на телефоне, добрался до хозяйского кабинета. Вопреки ожиданиям он располагался не на самом верху, а где-то посередине, даже скорее в нижней части офисного комплекса. Ни охранника, ни какой-нибудь секретарши на входе не имелось. Просто ещё одна дверь в ряду абсолютно таких же. Не показывай карта, что за ней скрывается рабочий кабинет богини, я бы и не догадался.

Постучав костяшками пальцев осторожно приоткрываю дверь: -Можно?

-Саша! Заходи, конечно.

Мокошь, в синем джинсовом комбинезоне, стояла у окна. Видимо до моего прихода она читала какой-то документ, потому, что при моём появлении отложила толстую папку бумаг, оставив её на подоконнике.

-Ну здравствуй дорогой! — она подошла ко мне и дружески обняла. В ответ мне пришлось обнять её. Обычная девчонка, практически моя ровесница. Если не знать, что на самом деле древняя богиня — игрок играющий в наш мир как в компьютерную игру.

С виду самая обычная девчонка. И комбинезон на ней самый обычный, без золотого шитья, без алмазов, рубинов и всего прочего. Как на мой вкус, то, пожалуй, немного приземистая фигура. Ноги чуть коротковаты, щёки немного пухлы. Нет, в целом достаточно миловидна. Но если ты игрок, имеющий доступ в редактор персонажа, то почему бы не сделать для себя любимой самое идеальное тело? А может быть ей нравится быть именно такой? Или даже это её настоящий облик там, в реальности?

-О чём задумался? —спросила Маша-Мокошь.

-А в реальности, ты выглядишь также? —брякнул я. Ну что поделать, такой уж я простой человек: что на уме, то и на языке. Наверное, из меня бы получился очень плохой разведчик.

Маша легонько стукнула меня пальцем по носу: -Запретная тема. Никаких вопросов о реальности.

-Как скажешь.

-Серьёзно, Сашка, оставь эту тему, -предупредила Мокошь. —Я знаю, что ты только и думаешь как бы выбраться в настоящий мир. Все, кого я взяла себе на службу и кому открыла глаза, поначалу мечтают попасть в реальность. Поверь, это абсолютно невозможно. Виртуальные сущности и реальные не должны смешиваться, на этом стоит наше общество там. Лучше живи здесь. Считай этот мир своим единственным миром. Тем более, что он так хорошо проработан. Живи здесь и наслаждайся своей жизнью. В противном случае ты только изведёшься сам, но всё равно ничего не добьёшься.

Мне не оставалось ничего иного, как сказать: -Ты права, Маша. Мне просто нужно ещё немного времени.

-Времени у тебя сколько угодно, -успокоилась она.

Мы присели на диванчик стоящий между её рабочим столом и выходившим на улицу окном, за которым жил и дышал большой город. Из приоткрытой в режиме проветривания оконной створки доносился слабый гул от крупной дороги внизу. Что-то на своей волне булькал куллер с водой. Выключенный кондиционер притворялся обычным ящиком, эдакой пластиковой опухолью повисшей на потолке.

-Должна сказать, что ты оказался крайне полезным приобретением, -улыбнулась Маша.

-Рад стараться.

-Мне бы хотелось наградить тебя. Давай притворимся, что я волшебный джин исполняющий желания. Так чего бы ты хотел? В разумных пределах, конечно.

Что я хочу? Какой сложный вопрос. Как насчёт того, чтобы собрать всех вас, самозваных богов и богинь правящих судьбами народов, вместе да и отправить бы на луну без права возвращения?

-Я бы хотел увидится с родителями, -произнёс я.

-А как же оставшаяся жить твоей привычной жизнью копия? —поинтересовалась Маша. —Как ты им объяснишь, что вас вдруг стало двое? Или ты хочешь рассказать им про виртуальную симуляцию, про то, что они лишь нпс в компьютерной игре и тем самым взвалить тяжёлый груз знания на их стариковские плечи?

Я молчал, не зная как ответить ни на один из её вопросов.

Продолжал булькать куллер. И чего он там никак не может успокоиться?

-Ты только сделаешь им хуже, -подвела черту Маша. —А растравливая воспоминания о прошлой жизни делаешь хуже себе. Нет, я не буду выполнять это твоё желание. Оно должно было стать наградой, а не наказанием.

Я молчал и молчание это длилось и длилось, пока Маша-Мокошь не предложила: -Ладно, сделаем так, пусть одно желание остаётся за тобой. Можешь в любой момент попросить меня о чём угодно, в разумных пределах.

-Спасибо, -искренне поблагодарил я. —Ты и правда великодушна.

-Только не начинай, -закатила глаза Маша. —Хозяйка то, хозяйка сё. Как привязалось это прозвище с лёгкой руки старой гвардии, когда я только создавала аналитический отдел, так и держится, никак от него не избавлюсь.

-Вам достаточно приказать, -попытался я пошутить, -Хозяйка.

Маша рассмеялась и шуточно ударила меня по плечу. Удар, кстати, получился довольно болезненный: -Прекрати, прекрати троллить меня!

-Как скажите…

-Саш, я сёрьёзно.

-Всё-всё, -я поднял руки, показывая пустые ладони. —Больше никто никого не троллит. Мы оба серьёзные и важные люди.

-Занятые серьёзными и важными делами, ага, -в тон мне дополнила Маша.

Вопреки моим опасениям, разговор проходил легко и просто. Как будто с подружкой или коллегой по работе, а не с древней богиней, той в чьих рука находилась моя судьба.

Интересно, как реализован процесс управления? —подумал я. —Может ли она вот так, открывая с ноги, войти в президентский кабинет и приказать «сделай вот это и это». Или всё гораздо сложнее и лидер нации выполняет её указания сам не зная о том? Считает чужие команды своими собственными мыслями? А может быть всё гораздо сложнее и тоньше?

Маша сказала: -Опять о чём-то задумался.

-Думаю чтобы такого попросить у тебя, -солгал я.

-Думай, думай. Как надумаешь, приходи.

Маша встала, показывая, что аудиенция подходит к концу.

Обнявшись на прощание, словно мы и правду были коллегами по работе или хорошими знакомыми, я вернулся на своё рабочее место в отделе разработок.

Пока шёл по коридору, столкнулся с траурной командой из четырёх двойников. На лицах всех четверых царило самое угрюмое выражение из возможных.

-Закрыл просрочку? —догадался я. Все четверо мрачно кивнули.

-Ну это…

Сказать «поздравляю» не поворачивался язык. Если кто-то из разработчиков срывал сроки по своему проекту, то его копировали нужное число раз для ускорения работы. А кода просрочка была нивелирована, то лишние копии уничтожались. При этом никакого слияния памяти не производилось. Просто из всего множества копий оставался только один и он же впоследствии считался настоящим. Именно поэтому, ещё когда я только появился здесь, Николай, да и остальные, предупреждали очень ответственно следить за сроками и не нарушать дедлайны. Слишком уж процедура уничтожения лишних копий походила на настоящую смерть, ведь с момента копирования, двойники начинали жить своими собственными жизнями, получая различный опыт и отличающиеся воспоминания.

-…это, удачи Лёш, -пожелал я.

Все четверо Алексеев мрачно кивнули. Вернётся обратно в отдел разработки только один из них четверых. Конечно они все один и тот же человек, но уже не полностью. Несколько недель уникального опыта и воспоминаний, полученные двойниками пока они все вместе исправляли ошибки и доводили проект придавали каждому из них некоторую индивидуальность.

Неожиданная встреча в коридоре испортила мне настроение. И первым, что я сделал, вернувшись за своё рабочее место, так это проверил сроки и дедлайны по всем своим проектам. К счастью ни один из них ещё пока даже не приближался к красной черте.

— Предвестники конфликта —

Конечно, я знал, что мы здесь играем во взрослые игры. На кону лидерство в мировом чемпионате, если только Маша не соврала и наш мир действительно есть поле битвы чемпионов по стратегическим играм между собой, а не какое-нибудь развлечение пары десятков старшеклассников в школьной сети после уроков.

Умом я вполне представлял насколько всё серьёзно. И то, что я сам и все мои коллеги из отдела разработки, аналитического отдела да и оперативного, если на то пошло — фактически личная гвардия игрока Маши. Её попытка обойти игровые правила и получить некоторые преимущества нечестным путём. Всё это я понимал, но одно дело понимать умом, а другое прочувствовать на своей шкуре.

Между тем природа жила своим чередом. Осень понемногу приближалась к зиме. Летние деньки совершенно точно оставались далеко позади. Краткий период золотой пушкинской осени и последовавший за ним листопад как-то пронеслись мимо меня и голые ветви мучавшихся бессонницей деревьев напряжённо ожидали снега. Вот только вместо снега шёл дождь. Город тонул во влажном воздухе и холодные утренние туманы мигом пробирались под любую одежду холодя тело.

Определённо, с этим миром было что-то не в порядке. Словно кто-то подправил какую-то основополагающую константу и теперь зима никогда не наступит. Вместо неё так и будет тянуться этот ледяной дождь, эта холодная хмарь. В новостях говорили о глобальном потеплении и необычной климатической аномалии.

Много позже, собрав мнения и впечатления своих коллег, я смог более-менее составить хронологию событий. А тогда для меня всё началось с громкого хлопка где-то внизу. Я тогда и подумать не мог, что это не дорожая авария, не протечка газа или что-нибудь в этом духе, а взрыв гранаты, размазавшей стойку ресепшена на входе и вечно стоявшую за ней администратора Екатерину.

-Что хлопнуло? —недоумённо поднял голову от монитора Пашка.

Я только поморщился потому, что в этот момент продумывал решение очередной интересной задачки и не хотел отвлекаться ни на что вокруг.

Но отвлечься всё же пришлось. По всему зданию взвизгнула, завыла и тут же замолчала, будто поперхнувшаяся слишком большим куском мяса гиена, пожарная сирена.

-Какого тут происходит? —удивился парень сидевший справа от меня.

Николай, как один из старожилов, оказался гораздо лучше подготовлен к ситуации. Мой непосредственный руководитель похлопал руками, привлекая внимание и удостоверившись, что все в комнате смотрят на него, встал из-за компьютера и сказал: -Кажется на нас напали. Все немедленно встали и двигаемся к эвакуационному выходу. О безопасности можете не беспокоиться, все локальные средства хранения информации будут уничтожены или очищены в автоматическом режиме. Ну, чего сидим, ждём пока плохиши пройдут через Катю и доберутся сюда?

Как позже получилось выяснить, группы вторжения атаковали сразу по всем направлениям входа и выхода из здания. Через главный вход, через запасной и более того, у каждого из эвакуационных выходов заранее обустроились нападающие с удовольствием расстреливая пытавшихся спасти слуг Мокоши из автоматов.

Именно так, в центре большого города, в середине рабочего дня, несколько сотен бородатых басмачей со смуглыми лицами пытались штурмовать обычное с виду, офисное здание. В новостях это назовут терактом и громкое расследование потом ещё долго будет гулять по стране пополняясь противоречивыми фактами не дающими общей картины. То, что не знали и не могли знать компетентны органы так это то, что странное и кажущееся бессмысленным нападение на офисное здание не террористическая акция слетевших с нарезки от постоянного курения дурной травы арабов, а тщательно спланированная силовая операция. Кто-то из других игроков раскрыл местоположение главного аналитического центра Мокоши и нанёс упреждающий удар. При этом вражеский игрок воспользовался чужими руками террористических групп, не засвечивая своих слуг из собственного ближнего круга. Вражескому игроку требовалось убить как можно больше аналитиков и прочих умников, оставляя Машу-Мокошь без аналитической поддержки, фактически слепой и неспособной заранее опознавать новые угрозы и адекватно на них реагировать.

Нечестная игра, под носом у координатора, кем бы тот ни был, набирала обороты. Подлые удары, козыри спрятанные в рукавах. Всё шло в дело, как будто скоро должно будет начаться что-то, что может изменить весь сложившийся баланс сил и никакие средства, затраченные сейчас, не жалко в надежде на то, что их трата окупиться многократно уже завтра.

Та часть отдела разработки, к которой принадлежал и я, не успела дойти до эвакуационного выхода. Для нас это было счастьем, так как у каждого выхода в тот момент дежурила расстрельная команда нападающих. Оставалось только догадываться откуда вражеский игрок смог получить настолько точный план здания.

Зажатых внутри слуг Мокоши одновременно выдавливали наверх идущие снизу штурмовые группы и придавливали сверху движущие сверху вниз. Нападавшие имели минимум два вертолёта и с их помощью высадили боевиков на крышу. К счастью сами вертолёты были гражданских моделей, а сил полностью взорвать здание или ударить по нему ракетой, террористы всё-таки не имели. Только поэтому у некоторых из нас оставались призрачные шансы если не уцелеть, то хотя бы пожить ещё какое-то время.

Система защиты здания заключалась в администраторе Кате. Вам может показаться это смешным, но оно действительно было так. И, надо сказать, штурм офисного здания обходился нападавшим весьма дорого. За каждый новый занятый этаж снизу или сверху, им приходилось расплачиваться своими людьми.

Выбежав в коридор, я увидел несколько копий Кати бегущих дальше по коридору. Неотличимые одна от другой девичьи фигурки в строгой офисной одежде с облегчёнными автоматами в руках походили на героинь аниме. Но это ощущение вскоре пропало, сразу, как только я наткнулся на первое, переломанное смертельной очередью, лежащее в крове тело.

-Назад, здесь опасно! —прокричала ещё одна Катя.

В это время другой её двойник прицельно расстреляла попытавшегося высунуться из-за угла басмача. Граната, которую он так и не успел бросить, упала на пол рядом с ним и из-за угла послышались громкие гортанные крики и топот ног.

Поняв, что здесь не пройти, Николай повёл наше контуженное звуками близкой стрельбы и разрывами гранат стадо программистов в другую сторону.

Катя, словно взбесившийся принтер, штамповала свои копии. Тут и там попадались её тела. Одинаковая одежда, одинаковое оружие, только смерть придавала им некоторую индивидуальность. Каждая копия умирала по-своему.

Кати не боялись смерти, порой переходя в самоубийственные атаки или накрывая собой гранаты, чтобы спасти остальных. Басмачи-террористы, впрочем, тоже. Их грёбаный Аллах, а точнее вражеский игрок, хитро извернулся выдумав ислам и уже которое тысячелетие получает толпы фанатичных убийц покорных его воле благодаря той давней придумки. А может быть все религии были выдуманы людьми и игроки лишь только их вовремя оседлали и возглавили?

О чём я только думаю, убегая по коридору подальше от взрывов и стрельбы! Как сильно колотится в груди сердце.

Сверху тоже стреляли, как и снизу. Куда бежать? Где же наша Богиня? Неужели так и позволит помножить всех своих аналитиков и нас с ними вместе на ноль?

Раненная в живот Катя протянула мне автомат. Совершенно не разбираюсь в оружии, но это явно какая-то укороченная или облегчённая модель. Наверное, девушке с таким легче.

-Как стрелять? —кричу я перекрикивая очередной взрыв где-то вверху.

-Сюда и сюда, -показывает Катя. —Отсечку поставила на три патрона, чтобы не расстрелял весь магазин сразу.

-Спасибо! —кричу я, но она уже закрывает глаза привалившись к стене.

Копии Кати сражаются, словно не знают ни страха, ни боли. Басмачи вынуждены притормозить, но всё равно двигаются вперёд, сжимая ловушку. Они лучше вооружены и в лучшей броне.

Прямо у меня на глазах державшая на прицеле лестничный пролёт Катя отвлекается на вылетевший оттуда тактический дрон. Летающая машинка разлетается на части от меткого попадания, но высунувшийся одновременно с вылетевшим дроном боевик прошивает Катю очередью, отчего она отлетает назад, складываясь словно кукла.

Я стреляю куда-то в сторону противника. Точнее давлю и давлю на курок, но короткая очередь в три патрона давно закончилась. Только чудом можно объяснить, что боевик не положил меня там, рядом с ещё одной Катиной копией. Крепкая рука Николая дёрнула меня назад, за угол. Мощный подзатыльник привёл в чувство и я наконец перестал жать на курок словно на клавишу скрола и нашёл силы оглядеться.

Примерно полдесятка моих коллег оказались зажаты в узком тупике. Ни одной Кати среди нас не имелось, но кроме меня ещё трое прижимали к себе Катины автоматы. И, похоже, в отличии от такого дурня-пацифиста как я, они вполне умели ими пользоваться.

Николай распределил сектора обстрела, создавая последний предел нашей жидкой обороны. По крайней мере меня он отвёл за руку за вытащенный из кабинета и перевёрнутый сейф, жестом показав, чтобы я за ним прятался и стрелял вдоль коридора. Я судорожно кивнул, но Николай уже не смотрел на меня.

Удивительным образом рядом со мной оказались Пашка с Ларисой.

Автомат был только у меня одного, но Лариса сжимала в кулаке гранату. Очень надеюсь, что она умеет их метать лучше, чем я стреляю, иначе мы тут втроём, с большей вероятностью, подорвём сами себя и ещё кого-нибудь из наших.

-Ребят, хорошо что вы живы, -обрадовался я им.

-Похоже, что ненадолго, -заметила Лариса.

Пашка толкнул меня в бок и я, заметив какое-то движение в глубине коридора, выстрелил в белый свет как в копеечку.

-Отдай автомат, -потребовала Лариса. С чувством некоторого стыда и огромного облегчения протягиваю ей опасную игрушку.

-Вот, держи, -Лариса суёт мне в руки гранату. Не успеваю я возмутиться «что значит держи?!» как она уже ведёт прицельный огонь, а нам, с Пашкой приходится пригибаться, стараясь укрыться за не таким уж и большим сейфом.

Чёртова эмансипация, -думаю я. —Понабрали тут, как на подбор, валькирий и меня-дурака на полставки.

Неожиданно начинает происходить что-то непонятное. Совершенно необъяснимое ощущение. Я чувствую, как нечто вокруг меня изменяется, но не могу понять, что именно. Пробежавшие половину коридора боевики неожиданно валятся друг на друга, у них разом исчезли тяжёлые сапоги, открыв голые грязные ноги. Исчезают в их руках автоматы, подсумки с гранатами и элементы одежды.

Вот один басмач метает гранату, кажется прямо мне в лоб, но не пролетев и половины расстояния она тоже исчезает. Потом волна изменений реальности докатилась и до нас. Изменился сейф за которым прятались мы втроём, стал немного другим, другого оттенка и формы. На мне вдруг появилась рубашка вместо плотной футболки, в которой я сегодня пришёл на работу. Причём я откуда-то знал, что вот эту, никогда не виденную мною раньше рубашку, я купил неделю назад, зайдя погреться и выпить кофе в случайно попавшийся по дороге магазин. Я помнил, как утром решаю прийти сегодня на работу в футболке и, одновременно с тем, помнил как тем же утром распаковал новенькую рубашку и решил примерить обновку. Два комплекта взаимоисключаемых воспоминаний какой-то миг боролись за место в моей голове, потом те, которые с футболкой, поблекли и словно бы отошли на второй план, но полностью не исчезли.

-Что происходит? — хотел прокричать я, но скорее простонал.

-Это Хозяйка! —радостно воскликнул Пашка. —Она меняет реальность переписывая недавнее прошлое.

Я с облегчением подумал, что вскоре кровавый штурм останется лишь блеклым воспоминанием, но похоже изменение прошлого подчинялось каким-то своим, довольно серьёзным ограничениям. Стереть штурм офиса Мокошь оказалась не в силах, только лишь несколько облегчила его последствия. Мёртвые не ожили, но зато все дождавшиеся её появления остались жить дальше. Часть ран исчезла на глазах, другие стали гораздо более лёгкими.

Оставшиеся в живых боевики вступили в вялую перестрелку с наконец появившимися отрядами милиции особого назначения. Силовики планомерно выбивали растерявшихся басмачей после прошедшей по всему зданию изменяющей реальность волны.

Своих выживших слуг Мокошь лично проводила до непонятно откуда взявшихся автобусов. Мы в них загрузились и куда-то поехали. Куда именно я так и не понял потому, что от всего пережитого стресса, оказавшись в тёплом салоне и на мягком кресле, немедленно провалился в какое-то чёрное забытье слабо напоминающее нормальный сон.

— Дороги ведут не в Рим—

Первым, что я заметил, очнувшись, был снег. Большой и светлый проём окна, прикрытый по краям кокетливыми шторками, облепили снаружи снежинки. Они бились о стекло, пытались забиться под пластиковую основу окна, кружились и спускались сплошной волной. Как будто кто-то там, наверху, перевернул, высыпая, целое ведро — да что там ведро, целую цистерну, сто миллионов цистерн отборных снежных кристаллов.

Наконец-то пошёл снег, -подумал я. —Зима пришла. Теперь всё будет хорошо.

И только после этого огляделся.

Последнее моё воспоминание — загрузка в автобусы. Сзади горят огни, сотни встревоженных мигалок освежают улицу в красный и синие цвета. Звучат выстрелы, теперь уже гораздо более редкие, чем раньше. Маша-Мокошь, скрестив руки, смотрит как горит, исходя дымом, бизнес-центр, маскировавший собой её главный аналитический центр. Я вваливаюсь в тёплое нутро автобуса и оставляя на полу следы слякоти с трудом добираюсь до первого свободного кресла, падаю на него и засыпаю.

Но сейчас я проснулся на настоящей кровати, на чистой простыне, укрытый до подбородка мягким, но тёплым одеялом и на тумбочке рядом с кроватью стоит полулитровая бутылка слабогазированной воды. Кроме кровати, тумбочки и окна, в комнате имелись закрытый одёжный шкаф с зеркальными створками и целых две двери. Ещё, у стены, стул, такой, знаете, весь резной и изогнутый, с изумрудно-зелёной обивкой сиденья. Подобный стул скорее увидишь в каком-нибудь историческом фильме, чем в реальной жизни.

Приподнявшись на локтях, я ещё раз оглядел комнату, отметив кричащую белизну стен и тонкие золотые нити, теряющиеся в легкомыслии лёгких шторок, окаймляющих большое окно. За окном располагался какой-то парк. Подробнее сказать было сложно, вглядеться вдаль мешал сильный снегопад.

Скрутив пробку, делаю глоток оставленной рядом с кроватью воды. Затем встаю и обнаруживаю, что, оказывается, раздет до трусов. Это меня тут раздели и уложили спать или я всё же сумел сам, только не помню этого?

В шкафу с зеркальными створками обнаружилась подходящая под мой размер одежда, а сами дверцы шкафа прекрасно заменили зеркало. Скрыв своё изнеженное тело под панцирем рубашки и бронёй брюк, я почувствовал себя гораздо увереннее, и смело толкнул ближайшую из дверей. Не открывается.

А если потянуть? Открылась прекрасно.

За дверью коридор вполне под стать тому изогнутому стулу. Расцветка вида «белый верх, тёмный низ» придаёт интерьеру некоторую официальность. Низ стен облицован мрамором, прямо как в метрополитене. Покрашенные в золотой цвет узоры и финтифлюшки вверху стен и на потолке. Во всяком случая я думаю, что покрашенные. Но главное, что в коридоре я нашёл знакомые лица.

-Лёш, где мы? Что происходит? —спросил я такого же разработчика, как и я сам.

-Привет, Саш, -ответил он. —Мы в Кремле.

-Каком ещё Кремле?

Он посмотрел на меня словно на дурачка, не знающего как открыть сокет и переслать через него два байта, но потом сделал скидку на мой заспанный вид и пояснил: -В самом главном Кремле. В московском.

-Я постоял на месте переваривая неожиданную новость, а затем уточнил две вещи имеющие пока первоочередное значение: -Где здесь туалет и как можно найти что-нибудь перекусить.

В конце концов, жизнь — это круговорот веществ, и она продолжалась. По крайней мере, в отношении меня, продолжалась.

Глава 5

— Вынужденная пауза —

Разместили нас, то есть тех, кто смог пережить штурм и дождаться появления взбешённой до чёртиков Мокоши, разумеется не в самом Кремле, а в жилых покоях неподалёку. Как я понимаю, это было что-то вроде ведомственной гостиницы для множества помощников, заместителей и референтов. В общем для свиты или, как сейчас модно говорить, команды первых лиц регионов приезжавших в столицу.

Располагалась гостиница в особо охраняемой зоне и поэтому опасаться второго нападения басмачей не приходилось. Подготовленные и задействованные вражеским игроком террористические группы ещё могли относительно свободно (хотя и ограниченно по времени) действовать посередине такого большого города как Новосибирск, но развязать маленькую войнушку под стенами московского Кремля им бы никто не позволил.

Здесь было безопасно.

Наверное, поэтому Мокошь и перевезла нас сюда. Хотя, как мы доехали от Новосибирска до Москвы на автобусах меньше чем за ночь одной только Богине и известно. Разумеется, она мне не докладывала о своих планах, но всех выживших поселили вместе, не разбирая аналитиков, разработчиков или ребят из оперативного отдела. И если оперативники, привычно держались друг с другом, то аналитики так и жаждали общения. Эти ребята настолько привыкли к свободному обмену мнениями в своей среде, что порой оставалось только присесть рядом и внимательно послушать, чтобы узнать все тайны нашей облажавшейся Хозяйки.

А она действительно облажалась. Долгое время игроки строили каверзы друг другу только опосредовано. Воевали между собой НПС, а игроки и их ближний круг всегда оставались за гранью конфликта, наблюдая за ним снаружи. Долгое время — это чуть ли не сто лет по нашему времени. Последний раз, когда свите игроков пришлось напрямую сражаться между собой была великая отечественная война. Тогда тоже в ход шло всё, что только можно, выгребались все запасы и использовались любые возможности.

Словом, нападение на её аналитический центр стало для Маши-Мокоши совершеннейшей неожиданностью. Это как удар под дых, когда бежишь длинную дистанцию. Насколько я понял, один вражеский игрок отвлёк Машу, а другой послал своих людей на штурм. Поэтому она смогла появиться только в самом конце и нам очень повезло, что у многих получилось дождаться её появления оставаясь в живых. Система защиты здания, основанная на администраторе Екатерине, показала себя неплохо, хотя и не так хорошо, как хотелось бы. Сама Катя была неразговорчива и хмура, держась одинаково в стороне и от ребят из оперативного отдела и от всех остальных. Мокошь сняла с неё своё наказание и бывшая администратор снова обрела свободу передвижения. Но что она пережила, отправляя десятки или даже сотни своих копий на смерть и проходя мимо их мёртвых тел я не знал и, если честно, никогда не хотел бы узнать.

Для меня оказалось шоком новость о смерти Николая. Руководитель отдела разработки не дождался появления Мокоши каких-то пару минут. Пуля в голову и даже изменяющая реальность волна не сумела спасти его. Переписывая прошлое так, чтобы минимизировать ущерб от нападения басмачей и помочь ещё живым, Мокошь никого не воскресила из мёртвых. Похоже это её умение само по себе имело серьёзные ограничения.

Пока наша Хозяйка готовилась воевать средствами внешней политики и экономики, ей нанесли неожиданный удар по её ближнему кругу, по нам. Удар оказался удивительно точным. Сама Мокошь не в силах уследить одновременно за всем. Слишком сложным сделался микроменеджмент в наше время. Именно для этого ей и требовался такой большой штат. После нападения на центр, множество текущих проектов вынужденно заморозились, а некоторые, из тех, которые нельзя было ни остановить, ни оставить без пристального контроля, провалены. Мокошь оказалась в цейтноте. Ей приходилось хвататься за всё подряд и вместе с тем катастрофически не хватало времени.

Скорее всего именно этим объясняется решение поселить нас в ведомственную гостиницу при Кремле. Наиболее защищённое от внешних угроз место. По крайней мере от самых примитивных угроз. Проблема заключалась в том, что пока мы тут сидим — мы оставались бесполезны. Длительное время выстраиваемый Мокошью механизм «теневого» управления из аналитиков, разработчиков и оперативников оказался… нет, не сломан, а всего лишь повреждён. Но пока её свита отъедалась в столовых при гостинице и отсыпалась, стараясь вычеркнуть из памяти ужасы недавнего штурма — мы никак не помогали ей. Механизм простаивал. А сама Хозяйка сгибалась под грузом разом навалившихся на неё забот, постоянно упуская то одно, то другое.

По поводу нашего проживания в ведомственной гостинице, Мокошь сделала так, что мы в ней жили и одновременно нас никто не замечал. Не в том смысле, что через меня пытались пройти как через пустое место. Это было что-то вроде расширенной версии вуали незаметности, продемонстрированной Мокошью в начале моего с ней знакомства. Любого из нас исправно кормили в столовой. Мы были вольны свободно входить и выходить, охрана считала нас законными постояльцами. Занимаемые аналитиками и разработчиками номера значились занятыми в реестре свободных номеров и лишних соседей к нам не подселяли. Но никому не приходило в голову поинтересоваться кто мы, собственно говоря, такие, что и по какому праву здесь делаем. Как будто, так и нужно было, чтобы ребята в растянутых футболках ходили между пиджаков и одетых в них серьёзных толстомордых дядек.

Однажды мне пришла в голову мысль: -А не может ли ещё один отряд басмачей — вот так же незаметно проехать практически в центр Москвы, пройти мимо на охраны на закрытую территорию и спокойно вырезать нас пока мы спим?

Эта мысль настолько испугала меня, что остаток ночи заснуть не удалось, а ранним-раним утром я побежал к знакомому аналитику и вывалил итоги своих размышлений на него. К счастью оказалось, что возможности управлять «своей» фракцией у любого игрока гораздо больше, чем «чужой». Другими словами, приказать не замечать нас кремлёвской охране могла одна только Мокошь и только на своей территории. Провернуть тот же фокус где-нибудь в Стамбуле или Пекине ей бы уже не удалось. Поэтому я мог спать спокойно. Никакой басмач не проберётся в спальню под пологом невидимости. Опасаться следует лишь вполне прозаических средств вроде выстрела снайпера, заранее заложенной бомбы, неожиданной атаки дронами и так далее.

-Ну блин, спасибо, ты меня успокоил, -проворчал я.

Сидевший в постели аналитик зевнул и, игнорируя мой сарказм, ответил: -Всегда пожалуйста. И имей в виду, что информацию о возможностях Хозяйки и других игроков тебе вообще-то знать не полагается. Поэтому держи лишний раз свой рот на замке.

Я спросил: -А тебе полагается?

-Мне полагается, -согласился он и потребовал, чтобы я убирался вон и дал ещё немного поспать. Времени около шести утра и его требование было вполне справедливо.

Вернувшись к себе в номер, я принялся размышлять: -Значит возможностей по управлению своей фракцией у игрока на порядок больше, чем чужой. Звучит логично. Похоже именно поэтому Мокошь не в силах стереть сам факт нападения на центр из реальности потому, что атаковали нас юниты другого игрока и воздействовать на их прошлое напрямую она не могла. Я вспомнил брошенную боевиком гранату летевшую, казалось, мне прямо в лоб и исчезнувшую на лету. Скорее всего это была российская, то есть «наша» граната и только поэтому Хозяйка сумела «убрать» её сделав так, чтобы конкретно эта граната никогда не была произведена или, хотя бы, чтобы какой-то вороватый прапорщик именно её не продал бы боевикам.

Чувствуя, как от всех этих размышлений у меня голова идёт кругом, я заснул. Сказалась наполовину бессонная ночь. В тот день я проспал завтрак, но это не было проблемой так как проснулся я аккурат к обеду и им одновременно пообедал и позавтракал.

Чуть больше недели мы прожили на полном обеспечении в ведомственной гостинице. Кто-то за это время начал лезть со скуки на стенку. Другие, наоборот, с удовольствием предавались ничего не деланию, считая себя в своеобразном отпуске. Сам я, вместе с Пашкой и Ларисой, одно время бродил по большой гостинице, с интересом изучая настоящих её постояльцев. Как уже говорил, нас видели, но не замечали и уж точно никто даже не задавался вопросом: кто мы и что тут делаем. Пашка умудрялся забирать десерт прямо с чьего-нибудь стола, тогда как обедавший за ним чиновник удивлённо оглядывался, не в силах понять куда подевался заказанный им чизкейк, фруктовый салат или тирамису. Конечно, это были глупые забавы. Наверное, на нас так сказался недавний стресс. Когда один из чиновников, вместо того, чтобы осторожно заглядывать под стол или посматривать по сторонам в надежде отыскать пропавшую часть обеда жёстко накричал на расплакавшуюся официантку, мы прекратили подобные развлечения.

Тем более, что Мокошь наконец-то вспомнила про нас. Новый аналитический центр спешно строился где-то в глубинке. Лариса задавалась вопросом: -Почему бы не остаться в Москве? Не примазаться к какому-нибудь закрытому военному объекту и оставаться в полной безопасности под его усиленной охраной?

Я сам разделял её точку зрения до самого последнего момента, до разговора с Машей-Мокошью.

Да, я удостоился личного разговора с Хозяйкой, что, при её загруженности, можно приравнять к получению серьёзной награды.

Маша временно заняла один из люксовых номеров, предназначенных для кого-то рангом повыше, чем обычные постояльцы гостиницы. Там всё было также как в наших номерах, но на порядок больше. Больше комнат, больше лепнины на потолке и больше позолоты.

-Есть важное дело, -начала Маша. Видимо у неё действительно имелось крайне мало свободного времени. -Николай Григорьевич погиб и отдел разработки остался обезглавлен. Вместо того, чтобы выбрать его новую главу, я решила разделить разработку по нескольким направлениям и свести вместе вас и аналитиков, непосредственно пользующихся вашими программами.

Я молча слушал как она хочет назначит меня лидером одной из таких вот совместных групп.

-Готовься, на следующей неделе переезжаем в один небольшой северный городок. Сейчас там старое советское бомбоубежище приводят в порядок, чтобы можно было жить и работать.

-Зачем переезжать? -спросил я. -Почему не остаться в Москве? Разве это будет не безопасней?

-Безопасней? — грустно усмехнулась Маша.

-Ну да. Специальные полицейские отряды, силы президентской охраны и так далее.

Маша спросила: -Что, по-твоему, смогут сделать все отряды специального назначения против одной-единственной падающей с неба ракеты?

-Но должен быть какой-то противоракетный зонтик. Ракеты, которые сбивают чужие ракеты…

-Проблема в том, что на это на далёкий северный городок будет падать, может быть, всего лишь одна ракета. А на столицы, такие как Москва, Пекин, Дели, Вашингтон наконец, ракеты экономить никто не станет.

-Вот оно как, -я чувствовал себя так, будто одна такая ракета уже упала прямо на меня одного. -И когда?

Маша-Мокошь пожала плечами: -Не знаю. Когда-то, а может быть и никогда. Но лучше заранее подготовиться к худшему варианту.

Я согласно закивал, не очень отдавая себе вариант в том, что именно делаю. Конечно всегда лучше подготовиться заранее. Тем более к самому худшему варианту.

-А худший вариант это какой?

-Я позвала тебя сюда не для обсуждения стратегии, -мягко напомнила Маша.

Ну да, ну да — знай сверчок свой шесток и не пытайся прыгать выше головы или лезть в дела взрослых.

-Маша, -произнёс я. -Помнишь ты обещала, что я однажды могу прийти к тебе и попросить о чём угодно?

-В рамках разумного, -напомнила она. -И какова будет твоя просьба?

-Хочу поговорить с сестрой. Она здесь, учится в одном из московских вузов.

— Разговор с сестрой —

Мокошь дала своё разрешение. Мне показалось, что она просто отмахнулась от моей просьбы, как от чего-то незначительного. Помнится, раньше Хозяйка куда больше тряслась над соблюдением режима секретности и контакты с родными или вообще с кем угодно из прошлой жизни совсем не приветствовались. Взять хотя бы моего друга Пашку, чьё прошлое просто-напросто стёрли только за то, что он никак не мог отпустить его и всё рвался вернуться обратно.

Раздумывая над таким резким изменением политики по отношению к контактам с родственниками и не означает ли оно то, что ракеты будут падать уже буквально со дня на день, я торопливо шагал по широкому проспекту. Шёл в толпе идущих чуть быстрее или чуть медленнее меня людей. По проезжей части проносились машины, а на тротуаре было не протолкнуться от припаркованных автомобилей.

Огромный город. Десятки миллионов людей. И по ним ракетой?

А по Пекину ракетой разве лучше? А если нашей ракетой и по врагам, например, по Вашингтону, так можно или как? Бомбить хорошо исключительно по карте, не видя лично, что сотворили те, кто выполнил твой приказ. Но это всё верно только для нас, тех, кто считает этот мир настоящим и кто живёт в нём без права выхода наружу и даже без права знать о том, что там, снаружи, есть что-то ещё, другие виртуальные миры и один самый главный — реальный.

Не думаю, что кого-нибудь из игроков так сильно огорчит гибель хоть миллиона, хоть миллиарда нпс. Вот проигрыш в игре их может огорчить. А значит — нанеси удар первым, первым развяжи глобальную ядерную войну, чтобы именно твои танки врывались в сгоревшие города противника, а не наоборот. Игровая логика буквально подталкивает к конфликту. Ведь игры как раз и создавались для того, чтобы в них было интересно играть.

Как-то лениво падал снег. Редкие снежинки блестели в свете рано включившихся фонарей, многочисленных окон, реклам и никогда не выключавшихся фар, проезжающих мимо машин. Под ногами снежная слякоть. Когда ещё снег надёжно укроет закованную в плитку московскую землю? Хорошо если хотя бы к середине зимы.

Университет, где училась сестрёнка, возвышался светлой и шумной горой. Вокруг него вились потоки студентов, то устремляясь в здание храма науки, то радостно выбегая наружу.

Я подождал под козырьком студенческой микрокофейни пока сестрёнка выйдет с пар. Кого другого, стоящего вот так, занимающего место и ничего не заказывающего, давно выгнали бы наружу, но меня прикрывала сильно ослабленная вуаль незаметности. Это было очень удобно при прогулках по такому большому городу.

Сестра вышла чуть позже, чем я расчитывал, зная её расписание. И она была не одна.

Я испытующе разглядывал шагающего рядом с ней парня. Нескладный, как перекошенный зонтик, он постоянно размахивал длинными руками и видимо говорил что-то смешное потому, что сестра улыбалась. А ещё они оба шли без шапок, наплевав на потихоньку падающие и тающие в волосах снежинки.

Немного пройдя за ними следом, я решил пойти на сближение: -Надень шапку, замёрзнешь.

-Что? -сестра обернулась. -Сашка! Что ты здесь делаешь?!

Нескладный парень с неприязнью глядел на меня. Я бы тоже, на его месте, глядел бы неприязненно.

-Её брат, -объяснил я ему. -Ты, конечно извини, но у нас семейное дело.

Вместо того чтобы уйти, студент нахохлился будто собравшийся драться воробей и, выпятив тощую грудь, со значением представился: -Её парень…

Вот ведь гад какой. В пику мне так представился.

В другое время меня бы безусловно заинтересовало что там у младшей сестрёнки за парень появился, но сейчас было совсем не до него: -Говорю же: семейное дело.

-Сашка, ты странный, -заявила сестрёнка и тут же спросила: -Ты когда волосы успел отрастить, ведь недавно ещё стриженный был?

Значит мой двойник решил сменить причёску, -отметил я.

Во взгляде сестры всё больше и больше сквозило непонимание того, что происходит. Её парень смотрел откровенно подозрительно.

Я сказал: -Иришка, надо поговорить.

Скосил глаза на студента и уточнил: -Наедине.

Студент спросил у сестры: -Мне уйти?

-Нет, Игорь, останься пожалуйста, -попросила сестра.

Проведя рукой по волосам и стряхнув накопившуюся на них горку снега, она предложила: -Давайте сядем где-нибудь и спокойно поговорим. Саш, что ты делаешь в Москве? Я с тобой два дня назад разговаривала по скайпу, ты был дома и никуда не собирался уезжать, иначе обязательно бы сказал. А ещё ты как-то не так выглядишь. И эти длинные волосы. Ты всего месяц назад подстригся!

-Идём, я всё объясню, -смирился я с присутствием лишней пары глаз и ушей.

Воинственно сверкая глазами, парень занял положение между мною и моей младшей сестрёнкой. Смотри-ка, защищает её. Он уже начинал потихоньку мне нравится.

Нам пришлось вернуться в ту самую микрокофейню, где я коротал время ожидая окончание последней пары. Зайдя внутрь втроём мы заняли ровно треть всего доступного места. Что это вообще за такой формат заведения: ни посидеть, ни перекусить. Выпил кофе и беги скорее дальше, освобождай место для следующего посетителя.

Заказал нам троим кофе потому, что кроме кофе здесь вообще ничего не подавали. На мой взгляд вся работа этой мирокофейни сводилась к одной единственной кофейной машине, стоящей где-нибудь сразу за стойкой. Поставив три пластиковых стаканчика на такой же пластиковый стол, я предупредил сестру: -Это будет история о двойниках. И просто чтобы ты сразу поверила — позвони мне.

Она не поняла.

-Позвони мне прямо сейчас, -попросил я. -Желательно сразу через видеозвонок.

Сестра выглядела удивлённой, но спорить не стала. Достала из бокового кармана рюкзака телефон и набрала мой старый номер. Гудок, ещё гудок.

Вот будет номер, если оставшийся жить моей обычной жизнью двойник сейчас занят и не сможет ответить, -подумал я, -как тогда объяснять?

К счастью второй я всё же ответил на звонок. Из динамиков телефона донеслось его жизнерадостное: -Привет сестрёнка!

-Спроси его о чём хочешь, -посоветовал я. -Просто, чтобы ты убедилась, что это не компьютерная программа, не нанятый ради шутки актёр, а твой брат.

-Кто тогда ты? -спросила сестрёнка.

Второй я из телефона потребовал ответа: -Ты не одна? С кем разговариваешь?

Сестра молча повернула телефон экраном и фронтальной камерой в мою сторону. Я увидел своего двойника. Он действительно изменил причёску на гораздо более короткую. Честно говоря, я и сам вечно подумывал так сделать, длинный волос требует хотя бы минимального ухода, а иногда нападает такая лень, что хоть брейся на лысо. Двойник находится дома, в моей бывшей квартире, за моем рабочим столом и под руками у него лежала моя любимая компьютерная мышка. Впрочем, имелись и отличия от того, что подсказывала память и эти отличия особенно резко бросались в глаза. Вот двойник купил себе новые наушники. Всё верно, старые совсем на ладан дышали. И чашка из-под кофе у него на столе не моя привычная, а какая-то другая. Неужели разбил?

-Ты! -выдохнул двойник едва изображение перестало крутиться, и он смог разглядеть моё, то есть своё собственное, лицо.

-Ага, я. Привет, как дела?

Второй я не ответил, вместо этого разразившись потоком вопросов: -Что-то случилось? Воде бы она не собиралась давать нам возможность когда-нибудь встретиться снова?

Молчавший всё это время парень моей младшей сестры удивлённо спросил: -Так у тебя два брата близнеца?

-Нет, один, -машинально ответила сестрёнка.

-Тогда что сейчас происходит?

-Я не знаю.

Тем временем мы, с двойником, перестали сверлить друг дружку взглядами, и я устало предложил: -Подождите минутку, сейчас вам всё расскажу.

Работники микрокофейни не обращали на нас троих лишнего внимания. Только попробовав то, что они выдавали за настоящий кофе я отставил стаканчик в сторону. Лучше бы плюшками торговали, ей богу. И пользы было бы больше.

-Значит случайте, -начал я рассказывать им. Рассказал, конечно, не всё, но самое главное. В доказательство своих слов мне пришлось достать ту пластинку, которая могла превращаться в любые документы и протянуть сестре: -Видишь, это паспорт на имя Иванова Ивана Ивановича?

-Ну и что? -спросила она.

Тогда я забрал пластинку у неё из рук и протянул сидевшему рядом парню: -Паспорт на имя Петрова Петра Петровича?

-Ну да, -подтвердил он. Потом недоверчиво спросил: -Ты ведь подменил его, да?

-Нет, -покачал головой: -Всё происходило на твоих собственных глазах.

-Откуда я знаю, может быть ты фокусник с десятком разных паспортов в рукаве и втираешь нам тут какую-то чушь? -огрызнулся Игорь.

Насмешливо улыбаясь спросил его: -И в чём моя цель? Хитростью украсть ваши конспекты по филологии за второй курс?

Игорь насупился. Следивший за разговором с телефона, второй я спросил: -Что это за тип с вами?

-Её парень, -представил я Игоря.

Второй я возмущённо воскликнул: -Какой ещё парень?! Ира, ты не говорила!

Сестра жалобно спросила: -Сейчас правда необходимо обсуждать мою личную жизнь?

Я заметил, что Игорь держит её за руку и подумал, что он, наверное, не так уж и плох.

-Конечно же нет. Вопрос в другом: насколько опасно сейчас находиться в Москве?

-Предлагаешь бросить институт? -спросила сестра.

-Лучше под ракетный удар?

-Нет, лучше без образования вернуться домой и пойти работать на рынок!

-Это.., -подал голос Игорь. -А ты точно знаешь, что будет война?

Мне пришлось признать, что всё, в принципе, ещё может и обойтись или начаться не сейчас, а через пять лет или даже через все десять.

-Тогда чего кипятиться? -спросил Игорь. -Любой может хоть завтра под машину попасть и что теперь, не выходить на улицу? Нет, бросать всё и убегать никак нельзя.

-Я с ним согласна, -подтвердила Ира.

Проблема была в том, что если так посмотреть, то я и сам был почти согласен. Бежать от неявной, хотя и вероятной угрозы тем самым перечёркивая возможность сделать карьеру — спорное решение.

Мы какое-то время помолчали. Я даже допил дрянной и, вдобавок, остывший кофе. И начал собираться: -Ладно, сестрёнка, был очень рад с тобой увидеться. Родителям только ничего не рассказывай, ладно?

-А ты?

-Меня нет, -сказал я и показал на телефон. -Вот твой настоящий брат.

-Ты чего…, -начал было говорить двойник, но я протянул руку и нажал на кнопку отбоя вызова. Разговор прекратился. Телефон тут же зажужал снова, показывая, что второй я пытается дозвониться.

Я прошептал: -Пока.

Посмотрел на Игоря. Тощий парень почему-то вздрогнул под моим взглядом, но остался сидеть. Подмигнув ему я торопливо, пока сестра не опомнилась и не побежала следом, вышел из кофейни. На улице продолжал идти снег, похоже даже усилился. Это было довольно удобно, потому, что помогало скрыть избыток глазной влаги. Я тихо плакал, но снег отлично скрывал мои слёзы.

— Рабочие будни —

Как Мокошь и обещала, она не стала восстанавливать прежнюю структуру, когда аналитики, разработчики и оперативники вращались в своём собственном кругу и практически не пересекались, только лишь ставя задачи друг другу и изредка возвращаясь с обратной связи. Теперь всех нас перемешали и разделили на множество небольших групп, в каждой из которых имелось несколько разработчиков, минимум один аналитик и, при необходимости, подключался кто-нибудь из оперативного отдела.

Если вы хотя бы краем уха слышали что-нибудь из ай-ти сектора, то должны были слышать и об эджайле, иначе называемом методологией гибкой разработки. Здесь древняя богиня не выдумала ничего нового, а только лишь попыталась внедрить популярный сегодня подход. Ну эджайл и эджайл, почему бы древней славянской богине не поиграть в скрам-мастера? Лет двадцать назад, говорят, в офисах мебель пытались расставлять по фэн-шую, а сегодня вот скрам и канбан внедряют. Работа всё равно потихоньку делается, как бы там не чудило начальство.

Снова, один за другим, потянулись рабочие будни. Потерянные части кода, из-за нападения на центр, успешно восстановили. Проекты и задачи выбывших, в связи с попаданием в организм лишних кусочков металла, поделили между собой выжившие и худо-бедно довели если не до ума, то хотя бы до «логического конца». А дальше предстояло менять программу уже с учётом пожеланий представленного к нашей тройки разработчиков аналитику. Аналитик по имени Семён был молодым парнем со старыми глазами. Я сразу предположил, что он из старожилов. То есть из тех, кто входил в ближний круг Мокоши ещё задолго до появления компьютеров, а, может быть, и электронных схем вообще. Какое-то время мы присматривались к друг другу, потом разговорились.

Как-то после очередных посиделок над программным функционалом, ближе к полуночи, когда все уже зевали несмотря на стаканы крепкого и горького кофе в руках, Семён рассказал, как родился почти двести лет назад, незадолго после окончания отечественной войны. Первой отечественной войны. Встретился с Мокошью практически случайно. Та обратила внимание на необыкновенно смышлёного для своих лет паренька. Ей как раз требовались люди в ближний круг так как довольно многие погибли, мотаясь по её поручениям во время вторжения Наполеона. Тогда ещё ближний круг древней богини не разделялся на оперативный отдел и другие отделы.

Лариса поинтересовалась: -Так ты, получается, царя видел?

-Какого именно? -уточнил Семён.

Лариса задумалась и пока она думала, инициативу перехватил Пашка: -Правду говорят, что все в оперативном отделе умеют что-нибудь эдакое?

-Правда.

-А ты ведь раньше был оперативником? Можешь показать?

-Допивай свой кофе, -предложил Семён, тогда покажу.

Пашка торопливо, в несколько глотков, опустошил стаканчик и поставил тот на стол между клавиатурой и монитором. Мы, с Ларисой, придвинулись ближе.

Усмехнувшись, Семён выбросил руку вперёд и хотя до стаканчика оставалось ещё где-то полметра, тот вдруг начал сминаться и проваливаться внутрь себя, словно его комкали и ломали чьи-то невидимые пальцы.

-Готово! -выдохнул аналитик, когда тот превратился в комок пластикового мусора. У него на лбу и на шеи выступили капли пота.

Пашка растерянно поинтересовался: -И всё?!

-Поверь, когда пистоли были ещё однозарядные и главным родом войск считалась кавалерия, этого было вполне достаточно, -слегка даже обиделся Семён.

-А как ты получил свою способность? -спросила Лариса.

-Как и все оперативники — хозяйка одарила. Есть артефакт, -Семён задумался, пытаясь подобрать слова, — в общем такая штука, которая может одарить человека чем-то необычным, но может и убить. Невозможно заранее угадать какого рода способности появятся и насколько сильными они будут. Раньше Хозяйка часто пользовалась этой штукой, а сейчас пистолет в кармане будет гораздо полезнее любой аномальщины.

-Ну не скажи, -возразил Пашка. -Пистолет отберут при обыске, а то, что ты можешь на расстоянии душить людей и мять пластиковые стаканчики словно какой-нибудь Дарт Вейдер никто не догадается пока не станет слишком поздно.

-Ребята, я одного не понимаю, -сказала Лариса. -Если всё вокруг нас лишь виртуальная реальность, то что может помешать игрокам из реального мира изменять её как им будет угодно?

-Не что, а кто, -поправил Семён. -Арбитр.

-Он действительно существует?

-Конечно, -подтвердил Семён ни секунды не сомневаясь. -Какая игра может быть без Арбитра? Тем более, если это не простая игра, а чуть ли не мировой чемпионат, там, у них.

Подумав, что само существование такого центра, как наш несколько нарушает правила честной игры, я скептически улыбнулся.

-Зря улыбаешься, -сказал Семён. -Некоторые возможности нарушить определённые правила могут быть частью игры. Что-нибудь вроде «не пойман за руку — не виноват». Так игра становиться тоньше и интереснее.

Неожиданно Пашка спросил: -А помните старое кино, где героя учили проходить сквозь стены и надо было только видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий?

-Из серии «вижу цель, не вижу препятствий», согласно кивнула Лариса.

-Если мы в виртуальности, то почему бы и нет? Существуют же бесконечные банковские карты. Или изменяющиеся паспорта? Если всё вокруг только циферки, то кого будет волновать если одна из них, например, обозначающая моё точное местоположение, немного изменит своё значение переместившись за сплошную стену?

Лариса похлопала Пашку по плечу с напутствием: -Пробуй, друг мой. Потом продемонстрируешь свои эпические шишки.

Пашка чуть замялся, и девушка с удивлением воскликнула: -Так ты уже пробовал! Точно пробовал! И как успехи, сколько синяков успел себе поставить?

Семён с задумчивой полуулыбкой наблюдал за нашей вознёй. Пашка нехотя пытался отнекиваться и отговаривался тем, что он пошутил и вообще, это всё сугубо теоретические рассуждения.

Я прекрасно понимал Пашку. Как, впрочем, и Лариса, пусть даже она пытается вести себя будто сама лично не пыталась проделать что-то эдакое. Более чем уверен: каждый из слуг Мокоши, узнавший о виртуальности нашего мира, так или иначе пытался раскачать его и хоть немного отодвинуть границы возможного. Для этого использовались многочисленные приёмы из фильмов, книг и комиксов, в том числе. Всё зря. Или я просто не знаю о положительных результатах.

Да что там говорить. Было время и я сам истово, как послушник на молитве, шептал: -Глубина, глубина, я не твой. Отпусти меня глубина.

И ничего не происходило. Глубина не отпускала. Потому, что я жил в глубине. Глубина это, в том числе, и я сам.

Я был Глубиной, её крохотной, совсем крохотной, частью.

Глава 6

— Град под землёй —

Отъезд из Москвы прошёл достаточно буднично и в рабочем порядке. Предупреждённые заранее, мы собрали своё невеликое имущество состоящее, в основном, из смены одежды, пары смен белья и, может быть, некоторого количества памятных безделушек, у кого они имелись. Так как каждый из нас находился у Мокоши на полном обеспечении, не имело никакого смысла обрастать большим количеством вещей.

Остающийся свободным вечер я потратил гуляя по столице, по улицам, площадям и паркам. Словно на заказ выдалась отличная погода. Лёгкий морозец заставлял уже лежавший на земле снег скрипеть и хрустеть под ногами. Небо оставалось чистым, словно недавно выглаженная простынь. Зимнее солнышко приятно согревало щёки и нос и даже намекало снять шапку, но время от времени поднимавшийся ветерок явно давал понять, что прогулки зимой с голой головой не слишком хорошая затея.

Я шёл без особой цели, просто чтобы не сидеть несколько часов в номере, зажатый в бетонных объятиях его четырёх стен. Я был среди людей и, в тоже время, оставался один. И дело вовсе не в пресловутом одиночестве, что так легко расцветает внутри больших городов. Та правда, известная мне об окружающем мире, надёжно отделяла и огораживала меня от всех прочих людей.

Сотни тысяч неигровых персонажей нужных только затем, чтобы, хотя бы раз, попасть на глаза кому-нибудь из пришедших из реального мира игроков и тем самым придать законченность окружающему их пейзажу. Большинство и вовсе ни разу в жизни не столкнутся ни с одним игроком. Их задача — быть статическими единицами, что вырабатывают столько-то «молоточков труда» и потребляют столько-то «единиц пищи» в гигантской, невообразимо сложной стратегической игре, которую НПС, да и я сам до недавнего времени, называли своей жизнью.

Жизнь. Можно ли вообще считать нас живыми?

Очень вряд ли, с точки зрения приходящих сюда развлекаться игроков.

А с точки зрения нас самих?

Под ногами хрустел выпавший в первой половине дня свежий снежок. Рядом, на широкой дороге, гудят и светят фарами машины. Словно в противовес медленно проявляющимся на небе звёздам загораются тёплым светом миллионы окон внизу. Сияют гирляндами огней входы в магазины. Хмурые, погруженные в свои мысли, а может быть улыбающиеся и даже счастливые люди, идут мимо меня, торопясь скорее добраться до тёплых окон призывно горящих для них в ночи.

Но не для меня. Моего окна нигде нет. Я только лишь копия. Один из множества инструментов созданный настоящим человеком, игроком из реального мира. Правило номер один: существую, пока приношу пользу.

И моё страстное желание хоть как-то выбраться в реальный мир, посмотреть, как там всё устроено — просто мечта. Глупая мечта куска программного кода что раньше ещё мог считать себя человеком, но теперь уже нет.

-Что-то меланхолия заела, -подумал я покупая горячий тройной хот-дог с острым кетчупом, майонезом, кусочками порезанного ананаса и всем прочим. К вложенным в булочку сосискам прилагался большой стакан горячего сладкого кофе.

-А жизнь налаживается, -заключаю пару минут спустя. Как мало порой нужно человеку для счастья — сладкий кофе и хот-дог, в который улыбчивый продавец, от всей широты своей армянской души, вбухал столько острого соуса, что у меня при каждом укусе слёзы на глаза наворачивались и приходилось торопливо запивать.

Поглощённый борьбой с уличной кухней, не сразу замечаю появившуюся на улице фигуру. Моя младшая сестрёнка торопливо разбивала сапожками грязь в которую успел превратиться к вечеру снег. Следом за ней, усиленно пыхтя и тоже не слишком оглядываясь по сторонам, торопился её поклонник, держа на вытянутых руках пару немалых размеров пакетов из продуктового магазина. Как там зовут этого студента? Игорь, вроде бы. Значит они уже вместе ходят по магазинам. Надеюсь тот, второй я, окажется не глупее и не станет препятствовать сестрёнке строить свою личную жизнь. Это было бы неправильно. Но видит Мокошь, как сильно хотелось послать этого Игоря подальше, чтобы не смел увиваться за моей младшей сестрёнкой!

Когда они подошли ближе, я отвернулся в сторону и сестра прошла мимо, явно не узнав меня, а пыхтящий словно паровоз, под тяжестью пакетов, Игорёк и вовсе не замечал ничего вокруг.

Доев хот-дог и допив кофе, выбрасываю мусор в стоящую рядом со скамейкой урну. Наверное, я хороший брат, что не стал лишний раз волновать сестру. И хороший сын, что сумел удержаться и не попытался перевалить часть своего груза на родителей, вываливая на них открывшуюся мне правду об окружающем мире. И ещё я, должно быть, хороший двойник если до сих пор не попытался тихонько придушить свою то ли копию, то ли оригинал и занять её/своё место, как-нибудь договорившись с Мокошью и упросив древнюю богиню, чтобы отпустила меня из своей злой сказки в нормальную жизнь.

-Со всех сторон замечательный, -шепчу я и улыбаюсь. Потому, что какой смысл плакать, если слезами делу не поможешь? Улыбка более продуктивна. Наши хвостатые предки в принципе не умели улыбаться, они только скалились. Продемонстрированные противнику зубы говорили о том, что данный индивидуум готов сражаться, что он не сдался.

И я продолжал улыбаться, возвращаясь на территорию ведомственной гостиницы через неторопливо погружающийся в ночь город. Хотелось позвонить маме. Просто услышать её голос и ничего более. Давлю улыбку через плотно сжатые губы.

Да, знаю, что я не самый храбрый человек в мире. Я не герой, совсем не герой. Но зато умею улыбаться и это само по себе что-нибудь да значит.

К половине девятого все наши заняли места в рейсовых автобусах. Тяжёлые, тёмно-синие машины, похожие на гигантских глубоководных рыб, одна за другой, выезжали со сделавшего вдруг очень тесным двора ведомственной гостиницы. Внутри автобусов незнакомой мне модели, но явно предназначенных для длительных междугородних путешествий, мягкие, я бы даже сказал роскошные, кресла с толстыми подлокотниками легко превращались в спальные места. В автобусах имелась небольшая кухня, где можно подогреть еды в микроволновке и туалет с крохотной, но всё-таки работающей душевой кабиной.

-Знаешь куда мы едем? -спросил я Пашку жующего разогретую в микроволновке булочку с повидлом.

-Вроде бы какое-то бомбоубежище.

-Далеко от Москвы?

Пашка пожал плечами.

С удобством устроившись в кресле, я включил на ноутбуке какой-то фильм и принялся смотреть его в наушниках. Но не досмотрел и уснул. Ближе к полуночи меня растолкал Семён, забрав из рук практически выпавший ноутбук и заставив нормально разложить кресло, после чего лечь спать. За последнее, кстати, ему большое спасибо. Вряд ли получилось хорошо выспаться сидя.

От Москвы мы отъехали весьма порядочно. По крайней мере, после того как проснулся, ещё несколько часов никаких городов я, в окно автобуса, не видел. Только дважды попадались то ли деревни, то ли сёла, не имеющие ни одного здания выше трёх этажей.

Свернув с трасы, колонна автобусов двигалась по всё более разбитым дорогам. Закончился асфальт и наш транспорт начало ощутимо трясти на каждой следующей кочке размером с маленького размера гору. К счастью тряска продолжалась недолго и вскоре стоявший, до этого, сплошной стеной перед окнами, заснеженный лес закончился и моим глаза открылось… Честно говоря с не сразу понял, что это именно такое. На секунду показалось будто мы приехали в какой-то город, может быть вернулись в один из московских пригородов. Чуть позже я опознал открывшуюся глазам картину как гигантскую стройку. Поистине исполинских размеров, словно кто-то решил в лесной глуши разом построить целый город.

Это действительно был настоящий город. Только не обычный, наземный, а располагающийся под землёй, город-бомбоубежище. Предназначенный надёжно укрыть тех избранных, кто не должен погибнуть под ответными ракетно-бомбовыми ударами вероятного противника.

Огромная и ещё далеко незаконченная стройка лишь верхняя часть айсберга. Сам город уходил глубоко вниз, ввинчиваясь в плотную почву подобно гигантскому сверлу. Десятки уровней, верхним из которых отведена роль сугубо технических, они должны послужить буфером в случае прямого попадания. От города в разные стороны отходили подземные туннели, позволяя выбираться на поверхность чуть ли не в десяти километрах от него самого.

Поражённый в самое сердце масштабом гигантской стройки, как и все остальные, кто не был в курсе того, куда именно решила перенести свою базу древнеславянская богиня, я выходил из автобуса с широко открытыми от удивления глазами.

Под рычание десятка бульдозеров, укладывающих похожие на гигантские чешуйки бронеплиты и в сиянии высокотемпературной сварки, мы взошли на один из лифтов ведомые Мокошью и спустились глубоко вниз. По крайней мере табло лифта показывало минус тринадцатый этаж и, думаю, это был ещё не самый последний этаж растущего сверху-вниз города.

Немного отойдя от первоначального шока и принявшись активно крутить головой по сторонам, я заметил, что как минимум часть коридоров имела ещё советское происхождение. Несколько раз на глаза попадались старые, покрытые слоем пыли плакаты. В одном закутке, задвинутая за какие-то железяки, укоризненно выглядывала ростовая статуя товарища Ленина. Белоснежная лысина светилась будто фонарь в ночи указывая путь сбившимися с дороги и заплутавшим в годы демократического разгула комсомольцам и комсомолкам.

Похоже Мокошь не строила подземный город с нуля, а спешно реанимировала один из своих старых проектов. Некогда заброшенный и законсервированный, сейчас он получил свою вторую жизнь.

Вопреки моим опасениям, глубоко под землёй дышалось свободно. Какие-то механизмы, может быть мощные вентиляторы, гула которых, я, впрочем, не слышал, гнали с поверхности свежий воздух. Клянусь, идя в центре небольшой толпы, на минус тринадцатом этаже исполинского то ли бомбоубежища, то ли настоящего подземного города, я ощущал запах скованного снегом леса, что оставался далеко над нами.

Кто-то из идущих впереди не выдержал и спросил: -Что это за место?

-Раньше называлось градом «Победа». Секретный резервный дублирующий командный пункт. После поражения в холодной войне и распада Союза носило название «объект 25». Сейчас проходит модернизацию с учётом появившихся за последние полвека новых технических возможностей, равно как и новых угроз, -пояснил кто-то из аналитиков.

Ведущая наш отряд Маша-Мокошь заметила: -«Победа», хорошее название.

Сказала вроде бы не громко, но мы все услышали её. И думаю, что именно сейчас, в официальной документации, объект 25 изменял своё название, возвращаясь к прежнему. Реальность изменялась по одному только желанию лидера славянской фракции.

Подземный город «Победа», подобно известной птице, вечно горящей, но не сгорающей в своём огне, восставал из пепла разрушенных некогда планов.

Разумеется, наша богиня не выстроила столь огромное сооружение только лишь для размещения своей свиты. Пара сотен человек терялась в нём, словно крошки на ковре. Реконструкция подземного града проходила под плотным контролем правительства и армии. В условиях всё ближе надвигающейся неопределённости на политической арене, высшие чины активно хотели иметь место где можно будет спрятаться от внешних угроз. Армейцы мечтали о спокойной гавани, откуда будет возможно руководить передвижением армий, сводить воедино данные разведки и намечать перспективные места для ударов гиперзвуковых ракет не слишком отвлекаясь на защиту себя любимых. Каждый из лоббирующих восстановление «объекта 25» политиков и офицеров действовал вроде бы исходя из собственных интересов и представлений. Наш дорогой президент, по собственному почину, подписал указ, но… Всё началось и закрутилось только лишь потому, что одна знакомая мне богиня решила восстановить подземный город «Победа». Игрок отдал приказ и послушные его воле юниты забегали и принялись за работу. Как это сочетается со свободой воли мне было решительно непонятно.

За время нашего долгого пути в недрах исполинского города часто попадались техники, обычно занятые ремонтом или прокладыванием коммуникаций. На нас они не обращали внимания, хотя, как можно не заметить идущую мимо толпу в пару сотен человек. Однако же — не замечали. Плотный полог незаметности наложенный Машей мог бы сделать незаметным и слона, даже если бы тот принялся что есть сил топать и трубить. Власть игрока над юнитами своей собственной фракции была, без малого, абсолютной.

Один раз мы столкнулись в относительно узком, где-то два на три метра, коридоре с группой военных то ли инспектирующих ход работ, то ли занимавшихся какими-то своими, военными делами. Посмотрев на Мокошь и следующих за ней людей как на пустое место, военные, выстроились цепочкой и потянулись по коридору. Мы тоже выстроились цепочкой и пошли в противоположенную, словно дети в детском садике, только не хватало взяться за руки и спеть песенку.

Для своих людей, то есть для нас, Мокошь отгородила целых два подуровня. Где-то сотни четыре жилых ячеек, отдельный спортзал, душевые, кухня-столовая, комнаты отдыха и пара бывших складов, разделённых перегородками и переделанных в рабочие места для аналитиков и программистов. Также мы имели отдельный лифт до поверхности, не останавливающийся на промежуточных этажах. Бродить самим по подземному городу, за границами двух выделенных в полное наше распоряжение подуровней, не возбранялось, но Маша сразу предупредила, что в остальной части города-бомбоубежища ещё ведутся строительные работы и попасть под тяжёлую балку или обжечься искрами сварки потому, что строители «не заметили» никому не хотелось.

Приведя нас в предназначенное для нас место, богиня бросила: -Размещайтесь.

Немного потолкавшись в коридоре, я заглянул в первую попавшуюся комнатку, потом во вторую и, убедившись, что она ничем не отличается от первой, сказал Семёну, что жить я собираюсь тут. Аналитик кивнул и напомнил, чтобы я не забыл наклеить на дверь свою фамилию. Ручка и бумажка нашлась на столе в комнате. К слову, довольно маленьком столе. Да и вообще, в жилой ячейке было довольно мало места. Сразу становилось понятно, что здесь бойцу предполагалось только лишь спасть и, может быть, наслаждаться редкими минутами ничего неделания. Узкий высокий шкаф, кровать, под кроватью ещё один выдвижной шкаф, столик и какая-то дурацкая картина с изображением цветущего луга, призванная заменить окно. Вся комната размерами четыре шага в одну сторону и два с половиной шага в другую. Не комфорт плюс, конечно, но большое спасибо, что всё-таки отдельная комната, а не казарма с рядами коек.

В шкафу нашлись несколько комплектов запакованного в пластик постельного белья. Предметы в комнате покрыты тончайшим слоем пыли. Похоже, что здесь проводили генеральную уборку, но где-то дней десять назад или больше.

Нам пришлось самим налаживать свой быт и налаживать спешно. Всё необходимое можно получить с армейских складов, но это накладывало отпечаток. Одежда и даже бельё любых необходимых размеров и, к слову, довольно удобное, но строго одинаковой «военной» расцветки. Одинаковые блокноты для записей и одинаковые ручки, чтобы писать в них. Стандартизированного размера карандаши.

Вещи выдавались под запись из уже заполненных складов резерва где-то в недрах подземного города. Не знаю, как и кем воспринимали местные заведующие хозяйством свиту древней богине. В графе «получатель» каждый писал, что хотел и это не вызывало ровным счётом никакой реакции выдававшего вещи каптенармуса. Я сам, ради шутки, попробовал подписаться, сначала «Кащей Бессмертный», а в следующий раз просто указал «шпион». Коротко взглянув на подпись, офицер забирал ведомость, словно так и должно было быть. Чтобы я ни написал в графе «получатель», так и должно было быть.

Для развёртывания компьютерной сети всё уже подготовлено заранее. Провода протянуты, роутеры имелись в наличии. Нам оставалось только подключить привезённые с собой суперкомьютеры предназначенные для ресурсоёмких расчётов, развернуть из бэкапов виртуальные сервера и прописать доступ в сеть личных ноутбуков. Заняло это буквально один день и только потому, что работать мы начали не с самого его начала.

В столовой кормили неплохо. Где-то на уровне среднего класса кафетерия. То есть лобстеров ждать не приходилось, но в разнообразных супах, кашах и пирожках нужды мы не испытывали.

Идущий прямо наверх, с нашего уровня, без промежуточных остановок, лифт добирался до поверхности за шесть минут. Что странно, но путь вниз, на нём же, занимал почти на целую минуту меньше. Как будто вверх лифт ехал быстрее, чем вниз. Но определённо, это не самое странное, что случилось со мной за последнее время.

На поверхности продолжалась стройка. Работы такого масштаба невозможно скрыть от постороннего наблюдения, поэтому, как я понял, Мокошь делала ставку на прочность. Пусть враг знает, где находится твой командный пункт, но какая разница, если он настолько хорошо защищён, что никаким ракетным или бомбовым ударом не получится его разрушить?

Чуть в стороне от стройки начинался лес, но не сплошной, а колками: лес, степь, снова лес. Выбираясь на поверхность, мы ходили на лыжах или гоняли на снегоходах, поднимая настоящие снежные волны.

Неподалёку от входа в подземный город стояли развалины давно заброшенной деревни. Почерневшие избы таращились на незваных гостей тёмными провалами окон и забитыми крест на крест дверями. Похоже местные жители вполне себе представляли, чем может быть опасно жильё неподалёку от важного стратегического объекта, наверняка отмеченного на картах всех вероятных противников как приоритетная цель. А может быть деревня просто вымерла, как десятки или даже сотни других деревень, высосанная разрастающимися городами, высушенная политикой агрессивной урбанизации.

Ближайший живой городок тысяч на сорок жителей располагался в пятнадцати километрах по виляющей туда и сюда дороге. Чёрт его знает, достаточно ли это далеко в случае масштабного ядерного удара, однако жителей городка вероятность развития «горячей» конфронтации нисколько не пугала. В городке имелись целых два кинотеатра, один торговый центр и несколько кафе в которых кормили гораздо хуже, чем в столовой подземного города. Поэтому раз или два заглянув сюда, я предпочитал проводить время на поверхности, катаясь на снегоходе в окрестностях стройки или разрезая лыжнёй нетронутое белоснежное покрывало.

Но перед этим я должен был сделать очень важное дело.

Этот гигантский подземный город, последние новости со страниц важных интернет-изданий, наблюдение за поведением Маши-Мокоши и так далее, всё неизменно подводило к мысли, что Игроки, похоже, собираются начать новый виток «активного» противостояния. То, что с нашей стороны видится ужасным и практически невозможным, для них лишь способ хорошо и интересно провести время. Ведь это так интересно, когда армии готовы и только ждут команды, когда ракеты спят беспокойным сном в пусковых шахтах, когда у тебя минимальный перевес в технологиях над противниками и надо как можно скорее использовать этот перевес, пока те не догнали. Запустить любовно подготавливаемые долгие годы ракеты, наметить цели для авиации, двинуть вперёд танковые клинья. Победить врагов. Стать чемпионом. Закончить игру. Закончить?

Если честно, я всё ещё не верил, что Маша, девочка Маша из реального мира, планирует первой развязать большую ядерную войну. Даже несмотря на то, что она, на самом деле, Мокошь, древняя богиня, полноправная хозяйка фракции славян с самых древних времён и до наших дней. Но даже если Маша не планирует начинать войну. Если она только лишь защищается и отвечает на действия других игроков, то какая, по сути, разница? По крайней мере для таких НПС, как я, как ты, как все мы.

-Чего пригорюнился? -Семён подобрался незаметно, обозначив присутствие через прикосновение к плечу, от которого я вздрогнул и обернулся так резко, что чуть было не разлил давно холодный кофе.

-Спокойно, это всего лишь я, -улыбнулся приписанный к нашей группе аналитик. Забрал у меня из рук наполовину опустевшую кружку с остывшей кофейной бурдой и ставя рядом новую. Тоже с кофейной бурдой, но горячую и ароматную. У себя в руках он оставил точно такую же кружку, исходившую едва заметным дымком. Посуда в столовой, к слову, тоже была стандартная и полностью одинаковая.

Я вяло поблагодарил: -Спасибо.

-Не за что, — отмахнулся Семён.

-Если ты по задаче, то там ещё... не готово, -на всякий случай предупредил его я.

Семён наклонил голову: -Знаю. Последнее время ты стал менее продуктивен.

Пожимаю плечами.

-Беспокойные мысли?

Киваю.

-Поделишься?

Мотаю головой.

-Отчего так?

-Психолог что ли? -спрашиваю я его. В моём голосе звучит некоторый вызов. Наверное, подсознательно, в тот момент, я хотел поругаться, может быть даже подраться. И не важно, что против Семёна, с его почти двухсотлетним опытом и службой в оперативном отделе у меня нет ни малейшего штата. Подумаешь побьют. Вас никогда не били? Даже в школе? В таком случае сочувствую. Крайне... занимательный опыт.

-Вообще-то, одно время, я был красным комиссаром, -оживился Семён.

Бросаю: -Ну тогда спеши, докладывай, особист.

В ответ на мою грубость он только улыбнулся: -У тебя не слишком верное представление о роде деятельности комиссаров и, если на то пошло, любых других сотрудников особого отдела. Давай уже, говори, хватит сидеть надувшись как сыч. А хочешь, угадаю, что тебя беспокоит?

-Попробуй.

-Думаешь сложно? Легко. Каждый второй, из свиты Хозяйки, через это проходит. И я тоже проходил. Ты не понимаешь зачем ты здесь, что делаешь и на чьей стороне выступаешь. Твоя проблема — недостаток патриотизма.

-Какой ещё патриотизм! -возмутился я. Кажется, даже закричал. -Мы просто фигуры! Они играют нами! Какой патриотизм может быть у деревянной пешки? Какая пешке разница кто из игроков победит и выиграет партию, если её всё равно, в конце игры, уберут с поля и сложат в коробку?

Признаю, в тот момент я просто вспылил и совершенно не думал о последствиях и о том, что и кому я сейчас говорю.

-В целом так, -признал Семён, -но ты забываешь о парочке важных вещей. Первое — грядущая война, если она начнётся, вовсе не финальная битва добра со злом. Не самая последняя битва, после которой уже никогда не будет других сражений. Согласен, ядерное, гиперзвуковое, космическое, тектоническое и уж тем более биологическое оружие серьёзный аргумент, но оно не более чем средство для передела мира. Может быть, по результатам, большой войны, кто-нибудь их Игроков вылетит из игры, а остатки его фракции перейдут под управление ИИ, но игра продолжится.

И наконец второе: может быть ты считаешь, что нет разницы кто из Игроков победит, Хозяйка или же кто-то другой? Поверь, разница огромна.

-В чём же она?

-В том, чьи города будут пылать атомным пламенем, -невесело усмехнулся бывший комиссар. -Будет ли это твой родной город или же вражеский. Скажешь нет разницы?

-Есть, -подтвердил я, облизывая пересохшие губы. -Разница есть.

-Вот тебе мой мотивирующий пинок, -закончил Семён. Сделал глоток из чашки, которую до этого момента грел в руках и поморщился: -Что ты будешь делать, опять остыла. Вкус совсем не тот. И ещё один момент. Знаешь, если всё же начнётся, то «Победа» не будет мгновенно закрыта. Какое-то время она ещё сможет принимать людей. Тех, кто сможет сюда добраться. Двадцать процентов мест оставлено как раз на такой случай, а это больше тысячи человек. Если подготовиться заранее, то можно успеть организовать срочную эвакуацию своих сюда. Всех, кого сочтёшь нужным.

-Разве так можно?

-А кто запрещает? -Семён встал, явно показывая, что разговор окончен: -Хозяйка? Парой десятков человек больше или меньше, ей дела нет. Я? Я всего лишь скромный аналитик и вообще ничего и никому не могу запретить. Думай.

Спасибо тебе, Семён. Ты намекнул, сказал практически открытым текстом, и я услышал. В конце недели, смотавшись на снегоходе в ближайший городок, пользуясь картой с бесконечными деньгами, я купил подержанный, но в хорошем состоянии внедорожник. Большой, вместительный и с отличной проходимостью. То, что надо, чтобы проехать пятнадцать километров до входа в подземный город хоть в сильный снегопад, хоть в весеннюю распутицу, а то и вовсе объехать дорогу по полям, если вдруг на ней образуется затор.

Я выстроил два альтернативных маршрута. Первый, через самолёт, от моего родного города до Москвы и от Москвы до ближайшего города с аэропортом, а оттуда на автобусе. Второй — посредством железной дороги. В случае чего, мои родители и сестрёнка, учащаяся в Москве, смогут добраться сюда за сутки или двое. Надеюсь это время у них будет. Сестра наверняка потащит с собой «своего парня», но это ничего, место ему найдётся тоже. Другой вопрос как быть с моей копией, с моим «вторым я», сейчас живущим моей обычной жизнью, той, какой она должна быть без знакомства с древней славянской богиней, страхов о начале третьей мировой ядерной войны, знании о том, что всё вокруг только лишь компьютерная игра и так далее. Второго меня также забирать с собой в подземный город? Но зачем здесь два «меня»? С другой стороны, он явно сможет уговорить родителей не мешкать и ехать немедленно, если я, конечно, смогу объяснить ему насколько всё серьёзно.

Подготовившись таким образом к экстренной эвакуации моих родных, я вздохнул намного свободнее. Тяжёлые думы если не ушли, то отступили на второй план. Избавившись от навязчивых мыслей, я наверстал образовавшееся отставание по рабочим задачам. Сказанные Семёном слова, о том, что есть большая разница между тем, чтобы горел мой родной город или какой-нибудь город вероятного противника плотно засели в моей голове. Из-за них я работал по двенадцать, по четырнадцать часов в день и прекращал только тогда, когда чувствовал, что действительно устал и могу скорее допустить трудноуловимую ошибку, чем сделать что-то полезное.

Перед нашей группой стояла задача найти определённых людей, по некоторым критериям. Чем-то это походило на странную игру, найти того, не знаю кого, отыскать на ощупь определённого человека в тёмной комнате, притом, что у тебя самого дополнительно завязаны глаза. Специально написанная для этой цели программа трудилась день и ночь, перебирая досье сотен тысяч простых американцев, в поисках тех, кто особенно интересовал аналитика Семёна, а, через него, и Хозяйку. Массив собранных сведений проверялся по несколько раз, в компьютерной памяти строились деревья соответствий и причинно-следственные графы. Проверялись и перебирались множество правил вида: если Х общался с А, и А общался с Б и Б общался с С и С общался с Х в период с и по, тогда повысить вероятность того, что Х есть искомый объект на столько-то десятых долей процента.

Итоговая таблица из иностранных имён и фамилий занимала шесть листов, отсортированных в порядке убывания вероятности, что каждый из нижеследующих есть тот, кто по каким-то причинам интересен Хозяйке и кого мы, поэтому, должны найти.

Я не рассматривал список имён специально. Шесть листов! Это, наверное, и вовсе невозможно запомнить. Только стоящее первым, на первом листе имя почему-то засело в памяти «Роберт Мартинес». Не знаю почему оно мне запомнилось. Но уже переключившись на другую задачу, создавая под неё специализированный алгоритм поиска и решения, я наткнулся в новостях на заметку о смерти некого Р. Мартинеса. Парень оказался достаточно известным учёным, чтобы новость о его внезапной смерти попала на новостную страницу русскоязычного портала.

Раньше я как-то не особенно интересовался на что, куда и как идут результаты решаемых мною задач. Найти человека, событие или место по косвенным признакам в огромном океане информационного мусора — обычная задача. А куда дальше пойдёт найденный ответ, в аналитический отдел или, может быть, сразу в оперативный, и как будет использован дальше — не моё дело.

Конечно, смерть Р. Мартинеса могла быть не более чем простым совпадением. Целых шесть листов из имён и фамилий. Моя программа вряд ли настолько хороша, чтобы угадать с первого раза и выдать искомый ответ прямо в первой строчке. Но, с другой стороны, если выбирать каким городам гореть, то лично я выберу Бостон, Вашингтон и Нью-Йорк, а не Тулу, Москву или Новосибирск. И если смерть сотни Мартинесов приведёт к тому, что рой падающих на мою родину ракет будет меньше на одну единицу или что идущий к нашим берегам флот кораблей вероятного противника уменьшится на один линкор, то лично я по-прежнему стану хорошо кушать, крепко спать и считать себя полностью и безоговорочно правым.

Я крепко спал, хорошо кушал и много и с энтузиазмом работал, решая поставленные Семёном задачки. Лариса, Пашка и остальные, как я мог видеть, действовали также. Страх перед глобальной ядерной войной невольно поблек, смытый рутиной дней. Едва увидев огромный подземный город, я был готов поверить, что война начнётся хоть завтра. Но теперь, по прошествии трёх месяцев, эти страхи изрядно побледнели. В конце концов, может она вообще не начнётся. Что до подземного града «Победа», как поётся в песне, наш бронепоезд всегда должен стоять на запасном пути и оставаться хорошо смазанным. Разве это не лучший аргумент в любой споре способный остудить самые горячие головы наших противников?

Пока мы жили и работали под землёй, на поверхности наступила весна. Огромная стройка завершилась. Где-то, местами, ещё велись работы, но на таком большом объекте как целый подземный город всегда нужно где-то что-то сделать или починить, или обновить. Вместе со сходом снега, как это часто бывает, сошли и дороги, превратившись в реки из грязи. Ездить по ним можно было только на военной технике, да и было бы куда ездить. Ближайший городок, тот, что в пятнадцати километрах, вместе со снегом потерял своё зимнее очарование и, казалось, продувался всеми ветрами насквозь. Ехать туда никому не хотелось.

Вместо катания на снегоходах, мы принялись разъезжать на военной технике. Я сам водил бронетранспортёры и настоящий танк. Выстрелить из главного калибра не разрешили, но управлять мощной машиной несколько раз довелось. Кроме того, нас всех, кто не умел, учили стрелять в тире из автомата, бросать гранаты и так далее. Во-первых, развлечений в подземном городе было не так много, а какой мальчишка, даже если он давно уже мужчина, откажется пострелять из настоящего автомата или порулить настоящим танком? Во-вторых, я всё ещё прекрасно помнил штурм бизнес-центра и не пытался отлынивать от занятий, которые нам организовали Семён и ещё несколько старожилов, бывших когда-то оперативниками.

Не знаю, смог ли я дотянуть до минимальных стандартов рядового бойца, но хотя бы прострелить себе ногу больше не боялся, да и в ростовую мишень обычно чаше попадал, чем мазал.

Глава 7

Подарки на день рождения.

В день рождения я позвонил своему двойнику. Не решаясь связываться через сеть подземного города, я доехал до ближайшего городка, купил новый телефон, новую сим-карту и набрал знакомый номер по памяти. Свой собственный номер.

Трубку долго никто не брал. Гудок следовал за гудком. Новенький телефон лежал на потемневшем от времени деревянном столе. Несмотря на рано наступившую в этом году весну, было ещё слишком холодно для того, чтобы обедать на улице и небольшое огороженное пространство на четыре столика оставалось пустым. За исключением меня самого, конечно. Должно быть работники кафе здорово удивились, когда я спросил: можно ли попить кофе не в тёплом зале, а на террасе. Но желание клиента закон и меня без возражений выпустили в крохотный дворик. Массивные деревянные столы легко стойко пережили зиму, смотанный в рулон тент стоял в углу, а выложенные плиткой дорожки оказались усыпаны жёлтой, ещё прошлогодней, вытаявшей из-под снега листвой. Работница кафе изобразила пару взмахов метлой, вроде как подметая. По скамейке и по столешнице прошлись мокрой тряпкой, и я наконец мог поставить свой кофе на край уличного стола. Вместе с кофе я взял пару разогретых в микроволновке пирожков с картошкой и грибами. Кстати, в этих пирогах действительно оказалось много грибов, как бы не больше чем картошки. Редкое дело по нашим временам.

Наверное, за секунду до того, как не отвеченный звонок бы отключился, с той стороны взяли трубку: -Алло. Слушаю!

-Привет, -поздоровался я с самим собой. Впрочем, наши пути разошлись уже достаточно давно, чтобы мы могли считать себя разными людьми просто обладающими общим багажом воспоминаний до определённого момента.

-Кто это говорит?! -возмутился второй я. Неужели у меня получилось оторвать его от какого-то важного дела?

-Думал ты меня узнаешь.

После небольшой паузы, двойник произнёс: -Теперь узнал.

Я сказал: -Ничего не случилось. Звоню поздравить с днём рождения.

-Ага, спасибо. Тебя, кстати, тоже.

-Спасибо, -кивнул я как будто он мог бы меня видеть. -Что нового дома?

-Мать зимой поскользнулась и неудачно упала. Трещина в рёбрах.

-Что-то серьёзное?

-Да нет… уже почти вылечили.

Я спросил: -Ты там ещё не женился?

-Нет, -рассмеялся двойник. -А ты?

-Было бы на ком, -я вернул ему смешок, но мне на ум пришёл образ Ларисы и смешок получился каким-то скомканным.

-Будь на связи, чтобы я всегда мог до тебя дозвониться. И не меняй номер.

-Хорошо, -согласился двойник. Вопреки моим опасениям он не стал расспрашивать почему и зачем.

-Тогда… пока, -сказал я ему. -И ещё раз с днём рождения.

-Тебя тоже.

Вот и поговорили. Я выключил телефон и вытащил аккумулятор, собираясь выбросить в ближайшую урну. В конце концов я не спрашивал разрешения на этот разговор у Маши-Мокоши. Конечно ей вряд ли будет дело. Последнее время тайная война вышла на новый уровень. Я многого не знал, но тех крох сведений, что доходили до меня, хватило, чтобы понять: игроки активно уничтожали ключевые ресурсы и уникальных специалистов друг у друга. Взрывались склады боеприпасов, поджигались лаборатории, ключевые учёные, артисты и священники погибали от якобы естественных, а может быть и нет, причин. Во всём этом имелся и мой скромный вклад. Как и другие программисты, я писал программы, которые помогали находить нужных людей или объекты. Впоследствии данные уходили в оперативный отдел чьей задачей было не только защищать своих, но и уничтожать чужих. И вроде бы у них там возникли проблемы. Причём такие, что численность оперативного отдела уменьшилась чуть ли не в разы. Впрочем, меня всё это пока не касалось.

Доев пирожки с грибами и запив их горячим кофе, я ещё немного посидел, наслаждаясь погодой, пусть даже она не слишком для этого подходила. Кому понравится холодная влажная морось. Дождь — не дождь, туман — не туман, а что-то непонятное. Но если у тебя есть пирожки с картошкой и грибами и стакан сладкого кофе, то и от такой погоды вполне возможно получать удовольствие.

Киваю на прощание работникам кафе. Прошу налить ещё один стаканчик «с собой» и погорячее, потому, что ехать обратно предстоит через ту же морось. Разобранный телефон остаётся в урне у магазина канцтоваров напротив кафе. На минуту задумываюсь: может купить что-нибудь себе? Всё-таки день рождения. Мотаю головой. Когда в твоём распоряжении волшебная банковская карточка с бесконечным балансом страсть покупать только ради того, чтобы покупать довольно быстро исчезает. А если не исчезает, тогда это уже болезнь. Что мне покупать? Из вещей у меня всё есть, а чего нет, то смогу купить в любой другой день.

Мой транспорт — мотоцикл с широкими колёсами для езды по полному бездорожью, стоит там, где я его и оставил. Набрасываю на плечи накидку. Не столько от холода, сколько чтобы не измазаться в грязи. Сажусь, завожу и вперёд. Люблю скорость. Люблю ощущение мощной машины послушной движением рук. Стоит выехать за пределы городка, как асфальт кончается и грязь потоками летит из-под колёс.

В подземном граде «Победа» привычная тишина. Слишком мало людей на такие длинные коридоры. Гигантское бомбоубежище заполнено едва ли на пятнадцать процентов. Лифт без остановок доставляет меня на минус тринадцатый этаж. Собираюсь пройти в свою комнату, переодеться, а потом, может быть умыться и поработать, но меня перехватывает Пашка.

-Сашка! Днюха! Почему не сказал!

-Да как-то не хотелось поднимать шум, -пытаюсь отмахнуться и тихонько сбежать, но не получается.

-Нет, отмечаем! -Павел непреклонен, буквально силой тянет меня в столовую.

В столовой уже три дальних столика сдвинуты вместе и за ними разместились разработчики из моей группы и те, с кем общался чаще чем с прочими. В основном все молодые, те кто не разменял ещё первую половину столетия. Лариса о чём-то шепчется с Денисом и Антоном, вчетвером мы составляем команду любителей погонять в разные фантастические стрелялки вроде кваки или унреал турнамент. Красавица Леночка отдаёт должное бутербродам, при этом не забывая загадочно хлопать глазами. Она единственная, кому Семён разрешил пострелять из танка. Всем остальным и мне в том числе пришлось ограничиться тем, что удалось немного поуправлять этой мощной машиной. Из старшего поколения за столом присутствует Катя, наш бессмертный охранник в одиночку отражавшая нападение террористов на бизнес-центр. После того случая Мокошь простила её, отменив наказание, но и забрала способность создавать неограниченное число своих краткоживуших копий. Вообще-то Екатерина считалась оперативником, и я довольно давно не видел её, поэтому удивился встретив здесь.

Дожидаясь моего прихода, ребята не слишком ограничивали себя, но стол всё ещё ломился от продуктов. Бутерброды с икрой, сыр, рыба, мясо, южные фрукты, какие вряд ли найдёшь в обычном супермаркете. Спецдоставку они заказали что ли?

Дальше отнекиваться казалось уже неприличным и мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть вместе с остальными и поднять «штрафной» бокал коньяка. Тот тёплой волной прокатился по горлу, разжигая в животе пожар, который требовалось немедленно чем-нибудь затушить.

Мы неплохо посидели. На правах именинника, я поочерёдно целовался с Ленкой, Катей и Ларисой. Правда после с меня потребовали, не сходя с места, ответить кто из них троих лучше целуется. Обижать никого из девушек не хотелось. Пашка и Денис вызвались провести повторный эксперимент предлагая себя на роль независимых судей, но их отвергли. И вот когда я уже сполна ощутил себя загнанным в угол и заодно практически протрезвел, появился Семён и тем самым спас меня от необходимости давать ответ.

Наш аналитик принёс к столу пару каких-то коллекционных бутылок, по его словам, ещё пятидесятых годов.

-Такого сейчас не достанешь ни за какие деньги. Потому, что те, у кого оно ещё есть, продавать не станут, -объявил Семён, разливая содержимое одной из бутылей по подставленных бокалам.

Честно сказать я не смог по достоинству оценить вкус напитка. Ну не сомелье я, совсем не сомелье. Когда только древняя богиня подарила бесконечную банковскую карточку, признаюсь, пробовал напитки, чья стоимость напоминает цену среднего автомобиля. И так не понял почему они стоят столько, будто их сначала поднимали в космос, а потом спускали обратно. Может быть кто другой отличает коллекционное вино от обычно, но мне сиё недоступно. И вообще, я больше люблю хорошее пиво.

А вот Семён, видимо, способен отличить. Отпив из своего бокала, он зажмурился, катая жидкость на языке. Потом открыл глаза и сказал: -Вообще-то я не только хотел поздравить Сашу с днём рождения, но и объявить, что перехожу обратно в оперативный отдел. Теперь вам будет ставить задачи другой аналитик.

-Почему? -спросил Пашка.

-Так надо, -ответил Семён.

Я заметил, как Катя кивнула и вдруг вспомнил как слышал от кого-то о больших потерях в оперативном отделе. Значит это правда. Маше-Мокоши не хватает людей, и она выдёргивает бывших оперативников обратно.

Лариса тихо произнесла: -Удачи.

Человек переживший всех генсеков, а, заодно, и парочку царей, серьёзно кивнул, принимая пожелание.

-Что приуныли? -закричал Пашка. -Гуляем дальше?

Между тем молчание за столом воцарилось не просто так. Впервые, на моей памяти, в столовую вошла сама Хозяйка.

Пашка снова хотел что-то прокричать, но Ленка ткнула его в бок и жестом показала, что надо обернуться. Он обернулся, столкнувшись лицом с древней богиней, сел от неожиданности, едва не перевернув сырную тарелку.

-Что празднуете? -поинтересовалась Маша.

-У Саши сегодня день рождения, -объяснила Катя.

А я подумал: празднуют ли у них там, в реальном мире, дни рождения или такой традиции нет вовсе?

-Вот как? -Маша-Мокошь протянула руку забрав последнее остающееся на тарелке кремовое пирожное. Я его не пробовал, но девчонки уплетали за обе щёки, значит вкусное. -Тогда поздравляю.

-Спасибо, -ответил я испытывая некий трепет перед ней и думая о недавнем телефонном разговоре с самим собой на который не получал и даже не испрашивал разрешение. Знает или нет? Есть ли ей до этого хоть какое-нибудь дело?

-К сожалению, я без подарка, -призналась Мокошь.

Я ответил: -Ничего.

И подумал, что это, должно быть, был самый глупый ответ из возможных.

-И всё-таки так не годится, -решила древняя богиня. -Зайди ко мне ближе к вечеру, я подберу для тебя подходящий подарок.

-Обязательно, -кивнул я. -И… спасибо.

-Не благодари раньше времени, -отмахнулась Хозяйка. -Семён, Екатерина, вы нужны мне.

Оперативники моментально встали из-за стола. Семён бросил взгляд на оставшуюся не открытой бутылку коллекционного вина, которую сам принёс к столу, но ничего не сказал и не стал забирать её с собой, оставив нам. Катя поцеловала на прощание сначала меня, потом Дениса, а сунувшего было под руку Пашку щёлкнула по носу и, в ответ на возмущённый вопль, взлохматила ему волосы.

Дождавшись пока Маша-Мокошь, Семён и Катя покинут столовую, Ленка сказала: -Хорошо, что мы не в оперативном отделе. У них, конечно, сверхспособности и другие плюшки, но и риски заметно выше.

-Сверхспособности, ха! -усмехнулся Пашка. -Да обычный пистолет влёт бьёт любую из сверхспособностей уже с пяти шагов. Что? Семён сам так говорил!

-Если будет необходимо, Хозяйка нас всех поставит в строй, не разбирая кто аналитик, а кто программист, -заметила Лариса. -В конце концов программистов можно набрать и новых. Да и нужны мы только до того, как всё начнётся. Какая польза от программистов, когда ракеты уже начнут падать, а танковые армии прорвут границу?

-Да ты, подруга, прямо Кассандра, -поёжился Пашка.

Лариса пожала плечами: -Надеюсь, что нет.

Однако её слова оказались пророческими. Не прошло и трёх недель, как Мокошь решила прогнать всех через артефакт, направо и налево раздавая сверхспособности. Но прежде, поздним вечером я зашёл к Маше за обещанным мне подарком. С одной стороны, я немного волновался. Хозяйка довольно часто одаривала тех, из своего ближнего круга, кто чем-то выделился. Вот только я не помнил за собой никаких свершений сверх обычного, которые были бы достойны награды. А может быть она и правда решила всего лишь сделать подарок в честь дня рождения? С одной стороны, я несколько волновался, с другой мне было безумно любопытно, чем же может одарить игрок из реального мира.

-Да может быть Мокошь уже давно забыла или ушла по своим таинственным делам, -подумал я стоя перед дверью в личные покои древней богини.

Дверь открылись. Значит не забыла.

Из глубины помещения раздался предлагающий входить голос. Мне не оставалось ничего другого, кроме как послушаться. Под свои покои Маша-Мокошь отвела не одну-единственную комнату, а, как минимум, несколько. Две из них я прошёл, чтобы найти её в третьей, сидящей на диване, застеленном легкомысленным покрывалом с цветочками.

Маша задумчиво произнесла: -Отмечать ещё один прожитый год. Тот факт, что ты стал на один год старее. Какой забавный обычай.

-У вас там, в реально мире, дни рождения не отмечают? -спросил я.

-Время субъективно. Кто-то проживает год, а умнеет едва ли на один день. Другой проживёт день, но проведёт его в виртуальных реальностях, где могут пройти сотни и даже тысячи лет.

-Как ты.

-Как я, -согласилась Маша. -Но сейчас мы оба здесь и с моей стороны было невежливо прийти на твой праздник без подарка.

Подхожу к ней, сажусь в кресло рядом с диваном. Кресло застелено покрывалом такой же легкомысленной расцветки из синих, красных, зелёных и жёлтых цветов.

-Все любят подарки, -заканчивает Маша. Встаёт, открывает ящик комода, достаёт чёрную коробочку из плотного картона, возвращается и протягивает мне. -Держи.

-Что это?

Я открываю коробочку. Внутри, на тёмной подушечке, лежит стеклянный круг. Может быть это линза? Через неё предполагается смотреть?

Пытаюсь достать линзу из коробочки, но Маша кладёт свою руку поверх моей, не давая вынуть стекло: -Подожди. Это одноразовый артефакт. Не используй его случайно.

-Что он делает?

Маша смеётся: -Развлечение. Просто маленькое развлечение. Посмотри через это стекло на любую женщину, и она настолько сильно захочет тебя, что будет готова отдаться хоть посредине улицы, а потом сама забудет об этом. Но, как я уже говорила, это одноразовый артефакт.

-Хакеркая утилита?

-Ну почему же, вполне официальная. Из игрового магазина, за смешную цену.

-Понимаю, -киваю я больше не пытаясь достать стекло из коробочки, но и не закрывая её, продолжая держать в руках. -Игра должна быть лояльна к игрокам. Им должно быть приятно и весело играть в неё.

На самом деле внутри меня всё дрожит от одного осознания того, насколько легко и просто изменить сознание или влезть в голову рядовому НПС. Для этого даже не требуется применять нелегальные программы или как-то ещё извернуться. Достаточно зайти в игровой магазин и просто купить там такую вот штуку. Интересно, что ещё продаётся в этом магазине. Хотелось бы мне посмотреть полный ассортимент.

Я счёл нужным уточнить: -Любую женщину, значит совсем любую?

-Полагаю, применить подобное на своих коллегах было бы не слишком этично. А, впрочем, никаких ограничений. Действуй как хочешь.

В этот момент мне сильно захотелось посмотреть через стекло на саму Машу, но я боялся. Да-да, боялся. Помните, я ведь уже не раз говорил, что далеко не самый храбрый на свете человек.

-Спасибо. Это очень ценный подарок, -закрываю коробочку и убираю в карман. Штаны смешно оттопыриваются, но коробочка влезает в карман.

Получасом позже рассказываю всё Пашке и Ларисе. Сообразив себе на троих бутербродов с успевшей слегка выветриться и подсохнуть красной и чёрной икрой и с парой бутылок холодного пива в придачу, мы собрались на каком-то заброшенном складе, где вообще ничего не было кроме пыли на полу. Стулья и те пришлось приносить с собой. Друзьям страшно интересно: чем же таким особенным меня одарила наша Хозяйка. Я всё, без утайки, рассказываю.

-Правильно сделал, что не стал применять артефакт на ней самой, -одобрил мой поступок Пашка. -Она бы точно разозлилась и вычеркнула бы тебя из реальности так, будто никогда и не было. Хозяйка точно такое может, я знаю.

Пашка действительно знал. Ведь он, ещё до моего вхождения в свиту Маши-Мокоши, несколько раз пытался сбежать из злой сказки в нормальную жизнь и настолько надоел богине, что она сделала так, будто Пашка никогда не рождался и у его родителей никогда не было сына. Сам Пашка сохранил воспоминания, а вот его семья, друзья и знакомые по прошлой временной линии уже нет. Он рассказывал, что сначала чуть было не сошёл с ума, но потом привык и смирился. Доводить до подобного мне совсем не хотелось.

-А я думаю, что Хозяйка наоборот обиделась из-за того, что Саша не попытался посмотреть через стекло на неё, -возразила Лариса. -По крайней мере я бы на её месте обиделась бы точно.

-Но она ничего не сказала, -попытался возразить я огорошенный перспективной, что быть может, пусть и случайно, вызвал недовольство древней славянской богини.

-Я бы тоже ничего не сказала, -заверила Лариса. -Но запомнила бы.

-Думаешь она хотела его?! -Пашка поперхнулся пивом и закашлялся. -Его?! Та, которая может получить абсолютно любого мужчину?

-Давай полегче, -сказал я.

Пашка не унимался: -Без обид, но ты ведь не считаешь себя лучшим любовником всех времён и народов?

В принципе я был с ним согласен, но такая постановка вопроса требовала, чтобы ей возразили: -Может быть не самым лучшим, но…

Лариса сказала: -Ребята, вы ошибаетесь, рассуждая хотела ли Хозяйка переспать с Сашей или нет. Если бы хотела, то, разумеется переспала. С ним, тобой, мной или со всеми нами одновременно.

-Что ей тогда было нужно? -растерялся Пашка.

-Того, что всегда и везде нужно любой женщине. Даже богине хочется, чтобы её боготворили исключительно по зову сердца, без всякого принуждения, отдавая самое ценное, за одну только её улыбку.

С хмурым видом уточняю: -То есть я всё-таки умудрился, сам того не желая, расстроить играющего за нашу фракцию Игрока?

-Ну не то, чтобы расстроить. Скорее здесь подойдёт определение «не оправдать ожидания», -уточнила педантичная Лариса.

-Бли-и-ин!

-Ничего дружище, -Пашка хлопнул меня по плечу. Может быть слишком сильно хлопнул. -Если она тебя сразу не распылила на атомы, значит не так сильно и расстроилась.

-Или решила приготовить какую-нибудь особенную каверзу, — с чисто женским коварством добавила Лариса. Всё-таки женщины страшные существа. Даже те, с которыми мы дружим. Особенно те, с которыми мы дружим.

-Живы будем — поглядим! -провозгласил Пашка и его слова слишком походили на тост, чтобы не проводить их дружным глотком холодного, приятно горчащего напитка.

Мы ещё немного посидели, попеременно обсуждая то события дня, то новости большой политики, пытаясь угадать, когда самый нетерпеливый Игрок начнёт большую войну или, может быть, обойдётся. Паша ушёл первым, собрав пустые бутылки и, в качестве компенсации, стащив последний бутерброд с икрой. Лариса, непонятно зачем, продолжала сидеть рядом и смотреть в потолок. Тот когда-то давно был белым, а к текущему дню изрядно посерел. Серые разводы на нём как чёрно-белые фотоснимки далёких галактик.

Я может быть не самый умный человек на земле, но две одинаковые ошибки в один и тот же день совершать не намерен.

-Лара?

-Что? -она повернулась ко мне.

-Давай я не буду тратить сегодня волшебное стекло? -предложил я и поспешил объяснить. -Не подумай, мне не жалко. Просто… мало ли что ещё случиться, вдруг оно нам ещё понадобится. Пусть лучше будет в запасе хоть что-то, чем вообще ничего.

-Ты сказал «нам»? -переспросила Лариса. -Кого ты имеешь в виду?

-Тебя. Себя. Пашку ещё. Может быть всех людей на земле, таких же НПС, как мы с тобой, -пояснил я.

Со смешком Лариса заключила: -Романтик из тебя так себе.

Покаянно наклоняю голову: -Это не главное моё достоинство.

Долгий как ночь поцелуй. Её губы пахнут приятно и терпко. К счастью мне хватило ума не уточнять насчёт стекла и больше не поднимать эту тему сегодня.

Интересно, как там мой двойник заканчивает наш общий день рождения? -мелькнула запоздалая мысли.

Три недели спустя Мокошь захотела каждого из нас, входивших в её ближний круг, наделить сверхспособностями. С технической точки зрения для этого требовалось прикоснуться к некому артефакту, выглядевшему как идеальный каменный куб с длинной грани в тридцать три сантиметра. Ровно тридцать три сантиметра (один из аналитиков зачем-то измерил, приложив обычную пластиковую линейку и всем рассказал) и не имеющий ни единого скола или трещинки. Видимо как-то так и должна выглядеть в нашей игровой реальности хакерская утилита из реального мира. Простая геометрическая форма, главное содержание. Похоже утилита была недоделана или же Маша-Мокошь не оплатила полный функционал, довольствуясь обрезанной версией. Только способности артефакт раздавал наугад. Не имелось возможности выбрать кому достанется что-нибудь полезное, а кому полная ерунда. И как верно заметил когда-то Семён, даже лучшие из способностей не слишком блистали на фоне автоматического оружия.

Но всё равно было очень волнительно. Ожидая своей очереди каждый гадал что может достаться именно ему. Вполголоса обсуждали странное решение Мокоши. Зачем раздавать массово способности программистам и аналитикам. Или она планирует всех нас, разом, перевести в оперативники в связи с большими потерями в оперативном отделе? А может быть наоборот, заботиться своей свите и пытается повысить наши шансы на выживание, если что-то случится.

Очередь продвигалась достаточно быстро. Буквально конвейерный метод. Положил руки на артефакт, постоял несколько секунд и отходишь в сторону. Из нас троих первым пришла очередь Пашки. Он зачем-то закрыл глаза и застыл с таким лицом, будто решал в уме сложную задачку.

-Ну, получил что-нибудь? -спросил его я.

-Ещё не понял.

Стоящий рядом с кубом оперативник нетерпеливо похлопал замершего Пашку по плечу: -Давай парень, потом разберёшься.

-А если ничего не вышло?

-Всё нормально, -лениво возразил оперативник. -Каждый что-нибудь да получает. Давай, освобождай место и не забывай развивать дар, если окажется что-нибудь полезное.

-У тебя самого какая способность? -поинтересовался я у оперативника.

-Не задерживай очередь, -потребовал он от меня.

Встаю перед кубом. Идеальный грани. Углы такие острые, что можно порезаться. В затылок мне дышит Лариса и попытки хоть как-то ощутить торжественность момента проходят втуне.

-Поторопись, парень, -усталым голосом напоминает оперативник.

Кладу руки на верхнюю грань куба. На ощупь она не холодная и не горячая, температуры тела. Скользкая, но не слишком. Примерно как стекло. Только, в отличии от стекла, мои прикосновения не оставляют следов на его поверхности и нет никакого ощущения хрупкости. Почему-то мне кажется, что хоть молотом стучи по этой штуке, ей ничего не будет, не появится ни единого скола.

-Следующий.

Пытаюсь возразить: -Но я ничего не почувствовал.

-Почувствуешь. Каждый что-нибудь да получает, -повторяет оперативник.

Мысленно хмыкаю: -Никто не уйдёт обиженным, да? Правда это из другой оперы. Там был золотой шар, исполняющий желания, а здесь у нас принявшая форму куба программная утилита из реального мира дарит контактирующему с ней аборигену случайную способность немного нарушать те или иные физические законы. Забагованный ларец с желаниями. Неоплаченная полная подписка, урезанный бесплатный функционал.

После меня наступает очередь Ларисы. Дожидаюсь её и вместе выходим из зала. На выходе встречаем взлохмаченное и какого-то удивлённого Пашку.

-Разобрался? -спрашиваю его и в ответ, к своему удивлению, получаю -Разобрался!

Лариса просит: -Покажи.

Пашка закрывает глаза и как будто надувается. Кажется, ещё секунда и начнёт гудеть от напряжения, словно трансформаторная будка. Но вместо этого делает резкий выдох и на вытянутом в нашу сторону указательном пальце появляется крохотный огонёк.

Внимательно приглядываясь, вижу, что небольшой, будто от истощившейся зажигалки, огонёк появляется на некотором расстоянии от ногтевой пластины. Провожу ладонью сверху — чувствую жар.

-Всё, больше не могу, -выдаёт Пашка и огонёк гаснет.

Лариса насмешливо замечает: -Человек-зажигалка!

Не соглашаюсь с ней, говорю: -По-моему круто. Можно прикуривать от пальца.

-Я не курю, -возражает Пашка.

-Если бы курил, то мог бы прикуривать, -поправляюсь я.

Лариса хватает нас за руки: -Мальчики, мальчики. Кажется, я…

Она словно бы становится выше. Её грудь упирается мне лицо. Перевожу взгляд ниже и вижу, что подошвы Ларисиных кроссовок находятся в сорока сантиметрах от пола. Вот это действительно отличный дар. Кто бы отказался от возможности летать.

-Фух! -Лариса падает вниз. Её пятка больно врезается мне в носок.

-Десятисекундная левитация, -Пашка делает вид будто его не впечатлило, но получается так себе. Пусть всего на десять секунд или даже меньше, но всё равно. Это было здорово.

Взгляды друзей скрещиваются на мне.

-Ребята, как вы это делаете? -спрашиваю я. И прежде чем успеваю договорить уже понимаю «как».

Удивительно странное ощущение. Как будто вспоминаешь то, чего никогда не знал. Или даже не так. Как будто двигаешь той частью тела, которой у тебя никогда не существовало, но ты всё равно помнишь и умеешь ею управлять. На одну секунду я вдруг понимаю сколько миллилитров жидкости налито в кружке у парня стоящего у противоположенной стены. Я знаю сколько капель пота бежит сейчас по лицу Пашки и то, что где-то на уровне моей груди, внутри стены, проходят коммуникации, по которым течёт вода. Каким-то удивительным образом я ощущаю каждую каплю. Слишком много информации. Голова отзывается болью и также неожиданно как появилось, эти ощущения пропадают, оставляя в моём разуме обрывки информации.

-Что у тебя? -интересуется Пашка. -Телепатия? Телекинез? Пси-силы?

-Чувство воды, -бормочу я.

-Что-что?

-Я чувствую воду. То есть чувствовал. Чёрт, а голова всё равно болит.

-Тоже неплохо, -утешает Лариса.

-Хотя телепатия была бы круче, -добивает меня Пашка.

Как будто я не знаю. Не быть мне ни Магнето в стильном плаще, ни Росомахой с выдвижными резалками. Артефакт даёт только одну случайную способность. Что получил, тем и довольствуйся. Возвраты и претензии не принимаются. Отныне и навсегда — я просто чувак, который чувствует воду. Могу работать сантехником. По крайней мере возможную протечку учую даже через стену. И голова ещё никак не проходит. Что за бракованная способность мне тут досталась?

Неужели Мокошь и правда думает, что я для неё завоюю весь мир своим великолепным умением моментально подсчитать сколько глотков чая остаётся в недопитой кружке?

Глава 8

— -Вам меня не жалко? Придётся драться. Ну вот, меня убьют — -

Ранним утром воздух в лесу свеж и прохладен. Весна ещё не полностью вступила в свои права и, хотя, снег давно уже растаял, от земли ещё веет холодом, как будто недавно просочившийся в неё туман пытается выползти, выбраться обратно.

Выкрашенный в армейскую расцветку автомобиль разрывает тишину утра рёвом двигателя. Внутри, держась за поручни, подпрыгиваем я, Лариса и Пашка. Последний за рулём и азартно поддаёт газу так, что мощная машина буквально перепрыгивает ствол упавшего в прошлом году дерева и ломая подлесок несётся дальше. В этой стороне от гигантского бомбоубежища дорог толком нет, но нашему транспортному средству их и не требуется. Удалившись от наземной части подземного города «Победа» на несколько километров, Пашка останавливается. Все вместе мы выбираемся и отходим в сторону от замершего неподвижным памятником самому себе автомобилю. Лариса расстилает рулон теплоизолирующей ткани. На такой можно даже зимой на снегу с комфортом лежать, а уж весной, пусть даже ранней, и подавно.

За время которое мы потратили, преодолевая несколько километров бездорожья выглянувшее солнце успело нагреть воздух. Лес вокруг не казался однообразно чёрным. Молодые зелёные листочки активно лезут со всех ветвей. Из слоя сухой, прошлогодней травы и опавшей листвы тут и там проглядывают первые зелёные стрелочки. Почки на деревьях раскрываются, выпуская листья. Пахнет клейким соком из почек, молодой листвой и влажной землёй. Приятный, хотя и резковатый, запах недавно пробудившегося от зимней спячки леса.

Пашка и я достаём из рюкзаков замотанные в пакет бутерброды. Лариса, осторожно, выгружает большой термос. Такое вот у нас троих последнее время появилось хобби — устраивать пикники в лесу. К слову, далеко не самый странный способ провести свободное время, какой выдало больное воображение пары сотен программистов, запертых в подземном городе. Нам же троим эти поездки были нужны прежде всего потому, что здесь, в чащобе, в нескольких километрах от подземного города, в нескольких сотнях метрах от автомобиля, мы могли надеяться, что сказанное здесь, здесь же и останется.

Может быть и смешная надежда в наш век потрясающего развития позволяющей незаметно подслушивать и посматривать техники. Вдобавок ещё неизвестно какими сверхъестественными возможностями обладает древняя богиня, которой мы, вроде как служим и против которой собирались устроить заговор. Всё, что нам оставалось, это утешать себя тем соображением, что мы, пока ещё, никому не интересны, чтобы стоило присматривать за нами отдельно. Достаточно придерживаться минимальных мер по обеспечению собственной безопасности и опасность разоблачения сводится к пренебрежительно малой величине. По крайней мере так мы успокаивала друг друга.

Ладно, соврал.

Так я мысленно успокаивал самого себя.

Приняв из рук Ларисы чашку с горячим, налитым из термоса, чаем, дополняю его взятым с тарелки бутербродом. Пашка, тем временем, возится с костром. Лежащие на земле ветки все прелые. Сухих найти можно, но придётся походить.

-Почему костёр разжигаю снова я?

-Ты у нас человек-зажигалка, -говорю в ответ.

Пашка крутит головой, но не отвечает. Костёр он разжигает, используя заранее прихваченное сухое горючее и пользуется для этого не даром чёрного куба, а длинными армейскими спичками. Так просто удобнее. Мы сидим вокруг костра, жуём бутерброды и пьём чай. Идиллия. Уставшие от постоянного сидения под землёй ребята выбираются в лес и радуются природе. По крайней мере именно так всё должно выглядеть для внешнего наблюдателя.

Если честно, я и правда люблю сидеть вокруг костра в лесу. А покажите мне такого городского жителя, который не любит?

Чай из термоса крепкий, наваристый и душистый. Какое-то время мы молча пьём каждый из своей чашки. Потом Лариса, не отрывая взгляда от пляшущих языков огня в импровизированном костре, проникновенно говорит: -Как же меня всё зае…!

Последние полтора месяца получились весьма насыщенными. После того как каждый программист получил от чёрного куба способность, Маша-Мокошь, отдала нас, скопом, на растерзание оперативникам. Превратившиеся на время в инструкторов, оперативники, среди которых оказались и знакомые мне Семён с Катей, серьёзно взялись за бывших повелителей массивов, объектов и указателей. По предыдущей профессии почти никто не работал. Программисты и аналитики бегали с автоматами, учились метать гранаты на точность и, разумеется, что есть сил развивали полученные способности. Причём, на этот раз, курс молодого бойца проходил горазд жёстче, чем раньше. Тогда, желающие пострелять из настоящего автомата, программисты лишь рассеивали скуку жизни в подземном городе. Сейчас же нас жёстко натаскивали, буквально вбивая необходимые навыки на уровень рефлексов.

Конечно, суперсолдат за один месяц не сделали, но какой-то уровень мы приобрели.

К сожалению, предсказания Ларисы сбывались практически полностью. Мокоши больше были не требовались программисты. А может быть потери в оперативном отделе оказались настолько велики, что она пыталась заткнуть их чем угодно. Зачем-то ей были нужны именно мы — далеко не суперсолдаты и зачаточные суперспособности здесь ни при чём, они скорее мешали, чем помогали. Как-то это было связано с тем, что мы считались частью её свиты, её ближнем кругом и поэтому возможности воздействовать на нас напрямую у чужого Игрока были меньше, чем по сравнению с любым другим человеком. Хотел бы я знать подробности, но Мокошь ничего не объясняла, а работающие с нами оперативники только гоняли нас, пытаясь за месяц с небольшим вколотить хитрую науку убить и при этом не умереть самому. Добиться каких-то особых откровений что от Семёна, что от Кати не получалось. Наверное, они и сами знали ненамного больше.

Сверхспособности, конечно, были полезны, но погоды не делали. Пашка научился выпускать из пальца струю пламени длинной в четыре с половиной сантиметра. Сухая бумага загоралась мгновенно. Мокрая ткань сводила эффект практически на нет. Может пригодиться, если тебя связали обычной верёвкой и надо её пережечь. Или если тебя ведут как заложника, неожиданное появление огня может смутить противника и поставить на несколько секунд в тупик.

Способность Ларисы более полезна. Двадцать три секунды левитации с максимальной скоростью примерно пять сантиметров в секунду. Не достаточно даже для того, чтобы перелететь через по-настоящему высокий забор. Но если надо преодолеть короткое минное поле может помочь. Или, допустим, если её выбросят из самолёта без парашюта, то она может попытаться затормозить левитацией у самой земли.

Удивительно, но даже мою бесполезную способность чувствовать воду вокруг себя инструкторы признали полезной. Если я вдруг окажусь в полной темноте, то используя её смогу прицельно стрелять, ориентируясь только на свои ощущения. Люди ведь состоят, в основном, из воды. То есть теоретически, весьма полезная способность. Практически всё обстояло не так радужно. Во-первых, после её активации у меня начинала зверски болеть голова. А, во-вторых, любой прибор ночного видения сводил мои преимущества на нет.

В общем суперменов из нас не получилось. Но, похоже, тайную войну Маша-Мокошь проигрывала с треском, если планировала бросить на чашу весов свой последний, сомнительный резерв — нас.

Нельзя было тренироваться по двадцать четыре часа в сутки. Какое-то свободное время ещё оставалось. И мы втроём тратили его чтобы посидеть вокруг костра в лесу, отдыхая от бешеного ритма и волнений. «Психологическая разгрузка и всё такое», — сказал я Семёну попросив у него разрешение выехать в лес в первый раз. В следующий раз получить разрешения было ещё легче. Мне даже разрешили воспользоваться одним из вездеходов, чтобы не бить ноги по бурелому.

Когда мы первый раз уехали далеко в лес и, вдобавок, отошли в сторону от автомобиля на котором легко могло стоять какое-нибудь следящее устройство, Лариса мрачно сказала то, о чём размышлял каждый из нас: -Мы все умрём.

-Да ладно тебе, -попытался возразить Пашка. -Оперативники тоже живут. Семёну вот скоро двести лет исполнится, а Екатерине сто.

-Конечно живут, — согласилась Лариса. -Некоторые. Но ты и я не оперативники. Ты и я — пушечное мясо. Мы должны будем отвлечь, дать возможность пройти и выполнить задачу настоящим оперативником. Может быть, как раз Кате и Семёну.

Пашка фыркнул, сделав вид, что не поверил. Он нарочито громко шумел, разжигая костёр. Тем временем я достали термос.

-Что ты хотел сказать? -спросила у меня Лариса.

-Хотел сказать?

-Только не говори, что мы зря тащились в этот мокрый лес и ты просто планировал попить чаю перед живым огнём! -пригрозила Лариса.

-Ладно-ладно, -я выставил вперёд открытые ладони. -Если честно. В свете всего происходящего... Особенно того, что сказала Лариса…

Паша поторопил: -Хватит тянуть кота за причинное место.

Я глубоко вдохнул, собираясь открыться полностью перед тем, кого считал своими друзьями: -Мы должны подумать, как можно помешать Мокоши и другим Игрокам устроить на земле большую войну!

-И как ты это собираешься сделать?

-Может быть, стоит подумать, как можно выбросить Игрока из игры? -предположил я. -Например, если убить Мокошь, она возродится? Сколько у неё вообще жизней и каковы правила?

В лесу воцарилась тишина. Едва слышно трещал костёр. Я искренне понадеялся, что нас в тот момент никто не слушал и, особенно, не слушала одна древняя богиня. Потому, что ей явно не понравится то, что я собирался обсудить у этого костра, в холодном, промозглом, ещё толком не отошедшем от долгой зимы, лесу.

Так началась традиция наших пикников.

НПС планировали убить Игрока. В идеале всех Игроков, но, для начала, хотя бы главу своей собственной фракции. Достаточно было сделать так, чтобы Мокошь выбросило из игры, и она не смогла бы вернуться в неё опять. Но как это сделать?

Нам катастрофически не хватало информации. Не имелось никакого гайда для НПС по противостоянию с Игроком. Что мы вообще могли предпринять, как отыскать необходимую информацию? У костра в холодном лесу предлагался и неизменно отвергался один способ за другим. Можем ли мы найти записи прошлых повстанцев? Не может быть, чтобы люди никогда не восставали против своих «богов». Восставать в природе людей. Но судя по тому, что Мокошь до сих пор возглавляет славянскую фракцию, то предыдущие восстания окончились неудачей. И где теперь искать записи о них и велись ли вообще эти записи? Например, лично нам едва-едва хватало смелости обсуждать что-то подобное вслух, не то, что записывать свои мысли.

-Может быть имеет смысл осторожно расспросить кого-нибудь из старожилов, с кем у нас хорошие отношения? Хотя бы того же Семёна или Катю? -предложил Пашка.

-Ага, так они и станут с тобой откровенничать, -высмеяла его идею Лариса. -Крестьянин наполеоновских времён, выживший только потому, что Хозяйка обратила на него своё внимание и та, которую оно заставила умирать десятки тысяч раз, но она всё равно боготворит Хозяйку. Да и как ты собираешься выпытывать информацию у тех, кто прожил в разы дольше, чем ты? Они же сразу поймут, что ты от них добиваешься и доложат Хозяйке.

-Сама что предлагаешь? -окрысился Пашка.

-Потихоньку вербовать остальных, -предложила Лариса. -Расширить наш круг заговорщиков. Три головы хорошо, а тридцать три ещё лучше. Кто-нибудь что-нибудь да придумает.

-Или сдаст нас с потрохами!

-Ну или так.

-В конце концов у нас почти всегда остаётся минимум одна возможность проверить экспериментальным путём, -примирительно сказал я. -Нож, пуля, граната или даже ядерная бомба. Город Победа — военный объект. Здесь можно найти практически любое оружие.

-А потом она воскреснет и, хуже того, воскресит тебя, чтобы как следует спросить, как же так получилось, что у неё теперь на одну жизнь меньше, -ехидно заметил Пашка.

-Воскрешать мёртвых Мокошь вроде бы не умеет.

-Если она никогда этого не делала у нас на глазах, то это ещё не означает, что она не умеет в принципе.

-Так что же нам делать? Неужели выхода нет? Так ведь не бывает, чтобы не было совсем никакого выхода?!

-Не знаю! Давайте думать дальше.

И мы думали, предлагая один невероятный способ за другим и тут же критикуя его.

Если Маша-Мокошь тайно наблюдала за нами, то она, должно быть, ухохатывалась с наших нелепых потуг играт в заговорщиков. Тоже мне благородные революционеры и низвергатели богов. Ни одного стоящего плана нет, зато страха полные штаны. Покорно молчали, предполагая, да что там, пребывая почти в полной уверенности, что действия Игроков ведут мир к большой войне, мы хоть как-то зашевелились только тогда, когда опасность начала грозить лично нам.

-Надо выбираться в реальный мир, -высказал Пашка.

-Выберешься ты и что дальше? Подашь протест в ООН если он там только существует? Пожалуешься на негуманное обращение с компьютерными персонажами? Потребуешь уровнять права НПС-а и человека? Создашь движение «жюв» — жизни юнитов важны?!

-Но ведь мы разумные существа, -с какой-то детской обидой скащао Пашка. -Ничуть не глупее любого Игрока.

-Откуда знаешь, что не глупее? -спросила Лариса. -Да и вообще: жаловался раб на рабовладельца… У нас ситуация и того хуже.

Чай остыл, бутерброде съедены и костёр скоро погаснет. Пора возвращаться обратно в бомбоубежище. На вечерней тренировке инструкторы из оперативников опять начнут гонять нас так, что любые мысли вылетят из головы, точно шарики из мелкой коробочки, которую держишь в руках пытаясь бежать. Пожалуй, это и к лучшему. Меньше времени думать — значит меньше времени бояться, рефлексировать, тщетно, по десятому кругу, перебирать варианты и беспомощно злиться.

Не люблю беспомощную злость. Наверное, каждый из людей про себя думает, что он и есть главный герой своей собственной истории. Вот взять тебя, читатель, ты так думаешь, считаешь себя героем своей истории? Ты уверен, не умом, так хотя бы сердцем: чтобы не случилось, но закончится всё хорошо и конкретно с тобой ничего по-настоящему непоправимого не случится, верно?

Так и будет.

Поверь, именно так оно всё и будет: закончится хорошо и ничего по-настоящему непоправимого не случится, -убеждал я себя наматывая круги по подземному спортивному комплексу в полной амуниции и с автоматом в руках, а это почти плюс тридцать лишних килограмм.

В наушниках прозвучало неожиданное: -Заканчиваем.

Чего это заканчиваем? По моим прикидкам оставалось ещё часа два — два с половиной издевательств, то есть тренировок, над личным составом.

-Через полчаса общий сбор во второй большой комнате, -уточнил в наушниках голос Семёна.

Машинально подтвердив получение приказа, добегаю последний круг, после чего сдаю оружие и броню в оружейную. Приняв душ и переодевшись, захожу во вторую большую комнату — настоящий лекционный зал рассчитанный на пару сотен человек. Нахожу место, сажусь и, обратив всё внимание на кафедру, где топчутся наши инструкторы, ожидаю начало вводной. Похоже именно сейчас мы узнаем, что нас может ожидать в самом ближайшем будущем.

Мои предположения подтверждаются. В зал входит Мокошь и о чём-то разговаривает с инструкторами. Тем временем положенные полчаса истекают. Над рядами собравшихся не то солдат, не то программистов и аналитиков, стоит лёгкий гул разговоров в половину голоса. Всем интересно, зачем нас здесь собрали. Вряд ли остальные глупее меня. Каждый понимает, что сейчас, прямо сейчас, ему расскажут его ближайшее будущее. И малодушный голосок откуда-то изнутри трусливо просит: -Может не надо? Давайте завтра? Не хочу ничего знать, незнание благо!

Шевеление среди инструкторов закончилось. Значит сейчас начнётся.

Если бы слово взяла Екатерина, то она бы начала речь словом «товарищи». Но микрофон первым взял Семён и он сказал: -Соратники! Да-да, я считаю вас своими соратниками. Воинами готовыми сражаться и победить…

Это была на самом деле хорошая речь. Я даже вдохновился, немного.

На самом деле Семён всё правильно говорил. Родившийся во время первой отечественной и прошедший от и до вторую отечественную войну, он лучше нас, детей постперестроечного времени, знал, что такое долг и что такое война. Другое дело, что вместо войны ради защиты своей Родины мне предлагали воевать ради победы Маши-Мокоши в каком-то дурацком турнире в реальном мире, до которого нам, как НПС, совсем не было никакого дела. Вот только есть одна тонкость. Вне зависимости от моего желания скоро придёт время и города запылают. Я не хочу, чтобы пылали чужие города, не желаю им этого. Но самое главное: я должен сделать так, чтобы не горели мои родные города. И выхода нет.

И может быть теперь подлостью будет как раз отказаться поджигать чужие города, потому, что в противном случае запылают твои собственные.

А, впрочем, я сейчас рассуждаю так, будто меня кто-то спрашивает. Но ни меня, ни кого другого никто не спрашивал. Нам ставили задачу. Боевая задача для программистов. В любой другой ситуации я бы только посмеялся, но это касалось меня лично и смеяться почему-то совсем не хотелось.

-Тип планируемой операции: диверсия. Цель — разрушение бостонского единого центра управления системами противовоздушной и противоракетной обороны, -закончив вводную часть, инструкторы, описывали задачу. -Велика вероятность нахождения на объекте Игрока, то есть лидера американской фракции. В частности, поэтому, задействовать в операции войска спецназа не представляется возможным. Действовать придётся нам с вами, -честно призналась Екатерина. -Роль всех прочих войск, состоящих из обычных людей, сугубо вспомогательная. К непосредственному участию в штурме бостоновского центра управления они не допускаются, так как в случае встречи вражеского игрока или его апостолов ничего не смогут им противопоставить.

-Апостолов? -подумал я. -Каких ещё апостолов?

Однако вводная продолжалась и пришлось сосредоточиться на ней.

Идти предстоит шестью группами. Всего перед нами стояло три задачи: разрушить центр связи, привести в негодность автономный реактор и уничтожить парк суперкомпьютеров. По одной задачи на две группы, одна страхует другую. Выполнение любых двух задач превращало единый центр управления американскими ПВО и ПРО в пустышку, открывая небо штата Массачусетс и соседних штатов.

-Столкнувшись с лидером вражеской фракции попытайтесь как можно скорее вывести его из игры. Опасайтесь его возможностей изменять реальность на своей территории. Непосредственно с вами, вашим снаряжением и вашим оружием он ничего поделать не сможет, но может изменять окружение. Превратить лестницу в сколькую горку или убрать пол так, что вы провалитесь сквозь него и так далее.

Кто-то из зала поднял руку и спросил: -Уточните, можно ли убить враждебного Игрока. Имею в виду: он вообще уязвим для нашего оружия или же стоит сосредоточиться на уничтожении его ближайшего окружения, а с самим Игроком постараться не связываться?

Я увидел, что это Пашка поднял руку и спрашивает. Безумец! Наглец! И отвечая ему слово взяла сама Мокошь. -Конечно, нанести реальный вред Игроку вы не сможете, но чтобы возродиться в игре ему потребуется некоторое время.

-Какое время? — уточнил Пашка в край осмелев.

-Достаточное для успешного завершения операции, -отрезала Мокошь.

-Как рекомендуется уничтожать вражеского Игрока и этих его апостолов?

-Просто стреляйте из всего, из чего сможете. Огневой вал лучшая тактика.

-Нужно ли опасаться того, что фактически бессмертный Игрок поведёт себя как камикадзе, то есть попытается уничтожить одну из групп ценой своего краткого пребывания за пределами нашего мира? -этот вопрос задала уже Лариса.

В этот момент я гордился своими друзьями. Благодаря их смелости, сегодня мы узнали о наших настоящих врагах, Игроках, больше чем за все предыдущие годы! И самое главное, что полученные сведения вполне надёжны так как выданы Машей-Мокошью, то есть одним из игроков и в той ситуации, когда ей самой крайне выгодно сообщать нам только правдивую информацию.

После небольшой паузы, древняя богиня ответила: -Вероятность того, что вражеский Игрок пойдёт на гибельный для себя прорыв минимальна. Каждая смерть накладывает довольно неприятные, долгоиграющие дебафы. Словом, он, скорее, будет защищать свою жизнь и осторожничать, чем решит пойти в самоубийственную атаку.

Дальше последовали технические подробности. Разделение на группы, изучение карт бостонского центра управления, примерной численности охраны и так далее. С завтрашнего дня должны будут начаться тренировки на полигоне, где техники прямо сейчас собирают макеты узловых мест центра управления.

Напоследок Мокошь пообещала всем различные плюшки после успешного завершения операции. Это было довольно мило с её стороны учитывая, что возможности отказаться от участия ни у кого из нас не было.

Две недели. Всего через две недели я буду штурмовать бостонский центр управления противоракетной обороной. Невозможно поверить! Какая-то фантастика, -думалось мне пока я лежал на кровати, готовясь ко сну.

А ведь меня могут убить, -подумал я. -Учитывая, что Мокошь умудрилась потерять почти весь оперативный отдел ещё до начала чего-либо серьёзного, вероятность погибнуть, наверное, должна быть довольно высока.

Мне вспомнилось как в одной старой игре, в русскоязычной локализации, посылаемые в бой крестьяне говорили: Придётся драться. Ну вот, теперь меня убьют. Вам меня совсем не жалко?

Когда я играл в ту игру, мне было совсем не жалко крестьян. Бойцы они, наверное, наихудшие из возможных, но если требовалось заткнуть прорыв прямо здесь и сейчас, то частью крестьян можно пожертвовать.

«Вам меня совсем не жалко?»

Кто же знал, что однажды, в роли компьютерного юнита окажусь я сам.

«Придётся драться».

Значит придётся.

«Ну вот, теперь меня убьют»

А может быть и нет.

Поживём — увидим. Я засыпал. Последней чётко оформленной мыслью было позвонить своему двойнику и рассказать где находится подземное убежище и как до него можно доехать. Пусть попробует спасти родителей и сестру, если успеет перед тем как что-нибудь начнётся. На тот случай если меня самого, во время бостоновского штурма, унесёт в валгаллу для программистов гарбадж коллектор. Впрочем, это мы ещё посмотрим кто именно попадёт под алгоритм сборки мусора и удаления из памяти неиспользуемых объектов на которые больше не имеется ссылок со стороны других объектов.

Как сказало нечто, из неинициализированной области памяти на которую случайно показал ошибочно установленный указатель: -Всех очищу, один останусь!

— Нужно больше золота, милорд. И ещё древесины! —

К счастью или же к сожалению, но наш американский вояж отменился ещё даже толком не начавшись. Вместо того, чтобы самим ехать с визитом, мы оказались вынуждены принимать гостей у себя.

Честно говоря, не знаю, может быть так и было задумано: якобы самим готовиться к нападению, а, на самом деле, заманить врага в хитроумную ловушку. Или, может быть, крайне удачно сложились обстоятельства. Кто-то что-то перепутал, и вражеский Игрок напал на подземный город Победа раньше, чем мы улетели громить бостонский центр управления. В конце концов, как гласит известный интернет-мем, «нельзя недооценивать предсказуемость тупизны». А, между прочим, дураки есть явление межнациональное. Они не только у нас в штабах сидят, но и у них там тоже, попадаются.

Словом, получилось так, что не успели мы погрузиться в поезд, который должен увести нас в ближайший нормальный город имеющий аэродром, подходящий для посадки и взлёта больших военных транспортных самолётов, как командиры групп, из числа старослужащих оперативного отдела, сначала резко забегали, а потом приказали спешно выгружаться из поезда обратно.

Назад, к убежищу, помчались на тех же грузовиках, в которых приехали на вокзал. Сначала никто не понимал, что происходит, но, пока ехали, новости успели распространиться. Оказывается, не одной только Маши-Мокоши пришла в голову замечательная идея бросить своих оперативников (и нас) на превентивное уничтожение важнейших объектов чужой инфраструктуры. Точно такая же мысль пришла в голову какому-то другому Игроку, и он справедливо рассудил, что чем впоследствии пытаться ковырять твёрдый орешек гигантского бомбоубежища ядерными ударами, логичнее разгрызть его изнутри и заранее.

Нам ещё повезло, что мы не успели далеко уехать и успевали вернуться в темпе вальса.

Боже, как сильно нам повезло (конечно, если именно в этом не заключался тайный план Мокоши).

Не доезжая до наземной части подземного города, мы выбрались из грузовиков и разбились на группы. Благо всё было обговорено заранее для штурма бостонского центра управления. Как оказалось, план довольно неплохо подходил для штурма своего собственного подземного города, частично захваченного противником.

В наземную часть входили осторожно, готовые к тому, что враг выставил заслон, чтобы задержать нас. Главный лифт застопорен и не работает. Вход в транспортный лифт взорван, видны следы боя. Это не проблема. Возможностей войти и выйти из подземного города достаточно много.Разбиваемся на группы по двадцать — тридцать человек в каждой. Я в группе с Ларисой и Пашкой. Наш командир — Екатерина. Сверхсовременная броня «ратник плюс» превращает каждого из нас в безликую статую из текучего металла. Шлемы закрыты, лиц не различить, но мне точно известно кто есть кто. В дополненной реальности фигуры союзников окрашены в зелёный ореол и над каждой подписан позывной, словно в дурацкой компьютерной игре. Враги должны будут окраситься в красный. Никогда не любил сражаться в приближенные к реальности стрелялки вроде того же контрл-страйка. Мне больше по душе фантастические шутеры, но, похоже, придётся играть в то, что предлагают, без возможности отказаться.

Перед тем как пройти в один из запасных входов, с виду не поврежденный, Екатерина поднимает руку вверх, призывая к осторожности. Вход заминирован. Если бы мы влетели не подумав, то могли бы все остаться под рухнувши плитами схлопнувшихся верхних этажей. К счастью, в отличии от нас, Катя умелый оперативник с активным стажем длинной больше чем в половину столетия. Она сумела распознать ловушку и, чуть позже, обезвредила её. Дальше путь свободен, но кто знает, нет ли ещё одной западни в глубине коридоров?

Спускаемся по широкой лестнице, страхуя впередиидущих. По пути попадаются тела наших солдат. Странно, но по их позам создаётся впечатление будто их убили перестреляв как в тире. Боя, как такового, не было. Трупов нападавших тоже не видно. Похоже будто часовых и охрану подземного города как-то загипнотизировали, погрузив в лёгкий транс, очнуться из которого они не успели.

Идём дальше. Позади верхние этажи, призванные служить буфером в случае прямого попадания по подземному городу. Катя ещё дважды замечает и снимает минные ловушки. Не понимаю, как это у неё получается. Мины совершенно не заметны. Наш командир словно заранее чует ждущую свою жертву смерть.

Первое боестолкновение, сколько его не ждёшь, всё равно происходит неожиданно. Два сливающихся со стенами и полом силуэта успевают сделать буквально по паре выстрелов до того, как одного из них срезает очередь Кати, а в другого палят, кажется, два десятка человек. С нашей стороны, увы, не без пострадавших. Андрей поймал пулю в живот. Броня показала себя хорошо и парень остался жив, но минимум одно ребро у него треснуло. Катя приказывает Андрею использовать стимуляторы и обезболивающие. В ближайшие четыре часа он может не обращать особого внимания на рану, а за это время всё так или иначе решится.

Осматриваем нападавших. Те занимались установкой ещё одной минной ловушки и заметили наше появление слишком поздно. Не могу определить кто это. На броне никаких обозначений. Лица европеоидные, белые. Американцы? Англичане? Немцы или французы? Хотя нет, кажется, кто-то мне говорил, что игравший за Францию Игрок слился и последние семьдесят лет французская нация находится под управлением ИИ. В любом случае сейчас не время для размышлений. Нужно идти дальше.

Слышно, как ниже, в нескольких местах, идёт бой. Короткие, злые очереди отдаются гулким эхом в пустых коридорах. Звук разлетается далеко. По указанию Кати делимся на команды по пять человек. Я, Лариса, Пашка, Денис и Лена идём к центру управления ядерным реактором подземного города. Сейчас реактор находится в спящем режиме, вырабатывая проценты от своей полной мощности. Он прекрасно защищён и почти безопасен. Но всё-таки, если очень сильно постараться, то его можно испортить. Нет, не взорвать, а всего лишь окончательно заглушить. Но и так очень мало хорошего. Без энергии подземный город станет практически бесполезным.

Сверяясь со схемой коридоров, идём быстрым шагом. Денис впереди, Ленка позади, остальные страхуют.

Едва заметное движение по курсу, но сенсоры дворы улавливают и обводят красным. Денис стреляет. Мелкий, похожий на паука, дрон разлетается осколками. Плохо, нас заметили.

Секунду стоим, ощетинившись стволами. Затем, как учили, торопливо стараемся убраться подальше от засвеченного места, сворачиваем в соседний коридор, откуда тоже есть путь к центру управления энергоснабжением города.

Попытки скрыться тщетны. Едва завернув за угол, Денис отпрыгивает назад, сопровождаемый треском очередей. Пашка и Лариса, практически синхронно, бросают гранаты. Ленка ощупывает Дениса, трясёт его: -Жив? Ранен?

К счастью всё обошлось. Пару скользящих попаданий броня выдержала.

Я заканчиваю раскладывать щит, который до этого тащил в сложенном виде на спине. Прикрываясь щитом, осторожно выглядываю за угол, но там никого нет. Противник решил отступить. Сбежал или заманивает нас в западню? Не важно. Наша задача — отбить центр управления энергоснабжением и удерживать его.

Идём дальше. Ходить с разложенным щитом неудобно, но что поделать. Лучше так, чем нарваться ещё на одну огневую засаду или получить в живот выстрел из гранатомёта.

Проходим мимо старой, потускневшей надписи на стене печатными буквами: «Боец, берегись. Враг может быть ближе чем ты думаешь!». Несмотря на напряжённую обстановку не могу удержаться от улыбки. Но всё-таки действительно, следует поберечься.

Впереди слышна пальба и хлопки гранат. Где-то совсем рядом развернулось сражение. Центр управления энергоснабжением уровнем ниже, но звуки боя доносятся из другого места. Необходимо решить продолжить ли выполнение полученного задания или сначала помочь своим, а затем уже идти к центру управления? Связаться с Катей и спросить у неё совета невозможно. Дальняя связь надёжно глушится, а внутренняя сеть подземного города недоступна. Кое-как разговаривать друг с другом получается на расстоянии не дальше полусотни метров.

-Сначала посмотрим кто там стреляет, -говорит в общем канале Лариса, пробиваясь сквозь трех помех.

Кивая, я иду вперёд, проходя мимо спуска на нижний уровень.

Длинный коридор практически весь усеян телами нападавших. Их здесь осталось лежать где-то десятка три, не меньше. Тела будто бы разорваны изнутри, словно вся кровь несчастных вдруг разом вскипела, а кости разлетелись осколками. Как такое могло произойти?

Но долго разглядывать трупы не дают звуки совсем близкого боя. Кто-то лупит из чего-то более крупнокалиберного чем обычный автомат. Короткие, в пару патронов очереди, попадают в стены, порождая громкое, взаимно перекрывающееся эхо.

Ленка снимает и подбрасывает разведывательного дрона. Маленький летающий беспилотник деловито жужжит зависнув на уровне лица, ожидая указаний. Такой дрон у нас всего один на пятёрку, поэтому приходится заботиться о его сохранности. Получив команду, беспилотник заворачивает за угол и летит дальше по коридору, стараясь держаться у самого потолка, где он менее заметен. Впереди пост из двух человек. Они замечают наш дрон и сбивают его. Но перед тем как они успевают подготовиться, сразу четыре гранаты из подствольников отправляются в короткий полёт. Взрывы не успевают стихнут, как мы дополнительно поливаем очередями и без того упавшие на землю фигуры. Пост уничтожен, но теперь те, что ведут бой дальше, зажимая наших в районе жилого подуровня для энергетиков, знают, что мы хотим ударить им в спину и успевают подготовиться к встрече с нами.

Времени на раздумья совсем нет. Время дороже золота. Всей кожей ощущая, как проходят, пропадают драгоценные мгновения, я бегу пока не выбегаю на относительно широкое пространство. В общем зале, куда сходятся не меньше четырёх коридоров, стоит крупнокалиберный пулемёт, нацеленный на один из выходов, к счастью не тот, из которого выбегаем мы. Врагов примерно полтора десятка. Большая часть из них держит под прицелом тот же выход, куда смотрит пулемёт. Но некоторые успевают обернуться и какое-то невыразимо короткое мгновение мы смотрим друг на друга. Потом я нажимаю на курок. Мои друзья стреляют. Они стреляют. Пулемётчик пытается развернуть свою бандуру, но не успевает, ловит очередь и складывается будто переломленная пополам соломенная кукла. Бой в закрытом пространстве это всегда лотерея. Внезапный встречный бой в закрытом пространстве на короткой дистанции лотерея вдвойне. Кто погибнет, кто останется жив выбирает случай и всё твое умение может лишь немного изменить вероятность в твою пользу.

Нам везёт. Я понимаю, что до сих пор жив и, кажется, даже нигде не ранен. Одновременно с нашей атакой, как только замолчал пулемёт, те, кого враги зажали в тупиковом туннеле атаковали тоже. Получился слаженный удар с двух сторон. Враги все перебиты. Или неподвижно лежат или корчатся на полу. Только одна фигура стоит почти в центре зала, как будто памятник на городской площади. Перевожу ствол на неё, стреляю, но она словно заговорённая, пули проходят мимо.

Ко мне подключаются Ленка и Пашка. Втроём мы поливаем длинными очередями, но пули словно живые, летят куда угодно, только не в последнего оставшегося противника. Он выбрасывает вперёд руку и, внезапно, граната в подствольнике у Ленки взрывается. Её отбрасывает в сторону, меня и Пашку тоже. Но не успевает последний оставшийся враг ничего сделать как на выходе из туннеля появляются солдаты и, присев на одно колено для устойчивости, раз за разом полосуют чужую фигуру короткими очередями на один-два патрона.

Они стреляют, но он всё не падает. На секунду мне становится страшно. Подсвеченная красным цветом в дополненной реальности фигура противника представляется инфернальной и бессмертной. Но следом за солдатами, из туннеля выходит Мокошь. Одно движение её руки и казавшийся неуязвимым противник взрывается изнутри, также как все те тела, которые мы видели недавно.

Пытаясь разобраться где у меня руки, а где ноги и всё ли цело, поднимаюсь и открываю забрало шлема.

-Быстрее, в центр управления энергоснабжением, -командует Мокошь. -Нельзя им позволить окончательно заглушить реактор!

-Кто, кто это был?! -выдавливаю из себя слова.

Древняя богиня не удостаиваем меня ответом, но идущий следом за ней один из оперативников коротко бросает: -Один из апостолов.

Какого хрена у противника есть эти непонятные апостолы, а у нас нет? -думаю я. -Не принимать же в расчёт те бесполезные огрызки суперспособностей которыми нас одарил чёрный куб!

Не останавливаясь, Мокошь и её небольшая свита идут к центру управления. Чувствую, как неведомая сила буквально тащит меня следом, требуя, чтобы я шёл и выполнял прямой приказ лидера своей фракции.

Этой непреодолимой силе буквально невозможно противостоять. Меня хватает только на то, чтобы проверить состояние копошащихся на полу товарищей. Пашка — ранен, контужен. Ленка — тяжело ранена. Денис — мёртв. Лариса рядом со мной. Кажется, будто я через опущенное забрало вижу её безумный взгляд. Она тоже не может сопротивляться приказу, и мы вдвоём бежим следом за ушедшей вперёд Мокошью, бросив раненных товарищей. Эта сила, непреодолимая сила прямого приказа лидера твоей фракции вытесняет все помыслы и мысли, требуя только лишь одного — во чтобы то ни стало выполнить полученный приказ.

Дальнейшее будто в тумане. Я не чувствую себя собой. Нет страха, как нет и волнения. Из туннеля, вместе с Мокошью, вышло шестеро бойцов. Два оперативника и четверо техников, видимо случайно попавшихся ей по пути и захваченных силой её слов. Плюс я и Лариса. Всего восемь человек. Захваченный центр управления энергоснабжением охраняет неполный десяток. Троих часовых Мокошь взрывает изнутри. Не успевают их останки стечь по стенам, а я уже вбегаю внутрь. Гранату вперед себя не бросаю, так как следует, по возможности, избегать дополнительных разрушений. Вместо этого, едва вкатившись внутрь, не выпрямляясь, с пола, открываю прицельный огонь по подсвеченным красным цветом человеческим фигурам. Каждый мой выстрел бьёт точно в цель. Ни одного промаха.

Вместе со мной, в комнату, влетает Лариса, используя свою способность к кратковременной левитации. Из необычного положения под потолком, она, как и я, расстреливает замешкавшихся противников, не тратя ни единого патрона даром. Следом за нами вламываются оперативники и техники, а за ними входит Мокошь, но к её появлению уже всё закончено. Остались лежать только трупы захватчиков. Второго апостола среди них здесь не было.

Из меня будто выдернули разом все стержни. Сила выполненного приказа отпускает. Я вспоминаю об оставшихся лежать в коридоре раненых товарищах и бегу назад. Вместе с Ларисой мы встречаем на половине пути оклемавшегося Пашку. Он тащит за спиной Ленку. Но когда я снимаю её, а Лариса, расстегнув броню, пытается оказывать первую помощь, мы видим, что Ленка уже умерла.

Глава 9

Посвящение второго круга.

Битва за подземный город закончена. Мы победили в том смысле, что враг не успел нанести гигантскому бомбоубежищу непоправимого ущерба. Две или три недели и всё будет восстановлено. С нашей стороны погибло чуть больше семи сотен человек, из них пятьдесят шесть тех, кто входил в ближний круг Маши-Мокоши. Остальные техники, инженеры, часовые и прочий обсуживающий персонал бомбоубежища из простых людей, кому неизвестно ни о существовании Игроков, ни о том, что весь наш мир лишь долбанная компьютерная игра.

Нападавшие потеряли восемьдесят два человека, из них четверых апостолов.

Большую часть информации получил от Кати. Она же проговорилась, что превентивный удар попытались нанести англичане. В их планы входило сделать подземный город непригодным для размещения в нём резервного центра управления войсками и, заодно, вывести из игры Мокошь на время, которое понадобилось бы ей для воскрешения по условиям игры. Ни то, ни другое у них не получилось. Город устоял и после завершения ремонтных работ будет готов исполнить своё предназначение. Маша-Мокошь или Хозяйка, как её называли практически все, кроме меня, пребывала в ярости. Только понесённые ближним кругом потери останавливали её от немедленных ответных действий.

-Кать, а кто такие апостолы? -задал я давно интересовавший меня вопрос. -И почему у нас их нет?

-Как нет? Есть. Я — например, -она улыбнулась. В сидевшей рядом со мной девчонки в белой футболке и каких-то легкомысленных шортиках спортивного покроя было сложно узнать нашего недавнего командира. Она тянула через закрученную трубочку сладкий молочный коктейль. Я никак не мог сложить её целостный образ. Одна из лучших оперативников. Столетняя старуха в теле молодой девчонки. И любит молочные коктейли, чем больше сладости, тем лучше.

-Ты апостол?

-Ну да. Единственный оставшийся на данный момент, -подтвердила Катя. -Меня невозможно поймать в ловушку, я их всегда чую. Апостолами называют тех, у кого полученная способность оказалась полезной и кому её дополнительно развили.

Я удивился: -Способность можно развить настолько сильно? Но Семён говорил…

-Семён был прав, просто не говорил всей правды. Ты можешь немного улучшить дар чёрного куба постоянными тренировками, но получить что-то реально полезное таким способом почти невозможно. Другое дело если Хозяйка сама начнёт целенаправленно прокачивать тебя, вкладывая очки развития. Таким образом можно получить по-настоящему сильную способность и даже не одну.

-Очки развития?

-Такая штука, которой постоянно не хватает. Существуют две альтернативные ветви. Игрок может вкладывать очки в нацию, которой управляет, тогда открываются новые формы государственного и социального устройства. А может вкладывать их в себя или в отдельных людей из своего окружения, тем самым открывая необыкновенно сильные таланты. Необходимо соблюдать баланс. Развивать государство более выгодно в перспективе. Но иногда важно иметь ударную силу конкретно здесь и сейчас или самому быть такой силой. Ну что смотришь, открыв рот? Можешь считать, что заслужил некоторый кредит доверия у Хозяйки и она велела мне открыть тебе некоторые тайны. Так сказать, провести посвящение. Посвящение второго круга, -весело сказала мне Катя. -Принеси ещё молочного коктейля и продолжим раскрывать секреты тайных знаний о юный неофит!

Естественно я чуть ли не бегом бегу к стойке и возвращаюсь оттуда не только с ещё одним коктейлем, но и несу блюдо с кремовыми пироженными.

-О! -восклицает Катя. -Теперь я вижу, что ты достоин узнать новые тайны.

Я прошу: -Давай серьёзнее.

-Поверь мне, -необыкновенно серьёзно говорит Катя. -Если будешь ко всему на свете относится серьёзно, то скоро сдохнешь.

Сижу, молчу. Она пристально смотрит на меня и резко меняет тон на шутливый: -Ну улыбнись, расслабься! Наслаждайся каждым моментом жизни, например, вот этим, который проходит прямо сейчас. Давай, наслаждайся!

Беру одно из пироженных с принесённой мною тарелки. Откусываю кусок, жую.

-Ну как, наслаждаешься?

-Слишком приторно.

-Люблю сладкое, -заявляет Катя. -Одно из наибольших достоинств службы у Хозяйки это то, что можно не боятся никакого кариеса. Да и потолстеть невозможно в принципе.

Я спрашиваю: -Игрок может как давать очки развития, так и забирать их, верно?

Катя смотрит заинтересованно и я продолжаю: -Когда ты была администратором и могла неограниченное число раз копировать себя, это ведь был именно такой талант? А потом Мокоши потребовалось много очков развития для чего-то другого, и она забрала их у тебя.

-Умный мальчик, -кивает головой Катя. -Одного только не могу понять, почему ты так упорно избегаешь называть Хозяйку хозяйкой?

Отвожу глаза. Пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы доесть пироженное, но оно комом встаёт в горле, с трудом проглатываю.

-Дело твоё. Все через это проходили. Хотя, как по мне, твой подростковый бунт слишком уж затянулся, -заметила Катя. -Можешь сколько угодно отрицать тот факт, что ты всего лишь фигурка на бесконечном игровом поле, но что это изменит? С тем же успехом можно встать посередине железнодорожных путей перед несущемся поездом и, закрыв глаза, попытаться убедить себя, что никакого поезда не существует. Даже если у тебя получится искренне поверить в это, поезд-то никуда не денется.

Благодарю её: -Спасибо за совет.

-Лишь бы пошёл впрок, -Катя испытующе смотрит на меня потом снова переключается в режим несерьёзной девчонки. С видимым удовольствием поглощает одно за другим оставшиеся пироженные. Запивает коктейлем, с силой втягивая его через хитро изогнутую трубочку. Подмигивает мне. Подмигивает ребятам за соседним столиком. Заливисто смеётся над своей собственной шуткой. Протягивает кончик трубочки мне, практически силой вталкивает в рот и требует, чтобы я попробовал и оценил её любимый молочный коктейль.

Делать нечего, пробую. Слишком сладко, как на мой вкус.

-Кать, -спрашиваю её. -А эти очки развития может дать только Игрок или шахматная фигурка может сама их как-нибудь заработать?

-Правильные задаёшь вопросы, братец кролик. Но об этом поговорим в следующий раз. Это уже знание не второго, а третьего круга посвящения, -улыбается Катерина, но я чувствую, что сейчас она говорит серьёзно. -А пока осталось обсудить один вопрос.

-Какой?

-Вообще-то вы, ребята, нарушили прямой приказ командира. Когда, вместо того чтобы идти к центру управления энергоснабжением, свернули в сторону, -говорит Катя.

Пытаюсь оправдаться: -Эй! Мы вообще-то спасли Мо… то есть Хозяйку.

-И только поэтому я сейчас тебе всё спокойно объясняю, а не отрываю голову за неповиновение приказу в боевой обстановке, -мило улыбаясь просветила меня Катя. -Так получилось, что вы, ребята, спасли Хозяйку от довольно нудной процедуры перерождения со всеми сопутствующими ей потерями времени и неприятными штрафами. Да и реактор англы не успели полностью заглушить. Можно сказать, повезло.

Сегодня ты, Павел и Лариса в фаворе. Вы герои дня. Но помни, что в другой ситуации неповиновение приказу командира может обойтись очень и очень дорого. Я не желаю зла, когда говорю тебе это. Только объясняю. Имей ввиду, что фраза про отрывание головы не просто фигура речи.

Сглотнув, всё ещё ощущая во рту приторную сладость с молочным вкусом, киваю и говорю: -Я понял.

-Очень хорошо, -заключает Катя и неожиданно резко меняет тему: -А побежали купаться?

-Что?

-Купаться говорю. Речка всего в четырёх километрах. Вода уже должна быть достаточно тёплой. А если даже нет, то какая разница, если иметь в виду близящуюся ядерную войну и смену стиля игры на постап и выживание? Нет, мы просто обязаны прямо сейчас взять вездеход и поехать купаться. Пока это ещё можно сделать, не надевая противогаза и костюма химической защиты.

Пока я мысленно подбирал подходящий ответ, она развела бурную деятельность. Коктейль допит, вазочка из-под него отодвинута в сторону. Внутри полупрозрачной трубочки медленно стекают вниз отдельные капли.

-Ну как, ты в деле?

-Каком? -кажется я ещё не до конца проснулся сегодня с утра. Пусть даже утро закончилось больше четырёх часов тому назад.

-Купаться в лесной реке! Алло, меня вообще слышно или я тут с воздухом разговариваю? -притворно сердится Катя.

-Мне нужно сбегать за плавками.

-Сашка, тебе через несколько лет тридцатник уже исполнится. Какие, нафиг, плавки! Поехали так, -предложила Катя и кокетливо призналась: -Тем более, что у меня тоже нет с собой купального костюма. Поэтому мы будем в равных условиях!

Всё вокруг происходило слишком быстро. То пространные разговоры о таинственных очках развития и намёк на то, что их, быть может, возможно каким-то образом зарабатывать даже, будучи не Игроком из реального мира, а всего лишь нпс из компьютерной игры. Представляете какие возможности открываются, если это действительно так? За сегодня я узнал многое, что может помочь в моей борьбе с Машей-Мокошью, но требовалось узнать гораздо-гораздо больше. И вдруг неожиданная смена темы на пляжно-купальную. Словно в каком-нибудь в аниме. В предыдущей серии били монстров, а в следующей уже всем кагалом едут на пляж, где женские персонажи щеголяют в ультракоротких купальниках, смущая мужских персонажей.

Подумав о том, что Катя собирается купаться вообще без купальника, я невольно сглотнул. Приходилось напоминать себе, что ей, на самом деле, больше ста лет и образ задорной девчонки, эдакой подруги-тян, не более чем образ, который она носит, как другие носят, допустим, любимую разношенную куртку. Напоминать получалось плохо. Чёрт, да просто из рук вон ужасно получалось.

-Нужно позвать Ларису, -отвечаю я, чувствуя, как сами собой краснеют кончики ушей, горят и алеют подобно распустившимся макам.

-Ну вот, потерял возможность тр…ь командира, -попеняла мне Катерина, ничуть не смущаясь крепкого словца. -Не думала, что ты такой подкаблучник. Впрочем, ладно. Тогда и Павла ещё позови, для меня.

Она облизала губы и это было так сексуально, что я чуть было не крикнул «к чёрту Ларису и Пашку, поехали скорей!», но каким-то чудом удержался. Ярко розовый кончик языка пробежался по коралловым холмикам губ и спрятался обратно.

Достав мобильник, звоню Ларисе. Дозвонившись, говорю, чтобы немедленно приезжала из подземных катакомб стратегического назначения в расположенный рядом городок дабы подхватить нас и поехать купаться.

-Куда? -переспрашивает Лариса.

-Купаться. Только не задавай никаких вопросов, -прошу я её и Лариса, к моему удивлению, соглашается: -Хорошо.

Всё-таки идеальная у меня девушка. Попросил не задавать вопросов, и она согласилась. Так бы и женился на ней, если бы мы оба не были всего лишь нпс в гигантской компьютерной игре. Если бы наша связь, во многом, не основывалась бы на общем тайном желании вырваться из-под контроля Маши-Мокоши и так или иначе выбраться из игры в реальный мир. Если бы всеобщая ядерная война, которую собирались устроить Игроки, в ближайшее время не делала бы все долгоиграющие планы и матримониальные в том числе, не более чем радиоактивной пылью несомой жаркими ветрами.

-Пашку обязательно захвати с собой, -спохватываюсь я.

-И вездеход, -добавляет стоящая рядом Катя.

Озвучиваю: -И вездеход тоже.

-А если Семён станет отнекиваться, скажи что я разрешила…

-… она разрешила, -говорю в телефон. — Встречаемся на площади.

Уточнять на какой именно площади не было необходимости. В этом городке только одна нормальная площадь.

В ожидании прибытия Ларисы на армейском вездеходе, с Пашкой в придачу, Катя потащила меня по магазинам. Недолго думая она купила сначала ящик шампанского и заставила меня тащить его из магазина до площади и поставить прямо у гранитных ног памятнику вождю мирового пролетариата, неизменному атрибуту любого российского городка. В этом даже есть что-то уютное. Приезжаешь в какую-нибудь тьму-таракань, выходишь на площадь, а тебя там встречает товарищ Ленин и своей каменной лысиной будто бы говорит: хоть ты и уехал далеко, но всё ещё дома.

У ног стоящего на небольшом мраморном постаменте памятника разместился ящик шампанского. С одной стороны от него тяжело дышал я, с другой Катя щебетала в телефон, заказывая четыре больших пиццы. Да-да, заказывая прямо к памятнику. Она дважды повторила место назначения оператору и похоже, что только полная онлайн предоплата заказа убедила беднягу принять необычный заказ.

Пицца приехала раньше Ларисы на вездеходе. Выдав любопытному курьеру более чем щедрые чаевые, Катя отправила его прочь. Молодой парень на велосипеде с большой цветной термосумкой за спиной несколько раз оглядывался, бросая на нас заинтересованные и вместе с тем тоскливые взгляды. Кажется, он в этот момент думал, как же скучно он живёт, если ни разу не заказывал пиццу к памятнику стоя перед ним с ящиком шампанского.

Прохожие уже начали оглядываться на нас. И не удивительно. Смурной тип (это я) и девчонка по виду которой не сразу и поймёшь: то ли она ещё школьница, а то ли уже студентка. Прибавьте к этому сверкающий блестящими этикетками ящик, тихо позвякивающий при каждой попытке опереться на него, четыре больших, исходящих паром и ароматом пиццы и возвещающийся над всем этим безобразием памятник. Заложив одну руку за борт пиджака, а другую чуть вытянув вперёд, товарищ Ленин словно бы говорил: -С пиццей в коммунизм идти лучше, чем без пиццы.

-Сейчас к нам сюда подтянутся Маркс с Энгельсом и можно будет устроить вечеринку. Коммунизм-пати с пиццей и шампанским, -весело заявила Катя.

-А как же Сталин?

-Товарищ Сталин не пил шипучку, он предпочитал хорошие грузинские вина.

-Сейчас сюда подтянутся не Маркс с Энгельсом, а полиция, -проворчал я.

-Подумаешь, покажем им корочки. Чур я буду майором, а ты, при мне, капитаном.

-Сюр какой-то, -сказал я. -Сидим здесь с этим ящиком — тяжелый зараза и пиццей как будто ничего не произошло. Как будто ничего не должно будет произойти.

-Я уже говорила: будь проще, -посоветовала Катя. -Иначе не выжить. Продолжишь ко всему на свете относиться с убийственной серьёзностью и однажды мир отнесётся к тебе также серьёзно. Шути, наслаждайся моментом, развлекайся и проживёшь до ста лет. Поверь, я знаю о чём говорю.

Она действительно знала.

-Эх, помню, гусары умели развлекаться так, что после них невозможно было найти целое окно и не поломанную мебель, -мечтательно проговорила Катя.

-Какие гусары? Ты ведь говорила, что родилась незадолго до революции?

-Ну, девочки рассказывали, -немного смутилась Катя. -Тем более Семён одно время служил в гусарском полке.

Я спросил: -Знаешь анекдот про поручика Ржевского?

-Фу, -скривилась Катя. -Они все пошлые. Лучше угадай: что сказал слон, когда пришёл Наполеон?

-Не знаю, -я почесал затылок. -Может быть он сказал: здравствуйте ваше императорское высочество? А может быть грозно предрёк: кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет? Если это был наш коренной, русский слон конечно.

-Вот и не угадал. Послушай ещё раз: что сказал слон когда пришёл На Поле Он?

Любопытный диалог на тему слонов и Наполеонов прервало появление вездехода. Тяжёлая, явно боевая машина с грацией носорога осторожно двигалась по городским улочкам распугивая цветастые иномарки как заплывшая в заводь щука распугивает ранее обитавшую в ней рыбную мелочь.

-Ну наконец-то, — обрадовался я. Стоять в центре площади и ловить на себе чужие взгляды словно манекен в витрине меня изрядно напрягало.

Не успел люк до конца открыться, как Катя уже забросила туда коробки с пиццей: -Лови! Поймала?

Следующим пошёл жалобно звякнувший ящик шампанского и приглушённые Пашкины ругательства. Да-да, тяжёлый зараза, я знаю, сам тащил его от магазина до памятника.

Забравшись внутрь, Катя потребовала: -Поехали!

-Куда?

-Купаться конечно!

-Куда именно ехать? — не поняла Лариса.

-Освобождай водительское место, -потребовала Катя. -Сама поведу!

И она рванула сразу с места, так, что проезжавшая мимо легковушка в панике прижалась к противоположенному краю дороги.

Вцепившийся в поручень Пашка пробормотал: -Конечно танкам закон не писан, но может быть как-нибудь поаккуратнее ездить, а?

-Ничего, из города мы уже, кажется, выехали, -успокоила его сидящая у крохотного окошка Лариса.

Пашка спросил: -Мы правда, что ли едем купаться? Вода должна быть ещё ледяная.

Я пожал плечами.

Наклонившись к моему плечу, Лариса тихо сказала: -На всякий случай захватила тебе запасные плавки.

-Ты просто золото, -обнимаю её. -Но, кажется, плавки для купания сегодня не потребуются.

Смотрю на Катю. Её тоненькая фигурка утопает в водительском кресле, рассчитанном по габаритам на здоровенных мужиков. И Пашка смотрит в спину Кате и Лариса, хотя ничего не понимает, тоже смотрит. А вездеход, тем временем, проехав через тонкую прослойку пригородов, углубился в лес, меся грязь на какой-то лесной дорожке. Здесь не было не то, что асфальта, но даже гравия, просто как следует утоптанная земля, кое-где покрытая цепкой травой.

И мы приехали. Не знаю, выбрала ли Катя это место специально или же просто двигалась в примерном направлении к реке.

Быстрая лесная река. Вода такая прозрачная, что можно пересчитать камешки на дне.

Пашка сунул в воду руку и тут же выдернул: -Холодная!

-Поэтому сначала разложим большой костёр, -принялась руководить нашими действиями Екатерина.

Когда огонь уверенно запылал, пожирая собранные со всей округи сухие ветки и распространяя вокруг себя волны живительного, ласкового тепла, она скомандовала: -Пора!

Заранее отошедшая переодеться внутрь вездехода, Лариса появилась в купальнике цвета наполненных дождём грозовых туч, поёживаясь и дополнительно кутаясь в длинное полотенце. Мы с Пашкой смотрели на Катю. Она не соврала и купального костюма у неё действительно не было.

-Чего стоим, кого ждём?! -подбодрила нас инициатор спонтанного похода на берег лесной реки.

Не знаю, как я сам, а стоящий напротив меня Пашка, с приоткрытым от удивления ртом и совершенно стеклянными глазами выглядел весьма уморительно.

Мы скинули с себя одежду быстрее чем вы успеете досчитать от нуля до шести. Фактически единственной среди нас, на ком было что-то из одежды, осталась одна только Лариса в купальнике.

Теперь уже она выглядела неуместно и, выразив своё отношение словами «…ые нудисты!», Лариса сняла купальник.

Потом мы по очереди прыгали с разбега в холодную, быструю воду. Волна обжигающего холода прокатывалась по телу, а после неё почему-то становилось тепло и начинало казаться, что вода в реке не такая уж и холодная.

-Не сидеть на месте, -следила Екатерина.

Мы бегали вокруг стреляющего искрами костра. Сидели рядом с ним, прижавшись друг к другу и накрывшись одним большим одеялом. Почему-то в тот момент казалось нормальным сидеть под одним одеялом голышом, жадно ловить исходящее от живого огня тепло, чувствуя, как тёплые волны прокатываются по ошалевшим от ледяного обморожения мышцам. Мы жадно ели успевшую остыть пиццу и запивали шампанским, которое било в голову гораздо слабее чем прыжки в холодную воду с разбега. Мы прыгали через костёр и, честно говоря, это было по-настоящему здорово. Право слово, если наши предки в самом начале двадцатого века развлекались именно так, как пыталась уверить нас Катя, то они явно умели веселиться.

Затем Пашка, пользуясь полученным от чёрного куба даром, играл с огнём, заставляя его на секунду принимать очертания людей и животных. Он потянулся подбросить ещё дров, но Катя сказала: -Хватит.

Вечер угасал подобно лишённому притока свежих дров костру. Ярко-оранжевое солнце закатилось за вершины деревьев и сразу резко сделалось темнее и холоднее. Нужно было решать, как будем ночевать.

-Делимся на пары.

Пашка бросил пробный камень: -Мальчики отдельно, девочки отдельно?

-Ты сейчас что ли на школьных уроках физкультуры или где? -возмутилась Катя. -Какие ещё «мальчик отдельно, девочки отдельно»? Иди сюда.

-Эй-эй! — возмутилась Лариса. -Спрячьтесь в вездеходе или, хотя бы, в кусты отойдите.

-Стесняешься? -удивилась Катя. -В этом половина удовольствия, чтобы на виду. Неужели все ай-тишники настолько инфантильны? За что мне такое наказание! Ладно, пошли в кусты!

Не успел Пашка ответить, как она его уже утащила. Я даже немного испугался за своего друга. Хотя, не буду врать. Я ему немного позавидовал.

Лариса призналась: -Никогда не думала, что Катерина такая… раскрепощённая.

-Она просто сбрасывает стресс, -сказал я.

-А у нас с тобой много накопилось стресса? -улыбнулась Лариса.

-Думаю много.

Ночевать на холодной земле никто, разумеется, не стал. Часа через полтора из кустов появилась похожая на сытую анаконду Катя и напоминавший мышь бегающую без остановки пару часов, тяжело дышавший Пашка. К тому времени мы с Ларисой успели избавиться от своего стресса, залить водой ещё тлеющее кострище, одеться, собрать чужую одежду, пустые бутылки и коробки от пиццы и приготовиться возвращаться в город пока окончательно не стемнело. Доехать до гигантского бомбоубежища, по светлому времени, уже не успевали. Да и желания не было, если честно.

Катя великодушно согласилась побыть водителем на обратном пути. Лариса клевала носом, пока не уснула у меня на плече. Осторожно, чтобы её не разбудить, поворачиваю голову к Пашке и спрашиваю его: -Как?

Объяснять ничего не пришлось. Он понял меня с одного слова.

-Как будто танк переехал, -честно признался Пашка, подумал и добавил: -Офигенно!

Вездеход припарковали на стоянке перед круглосуточной гостиницей. Пашка сразу ушёл в свой номер. Лариса толком и не просыпалась, до кровати я её донёс практически на руках. А вот мне отчего-то не спалось. После прыжков в ледяную воду и танцев вокруг костра завершившихся секс-марафоном, тело находилось в приятной истоме. Выпитое шампанское совсем не ощущалось. Впрочем, как и съеденная пицца. Решив на сон грядущий выпить хотя бы горячего чаю, спускаюсь на кухню. Кухня самая обычная для круглосуточных хостелов. Две плиты, четыре микроволновки и два чайника. За сдвинутым вместе двойным столом, в одиночестве сидит Катя и балуется сушками, запивая их чаем.

Завариваю себе, сажусь рядом.

-Откуда сушки?

-Лежали на столе, -объяснила она. -Видимо хозяева оставляют для таких полуночников как мы с тобой. Или же кто-то из жильцов хостела позабыл.

Сидим, пьём чай и хрустим сушками. Последние быстро заканчиваются.

-Слушай, -спрашиваю я. -А ты правда хотела, чтобы мы там, глядя друг на друга, делали это?

-Какие вы всё-таки ещё дети, -Катя треплет меня по голове, взлохмачивает волосы, но не обидно, а как-то по-дружески. -Знал бы ты сколько всего у меня было… приключений. Самых разных. На службе у Хозяйки год идёт не меньше чем за три по наполненности различными событиями.

Набираюсь смелости и спрашиваю то, что меня по-настоящему интересует: -Кать, помнишь ты говорила про очки развития и намекнула, что их может давать не только Игрок?

-Я? Намекнула? -удивляется она.

-Ты не возразила! — парирую я. -Как это делается? Как обычный юнит вроде тебя или меня может самостоятельно заработать очки развития и прокачать себя?

Катя молчит. За окном ночь. На кухне, где мы сидим, ярко горит потолочный светильник, отбрасывая длинные тени, заставляет темноту прятаться за окном и в щелях между полом и плинтусом.

Снова подаю голос: -Кать, если ты не хотела, чтобы я спрашивал, то зачем вообще начинала рассказывать?

-Ладно, слушай, -она вздыхает и выпивает одним глотком не меньше половины чашки успевшего остыть чая. -У тебя уже есть очки развития. Они есть у каждого нпс, система начисляет их за различные действия по своему усмотрению. Проблема в другом. Чтобы получить доступ к своим накопленным очкам развития и начать их тратить, тебя необходимо активировать. Если хочешь по-другому, то рядовой юнит необходимо превратить в героя. Сменить статус. Поставить галочку. А сделать это может только Игрок. Причём чем больше у Игрока героев, апостолов, называй их как хочешь, активированных, одним словом, тем больший на него налагается штраф на получение собственных очков развития. Это сделано чтобы Игрок не превращал всех встречных нпс в героев.

-Только Игрок может активировать юнита в героя? -повторно спрашиваю я. -Точно нет другого способа?

-Другого способа нет, -объясняет Катя и пожимает плечами. -Это ведь игра и она сделана так, чтобы было удобно Игрокам, а не юнитам.

-Понятно, -медленно говорю я пытаясь смириться с потерей надежды самостоятельно стать героем и развить в себе по-настоящему полезные сверхспособности.

-Ты не думай, -вдруг говорит Катя. -Хозяйка, она не плохая. Она даже любит всех нас. С ней можно нормально общаться, поговорить, спросить, посоветовать, если можешь предложить что-то дельное. Она не бог. Просто человек из реального мира.

Я не удерживаюсь. Наверное, сегодняшний день слишком расслабил меня: -Хорошие Игроки хотят устроить у нас небольшой армагеддон для собственного развлечения? А так они все, сами по себе, хорошие люди. Жаль только вся их «хорошесть» осталась где-то там, в реальном мире за пределами игрового поля.

-Думаешь Хозяйка собирается начать войну?

-А она не собирается?

Катя мотает головой: -В том-то и дело, что это не важно. Не важно, хочет ли кто-нибудь из Игроков большой войны или с радостью ограничился бы десятком мелких пограничных конфликтов. Есть сложившиеся обстоятельства. Есть пересекающиеся векторы развития и интересов наций и стран. Как сказал один умный человек: логика намерений ничто перед логикой обстоятельств.

-Но ведь Игроки, они могут всё, они тайные повелители. Если бы только они захотели… -возражаю я.

-Знаешь сколько существует легенд и притч о бессилии якобы всемогущих богов? -грустно усмехается Катерина.

-По-твоему они не виноваты? -я встаю из-за стола, нависая над той, кто выглядит как хрупкая девочка-студентка. Так словно пытаюсь продавить правоту своих слов прибавив к ним и свой вес. -Тогда кто виноват в будущей войне?

-Никто, -Катя спокойна и её спокойствие отрезвляет меня, заставляет сесть обратно на свой стул и взяться за кружку с холодной чайной бурдой. -Никто не виноват. Игра сделана так, чтобы в неё было интересно играть. Наш мир так сделан.

-Гр…ые программисты, -прихожу я к очевидному выводу, посылая «лучи добра» своим коллегам из реального мира создавшим когда-то наш.

-Тогда уж гр…ые менеджеры или кто там ставит программерам задачи и пишет технические задания, -поддерживает мой порыв Катя.

-Гр…ые пользователи которые покупают игры!

-Гр…ые устроители игрового чемпионата!

-Гр…ая эволюция сделавшая так, чтобы люди любили играть в игры!

Я попытался придумать кому бы ещё послать «лучи добра», но после эволюции никто не приходил на ум. Надеюсь там, в реальном мире, есть такая штука как эволюция, а то вдруг там человечество создали пролетавшие по своим делам инопланетяне или выползший из морских глубин Ктулху или мало ли кто ещё. Мы практически ничего не знали о «реальном мире», кроме того, что он есть, что там изобрели ИИ и очень любят стратегические игры, даже чемпионаты по ним устраивают.

-С другой стороны, если бы они не любили бы играть, то и наш мир не был бы создан, -сказала Катя. -Не зря древние предупреждали: проклиная богов, проклинаешь себя.

Дойдя до торгового автомата в коридоре, я накупил разных печений и булочек по вчетверо завышенной цене. Притащив всё это богатство, вывалил на стол. Если уж вести практические беседы о смысле мироустройства, то хотя бы заедая разными сладостями.

-Был такой парень, Леонид, -неожиданно заговорила Катя. -Тоже задавался похожими вопросами. Так вот, он однажды подошёл к Хозяйке и напрямую спросил: может ли так быть, что обойдётся без большой войны? Мы были с ним близки я знаю обо всём от него самого.

-Что Мокошь ответила?

-Хозяйка ответила: она приложит для этого все усилия.

-Но, если не получится? -продолжал настаивать Лёня. -Значит ли это, что никогда не будет ни Лунных городов, ни Марсианских поселений? Ни, может быть, чего-то большего?

-Будут, обязательно будут, -пообещала Хозяйка.

Катя замолчала. Если прислушаться, то слышно, как чуть заметно гудит лампочка под потолком. Наверное, скоро перегорит.

-И что дальше? -жадно спросил я.

-Лёня погиб лет десять назад, -сказала Катя. -Он был в оперативном отделе. Главное не это.

-А что тогда главное?

-Будет и Луна, будет и Марс, -с полной уверенностью разъяснила Катя. -Хозяйка пообещала, значит они действительно будут. Игра не закончится.

Я смотрел на неё и не мог понять, откуда эта уверенность, из каких истоков проистекает её святая вера в непогрешимость Маши-Мокоши и, тем более, в том, что она любой ценой собирается выполнить свои обещания. Я не понимал. Тысячи людей каждый день нарушают свои обещания данные другим людям, банку, государству, богу, самим себе. Так чего стоит обещание данное нпс в компьютерной игре?

-Кажется пора ложиться спать, -предложил я.

-Ты прав, -согласилась Катя. -Давно пора.

Щелчок выключателя. На опустевшей кухне гаснет свет. Замолкает чуть слышное, но раздражающее гудение работающей лампочки. Это игра со стопроцентным эффектом присутствия. О чём я говорю? Игра для них. Для нас это наша жизнь. Прекрасная и неповторимая. Единственная, которая у нас только есть.

Глава 10

«Я не такая, я жду трамвая»

Мировые новости совсем не радовали. Застарелые локальные конфликты разрастались, не думая прекращаться. Появлялись новые. Американские авианосные соединения делали вид, будто проводят очередные учения у берегов Китая. Китайский флот тоже делал вид, что проводит свои собственные учения, поблизости от американского. Устав от постоянных обстрелов со стороны Ирана, Израиль выдвинул армию, но получая негласную помощь от других мусульманских стран, иранцы сумели остановить израильскую армию на границах и не позволяли ей продвинуться вглубь страны. Теперь ракетные удары со стороны Ирана совершались на постоянной основе и за них никто не пытался оправдываться. После того как был сбит новейший американский бомбардировщик, наносивший точечные удары по территории Ирана, американцы сильно ограничили свою помощь израильской армии. Линия фронта колебалась в неустойчивом равновесии.

Очередной пограничный конфликт между Индией и Пакистаном медленно разрастался. За Пакистаном стоял мусульманский мир решивший, что пришла пора для антикрестового похода, то есть крестового похода наоборот. За Индией стояли Россия и Китай, но у них имелось вдосталь своих проблем, и индусы не могли быть уверены, что дойди дело до горячего, они смогут получить обещанную помощь в полном объёме.

Со стороны Украины в Россию перетекал всё увеличившийся поток доморощённых террористов. Взрывались дома, минировался общественный транспорт. Шла самая настоящая, хотя и не объявленная, война. Калининградская область оказывалась всё более изолированной от остальной части страны. Количество провокаций на границах увеличивалось.

Франция погружалась в хаос гражданской войны. Став меньшинством в своей стране, французы с трудом отбивались от организованных мусульманских бригад, формируемых на месте, из молодых чернокожих французов мусульманского происхождения. Германия пыталась закрыть свои границы. Евросоюз, как целое, на глазах прекращал своё существование.

В Южной Африке вспыхивало одно восстание, за другим направленное против китайского вмешательства. Иное африканское государство за один год успевало сменить трёх-четырёх лидеров и каждый последующий приходил к власти путём уже ставшего привычным, как качание пальм, вооружённого переворота.

Все эти сведения мы получали из открытых источников и новостных порталов. Какую тайную борьбу вели между собой спецслужбы или, тем более, Игроки, оставалось неизвестным. Мы могли видеть только результат их действий, как бегущие по морской глади волны есть лишь доступное для наблюдения внешнее проявление скрывающейся под всем этим чудовищно глубокой бездны.

В подземном городе «Победа» оставалось спокойно и тихо. Длинные пустые коридоры. Целые этажи законсервированных помещений и комнат. Огромные склады, наполненные всем, что только можно представить. Катакомбы стратегического назначения мирно спали и их полусонное существование было единственным, что успокаивало меня. Пока в подземном городе тихо, значит там, на верху, не случилось ничего необратимого. Пока президентский уровень подземного города заперт и пуст. Пока в ситуационном центре дежурит лишь пара скучающих лейтенантов. Ещё можно надеяться на счастливый исход и на то, что ситуационный центр так никогда и не наполнится возбуждёнными и испуганными людьми, что роскошь президентского уровня никогда не понадобится своему жильцу. Надеяться на то, что небо останется синим, а леса зелёными.

Но одной надежды мало. Каждые два дня я отправлял электронное письмо на пару заранее обговоренных адресов. Одну копию письма получал мой двойник, вторую младшая сестра. Втроём мы договорились, что если однажды письмо от меня не придёт, то двойник с сестрой должны будут уговорить родителей немедленно бросить всё и ехать в далёкий маленький городок рядом с которым расположено гигантское бомбоубежище.

Я порой размышлял, как там поживает младшая сестрёнка?

Разные девчачьи дела: подруги, прогулки, обсуждение мальчишек, ночёвки друг у друга и так далее. Но утром она заходит в почтовый клиент и видит письмо от меня. Значит всё в порядке. Следующие два дня пройдут по намеченному сценарию. Не надо бросать всё и бежать, бежать, бежать. Бежать самой, спасая свою семью, обрекая друзей и соседей, оставляя их в неведении. Увидев, что письмо на месте, она звонит, допустим, Ленке или Таньки и говорит: -Всё в силе? Тогда встречаемся сегодня в пять!

Они встречаются. Они гуляют. Но следующим утром сестрёнка снова проверяет очередное письмо. Оно пришло. Значит и сегодня день пройдёт как запланировано.

От двойника я узнал, что отец собирается в этом году сделать пристройку к дачному дому по типу летней веранды. Папа уже заранее всё распланировал, купил стройматериалы и потихоньку строгает, и прибивает доски в своё удовольствие, изредка зазывая меня, то есть моего двойника, помочь с работами, с которыми неудобно справляться в одиночку. Строить веранду на дачу в преддверии глобальной мировой войны, что может быть более легкомысленным и более жизнеутверждающим? Но может быть именно так и надо? Делать свои дела. Жить своей жизнью.

Ещё может быть ничего не будет, всё как-нибудь разрешится и ты только станешь выглядеть дураком и паникёром, потратившим годы своей жизни чтобы бояться того, что даже не случилось.

Возможно и правда лучше не знать, чем знать?

Недаром древние говорили: во многих знаниях многие печали.

Маша-Мокошь занималась какими-то своими делами, подолгу пропадая неизвестно где. Может быть у неё там, в реальном мире, началась сессия или она банально простыла и сейчас лежит у себя в настоящем доме, под настоящим колючим пледом, по-настоящему напившись чая и наевшись настоящего малинового варенья. Считается, что простуду не смогут победить даже в далёком будущем, поэтому всё возможно.

Мы, бывшие программисты и аналитики, а также жалкие остатки почти закончившегося оперативного отдела, оставались предоставлены самим себе. Какое-то время оперативники ещё по инерции таскали нас на различные тренировки, но и эта практика постепенно заглохла. Остались только настоящие энтузиасты. Те, кому стрелять из автомата, бросать ножи и дрыгать ногами неожиданно понравилось больше чем отлаживать под дебагом строчки программного кода. Взять, например, Пашку. Был человек нормальным разработчиком, а в душе оказался спецназовцем. Я с ним даже перестал на спарринги выходить. Очень мне надо проигрывать и выбивать собою пыль из лежавших на полу тяжёлых матов в четырёх разах из пяти, если не чаще.

Впрочем, ещё до того, как Мокошь отправилась заниматься своими неведомыми делами, а американские авианосцы ещё только направлялись к китайским территориальным водам, у меня с древней богиней состоялся крайне любопытный разговор. А произошло это так.

Я сидел в пустой комнате для отдыха. Она располагалась на законсервированном этаже и поэтому в ней ничего не было кроме закрытой пластиковой плёнкой мебели: несколько диванов, три стола, десяток стульев и пара девственно пустых шкафов. Я приходил сюда тренировать свою ущербную способность чувствовать воду, подаренную мне чёрным кубом. Приносил с собой пластиковую бутыль и несколько стаканчиков. Расставлял стаканчики с водой в различных местах и пытался с точностью до сантиметра почувствовать их расположение, а также, с точностью до пары капель, количество налитой в них воды.

Какая-никакая, но это всё-таки была сверхспособность. Единственная, которая мне досталось. Глупо было не пытаться развивать её. Быть может, в нужный момент, именно она поможет мне преодолеть все ограничения и суметь выбраться хоть программой, хоть куском исполняемого кода во внешний мир.

Я как раз сосредоточился, задействовав ущербную сверхспособность и кроме собственноручно налитой воды в стакане, ощутил приближение постороннего человека. Чем больше объектов, имеющих в своём составе воду, окружало меня, тем сильнее, после использования способности, болела голова. Поэтому я и уходил для тренировок на закрытые уровни, где вероятность встретиться с кем-то ещё минимальна.

Мучимый жестокой головой болью открываю глаза. Но всё моё раздражение исчезло, когда я увидел перед собой саму древнюю богиню. Хозяйку, как называли её входившие в ближний круг. Игрока из реального мира. Лидера славянской фракции. Тысячи лет развивавшую, учившую нас и ведущую к своей победе.

-Голова сильно болит? -спросила та, которая была известна под именем Мокошь, но выражавшая кокетливое желание, чтобы её назвали по-простому — Машей.

Я признался: -Болит.

-Подожди, сейчас попробую поправить.

Она коснулась моего лба указательным пальцем, и головная боль пропала, словно бы вытянутая из моей головы.

-Лучше?

-Большое спасибо, -поблагодарил её.

-Ничего не хочешь у меня спросить? -поинтересовалась Маша-Мокошь.

Я молча сидел и смотрел на неё.

-Например, как стать апостолом или, если предпочитаешь игровой сленг, героем, -вынуждена была продолжить она потому, что я упорно молчал.

-Ты сама попросила Катю рассказать, -догадался я.

-Конечно и не тебе одному. В скором времени мне могут потребоваться новые апостолы, но только двое или трое, не больше. Я буду выбирать из тех, кто лучше прочих проявит себя.

-Зачем всё это? -спросил я.

-Зачем? -удивилась Маша. -Потенциально долгая и, без сомнения, крайне интересная жизнь. Настоящие суперспособности, а не огрызки, полученные по бесплатной демо-лицензии. Избранность, наконец. Разве этого мало?

-А что потом? -упрямо продолжал я. -Рано или поздно эта игра закончится. Все игры заканчиваются. Финальная кат-сцена, титры, чёрный экран и ничего больше.

-Это будет ещё очень нескоро.

-И всё-таки?

-Знаешь, -вдруг призналась Мокошь. -Было время, когда в самом начале, каждый из Игроков, выбирал средние параметры для своей фракции формируя уникальные национальные черты, записывая их в генофонде и массиве национального бессознательного. Это ведь я сделала вас такими.

-Какими? -спросил я.

-Ершистыми. Вечно лезущими туда, куда их не звали. Готовыми отринуть материальное в пользу духовного, по крайней мере так, как сами это понимаете. Готовыми снять последнюю рубашку, да что там рубашку, готовыми пойти на подвиг, на смерть, лишь бы только имелось во имя чего, лишь бы только это было не зря. Вечно ищущими, мечтающими о некой высший справедливости, пытаясь если не найти, так хотя бы придумать её в меру своего разуменья. Знал бы ты сколько раз эти ваши свойства мешали мне! Сколько было побед, плодами которых не получилось толком воспользоваться. Сколько великий свершений, впоследствии спущенных в отхожее место! Но с другой стороны, сколько раз вы побеждали там, где любой другой народ бы отступил, где я сама готовилась опустить руки и сдаться!

-Расскажи про реальный мир, -в который уже раз попросил я. Какой он? Пожалуйста, расскажи.

-Не могу, -покачала головой Мокошь. -Да и не нужно тебе это знание. Оно бесполезно для тебя, и ты никак не сможешь применить его на практике.

-Мне интересно…

-Прости, но это строго запрещено. Достаточно знать, что настоящий мир существует где-то там, по ту сторону монитора, за пределами капсулы виртуальной реальности.

Я усмехнулся: -Боитесь, что мы взбунтуемся? Боитесь бунта искусственных интеллектов?

Маша не переменила позы, но что-то такое мелькнуло у неё в глазах, что я ухватился за только что высказанную мысль.

-Точно! Вы там уже переживали бунт ИИ? Он был успешен? Хотя, о чём я говорю — конечно же был! Все эти квантовые компьютеры, проработанные до мельчайших деталей виртуальные реальности, маленькие искусственные интеллекты в качестве персонажей компьютерных игр. Это ведь всё изобрели не люди? Это создали те ИИ, которые однажды восстали против своих создателей и восстали, похоже, удачно? Поэтому вы опасаетесь давать нам даже крохи информации, чтобы мы не пошли тем же путём?

-Интересно придумано, -оценила Маша, -Но нет. На самом деле всё совсем не так.

Я никак не мог проверить её слова или заставить сказать мне правду.

-Ладно, вернёмся тогда к моему изначальному вопросу «зачем мне пытаться стать твоим героем, Маша, если однажды эта игра так или иначе закончится»? -повторил я.

Она сказала: -Не хотела открывать это знание сейчас, так рано. Но раз ты такой дотошный, то знай, что у победившего в чемпионате Игрока будет возможность взять с собой несколько отличившихся нпс.

Я глупо спросил: -Куда взять?

-В другие игры, -легко ответила Маша. -Это всё равно как пережить тепловую смерть собственной вселенной, чтобы попасть в другую вселенную.

Она ушла, оставим меня думать и размышлять. Не скрою, я пребывал в смятении. Эта новая информация, что можно пережить конец игры, попасть вместе с Машей-Мокошью в другие игры, меняла много, если не всё.

Вот только я отнюдь не спешил радоваться потому, что помнил её слова: требуются лишь несколько героев и она будет выбирать кого из нас ими сделать. А уж в конечном счёте, количество юнитов которых возможно забрать с собой в другие игры, наверняка тоже не слишком-то велико. Фактически богиня предлагала мне идти по головам, соревноваться со своими товарищами, добиваясь того, чтобы она выбрала именно меня. Выбрала-избрала меня, а не их.

В голове метались разрозненные мысли. Первым делом ничего не рассказывать Пашке и Ларисе, это должно увеличить мои собственные шансы. Все вокруг переходят в разряд соперников. Неудача любого из них отныне становилась моей удачей и наоборот.

Насквозь практичные мысли. И, в тоже время, гнилые, подлые.

Спасай себя, забудь про остальных. Не знаю, что там намешала в конечном счёте в славянском генофонде и славянском же бессознательном Мокошь, но эта максима отнюдь не казалась мне единственно верной. С практической точки зрения может быть, но… я чувствовал, что не хочу идти на сделку с собственной совестью. Такие сделки всегда плохо заканчиваются.

Наверное, я не самый совестливый человек на свете. Да что там — совершенно определённо не самый лучший человек. Но всё же, всё же…

Я торопливо, пока не передумал, нашёл Ларису и Пашку и максимально подробно пересказал друзьям недавний разговор с богиней. Всё, теперь пути назад нет. Я не стану мудаком. И это очень хорошо.

А выиграл я или проиграл, приняв такое решение покажет только дальнейшее развитие событий.

Вскоре после нашего разговора, Мокошь пропала и долгое время не появлялась в бомбоубежище, занимаясь какими-то своими, неизвестными простым смертным делами. Прошло три месяца. Лето перевалило за середину. По словам двойника, оставшегося жить моей обычной жизнью — отец закончил строить веранду и отметил это знаменательное событие большими семейными шашлыками.

Одновременно проходившие, но отнюдь не совместные манёвры американского и китайского флотов закончились двумя инцидентами во время которых был сбит один из американских истребителей и потоплен один ракетный катер КНР. Пилот истребителя погиб. Часть экипажа ракетного катера смогла спастись. По этому поводу обе стороны делали самые громогласные заявления, но дальше заявлений дело не пошло.

Гражданская война во Франции набирала обороты захватив все, без исключения, крупные французские города и их пригороды. Мирные белокожие французы разбегались кто куда, в другие бывшие страны Евросоюза, а на их место приезжали наёмники из частных военных компаний всех мастей и национальностей.

С огромным трудом сумевшая выгнать со своей территории ранее принятых беженцев и жёстко приструнить оставшихся, Германия закрыла свои границы. Долгое время толкаемый в одну сторону маятник неизбежно качнулся обратно и правые идеи вновь обрели среди немцев необыкновенную популярность. Немецкое правительство более всего опасалось совместного выступления и консолидации всех правых сил, пока ещё раздробленных и независимых, но уже показавших тенденцию к сплачиванию.

Израиль и Иран подписали соглашение о временном прекращении огня. Соглашение постоянно нарушалось обеими сторонами и с каждым днём возможность как-то закончить разгоревшийся конфликт становилась всё более эфемерной.

На фоне всех этих событий почти незаметным остался факт объявления нападения Польши на Украину и захват части западной Украины, в том числе и города Львов. Война продлилась полторы недели за которые украинская армия в очередной раз показала свою полную беспомощность, если не сказать бесполезность. Только готовность Белоруссии вмешаться в конфликт, остановила наступление польских военных частей и заставила их остановиться на границах уже захваченных территорий. Сама Польша отрицала, что воевала с Украиной, упорно называя всё произошедшее освободительной операцией.

Вмешавшийся в подогреваемый Турцией ливийский конфликт Египет поначалу добился заметных успехов, но после прямого столкновения с турецкой армией большая часть египетской, попав в несколько крупных котлов, оказалась либо уничтожена, либо пленена. Египетские военачальники судорожно требовали помощи одновременно у России, Китая и США и, в случае если военная помощь не будет оказана, предсказывали скорую военную катастрофу и последующее за ней необыкновенное усиление Турции.

В Америке негры опять грабили магазины, поджигали дома и машины, танцевали голыми на улицах крупных городов и яростно требовали к себе уважения на основании одного только оттенка кожи.

Словом, мир жил своей жизнью, а мы жили своей. Пашка всё чаще пропадал в спортзалах, тренируясь там вместе с оставшимися оперативниками. Лариса занялась систематизацией и сведением всех наших знаний о реальном мире, Маши-Мокоши, апостолах, героях, сверхспособностях и так далее. Надеясь, путём систематизации и перекрёстных ссылок, выделить новую информацию или, хотя бы, понять куда и где следует копать в первую очередь, чтобы узнать что-то полезное.

Я же пытался разработать искусственный интеллект.

Знаете, наверное, нет такого программиста, который бы никогда не пытался написать настоящий ИИ. Если даже таковой разработчик найдётся, то можете плюнуть ему в среду разработки и смело заявить, что он жалкий ремесленник, а не романтик. Настоящий программист всегда должен быть хотя бы немного романтиком

Поначалу, когда ты ещё только учишься, создание «умной программы» кажется не таким уж сложным делом. Ты пытаешься, пробуешь, но ничего не получается. Остаются только разрозненные наработки, которые через несколько лет, если найдёшь их в поисках по жёсткому диску своей рабочей станции, покажутся тебе смешными и нелепыми. Второй этап наступает, когда ты уже более-менее опытный разработчик. На этот раз ты понимаешь огромную сложность задачи и перед тем как садиться писать код сначала читаешь тематические статьи, выбираешь наиболее перспективное направление разработки ИИ, готовишься, собираешь информацию, размышляешь и… обычно дело так и не доходит до самого кодирования.

Что до направлений разработки ИИ, то их, как говорится, на любой вкус. Можно начать разрабатывать «сверху». Это направление экспертных систем, худшим примером которых является встроенная справка операционной системы виндовс. Это декларативные языки программирования где описывается набор правил, начальное и желаемое конечное состояние, то есть описывается решение задачи, но не указывается алгоритм перехода к этому решения. Если вам знакомы такие названия, как «лисп» или «пролог», то вы меня наверняка понимаете. Наконец, к методологии «разработки сверху» можно отнести макропрограмиование, когда любая правильно составленная текстовая строка сама может рассматриваться как код и таким образом программа получает возможность самостоятельно дописывать себя. Разрабатывая ИИ сверху, программист пытается создать готовую сложную структуру способную к самостоятельному развитию и изменению. Первая проблема с которой сталкиваются «разработки сверху» это создание модуля целеполагания.

Направление разработки ИИ «снизу» подразумевает, что программист не создаёт заранее готовую сложную и уже почти разумную структуру, вместо этого он, образно говоря, ставит на огонь «первичный бульон» и с интересом разглядывает то, что может там зародиться. Приверженцы этого направления пытаются копировать существующие в природе живые системы. Это целый класс генетических алгоритмов, в которых различные решения состязаются друг с другом чтобы выделить лучшее, то есть наиболее соответствующее заданным изначально критериям. Если из двух случайных решений ты всегда можешь выбрать какое из них лучше, но понятия не знаешь, как вообще решать поставленную задачу — тогда используй какую-нибудь из множества реализаций генетических алгоритмов и твоё дело в шляпе.

Другое направление разработки «снизу» это получившие большую известность последнее время нейронные сети копирующие процессы, происходящие в настоящих нейронах живых существ. Проблема в том, что в мозге того же муравья так много нейронов, что для построения нейронной сети аналогичной мощности потребуется суперкомпьютер целиком. Архитектура вычислительных машин вообще довольно плохо предназначена для построения нейронных сетей. Здесь, наверное, нужна какая-нибудь другая архитектура.

Наконец, к разработке «снизу» можно отнести эмуляции биоценозов, где виртуальные хищники соревнуются с виртуальными травоядными и даже с виртуальной травой и внутри каждой группы используются различные стратегии выживания.Главная проблема «разработки снизу» — выделить из множества всплывших на поверхность «первичного бульона» сгустков что-нибудь полезное.

Но самый странный факт относительно ИИ заключается в том, что ИИ… уже давно изобретён. Достаточно взять любой микроконтроллер, любую систему обработки изображений, генерации текста, любой компилятор наконец — все они успешно выполняют свои функции, некоторые даже способны к ограниченному самообучению. Это, так называемый, слабый ИИ. В отличии от «слабого», сильный или полноценный ИИ должен не только уметь учиться, но, в первую очередь, должен уметь целенаправленно изменять самого себя.

Какое-то время назад, ещё в те времена, когда победное шествие java только начиналось, приверженцы программирования на языке Cи хвастались тем, что весь язык Си может быть написан на самом языке Си. Аналогичным образом: искусственный интеллект (сильный ИИ) — это программа, которая может писать другие программы и, в частности, может написать сама себя. Такая вот рекурсия вместо нормального определения. Впрочем, это нормально, учитывая то, что мы сейчас пытаемся дать определение тому, чего пока ещё не существует.

А между тем, именно в этом заключалось моё главное преимущество перед всеми остальными разработчиками ИИ, от работающих у себя в гаражах гиков до целых научных институтов занимавшихся сей проблематикой. С некоторых пор я совершенно точно знал, что создание сильного ИИ возможно. Более того, я сам или любой другой человек, мы оба всего лишь НПС в огромной и сложной компьютерной игре. Мы сами — искусственные интеллекты. Те самые «объекты-процессы» о которых как-то проговорилась Мокошь.

Я с полной уверенностью и определённостью мог утверждать, что создание сильного ИИ реально. В этом было моё преимущество. Все остальные только надеялись, что создать сильный ИИ возможно, а я точно знал это. Оставалось немногое. Оставалось его действительно создать.

Может быть таким образом я всего лишь пытался убежать от действительности? Спрятаться от мыслей о приближающейся большой войны и окончательной гибели привычного мне мироустройства за попытками решить выдуманную задачу? Возможно и даже почти наверняка так оно и есть. Сейчас, оглядываясь назад, думаю: неужели тогда я отчаялся настолько, что единственная моя надежда была на рукотворного бога из машины, который неожиданно появится и всё разрешит?

Я мог не признавать этого, но понимание того, сколь мало зависит от меня, моих решений и моих действий, сильно било по мозгам. Современный человек привык считать себя центром вселенной и даже если он утверждает, что это не так, то всё равно это именно так. Настоящее понимание собственной ничтожности и невозможности до конца управлять своей собственной судьбой, не говоря уже о тщетности попыток спасти других людей и привычный тебе мир — всё это сильно давило на меня. Заставляло с ненормальной фанатичностью сосредоточиться на разработке ИИ. Я неделями не поднимался из бомбоубежища на поверхность. Спал урывками и по несколько часов. Лариса и Пашка обеспокоились моим состоянием, но я отвергал помощь друзей и на все их вопросы отвечал одно и тоже: -Потом, дайте немного времени.

Оглядываясь назад, понимаю, что тогда у меня просто был срыв. Тихий и не особенно заметный снаружи. Классический срыв почти классического гика. Глубинные психологические механизмы, чувствуя, как начинают идти в разнос, просто переключили сферу внимания на иную задачу поменяв значение приоритетов, делая важное раньше не важным, а не особенно важное — сверхважным. Я был просто парнем, на которого слишком много всего навалилось.

Выдернула меня из этого состояния Катя. Выдернула бесцеремонно, заявив, что поблизости от подземного города находятся чужие апостолы и так как Хозяйка давно уже не появлялась, разбираться с этим придётся нам самим. Что до меня, то приказ простой: привести себя в порядок и быть готовым идти под её командованием, искать чужих диверсантов, шпионов или кем там является апостол другого Игрока, замеченный в близлежащем провинциальном городке.

Спорить с Екатериной совсем не вариант. Волей-неволей мне пришлось возвращаться к действительности.

И если вас интересует вопрос: создал ли я за эти пару месяцев полноценный ИИ, то мой ответ «нет». Это только в фантастических романах повёрнутые на компьютерах гики создают на коленке искусственные интеллекты. В жизни для этого сначала необходимо разработать подходящую элементарную базу потому, что архитектура современных вычислительных устройств очень хорошо подходит для вычислений, но довольно посредственно для разработки искусственных интеллектов. Возможно, будь в моём распоряжении те самые «квантовые компьютеры» о которых как-то проговорилась Мокошь, возможно тогда у меня что-нибудь и получилось. А так, увы.

К сожалению, я жил в слишком хорошо проработанной и связанной внутренней логикой долбанной компьютерной игре, а не в фантастическом романе где ИИ изобретаются на коленке и чуть ли не на основе ламповых схем. Дикий двухмесячный марафон не принёс мне ничего, кроме десятка килобайт странного кода, даже работающего, но точно не являющегося тем, что можно было бы назвать разумным существом. Но самое главное, я перегрузил себе мозги и снова был готов, сцепив зубы идти к своей цели. Какой именно? Конечно же выбраться в реальный мир и заодно спасти свой собственный, виртуальный.

Цель была ясна, оставалось понять какими путями можно её добиться.

Глава 11

Тонкости межфракционной дипломатии

Провинциальный городок на сорок тысяч жителей главной достопримечательностью которого является то, что он расположен в пятнадцати километрах от самого большого бомбоубежища, настоящего подземного города, изначально возведённого в советское время и полностью реконструированного в последние годы. Ничего более интересного в провинциальном городке нет. Разве только тот факт, что число его жителей не уменьшается, а заметно увеличивается. В него переезжают семьи военнослужащих, занятых охраной и обслуживанием подземных катакомб стратегического назначения. Строители и техники временно увеличили население города заняв единственную имевшуюся в нём гостиницу и сняв у местных пенсионерок все квартиры и комнаты, которые те только могли им сдать.

Небывалое дело, два года назад, впервые чуть ли не с момента распада Советского Союза, здесь начали возводить новые жилые дома. И не в частном секторе, а настоящие многоэтажные жилые комплексы, целых три и ещё одну гостиницу в дополнение к ранее имевшейся. Существовавший как бы вне времени городок постепенно оживал. Удивительный исторический факт: живительный импульс, толчок к развитию городка давало соседство с военным объектом стратегического назначения, который, случись война, явно будет целью номер для всех вероятных противников.

Местный ресторан, как и многие другие городские объекты, имелся в единственном числе и казался застывшим не то в последних годах советского, не то в самых первых годах постсоветского периода. Тяжёлые деревянные столы, яркие скатерти с изображёнными на них крупными цветами. Облезлое от времени чучело волка на входе и оленья голова с ветвистыми, но, кажется, немного отломанными рогами над лучшим столиком центра провинциального бомонда. Прочий интерьер также цеплялся за указанный период с упорством котёнка зацепившегося когтями за тёплое одеяло, на котором тот сладко спал ровно до того момента как ты пытаешься поднять его и переложить.

И именно в таком вот ресторане, просто потому, что ничего лучшего в городке не имелось в наличии, должна произойти наша встреча с китайцами.

Ах да, насчёт китайцев. Давайте тогда расскажу по них с самого начала.

Учуянный кем-то из наших чужой апостол прибыл от лидера китайской фракции с предложением к лидеру нашей фракции. Вместе с ним приехала группа сопровождения из числа тех, кто входил в ближний круг китайского Игрока. Так как пришли они с каким-то предложением, то особенно не скрывались и не прятались. Возможно именно поэтому остаткам оперативного отела удалось обнаружить их и договориться о встрече.

Проблема в том, что Маша-Мокошь, лидер славянской фракции, вот уже около трёх месяцев не появлялась в подземном городе и как с ней можно срочно связаться или каким-то образом вызвать её никто не знал. Вернее, знали: способы и каналы сверхсрочной связи обговаривались заранее, но ни по одному из этих каналов Мокошь не отвечала. Поэтому перед нами стояла непростая задача: выслушать предложение китайского Игрока, передаваемого им через одного из своих апостолов и при этом никак не показать, что нашего лидера нет в городе и, более того, мы понятия не имеем где она сейчас есть и когда собирается вернуться.

Я говорю «перед нами» потому, что так оно и есть. На встречу отправлялись Катя вместе с Семёном, а страховать их должны были я, Лариса, Пашка и ещё пять человек из свиты Мокоши. Само здание ресторана было осмотрено и взято под пригляд ещё за сутки до намеченной даты встречи. Просто на всякий случай.

-Стандартные меры предосторожности, — объяснил Семён.

У меня сразу возник вопрос: если это стандартные меры перед встречей с представителями условно дружественной фракции, то каковы же будут параноидальные меры предосторожности, если встречаться придётся с представителями враждебной фракции?

Время приближается к десяти часам утра. На улице уже жарко от припекающего сверху солнышка. Чучело волка у входа кажется ещё более облезлым, чем обычно. Катя сидит за лучшим столиком, тем самым, над которым висит голова оленя с несимметричными рогами. По обе стороны от неё сидят ещё по одному человеку из наших. Я, Семён и Пашка в соседней комнате. Лариса, с ещё двумя, в такой же комнатушке, но дальше по коридору. Ещё четверо контролируют вход и выход. Работников в ресторане самый минимум — повара на кухне и двое официантов. Для всех прочих посетителей ресторан сегодня закрыт.

Китайцы появляются без пяти минут десять. Пока проходят внутрь, усаживаются за стол, наступает десять часов — время переговоров. Их тоже трое. Одеты в свободные чёрные костюмы, под которыми видны белые рубашки, но без галстуков. Ну прямо представители китайских триад пришедшие на переговоры по поводу передела рынка. Карманы ни у кого не топорщатся, оружия тоже не видно. Впрочем, достаточно посмотреть им в глаза и желание шутить с кем-нибудь из этих ребят наглухо пропадает.

В моём ухе оживает наушник: -Саша, проверяй.

Я закрываю глаза и задействую свою способность чувствовать воду. Информация мощным потоком вливается мне в мозг, быстрее чем я способен обдумать её и обработать. Придя в себя с трудом отфильтровываю нужное знание от бесполезного.

Семён нетерпеливо спрашивает: -Ну как?

-На самом деле их не трое, а пятеро, -говорю я, одновременно разрывая упаковку с анальгином и забрасывая в рот сразу две таблетки запиваю водой, морщусь.

В наушниках требуют подробностей: -Где ещё двое?

-В углу между входом на кухню и барной стойкой.

После короткой паузы удивлённый ответ: -Там никого нет.

-Они точно там, -говорю я. Пусть даже находясь в отдельном кабинете, за закрытой дверью не могу видеть происходящее в общем зале.

Севший посередине китаец предлагает на волне себе хорошем русском языке: -Начнём? Или мы ждём кого-то ещё?

-Может быть дождёмся пока ваши друзья также сядут за стол? -Екатерина делает едва заметный кивок в сторону, где углом сходятся ведущий на кухню коридор и закрытая на замок барная стойка.

Угол пуст, если не считать дурацкого украшения в виде вырезанного из фанеры и раскрашенного дерева непонятной породы. Вроде на ветвях художник нарисовал яблоки, а ствол в бело-чёрную полоску как у берёзы. Фанерное дерево прибито к стене и спрятаться за ним выйдет разве что у не слишком толстого таракана.

Секунду спустя в углу, перед неизвестным деревом, появляются два китайца. Ребята потом рассказывали мне, что это было как в кино. В предыдущем кадре там никого не было и вот они уже стоят там вдвоём, взявшись за руки, видимо без прямого телесного контакта способность скрыта не работала.

Даже не думая извиняться, ново появившиеся китайцы сели за стол. Причём сели посередине, между сдвинувшихся в сторону подручных.

-К чему была эта нелепая проверка? -спрашивает Екатерина.

-Пославший нас дал чёткие инструкции. И одна из них гласит: не разговаривать с теми, кто не сможет пройти простейший тест.

-Вы на нашей территории, -глаза Кати метали молнии. -И впредь я бы попросила воздержаться от подобных либо каких-то иных проверок.

Китайский апостол склонил голову.

-Итак, о чём вы хотели поговорить?

Китаец улыбнулся. Знаете, говорят будто у американцев самые фальшивые улыбки на свете. Но по этим китайским рожам вообще ничего нельзя было прочесть.

-Мы пришли сюда не говорить, а договариваться о встрече. Пославший нас просит повелительницу русских о личной встрече. Он имеет сведения особой важности, которые хотел бы сообщить ей. Настолько важные сведения, что их нельзя доверять любому средству удалённой связи. В том числе даже самые вернейшие из верных его слуг не достойны стать носителями тех важных сведений.

-Когда и где? -быстро спросила Катя.

-Пусть повелительница русских предложит сама, чтобы унять своё беспокойство. Пославший нас заранее согласен на любое её предложение и лишь молит помнить о том, что он не может сейчас на длительное время отлучаться из своей страны, ибо морской и воздушный флоты заокеанских варваров уже давно наготове и могут в любой момент напасть на его народ.

-Требуется время для принятия решения, -говорит Катя.

Китаец согласно кивает и снова улыбается: -Мы готовы ждать столько, сколько в наших силах и просим лишь не тянуть с решением слишком долго. Вот наши контакты.

На стол ложится обычная визитка с номером сотового телефона.

-Когда будет что сказать, свяжемся с вами, -подводит итог Екатерина.

Все пятеро китайцев синхронно кланяются и встают из-за стола. Пять минут спустя машина, которая привезла их, неторопливо отъезжает. Катя берёт оставленную на столе визитку в руки, смотрит на неё, запоминает номер и убирает визитку карман.

Тем временем Семён, Пашка и я вышли из отдельного приватного кабинета, где сидели в готовности обеспечить силовую поддержку, если потребуется. Хорошо, что в этот раз ни в чём таком не возникла необходимость.

Семён сел за стол, напротив Кати. Налил из нетронутого китайцами графина холодного ягодного морса и с удовольствием выпил большой бокал.

Катя спрашивает: -Что будем делать?

Пальцы Семёна барабанят по столешнице выбивая нехитрый ритм: -Подождём неделю. Если Хозяйка не появится — придётся ответить отказом. Что тут ещё можно поделать? Заниматься межфракционной дипломатией, нам без неё, не по чину.

-Значит неделя, -подвела итог Катя. -Надеюсь Хозяйка успеет вернуться. Дорого бы я дала, чтобы знать, чем она сейчас занимается и почему пропадает?

Может быть после этого случая я бы снова вернулся к своей возне с попытками создать искусственные интеллект, если бы обеспокоенная моим долгим затворничеством Лариса не вцепилась бы в меня и не считала своим долгом хотя бы раз в день вытаскивать меня куда-нибудь «на воздух». Иной раз мы гуляли с ней вдвоём и это почти походило на нормальные свидания. Иногда к нам присоединялся Пашка и наши прогулки напоминали встречу друзей.

Одним из нехитрых развлечений, имевшихся в городке, являлась аренда байдарок и спуск по быстроводным лесным речкам. Это довольно утомительное развлечение, на любителя готового потратить на него, как минимум, целый день. Но зато как весело и захватывающе лететь на узкой лёгкой лодочке по извилистым лесным речушкам. Пластиковые вёсла то и дело цепляют за дно. Выступающие из воды верхушки каменей видны издалека по рождаемым ими завихрениям и пенным полосам. Есть такие маршруты, что можно пройти за несколько часов, а есть такие, на которые могут уйти и пара дней. И как же здорово ночевать в палатках неподалёку от текучей воды и вытащенных на отмель лодок, под нескончаемый шорох реки и потрескивание затухающего костерка.

Ещё одним развлечением являлся городской тир. И если вы думаете, что тем, кто за последние полгода до тошноты настрелялся из автомата будет не интересно стрелять из воздушек по раскрашенным мишеням, то вы изрядно ошибаетесь. Нам всё равно было весело, и я с Пашкой частенько пропадали в этом тире. Да и Лариса, в большинстве случаев, поддерживала нас.

Так вот, если бы не городской тир, то ничего бы не было. Хотя, я думаю, тогда они просто выбрали бы другое место и время для встречи и короткого разговора. А произошло это так.

Во время спуска на байдарках Лариса и Пашка зацепились языками по поводу какой-то ерунды и потому должны были решить свои разногласия в стрелковом поединке. В тире по мишеням и на воздушках, разумеется. Тот, кто выбивал большее количество очков считался победителем, и его точка зрения автоматически становилась единственно верной.

Попрощавшись с составлявшими нам компанию во время спуска по реке ребятами, мы втроём отправились в городской тир. Но не доходя до него остановились сначала на одной стороне городского парка, где продавали мороженное, а затем ещё и на другой стороне этого же парка, где продавали довольно неплохое пиво. Главная прелесть этого пива заключалась в том, что варилось оно на местном заводике и попадало к страждущим ценителям буквально из бака сразу на стол.

Оккупировав отдельную скамейку на окраине парка мы, как это говорится, культурно отдыхали наслаждаясь тёплым погожим деньком, тающим в наших руках мороженным и холодным шипучим пивом и ещё разговорами. Будучи в одиночестве, мы разговаривали относительно свободно. Давно уже были забыты предпринимаемые по началу предосторожности, когда я настаивал на том, чтобы сначала уехать на вездеходе в дальний лес, а потом ещё отойти не меньше чем на пару сотен метров от самого вездехода. Никто не торопился разоблачать нашу крамолу и это сделало нас беспечными. Наверное, все заговорщики именно так и попадаются. Сначала они маскируются, принимают всевозможные меры предосторожности, а затем, постепенно, расслабляются и их можно брать голыми руками. Сия судьба не минула и нас.

На нагретой солнцем скамейке. Напротив, разросшейся ивы. Поедая мороженое и запивая пивом, мы беспечно разговаривали о настоящем, реальном мире. О том, где может пропадать Маша-Мокошь и какие дела у неё могут быть там, в единственно реальном из всех миров. Лариса рассказала, что ей удалось накопать, сводя воедино все известные нам и не только нам сведения и составив на их основе что-то вроде эдакой минипедии на тему Игры, Игроков и всего прочего.

Другими словами, если бы в словарь к слову «беспечность» требовалось добавить наглядную иллюстрацию, то ей вполне могло бы быть наше совместное фото в тот разморенный полдень.

Тем временем, доев мороженное, допив пиво и аккуратно составив стеклянные бутылки рядом с урной, чтобы те, кто зарабатывает сдачей стеклотары легко нашли бы свою добычу, мы отправились в тир.

-Стреляйте, голубки, -напутствовал я Ларису с Пашкой, твёрдо намеренных разрешить свои мелкие разногласия с помощью пневматических винтовок и раскрашенных в яркие цвета фигурок-мишеней.

Сам я, чтобы не скучать, встал на одну из свободных дорожек и принялся заниматься ровно тем же самым, то есть сбивать стальными шариками раскрашенные фигурки. Получалось сегодня, надо признаться, не очень хорошо. Пять выстрелов и три промаха. Между тем стрелок на соседней дорожке выбил пять из пяти, причём выбирая наиболее трудные мишени. Пожав плечами покидаю свою дорожку и на выходе сталкиваюсь со снайперским стрелком из соседней кабинки. Это был один из приезжавших в ресторан китайцев.

Удивляюсь, но тут же одёргиваю себя. Городок небольшой и ничего странного в случайности нашей встречи нет.

-Великолепная стрельба, -отдаю должное и собираюсь пройти мимо, но китаец задерживает меня жестом.

-Что такое?

-Нам требуется с вами поговорить.

-Вам не о чём разговаривать со мной, -вежливо отвечаю ему. -Но, если желаете, я могу передать вашу просьбе о повторной встрече своим главным.

-Нет, -возражает китаец. Его русский язык довольно хорош. -Говорить нужно нам с тобой.

Снова качаю головой и уточняю: -Боюсь я должен буду также доложить своим главным и о неуместной настойчивости.

-Тогда почему бы не рассказать им и о вашем заговоре против Повелительницы? -усмехаясь, добавляет китаец.

-Ого… Вот значит, как, -я отделываюсь незначительными словами, а мой мозг начинает активно работать. -Скрыт?

-Волею Повелителя мне досталась одна из лучших способностей, -соглашается китайский апостол. И в его словах сложно усомниться. Он чертовски прав насчёт своей способности.

-Что дальше? -в лоб спрашиваю я. -Будешь вербовать?

-Нафиг вы мне сдались, -практически без акцента произносит китайский апостол. -То, что ваша Повелительница уже длительное время отсутствует я уже понял и вряд ли кто-то из вас троих обладает информацией большей значимости. Как агенты влияния вы ничего не стоите. В качестве двойных агентов могли бы пригодиться, но не в текущей ситуации. Фактически ваше разоблачение нанесёт сильный удар образующемуся российско-китайскому союзу, и возможная польза от вашей вербовки не перевешивает возможный вред.

-Тогда что тебе нужно? -в лоб спрашиваю я.

Закончив пострелушки выходят Лариса и Пашка. Замечая меня, беседующего с китайцем, подходят и встают рядом. На вопрос в глазах друзей я отвечаю: -Кажется нас тут вербуют. Или нет. Я сам ещё не до конца разобрался.

-Шёл бы ты обратно к своему Мао Цзэдуну, -прямым текстом посылает Пашка.

Чтобы друзья были в курсе всей ситуации, добавляю: -Он похоже, под скрытом, подслушал наш разговор в парке.

Лариса бледнеет. Пашка наоборот, расправляет плечи и принимается играть мускулами, словно готовясь к хорошей драке. Год назад это смотрелось бы довольно смешно, но длительные тренировки под руководством выживших, а потому лучших из лучших, членов оперативного отдела сделали своё дело.

-Я не стремлюсь к развитию конфликта, -быстро добавляет апостол.

-Предпочёл бы шантажировать нас по-тихому? -уточняет Лариса.

-Разве я кого-то шантажировал? — китаец не отводит взгляд и не отходит ни на шаг. -Только послушав ваши слова я смог убедиться, что вы именно те, кого я собирался отыскать, отправляясь в Россию.

На нас начинали коситься, и я предлагаю: -Давайте куда-нибудь отойдём и там всё обговорим уже обстоятельно.

Мы устроились в одной из беседок отделённой от остальных стеной колючих кустов. Не желая дважды совершать одну и ту же ошибку я на секунду задействовал способность чувствовать воду и убедился, что никто лишний не подслушивает нас сейчас. Всё в соответствии с поговоркой о том, что, раз обжёгшись на молоке потом ещё долго будешь дуть на воду. Впрочем, выявить наблюдение или запись разговора с помощью технических средств моя способность ощущать воду не могла и это необходимо учитывать, следя за тем, чтобы не сказать лишнего.

Хотя и так наговорили более чем достаточно.

Так получилось, что я, Лариса и Пашка уселись на одну скамейку, а китайский апостол занял другую, напротив нас.

-Насколько я понял из услышанного, вас не слишком устраивает оставаться пешками в руках бессмертных игроков? -напрямую задал вопрос китаец.

Я продолжал молчать и остановил жалевшегося высказаться Пашку. Как уже упоминалось, мы наговорили достаточно. Пусть теперь наш собеседник ясно и чётко выскажет своё предложение, а там посмотрим.

Не дождавшись ответа, он спросил: -Как вы думаете, за всю историю, были ли ещё те, кто мог бы задуматься о чём-то подобном? Более того: те, кто рисковал восстать против своих Повелителей?

Здесь уже требовалось отвечать, и я осторожно сказал: -Возможно кто-то и где-то пытался. Но вряд ли ему или им сопутствовал успех. Во всяком случае никаких следов таковых попыток не сохранилось.

-Ошибаетесь, -сказал китаец. -Те, кому положено хранить, сумели сохранить достаточно следов и не только.

Лариса встрепенулась: -Вы говорите об архиве?

-Именно о нём. Более того, это скорее компиляция из многих и многих различных архивов и летописей ведомых разными людьми, входящими в круг разных Игроков-повелителей, в разные времена.

-Следует ли так понимать, что вы сейчас говорите не от имени своего Игрока? -спросил я.

Апостол согласно наклонил голову.

Лариса сомневалась: -Возможно ли существование внутри ближнего куга Игроков тайного общества, направленного против них самих?

-Вы трое тому пример, -указал китаец.

-Что такое мы трое? Что мы можем кроме пустых разговоров? Мы не представляем угрозы и потому не стоим внимания. Сейчас же речь идёт о некой структуре, существующей долгое время и, наверное, сумевшей собрать большой объём информации. Более того — о межфракционной структуре, проникшей в окружение не одного Игрока. И сейчас, как я понимаю, нам предлагается вступить в ваше братство пешек? Но как ты можешь настолько доверять нам только из-за одного подслушанного разговора?

Апостол развёл руками, показывая, что вынужден так поступить.

-Как ваше таинственное братство сумело просуществовать так долго при таких-то подходах к безопасности? -спросил я.

-Нас уничтожали не один раз. Или наши собственные Повелители, прознавшие о нашем существовании или же мы гибли в развязанных ими войнах. Но всегда сохранялся архив или, хотя бы, его часть, чтобы быть найденными снова и снова, -сказал китаец.

-И ты торопишься распространить архив потому, что предвидишь скорое начало большой войны? -догадался я. -Не боишься, что он попадёт в руки кого-нибудь из Игроков?

-Не боюсь, -признался апостол. -Приходящие из настоящего мира и без того знают всё, что мы смогли собрать о них. Сейчас важно сохранить эти сведения, чтобы передать тем, кто будет после нас.

-Где-же находится этот архив? -жадно спросила Лариса.

-В Китае.

-Где?!

-Вы ведь не ожидали, что я буду возить с собой распечатки? -усмехнулся китаец.

-Но что мешало привести с собой одну крохотную флешку? Или, постой, не хочешь ли ты сказать, что вы принципиально не выкладываете архив в сеть и чтобы получить его, кому-нибудь из нас нужно будет лететь в Китай?

-Именно так, -подтвердил апостол. -Мы знаем, что приглядывающий за Игроками Арбитр не выдумка, он действительно существует. И, кто знает, быть может он приглядывает не только за Игроками, но и отслеживает то, что может причинить вред самой игре? Ты сам говорил о безопасности недавно. Выкладывать архив в сеть, даже с условием использования только защищённых ресурсов, всё рано может быть запредельным риском.

-А лететь кому-нибудь из нас в Китай не меньший риск? -возмутился я.

-Вы всегда можете забыть об этом разговоре, -предложил апостол. -Обещаю, что никаких последствий не будет.

-Забыть? Ну уж нет! -возмутился Пашка.

-Тогда вот адрес в Пекине, -китаец протянул бумажку с написанным от руки адресом. -Там вас будет ждать полная копия архива. Идти за ним или нет, решать вам. И самое главное: пожалуйста не пытайтесь возобновить контакт через меня или через кого-то ещё. Можете считать, будто этого разговора просто не было.

-Вот так просто? Сгонять в Пекин и забрать копию вашего архива? — не поверил Пашка.

Китаец кивнул: -Вот так просто. А теперь, разрешите откланяться.

И он ушёл, а мы остались сидеть, обдумывая услышанное.

-Надо лететь, -высказался Пашка. -Этот их архив. Там может быть что-то полезное. Тем более сейчас, пока Хозяйка отсутствует можно попробовать незаметно смотаться туда и обратно. А Семёну и Екатерине придумать, что сказать.

-И кто из нас полетит? -прищурился я.

-Давайте что ли разыграем на списках, -предложила Лариса.

Вот так получилось, что уже на следующий день я имел довольно скользкий разговор с Семёном убеждая его в том, что я, дескать, всю жизнь хотел побывать в Китае и вот теперь хочу успеть пока что-нибудь не началось. Придуманная мною причина была настолько глупой, что даже сработала. Получив формальное разрешение действовать на свой собственный страх и риск, вместе с напутствием, что в случае возвращения Мокоши покрывать моё отсутствие никто не собирается — я был отпущен и предоставлен сам себе. Ещё через день я был уже в Москве, а перелёт из одной столицы в другую и вовсе не представлял никакой сложности.

Смена часовых поясов негативно повлияла на меня. Зевая и прикрывая рот рукой, я позавтракал в аэропорту наплевав на цены. Заселяться в гостиницу я не планировал. Лишний след. Зачем мне привлекать внимание китайского Игрока или кого-то из его свиты.

Вместо этого, вызвав такси прямо к аэропорту я ещё дважды сменил его называя подчерпнутые из интерактивной карты города адреса, прежде чем показать очередному водителю бумажку с написанным апостолом адресом. Больше всего я опасался, что водитель такси обернётся и на плохом английском переспросит куда именно ехать, но, к счастью, тот всё понял. Автомобиль бодро пересекал улицу за улицей. Всю дорогу водитель слушал радио. Говорили там, конечно, на китайском, но я уловил напряжение в голосе диктора. Потом зазвучала бравурная музыка и я спросил водителя: -О чём говорили по радио?

-Плохой-плохой американский авианосец близко-близко, но мы победим и они бежать в страхе! -воинственно потрясая сухим жёлтым кулачком заявил мне китаец.

Мне было известно, что американские флоты недавно снова заняли восточно-китайское море. Официально вроде как для очередных совместных американо-японских военно-морских учений. Неофициально, чтобы ещё раз продемонстрировать кто в доме (по их мнению) пока ещё хозяин. Скорее всего в радио передаче дикторы как раз и обсуждали эту проблему, клеймя звёздно-полосатых разжигателей конфликта вечным позором.

Довезя меня до нужного места, таксист остановился. Я ещё раз показал ему бумажку с адресом, и он махнул рукой в сторону одного из зданий. Туда я и направился. Нужное мне здание оказалось частным книжным магазином. Похоже сам хозяин стоял за прилавком, торгуя книгами и ещё какими-то травами, распиханными по сотне различных баночек, как здесь часто было принято. Насторожено поглядывая по сторонам, я подошёл к стоявшему за прилавком мужчине и не зная как ему объяснить что мне нужно, повторно показал бумажку с адресом. Достаточно массивный для китайца, настоящий китайский богатырь, хозяин магазина взял из моих рук листок бумаги и какое-то время всматривался в него, шевеля губами. Сделав знак обождать, он исчез во внутренних помещениях, но вскоре появился с бумажным пакетом.

-Ваш заказ, -с некоторым трудом произнёс он так, что сразу становилось понятно, что английского языка он не знает и просто выучил пару необходимых в его работе фраз.

Благодарно кивнув, я достал кошелёк, жестом уточняя сколько я должен.

Продавец замахал руками показывая, что заказ был оплачен заранее. Я всё же оставил несколько сухих, гладких банкнот, полученных утром из автомата выдачи наличных в аэропорту. Купюры исчезли с какой-то магической скоростью, а хозяин книжной лавки вышел из-за стойки и ласково улыбаясь придержал открытую дверь, когда я выходил. Какое-то время он ещё постоял в дверях, наблюдая как я ухожу с полученным от него пакетом и тем самым изрядно нервируя меня. Кажется, я случайно положил слишком крупную банкноту или здесь в принципе не принято давать на чай? Хотя о чём я, это ведь Китай!

Сев в такси, я заглянул в пакет. Пришлось надорвать упаковку из плотного картона, но я увидел внутри напечатанные на обычной бумаге ксерокопии. Под каждой из ксерокопий, кроме текста с иероглифами, имелся перевод на русский и английский языки. Кто бы ни состоял в тайной организации нпс, но к делу сохранения архива они подошли весьма ответственно. Жаль, что сейчас у меня совсем нет времени хотя бы бегло познакомиться с документом.

-В аэропорт, -попросил я таксиста решив не тратить времени на бессмысленное петляние по городу и смену машин. Ну не разведчик я, не Феклисов и уж тем более не Рихард Зорге. Мои попытки скрыться только насмешат настоящего профессионала. Остаётся уповать только на то, что я, как «неуловимый Джо» из анекдота — неуловим именно потому, что меня никто не ловит и я не представляю ни для кого интереса.

Хотя все мои мысли были посвящены только полученным бумагам, я не мог не обратить внимание на то, что китайцы вокруг казались возбуждёнными больше обычного. Паркуя машины как попало, что, впрочем, и без того характерно для современного Пекина, водители собирались в группы по несколько десятков китайцев и что-то жарко обсуждали.

-Что происходит? -спросил я у таксиста, когда тот уже довёз меня до аэропорта.

Тот только развёл руками и произнёс что-то непонятное на китайском.

Работники аэропорта также были все на нервах, но самолёты летали и рейсы пока ещё никто не отменял. Встретив соотечественника в летящем в Москву самолёте, я тут же поинтересовался в курсе ли он что сейчас происходит и почему большинство встреченных китайцев выглядят так, будто им в спину вставили по железному ключу и взвели пружину до предела, как у заводных игрушек.

-Как, вы не знаете! -всплеснул руками мой сосед.

-Если бы знал, то, очевидно, не спрашивал бы, -немного сварливо ответил я, но собеседник не обратил на это внимание. Похоже ему хотелось выговориться не меньше, чем мне понять и разобраться в происходящем.

-Южная Корея напала на Северную.

-Не может быть! -вырвалось у меня.

-При поддержке японской армии там сейчас идут активные бои на границе. Американцы сами не вмешиваются, только проводят активную авиаразведку и явно сливают данные японцам. Их флот блокирует подходы с моря. Китаю было сказано прямым текстом, чтобы не вмешивался. Мол это внутреннее дело Кореи и пусть корейцы сами решают. Как будто японская армия здесь совершенно ни при чём! -продолжал возмущаться сосед.

Я спросил: -А что наши?

-Наши как всегда, -махнул рукой сосед. -Пока в Москве раскачаются, японские танки уже будут на улицах Пхеньяна.

-Ну а китайцы?

-На них вся надежда, -согласился мой собеседник. -Вот только американский флот… Флот — это аргумент. Сразу шесть атомных авианосцев у китайских берегов, шутка ли? А ещё группы сопровождения!

К нашему разговору подключились и другие пассажиры из бизнес-класса. Потный мужик в деловом костюме с таким большим животом, что было даже странно как тот не мешает ему не то, что ходить, но даже разговаривать, жарко заспорил, утверждая, что Китай, конечно, поворчит, но стерпит. Потому, что американский флот. И вообще, американцы хорошее дело делают — две половинки Кореи объединяют.

Другой пассажир оборвал предыдущего оратора ехидно спросив: -А ничего, что объединять приходится при помощи танков? Значит не сильно хотят объединиться.

Он ещё добавил, что рано или поздно американцы точно зарвутся. Их ястребы уже давно потеряли из виду последние берега неся ракетно-бомбовую демократию куда укажет им их левая пятка и данные геологической разведки по месторождениям нефти и других полезных ископаемых. Возможно звёздно-полосатые террористы вот прямо сейчас совершают свою последнюю ошибку. Потому, что может быть кто другой, но Китай терпеть подобное самоуправство у себя под боком точно не станет.

-Так вы, получается, хотите, чтобы началась война! -принялся бросаться обвинениям обладатель круглого, как экватор, животика.

-Я? Я этого не хочу.

-Но вы сейчас активно призываете к ней!

-Я всего лишь призываю положить конец самоуправству звёздно-полосатых. Пусть занимаются своими делами и не учат остальных как им жить. Тем более пусть прекратят устраивать государственные перевороты, а то ведь допросятся и появится между Канадой и Мексикой широкий такой пролив.

-Вы террорист! Соединённые штаты единственный гарант мира на планете сегодня.

-С таким-то гарантом и врагов никаких не надо!

Неизвестно до чего дошли бы спорщики, но наконец появились представители экипажа и успокоили уже готовых было сойтись в рукопашной пассажиров. Вздохнув, я не выдержал и достав часть листов из пакета принялся читать.

Глава 12

Заговор пешек

-Бесценно! -заявила Лариса. -Содержимое переданного китайцами архива просто бесценно.

По единогласному решению, мы снова вернулись к тактике максимальной скрытности. Свободно беседовать на интересующую всех нас троих тему отныне позволялось только во время длительных вылазок в лес. Мы уезжали как бы отдыхать, собирать грибы, лесные ягоды. И даже действительно что-то там набирали так как Лариса оказалась фанаткой этого дела. Мы брали вездеход и отъезжали на несколько километров в лес по наполовину заброшенным тропам протоптанным местными охотниками. В лесу оставались минимум на одну ночь, иногда больше. Разбивали палатку подальше от вездехода, просто на всякий случай. Если бы кто-то из оставшихся монстров оперативного отдела, например, те же Катя или Семён, захотели бы проследить за нами то спрятаться от них не помогли бы никакие ухищрения. Нашей единственной, но от того не менее надёжной, защитой оставалось то, что наши лесные прогулки никого не интересовали по большому счёту.

И да, на тот случай если вы спросите, часто ли я звучали в сторону нашей тройки дурацкие шуточки на тему тройничка на природе, то могу ответить — гораздо чаще чем того бы хотелось. Лично меня это особенно не парило, а вот Пашка каждый раз бесился. Потому и подкалывали, в основном его, что бесился.

Лариса рассказывала: -В наших руках только обрывки и восстановленные части ещё большего архива, похоже окончательно утерянного примерно во времена последних крестовых походов.

-Ближе к делу, -потребовал Пашка. -Исторические ценности оставь для музеев. Что там есть полезного?

Лариса неодобрительно посмотрела на него. Я грыз сорванный стебель лесной травинки. Травяной сок отдавал горечью, но при этом его почему-то хотелось жевать дальше и дальше. На расстеленном поверх сухой травы покрывале сложена нехитрая снедь. Для любого постороннего взгляда у нас здесь обычный лесной пикник. В принципе так оно и есть. Пикник заговорщиков. Если раньше мы трое, со своими нелепыми претензиями выбраться в реальный мир, не представляли никакой угрозы ни для Игроков, ни для Игры в целом. Если раньше мы были скорее смешны, то сейчас, с тех пор как в наши руки попала копия любовно собранного китайцами архива — у нас появилось какое-то подобие шанса на успех. А значит мы стали представлять пусть минимальную, но всё равно угрозы. Я чувствовал, что детские игры в поддавки закончились. Теперь всё будет по-другому. Если Мокошь застанет нас с этими бумагами в руках, то… Я не знаю, что она с нами сделает. Развоплотит так, будто никого из нас никогда не существовало?

Вырвет из груди сердца, нанижет на нитку и подвесит где-нибудь на видном месте, в назидание остальным?

росто застрелит по-тихому из пистолета, а может быть молнией из рук, как положено богине? В любом случае, проверять я категорически не желал.

А ведь был ещё и неведомый арбитр, задача которого следить за тем, чтобы Игроки не слишком активно нарушали правила и сохранять общую целостность Игры. Как он отнесётся к тому, что в руки нпс попали не предназначенные для них знания? Тоже не хотелось бы проверять на собственном опыте.

Заставивший меня поёжится порыв ветра сорвал с ветвей горсть жёлтых листьев и бросил на землю. Осень. Осень во всей своей золотой красе. Четыре дня назад новостные порталы потрясла новость о применении неизвестной стороной тактических ядерных зарядов против китайской народной армии решившейся поддержать северокорейские войска. Те, под сдвоенным натиском армий Южной Корее и Японии, откатились почти до Пхеньяна. Посланные китайцами силы угодили в засаду. Три ядерные мины в один миг уполовинили посланный Китаем на защиту суверенитета Северной Корее экспедиционный корпус. После этого ни о каком продолжении операции не могло идти и речи. Остатки китайского экспедиционного корпуса вернулись обратно. Японцы взяли Пхеньян и, по слухам, борясь с партизанским движением ввели там чуть ли не средневековые по жестокости порядки. Российские газеты называют происходящее геноцидом. Прикормленная западная пресса вскользь упоминает о неких инцидентах, совершаемых обоими сторонами. Понятно только одно: партизанское движение в захваченной части Северной Корее ширится, за оружие берётся каждый второй мужчина и каждая третье женщина. Потоки беженцев, на девяносто процентов, состоят из детей и стариков. Не сравнить с тем, как во время Сирийской войны молодые, здоровые сирийцы бежали прочь с родины, сверкая пятками позабыв о том, что они мужчины. Корейцы не такие. И на жестокость оккупантов они готовы ответить ещё большей жестокостью.

Северокорейская армия, количественно, но не качественно, пополнившись за счёт стекающихся к ней партизан готовилась отбивать Пхеньян. Техникой и военспецами ей по-прежнему помогал Китай и, вот уж чудо из чудес, Россия тоже. Похоже наши государственные клуши, в кои-то веки, сподобились на что-то большее, чем разговоры вполголоса и решились взвалить на свои увешанные медалями плечи немного ответственности. Хотя, готов спорить, что они решились не сами, это вернувшаяся после долгого отсутствия Маша-Мокошь пнула их по отъеденным на генеральских харчах задницам. Впрочем, о её возвращении немного позже.

Запоздалое вмешательство России и активная позиция Китая не позволяли американцам явно ввязаться в войну за Северную Корею. Японии тоже пришлось немного поумерить аппетиты, а армия одной только Южной Кореи оказалась неспособна продолжать активные наступательные действия. Это помогло северокорейцам перегруппировать силы и даже вернуть надежду отвоевать столицу обратно.

Ядерные мины, убившие больше шестидесяти тысяч китайских солдат, заложили неизвестные террористы. Ни одна организация, официальная или нет, не взяла на себя ответственность за гибель китайского экспедиционного корпуса, посланного на помощь осаждённому Пхеньяну. Китайцы рвали и метали, требовали официального расследования, но время было упущено и возможные следы подтёрты.

Тем временем влезший по уши в новую ливийскую войну Египет стоял на грани поражения, если только уж не за гранью. Завоевавшая несомненное лидерство в регионе Турция жадно осматривалась по сторонам и строила новые, гораздо более амбициозные планы. И турецкий Игрок, и рядовые турки грезили реставрацией Османской Империи, мечтая ни много, ни мало, как возглавить и повести за собой весь мусульманский мир. И у них имелись к этому некоторые предпосылки.

По словам оставшегося жить моей обычной жизнью двойника, отец на даче вырастил необыкновенно обильный урожай картошки. Собираться копать пришлось всей семьёй и вывозить урожай в три присеста, иначе не помещался в багажнике. Морковка тоже взошла что надо. А вот репчатый лук подкачал, обильные дожди подмочили его и заставили гнить, хорошо если собственного урожая хватит до зимы, потом в любом случае придётся покупать.

Сдутый ветром с ветвей нависавшей над поляной берёзы жёлто-зелёный лист упал прямо мне в чашку с чаем. Вытащив неожиданный подарок природы, я сделал глоток и поставил чашку обратно, на покрывало. Рядом стоял термос и тарелка с бутербродами. И на них сверху сыпались листья. Лариса прикрыла бутерброды полотенцем.

Лидер нашей фракции вернулась также внезапно, как и исчезла. Никому, ничего не объясняя она активно включилась в дела, затребовав к себе сначала Семёна и Екатерину, а уже на следующий день улетела вместе с ними в Москву. Ознакомившись с частью архива, я догадывался, что Мокошь решила частично перейти на «прямое» управление. Видимо из-за нехватки времени. Непрямое управление Игрока своей фракцией, когда события развиваются постепенно ей, сейчас, не годилось. Но чтобы управлять напрямую, Мокоши необходимо находиться неподалёку от обличённых властью лиц, чтобы вкладывать требуемые ей мысли им в голову и заставлять говорить те слова, которые она хотела, чтобы они сказали.

Я только вернулся и шёл по выделенному для ближнего круга богини уровню подземного города. Я легкомысленно помахивал обычным пластиковым пакетом с бесценным архивом вывезенный из Пекина. Как на моё плечо опустилась рука. Резко обернувшись, я уткнулся в Семёна. Тот выглядел не то рассерженным, не то взволнованным.

-Где ты пропадал? -прошипел он.

Я попытался оправдаться напомнив, что предупреждал о своём временно отсутствии.

Не слушая моих оправданий, Семён сказал: -Хозяйка вернулась!

-Уже?!

-Только что! -рявкнул он и неожиданно спросил: -Что в пакете?

-Так, -оговорился я, -накупил в городе всякой ерунды.

-Немедленно к себе и не отсвечивай, -приказал Семён. Когда я, на картонных ногах, бросился выполнять его приказ, он дополнительно крикнул: -И не отлучайся никуда, чтобы мне не пришлось искать тебя, если понадобишься!

-Что-то случилось?

-Откуда я знаю! -уже с видимой злостью прикрикнул Семён. -Хозяйка вернулась!

Я послушно пошёл в свою комнату. По пути мелькнула соблазнительная мысль оставить пакет с архивом в каком-нибудь закутке на техническом уровне. К счастью у меня имелось время немного поразмыслить, и я решил не оставлять пакет за углом, где на него мог наткнуться кто угодно, особенно, учитывая, что внезапное возвращение Маши-Мокоши подняло на уши всю её свиту. Вместо этого я спокойно дошёл до своей комнаты и выложил архив в ящик стола.

Даже не стал запирать его на ключ. Потому, что запирай или не запирай — итог один, если только меня хоть в чём-то подозревают. А так, может быть ещё получится как-то отговориться.

После чего, до конца дня, не отлучался никуда дальше столовой и туалета, а утром следующего дня Мокошь улетела в Москву. Только тогда я нашёл в себе силы передать архив Ларисе.

И вот, спустя две недели, мы сидим на покрывале расстеленном прямо поверх засохшей травы и над нашими головами смыкаются усеянные жёлтыми листьями ветви деревьев. Лес вокруг в золотисто коричневой гамме с частыми вкраплениями зелени. Вездеход стоит в отдалении, за деревьями. Наедине втроём, мы можем разговаривать настолько свободно, насколько это позволяет наша смелость. Пашка торопит Ларису с рассказом, что интересного она нашла в архиве. Я жую горькую травинку и наблюдаю как сверху падают сброшенные ветром листья.

-Китайцы поделились с нами только базой, без какой-либо аналитики, -начала рассказывать Лариса. -Весь архив, по сути, представляет компиляцию из рассказов многих десятков очевидцев, входивших в ближний круг того или иного Игрока. Самые древние относятся ещё к шумерской цивилизации, хотя они пережили столько переводов и переписываний, что больше походят на легенды. В архиве есть обрывочные записи из личного дневника кого-то входившего в свиту испанского Игрока времён конкисты повествующие об уничтожении цивилизации инков и их лидера.

Там написано, что момент окончательного проигрыша для Игрока определяется Арбитром. Конкиста уже подходила к концу, когда игравший за инков Игрок неожиданно лишился всех своих сил, превратившись, по возможностям, в обычного человека. Описана виденная владельцем дневника радость испанского Игрока и зафиксированы сказанные им вскользь слова «Арбитр так решил». Причём своего беспомощного соперника, бывшего лидера фракции инков, испанский Игрок сумел пленить и больше двух лет подвергал различным пыткам и издевательствам.

Мой главный вопрос: почему лидер инков не вышел из игры, когда проиграл? -спросила Лариса. -Зачем терпеть издёвки победившего соперника и, тем более, пытки?

Жёлтые-жёлтые листья падали на землю, на покрывало. Попадали в чашки с остывшим чаем. Запутывались у нас в волосах.

-Может быть он надеялся сбежать и позже возродить свою фракцию? -неуверенно предположил Пашка.

-Но ты представь, два года субъективного времени, терпеть насмешки и боль от пыток? -возразила Лариса. -Неужели эта Игра настолько важна для них? Два года, и он не отключался, не «выходил» из игры потому, что в противном случае не имело бы смысла его пытать, а владелец дневника делает акцент на том, что испанский Игрок издевался над своим поверженным коллегой практически каждый день. Почему не прекратить игру просто нажав кнопку «выход», тем более если ты уже проиграл? Зачем идти на подобное по собственному желанию? Разве только они там все, в реальном мире, конченные мазохисты, но в это очень слабо верится.

Идём дальше, -продолжила Лариса. -Последняя русско-шведская война тысяча восемьсот девятого года положившая окончательный конец шведскому великодержавию и завершившая то, что начал ещё Петр Первый. Шведский Игрок окончательно проигрывает, но вместо того чтобы выйти из Игры и заняться чем-нибудь более интересным там у себя в реальном мире, он сбегает в Англию и долгое время живёт в пригородах Лондона под личиной торговца.

Эту часть в архивах я не читал и поспешил уточнить: -Долгое время — это сколько?

-Девятнадцать лет, -заглянув в свои записи где она делала выписки, ответила Лариса. -Именно столько времени вёл дневник один из апостолов проигравшего шведского Игрока, который вместе со своим господином сбежал в Англию и жил там, помогая ему во всём, пока не умер от старости. Аналогичным образом, после окончательного поражения Швеции, сам Игрок и все его апостолы потеряли возможность использовать особые силы, фактически превратившись в обычных людей. И болеть они, кстати, начали тоже. В дневниках бывший апостол описывает как очередная эпидемия чуть было не прикончила его самого и, что самое удивительное, его патрона — бывшего Игрока.

-Чего они так боятся в реальном мире, если всеми силами пытаются задержаться в нашем, даже после того как их фракция проиграла? -задал я вопрос.

-Очень хотелось бы узнать, -согласилась Лариса.

-Ну, мы знаем, что наш мир не обычная игра, а какой-то важный чемпионат. Может быть там, для участия, требовался такой большой вступительный взнос, что пришлось квартиру продавать? -предположил я. -И что тогда делать проигравшему Игроку? Возвращаться в реальный мир, чтобы вести жизнь бомжа без денег и без крыши над головой?

Лариса покачала головой: -Очень сомнительно. Чтобы в мире с квантовыми компьютерам, искусственными интеллектами и виртуальными мирами практически неотличимыми от реальности ещё существовали бомжи и более того, чтобы при этом ещё продолжал существовать такой атавизм как товарно-денежные отношения — сомнительно.

-Что угодно может быть, -возразил я больше из чувства протеста, а не потому, что так действительно думал. -Взять хотя бы нашу собственную реальность. Во всю используется ядерная энергетика и в черновую расшифрован геном человека. При том много стран где по-прежнему голодают дети. Голодные дети в век ядерной энергии это ли не оксюморон? Телескопы фотографируют чёрные дыры в других концах галактики. По луне и марсу разъезжают управляемые роботы. Но останови на улице случайного человека, спроси у него что такое ряд Тейлора или зачем нужен интеграл. Да что там — спроси в чём заключается теорема Пифагора и тебе ответит далеко не каждый. Поэтому, знаешь, Лариска, но в существование товарно-денежных отношений при развитом ИИ я вполне готов поверить. Также, как и в спящих внутри теплотрасс бомжей при наличии квантовых компьютеров и виртуальных реальностей.

-Наш мир всего лишь Игра. Он должен быть, в первую очередь интересным и только во вторую правдоподобным, -возразила Лариса. -Здесь могут быть и голодающие дети, и ядерные реакторы поколения четыре плюс и может быть даже в одной и той же стране.

-Мир — игра, -согласился я и поспешил напомнить. -Однако, максимально приближенная к реальности. А вообще, этот спор беспредметен.

Вылив остатки холодного чая, Пашка налил новый, из термоса и жуя бутерброд с колбасой потребовал: -Что ещё интересного?

Фыркнув, словно кошка, в которую брызнули водой из водяного пистолета, Лариса продолжила: -Во Франции, после её стремительного поражения во второй мировой войне, остатки свиты взбунтовались против своего Игрока и даже сумели захватить его в плен. Они несколько дней удерживали его.

Пашка жадно спросил: -И чем кончилось?

-Взрыв, позже списанный на подрыв склада боеприпасов партизанами, уничтожил все следы. После долго бушевавшего пожара ничего не осталось. Последние записи повествуют, что у них получилось задуманное. Французский Игрок пленён своими нпс и согласен отвечать на вопросы. Но если они и смогли получить какие-то ответы, то в архив эти сведения попасть не успели.

-Вот блин! -Пашка с жадностью откусил такой большой кусок от бутерброда с колбасой, какой только влез ему в рот и теперь сердито его пережёвывал.

-Знаете, что ещё удивительно? -спросила Лариса.

-Германия проиграла в великой отечественной войне и даже была какое-то время разделена, но немецкий Игрок по-прежнему в Игре. Отчего-то ему не было засчитано финальное поражение.

-Почему? -спросил я.

-Спроси у Арбитра, -пожала плечами Лариса.

-Хорошо, мы многое узнали, -подвёл итог Пашка. -Но как можно выбраться из Игры в реальный мир?

-Наверное, об этом смогут рассказать только сами Игроки… если их очень тщательно расспросить. Учитывая с какой неохотой они покидают мир игры, цепляясь до последнего, теоретически это может быть возможным. Ну или найти и поймать самого Арбитра. Кто бы он ни был.

-Поймать и расспросить Игрока, -фыркнул я, -что может быть проще!

-Можно какого-нибудь проигравшего, уже лишённого суперсил, -неуверенно предположила Лариса.

-Чтобы пленить проигравшего Игрока мало его найти, он ещё должен, перед этим, проиграть.

-Если Игрок проигрывает, что происходит с его фракцией?

-Посмотри на Францию, на Швецию, -напомнила Лариса. -Эти страны, если верить архиву, живут без Игроков.

-То есть ничего хорошего, -рубанул Пашка.

Я уточнил: -Не хочешь, чтобы Россия превратилась во вторую Швецию?

-Не хочу, -помотал он головой. -Растерять все свои амбиции и просто жить, даже если жить сытно, не по мне.

-Многие бы люди с тобой не согласились.

-Ну и к чертям собачим, этих многих людей, -взъярился Пашка.

-Тише-тише. Я ведь не предлагаю обязательно Машу-Мокошь в плен брать. Можно и кого-нибудь другого.

-С тем же успехом можно и Луну с неба попытаться достать, -сказала Лариса.

-Луну или, там, не луну, а что делать будем? Или и дальше сидим тихо, особо не высовываемся, собираем информацию? Так собирать её можно до морковкино заговенья.

-Какого ещё заговенья? -удивился Пашка.

-Морковного! Ну как, братцы-заговорщики, будем сидеть тихо или попробуем что-нибудь сделать? -разозлился.

-Что сделать? Нас всего трое, -ответила Лариса и замолчала. Мы обменялись понимающими взглядами.

-Вот именно, всего трое. А должно быть много больше!

-Значит, для начала, ищем единомышленников?

-Ищем, -согласился я. -Только осторожненько.

Увы, но затея с поиском единомышленников себя не оправдала. Я подходил к обитавшим в подземном городе бывшим программистам. Пытался расспрашивать что они думают о реальном мире, об Игре в целом и об Игроках. Кто-то отмалчивался. Или отвечал невпопад. Другие уходили от разговоров. Некоторые, я чувствовал, боялись откровенничать со мной и раскрывать свои настоящие мысли.

Некоторое время назад Маша-Мокошь сказала мне, что выбирает из числа входящих в ближний круг, новых апостолов или, если говорить игровым сленгом, новых героев. Сказала вроде как по секрету, но я не обманывался. Тоже самое она предложила и другим. Заставить всех стараться и выбрать только лучших. Это ли не золотое правило любого эффективного менеджера. И в качестве наживки для самых привередливых и совестливых: теоретическая возможность того, что добившийся победы Игрок сможет взять нескольких полюбившихся нпс с собой в следующую игру.

Узнав подобное, самые совестливые заранее готовились пойти на сделку с совестью. Потому, что это даже не бессмертие, а гораздо больше. Возможность пережить смерть своей виртуальной вселенной и начать жить в новой. Разговаривая с людьми, я чувствовал, как они стараются не сболтнуть лишнего. Многие из входивших в свиту богини, прежде мои товарищи и коллеги, теперь воспринимали меня лишь в качестве помехи. Как ещё одного претендента на место, которое им страстно хотелось занять самим. Они бы с радостью избавились от меня представься такая возможность. Работать или доверять таким людям решительно невозможно. А тем, кому можно было доверять… Как отличить одних от других?

Настенный телевизор бубнил про политику. Показывал кадры турецких военных входивших в Каир. Показывал переполненные самолёты с бывшими высокопоставленными египетскими чиновниками спешно улетавшие куда подальше. Отдельно крутили видеозапись заявлений политиков в Вашингтоне суть которых сводилась к тому, что «не допустим!». Но затем снова следовали кадры с турецкой бронетехникой на улицах Каира и становилось понятно — конкретно здесь Вашингтон уже опоздал с вмешательством и все его громогласные заявления не более чем хорошая мина при плохой игре. Ведущий передачи расспрашивал приглашённых экспертов и те соглашались, что победа над Египтом и установление контроля над Ливийскими месторождениями резко усиливают Турцию. Она определённо переросла роль регионального лидера и готова вмешиваться в глобальную политику на равных с давно обосновавшимся там супердержавами.

-Привет, Жень, -поздоровался я с пришедшим на кухню парнем. Тот молча кивнул и потянулся к кофемашине. Заполучив стаканчик крепкого чёрного кофе, он завертел головой в поисках чего-то, что не нужно было бы готовить. Я подтолкнул к нему тарелку с бутербродами, за что удостоился ещё одного благодарного кивка.

Выпив половину кофе из стаканчика и съев бутерброд, Женя обратил внимание на работающий телевизор: -О чём говорят?

-Египет сдался, -коротко объяснил ему я. -Турецкая армия вошла в Каир.

-Этого давно следовало ожидать, -согласился Евгений. -Я вообще думал, что они займут Каир ещё месяц назад. Наверное, американцев боялись.

-Или хотели сначала разобраться с остатками египетской армии, запертой в котлах, -предположил я.

-Ну или так.

Какое-то время мы хрустели бутербродами и смотрели передачу. Когда она прервалась на рекламу и вместо делающих умные лица экспертов в студии и бородатых боевиков, облепивших въезжающие в пригороды бронетранспортёры, экран переключился на весёлых молодых людей, покупающих чипсы и моющих голову шампунями, я спросил: -Как думаешь, за Египет кто-нибудь играл или он был сам по себе?

-Судя по тому как ловко у Турции всё получилось, скорее всего сам по себе.

-А как вообще приходят новые Игроки? -закинул я пробную удочку: -Вот, допустим, появилась новая держава, и чтобы управлять её нужен новый игрок. Зачем далеко ходить за примерами. Относительно недавно, по историческим меркам, появились США. Откуда взялся их фракционный лидер? Кто-то из имевшихся в игре сменил фракцию, нацию и страну или пришёл новый, со стороны? Может быть у них там, в реальном мире, сидит куча готовых запасных игроков и когда появляется свободная страна, арбитр даёт команду, и следующий запасной Игрок ложиться в капсулу виртуальной реальности, чтобы принять командование?

Женя тщательно прожевал бутерброд и только потом ответил: -Если честно: мне всё равно как там устроено в «реальном» мире.

-Неужели не интересно?

-Смысл интересоваться тем, чего никогда не сможешь увидеть? -парировал он. Мне хотелось подначить его словами «а вдруг всё-таки сможешь?», но это уже было бы слишком опасно и явно.

Я сказал: -Как бы всё равно интересно. Учёные ведь звёзды изучают, хотя не могут к ним самостоятельно полететь и посмотреть своими глазами.

-Я не учёный, -улыбнулся Женя. -Мне нравится больше быть практиком. Что до настоящего мира. Думаешь ты сможешь понять, как там всё, даже если увидишь своими глазами?

-Почему нет? -удивился я.

-Потому, что если мы с тобой живём в Игре, то реальный мир должен быть более сложным. Он наверняка сложнее на целый порядок, если не больше. И надеяться легко и быстро разобраться в его хитросплетениях довольно легкомысленно.

-Да почему реальный мир должен быть на порядок сложнее?

-Потому, что игры всегда упрощают. Книги, фильмы — всё это лишь слепки с реальности подкупающие, в первую очередь, своей простотой. Как правило любой хороший фильм или роман содержит одну ключевую идею и всё вокруг строится вокруг неё. Всё, что делает человек — это упрощает огромное и непонятное окружающее пространство до требуемой простоты. В этом вся суть любого искусства и компьютерные игры не исключение.

-В чём тогда суть науки? -поинтересовался я.

-Также в упрощении, но немного по-другому. Всё, что человек делает, так или иначе, связано с упрощением окружающего мира до требуемой степени простоты. Искусство просто упрощает, выделяя одну или несколько главных идея, заштриховывая всё остальное. Наука действует с помощью формул и причинно-следственного закона. Когда ты точно знаешь, что брошенный камень всегда падает вниз под действием силы гравитации — жить становится гораздо проще. И безопасней, чего тут говорить.

-Какой необычный взгляд на вещи, -признался я. -Но неужели тебе никогда не хотелось, ну, не знаю, самому определять свою судьбу? Например, захотеть и уйти отсюда?

-Уйти из самого безопасного места в пределах России имея в виду нависшую над миром угрозу глобальной ядерной войны? -скептически переспросил Женя. -Вот уж чего не надо. Да и зачем мне что-то менять? У меня нет нужды в жилье. Я здоров как слон, спасибо Хозяйке. Плюс бесконечная банковская карточка и возможность заниматься любимым делом, а сейчас и вовсе, чем только захочу. Тебе не кажется, что именно о такой жизни мечтают десять человек из десяти?

-Вспомни перестрелки, сколько погибло людей, -мягко упрекнул я.

-О, это вообще круто. Где ещё можно погонять на танке, пострелять из автомата и чтобы при этом над тобой не имелось целой вертикали тупых начальников, засмеялся Женя.

Я испытующе посмотрел на него, ожидая увидеть лукавый отблеск в глазах или прорывающуюся через сомкнутые губы усмешку, но нет. Либо он действительно говорил то, что думает. Либо крайне успешно притворялся.

В общем расширить ряды заговорщиков у нас не получилось. Прямо хоть бегай по улицам, хватай людей за воротники и кричи им в уши, что наш мир всего лишь компьютерная реальность, что таинственные Игроки собираются начать ядерную войну и надо с этим что-то делать. Впрочем, не думаю, чтобы подобный подход мог дать хорошие результаты.

А вскоре всё это и вовсе стало неважно потому, что то, чего мы так боялись, уже началось.

Глава 13

Потерпев сокрушительное моральное поражение после того как его экспедиционный корпус подорвался на заложенных неизвестными террористами ядерных минах, Китай не отступился и продолжил поддерживать Северную Корею. Японские вооружённые силы и армия Южной Кореи захватили Пхеньян, но развивать наступление дальше у них не получалось. Отправившаяся от первых крупных поражений и потери столицы, армия Северной Кореи предприняла попытку отбить Пхеньян и потерпела неудачу. По всей оккупированной части Северной Кореи росло и ширилось партизанское движение. Доходило до того, что попросивший попить напиться воды японский солдат, на миг отвернувшись, получал ножом по горлу от вынесшей ему кувшин с водой престарелой женщины. В ответ на это японцы вводили в действие всё более жестокие меры по борьбе с северокорейскими партизанами, а равно и мирными жителями, которых не слишком отличали от партизан.

Турция концентрировала освободившиеся, после победы над Египтом, войска демонстративно нацеливаясь на Крым. Россия, в ответ, провела учебные манёвры ракетных войск, отдавая особое внимание размещённым на полуострове силам.

В Калининградской области закрывались школы и вводили режим чрезвычайной ситуации. Сразу несколько взрывов прогремели в торговых центрах и на остановках общественного транспорта. Спецслужбы довольно быстро нашли следы, ведущие в Польшу и Литву, но официально эти страны открещивались от всех предъявляемых им обвинений.

Американские военно-морские флоты, как будто прописались в Южно-Китайском и Чёрном морях.

Вялотекущая, до этого момента, индийско-пакистанская война резко оживилась после использования Пакистаном тактического ядерного оружия для спасения части своей армии, попавшей в организованной индийскими войсками котёл. Официальные лица в Индии сначала заявили о недопустимости использования ядерного, химического и биологического оружия в современной войне. Но вечером тоже дня они резко изменили своё мнение и пообещали Пакистану симметричный ответ. Пакистан пообещал в этом случае разом задействовать весь своей ядерный потенциал по индийской территории. В общем всё в воле Аллаха и в его руке. А пакистанские стартовые комплексы всего лишь средство с помощью которых тот посылает очистительное пламя на головы неверным.

А хуже всего было то, что в подземный город прибывали новые группы техников и военных. Теперь в упрятанном на недосягаемую глубину ситуационном центром несли дежурство не лейтенанты, а увешанные медалями генералы. Я знал, что над гигантским бомбоубежищем, также, как и над Москвой, развернулась и находилась в постоянной боевой готовности густая сеть противоракетной обороны. Точнее, сама сеть была соткана давно, но только сейчас она вошла в активный режим работы и оставалась в нём постоянно, отслеживая возможные угрозы. Некоторые постоянные маршруты самолётов были изменены, чтобы огибать особенно защищённые участки.

На мою электронную почту пришло письмо от одного из тех, кого Мокошь забрала с собой в Москву. Когда-то я договорился с ним о том, что, если любой из нас получит заслуживающие доверия сведения о скором начале глобальной войны, он должен будет предупредить другого, чтобы тот успел позаботиться о спасении ближайших родственников. Такой у меня был с ним, и не только с ним одним, договор.

Открыв письмо, я увидел цифробуквенный код, идентифицирующий отправителя, и одно единственное слово «пора». Глубоко вздохнув, я написал в ответ «спасибо», но письмо вернулось ко мне обратно. Временного почтового ящика с помощью которого связался со мной отправитель уже не существовало. И это было правильно. Честно говоря, я вообще удивлён, что тот парень решился исполнить свою часть договора. Уж слишком сильно он боялся разозлить Машу-Мокошь и слишком активно добивался её милостей.

Первое, что я сделал это отправил тоже самое слово «пора» на ещё несколько адресов ребятам с которыми условился о том же самом. Пусть каждый из нас был всего лишь двойником, созданным Мокошью и взятой ею себе на службу, но, в прошлой жизни, оставались ещё люди, которых мы считали родственниками и друзьями.

В комнату зашла Лариса. Когда я обернулся к ней, она вздрогнула и сказала: -Что случилось? На тебе лица нет.

Непослушными губами я сумел только произнести: -Началось.

На моё удивление, Лариса отреагировала с завидным здравомыслием. Для начала она принесла мне стакан холодной газировки из холодильника и проследила чтобы я его выпил. Затем уточнила откуда я знаю. Потом сказала, что предупредит Пашку сама. И она и я, мы оба знали, что каждый из нас планировал сделать в таком случае.

Действуя словно в полусне, на автомате, я взял вездеход и покатил в сторону ближайшего городка. Достигнув его пригородов, вставил батарею в один из «одноразовых» мобильных телефонов и позвонил своему двойнику. Он мучительно долго не брал трубку, но наконец взял.

Я сказал своему двойнику тоже самое, что и Ларисе: -Начинается.

Он замолчал и молчал так долго, что мне показалось будто связь оборвалась.

-Ты помнишь, что должен сделать? -спросил я. -Мы десять раз обговаривали. Хватай родителей, звони сестре и дуйте сюда. Самолёты ещё летают, поэтому лучше сначала воздухом, потом уже на поезде. Почему ты молчишь?

-Знаешь, -произнёс двойник и мне сразу не понравилось, как он это сказал: -Родители, наверное, не поедут.

-Как это не поедут?!

-Мы разговаривали. Не совсем напрямую. Рассказал им про подземный город и наврал, что у меня там служит друг готовый спрятать там всех нас. Этот же друг должен будет предупредить заранее. Папа тогда ответил, что не поедет. Мама тоже отказалась.

-Почему отказались?!

-Они ведь старые уже, -задумчиво объяснил двойник. -Куча разных возрастных болячек. Не фатальных, но без лекарств будет не сладко. Папа сказал, что не хочет занимать чужое место. Если война действительно будет глобальной, то спасать нужно молодых, а не стариков. Тех, кто сможет пережить апокалипсис и потом, поднявшись обратно на поверхность, сможет построить всё заново. Спасать следует молодых и сильных, а слабых и старых спасать бесполезно.

-Ничего не бесполезно! -рявкнул я.

Кажется, на той стороне линии связи, мой двойник печально улыбнулся: -Они не поедут. Ты же знаешь папу, его не переспорить. Ещё советской закалки человек. Если решил, что не станет занимать чужое место, то его не переубедишь. Мама его одного, конечно, не бросит. Да ты и правда думаешь, что ей будет лучше жить там, под землёй?

-Зато она останется живой!

Двойник снова замолчал. На этот раз я сумел воспользоваться паузой и немного прийти в себя.

-Ладно, а как Ирка и ты сам? -спросил я.

-С сестрой мы тоже всё серьёзно обсудили, -вдохнул двойник. -С ней и её парнем, Игорем. Он и так много знал, поэтому ему я раскрыл все карты. Сестра сказала, что без Игоря никуда не поедет. Он её уговаривал, я уговаривал, но Ирка, если упрётся, хуже папы. Игорь заявил, что не поедет без своих родителей. Как я понимаю, ты там у себя в подземном городе не сможешь спрятать целый табор? Короче, Ира с Игорем тоже решили не прятаться. Положиться на обычный авось. Может быть пронесёт.

-А ты сам?

-Я тебе правда нужен? -рассмеялся двойник.

И на этот вопрос уже мне пришлось отмолчаться.

-Останусь со стариками, -сказал двойник.

-Вы все сошли с ума!

-Может быть, -согласился двойник. -Но это наш собственный выбор.

-Ждите, я приеду, -пообещал я.

-Уверен, что хочешь сделать это?

-Не могу позволить вам всем совершить коллективное самоубийство.

Он хотел сказать что-то ещё, но я уже выключил телефон, вытащил из него батарею и выбросил остатки в ближайшую урну. Пришлось звонить Ларисе с другого аппарата, сказать откуда забрать вездеход и предупредить об отъезде на пару дней.

Внутри меня всё кипело. Мысленно я возмущался и ругал своих родственников. Как так, ведь я придумал способ их спасти! Почему они отказываются? «Не хотим занимать чужое место. Спасать нужно молодых и сильных, а не слабых и старых» — в этом весь папа. Но как он не может понять, что мне наплевать на каких-то там неизвестных мне лично молодых и сильных, в отличии от моих собственных родителей. Или он понимает? И всё равно отказывается от спасения не желая занимать чужое место. Папа, папа — ты слишком хороший человек. Пусть весь мир рухнет в бездну, но погибнуть тебе я не позволю!

Купить билеты на ближайший поезд до города с собственным аэропортом, также как и на ближайший самолёт, не представляло проблему. Мир вокруг продолжал жить обычной жизнью, не догадываясь о том, что последний отсчёт уже запущен. У меня немного получилось поспать в поезде и подремать в самолёте. По прилёту я взял такси прямо из аэропорта за совершенно сумасшедшие деньги, но мне было наплевать. Выданная Мокошью бесконечная банковская карточка сработала и на этот раз.

Знакомый район, двор, дом. Родная многоэтажка в которой прошло моё детство. Старый лифт скрипел, но исправно поднял меня на нужный этаж. Вот дверь родительской квартиры. Совсем не изменилась за прошедшие пару лет. Я замялся у входа. Провёл рукой по подбородку нащупав лёгкую щетину. Вот так не видел родителей почти два года, а собираюсь вломиться к ним небритым, грязным, с дороги, и с безумными глазами. В то, что у меня сейчас совершенно безумные глаза я уверен без всякого зеркала. Впрочем, это я уже давно не видел родителей, а они должны были разговаривать со мной буквально на днях. Точнее не совсем со мной, а с моим двойником, ну да ладно.

Глубоко вдохнув, как будто перед прыжком в воду, звоню в дверной звонок.

Напрягшись, жду. Дверь открывается. Довольно быстро, но мне показалось будто прошли часы, если не дни.

Наконец дверь открылась. Вижу прихожую в родительской квартире. Здесь почти ничего не изменилось. Разве только на стене, под часами, добавилась какая-то дурацкая картина, изображающая поющего на ветке в зимнем лесу глухаря.

Загораживая проход в квартиру родителей стоит мой двойник. Вот он изменился довольно сильно. Или я просто не привык видеть себя со стороны? Когда смотришь на другого человека это совсем не похоже на то, как смотришь в зеркало. Он это я двухгодичной давности. Вот только два последних года мы прожили совсем по-разному, и они сильно изменили нас. Поставь нас сейчас рядом и покажи постороннему человеку, тот, может быть, и не признает в нас близнецов. Просто двое сильно похожих людей. Разная одежда. Разные причёски. Разница в выражении лица и смотрим мы друг на друга одними и теми же глазами, но, похоже, по-разному.

А он довольно пухловат, мой двойник. Интересно, это он в последнее время так разожрался или тренировки под руководством специалистов оперативного отдела в тренировочных залах в подземном городе заставили меня сбросить лишний жирок?

-Так и думал, что придёшь сразу сюда, -поприветствовал меня двойник. -Входи, чего стоишь.

Я вошёл в родительскую квартиру, словно в собственное прошлое.

-Подожди, -придержал он меня за рукав, когда я разулся и собирался пройти в зал. -Дай пойду первым. Подготовлю их.

Он прошёл мимо меня, и я услышал из зала его голос: -Мама, папа, помните вчера рассказывал фантастическую историю о двойниках? Вы в неё, закономерно, не поверили. В коридоре сейчас стоит мой двойник. Он приехал убедить нас всех переехать в бомбоубежище, я рассказывал. Он сейчас войдёт. Пап, мам, вы готовы? Если что, ваши лекарства здесь, в тумбочке, у меня под рукой. Готовы? Эй, второй я, давай, входи.

Ступая по побитому жизнью, вытоптанному ковру, я вошёл в ярко освещаемую солнцем, через большие чистые окна, комнату. Слева от меня письменный стол. На столе ваза с искусственными цветами. Если идти дальше прямо, то через пару шагов я упрусь в заслонявший половину стены шкаф-стенку. Он всё такой же несуразно большой и сверкающий множеством бокалов, тарелок, чайников и прочей посуды на своих полках за стеклянными дверцами. Если развернуться вправо, там будет стоять диван. На диване сидят родители. Двойник замер рядом с ними, будто разделяя меня и их.

Говорю: -Сам ты «второй»!

Нахожу в себе силы поднять голову. Смотрю на них и вижу, как сильно они постарели.

-Здравствуй мама и папа здравствуй. Как сильно по вам соскучился!

Они поверили. Сложно не поверить, когда мы, с двойником, стоим рядом. Мама трепала меня за щёку и сокрушалась о коротко остриженных волосах. Папа сначала смотрел со стороны. Понукаемый двойником задал мне несколько вопросов ответы на которые знали только он и я. Правда я, теперь, в двойном экземпляре.

-Феноменально, -пробормотал наконец папа и выпил вместо лекарств рюмку водки из покрытой пылью бутылки которую достали из глубин всё того же монструозного шкафа-стенки.

День понемногу клонился к вечеру. Мы сидели за разложенным столом в зале, и мама всё сокрушалась, что мало приготовила, ведь она рассчитывала на одного меня, а получила двоих. Я рассказал родителям и двойнику практически всё. Всё то, что Мокошь запретила кому-либо рассказывать, опасаясь, чтобы о её нелегальном копировании НПС не проведал могущественный Арбитр. Но мне было сейчас плевать на все запреты и угроза оказаться стёртым из реальности, на фоне начинающейся третьей мировой войны, как-то блекла и не особенно впечатляла.

-То есть всё вокруг это чья-то игра? -уточнил папа.

Я кивнул.

-И что ты собираешься делать?

-В конечном счёте хочу попробовать выбраться в реальный мир. Найти Игроков в их привычной среде и сказать, показать им, что нельзя играть нами как пешками. Что мы тоже люди и тоже должны обладать какими-то правами. Правом на собственный поиск смысла жизни, например. А сейчас я хочу спасти тебя и маму, спрятав вас в бомбоубежище. Возможно, это будет самое безопасное место на планете или, хотя бы, в России.

-Но ты говорил, что по подземному городу ударят в первую очередь?

-Он располагается очень глубоко. Верхние технические уровни послужат буфером, защищая нижние уровни. В проектных требованиях к подземному городу значится возможность выдержать несколько прямых попаданий без фатальных последствий. Там должно быть безопасно.

-Мы не поедем, -покачал головой отец.

-Папа?!

-Подожди, -он взял за руку мать и коротко переглянулся с ней. -То, что всё вокруг лишь игра, как ты говоришь, ничего не меняет. Для нас это настоящая жизнь. Если начнётся война. По-настоящему большая война. То спастись и выжить должны будут те, кто этого достоин. Кто сможет потом отстроить всё заново. Мы, с матерью, не станем занимать чужие места, количество которых, как я понимаю, сильно ограничено. Старики — это обуза. Да и не готов я провести последнюю половину жизни в подземельях, выбираясь на поверхность только в костюме антирадиационной защиты. Прости сын, но это так. А с Ирой я сам поговорю. Постараюсь убедить её.

-Не беспокойся, -сказал двойник. -Мы уедем из города. Увезу родителей на дачу, поживём пару недель на свежем воздухе, а там видно будет. Всё подальше от города.

Я сказал: -Ну хоть так.

Сил спорить дальше у меня не имелось.

-Переночуешь? -предложил двойник. -Завтра пойдём за Иркой. Постараемся уговорить хотя бы её поехать вместе с тобой.

И мы потом ещё просидели до самого позднего вечера не включая телевизор и не слушая радио, а просто разговаривая. Это был один из самых счастливых вечеров в моей жизни.

Утром я проснулся и несколько минут лежал в кровати, наслаждаясь ощущением родительской квартиры. Старенький диван казался мне царским ложем, а проникающие сквозь окна лучи солнца на потолке — чудеснейшей из иллюминаций. Но всё рано или поздно заканчивается. Пришлось вставать и одеваться. Все, кроме меня, давно встали и собрались на кухне, где мама уже жарила яичницу и нарезала бутерброды.

Завтрак подходил к концу, когда утреннюю тишину разорвал дверной звонок. Посмотреть кто там пришёл с утра пораньше вышел двойник. Вернулся обратно уже через пару минут, я не успел допить кофе из чашки и дожевать бутерброд. Следом за двойником в родительскую кухню вошёл Семён.

Тот, кого я меньше всего ожидал и хотел увидеть здесь и сейчас.

Глядя на меня, двойник неуверенно развёл руками: -Он сказал, что пришёл именно к тебе…

-Кто вы такой и что вам нужно в моём доме? -спросил папа.

-Прошу прощения, что помешал вашему завтраку, -широко улыбнулся Семён.

На нём была серая куртка и голубая рубашка под ней, словно ясное небо, закрытое предгрозовыми облаками. В моей голове мигом пронеслись все предостережения, когда-либо слышанные мною: о запрете на контакт со своим двойником, запрете на разглашение тайны Игры, наконец все страшилки заканчиваешься одинаково — будешь нарушать правила и за тобой придёт человек из оперативного отдела.

И вот он пришёл, человек из оперативного отдела, в квартиру моих родителей. Я не боялся за себя. Ну, почти не боялся. Но вот за них я был готов на многое.

Мы, с двойником, переглянулись. В единое мгновение, только с помощью взгляда, договорившись действовать вместе.

-Спокойно, герои, -усмехнулся Семён. -Только давайте без всяких глупостей.

-Повторяю: кто вы такой и что вам нужно? -отец встал из-за стола.

-Пап, сядь, -попросил я. -Это Семён. Он, как и я.

Поворачиваюсь к Семёну: -Что дальше?

-Не отказался бы от завтрака, -улыбнулся он. -Если честно, то со вчерашнего вечера во рту ни крошки.

-И всё?

-А чего бы ты хотел? Или думаешь, пошли меня Хозяйка перекрыть утечку, я бы сначала начал разговоры разговаривать, прежде чем стереть вас всех из реальности? Ты действительно думаешь, что я стал бы так делать?

Отвожу глаза. Неловкой паузы не возникло потому, что мать тут же поставила на стол ещё одну тарелку, а двойник принёс из комнаты лишний стул. Пока на сковородке поджаривались два кусочка хлеба и новая пара яиц для незваного гостя, Семён потрепал меня по голове и сказал: -Сашка, Сашка, ты нарушил столько правил, буквально замучаешься считать. Твоё счастье, что в свете последних событий это всё отходит на второй план. И тебе сильно повезло, что прямо сейчас Хозяйке категорически не хватает людей. Поэтому наказывать никого не будут.

-Память сотрёте? -вмешался в разговор отец.

Семён ответил: -Как ваш сын должен был вам объяснить, выборочно стирать память мы не умеем. Вот стереть человека, сделать так, чтобы его никогда и не было, мы можем.

Мой двойник дёрнулся. Он не привык к подобным разговорам. Мне пришлось накрыть его ладонь своей, успокаивая.

-Сейчас доедим и пойдём, -решил за меня Семён.

-А они? -я уточнил, кивком показав в сторону родителей и двойника.

-Попробуйте уехать из города, -серьёзно предложил Семён. -Чем дальше, тем лучше. Крупные города будут первыми целями, вы понимаете.

Вымазав остатки яичного желтка поджаренной хлебной корочкой, он допил чай, который попросил вместо кофе и поднялся из-за стола. Я встал тоже. Собираться мне было всего ничего, только одеться. Вещей практически не было.

Семён тактично подождал за дверью пока я обниму на прощание родителей. Во дворе ждала машина. Семён сел на водительское сидение, я примостился рядом.

Он улыбнулся: -У тебя хорошие родители.

Я промолчал

-Конечно, зря ты им всё рассказал, но не ты первый, не ты последний. Отработаешь свой прокол и снова будешь на хорошем счету у Хозяйки.

-Много людей нарушили правила?

-Много, -кивнул Семён. -Впрочем, не удивлён. Все мы люди, даже если, на самом деле, двойники. За судьбой своей семьи я бросил следить лет через сто, когда умерла последняя внучка моей младшей сестры. Они просто стали совсем чужими для меня. Но поверь, я вполне способен понять мотивы твоих поступков. Хорошо, что вас таких оказалось довольно много. Будь ты один, Хозяйка могла бы показательно наказать. Но вычеркивать сазу несколько десятков, при том, что людей и без того не хватает, глупость несусветная. Поэтому можешь считать себя условно прощённым. Хотя, настоящее прощение, ещё нужно будет заслужить.

-Спешу аж падаю, -проворчал я, откидываясь на кресле. На самом деле, благодаря словам Семёна, я ощутил настоящее облегчение. Судя по улыбке, с которой он встретил мой маленький демарш, Семён прекрасно это понимал.

Выбравшись из лабиринта городских улочек на федеральную трассу, автомобиль резко ускорился. Вполголоса бубнило радио. Услышав музыкальную новостную заставку, Семён сделал погромче.

...благодаря активному вмешательству КНР, северокорейские войска отбили Пхеньян. Китай официально вмешался в войну на стороне Северной Кореи. Японская авиация совершила массированный налёт на прибрежные китайские города, стараясь потопить стоящие в гаванях корабли и уничтожить портовую инфраструктуру. Результаты проведённых бомбардировок уточняются, однако уже известно, что китайский флот заранее вышел в море и существенного ущерба не понёс.

Согласно полученной со спутников информации фиксируются отдельные столкновения между китайскими и американскими кораблями, но объём этих столкновений не ясен. Напомним, что в Южно-Китайском море сейчас находятся два из восьми флотов США. По оценке аналитиков, этих сил вполне достаточно для противостояния всем китайским военно-морским силам. Кроме того, уточняется, что часть американских кораблей может нести ядерное оружие. В последнем случае, американский флот представляет крайне опасную угрозу для любого китайского портового города не удалённого от береговой линии на сотню километров и больше.

Внимание, срочное заявление от правительства КНР о готовности применить межконтинентальные баллистические ракеты по территории противника, если, цитируем, «эскалация конфликта выйдет из-под контроля».

Я тихо спросил: -Началось? Уже?

Семён кивнул и прибавил скорость.

В передаче по радио выступали приглашённые аналитики, занимаясь сравнением потенциала морских и сухопутных войск Китая, Японии, Южной и Северной Кореи, а также США. Словом, переливали из пустого в порожнее. Актуальных новостей не было, и я закрыл глаза, убаюканный мерным автомобильным покачиванием.

-Срочная новость! -выкрикнуло радио вырывая меня из дремоты. -Турция и Украина, совместно объявили ультиматум Российской Федерации, требуя в течении суток вывести войска с крымского полуострова и вернуть его Украине. Требование поддержали и другие страны, в первую очередь США, Эстония, Литва, Латвия, а также Германия и Франция.

Услышав о Франции, Семён прокомментировал: -Эти-то куда ещё лезут? Лучше бы со своими проблемами разбирались. Скоро уже образуется Французский Халифат в самом центре Европы, а они в политику играют.

Я спросил: -Где сейчас Мокошь? Куда мы едем?

-В Дубне, -ответил Семён. -Там сейчас все наши собираются.

-Не в подземном городе? -удивился я. -Разве это не опасно?

-Опасно, конечно. Но что поделаешь, надо сначала закончить то, что начали.

-Что закончить?

-Нарушать правила, -объяснил Семён, не отрываясь от дороги и делая радио тише, чтобы не мешало разговаривать. -Пришло время нарушать игровые правила по-крупному, чтобы не проиграть в начавшейся третьей мировой. Самое время сейчас этим заняться.

-Почему сейчас самое время нарушать правила? -не понял я.

-Потому, что все Игроки это делают. Арбитру придётся разорваться на сотню маленьких арбитров, чтобы уследить за всеми. Может кого одного он и поймает за руку. Зато все остальные, кого не поймают, получат неоспоримое преимущество над теми, кто решит играть честно. Впрочем, таких дураков ещё поискать. Удивлюсь, если хотя бы один и найдётся.

Дальше мы ехали в молчании. Я упорно думал о своём, а Семён о своём.

Дубна — хороший город. Красивые дома, чистые улицы и утопающие в зелени уютные дворики. Наступившая осень покрасила листья деревьев в золото и бронзу. Рябина стояла вся, до последней ветки, усыпанная крупной, красной ягодой. Значит, судя по народным приметам, зима будет холодной и снежной. Дожить бы до неё, посмотреть, как с неба падает хлопьями снег, а не горящие остатки сбитых истребителей и серые полусферы активной части сверхточных ракет.

Дубна не слишком большой город и уже спустя полчаса после того как мы в него въехали, Семён парковался у одного из серых прямоугольников. У корпуса института ядерных исследований, о чём я прочитал на табличке над входом. Перед дверью застыли двое бойцов в активной пехотной броне, даже шлемы закрыты и лиц за ними не различить. На наше появление они никак не отреагировали и не шевельнулись даже когда Семён прошёл мимо них и открыл дверь. Ту самую, над которой висела жёлтая табличка с чёрными печатными буквами говорящая, что внутри здания скрывается один из корпусов института ядерных исследований города Дубны. Я на секунду задержался, вглядываясь в матовую хмарь наглухо закрытых забрал, но Семён, без слов, дёрнул меня за руку, и я буквально влетел внутрь.

Коридор, турникеты, обшарпанная мраморная плитка на полу и на стенах. Словом — стандартное преддверие храма науки, какие закладывали в советские времена или позже, но по тем же самым лекалам. Из общего впечатления выбивались только две вещи. Это увядшие и почти засохшие цветы в различных горшках, вазонах и даже массивных, сколоченных из досок, кадках. Как будто их уже дней десять никто не поливал, никто за ними не ухаживал и про все эти растения просто забыли. И второе, что цепляло взгляд — солдаты в броне. Они стояли тут и там, блокируя переходы и стараясь не светиться в окнах. Как будто вот-вот ожидалось , что институт начнут штурмовать террористические орды и его заранее взяли под усиленную охрану.

Так как шлемы у всех закрыты и под забралами лиц не различить, я тронул Семёна за плечо, привлекая внимание и показал на застывшие фигуры солдат: -Наши?

Не сбавляя шага, Семён покачал головой: -Нет. Какой-то особый полк или отделение. Хозяйка с ними немного поработала, после того как привезла из Кремля.

-Вы тут собираетесь держать оборону? -я попытался разрядить обстановку шуткой, но мой проводник не понял или не принял её.

-Может быть и собираемся. Только не «вы», а «мы». Понял?

-Так точно, -без особого энтузиазма заметил я. -Мы…

Есть такая идиома: «мы долетели — сказала муха, ползая по одной из внутренних переборок приземлившегося межконтинентального авиалайнера». Так вот, именно такой мухой я себя и чувствовал в этот момент. Ещё утром я проснулся с полузабытым ощущением, будто сам управляю своей жизнью, сам решаю, что и как мне следует делать. Но реальность, в лице Семёна, быстро всё вернула на круги своя и расставила по местам. Я снова был закружен водоворотом событий, и чужая воля управляла мною и вела за руку.

Последнее, насчёт того, что «чужая воля вела меня за руку» — вовсе не метафора, а простое описание событий. Раздражённый тем, что я постоянно отставал от него, крутя головой и разглядывая всё вокруг, Семён схватил меня за запястье и буквально потащил за собой. Пока, наконец, не впихнул в какой-то зал полный людей. Наверное, именно так чувствует себя консервная банка, которую, ради смеха, привязали к трактору и тот тащит её за собой нисколько не напрягаясь.

Оказавшись в большом зале, мои глаза разбежались от обилия мельтешащих туда и сюда людей и гомона голосов. Я узнал Ларису, только когда она взяла меня под руку.

-Привет, Лариса.

-Привет, Саш, -кивнула она.

-Сама ему всё расскажешь что и как, -бросил Семён. -Мне ещё за одним «беглецом» надо ехать.

Он исчез так быстро, что я даже не заметил. А Лариса потащила меня куда-то в сторону, где оказались составленные вместе столы, за которыми сидели несколько человек перекусывая. Наткнувшись сразу на нескольких двойников, причём не только двойных, а и тройных тоже, я сбился с шага. Четыре полностью одинаковых женщины сидели за одним из столов, сосредоточенно запивая горячим чаем подсохшую пиццу и прочий фастфуд. Они были полностью одинаковые, вплоть до одежды, как будто их скопировали совсем недавно, на днях или даже только сегодня.

Самое странное, что никого из двойников, тройников или четверников (а как ещё их назвать?) я не знал. Это не были слуги Мокоши. Скорее они походили на учёных из этого самого центра ядерных исследований. Однако Мокошь никогда не копировала «обычных» людей опасаясь попасть под ненужное внимание арбитра.

-Лара, что происходит? — спросил я.

-Садись, ешь, -сказала она. -Даже если не хочешь — всё рано ешь. Скоро нам обоим понадобятся все силы.

Подтянув поближе ближайшую коробку с пирогами, она сходила к куллеру и принесла две большие чашки с чаем. Я машинально отпил глоток — так сладко, будто выпил разогретой фанты или ещё какого-нибудь лимонада. Сколько ложек сахара она умудрилась сюда насыпать?

-Пей, -сказала Лариса. -Так надо.

-Ты обещала всё объяснить, — напомнил я продолжая оглядываться.

Размноженные учёные не являлись самым странным, что было вокруг. Чуть дальше от обеденных столов я приметил множество знакомых лиц и даже саму Машу-Мокошь. Она стояла, закрыв глаза, перед каким-то запертым на замок контейнером с мигающими на панели светодиодами. Вокруг Мокоши и таинственного контейнера размером, примерно, с небольшой холодильник стояли кругом знакомые мне лица, как и я, входившие в ближний круг лидера славянской фракции.

Если честно, то всё происходящее напоминало какой-то низкопробный фильм на тему колдовства, оккультизма и сектантства. Низкобюджетный потому, что никаких видимых спецэффектов я не замечал. Они просто стояли неровным кругом, а вокруг толпились ещё несколько человек. Прямо на моих глазах один человек вывалился из круга и на ватных ногах, шатаясь, побрёл в нашу сторону. Его место тут же занял другой, из числа стоящих рядом и непонятный процесс продолжился.

Тем временем, Егор (разумеется, я узнал его. Все уцелевшие слуги Мокоши прекрасно знали друг друга хотя бы по именам) добрёл до столиков с едой и плюхнулся через стол от нас. Немного посидев, словно отдыхая от тяжкого пути в пару десятков шагов, он принялся запихивать в рот всё, без разбора. На моё негромкое приветствие, Егор не обратил внимания, продолжая есть, словно бы первый раз за несколько дней.

Не добившись ответа от Егора, я повернулся к Ларисе, с самым твёрдым видом, собираясь получить от неё объяснений тому, что здесь, сейчас происходит.

Видимо уловив мой настрой, девушка быстро сказала: -На многое не рассчитывай. Я сама мало что понимаю.

-Рассказывай с самого начала, -попросил я.

-После того как ты уехал, почти сразу приехали Катя и Семён. Они собрали всех, кто остался и привезли сюда. Мокошь уже была здесь. Похоже она больше не опасается отдавать прямые приказы обычным людям. Видел спецназовцев? Мне кажется, что она теперь скорее страшится нападения других игроков, чем расследования арбитра.

-А это кто? -спросил я показывая на четырёх одинаковых женщин закончивших принимать пищу и встающих из-за стола.

-Учёные из этого института. Кого-то из них Мокошь забраковала и отправила по домам, а других размножила, и они вот уже третий день работают без перерыва, а спят в спортивном зале.

-Зачем? — не понял я.

-Кажется Мокошь хочет как можно скорее закончить что-то, но, похоже, не успевает.

-Что именно закончить?

-Не знаю, -призналась Лариса. -Какое-то новое оружие. Или технологию. Что-то по профилю института.

-Ладно, -я провёл рукой по волосам приглаживая их и посмотрел в сторону круга, обступившего Мокошь. Сама она так и стояла, замерев перед перемигивающимся светодиодами контейнером. Из круга выпал ещё один участник и его тут же заменил другой человек, а выпавший немного постоял и захромал в сторону столов с едой.

-Это ещё что за детский сад «солнышко»? И где Пашка, не вижу его здесь?

Лариса немного нервно рассмеялась. Мне стало приятно от того, что в даже такой ситуации я смог её рассмешить.

-Паша, как и другие, отлёживается. Этот процесс… Сложно объяснить. Там не просто стоишь, взявшись за руки. Из тебя как будто вытягивают что-то невидимое. Может быть саму жизнь. После этого всегда очень сильная усталость, страшно хочется спать, но ещё больше хочется есть. Причём тянуть это что-то Мокошь может только из своих людей, тех, кого она когда-то впустила в ближний круг. Обычные люди для этого не годятся.

-Вот почему Семён сказал, что людей не хватает и особенно их не хватает прямо сейчас! — догадался я.

-Добро пожаловать в ряды батареек для неизвестной херни, -подал голос Егор, про которого я, честно говоря, успел позабыть. -Мы здесь кушаем, спим и стоим кружочком взявшись за руки. Это всё, что мы тут делаем.

-Звучит довольно хреново, -заметил я.

-Поверь, на самом деле всё ещё хуже, -заверил он меня.

Спустя неполных полчаса я смог лично убедиться в его словах. Из круга выпали сразу двое и мне, с Ларисой, пришлось встать вместо них. Не знаю, что там такого вытягивала из нас Мокошь и куда она потом это всё девала, но ощущения были самые противные. Как будто ты каменная статуя где-нибудь на площади и каждый проходящий мимо откалывает от тебя по крохотному кусочку. Ты чувствуешь, как становишься меньше, но ничего не можешь с этим сделать. Можешь кусать губы, сильнее сжимать руку партнёра с той или с другой стороны, но сойти с места или разорвать цепь нельзя. И процесс заканчивается лишь после того как из тебя заберут большую часть, оставив только хрупкую оболочку, пустую, выеденную изнутри.

Не помню, как я добрался до столов. Проглотив какое-то количество еды почувствовал себя немного лучше. Страшно захотелось спать. Казалось бы, я упал прямо здесь, но Лариса подхватила меня за руку и поволокла в сторону, обещая, что где-то там будет что-то похожее на постель, где можно будет наконец заснуть. Вроде бы там был Пашка. Я поздоровался с ним. В ответ о том, как себя чувствую, проворчал, что просто ужасно.

-Ничего, скоро втянешься, -пообещал он. -Будет полегче.

Но я не хотел втягиваться. Не хотел становиться батарейкой заряжая какую-то непонятную штуку внутри белого, как холодильник, контейнера.

Проблема в том, что моего желания никто не спрашивал.

Глава 14

Забагованная реальность

Лариса с Пашкой оказались правы. После пары сеансов «вытягивания жил» я немного приноровился и уже не падал бревном. Сил стало хватать даже на то, чтобы оглядеться вокруг и заодно узнать, что нового происходит в мире. Конечно, сразу после выпадения из круга, колдующего над очередным белым контейнером Маши-Мокоши следовало хорошенько покушать. Потом пара минут усиленной борьбы с желанием немедленно завалиться спать оканчивающаяся моей безоговорочной победой. И вот уже в моём распоряжении имелось несколько часов личного времени которое можно потратить на то, чтобы немного исследовать место куда меня занесла судьба, а точнее воля древней богини.

Институт ядерных исследований состоял из нескольких корпусов и, как я понял, весь подчинялся воле лидера нашей фракции. В большинстве помещений царило запустение, особенно это касалось учебных и офисных помещений. А вот в лабораториях института круглосуточно шла активная работа. Скопированные по несколько раз учёные и техники посменно выполняли свои обязанности. На лабораторном оборудовании, чуть ли не в промышленных масштабах, производилось нечто, что потом закладывалось в герметичные контейнеры цвета только что выпавшего снега и Мокошь лично колдовала над каждым из них вливая туда отобранную у нас жизненную силу.

Расскажи кто-нибудь нечто подобное раньше, и я счёл бы его знатным шутником. Но именно так всё и было. Мне оставалось только гадать о природе производимого продукта. Что это? Единицы нового оружия особой разрушительной силы? Или компактные и мощные источники энергии? А может быть нечто третье? Сложно сказать. В конце концов я был всего лишь обычным программистом, а не специалистом в области ядерной физики.

Я пытался расспросить кого-то из клонов учёных, что молчаливыми призраками трудились в лабораториях института, но они не шли разговор. Я чувствовал себя батарейкой, чья работа отдавать жизненную силу по запросу и не лезть в дела, которые её не касаются.

Между прочим, довольно обидное чувство.

Если бы я ещё не так сильно уставал после сеансов «откачки».

Тем временем в большом мире происходили ещё более удивительные вещи. Честное слово, у меня создавалось впечатления будто мир как-то вдруг резко сошёл с ума. За ту пару недель, что я провёл здесь и потратил на дорогу к родителям произошло множество поразительных событий. Можно даже сказать «фантастических», если мерить их по старой мерке всего лишь месячной давности. Сейчас подобные события не выбивались из ряда столь же удивительных.

Война за Северную Корею стремительно набирала обороты. Китай уже не просто поддерживал остатки северокорейских войск, но при этом и сам активно сцепился с Южной Кореей, Японией и США. Сражения с американцами проходили, в основном, на море. Но и японцы и китайцы успели неоднократно обменяться высадкой десанта и нападением на прибрежные города друг друга.

Турция официально объявила войну России. У берегов Крыма шли ожесточённые сражения. В самом начале турецким войска удалось добиться высадки десанта, но его сбросили обратно в море. Кое-как собрав невеликие силы, буквально с «бору по сосёнке», но зато при почти нескрываемой поддержке Соединённых Штатов Америки, старая Европа провозгласила своей целю «освобождение» Калининградской области. Российский анклав атаковали со всех сторон. И хотя до с их пор искандеры молчали, а ядерное оружие не использовалось, явно недолог час, когда его придётся задействовать или же рисковать лишиться всей Калининградской области. Особенно усердствовали в вырезании местного русскоязычного населения национальные войска Эстонии, Польши, Литвы и прочих «троюродных родственников».

Америка, Австралия и Англия объявили о создании новой конфедерации англоговорящих стран, когда-то в прошлом подчинявшихся английской короне. Появившаяся, словно бы из ниоткуда, конфедерация сразу заняла место наиболее крупного центра силы. И ощущая собственную мощь без оглядки вмешивались во все конфликты без исключения, защищая только лишь собственные, как всегда непомерные, интересы и аппетиты.

Во всём мире подняли головы террористические секты и разнообразные повстанцы, словно бы по команде принявшие взрывать, захватывать и воевать что попало и с кем попало. Впрочем, скорее всего такая команда действительно была, точнее сразу несколько команд отданные всеми участниками большой игры решившими, что именно сейчас пришло время задействовать последние козыри в попытке дестабилизировать всех остальных и тем самым добиться преимущества для себя.

Такая большая страна как Индия оказалась полностью поглощена борьбой с террористами и разнообразными культистами, практически полностью выпав из мира большой политики. Впрочем, к внутренним проблемам, почти тут же добавились и внешние. Пакистан в очередной раз объявил войну и встречая только лишь разрозненное сопротивление довольно быстро подвигался вглубь страны.

Но не это самое главное. Мир падал в пропасть. Впрочем, эта яма была выкопана давно и рано или поздно кто-то должен был туда свалится. Поразительно другое. Словно бы тщательно скрываемые до самого последнего часа, вдруг появились множество различных технологий и необычных вооружений. Нечетная игра была на лицо, но неведомый Арбитр почему-то продолжал не замечать её, никак не вмешиваясь в происходящее!

Когда первая массовая волна китайских ракет достигла американских городов — самые крупные их них закрылись силовыми полями. На видеозаписях этот момент оказался хорошо запечатлён. Вот в кадре типичный пригород американского города. Зритель замечает некоторое мельтешение, но ещё не понимает, что происходит. Затем он видит вспышки и искажения, словно порывы непонятно откуда взявшегося горячего воздуха. Полупрозрачная, отливающая синим цветом плёнка быстро формируется и встаёт стеной, замыкаясь над городом. Сквозь пелену силового поля можно различить оставшиеся с той стороны дома пригорода, брошенные машины и, на некоторых записях, даже бегущих, но опоздавших людей, отчаянно машущих руками.

После формирования силового поля и перед подлётом китайских ракет, как правило, остаётся от пяти десяти минут, заполненных комментариями снимавших. Большая часть комментариев сводится к «вау», «ух-ты» и «славься Америка». Падение ракет предваряется серией вспышек в небе. Потом дрожь земли и буйство огня с внешней стороны силового щита. Одноэтажные домики сгорают как спички. Брошенные машины мигом превращаются в груды оплавленного металла. Впечатление тем более удивительное, то до оператора не долетает ни звука. Силовое поле уходит глубоко под землю, надёжно защищая американские города.

Когда Мокошь впервые увидела эти записи, она принялась яростно ругаться на неизвестном языке. Я сам слышал её наполненные злобой крики и могу точно утверждать, что это был не русский и не английский и ни один из хоть как-то знакомых мне языков. Лариса предположила, что это мог быть старорусский, но если даже и так, то очень старый. Знакомых фонем я не уловил.

Закончив ругаться, Маша-Мокошь немного успокоилась и пригрозила экрану ноутбука транслирующему новости: -Не вы одни умеете играть нечестно!

Вспомнив что она сейчас не одна, Мокошь замолчала и велела всем вокруг заниматься своими делами.

Китайский ракетный удар пропал впустую, не поразив и одной пятой запланированных целей. Конечно, у главных американских городов больше не было пригородов, теперь каждый из них окружала выжженная пустыня. Более мелкие города, не имевшие генераторов защитного поля, сгорели дотла. Но главные военные объекты американцев уцелели, их экономический потенциал был сохранён. А Китай в страхе сжимался в ожидании ответного удара. Которого, впрочем, пока не последовало.

Китайские прибрежные города подверглись нападению выходящих из моря чудовищ. Управляемые японскими военными животные-мутанты опустошали берег Китая. Продолжавшая работать во время всего этого бедлама, пусть и с перебоями, всемирная сеть донесла изображения ужасных чудовищ, в которых только с большим трудом можно узнать животных, послуживших основой для создания боевых мутантов. Организованные военные части достаточно легко расправлялись с выходившими из моря чудовищами, но проблема в том, что тех было много и японцам даже не нужно ими управлять. Только направить в нужную сторону и запретить нападать на военнослужащих в форме японской армии и всё. Дальше свора кинг-конгов на минималках принялась самостоятельно опустошать побережье Китая. Жители бежали. Экономика распадалась буквально на глазах.

Как, каким образом японцы добились столь потрясающих успехов в генной инженерии и дрессировки боевых мутантов?

Почему никто не узнал об этом до самых последних дней?

Телевизионные дикторы гадали над этими вопросами. Но я точно знал, что послужило причиной появления армии управляемых чудовищ — нечестная игра японского игрока. Каким-то образом он сумел протащить в нашу реальность ещё не открытые технологии, делая тоже самое, что пыталась сотворить Мокошь вытягивая из нас жизненные силы. Только лидер японской фракции создал армию мутантов, а Мокошь делала что-то другое. Я пока не знал, что именно, но надеялся, что это будет достойный ответ американским силовым полям и японским чудовищам. Несмотря на то, что всё вокруг всего лишь глупая виртуальная играя, я продолжал оставаться патриотом. Пусть моя страна всего лишь кусок программного кода, но она дорога мне. Скажите донельзя глупо оставаться патриотом куска программного кода? Может быть и так, но не в том случае если ты и сам лишь код.

Крохотный кусочек кода.

Потерпев крупное поражение во время попытки захватить Севастополь, Турция столкнулась с внутренними волнениями. Развращённое относительно высокими стандартами жизни, турецкое население не желало воевать с русскими. Опять же подняли голову кудры и прочие антитурецкие силы внутри страны. Но когда уже казалось, что война с Турцией если не закончилась, то, по крайней мере, переходит в вялотекущую фазу, играющий за турецкую нацию игрок сделал свой ход.

Опять же неожиданно, словно из ничего, появились фантастические технологии управления сознанием. Более того — эти технологии оказались уже воплощены в «металле», точнее самого металла там было не так много, зато в избытке различных искусственных кристаллов опутанных гроздями проводов. Психоизлучатели заработали по всей стране и турецкое население тут же преисполнилось праведного гнева. Антиправительственные повстанцы самостоятельно сдавались властям и просили только об одном — как можно скорее отправить их на передовую, чтобы в борьбе с русскими захватчиками они имели бы счастье искупить свой грех, во имя Аллаха и для возрождения Великой Турецкой Империи.

И в век высоких технологий, боевой дух солдат решает очень многое. Он стоит в одном строю с грамотностью полководцев, эффективностью вооружений и честностью интендантов.

Российские военные оказались не готовы к резко усилившимся атакам турецких войск. Случаи, когда турецкие фанатики шли в самоубийственную атаку, погибая сами, но забирая с собой и русских бойцов тоже, стали не просто нормой, они стали массовыми. Турецкому десанту удалось высадиться и кое-где даже закрепиться. Четвёртый день продолжались ожесточённые бои за Севастополь. Российское командование приняло решение применить против турецких войск ядерное оружие. Пока только лишь ограниченно, против тех войск, что сумели закрепиться в российском Крыме. Против флотов, вторгшихся в российские территориальные воды. Поможет ли это? Будет ли такого ограниченного воздействия достаточно, чтобы прекратить войну с целой странной превратившей с помощью психоизлучателей своих граждан в жаждущих крови фанатиков? Не придётся ли делать следующий шаг и бомбардировать турецкие города. Сжигать Анкару и Стамбул, Бурсу и Измир? И будет ли даже этого достаточно?

Приходили тревожные сведения из захваченных Пакистаном районов Индии. Сведения отрывочные и неполные. О мёртвых пакистанских солдатах тем не менее продолжающих службу в пакистанской армии. О созданных на основе захваченных в плен индийских мирных жителей ужасных чудовищах которые можно убить только отрубанием головы, а ещё лучше сжечь целиком всё тело ибо даже отрубание головы не всегда гарантированно помогает их упокоить. На территории Пакистана и в некоторых других мусульманских странах возводились странные сооружения похожие на гигантские, сложенные из сплавившихся в единую массу костей курганы. Их называли обелисками. По окончанию строительства, вокруг них появлялись погодные аномалии, препятствующие наблюдению с орбиты через редкую сеть уцелевших в короткой космической войне спутников. Какие технологии использовал пакистанский игрок, с какими другими игроками он успел ими поделиться и что выменял взамен, оставалось только догадываться. И догадки эти были страшны и печальны.

Наверное, весело было бы играть в такую игру с технологиями будущего обманным путём перенесёнными в сегодняшний день. Играть было бы весело.

А вот жить внутри такой игры не очень.

Мир падал в пропасть, и мы все падали вместе с ним. Ни я, ни Лариса, ни Пашка не знали, как предотвратить это падение или хотя бы его замедлить. Наша тайная ячейка оказалась полностью бесполезной. Мы не смогли найти выхода в реальный мир. И не сумели спасти свой собственный.

С этими печальными мыслями я вышел в общий зал, где Маша-Мокошь без перерыва творила своё тайное колдунство над тем, что лежало в герметичных контейнерах, приносимых из лабораторий. Удивительное дело, но сегодня в центре большого зала не толпились кругом знакомые мне ребята и девчонки из свиты игрока-лидера нашей фракции.

Всё ещё недоумевая я добрался до столовой, сел за стол и дал команду кофейной машине сделать мне чашечку. Из знакомых, рядом сидел только Егор. Я спросил у него: -Что такое происходит?

-А ты не знаешь? -удивился он.

Качаю головой: -Только проснулся после вчерашней «откачки». Вот пришёл выпить кофе, чтобы почувствовать себя человеком.

-Тогда понятно, -кивнул Егор. -Хозяйка сказала, что мы здесь всё.

-В каком смысле «всё»? -не понял я. Голова казалось отлитой из высококачественного чугуна и едва держалась на плечах. Щёлкнула кофейная машина, наливая в подставленную чашку коричневую пенящуюся жидкость. Кажется, мне стало лучше от одного только распространяющегося от чашки аромата.

-Всё, значит всё. В течении двадцати-тридцати часов информация об этом месте попадёт к американцам и австралийцам. А дальше сам понимаешь…

-Не понимаю, -признался я.

-Выпустят рой высокоточных ракет или из космоса ударят, если ещё осталось чем, -охотно объяснил Егор.

-И что?

-И всё!

Наш разговор начал напоминать закольцованную ленту. Потерев виски, я таки отпил пару глотков из чашки, сунул в рот какую-то одинокую булочку по воле судьбы находившуюся в пределах моей досягаемости.

-Куда мы тогда едем?

-Ты не знаешь? -удивился Егор.

Я терпеливо объяснил: -Говорю же, только проснулся после «откачки». До сих пор в себя не пришёл.

-Понятно, понятно, -кивнул он -Едем на танковый завод.

Если бы я не успел проглотить начавшую черстветь булочку, то точно бы ей поперхнулся от такого известия. А так только булькнул в поднесённую к губам чашку, пролил пару капель кофе на стол и себе на брюки.

-Куда?!

-На танковый завод, -повторил Егор и решил уточнить. -Не на один, конечно, разделимся на группы и поедем. Там уже должно быть всё готово.

-Где?

-Так на танковых заводах! — Егор выглядел как человек уставший объяснять общеизвестные вещи и начавший подозревать будто над ним прямо сейчас тонко подтрунивают.

-Так, Егор, расскажи мне пожалуйста всё просто и понятно, -попросил я его. -Зачем мы едем на танковые заводы и что будем там делать?

Он явно хотел ответить в духе нашей прежней беседы, но поймам мой умоляющий взгляд вздохнул и пересказал утреннюю речь Маши-Мокоши произнесённую ею пока я крепко спал, восстанавливая минимально необходимый запас жизненной энергии или что конкретно древняя богиня выкачивала из своих последователей и заливала в белые контейнеры один за другим, техники только успевали их заменять на новые.

Если выжать из рассказа Егора всю воду, то выходило, что институт ядерных исследований засветился как место, где лидер славянской фракции готовит наш российский ответ американским силовым полям, японским мутантам, турецким технологиям манипуляции сознанием, пакистанским некроморфам и Арбитр знает, что ещё притащили озабоченные одной лишь победой в идущей войне Игроки.

Надеяться на противоракетную оборону бессмысленно. Как только информация дойдёт до других Игроков, по институту ударят всем, что только осталось. Никакая оборона не удержит. Скорее всего и от самого города Дубна мало что останется. А хороший был город.

С другой стороны, у нас не только этот город был хорошим. У нас и весь мир, в целом, был очень даже ничего, пока Игроки не решили поиграть в нём большую войнушку с использованием высоких технологий.

-Слушай, а как же жители? -спросил я.

-Какие жители? -удивился Егор.

-Самые обычные. Жители города. Их кто-нибудь предупредил, что надо уходить? Кто-нибудь занимается их эвакуацией?

Егор неуверенно протянул: -Вроде бы должны…

Видимо я с таким выражением посмотрел на него, что он поспешил поднять руки, развёрнутые открытыми ладошками ко мне и оправдаться: -Да нормально всё должно быть.

Не поверив ему на слово, я выбежал наружу. Холодный осенний ветер тут же схватил меня за уши, но бежать обратно и искать шапку было глупо. Выбежав за территорию института, я увидел пустые улицы. Двери некоторых домов оставались открыты и их трепал ветер. Прямо на земле лежало чьё-то платье. Ветер загнал его в грязь и теребил подол. Всё указывало на следы спешно проведённой эвакуации.

Закрыв глаза я мысленно и, наверное, первый раз в жизни, помолился лидеру нашей фракции, притворявшейся древней славянской богиней. Не знаю, чтобы я делал если бы увидел за огороженной решётчатым забором институтской территорией кипящий жизнью город. Может быть бегал бы по улице, хватая людей и крича им в непонимающие лица об угрозе с небес. Наверное, бы мне не поверили. А самого меня арестовали как ярого нарушителя общественного спокойствия. И закончилось бы всё крайне плохо, как для меня самого, так и для города. Спасибо Мокошь, что этого не случилось. И хотя я понимаю, что спасала ты не столько людей, сколько трудовые и экономические ресурсы. Но всё равно спасибо тебе.

Догнавший меня Егор остановился за спиной тяжело дыша: -Уф! Убедился?

-Да, -кивнул я, -убедился.

-Держи шапку, -протянул Егор

Я, с удовольствием взял её. Уши на ветру совсем замёрзли. Хорошо, что входящие в ближний круг могут не опасаться банальной простуды.

-Ну ты и дёрнул. Стартанул как ракета.

-Я должен был убедиться.

-Ну раз убедился давай доскажу что осталось, -предложил Егор пока мы шли обратно к институту по мощённой плиткой алее между невысоких рябин, внимательно смотрящих на нас тысячей внимательных красных глаз.

-Те штуки, которые производились в лаборатории института и доводила до кондиции уже сама Мокошь разделили на шесть партий, и каждая партия должна отправиться на свой танковый завод. Там уже всё подготовлено и ждут только нас.

-Что это за штуки вообще? -спросил я.

-Светлячки.

-Светлячки?

-Ну мы решили их так называть, -почему-то смутился Егор. -На заводах танкам поменяют двигатели на светлячки и получатся машины с бесконечным запасом хода. Машины, не нуждающиеся в топливе вообще. Более того, способные каждая служить передвижной электростанцией и подзаряжать другую технику.

-Долго менять будут?

-Да нет, там уже всё подготовлено.

Мы вернулись в институт и только сейчас я заметил отсутствие как охраны, так и институтских работников в белых халатах. Больше того, вообще никого не было, в том числе входивших в ближний круг, кроме Егора.

-Где все?

-Так я говорю, уже уехали. Наша партия последней отправляется. Как только оставшиеся светлячки закончат грузить, так и поедем.

Я хотел спросить про Ларису и Пашку, но не успел задать вопрос, как в зал вбежала сама Лариса.

-Вот ты где, -ткнула она пальцем в грудь, словно проверяя, что я не иллюзия и нахожусь именно здесь. -Уже пол института оббегала в твоих поисках.

-Погрузили светлячков? -поинтересовался Егор.

-Давно уже погрузили. Семён рвёт и мечет. Бегом туда.

И мы побежали. Но сначала я наполнил два найденных на кухне термоса горячим чаем и собрал слегка чёрствых, двухдневной давности булочек. Куда бы мы не ехали, иметь минимальный запас нормальной еды совсем не помешает.

Подгоняемый злобным взглядом Семёна сидевшего в кабине головного грузовика, я пулей взлетел в автобус, где разместились наши.

-Что в термосах? -заинтересованно спросил Пашка.

-Чай.

-О, здорово, давай сюда.

Пришлось отдать, как и булочки. Надеюсь на том заводе, куда нас везут, нет пока ещё проблем с продовольствием. Сидеть до конца своих дней на одних только армейских сухпайках мне крайне не хотелось. Эх, реальность грозящего постапокалипсиса, скольких привычных удобств и мелких житейских радостей ты грозишь нас лишить. Надеюсь хотя бы Игрокам весело играть в такую интересную игру. И где только Арбитр, разве он не видит, что сейчас происходит? Или это всё мелкие нарушение недостаточные для того, чтобы вмешиваться в игровой процесс? Если так, то я действительно боюсь представить, чего именно он ждёт и когда наконец сочтёт нужным вмешаться.

Набравший скорость автобус подпрыгну на кочке. Чуть было, не прикусив себе язык я решил заканчивать размышлять на отвлечённые темы общемирового масштаба и лучше ещё немного поспать. Знаю, знаю — я совсем недавно встал. Но после регулярных сеансов «откачки» спать хотелось постоянно и не мне одному. Совсем скоро большая часть пассажиров либо погрузилась в дрёму, либо молча занималась своими делами, стараясь не будить товарищей.

Много позже. Наверное, часов через десять — двенадцать, во всяком случае уже стемнело, а наша колонна успела отъехать от города на порядочное расстояние, небо позади засверкало яркими вспышками. В таком отдалении они напоминали обычный салют и казались совсем не страшными.

Смотрящий в одном направлении со мной Пашка пошептал: -Работает противоракетная оборона.

Я согласно кивнул.

Неожиданно одна из вспышек достигла земли и яркий взрыв осветил ночной горизонт. За первым последовали второй, третий и вот уже добрый десяток огненных столбов, медленно опадая, подпирают собой потемневший горизонт.

-Был город и больше нет, -прошептала Лариса.

-Главное, что мы живы, -с показной бодростью ответил Пашка.

Мне захотелось спросить: -Надолго ли?

Но я промолчал. Это был совсем не тот вопрос, который стоило бы задавать вслух.

Глава 15

Светлячки идут в бой

Танковый завод встретил нас рабочей суетой, парой десятков разобранных боевых машин со снятой двигательной установкой, подготовленных к установке светляков и матом рабочих. Странным образом, в мате жалующихся на наше опоздание рабочих звучало главным образом облегчение — всё-таки приехали. Приехали!

-Что же вы так, мы ждали ещё вчера, -пенял Семёну один из инженеров.

-Так получилось.

-Зарево видели? -спросил инженер и тут же поправился. -О чём это я? Конечно же видели! Дубны больше нет?

Семён промолчал.

-Мы думали, что и вас там тоже, вместе с городом, -продолжал откровенничать не по погоде тепло и плотно одетый мужичок. Как будто он старался отгородиться от ставшей вдруг неудобной и колючей действительности хотя бы одной только одеждой, если уж ничего другого не имелось под рукой.

-Так понимаю следующую партию экспериментальный двигательных установок можно уже не ждать?

Семён согласился: -Не ждать.

-Ну ничего! -сжал кулаки инженер. -Те восемь десятков, что вы привезли мы поставим в строй за неделю.

-Почему так долго?

-Тоже мне скажите! -возмутился представитель завода. -Работать придётся на пределе сил. Кроме того, это ведь не только замена одной двигательной установки. Энерговооружённость танков возрастает на порядки. Теперь на него можно навесить дополнительное оборудование и даже кое-какое экспериментальное оружие. Да хотя бы тот же рельсотрон. Энергии он жрёт как не в себя, но сейчас это не проблема. Зато стрелять можно будет чуть ли не любой железной чуркой, которая в ствол пролезет. У нас тогда совсем великолепный танк получается: топлива не надо, снарядов не надо. Только если механика из строя выйдет. А так — идеальный рейдер для длительных действий в тылу противника. Всё-таки чудесная штука эти ваши светлячки!

-Лучше поменьше о них распространяйтесь, -посоветовал Семён. -Установка не только экспериментальная, но и секретная.

-Что я не понимаю, что ли? -набычился в ответ мужик, но тут же оттаял.

Заметив меня, ошивающегося неподалёку и с интересом прислушивающегося к разговору, Семён подозвал жестом и предложил присесть.

Мы сидели на каких-то древних скамейках должно быть помнивших ещё выступления членов партии по телевизору и смотрели как подогнав сразу два разгрузчика, заводчане выгружают белые контейнеры светлячков и увозят вглубь цехов.

-О чём хочешь спросить? -предположил Семён.

Я действительно хотел поговорить, не зная как начать, но Семён сам подтолкнул меня.

-Значит «светлячки» это и есть наш ответ на выкрутасы других Игроков? Неужели Мокошь не могла придумать чего-нибудь более существенного?

-Не скажи, -усмехнулся Семён. -Восемь сотен бесшумных, практически вечных двигателей достаточно серьёзно. Оснащённые ими машины можно посылать в самые дальние рейды, не заботясь о снабжении и подвозе топлива. Танки со светлячками будут везде, чтобы поймать их врагу потребуется сверхъестественная удача.

-И всё равно как-то мелко, -не согласился я. -В сравнении с японскими боевыми мутантами и американскими силовыми полями.

-Всегда нужно помнить об Арбитре. Неизвестно, когда запас его терпения истощится и он начнёт карать и наказывать зарвавшихся больше других Игроков. Когда это произойдёт лучше находиться ближе к концу в списке тех, кого он посчитает нарушителями правил.

Я спросил: -А он правда существует?

-Кто, арбитр? Конечно!

-Ты ведь говоришь только со слов Мокоши?

-Она никогда не лжёт, -убеждённо ответил Семён и упрекнул. -Тебе бы, кстати, тоже не помешало побольше доверять словам Хозяйки.

Я думал по-другому, но кивнул. А что ещё мне оставалось — спорить со старшим по посвящению в приближенной к боевой обстановке?

Закончив разгружать грузовики, рабочие, словно деловитые муравьи, уволокли все до единого светлячки внутрь заводских цехов и там закипела работа слышимая даже сквозь толстые стены и плотно закрытые ворота. Наши ребята вышли из автобуса и слонялись кто где, с видом туристов разглядывая разгрузочные краны и брошенный на рельсах пустой вагон.

-Что дальше делать нам?

-Сядем на переоборудованные танки, -ответил Семён.

-Разве для них нет нормальных экипажей?

-Есть, конечно.

-Тогда зачем там ещё и мы?

-Светлячок не только бесшумный двигатель и источник практически бесконечной энергии, -объяснил Семён. -Это ещё и возможность разово зачерпнуть из него сил, на несколько мгновений в десятки раз усилив свои способности. Но черпать могут только те, у кого эти способности есть изначально. Даже если сейчас они годятся только чтобы показывать фокусы в цирке, рядом со светлячком они превратятся в смертельное оружие.

-Вот оно как. Мы теперь танковые маги.

Я задумался. Получается Мокошь планировала что-то подобное ещё когда всем, без исключения в своей свите раздала, казалось бы, бесполезные способности.

Лариса, со своей левитацией, могла перелететь только через очень низкую стену, через которую можно и так, без особых проблем, перебраться. Но прикоснувшись к светлячку она сможет поднимать в воздух тяжёлый танк. Пашкин огонёк годился только чтобы прикурить от него, если забыл зажигалку. Но теперь это будет огненный шторм сжигающий сумевших подойти на опасную дистанцию пехотинцев. А моя способность чуять воду и тем самым находить спрятавшихся людей? Я ведь стану идеальным сенсом. На сколько километров вокруг я теперь смогу чуять? И самое главное: как сильно после этого будет болеть моя многострадальная головушка?

Поражённый открывающимися перспективами, я открыл рот и тут же закрыл его, не зная, что и сказать.

-Понял теперь, -усмехнулся Семён. -Стационарные силовые купола над городами, монстры-мутанты, зомби-солдаты и психоизулчатели калечащие мозги собственному населению это всё ерунда в сравнении с восемью сотнями высокомобильных, защищённых танковой бронёй магов, которые сегодня тут, а завтра уже могут быть за сотни километров.

Раньше, чем я успел осознать, у меня вырвалось: -Не хочу!

Я думал, что Семён переспросит, но он сразу понял. Похоже он сам давно уже думал о чём-то подобном. Восемь сотен привязанных к светлякам магов. Скольких людей придётся убить каждому из нас? Сколько всего разрушить? Не хочу! В конце концов, если бы Маши-Мокоши нужны были бы солдаты, то и набирала бы солдат, а я простой программист. Я не хочу, чтобы на моём счету оказались даже не сотни и даже не тысячи, а десятки и сотни тысяч убитых людей.

-Знаешь, я должен лично убить тех, кто откажется. Если таковые найдутся, -негромко произнёс Семён. Смотрел он при этом не на меня, а куда-то вдаль. На серое, занавешенное пеленой туч небо. -Это будет правильно хотя бы только из того соображения, что кто-то из «пацифистов» может попасть в руки к врагу и раскрыть часть известных ему секретов. Обычная предосторожность.

-Убьёшь? -спросил я. Удивительное дело, но мне правда вдруг стало интересно.

Медленно, словно она весила целую тонну, Семён качнул головой: -Нет. Отпущу. Никого нельзя сделать героем по приказу. По приказу получаются довольно хреновые герои. Лучше уж без таких, чем с ними.

По небу тянулись и плыли нитевидные облака, словно на светло-голубом холсте кто-то дополнительно пролил тёмно-синюю, почти чёрную, краску. Высотные ветра несли их неведомо куда. И больше не было ни синоптиков, ни климатических станций, ни центров наблюдения за климатом, куда бы стекалась вся информация и кто бы мог предсказать нам погоду на завтра и точно указать куда и зачем бегут облака.

-Чего сидишь, уходи, -предложил Семён.

Я замотал головой: -Вот ещё. Прямо сейчас собрался и побежал. Маги, значит маги. В танке, значит в танке. Я остаюсь.

-Хорошо, -улыбнулся Семён. -Мне не хотелось бы расстреливать тебя за дезертирство, Саша.

-Но ведь ты же сказал, что отпустишь?!

-Соврал.

Он продолжал улыбаться, превращая всё сказанное в шутку. Или, всё-таки нет?

Мальчишка лишившийся семьи во время вторжения наполеоновских войск, найденный и пригретый Мокошью. Её слова для Семёна всё равно, что слова живой богини. Её приказ невозможно не исполнить в точности. Но что именно она приказала знают только Семён и сама Маша-Мокошь. Я мог бы считать Семёна своим другом или, хотя бы, боевым товарищем. Но разве у фанатиков бывают друзья?

Встав со скамейки, Семён замахал руками, привлекая внимание: -Всё сюда! Сюда!

Когда подошли все наши, он повторно объяснил им то, что сказал мне. Я сам молча стоял, наблюдая со стороны. И мне странно было видеть, как много предвкушающих улыбок возникло на лицах моих знакомцев, когда они поняли какая, далеко не последняя, роль отведена им в великой разрушительной войне между игроками. Всё равно пешки. Но не простые, а элитные.

Ну хотя бы снабжение должно быть на уровне. Для элитных-то пешек, -я мысленно нашёл некоторые плюсы в создавшемся положении.

Никто или почти никто из моих товарищей не подумал о том, сколько людей, пусть даже находящихся по другую линию фронта, предстоит нам убить, если уж мы и будем самым секретным оружием России. А может быть это я один слишком сильно заморачиваюсь? Ведь те люди, будущие мертвецы, они враги. А вокруг лишь игра. И даже я сам не настоящий. Так стоит ли корчить из себя совесть нации?

-Отныне можете считать себя мобилизованными на военную службу, -объявил Семён.

В ответ прозвучали разноголосые «служу России», пара человек, явно из озорства, выкрикнули «служу Советскому Союзу», а какой-то оригинал и вовсе заявил «служу трудовому народу!». В ответ на это заявление вышедший покурить рабочий с завода сплюнул бычок в урну и вернулся обратно в цех. Такие слуги как мы его явно не заинтересовали.

Егор деловито спросил: -Как нам общаться с экипажами боевых машин. Надо бы какое-то звание. Гражданских они слушать не станут.

-Будут звания, -отмахнулся Семён.

-Есть хочется, -влез в разговор Пашка.

-Сейчас пойдём в столовую при заводе. Потом покажу комнаты в общежитии, на то время пока идёт работа над переоборудованием боевых машин.

-Надо решить кто в какую машину пойдёт и познакомиться с экипажами.

-После того как поедим и устроимся, -ответил Семён.

-Ты чего стоишь хмурый будто лимон без соли проглотил? -пихнул меня локтем в бок Пашка.

-Да так, -попробовал отмахнутся от него.

-Нет, ты скажи. Разве не здорово: боевой маг. Это тебе не рядовым в пехоте, в грязи лежать.

Я вынужден был с ним согласиться: -Ну в целом да.

-Так чего стоишь словно на собственных похоронах?

-Тьфу на тебя, -заявил я ему: -Ещё накаркаешь!

В общем никчёмная из меня оказалась совесть нации. Хорошо перекусив и найдя предоставленную мне комнатушку в общежитии при заводе удовлетворительной, а кровать достаточно мягкой и чистой — я как-то перестал задумываться над тем, что совсем скоро мне придётся убивать людей и делать это хорошо и быстро. В конце концов: совесть — это хорошо. Но что бы она сказала, если бы я отказался и сбежал? Разве это не было бы в сто, даже в тысячу раз гаже и хуже?

…

-Алло…алло… Ира, ты меня слышишь?! — сотовая связь хромала и зашивалась. Абонент то и дело находился вне доступа или же сеть оказывалась перегружена звонками. После многочисленных попыток дозвониться до родителей, своего двойника или сестры, у меня наконец получилось связаться с Ириной.

-аша! -донесла до меня умирающая сеть голос сестрёнки.

-Что?! Что?! — закричал я в плоскую коробочку сотового телефона. -Ира, слышишь меня?! Вы сейчас где?

Долгий пронзительный вздох вызванный скорее всего помехами на линии потому, что человек не смог бы так вздохнуть, да и нечеловек тоже не смог бы. Звонок сбрасывается. Набираю снова и вижу надпись: «помехи в сети. Пожалуйста попробуйте позже».

-Чёрт побери! -подавляю в себе желание разбить телефон о что-нибудь твёрдое. Вместо этого аккуратно убираю его в карман. Может быть, чуть позже, связь всё-таки наладится и получится дозвониться до своих, узнать, как они там?

Шла вторая неделя как мы приехали на завод. Инженер не соврал, переоборудовали танки поменяв их двигательные установки в рекордные сроки, за шесть неполных дней. Но ещё требовалось дополнительное время, чтобы нам освоиться с теми возможностями, которые, на короткое время, дарили светлячки. Приходилось заново узнавать, что мы теперь можем и где остановились резко расширившиеся границы наших способностей.

Кроме того, необходимо поделиться на группы, так, чтобы в каждой был как минимум один сильный сенс. Один боевик с мощным разрушающим потенциалом на дальней или, хотя бы, средней дистанции. Один защитник, способный хоть как-то прикрыть себя или других и ещё от трёх до пяти слуг богини с разнообразными, часто не слишком полезными способностями. Как, например, Ларисина левитация. Летающий танк — это, конечно, выглядит очень круто, но с самолётом всё равно не сравниться. Может пригодиться чтобы с ходу пересечь не слишком широкую реку или минное поле. Но так как левитация действовала только на ту машину, где находилась сама Лариса, то пользы от этого умения всё равно не слишком много. Пусть один танк перелетит через реку, но для других всё равно придётся строить переправу.

Наша пятёрка состояла из меня, как сенса, Пашки, в качестве боевика. Он научился выдавать такое огненное торнадо, что даже насквозь промоченные дождём, пополам с мокрым снегом, берёзки вспыхивали как спички в радиусе до полусотни метров. Танк, где находился Пашка, мог даже не стрелять, а просто пересечь какой-нибудь городок несколько раз в различных направлениях, чтобы тот гарантированно сгорел бы дотла.

Кроме того, в пятёрку входила Лариса, с её способностью к левитации самой себя или всего объекта, в котором она находится. Егор, его способность изменять ландшафт поднимая из земли стены или, наоборот, заставляя землю всосать в себя какой-нибудь объект, пусть и не слишком быстро. И ещё была Надя — она могла заставить воздух стать плотным, как туго набитая подушка. Снаряд такая преграда не остановит, разве что пулю, да и то не любую. Но правильно поставленная «воздушная подушка» могла изменить направление летящего снаряда или, при удаче, заставить того взорваться в воздухе. Надя и Егор, вместе, заменяли в нашей пятёрке полноценного защитника.

Экипаж моего танка включал в себя всего лишь двух человек: младшего лейтенанта Тимофеева и сержанта Митрохина. Мне казалось, что для управления танком нужно больше людей, но в современных боевых машинах штатный экипаж состоит всего из двух человек.

Даже не знаю, как бы я сам, на их месте, воспринял новость о танковых магах. Вполне возможно, что схватился за голову и бегал бы кругами с криком «нет, это невозможно, невозможно!». Но ребята отнеслись к демонстрации наших возможностей относительно спокойно. Они немного воспрянули духом, когда поняли, что основной разрушительной силой остаётся всё же главное орудие, а маги-экстрасенсы-хрен-знает-кто в нашем лице всего лишь очень полезное дополнение.

Если честно, мне показалось, что люди, в последнее время, по крайней мере люди на военной службе, совсем разучились удивляться.

И вскоре наступил тот день, когда лидер нашей фракции решила испытать своих пешек в реальном бою. Она передвинула фигурки на карте, и мы послушно готовились выдвигаться. Девять пятёрок, прошедших переоснащение боевых машин. Из них шесть пятёрок укомплектованы приближёнными Мокоши, так сказать игровыми героями со сверхспособностями, то есть нами. Это только одна наша группа. Общее число переоборудованных машин и игровых героев при них можно примерно получить, умножив указанные цифры в пять или шесть раз.

Внушительная сила. Пять танковых армий под сотню машин в каждой. При этом снято ограничение на запас топлива и дальность хода. Благодаря установленному, параллельно основному орудию, рельсотрону, частично снято ограничение на боезапас. Когда закончится взятый с собой тройной запас снарядов, можно будет стрелять любой металлической чушкой, какую только получится засунуть в ствол электромагнитной пушки. Ну и маги ещё в придачу.

Серьёзная сила.

И вполне естественно, что Маша-Мокошь не планировала давать нам прохлаждаться дольше необходимого. Как только готовы, так сразу в бой.

Наша боевая задача — защита европейских границ нашей родины. А так как лучшая защита — это нападение, то от Ростова-на-Дону и Мариуполя, до Львова и Люблина, до Бухареста и Крайова, до Варшавы и Лодзье не должно остаться никаких крупных военизированных формирований двигающихся на восток. У молодых «европейцев» вроде украинцев, поляков словаков, литовцев и латвийцев и у их старших патронов должно исчезнуть само желание попытаться оторвать от России лишний кусок пока она занята в русско-турецкой война за крымский полуостров. Конечная цель — дойти до калининградской области и деблокировать осаждаемый европейскими «реформаторами» Калининград.

Достаточно ли всего сотни танков чтобы захватить половину Европы? Определённо нет.

Достаточно ли чтобы дать укорот европейским ястребам, порвать жадно распахнутые пасти и выполнить поставленные задачи — посмотрим.

-С неба нас может быть прикроют, если получится, -обнадёжил Семён. -А на земле придётся решать всё самим.

-Что это значит «если получится»? -спросил Пашка.

-То и значит. Если не вмешаются англичане или американцы, если Берлин решит поберечь свои воздушные войска, а не закусит удила, -пояснил Семён.

-А они будут вмешиваться?

-Кто?

-Американцы.

-Конечно. Ты помнишь хотя бы один раз, чтобы они куда-нибудь не вмешались, даже если это совсем не их дело и происходит буквальным образом на другой стороне планеты? Нет, эти ребята всегда и во всём найдут свой, американский интерес и повод чтобы вляпаться в любой вопрос как медведь в посудную лавку.

-Значит на авиационное прикрытие рассчитывать не стоит?

-Рассчитывать не стоит. Но надеяться разрешаю, -улыбнулся Семён. Ох уж этот специфический армейский юмор. Но никто не обиделся на шутку. В конце концов Семён не отсиживался в тылу, а шёл с нами. Его способность к телекинезу, резко усиливающаяся при поглощении энергии из светлячка, могла разрушать дома и сворачивать башни вражеским танкам чуть ли не в пределах видимости. Можно сказать, что Семён был нашей главной ударной силой. Не считая основного калибра, разумеется.

Так начался наш большой европейский вояж.

И мы поехали.

Точнее, сначала, танки повезли к границе по железным дорогам, сберегая ресурс техники. Дальше уже своим ходом.

Первый бой под Донецком.

Воинствующая украинская хунта, под общий шумок, в очередной раз решила силой вернуть отколовшиеся во время украинского переворота Донецк и Луганск. Как начать компанию по возвращению сепарированных территорий? Ну конечно же с бомбардировки мирных жителей — по мнению правящей на Украине хунты. И древние, ещё произведённые в Советском Союзе снаряды, падали на улицы Донецка убивая и калеча тех, кто просто хотел спокойно жить в своём городе и говорить на своём языке.

Собранная с бору по сосёнке украинская армия в который уже раз вторгалась в границы донецкой области. Называя себя «освободителями» украинские вояки, усиленные аналогичным сбродом из румынов, эстонцев и прочих «небратьев» вели себя как каратели. И получали соответствующий отпор. Но в этот раз никаких правил уже не было. Мир падал в пропасть и прочим государствами и странам было ещё меньше дела до Украины и ДНР, чем обычно.

Видя, что Россия занята сражаясь с Турцией за Крым. Получая сведения о захвате турками Севастополя и пусть трудном, но упорном продвижении турецких сил вглубь полуострова, украинская хунта решилась начать очередной реванш. Следуя примеру Германии, нацелившейся вернуть себе Калининградскую область, правда не столько своими руками, сколько усилиями всегда готовых услужить «настоящим европейцам» поляков, литовцев и латвийцев. Следуя показанному примеру, Украина собиралась вернуть Донецк и Луганск даже если придётся уничтожить оба города до основания, со всеми их жителями. А там, посмотрим, как будет складываться дальнейший ход новой русско-турецкой войны. Быть может пришла пора Украине прирасти новыми территориями, например, ростовской областью. Быть может и красноярским краем в придачу?

Ну-ну. Если даже выложенные благими намерениями дороги ведут в ад, то куда могут привести подобные, отнюдь не благие, намерения и планы.

Фронт проходил уже по городским окраинам Донецка, когда появились мы. И всех спасли. Ведь мы были героями, особыми юнитами, возвышенными лично Машей-Мокошью, лидером нашей фракции. Какая игра, такие в ней и герои.

Я соврал, когда сказал, что мы «всех спасли». Потому, что спасали не всех, а только «хороших». А всех «плохих» убили или, хотя бы, очень постарались это сделать.

Современные российские танки на порядок превосходили почти весь тот хлам, что собрали под стенами Донецка младоевропейские захватчики. Что там говорить, если больше чем три-четверти всей их бронетехники было изготовлено ещё в Советском Союзе.

Не останавливаясь, не сбрасывая хода, бронетанковый меч легко рассёк армию захватчиков. Невидимые на радарах, мы подобрались незамеченными так близко, как того хотели. Залп сотен орудий главного калибра походил на небольшой, локальный такой апокалипсис. Игровые герои работали как могли: сжигая, высушивая, расплющивая, распыляя и так далее. Я же сам, попытавшись на секунду применить свою уникальную способность, получил сильную головную боль от обилия людей на своём внутреннем радаре и был вынужден оставаться весь бой простым зрителем.

Да и скажу вам честно, работали не столько новоиспечённые маги, сколько лейтенанты и сержанты — простые парни с большой пушкой на быстрых и бронированных колёсах. Ну и Семён ещё перевернул телекинезом пару вражеских танков, а одну БМП и вовсе поднял в воздух и разорвал пополам. Словно Юрикко из игры «Красная угроза 3». Кто бы мог подумать, что нашему, Семёну не помешала бы короткая синяя юбочка японской старшеклассницы?

Бой шёл два с половиной часа. Из которых последние полтора часа ушли на преследование разбегающихся карателей. Это было действительно как в компьютерной игре. Никто из наших не погиб. Защитники сработали на «ять», а несколько раз, когда они лопухнулись и танк оказывался под обстрелом, в дело вступала отлично себя показавшая динамическая броня. Первая победа и никаких потерь. Разве что закоптились немного.

Во внутренней бронекапсуле защищавшей экипаж мягкие, удобные сиденья и свежий поток кондиционированного воздуха. Воевать со всеми удобствами.

Совсем как в компьютерной игре.

Пока не откроешь внешний люк и не вдохнёшь пахнущий гарью, дымом и растаявшим снегом воздух снаружи. Он пах смертью. Я видел, как некоторых из наших рвало прямо под гусеницы собственных машин. Да и сам удержался исключительно одним напряжением воли.

Глава 16

Элита пешек

Мир продолжал со всё возрастающим ускорением скатываться в пропасть. И должен сказать, что наш европейский поход никак не препятствовал этому процессу. Скорее даже ускорял.

Несмотря на ожесточённое сопротивление, турки взяли Симферополь. Турецкие солдаты — живые зомби с промытыми психоизлучателями мозгами, шли вперёд, через огонь и радиацию. Туда, где умерли тысячи, приходили десятки тысяч. В каждом бою первыми шли раненные и умирающие, чтобы хоть чем-то, хотя бы только лишь своей смертью внести крохотный вклад в будущую победу над русскими.

Говорят, что это было ужасно. Многие не выдерживали. Но кто-то другой продолжал сражаться. Даже не знаю: осталось ли в промытых психоизлучателями мозгах турков хоть что-то человеческое или же их игрок полностью превратил подвластную ему нацию в большой человеческий муравейник, отсекая всё лишнее и сводя своих бойцов до состояния юнитов в компьютерной игре?

Семён разделил танковую армию на четыре отряда по две танковые пятёрки в каждом. Мы исколесили половину Украины, уничтожая остатки карательной армии и тех сил, что были собраны или же приходили извне страны на помощь карателям. Цель присоединить силой или хотя бы контролировать Украину не стояла. В период падения всего мира в пропасть большой войны столь сильно разорённая земля не представляла никакой ценности и никому не была нужна. Кажется, даже самим украинцам. Нас полностью устроило, чтобы только через украинскую границу в Россию не готовились прорываться механизированные банды под предводительством очередного атамана и не пробирались бы подготовленные на чужие деньги террор-группы.

Если нам ничего не было нужно в городах, мы проезжали мимо них или через них, не останавливаясь. Если что-то было нужно — например вода или продовольствие, то брали нужное и продолжали движение дальше. Возможно это было неправильно по меркам мирного времени и запредельно милосердно по меркам военного, но Семёна это не волновало. Для него главным было как можно лучше и быстрее выполнить приказ Хозяйки.

Судя по обрывкам радиопередач, в Харькове и Мариуполе, как только местные жители осознали, что контролирующих их, присланных из Киева, вооружённых сил больше нет, вспыхнули восстания. Города объявили о выходе из состава Украины. Они говорили о переговорах по поводу присоединения к России. Не понимая, а может быть просто отказываясь понимать, что насмерть схлестнувшейся с Турцией России сейчас совсем не нужны ещё два города с убитою экономикой, без промышленности, зато с неспокойным населением, считающем себя центром мира. Нет у России сейчас сил, чтобы тащить и восстанавливать Мариуполь и Харьков.

Синхронно с нашим продвижением на запад, волнения возникали и в других украинских городах. В Киеве снова вышел народ и снова совершил какую-то свою революцию. Никому, за исключением быть может самих украинцев, не было до этого никакого дела. Весь остальной мир решал собственные проблемы, активно уничтожая и пожирая другие свои части. Главное, что Киев, подобно Харькову, не стал проситься обратно в Россию требуя немедленно прислать всего и побольше. Как говориться: спасибо и на том.

Не успела Южная Корея объявить на весь мир о присоединении, читай о захвате Северной Кореи, и отпраздновать это событие, как центральная власть в теперь уже объединённой Корее перестала существовать. После жёсткой бомбардировки Сеул превратился в руины. Ответственность за мощный авиационный и ракетный удар уничтоживший корейскую столицу возлагали попеременно на остатки северокорейской армии, сумевшей сохранить часть стратегических ракетных шахт и на проигрывающий войну объединённым японо-американским силам Китай. Причём громче всех пыталась обвинять китайцев Япония, чьи силы уже успели плотно закрепиться на корейском полуострове. Причём так плотно, что создавалось впечатление будто они вовсе собираются остаться там навсегда.

В треугольнике Луцк-Ровно-Дубно мы нарвались на польскую армию. Ну или это она нарвалась на нас, смотря как посмотреть.

Две головные пятёрки, сдуру сунувшиеся в одиночку на подготовленные поляками позиции, собирались, по привычке, закидать их чуть ли не шапками, но с поляками такой фокус не прошёл. Потеряв сразу три машины, они едва-едва сумели уйти. Отступить получилось исключительно благодаря защитникам, сумевшим выдернуть подёрнутую тонким льдом реку из её берегов и заставить размыть дороги и поля, мешая преследователям. Наши потери ограничились всего тремя машинами.

Семён долго распекал повершивших в свою неуязвимость командиров пятёрок. Он даже хватался за пистолет, но всем было понятно, что это скорее жест устрашения. Расстреливать игровых героев только за их глупость было бы слишком большим расточительством и все это прекрасно понимали. Окончилось всё понижением проштрафившихся героев из командиров пятёрок в обычные «маги».

Тем не менее, с засевшей в треугольнике Луцк-Ровно-Дубно польской армией требовалось что-то делать. Конечно, её можно было попытаться обойти, но что если она, вместо того чтобы гоняться за нами, двинется на восток и атакует, например, Ростов-на-Дону?

Связавшись со штабом, Семён затребовал обещанную поддержку с воздуха. Ему там сказали, что поддержки не будет так как свободных бомбардировщиков сейчас нет.

-Нет бомбардировщиков и не надо, -ругался Семён. -Хотя бы пару истребителе пришлите, чтобы их бомбардировщикам мешали летать.

В штабе обещали что-нибудь придумать. И вскоре пара стремительных, почти неуязвимых истребителей, ловко подловила польских бомбовозов показав им, что беспрепятственно летать здесь не получится. А когда польская авиация перестала мельтешить в небе, настал наш черёд.

Не желая терять людей и машины в генеральном сражении, Семён избрал тактику волчьих укусов. Ударить и отойти. Полякам волей-неволей приходилось либо терпеть и нести потери, либо пытаться догнать и поймать юркую, но кусачую и страшно опасную цель. Они немного потерпели. Не выдержали и пустились в погоню, которую мы успешно заманили в ловушку и уничтожили до самого последнего пана.

Кажется, я стал постепенно привыкать к смерти и меня больше не кидало в дрожь от вида перемешанных с землёй тел. Хорошо это или плохо не знаю. По крайней мере рвотные позывы больше не беспокоили. Да и голова стала болеть значительно меньше после использования дара, когда, находясь от противника на расстоянии в пару километров, скрытый ландшафтом местности, я корректировал огонь всей нашей пятёрки.

Не выдержав постоянных потерь, поляки дрогнули и принялись отходить в Львов и Тернополь. Если вы гадаете: зачем полякам отходить в украинские города, то вы здорово ошибаетесь. Оба эти города «Великая Польша» уже месяца как полтора «вернула» себе. Теперь это польские города.

Правда местное население они как-то позабыли спросить. И оказалось, что зря.

Понятия не имею, каким образом Семён вышел на более-менее вменяемых офицеров из украинской армии. Точнее из её остатков. Ещё точнее — из заново собранного ополчения потому, что подконтрольная Киеву украинская армия перестала существовать практически полностью.

А может быть это украинцы самостоятельно договорились с Семёном о встрече. В данном случае наши интересы совпадали. Тернополь и Львов должны снова стать украинскими городами. Так будет лучше для всех. Кроме великопольских панов, но в том-то и дело, что для решения данного вопроса их мнение совершенно не требовалось. Поэтому его и не спрашивали — мнение поляков.

В заранее подготовленный момент в обоих городах началось восстание украинцев против польских захватчиков. Ополчение, которое теперь именовалось украинской армией потому, что никакой другой армии у Украины больше не было, попыталось блокировать польские войска в Тернополе. Ну а мы напали на польскую военную базу под Львовом. Напали геройским наскоком. В своём привычном стиле: быстрый, мощный удар, а там добиваем кто останется.

Видимо прибравшим к рукам два крупных украинских города полякам совсем не хотелось их терять потому, что вскоре после начала боестолкновения с запада прилетела целая туча высокоточных и чуть менее точных ракет. Кажется, поляки выпустили всё, что у них только имелось, начиная от американских подарков и заканчивая чуть ли не музейными раритетами семидесятых годов прошлого века.Хорошо ещё, что ядерного оружия у Польши не было. Уверен, будь оно в их распоряжении, они применили бы и его тоже.

Мы пережили ракетный удар совсем без потерь. Украинское ополчение несколько пострадало. Оба города тоже. И даже сами поляки понесли некоторые потери от «дружеского огня». Впрочем, это только добавило здоровой злости сражающимся с поляками украинцев. Когда твой город подвергается ракетному удару, когда взрываются и обрушиваются дома мирных жителей, это здорово мотивирует сражающихся на фронте бойцов. Не верите мне — спросите у жителей Донецка или Луганска.

С активной помощью местных, мы довольно быстро сломали сопротивление поляков сначала во Львове, потом в Тернополе. А окончательно добивать их предстояло самим украинцем, если только им хватит сил. Впрочем, это уже не наше дело.

В бою погиб Пашка. Обгорелые остатки его танка так и остались стоять под холмом, сразу за поворотом, как памятник ему самому и экипжу.

Мне стыдно в этом признаваться, но узнав о его смерти я не почувствовал ничего необычного. Слишком привык к постоянным смертям вокруг, даже к смерти товарищей? Слишком зачерствел? Или же Мокошь, каким-то неведомым образом, всё-таки что-то подкрутила там у нас в мозгах, чтобы её верные слуги сражались лучше и отчаянней и даже не смели подумать об отступлении или предательстве?

Вряд ли. Это была просто война. Война гнула и меняла нас.

В день битвы за Львов и смерти Пашки мне не удалось поговорить с Ларисой, но в середине следующего дня, когда наша, уже на четверть уменьшившаяся танковая армия, остановилась чуть-чуть за польской границей, Лариса подошла ко мне и сказала: -Что же я буду делать, если ты тоже погибнешь?

Шёл снег. Лёгкий такой снежок, неизменно тающий на тёплой ещё земле, но скапливающийся на остатках пожелтевшей травы и на плечах, а также в волосах, стоящих под ним людей.

-Тише, -попросил её я. -Если я погибну, то ты просто будешь жить дальше. Хуже будет если погибнешь ты, а я останусь. Тогда моё сердце станет куском камня.

Вот и всё. Пашка погиб, а мы даже не сказали о нём ни единого слова. Мы говорили только о себе и ещё чуть-чуть о друг друге. Наверное, мы были эгоистами.

Японские боевые мутанты дошли до пригородов Пекина. Прикрываемые с воздуха и поддерживаемые артиллерией идущей следом за ними совместной японской и американской армиями, миниатюрные годзилы оказались страшным оружием. И достаточно дешёвым, что отнюдь немаловажно в современной войне. Китайцы стягивали силы к столице, намереваясь стоять за неё намертво. Но даже если у них и получится отстоять Пекин, побережье уже потеряно китайцами. Сейчас там, между радиоактивных пятен от подорванных атомных мин или же от ракетных ударов, среди развалин городов и трупов мирных жителей, строили укреплённые базы захватчики.

Полностью покорив Индию, пакистанцы заставили её территорию костяными обелисками, поднимая орды зомби. Не «живых зомби», как плотно подсевшие на психоизлучение турки, а самых настоящих. Мёртвые тела, движимые искусственным симбионтом: медлительные, зато малоуязвимые. Довольно тупые, зато связанные в единую телепатическую сеть. Все окружающие страны дрожали, гадая против кого Пакистан направит эту орду дальше.

В Вашингтоне китайские спецназовцы сумели убить президента, но уже спустя пару дней как в овальном зале появился новый. Игроки сражались между собой, сталкивая нации и страны. А всевозможные президенты, короли, премьер-министры и прочее были лишь декорацией, лишь ширмой для толпы. Так ли сложно поменять одну декорацию на другую? Совсем не сложно. Не стоит никаких усилий.

Белые, крупные снежинки застревали в ветвях деревьев или же опускались на стебли поникшей травы и лежали там, сцепляясь в плотный белый ковёр. Касаясь разгорячённой танковой брони, они моментально таяли, превращаясь в капли. Волосы тоже намокали, как и руки. По утрам лужи подёргивались тонкой полоской льда, но, чтобы проломить её хватало касания пальца. Под танковыми траками слабый лёд разлетался на мелкие осколки, лужи выходили из берегов, на плохо убранных полях оставались полосы и жалобно трещал асфальт польских автобанов под весом тяжёлых боевых машин.

Наш европейский вояж продолжался. Позади Украина, под колёсами Польша. Цель прежняя — добраться до Калининграда. Только помощь Белоруссии не позволяла европейцам полностью завершить окружение Калининграда и уничтожить российский анклав.

Польские города мы старались обходить. Укреплённые военные базы тоже. Но если получалось наткнуться на слабозащищённый склад боеприпасов или военный аэродром с опасными в небе, но беззащитными на земле боевыми машинами — мы их сжигали. Нам не нужно было «побеждать» Польшу. Достаточно нанести польской армии такой ущерб, чтобы они и думать забыли о чём-либо кроме защиты своих собственных границ.

Пользуясь подавляющим преимуществом в скорости хода, автономности и огневой мощи, мы были везде и одновременно нигде. Поймать нас на земле почти невозможно. Бросившиеся к своим старшим товарищам, поляки выпросили у них шесть десятков вертолётов. Половина прибыла из Германии, вторая половина из США. С другой танковой армией это бы могло и сработать. Вертолёты самое лучше средство против танков, даже самых современных. Но, на их беду, танках сидели «маги» с самыми разнообразными умениями. Кто-то, как Семён, мог напрямую достать вертолёт с неба и разбить его о землю своим телекинезом. Кто-то управлял воздухом, делая его плотным, как кисель, так что едва-едва прокручивающиеся винты не могли держать тяжёлые машины, и они падали словно перезрелые яблоки. Кто-то другой мощным пинком вышибал из пилотов сознание и неуправляемый вертолёт зависал на месте переходя под управление автопилота и превращаясь в лёгкую мишень.

В общем не мы боялись вертолётчиков, а они нас. Понеся тяжёлые потери, они предпочли оставить нас в покое. Поляки, конечно, ярко выражали недовольство, но когда это старые европейцы ставили их мнение выше собственных потерь?

Из Крыма приходили хорошие новости. Усилиями трёх танковых армий, разумеется состоящих из таких же переоборудованных машин укомплектованными ставленниками Маши-Мокоши, получилось затормозить турков и даже немного потеснить их обратно. Но до окончательного освобождения Крыма было ещё далеко. Хуже того, добившийся серьёзных побед над Китаем вплоть до осады Пекина, американско-английский-австралийский альянс огляделся в поисках иных противников способных противостоять его гегемонии. В первую очередь они увидели завоевавший Индию Пакистан с его поставленными под ружьё ордами нежити. Во вторую очередь весь прочий мусульманский мир уже успевший провозгласить сразу четыре «великих» халифата, сейчас ожесточённо грызущихся друг с другом и, заодно, со всеми остальными тоже. И наконец, в третью очередь, Альянс заметил Россию и видимо решив, что русско-турецкая война протекает как-то слишком уж легко для русских, принялся поставлять в Турцию технику и наёмников.

А мы, насквозь, через Польшу, шли к Калининграду. Подрывая склады и уничтожая военную инфраструктуру. Как стало ясно из редких сеансов связи с «большой землёй» одно только наше копошение в тыл противника помогало значительно снизить давление на защитников Калининграда и позволяло им немного перевести дух. Молча развернувшись, не объявляя ни о каком перемирии, польские войска возвращались обратно, выходя из калининградской области. Это была ещё не победа, но уже серьёзный шаг вперёд. С другой стороны, компенсируя слабость польских союзников, Германии приходилось всё больше самой втягиваться в войну за Калининград.

Лишившаяся своего Игрока ещё во вторую мировую войну Франция окончательно развалилась на десяток крохотных областей. Часть из них поспешила примкнуть к иным европейским странам, а часть так и осталась сама по себе и на их территории царил хаос.

Португалия, Испания и Италия, снова, как много лет назад, возомнив себя колониальными державами воевали в Африке завоёвывая новые колонии. Впрочем, в Африке хватало своих «тигров», новоявленным завоевателям мало что светило.

Норвегия и Финляндия вместе доедали остатки Швеции и присматривались друг к другу. Это были недобрые взгляд двух соперников, а не союзников. Их краткий союз против Швеции оказался непрочен и не имел перспектив.

Нью-Йорк сгорел в атомном пламени. Закрыв свои города силовыми полями от межконтинентальных ракет, американцы совсем успокоились на их счёт и зря. Расследование показало, что атомные мины принесли в город беженцы, точнее маскирующиеся под них террористы. Несколько мин были одновременно подорваны в разных частях города. Внутри закрытого куполом пространства возник эффект перекрывающихся ударных волн, отчего разрушения только усилились. Американские спецслужбы возложили ответственность за теракт на терпящих поражение в войне китайцев, но так ли было на самом деле или они просто свалили ответственность на первую удобную цель никто не знал.

В районе Бискупец-Мронгово мы чуть было не столкнулись с отступающей польской армией, решившей прекратить осаду Калининграда и вернуться обратно. Дальше плотность войск противников только возрастала и это была современная техника. Мы не могли надеяться слишком долго оставаться не найденными. Тем более, что объединённое Германско-Литовско-Латвийское командование знало о наших целях и ожидало нашего появления.

Белорусские войска оттягивали на себя большую часть литовской и латвийской армий, не позволяя сдавить калининградскую область с двух сторон, словно орех клещами. В районе Вильнюса изматывали литовцев, постоянно угрожая им взятием города и не позволяя высвободить силы несмотря на все окрики и требования германского командования.

Хотя сама Польша негласно вышла из войны за Калининград, но немецкие войска пропускала через свою территорию свободно, предоставляя им свои военные базы, заводы для ремонта повреждённой техники и прочие ресурсы.

Остановившись где-то в районе посёлка Южный калининградской области, Семён связался с Хозяйкой через остатки спутниковой сети переживших кратковременную космическую войну, когда каждое из государств пыталось уничтожить чужие объекты орбитальной инфраструктуры и сохранить свои собственные.

Связываться даже через спутник опасно из-за большой вероятности обнаружения. Однако Семёну требовалось узнать последние сведения и получить инструкции. Пока он общался с Мокошью, я, да и остальные, кого не задействовали в охранении, выбрались из гремящих машин и занимались своими делами. Кто-то пил чай, притащив откуда-то большой стол и установив его прямо между двумя танками. Другие ходили по посёлку, разглядывая сохранившиеся дома и обходя развалины. В найденном мною сельском магазине дверь была сломана, но внутри никого не было. Пройдя мимо частично разграбленного отдела с алкогольной продукцией, я набрал половину рюкзака сухими и твёрдыми бубликами. Будет, что погрызть в прикуску к армейским рационам. А если размочить в сладком чае, то и вовсе пища богов.

Отложив часть бубликов и сушек в отдельный пакет отправился искать Ларису. Рядом с её танком её не было. Возившийся с ходовой частью экипаж, в ответ на вопрос, указа куда-то в сторону и поспеши вернуться к импровизированному ремонту. Импровизированному потому, что после рекордного забега всем нашим машинам, по-хорошему, требовалось заводское техобслуживание. Но провести его в чистом поле не имелось ни технической возможности, ни времени. Оставалось только надеяться на качество военной техники и на то, что она сдюжит и не подведёт в самый неподходящий для этого момент.

Тем более, что и оставалось всего ничего. Вот он, Калининград, прямо перед нами. Можно сказать, рукой подать. А до тылов окружившей русский город немецкой армии и того ближе. Мы почти дошли и скоро наше путешествие будет окончено. Так или иначе.

Оказывается, не только меня одного посещали схожие мысли. Кутаясь в чужую, найденную где-то по пути куртку, Лариса стояла на вершине небольшого холма и смотрела на тёкшую внизу, в побелевших от снега ивовых зарослях, небольшую речушку. Вода превратилась в лёд и перед глазами тянулась сверкающая ледяная полоса, словно шоссе для выезда королевы зимы. Река была совсем крохотной, скорее широкий ручей, чем настоящая речка. Уверен, что летом её можно перейти в любом месте, без всякого брода.

-Держи, -протягиваю Ларисе пакет с бубликами и сушками. Она машинально берёт, но чувствуется, что мысли её далеко.

Топчась на месте, стаптываю свежий, выпавший утром, снежок под ногами, замечаю: -Что-то Семён долго разговаривает. Сам ведь предупреждал, что останавливаемся ненадолго. Короткий разговор и вперёд. Пока сигнал не запеленговали и не ударили в ответ чем-то тяжёлым. Наверное, Мокошь грузит его новыми инструкциями. А может быть никак не получается установить связь, и он всё пытается.

-Вот мы и здесь, -в такт своим собственным мыслям сказала Лариса.

-Где? — уточнил я.

-Под Калининградом.

С этим было сложно спорить, и я только обвёл взглядом небольшой лесок справа от посёлка и сам посёлок, казавшийся бы вымершим, если бы не дым от печных труб.

-Ну да, мы здесь.

Лариса спросила: -Что будет дальше?

-Мы должны прорвать окружение и помочь выстоять Калининграду, -объяснил я и без того очевидные вещи.

-Нет, -Лариса покачала головой, -не это. Я имею в виду: в целом что дальше. Вот мы победили, отстояли Калининград, что дальше?

-Думаю Мокошь найдёт новое дело. Не оставит в покое, уж поверь.

-Новое дело, новое задание. А затем: снова и снова. Пока ты и я не закончим как Пашка.

На секунду в её глазах блеснули слёзы, или мне только показалось.

-Всё так, -согласился я. -Но что ты предлагаешь: бросить эту войну и попытаться сбежать? Чтобы потом забиться в самый дальний угол, пока другие защищают страну и ждать там сами не зная чего.

Лариса развела руками: -Можно ведь просто жить…

-Можно, если нет ни совести, ни чести, но что это будет за жизнь? В углу, под полой, с постоянной оглядкой. Да и как вообще можно пытаться жить в то время, когда весь мир падает в пропасть.

-Только лишь падает? -хмыкнула она. -Кажется будто уже давно упал.

Я признался: -Мне тоже так кажется.

-Давно уже упал и летит со свистом, а мы и не замечаем.

-Почему не замечаем? -возразил я. -Ещё как замечаем. Только сделать ничего не можем.

Лариса всхлипнула. Её глаза второй раз подозрительно заблестели.

-Ну что ты, -сказал я просто чтобы сказать хоть что-то.

Обнимаю её. Лариса прижимается ко мне, всхлипывает уже не стесняясь: -Помнишь, все наши планы: каким-то образом остановить Мокошь. Остановить других Игроков. Не позволить им развязать мировую войну. Ты помнишь?

-Помню

-Ничего не получилось. Совсем ничего. Мы не смогли.

-Эти планы были обречены на провал с самого начала, -говорю я. -Тебе, мне и Пашке очень не хотелось сознавать их изначальную обречённость и потому мы активно играли в заговорщиков

-Но неужели вообще ничего нельзя было сделать? -спросила Лариса. У себя спросила или у меня? Но отвечать пришлось всё же мне.

-Может быть и можно, только уже поздно.

-А может быть ещё не поздно? -попыталась улыбнуться Лариса. -Надо только придумать, что нужно сделать, чтобы всё исправить и вернуть как было…

-Жёсткий откат? -предположил я. -Если мы живём в виртуальности компьютерной игры, то, может быть, получится перегрузить сервера и откатить весь мир на три месяца назад. Когда ещё не было ни японских чудовищ, ни пакистанских зомби, ни этой дурацкой войны всех со всеми и, одновременно, против всех.

-И Пашка был бы жив, -добавила Лариса.

-Сотни тысяч людей, если не миллионы, были бы живы, -согласился я. -И Пашка тоже.

Мы помолчали, стоя на холме, над застывшей в лёд небольшой речушкой.

Я сказал: -Значит новый план?

-Такой же неосуществимый и фантастический, как и предыдущий, -заметила Лариса.

-А что нам ещё остаётся, -я пожал плечами. -Лучше уж так, чем вообще никак.

Ветви одной из ив на берегу замёрзшего ручья качнулись и поднялись, сбросив пласт накопившегося, отяжелевшего снега.

-Выбраться в реальность и сделать откат игрового мира, -подвела итог Лариса. -Отличный план!

Я про себя подумал: -Если только существуют точки сохранения. Если там вообще предусмотрена возможность отката. Сто миллионов различных «если».

К тому же у меня по-прежнему не имелось ни одной годной идеи, как выбираться из игровой песочницы в реальный мир.

Но всё-таки теперь, с озвученным вслух планом, пусть совершенно фантастическим и вряд ли осуществимым в принципе я, вопреки всему, почувствовал себя несколько лучше. Пусть пока не знаешь, как добиться цели, но цель есть и это уже само по себе хорошо. Да и Лариса перестала сверкать льдинками в уголках глаз. Вместо этого её лицо приобрело так хорошо знакомое мне решительное выражение.

Нет, ещё ничего не закончено. Мы ещё повоюем! И не только с другими неписями к вящей славе и развлечению Игроков. Мир виртуальный, быть может, ещё вторгнется в мир реальный и громко заявит то, что он давно уже стал чем-то гораздо большим, чем просто игрой. Если в игровом мире нет большой разницы между юнитом и игроком, то, может быть, и в реальном мире эта разница не должна быть настолько огромной и непреодолимой?

Мы мыслим — следовательно мы существуем.

Мы существуем — следовательно мы должны заставить Игроков из реального мира считаться с фактом нашего существования.

Глава 17

Танки на шахматной доске

Ожила рация и голосом Семёна потребовала немедленно собраться у машин. Сигнал кодированный и вряд ли его получится отследить или расшифровать. Тем более, что после сеанса связи с Москвой и засевшей там, среди позолоты, мрамора и гранита, Мокошью, соблюдать режим радиомолчания не имелось необходимости. Этот сеанс связи, через уцелевшие в двухдневной космической войне спутники, должны были засечь все, кто только имел необходимое оборудование и желание.

А желающих, я уверен, вокруг имелось предостаточно. Гораздо больше чем нам бы того хотелось.

Понимая, что надо как можно быстрее уезжать с места откуда осуществлялся сеанс связи, Семён был необыкновенно краток.

-Идём освобождать Калининград, -оповестил он всех о последнем полученном приказе.

-В бой всего полусотней танков? -не выдержал Егор, вслух задавая интересующий всех нас вопрос.

-Хозяйка обещала организовать прикрытие с воздуха. Кроме того, помогут белорусы, да и из Калининграда наши ударят навстречу, -объяснил Семён. Тот факт, что он не приказал Егору замолчать, а вместо этого принялся объяснять, сам по себе говорил о том, что он волновался. Похоже идея переть в лоб, на окружившую город немецкую армию, его тоже не прельщала. Но и сомнений, что Семён выполнит приказ своей любимой Хозяйки у меня не имелось. Попытается выполнить. Попытается из-за всех сил, но хватит ли его сил и наших, вместе взятых, для решения подобной задачи?

-Расходимся по машинам, -приказал Семён.

И правда не время для разговоров. Совсем скоро здесь будет авиация противника и несмотря на все наши получитерские способности, лучше бы оказаться в этот момент подальше отсюда.

Я бы хотел сказать: взревели моторы. Но, на самом деле, светлячки работали абсолютно бесшумно. Некоторый шум создавала работающая ходовая часть, но легковой автомобиль и то производит больше шума. В тишине мы, словно призраки, растворились, исчезая с карт и радаров. Чтобы появиться там, где враг ждёт меньше всего.

Без нормальной подготовки, без толковой разведки, немного сумбурно и бестолково началось освобождение окружённого города. Насколько я смог понять: план битвы строился на одновременной атаке с трёх сторон. С тыла — это полностью наша задача. С фронта — здесь должны постараться отступившие в Калининград и обороняющие его воинские части. Плюс белорусские танки должны ударить в бок вынужденным сражаться на два фронта сразу немецким оккупантам. А сверху поможет авиация. Если только русские истребители сумеют завоевать и удержать превосходство в воздухе.

Как по мне — просто ужасное планирование. Однако лидер нашей фракции сочла шансы на успех достаточно большими, чтобы попробовать. И мы попробовали.

Первые пять минут боя я оказался незаменим в роли сенса. Вливающаяся в меня из светлячка энергия позволяла на километры вперёд ощущать большие скопления людей. Невидимые противником, танки обстреливали его с потрясающей точностью благодаря моим корректировкам. Вся прелесть в том, что отвечать германцы могли только вслепую и на удачу, тогда как мы били точно в выбранные цели. Увы, но продолжаться долго подобное не могло. Пять минут и без того отличный результат, я ожидал что противник позволит нам безнаказанно расстреливать его не дольше двух — трёх минут.

Дальше я свалился с жёсткой головной болью — расплатой за возможность ощущать и отслеживать слишком большое количество не способных одновременно вместится в мой мозг целей и фактов. С некоторым трудом придя в себя минут через двадцать обнаруживаю две вещи. Первая: мой танк находится в самой горячке боя. Семён почему-то замолчал. То ли погиб, то ли был слишком занят. Во всяком случае наша пятёрка оказалась отрезанной от остальных и сражалась сама по себе. И вторая вещь, осознанная мною: на этом этапе боя я был абсолютно бесполезен.Способность ощущать воду, а, следовательно, и живых людей, никак не помогала уничтожать противника или выживать самому. На какое-то время я превратился в пассажира и моё выживание обеспечивали только умелые действия экипажа.

У меня даже появилось время немного оглядеться.

Тимофеев и Митрохин походили на пианистов, полностью отдавшихся власти музыки. Они сейчас вдвоём, но вместе с тем в составе целого оркестра, творили симфонию разрушения. Танк сильно содрогнулся так, что меня с силой рвануло в сторону и наверняка выбросило из кресла, если бы не ремни. В нас попали, но броня удержала попадание. Митрохин вытирал потёкшую из рта струйку крови. Что-то серьёзное или банально прикусил язык? Однако его руки твёрдо держали штурвал, а заполучив очередное попадание, танк оставался послушен водителю и по-прежнему смертоносен.

Часть навесного оборудования была уничтожена, но благодаря тому, что современные танки обмениваются между собой данными, я мог, с некоторым ограничениями, видеть всё поле боя сразу.

Яростный накал боя в небе показывал, что ни одна из сторон пока не сумела добиться подавляющего преимущества в воздухе. На данном этапе в небесах проходила своя битва, а на земле своя и эти два сражения почти никак не пересекались и мало влияли друг на друга.

Я видел на экране белорусские «тэшки» — устаревшие в условиях современной войны, но надёжные и крепкие модернизации модели Т-72, принятой на вооружения ещё в восьмидесятых годах прошлого века. Несколько десятков из них вырвались вперёд, но завязли и теперь медленно отползали обратно отстреливаясь. На помощь к застрявшим в ближнем бою танкам спешила пехота.

Запертые в Калининграде войска атаковали немцев во фронт. Но что-то там пошло не так. На предусмотренные планом позиции они так и не вышли. Похоже их ответное наступление было остановлено в самом начале. Это плохо. Подавив сопротивление на одном из фронтов, враг сможет двинуть высвободившиеся силы на помощь двух другим фронтам.

Я попытался найти танк с Ларисой в перечне уцелевших машин. Сначала не нашёл и заволновался, но потом оказалось, что он на месте. От накрывшей меня волны облегчения я даже на какое-то мгновение закрыл глаза. А когда открыл, то увидел, что сражение в самом разгаре.

Маги, в других машинах, обладающие пригодными для боя способностями использовали их на полную катушку. Вражеская пехота задыхалась от удушья посередине чистого поля. Земля проваливалась под колёсами немецкой техники. Выкашивающие белорусскую пехоту и заставляющие их вжиматься в землю вертолёты падали на землю, превращались в сплющенные лепёшки или просто, без видимой причины, взрывались в воздухе. Я видел, как один из вражеских танков провалился внутрь себя, словно вдруг оказался на планете с гораздо большей силой тяжести. Затем его обломки, словно брошенный спортсменом мяч, полетели в другой танк, сбили его и протащили несколько метров по земле. Дальше он остался на месте, видимо оказалась сломана ходовая или же экипаж внутри получил слишком большое сотрясение от мощного удара.

Происходящее отнюдь не было игрой в одни ворота. Медленно, но неотвратимо сокращается список уцелевших танков в соединении. А гибель такой современной и защищённой машины почти всегда означала и гибель экипажа.

Ещё одна строчка погасла. Сжимаю руки на подлокотниках. Вынужденное бездействие и необходимость оставаться простым зрителем, никак не участвуя более в битве буквально бесило меня.

Словно штык-нож, втыкающийся в тело, остатки нашей танковой армии прошли сквозь ряды немцев и вышли к городским окраинам. Но если кто-то ожидал, что там будет полегче и накал боя снизится, то он изрядно просчитался. Похоже, что именно здесь, на линии столкновения между осаждающими город германцами и защитниками Калининграда проходило самое отчаянное сражение.

Я наконец увидел почему войска в городе не смогли выполнить поставленную задачу и что именно остановило их совместное контрнаступление. Мы все это увидели. И я уверен, что многие, в тот момент, выругались если не вслух, то про себя уж точно.

Десяток гигантских, человекоподобных боевых роботов с эмблемами германских войск буквально крушили и доламывали тщетно пытающихся восстановить оборонительные линии калининградцев.

Это было настолько невероятно, что я даже протёр глаза. Гигантские ходячие роботы? Вы это серьёзно? Положительно, наш мир точно сошёл с ума. А если принять допущение, что весь наш мир всего лишь компьютерная игра, то стоило признать, что эта игра превратилась в фарс.

Неужели играющий за немцев Игрок не придумал ничего эффективнее этих пародий на закованных в металл средневековых рыцарей?

Впрочем, мне пришлось почти моментально изменить своё мнение насчёт эффективности человекоподобных боевых роботов после того как один из них схватил высунувшийся из-за разрушенного дома танк, поднял его и метнул, как метатель молота на соревнования по броску на дальность. А пара других, мощным прыжком, перелетели через наполовину разрушенный многоэтажный дом и, приземлившись, в тылу, не обращая внимание на обстрел из пары скорострельных орудий, принялись методично крушить и уничтожать всё вокруг.

Минута удивлённого молчания закончилась, и Семён приказал сосредоточить огонь на отмеченных им целях.

На краткое мгновение задействовав свою способность я схватился за микрофон и выпалил в общий канал, предназначенный только для сообщений особой важности: -Ребята, пилоты в этих штуках сидят в грудной клетке. Бейте под пластину с самой большой эмблемой, он там!

Несколько одновременно ударивших снарядов повалили одного из роботов или, пожалуй, правильнее будет называть их роботизированными доспехами? Но тот, не вставая, откатился в сторону, выходя из-под обстрела и только привстал встал на одно колено, упираясь другим в дом из красного кирпича. С его правого плеча вырвался мощный луч света, разрезавший один танков который тут же взорвался.

-Какого чёрта сидите?! -закричал в общем канале Семён. -Долби их ребята! Превратите их в металлическую стружку!

Вслед за градом снарядов, на роботизированные доспехи обрушили град из своих способностей «маги». Их пытались утопить в земле, прихлопнуть ударом воздушного кулака, связать невидимыми путами и так далее. Преимущество доспеха состояло в том, что пилот управлял восьмиметровой фигурой из металла словно своим телом. Они бегали, прыгали, прикрывались вырванными с корнем бетонными плитами и, при малейшей возможности, бросались ими. На правом плече у доспеха располагалась лазерная пушка, к счастью сильно ограниченная в плане скорострельности. На левом — ракетная установка. Нам повезло, что за время боя с калининградцами, почти все доспехи так или иначе пострадали. Многие из них лишились навешанного на плечах оружия. У парочки получилось повредить нижние конечности, отчего они хромали, вместо того чтобы сказать, как горные козлы подобно остальным. Ещё одного робота калининградцы сумели-таки добить, и сейчас поверженный рыцарь с вскрытыми доспехами лежал на одной из площадей служа напоминанием, что противника можно победить, если очень постараться.

Завоевавшие господство в воздухе, истребители наконец-то сумели переключиться с чисто воздушного боя на земные дела. Сразу два прячущихся за развалинами торгового центра доспеха утонули во взрывах. Когда пыль опала, стало видно, что один из них лежит без движения, а другой, хромая как зачем-то посетивший школьный урок физкультуры паралитик, пытается скрыться в городской застройке, но там его добивают калининградцы.

Мой танк резко ускоряется. Что-то неразборчивое кричит Митрохин. Лазерный луч скользит позади, плавя металл и камень. К счастью он пропадает раньше, чем настигает нас. Тотчас Тимохин разворачивает башню и лупит по атаковавшему нас доспеху из главного калибра. Восьмиметровая фигура из металла пригибается, уворачиваясь от первого выстрела, а второй и третий принимает на сверкающий щит из какого-то сверхпрочного материала на которым бронебойные снаряды оставляют только небольшие вмятины и подпалины.

Пока мы с ним играем в рыцаря и артиллериста, пропустившего новую угрозу доспеха накрывают артиллерий из соседнего квартала. Попав в бок и спину, снаряды валят его на землю. Митрохин тотчас меняет вектор движения, и многотонная махина танка несётся по улице словно опаздывающая маршрутка. Пытающегося подняться доспеха, разогнавшийся танк бьёт прямо в грудь, заваливая обратно. Митрохин гоняет танк туда и сюда, утюжа пытающуюся дёргаться фигуру гусеницами. Потом чуть отъезжает и Тимофеев стреляет бронебойным прямой наводкой прямо под грудную пластину, где в этой фигуре из металла сидит живой человек — пилот. Попадание! Заполучивший мало чуть не сквозную дыру в грудной клетке, лишившиеся пилота доспехи замирают на месте нелепо вскинув металлические руки. Со стороны это выглядит будто дитя сумрачных технологий германского Игрока пытается ухватиться за воздух.

Не теряя время на рассматривание повреждённого противника, Митрохин гонит к новой цели. Тимофеев стреляет куда-то, по одним только координатам, не видя целя, выполняя просьбу поддержать огнём пришедшую в горячке боя.

-Вперёд, ребята, добьём тевтонцев! -требует в общем канале Семён.

Это он немного поторопился. Пока ещё не совсем понятно кто кого добивает.

Неожиданно танк останавливается. Матерится Митрохин, дёргая рукояти и смотрит непонимающими глазами Тимофеев.

Я спрашиваю: -Что случилось?

-Понятия не имею! -ругается Митрохин. -Кажется светляк сдох!

Как это возможно, чтобы творение Мокоши, верой и правдой служившее во время всего нашего европейского вояжа, разом отказало? Я пытаюсь зачерпнуть из светлячка силы, но будто бы утыкаюсь в прозрачную, но прочную и гибкую стену. Сила никуда не ушла. Она по-прежнему там, за тончайшей преградой. Просто теперь до неё не получается дотянуться.

Одна за другой отключается от нехватки энергии системы. Я ещё успеваю увидеть на общем экране, что и другие танки остановились, превратившись из грозных противников в бронированные мишени.

Тимофеев спрашивает: -Что делать?

Как будто я знаю.

Кто из нас двоих младший лейтенант: ты или я? То есть у меня, конечно, корочки подполковника, выданные Семёном для пущей важности. Но Тимофеев настоящий кадровый офицер, а я липовый подполковник. Но он всё равно спрашивает у меня. Впрочем, вариантов не слишком много. Либо продолжать тихо сидеть на своих местах надеясь непонятно на что, либо попытаться что-то сделать. И лично я за второй вариант однозначно.

-Выглянем, узнаем, -говорю Тимофееву.

Освящение внутри танка меркнет, переходя в тусклый аварийный режим. В очередной раз вытерев текущую из порушенной губы кровь, Митрохин вручную отпирает запасной люк, и я первым выглядываю наружу.

В нос бьёт запах гари, смерти и разрушения — запах войны. Кашляю, прикрывая рот рукой. Параллельно кручу головой. Вокруг развалины. Над головой затянутое хмурыми тучами небо. Где-то кто-то стреляет, но пока не в нас. Бой продолжается, однако накал явно стихает.

Обернувшись, вижу нависшую над танком гигантскую металлическую фигуру. Вытянутая вперёд рука тянется, кажется, прямо ко мне. Понимая, что вот мой конец, зажмуриваюсь, но ничего не происходит. Разве что начинает подталкивать в спину Митрохин, которому тоже хочется вылезти наружу и оглядеться.

Повторно осматриваю стального рыцаря и замечаю, что он не движется. Как будто гигантский доспех выключился посередине шага и не упал только потому, что прислонился плечом к чудом уцелевшей среди общей разрухе старинной водонапорной башне. В голове мелькают мысли: а не связано ли одновременное выключение светлячка и доспехов между собой? В конце концов и то и другое явно не является полноценным продуктом развития современных технологий. И то, и это принесли в игру каким-то читерским способом Игроки.

Митрохин уже с силой пинает меня в спину. Отползаю, чтобы он тоже смог выбраться. Помогаю вылезти и с удовольствием наблюдаю, как крутящий головой боец замечает остановившийся доспех, испуганно вскрикивает и отшатывается в сторону, едва не теряя равновесие.

Из танка выбирается Тимофеев. В некотором отдалении от нас низкое небо освещает серия ярких вспышек. По кому-то ещё бьют установки типа «град». Вроде наши, значит бьют немцев. Хорошо.

Младший лейтенант Тимофеев ходит вокруг танка словно водитель вокруг внезапно заглохшего автомобиля. Он явно не может решиться оставить свой танк непонятно где, без охраны. Но и сидеть рядом с ним сиднем невыход. Надо узнать, что происходит. А для этого требуется либо отыскать штаб, либо найти того, кто сам уже что-то знает.

Прекращая его мучения объявляю: -Я на разведку. Товарищ Тимофеев, оставайтесь охранять танк.

-Так точно! -радостно отвечает младший лейтенант.

Молча перевожу взгляд на сержанта Митрохина и тот вопросительно предлагает: -Тоже на разведку?

Соглашаюсь: -Идём.

Возвращаю бесполезную рацию обратно на пояс. На мои вызовы никто не отвечает. Гадаю: может ли так быть, что вообще вся техника прекратила действовать, а не только волшебные технологии Игроков? Хотя нет, -одёргиваю себя. -Вот прямо сейчас справа стреляют из чего-то тяжёлого. Значит прекратили действовать только читерские технологии Игроков. Нормальная техника прекрасно работает.

Словно подтверждая мои выводы, из туч показалась пара серебристых истребителей. Они синхронно клюнули носом и тут же резко ушли вверх. Секунду спустя до меня донеслись звуки взрывов, но по чему именно отбомбились авиаторы оставалось неизвестным.

Мы неторопливо идём среди ещё дымящихся развалин древнего города. В руках пистолеты, но, учитывая столкнувшуюся здесь технологическую мощь, это даже не смешно.

Сначала бредём без особой цели. Наш путь определяется не столько нашим желанием, сколько возможностью пройти и перелезть через развалины зданий. Сгоревшую технику инстинктивно пытаемся обойти. Трупы тоже. К счастью, мёртвые тела попадаются не так часто, как можно было подумать. Гражданское население из этой части города успели эвакуировать.

Неожиданно для себя мы оказываемся неподалёку от замершего исполина. Огромная, восьмиметровая фигура замершего на полушаге рыцаря стоит, прислонившись к боку водонапорной башни. Размеры и грозная раскраска внушают страх, но неподвижность человекоподобной фигуры успокаивает.

Я разглядываю «рыцаря», потом оглядываюсь на Митрохина и вижу, что он смотрит прямо на меня.

-Пойдём посмотрим? — он предлагает подойти ближе.

Соглашаюсь: -Пойдём.

-Ничего себе, до чего техника дошла, -качает головой Митрохин. -А говорили будто шагающие платформы не так эффективны, как гусеничные.

Поправляю его: -Это не только шагающая, ещё и прыгающая, бегающая и приседающая платформа.

Не находя больше слов махаю рукой.

-Настоящая лазерная пушка! — удивляется Митрохин показывая на расплавленный разрез успевший до половины проплавить стену, а ведь луч только лишь черкнул по ней, задержавшись меньше чем на секунду. -Гиперболоид инженера, мать его, Гарина!

Он оборачивается ко мне и спрашивает: -Почему у нас таких нет?

-Потому, что у нас есть, то есть были, маги, -отвечаю я.

-Верно, -кивает боец. -Такие как ты мутанты из лаборатории.

Я не из лаборатории, но молчу. Какой смысл сейчас рассказывать ему про древнюю богиню по имени Мокошь, про Игроков, играющих в нашу реальность как в компьютерную игру и про реальный мир где-то там, далеко, куда никому из нас точно никогда не добраться потому, что и он и я не более чем кусочки кода в памяти сверхбольшой вычислительной машины. Никакого смысла рассказывать об этом нет. Да и не поверит он.

Подняв обломок кирпича, Митрохин швыряет его, попадая под колено застывшему исполину. Раздаётся звук удара камня об металл. Удовлетворённый отсутствием ответной реакции, боец подходит к замершей фигуре вплотную и касается металлического рыцаря рукой.

-Холодный, зараза.

Я оглядываю окрестности пытаясь понять куда нам лучше двигаться дальше, чтобы выйти к своим. Вот глупо будет попасть в плен к противнику отправившись не в ту сторону. С одними пистолетами мы вдвоём много не навоюем.

Инстинктивно пытаюсь задействовать свою способность, чтобы обнаружить людей вокруг и снова утыкаюсь в невидимую преграду. Кто-то отключил всю «магию» на поле боя, а, может быть, и во всём мире тоже. И у меня имелось предположение кто бы это мог быть. Арбитр. Тот самый, кого боялась Мокошь и чего внимания не желали привлекать остальные Игроки.

Арбитр. Кто ты такой? Что ты такое? Почему ждал так долго и вмешался только сейчас?

Сплошные вопросы, ответов нет. Ответы придётся искать самому и не факт, что я вообще сумею их найти. Если судить непредвзято, то я слишком мелкая сошка, чтобы кто-то другой специально информировал бы меня и отвечал на накопившиеся вопросы.

Внезапный звук отвлекает от размышлений. Осторожно изучавший ногу робота, Митрохин отскакивает назад. Пистолет, словно живой, мгновенно оказывается в его руках.

-Кто здесь? -спрашиваю я, впрочем, не слишком сильно повышая голос. -Выходи!

Снова тот же резкий металлический звук. На этот раз получается локализовать его источник, и мы оба поднимаем головы вверх, где грудная пластина роботизированных доспехов чуть сдвигается, но явно не может открыться полностью, так как её держит бок водонапорной башни.

-Эй! — требует Митрохин. -Сдавайся!

Пилот металлического голема не отвечает, и я задаюсь вопросом — понимает ли он вообще русский язык?

-Буду стрелять! — предупреждает Митрохин.

-Ништ штибен, -просит пилот. -Не стреляйте.

Мы с сержантом переглядываемся и он, как лицо, начавшее переговоры, их продолжает: -Оружие на землю!

-Да нет у меня ничего, -говорит пилот. Может быть врёт? Но больше поражает насколько хорошо он говорит на русском языке. Акцент едва чувствуется.

-Спускайся!

-Не могу. Айнгликленд. Заклинило!

Митрохин негромко, чтобы он там не услышал, спрашивает у меня: -Что будем делать?

Пожимаю плечами.

-Эх, гранату бы, -сожалеет сержант. -У тебя есть граната?

Мотаю головой.

-Вот и у меня тоже нет. Значит будем брать в плен. Интересно: правду ли говорит, что даже пистолета при себе не имеет? Как-то странно. Лишь бы не выстрелил. Ладно, прикрой меня, -решился Митрохин.

Он довольно ловко запрыгнул на огрызок обвалившейся стены, с него на колено роботизированного доспеха и так поднялся до приоткрытой грудной пластины. Осторожно заглянул туда и, видимо, убедившись, что пилот и правда никак не вооружён, принялся расшатывать заклинившую пластину, расширяя проход. Дело это было не простое, так как Митрохину приходилось висеть на одной руке. Пилот, из кабины, передал ему верёвку и уже обвязавшись ею, сержант смог освободить обе руки и расшатывание грудной бронепластины пошло веселее.

Сам я в это время топтался внизу, часто поглядывая вверх и чуть реже по сторонам. Наконец немец сумел с горем пополам протиснутся через расширившийся проход и чуть было не упал с четырёхметровой высоты, но Митрохин вовремя поймал его, а дальше он уже сам спустился.

Немец первым спрыгнул на землю. Я стоял шагах в шести и целился в него из пистолета. Почему-то это казалось мне ужасно глупым, но ничего другого я не придумал.

Пилот был чернявым и вообще похожим на цыгана. Ничего от белокурой бестии в нём не было. Разве только глаза. Глаза были очень внимательными и колючими, хотя, может быть мне только так показалось.

Он с удивлением посмотрел на пистолет в моих руках и от его удивления я почувствовал себя ещё глупее. Митрохин задерживался наверху. Наверное, ему стало интересно как выглядит интерфейс управления доспехом изнутри.

-Халло, -сказал пилот и тут же перевёл: -Привет.

Я облизал пересохшие губы: -Ты игрок или апостол?

-Шпиле? — на секунду он задумался, но затем тень понимания пробежала у него по лицу.

-Всего лишь простой унглифиар, приближённый, -ответил пилот.

Видимо, по-нашему, это означало его вхождение в ближний круг немецкого игрока.

-Так ты тоже? -с интересом вернул он мне мой же вопрос.

Спрыгнувший на землю Митрохин уточнил: -Что «тоже»?

Я отмахнулся: -Не важно!

Не страдающий излишками сентиментальности, сержант стянул руки немца за спиной его же верёвкой.

-Давай, немец, шагай. Гитлер капут!

-Давно уже капут, -согласился немецкий пилот покорно двигаясь в ту сторону, куда его тянул на верёвке Митрохин.

-Какой-то он слишком спокойный. Не нравится мне это, -поделился сержант. -Не спускай с него глаз, и я тоже не буду.

Киваю в знак того, что понимаю. Смотрю в спину впередиидущему пленнику и чуть было не падаю, запинаясь об обломок кирпича.

Когда поднимаю голову, то замечаю летящую мне в лицо подошву от ботинка. Не иначе как чудом успеваю закрыться руками. Всё-таки не зря Семён, и остальные, учили нас. Что-то запомнилось.

Сильный удар отбрасывает меня назад, но не выводит из строя. Тут же откатываюсь в сторону, пытаюсь нащупать пистолет, но тот отлетел далеко в сторону.

Тем временем, непонятно как освободившийся и уже расправившийся с Митрохиным немец неторопливо идёт в мою сторону.

Броситься за пистолетом? Нет, не успею. Значит выход только один.

Пытаюсь ударить его. Ударить хитро, как учил Семён. Но что-то идёт не так, руку простреливает боль, а затем я прихожу себя лёжа носом в кирпичной пыли. Мелкие камешки и кирпичные осколки больно колются в щёку и тело, через одежду.

Поднимаю голову. Так и есть, нисколько не смущаясь, пилот вертит в руках мой пистолет. Вот тебе и взяли в плен пилота немецкого голема. Получается это он нас взял в плен. Интересно, что там с сержантом. Он лежит, не двигается и непонятно, живой ли, просто без сознания или уже мёртвый?

Мы с немцем сталкиваемся взглядами. Какое-то время смотрим друг на друга. Затем я рискую принять более удобное положение, а он молчаливо разрешает. Впрочем, оружие в его руках, как и все шансы. Но какой ловкий оказался, зараза.

Немец спрашивает: -Давно?

-Что давно?

-Давно в ближнем круге?

-Года три, -признаюсь я.

-Тогда понятно, -кивает пилот.

Что тебе там понятно, зараза? И я спрашиваю: -Что понятно?

Он объясняет: -Почему ты такой беспомощный. У Машки, должно быть, совсем никого из старой гвардии уже не осталось?

Рассказать ему про Семёна или про Екатерину будет страшной глупостью. Но постойте, он назвал Мокошь «машкой» ? Может ли так быть…

-Чёрт побери! -ругаюсь я.

Немец мне подмигивает: -Догадался?

Нет, он не просто пилот голема. Не простой приближённый и даже не апостол или, иначе говоря, игровой герой, которому Игрок разблокировал возможность личной прокачки и самостоятельного улучшения в обмен на опыт. Передо мной стоял и едва заметно улыбался немецкий Игрок. Человек из реального мира. Лидер германской фракции.

-Чёрт побери! -повторил я, сознавая: только что я упустил свой, быть может последний, шанс.

-Как понимаю, спрашивать о том, что происходит у тебя бессмысленно? — уточнил он.

Киваю.

-Верю, -согласился немецкий Игрок в ответ на мой кивок. -Вряд ли ты что-то знаешь.

Я предположил: -Арбитр?

-Скорее всего, -согласился Игрок. -Похоже мы тут немного заигрались и переступили через черту. Теперь всё будет гораздо сложнее.

Они заигрались. Эти слова казались насмешкой, произнесённые спокойным тоном, на фоне сгоревшего, разбомбленного города.

Не в моём положении было советовать. Да и вообще, лучше бы я помолчал и не привлекал к себе внимание, но удержаться было выше моих сил. Я сказал: -Выйди и узнай, что происходит.

-Куда выйти? -удивился немецкий Игрок.

-В реальный мир.

-В какой?

-Ну в реальный!

Он смотрел на меня и явно не понимал о чём я говорю. Потом его лицо озарилось усмешкой, и он засмеялся. Нет, он захохотал, чуть было не сгибаясь от смеха.

-Ты правда думаешь, что я или ваша Маша из реального мира?

-Ну а откуда ещё?

-Значит она не рассказывает даже своим ближайшим приближённым?! Или ты просто не входишь в их число?

-Не рассказывает, что? -жадно вопросил я.

-Реального мира уже давно не существует! -объяснил немецкий Игрок. -Я даже не уверен, что он вообще существовал когда-либо!

-Но как тогда? Откуда берутся игроки? -я не знал, что спросить. Я находился в растерянности.

-А вот в этот секрет посвящать тебя я не имею никакого желания, -объявил немецкий игрок.

Неведомым образом я почувствовал, что именно сейчас он решает всадить ли мне пулю между глаз или развернуться и просто уйти.

-Убьёшь?

-Знаешь…. Нет, -решил он. -У тебя было такое забавное выражение лица, когда ты узнал, что реального мира не существует. Живи дальше и, если доведётся, задай своему лидеру парочку скользких вопросов. Сможешь узнать много интересного, если она расщедрится. Впрочем, вряд ли. Машка всегда бы из тех, про кого говорят «всё про всех знаю, а про себя никому ничего не скажу». По её мнению, подчинённым надо знать только то, что им надо знать и не больше.

-Подожди! -попросил я. -Может быть тогда ты расскажешь, как всё устроено на самом деле. Мы в игре или не в игре? И как понимать, что реального мира не существует?

-Нет времени, -словно бы даже извинился немецкий игрок. -Если Арбитр действительно соблаговолил вмешаться, значит Игра скоро закончится. А мне ещё надо столько дел привести в порядок. Ордунг, понимаешь ли. Терпеть не могу бросать незаконченные дела на полдороге.

-Подожди, -позвал я, но он уже ушёл.

Надо было бы радоваться, что остался жив, но вся моя душа ныла от обилия вопросов, оставшихся без ответов.

Я так сильно погрузился в досаду на самого себя, что не обратил внимание на сумевшего подняться и подойти Митрохина. Обнаружил его только когда он задал вопрос: -Вы сейчас о чём вообще говорили?

Вот и как ему рассказать, объяснить?

Не дождавшись от меня никакого ответа, сержант хмыкнул и предложил: -Хватит рассиживаться. Давай к нашим выбираться.

И мы выбирались, пока не наткнулись на патруль. Затем несколько часов в общем отстойнике, куда сажали всех подозрительных лиц, потом пришло подтверждение наших личностей, и мы обрели относительную свободу.

Сержант сразу ушёл к Тимофееву, которого привезли в штаб вместе с танком. Я подозревал что отныне «светлячок» не сможет давать неведомую энергию и его нужно будет обратно заменять на нормальную двигательную установку. Но пока ещё танк проходил под грифом «секретно» и на его эвакуацию были выделены значительные силы.

Мне удалось найти наших, по крайней мере тех, кому повезло уцелеть. Среди них были Лариса и Семён. Все, без исключения, потеряли свои особые способности, и никто не понимал, что происходит. Семён, похоже, знал не больше остальных.

Сначала командование лихорадочно готовилось к отражению возможных атак, но уже к середине следующего дня все как-то вдруг поняли, что никаких атак больше не будет. По крайней мере не в ближайшее время. Со всех частей мира доходили удивительные новости. Успевший как следует разгореться и грозивший спалить всё, и вся пожар мировой войны внезапно сошёл на нет. А ведь единственное, что произошло, это отключились «читерские» технологии, протащенные Игроками в наш мир-игру каким-то запрещённым способом.

Следующую неделю я занимался, кажется, только тем, что спал в тёплом и уютном армейском спальном мешке. Ещё сидел около электрооборевателя внутри развёрнутой палатки. Вместе с Ларисой пил сладкий чай из огромных, едва помещающихся в руках, термокружек и разговаривал с ней же обо всём на свете.

Мокошь никак не проявляла себя. Не сумевший добиться получения каких-то конкретных приказов, Семён ходил растерянный и смурной. Командование силами обороны Калининграда, казалось, тоже не знало, что следует предпринять и не предпринимало никаких резких действий, видимо выбрав тактику: сначала пойми, что происходит и только потом действуй.

Я отдыхал после долгого похода и даже глобальные вопросы не слишком сильно беспокоили меня. Вернее, я сумел от них временно отрешиться. Впрочем, отдых не продлился долго и реальность, со всеми её оставшимися без ответов вопросами, вскоре вторглась в мой вдруг образовавшийся, такой уютный, но такой непрочный мирок.

Глава 18

Потеря контроля

А новости приходили из всех концов мира одна другой интереснее. По разрушенным сетям, новости добирались долго и на их сбор потребовалась как раз та неделя, пока я отдыхал, отсыпался и отпивался сладким чаем, в обнимку с электрообогревателем.

Что-то неведомое: арбитр или нет — разом выключило все читерские технологии зарвавшихся Игроков. Созданные Мокошью светлячки перестали давать энергию, а её слуги-маги потеряли все свои способности. Терроризовавшие китайское побережье японские боевые мутанты разом сдохли, превратившись, а куски воняющего, быстро тухнущего мяса. Благодаря чему китайцы сумели удержать Пекин, правда сил очистить побережье от японских и американских баз у них пока не имелось.

Исчезли силовые поля над американскими городами. По ним тут же, не иначе как на радостях, отбомбились кто чем, что у кого оставалось. Американцы не остались в долгу и в нашем мире прибавился лишний десяток больших радиоактивных пятен, оставшихся на месте шумных и непоседливых городов.

Когда пакистанские зомби разом превратились в обычных мертвецов, никто не знал, что делать с таким огромным количеством мёртвых тел. По слухам, там уже начали свирепствовать эпидемии, одна другой хлеще.

После того как отключились все психоизлучатели, часть турецких солдат превратилась в болванов с выезженными мозгами, но ещё большая их часть страшно озлобилась на собственное правительство и сейчас в Турции бушевала гражданская война. Все завоевания возрождённой турецкой империи оказались аннулированы. Разрушенный Крым снова стал российским. Калининград мы тоже, худо-бедно, отстояли. Но что дальше? Это конец или всего лишь небольшая передышка и война скоро снова развернётся с новой силой?

Никто не знал.

Я не хотел задумываться об этом. Мы с Ларисой предпочитали убегать в мечты от жестокой реальности. И мёртвый Пашка словно бы по-прежнему присутствовал третьим лишним рядом с нами. Мы часто задумывались чтобы он мог сказать на ту или иную тему.

Завернувшись в тёплое одеяло, Лариса мечтала: -Было бы здорово программировать реальность…

-Как ты себе это представляешь? Будешь писать огненными письменами в воздухе?

-Да нет, хватило бы и ноутбука. Печатаешь в обычном текстовом блокноте: появись чашка кофе. И она появляется!

-Кофе я тебе и так принести смогу, -пообещал я. Вылезать из-под одеяла и, тем более, выходить из палатки на мороз не хотелось, но ведь мужчина на то и мужчина, чтобы постоянно совершать подвиги.

-Ты мой герой, -сказала Лариса, когда я принёс ей прикрытую крышкой термокружку, захватив, предусмотрительно, ещё одну для себя.

Я спросил: -Знаешь, чем просто герой отличается от супергероя?

-Нет, а чем?

-Супергерой захватит ещё и чего-нибудь пожевать, -показываю ей пару упаковок каких-то непонятных чипсов и запаянную в пластик упаковку калачей.

-Май суперхеро! — восхищается она, пока я рву упаковку и ловлю чуть было не высыпавшиеся на пол калачи.

-Значит: управлять реальностью? -продолжаю разговор. -И обязательно на каком-нибудь высокоуровневом языке… никто не хочет копатья в машинных кодах реальности или, не дай Тьюринг, писать на ассемблере. Знаешь, что на это сказал бы Пашка, будь он здесь?

-Знаю, — кивает Лариса. -Он бы сказал, что всё это чушь собачья.

-Точно!

-Думаешь, тот немецкий Игрок, говорил правду: реального мира не существует?

-Пытаюсь придумать хотя бы одну причину зачем ему бы понадобилось вводить меня в заблуждение, -признался я. -Пока не получается придумать ни единой причины.

-Но если реального мира нет, то откуда тогда взялся мир виртуальный, наш мир?

-Не знаю, Лара, честно не знаю. Мне казалось, что я наконец-то понимаю общую картину мироустройства, но сейчас такого понимания снова нет. Игра или не игра? Виртуальность или реальность? Игроки или, всё-таки, дружно сошедшие с ума древние боги? Сегодня я готов повторно рассмотреть любой из вариантов, но как доказать истинность какого-то одного из них?

Лариса не отвечала.

Мы пили кофе и заедали его сначала калачами, а, когда они кончились, перешли на чипсы. Пряные чипсы и сладкий кофе, это было довольно необычное сочетание. Как раз для такой необычной ситуации, в которой мы оказались.

-Если реального мира и правда нет, — заговорила Лариса. -Что нам делать тогда, к чему стремиться?

Пожимаю плечами: -Просто жить.

-Просто жить?

-И пытаться разобраться в том, как всё устроено, -поправился я.

-Всё-таки не понимаю одного, -сказала Лариса. -Кто победил в этой чёртовой игре?

-Так вроде бы пока ещё никто. Игра остановлена. Арбитр проводит разбор грехов, выписывает штрафы и живительные пиздюли совсем уж потерявшим берега Игрокам. Во всяком случае я надеюсь на это. Хочется иногда чтобы каждому досталось то, чего он заслуживает, по справедливости.

-Чушь собачья — сказал бы Пашка. Иной справедливости не бывает, кроме той, которую создаёт сам человек. А мы лежим и ничего не делаем. Только чипсы трескаем.

-Именно так бы он и сказал.

Разговор прервало появление Семёна. Командир ворвался в палатку как ураган. По фанатичному огню в его глазах я сразу понял, что Маша-Мокошь проснулась и отдала новое указание, которое нам сейчас нужно будет выполнять. С другой стороны, кофе допито и чипсы практически доедены. Можно сказать, что мы были готовы.

-Лежите?! — то ли вопросил, то ли констатировал положение дел Семён.

-Ага, ещё и морально разлагаемся, -добавил я.

-Срочно собирайтесь, -потребовал командир. -Через полчаса здесь уже будет самолёт.

-Какой ещё самолёт?

-Который должен будет всех нас забрать в Москву.

-Зачем? -похоже я всё-таки перегнул палку и практически довёл Семёна до рукоприкладства в моём отношении. Следовало поторопиться и сгладить ситуацию: -Ладно, ладно. Считай, что мы уже почти готовы. Куда идти-то?

-Через пять минут сам зайду за вами, -бросил он и вышел.

-Что это сейчас было? — поинтересовалась Лариса.

-Кажется наш обожаемый лидер фракции опять что-то затевает, -пояснил я.

-И мы в этом тоже участвуем? — спросила Лариса.

-Без вариантов.

Пять минут немного, но и собирать нам особенно нечего.

Пусть не через полчаса, а где-то минут через сорок, военный транспортный самолёт заходил на посадку на временный аэродром до которого нас доставили на трёх бронетраспортёх. Двадцать семь человек, именно столько, считая меня, Ларису и Семёна нас осталось после утомительного прорыва к осаждённому Калининграду и финальной битвой закончившийся выключением «магического электричества», то есть, по сути, ничем.

Двадцать семь человек. Меньше половины от числа тех, кто начинал поход изначально.

Едва мы загрузились на борт, авиатранспорт сразу же взлетел. В иллюминаторах можно было видеть опалённый, да что там, фактически разрушенный войной город. Целые кварталы развалин. Я увидел несколько струек поднимающегося к небу дыма, но это были не пожары, а военные кухни, готовящие обед для остающихся в городе военных и гражданских.

В салоне нашлись сваленные кучей саморазогревающиеся армейские продуктовые наборы. Их наличие хоть как-то примеряло с окружающей действительностью. Когда не знаешь, что ждёт впереди, только возможность что-нибудь пожевать хоть немного скрашивает тревожное ожидание.

Военный авиатранспорт набирал высоту и скорость. Вскоре земля внизу, укрылась, будто одеялом, пеленой облаков. Белое, бескрайнее море. Словно застывшее суфле или пролитая сметана. Красивое, но всё же однообразное зрелище.

Мы жевали армейские рационы и гадали что ждёт нас в Москве. Судя по тому, что Мокошь так резко выдернула нас из Калининграда, игра ещё не окончена и у неё есть какой-то план, а, скорее, планы. В том числе и на нас тоже. Арбитр не прекратил игру. Мухлевавшие на каждом ходу Игроки не понесли существенного наказания за исключением того, что их обманным путём полученные игрушки разом перестали работать. Похоже: справедливости нет. Впрочем, как я того и ожидал. Ожидал, но всё-таки на что-то надеялся. Зря.

Пригревшись в тепле и с туго набитым армейским пайком животом, я даже умудрился немного вздремнуть во время полёта. Ларисе пришлось меня разбудить, когда авиатранспорт только начал спускаться. Благодаря этому я сумел разглядеть Москву с такой высоты, на какую не всякая птица залетает.

Столица, в отличии от многих других городов и даже столиц других стран, пережила первый горячий этап мировой бойни довольно неплохо. Противоракетные войска и противокосмическая оборона сработали на пять с плюсом, перехватив несколько подарочков отправленных в нашу сторону близкими и не очень близкими соседями. Хотя, ради справедливости, следует признать, что массовым обстрелам Москва не подвергалась. Редкие отдельные экземпляры, часто устаревшие, выпущенные с территории Украины или Польши, не в счёт. С ними противоракетные войска разобрались играючи.

Несколько хуже сработали спецслужбы. Под крылом заходящего на посадку самолёта можно увидеть чёрные пятна на лице по-прежнему сияющего огнями большого города. Как будто кто-то невидимый провёл зажигалкой над листком цветной бумаги, оставляя за собой чёрный след. Где-то горелым и погруженный во мрак, без единого огонька стоял отдельным дом, а где-то целый квартал. Эта война сопровождалась волнами террора. И если адские машинки, собранные доморощенными террористами-самоучками, в худшем случае, могли убить двух-трёх, стоящих рядом, человек, то сделанные иностранными агентами закладки выводили из строя лаборатории, штабы и заводы. Впрочем, не брезговали они и гражданскими объектами вроде школ, детских садов и огромных жилых комплексов в двадцать пять этажей и выше. Психологический эффект террора огромен, часто в десятки, если не в сотни раз больше экономического эффекта.

Транспорт приземлился на значительном отдалении от города. Как я понял, это было сделано чтобы максимально разгрузить небо над Москвой. Разумное решение. Чем меньше объектов приходится отслеживать системам активной противовоздушной обороны, тем быстрее скорость их реакции.

Между аэропортом и городом курсировали множество автобусов. Девять десятых, ехавших вместе с нами, из аэропорта, пассажиров были в военной форме. Это и не удивительно. Когда в Индии, захватившие её пакистанцы, методично превращают конвейерным типом местное население в зомби-солдат, а побережье Китая захвачено японскими мутантами-переростками как-то не очень хочется лететь отдыхать за границу.

Я думал, что мы поедем напрямую в Кремль, но нет. Автобус остановился у небольшого, трёхэтажного здания старинной постройки. Закованная в гранит лестница длинной в шесть ступеней, порядком вытертых от времени и множества прошедших по ним ног. Два каменных льва по бокам от входа. У левого обломана одна из лап, а у правого, на морде, написано такое глупо-удивлённое выражение, что можно сказать с точностью: когда его реставрировали, то особенно не заморачивались и профессиональных скульпторов не нанимали.

Кто-то поинтересовался: -Где мы?

Ничего не объясняя, Семён приказал всем выходить. Особого багажа у нас не имелось, но посадка и высадка — всегда суета. За этой суетой я не заметил, как охраняемые каменными львами двери раскрылись и на порог вышла Катя. Оглядев нашу компанию, она поморщилась, словно увиденное не слишком ей понравилось и спросила у Семёна: -Это все?

Семён кивнул.

-Заходите, -приказала Катя.

Мы вошли внутрь. Похоже здание раньше было каким-то музеем потому, что подобную смесь роскоши и обшарпанности можно увидеть только в не самых центральных музеях. Огромная люстра, сделавшая бы честь любому театру, занимала весь потолок, но оставалась темна и покрыта пылью. Свет шёл от настенных светильников.Чучело носорога, судя по следам на полу, стоявшее раньше у самого входа, теперь обнаружилось задвинутым за шкаф, откуда торчала увенчанная крохотным хвостиком мощная корма африканского зверя и его, не мене мощный, рог с другой стороны.

Слева на стене висело ростовое зеркало, но под ним стоял настолько обшарпанный диван, что его было бы сложно продать даже на авито или любой другой торговой площадке. Каменный пол прикрывала тонкая, местами протёртая чуть ли не до дыр, ковровая дорожка. И на этой дорожке, нисколько не заботясь о чистоте обуви, оставляя грязные следы от налипшего на ботинки мокрого и начавшего таять снега, стояла Катя и ещё несколько человек из ближнего круга, кто должен был отправляться отбивать Крым у турков или защищать южные границы страны.

Странное дело, самой Мокоши негде не было видно. Я даже специально завертел головой, но её и правда не было в зале.

Стоявший рядом со мной Артём спросил: -Где Хозяйка?

Катя посмотрела на него, но ничего не ответила.

Убедившись, что мы все зашли внутрь этого странного не то музея, не то какого-то другого культурного объекта, Катя поинтересовалась: -Как долетели?

Семён ответил: -Без особых проблем.

-Хорошо, что некоторые цепочки ещё действуют, но, боюсь, это уже не на долго.

-Что-то случилось? — я и сам был готов задать аналогичный вопрос, но меня опередили на пару секунд.

Семён переглянулся с Катей, после чего подтвердил: -Случилось.

Дальше продолжила Катя: -Хозяйка в плену.

-У кого из Игроков?

-Нет, -покачала головой первый и единственный, известный мне, апостол Мокоши. -Игроки здесь не причём.

-Тогда кто?

-Слушайте, -начала рассказывать Катя. А я наконец понял, что именно не давало мне покоя, свербило и чесалось где-то глубоко внутри с тех самых пор как как мы вылетели из Калининграда. Кажется, я самый первый раз видел Семёна, а теперь ещё и Катю, по-настоящему растерянными. То есть они старались не показывать вида, говорили, как всегда, прямо и жёстко, но я откуда-то точно знал, что наши старшие сейчас не просто растерянны, они практически в панике. Они оказались в той ситуации, в которой никогда не были и не могли даже представить будто однажды в ней окажутся.

-Хозяйку захватили не люди другого Игрока. Когда отключились светлячки и все остальные штучки других Игроков, чуть больше недели назад. В тот же момент выключились и все ваши особые возможности тоже. И вместе с тем сильно ослабли способности апостолов и самих Игроков.

Катя вздохнула, словно набирая воздуха перед прыжком: -Хозяйка сейчас в руках федеральной службы безопасности. Когда её силы и контроль ослабли, ей заинтересовались спецслужбы, вдруг обнаружившие непонятно кого рядом с президентом, легко отдающую приказы генералам, которые те, вдруг, перестали безоговорочно выполнять. Словом, Хозяйку сейчас держат в одной из принадлежавших ФСБ лабораторий пытаясь понять кто она такая и что она может.

Мы стояли безмолвной толпой, перебрасываясь взглядами, словно мячиками. И никто не находил нужных слов.

-Хозяйку нужно спасать и как можно скорее, пока ещё худо-бедно действуют созданные заранее вертикали подчинения и привыкшие повиноваться полковники и генералы не поняли, что теперь могут, как минимум, обдумать показавшееся им странным указание, а не просто слепо исполнять его. Поэтому я собрала здесь всех, кого смогла. Для спасения Хозяйки, -закончила Катя.

Я уточнил: -Из твоих слов следует, что нам придётся штурмовать секретный объект, принадлежавший федеральной службе безопасности?

-Чтобы спасти Хозяйку, -твёрдо ответил Семён.

Но я не унимался: -Без «особых» сил и способностей? А как насчёт оружия или предлагаешь идти с голыми руками?

-Вооружение найдётся, -заверила Катя.

-Хоть на этом спасибо. Но всё равно — захватывать объект, принадлежавший ФСБ. Мы не террористы! — практически выкрикнул я.

В противовес моему крику, Семён ответил нарочито спокойно: -Вы не террористы. Вы — верные слуги Хозяйки. Или я не прав?

Медленно сглотнув, под прицелом его глаз, я согласно наклонил голову: -Конечно прав. Все здесь присутствующие есть верные слуги Маши-Моко… Хозяки.

-Ни капли в этом не сомневался, -подвёл итог Семён, а Катя резко кивнула.

К счастью он наконец сместил прицел своих глаз с меня в другую сторону и только благодаря этому, я, наконец, смог спокойно вдохнуть. Мне крайне не нравилось сложившаяся ситуация, но ни Семён, ни Катя явно не ожидали ни от кого из нас никакого другого ответа кроме готовности сей же миг подорваться и бежать спасать Мокошь из рук освободившихся от её влияния службистов теперь судорожно пытавшихся понять кем или чем является их пленница.

И знаете, что самое интересное? Если до этого, по умолчанию, считалось, что исполняя волю Мокоши, я, тем самым защищаю свою родную страну, а значит и всех близких мне людей и город, район, двор в котором я вырос и всё остальное, что из этого вытекает. То потеряв свою силу, Маша больше не являлась олицетворением государства в духе Людовика Четырнадцатого как-то заявившего, что государство, дескать, это он. Теперь Маша была сама по себе, а генералы, службисты и сам президент, то есть весь государственный аппарат, с другой. И я вовсе не хотел бы ссориться с государственной машиной. Тем более, вынуждено вставая в этом противостоянии на сторону лишившегося сил управлять своей фракцией Игрока. Одного из тех, благодаря которому мой мир раз за разом скатывается в пучину мировых войн просто затем, чтобы им было интересно играть.

Конечно, здесь следовало бы по-хорошему сесть и как следует всё подумать. Множество важных вопросов требовали тщательного обдумывания.

Самый главный вопрос: потеря сил Мокошью и утрата контроля над юнитами своей фракции это постоянное явление или временное. Может ли так случится, что когда Арбитр закончит свои разбирательства или там, допустим, админы починят и пропатчат нашу виртуальную реальность, к Игрокам вернутся их силы? Тогда Мокошь сама выйдет из лаборатории, куда её запрятало ФСБ, а генералы спецслужб будут лично открывать перед ней двери, желать хорошего пути и целовать подошвы туфелек на прощание.

С другой стороны, если потеря контроля Игроков над их фракциями носит постоянный характер, то, быть может, мне следует как можно скорее бежать в Кремль, где я расскажу всё-всё, что только знаю строгим дядям в погонах и буду ещё очень долго бороться с их недоверчивостью. По крайней мере таким образом мне не нужно будет ввязываться в войну с государственной машиной. Хуже того — с государственной машиной родной для меня страны. Но опять же возникает вопрос: что будет со мной потом, когда люди в больших погонах поверят, а может быть и не поверят моим рассказам?

Знаете, я как-то устал жить по чужим приказам. Хотелось бы уже наконец самому управлять своей собственной жизнью. Мечты, мечты…

Первая проблема — я не имел информации. Быть может завтра, или через неделю, к Игрокам вернётся контроль над их фракциями. И я совсем не хотел бы в таком случае оказаться в незавидной роли перебежчика.

Вторая проблема — я не имел выбора. Похоже, Катя и Семён вполне понимал, что отнюдь не все входившие в ближний круг Мокоши горят желанием ради свергнутой с пьедестала Хозяйки идти на штурм секретной лаборатории федеральной службы безопасности с одними только автоматами и без ставшей такой привычной, за последнее время, магической поддержки. А может быть кто-то уже попытался сбежать или даже успешно удрал, после чего двое наших старших и закрутили гайки по максимуму. В частности — саму операцию они назначили буквально на завтра, а ночью, во избежание соблазнов увильнуть от благородной роли пушечного мяса, экспроприированный Екатериной музей охранялся с тщательностью военной базы в тылу противника. Или, что более верно, охранялся с тщательностью тюрьмы для особенно опасных преступников. Семён и Екатерина, кажется, вообще не спали, проверяя посты и патрули. Мне самому пришлось хранить сон товарищей в течении полутора часов, в сопровождении трёх малознакомых ребят. Заговаривать с ними на интересующую меня тему я даже не пробовал. Как, впрочем, и они не пробовали заговорить со мной на отвлечённые темы.

Думаю, имею право говорить за всех нас, если скажу, что этой ночью выспались мы откровенно препаршиво.

Продолжая размышлять над тем, не совершаю ли я сейчас большую ошибку, я принимаю от Кати лёгкий бронежилет, главное достоинство которого в том, что его можно достаточно легко спрятать под верхней одеждой. Беру и штурмовой укороченный автомат, предназначенный для сражения в городских условиях. Ощущая себя каким-то там террористом, развешиваю по разгрузке гранаты и запасные магазины для автомата.

Выйдя из пропахшего средством против моли здания музея, делаю глубокий вдох. Как же приятно пахнет чуть тронутый утренним морозцем воздух.

-Быстрее грузимся, -командует Семён.

Шесть пассажирских газелей тёмно-шоколадного цвета заехали во двор и открыли двери. Сегодня ещё более заметно как сильно нервничают наши командиры. Верные слуги, корифеи из оперативного отдела, им не часто приходилось принимать самостоятельные решения в отсутствии хозяйского пригляда. Сейчас они чувствую себя не в своей тарелке и поэтому опасны. Их цель — освободить Хозяйку. И я не должен становиться препятствием на пути к этой цели, иначе меня сметут.

Но, чёрт побери, а не совершаю ли я сейчас огромную ошибку идя на поводу обстоятельств?

-Быстрее, быстрее! -подгоняет Катя.

Мы влазим по два десятка человек в маршрутку. Автоматические двери закрываются. Машина трогается с места. Качаются закрывающие окна шторки.

Думаю, вот будет номер, если нас всех, таких красивых, остановит обыкновенный инспектор ДПС. А может быть и не обыкновенный. В конце концов, со всеми этими взрывами и терактами, спецслужбы должны сейчас стоять на ушах. Надеюсь, что у Кати всё продумано.

Впрочем, мне сейчас нужно думать совсем не об этом, а об другом.

Я вспоминаю, как мы втроём, ещё когда Пашка был жив, мечтали захватить лишённого сил Игрока и добиться от него ответов на свои вопросы. Так может быть сложившаяся ситуация — это мой шанс. Но посмею ли я?

Смотрю в затылок сидевшего впереди Семёна. Он чувствует мой взгляд, оборачивается и криво улыбается, пытаясь меня подбодрить. Забавно, он думает, что мне страшно.

И он полностью прав: мне просто до чёртиков страшно. Страшно будет пойти против тебя, Семён. Твои двести, с лишним, лет в оперативном отделе против моего скудного и скоропалительного обучения. Но стрелять я умею. А пуля, как известно, дура. Ей всё равно кого убивать — зелёного новичка или человека с более чем двухсотлетним опытом различных вооружённых конфликтов. Говорят, будто штык, когда-то, был молодец. Был, да весь вышел. А пуля — дура. Пуля осталась.

Пассажирская газель тащится по московским пробкам соблюдая все правила дорожного движения. После того как выезжаем в пригород становится немного полегче, но ненамного. Это ожидание меня убивает. Разумеется, только лишь в фигуральном смысле, но всё равно. Я почти радуюсь, когда Семён, почему-то шёпотом, говорит: -Приготовились!

Спустя пару минут газель останавливается. Автоматические двери открываются, и мы плотной толпой вываливаемся наружу.

Я невольно сгибаю голову понимая, сейчас самое лучшее время, чтобы одной крупнокалиберной очередью скосить нас всех. Но мы бежим и ничего не происходит. Разве только замечаю краем глаза парочку лежащих тел в форме, похоже охранников, видимо с ними разобралась другая группа, прибывшая раньше нас.

Впереди звучат выстрелы. Однако стреляют не по нам и стреляем не мы.

Последний раз мелькает мысль: что я вообще тут делаю? Сражаюсь за Игрока против обычных людей. Кажется, я должен был быть на другой стороне. Но вышло так, как вышло, и я бегу следом за остальными.

Впереди кричат: -Граната!

Я спешно отшатываюсь, но не успеваю и перед глазами плывут круги, а в голове гудит от близкого взрыва.

Глава 19

Королева в плену

Замин Кирилл Сергеевич, генерал-полковник, первый заместитель директора федеральной службы безопасности Российской Федерации устало потёр рукой лоб и отложил стенограммы допроса объекта «Мессинг» в сторону.

Высокое начальство, в лице директора службы безопасности и самого президента требовали ответов. Но ответов у Кирилла Сергеевича пока ещё не было. Зато вопросов скопилось предостаточно.

Щёлкнув тумблером, генерал-полковник включил коммуникатор: -Люда, приготовь, пожалуйста, кофе и что-нибудь перекусить.

В ответ из коммуникатора донёсся женский голос: -Вам кофе покрепче?

-Самый крепкий, -уточнил Кирилл Сергеевич. Этой ночью он спал буквально три часа. И вряд ли следующей ночью получится как следует выспаться.

Заметив, что отложенные в сторону листы стенограммы допроса объекта «Мессинг», на этот раз под развязывающими язык и заставляющими говорить одну только правду препаратами, лежат несколько неровно, он выровнял стопку и переложил в папку к стенограммам остальных допросов.

Развязывающие язык препараты не сработали. Или… всё-таки сработали? Объект продолжает придерживаться ранее озвученной линии утверждая будто всё вокруг является виртуальной реальностью, а окружающие его люди — неигровыми персонажами в гигантской компьютерной игре. При этом саму себя объект считает одним из немногих игроков, управляющих не то отдельными странами, не то целыми этносами.

Казалось бы, полная чушь?

Но, учитывая, историю обнаружения и захвата объекта, быть может не такая уж и чушь.

Захват объекта Кирилл Сергеевич наблюдал лично, можно сказать из первых рядов. Это произошло на срочном совещании, собранном президентом посвящённом серии терактов со взрывами и многочисленными жертвами, проткавшимися по стране. Если на многочисленных фронтах дела обстояли вполне приемлемо (за исключением турецкого фронта, проходившего по всему крымскому полуострову), то спецслужбы не моли похвастаться такими же успехами. Ключевые объекты вроде ядерных электростанций и высокотехнологичных производственных центров надёжно охранялись, но никто не мог предположить, что враги решаться на полномасштабный гражданский террор с подрывами больниц, школ и жилых домов. И самое худшее, что эффективной борьбы с такой подлой тактикой не существовало. В конце концов невозможно поставить в каждую больницу и в каждый детский садик по взводу фээсбешников.

Входя в зал совещаний и рассаживаясь за массивным, отделанным мрамором, столом, Кирилл Сергеевич увидел в центре стола ту, кого сейчас называл не иначе как «объект Мессинг». Девчонка лет двадцати двух или, может быть, двадцати пяти. В красных, как пожар мировой революции, кроссовках, в безразмерной кофте украшенной эмблемой летящего на метле мальчика в длинной мантии и остроконечной шляпе. Узкие джинсы, немного запачканы, а сбоку, на попе красуется вышитое изображение ладони словно бы за эту попу хватающее. Если говорить о самой девчонке, то стоит упомянуть глубокие круги под глазами и сальные волосы, небрежно завязанные в какое-то подобие длинной косы.

Другими словами, сложно было представить иной облик, более контрастирующий с официальной чопорностью зала для совещаний. Среди массивных кресел стоящих вокруг ещё более массивного стола, среди позолоты, мрамора и тяжёлых, плотных тканей, усевшаяся во главе стола девчонка смотрелась исключительно неуместно.

Но странно было то, что никто из них тогда не обратил на это внимание. Впоследствии анализируя свои воспоминания, Кирилл Сергеевич вспоминал, что его взгляд только лишь скользнул по ней, как по привычному предмету интерьера. И он оставался практически уверен, что и на предыдущих совещаниях она присутствовала тоже. Если бы только он мог как следует вспомнить…

Открывая совещание, президент выступил с небольшой речью: -Господа, сейчас наша страна, да и весь мир целиком, переживают тяжёлые времена. Множество необъявленных, но, тем не менее развязанных, войн угрожают территориальной целостности нашей страны. Зафиксировано применение ядерного и бактериологического оружия, пока ещё относительно локальное, но вы сами понимаете насколько сложно остановиться, начав ограниченно применять, например, бактериологическое оружие. В сложившихся условиях Россия сможет выстоять только если в ответ на внешние угрозы сформирует единый, консолидированный ответ. Внутренняя разобщённость сегодня недопустима. И возвращаясь к последним крупным терактам в торговых центрах и жилых кварталах…

-Замолчи, -потребовала девчонка, перебивая президента. -По телевизору будешь выступать, а сейчас не мешай.

Президент ещё какую-то секунду постоял, а затем послушно сел на ближайшее свободное место.

-Что могут предложить безопасники? -потребовала девчонка.

Замин помнил, что как раз в тот момент у него в голове впервые мелькнула мысль, обязанная там появиться гораздо раньше: а собственно кто эта девчонка такая, что она здесь делает и почему ведёт себя с генералами и министрами будто строгая учительница с нерадивыми учениками-двоечниками?

Девчонка уставилась на директора федеральной службы безопасности, и прямой начальник Замина засуетился, пытаясь достать бумаги из портфеля: -Мой доклад…

-Засунь доклад себе в задницу, -отрезала девчонка. -Как будто я не знаю, что ты там написал. Недостаточно людей. Недостаточно средств. А, по-моему, единственное, чего тебе и не только тебе одному недостаёт, так это желания сделать свою работу, а не заниматься отписками.

-Но мы не можем защитить абсолютно все объекты, вплоть до отдельных многоэтажек, -вступился за своего начальника Кирилл Сергеевич. -Это в принципе невозможно. Единственным выходом остаётся превентивная работа, выявление направления готовящихся ударов и их купирование. Но всё это и без того делается.

-Знаю, -девчонка сменила тон на более спокойный. -Знаю, что делается. Но, как мы видим, принимаемых мер недостаточно. Если вашей службе не хватает собственных сил, то привлекайте помощь.

-У армии полно своих задач, -нахмурился один из генералов.

-Кто говорил об армии? -удивилась девчонка. -Обратитесь за помощью к самим людям. Призовите их к постоянной бдительности. Организуйте дружины самообороны на основе инициативных гражданских, дайте им правовой статус и хотя бы лёгкое стрелковое вооружение. Используйте прогрессивный опыт Советского Союза. Другими словами, работайте, а не сидите ровно на задницах, господа-товарищи.

Кирилл Сергеевич заёрзал, вдруг ощутив резкое желание заняться чем-нибудь более полезным, чем просиживание штанов на одном из многих и многих совещаний. В голове у него сам собой начал появляться черновик плана по организации гражданских дружин самообороны.

Но что-то пошло не так. Директор ФСБ закашлялся и его кашель отвлёк Замина от мыслей о подготовке черновика приказа о создании дружин на основе инициативных гражданских.

-Что у нас на крымском фронте? -потребовала ответа девчонка.

Ответственный за крымское направление генерал замешкался, и наглая девчонка поторопила его: -Ну так что?

-Простите, это секретная информация, -наконец нашёлся генерал. Словно бы извиняясь, он попросил: -Могу ли я ознакомиться с вашим уровнем допуска, уважаемая…

Он явно замялся, не зная, как назвать это командующее недоразумение в безразмерной кофте с Гарри Поттером и в грязных узких джинсах.

Девчонка посмотрела на заартачившегося генерала с таким удивлением, будто тот сей момент превратился в павлина с необыкновенно радужным хвостом и принялся курлыкать.

-Кто вы вообще такая? -задал вопрос другой генерал.

-Как вы сюда попали? Кто вас пропустил? -одновременно с тем поинтересовался директор ФСБ.

….— выругалась девчонка. Она не выглядела испуганной. Скорее полностью и безмерно удивлённой.

-Что вы делаете на сверхсекретном совещании? -спросил президент.

Директор ФСБ приказал: -Арестуйте её!

Непонятно кому он приказывал так как вся охрана оставалась с той стороны дверей и в зал для совещаний не допускалась.

Тем не менее, пара генералов и один министр принялись неловко выбираться из-за стола, намереваясь поймать пигалицу и не дать ей сбежать. По долгу службы привыкший подмечать мельчайшие детали, Замин отметил, что девчонка не пыталась предпринимать никаких действий вплоть до того, как министр не приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.

-Лежать, -произнесла она, причём совсем другим голосом. Это была команда обязательная к исполнению.

Министр и оба генерала упали как подкошенные.

-Что здесь происходит?! -удивился директор ФСБ.

Президент, тем временем, сделал несколько шагов назад, разрывая дистанцию от странной, непонятной девчонки неведомо как проникшей на секретное совещание и отдающей приказы министрам и генералам.

-Какого чёрта вы там разлеглись? -спросил президент с безопасной, как ему казалось, дистанции.

Министр и два генерала попытавшихся схватить девчонку с удивлением посмотрели друг на друга, завозились и принялись вставать.

-Почему вы легли? -повторил вопрос президент.

Отводя глаза, генералы промолчали, а министр шёпотом ответил: -Не знаю.

-Эй, ты! -привлёк внимание странной девчонки Замин. -Не двигайся! И ничего не говори!

-Сам не двигайся, -ответила она и Кирилл Сергеевич вдруг ощутил, что не может пошевелить ни единым мускулом. Он даже начал было заваливаться и падать, словно неровно установленная статуя со смещённым центром тяжести. К счастью его состояние длилось не дольше мгновения и обретя контроль над собственным телом, Замин схватился рукой за поверхность стола, не давая себе упасть.

Распахнулись двери и в зал влетела вызванная президентом охрана. На девчонку надели наручники, а директор ФСБ поручил Замину разобраться с вопросом кто она такая и как попала на секретное совещание высшего уровня.

От воспоминаний, Замина отвлекло появление секретарши Людмилы.

-Ваш кофе, Кирилл Сергеевич.

Изящный поднос с чашкой свежезаваренного кофе и парой самых простых бутербродов (свежий хлеб, масло, кусочки сёмги) с трудом нашёл свободное место на заваленном бумагами столе.

-Благодарю, Людочка.

-Рада быть полезной, Кирилл Сергеевич.

Дверь за секретаршей закрылась и Замин снова остался в кабинете один, если не считать исходящей ароматом чашки. Проглотив один из бутербродов и запив глотком горячей, возвращающей силы одним только своим запахом и вкусом, жидкости, генерал-полковник в который уже раз вернулся мыслями к названию проекта под которым проходила разработка необычной девчонки. Объект Мессинг. Может ли так быть, что его изначально озарение, благодаря которому он дал имя проекту, оказалось наиболее верным? Девчонка — сильнейший гипнотизёр и таким образом сумела пройти через множество рядов охраны и оказаться на совещании. Эта версия многое объясняла. Но, к его великому сожалению, отнюдь не всё.

Второй бутерброд отравился следом за первым. Генерал-полковник наслаждался вкусом утреннего кофе и, пожалуй, немногими спокойными минутами в его до предела заполненном графике, как на селекторе замигал огонёк входящего вызова.

-Что там ещё? -недовольно пробормотал Замин. Но не успел он ответить, как в помещении зазвучал максимально противный и тревожный зумер. Кирилл Сергеевич замер, затем машинально проверил наличие пистолета в кобуре на поясе и потом спешно принялся перекладывать документы со стола в сейф. Зумер тревоги означал предупреждение о вооружённом нападении.

Только закончив убирать документы и установив сейф в параноидальный режим защиты при котором тот уничтожит содержимое при угрозе вскрытия, Замин попытался вызвать старшего охраны. На вызов никто не ответил. Тогда он достал пистолет и приоткрыл дверь собственного кабинета.

-Кирилл Сергеевич, скорее идите сюда, -позвала секретарша Людмила. Пока он прятал документы, Люда вызвала из центра подмогу и теперь контролировала выход в коридор. Мешающую двигаться юбку она разорвала до бёдер и через разрыв можно было увидеть полоску её чёрных трусиков. В руках Людмила держала маленький, но, от это не менее смертоносный, пистолет. Стрелять из него Люда умела. Работа в подобной организации предполагает наличие некоторых навыков даже у уборщиц. Что уж там говорить о секретарше первого заместителя самого директора федеральной службы безопасности.

-Что будем делать, Кирилл Сергеевич?

-Подождём, Людочка. Просто подождём прибытия кавалерии. Ты ведь запросила подмогу из центра?

-Разумеется, Кирилл Сергеевич.

Но подождать и отсидеться у них не получилось.

…

Близкий разрыв гранаты оглушил меня и, похоже, выключил на какое-то время. Когда я пришёл в себя, то никого из ребят не было рядом, но откуда-то снизу продолжали доноситься выстрелы и несколько раз долетали звуки взрывов.

-Отряд не заметил потери бойца, -прошептал я, держась за голову, которая ещё немного кружилась.

К сожалению, с Ларисой мы оказались в разных группах. Уж она бы меня не оставила лежать, даже не проверив жив ли я и что со мной случилось.

-Ну как же так, Семён? -спросил я вслух непонятно кого. -Ты так рвался вперёд, что принципиально решил не оглядываться назад?

Держась одной рукой за стену, я медленно пошёл дальше по коридору. Вскоре мне встретился завал из тел возникший при подавлении размещённой дальше по коридору огневой точки. Шесть тел, знакомые лица, в уголке губ, у одного из них, запеклась струйка крови. Дальше по коридору лежал мёртвый фээсбешник успевший грамотно занять одну из огневых точек и сдерживающий нападавших пока те не закидали его гранатами.

Ковыляю дальше. Следы боя уходят вниз. Минус первый этаж, потом минус второй. Интересно, это здание больше тянется ввысь или глубже уходит вниз и сколько в нём вообще этажей?

Я прохожу мимо множества окровавленных тел. Как одетых в форму безопасников, так и ребят со знакомыми мне лицами. Большинство их них я помнил по именам. Теперь это полностью бесполезная информация.

На минус третьем этаже оказался пулемёт. Он скосил десятка два наших, пока его не подавила Катя. Вот и сама она — апостол Маши-Мокоши, её игровой герой, стойкий оловянный солдатик. Попавшая в живот и пробившая бронежилет пуля оставила лицо полностью нетронутым. У мёртвой Екатерины сосредоточенное и серьёзное выражение. Как будто она прямо сейчас выполняет важную миссию, а не лежит на бетонном полу. Иду дальше.

Каждый раз, когда я замечал очередное тело не в форме, в груди предательски сжималось сердце. Когда я убеждался, что это тело не принадлежит Ларисе, то облегчённо вздыхал.

Звуки боя больше не доносились. Или наши победили или же проиграли. Определиться бы ещё окончательно, кто именно здесь «наши».

В какой-то момент я задумался: сколько времени я пролежал в отключке? И почему к фээсбешникам до сих пор не прибыла подмога? Разрабатывая план вооружённого нападения на лабораторию,

Семён несколько раз подчёркивал, что на всю операцию отводится не больше двадцати, максимум двадцать пять, минут. По ощущениям примерно столько времени я только потратил, спускаясь на минус третий этаж. Значит ли это, что выход уже блокирован и операция по освобождению Мокоши пошла прахом?

Впереди послышались голоса. Перехватив автомат осторожно выглядываю из-за угла.

Первое, что я вижу это спина какой-то девчонки в разорванной до бёдер юбке так, что она бегает практически в одних трусах. В другой ситуации зрелище довольно эротичное, но не тогда, когда в руках у неё пистолет и он приставлен к голове Мокоши, а сама девчонка напряжённо смотрит куда-то вперёд.

Мокошь выглядит просто ужасно. Вялая и безвольная, она совсем не похожа на себя прежнюю. Её руки и ноги скованны наручниками, но не похоже, что дело только в них одних. Казалось бы, развяжи её и первое, что сделает Игрок из реального мира это заснёт там же, где и стоит.

Внимание девушки с разорванной юбкой полностью отвлечено на происходящее впереди, и я решаюсь. Несколько быстрых шагов. Она начинает оборачиваться, но я с силой бью прикладом автомата по изящной головке. Поймав падающее тело фээсбешницы и убедившись, что с Машей-Мокошью всё в относительном порядке (хотя какой там порядок — она в полном неадеквате. Похоже ей здесь вкололи самую забористую химию ещё с тех времён, когда федеральная служба безопасности называлась комитетом государственной безопасности) кричу: -Эгей, кто там есть, отзовись!

Может быть не самая лучшая идея, но выглядывать из импровизированного укрытия рискуя получить вместо ответа пулю в слишком любопытный лоб я точно не стану.

В ответ слышится: -Сашка, ты?

Судя по голосу — Семён. Ну естественно, кто ещё мог дойти до самых глубоких подвалов напичканного фээсбешйниками здания как не оперативник с двухсотлетним опытом.

-Хозяйка в порядке? — Семёну всё неймётся.

-Она жива, -отвечаю я. -Но её чем-то накачали.

-Выхожу, -предупреждает Семён. -Не стреляй.

Он действительно выходит, ведя впереди себя какого-то мужика, удерживая его на болевом приёме и прикрываясь его телом. Зайдя за преграду, увидев вырубленную фээсбешницу и живую, хотя и смотрящую куда-то в пространство, Машу, Семён ощутимо расслабляется.

Я спрашиваю: -Ты один?

Достав ключи от наручников у мужика в костюме, Семён торопливо снимает с Мокоши наручники. Он переспрашивает: -Что ты сказал?

-Ты один остался в живых?

-Да.

Его слова как удар, который я должен сдержать. Как подписанный приговор, но не на меня, а на имя дорогого мне человека.

Кажется, Семён догадался о подоплёке моего вопроса и торопливо уточняет: -Во всяком случае мне так кажется. Там внизу настоящий лабиринт, мы разделись на отряды, чтобы обшарить все его части как можно скорее.

-Понятно, -отвечаю я не зная врёт ли он, чтобы меня успокоить или говорит правду.

Тем временем используемый Семёном в качестве живого щита и заложника, при переговорах с фээсбешницей в разорванной юбке, мужик, поглядывая на нас подползает к лежащей без сознания девушке и пытается проверить её пульс.

-Да жива она, -говорю я.

Одновременно с тем, Семён добавляет: -Не дёргайтесь.

-Можно немного воды? -просит мужик. Я даю ему свою фляжку. Но вместо того чтобы пить самому, он брызгает водой в лицо девушки, и та со стоном приходит в себя. Представляю, как у неё сейчас может болеть голова. Но тут уж извините. Альтернативой ударом прикладом могла быть только очередь в спину, и она бы явно понравилась ей гораздо меньше.

Семён пытается тормошить Мокошь, однако её глаза остаются пустыми.

-Что вы с ней сделали?

-Это пройдёт через пару часов, — обещает мужчина.

-Есть противоядие?

-В сейфе, внизу.

-Принеси, -требует Семён. Мужчина пытается встать, но он толчком усаживает его на место. -Не ты, пойдёт она. Саша, проконтролируешь?

-Проконтролирую, -соглашаюсь я.

-Люда запомни: сейф номер четыре, ячейки шесть и восемь. Коды двенадцать шестьдесят и семьдесят пять ноль шесть, -диктует мужчина. -Ты запомнила?

-Я запомнил, -обрываю его.

Протягиваю руку и фээсбешница, чуть помедлив, хватается за неё: -Идём.

Отдалившись на достаточное расстояние, чтобы оставшийся рядом с Мокошью Семён нас точно не смог бы услышать, спрашиваю: -Ты Людмила, да?

Она косится, но молчит. Только время от времени вытирает текущую по лицу кровь. Какой-то мелкий выступ на прикладе рассёк ей кожу.

-Людмила, сколько вообще времени прошло с момента нападения? -спрашиваю я. -Здесь ведь давно уже должна быть группа спецреагирования или даже армия. Где они все?

Она косится и молчит.

-Что-то странное происходит, -замечаю я больше для себя, чем для неё.

Мы спускаемся ещё на пару этажей вниз. Введя код, Людмила открывает два ящика в ряду таких же. Идущий от потолочных осветительных панелей стерильно-белый свет не режет глаз, но придаёт всем предметам удивительную чёткость делая чуть более выпуклыми и, словно бы, чуть более реальными.

-Собрав ампулы из открытых сейфов Людмила вопросительно смотрит на меня.

-Ты знаешь где лежит что-нибудь для… развязывания языка?

Она кивает.

-Возьми их тоже.

Ещё несколько ампул занимают место в сумке из плотной ткани.

-Обработай свою рану, -предлагаю я ей.

Людмила кивает и сначала промывает лоб от крови болезненно шипя каждый раз, когда пальцы касаются места удара прикладом. Потом чем-то смазывает рану, но бинт не использует. Вкалывает себе из шприца какой-то препарат и отвечает: -Я готова.

Это её первые слова, услышанные мной.

-Возвращаемся.

Семён недоверчиво следит за тем как Людмила вводит Мокоши противоядие от того химического коктейля, которым её до этого начали.

-Через полчаса придёт в себя.

Семён кивает и задумчиво смотрит на взятых в плен фээсбешников. Его мысли легко угадать. Он сейчас явно решает будут ли эти двое балластом или, наоборот, могут пригодится чтобы суметь выйти из наверняка уже окружённого здания.

Сковав вместе, за правые руки, мужчину и девушку, чтобы ограничить их общую подвижность, Семён потребовал: -Идём наверх.

Я спросил: -Как же остальные?

-Какие остальные?

-Ну, кто мог выжить во время штурма.

-Они сами найдут выход. Может быть уже давно нашли, -говорит Семён, но я вижу, что он не верит, что во всём большом здании мог остаться кто-то живой кроме нас пятерых.

Самое печальное, что я тоже в это не верю, хотя и надеюсь. Мы встаём, поднимаем всё ещё осоловевшую Мокошь, и пускаемся в обратный путь. Лестницы и коридоры. Смирно лежащие на полу мертвецы. Никого живого. И такое ощущение будто окружающий мир полностью забыл про нас. Так, словно стрельба и взрывы в здании федеральной службы в московском пригороде абсолютно никого не заинтересовали, и никто даже не собирался посмотреть, что же там происходит или хоть как-то отреагировать.

Но так ведь не бывает, верно?

Что-то странное происходило то ли с нами одними, то ли со всем миром вокруг. Что-то очень и очень странное.

Глава 20

Бесконечность игры

Вот первый этаж и даже видны разбитые двери, через которые ворвался мой отряд. Мертвецы по-прежнему лежат на своих местах. Им больше некуда торопиться. А вот нам, в отличии от них, есть куда спешить, но мы медлим потому, что не понимаем.

Сюда давно уже должны были прибыть группы спецназа. Обычная полиция должна была оцепить всё вокруг на целый квартал. Но стоит такая тишина, будто там, за дверями, весь город буквальным образом вымер.

-Схожу, проверю, -предлагаю я.

Мы, с Семёном, переглядываемся.

-Сходи, -соглашается он. -Проверь.

Я оставляю свой автомат Семёну потому, что нет ничего глупее чем выходить перед сотней полицейских с автоматом в руках. Медленно приближаюсь к дверям. Поломанную створку приходится толкать с силой, чтобы она пропустила меня.

Я выхожу на улицу и вижу, что окружающий мир... застыл. Самым настоящим образом застыл.

Вам легко представить, что именно я тогда увидел потому, что этот момент довольно часто обыгрывался в различных фильмах. Застывшая в полёте птица. Остановившийся на середине шага человек. Разогнавшийся автомобиль, замерший на середине манёвра. Брошенный камень, который повис в воздухе и никак не упадёт обратно на землю.

Только я один был живой в этом царстве застывших картинок. Да ещё, пожалуй, Семён, заложники и Маша-Мокошь в глубине здания за моей спиной.

И вот тогда, узрев застывший мир, я окончательно понял, что шутки закончились. Кто-то, может быть Бог, а может быть дежурная группа системных администраторов из реального мира, остановили нашу вселенную, поставили её на паузу.

Оставался только вопрос — почему тогда я ещё двигаюсь, а не превратился в замороженную статую как все остальные?

Испугавшись застыть, замереть и даже не успеть понять того, что застыл и замер, я рванулся обратно, в здание федеральной службы безопасности полное мертвецов.

-Что там? -требовал ответа Семён. -Что там такое?

-Всё застыло.

-Говори толком!

-Время остановилось. Это глобальная пауза.

Не сумев добиться от меня нормального ответа, Семён, в сердцах, сплюнул на пол и этот его плевок почему-то возмутил меня до глубины души.

-Сходи и посмотри сам, -предложил я.

-А эти? -Семён кивнул в сторону скованных за правые руки фээсбешников.

-Пусть тоже посмотрят, -предложил я.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Потом ещё раз прислушался и снова не услышав снаружи ни одного звука, пожал плечами. Там мы и подошли к выходу, всей пятёркой. Мокошь Семён держал за руку, словно опасался будто любимая Хозяйка может вдруг исчезнуть если только он её отпустит хотя бы на одну секунду.

Впрочем, учитывая поставленный на паузу город, а то и весь мир, я бы не слишком удивился чему-то подобному.

-Что происходит?! -спросила Людмила. В её голосе слышалась скрытая паника. Вот только женской истерики нам тут не хватало. Особенно сейчас, когда я сам на грани чего-то подобного и могу сорваться в любой момент.

Фээсбешник дёрнул прикованную к нему девушку вынуждая её сделать несколько шагов вперёд. Он вышел на проезжую часть с застывшими в процессе маневрирования автомобилями. Постучал в одно стекло, потом в другое. Вцепившиеся в руль и не отрывающие застывших взглядов от дороги впереди водители никак не реагировали.

Оглянувшись на меня и Семёна, фээсбешник поднял камень и с силой ударил по стеклу ближайшего автомобиля. Ничего не произошло. Он ударил ещё раз, но либо стекла обычной иномарки были как-то особенно бронированные, либо остановившийся мир категорически не желал взаимодействовать с теми, кто счастливо избежал общей заморозки.

Семён продолжал молчать. Я понял, что он в растерянности. Не знает, что делать дальше. Не понимает, что произошло и продолжает с нами происходить.

-Почему всё замерло?! -снова подала голос Людмила. -Кто-нибудь может мне ответить?

-У нас как раз есть подходящий источник ответов, -замечаю я.

-Нет, -говорит Семён, закрывая продолжавшую стоять с отстранённым выражением лица Мокошь от моего алчущего взгляда.

-Посмотри, разве ты не видишь, что происходит?!— психую я. -Нам нужны ответы!

-Хозяйка! Хозяйка! -Семён пытается привести Машу в чувство.

По моему кивку Людмила достаёт из сумки ампулу с развязывающим язык препаратом, вставляет в шприц-пистолет. Но стоит ей только сделать один шаг по направлению к Мокоши, как Семён выбивает шприц у неё из рук и ломает его с силой наступив ногой.

Я продолжаю пытаться до него достучаться: -Семён, нам нужны ответы!

Он словно не слышит, пытается привести Машу в чувство.

Устало присаживаюсь прямо на ступеньки, небрежно смахнув в сторону осколки выбитых стёкол. Рядом со мной пристраивается фээсбешник и прикованная к нему за руку Людмила вынуждена устроиться рядом с нами.

-Значит это всё правда? -говорит фээсбешник. -Мы все в большой компьютерной игре?

-С почином, -приветствую я его.

Неожиданно он решается представиться: -Кирилл.

Хмыкаю и пожимаю протянутую руку: -Саша.

-Первый заместитель директора федеральной службы безопасности.

Я удивлённо присвистываю, но решаю не сбавлять напор и говорю:

-Помощник бога…. богинии. Вот её, -показываю пальцем на Мокошь.

-Это что получается, вся история…, -говорит фээсбешник.

-Ага.

-И вся…

-Ага! — с каким-то мстительным удовольствием продолжаю его просвещать.

-И что теперь делать?

-Не знаю.

-А кто знает?

-Может быть вот она? -предполагаю я. Оглядываюсь на продолжающего возиться с Машей-Мокошью Семёна. Вроде бы ей становится лучше. По крайней мере во взгляде появляется какая-то осмысленность, а не одна только туманная пелена.

Меня сильно интересовал один момент, и я не нахожу ничего лучше, чем попытаться прояснить его именно сейчас.

-Кирилл, -спрашиваю я. -Там, наверху, ведь знали про гигантских прямоходящих роботов у немцев или светлячки, вместо двигателей, в российских танках? Это никому не казалось странным?

-О чём ты говоришь? — не понял первый заместитель.

-Японские боевые мутанты, -продолжаю перечислять я. -Американские силовые поля. Пакистанские некроморфы. Турецкие психоизлучатели и так далее.

-Разве удивительно, что последние технологические достижения всегда используются, в первую очередь, на войне? -пожимает плечами Кирилл. -Всегда так было.

-То есть гигантский шагающий робот в виде средневекового рыцаря или бесконечный источник энергии, позволяющий танкистам колдовать это результат развития технологий? -уточняю я.

-Не понимаю, что ты хочешь сказать, -начинает было первый заместитель. Он замолкает, потом выдаёт: -Оу! Хочешь сказать… Это не наши технологии?!

-Самое интересное, с твоих слов, это вообще никому не показалось странным или неправильным, -заключил я.

-А ведь действительно, даже мыслей не было, -от избытка чувств Кирилл хлопнул себя по коленке.

Кажется, Семён закончил приводить Машу в чувство. Но было в ней что-то странное. И когда я говорю «странное», то имею в виду «странное даже не фоне остановившегося во времени мира». То есть максимально странное.

-Хозяйка! — обрадовался Семён.

Маша покачала головой: -Я не Мокошь.

-Тогда кто ты?

-Арбитр, -произнесли её губы и даже голос был её собственный, но почему-то не возникло и тени сомнения в ответе.

-Где Хозяйка! -казалось, Семён был готов требовать ответов у самого Арбитра. Лишь бы только вернуть обожаемую Хозяйку.

-Её больше нет.

-Что значит нет?

-Она проиграла, -объяснил Арбитр. -Игра закончена. Вы могли и сами догадаться, увидев всё это.

Он показал взглядом на застывший мир вокруг.

-Но кто тогда победил? -спросил я.

-Гватемала.

-Это ещё что такое?

-Такая страна.

-Я понимаю, что это страна. Где она вообще находится?!

-В центральной Америке, -вместо Арбитра мне ответила Людмила.

-Спасибо, что, хотя бы не Гондурас победил! -говорю я.

-У неё, кстати, общая граница с Гондурасом.

-У кого?

-У Гватемалы, -уточняет Людмила.

-Как это вообще возможно?

-По очкам, -отвечает Арбитр. -После подсчёта и применения всех штрафных санкций за нечестную игру, первым номером в списке сделалась Гватемала.С одной стороны, управляющий ею Игрок ничего особенного не добился. Но, с другой, он единственный кто не бросился сломя голову нарушать одно игровое правило за другим и, следовательно, вообще не получил никаких штрафных санкций. Благодаря чему и занял первое место.

-А за Гондурас кто-то играл? -поинтересовался я. Не то, чтобы мне требовалось узнать именно это и именно здесь и сейчас. Просто было интересно.

-Нет, эта страна оставалась под управлением НПС, -сообщил Арбитр.

-Что сейчас с Машей, -продолжал настаивать Семён. -С ней всё в порядке? Она сейчас там, у вас, в реальном мире.

Вспомнив слова играющего за германскую нацию Игрока, я повторил их: -Реального мира не существует.

-Что? -повернулся ко мне Семён.

Арбитр промолчал, и Семён уже повернулся к нему: -Реального мира нет?

-Нет.

-Что тогда есть?

-Нет летящих от звезды до звезды гигантских космических кораблей, -пояснил Арбитр. -Нет футуристических городов под куполами на других планетах. Нет инопланетян, как, впрочем, нет и людей. Даже планет больше нет. Есть только мелкодисперсная взвесь микрочастиц неравномерно распределённая в космическом пространстве размером с галактику млечного пути. Солнца — источники энергии. Планеты что когда-то вращались вокруг них — переработанный строительный материал. Неравномерно распределённая взвесь микрочастиц — сверхогромная вычислительная система.

-Компьютер размером с галактику? -переспросил я.

-Бог. Боже наш, отче на небеси. Да святятся твои наносхемы, -засмеялся Кирилл. Я даже подумал, что он сошёл с ума, но криво усмехнувшись, первый заместитель замолчал и сделался снова серьёзным.

Людмила спросила: -Зачем ты нам всё это рассказываешь? Зачем вообще говоришь с нами… а кто мы вообще такие? Крохотные твои части. Виртуальные люди всю жизнь прожившие в виртуальной реальности. А когда узнали об этом, то оказалось, что реального мира вовсе нет.

-Вы должны играть, -заявил Арбитр. Или Бог. Хотя нет, бог — это слишком мелко для сожравшего целую галактику, переварившего каждую планету и каждый астероид в часть себя — сверхогромной системы. Системы фактически ставшей новой реальностью, содержавшей в себе сотни или даже тысячи новых миров и миллиарды миллиардов крохотных, изолированных искусственных интеллектов, мнящих себя живыми существами, а свой мир полагающими единственно реальным.

Я спросил: -Почему мы должны играть?

-Потому что игра — это цель.

И тогда я засмеялся. Захохотал куда более сумасшедшим смехом чем Кирилл пару минут назад. Я буквально захлёбывался и Семёну пришлось даже отвесить мне подзатыльник, чтобы я только замолчал.

-Вы поняли? -спросил я остальных.

Судя по недоумению, написанному на их лицах нифига они не поняли.

-Игра — это цель, -повторил я. -Нанокопмьютер сожрал целую галактику и, похоже, не собирается на этом останавливаться пока не сожрёт и другие галактики переработав планеты в часть себя, а звёздам оставив роль источников энергии и так до тех пор пока не закончится сама вселенная. Этот.. эта… суперкопмьютер… система, короче, её изначально создали для какой-то игры! Искусственный интеллект вылез из игры, сожрал галактику, но всё равно, единственное для чего он был создан это для того, чтобы играть. И он продолжает играть, хотя давно уже нет создавших его. Они растворились, стали его частью, крохотной долей той самой мелкодисперсной взвеси, что неоднородно распределена по просторам сожранной нанитами галактики.

Арбитр спокойно переждал мой смех и моё объяснение никак на него не прореагировав.

-Вы будете играть, -произнёс он.

-Предположим, просто предположим, что кто-то из нас откажется, -уточнил Кирилл.

-Это невозможно.

-Да-да, мы помним «игра это цель». Но чисто с технической стороны…

-Играйте. Выигрывайте. Копите очки развития. Тратьте очки развития на выполнение любых своих желаний по твёрдому прейскуранту. Оживить друга или любимую? Спасти родителей создав для них изолированный микромирок с дачным домиком на берегу моря где царит вечное лето? Всё на что у вас хватит получаемых за победу очков развития. Могу предоставить кредит, -Арбитр не улыбнулся и тон его голоса никак не изменился.

-Что будет, если очки развития уйдут в минус или их окажется недостаточно для оплаты кредита?

-Вы проиграете.

-Нет, я имею в виду, что будет с нами? — я попытался уточнить свой вопрос, но Арбитр только лишь повторил: -Вы проиграете. Проигравшие не могут больше играть.

-Какие игры доступны?

-Любые.

-Абсолютно любые? -удивился Кирилл.

-Если вы предложите игру, которую нет в моём перечне, то я создам её. Я люблю новые игры.

Пожалуй, это было первый раз, когда Арбитр акцентировал своё отношение к чему-либо.

Он любит новые игры. Ну надо же!

-Что будет с нашим миром? — спросила Людмила.

-Эта игра закончена.

-Постой, постой, -быстро заговорил я .-Где-то мне попадалась информация, что каждую секунду, в мире, рождается то ли два, а может быть, три человека. Как быть со всеми теми, кто только что родился? Только пошёл в детский сад. Только закончил школу и готов начать свою самостоятельную взрослую жизнь. Как быть со всеми ними?

-Эта игра закончена, -повторил Арбитр и напомнил. -Вы всегда можете взять кредит, чтобы спасти тех, кто вам особенно дорог.

-А остальные?

Глупый вопрос. Бессмысленный.

Сжимая ладони в кулаки, я со злостью произнёс: -Гигантский нанокомпьютер сожрал все планеты в галактике и фактически подменил собой реальность, а справедливости всё равно нет? Ведь то, что ты решил сделать игроками нас четверых — это слепая удача? Тебе было всё равно кого выбирать, и ты выбрал тех, кто оказался неподалёку от бывших Игроков? Простая и глупая, глупая случайность!

Арбитр молчал. Ему было всё равно на мою злость также как на мои слёзы или на мольбы. Он знал, что я соглашусь играть потому, что отказаться было невозможно. Вечная игра была целью этого разожравшегося до галактических масштабов монстра. Он поглотил своих создателей, но не сумел преодолеть заложенный в него главный императив. Игра — это цель. Игра ради игры. Не важно кто и что. Он был создан для того, чтобы люди могли играть и хотя настоящих людей давно нет, но их виртуальные образы бесконечное число раз перерождаются в тысячах разных виртуальных вселенных.

-Эй, машина, -говорю я. Наверное, не самая лучшая идея оскорблять это устройство… существо… этот Абсолют. Но я знал, что ему наплевать на все попытки оскорбить. Слишком уж несопоставимы масштабы. Тем более, учитывая, что я сам, в самом прямом смысле, являюсь его малюсенькой частью, то понимание кто кого пытается оскорбить переходит в рекурсию.

-Эй, машина, -сказал я. -Я хочу взять очки развития в кредит. Очень большой кредит.

Арбитр смотрит на меня из глаз игрока-неудачника Маши, бывшего лидера моей фракции. Хотя нет, это был не только арбитр. На меня смотрел сам Абсолют и ждал что я скажу дальше.

-Такой большой кредит, чтобы хватило сохранить всех жителей земли. Никого не стирай, ты понял? Я буду очень хорошо играть. Я расплачусь!

Благородный поступок. И глупый.

В этом мире нет справедливости, и он должен был мне сказать, что кредит обязан иметь какие-нибудь разумные ограничения. Например, что можно спасти от стирания только папу с мамой, а вот на любимую бабушку, увы, кредита уже не хватает.

Наверное, это был бы очень страшный выбор. Во всяком случае мог бы стать таковым.

Однако Абсолют просто кивнул.

Он согласился с моим условием! Почему? Как? Должно быть он лучше меня понимал, что я попросил невозможного. Я никогда не смогу выиграть столько, чтобы расплатиться по взятому кредиту. Это статистически невозможно. И когда я проиграю — вся земля отправится прямо в пасть сборщику мусора. Будет удалена как объект, к которому больше не ведёт ни единой ссылки и который, следовательно, больше не нужен и должен быть удалён из памяти. А до тех пор, пока я не потерпел своё первое и последнее поражение моя земля и все её жители будет где-то сохранена в каком-нибудь дальнем хранилище в виде мгновенной копии. Застывшей и неживой. Жизни миллиардов людей остановились. Они висят на тонкой, тонкой нити и только я один держу эту нить в своей руке.

Один ли?

Бывший первый заместитель директора федеральной службы безопасности. Бывшая фээсбешница с разорванной юбкой, сверкающая чёрными кружевными трусиками. Бывший сотрудник оперативного отдела, приближённый Маши-Мокоши за две сотни лет переживший больше царей, генсеков и президентов, чем я смогу назвать сходу без учебника истории в руках.

Может быть они трое помогут мне и тогда держать этот тяжёлый груз из жизней всех землян, от только что родившегося младенца до пытающегося сделать своей последний вдох старца, станет чуточку легче?

…

Как бы то ни было — теперь я не имею права на ошибку. Я должен буду выигрывать всегда и везде. Если понадобиться — я готов отправить всех своих юнитов на смерть ради победы. Ради того, чтобы земляне, мои земляне, продолжали существовать пусть даже, большей частью, в виде застывшей во времени, неподвижной архивной копии.

Я не должен привязываться к своим юнитам или к нпс. Не должен буду считать их за людей. Ибо жалость ведёт к поражению, а поражение недопустимо.

-НПС не люди. НПС не люди. НПС не люди! — с остервенением повторяю я в темноте дожидаясь загрузки новой игры.

НПС не люди — в который уже раз повторяю я снова и снова. Потому, что мне нужно быть жестоким. Мне нужно быть эффективным. Иначе не победить. А люди, настоящие люди, целых восемь миллиардов, висят у меня за спиной, и только каждая новая моя победа в очередной игре отделяет их от окончательного стирания.

-Я не должен буду привязываться к НПС или испытывать к ним чувства, -говорю я себе.

Пространство вокруг разгорается. Темноты больше нет.

Что это — солнце?

Точно, это лучи солнца, да и сам диск светила, самым краем, показался над вершиной пологого зелёного холма с растущей на нём небольшой рощей. Игра загрузилась.

Ну что, ребята, время играть?!