Предсказать прошлое

Мой энтузиазм чуть не захлебнулся, когда меня осенили две вещи: во-первых, писать мне нечем; во-вторых, кухарка, наверняка, читать не умеет. Ладно, где наша не пропадала? Все равно ж знакомиться хотела, так вот лично все объясню и покажу. Зато руки разомну, а то от безделья скоро плесенью покроюсь.

Вот так развалившись на кровати и мечтательно прикрыв глаза, перебирала в уме, что именно я съем в первую очередь. Сразу сразить их наповал пельмешками в бульоне или лучше начать с борща? А еще хочу чего-нибудь сладенького или пирожков с яйцами и луком. Ум-м-м. На мое предвкушающее мычание отозвался голодный и согласный со мной желудок. Погладив себя по животу, про себя пообещала ему позаботиться обо всем и что он очень скоро будет доволен. Дожила, с частями тела уже по отдельности разговариваю. Раньше, по большей части, только сама с собой, а теперь вон, по запчастям себя воспринимаю.

Из задумчивости меня вывел тихий стук в дверь, странно ведь никого не жду. Поднявшись с кровати и подойдя к двери, приоткрыла ее, выглядывая в коридор. Сказать, что я была удивлена, значит, ничего не сказать. Я была просто в шоке, ступоре, растерянности и оцепенении одновременно. За дверью во всей своей красе стоял маркиз Тристан Лебрен. Я покраснела, потом побледнела и еще пару раз сменила окрас, пока пыталась справиться с бушующей в моей душе бурей. Пальцами вцепилась в дверь мертвой хваткой, то ли чтобы не сбежать в порыве трусости, то ли чтобы не позволить себе на него наброситься буйной нимфоманкой.

С трудом сглотнув ком в горле, и, распечатав мгновенно ссохшиеся губы, прошептала:

— Здравствуй, Тристан.

— Здравствуй, — хрипло ответил он, неотрывно изучая взглядом мое лицо от неверящих глаз до нервно подрагивающего подбородка.

— Зачем ты здесь? — нервно спросила я, не зная, что ожидать от такого внезапного прихода. Какой ответ я хотела получить? Ждала, что признается, что не может без меня жить, или, что собирается куда-нибудь уехать, чтобы разорвать ту нить, которая нас связала? Оба варианта пугали меня, но не спросить я не могла.

— Не знаю, — услышала в ответ. — Я здесь потому, что не мог иначе.

Что это значит? Что это значит для меня? Мой, неозвученный вопрос, он прочитал в моих глазах и, не дожидаясь, когда я его задам вслух, ответил:

— Мне жизненно необходимо находиться там, где есть ты.

Вот так, Лизонька, он сделал свой выбор и, определившись, только что передал всю колоду в твои руки. Теперь все зависит только от тебя, и именно тебе принимать решение, сделать игру или сдать карты.

Интересно, он действительно считает, что я могу отказаться от него? Он сейчас предоставил мне карт-бланш и ждет решения, которое для меня может быть только одним.

Мое долгое молчание заставило его напрячься. Неужели он и правда ждет моего отказа? Я сделала шаг назад, от которого он болезненно дернулся. Сделав еще один шаг, шире открыла дверь, без слов приглашая зайти. Он замер. Не веришь, что я готова на все? А зря. С тобой готова. Тем более что ты сам пришел.

Тристан колебался всего несколько мгновений. Впитанное с молоком матери благородство боролось с чисто мужским инстинктом владеть желанной женщиной. Но всего секунда и он уже рядом, а за его спиной с тихим щелчком закрылась дверь, отрезая нас от всех и вся. Один на один. Глаза в глаза. Он и я.

Испарились все запреты, препятствия и сдерживающие обстоятельства. Он здесь, со мной, это все, что имеет значение.

Я первая сделала шаг навстречу, запуская пальцы в его длинные волосы, молча прося то, чего так и не получила в прошлый раз. Придвинув за талию меня еще ближе, прижимая к своей груди, медленно наклонился к моему рту. Он поймал мой рваный выдох и прижался ко мне поцелуем. Теплые, жесткие и такие нежные губы впивались в меня жадно и требовательно. Боже, какой же он вкусный! Я, замерев, наслаждалась тем, как он пробует меня и лишь сильней прижималась к его телу. Он прервался на мгновение, чтобы заглянуть в мои затуманенные глаза и, дразня, скользнул языком по моим приоткрытым губам, вырывая тихий стон.

Звук ему понравился настолько, что я была приподнята за талию над полом и прижата к двери. Мой небольшой вес позволил ему, прислонив меня к твердой поверхности, освободить себе руки, которые начали свой путь по моему телу. Они были везде жаркие, сильные, жаждущие. Не прерывая голодного поцелуя, он гладил мою шею, мои плечи, руки и, спускаясь на талию, сжимал меня, как будто не веря, что я с ним.

Протиснувшись между моих ног, он позволил мне почувствовать силу своего желания, не давая отстраниться. В ответ я качнула навстречу бедрами, вызвав хрип, рожденный где-то в глубине его горла.

— Элизе, — протяжно выдохнул он мне в шею и сжал руки еще сильнее.

-Тристан, — взмолилась я, сама не зная, о чем прошу.

Все тело ныло, ломило, скручивало, сводило судорогой и пульсировало. Ощущения были настолько сильными и незнакомыми, что я не могла понять мне хорошо или плохо, а может мне настолько хорошо, что аж плохо.

Пока он покрывал короткими поцелуями мои плечи и дразнил языком бьющуюся на шее жилку, я всеми силами пыталась избавиться от мешающей нам одежды. Развязывала галстук, терзала пуговицы на фраке, одновременно с этим пытаясь его стянуть с широких плеч Лебрена. Заметив мои мучения, Тристан стал мне помогать и уже через минуту кроме брюк на нем ничего не осталось. Ой, мама дорогая! У меня от этого зрелища просто пар из ушей пошел, такого скульптурного тела с четко вылепленными тугими мышцами вживую никогда не видела. Я как завороженная пробегала по нему руками, поглаживая его сильные руки и грудь с темной порослью волос и единственно, что чуть слюной не захлебывалась. И это все мне? Я, наверное, в своей жизни сделала что-то очень-очень хорошее, за что мне и досталась эта женская мечта. Я смотрела на него как на большой и вкусный торт и вела себя соответственно. Приблизив лицо к его груди, благо, даже наклоняться было не нужно, нежно и медленно провела кончиком языка от соска до шеи. Его кожа мгновенно покрылась пупырышками мурашек, и я повторила свое действие. Его тяжелый выдох стал для меня наградой. Моя шаловливая рука прошлась от груди до пупка, едва касаясь, заставляя напрячься пресс и дернуться в брюках мужское достоинство. Пока я экспериментировала и изучала мужчину прижимающего меня к стене, он терся лицом о мои волосы, глубоко вдыхая их запах и, не останавливаясь, повторяя:

— Элизе! Элизе! Элизе!

Я прижалась ухом к его груди, слушая тяжелый стук сердца и заведя за Тристана руки, ногтями слегка надавливая, прочертила дорожки до самой поясницы. Вот после этого моего действия у Лебрена сорвало стоп-кран. Меня резко развернули, прижав грудью к деревянной поверхности и стянув платье с плеч, распустили шнуровку корсета. Еще пару легких движений и на мне осталась только нижняя рубашка и скрытые под ней панталончики. Повернув меня к себе лицом, Тристан окинул всю эту картину долгим собственническим взглядом и подхватил меня на руки. Он нес меня по направлению к кровати, не переставая целовать мои губы, щеки и глаза, постоянно что-то неразборчиво нашептывая тихим хриплым голосом.

Нет, так не пойдет, я хочу знать, что он мне говорит, я хочу услышать и запомнить каждое слово, произнесенное моим мужчиной.

— Повтори, — прошептала я Лебрену в ухо, не забыв его при этом тихонько прикусить.

Он остановился среди комнаты и, прямо смотря мне в глаза, четко произнес:

-Я знаю, что ты не моя и от этого невероятно больно. Чувствую себя вором, крадущим мгновения счастья, но удержаться уже не могу. Теперь я существую, только видя тебя, а живу, когда ты смотришь на меня в ответ.

Он наклонился, прижимаясь своим лбом к моему.

-Я презираю себя за слабость и ненавижу за то, что заставляю тебя идти против законов людей и Бога.

Я закрыла его губы руками.

-Ты ни к чему меня не принуждаешь, я сама сделала выбор, — я забыла, что хотела еще сказать, слишком сильно отвлекали его губы, ласково целующие мои пальцы, закрывающие его рот. Вобрав в себя мой указательный палец, слегка его пососал, отчего у меня побежали мурашки по позвоночнику.

-Тристан, — простонала я, и прижалась к нему теснее.

Усадив меня на край кровати, маркиз стянул с меня нижнюю рубашку, и припал к соскам, смакуя и покусывая их, вынуждая выгибаться дугой и крепко держаться за его плечи. Он стоял на коленях, устроившись между раздвинутых коленей, и руками удерживал меня за попку. Его горячие губы по очереди играли то с одной напряженной вершиной, то с другой, в ответ я только хрипло проговаривала как заведенная:

-Тристан! Тристан! Тристан!

Не выдержав сладкой пытки, я подалась ему навстречу и сама поцеловала, желая находиться еще ближе. Поцелуй становился все жарче и все чаще перемежался покусываниями и становился все более диким и голодным. Лебрен осторожно уложил меня спиной на мягкую поверхность и навис сверху.

— Не моя, желанная Элизе, — благоговейно выдохнул Тристан, накрывая меня своим телом. Его руки и губы были везде и всюду. Поцелуи, поглаживания, сжимания и ощупывания. Его рука медленно, но верно спускались вниз, вызывая трепет внизу живота. Его пальцы нащупали жаждущий узелок и нежно на него надавили, вырывая приглушенный вскрик. Я выгнулась и заметалась на простынях в ожидании чего-то волнующего, что он хотел мне подарить. Он поглаживал, потирал и надавливал, отчего меня бросало то в жар, то в холод, пальцы на ногах поджимались, а мышцы сводило судорогой. Я потерялась во времени и в ощущениях, простыни подомной давно сбились в комок, а губы опухли от жестких поцелуев. Из пересохшего горла кроме хрипа уже не вырывалось ни звука и только в редкие моменты, когда поцелуй прерывался для вдоха, беззвучно шептала его имя.

Хоть я и чувствовала, что меня совсем скоро ждет взлет, каскад ощущений накрыл меня внезапно. От точки соединения его руки с моим телом пошла горячая пульсирующая волна по всему измученному телу, вырывая из моей груди надрывный крик блаженства.

Эмоции были настолько сильными, что я, распахнув глаза, резко села на постели. И оказалась в темноте комнаты совсем одна. На мне было все тоже платье, в котором я спускалась к ужину, нерасправленная постель смята, а тело покрыто испариной. Откинувшись на спину, я глубоко и протяжно вздохнула полной грудью, пытаясь привести сердцебиение в норму.

Все было так реально, что я до сих пор чувствовала его руки на себе, губы по-прежнему ныли, а между ног я ощущала горячую влагу желания.

Я поднялась и обхватила себя руками, так как резко остывающее и замерзающее тело отказывалось приходить в норму. Пульсация внизу живота заставляла стиснуть зубы. Напряжение зашкаливало, отчего в глубине души поднялась злость. Я пнула, стоящие рядом с кроватью туфли, развернувшись и схватив подушку, запустила ей в стену. Но мне этого показалось катастрофически мало, и я, уже не сдерживая себя, швыряла во все стороны все, что могла поднять или хоты бы сдвинуть. Разбила несколько красивых вазочек, которые совсем недавно с наслаждением осматривала. Разбила спинку любимого кресла о каминную решетку, сдернула с окон темно-желтые шторы и содрала с кровати все постельное белье.

Выбившись из сил и задыхаясь, я прижалась спиной к стене и медленно сползла вдоль нее на пол. Сидя и прижимая к себе колени, я оглядывала результат своего буйства. Получу завтра нагоняй от Лолы. Закрыв глаза и откинув голову назад, застонала в голос от безысходности. Как же мне было хорошо еще какие-то несколько минут назад, и так же плохо мне сейчас, когда выяснилось, что все доставлявшее мне столько наслаждения, всего лишь сон. Видимо, что-то со мной совсем не так. Ведь безумно злилась, а сейчас сижу и не могу думать ни о чем другом, как только о том, что мне интересно, в жизни он настолько же хорош? Я буду просто не я, если не узнаю ответ на этот вопрос.

Глава 5

Утро ворвалось в мою жизнь грохотом посуды об пол. Резко подскочив, я принялась оглядываться в поисках источника звука. Посреди комнаты с расширенными в ужасе глазами стояла Лола, а у ее ног валялся принесенный ею поднос с завтраком, который я опять пропустила. Она медленно переводила взгляд с одного разрушенного предмета на другой и в неверии хлопала ресницами. И лишь заметив меня, облегченно выдохнула.

— Мне не спалось... — начала я, но вдруг осознала, что не знаю, как объяснить творящийся вокруг меня хаос. Это мало напоминает пересчитывание овец, да и на "дело было вечером, делать было нечего" тоже не тянет.

Я ждала расспросов и взволнованных охов и ахов, а Лола просто рассмеялась. Села на пол прямо там, где стояла и, прикрывая лицо ладонями, раскачивалась не в силах остановиться. Я наблюдала за ней добрых пару минут, а, потом, не сдержавшись, приземлилась рядом с ней и разразилась хохотом. Мы смеялись до слез, до икоты, до боли в легких, пока силы совсем не иссякли.

— Прости меня, я сама понимаю, что теперь все это нужно убирать, и я обязательно помогу, — покаялась я перед Лолой, которая начала осматривать масштабы предстоящей уборки. После моих слов она в ужасе на меня уставилась и быстро закачала головой.

-Я сказала, что помогу. Здесь много работы, в одиночку не сделать и тем более я чувствую себя виноватой, и не спорь, — нажала я пальцем на кончик ее носа. Она обреченно выдохнула, зная, что спорить со мной совершенно бесполезно.

— С чего бы начать? Давай, наверное, с того, что нужно сделать в четыре руки, например, попробуем шторы прицепить на место.

Лола согласно кивнула и пошла, сооружать помост из уцелевшей мебели, чтобы можно было дотянуться до гардины. Выжившей мебели не хватило, чтобы установить основу достаточно высоко и я, оставив Лолу расправлять желтую материю, отправилась в кабинет Жака позаимствовать стул, который все равно в уголке без дела стоит. О том, что помещение занято я узнала сразу, как только бесцеремонно ввалилась внутрь и отвлекла Карла Сорела от трудов праведных.

-Ох, — резко затормозила я. — Извините, не знала, что здесь кто-то есть. Я только стульчик позаимствовать на время, скоро верну.

Вся моя речь и быстрые перебежки по кабинету до табурета и назад сопровождались молчаливым взглядом усталых зеленых глаз. Выходя в дверь и неся свой трофей, краем глаза заметила, что заинтересовавшийся происходящим управляющий направился следом за мной, ведомый то ли любопытством, то ли подозрением, что что-то снова происходит вокруг меня. Он, конечно, прав, вот только я хотела следы замести без лишних свидетелей, но, видимо, не судьба.

Он молча шел за мной и не пытался задавать вопросы или выяснять обстоятельства. Это, конечно, хорошо, но и помощь мог бы предложить, раз уж увязался. Вот и идти вроде недалеко, но стульчик оказался тяжелей, чем я надеялась, поэтому несколько последних шагов я его уже тащила волоком, от чего скрежет резал уши даже мне, не говоря уже о Карле, который морщился от этого противного скрипа. А кто ему виноват, его вообще никто не звал. Перетащив это деревянное безобразие через порог, оглянулась в надежде, что Лола поможет мне водрузить его на приготовленное место. Но окаменела от зрелища, когда увидела ее маленькую фигурку, на неустойчивой конструкции пытающуюся самостоятельно натянуть тяжелую ткань.