Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

Отставив шпагу от Деда Мороза, прытко отскочившего в сторону, Призрак обозрел толпу в поисках жертвы. В этот самый момент она шагнула из коридора, в сопровождении вспотевшего Рауля.

— ... и если ты еще хоть раз заикнешься о прописке, Рауль... ой.

Обрученные застыли у лестницы, почти синхронно приоткрыв рты, когда, перегнувшись через перила, над ними нависла фигура в красном. Перья на шляпе всколыхнулись как пламя, в глазницах черепа засияло торжество.

Надо заметить ,что Рауль за весь вечер не брал в рот ни капли спиртного, что не помешало ему принять одно из самых необдуманных решений за всю свою недолгую жизнь. Шаньин понял, что перед ним был сам Призрак Оперы, отличавшийся буйной любовью к плащам. А значит неплохо бы его скрутить. Возможно, за поимку вымогателя полагается какая-нибудь премия. Стоимость кольца она вряд ли покроет, зато у Рауля снова появятся карманные деньги. И хотя спонсор знал другой, более эффективный способ расправы с бандитами, он решил впечатлить охочую до романтики невесту. Юноша захотел атаковать злодея лайт-сабером. Правда, оружие в данный момент находилось у вахтерши на столе. Добыть его было так же сложно, как украсть у хомяка зерно из защечной сумки, но Рауль решил попробовать.

Много лет спустя Шаньин вспоминал этот поступок и только руками разводил, полагая, что в воздухе в тот вечер скопилось столько алкогольных паров, что они замутили ему рассудок. Но сейчас наш герой ободряюще подмигнул Кристине и вприпрыжку понесся на вахту. Девушка попятилась и готова была припустить вслед за женихом, но ее остановил грозный голос. И хотя от звука призрачного голоса у нее по спине пробежали мурашки, девушка не могла не отметить, что даже в ярости он звучал божественно.

— Кристина Метелкина, стой где стоишь. Неужели ты решила, что есть на этой земле такое место, где я бы не нашел тебя? Мы еще побеседуем, дитя мое, а сейчас, — он отыскал глазами ее верную подругу, спрятавшуюся за динамиком, — Мег Жири, подойди ко мне.

* * *

— А можно еще раж? На биш? — с надеждой спросила вампирша. Толпа за ее спиной, не исключая и Деда Мороза, шумно зааплодировала.

— Двух раз вполне достаточно. Надеюсь, ты все запомнила?

— Вроде бы.

— Вот и славно. Если хочешь, можешь еще добавить "Прими собранье пестрых глав". Хотя по-моему текст и так безупречен.

— Да, но они меня точно убьют!

— Не испытывай мое терпение, младшая Жири, — Призрак постарался придать голосу угрожающий тон, но на его губах все еще играла улыбка. Сцена передачи его творения директорам обещала быть забавной. Жаль, что он ее не увидит.

Можно было наведаться к ним и самому, спеть на пороге колядку и потребовать жалование, ведь согласно Диккенсу, праздники преображают даже самые коммерчески настроенные сердца. Тем более что деньги у них были. Согласно документам из бухгалтерии, на счет школы была переведена крупная сумма от Калиновского Монархического Клуба им. Ивана Калиты. Сторонники самодержавия были бесконечно довольны тем что "в одноактной опере "Невспаханная Борозда" коллектив интерната разоблачил звериную сущность большевизма. Посредством символического удушения простого трудяги, интернатовцы показали, как коммунизм расправляется с индивидуальностью".

Но заявиться к директорам — значит, столкнуться с Карлыгаш Гуидичелевной, которая задушит его елочной гирляндой прежде чем он успеет произнести слово "лассо." Так что лучше переждать. Тем более что есть дела поважнее.

— А можно одолжить вашу шпагу? На вшякий шлучай, — попросила Королева Проклятых и завизжала от удовольствия, когда властитель подземелий, поколебавшись, все же протянул ей отточенный клинок.

— Потом оставь ее в ложе номер пять, Мег. И даже не думай о том, о чем ты сейчас думаешь. Я не позволю тебе прикарманить мою шпагу... Что ж, формальности соблюдены, а теперь можно не торопясь побеседовать с мадемуазель Метелкиной, — промурлыкал Эрик словно лев, разглядывающий живую еще газель. Во время "тренинга" Мег, она ни разу не подняла глаза.

Воспитанники испуганно умолкли. ЗамПризрака Интерната перестала щекотать Катю Треножникову шпагой, и опустила оружие, и тоже притихла.

Тишина медленно вползала в зал, словно грозовая туча с парочкой молний в кармане.

(Только из коридора доносились приглушенные звуки возни Рауля и вахтерши.)

Похоже, готовилось что-то ужасное.

Призрак обошел вокруг Кристины, которая сосредоточенно изучала подол платья, и замер перед ней, возвышаясь над ее хрупкой фигуркой. Девушка вздрогнула.

— Кристина...

Эрик оглянулся на Мег — та по-прежнему держала его шпагу. Это был редкий случай, упустить который мог только законченный олух. Шпаги у него не было, шпор тоже, и ничего не мешает ему просто взять Кристину за руки и... Но вдруг она отшатнется?.. Глупости, один танец ни к чему ее не обяжет, дамы танцуют даже с теми, кто им неприятен, а он ведь столько тренировался, ей понравится... Но если его прикосновение будет отвратительно до содроганий? Пустяки, она сильная девушка, справится с собой! В подземельях она прикасалась к его ладони и сумела же скрыть чувство брезгливости, которое такая близость, безусловно, вызывала. Кристина ведь догадывается какое он чудовище, для этого даже маску снимать не нужно. Иначе почему она так скоро...

Кусая губы, Эрик смотрел на свою ученицу, чувствуя что его лицо сейчас разве что на несколько оттенков бледнее его одеяния.

— Кристина, — сказал он, отвернувшись, — у тебя остались незанятые танцы?

Девушка резко вздернула голову. Покуда Эрик решал извечный вопрос — как убедительно пригласить девушку на танец, — она обдумывала, каким именно способом он перережет нить ее непутевой жизни. Повесит на люстре вниз ногами или а-ля Ведеркин? Разрежет на кусочки и нанижет на свою шпагу? Или же как-то иначе, но не менее увлекательно? Она надеялась, что это будет оригинальный способ, такой, чтобы все газеты упомянули о ее кончине в криминальной сводке. По крайней мере, будет что почитать в загробном мире.

Но Призрак, похоже, не желал ей зла. Или же его любезность была частью грандиозного плана — сначала усыпить бдительность жертвы, а потом тюк ее по темечку?

— Д-да, Эрик, — пискнула она. — Мег, поставь нам какой-нибудь вальс.

"Какой-нибудь вальс" оказался Вальсом Цветов. Эрик шагнул к ней на встречу и склонил голову, удостоившись легкого реверанса. Видя, что он все еще колеблется, Кристина прикоснулась ладонями к его рукам, затянутым в перчатки, и пара закружилась по залу. Точнее, по вестибюлю, но достоверность здесь не так уж важна, верно? Воображение поможет нам дорисовать и зеркальный паркет, и экзотические деревья в кадках, и высокие окна, через которые в бальный зал завистливо глядит ночь. Музыка в тот вечер играла только для них двоих. Казалось, она была и написана только для них, и потолок вот-вот разверзнется, и на эту пару, что порхала почти невесомо, посыпятся розы. Тогда Эрик со своей ученицей будут ступать по лепесткам, ступать над лепестками...

Поначалу они просто молчали, наслаждаясь музыкой и полетом. Но Кристина заметила, что его глаза блестели чуть ярче обычного, словно скованные тонким живым льдом.

— Вы плачете?

— Нет!.. Просто твое кольцо блестит так ярко, что у меня слезятся глаза. Мне больно смотреть на твое кольцо, Кристина.

Ее кольцо. Метелкина криво усмехнулась. А ведь сначала это казалось отличной стратегией — повесить кольцо на цепочке, чтобы все видели и завидовали ей ну просто до колик желчного пузыря.

В конце концов, ей нечего стыдиться! Она сделала выбор и этот выбор правильный. Она обеспечила свое будущее, ведь ее жених не ассенизатор Вася Пупкин из четвертого подъезда. Рауль любит ее. Рауль купит ей все, о чем она попросит, со скрипом но купит. И наступит у Кристины Метелкиной безбедная жизнь. Так что пусть колечко, подмигивая бриллиантами, болтается на шее. Пусть все его видят! Призрак пусть тоже видит, обязательно.

И пусть он наконец поймет, какая же она гадкая!..

Но план начал разваливаться прямо таки на субатомном уровне. Довести до слез человека, который заботился о ней столько лет — не много чести!

Кроме того, было еще одно пренеприятное осложнение. Сделав свой выбор, Кристина почувствовала, что в душе у нее открылась пропасть, которую девушка надеялась доверху закидать дорогими покупками. Но чем дольше она об этом думала, тем больше видела себя в роли Сизифа, толкающего ну очень симпатичный и недешевый камень. Такая пропасть есть у многих — ее заливают алкоголем, в нее швыряют авиабилеты и открытки с дорогущих курортов, сыпят кокаин, но она не уменьшается. У нее нет дна. До Метелкиной начало медленно доходить, что походы по магазинам будут скорее аспирином для душевной боли. От них душа не исцелится. Просто онемеет.

Теперь, наверное, поздно отступать. Ведь она, распевая песенку про костер, пальнула из огнемета по своему мосту. Даже если Призрак примет ее обратно, между ними все равно останутся недомолвки. Ее кольцо. Его маска.

— Оставьте меня, Эрик, — тихо сказала Кристина Метелкина. — Вы же видите... какая я.

— О нет, Кристина, ты ошибаешься! — его глаза нехорошо блеснули в глубоких глазницах черепа. — Я тебя никогда не оставлю!

Резко остановившись, он схватил ее руку чуть выше запястья и рывком дернул к себе. На губах его блуждала едкая ухмылка. Кристина взвизгнула и попыталась дотянуться по него ногтями, но все попытки закончились лишь тем, что обе руки оказались надежно зажаты в тисках.

Мег поспешно выключила магнитофон, потому что для данной сцены вальс в качестве звукового сопровождения не подходил. Интересно, где завалялся диск с металлом?

— Ты принадлежишь мне! — выкрикнул Эрик, ловко уклоняясь от девичьего колена, которое норовило провести на нем болезненную операцию.

— Я принадлежу себе самой!

— Это мы еще посмотрим, сударыня, — ухмыляясь, Призрак отпустил ее руки, чтобы схватить кольцо и как следует дернуть...

Он не учел одного — Кристина предвидела такой поворот событий, правда, со стороны кого-нибудь из одноклассников, поэтому заблаговременно запаслась прочной цепочкой. Очень прочной цепочкой. На ней можно было без страха подвесить тонну кирпичей над колыбелью младенца — цепочка не потревожила бы детский сон единым скрипом.

Когда Эрик рванул цепь на себя, она, разумеется, не порвалась. Зато Кристина подалась вперед, ойкнула от боли — металл обжег ей шею — и посмотрела на Эрика так, что тот даже отпрянул.

— О Ангел Смерти, спасибо что хоть не убили! А то ведь могли все позвонки пересчитать! Давайте, подергайте еще пару раз, у меня шея еще не сломалась — так, искривилась слегка. Ну и манеры же у вас, прямо как у сороки — хватать что поярче и драпать!

— Тебе очень больно? — он осторожно приподнял густые волосы цвета кофе с корицей и увидел на ее шее тонкую алую полоску.

— Я не хотел причинить тебе боль, Кристина, прости, ну пожалуйста. Я буду осторожен впредь, я никогда больше так не поступлю, обещаю... Но кольцо тебе все равно придется отдать.

— Вот с этого и надо было начинать разговор, — ответила девушка, все еще дуясь. — Если бы вы попросили по-человечески, я б не отказала... Ну ладно, уговорили.

Великодушно улыбнувшись, девушка расстегнула цепочку с кольцом и, с трудом сдерживая вздох облегчения, положила ее в протянутую руку Призрака. Затем выжидательно вздернула бровь.

— Спасибо, Кристина, — скороговоркой пробормотал он и вдруг потряс цепочкой над головой. — Ага! Вот теперь твои цепи мои, теперь-то ты принадлежишь мне!!

— Опять двадцать пять, — зевнула Метелкина.

... Взъерошенный Рауль вылетел из коридора подобно метеориту, неистово размахивая новообретенным оружием. На спине его черного костюма четко отпечатался след сапога бабы Ани. Вахтерша умела проигрывать красиво.

Юноша сразу же заметил Кристину и Призрака, ибо вокруг них образовалась полоса отчуждения в 10 метров. Воспитанники жались по стенкам, решив что изъятие кольца у Метелкиной было лишь первым шагом. Похоже, Призрак разочаровался в идее шантажа директоров и переключил внимание на тех, кто помладше. Сейчас он заставит всех вывернуть карманы, чтобы посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь, что в общей сумме составит 20 тысяч рублей. Кое-кто начал тихонько всхлипывать, заранее оплакивая новые часы, или кулончик сердечком, или непочатую шоколадку.

Шаньин замер как вкопанный, потому что наконец осознал не только сам факт присутствия Призрака, но и детали. Знакомец Кристины сжимал в руках ее цепочку.

Хуже этого ничего не могло быть.

Нет могло.

На цепочке висело злополучное кольцо, то самое, что вывернуло наизнанку кредитку Рауля. Прежде чем юноша пришел в себя от шока, Призрак, нагло поклонившись воспитанникам, провозгласил:

— Дамы и господа, я спешу удалиться, прежде чем юный Шаньин атакует меня своим дивным мечом. А потом выяснится, что он мой отец, и этого удара я точно не переживу. Всех с Новым Годом и новым счастьем! Мег, надеюсь, ты исполнишь все в точности! Кристина... подумай над своим поведением. До встречи!

Он взмахнул плащом и исчез. Вернее, провалился в открывшийся под полом люк, в тот самый момент, когда опомнившийся Рауль кинулся его убивать.

— Крис? Что на тебя нашло? Глазам не верю, ты просто так позволила ему забрать твое кольцо? НАШЕ кольцо?! Ладно, ты только не волнуйся, я его верну! — отвернувшись от невесты, Рауль нагнулся над люком и сообщил, — Ну гад, сейчас ты у меня огребёшь.

— Огребу, сударь, непременно огребу! — поддакнул Призрак, по-видимому, еще не успевший сбежать с места преступления, — Вот как спуститесь сюда, так сразу и огребу... по полной программе.

Дерзость этого господина выходила за человеческие рамки, для измерения его нахальства следовало изобрести особую шкалу. Эх, сейчас очень кстати пришлась бы дымовая шашка — бросить ее люк и подождать пару минут, пока калиновский полтергейст не выберется оттуда сам. Причем со слезами раскаяния на глазах. Но шашки у Рауля не было, коктейля Молотова тоже, зато был лайт-сабер, не пропадать же добру. Взревев, Рауль прыгнул в люк.

И моментально пожалел об этом решении. То, что он там увидел, его совсем не обрадовало. А если точнее — то, чего он там НЕ увидел.

* * *

В учительской мягко мерцала лампа под абажуром, заливая комнату теплым и густым, словно абрикосовое варенье, светом. Коллектив накрывал на стол, терпеливо дожидаясь пока Карлыгаш Гуидичелевна дорисует свой тост. Голос к ней еще не вернулся, зато у нее открылся почти равноценный дар к рисованию, так что отныне она изъяснялась преимущественно ребусами и пиктограммами, не доверяя словам передать все оттенки чувства. Или же приличные слова, которые не стыдно написать на бумаге, просто не шли ей на ум.

Антонина Васильевна Жири, в черном бархатном платье, делавшим ее неуловимо похожей на викторианскую гувернантку, поставила на стол банку с огурчиками собственного соления, вызвав у присутствующих всплеск вялого ликования. Судя по запаху, исходившему от закуски, Жири считала слова "рассол" и "солярка" однокоренными. Преподавательница балета свято блюла принципы многоцелевой кулинарии, гласившие, что по-настоящему хорошее блюдо можно не просто употребить в пищу — каждая заурядность приготовит такое! — но и применить на благо человечества каким-либо иным способом. Поэтому ее пирожки с капустой можно было использовать для колки орехов, тефтели по фамильному рецепту превосходно заменяли наждак, а яблочный компот неплохо отчищал накипь с чайника, правда, разъедая при этом сам металл.