Наследники предтеч 3: Основание

— Минутка, а разве ещё кто-то дежурит? — не поняла Юля.

— Мы, — усмехнулась сатанистка. — Моё племя взяло на себя обязанности бессменных дежурных. За время сплава люди привыкли соблюдать хотя бы элементарный закон. Но если только дать шанс — все наработки будут потеряны, и свободные скатятся на уровень бандитов: кто сильней, того и шмотки.

— Разве у вас мало собственных проблем, ещё и с чужими разбираться? — скептически поинтересовалась я.

— Много. Но кто, если не мы? — в голосе женщины проскользнула гордая обречённость. — Ни одиночки, ни семьи не смогут по настоящему противостоять преступности, если такая появится. На это способны только группы людей, только племена. Если мы сейчас запустим дисциплину, восстановить порядок будет намного труднее. Да, пока племена невелики, но всё равно только они представляют собой силу, способную что-то изменить или сохранить. А драконы... — название нового племени сатанистка произнесла с оттенком презрения и резко замолчала, оборвав сама себя.

— Драконы не захотели присоединиться к союзу племён, аргументируя тем, что их не интересует политика и много собственных проблем, — вместо неё продолжил лидер волгорцев. — Ваше же племя показало, что оно готово заботиться не только о себе. Поэтому союз племён... — мужчина усмехнулся. — Громкое, пафосное название, а по сути это только мы с сатанистами, приглашаем посвящённых присоединиться к нам.

— С какой целью? — деловито спросила Юля.

— С той же, что и у нас: обеспечить будущее всех свободных. Если конкретно, то способствовать тому, чтобы они и мы не вымерли и не скатились в хаос. В случае, если сатанисты вдруг окажутся вне пределов достигаемости — вершить правосудие, если рядом не будет нас — оказывать помощь больным и раненым.

— Получается игра в одни ворота, — недовольно констатировала я. — Причём не в наши.

— Не обязательно, — возразила сатанистка. — Например, волгорцы с готовностью предоставляют убежище и минимальную защиту от насекомых всем нуждающимся, но взамен те должны отработать.

— А если откажутся?

— Это их право и их проблемы, — с нехорошей усмешкой пожала плечами женщина. — Но тогда в следующий раз им не будет оказана помощь.

— Ещё ни один не отказался отработать, — добавил лидер волгорцев. — Наоборот, некоторые попросили защиты до тех пор, пока не будет найдено средство борьбы с насекомыми.

— А теперь оно найдено, — констатировала Юля. — И все рабочие руки уплывут в неизвестном направлении.

— Пусть так, — кивнул мужчина. — Но мы уже сделали своё дело: не дали погибнуть некоторым людям. Кроме этого, мы с сатанистами договорились о сотрудничестве и взаимопомощи, правда, пока только относительно преступности и больных.

— Нам надо обсудить это предложение с остальными посвящёнными, — предупредил Илья.

— Я понимаю, — склонил голову лидер. — Тем более, что многие вопросы ещё не выяснены до конца или вообще находятся на уровне идей. Мы с сатанистами договорились встретиться всеми племенами через три дня после заката. Как насчёт присоединиться к обсуждению? Если, разумеется, надумаете войти в союз.

— Хорошо, мы передадим ваши слова, — с готовностью согласился химик.

Несмотря на то, что на ночь мы устроились за пределами селения, там, куда не долетал насыщенный запах кабачёчков, я долго ворочалась. Сон не шёл: слишком сильное впечатление произвёл последний разговор.

Волгорцы правы. Когда мы остановились и разбрелись, свободных было всего двести сорок шесть человек, включая меня и Марка, но исключая детей. Минус три преступника и столько же погибших — по официальной статистике остаётся двести сорок, а на самом деле наверняка ещё меньше. Это не в племенах, а всего. Нас мало. Так мало, что на счету каждый разумный, и любая жизнь имеет большую ценность.

Казалось бы, смешно считать влиятельной группу в несколько человек, но, тем не менее, мы способны на гораздо большее, чем одиночка или пара. И, если одни посвящённые могут что-то изменить только у самих себя, то объединившись с волгорцами и сатанистами, мы станем реальной силой. Более того, наши небольшие племена — это единственный человеческий фактор, который может на что-то повлиять. А из-за этого невольно вспоминаются слова сатанистки: «кто, если не мы»?

Только сейчас я начала понимать, какая на самом деле на нас огромная ответственность. Любое наше действие или бездействие может повлиять на будущее. А ведь скатиться вниз гораздо легче, чем влезть на гору.

Когда-то хотелось свободы. Теперь она есть, но сейчас я встретилась с её обратной стороной. Ответственность. Как и во всём, в свободе больше одной стороны. Возможность делать то, что хочется, не оглядываясь на других — это путь вниз, в анархию. В результате победит примитивная, грубая сила, и да, обладающие ей будут свободны. Но не остальные. Есть и другой вариант, тот, который предложили волгорцы с сатанистами. Добровольно взять на себя ответственность, некие обязанности, думать, к чему может привести каждое решение. Этот путь сложен и тернист. Более того, он не обязательно приведет вверх, с большой вероятностью на нем можно попасть в тупик или провалиться в яму. Возможен и третий вариант — устраниться, отказаться от принятия решения, замкнуться на себе, как пока сделали драконы.

Может показаться странным, но я почти не сомневалась, за какой вариант проголосую, когда моё племя будет принимать решение. Свободная жизнь научила отвечать за саму себя, и сейчас, когда есть возможность попытаться повлиять на становление новой цивилизации или самоустраниться — без колебаний выберу первое.

Утром мы отправились в обратный путь. Я тихо гребла, наблюдала за водой со своей стороны плота, а где-то внутри всё ещё звучали ключевые слова: кто, если не мы?

21 – 23 ноября 1 года. Река — селение посвящённых

Когда мы проплывали остров, послуживший убежищем во время нападения дюжинонога, со стороны селения посвящённых раздался дикий рёв. Замерев, я прислушалась к крику, перешедшему в хрип. На мгновение возникло желание поспешить, чтобы помочь в случае необходимости, но почти сразу вверх взяла осторожность. Не ухудшим ли мы ситуацию, и не подвергнемся ли сами атаке неведомого врага? Судя по тому, как застыли Илья с Юлей, их занимали те же мысли. Рёв стих, и несколько минут мы ждали дальнейшего развития событий, которое не замедлило произойти. Теперь со стороны лагеря донёсся человеческий крик. Естественно, слов на таком расстоянии разобрать не удалось, но интонация, гневная, а не испуганная, успокоила. Поэтому мы, по общему согласию, слегка ускорили темп, чтобы быстрее достичь берега.

Дюжинонога на пристани не оказалось, зато там ждала Рысь, непонятно каким образом узнавшая о нашем возвращении. Дочь с обвиняющим визгом забралась на загривок и вцепилась мне в волосы, явно показывая, что слезет только вместе со скальпом. Кое-как её успокоив и оставив плот, мы поспешно поднялись к домам.

— Козёл! — ругался Сева. Судя по всему, именно его крик мы услышали, подплывая. — Уродливый тупой козёл!

— Ну не уродливый, а очень даже симпатичный, — не согласилась Вероника.

— Аморальный баран, страдающий психопатическими отклонениями! — не отставал от инженера зеленокожий.

— Вы вовремя, — кивнул нам Дет.

— Вот! — Сева агрессивно схватил меня за руку и потянул в сторону кустов. — Ты же биолог, иди полюбуйся!

Ловушка, над которой столько трудились мужчины, сработала. Причём сработала успешно, хотя и не так, как планировалось. Вместо тигра, охотящегося на Росса, мясной приманкой заинтересовался рыжий хохочущий олень. Разогнувшиеся ветви деревьев пропороли привязанными к ним кольями брюхо животному, и теперь он уже не кричал и не рвался.

— Объясни, что этот козёл... — последнее слово инженер произнёс с неподдельной злостью. — Что этот тупой козёл забыл в ловушке, и зачем ему кролик?! — Сева посмотрел так, будто это я виновата в том, что олень повел себя не как травоядное. — Не для него ловили!

В ответ я неопределённо пожала плечами.

— Может, у него сейчас повышенная потребность в белках? Или он вообще не травоядное, хотя, судя по зубам, как раз оно. Хотя, даже если и травоядное, всё равно может разнообразить рацион.

Инженер горестно махнул рукой.

— Ладно, все с тобой ясно. Давайте, что ли, шкуру снимать, чтоб хоть что-то хорошее с этого... — вновь разъярившись на мёртвого зверя, с шипением втянул воздух сквозь зубы Сева.

Пусть добыча оказалась не та, что была запланирована, но без внимания мы её не оставили. Сначала напились крови и прямо сырьём съели все самые вкусные части тела, как-то: печень, глаза, мозг и половые органы. Потом добрали свежим мясом. И остаток дня лениво занимались шкурой и ели оленя. Сырым, варёным, печёным, жареным... В местном климате оставлять добычу надолго — значит, с гарантией выбросить. Поэтому мы отложили почти все дела и объедались мясом, стараясь поглотить как можно больше до того, как оно испортится. Единственный перерыв в еде сделали, чтобы снова насторожить и зарядить ловушку куском оленины.

— Надеюсь, на сей раз заинтересуется тот, кто надо, а не первый же проходящий мимо, — сказал Сева, осторожно укладывая последний пук мха на плетёную из коры бечёвку, ведущую к сторожку.

Вечером мы лежали вокруг костра в благодушном полудремотном состоянии. То один, то другой посвящённый с неохотой тянулся к вкусно зажаренному мясу и лениво проглатывал ещё кусочек.

— Не думал, что когда-нибудь это скажу, — зевнув, погладил себя по животу Маркус, — но что вы думаете насчёт того, чтобы на пару дней перейти на растительный рацион?

Прожевав очередную порцию, я согласно кивнула.

— Поддерживаю. Тем более, что, согласно рыбо-глистовой теории, так мы уменьшим шанс получить непроходимость кишечника.

На мгновение воцарилась тишина, которую прервал ехидный смех зеленокожего:

— Сегодня ты первая.

Пожав плечами, я взяла слегка обуглившийся прутик с остатками шашлыка, и прикинув, влезет ли он (возможно, хотя и с трудом), перевела взгляд на огонь. Как-то странно, почти болезненно, отреагировали остальные на мои слова. Может, стоит извиниться? Немного подумав, так и поступила. Это действительно быстро разрядило обстановку и вернуло на лица друзей улыбки.

На следующее утро Росс с Севой, решившие проверить ловушку, пришли злые. К счастью, на сей раз добычи не оказалось — хотя ловушка сработала, но в неё никто не попался. А вот приманка исчезла без остатка. С трудом нам удалось уговорить охотников подождать хотя бы сутки, прежде чем снова настораживать и заряжать убийственное орудие — ведь если в неё кто-нибудь попадётся, его стоит съесть, а за вчерашний день мы и так перегрузились мясной пищей. Но опасения оказались напрасны: хотя приманка постоянно пропадала, да и ловушка срабатывала через раз, но она больше ни разу не принесла добычи.

Ещё в этот день Росс повторно собрал кровь на анализ, со смущением признавшись, что в прошлый раз не успел обработать все образцы до того, как они испортились.

После того, как Илья сообщил о предложении волгорцев с сатанистами, у нас в лагере возник раскол. Не оказалось никого (если не считать Детовских жён), придерживающегося нейтральной позиции: одни выступали резко против присоединения к союзу, другие, наоборот, настаивали на положительном ответе.

— Я вполне понимаю драконов! У нас и своих проблем по горло, зачем взваливать ещё и чужие? — аргументировал свою позицию зеленокожий. — Нет, нам совершенно некогда, да и незачем играть в благородство и великодушие. Тем более, что это не принесёт никакой выгоды.

— К тому же, сейчас, после того, как мы поделились рецептом репеллента, свободные уже не находятся в столь бедственном положении, — поддержал союзника Сева. — Так что тратить на кого попало те силы, которые мы можем вложить в собственное будущее, просто глупо!

— Кроме того, присоединившись, мы рискуем раскрыть и нынешние достижения, и те, которых ещё нет, — добавила Вероника. — А оно нам надо?

— Зато, вступив в союз, наше племя станет сильнее, — Маркус придерживался противоположной точки зрения. — Союзники наверняка поддержат нас, если кто-то попробует напасть.

— Ага, и мы тоже должны будем вмешиваться в чужой конфликт, просто чтобы «поддержать союзника», — саркастически заметил Игорь.

— С другой стороны, согласившись на предложение волгорцев с сатанистами, посвящённые докажут, что не замкнулись на себе, готовы к взаимодействию с окружающим миром и сотрудничеству. А главное — это расположит к нам как минимум два племени. На мой взгляд, согласие было бы верным политическим ходом, — ненавязчиво сказал Дет.

— Разве доброжелательные отношения стоят так много, чтобы тратить на них столько сил? — скептически подняла бровь Надя. — Мы не настолько слабы, чтобы требовалось пресмыкаться.

— К тому же, остальные должны и без этого быть нам благодарны, — резко добавил Росс. — Мы поддерживали их во время эпидемии, и если бы не это, неизвестно, что бы случилось. Бескорыстно поддерживали, между прочим!

— Вот тут ты не совсем прав, — возразил Дет. — Во время эпидемии посвящённые не проявили себя особо полезной группой.

— Неужели?! — возмущённо вскочил зеленокожий. — Тогда вообще смысл был вкалывать?!

— Ты не дослушал, — укоризненно покачал головой лидер. — Во время эпидемии посвящённые не проявили готовности к сотрудничеству, но вот оборот... человекозвери и зеленокожие — доказали, что у них много положительных черт. Ты и Пантера, но не наше племя, понимаешь?

— И на том спасибо, — подумав, кивнул Росс. — Да, скорее всего, ты прав.

— Вы мелко плаваете, — усмехнулась Лиля, — а надо мыслить глобально.

Оппоненты переглянулись.

— Согласна, — поддержала коллегу Света. — Если думать не только о непосредственной ближайшей выгоде, то вступление в союз открывает перед нами большие возможности. Присоединившись к союзу сейчас, мы, если он продолжит своё существование, станем в нём одним из первых и влиятельных племён. И если в первое время это принесёт нам больше убытков, чем дохода, то потом, через годы, мы сможем стать одной из правящих сил.

— И не стоит недооценивать важность взаимопомощи при нападениях или бедствиях. Ни одно из племён не сможет противостоять объединённой силе двух-трёх других. А когда у нас появятся серьёзные достижения, сразу же найдутся желающие их заполучить, — заметила Лиля. — Поэтому, если мы не хотим превратиться в милитаристское племя, в котором после пары открытий практически все силы направлены на то, чтобы сохранить их в тайне, а не продвигаться вперёд, то нам нужны союзники. Давайте посмотрим правде в глаза: хотя наука может многое дать, но учёные не способны существовать изолированно — только вкупе с остальной цивилизацией. Так что союз в наших интересах.