Ад на земле, Рай в Аду

— Что-то мне не по себе, Романа. Я хотел бы знать, что демоны замышляют сегодня ночью?

— Их сегодня не будет. Хозяин и его новые рабы собирают силы. У вас есть несколько дней передышки. Я предупрежу вас, — ответила ведьма и продолжила читать книгу из своей библиотечки, не обращая больше внимания на юношу.

Вадим тихо направился к двери, закрыв её снаружи. Небо стало ещё темнее. Цвета сгустились. Оно больше было не красно-фиолетовым, а чёрно-сине-багровым с тёмно-розовыми окаймлениями. Может, ему показалось, что всё так торжественно мрачно? Возможно, разыгрались нервы и недосып за последние дни.

Он, расстроенный несостоявшимся разговором с Романой, возвращался в деревню. Ноги сами подвели его к дому Христи. Немного постоял перед калиткой, раздумывая: войти или нет, и, наконец, вошёл.

— Христя! — позвал он, но ему никто не ответил. — Христя! ты дома?

— Дома, — ответила девушка из своей комнаты. — Проходи сюда.

— Я пришел сказать, что мы сегодня никуда не идём.

— Почему?

— Я только что был у Романы, она сказала, сегодня не надо приходить. Демон и его слуги собирают силы.

— Как жаль, что нас осталось только двое! — воскликнула она. — Нам хотя бы одного человека!

— И где ты найдешь придурка, который пошёл бы с нами в пекло? — досада прозвучала в голосе парня.

— Я не знаю, Вадик. А как мы узнаем, что пришло время идти к Романе?

— Она сказала, что сама предупредит.

— Значит, можно спокойно поспать ночью?

— Да, — ответил Вадим.

Спиридонову уже пора было отправляться к себе домой, но он стоял, как вкопанный. Христя сама подошла к нему и обвила руками шею юноши, отчего сердце его заколотилось сильнее. Радость разливалась по молодым телам. Желание прикасаться, наполнять друг друга собой...

— Иди, — нежно прогоняла она, но он понимал, что Христя не хочет его прогонять.

— Не хочу, — ответил он и крепко поцеловал девушку. — Христенька, мне всё равно пора. Спать хочется.

— Иди, — она сняла руки с его плеч. — Отдыхай.

— Не сердись и ничего не бойся, — он губами коснулся кончика её носа, вышел из комнаты, а Христя только услышала, как захлопнулась входная дверь.

Девушка улыбалась, вспоминая ласковые руки Вадима... его губы... Она стояла посреди комнаты, ничего не видя кругом. Весь мир крутился вокруг его тела и имени. Самого лучшего имени...

— Трогательное прощание!

Христя обернулась и увидела в тёмном углу между стеной и шкафом мерцающего Саню. Он светился странным синеватым светом, не излучающим никакого тепла. Да не ждала она от него тепла. Саня стал пособником демона, а это не предвещало ничего хорошего.

Девушка смотрела на него, вернее, на то, что от него осталось, безо всякого страха. Когда тот криво и издевательски улыбался.

— Явился меня напугать?

— Не-ет, что ты! Я не хотел этого. И в мыслях такого не было.

— Ты даже мёртвый остался невыносимым!

— Что ты, дорогая, я теперь очень даже выносим! Любой ветер снесёт меня слабым порывом, — он показал, как его может снести.

— Уходи. Мне надо отдохнуть.

— Ухожу-ухожу. Пока, — он картинно помахал Христе и исчез.

Христина потёрла лицо ладонями, чтобы прийти в себя. Нет. Она не боялась привидения-Сани, но неприятный осадок остался. Мысли девушки работали, только душа отказывалась понимать происходящее.

Она верила, что Романа не оставит их, но... что может сделать привидение, которого нет в комнате? А Саня был.

Хлопнула входная дверь: пришла мать. Василина прошла в комнату дочери и серьезно спросила:

— Я видела, что Вадим вышел от нас...

— Да. Он приходил и сказал, что навещал Роману.

Мать смотрела на дочь выжидающе.

— Романа предупредит нас, а пока нужно подождать несколько дней. Она нас сама позовёт к себе.

— Мне страшно за вас, — выдохнула Василина, прислонившись к косяку.

— Нам бы ещё одного человека, только где найти такого сумасшедшего?

— Такого непросто найти! Чем ты собираешься заняться?

— Спать хочу.

— Ну, что ж, отдохни, — она погладила дочь по голове. — Тяжело вам будем, но мы станем молиться за вас.

Христина благодарно кивнула. Мать вышла, а девушка нырнула под одеяло и быстро уснула.

Сияющая золотым свечением девушка бежала по широкому зелёному лугу, который не кончался, сколько бы не пришлось бежать. Ей навстречу попадались люди, которых давно не видела, они приглашали её повеселиться с ними, но она не могла — ей надо было бежать дальше.

Она не знала, в какую сторону направляется. Ноги сами передвигали её тело, а вокруг простиралось бесконечный цветущий луг.

Девушка молода и красива. Распущенные длинные золотые волосы растрепались по ветру. На всём пути бега встречались те, кого она в разное время и по разным причинам потеряла навсегда.

Люди приглашали посидеть с ними за столом и разделить трапезу. И она садилась на длинные скамьи за такой же длинный стол вместе со всеми, но в самый неподходящий момент появлялся Саня. Такой близкий и улыбчивый. Казалось, он остался прежним Саней. Она хотела прикоснуться к нему, и доброе лицо превратилось в мертвую маску с жутким оскалом вместо улыбки.

Вдруг она оказалась в хлеву возле своей коровы, которую мать вырастила из маленькой телочки. Вместо скотской головы снова появилась смеющаяся мерзкая Санина голова, и только теперь она поняла, что корову-то в прошлом году зарезали. Как она снова оказалась в хлеву?

Христя проснулась и осмотрелась: ничего в комнате не изменилось. Она тряхнула головой, прогоняя кошмар.

"Надо же присниться такому!" — откинула одеяло и, привстав на локте, посмотрела на улицу: светало. — "Пора вставать... скоро"... — снова накрылась и попыталась уснуть, но в мозгу прокручивался, как в кино, страшный сон.

Через некоторое время услышала, как мать начала греметь ведрами.

"Пошла доить", — поняла она.

Христя все-таки поднялась и пошла в кухню. Василина удивлённо посмотрела на дочь.

— Тебе что, не спится?

— Не спится. Помочь?

— Принеси тёплой воды корове вымя помыть.

Мать и дочь вошли в хлев, Христя невольно бросила взгляд на корову: головы Сани у рогатой не было. Корова, как корова. Христе нравилось смотреть, как мать доит. Тонкие струйки быстро наполняли ведро, взбивая высокую пену, похожую на маленькое белое облако.

Корова иногда поворачивала рогатую голову, поглядывая на хозяйку. Василина в считанные минуты справилась с дойкой и, смазав соски, понесла ведро с молоком в дом. Христя шла следом с пустым ведром. Дома мать быстренько процедила молоко в банки, поставив их в холодильник. Сполоснула ведро с марлей-цедилкой и села на табурет, глядя дочери в глаза.

— Так ты скажешь, что тебя подняло в такую рань?

— Сон плохой приснился.

— Иди к реке да расскажи ей или по ветру пусти, всё пройдет, — мягко улыбнулась мать.

— Не знаю, как по ветру, а я пойду к Вадиму схожу.

— Думаешь, если ты не спишь, так и другие не хотят? Половина седьмого только!

— Тогда пойду попозже, — согласилась с матерью Христя и снова отправилась в свою комнату.

Она опять легла на кровать, свернувшись калачиком. Хотела о чём-то подумать, но мозг не желал подчиняться. Пыльная пустота заполнила всё внутри. Поняв это, Христя закрыла глаза. Тут-то и послышался голос Романы. Он нёсся откуда-то из вне и превращался в мозгу в слова.

Глаза мгновенно открылись. Христя поняла, что Романа хочет ей сказать нечто важное и принялась слушать её голос, вещавший:

"Не бойся, Христина, ты не одна".

"Романа, это вы?"

"Да. Хорошо, что ты проснулась рано. Я не хотела тебя пугать".

"Меня уже никто и ничто не может напугать".

"Вы должны сегодня в полночь сходить на кладбище. Подойди к могиле с именем "Екатерина". Возьми с неё немного земли заверни в носовой платок и унеси, но не в дом, а рассыпь у стен своего дома. Пусть Вадим сделает то же самое".

"Все это странно, но... хорошо, мы сходим. Что же дальше?"

"Скоро вас станет трое. Вас найдет молодой человек, но не страшитесь принять его в свою компанию. Он поможет вам".

"Кто он, Романа? Сумасшедший?"

"Вы всё узнаете сами".

Голос старой ведьмы перестал говорить в голове девушки. Христя во сне разговаривала с Романой, не удивляясь, что может понимать и принимать сказанное из вне, не открывая рта.

Она стояла, вспоминая, о чём говорила ей Романа, вдруг встрепенулась, словно птица, которую спугнули.

— Мне же надо к Вадиму! — она выбежала из дома, на ходу крича матери: — Мне надо Вадима увидеть!

— Христя! — пыталась остановить дочь Василина, но той и след пропал.

Христя бежала к Вадиму. Единственному другу, который у неё остался. Она вбежала к нему в комнату и остановилась на середине.

Юноша удивленно смотрел на подругу. Христя несколько минут пыталась отдышаться, потом прислонилась спиной к стене и сдавленным голосом проговорила:

— Скоро нас будет трое. Уф! — выдохнула, приводя в норму дыхание.

— Не понял, — поднял брови Вадим. — Когда? — он невольно перевел взгляд на плоский живот.

Христя поймала этот взгляд и расхохоталась.

— Ты не понял! А там у меня ещё никого и быть не может! — она похлопала по плоскому животу. — Со мной разговаривала Романа, она сказала, что к нам скоро присоединится какой-то молодой человек.

— Сумасшедшая! — проворчал юноша. — Влетает в комнату, словно комета, начинает говорить загадками и ребусами, а человек, с которым она разговаривает, ещё не проснулся.

— Эй, человек! — она присела у кровати на корточки и потрепала лохматую голову. — Просыпайся! Ты хоть понял, о чем я толковала тебе десять минут назад?

— А ты повтори ещё раз. Я понял, но не очень, — он скинул с груди одеяло и сел на кровати, собираясь внимательно выслушать подругу.

— Я слышала голос Романы, который мне сказал, что мы должны пойти в полночь на кладбище и найти могилы, где похоронены люди с именами "Екатерина" и "Александр"...

— Редкие имена! — съязвил Вадим.

— Слушай дальше и не перебивай!

— Не буду, Извини. Так что мы должны сделать?

— Взять с их могил землю и по периметру рассыпать у наших домов. Для меня с могилы женщины, для тебя с могилы мужчины.

— Ага. Понятно. И когда мы должны проделать эту приятную работу?

— Как можно скорей. Вадим! Перестань придуриваться! Ты же сам знаешь, что всё очень серьёзно!

— Да. Мы только на кладбище не были! — устало и недовольно высказался он, Христя с укором посмотрела на него, но Вадим попытался объяснить. — Христенька, не обижайся. Просто ты меня разбудила и начала говорить про телепатический разговор с привидением и про кладбище, на которое нам срочно нужно идти. Извини, я не сразу понял.

— Ну, раз ты точно повторил, что я говорила, значит, проснулся, и до тебя дошла суть моих слов?

— Дошла, дошла, Христенька! — он откинул одеяло и, как был в одних трусах, вскочил и поднял девушку на руки. — Я всё понял!

— Вадик, отпусти меня! — восторженно пискнула.

— Не отпущу! — закружил он девушку.

— Перестань! Отпусти! Нам надо сходить на кладбище!

Вадим остановился, изобразил сожаление на лице, бросив взгляд на часы: десять минут девятого. Какая рань! И в такое прекрасное солнечное утро любимая девушка пришла пригласить его на кладбище. Парадокс!

— Ты на самом деле хочешь, чтоб я тебя отпустил?

— Нет, но не станешь же ты до вечера ходить в трусах!

Лицо Вадима снова сделалось серьёзным, только глаза как-то странно улыбались. Он разглядывал лицо девушки с нежностью. Христя перестала просить отпустить. Она слышала, как пульсировали вены на его руках. Сердце бешено билось. Учащённое дыхание передалось от него ей.

— Дома никого нет... — зачем-то произнёс он. — Мать придёт не скоро... Или тебе лучше уйти... — он не отрываясь смотрел в зелёные глаза.

Она понимала, что с ним происходит. Знала, отчего по его телу волнами пробегает дрожь... Что ответить ему? На что решиться? Пойти ли на поводу или остудить его горячую голову на время?

— Я напугал тебя?

— Нет...

В следующий момент Христя почувствовала лёгкое прикосновение губ Вадима. Ласковое. Нежное. Она ответила на его прикосновение, после чего рот стал настойчивей и, наконец, накрыл губы девушки. На какое-то время Христина почти отключилась, когда язык Вадима проник ей в рот, но странный непреодолимый страх заставил её встрепенуться, она открыла глаза. Вадим увидел в них испуг и отпустил девушку.

— Что случилось? Я сделал что-то не так? Что не так, Христенька? — парень выглядел обеспокоенным.

— Нет... ничего... Я боялась близости с Саней, а с тобой хочу, но ...Пойми... мне хочется, чтобы это было красиво. Чтоб запомнилось... Понимаешь?

— Прости меня! Господи! — он хлопнул себя по лбу пальцами. — Прости меня, Христенька. Я, идиот! — он упал перед ней на колени, обнял стройные ноги, прижавшись щекой к тёплым бедрам.

— Вадик. Что ты! Не надо, — сдавленно прошептала девушка. — Я так люблю тебя...

— Именно поэтому надо... э-э-э... вернее, не надо. У нас всё будет красиво. Всё будет, как ты захочешь, а сейчас, ты права, надо заниматься делом. Что там? Сходить на кладбище? Сходим. Какая ерунда! Я только немного перекушу, ладно?

Христя смотрела на него, будто никогда раньше не видела. Сколько же может открыть любовь? Сколькими гранями раскрываются влюбленные души?

— Не смотри так на меня, моё солнышко. Всё будет, как ты хочешь. Я не могу тебя обидеть, — он уже говорил спокойно.

— Иди, одевайся и ешь. У нас много дел. Да, ещё Романа говорила, что мы познакомимся с молодым человеком нашего возраста и не должны от него отворачиваться.

— Новый парень? — Вадим застегнул ремень на джинсах. — Он точно идиот! Никто не захочет с нами общаться. Да мы никого не пускаем в нашу нынешнюю жизнь, — он натянул на себя футболку, пригладил волосы ладошками. Ты не перекусишь со мной?

Христя отрицательно покачала головой.

— Я пойду домой. Справишься — приходи.

Вадим смотрел, как за Христей закрывается дверь, но через секунду она снова открылась и вошла мать.

— Что это с Христей?

— Ничего, — буркнул сын, — ей некогда.

— Поругались, что ли?

— Мам, не принимай близко к сердцу. Всё нормально.

Он налил себе молока и отрезал ломоть хлеба. Встал перед окном, жуя, уставился на стекло пустым взглядом. Именно на стекло, так как больше ничего не видел. Он думал о том, что чуть не случилось несколько минут назад.

Немного было жаль обижать девчонку, которая не просто нравилась, но ведь не зря говорят, что все мужчины думают только об одном! Он тяжко вздохнул, пытаясь проглотить в один момент и хлеб, и испуг Христи — не получилось! Поперхнулся, заходясь удушающим кашлем.

В кухню быстрым шагом вошла мать и постучала сыну по спине. Подняв малиновое лицо, юноша пытался отдышаться.

— Ну как?

— Нормально, мам, — прохрипел Вадим.

Он поставил стакан на стол и направился к двери.

— Ты далеко?

— К Христе. Нам надо сходить в одно место, — ответил он и вышел, хлопнув дверью.