Глаза цвета черники

За одно лето я стал намного взрослее и сильнее. Спасибо Андрей, спасибо, папа.

5.

Отца я проморгал. Он все-таки сорвался. Сидение дома не пошло ему на пользу и, однажды, в конце зимы, придя с работы, я застал его под хмельком. Это было так ужастно, что я вначале даже глазам своим не поверил. Но факты были на лицо.

Я, прямо в верхней одежде, опустился на диван и закрыл лицо руками. Как же я устал. Моя борьба за выживание и так вытягивала все силы, а этот... даже не хочет мне хоть немного помочь. Он думает только о себе. Что же я еще должен сделать? Я правда не знал, к кому мне теперь бежать. Андрей точно откажет. Он не повторяет дважды. Просто пошлет нас обоих куда подальше. А я уже и не хочу, я привык к нему.

Папа присел рядом со мной.

— Не злись, Костенька. Я чуть-чуть только. Вовка пришел, ну мы и посидели немножко. Праздник ведь, отметили.

— Отметили. Тебе нельзя даже "немножко", пап, — произнес я, не глядя на него.

— Да почему? Все ж в порядке.

— Ты для чего столько недель лечился? Чтобы жить нормально! Жить со мной. Ты этого не хочешь? Я тебе не нужен? Тебе водка дороже. Вот иди и пей!

Я резко поднялся и ушел к себе. Вот же идиот! Как можно быть таким бесхребетным?

Конечно, он снова начал пить. Потихоньку, незаметно, прячась и уходя из дома. Он стал хитрым, как лисица. Домой к нам больше никто не приходил и в итоге, мне пришлось отлавливать его на улицах. Это было еще хуже. Начались сильные февральские морозы. А я после работы бродил и бродил по подворотням. Не помогали мои угрозы, уговоры, все повторялось по второму кругу. Про повторное лечение он уже и слышать не хотел.

Я находил его замерзающим у пивного киоска и на себе тащил домой. Он перешел на пиво и мог пить его целый день, без остановки. Он, конечно, пил бы водку, если бы мог. Но после лечения от крепкого алкоголя его стало рвать.

Я притаскивал его домой, раздевал, держал за руки, смотрел ему в глаза.

-Папа. Обещай мне больше этого не делать. Пожалуйста. Подумай обо мне, ведь ты у меня один.

-Ну, что ты Костечка? Все ж нормально. Завтра же пойду и устроюсь на работу. Я же вижу, как тебе тяжело. Не волнуйся.

Утром я уходил в школу и на работу, а к вечеру придя домой, видел, что папы нет. Тогда я отправлялся его искать.

И так каждый день.

Спустя каких-то три недели я был уже в отчаянии, практически забросил школу. Директор грозил мне исключением, обещал поставить на учет в милицию и вообще пророчил мою будущую жизнь в черных красках. У меня были серьезные проблемы.

Меня вызвали для серьезного разговора. Я молча кивал, стоя на коврике перед директором. Этот тридцатипятилетний ухоженный мужчина в строгом костюме ничего не знал обо мне. И знать не хотел. Но его беспокоило то, что я порчу показатель по средней успеваемости. Он даже как-то брезгливо поморщился, когда узнал, что я живу с пьющим отцом.

-Вы, Новиков, еще раз хорошо все обдумайте. Ваша жизнь решается именно сейчас, в стенах этой школы. Что там с вами будет дальше — покажет время. Может, армия сделает вас достойным членом общества? Но знания необходимы. Вам еще жить и жить, потом вы просто будете жалеть, что прогуливали уроки. Но будет уже поздно. Жаль вас... Константин. Мы приняли вас в нашу школу, нарушив некоторые правила, пошли вам навстречу, и вот что получили. Нехорошо...

Он рассматривал меня.

На мне была надета чистая и свежая школьная форма, отглаженные брюки, черная жилетка. Я всегда следил за собой. Откуда такое пренебрежение ко мне? Было больно все это выслушивать.

Я молчал, и не думал с ним спорить. Мог ли он знать мою жизнь? То, что я каждый день должен отсидеть по шесть уроков. Потом отработать в магазине, чтобы было на что жить. Потом полазать по подворотням, отыскать и привести домой папашу. А потом еще пойти, потрахаться.

Да у любого нормального человека давно бы съехала крыша. Не, знаю, как я еще держался.

Постоянный недосып и переутомление. У меня начал болеть живот, я уже не говорю, что там творилось с головой. Я даже не имел времени сесть и спокойно обдумать, как разорвать этот порочный круг.

С Андреем у меня тоже начались проблемы. Я психовал, нервничал. Он злился, что я отлыниваю от наших встреч.

Сказать честно, моя жизнь была настолько поганой, что я только у Андрея и отогревался. Через постель я получал нормальное человеческое тепло и общение. Я не хотел с ним ссориться.

В ноябре Илья отмечал день рожденье. Я отпросился на работе и вечером пришел к нему. Под ногами хрустел ледок и по спине скользил холод. Какая холодная зима! Немного отогревшись в подъезде его дома, я постучался.

Родители Ильи заблаговременно куда-то смылись. Кажется, в театр. Таких понимающих и культурных предков, как у него, я вообще больше ни разу не видел.

Я оказался в красивой, ярко освещенной и шумной комнате. Гремела музыка. Круг друзей собрался самый тесный. Димон со своей девушкой, Виталик, я знал его не очень хорошо. Пара каких-то совсем незнакомых ребят и Нелька. Они весело, шумно и много болтали, перебивая друг-друга. Я плохо соображал, о чем они говорят. Точнее, я вообще плохо соображал. Стыдно признаться, но я едва не заснул, сидя за праздничным столом на дне рождения лучшего друга. Меня даже тормошить перестали и махнули рукой. Тост я так и не сказал, а от запаха спиртного меня тошнило.

Ребята же активно налегали на выпивку. Пропасть между нами росла. Девчонки подсаживались на колени к парням.

В середине вечера Илья незаметно, жестом указал мне на дверь его комнаты.

— Послушай, что с тобой такое творится? — спросил он, когда мы отпозли в его берлогу. Илья потянулся к выключателю.

— Не включай свет, пожалуйста, — попросил я. — Глазам больно.

— Ты заболел?

— Нет, все нормально.

Я улыбнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не растянуться на Илюхиной кровати. Подушка казалась такой удобной. Вот бы прилечь минут на десять. Расслабиться. У Илюхи в доме так тепло... Мне бы это помогло.

— Ты, мазохист, хренов. Ты, блядь, слышишь меня? — прошипел Илья.

Я мгновенно вышел из транса.

— Костик, когда ты успел так измениться? Я все пытаюсь наладить с тобой контакт. Еще с тех самых пор, как ты вернулся из деревни. Тебе там, что, мозг пересадили?

— О чем это ты?

— Что-то ты скрываешь. Ни о чем не рассказываешь. Все время молчишь. Я только буду рад, если смогу чем-то тебе помочь. _Илья почесал затылок, _ Почему ты все всегда держишь в себе? Свои проблемы, неприятности и так далее.. Никогда ведь не поделишься. Мы же давно знаем друг-друга. Точнее я тебя знал раньше. Сейчас ты другим стал.

Меня прошиб холодный пот. Илья просто демон. Он всегда был невероятно прозорливым. А интуиция у него — любая женщина обзавидуется. Конечно, он никогда бы сам не догадался про Андрея, но он мог разговорить меня. Я бы сам себя выдал с потрохами, тем более в таком состоянии. Я испугался даже одной этой мысли и долго молчал.

— Ты из-за отца такой? — спросил, наконец, Илья.

— Ну да. Устал просто. Прости, что порчу тебе праздник.

Я улыбнулся. Жалкая, видимо, вышла улыбочка.

— Ну и дурак же ты! Костька. Эх, все-таки клевый ты чувак! Только глупый.

— Так кто я, дурак или клевый чувак? Определись, мне интересно.

Илья поднялся. Пружины в матрасе разжались и я закачался на них, как на волнах.

— Ложись поспи. Покрывалом накройся. Я дверь закрою, и ты шума не услышишь. Слышишь?

— Спасибо.

Мои глаза мгновенно закрылись. Нельке повезло. Если они поженятся с Ильей, то у нее будет самый лучший муж на свете.

Я прожил у Ильи четыре дня. Отпросился на работе, на школу просто забил, домой не звонил и вообще отключил телефон. Пусть все катится к чертям собачьим.

В выходные мы поехали с Ильей на его дачу. Илья уже почти год как водил машину. Он упросил своего отца и тот одолжил ему свою драгоценную ладу. Отец Ильи специализировался на ремонте этих красавиц, и отбоя от клиентов у него не было. Он даже подумывал открывать свой автосервис.

Мы приехали в это заснеженное царство в середине дня. Ярко светило солнышко. Дача у них была чудная, настоящий загородный домик. Камин, маленькая кухонька, две спальни на втором этаже. Холод там стоял жуткий.

Мы бросились протапливать дом. Еще два года назад отец Ильи провел на даче паровое отопление, так что там вполне можно было зимовать. Пол дня мы только согревались, дом основательно промерз. А вечером растопили еще и камин, и уселись перед ним, расстелив на полу теплый плед и расставив перед собой заиндевевшие жестянки с пивом.

-Только отцу не проболтайся насчет пива, — попросил Илья, откупоривая банку. -Если узнает, что мы тут пили, навсегда отберет и машину и ключи от дачи.

-Он до сих пор тебя в ежовых рукавицах держит?

-Ну да. Думает, что держит. Ох, Костик, тут недавно такое было, я чуть не свихнулся.

-Что? — заинтересовался я.

-Да Нелька, мать ее...Сказала мне, что залетела.

Я поперхнулся пивом.

-Ничего себе!

-Ага. Представь себе. Ебануться можно! Я просто выпал, что делать не знаю. А она потом начала ныть: "-Вот, типа, это еще не точно, я пока не знаю, но если что, то мы же вместе..." И все такое. Я ей говорю, иди купи, бляха, тест, не еби мне мозг понапрасну. А она в слезы, истерики. Ну, все, думаю, попал я по полной. Отец член нахрен оторвет мне. Я же на юрфак мечу, там учиться нужно, а тут такая засада.

Илья хлебнул пива.

-Ну, я вижу, что пронесло, — произнес я.

-Да, слава всем святым, угодникам и вообще... Ну ее. Школу заканчивает, а уж замуж невтерпеж.

-Расстались?

-Да нет пока. Предохраняемся.

Я засмеялся.

-Что ты, блядь, ржешь, дубина?, — улыбнулся он.

-Да ты бы себя послушал.

-А что, все верно. Как без девушки? Но с ней нахлебаешься. Да ну их... Ты-то как, Костик, тебе получше? Что-то ты какой-то весь сонный сидишь.

-М-мм.

Я покачал головой и закрыл глаза. Мне было очень хорошо. Я так расслабился, что казалось вот-вот стеку на пол лужицей растаявшего снега.

-Развезло что ли? Да ты ж еще ничего не выпил.

Илья потряс банку, которая стояла передо мной.

-Да нормально, просто давно не пил ничего спиртного, — я потянулся и улегся на спину.

-Ладно, ты полежи, я пойду еще закусь принесу. Бутербродов что ли нарезать? Будешь?

-Угу. — промычал я.

Когда Илья вернулся, я кажется, задремал. Или почти задремал. Мне что-то снилось. Приятное, теплое, бесформенное. Рядом как будто горел огонь, я лицом чувствовал его всполохи и жар. Меня укачивало, как в детстве, когда лежишь на надувном матрасе и качаешься на прохладной волне. А сверху припекает. Кто-то тронул меня за ногу. Не хочу вставать. Отстаньте.

-Эй, ты чего? Мы ж только начали вечер. Эй, Костик!

Меня кто-то звал. Знакомый голос.

-Ну, Андрей, еще пару минут....пожалуйста... — пробормотал я.

-Какой Андрей? — спросил Илья.

Я медленно поднялся с пледа, принял сидячее положение, и уставился в пол.

-Я спрашиваю, какой Андрей?

Я поднял на Илюху глаза.

-Что ты как ревнивая женушка заладил? Я просто оговорился, — с улыбкой сказал я.

Илья молча смотрел на меня. Я продолжал улыбаться.

-Ну, ладно. — Он уселся рядом. -Ты, Костик, вроде бы прежний, но я все равно тебя не узнаю. Странный. У тебя лицо стало другое. Знаешь, все, кто видят наши общие с тобой фотки, тычут в тебя пальцами и говорят какой ты красивый. Я никогда не обращал внимания, а ведь правда. Тебе в фотомодели нужно идти работать.

-Да брось ты, — отмахнулся я, и схватился за пиво.

Лишь бы он только не заметил, как трясутся мои руки. Я начал пить залпом.

— И вот сейчас, когда ты улыбался, я тебя рассмотрел. Извини, но у тебя улыбка, как бы это...

Я напряженно ждал, что же он скажет. Илюха мямлил и не мог подобрать слова. Я не стал его мучить.

— Пидорская у меня улыбка, — бросил, наконец, я.

Илюха даже вздрогнул.

-Я не это хотел сказать! Что ты несешь?

-Давай о чем-нибудь другом, Илюх. Хватит.

-Хорошо. Возьми еще банку. Извини, если тебе неприятно.

-Да все нормально.

На следующий день мы пошли кататься на коньках. Вначале часа три расчищали от жесткого, слежавшегося снега небольшой пруд. Потом надели коньки и вволю надурачились, падая, цепляясь друг за друга. Кататься-то толком никто из нас не умел.

Было пустынно. Бело, тихо и безветренно. Чисто, и ни одного человека вокруг. Это было удивительно после большого города. Когда начало вечереть, серые зимние тучи раздвинулись, и нам открылась чудная линия горизонта с алым закатом. Мы просто стояли, молча курили и смотрели в небо. Серые кустики то тут, то там, белые барханы, сухой высокий камыш на пруду и красное пылающее небо.

У меня почему-то захватило дух. Как будто грудь, наполненная свежим воздухом, дала всему моему существу свежих сил. Мне захотелось сделать шаг и идти вслед за тающим днем. Чтобы не отстать, и чтобы вся моя жизнь была такой же счастливой, как сегодняшний день.

Стало холодать, и мы вернулись в дом. Возвращались в город уже по темноте. Илюха завез меня домой.

* * *

Через два дня, возвращаясь вечером с работы, я встретил Андрея у подъезда. Было довольно темно, фонари, как всегда, не горели. Неподвижный, одинокий, в своем черном пальто, он был похож на маньяка. Да он и вел себя, как маньяк. Когда я приблизился, он схватил меня за воротник и впечатал в стену.

Я, конечно, ошалел.

Андрей впился в меня губами. На улице! Я оттолкнул его, вырвался и побежал в подъезд, он рванул следом. Он быстро догнал меня и скрутил руки за спиной. Все это тихо, без единого слова. Сколько не пытался, высвободится я не мог. Он заволок меня в лифт, потом в свою квартиру. Там он легонько дал мне под дых. Пока я приходил в себя, он уже успел раздеться и аккуратно повесить свое пальто в шкаф.

Я сидел у порога на полу, схватившись за живот, и смотрел, как с моих ботинок на идеально чистый пол стекает грязная талая водица.

-Вставай. — Скомандовал он.

-Отвали, урод.

-Ну-ка, повтори это еще раз.

-Зачем ты меня ударил? Что я тебе сделал?

-У тебя кто-то завелся? Признавайся.

-Что??

Я поднял глаза. Он меня ревнует?!

-Нет.

-Не ври.

Андрей поднял руку, я быстро встал на ноги.

-Не смей меня бить! Ты просто долбанутый кретин, идиот старый, псих, извраще....

Я снова получил под дых и упал на пол.

Андрей начал стаскивать с меня одежду. Я, извиваясь на скольком полу, вывернулся и врезал ему по лицу. Он успел увернуться, и мой удар пришелся по его нижней челюсти. Андрей быстро поднялся и, держась за лицо, ушел в ванную.

Я поднялся, и кое-как отдышавшись, пошел следом за ним.

-Зубы целы? — спросил я.

-Да, но след видно будет долго.

Не глядя на меня, он прошел на кухню. Я двинулся следом. Уселся и молча смотрел, как он варит себе кофе. Мы оба успели остыть за это время.

-Андрей, я тебе ни с кем не изменял. Я был на даче с другом детства. Что ты так психуешь? Я был на дне его рождения, ему исполнилось восемнадцать лет. Мне там стало плохо. Я просто устал.