— Нет, до холодов нам бревенчатые дома не поставить, — сразу разочаровал начинающую фабрикантшу Михалыч, старшина плотницкой артели. — Сруб он выстаиваться должен. Поэтому срубы рубят всегда зимой, а по весне переносят на фундамент.

Архитектор с ним согласился, и спорить с профессионалами было бесполезно. Значит надо строить каркасные бараки с дощатой обшивкой.

Что будет со сквозняками и щелями... Впрочем...

— Значит так, — Нэтти разложила прямо на земле лист ватмана, на котором ещё заранее разрисовывал свои соображения.

Архитектор, Акимов и Михалыч вгляделись в чертёж.

Общая кухня на этаж, централизованное отопление с котельной в подвале, прачечная там же, всё это было несколько непривычно. Но, посовещавшись решили, что так оно по крайней мере безопаснее с точки зрения пожара.

Цеха фабрики тоже решили строить по той же технологии, только не возводить там перегородок. Наметили схему расположения зданий, после чего архитектор с плотником начали выносить её на местность, а Нэтти вскочила на мотоцикл и умчалась заказывать металлические печи, оконные рамы (чем несколько удивила плотников) и загадочный "утеплитель".

На следующий день появившиеся на работе плотники увидели прибитый к двум столбам деревянный щит. На этом щите слева был прибит гвоздиками лист бумаги, на котором в виде прямоугольников были нарисованы все работы, которые предстоит сделать.

Справа были нарисованы краской три колонки "Надо" "Делаем" и "Сделано".

И в каждой из них тоже гвоздиками прибито несколько клочков бумаги с надписями.

— Что это? — удивился Михалыч.

— Это, — пояснил Акимов, который был уже на площадке, — новейший американский способ учёта работы. Вот смотри, вот тут нарисовано сколько займёт та или иная работа, вот по вертикали те люди, которым ты можешь её поручить, а вот даты. Вот тут видишь, что начать ставить каркас можно не раньше, чем будет залит фундамент. У тебя народ грамотный? Ну вот будут сами видеть чего не хватает.

Он предыдущим вечером потратил пару часов на создание этого стенда и был очень горд теми тайными знаниями тектологии господина Богданова и чертежей американца Гантта, которыми с ним поделилась Нэтти.

— А где Наталья Александровна? — поинтересовался Михалыч.

Сергей Афанасьич подошёл к правой части стенда и проглядел клочки бумаги в колонке "Делаем":

— Вот видишь, на стеклозавод поехала.

— Это что? — удивились собравшиеся плотники. — Это не только мы перед госпожой отчитываемся, но и она перед нами?

— А как же! — гордо сказал Акимов. — Для того чтобы вы могли сделать свою работу качественно и вовремя, надо чтобы обо всех возникших затруднениях вы могли своевременно доложить и Николаю Петровичу, и Наталье Александровне, уж кому какое сподручнее разрешить будет.

Когда через несколько дней на стройку прибыла первая подвода с самым "утеплителем" плотники, уже вовсю городившие опалубку для фундамента, долго цокали языками. В конце концов один из них, бывавший на Кавказе, вспомнил что там встречается подобный камень, который плавает в воде и называется "пемза". Но откуда эта пемза в Нижнем, тем более в таких количествах? Как оказалось её производство в течение пары дней наладили в литейке Сормовского завода, сливая в воду шлак, который всё равно приходилось сваливать в отвал. А тут оказалось что его можно продать как стройматериал.

Рамы тоже были необычными. Нэтти договорилась на стеклозаводе о производстве стеклопакетов из двух спаянных вместе стёкол. Когда Акимов спросил у неё, зачем все эти сложности, она ответила что в первую же зиму эти вложения отобьются тем, что на обогрев помещений уйдёт гораздо меньше дров.

К концу первой недели августа первые бараки были подведены под крышу, и начали заселяться нанятыми рабочими. Примерно в это же время приехали из Германии аппараты, а вместе с ними несколько немцев-наладчиков, которые быстро нашли общий язык с русскими мастеровыми. Готовил-то их к командировке в Россию Красин. Их тоже разместили в новом бараке.

Созданное Нэтти рабочее общежитие чем-то напоминало студенческие общаги её времени. Четырёхместные комнаты в два ряда вокруг коридора.

В середине здания большой зал, по площади как три комнаты, в нём лестница на второй этаж, где такой же зал. Зал оборудован камином, чтобы устраивать посиделки, но отапливается здание дровяным котлом, размещённым в подвале. В одном из торцов здания на каждом этаже — кухня. В другом комнаты до самой торцевой стены.

На каждом этаже душевые и туалеты, оборудованию которых, по мнению работниц, успевших поработать служанками в богатых домах, позавидовали бы и иные купеческие особняки.

Идею готовить на всю артель в больших котлах работницы сначала не оценили. Но плотники, которые после сдачи первого барака перешли с готовки на полевой кухне, которую Нэтти с самого начала позаимствовала на Сормовском заводе, производившем в том числе и их, на готовку в кухне построенного здания быстро продемонстрировали преимущества готовки на артель.

Собрание жильцов долго спорило, что лучше, скинуться на найм стряпухи или установить дежурства. Но в конце концов победила идея дежурств, как "более социалистическая".

На всей фабрике, пожалуй, нашлось бы человек пять, не считая самой Нэтти, кто хоть сколько-нибудь представлял себе смысл слова "социализм", но все остальные уже успели понять, что это когда всё делается артельно, по общему согласию и справедливости. Поэтому воспринимали это слово как очень положительную оценку.

Нэтти тоже поселилась в свежепостроенном бараке, съехав из гостиницы. Она на правах хозяйки заняла целую четырёхместную комнату, правда, быстро организовав в ней перегородку, поделившую её на две половины — кабинет с сейфами и книжными шкафами и спальню, где вместо второй кровати поставила небольшой стол. Фотолабораторию она теперь разместила в одном из производственных корпусов.

Градоначальник и социалистка

За всеми этими делами Нэтти не забыла про болезнь градоначальника. Когда-то он в трудный момент поддержал Горького, который, в свою очередь обеспечил прочный тыл самой Нэтти.

Она нашла время и разыскала его лечащего врача.

Тот развёл руками. Лечить подобные проблемы в то время ещё не умели.

Поэтому не возражал против попыток применения любых странных методов.

Конечно, в распоряжении Нэтти было не так много возможностей. Но диета, и травы это уже очень много, если это правильно поставить диагноз.

Ещё она прописала Владимиру Адриановичу нитроглицерин. Благо изготовить его в количествах, необходимых для применения в качестве лекарства, труда не составляло.

Как-то Сергей Жуков увидел градоначальника пьющим таблетку в буфете городской Думы, и поинтересовался что это за лекарство.

Узнав что это нитроглицерин и его назначила Нэтти, он пришёл в восторг:

— Во всей России социалисты убивают градоначальников нитроглицерином, а у нас в Нижнем — лечат.

Горинов шутку оценил. Он сам был человеком весьма либеральных взглядов, поэтому в социалистически убеждениях госпожи Марсовой ничего странного не видел.

Но Жуков увидел в этом сенсацию. Он взял у Нэтти интервью по поводу применения нитроглицерина в качестве лекарства и очередной номер "Волгаря" вышел с броскими заголовками: "Социалистка спасает градоначальника нитроглицерином" "Все лекарства в больших дозах — яды, и только нитроглицерин — взрывчатка".

Визит в Москву

Тем временем Тринклер разобрался с кораблями для "Кавказа и Меркурия" и даже построил паровую машину по эскизам Нэтти. Пар к ней правда пришлось подавать от громоздкого стационарного котла с пароперегревателем, но необходимую мощность она выдавала.

И вот наконец они собрались в Москву. В десять утра летающая лодка коснулась воды Москвы-реки чуть выше Нагатинского затона и вскоре причалила к берегу буквально в паре сотен метров от завода Шухова и Бари. На причале гостей встречал сам Владимир Георгиевич. Он тепло поздоровался с Тринклером, церемонно поцеловал ручку Нэтти и повёл гостей в контору.

Там представил им молодого человека с курчавыми волосами:

— Это Лёня Рамзин, студент Императорского Технического Училища. Сейчас, летом, у меня на практике. Я ему поручил сделать котёл по вашему техническому заданию и по-моему у него получилось. Пойдём смотреть.

— Ну, тогда надо притащить из аэроплана паровую машину. Мы привезли её с собой вместо пассажира. Благо весит она примерно столько же, сколько человек.

К обеду установка встала на испытательный стенд в полном составе — котёл, машина и конденсатор, и была подключена к динамометру.

— Надо Меллера пригласить на это посмотреть, — сказал Бари. — Он ещё недавно увлекался паровыми автомобилями.

— Я не против подождать пару часов, если это нужно для того, чтобы здесь собрались все заинтересованные лица. Я бы пока посмотрела как у вас рабочие живут. А то слухи об условиях для рабочих на фабрике Бари по всей России ходят. Мне, как начинающему фабриканту тоже интересно.

Директор фабрики подозвал одного из мастеровых, которые только что закончили возиться с монтажом машины, и попросил провести экскурсию.

Когда Нэтти вернулась в контору завода, Меллер ещё не подъехал, и Бари стал её расспрашивать об её впечатлениях.

— По-моему можно кое-что улучшить, и это будет выгодно в первую очередь фабрике. Вам бы Зубатова пригласить для консультации. В своё время, пока его Плеве не выжил из полиции, он много чего интересного разработать успел по поводу сотрудничества рабочих с фабрикантами.

— А что вы сами к нему не обратитесь? — поинтересовался Бари. — "Я начинающий фабрикант", а сами тут уже все ходы и выходы видите?

— Меня, боюсь, Зубатов на порог не пустит. Я же социалистка, а он социалистов не терпит. А вы вроде имеете репутацию человека аполитичного.

Подъехал Меллер. Нэтти тут же взяла его в оборот и стала рассказывать ему про недостатки мотоцикла завода "Дукс" на котором она ездила в Нижнем. С трудом отбившись от её напора он пошёл с Шуховым и Тринклером смотреть на машину на стенде.

— Вы будете прямо сейчас ставить этот мотор на аэроплан? — поинтересовался он у Нэтти, которая, естественно, не отстала.

— Пожалуй, нет. Вот через пару часов мы завершим испытания комплекса, разберём и погружу на пассажирское место. Там мотораму надо переделывать, это дня на два работы. А я обещала Маше Тринклер, что сегодня же ей верну мужа. Поэтому полетим обратно со старым мотором Анзани.

Фельдшерицы

На следующее утро Нэтти поняла, что не зря так торопилась вернуться в Нижний. Её ни свет, ни заря разбудил присланный Тринклером из Сормово мальчишка, сообщивший что у Марии Тринклер начались роды. То, как протекала беременность у жены инженера, Нэтти не нравилось. Но кроме нескольких сильно запоздалых рекомендаций по поводу диеты, она сделать ничего не могла.

Она закрепила на багажнике мотоцикла медицинскую сумку, вскочила в седло, махнула мальчишке-вестнику на заднее сидение погнала к дому Густава.

Около роженицы уже присутствовал благообразный пожилой доктор в жилетке, даже не подумавший надеть белый халат. Нэтти, как могла вежливо, на него нарычала:

— Вы что, не видите, что это первые роды и риск заражения горячкой очень высок. Асептика, асептика и ещё раз асептика.

Она понимала, что пока почти ничего не может сделать. У неё нет ни УЗИ ни безопасных в такой ситуации препаратов для анестезии, ничего что применяется при домашних родах в XXI веке. Хотя, надо сказать что женщины рожали тысячелетия и в худших условиях.

Но если кесарить придётся... К этому она явно не была готова. А местный врач, пожалуй, готов ещё меньше. Прямое переливание крови ей уже есть чем делать. И пара потенциальных доноров на примете есть — группы крови она всем домочадцам и соседям поопределяла.

Но обошлось. Хотя потребовалось корректировать положение плода. Здесь она сумела отпихнуть доктора, пояснив что с тонкой женской рукой у неё это явно получится лучше.

В общем, ближе к вечеру Тринклер получил возможность подержать в руках дочку. И здоровье Маши было вне опасности, хотя потребуется ещё несколько дней проследить, чтобы не началась горячка.

Вернувшись домой поздно вечером Нэтти задумалась о том, что надо бы что-то делать с медицинским обеспечением своей фабрики. Взять всё это на себя у неё явно не получится. Ведь её планы включают в себя большое количество разъездов по стране и за её пределами. Не зря же себе личный самолёт завела.

На следующий день Нэтти отправилась на женские фельдшерские курсы, бывшие на тот момент единственным медицинским учебным заведением города, и отправила свою карточку директору.

Сергей Петрович Добротин был, естественно уже наслышан про появление в Нижнем такой личности как Наталья Марсова.

— Наталья Александровна, рад что вы посетили наше скромное заведение. Вы хотите у нас прочитать курс по применению ваших препаратов?

— Не откажусь, но это несколько позже. Надо будет обсудить программу курсов с более опытными преподавателями. Я плохо представляю себе уровень ваших студентов. Но у меня сейчас есть другая, более неотложная задача.

— Это какая же?

— Сергей Петрович, у вас ведь наверняка есть студентки, которые испытывают материальные затруднения. И при этом имеют светлые головы и в принципе готовы к несложной практической работе?

— Вы хотите учредить стипендию?

— Не совсем. Понимаете, у меня фармацевтическая фабрика. Это производство, а производство всегда вещь травмоопасная. Здесь возможны ожоги, ушибы, порезы, а в силу специфики производства и различные отравления. Я, к сожалению, постоянно находиться на фабрике не могу. Для того чтобы продать свою продукцию, я вынуждена много путешествовать и по России, и за её пределами. Поэтому я бы хотела предложить, ну, скажем, трём, вашим студенткам бесплатное проживание в рабочем общежитии моей фабрики. Может быть даже с пансионом. С тем чтобы при необходимости они оказывали медицинскую помощь моим рабочим. Естественно, они получат доступ к моей личной медицинской библиотеке. Я не обещаю их систематически чему-то обучать, но какие-то уроки по применению того, что будет производиться на моей фабрике, несомненно дам.

— Но ведь большая часть травм будет происходить в дневное время, когда ваши постоялицы будут заняты учёбой.

— Естественно, есть занятия которые бы не стоило пропускать, например показательные операции или занятия в анатомичке. Но что касается лекций, то как мне кажется если одна из трёх девушек будет дежурить на фабрике, то по конспектам двух других она легко наверстает. Надеюсь, что вы разрешите им такой режим посещения занятий.

— Ну, если лично вы обещаете им помогать разобраться в пропущенных темах, то я, пожалуй на такое могу пойти. Но с вас по крайней мере парочка лекций по поводу лечения туберкулёза.

— На мой взгляд для ваших студентов куда актуальнее применение моих препаратов для борьбы с сепсисом загрязнённых ран и переливание крови при сильной кровопотере. Но и про туберкулёз тоже расскажу.