| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Чудненько. Я все так же сильно люблю Макса, мне больно и тоскливо думать, что муж умер, и жутко его не хватает, и при всем при этом меня тянет к Дирегету.
Однако если попробовать отделить собственные чувства от Эйриных, то ледяной король мне симпатичен, хотя сильно настораживают его слишком уж разные личины: бесстрастного правителя и темпераментного жениха. Симпатичен ровно настолько, насколько может быть симпатичен женщине чрезвычайно красивый мужчина.
Вот и получается, что я с удовольствием полюбовалась бы на ледяного короля издалека, как на произведение искусства, на крайний случай дружески пообщалась. Эмоции же моего нынешнего тела норовили перевести это общение туда, куда я не хотела — в постель.
Выход из этой двусмысленной ситуации есть — расторжение помолвки.
Но я не знаю законов дэйнеммов. Это поправимо — через три дня ко мне должны прислать учителей. У них и узнаем. А еще выясним, что там с соятами и хионами, потому что наш с Ушастиком мозговой штурм памяти Эйры ничего не дал, кроме одного — соят не может просто так появиться посреди города.
Что ж, придется Малышке прятаться, пока мы все не узнаем. С едой у нас проблем нет — Ушастика кормят на убой. С послушанием у пушистой кнопки тоже полный порядок.
Кстати, об Ушастике.
Наше решение не показывать окружающим, что мой соят прекрасно говорит и все отлично понимает, оказалось верным.
Волчок не зря указал на Пэлму как на возможную злодейку, вынудившую Эйру сбежать.
Оказывается, на приеме, пока мы с Дирегетом торжественно спускались с балкона, Верховная наставница башни Метелей шепотом переговаривалась со своей волчицей. Стояли они далеко, но для огромных ушей моего соята это было не проблемой. Демоница в довольно едкой форме заметила, что разумность моего помощника под большим вопросом, но этого и стоило ожидать, ведь способность к связной речи и мышлению обретают сояты либо сильных хион, либо женщин взрослых, зрелых, а не глупых девиц. Отнести меня ни к первому, ни ко второму Пэлма и ее псина, естественно, не могли.
Зато их разговор, пересказанный Ушастиком, добавил пару штрихов к портрету Эйры. Со слов соята, хиона и волчица сошлись на незрелости принцессы, потому как уровень силы на глаз не определишь, и это подтверждало мою догадку о неуравновешенно-затюканном подростке.
Значит, будем соответствовать.
Ушастик обещал помочь. Мы с ним разработали целую систему знаков — все-таки звериное чутье соята отлично помогало ему улавливать изменения в настроении окружающих.
Главное — не запутаться.
Я опустила трубу, прикрыла глаза.
Итак: левое ухо вниз — 'нет', правое — 'да'. Оба уха вниз — 'осторожно'. Морда вверх — 'спокойней'. Морда вниз — 'громче, истеричней'. Все правильно.
Теперь то, что предложил Ушастик. С моей точки зрения — лишнее, но в нашем случае и такое может пригодиться.
Выставил правую лапу вперед — 'иди'. Левую — 'стой'. Перебирает передними лапами — 'беги'. Задрал один из трех хвостов...
Я усмехнулась, вспомнив, как волчок торжественно задирал средний хвост, пока остальные висели плетью.
Один из трех хвостов — 'замри'. Рычит — тут вполне стандартно для собак — 'опасность'.
Вроде бы все.
Я поднесла трубу к глазам: снежинки плясали, вертелись, танцевали за куполом.
Неожиданно из метели вынырнула чешуйчатая, пылающая огнем плоская морда. Промелькнули узкие синие с рыжиной глаза, две пары рогов, сверкающие алым перепончатые крылья в облачке пара и круговерти осколков.
Я завороженно следила за тем, как огненный монстр, пробив купол, пулей несется к большому дому с необычным, напоминающим огромную полусферу фасадом.
Секунда — и серафин, проплавив крышу, исчез в облаке пара. Обратно монстр вынырнул прямо через прожженную в стене дыру, сжимая передними лапами небольшой, с кулак, мерцающий огнем шар.
Я в недоумении посмотрела на ношу серафина...
В огненной сфере было маленькое зеленое растение! Крохотный росток дернулся в сторону.
Я попыталась проследить за ним, но вид заслонили сверкающие слюдой крылья и игольчатая чешуя дракона. Убрала трубу.
Вашу ж бабушку!
Пять дэйнеммов в драконьем облике нападали на огненного монстра. Они обжигались об его пламенную чешую, но когти и зубы доставали противника, оставляя кровавые полосы, которые тут же высыхали. Серафин только уворачивался, закрывая лапами шар с растением. Монстр старался отлететь к пробитой в куполе дыре.
Почему он не защищается?
Ответ я не узнала — к драконам прилетела помощь. Три дэйнемма в зверином облике разом направили на серафина целую реку льда. Монстру удалось уйти от замораживающего все живое потока, созданного драконами, но он попал в лапы к товарищам хионари.
Не веря своим глазам, я схватила трубу: серафин, тяжело раненный когтями драконов, не пытался напасть на окруживших его дэйнеммов.
Плоская морда ничего не выражала, но вот глаза! В них была непонятная мне решимость.
Яркая, огненная вспышка заставила меня зажмуриться и отпрянуть от трубы, а когда наконец-то смогла видеть, драконы были одни. Они кружили над укутанными паром, подтаявшими крышами, выискивая беглеца.
Движение у стены одного из домов привлекло мое внимание, я снова посмотрела в трубу: лапа, на красной чешуе которой вспыхивали языки пламени, подгребла шар с ростком, проплавленный в снегу след когтей потемнел от свернувшейся крови.
Монстр не напал, ему нужно только растение. И из-за него серафина убьют, из-за маленького ростка!
Понимая, что делаю самую большую глупость в своей жизни, после разве что решения поспать на морозе, я спрыгнула с подоконника и выскочила из комнаты.
Уже в подвале услышала за спиной громкое фырканье Ушастика.
— Шкуда бешим? — прошепелявил он: в пасти соята болталась Малышка, судя по восторженному блеску ее глазок, такой способ путешествия ей очень нравился.
— К выходу в город! — пропыхтела я, ныряя за орган.
— Шачем? — спросил волчок, когда мы неслись по подземелью.
— Надо помочь!
— Шкому? — прозвучало вслед, когда я, бодро вскарабкавшись по лестнице, открыла люк и выскочила наружу.
Серафин сидел, прислонившись боком к стене, в шаге от лаза. Чешуя потускнела и уже не вспыхивала огнем, рогатая голова уткнулась в снег, у плоской морды натекла лужица крови. Крылья висели тряпками, бока дракона покрывали глубокие раны. В передних лапах он по-прежнему сжимал мерцающий огоньками шар с растением.
Но монстр был жив!
Я поспешно обежала серафина.
Меньше ледяного дракона.
Все равно большой, громадный!
Мне его ни за что не втащить в лаз.
— И кого... спасать?.. — Ушастик заворчал, оскалился. — Серафин!
Очертания соята расплылись — миг, и предо мной вергез, огромный белый медведь с волчьей головой, готовый ринуться на огненного монстра.
— Беги! — рыкнул он.
— Постой, пожалуйста! — Я заступила Ушастику дорогу. — Помоги его спрятать!
— Уля?.. — Клыкастая морда ошарашенно вытянулась.
— Спрятать помоги, — повторила я, показывая на быстро рассеивающийся пар над головой.
Понимая, что времени не осталось, схватила серафина за переднюю лапу. Чуть не надорвалась, с трудом приподняла. Глядя на шокированного моим поведением соята, я со злостью подумала, что поступаю глупо, но монстр, способный контролировать ярость, которому нужен всего лишь крохотный росток, стоит того, чтобы рискнуть.
Видимо, прикосновение привело серафина в себя, потому что в следующий миг на меня глянули синие с рыжиной, совершенно пустые глаза.
Скорее всего, монстр действовал на одних инстинктах, по-видимому, он даже не понимал, что делает. Покачиваясь, встал на лапы, шагнул вперед и кубарем скатился вниз по ступенькам.
Схватив сферу с растением, я мимоходом отметила, что язычки пламени, пробегающие по ее поверхности, совсем не жгутся, и понеслась следом.
Ушастик сердито прорычал что-то про ненормальные блуждающие души и задержался наверху.
Серафин сломанной куклой лежал у подножия лестницы и шумно дышал. В шаге от него сидела Малышка и старательно принюхивалась.
— Пря-ятаться? — вопросительно тявкнула она.
— Не знаю, — честно ответила я, опускаясь на колени рядом с монстром.
Ран было гораздо больше, чем мне показалось вначале: когти драконов не оставили живого места на чешуйчатой шкуре серафина. Их следы виднелись везде, даже на длинном хвосте монстра. Но особенно пугающе выглядели две раны: на шее и груди.
Сюда бы врача... или ветеринара.
Моих скудных познаний, почерпнутых из курса автошколы, хватило на то, чтобы принести из гардеробной несколько платьев из самого дальнего угла. Взять простыню с кровати не рискнула, сложно, нет, практически невозможно будет объяснить слугам ее исчезновение. Приложив на раны серафина лоскуты, по идее заменяющие давящие повязки, я перехватила насмешливый взгляд Ушастика.
— Ты же крови не боишься? — удивленно спросил он, усаживаясь рядом и осторожно обнюхивая монстра. — Зачем раны прикрыла?
— Чтобы кровь остановить. А с тобой что? — Я приладила последний лоскут на бок серафина и покосилась на волка.
Вид у него был под стать монстру: шерсть в крови, а хвосты еще и в налипшем снеге.
— Следы наши убирал, — буркнул Ушастик. — А почему ты раны теплым льдом не закрыла?
— Чем?
— Теплым льдом. Ну, ты в него Каиму запихнула.
Правильно, я вспомнила, как Алия объясняла, что кристаллик этого самого теплого льда в крови спас меня от смерти. Только вот я не представляла, как это сделать. С Каимой вышло случайно, просто разозлилась. Сейчас же злиться, кроме как на себя, было не на кого.
— Попробуй представить, что ты часть льда! — Ушастик повернул голову, будто к чему-то прислушиваясь. — Кажется, так.
'Забудь обо всем, стань льдом, будь льдом, почувствуй источник льда внутри', — проснулась память Эйры.
Я же почувствовала раздражение, обреченность, потом ощутила себя полным ничтожеством. И все эти эмоции принцессы вызвала одна строчка! Неудивительно, что с таким подходом к учебе у Эйры ничего не получалось — даже не пробовала, а уже считает себя ничтожеством!
Я закрыла глаза, сосредоточилась, постаралась ощутить внутренний источник льда.
Тольку — ноль!
— Давай твои тряпочки! — вздохнул Ушастик, спустя пару минут моей бесполезной медитации.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
