'Да, всё понятно! О времена! О нравы!' Зная, что впереди шансов уцелеть мало, все старались жить на всю катушку, не оборачиваясь назад и не загадывая дальше следующего вылета. Четкие разграничения существовали только по иерархии: спит с начальством: 'ППЖ', спит с кем-то из лётного состава: 'Своя', спит с младшим по званию: 'Б'. Вся градация! Примитивно, но... Такова жизнь. Бог с ним, не будем изображать праведника и импотента.

— Пойдём. — сказал я Килли.

— У меня морда зарёванная.

— Ничего.

Она подбежала в умывальнику и пару раз плеснула себе в лицо. Легла рядом и прошептала:

— Можно я всё сделаю сама? У меня так давно никого не было!

Я не ответил. Она повернула меня на спину, и села сверху.

— Только не надо ничего делать! Я сама!

Я чуть помог ей только тогда, когда она дошла до конца.

— Я смогла показать своё имя! — сказала она минут через десять после этого. Дыхание у неё было бурным, несмотря на то, что прошло много времени. Я провёл ей пальцем по спине.

— Ещё! — попросила она, изменившимся голосом. — Всё! Хватит! — и мгновенно уснула. А мне пора было вставать, где-то далеко послышался гул моторов. Когда я вернулся, Килли и 'Тигра' в комнате не было. Появилась только в 10, принесла глухаря и трех тетеревов. Мордашка смущённая, подошла ко мне, и смущенно потянула за пуговицу гимнастерки:

— Спасибо! Знаешь, как моё имя? Килликка — 'женщина'. Я сегодня ей стала. Впервые в жизни.

Через неделю, один из стрелков прибыл на вылет пьяным в стельку, и Килли ушла на вылет вместо него. Борт вернулся, потопив транспорт в 2000 тонн. В кабине стрелка на ремнях висело маленькое худенькое тело мертвой Килли, лучшего воздушного стрелка Северного Флота.

Состав группы по окончанию испытаний поменялся: Пе-8р, уничтожив восемь подводных лодок и шесть транспортов противника, ушли на завод на смену двигателей, и назад больше не вернутся. Они малоэффективны для такого рода деятельности. Их переоборудуют в стандартные бомбардировщики и передадут в линейный полк. Производство Пе-8 прекращено, завод переходит на выпуск Пе-12 двух модификаций. Пе-12, который проходил государственные испытания в Москве, прилетел к нам, в составе звена, с ним ещё две машины, уже серийные. Бомбардировщик и ракетоносец. В конце июля нами была отмечена активность немцев в районе Маточкина Шара. Там появились немецкие подлодки. По итогам испытаний ракетоносцы имеют сейчас смешанное вооружение на борту: от двух до 4 ракет, 20 глубинных и 16 обычных 250 кг бомб, около 9 тонн нагрузки. Целей для ракет мало. Лишь однажды ребята обнаружили на переходе крупный одиночный корабль и две подводные лодки, которые, прижимаясь к паковым льдам, шли к мысу Желания. Началась 'большая охота'. Вопрос был согласован со Сталиным. Он сказал: 'Пропустите его в лёд и там постарайтесь его остановить'. Наши борта четверо суток, сменяя друг друга, ждали, когда 'Адмирал Шеер' войдёт в лёд. У немцев был самолет-разведчик на борту. В районе мыса Желания лодки встали к припаю, немцы катапультировали самолёт и начали вести ледовую разведку. Наш 01-й успел потопить две лодки в районе Маточкина Шара, а 03-й ещё три у Карских ворот. Всего лодок было задействовано семь. 2 августа был перехвачен и уничтожен 'Кондор', который шёл к 'Шееру'. Наконец, 3 августа 'Адмирал' вошёл в Центрально-Карский массив. Стоит описать обычную для тех мест погоду: сплошная облачность высотой 200-300 метров до нижней кромки, толщина покрова больше трех километров. Под облачностью полярный день, берег окутывает туман. Пригодных аэродромов нет. Лёд слабый, сесть можно только дома. Лыжного шасси нет. Мы выкрутились только потому, что в составе экипажей были такие асы-полярники, как Водопьянов, Ляпидевский, Мазурук и Черевичный. Ну и за счет приводов и приборов, конечно!

Себя мы не обнаружили, так как были над облаками. Когда 'Шеер' прошёл 50 миль, 'ноль первый' ударил бомбами по лодкам у Желания, а затем пустил ракету по 'Шееру'. Довернул на него и по радиолокационному прицелу отбомбился 250 кг бомбами. Палубу и башни такие бомбы не пробьют, но осколками повредят всё, что только возможно на мачтах и надстройках. Водопьянову повезло: потом стало известно, что одна из бомб пробила решётку трубы и взорвалась в дизель-генераторном отсеке, вызвав пожар и уничтожив ГРЩ (главный распределительный щит). Ракета пробила четвёртое машинное отделение, и полностью вывело его из строя. Крейсер зажало во льдах, так как он вынужден был остановить машины из-за аварии на ГРЩ. После восстановления питания, продолжить движение не удалось: произошла подвижка льда и проход, обнаруженный 'Арадо', закрылся. Сам самолёт был уничтожен взрывами фугасок. Началась ледовая эпопея 'Шеера'. Через 4 дня, он вышел на связь с адмиралом Редером, сообщил, что атакован из-за облаков с невероятной точностью. Остался без хода, просит помощи. Из Альтен-фьорда к нему на помощь вышли 'Хиппер' и 'Лютцов' в сопровождении 6 эсминцев. Мы зафиксировали это, и следили за его переходом. Наш флот немцы ни во что не ставили, поэтому рванули на полном ходу напрямую к мысу Желания. 'Хиппер' сходу вошёл в ЦКМ, так как мы пропустили беспрепятственно 'Кондор', который дал ему данные по ледовой обстановке. А 'Лютцов' остался у мыса Желания. Когда до 'Шеера' оставалось 15 миль, Мазурук атаковал 'Хиппер' одной ракетой. Зашёл с другого борта и ударил второй, так как корабль не остановился и начал передачу кодом, затем Мазурук прошёл с кормы и высыпал 250-тикилограммовки. 'Хиппер' встал. Из перехваченных УКВ переговоров стало ясно, что ход он потерял, РЛС выведена из строя первым ударом, но немцы знают, что их атаковали ракетами и бомбами. Видимо, кто-то из сигнальщиков увидел полёт ракеты. Хотя, оба командира считают положение безнадёжным, но, предпринимают усилия по освобождению кораблей из ледового плена, путём подрыва льда зарядами. 'Лютцов' попытался дать ход, но 'Единичка', под командованием Водопьянова, атаковала его всеми 4 ракетами, а возвращавшийся Мазурук добавил ещё две. Тут зашевелились англичане и двинули свою эскадру в направлении мыса Желания. И Сталин дал команду топить всех. В 'Двойку' и 'Четвёрку' загрузили двухтонки с перегрузом, по восемь штук в каждую. После сброса первой же бомбы капитаны первого ранга Хартманн и Меендзен-Бокен, дали SOS и сообщили о капитуляции. А вице-адмирал Кюмметц назвал их трусами! Сам он сохранил восьмиузловой ход, и ещё час оставался на плаву, пока 'двойка' Ляпидевского двумя бомбами не поставила окончательную точку в его карьере.

К нам прибыл адмирал Кузнецов, который взял на себя командование операцией по пленению экипажей двух 'карманных линкоров', вызволению их изо льда и буксировки в Молотовск. По дороге, он решил лично поблагодарить и поздравить лётчиков отдельной группы с удачной операцией. А мы готовились к удару по Хаммерфесту. Разведотдел Карельского фронта, наконец, получил данные агентурной разведки о месте стоянки 'Тирпица'. Он стоит в гавани Хаммерфеста под скалой у аэродрома. На длинных тросах установлены маскировочные сети. Немцы пригнали три плавучих дока и собираются ввести линкор в них. Сведения достаточно достоверные. Человек, передавший их, давно работает с нашей разведкой. Но, доставка сообщения заняла много времени. Вокруг Хаммерфеста три крупных аэродрома немцев. Почти одновременно с Кузнецовым, прилетел вице-адмирал Головко, с которым в прошлый раз у нас не всё сложилось. В этот раз, он не вмешивался в работу, наоборот, помогал её проводить, и был всегда во взаимодействии. Поэтому, на вопрос Кузнецова о том, насколько хорошо помогает нам флот, я ответил положительно. Кузнецов задал вопрос, почему мы не объявляли о победах над подводными лодками?

— Не было необходимости, товарищ адмирал. Если бы мы объявили об этом, надводные корабли не вышли бы в рейд. Требовалось выманить их в море, так как искать их днём над Норвегией небезопасно. Особенно на новых машинах. Сейчас испытания завершены, есть успех, будем развивать его. Осталось найти стоянку 'Шарнхорста'. Но, он где-то южнее. А скалы в Норвегии крутые и дают многочисленные радиолокационные тени. Сегодня готовимся атаковать 'Тирпиц'.

У машин, действительно кипела работа. Всем машинам подвешивали двухтонные бомбы. Для этого у ракетоносцев снимали задний барабан. Две в люк, две под крылья. И две ракеты с осколочно-фугасной БЧ, чтобы подавить немецкие РЛС флак-дивизионов.

— Облачность не помешает?

— Нет, поможет. Если что, нырнём в неё.

Мы прошли в штаб группы, большую землянку с хорошим перекрытием, и там показали маршрут: из Оленьего до Кваненгена, там поворот на Хаммерфест.

— Зачем такой большой крюк?

— Тут по пути следования только один аэродром противника. По нему ударит 2 гвардейский. Нанесёт удар под облаками. Мы пройдём незамеченными. Дальше будем находиться вне зоны действия РЛС противника. Затем ложимся на курс, которым стоит 'Тирпиц', согласно данным разведки. Есть семь точек, где можно выполнить обсервацию, и точно привязать все к навигационной и радиолокационной картам. С этой стороны 'Тирпиц' скалами не прикрыт. У Альтен-фьорда снизимся до нижней кромки облаков, чтобы уменьшить рассеивание. Первой пойдёт 'двойка', следом 'единичка', если обнаружит радар, отстреляется по нему. Затем 'четверка' и 'тройка'. Вероятность того, что попадём по 'Тирпицу', и не одной бомбой, достаточно велика. На 'тройке' есть ОФБ-100 в носовом люке. Это 'подарок' аэродрому в Хаммерфесте. Он на горе, почти параллелен стоящему 'Тирпицу'. Плюс, если данные не верны, то с этой стороны будем хорошо просматривать всю гавань. Если облаков не будет, значит, снижаться не будем. И есть вероятность того, что этот сектор РЛС противника не просматривается, антенн кругового обзора у них нет. — доложил штурман группы Аккуратов.

В этот момент начали запускать моторы 'Ил-4' и истребители прикрытия. Начался 'рабочий день'. Несмотря на планы, оба, командующий и нарком, остались на аэродроме в ожидании результатов. Алакурти прошли без помех со стороны противника. Под облаками шёл жестокий бой между немцами и нашими. Все машины набрали 12000 метров, собрались в плотную коробочку. О чём и доложили условным сигналом.

— Теперь полтора часа ждать, товарищи адмиралы. Ещё один аэродром у немцев только в Серк-Йозене. Наши будут обходить его за сто двадцать километров.

Принесли обед, Головко что-то сказал адъютанту, тот принёс ему портфель. Оттуда он достал бутылку с золотисто-синей этикеткой 'Navy Rum'.

— Вот, Николай Герасимович, адмирал Фрейзер презентовал.

— Его ж матросам выдают!

— Он сказал, что его пьют все на Ройял Флиит.

— Ну, давай попробуем. Что он сказал по поводу трех линкоров?

— Спросил, почему его не дождались, а утопили 'Лютцов'.

— И что Вы ответили?

— Что рассмотреть повреждения возможности не было, поэтому опасались, что, как и 'Тирпиц', починится и уйдёт в последний момент.

— Да, нормально, и резонно. Что ещё говорил?

— Хватит ли у нас сил довести капитулировавших немцев до базы?

— У немцев ситуация безвыходная, выводить корабли из строя мы им запретили, под угрозой того, что оставим их зимовать на льду. 'Красин', 'Сталин' и 'Сибиряков' идут к мысу Желания вокруг Новой Земли. Так что, сил и средств хватит. Ну и 'особая группа' поможет проследить, чтобы немецкие лодки не прорезались.

— У немцев есть база на Новой Земле. Это явно! Где-то в Маточкином Шаре. Уже три лодки там уничтожили. Не просто так они туда бегают. — сказал я в ответ.

— Слышал, Арсений Григорьевич? Готовь десант и проверь там всё! Гитлер точно даст приказ потопить корабли, как только вылезут изо льдов.

Пришёл сигнал о повороте на Хаммерфест. И второй, что погода снизиться не позволяет. Большие разрывы в нижней облачности, перестраиваются в колонну. Над Хаммерфестом светило солнце, бомбили с высоты 11000 метров, за 8 минут до сброса первых бомб, 'единичка' выпустила ракеты по начавшим работать РЛС и высотомерам противника. 'Тройка' сделала зигзаг влево на 500 метров, запустила две ракеты по пятну в гавани, и пошла прямо на аэродром противника.

Шедший замыкающим в колонне, он наблюдал и за результатами работы троих товарищей.

— Вижу! Вижу 'Тирпиц'. Вижу накрытие! Второе! Есть третье! Работаем по стоянкам и капонирам!

После этого группа собралась на 13500 метров и пошла в сторону облачности. Спрятавшись за неё и убедившись, что пилоты взлетевших 'Мессеров' не могут набрать такую высоту, довернули на аэродром. Головко поднял полковой оркестр, который встречал возвращающуюся группу. Кузнецов позвонил Сталину, и, после разговора с ним, передал распоряжение Верховного: мне возвращаться в Москву, передав командование полковнику Ракову.

Сталин читал мой отчёт, а я сидел под пристальными взглядами Шапошникова, Василевского и Берия. Закончив чтение, Сталин отложил отчёт в сторону, взял ещё одну папку, вытащил оттуда бумагу и протянул мне.

— Читайте!

Это было письмо Черчилля, писавшего о недопустимости нарушения установленных зон ответственности, внесения хаоса в действие Royal Navy, о нарушении этики Объединённых Наций, и требование: передать технологии, с помощью которых нанесён такой ущерб кригсмарине. В противном случае, он будет настаивать на прекращении действия Ленд-лиза для СССР. Пробежав глазами, я вернул бумагу Сталину.

— Вы не дочитали до конца!

— Я прочёл всё. Он прекрасно понял, что его флот будет также разгромлен, как и гитлеровский, потому, что имеет такую же уязвимую структуру, и лишён авиационной поддержки в момент выполнения операций. Наличие трех легких авианосцев, с самолётами недостаточной высотности, его не спасёт.

— Ну и что прикажете делать?

— Лететь в Вашингтон. Необходимо показать, что он находится в зоне действия нашей авиации. Вы не могли бы сказать, в каком состоянии готовности находится проект 'РДС'.

— Через месяц пускаем первый реактор-накопитель. — ответил Берия.

— Тогда, стоит передать японцам, что их коды читаются американцами.

— То есть, товарищ Букреев, Вы хотите не замять вопрос, а обострить его? — спросил Сталин.

— Товарищ Сталин! На сию минуту, мы имеем самую боеспособную армию в мире, и совершенно слабую экономику. Но, она способна производить боевую технику в массовых количествах. Простую и эффективную. Кроме того, у нас есть несколько модернизированных заводов, производящих технику, которой ни у кого, пока, нет. Есть огромные проблемы с персоналом, который способен управлять этой техникой. В отчёте написано, что овладение этой техникой идёт с огромным трудом, массово производить её мы не можем. Просто не хватит персонала для её использования. Для подготовки персонала нам требуется время, довольно значительное. Почему мы всячески планировали операции так, чтобы не вступать в прямое столкновение с противником? Для того, чтобы не терять имеющийся персонал. Нам, ещё, требуется около полугода, для того, чтобы реально подготовить всего полк таких машин. Дальше пойдёт быстрее, но не очень. Общий уровень образования у нас очень низкий. В основном, 7 классов, закончившие 10 классов, после краткосрочных курсов, становятся командирами во всех войсках. А нам на должности техников, командиров огневых установок и стрелков-радистов требуются, как минимум, именно они, так как они знакомы с физикой, и могут себе представить, как работает эта техника. Но сейчас в стрелки набираются люди с минимальным образованием. Во-первых, большие потери, во-вторых, в основном, на всех машинах ВВС, турели имеют ручное управление, кроме Пе-12. Необходимо уравнять техников, командиров огневых установок и стрелков-радистов на Пе-12-ых с командным составом, чтобы привлечь сюда способных, образованных, хотя бы по минимуму. Требуется ускорить обучение техников и стрелков.