— Ну...
— Брат Игоря. Алексей. Помнишь его?
— Помню. Хороший мужик, один из немногих честных ментов.
— Им очень скоро заинтересуются наши друзья, которые сейчас тоже гадают над тем, куда подевался Алькор. Алексей должен выжить.
— Это интересно. Я согласна.
— Отлично. Тогда не мне тебе указывать, что и как делать. Меня ты тоже едва ли когда-нибудь увидишь.
— А мое...
— Твое снаряжение из эбонитовой комнаты моего дворца тебе доставят.
— Но...
— Включая то, что в тайнике за картиной.
— Хорошо.
— Прощай — сказал старик и не дожидаясь растворился в воздухе.
— Вот урод! — громко сказала Ния, но кроме эхо, во всем согласного с ней, ей никто не ответил.
Глава 4
Сариффенти.
Город был обречен. Низкие тучи то и дело вспыхивали и роняли вниз алое пламя. Люди тщетно ища спасения метались, но не находили его нигде. В подвалах было невозможно дышать от дыма и пепла, а дома рушились, словно карточные домики. Дышать становилось все труднее и труднее, несмотря на то, что девушка стояла на вершине холма. Отсюда было отлично видно, как пошатнулся и упал грудой мелкого щебня собор, как горели дома и лучше чем хотелось бы были слышны крики погибавших.
— Твой мир обречен, как и все живое в нем. Тебе я предлагаю шанс выжить. Подумай об этом! Я предлагаю тебе не только жизнь, но и долгую жизнь — голос старика был неоправданно спокоен, словно не перед ним сейчас гиб мир. Ее мир. — Те часы, что отстукивают минуты жизни в каждом человеке, для тебя будут остановлены, и ты сама сможешь выставлять свое время. Решай. Только быстрее...
Ния смотрела вниз на свой город и не узнавала его. Очертания размывались, и многое было уже не разглядеть из-за дыма.
— Но кто-то выживет! Не все живут ведь на поверхности... — робко сказала Ния, хотя в душе она чувствовала, что не выживет никто. Было в этом шторме что-то не так...
— Этот огненный шторм только эхо той агонии, что сотрясает твой мир. Взгляни на свой талисман, на кусочек горного хрусталя в нем...
— Почему он порозовел и светится?
— Потому что начали меняться законы, по которым живет этот мир. Законы, которым подчиняется как живое, так и неживое этого мира. И очень скоро жизнь здесь будет просто физически невозможна. Выбор за тобой. Я жду.
Ния осмотрелась вокруг. Куда бы она не глядела, всюду с неба сыпался огонь. Леса, чудесные священные леса, которые, по легенде, посадила сама богиня Лианир в дни Великого Рассвета, пылали, словно спички. С неба метнулась еще одна стрела и обратила в пепел маленький театр, где почти всю жизнь играла на сцене Ния...
Девушка закрыла глаза и, несмотря на гул, отчетливо услышала, как ее слеза ударилась о камень...
— Согласна.
Эти слова она скорее прошептала, чем сказала, но старику этого было достаточно...
* * *
Луч солнца вывел девушку из кошмара. Она опять видела вновь и вновь кошмары конца родного мира, и момент заключения самой страшной в ее жизни сделки. Рука стерла со лба капли холодного пота. Когда же эти кошмары отпустят ее?
Прошло вот уже почти две сотни лет по времени ее ныне мертвого мира, а кошмары до сих пор преследовали ее, не спеша отпускать из своих когтей.
Она теперь свободна. Нет, у нее даже не отобрали ни ее сил, ни вечной (хотя сомнительно) юности... Просто отпустили, как отпускают на пенсию. Об этом мог мечтать любой человек, но не Ния. Переживая в который раз кошмары конца родного мира, она знала, что вернись все назад — она сказала бы "нет", и осталась покоиться там, с костями близких ей людей.
Кисть выводила картину отточенными и доведенными до автоматизма за эти годы движениями. В ее арсенале были не только закупленные недавно, по прибытии в Москву краски, но и старые запасы самых разнообразных красителей, которыми пользуются художники в доброй дюжине миров.
Лишь через час девушка отошла от законченной картины, выполненной с едва ли не фотографическим качеством. И опять на картине были последние минуты жизни родного мира...
* * *
Монотонный скрип колес успел надоесть настолько, что хотелось выть. Атом медленно брел следом за одной из телег, что сейчас вереницей тянулись в сторону Сариффенти, маленького города-крепости на стыке четырех торговых путей. Именно там был решено дать бой армии нежити, в считанные месяцы поднявшейся из глубин болот. У меня были серьезные подозрения насчет того, что я могу и не пережить грядущий бой, но выбора не было. На помощь в борьбе с постыдным страхом я призывал весь свой скептицизм и цинизм, но даже это добро, на отсутствие которого я никогда не жаловался, не спасало. Так паршиво на душе мне еще никогда не было.
Антидепрессант, который мне дала Мара все так же болтался на поясе, но увидев что бывает в случае передозировки, использовать его даже в малых количествах мне не хотелось.
Сейчас меня даже больше чем грядущая опасность занимали клинки, полученные от старика, чье имя я так и не узнал. В который раз рука тянулась к ним и я, разглядывал их, пытаясь проникнуть в их тайну. От оружия того колдуна, криса, так по-моему называют мечи с волнистым лезвием, я избавился в тот же день, что и получил его. Это была всего лишь железка очень грубой работы... А вот кинжал... Да, это была уменьшенная копия меча, но он был достаточно непростым. Его зеленоватое лезвие наносило раны, которые очень плохо заживали. Торреви посоветовал не светиться этим кинжалом до тех пор пока не сможем выяснить у знающего человека на что еще этот ножичек способен. Собственно так я и делал, нося его на самом дне своего походного рюкзака, как я теперь гордо именовал свою сумку. Интересно, а знал ли тот китаец, что шил ее где-нибудь в московской подворотне, какая уготовлена судьба этой простой черной сумке, чему-то среднему между кейсом и портфелем? Конечно же, нет! Никто не в силах предсказать судьбу вещей, так как она иногда бывает намного запутанней любой человеческой жизни.
Но зачарованный кинжал был тоже вполне обычным, часто встречающимся предметом, в отличие от двух катан. Про их происхождение никто ничего не мог сказать, ровно, как и про происхождение символов, которые причудливо, словно ветви дерева извивались по всему лезвию этих чудесно сработанных клинков. Острие каждой их низ было тонким и ими было очень удобно подцеплять и выворачивать из суставов кости нежити. На рукоятях этих двух клинков обнаружилась защелка, позволяющая очень быстро соединить клинки в один. Весьма бесполезная функция, с моей точки зрения, хотя я, скорее всего, ошибаюсь, так как холодным оружием умею пользоваться очень и очень плохо.
Про бой двумя катанами одновременно, как, должно быть, и подразумевается, так как катан именно две, речи вообще не идет: одна из них мне просто мешается... Да и бой двумя клинками — одно из тех искусств, которому надо долго учиться, желательно у профессионала. Тут даже Торреви не мог мне ничем помочь, хотя его уроки мне не раз уже спасли жизнь.
Наверное, можно сказать, что я влюбился в эти клинки. Это было МОЕ оружие. Иногда создавалось впечатление, что они живут своей жизнью и то, что я могу держать это оружие в руке — исключительно прихоть самих клинков. Магия? Если да, то я решительно не понимаю что тут и как устроено. Проучившись на физика пять лет я могу похвастаться хорошимм знанием физики, и лютой ненавистью к шарлатанам. Большую часть представителей нетрадиционной медицины я с большим удовольствием перестрелял бы. Вот только происходящее тут решительно не укладывается в моей голове...
Мы покинули Осграви немного второпях, так как нежить успела покрыть слишком большое расстояние и очень неожиданно оказалась в непосредственной близи от нас. Ничего очень опасного, так как движется нежить все же достаточно медленно, но так или иначе это заставило нас поторопиться.
Сариффенти, несмотря на свой достаточно малый размер является центром торговли, так как расположен на пересечении сразу четырех основных торговых артерий Алерийских земель. Самые основные — это "Восходная тропа", пробитая сквозь непролазные чащи лесов к побережью, и "Северный путь", петляющий среди холмов и ведущий к поселениям на северо-востоке, возле Холодных Гор. Насколько я смог понять — рудники Холодных Гор это единственный поставщик всех видов металла как для Алерийских земель, так и для побережья. Хотя запасы руд имеются так же в недрах Южных Гор, отгораживающих Алерию от пустыни, основная добыча сосредоточена в Холодных, так как там отсутствует зубастая и клыкастая флора и фауна, которая легко может закусить незадачливым рудокопом. Да, в этом мире не только хищники отращивают зубы, но и растения встречаются такие, что очень быстро смогут перекусить человека своими хитиновыми зубами. К счастью, я пока с такими представителями не сталкивался, да и не горю желанием, скажу по секрету, так как мне и нежити хватает...
Но послушав рассказов местных, я лесу я стал и кустов опасаться.
Аррасская дорога, уходит на Юго-Запад, к внутренним морям и, собственно столице Алерийских земель, Аррассу. Эта дорога отличается тем, что проходит через самые красивые части Алерии, так как предназначалась она большей частью для приема послов Побережья. Думаю, про то, что это самая безопасная, ухоженная и оживленная дорога говорить не стоит. Последняя же дорога, а именно та, по которой мы сейчас двигались, это "Хлебный путь". Ведет эта дорога к землям, непосредственно граничащим с Побережьем и памятными мне болотами, а именно одному из основных поставщиков провизии для Алерийских земель.
Сариффенти, в переводе с древнего наречия значит "суматошный", "непостоянный". Это вполне отражает вид города.
Город, как и большинство городов этих мест, насколько мне удалось узнать, возведен на скалах таким образом, что единственный путь к его воротам — сравнительно узкое ущелье. Во всех остальных местах скалы либо изначально были отвесными, либо им помогли стать таковыми. Внутри город представляет собой множество мелких домиков, разбросанных без видимого порядка, причем каждый построен на свой лад, и огромное количество кривых улочек, в которых очень легко заблудиться.
Стены разделяют город на четыре части. "Черная" — самая большая. Это окраины города, где располагается беднота. Тут свой рынок, свои таверны или трактиры (разницы я не вижу, за аккуратность перевода тоже не ручаюсь. Я же физик, а не историк!) И тут больше всего воров. Хотя стража держит нарушителей закона в ежовых рукавицах, их меньше не становится. За ограбление тут наказание — клеймо в первый раз, и казнь во второй. За убийство — казнь с немедленным исполнением приговора. Разумеется, это не касается сложных дел, которые обычно решаются при помощи магов, которые подозреваемого сначала отварами трав напоят (или, скорее, накурят), а потом в памяти покопаются. Одним словом производительность у правоохранительных органов здесь, как правило, потрясающая ибо работают они не зная о том, что всякого рода психотропными веществами пичкать подозреваемых — это плохо, и вообще противоречит конвенции о правах человека (которой тут, разумеется, не знают)
"Серый город" размером меньше, чем Черный, так же имеет свой небольшой продовольственный рынок, и здесь живут, в основном, люди среднего достатка. Качество обслуживания в местных заведениях лучше, хотя и без шика. Да и сброду тут разного поменьше.
"Оружейный город" — одна большая ярмарка. Тут останавливаются купцы из самых разных частей как Алерии, так и Побережья, хотя торгуют далеко не только оружием. Именно сюда я, кстати, и думал заглянуть в ближайшее время.
Ну и, наконец, центральная часть города. Это самые чистые улицы, освещенные розоватым светом каких-то кристаллов вбирающих в себя за день солнечный свет и отдающих его равномерно в течение ночи. Тут и находиться крепость наместника. Мэром назвать его я не могу, так как он же и руководит обороной города, определяет пошлины и так далее. Одним словом — местный царь, хоть и подвластный императору. Титул наместника по наследству не передается, а, следовательно, и все проблемы связанные с наследованием отпадают.
Быть может, американец, привыкший к своим прямолинейным "стритам" и перпендикулярным им "авеню", над которыми потешаются почти все отечественные юмористы, кому не лень, и заблудился бы, но я мог с гордостью сказать, что по Москве ориентируюсь хорошо, а значит, никакие лабиринты улочек Саррифенти мне не страшны.
Когда мы только подъезжали к городу, меня поразило то, что большая часть ущелья была перекопана: в землю вкапывались какие-то бочки, а сверху ставились сбитые вместе колья. Интересно бы знать, что тут подготовили для незваных гостей из могил...
Всех охотников собрали на главной площади города, несмотря на мелкий холодный дождь. Наместник города (таки неуверен в точности перевода, самое близкое, что подходит) был крепкий мужчина в годах, с жутким шрамом на все лицо. Мягкая походка и чеканный шаг выдавали в нем не то бывшего солдата, не то бывшего охотника за удачей, наемных солдат, что бродят по всей Алерии и предлагают свои услуги в случае любого, пускай даже мелкого, конфликта. Последних, тут, насколько я понял, хватает и, случись надобность, можно легко сколотить как небольшую армию, так и бандитскую шайку. Одет наместник был в позолоченную броню, которая, если бы не несколько крупных вмятин и следов от клинка, выглядела бы как парадная, для боя не предназначенная.
— Господа охотники — громкий и звучный голос легко заставил всех замереть и внимать речи этого человека — Я знаю, что многие из вас провели не один год, истребляя нежить. Я так же знаю, что каждый из вас предпочитает работать в одиночку или маленькими, давно сработавшимися группами. Но скоро придется работать всем и вместе, иначе мы проиграем. Вы те немногие, что не поддаются страху, что сеет перед собой неживая армия! В моем распоряжении есть солдаты, которые с радостью умрут, защищая город и людей, но они ничто, так как научены сражаться с живым противником, на не с исчадиями Карамараса. Согласно императорскому указу, все вы поступаете на временную службу в действующую армию, под мое распоряжение и должны будете сегодня принести клятву верности Императорскому престолу. Однако, понимая, что не у всех есть желание обременять себя клятвами, я пойму, если кто-то уйдет, и не буду никого заставлять. В конце концов, среди вас есть и новички, для которых грядущий бой будет значить верную смерть. Ладно... Погода сегодня не радует, посему прошу всех по одному принести клятву подле памятника победителю, после чего вас запишут, а кому это требуется — получит снаряжение или пополнит его недостающим в оружейной.
— Клятва произносится в произвольной форме — шепнул мне Торреви — обычно клянутся самым дорогим, что у тебя есть, но это чисто формальность.
Охотники выстроились в очередь и по одному приносили клятву. И ни один из них не покинул площадь. Кто клялся памятью тех, кого помнил, реже честью, но чаще всего клялись жизнью, так как у многих охотников только жизнь и была единственным ценным в этой жизни.
При произнесении клятвы каждый добавлял к своему имени в виде фамилии название родного города или деревни. Вот тут мне пришлось задуматься. "Алькор Московский" может вызвать лишние вопросы, так как Москвы тут на картах явно нет, а "Алькор Болотный" (в честь, где я появился в этом мире) уж точно не звучит. (Идея соврать, будто я из Сейрэ-Ангх мне как-то в голову не пришла.)
