Широка страна моя родная (Точка перехода-2)

Мдя, о том, что в СССР слово 'компьютер' было не в ходу, но все слышали про ЭВМ, я помню. Поэтому и приходится пользоваться терминологией 1970-х.

— Вы, наверное, хотели сказать 'переносные блоки ЭВМ'?

Я расстегнул сумку с ноутбуком, включил его и развернул экраном к залу.

— Я хотел сказать именно 'переносные ЭВМ'. Вот такие устройства, которые работают в миллионы раз быстрее, чем те, что есть в здешних научных центрах. Им больше не нужны стопки перфокарт, рулоны перфоленты и бобины магнитной ленты. Вся информация хранится либо внутри электронно-вычислительной машины, либо на оптических дисках, записываемых и считываемых при помощи лазерного луча, — я ткнул на кнопочку открывания считывателя сидиромов и покрутил в руках забытый в нём компакт-диск.

Наташа откинула крышечку болтающейся у неё на шее цифровой 'мыльницы' и протянула мне флешку.

— Либо вот на таких электронных картах памяти, используемых также в фотоаппаратах вместо фотоплёнки. Вот на эту карту входит около трёхсот фотографий хорошего качества. Компьютер... ЭВМ подключается к цветному печатающему устройству, и не нужно никакой маеты с проявлением плёнок, фонарями, химикатами для фотобумаги. Ну а во внутренней памяти такого компьютера можно сохранить десятки тысяч томов книг, тысячи песен, десятки кинофильмов.

Я проделал несколько манипуляций с тачпадом, и по экрану ноутбука поскакали на конях Боярский с товарищами, распевая песню 'Порадуемся на своём веку', едва слышимую через крошечные динамики даже в притихшем зале. Скачущие на экране мушкетёры и еле слышная песня произвели эффект, куда больший, чем все прочие разговоры. И когда с места вскочил Злой, потрясая упаковкой презерватива, на него все смотрели, как на идиота.

— Я так и знал, что всё фальсифицировано! Вот здесь и здесь — разные шрифты. А тут указана дата 08.2003, хотя на Большой Земле сейчас только 2002 год. Я сохраню это как улику для обращения в суд!

— Антон Григорьевич, на подаренном вам презервативе указан срок годности. Вы лучше не храните его, а во избежание нежелательных последствий постарайтесь использовать по назначению до названного срока! — под хохот зала, не знавшего, что именно было вручено депутату, посоветовала Наташа.

— Смех смехом, — снова заговорил я, когда последние волны хохота умолкли, а красный, как рак, правдоискатель умчался в фойе. — Но первая проблема, что встанет при возобновлении связи, это проблема совместимости информации, сложность её переноса на привычные вам носители и использования в дальнейшем.

Магнитка, 36 год, 8 июля, пятница, 14:15

В продолжении разговора принять участие не удалось. Из-за кулисы вышел человек, негромко переговорил с предисполкома. Тот кивнул, и человек принялся шёпотом что-то рассказывать Деду и Васенко. Иван Андреевич подал нам с Наташей знак: сворачиваемся и уходим. А Юрий Владимирович, прервав очередного выступающего сообщил:

— Товарищи, прошу прощения, но наши гости вынуждены нас покинуть. Генерал Воздвиженский срочно хочет их видеть. Но мы пока продолжим без них: ситуация нам уже ясна, и я призываю вас высказывать свои предложения о том, что город может сделать для того, чтобы успешно и наиболее эффективно вписаться в близкие перемены.

И снова мы вшестером мчимся по залитому дождём асфальту в видавшей виды 'буханке'... Руководитель СГБ ждёт нас в расположении городского батальона самообороны.

Я был жутко удивлён, когда узнал, что такие мотострелковые батальоны, дислоцированные в каждом из городов, являются самыми крупными армейскими подразделениями. По одному на город, кроме Советска, где расквартированы два батальона. Существует ещё несколько специализированных частей: связисты, танкисты, артиллеристы, сапёры, железнодорожники, автомобилисты. Комплектование армии производится по смешанному принципу: рядовой состав — призывники, а специалисты и командиры отделений, экипажей, расчётов служат по контракту.

Особняком стоят военно-морские силы и авиаэскадрилья, моторесурс самолётов в которой берегут, как зеницу ока. Есть войска приписанные к Службе Госбезопасности — пограничная охрана и два Особых батальона охраны, Северный и Южный. Южный базируется в столице и охраняет особо важные объекты в Золотом, Советске, Рыбачьем, Уране и Химике, а также на прилегающих к ним территориях. Таких объектов, как, например, ГЭС и химические заводы. Штаб Северного располагается в Верхоречье, а зона ответственности батальона — вся остальная территория. Правда, в обоих батальонах реально подготовленных бойцов — лишь по одной роте. Все прочие — обычная вохра, хоть состав батальонов и укомплектован исключительно сверхсрочниками. Ещё один батальон имеется у МВД. Его три роты охраняют три зоны с заключёнными — в Химике, Уране и Привольном.

Воздвиженский ждал нас в штабе, в кабинете командира батальона майора Кирикарова, невысокого плотно сбитого мужчины с практически лысой головой и умным проницательным взглядом.

— Хотел бы сообщить вам последние новости, поступившие из Советска. Телефонная связь со столицей заблокирована после того, как в Советске стали распространяться новости о нас. С одной стороны, это даже хорошо, поскольку прекратилась утечка информация о наших шагах. Правда, с отключением связи они поздно спохватились, поскольку, как вы знаете, моё выступление и интервью Колесова уже транслируется по радиосетям всех городов, за исключением столицы. Но и в столице информационная блокада неполная, поскольку они не могут заблокировать всю междугородную связь. Советск уже гудит. Мои люди передают, что оба батальона самообороны подняты по тревоге и патрулируют столицу, чтобы не допустить стихийных протестов.

Все мои попытки связаться с заговорщиками сегодня ночью и утром результатов не дали. Надежда на возможность переговоров с командующим флотом ещё не потеряна, но ситуация в Рыбачьем непростая. Моряки, до которых довели суть произошедшего, прекрасно осознают, что он отдавал преступные приказы, но из-за верности морскому братству за ним готовы идти некоторые экипажи. К счастью, только из числа тех кораблей, что базируются в Рыбачьем. В Целинниках, Химике и Посту чекисты сумели перетянуть экипажи кораблей на нашу сторону.

Как мне предали по радио, заговорщики в панике, поскольку час от часу доверия к ним становится всё меньше и меньше. Они не могут официально опровергнуть нашу информацию, поскольку эта их ложь 'ловленная', легко проверяемая. Постановления о моей отставке не существует, поскольку я 'погиб'. Но раз я жив и не отправлен в отставку, я имею право отдавать приказы. Принять постановление об отставке сейчас — значит признаться в своей лжи и нашей правоте. А это вызовет такой ураган недовольства, который просто рассеет их по ветру. Поэтому они выбрали самый простой вариант: молчать, несмотря ни на что.

Но вызвал я вас не для того, чтобы рассказать, как плохи дела у заговорщиков. Ещё хуже они у нас. Не скажу, кто именно, но мне сообщили, что эта четвёрка — председатель Верховного Совета, глава правительства, начальник столичного Управления СГБ и министр внутренних дел приняли решение уничтожить аппаратуру Перехода.

— Да они сума сошли! — выкрикнул Васенко.

— Тем не менее, Григорий Никитич! Решено направить в Лабораторию ? 1 группу сапёров, которая должна заминировать все помещения и оборудование и взорвать их. Мне, правда, удалось через... Это не важно! Удалось связаться с командиром роты охраны и передать ему приказ не допускать никого на территорию Лабораторию без твоего или моего личного присутствия. Он запросил письменный приказ и гарантии того, что приказ отдал именно я. Гарантии я дал прямо во время разговора, напомнив пару эпизодов, о которых никто, кроме нас двоих, знать не может, а сегодня к вечеру ему доставят и письменный приказ. Но роту на усиленный режим охраны он уже перевёл.

— Ну, слава богу! — выдохнул начальник Лаборатории.

— Не торопись. В столице тоже сидят не дураки, а те, кого я учил! Планом предусмотрено, что если сапёрам не удастся беспрепятственно войти на объект, то взять его штурмом после артиллерийского удара. Если и это не поможет, то разнести сооружения артиллерийским огнём. Для чего планируется применить две установки 'Град' и шесть гаубиц Д-30, а для попытки штурма использовать по роте батальонов самообороны Советска при поддержке бронетранспортёров.

— Идиоты! Только пацанов положат! Там же минные поля на подходах! Хорошо, если половина мин от старости не сработает. Но остальные-то посекут их за милую душу! Сколько зверья на тех минах уже подорвалось!

— Вот и мне не хочется, чтобы мальчишки гибли из-за бараньего упрямства четверых моральных уродов! Но как их остановить, я просто не могу придумать.

— Максим Георгиевич, есть какая-нибудь возможность не подпустить артиллерию на расстояние выстрела? Ну, заблокировать её где-нибудь...

— Это ты у Васенко спрашивай. Он те места, как свои пять пальцев знает!

Начальник Лаборатории развернулся ко мне.

— Сложно. Очень сложно. Объект находится всего в тридцати пяти километрах от города. Какова дальность выстрела из гаубицы и 'Града'?

— Максимальная — 15 и 20 километров соответственно.

— То есть на полдороге от Советска. Будем считать, что с максимальной дальности они стрелять не будут, чтобы уменьшить разброс, а постараются подъехать поближе. Есть там пара узких мест...

— Им даже с нескольких километров понадобится корректировщик: там местность холмистая, и стрелять придётся с закрытых позиций, — подал голос комбат.

— То есть надо будет перехватить корректировщиков! — ухватился за мысль Воздвиженский. — Засада, минирование дороги, а на конечном этапе — корректировщики. Уже во что-то складывается! Где бы только людей для этого взять? Призывников туда не пошлёшь: сами убьются и дело завалят.

— Найдём людей! — заверил Кирикаров. — Немного, не больше десятка. Но с ними разговаривать придётся! Впрочем, я беру это на себя. Остаётся решить, как этих людей доставить в нужное место...

Генерал поморщился, и по нему было видно, что от сердца отрывает.

— А это я беру уже на себя.

Дорога Советск — Лаборатория ? 1, 36 год, 9 июля, суббота, 13:50

Надо меньше пить! Меньше пить надо! Пить надо меньше!

Хотя, если откровенно, не в питие дело, а в гиподинамии. Привык, панимаишь, то за рулём, то самолётом, то на кораблях! Вот и приходится теперь всякую ритмичную чушь про себя повторять во время бега по пересечённой местности.

Генерал, когда говорил о том, что решит вопрос, как доставить группу в окрестности Точки Перехода, не соврал. 'Каталину', что прилетала на Тонкий, всё-таки высылали на поиск наших судов в океане. С приближением тайфуна она села на аэродроме Угледара. С командиром экипажа у Воздвиженского уже была договорённость о переброске руководителя СГБ в Золотое, где завтра к вечеру должны были собраться руководители городов Загорья, как называли здесь западную часть континента. Теперь всё приходилось переигрывать.

Не подвёл и Кирикаров, 'засадным полком' которого оказались ветераны Афганской войны. Как оказалось, Павел Стиллианович юным 'летёхой' успел повоевать 'за речкой', а после ранения его забросили сюда, в Новый Мир. И ни он, ни бойцы, также оказавшиеся теперь не 'за речкой', а 'за Стеной', до моего появления здесь не знали, чем закончилась та война. Но боевое братство сохранили. И на зов побратима откликнулись все двенадцать, живших в Магнитке. Серьёзные сорокалетние мужики, каждый из которых и дерево успел посадить, и дом построить, и сына воспитать.

Слушали майора молча, лишь время от времени поглядывая на нас с Наташей и Воздвиженского. Вопрос был один:

— Ты-то, Стиллианыч, идёшь?

— Иду! — отрезал Кирикаров, который до того и не помышлял об участии в операции.

— Тогда нет вопросов.

— Зато есть ограничения, — вступил в разговор генерал. — Гидросамолёт может взять не больше 12 человек. Минус два человека — я и мой начальник охраны: мы летим дальше. Васенко идёт с вами, и это не обсуждается. Двое оставшихся моих охранников — тоже. Их задача, кроме помощи вам, охранять Григория Никитича. Плюс майор Кирикаров. Обязательно нужны подрывники, снайперы и артиллерийский корректировщик.

Мужики переглянулись, и один из них, массивный, с жёстким выражением изуродованного шрамами лица, ответил.

— Нет среди нас артиллеристов. Водители есть, танкисты, механики по обслуживанию вертолётов, а артиллеристов нет. Четверо из десантуры, ДШБ. Но Фрол недавно операцию перенёс, он отпадает. Отпадает я сказал! — рыкнул он на товарища, пытавшегося возразить. — Двоих из мотопехов можно было бы взять, но у тебя, Ара, жена опять рожать собирается, ты тоже не идёшь. То есть от нас — четверо, если не считать Джавдета.

— Кого? — удивился Воздвиженский.

— Меня! — ткнул себя пальцем в грудь майор. — Кстати, могу артиллериста подсказать. Капитан Ахметов у Носиевича во время срочной служил в артполку. Командиром гаубичного расчёта. Если согласится — получится девять человек.

— Десять. Я десятый. И за стрелка сойду, и с минно-подрывным делом знаком.

— А я? — встрепенулась следом за мной Наташа.

— Не в этот раз, любимая!

Она на меня, разумеется, обиделась. Но, оставшись наедине, я объяснил, почему она остаётся.

— Просто подумай о ребёнке.

— О каком ребёнке? Ещё неизвестно, когда он у нас будет и будет ли вообще!

— У тебя когда должны были начаться месячные?

— А причём тут это? — фыркнула благоверная.

— Так когда?

— Десять дней назад...

— И ты мне будешь что-то рассказывать? Всё, солнышко, закончились твои стрельбы и беготня по буеракам без крайней необходимости! Теперь нам тебя и нашего будущего ребёнка нужно беречь, холить и лелеять.

— Главное — себя сбереги! — уткнулась Наташа носом куда-то мне за ухо.

На её бронежилет я посягать не стал, а вот автомат, АПБ и рацию изъял. Как и у Деда. Полтора десятка ВОГ-25 к трём автоматам, конечно, погоды не сделают, но с ними лучше, чем без них.

Перелёт на 'Каталине' я, пожалуй, всю жизнь вспоминать буду. Просто не забывайте, что ещё сутки назад Магнитку зацепил краешек тайфуна. Пусть он сейчас и уходил куда-то на северо-восток, но дождь и ветер никто так и не выключил. Ну да, когда подошли к Старым горам и вырвались из дождей, стало намного легче. Но посадка на узкое, изрядно потрёпанное шоссе с глубокими кюветами, в наступающих сумерках при наличии бокового ветерка так бодрит!

Посадка, молниеносная выгрузка. Развернуть самолёт на месте и помахать ему рукой, когда он описывает над нами круг перед тем, как уйти в сторону Золотого. Теперь рюкзаки на спину и прочь от дороги. А потом разбегаемся: Васенко с двумя охранниками в сторону Точки Перехода, до которой им всего километров пять, а мы — к Советску. Надо меньше пить! Меньше пить надо! Пить надо меньше!

Ахметов, подсвечивая фонариком, на бегу сверяется с картой.

— Стоп!

— Что случилось, Татарин?

Это — не обидное прозвище, это позывной. Есть у нас в группе Джавдет, он же майор Кирикаров и наш командир. Есть Сармат — тот самый десантник с угрюмым лицом, 'подрихтованным' шрамами. Его друг Якут, такой же мускулистый и рослый. Я представился кличкой своего дедушки, данной ему на зоне в 1944 году — Колун. Мотопеха, взятого в качестве снайпера, знают как Рыжего. Может, и был он когда-то рыжим, но теперь, скорее, Лысый. Ещё один бывший десантник — Помор. И действительно похож: под метр девяносто, светловолосый и голубоглазый, с картинным лицом жителя русского Севера.