Тяжелый вздох последовал, как отражение новых вопросов. А понимание, что внутри поселился страх вообще прикосновений и общения — разве Кристиан сможет это понять.

— Я так чувствую, — взгляд на внимательного Фернандо, а затем — на Кристиана.

Король долго смотрел на Луиса, слушал его слова, интонации. Да, расплачиваться за его глупость приходится мальчику. Всегда — такое значимое слово для герцога, и использовал он его в совершенно однозначных ситуациях. Решив, что вздохов и хождений вокруг да около уже достаточно, Фернандо принялся спокойно снимать оставшуюся одежду.

А герцог смутился.

— Ты тоже будешь мыться? — поинтересовался с удивлением, отодвигаясь зачем-то к борту. Занервничал еще сильнее.

Кристиан усмехнулся.

— А зачем он, по-твоему, разделся? Значит, ты чувствуешь так сегодня. Хорошо, Луис. Вчера ты чувствовал по-другому?

— Я не знаю, — смущение нарастало. — Не спрашивайте меня ничего. Я, правда, не знаю. Потому и хочу один побыть.

— Очень хорошо придумал. — Легрэ пригубил вина и закинул ноги на маленькую скамеечку, стоявшую перед креслом. — Молодец, что тут еще скажешь. Это, Луис, называется не "не знаю", а "не особенно хочу". Иными словами, либо тебе сейчас все равно, что между нами тремя происходит, либо вообще никогда не было до этого дела. Ну, раз так, давай — будь один. Вероятно, это именно то, чего тебе больше всего хочется.

— Да, мне все равно, — Луис был холоден, как лед. — Я больше не испытываю к вам ничего. Разлюбил. Не желаю знать, — зрачки расширились настолько, что ушло голубое небо из глаз, а осталась лишь тьма.

— О-о, — понимающе протянул Кристиан. — Раз так, прекрасно. Выстави меня вон. Фернандо ты не можешь прогнать — он король, а меня можешь. Не хочешь крикнуть стражу?

Слушая безумный в своем идиотизме разговор, Фернандо закончил разоблачаться и опустился в бадью. Вода действительно была такая, как он любил — не очень горячая, но парящая, с травами, расслабляющими и успокаивающими, что сейчас было им на руку. Легрэ опять повело, Луис опять спрятался в свою раковину страха и непонимания. Королю очень хотелось отпустить, наконец, себя, и вбить в обе такие дурные головы мысль, что нельзя устраивать таких спектаклей. После последний фразы брата желание стало почти невыносимым. Монарху даже стало интересно — на сколько его хватит.

— Кристиан, — вода слегка расплескалась от резкого поворота в сторону барона. — Хватит. Иди сюда.

— Луис, — взгляд уже не мягкий, как некоторое время назад, а откровенно разоблачающий, предвкушающий, чуть равнодушный и жестокий. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто меня разлюбил? — кровь постепенно разогревалась, растекаясь алыми струйками вожделения по телу.

— Знаю, — отозвался юноша вяло. — Но тут я ничего поделать не могу. Значит так нужно, — через поднимавшийся дымок тонкое лицо с легкими тенями под глазами было прозрачным, точеным и совершенно не человеческим. — Накажешь меня?

Легрэ медлил и пока неторопливо пил вино.

— Конечно, милый, — светло улыбнулся король. — Тебе понравится. — И продолжил, не меняя тона: — Кристиан, я бы хотел знать, что за представление ты устроил. А также когда именно ты намереваешься присоединиться к нам?

Фернандо опять повернулся к брату и положил руку на бортик. К бицепцу прилипла веточка чабреца, как будто обрисовывая мышцу.

— Вином поделишься? — было очень интересно услышать ответ так забавно ведущего себя брата.

Легрэ поднялся, быстро стянул с себя всю одежду и, прихватив бутылку вина, пошел к бадье. Он присел на край, протянул выпивку королю.

— Представление не я устроил, — сказал он ровно. — Я всего лишь подыгрываю герцогу.

Наблюдая за любовниками, Луис начал заливаться краской. Крылья носа от частого дыхания затрепетали. Стыд вспыхнул участившимся сердцебиением.

— Нежный, — Фернандо довольным играющимся зверем отхлебнул вина. — А твое "как прикажете" как понимать?

— Ах, это? — Легрэ многозначительно улыбнулся. — Ну, приказали же. Вот я и сбегал за водой... быстренько.

— Приказали? А если я тебе еще что-нибудь... прикажу? — король, не глядя, сунул бутылку в руки мальчика и потянул Кристиана к себе за шею.

Луис взял бутылку и молча слушал разговор.

— Можно подумать, я хоть раз тебя ослушался, — весело пробурчал Легрэ и поцеловал Фернандо в губы — долго, нарочно красиво, специально дразня Луиса. Синие глаза иногда касались лица герцога вскользь — лукавым затуманенным взглядом.

— Ослушался... — пробормотал король сквозь поцелуй. — И даже чуть не убил... Залезай, — он подвинулся вплотную к мальчику, приобняв того. — Луис, — Фернандо отобрал у юноши бутылку и поднес к его губам, — выпей глоток.

Отрицательно помотав головой, герцог нахмурился.

— Не хочу, лучше не надо. — Слабое сопротивление закончилось, и герцог вынужден был глотнуть сладкого вина. Он не позволит себя напоить опять.

Кристиан влез в кадушку и опустился в приятную горячую воду. Когда он вытянул ноги, то его ступня коснулась бедра Луиса. Легрэ с улыбкой повел пальцами.

— Ты чертовски красив, когда говоришь "не надо", — сказал он, решив, что об убийстве короля они с Фернандо поговорят в другой раз, как-нибудь потом.

Герцог даже не нашелся, что ответить. И без того уже достаточно того, что он глотнул изрядную порцию вина на пустой желудок. В животе стало тепло. А под синим взглядом — неловко и трепетно.

— А уж когда просишь, становишься просто божественным, — король целовал в беззащитно открытую шею, старательно обходя темные следы.

— Фернандо, что ты делаешь? — Луис задрожал, когда бесстыдные губы пробежали по коже, не в состоянии отвести глаз от Кристиана, который улыбался. Слишком открыто, маняще... Стало опять не по себе. — Я не могу, — шепнул одними губами.

— "Не могу" тоже здорово звучит, — выдохнул Легрэ со страстью, рукой едва касаясь под водой плоти мальчика. — Мы тебя оба любим, Луис, и ты это знаешь... И кстати, — пальцы пробежались по головке как-то игриво, — насколько я помню, вы с Фернандо женаты.

Луис вспыхнул уже совсем откровенно.

— Мы не можем быть... женаты... по законам христианского мира, — отодвигаясь от ласки, он плотнее прижался к королю.

— К черту эти законы, — вспыхнул Легрэ. — Они нужны святошам и тупоголовым крестьянам. Для таких как ты, Луис, существует лишь один закон — это закон любви.

Король еще плотнее прижал юношу после его невольного движения. Теперь он ласкал мальчика не только губами, но и руками, прикасаясь иногда пальцами и к Кристиану, который также приблизился.

— Милый... Мы женаты... — слова перемежались поцелуями по разгоряченной коже. — По законам христианского мира... Тебе было нужно... Я придумал, как обойти церковников...

Страсть неслышным шагом будоражило все тело.

Губы Луиса полуоткрылись, собираясь произнести какие-то слова, но хлесткая волна возбуждения накрыла тело, член креп от старательных движений пальцев. И стон сорвался ярким цветком, умоляющим и бессознательным.

Легрэ коварно улыбнулся.

— Тебе нравится то, что сейчас происходит, Луис? Скажи. Нравится это? — Пальцы сомкнулись в кольцо на твердой плоти.

— Пожалуйста, — Луис склонился и спрятался лицом в плечо короля, — прекратите.

— Зачем прекращать то, чего ты сам хочешь, мой мальчик?

— Не хочу, не хочу, — губы шептали, но одновременно терлись плечо Фернандо.

— Луис, — Кристиан вздохнул и не поверил ни на минуту этим словам. Он склонился вперед, целуя грудь и плечи юноши, раззадоривая его еще больше.

Вместо оправданий, которыми сейчас полнилась голова герцога, он лишь позволил себя целовать. Даже страх, еще продолжавший кусать и напоминать, что его избранники бывают грубы и причиняют страдание, отступал, когда по коже бежала радуга выразительных поцелуев. Каждый раз Луис терялся, каждый раз его собственное тело предавало мысли.

— Даже если не хочешь, что изменится от этого? — коварный тихий голос Фернандо почти терялся в шепоте мальчика, в плеске воды, будоражимой движениями Кристиана и слабыми попытками юноши дернуться, избежать необходимого им. Король держал любимого крепко, позволяя Легрэ делать все, что он хочет. Сам же прижимал Луиса так, чтобы тот чувствовал телом возбужденную плоть мужчины.

Попытки отстраниться не удавались, а лишь распаляли короля. Луис ощущал, как возбуждение нарастает, как в него упирается его свидетельство, как настойчивы пальцы Кристиана, который скользил по члену. Как опаляет голос душу.

— Пустите, — застонал в голос, откидывая назад голову.

— Чудесно, — Фернандо ядовитым змеем слегка укусил мальчика за шею. — Еще, милый.

Герцог сжал губы, чтобы не перейти на мольбы, но и минуты не прошло, как он вновь дернулся к бегству от настойчивых и пошлых ласк.

Сопротивление или провокация? Неважно. Легрэ положил руку на затылок юноши и жарко поцеловал Луиса в губы. Когда он отстранился, то заглянул в глаза мальчика.

— Фернандо, ты не мог бы сесть на край так, чтобы герцогу было удобно ублажать тебя губами. У него такие губы, — пальцы скользнули по розовой мягкой коже. — Восхитительные.

Задохнувшись от поцелуя и последовавших слов, Луис попытался выбраться из бадьи.

— Неееет, — вскрикнул он. — Не надо, я не могу... Не надо...

— Тише, милый, — Фернандо продолжал держать вырывающегося и одновременно льнущего к нему мальчика. Божественно. Король чуть прикрыл глаза, гася все разгорающийся огонь. — Можешь и хочешь. — Голос скользил теплой лаской по коже. — Хочешь же. Закрой глаза. — Опять мягкий приказ, не дозволяющий ослушания.

Вскрик Луиса превратился в тихие мольбы, но он вынужден был закрыть глаза и подчиниться.

— Умоляю, умоляю тебя, — продолжал бормотать, а ресницы вздрагивали, бросая на светлую кожу тонкие тени.

— Умница, — в голосе короля не было самодовольства, только тихое, спокойное одобрение, хотя голос мальчика сводил с ума. — Медленно облизни губы.

Спрашивать зачем было глупо. Юноша давно чувствовал, как возбужден король, и как его пальцы крепко впиваются в предплечья. Луис облизнул губы — два нежных лепестка, манящих к себе.

— Милый, что ты сейчас на самом деле хочешь? — серьезный тихий вопрос вырвался, казалось, из самой глубины сердца Фернандо.

— Не знаю... Фернандо... — теплая вода нежила кожу, боль отступила совсем и растворилась в откровенных приставаниях.

— Знаешь, маленький. Ты все знаешь, тебе осталось лишь признаться себе, — голос короля растворялся в легком тумане, кружившем мальчика. "Вода, как я люблю" — это были не просто слова. Травы, расслабляющие разум и возбуждающие тело.

— Что? В чем? Зачем? — Луис задрожал от сильного желания. Предательское тело.

— Затем, родной мой, — сказал Легрэ, — что врать себе — дело последнее. Ты боишься боли?

Луис посмотрел на Кристиана, глаза расширились. Юноша сглотнул.

— Да, сейчас очень боюсь, — сознался он.

— Мы можем найти компромисс, — Кристиан нежно поцеловал Луиса и ни минуты не колеблясь, оседлал его бедра. Сильные руки легли на плечи герцога. — Можешь не осторожничать особенно, любовь моя.

Герцог опешил, от происходящего совершенно растерялся. На лице отразилось невероятное изумление.

— Ты... шутишь? Хочешь, чтобы я... Ты... уверен? — Луис часто заморгал.

Кристиан нежно заглянул в голубые глаза, и положил руки Луиса на свою талию.

— Дурачок, — прошептал он ласково. — Мой прекрасный ранимый мальчик... Это все равно бы произошло рано или поздно. И знаешь что? Я уверен как никогда... Не бойся. Смелее, ну же.

Заколебаться, взглянуть на Фернандо с изумительным детским непониманием, позволить себе толкнуться внутрь горячего тела и задрожать от страсти и внутреннего горячего ветра — жаркой пустыни, палящего солнца, движения барханов. Огненно. Герцог прикусил нижнюю губу.

Король ловил слова и отзвуки действий и блаженствовал. Он никак не ожидал от Кристиана такого, но в тот момент все действия Легрэ казались странными, безумными, но правильными. И монарх гладил мальчика нежностью своего дьявола, жег его вожделением. Смотрел черными ласковыми провалами в бездну в синь бушующего океана. Поцелуй мальчику, касание брату... Играйте, расплачивайтесь...

Кристиан откинул голову назад и судорожно вздохнул. Чувствовать Луиса внутри себя было непривычно прекрасно, и они словно бы выстраивали совершенно новые грани в отношениях, гораздо интереснее, чем все предыдущие. Легрэ стал медленно двигаться вверх-вниз, впуская Луиса все глубже в себя, позволяя мальчику прочувствовать и неторопливо обдумать каждое движение.

Невыносимым жаром обдавало кожу. Горячее, взывающее отвечать тело Легрэ требовало, чтобы герцог толкался внутрь и не боялся. Не думал, забывался от неосознанного желания, срывался на резкие движения и отдался неизведанному ощущению. Легрэ позволял бедрам приподниматься, входить глубоко, сжимал бедра... И герцог не пытался больше сопротивляться, окончательно забыв и о боли, и о своих сомнениях. Он раскраснелся, вцепился в Легрэ, удерживая и направляя, чувствуя, как взлетает на крыльях и срывается обратно в бездну.

— Милый, — Кристиан осторожно поцеловал Луиса в губы, прикусил слегка нижнюю, потом взглянул на Фернандо. — Иди ко мне, — сказал и прикрыл глаза от удовольствия. "Да, Луис, вот так... сильнее, мой мальчик. Любимый".

Юноша закрыл глаза, отвечая страстно и желая получить больше, теперь уже не в состоянии контролировать себя. Он никогда раньше ни с кем не спал так, он весь горел.

Губы короля дрогнули в странной полу-улыбке, отвечая на просьбу брата.

— Луис, правда, прекрасно? — он сильно прижал к себе мальчика, подхватил его под подбородок и заставил чуть запрокинуть голову. — А теперь сделаем поинтереснее. Хочешь? — дьявол игрался.

Обескураженный новыми ощущениями, Луис согласно кивнул.

— Хороший мальчик, — Фернандо чувствительно прикусил шею мальчика, прямо над черным ожерельем следов. Блеск агатов глаз остановился на Кристиане: — К тебе, значит, нежный? Вставай, — легко толкнул барона ладонью в грудь.

Кристиан подчинился, хотя и слез с колен мальчика неохотно.

— Что мне сделать для моего короля?

Луис чуть дернулся от того, что его лишили желанной разрядки, но обещание продолжения игры заставило кровь бурлить.

Это было великолепно, такой странной и необычной забавы у Фернандо еще не было.

— Что сделать... — руки мужчины жестко прошлись по бедрам юноши, впитав невольную дрожь юного тела. — Подай-ка сюда скамеечку. И помедленнее, нежный, — на лице короля опять появилась предвкушающая, чуть жестокая улыбка. Пальцы переместились на внутреннюю сторону бедер Луиса, чертя дразнящие узоры.

Тот отзывчиво прильнул к Фернандо, поддаваясь на ласку и наблюдая за Легрэ. Кровь бурлила и требовала...

Кристиан чуть улыбнулся Луису, повернулся к ним с Фернандо спиной и очень медленно дотянулся до небольшой скамейки, нарочно принимая такие позы, от которых встало бы даже у покойника.

— Ты садист, братик, — хихикнул он, выпрямившись и держа в руках скамеечку.