— Так бы сразу и сказали, уважа...
— Без разговоров! Хватай и на выход! Ещё кланяться здесь начни! — и противнейший скрежет корпуса вертолёта словно подтвердил его слова.
— А корейская субординация — наше всё! — раздался тихий и ехидный комментарий от господина Советника — Как же я сейчас понимаю Агдан и завидую ей! Сослалась на потерю памяти и всё, можно игнорировать большинство этих глупостей!
— Господин Советник, разве Вы не патриот Кореи?
— Невозможно быть патриотом и усердно кланяться, когда при любом наклоне головы у тебя все мозги словно миксером перемешивают! И хочется только лишь выть и материться! А вот от одной мысли о том, что нужно будет поклониться, хочется вернуть природе ещё полностью не переработанный мною завтрак...
— Так у Вас обыкновенное сотрясение, скорее всего... — радостно воскликнул доктор — и Вы...
— Вы придержите лучше Вашего санитара, а то у него от невероятной ответственности, сейчас колени в другую сторону начнут выгибаться... А они у него и так трясутся как неизвестно что! И трясутся они так, что если этак тряска вдруг перейдёт на наш вертолёт, то он тогда точно от такой не предусмотренной никакими конструкторами вибрации развалится раньше времени!
В этот момент вертолёт ещё раз встряхнуло как следует и голова госпожи Президента, которая лежала на руках не удержавшегося на ногах санитара, безвольно дёрнулась и довольно сильно и с каким-то слишком уж глухим стуком ударилась об откинутый рычаг аварийного сброса дверей.
— Не пустая... Это уже радует... Кажется не у меня одного будет голова болеть... — меланхолично прокомментировал всё увиденное господин Советник.
— Идиот! — тут же высказался доктор в сторону санитара — Готовь свою задницу! Да тебя уволить к демонам нужно!
— Так я только за... Лучше увольте меня прямо сейчас и несите её дальше сами!
— Что-о-о-о??! Ведёрная клизма с кусками наждачной бумаги для прочищения твоих загаженных мозгов тебе сегодня точно обеспечена! Ещё одна подобная попытка убить госпожу Президента и будешь очень долго объяснять все свои противозаконные и вредительские действия в контрразведке! А уж они быстро найдут должное применение всем твоим частям тела!
— А она хоть жива, доктор? Или Вы уже считаете, что у неё вместо мозгов кость и ей такой удар никак не повредит? — не удержался от ехидного комментария господин Советник — Может будет лучше ему сейчас положить её на пол, а самому спрыгнуть и потом уже взять? Да и удобнее так будет...
— Да! Дышит она! Но кажется несмотря даже на серьёзнейшее сотрясение, мозги у Вас работают как следует! Сразу видно профессионала! Выполняй, что сказано! — обратился господин ХёЧен уже к санитару.
— Вы выходите там или нет? — раздался крик с явно слышимыми в нём нотками паники из кабины пилота — Хватит уже спорить! Один привязной шланг уже начал рваться! Бегом из вертолёта! Пока есть ещё такая возможность!
— Попытаешься улететь? — сочувственно спросил господин Советник, подойдя ближе к открытому входу в кабину — Без дверей и второго пилота? Если ты не видел, он снаружи без сознания лежит.
— Да. Попытаюсь. Это гораздо лучше, чем машину сорвёт с привязи и расколошматит об здание госпиталя. Вероятность того, что при этом вспыхнет пожар — процентов восемьдесят или может быть даже девяносто. А это слишком много. Я совсем не хочу стать причиной гибели множества людей!
— Хорошо. Я тебя понял и как старший на этом борту поддерживаю твоё решение. Удачи тебе! Последний санитар, который остался при памяти, уже спрыгнул на землю и даже при этом ничего себе не повредил. Странно это... Сейчас заберёт госпожу Президента и потом будет выгружаться доктор. Затем уже я. Как только окажусь на улице, сразу же отдам распоряжение местным охранникам, чтоб они освободили твой вертолёт от привязи. Держи направление в сторону Храма!
— Почему?
— Простейшее объяснение: гроза идёт с противоположной стороны. А более сложное: я практически уверен и готов поспорить на что угодно, что эта гроза обойдёт Храм нашей Милосердной Богини стороной. О! Доктор спустился и также без происшествий! Моя очередь покинуть борт. Ещё раз, удачи тебе! Будь осторожнее и помни, что несущие конструкции вертолёта уже сильно повело. Двери-то и пандус для эвакуации, нормально не открывались! Охранникам задачу объясню. Как смогу конечно...
Выбрался господин Советник из вертолёта почти нормально и действительно, сразу же подозвал жестами вцепившуюся в вертолёт охрану. Кратко провёл инструктаж и те кинулись освобождать винтокрылую машину. Но только вот у них ничего не получилось! Мало того, что ветер сдвинул вертолёт и шланги оказались натянуты до предела, так ещё и узлы завязанные на шасси затянулись так, что здесь и сейчас развязать их скорее всего не смог бы никто.
Господин Советник стоял, держась за проём двери и с печалью и пониманием смотрел на действия охранников. В этот самый момент очередной мощнейший порыв ветра буквально вколотил его наполовину в салон вертолёта и он со стоном боли осознал, что и рёбра его сегодня никак не останутся целыми. И этот же порыв ветра, казалось бы выбрал оптимальное направление для победы над винтокрылой машиной и его удар оказался роковым для надорванного уже ранее шланга. Он не выдержал и лопнул. Один его, чуть более короткий конец полетел в сторону вертолёта и силой пробив остекление кабины, влетел внутрь и обвился как слегка вонючий змей вокруг кресла второго пилота. И это был самый прекрасный вариант для винтокрылой машины, ведь этот вот конец шланга уже никак не мог намотаться на работающий винт или же пробить турбину. Командир машины отметил это лишь краем сознания, но радоваться ему было совсем некогда. Машину тем же порывом ветра постепенно сдвигало в сторону здания госпиталя и усилия пилота по управлению машиной лишь немного замедляло её. Да и развернуть винтокрылый аппарат носом по ветру для уменьшения общей площади парусности не давал тот же, не к добру помянутый и всё ещё целый шланг. А следующий подобный удар ветра мог попросту бросить это странное и такое страшно строптивое изобретение человечества попросту в широкие панорамные окна госпиталя, полные набежавших зрителей, которые буквально сидели друг у друга на головах, совершенно не понимая при этом грозящей всем им опасности. Но зато они все были возможно ещё живыми свидетелями грядущей катастрофы...
— Они все видно здесь не просто больные, а больные на голову! — высказался вслух пилот, с огромным трудом удерживая ровно свою норовившую завалится на бок машину.
Но вот только он, полностью занятый спасением своей машины и людей в госпитале, совершенно не обратил внимание на второй конец разорванного шланга. Да и не до него ему было! А этот конец шланга таки натворил дел, находясь в свободном полёте! Ведь тот, словно веселясь и чуть ли не со свистом, так напоминающим хохот, пролетел настолько близко к голове бегущего доктора, что у того вдруг зашевелились волосы на голове и он от неожиданности непроизвольно растянулся прямо с размаха на асфальте. Но что не странно, почти ничего себе не повредил! Ведь не считать же слишком серьёзным повреждением при подобном падении шишку и большую царапину на лбу. Правда вот сама форма царапины была несколько странная, но только за тут же выступившей кровью никто пока не сумел бы разобрать сей рисунок. Но только вот до приёмного покоя ещё было довольно далеко... И туда щё нужно было попасть!
А вот оборванный конец шланга, словно продолжая веселиться, понёсся дальше и будто кончик гигантского бича, с силой и звуком выстрела ударил госпожу Президента, которую в это время санитар нёс просто перекинув через плечо и слегка придерживая её за безвольно опущенные вперед руки. И выбранное место для удара было не совсем оригинально: шланг приложился наверное по самому мягкому и весьма выпуклой сейчас части тела главы Республики Корея. И этот удар был такой силы, что санитар не удержался на ногах и упал...
Вернее правильнее будет сказать не совсем упал, а успел всё же встать, как иногда говорят, на четыре кости и чтобы дальше не завалиться носом в асфальт и не потерять при этом госпожу Президента. И он прекрасно помнил то предупреждение доктора о контрразведке и вынужденно продолжил свой бег к приёмному покою, но уже на четырёх конечностях... Да! Именно так, по меньшей мере сейчас такой метод передвижения ему показался пусть чуть-чуть, но всё же безопаснее... А вот сама уважаемая госпожа Президент, от такого чересчур уж интенсивного, обстоятельного и довольно плотного общения с концом оборвавшегося шланга, кажется очнулась и громко застонала... Что поделать... Весь корейский опыт телесных наказаний в школах утверждал, что почему-то, лучше всего неизученный материал доходит через ягодичные мышцы... Да и госпожа Президент сама была ярой противницей отмены подобных традиций. Она прекрасно помнила своё детство и совершенно не понимала, почему современную молодёжь нужно нынче воспитывать по другому.
А вот вертолёт, с наполовину висящим там в проёме отсутствующих дверей господином Советником, который уже просто поджал ноги, опасаясь оступиться и попасть под колёса, под давлением набирающего силу ветра, скользил всё быстрее... И пилот уже кажется ничего не мог с этим поделать... Но ему всё же весьма повезло с этим самым скольжением, так как вдруг из уже полностью затянувших небо облаков, приличная такая молния ударила именно в то место, где ещё буквально всего несколько минут назад и находилась винтокрылая машина...
— Мимо! — с какой-то странной отстранённостью в голосе произнёс господин Советник, отреагировав на вспышку — А теперь попытка номер два! Странно... Задерживается... Или прицеливается? Но на госпитале же должен быть громоотвод! Эти долбанутые на всю свою сияющую голову молнии разве не знают элементарной физики??! И опять мимо! Но уже ближе! Да там на верху разве не видят где эта дура оскорбившая Богиню и её посланницу находится??? — уже почти во всё горло прокричал он — При чём тут этот несчастный вертолёт??? Нет её уже здесь! НЕТ!!
В этот самый момент, двое охранников как-то совсем внезапно осознав, что гнаться за быстро скользящим по автостоянке вертолётом и пытаться на ходу отвязать от него шланг — задача весьма неблагодарная. А с учётом явного притяжения к нему молний, даже где-то и чрезвычайно опасная. Из-за сильнее припустившего дождя, луж вокруг становилось всё больше и больше, а находиться ногами в луже, когда в неё совершенно случайно конечно же, ударила бы молния, никто из них не хотел. И потому они очень резко бросили свои попытки отвязать шланг от шасси вертолёта... Но потом вдруг вспомнили кто именно отдавал им распоряжение отвязать скользящую по асфальту машину, переглянулись между собой и дружно бросились к всё ещё стоящему неподвижно столбу. Натяжение шланга, уже не удерживающего, а лишь только сдерживающего тут вертолёт от мгновенного превращения в своеобразную "летающую игрушку на верёвочке", значительно ослабло и кое у кого появился пусть маленький, но шанс. Пилот заметил то, что эти двое придурков решили почему-то отвязывать всё ещё целый шланг от столба, а не от шасси его летающей машины и смог только выругаться во весь голос. Он лучше бы схватился бы руками за голову, но вот оторвать их от штурвала — было равносильно катастрофе со взрывом здесь и сейчас. А потому его возмущённые крики во всю мощь лёгких зачастую перекрывали и шум винтов и вой озлобленного неудачами ветра! Какими именно словами он здесь характеризовал этих двух дебилов, совершенно не понимающих того, что свободно болтающийся под дном летящей машины шланг сильный порыв ветра может слишком легко забросить во вращающие винты и тогда его никто уже не спасёт! Или тот же шланг зацепится в полёте за какую-нибудь высоко торчащую антенну или же дерево и всё! А при таких порывах ветра это более чем вероятно! И со стопроцентной вероятностью он сейчас мог утверждать, что при таком ветре, его машину будет бросать не только из стороны в сторону, но вверх-вниз и с приличной амплитудой! Да! И он может просто не удержать свою игрушку на нужном курсе! Что же... Придётся воспользоваться опытом того, что раньше показывали ему американцы и сразу же уводить машину вертикально вверх и повыше, насколько это возможно... Но тогда он сразу же станет приоритетной целью для всех молний в округе... Всех размеров и мощности... Своеобразным летающим громоотводом... Но ведь всё равно, это будет самый лучший выход! И даже если он взорвётся, набрав хоть какую-то высоту, то часть горючего из баков просто сгорит в воздухе даже не долетев до земли, вместо того, чтоб сжечь здесь вокруг всё! Баки! Подвесные! Зачем я их только приказал взять? Видимо демоны меня за язык тянули! С двумя молниями мне здесь уже повезло, а дальше как? О, наша Милосердная и Всемогущая Богиня, спаси и помоги! И как там кричал наш господин Советник: мол на борту нет уже той, кто посмел оскорбить саму Богиню и её посланницу?
Стоп! Если он кричал это и я слышал, то он не покинул салон вертолёта? Камера! Да он... Дзебак! Он висит там как не знаю кто! Микрофон!
— Господин Советник! Срочно покиньте борт или забирайтесь внутрь! Самостоятельно! Я ничем помочь не могу! Как только эти вот придурки вертолёт освободят от этого собачьего поводка, я моментально взлетаю! Риск и дальше здесь находиться — максимальный!
— Знаю! — прокричал в ответ господин Советник — Взлетай! Я кажется теперь остаюсь с тобой! — и добавил уже тише и для себя — Это в любом случае намного безопаснее, чем быть рядом с той дурой! Покатаемся теперь немного, а если не удастся забраться внутрь, то кажется и полетаем... Как там Юна в своей сказке назвала летающего мужичка с пропеллером и в самом расцвете сил? Калсон кажется? Смешно... Вот только и мне самое время съесть варенья и кое-куда себе небольшой пропеллер вставлять... Интересно, а ИнЧжон он бы понравился?
Почти в это же время, господин доктор умудрился таки поднять голову и заметить место попадания летающего конца оборванного шланга и вздрогнул от осознания того, какая сила удара могла получиться при таком звуке... Он часто бывал в детстве у родственников в деревне и видел как виртуозно владел кнутом местный пастух, несмотря на свой значительный уже возраст. Он мог довольно легко отбить горлышко у бутылки и при этом та оставалась стоять на месте! Да что там ещё говорить, если ударом кнута с подобным звуком он раскалывал небольшие плоские камешки на берегу мелкой горной речушки! Потом уже, когда он учился в школе, учитель ему объяснил, что подобный звук получается при преодолении самым кончиком кнута звукового барьера! А тут был совсем не точечный удар кнута, а так приложило по всей поверхности и широко, что там кажется и не задетого места не останется! Да-а-а... Так приложить нужно уметь! Специально захочешь — не попадёшь! Но вот как потом госпоже Президенту объяснять гематому на определённом месте и то, что она не сможет достаточно долго лежать на спине или же просто сидеть? Ладно... Увидеть саму гематому, а тем более оценить правильно её размер, она без зеркала явно не сможет... И об этом нужно будет заранее позаботится. Но однако проводить нашей уважаемой госпоже Президенту электростимуляцию или же массаж её пятой точки для скорейшего удаления гематомы, да ещё и в преддверии будущих выборов — будет выглядеть сильно уж двусмысленно! Хотя для любой женщины подобное приобретение будет сильнейшим ударом! Хм... Находим своеобразные параллели? Шутим... Почти как наш господин Советник! Господин Советник? А что он тогда мне говорил о возможной очень уж сильной любви именно сегодняшних молний к госпоже Президенту? Две мы уже даже наблюдали и обе были ни о чём... Промазали... Хотя кажется они были именно в то место, где чуть раньше стоял вертолёт... Что-о-о??? Раньше стоял??! Встать! — скомандовал тут же он сам себе — А теперь, БЕГОМ! Молнии всё же бьют с небольшим, но запозданием, а санитар этот проходил именно здесь! И потому для личного спокойствия мне лучше будет пробежаться чуть в сторону и достичь приёмного покоя по дуге, а не вслед за госпожой Президентом! А то я невзначай получу эту электростимуляцию вместо неё!
