— Нравится, мой сладкий? Потерпи, сейчас продолжим, — голос дракона пропитан желанием, горячей смесью из вожделения и язвительности. Он водит членом в разные стороны, совершает головкой вращательные движения, и Габриэль видит, как та окончательно исчезает в проходе, а за ней внутрь начинает погружаться все древко, толстенное, расширяющееся к основанию, с темными прожилками и наростами. Крик тонет в черной жидкости, льющейся из отростка в рот. Жидкость солоноватая, горячая, пьянящая. Отросток освобождает на мгновение рот, и вот уже следующий
требует его сосать и вылизывать.
— Смотри! — это дракон чуть наклоняется с юношей вперед, чтобы легче было проникать дальше. Мышцы канала сопротивляются, как всегда, такому размеру. Но кишки точно такого бы не выдержали. Милый сати! Он весь трясется, брыкает ногами, выгибается, бесполезно. Член уже двигается. Член уже обрел свою натуральную величину и достигнет желаемого. Он уже вошел наполовину, стал пульсировать, раздвигая себе пространство. Узенький. Ты такой узенький. Такой восхитительный. Кричи! Сопротивляйся, умоляй. Будешь моим все равно. Каждый раз.
Габриэль плакал от боли и наслаждения. Член двигался все быстрее, все массивнее, все неистовее. Прожигал огнем, пока юноша не почувствовал весь объем и глубину в себе. Он стукался округлыми ягодицами о яйца дракона, видел чуть выходящего и вновь исчезающего в нем красного гиганта, он позволял себя любить, изливался на зверя светом источника, вылизывал один за другим его черные отростки из спины, уже освобожденными руками гладил горячую кожу змия, а потом опускал их вниз и нежными пальцами мял два огромных яйца, которые казались такими горячими. Его вход горел адски от движений. Габриэль стонал, как шлюха, насаживался, подчиняясь приказам двигаться. Подставлял зверю себя, когда тот выходил играючи целиком, и умолял взять вновь. Член дракона терзал его без остановки. Насиловал, двигался очень медленно, потом опять грубо брал. Потом дракон заставлял вылизывать своего гиганта. Любовался личиком Габриэля, который усердно обрабатывал его член язычком и нежными руками. И вновь начинал игру заново. Юноша прогибался, выставлял ягодицы кверху. Член пронзал ангела до основания, дракон нависал над Габриэлем и начинал долгое мучение своего сдавшегося любовника. Вбивался долго, упиваясь вожделением, криками несчастного, у которого оставался только один выбор — двигаться вместе с красным гигантским членом. Еще и еще. Потом дракон на некоторое время отпускал юношу, вылизывал его и брал вновь. К этому времени Габриэль уже не принадлежал себе. Он превращался в игрушку, у которой нет права голоса. Дракон приказывал, юноша подчинялся, своими руками вводил в себя член, который начинал втираться внутрь между ладошками, внутренности хлюпали, изливались жаром, член становился просто невероятного размера, весь пульсировал, требовательно пробивался в глубину источника, выдергивался и внедрялся на всю длину. Габриэль кричал. Но в какой-то момент крики его просто становились всхлипами. Тело дракона прижимало юношу, и уже начиналась дикая скачка — вколачивание, кручение, вбивание, на всю мощь, на всю силу.
Дракону доставляло райское блаженство тело сати. Его канал был словно сделан под чудовище. Он так сжимался, так горел. Ангел так двигался навстречу, так трогательно рыдал, когда головка члена его пытала. Он с таким покорностью ложился в любые позы и высоко поднимал свои стройные ноги. И раздвигал ягодицы чтобы отдаваться с затуманенным взором. Было очень сладко любить мальчика, удовлетворять свои инстинкты. Получать невероятный, умопомрачительный оргазм, когда член по самые яйца в Габриэле взрывается и заполняет того тьмой. Когда несчастный от наслаждения и адской боли весь твой. И готов на пытку много раз.
И так всю ночь. Лишь к утру Габриэля Змий отпускал. И юноша отрубался, чтобы проснуться ближе к обеду, выползти из кровати, посидеть в ванной со стеклянными глазами, позавтракать и заняться придуманным грааном новым развлечением.
А потом демон возвращался. Он находил Габриэля в магазине или в очередной примерочной у закройщика, бесцеремонно забирал и ехал развлекать или просто гулять. В эти несколько часов напряжение вырастало с новой силой. Юноша ощущал, как даже в людных местах все внутри требует, чтобы член монстра его заполнял. А Змий начинал гладить своего мальчика по бедрам, по спине, наклонялся, проникал языком в ушную раковину, щекотал.
Каждый раз они еле добирались до дома, чтобы продолжить. Прошло еще несколько месяцев, каждый день которого отшибал память Габриэля. Он и сам не заметил, как появилась на его шее временная удавка, печать принадлежности. И того, что позабыл про Микаэля, которого искал. Змий завладел ситуацией. Более того, он не собирался останавливаться на достигнутом удовольствии. Змий собирался размножаться, а это значило, что он пригласит в гости одного из доверенных друзей граанов.
7
Вран — ты бездна, из которой выбраться не всякому под силу. Забудешь себя. Здесь для каждого есть ловушка. И каждый способен продать жизнь за пустяк. Вран! Он отрава, опухоль, пустившая метастазы во все миры. Вран — в твоей голове, если ты еще в этой повести, ибо нет ничего проще, чем завлечь путника и соблазнить.
Но не всякому дано лишить этого самого путника памяти и не всякому — остановить время.
А мы поступим именно так. Потому что вран — это история темных лордов хаоса. Не считая первичное зло — Змия.
Лорды появились не из пустоты. Нет! Лорды были и есть дети Змия, который так же, как и все светлые создания, двуполое.
Поэтому ограниченные родами русского языка, мы могли бы называть его "оно", "существо", бездушное, бессовестное, бессердечное. Но вранский куда более многолик. И родов в нем куда больше трех, а потому есть такое понятие, как изменяющаяся сущность энергии. Так, для одних лордов Змий был матерью, а для других — отцом. Причем, самые темные из лордов появились на свет путем самооплодотворения. Изврат? Ну, с человеческой моралью вообще беда. Лорды сызмальства питались мясом. Чьим? Не догадались? ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ. Они всегда считали и будут считать срединный мир местом для охоты. Но войти в него имеют возможность, лишь захватив какое-нибудь местное тело. Такова энергия врана.
Вран входит к вам маньяком, вран обманывает вас убитыми на войне. Вран — это всегда много мяса. И много боли. А там, где боль, там и милосердие. Все более редкое. Все более дорогое.
Не поняли... Грааны убивают сразу двух зайцев. Нажираются и охотятся на сати. А люди вроде как и не замечают.
Так вот, в это утро досточтимый лорд Нургл, один из глав Совета, встал очень поздно с больной головой и спустил ноги с постели в крайнем неудовольствии, так как должен был отправиться почти как четверть часа назад в дорогу, а сил хватило лишь на то, чтобы сидеть на месте и тереть долго виски, за которыми пульсировала гроза с раскатами грома.
Нургл слушал ветер уходящей зимы и принюхивался к дрожанию воздуха. Что-то изменилось. Давно. Сам вран стал иным. Маат наполнился силой. Потоки денег, потоки руды выросли, потоки света в отражениях сати, доставшихся простым дворянам, достигли пика. Вран рос, как на дрожжах, захватывая тьмой мир за миром. От чего?
Нургл втянул потоки ледяного воздуха, зажег глазами потухший камин и усмехнулся — каждый граан чувствует присутствие и не произносит ни слова вслух. Источник. Здесь — во вране. В ледяной пустоте горит, распространяет свет.
Демон тяжело встал, дошел до стола и налил себе в бокал черной крови убитой вечером кухарки. Она налила не ту настойку от перепития и вызвала приступ тяжелого недомогания. Пусть теперь послужит излечению. Затем посмотрел на завозившийся под одеялом комок и наполнил другой бокал чистой водой. Направился обратно, обошел богато устеленную кровать и сел тяжело, пытаясь заглушить в висках барабаны.
— Проснулся? — спросил спокойно. — Пить хочешь?
Одеяло откинулось в сторону. Блеклый свет упал на лицо, заспавшееся, немного помятое после холодной ночи. Рука потянулась к предложенному питью. Несколько глотков, и бокал уже стоит на столике, а юноша прячется под тепло покрывала:
— Почему так холодно? Камин погас?
— Я отключился, не контролировал, прости, — Нургл вновь поднялся и начал одеваться, чтобы хоть как-то двигаться и успеть на совет. — Скоро согреется. Не переживай!
— Во сколько ты придешь? — вопрос из разряда "сколько у меня свободы?". Короткий взгляд на темную кудрявую макушку. Нисколько, дружочек! Ты никуда не денешься! Ты это скоро поймешь. И изменишься окончательно.
— Когда закончу дела, — демон опять вдохнул воздух, задрожал от пропитанности источником, а потом взглянул на своего сати, что тоже решительно выбрался из кровати и теперь расхаживал по комнате в поисках раскиданной одежды. Высокий, стройный, он стоил Нурглу целого состояния.
Демон помнил, как ломал строптивого светлого. Как пробивал защиту в источник, как сопротивлялся глупышка и как потом стал послушным и ласковым. Вот и сейчас яд еще действует и парализует его от глупостей, но там, в глубине, скрывается бунтарь, ненавидящий и готовый вонзить в любую минуту нож в спину.
— Раф, принеси мне мундир, — прозвучало мягко, но с долей приказа. Сати сразу перестал одеваться и открыл шкаф, чтобы помочь граану. Сам застегнул пуговицы. Оправил брюки. Глаза ангела и демона встретились.
Нургл смотрел в глубину, где играл яркий свет. Этот свет заводил чрезвычайно, несмотря на боль. Но нужно было спешить.
— Веди себя хорошо, — пальцы обхватили подбородок и приподняли. Красив, зараза! Тонкие черты, длинная шея... Плечи покатые...
— Хорошо, я буду тебя ждать, — Рафаил постарался улыбнуться через силу, но тело его выдало страх о минувшей ночи, когда темный лорд заявился домой совершенно пьяный, завалил ангела на кровать и заставил удовлетворять тягучий, долго не остывающий гнев.
— Я надеюсь, — лорд поцеловал юношу в алые губы. Улыбнулся сладко. — И поешь.
Нургл вышел за дверь, минуту постоял, прислушиваясь к тишине в спальне, а затем широким шагом направился через черный, пустой зал к дверям. Всего их было десять. Достаточно загадать, и можно не опоздать на совет, а воспользоваться магией. Но как это всегда изнурительно с больной головой.
Демон решительно дернул ручку и нырнул в светящийся туннель, чтобы через секунду оказаться в перед круглым столом в совершенно другом здании. Барабаны в голове стучали невыносимо. Блеклый свет лился над столом, за которым собрались уже почти все грааны. Змий сидел с другой стороны от окна и щурился довольной сволочью на Нургла.
— Не выспался? — ледяной оскал.
— Спасибо за беспокойство. — демон плюхнулся на привычное место. Оглядел темное собрание. Сложил руки на столешницу, прямо на пентаграмму мира, выбитую перед каждым из граанов. Задержался опять на Змие. Вроде ничего в нем не появилось устрашающего, но темные лорды знают, что властитель врана получил нечто. И молчат.
— Дождемся Кхорна и Дана, — Змий расстегнул верхнюю пуговицу военного мундира, застучал пальцами, оглядывая присутствующих, отчего у Нургла сложилось впечатление, что дракон всех их в чем-то подозревает. Затем пришли означенные темные лорды. Разговоры протекали в привычном русле — отчеты, планы, деньги, руда, рабы, опять деньги.
Барабаны в голове Нургла затихали, уничтожаемые светом, полученным после ночи с Рафаилом. И, наконец, демон понял — беспокойство его не пустое. Змий выбирал. Темно-зеленые глаза останавливались то на одном, то на другом лорде, а теперь вперились в Нургла и ни на секунду не отпускали, жгли, словно что-то выпытывали. "Или это поиск проштрафившегося, или приглашение на гильотину", — подумал тогда демон и выдохнул, ибо взгляд Змия перешел на другого лорда. На Дагона, который явно тоже встал не с той ноги и ответил довольно жестко на притязания:
— Ваше величество не в настроении?
— Нет, в настроении, — снисходительная улыбка. — Любуюсь на своих сыновей.
— Фух, — рядом выдохнул юный граан Кронус, — я думал, что очередная разборка.
— Никакой разборки. — Змий стал еще масленее, что Нургла окончательно насторожило. Жди беды, коли твою силу прощупывают так откровенно. А вот Ланшор сидит вольготно. Этот сукин сын живет энергией разврата, торгует рабами и на заседания является в полуголом виде. Вон, рубашка расстегнута, засос на шее, широкие штаны не скрывают весомого достоинства, потому что лорд развалился в кресле. И Змий ему подмигивает с пониманием.
Нургл опустил взгляд на стол. По поверхности бежала магия каждого присутствующего. Самая темная — Змия. Змий еще не выбрал. Он внезапно прервал совещание и поднялся:
— Все, разговор закончен. Дела наши пошли в гору. Остается лишь сохранять динамику. И мы пойдем дальше. У нас есть, куда двигаться. А теперь все свободны. Я посмотрю сводки и отчеты у себя.
Нургл тяжело поднялся. Конечно, сейчас Змий остановит его в дверях. Сейчас, когда лорды уже на выходе. Сейчас...
— Нургл! — окрик от стола. — Подойди.
Демон развернулся на пятках и побрел обратно, хотя голова его, еле отошедшая от боли, застучала предчувствиями.
— Сядь, — приказал правитель врана, когда двери закрылись и они остались одни в черном круглом зале с прорезями для света и тремя окнами, выходящими на далекие горы.
Демон сел.
— Ты чувствуешь энергию источника!
— Да, мой господин.
— Ты знаешь, какую птицу я держу в клетке? — прищур злобных глаз.
Нургл молча кивнул.
— Значит, и другие тоже... — Змий задумчиво нарисовал перед собой знак открытия пространства и достал оттуда бутыль с вином и поджаренное мясо. — Перекусим. Послушай, ты помнишь ту сделку в начале зимы?
Нургл кивнул. Вот и настал час расплаты.
— Узнай, у кого находится сати Микаэль. Ему около одиннадцати. Ты можешь, а я тебе дам одного напитка, чтобы заставить твоего мальчика влюбиться.
— Мой господин уверен в предмете интереса?
— Несомненно, — уверенно подтвердил Змий, принимаясь за еду. — Важно, чтобы никто не узнал. Важно, чтобы быстро.
— Будет сделано. — Нургл поднялся, но правитель врана усадил демона обратно. Неприятности не закончились.
Змий опять вперился в лорда горящими глазами. Долго, пронизывающе...
— Рафаил рассказал тебе о моем ангеле.
Короткий кивок.
-Ты молчишь?
— Да, господин.
— Ты можешь лишиться всего или получить многое. В зависимости от того, какой дорожкой пойдешь. — заметил спокойно Змий. А Нургл промолчал.
Источник! Великий соблазн. Каждый из лордов будет рад получить сати Змия в свое распоряжение хоть на час. Чтобы напиться энергии и стать сильнее, мощнее, чтобы его магия росла и работала только на него самого.
— Можете быть уверены, мой господин, мои уста молчат.
Змий одобрительно кивнул, хотя до конца не верил — никому из своих отпрысков.
— Послушай, мальчик мой, — сказал он с некоторой фамильярностью, — Что за история там была у Дагона около десяти лет назад?
Нургл призадумался. Он слышал про скандал и бегство не от третьих лиц. Он знал, что у двух хозяев сбежали их сати. Тогда весь вран гудел, словно перевернутый улей.
