Одинокий волшебник

* * *

Золотой Васильеву можно назвать по деньгам и статусу, но вот можно ли назвать молодежью в тридцать лет? Тридцать лет — это граница...

Она задумалась о Морозове. Своеобразный Робин Гуд, у которого в России всё получается. Но надолго ли? С такими опасно общаться — могут вполне посадить или воры грохнут. А я рядом...

Она решила поговорить с ним вечером.

— Ваня, ты сказал мне, что поступаешь не по закону, а по справедливости. Но ведь закон есть закон! Dura lex, sed lex, как говорится — закон суров, но это закон.

— Всё верно ты говоришь, Оля, — как-то грустно произнес он, — но народ у нас закон соблюдает, а вот его родители соблюдают ли? Примут ли в Думе законы, ущемляющие власть имущих? Но всё это философия... Вот ты, конкретно, как свой бизнес получила?

— Мне его папа передал, — недоумённо ответила она.

— Но ведь твой папа, как сотрудник полиции, по закону не имеет права заниматься бизнесом. Он может книги писать, лекции читать, научной деятельностью заниматься и всё. Это исчерпывающий список. Ты об этом не задумывалась? Твой папочка этот бизнес не строил, он отжал его и переписал на тебя. По закону всё законно, если не считать того, что кто-то под дулом пистолета переписывал бизнес или под угрозой посадки. Может, и не совсем так, но схематично верно. Так что не тебе, Оленька, говорить о законности. — Иван усмехнулся. — Закон будет на твоей стороне.

Васильева задумалась и молчала достаточно долго. Потом произнесла жёстко:

— Мы вместе быть не сможем.

— Я тоже так считаю, — ответил Иван, — закон со справедливостью часто не находят консенсус.

Ольга, оставшись одна, находилась в ярости. Умник выискался, совок грёбаный, мысли скакали от одной извилины к другой. Позвоню папе и попрут тебя из полиции мгновенно. Да, я так и сделаю, посмотрим, как ты запоёшь, когда останешься без работы. Справедливости он захотел, придурок... Швейцаром в ресторан и то не устроишься.

Как-то не складывалось у Морозова с девушками, но он их не винил. Сам виноват — патологическую ревность не разглядел, амбициозность у другой и с бизнесом повёл себя не по рыночным отношениям. Иван усмехнулся последнему сравнению. Но ничего, прорвёмся.

Он вернулся в свою двухкомнатную квартиру. Сразу заметил, что дверной глазок соседей затемнился — кто-то смотрел в него. А это мог быть только один человек: Люба. Хорошая бабёнка, но связываться с ней опасно. Может запросто бросить своего мужа шофёра и потребовать жениться на ней. Кому нужен этот скандал? Он не позвал её, зная, что одна. При муже бы не смотрела в глазок.

Но вскоре раздался стук в дверь. Пришлось ответить: "Дома никого нет, ушёл через окно". "Придурок импотентный", — услышал он в ответ и соседская дверь захлопнулась с шумом. "Был бы импотентный — хрен бы ты сюда ломилась", — буркнул недовольно Иван.

Но делать что-то необходимо. И в первую очередь не в сексуальном плане. Общепитовская еда надоела, а ненормированный рабочий день вряд ли позволял что-то готовить самому постоянно. Он завел второй почтовый ящик на компьютере и с него дал объявление: "Молодому мужчине требуется домработница-повар без комплексов с проживанием и содержанием. Анкеты, фото и пожелания присылать на адрес в ссылке".

Утром Иван проснулся бодрым и отдохнувшим. После водных процедур заварил себе чай, более ничего в доме из пищевых продуктов не было, кроме соли и сахара. И холодильник был тоже пустой.

На службе его сразу же пригласил к себе начальник отдела Самойлов.

— Иван Николаевич, следствие просит вас вернуться к расследованию дела Зельдовича.

— Так официально, Владимир Юрьевич, — с иронией ответил Морозов. — И кто конкретно просит?

— На меня руководство вышло, а кто там конкретно просит — не знаю, — ответил Самойлов.

— Так ты передай, Володя, нашему руководству, что следствие от меня само отказалось. Они, видите ли, сами с усами... даже у баб.

— Майор, это уже наглость...

— А мне по барабану, обсасывайте, как хотите. Объявляю себе выходной. Будет выговор — уволюсь сразу же, раскрывайте преступления сами.

— Ты с Москвитиной поругался что ли?

— Совсем не ругался — она меня просто послала, заявила, что сама всё может. Вот пусть попробует и поймёт, что ни хрена у неё не получится. Хотя... если сообразит, то отправит дело в суд по одному эпизоду и Зельдович сядет. Следствию не в первой дела тасовать. Всё, я на отдых и телефон отключаю, можете не искать.

— Морозов! — властно произнес подполковник.

— Нету Морозова, испарился до завтра.

Из кабинета Иван направился прямо домой. Всю службу ездили на мне, а теперь пусть лапу сосут. Завтра без сомнения уволят и хрен с ними, рассуждал он.

Иван открыл почту на компьютере. Ту, которую он создал для разового пользования. Он даже удивился — море анкет. Но в основном писали девочки легкого поведения, которые передком поработать горазды, а вот что сварить или помыть — это извините. Анкеты таких удалялись сразу. Собственно, что хотел — не получилось. Большинство соглашались на секс, треть на работу: мыть, варить, но совместить всё вместе пока не хотел никто.

Морозов ещё не завтракал сегодня, а потому направился в один уютный бар неподалеку от дома. Обычно сюда приходили люди попить пивка и утром из посетителей пока почти никого не было. Он подошел к барной стойке и спросил девушку официантку:

— Есть что покушать, позавтракать?

— Найдем, — ответила девушка, — чтобы вы хотели?

Он решил по эстетствовать или выпендриться — кто как подумает.

— Например, глазунья с бананами или омлет с черникой, хлеб черный с красной икрой и чай с молоком. Совсем немного, правда?

— Правда, — с улыбкой ответила официантка, — если подождете немного, то я приготовлю.

Через десять минут на столе уже источала аромат глазунья с бананами и колбасками, хлеб с икрой и чай с молоком.

— Добавила колбаски — это неплохо, — похвалил Морозов, — спасибо. Присядьте, пожалуйста.

— Посетителей нет, кроме вас, можно и присесть. Вы всегда так экстравагантны?

— Нет, конечно, — честно ответил он, — просто день сегодня такой. Хочется честности и справедливости, а мне отвечают ревностью, амбициозностью, властвуют.

— Не получается с женщинами и начальством? — спросила она.

— Это вы верно подметили, в самую точку. Хочется поесть чего-то домашнего и написал в интернете объявление, что ищу домработницу-повариху без комплексов и с полным содержанием. А в ответ посыпались предложения проституток и слишком серьёзных дам, неготовых варить, убирать и спать в одной постели. Я, наверное, осел и неудачник.

— Ну, — улыбнулась девушка, — объявление вы, конечно, дали неудачное. Я бы на него не ответила. А про серьёзных дам, как вы выразились, так такие в большинстве своём только цену себе набивают, а сами могут вообще на дороге стоять. Настоящие серьезные не ответят. Человека надо видеть и чувствовать, а вы объявление... Я недавно здесь работаю, из деревни приехала и уже поняла, что без секса в городе никуда не пробиться, если родителей весомых нет. Вот жду сейчас хозяина, чтобы получить расчет и увольняюсь. Я тоже вам честно про себя.

К столику подошел мужчина в возрасте и сразу накинулся на девушку:

— Ты что себе позволяешь, курица, кто тебе разрешил с клиентами за столом сидеть, оштрафована на половину зарплаты.

Морозов понял, что это и есть хозяин кафе или бара.

— Я увольняюсь, поэтому прошу выдать мне зарплату, — ответила девушка.

— Сейчас, разбежался, — ухмыльнулся хозяин, — сначала отработаешь всё сполна, а потом и иди, куда хочешь.

Морозов понял, что отработать — означает переспать. Он вмешался в разговор.

— На выдачу зарплаты тебе пять минут, пузан обтрепанный. За каждую минуту просрочки заплатишь по зарплате. Время пошло, — он глянул на часы.

Хозяин сразу стушевался и произнес заискивающе:

— Извините, Иван Николаевич, не узнал вас сразу, извините. — Он выложил на стол пятнадцать тысяч рублей, — мы договаривались на эту сумму.

— А за вымогательство отработки? — строго произнес Морозов. Хозяин выложил ещё пятнадцать тысяч. — Свободен, — махнул рукой Иван.

Девушка удивленно смотрела на него.

— Вы олигарх или большой чиновник? — спросила она.

— Нет, я простой мент, как в народе говорят. Просто твой бывший хозяин понял, что может сесть за склонение к сексу, вот и отдал деньги.

— Простой мент, а собирались содержать домработницу, — философски произнесла она.

— Это ты верно подметила, — улыбнулся Иван, — просто есть небольшие сбережения. А из полиции меня с большой вероятностью скоро попрут — неудобен я им, не наклоняюсь. Это ничего, на гражданке я гораздо больше заработаю. Ты куда сейчас? — спросил он.

— Не знаю, в деревню поеду. Здесь с удовольствием берут на работу, но через постель. А где женщины руководители, там боятся конкурентки.

— Да, — согласился Иван, — ты красивая девушка.

— Правда? — она покраснела, — так может вы меня возьмете к себе? — она покраснела ещё больше.

— Но ты же...

— Я согласна, — перебила она, — с вами согласна, вы мне просто понравились. Почему бы не совместить приятное с полезным. Я распущенная дура, да?

— Совсем нет, ты прелесть и как же зовут красавицу?

— Просто Ольга. — Подумав, добавила: — Ольга Николаевна Скворцова из деревни Подымахино, что в восьмидесяти километрах от города.

— Что ж, просто Ольга, поедем по магазинам: дома из продуктов только соль, сахар и чай. Перечень исчерпывающий, — он усмехнулся. — Где ты остановилась, надо забрать твои вещи.

— Так всё при мне, — она вздохнула, — кроме зубной щётки с пастой, но и они здесь, в этом баре, я здесь ночевала.

Лексус Ивана она оценить не могла: не ездила никогда на легковых автомобилях, но как пассажир в автобусах разбиралась.

— Имя моё ты слышала, — произнес Иван, — а фамилия Морозов.

— Тот самый Морозов?! — удивленно переспросила она.

— Почему тот самый? — не понял он.

— Я слышала, что ты легендарный сыщик.

— Если сыщик, то это про меня, — согласился он. — Что купить из продуктов — ты главная, я лишь носильщик и кассир. Многое придется закупать, поэтому денег не жалей, кушать необходимо питательно и вкусно.

Только через три часа они закупили необходимые продукты и теперь Ольга расставляла всё по местам: что-то в холодильник, что-то в кухонные шкафы. Потом осмотрела квартиру. Хотя что там можно осматривать в двух комнатах?

После Морозов сразу же поехал с Ольгой по другим магазинам. Необходимо закупить летне-осеннюю одежду, нижнее бельё, косметику и прочие женские аксессуары.

Дома она заплакала, и Иван понимал почему.

— Давай, Оля, мы этот вопрос решим раз и навсегда, — уверенно произнес он, — ты моя подруга, а не содержанка, поэтому денег я жалеть не стану. Мы ещё не всё купили: шуба нужна на зиму, сапожки, шапка и так далее. В этом доме ты хозяйка — так себя и чувствуй.

Привыкала она недолго, пришлось изучить электроплиту без конфорок, микроволновку и особенно пользование смартфоном, компьютером. Схватывала всё налету, и Иван оценил её способности на шесть по пятибалльной системе. Женский или совсем не женский, но ум с прелестной памятью — это уже нечто!

Лучшей женщины в постели у него ещё не было, и Морозов считал её даром судьбы за всё прошедшее невезенье. Здесь главенствовал не опыт, а особое строение организма, как раз под Ивана. Такое, оказывается, бывает. Да и какой опыт мог быть у девственницы в восемнадцать лет? В городе такие редкость, а в деревнях иногда просто не с кем спать. А что для счастья необходимо? Это совместимость души и тела, более ничего. Тела совместились, слились воедино, а в душах он и не сомневался вовсе.

Утром он завтракал пельменями: вчера готовить что-то существенное было некогда. Перед уходом на работу пояснил:

— Оленька, рядом с нашей квартирой живет соседка Люба. У неё муж шофёр-дальнобойщик и когда он уходит в рейс, то соседка рвётся ко мне. Ты не обращай на неё внимания, будь выше и не слушай её басен, она может что угодно насочинять. Но её можно урезонить, пообещав всё рассказать мужу, она заткнётся тогда. Стерва, одним словом. Будь хозяйкой и не грусти, в дом её и никого другого не пускай. Звони, милая, до встречи.

Ольга, проводив друга, присела в кресло, надо бы спокойно обдумать события. Словно в сказку "Морозко" попала она... Так не падчерица же и Иван не Дед Мороз... Повезло ей, несказанно повезло! Бывает ли такое на свете? Выходит, что бывает, рассуждала она, но и посмотреть ещё надо. Иван как-то сразу понравился ей. Любовь с первого взгляда? Нет, это не про неё. А вот после первой ночи — это да! Но хватит рассуждать, обед варить пора.

Морозов прибыл на службу и сразу же был вызван к подполковнику Самойлову, начальнику отдела по тяжким преступлениям против личности.

— Иван Николаевич, вас немедленно вызывает к себе генерал Верещагин, немедленно.

— Начальник криминальной полиции области... Зачем?

— Вот у него сам и спросишь, — с сарказмом пояснил Самойлов, — изволь выполнять приказ.

— Ты ему зад лизнул, ты и иди, — ответил Морозов.

Электромагнитные волны со стен уже передали ему прошедшие события. Самойлов действительно был у генерала и сообщил ему, что майор Морозов отбивается от рук, не выполняет приказы и не собирается работать по уголовному делу Зельдовича.

"Ты считаешь, что его необходимо уволить?" — спросил генерал.

"Работали же мы без Морозова и план давали" ...

"Хорошо, пригласи его ко мне".

— Работали же вы без меня, — произнес Морозов, — и план давали. Вот тебе рапорт на отпуск с последующим увольнением без медицинского освидетельствования. Не кашляй, Самойлов, иди лучше ещё раз зад генералу лизни, а ко мне лучше не обращайся. После увольнения я имею ввиду, а то ведь приползешь без зазрения совести.

Он хлопнул дверью и вообще ушёл из здания управления. А Самойлов задумался: хрен знает этого Морозова, лучший сыщик может стать лучшим и в другой области. Но он отбивается от рук! А может, он и прав: что позволено Юпитеру, то не позволено Быку. Лучше помолчать в сторонке, пусть генералы сами думу думают. Он молча передал рапорт Морозова в кадры со своей подписью: "Согласен".

Морозов вернулся домой на удивление Ольги.

— Я только борщ успела сварить, — как бы оправдывалась она, — хотела ещё мяса накрутить и фарш приготовить для котлет, а то ведь в ресторанах, извини, котлеты вообще несъедобные, в деревне бы у нас от таких плевались бы все. Пельмени приготовить настоящие. Многое бы чего хотела.

— Оленька, ты же не на час ко мне заехала, а потому успеешь всё со временем. Наливай супчик, покушаем. Я написал рапорт на отпуск с последующим увольнением. Отдохнем с месячишко, а потом и с работой определимся, я определюсь. А ты бы где хотела учиться, Оля, кем хочешь стать?

— Всегда хотела врачом быть, но это нереально. Не поступить мне на бюджет из деревни, а на платное денег нет.

— Аттестат с собой у тебя?

— Дома, я же не собиралась никуда поступать.