Семейный план (закончено)

...

А через несколько месяцев снова напомнила о себе работа, — в начале лета, когда Сашеньке исполнилось полгодика, Тате предложили выйти на полставки со свободным графиком и она, подумав, согласилась.

В декрете она довольно долго размышляла над своей работой и своими желаниями. Сперва, первые пару месяцев после допущенной ошибки Наташа металась между "я никогда не стану хорошим аналитиком", "меня выгонят" и "как я теперь сделаю карьеру" и еще "на эту работу никаких нервов не хватит". Потом решила, что поучиться на этой работе еще есть чему, но...но...но... Но она слишком корит себя за ошибки, а они неизбежны. Но рисковать деньгами в её ситуации нежелательно, хотя бы и только премиями. Но нервов тратится слишком много, и она не готова на эту нервотрепку. В общем получалось, что именно здесь работать аналитиком ей не так уж и хочется. Научиться — да, набраться опыта — тоже да. А потом уйти в более спокойное место с хорошей зарплатой аналитиком или даже опять экономистом, ведь после этой работы она цениться будет намного выше...

Глава 8

Владимир

— Настя, проводите, пожалуйста, мою гостью, — устало кинул хозяин кабинета, нажав на кнопку селектора. — Всего хорошего, Вита. И еще раз прошу тебя решать семейные вопросы, не приезжая ко мне в офис.

Красивая, дорого одетая женщина нехотя поднялась из кресла, вскинула было голову, чтобы что-то возразить, но, съежившись под холодным взглядом мужчины, вышла вслед за молоденькой секретаршей, зло изучая её безупречный вид класса "евростандарт" в поисках недостатков. На счастье девушки, она на неё не смотрела, вежливо открыв дверь и протягивая "случайно" оставленный на маленьком столике пропуск.

Мужчина хмыкнул вслед мелкой хитрости. Надо же, недели не прошло, как он перебрался в новый офис, а бывшая жена уже явилась на разведку и демонстративно пытается "застолбить" территорию. Неужели и правда боится, что если он снова женится, то перестанет помогать дочери? Ему даже не верилось, что она настолько плохо его знает, но иначе её поведение расценить было трудно.

Владимир отвернулся к окну и, потянув за шнурок, открыл вертикальные жалюзи, уставившись на серый городской пейзаж, размытый дождем и кажущийся второстепенным фоном для разноцветных пятен рекламы, цепочек фонарей и габаритных огней стоящих в вечной пробке машин. Начало мая, а зелени почти нет, только-только распустили листики тополя, и ни одной травинки — сплошной асфальт. Его невидящий взгляд скользил от шпиля высотки к башенке дома напротив и к вычурному портику у входа магазина на первом этаже, а мысли в очередной раз перебирали доводы бывшей жены. Больше десяти лет прошло с их развода, и он вполне научился справляться с её истериками и требованиями. Научился держать себя в руках и с каменным лицом озвучивать собственные "незыблемые" решения, — мужчина горько ухмыльнулся, — как ему потом пригодилось это умение на работе. Все-таки в любом отрицательном опыте есть и положительные стороны... хотя он предпочел бы обойтись без такого опыта...

Отпущенный в свободное плавание взгляд проследил за ярко-алым зонтиком, выпорхнувшим вместе с владелицей из машины и скрывшимся в дверях ресторана. Цвет точно такой, как у коляски, которую он с таким удовольствием выбрал когда-то для Алечки, вместе с другим "приданным", купленным им до выписки жены из роддома. Вот о чем он никогда жалеть не будет, так это о своей дорогой девочке. Потому и сидел сейчас задумавшись, что не был уверен в своей правоте. Да, он считал, что дочке лучше жить на родине хотя бы до восемнадцатилетия. Осталось недолго — меньше двух лет. Бывшую жену он продолжал обеспечивать "на нужды дочери", несмотря на её нового мужа, прекрасно осознавая, что больше половины средств тратится вовсе не на дочь. Но, несмотря на настойчивость Виты, отправлять Аллу учиться за границу считал преждевременным. А женщина напротив, стремилась уехать с ней сейчас, надеясь на продолжение "снабжения".

Сегодня она разыграла очередную сцену "заботы о ребенке", как он про себя называл эти встречи. Но, увы, жена, даже бывшая, действительно "не рукавичка" и заткнуть её невозможно, вот и приходилось терпеть эти регулярные проверки. Он устало потер лоб согнутым пальцем. В этом месяце дочь заканчивает школу, и ей самой выбирать институт — в России или за границей. Он был почти уверен, что она не захочет уезжать. Во всяком случае — не сейчас, он сам ей это советовал. Владимир перевел взгляд на стол, где в рамке дорогого письменного набора стояла фотография дочери. Он оказался не таким уж и хорошим семьянином, как сам считал. После развода он больше не решался на серьезные отношения — слишком явно все его женщины видели в нем прежде всего средство собственного безбедного существования. Ладно — Вита, она выходила за просто успешного менеджера, который мог себе позволить содержать жену-домохозяйку, пусть и жили они не так чтобы на широкую ногу. Но почему также к нему относилась его первая жена, он до сих пор не понимал, ведь они оба были бедными студентами... о каких планах на покупку квартиры можно говорить в девятнадцать лет? Его лучший друг, Юрка, часто говорил, что он балует женщин тем, что решает за них все проблемы, вот они и переходят в "амебообразное" состояние рядом с ним, предоставляя ему обеспечивать их деньгами, устраивать быт и развлекать. Действительно, непонятным для него образом после пары месяцев отношений он обнаруживал, что все его женщины не то, чтобы глупы, но... безынициативны, что ли... и уж точно ни одну из них нельзя назвать сильной. Обе женушки, напротив, оказались вполне деловыми, правда только в отношении самих себя. И если Оля просто хотела получше устроиться, то Вита поступила намного хитрее, убедив его в том, что хочет семью и детей. Он посчитал, что её привлекательности и желания "создавать уют" будет достаточно для хорошей семьи. Возможно, этого бы и хватило, если бы она действительно занималась семьей и домом. Но после рождения дочери она занималась только собой. Сперва он это относил на послеродовые проблемы, потом на сложности ухода за маленьким ребенком, но когда дочке исполнилось пять — понял, что его опять банально используют, не выдержал и развелся. Как Вита ни скандалила, как ни кричала, что дочери нужен отец, разъехались они быстро, все-таки он уже выбился в директора и мог себе позволить разменять старую квартиру. Он продолжал "быть отцом", ездить с дочкой в отпуска и видеться по выходным. Пожалуй, его отношения с Алей стали только лучше, ведь он отводил для общения с ней определенные дни, которые старался полностью посвятить ей...

Владимира вернул в реальность телефонный звонок.

— Владимир Кириллович, я вам ещё нужна сегодня? — Он посмотрел на часы: пятнадцать минут седьмого.

— Нет, Настя, занесите мне план встреч до конца недели и можете идти.

— Вот, — девушка выложила перед ним планинг и планшет с приготовленными на завтрашние встречи документами, — на пятницу я пока документы не делала, а на четверг планировалось совещание директоров, вы еще не говорили, что нужно сделать.

— Спасибо, я посмотрю, и утром скажу, если чего-то не хватает. До завтра! — он кивком отпустил девушку.

— До свидания, Владимир Кириллович.

Он посмотрел вслед девушке. Ни одна из его жен и более-менее долговременных любовниц по "деловым качествам" не дотягивала даже до уровня этой Насти. Ни на одну из них нельзя было положиться даже в мелочах. В чем же дело? Почему на работе ему встречаются вполне дееспособные женщины, а в личной жизни — практически нет? Он хмыкнул — самое лучшее взаимопонимание у него сложилось с главным бухгалтером на старой фирме. Женщина была стара, умна и прямолинейна как танк, при случае выражалась матом, но всегда по делу. Никакого "вежливого обхождения" не терпела, букетом, подаренным на восьмое марта, вполне могла и по лицу съездить, — дарить, мол, надо нужные и полезные вещи.

Почему же в жизни ему такие женщины не встречаются? Потому что в офис их подбирают профессионалы? Вряд ли... в любом случае до брачных агентств он никогда не опустится, да и не верит он "показательным" анкетам. За всю жизнь ему попалось едва ли пять-шесть любовниц, которые ничего у него не требовали и не интересовались ни его семейным, ни финансовым положением. Трое из них — просто курортные знакомые и еще две или три... пожалуй, три — вообще девушками на одну ночь, но нескольких он помнил до сих пор. Не лица и даже не фигуры — отношение. Свободное и ничем друг другу не обязанное. Для него — большая редкость. Даже если женщина ничего не просила, он почему-то считал себя обязанным спросить, не нужно ли ей что-то. Правда, оставлял за собой право не исполнять кажущиеся ему неадекватными требования.

М-да... неадекватные требования... везет ему на таких женщин... и почти двадцатилетней давности разговор с первой женой он видит как вчерашний...

— Так зачем же ты за меня выходила, если не уверена, что я подходящий муж? — Владимир до сих пор отлично помнил этот вопрос, который неожиданно сорвался с его языка, хотя он уже привык пропускать бубнеж женушки мимо ушей.

— Каждая уважающая себя девушка должна побывать замужем. Ты — вполне хороший вариант. Но пока не тянешь.

— И как я должен тянуть? — спросил спокойно, а внутри всё свернулось в тугой узел.

— Хотя бы зарабатывать, чтобы мне не работать.

— Бросить учебу? — он хмыкнул разочарованно. И с этой стервой он прожил больше года? Как поздно иногда открываются глаза...

— Зачем же, нет! Работать можно по вечерам или по выходным. Толик предлагал ночным продавцом в ларек. Или младшекурсникам рефераты писать. Или репетиторством позаниматься. Да хоть вагоны разгружать или сторожем работать, как на первых курсах.

— То есть для меня ты много вариантов работы видишь?

— Конечно, поэтому и удивляюсь, что ты в паре грантов поучаствовал и больше ничего не делаешь.

— А зачем мне работать? Вроде на еду и одежду нам и грантов хватает? — намеренно решил он обострить разговор.

— Хватает? Впритык, на самое необходимое. У тебя же семья! Или жена не считается? Раз мы в общаге живем, то нам ничего больше и не надо?

— А для себя ты почему работу не ищешь?

— Женщинам меньше платят, со скрипом берут, а горбатиться надо много. И вообще, у меня же муж есть вроде как, да? Как же ты будешь семью и детей содержать, если даже задуматься о заработке не хочешь?

Тогда он думал, что на его запальчивое "так давай разведемся!" она одумается и хоть для вида смутится. Но не на ту напал — Ольга вскинула голову и едко бросила: "Если не хочешь вести себя как глава семьи, то давай! И побыстрее!" И он следующим же утром потащил её в ЗАГС подавать на развод. И, надеялся ведь, до последнего надеялся, что она извинится, передумает. Дурак. Брак, мягко говоря, не удался, а он "дул на воду" еще два года до окончания института. Хотя уже спустя год получил работу и начал неплохо зарабатывать. Бывшая же и правда не стала медлить. Девушек в их институте наблюдался сильный дефицит, и Оля моментально выскочила замуж за другого одногруппника, еще одного Владимира, уж очень им повезло с этим именем — их было четверо. Помучившись первый месяц, они разделились на Вовку, Володю, Диму и Влада. Вот за Володей Оля и была до сих пор замужем. И Дима ему не завидовал ну вот ни капельки. Наоборот, сочувствовал и радовался, что так дешево отделался. Последние три года Володя работал в их компании экономистом, и Дима прекрасно был осведомлен о его проблемах с женой и взрослой дочерью. Обе женщины вольготно сидели на его шее и только попрекали недостаточным для их желаний заработком, постоянно ссылаясь на его, Матвеева, больший успех и положение.

Владимир помотал головой, встал, прошелся по кабинету, выключил верхний свет и закрыл жалюзи. Торшер и бра, подобранные в одном стиле, очень удобно освещали только рабочее место, позволяя сосредоточиться. Уютно. Даже домой не хочется. "Ирку пора выгонять", — подумал он. Вот на следующей неделе поменяет квартиру и расстанется с наглеющей на глазах любовницей.

* * *

Проводив задержавшихся гостей, Владимир обнаружил на кухне только собственную любовницу, которой как раз задолжал серьезный разговор об отношениях, и жену друга. Самого Юрия нигде не было видно, — ни в гостиной, ни в кабинете, ни в столовой, и хозяин поднялся на второй этаж.

— Юр, ты что, спрятался от нас? — Друг нашелся в единственной из трех "гостевых" спален на втором этаже, обставленной мебелью, перевезенной из старой квартиры. Владимир разглядел серьезное выражение его лица и решил уточнить, — и почему такой задумчивый?

— Да так... боюсь я, друг мой, что ты решился на ещё один брак, — автоматически задернув штору на окне, в которое рассматривал утопающий в зелени двор, ответил тот печально.

— Откуда такие выводы? — оторопел хозяин, — из-за большой квартиры? Кстати, гости уже разошлись, если хочешь, можем спуститься вниз, там только твоя жена и Ира.

— Это первым делом приходит в голову, — поморщившись, кивнул тот, — как же, логично предположить, что ты решил остепениться и завести семью, все-таки сорок лет — не мальчик уже. Хотя, зная тебя, я бы подумал, что это желание ты ещё и сам никому не озвучивал.

— Может быть ты и прав, такие мысли приходили мне в голову, особенно глядя на твоих мальчишек, — Владимир тяжело опустился на диван и кивнул другу на кресло. — Только с чего тебя вдруг понесло в психоанализ?

— Сам не уверен, но похоже — страх.

— Что? — он удивленно поднял глаза на Юру.

— Да, мне очень не хочется тебя видеть снова разведенным, а все идет по прежнему сценарию, — жалость неуместна между друзьями, но порой Юре хотелось именно пожалеть старого друга и, хотя лезть в его личные дела казалось неправильным, он решил все-таки довести этот разговор до логического конца. — Что у тебя с Ирой?

— Ничего необычного, — немного резко обрубил тему тот, — очередные временные отношения. Я их как раз собирался заканчивать.

— Тем не менее, Лена мне сказала, что ведет она себя как хозяйка. Женщинам вовсю рассказывала, что ты собрался жениться, поэтому и поменял квартиру. И поэтому тут три детских... — он взял многозначительную паузу.

— Нет, ерунда какая, ничего подобного. Ты же прекрасно знаешь, что квартира подвернулась почти случайно и намного дешевле, чем могла бы, повезло, что они не могли найти покупателя, который захотел бы возиться с выплатой или переоформлением банковского кредита. И тут не детские комнаты, а гостевые. И вообще, исходно планировка свободная, можно хоть шесть комнат вместо четырех нарезать.

— А если она забеременеет?

— Ты что, за подростка меня принимаешь, что ли? Я всегда с этим крайне аккуратен.

— Верю, верю, — поднял руки друг, — но на всякий случай предупреждаю.

— Хорошо, предупредил. А чем тебе не нравится Ира? — полюбопытствовал вдруг Владимир, чем черт не шутит, вдруг Юра понял что-то такое, что все время ускользает от его внимания?

— А тебе она нравится?!? — удивленно вскинулся друг.

— Внешне — вполне, хотя эти модельные стандарты и приелись уже, хочется чего-то более домашнего, что ли... и ведет она себя пока более-менее нормально, наглеет потихоньку правда, а в характер я не лезу. Но не волнуйся, предложение я ей делать и не собирался.