Принцесса снегов, или Невеста ледяного короля

Принцесса снегов, или Невеста ледяного короля

Автор: Валентина Савенко

Жанр: фэнтези (попаданцы, любовный роман, приключения, юмор)

ПРОЛОГ

Ледяные скалы закрывали крохотный пятачок плотного снега, создавая небольшой грот.

Наконец-то! Вот то, что ей нужно!

Закутанная в меха девушка поспешно укрылась в пещере. Нет, безумная путница, рискнувшая покинуть столицу в одиночестве, вовсе не боялась пронизывающего ветра и поднимающейся бури, о начале которой предвещали яркие всполохи небесного сияния и будто приблизившиеся звезды. Наоборот, она хотела попасть в снежную ловушку! Чтобы никто не нашел, никто не увидел ее слез, не узнал ее позора.

Закрыв вход в свое убежище тонким слоем прозрачного льда, беглянка в изнеможении опустилась на снег.

Ей никогда не стать настоящей хионой — такая малость, как защита убежища, отняла у нее почти все силы! Не зря Дирегет забрал ее из башни Метелей. Зачем терять время на учебу, если способности так и не начали развиваться? Лучше приступить к своим непосредственным обязанностям и поторопиться со свадьбой. Дирегет, как всегда, прав.

Дирегет...

Имя вызвало в памяти беглянки целую бурю воспоминаний. Перед глазами промелькнули ледяные колонны, подсвеченные желтыми огоньками, матовые арочные двери с королевским вензелем и крохотная щелочка между неплотно закрытыми створками...

По щекам девушки потекли слезы. Почему? Что она сделала не так? Чем не угодила? Может, все дело в том, что остановила его, не решилась нарушить обещание, данное отцу?

Ответов не было. Однако в одном беглянка была уверена — в случившемся нет его вины, только ее!

Свернувшись клубочком, девушка закрыла глаза. Холодно... Но скоро она престанет чувствовать окоченевшие пальцы, застывшие ноги и обмороженное лицо, ей станет тепло, захочется спать. И она уснет. Она поступит правильно...

Громкий скрежет когтей вырвал беглянку из ласковой дремы, куда ей так хотелось нырнуть.

Массивная, увенчанная шипами фигура огромного зверя темнела за ледяной пленкой.

Был это вергез или савр, девушка не знала — в снежной круговерти, царившей снаружи, не разобрать. Да и не было разницы, кому из монстров беглянка достанется на обед.

Не этого она хотела! Она не хотела боли! Поэтому и ушла из теплого ледяного города в снежную пустыню, где царит ветер и мороз!

Девушка отползла к дальней стене пещеры, ставшей ловушкой, и испуганно зажмурилась. Что она, слабая, безоружная дэйнемма, может сделать против жуткого порождения вечной ночи? Лишь смириться, чтобы монстр убил побыстрее...

Однако страх за свою, неожиданно ставшую очень ценной жизнь оказался сильнее ужаса перед чудовищем.

Беглянка поспешно собрала остатки сил. Легкий узор инея проступил на ее бледных щеках, изо рта вырвалось морозное облачко.

Но ледяной щит не остановил савра. Пробив когтями тонкий заслон, монстр ринулся на девушку.

'Там, где заканчивается одно,

начинается другое'

Глава 1

СКВЕРНАЯ ПОГОДА, МОСТ И... ПРИЗРАК

'Случайности случаются,

Неслучайности — тем более!'

NN

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет!

Да ладно!

Вот я вроде никогда глупостью не страдала, всегда отличалась рассудительностью, тем не менее — стою у обледеневших ступенек моста и прикидываю, как буду покорять эту сияющую в свете единственного фонаря 'вершину'.

Можно, конечно, пойти по присыпанной песочком автостраде — все равно ни одной машины, гололед лучше всяких предупреждений МЧС отговаривает автомобилистов остаться дома, — но потом придется лезть через ограждение, потому что конечной целью моего путешествия является не шоссе, а середина пешеходного перехода.

Именно там ровно год назад остановилась старенькая "ауди" Макса.

Тогда тоже был гололед, пострашнее сегодняшнего — город напоминал декорации к фильму об апокалипсисе, — и также МЧС предупреждало.

И я предупреждала. Умоляла не ехать. Макс лишь смеялся, говорил, он осторожный, практически пугливый водитель: при первом заносе сразу на край дороги, размышлять о превратностях судьбы и звонить любимой жене. Шутил, что не может оставить свою принцессу на бобах!

Принцесса. Ни принцессы, ни бобов, одна гусыня осталась. Или это другая сказка?

Я заставила себя глубоко вздохнуть. Размазав перчаткой слезы по искусанным морозом щекам, вцепилась в обледеневшие перила и приступила к восхождению. Стоптанные подошвы сапог скользили, ноги разъезжались.

'...На красных лапках гусь тяжелый,

Задумав плыть по лону вод,

Ступает бережно на лед,

Скользит и падает...'**

Ох ты!..

Поза жирафа на водопое, ну, или разъехавшегося штатива для фотоаппарата не самая удобная, но лучше так, чем фэйсом об лед. Вот что бывает, когда помогаешь чужим, не в меру умным детям разучивать Александра Сергеевича, а потом никак не можешь выкинуть надоедливые строчки из головы!

И-и-и, выдохнули, обрели точку опоры.

'...Скользит и падает;

веселый...

Мелькает, вьется первый снег,

Звездами падая на брег!'**

А я, упрямо сжимая в руке сумку и еще утром купленные в палатке первоцветы, ползла вверх. С грациозностью слона, неожиданно решившего встать на коньки, преодолела последние ступеньки.

Вот оно, то самое место.

Остатки моего оптимизма точно порывом ледяного ветра сдуло.

Пришла.

Тусклый фонарь, единственный работающий на весь мост. Темный венок и табличка с фото, намертво прикрученные моими стараниями к ограждению у его подножия.

С точки зрения некоторых людей — ненужные напоминания, которые угнетают прохожих. Ведь похоронен человек на кладбище, зачем засорять место его гибели траурной мишурой?

Так считали мои друзья (за год их стало заметно меньше, честно говоря, их совсем не осталось, Анюта не в счет). Так думали родители Макса. Но, как люди интеллигентные и набожные, свекор со свекровью молчали, предпочитая не говорить о сыне и в упор не замечая меня, живущую прямо у них под носом в небольшом коттедже, бывшей летней кухне, щедро подаренной на нашу с Максом свадьбу. Может быть, они таким способом стараются забыть? Возможно.

Я не знаток психологии, но в одном точно уверена: пусть делают что хотят, но я забывать ничего не хочу! И более того — боюсь забыть! Поэтому каждый вечер после работы иду сюда, поднимаюсь на мост, смотрю на реку внизу, на проклятое ограждение, которое остановило машину, но не спасло Макса. Вспоминаю наш последний вечер, его лицо... Иногда мне кажется, что я вот-вот его увижу.

Две свежих розы на заледеневшем асфальте неожиданно привлекли мое внимание. Желтые с розовой каймой — любимый цвет свекрови. Неужели Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович? Первый раз за год?

Определенно, сегодня необычный день!

Я покосилась на зажатый в руке букетик.

Белые бутоны подснежников, приоткрывшиеся в тепле офиса, плотно свернулись на холоде.

Когда я их увидела за стеклом цветочного киоска, на секунду почувствовала себя героиней сказки 'Двенадцать месяцев'. Подснежники в декабре! Еще больше меня удивила реплика девушки-флориста, продававшей это чудо в одном единственном экземпляре. В ответ на мой вопрос о цене, она сказала нечто немыслимое с точки зрения любого адекватного продавца: 'Давайте сколько не жалко!', а потом отказалась брать протянутую пятисотку. И сотку. Когда девушка наконец-то забрала пятьдесят рублей за невероятное весеннее чудо, меня начала мучить совесть.

Однако не взять цветы я не могла. Завладев любимыми первоцветами Макса, которыми он задаривал меня каждую весну, я поблагодарила неправильную продавщицу и направилась к двери.

'Девушка! — неожиданно раздалось за спиной. — Подождите!' Флорист нерешительно топталась в шаге от меня. 'Наверное, вам это покажется странным... — пробормотала она, — но женщина, которая принесла подснежники, просила передать девушке, которая их купит, вот это!' — и сунула мне в ладонь клочок бумаги.

Внутри была коротенькая записка: 'Там, где заканчивается одно, начинается другое'.

Чуть ниже что-то вроде стишка:

'Не важно место,

Не важно время,

И тело не так уж важно,

Главное помни, что тебя туда привело!'

Как ни глупо это звучит, но от этих не слишком складных строчек у меня навернулись слезы, было в них что-то такое... что задело в душе немного утихшую боль и тоску, заставило вспомнить другой неумело написанный стих...

Наша первая и последняя ссора с Максом случилась по вине его родителей.

В то время мы только встречались, и они были, мягко говоря, не в восторге от моей кандидатуры в возможные невестки.

Седьмой ребенок из не вполне благополучной семьи, воспитанный престарелой теткой, братья которого пошли по пути отца и 'мотают' срок на зоне, а сестры разъехались кто куда, сразу после кончины тетки.

В чем-то я понимала свекровь и свекра: ничем не примечательная 'мышка', продающая никому не нужные в нашей глуши туры в Египет, и Макс, блестящий студент с феноменальной памятью, будущий глава семейной фирмы, занимающейся строительством и ремонтов домов.

Однако родители, тогда еще не мужа, были люди интеллигентные.

Меня вежливо встретили на семейном ужине, вежливо проводили. А потом в один прекрасный момент мне пришло смс от матери Макса.

Явившись в кафе, где внезапно оттаявшая Марина Дмитриевна назначила встречу, я узрела 'чудесную' картину. Макс и некая брюнетка, сошедшая с обложки глянцевого журнала, чтобы осчастливить моего парня страстным поцелуем.

Скандалить я не люблю. Убегать, так и не узнав, с чего вдруг мечта Плейбоя решила снизойти до вполне симпатичного, но довольно заурядного внешне Макса, я тоже не собиралась.

Но выяснить сей животрепещущий вопрос мне просто не дали — Марина Дмитриевна возникла на пороге кафешки, заметила Макса и брюнетку и вежливенько вытащила меня на улицу. Там мне и поведали невероятную историю неземной любви двух подростков и хеппи-энд с возвращением блудной невесты из-за границы.

Свекровь была очень убедительна.

Только вот спустя пару дней 'Ромео', оставив 'свою' Джульетту (ну да, так ее и звали!), был под окнами моей съемной квартирки с цветами и глупым, но романтичным стихом:

'Я вижу во сне лишь тебя,

Не смотрю в чужие глаза.

Я только тобой живу

И забыть никогда не смогу!'

— Я тоже не смогу... — прошептала я, осторожно укладывая подснежники рядом с розами.

Тихий вздох заставил меня поднять глаза.

Так не бывает!

Я отпрянула в сторону, подошвы сапог заскользили. Растянувшись во весь свой немаленький рост (все же метр восемьдесят девять для девушки многовато) на обледеневшем асфальте, уставилась на прозрачную фигуру, стоявшую у ограждения.

Первой мыслью было: 'Я сплю!', однако с размаху приложенная об тротуар головушка нещадно болела, напрочь отметая эту глупую догадку. Сотрясение мне точно обеспечено! Тем более перед глазами вон уже все плывет! Правда не от сотрясения.

— Ма-а-акс?.. — удивленно протянула я, вытирая слезы и пытаясь принять вертикальное положение.

Вцепилась в ограждение, с трудом села. Приступ тошноты заставил поспешно зажать перчаткой рот.

Ох...

Я зажмурилась, открыла глаза.

Толку ноль!

Призрак Макса по-прежнему стоял рядом и грустно смотрел на меня, с укоризной наблюдая, как я, точно сова, хлопаю глазами.

— Ты умер! — ляпнула я, с тоской глядя в знакомое лицо.

Боже, как я соскучилась! Плевать, что он призрак, плевать, что он, возможно, плод моего взболтанного падением мозга! Вот он!

— Я скучаю... — прошептала я, — очень.

Макс медленно подплыл ко мне — забавно, его ноги не шевелились, — сел рядом. Прозрачное плечо мужа было в паре сантиметров от моего. Руки Макс привычно скрестил на груди.

Будто и не было долгих месяцев, в течение которых я неумолимо превращалась в тусклую тень самой себя. Офис, дом. Вежливое 'добрый день, вечер, утро' при встрече со свекром или свекровью. Мост, воспоминания. Опять дом, беспокойный сон, снова офис.

— Сегодня ровно год... — удрученно вздохнула я.

Макс даже ухом не повел, только протянул мне руку.

Я с опаской вложила пальцы в его ладонь. Ощущение было, точно в моей перчатке кусок льда.

А кто сказал, что призраки должны быть теплыми? Что они вообще должны быть? А кто сказал, что их нет? Ученые?

Так они раньше и о...

Я огляделась в поисках невероятного объекта с точки зрения деятелей науки прошлого и наткнулась на фонарь.

Правильно, электричество! Раньше и не думали, что такое возможно, считали невероятным достижением науки вначале свечи, а потом газовые рожки!

Надо же, какие мысли в голову приходят, если этой самой головой об асфальт грохнуться!

Только сравнить электричество и призрака... кхм... похожа свинья на коня, только шерстка не такая... без разницы!

Сотрясение, глюк или призраки действительно существуют — плевать. Надо пользоваться случаем! Может, другого не будет!

— Макс, — я покосилась на мужа, — знаешь, а Анюта с Сашкой развелась.

Вот что я говорю? Зачем Максу это знать? Разбежались и разбежались!

Анютка с Сашкой еще год назад жили как кошка с собакой, и если бы не Сонька, давно бы Анька дала Шурику от ворот поворот.

Не пропадет без него подруга — вон как лихо по клубам бегает, пыль столбом!

Такими темпами новый папа Соньке обеспечен. А пока маленькая капризулька периодически ночует у меня и достает меня же нетленным творчеством Александра Сергеевича, который является любимым писателем этой вредины.

Тем временем Сашка галопирует за Анькой по всем ночным заведениям города — помириться пытается. И помирятся. Они всегда мирятся.

— Сонька в первый класс пошла, — выдала я очередную глупость, совершенно не зная, о чем говорить с призрачным Максом.

Муж понимающе кивнул.

— А Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович переписали коттедж на меня, сказали, я заработала! — обиженно пробормотала я. — Я дарственную обратно переделала и им по почте отправила. Пока дойдет, я квартиру найду.

Жаловаться не собиралась, само вырвалось. Уж больно свежи были в памяти воспоминания о юбилее свадьбы свекра и свекрови.

Праздника, естественно, не было, только узкий семейный круг. Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович, я и... нотариус!

Апогеем торжества стало вручение мне дарственной. Слова, которыми сопроводила свой жест невероятной щедрости свекровь, сводились к следующему: 'Максимушку она предупреждала. Но если уж так сложилось... То оставить меня на улице они не могут. К тому же женой я была хорошей'.

— Глупо, я знаю... — вздохнула я, глядя на нахмурившегося Макса.

Муж улыбнулся, кивнул.

И тут меня словно прорвало.

Я говорила, говорила, говорила...

О доме, который мне и не дом вовсе. О нашем офисе, где меня считают чуть ли ни роботом: пришла, выполнила работу, ушла. О друзьях, пропавших и забывших, что я такая есть. Об Анюте, для которой я всего лишь бесплатный ночной детсад. О том, как много дел появляется у подруги, едва возникает хотя бы крохотный намек, что мне нужно с кем-то поговорить, излить душу. О свекре и свекрови. О собственной матери, которую недавно встретила на улице, а она меня даже не узнала. Попросила денежку, предложив взамен погадать по руке (цыган у нас в роду отродясь не было!). Я дала... и выслушала сбивчивое 'предсказание судьбы', согласно которому все беды в моей жизни от женщин — правильно, одна свекровь чего стоит!..

— Я назвала свое имя, а она посмотрела на меня как на чужую... Наверное, так и есть, — невесело улыбнулась я, продолжая сжимать пальцами ледяную ладонь Макса.

Впервые за прошедший год мне было спокойно.

Только вот руки и ноги совсем закоченели, лицо занемело, будто вместо привычных минус десяти внезапно стало минус пятьдесят. Голова уже не болела, только безумно хотелось спать. Сил куда-то идти попросту не осталось.

— Макс? — сонно зевнула я.

Муж ласково улыбнулся, согласно кивнул.

Минус десять не минус двадцать...

Живут же люди как-то на улице? И коты? И собаки вроде бы не жалуются, у дома вон какие толстомордые — мимо идти страшно, вдруг за колбасу примут?..

Свернувшись калачиком, я положила голову на колени Макса. Твердые, холодные, будто из камня. Улыбнувшись, посмотрела на сверкающую льдом реку за ограждением и закрыла глаза.

Глава 2

СТРАШНАЯ СКАЗКА ДЛЯ БЕЛОГО ВОЛКА

'— Где я?..

— Кто я?..

— Что я?!'

Из утреннего монолога студента у зеркала

— Батигоф! — радостно рявкнул белый волк.

Ох ты! Я поспешно закрыла глаза. Так не бывает! Не могла я оказаться в ледяной пещере!

Никак!

В больнице с обморожением дурной головушки, которая узрела призрака и решила вздремнуть на морозце, и конечностей, прилагающихся к ней, — легко!

А среди снега и огромных прозрачных... айсбергов...

Да ладно!

Тем более рядом с этим зрительным обманом!

Волков я видела и отлично знала, что белые экземпляры среди них редко, но встречаются. Размером с годовалого бычка, ну да, наверное, бывают, чем черт не шутит, вон у нас такие подкормки придумали — из курицы страуса вырастить можно! А вот треххвостые, нет. Говорящие — тем паче!

И что? Ничего! Я со всей дури стукнулась башкой — последствия на лицо, на морду. На массивную такую, белую, ушастую морду!

— Эйра? — До моей ладони осторожно дотронулся холодный нос.

Какой нахальный глюк!

Я отдернула руку, спрятала в карман такого родного пуховика. Пальцы утонули в густом мехе... кхм... с каких пор моя видавшая виды куртка обросла лохматой подкладкой? Или это последствия мозготрясения обрастают новыми подробностями?

Вначале призрак Макса... угу, он был еще до моего акробатического этюда 'дядя Степа на асфальте'!

А что, если и он был плодом моего воображения? Сверзилась со ступенек и узрела. Или по дороге к мосту скопытилась на скользком тротуаре. Без разницы! Непонятно, почему меня до сих пор не привели в себя?

— Эй-йра?.. — уже не так уверенно спросила аномальная псина.

Моего лица коснулось теплое дыхание. Вспомнив внушительную морду его обладателя, я инстинктивно отпрянула. Стукнулась спиной и локтем обо что-то острое и открыла-таки глаза.

— Твою ж бабушку! — выдала я, глядя на меховую шубу с разорванным в клочья рукавом, в которую, как выяснилось, была выряжена.

Но больше наряда, напоминающего одежду народов крайнего Севера, меня шокировал вид собственных рук! Как девушка высокая, я привыкла к тому, что мои кисти широкие, пальцы длинные. А тут... миниатюрные, тонкие, с синими ногтями и... белой кожей.

У меня? У брюнетки, смуглой как цыганка?

Я пошевелила пальцами, ущипнула себя за внутреннюю сторону кисти.

Больно!

— Э-Э-Эйра? — Ушастый волк воспользовался тем, что я ошалело изучала руки и заглянул мне в глаза.

Темно-синие зрачки в голубых, светящихся в полумраке окулярах этой стероидной псины расширились, мне на миг показалось, что воздух вокруг волка всколыхнулся, а шерсть на хвостах встала дыбом. Животинка громко взвизгнула, отскочила, как от пинка, и, порыкивая, заметалась по пещере. Поднимая лапами облачка снега, волчок носился от огромного сугроба у входа, за которым, надо заметить, бушевала настоящая метель, ко мне и обратно.

Интересно, что же его так в моем взгляде проняло?

Или это он так радуется?

Что-то не похоже. Хвосты по земле метут, уши прижал.

Взбесился?

Нет, пены не видать и взгляд такой осознанный, прямо как у моего босса после визита налоговой!

А может, греется? Да ладно! Я ж не Снежная королева, чтобы взглядом замораживать!

Гадать о причинах броуновского движения зверюшки надоело. Пока ушастик протаптывал и тут же подметал хвостами тропинки на полу ледяной пещеры, я приступила к изучению своего наряда и того, что под ним скрывалось. Последнее чуть не заставило меня в панике побежать следом за треххвостой псиной, осваивать новые орбиты, проложенные ушастым спутником.

Определенно, глюк с каждой минутой становился все реальнее!

Стянув шубу (к слову, порезанную на груди чем-то острым), обнаружила, что уже не брюнетка, не смуглая — и вообще я не я!

Одетая в широкие теплые штаны, расшитую камнями рубашку (тоже порванную) и унты или что-то похожее, девушка была мне совершенно незнакома!

Хрупкая, маленькая, с короткими, до плеч, белыми с заметным голубоватым отливом, волнистыми кудрями и вполне складной фигуркой — ничего общего со мной высокой и худощавой, угу, тощей!

А еще, о ужас, мои уши были заостренными, как у какой-нибудь сказочной феи! Уж не знаю, откуда их выудило мое воображение, но, к счастью, маленькие мочки в этих 'листиках' имелись. И даже серьги присутствовали, на ощупь какой-то цветок. Какой — неизвестно! Хитрую застежку я так и не смогла расстегнуть.

Одно радовало, кроме ушек, странного оттенка волос и цвета ногтей, моя фантазия ничем специфическим меня не наградила. Страшно подумать, до чего она могла дойти с моей-то любовью к фильмам!

Можно вздохнуть спокойно — ни крыльев, ни хвостов, ни чешуи, ни рогов не наблюдалось. Вполне симпатичная девушка... кхм... феечка, по крайней мере, на первый взгляд.

Закончив с изучением своего, не своего тела, во время которого я наверняка напоминала гоняющегося за своим хвостом щенка, я обратно запаковалась в меха, боясь отморозить себе, не себе чего-нибудь (хватит уже, поспала на мостике, теперь вон всякая сказочная дребедень мерещится!).

И приступила к осмотру лица.

Осуществить это вполне понятное всем женщинам желание оказалось не просто. Мне удалось найти отлично отполированный снегом кусок льда на стене, но царящий в пещере полумрак не дал толком ничего рассмотреть.

Повозив пальцами по лицу, я пришла к выводу, что мордашка у меня вполне обычная. То есть глаза, нос, рот, губы на местах. Способ проверки, конечно, сомнительный, но мало ли, что там мое воображение навыдумывало. Волосы отливают голубым, ногти синие, уши тоже нечеловеческие.

Помянув метель, из-за которой, очевидно, и наступили сумерки, не злым, но точным словом из тех, что в устах женщин вызывают недовольную мину на лицах мужиков, я натянула на голову капюшон, на руки варежки, обнаруженные в углу, и уселась на снег. Пристраивать драгоценную пятую точку на один из кусков льда (ими был устлан пол), не рискнула — всплыли полузабытые знания, что снег сохраняет тепло. Глупость, наверное, но без разницы!

Только бы мое затянувшееся 'чудное мгновение' наконец исчезло!

Оставалось надеяться, что меня все-таки нашли и везут в больничку. Думать о том, что, возможно, я лежу на мосту, у моста или где-то на тротуаре и банально замерзаю, как какая-нибудь Аленушка из 'Морозко', совсем не хотелось. Пусть лучше это будет глюк от наркоза. Отпустит, проснусь после операции на пострадавшей черепушке, будет что рассказать! Вот психиатр-то обрадуется!

— Улье-а-ина? — вопросительно протянул волк, останавливая свой кросс.

Осторожно подобравшись поближе, песик сел напротив, в шаге от меня.

— У-у-уле-ей? — состроив глазки домиком, спросил ушастик.

— Уля! — поправила я, ткнув пальцем себе в грудь.

— Ульи! — рыкнул волк.

Угу, с пчелами! В школе меня так дразнили, теперь и он туда же. Полиглот ушастый!

— У-у-уля-я! — медленно повторила я.

— Уля! — радостно выдал песик.

Надо же, какая умная собачка! Волчек, гм... глючок.

— Уля, би... — дальше волк, воодушевленно размахивая сразу тремя хвостами, затараторил что-то сложно-воспроизводимое и сложно-понимаемое (с моей точки зрения, точно!).

— ...? — закончил он свой монолог и уставился на меня своими сине-голубыми гляделками, по всей видимости, ожидая ответа.

Я пожала плечами и развела руками — 'не понимаю'.

— Уля... — Хвостатая животинка понурила голову, тяжело вздохнула и медленно, по слогам, проворчала все с начала и до конца.

Жалко ушастика, старается! Ни один логопед так не распинается, как он передо мной!

Я добросовестно вслушивалась в невнятные, рычащие слова. Забавно, но незнакомый набор звуков постепенно становился понятным! В памяти всплывали отдельные фразы, услышанные когда-то.

Когда?

— ...Да простит меня Властитель льда, бесполезно! — рявкнул волк и уткнулся мордой в снег, закрыв голову лапами.

— За что мне такое наказание? Блуждающая душа! Лучше б я оставался вергезом! Стая, охота, логово! Зачем мне разум, если меня все равно убьют с этой глупой душой?! — выдал он, подвывая.

Это он обо мне?

— Что ж за невезение такое? — продолжал свой 'плач Ярославны' ушастик. — Тело излечилось! Ох я безмозглый! Надо было бежать, пока не увидел ее глаза!

Увидеть глаза? Это еще что за извращенная романтика?

Я нахмурилась, память подсказала что-то о полу-звере, полу-духе со странным названием соят.

Вроде бы этот самый соят связан с некой хионой... кажется...

Когда вергез — это еще кто? — почувствовав зов, находит свою дэйнемму (тоже загадочная личность!), первый взгляд связывает их, наделяет зверя разумом, превращает монстра в соята. Второй — дает минимальные знания языка, открывает имя будущей хионы. Третий раскрывает сояту воспоминания дэйнеммы, таким образом создавая ей защитника и помощника.

И, по мнению моей, точнее не моей, памяти, связь хиона-соят это просто восхитительно, прекрасно, отлично.

Чего ж тогда волк разоряется, чуть ли головой о пол не бьется?

— Блу-у-уджающая ду-у-уша!! — истерично взвыл тот, кто, судя по воспоминаниям моего тела, должен был прыгать от радости.

Смотреть на волчью истерику уже не было никаких сил. Я встала, подошла к хвостатому паникеру и сильно дернула его за ухо.

— Прекрати, пожалуйста, и без тебя тошно! — пробормотала я, глядя в озадаченные глазищи животинки.

Глупо, конечно, разговаривать со зверем, тем не менее — говорю. Плевать! Только вот дождусь, когда мальчики в белых халатах появятся и все это безобразие прекратят, и с наслаждением буду лежать на мягкой коечке, привязанная, счастливая. Ни каких тебе ледяных пещер, синих ногтей, нанайских нарядов и истеричных волков!

— Заговорила!! — бодро рявкнул песик. — Заговорила!! — рыкнул еще раз и, сбив меня с ног, полез лизаться, точно самая обычная собака.

— Отстань! — Спихнув с себя неадекватного пса, я вытерла рукавом обслюнявленное лицо.

— Нас не казнят! Не казнят! — Волк козленком прыгал вокруг меня.

Я же усиленно напрягала память, стараясь вспомнить, почему нас должны казнить и кого это 'нас'?

Толку ноль!

Мысли будто дымом затянуло: очертания видишь, а узнать не можешь!

Причем затуманилась только та часть, что касалась прошлого моего блондинистого тела — наверное, моя фантазия его еще не придумала!

Зато собственная жизнь была как открытая книга. И последняя страница в ней напоминала смесь мистики и нудной истории об одной чокнутой девице, поверившей в существование призраков.

Только вот продолжение по какой-то причине оказалось комедией, главным действующим лицо которой являлась совсем не я, а один неуравновешенный волк!

— Хо-о-орошо-о-о!.. — Блаженно щурясь, 'герой' катался на спине по снегу.

Вскочив, отряхнулся и кивнул головой на вход.

— Пошли посмотрим! Держись за мной и далеко не высовывайся. Если метель скоро уляжется, пойдем обратно! Запомни, ты — Эйра! Никому не говори о своих старых воспоминания, а то нас казнят! Пользуйся только новыми, с остальным разберемся! — выдал волк.

— Как именно пользоваться, не подскажешь? — осторожно поинтересовалась я.

Уж больно любопытно, до чего моя фантазия дойдет?

— Как обычно! — отозвался треххвостый песик.

Задумчиво посмотрел на меня, морда стала чрезвычайно сосредоточенной и очень умной, затем несчастной... потом совсем кислой (надо же, какая у него мимика!). Казалось, треххвостую животинку неожиданно осенило, и, если судить по скорбно опущенным хвостам и ушам, очередной приступ паники не заставит себя ждать.

— Скажи, кто ты такая? — Волк подбежал ближе.

— Уля, Ульяна Борисовна Малкина, — я пожала плечами, — что-то еще?

Песик совсем погрустнел.

— Еще расскажи, — попросил он.

Надо же, какой дотошный!

Что ж, почему бы и нет?

Так он хотя бы сидит на одном месте, а не бьется в истерике или не собирается куда-то там идти!

К смене декораций я была морально не готова — неизвестно, чего там моя фантазии еще напридумывает, в метели-то!

— Мне двадцать лет, замужем... — я глубоко вздохнула, прогоняя не прошеную слезу, — вдова... уже год... Живу...

— Тебе сто пятнадцать! — самым наглым образом перебил волк. — Тебя зовут Эйра! Ты принцесса снегов, наследница короны Бурь! Ты не... как ты себя называешь?.. Сейчас... какие у тебя странные воспоминания! А! Человек! Ты не человек! Я вообще не знаю, что это такое, но ты точно не оно. Ты дэйнемма! Ты моя хиона, и однажды ты, может быть, сможешь называться хионой официально! Ты уже не Уля, ты блуждающая душа, которую затянуло в наш мир. Наверное... Насколько я понял из воспоминаний Эйры, в королевских хрониках это описывается как замещение освободившегося места в еще живом теле...

Треххвостый лектор мотнул головой на кучу снега у входа.

— ...Я убил савра, но Эйра умерла. Ее душа покинула тело, а ты заняла ее место, и этот противоестественный процесс заставил раны зажить... вроде бы. Ах да, я твой соят. И мне срочно нужно имя, пока я не чокнулся!

Выпалив всю эту галиматью, он улегся на снег и отвернулся от меня.

— С точки зрения твоих воспоминаний — я глюк! Это не так! — буркнул напоследок не-глюк и уткнулся носом в хвосты.

Самое скверное — весь этот бред мгновенно нашел в памяти моего тела отклик! Теперь я точно знала, что я — Эйра, принцесса снегов, наследница короны Бурь, будущая повелительница Альгора, империи ледяных пределов. Кроме того я дэйнемма, представительница одной из рас, населяющих королевство вечной ночи, так местные называют эти земли.

Что-то моя фантазия разбушевалась.

Принцесса?

Да ладно!

Макс часто называл меня своей принцессой, кто ж знал, что мое стукнутое об асфальт подсознание так на этом заклинит? И принцесса, и повелительница — угу, мания величия прогрессирует!

— Не веришь, выйди наружу! Далеко не отходи! А то отморозишь себе чего-нибудь жизненно-важное, лечить я не умею! — фыркнул волк.

Подняв меховой воротник, я надвинула капюшон пониже и направилась к выходу.

Из огромной кучи снега у входа торчали какие-то длинные синие, больше напоминающие лезвия иглы.

Прикрывая лицо целым рукавом от ледяных порывов снежной круговерти, я обошла 'кучу'...

— Вашу ж бабушку! — вырвалось у меня.

То, что я, наивная, приняла за громадный сугроб, на самом деле оказалось мертвым динозавром... бескрылым драконом, припорошенным снежком. Вытянутая зубастая морда и острые иглы, которые заменяли монстру чешую, вызвали приступ паники и желание убежать подальше.

Ох ты!

Перед глазами всплыла эта сама морда, вцепившаяся в мою руку, и когти, впившиеся в грудь.

Воспоминания?

По всей видимости, да. По крайней мере, ощущения были более чем настоящими. И мне, никогда в жизни ничего, кроме пальца, не резавшей, совершенно незнакомыми! Такое не нафантазируешь! Разорванная шуба с рубашкой это отлично подтверждали. Только вот вариант, что меня оперируют, и я чувствую боль, казался намного реальнее.

Не-глюк встретил меня подозрительным взглядом исподлобья.

— Операция? Думаешь, тебя лечат? — мрачно предположил он, следя, как я устаиваюсь на снегу.

— Угу.

— У вас там есть вера в переселение душ... но ты ж не веришь! — вздохнул волк, дотрусил до входа, прислушался к завыванию бури. — Скоро наступит затишье, — сообщил он, снова сворачиваясь калачиком и накрывая хвостами морду.

— Уля? — спросил спустя секунду. — Придумай мне имя, а?

— Зачем? — скептически осведомилась я.

Когда же меня, в конце концов, разбудят! Обеденный перерыв у них там, что ли? Эй, господа врачи, пора возвращать больную в мир асфальта и дымящих труб! А то ей уже ледяная пещера кажется вполне знакомой и морда стероидного волка очень даже симпатичной, дружелюбной!

— Тебе же надо как-то меня звать! — буркнул ушастик. Покосился на меня, тяжело вздохнул. — У тебя тоже память Эйры обрывками, будто савр пожевал? Я увидел тебя... Эйру... стал разумным, набросился на савра...

Волк покосился на вход.

— ...минут десять мы дрались... а ты, то есть Эйра, умерла...

Песик помолчал пару минут, затем продолжил размышлять вслух.

— В твоих воспоминаниях ты встретила духа и умерла...

— Что ты сказал?! — не веря своим ушам, перебила я.

— Когда? — озадачился волк.

— Сейчас.

— А, ну да, разве ты не поняла? — Глаза ушастика удивленно расширились. — Ты умерла. Если бы ты была жива, то не смогла бы занять тело Эйры!

Глава 3

ПАРА СЮРПРИЗОВ ОТ НОВОГО МИРА

'Пришла. Вселилась. И живу?'

Размышления мышки, грызущей стену новой многоэтажки

— Повтори, пожалуйста, что ты сказал? — прошептала я, глядя на волка, скорчившего сочувствующую мину.

— Ты умерла, — вздохнул ушастик.

Понимаю, четвертый раз спрашивать одно и то же — глупо, но моя рассудительность трещала по швам. И ее раздавленный 'потрясающими' новостями голосок становился все тише и тише. Еще немного и я, как мой хвостатый друг по несчастью, побегу по пещере, истерично вопя: 'Быть такого не может!'.

Первым сюрпризом стало то, что я, оказывается, умерла.

Не в коме, не в психдиспансере, а умерла. Совсем! Окончательно и бесповоротно!

Кроме того я умудрилась прозевать свою смерть. Не маршрутку, не выпуск новостей и даже не зарплату — смерть! Волк тоже не знал, когда именно я покинула грешную Землю, чтобы перекочевать в этот ледяной мир.

Кхм...

А вот и второй 'подарочек' от нового мира: соят, то бишь ушастик. Выяснилось, что всплывшие воспоминания Эйры о связи соят-хиона нужно было воспринимать буквально!

Моя память 'скопировалась' в голову волка вместе с воспоминаниями Эйры. С последними и мне, и песику крупно не повезло.

Я вообще почти ничего не могла вспомнить. Ушастик же видел какие-то обрывки. По словам четвероногого паникера — у соятов могут быть проблемы с чужой памятью, слишком различается разум зверей и дэйнеммов. Одного он не мог понять, почему моя собственная память 'прижилась' в его голове, а Эйры превратилась в замысловатый пазл 'Сложи историю хионы'. Предположил, что это из-за моих воспоминаний, которые заняли его разум.

На том и порешили.

У нас с волчком были проблемы пострашнее, чем общая амнезия!

Из обрывков памяти Эйры, ушастик узнал о существовании блуждающих душ. Их по какой-то причине затягивало в этот мир.

Местное население было совсем не в восторге от таких 'переселенцев'. Одержимые отличались агрессивностью, неуравновешенность, жаждой власти и стремлением что-то изобретать, хоть специальные бантики на хвосты, хоть палочки для чистки зубов, которые, к слову, тут уже давно придумали. В итоге, они сходили с ума. Поэтому блуждающие души предпочитали тихо убирать, чтобы зря не мучились и не мучили родных бывшего хозяина тела.

А так как волк — соят и связан со мной. Убьют меня, умрет он. Не умрет 'добрые' дэйнеммы помогут.

Вот такая страшная сказка получалась.

Теперь я отлично понимала волка. Он был свободным, диким вергезом: одни инстинкты, с редкими проблесками мыслей.

Разум стал для него даром.

А тут я — переселенка залетная, об мост шибанутая. И стаи ему не видать, лишь топор палача на горизонте. Я бы тоже запаниковала.

— Уля! — Ушастик повернул голову к выходу из пещеры, прислушался.

Я тоже стянула капюшон, пытаясь уловить в подвываниях метели обеспокоившие волка звуки. Откуда-то издалека доносились отрывистые всхлипы.

— Моя стая, они еще помнят меня, — пояснил песик, — предупреждают, сюда идут три савра. Много. Я не смогу тебя защитить.

Обежав пещеру, остановился у входа.

— Сможешь создать ледяной заслон?

— Я?

— Ты же хиона! Нет... — Треххвостый командир снова прислушался, принюхался. — Живой лед их только притянет...

Сел и завыл.

Ай!!

Я зажала пальцами уши, но вибрирующий, нарастающий звук пробирал до костей. Вопль соята напоминал рык льва, рыдание гиены, всхлипывание ребенка и гул истребителя одновременно. Не волк — оружие массового поражения!

— Твою ж бабушку, предупредить не мог?.. — пробурчала я, когда он наконец-то закрыл свой зубастый громкоговоритель и усиленно зашевелил ушами, вглядываясь в метель.

Однако радость моя была недолгой, потому что сложно радоваться, когда хочется завизжать и залезть куда-нибудь повыше, лучше всего на небоскреб, подальше от выступивших из снежных вихрей монстров.

По сравнению с ними мертвый дракон у входа казался симпатяжкой. Лохматые, массивные белые медведи раза в три больше земных, с волчьими головами. Тяжелые черепушки увенчаны острыми длинными шипами. Размашистые плечи украшены пугающего вида иглами.

'Вегрезы, — подсказала память Эйры. — Бежать!'

Будто я не знаю!

Осторожно отодвигаясь за выступ стены, я усиленно косилась на волка.

Ушастик радостно вилял хвостами, порыкивал. Прыгал вокруг 'мишек'. Монстры тихо ему отвечали, однако сверкающих синим огнем окуляров с меня не спускали.

Эй, ребята, я не съедобная! Маленькая, костлявая! Застряну в зубах, к стоматологу замучаетесь ходить!

Что я несу? К какому стоматологу? У них ту лед, снег! Метели и бураны большую часть года! Ночь вечная! А тут обед из двух блюд сам в пасть лезет!

Надо же, сколько я всего вспомнила!

Оказывается, не так уж сложно что-то вытащить из памяти Эйры, нужно только испугаться посильнее, так, чтобы до дрожи в коленках и волосы дыбом! Да ладно! С таким 'лечением' я долго не проживу!

— Уля? — Волк удивленно завертел головой, заметил меня за выступом. — Не бойся! Это моя стая! Они еще помнят и слышат меня, пойдем!

— Куда? — уточнила я, не торопясь вылезать из укрытия к монстрам.

— В логово тех, кто поднимает лед!.. — Ушастик задумчиво пошевелил 'локаторами', что-то вспоминая. — В город... в Корделл... ты ушла оттуда.

Столица Альгора, империи ледяных пределов, где-то недалеко. Где — я не знала, но по ощущениям не дальше пары километров.

— Они закроют нас от метели! — Волк по-своему истолковал мой задумчивый вид. — Тебя должны искать! Пока будем идти, придумаем, что ты им скажешь. Надо как-то объяснить твою порванную одежду и то, что ты ничего не помнишь.

— Легко! — улыбнулась я. — Упала, ударилась, ничего не знаю!

Угу. 'Поскользнулся, упал, очнулся — гипс!'

Кто бы мог подумать, что моя любовь к кинематографу пригодится?

— Может, лучше здесь подождем? — Я с сомнением посмотрела на непроницаемую стену снежинок снаружи. — Твои друзья нас от драконов защитят и идти никуда не надо.

— Вергезы не трогают савров, если те не нападают. И добычу у них не отбирают, — выдал волк.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

— А ты хорошо придумала... упала, ударилась... — Ушастик снова завертел головой. — Вот! — Ткнул лапой в увесистый обломок льда на полу. — Падай!

Кхм... он серьезно?

— Зачем? — спросила я, совершенно не понимая, что происходит в голове треххвостого пса.

— Синяки чтобы были! — пояснил волк.

— И не подумаю! — буркнула я.

Еще чего не хватало!

Только вот как объяснить мою амнезию без травм?

Я задумчиво посмотрела на свои руки. Ноготки у меня теперь хоть и синие, но длинные... Стянула варежку, пошевелила пальцами.

Без разницы!

Пары царапин на лице и под порванным рукавом будет достаточно, чтобы с чистой совестью рассказать о некоем мифическом куске льда, в который я врезалась... или влетела... с моими-то акробатическими способностями!

Однако на деле все оказалось намного сложнее.

Ногти кожу не царапали, хоть ты тресни! А вонзить их в собственную руку у меня не хватило силы воли.

После долгих мучений, я крепко зажмурилась и, мысленно отчитав себя за трусость, замахнулась, собираясь всадить коготки в нужное место.

В тот же миг пещеру заполнил раздраженный рев.

От сильного удара в спину я мячиком подлетела под потолок, врезалась в стену и сползла вниз, выровняв практически все мелкие выступы. Шмякнувшись на пол, моментально вскочила, готовая юркнуть за спасительный кусок льда, из-за которого меня выманил волк. Но так и осталась стоять с открытым ртом.

Мой треххвостый песик бесследно исчез. Зато вергезов у входа стало на одного больше! Новый монстр слегка отличался от товарищей: он был больше и без игл и шипов.

— Царапины есть! Пошли! — рявкнул монстр голосом волка.

— Ушастик? — Я нашарила обломок льда и села.

Ноги категорически отказывались меня держать, предательски дрожали, норовили подкоситься.

Неужели мой ушастый волчок — это?!

— Кто? Как ты меня назвала? — удивился соят и чуть шевельнул 'локаторами', которые стали заметно меньше, а может, просто потерялись на фоне такой туши.

— Ушастик!.. — повторила я, оторопело разглядывая второе обличье волка.

Помощник и защитник хионы, то бишь меня, выглядел впечатляюще. Немного меньше дракона, но все равно, такому ничего не стоит меня лапой придавить, как котенка, и пикнуть не успею, или к потолку подбросить...

Вот, значит, кто меня в свободный полет отправил! А еще защитник называется!

— У-уж-ша-асти-ик! — тихо проворчал соят. — Нет, мне не нравится! Не воинственное какое-то! Придумай другое имя! Клык там или Коготь!.. Буран, Ураган, Ледяной Стаж... — перечислял волк.

А я старалась не наброситься на этого родственника ехидны, по милости которого пересчитала выступы на стене и теперь напоминаю жертву стаи бешеных кошек.

— ...Белый Волк! — радостно прорычал соят. — В твоей памяти это очень красивый зверь. Уль, назови имя?

Он состроил просительную моську. Глазки — озера печали, ушки врозь, язык вывалился в бок в подобии клыкастой такой улыбочки.

Вот прицепился со своим именем!

Я уже собралась предложить волку самому выбрать кличку, как память Эйры решила подкинуть воспоминаний. Получалось, что мне никак не отвертеться от подбора имени этому... зверю, потому как, чем быстрее хиона назовет своего соята, тем прочнее станет связь.

— У-у-уль? — обеспокоенно принюхиваясь и поглядывая на вход, протянул бывший волк. — Савры близко, надо идти.

— По дороге и подберем! — Нахлобучив капюшон, я поморщилась от боли.

Не слабо меня приложило о стену, все тело ноет, как у старухи перед дождем!

Еще пара минут, и варежки натянуты на исцарапанные 'лапки'.

Опасливо покосившись на вергезов, я подошла к сояту. Он что-то проворчал монстрам, и они окружили меня.

Чудненько.

Мягкие бока, моего волка и монстра, с двух сторон, сзади чья-то морда, впереди, гм, пушистый 'филей'.

Плевать! Главное, за такими махинами меня почти не достают порывы ледяного урагана. А снег я люблю! Только б не лед...

— Ты имя обещала! — напомнила одна из 'стен' моего передвижного убежища, бодро вышагивающего в полумраке метели.

— Ушастик! — мстительно усмехнулась я.

— У-уль! — обиженно зарычал соят. — Ну что это за имя?

— Ладно... — я пожала плечами, уж больно жалостливый голос у волка, а что до стены, так ведь он помочь хотел, паразит треххвостый. — Пушок, Снежок, Бельчик...

Мой помощник хранил гордое молчание, только громко, возмущенно сопел. Не нравится. Героическое он хотел.

— ...Мухтар, Алабай, Волкодав, Буян, Серко...

Сопение стало громче, потом соят тоскливо вздохнул и тихо прорычал:

— Буду Ушастиком!

Глава 4

УРА, (НЕ) Я НАШЛАСЬ!

'Чем дальше в мир,

Тем интереснее!'

Из мыслей блуждающей души

— Значит, тебя понимаю только я?

— Ну да, — отзывался Ушастик.

— Я спрашиваю словами, а понимаю твое рычание? — уточнила я, старясь не увязнуть в очередном сугробе. О том, чтобы идти по следу вышагивающего впереди вергеза речи не шло: громадный монстр, будто пушинка, скользил по снегу на лохматых лапах.

— Угу.

— Почему тогда ты не можешь мне подсказывать, что делать в присутствии других людей... дэйнеммов?

— Хионари, хиония или хиона меня поймут и любой витарианец!

— Ты же говорил, никто не понимает?! — возмутилась я.

— Никто, кроме них, я только что понял, — буркнул волк.

Определенно, сегодня не мой день! Не мой.

Немой, что ли, прикинуться?

Угу. Ударилась и онемела... от восторга! Ну да, такой хоровод звездочек увидела, что забыла, как языком ворочать!

Да ладно! Так они и поверили, дэйнеммы эти!

Только вот...

Я покосилась на вышагивающих 'свиньей' верегзов и соята.

...Может, я испугалась? Кхм, и бодро прошагала посреди этой 'миленькой' компании пару тройку километров.

Молча. Немая. Угу.

И тут перед моими глазами всплыло белое поле (видела я его, надо заметить, откуда-то сверху, из окна, кажется). По заснеженной равнине бежали два бескрылых дракона. Истошный визг зазвенел в ушах, и картинка пропала.

Эге! Я удивленно моргнула. А Эйра, оказывается, та еще амазонка! Верещит почище моего соята!

— Уль, гм-м, Эйра? — вопросительно рыкнул Ушастик. — Расскажи о себе.

— Легко! — хмыкнула я.

За два часа, что мы медленным шагом — вергезы, послушные сояту, приноровились к моей скорости (скорости примороженной улитки) — ползли по снегу, волк успел натаскать меня в моих — Эйры — воспоминаниях. Точнее сказать, успел научить с чувством собственного достоинства и невероятной исключительности выдавать пару фраз.

С точки зрения волка, это должно было выражаться в гордо вскинутой голове, взгляде сверху вниз, независимо от роста собеседника, и неторопливой, уверенной речи.

У меня же получалась вежливая скороговорка, наподобие тех, что соискатели выдают на собеседовании: я такая-то и такая-то, умею то-то.

А еще соят постоянно напоминал, что у меня проблемы с памятью — значит, между титулами должны быть паузы, будто я вспоминаю.

— Я... Эйра... принцесса снегов... — я запоздало задрала подбородок вверх и уставилась на загривок соята (чуть шею не свернула, пытаясь изобразить взгляд сверху вниз), — ...наследница короны Бурь...

— Ага, дальше, — поддакнул Ушастик.

Дальше, так дальше. Разглядываем облепленный снегом загривок и вещаем.

— Дочь почившего в вечных снегах Сурэ... короля ледяных пределов...

— Ладно, — вздохнул соят, — пока сойдет!

Внезапно наша 'свинья' резко остановилась.

Я, по инерции сделав пару шагов, чуть не врезалась в 'филей' шедшего впереди вергеза.

Монстр предупреждающе рыкнул, продолжая вертеть массивной головой. Остальные сопровождающие тоже бодро шевелили ушами, щерили иглы на плечах, перефыркивались. Ушастик принимал в 'беседе' самое активное участие: таращился в снежные вихри, 'работал' своими 'локаторами' как настоящее ПВО.

Я тоже рискнула отодвинуть капюшон от одного уха, но, кроме завывания бури, ничего не услышала. Зря только ухо морозила!

— Меняющиеся! — пояснил соят. — Близко. Моей стае надо уходить. Спрячься ко мне под брюхо, отойдем немного и подождем.

— Что за звери? — Я послушно согнулась и пристроилась под животом Ушастика.

Идти, сложившись пополам, было неудобно, но шерсть и лапы моего помощника хоть как-то защищали от метели и ледяного воздуха — вергезы мгновенно растворились в стене снежинок.

— Они не звери! — Протопав со мной под брюхом пару десятков метров, Ушастик остановился.

Плюхнулся на снег боком, открыв меня злым, как собаки, порывам ветра и кусачему морозу, щедро сдобренным колючими крупными снежинками. К теплому животу соята я бросилась сама, безо всякого приглашения, зарылась лицом в длинную шерсть.

Ушастик тихо рыкнул и свернулся клубочком, обняв меня лапами.

— Не бойся, скоро дэйнеммы нас найдут! — пробурчал он куда-то в район моей ноги.

— Хорошо бы поскорее! — прошептала я, продолжая, как крот, закапываться в шерсть соята.

— Уже подлетают!

— Чего делают?

Я отпустила ставшую родной шерсть, повернулась к морде Ушастика.

— Вон они! — Соят показал носом куда-то вверх.

— А они... это?..

Вашу ж бабушку!

Стараясь не заверещать в голос, я следила за тремя крылатыми драконами.

Сложив перепончатые, блестящие в полумраке крылья, они с интересом разглядывали меня и Ушастика.

Память Эйры подсказывала, что бояться нечего, но я отлично помнила монстра у входа в пещеру и не считала крылатых гостей безопасными. Не имея возможности сбежать, попыталась снова закопаться в шерсть соята.

— Эйра! — чуть слышно проворчал Ушастик и, вытолкнув меня из-под спасительного живота, сел сзади.

Ох ты! Он прав — я Эйра! Но если это дэйнеммы? Лучше б я осталась на Земле!

Да ладно!

Умерла, так умерла? Дудки!

Я здесь, живая, почти целая, если не считать синяков и царапин, полученных во время полета к потолку пещеры. И умирать не собираюсь.

Поэтому забываем о страхе и разглядываем земляков!

Драконы таки, а я — нет. Значит, не все тут такие 'симпатяги', ну, не повезло ребятам с внешностью, всякое бывает, чего ж теперь орать-то? Кроме того, если вспомнить, как мой милый волк превратился в вергеза, может, и эти игольчатые, зубастые, крылатые ящеры имеют второе обличье?

Мысленно перекрестившись, я, гордо вскинув голову, шагнула к самому большому дракону и уставилась на иглы, торчащие на его макушке. Смерить монстра взглядом сверху вниз не получилось. Дошла до больших глаз и застопорилась. Узкие зрачки горели белым огнем.

— Вы целы, аяна? — прошипел дракон, удостоенный моего перепуганного внимания, опуская голову, отчего иглы, заменяющие монстрам чешую, устрашающе встопорщились.

— Я не знаю... — честно ответила я.

— На вас напали, Эйра-яс? — И второй дракон, к моему ужасу, обнюхал меня.

— Что вы себе позволяете! — выпалила я, отступая от наглого чудовища.

— Прошу простить мою дерзость, аяна, я хотел убедиться, что ваши раны не требуют немедленного лечения. Как скажете. — Дракон склонил голову к земле и отполз в сторону, освобождая место для еще одного монстра.

Новый дэйнемм плавно опустился в снежном вихре и осторожно поставил на землю большой, с меня размером, шар, который держал в передних лапах.

Внутри полупрозрачной сферы лежал круглый ком. Увидев меня, он зашевелился и придвинулся к стенке шара. В странной конструкции открылось круглое окошко, через него необычный обитатель вывалился наружу и с радостным визгом покатился ко мне.

— Эйра!! — Закутанная в меха, как десять эскимосов, миниатюрная девушка, которую я в полумраке метели приняла за живой шарик, порывисто меня обняла.

— Ты нас так напугала! — Глаза девушки, единственное, что я смогла разглядеть за слоями шуб, влажно блеснули. — Пойдем!

Откуда-то из меховых недр вынырнула маленькая — даже против моей! — варежка, и 'эскимоска' потащила меня к шару.

— Постой! — Я притормозила бег смутно знакомой любительницы шуб и показала на Ушастика.

Соят так и сидел перед драконами.

— А как же Ушастик?

— Не беспокойся, он найдет дорогу! — В голосе девушки прозвучала теплая, искренняя улыбка. — Я так рада, что ты однажды станешь хионой!.. Дирегет тоже обрадуется. Жаль, что вашу свадьбу придется отложить.

И знакомая незнакомка втащила меня в шар.

Внутри оказалось довольно прохладно. И просторно! Мы с девушкой смогли вполне удобно устроиться на гладком 'полу'.

Пока я переваривала 'чудную' новость о предстоящей свадьбе с индивидом по имени Дирегет, которого знать не знаю, дракон взял наше убежище в лапы, и крылатый отряд поднялся в небо.

Несмотря на метель, от вида внизу захватывало дух. Снежные вихри, белая пустынная земля с острыми ледяными скалами, вершины которых островками выныривали из хаоса бурана.

Только мне было глубоко начхать на это великолепие.

Я усиленно старалась выудить из памяти Эйры хоть что-нибудь о Дирегете или свадебных обычаях дэйнеммов.

Как бы глупо ни звучало, я до сих пор любила Макса. Однако собственная смерть и 'переселение' в новое тело заставляли задуматься. Но 'любовь травами не лечится', падением на асфальт и безвременной кончиной, видимо, тоже. Оставалось одно — подождать, пока время вылечит.

А свадьба не оставляла мне этого времени! Как и отрубленная голова, если рискну признаться, что я не я, и тело не мое.

Дирегет.

Что ж ты за 'зверь' такой, Дирегет?

Дирегет, имя такое... звучное...

Я попыталась представить, как должен выглядеть обладатель имени...

Толку ноль!

Стараясь загнать панику подальше, решила использовать вместо метлы свою рассудительность.

Невеста — еще не жена! Моя попутчица сказала, что свадьбу придется отложить. Хорошо.

Там, где отложить, и отменить недолго.

Выясню, почему у них тут от невест отказываются — ну, там не так посмотрела, готовить, вышивать не умеет или ведет себя неподобающе — и прощай Дирегет!... Кхм... главное, чтобы это была не супружеская или какая она там, у невест, неверность! Совершенно не хочется совращать одного дракона, чтобы избавиться от другого!

Да ладно! А то б я смогла!

Сколько новоявленных ухажеров после смерти Макса отшила?

Трех сразу и бесповоротно, при первом намеке на комплимент. С одним, по настоянию свекрови, спешившей меня куда-нибудь деть, даже сходила в кафе. Милый, веселый, но не Макс.

Как сказала Анюта: 'Романтичка ты, Улька, недоделанная, где ты второго Макса найдешь?'

Не права подруга — не нужен мне второй Макс. Но без любви быть с мужчиной я не смогу.

— Властитель льда! Эйра! Почему не сказала?! — обеспокоенно вскрикнула моя попутчица. — Ты же дрожишь!

Запакованная в меха девушка откатилась на шаг от меня, стянула варежку и начала что-то рисовать на стенке шара. Под тонкими пальцами с темно-зелеными ноготками вспыхивали серебристые и голубые линии. Змейки разрядов пробегали по всей сфере.

— Сейчас, сейчас будет тепло, готово! — Девушка подсела ко мне, поспешно расстегнула верхнюю накидку и набросила на мои плечи, затем, сняв еще несколько длинных шуб, укуклила меня.

Когда спасительница скинула последнюю меховую штуку, напоминавшую жакет, и осталась в рубашке, жилете и штанах, я не просто оттаяла, а почувствовала, что начинаю стекать в унты. И причина была совсем не в море шубок, в которых я бултыхалась — в шаре заметно потеплело, даже стенки запотели.

Выбравшись, вопреки сопротивлению девушки, из слоев одежды, я, старательно изображая на лице усталость и скуку, ошарашенно разглядывала попутчицу.

На первый взгляд — невероятно красивая, худенькая девушка, с подростковой фигурой. Уши, как у меня: маленькие, аккуратные 'листики', в мочках поблескивают тонкие цепочки серег.

Но, если приглядеться...

В пышной светлой шевелюре, собранной в замысловатую косу, две пары небольших, темных рожек, по две веточки в каждом... выступе! А волосы отливают зеленью, точно у русалки какой-нибудь!

— Эйра, почему ты так странно на меня смотришь? — нахмурилась русалка. — Точно ты меня впервые видишь?

Вот и настал мой звездный час!

— Я, правда, тебя не помню... — осторожно начала я, задумчиво трогая царапины на лице. — Ушастик сказал, я провалилась в яму подо льдом...

Я тяжело вздохнула.

— ...я только поцарапалась... Не помню ничего, будто пеленой затянуло...

Притворяться не было нужды, меня и так трясло от волнения и страха — не поверит эта русалка, которая, по всей видимости, неплохо знает Эйру, пиши пропало!

— Почему сразу не сказала! — строго нахмурилась девушка. — Давай я посмотрю!

И протянула к моей голове руки.

— Не бойся! — ласково улыбнулась она, когда я дернулась в сторону, не зная, чего ждать. — Я аюр... целительница.

— Ладно.

Ну, Ушастик, ну погоди! Эх. Он ведь тоже, как я! Ни бэ ни мэ ни кукареку в этом мире! Вот что, она собирается со мной делать? Ничего плохого... для Эйры. А для меня? Вроде бы тоже.

Покорно подставив под ладони русалки голову, я ждала криков 'она блуждающая душа', визга. Но ничего подобного не услышала.

От тонких пальцев девушки по вискам струилось приятное тепло, царапины и ссадины немного пощипывало.

— Все! — Русалка устало легла на гору одежды. — Как ты ходила, бедная?.. — тихо прошептала, сочувствующе глядя на меня.

— Что так? — осторожно спросила я.

— У тебя тут... — девушка с трудом подняла руку и дотронулась до лба, — и тут, — показала на макушку и виски, — сгустки крови были. Большие. Я их убрала. Удивительно, что ты вообще говоришь. Наверное, помогло то, что ты впервые воспользовалась силой хионы. Если бы не она, ты бы быстро умерла, был задет крупный сосуд, но кусочек теплого льда, который остался у тебя в крови, его заткнул.

Вот, значит, почему у нас с Ушастиком с памятью Эйры проблемы! Выходит, не все раны зажили, когда я ее тело оккупировала! Кровоизлияние в мозг! И я с этим ходила? Говорила? 'Летала' по пещере?

Угу, летала! А не полету ли, организованному Ушастиком, я обязана такому счастью?

— Не знаю, вернется ли твоя память, — продолжала 'радовать' меня русалка. — Повреждения ткани я исправила, а хранившиеся воспоминания... их никто не может воссоздать. Если они сильно...

Девушка виновато улыбнулась, потупила глаза, словно это она виновата.

— Мне нужно будет заново учиться? — Я в притворном испуге округлила глаза.

Вспомнив о том, как Эйра верещала, увидев савров из окна, я решила соответствовать образу. Уткнулась лицом в ладони и старательно попыталась зареветь.

Дудки!

— Не бойся, у тебя получится. — Меня обняли за плечи тонкие руки, по волосам заскользили невесомые пальцы русалки. — Я помогу... и Марга поможет... ты привыкнешь, что-то вспомнишь, что-то узнаешь заново.

Голос девушки успокаивал, убаюкивал, от рук снова струилось тепло.

Сила аюра — всплыло в памяти.

Она успокаивала, усыпляла.

Эй! Спать я не собиралась. Надо было до скорого, по моим подсчетам, прилета в столицу империи успеть выяснить хоть что-то об Эйре... гм-м... обо мне!

Аппетитно зевнув, я отняла руки от лица и с благодарностью посмотрела на русалку.

— Спасибо, мне уже лучше. Расскажи о себе...

Почему лицо девушки так вытянулось, как у моей свекрови, когда Макс сказал, кто мои родители? А! Ну да, амнезичная особа спрашивает не о себе любимой, а о ней! Сейчас исправим!

— Твое лицо мне знакомо... вспомнить не могу...

— Алия, Алиандра, — улыбнулась девушка. Качнула рогатенькой головой и добавила: — Аюр-Алиандра, целительница.

Витарианка! Во как!

Воодушевленная тем, что выкопала из недр памяти название расы Алии, я тут же ей об этом сообщила. Целительница жутко обрадовалась, увидев в этом хороший знак.

Следующие несколько минут наш с ней разговор напоминал викторину 'Вопрос-ответ'.

Первым делом я спросила о замужестве. И дальше вопросы задавала хаотично — просто, чтобы не молчать.

Дирегет был ледяным королем!

Нет, не моим родственником, как я сразу подумала, вспомнив о почившем отце Эйры, он выполнял обязанности наместника и моего опекуна.

Хорош опекун!

В ответ на опасения о принуждении меня, бедной сиротки, Алия пару секунд ошарашенно на меня смотрела, потом сказала, что с тех пор как Дирегета десять лет назад представили ко двору, я о нем лишь и вздыхала!

Глава 5

ЧЕРТОГИ СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ

'Зависть — чувство крайне интересное'

Трактат о манерах для юных аян

Огромный прозрачный купол, подсвеченный изнутри, маяком сверкал среди бушующей метели.

— Корделл, столица Альгора, — ответила на мой невысказанный вопрос Алия. — Ледяной купол покрыт специальным составом, чтобы снег не налипал.

Лед?

Приникнув к стенке нашего убежища, я со щенячьим восторгом разглядывала быстро приближающийся город.

Красотища-то какая! Чтобы увидеть такое, не грех и умереть!

Столица напоминала сувенирный шар, только внутри были дома, улицы, по которым двигались крошечные точки, дэйнеммы.

Я, не веря, потерла глаза, ущипнула себя за руку.

Дома внутри громадного 'сувенира' тоже сверкали, словно покрытые стеклом! Улицы были вымощены белым.

Снова лед и снег?

Я уже открыла рот, чтобы спросить у целительницы, но тут память Эйры решила неожиданно 'восстать из пепла'.

Чувство безысходности, страх, мысли о собственной вине и никчемности накрыли меня с головой. И вся эта радуга была связана с столицей!

Потом перед глазами замельтешили светлые стены, ступеньки. Я куда-то бежала, рыдая. Никаких мыслей, лишь желание удрать подальше и никогда не возвращаться.

Мелькали украшенные резьбой колонны, двери, коридоры... Ступеньки крутой ледяной лестницы увели меня в полумрак какого-то подвала, где стояли прикрытые тонкой тканью музыкальные инструменты.

Остановившись у большой арфы в посеребренной раме, я дотронулась до струн, погладила их, словно прощалась. Натянув на ходу уже знакомую мне шубу и варежки, забралась за странный инструмент, напоминающий орган. Нажав на стену, вытащила из кармана небольшую прозрачную призму, стиснула в пальцах, и та засветилась. Юркнув в открывшийся проход, я с радостью нырнула в темноту.

Закончилось воспоминание на том, что я решительно шагнула в звездную ночь, собираясь найти себе тихое место как можно дальше от столицы, где можно будет спокойно отойти в царство Властителя льда.

Твою ж бабушку! И Эйра туда же! Клуб самоубийц какой-то! Одна вздремнула в мороз на мосту, вторая решила прогуляться по снежку в неизвестном направлении! Ладно я — муж погиб, друзья испарились, свекровь со свекром, что с них возьмешь. Но Эйра?! Принцесса, наследница и тому подобное. Неужели замуж так не хотела?

— Эйра!! — взвизгнул мелодичный женский голос.

В сверкающем куполе открылось круглое окно, и к нашему шару подлетело существо, запакованное в мех так, что наружу торчали только отливающие слюдой, перепончатые крылья.

— Ты живая?! Ты не ранена?! Где ты была?! — выпалило существо, постучав варежкой по стенке.

— Аяна Марга, прошу вас, отлетите в сторону, вы мне мешаете, — прошипел дракон, в лапах которого находилось наше с целительницей убежище.

— Ну так облети меня! — фыркнула дэйнемма. — Крылья не отвалятся!

Дракон что-то прошипел себе под нос, но меховую язвочку обминул.

Я скептически усмехнулась, некоторых лучше не трогать, во избежание, так сказать. Только вот эта крылатая деловая колбаса, судя по рассказам Алии, моя подруга!

Пока нас несли к сверкающим башням дворца, расположенного в центре ледяного города, дэйнемма летела рядом. Когда за нашим крылатым отрядом закрылся проход в куполе, она начала разоблачаться. Причем носильщиком ее вещей стал один из драконов, добровольно. Причина такой невероятной учтивости выяснилась, когда Марга стянула меховую шапку и отмотала шарф.

Дэйнемма была чудо как хороша.

По сравнению с ней Алия казалась бледным нескладным подростком. Платиновая блондинка с синими очами, фигуристая, как Барби. С той разницей, что, в отличие от куклы, внушительный бюст уравновешивала соответствующая пятая точка, но смотрелось это вполне гармонично, а расшитая каменьями туника с тонкими облегающими штанами только подчеркивали выдающиеся особенности фигуры.

Надо же, я завидую?.. Да!

Я еще раз окинула взглядом крылатую подругу и стало как-то не до зависти.

В старательно уложенной и невероятным образом ничуть не испорченной шапкой прическе Марги сверкали жемчужины и небольшие, с палец, острые рожки.

Но это было еще не все!

Из выдающейся филейной... задней... в общем, из попы дэйнеммы рос длинный белый хвост, который в моем понимании упорно ассоциировался с кошками!

А если добавить перепончатые крылья...

Я, стараясь сильно не таращиться, покосилась на сапожки Марги.

Копыт вроде бы не наблюдалось.

Дэйнеммы, значит?

Изменить пару букв, пару убрать, и получится точное название того, что я видела. А видела я внизу, на улицах, и в воздухе, над ними, демонов, которые спешили по своим делам, изредка с интересом поглядывали на наш отряд.

Кроме хвостато-крылатых жителей столицы, на нашем пути попадались драконы, зеленоволосые витарианцы и вполне обычные... люди. Или нелюди, если судить по голубоватому оттенку волос и заостренным ушам.

— Алия, а кто они? — тихо спросила я у целительницы, показывая на группу 'людей', беседующих у двери одного из домов.

— Дэйнеммы, — пожала плечами витарианка. — Не всем дэйнеммам Властитель льдов дает крылья, — добавила она грустно.

Спросить, кто такой этот Властитель льдов, я не успела — наш шар осторожно сгрузили на площадку одной из башен дворца, напоминающего чертоги Снежной королевы из какой-нибудь сказки. Оставив нас на попечение Марги, драконы улетели.

Алия открыла 'дверь' в стене нашего 'транспорта', и мы выпали наружу, в морозное утро.

Почему утро? Потому что несколько голубоватых 'солнышек' под куполом горели тусклым светом. Я точно знала, что утром они приглушенные, к полудню светят особенно ярко, а ночью едва мерцают, уступая место звездам за куполом, если нет метели.

— Эйра-яс, рад видеть вас живой и здоровой. — Спокойный, немного сиплый голос отвлек меня от созерцания магических светил.

— Аюр-Алиандра, хиония Марга, благодарю вас, но я сам провожу аяну в ее покои, — вежливо произнес крылатый дэйнемм, от взгляда которого хотелось удрать куда подальше и немедленно.

Не спасала положения и вежливая улыбка на худом лице.

Если он жених, то я понимаю Эйру! Идти куда-то с этим отмороженным? Увольте!

Вспомнив о поучениях Ушастика, я гордо вздернула подбородок и уставилась на макушку дэйнемма. Из абсолютно седой шевелюры незнакомца торчали острые рожки, длинные волосы, сплетенные в косу-колосок, у виска украшала серебряная снежинка.

Я смутно помнила, что она означает какую-то придворную должность.

Смерить мужчину взглядом у меня не вышло. Прозрачные бледно-зеленые глаза вгоняли в ступор, тут и Медуза, которая Горгона, от зависти бы умерла. Тонкое лицо замораживало не хуже жидкого азота. Поэтому, перескочив через надменную физиономию демона, я приступила к осмотру его фигуры. Пусть думает, что меня угрызения совести замучили, вот и отвожу глаза.

С точки зрения земных девушек, седого можно было назвать красивым. Если бы не худоба, которая скрадывала и высокий рост и широкие плечи, превращая дэйнемма в ходячую вешалку для одежды. Кстати, одет он был в 'тройку' бледно-голубого цвета: рубашка, жилет и штаны. Подогнаны идеально, насколько это возможно при его тощей конституции. Так что, выглядел мужчина, гм, демон, как цивилизованный Кощей Бессмертный.

— Аян Мегяш... — нерешительно пролепетала Алия. — Я бы хотела остаться с Эйрой, у нее небольшие проблемы с памятью...

— Нет, — отрезал дэйнемм.

— Аян Мегяш, — пропела Марга, с поклоном приближаясь к мужчине. — Не будьте так непреклонны. Простите нашу малышку, пусть Али немного с ней побудет. Только посмотрите, она почти плачет!..

Я? Кхм. Как скажете!

Идти с Кощеем я совершенно не хотела. Кроме того, нужно было еще много чего выспросить у целительницы. А то из-за новости о замужестве совсем ничего не узнала.

Я сморщилась, заморгала, прикусила нижнюю губу и уставилась на землю.

Почти.

На глаза попался хвост дэйнемма, который заметно отличался от Маргиного. Венчал этот пушистый отросток сверкающий льдом острый наконечник. В него так плавно переходила короткая шерсть, что сомнений не оставалось — вырост естественный!

— Пожалейте ее, прошу, пожа-а-алуста! — Марга просительно сложила ладони перед грудью и так плотно стиснула оную руками с боков, заметно приподняв снизу, что бюст чуть не порвал тунику и не покинул хлипкого 'убежища'. И все это прямо перед носом Мегяша!

— Аяна Алия может навестить Эйру позже, — непреклонно ответил дэйнемм, с явным удовольствием обозревая соблазнительные выпуклости. — Что за проблемы с памятью? — Он резко отвернулся от недовольно надувшей губки девушки... демоницы и уставился на меня. — Эйра?

— Э-э-э... — глубокомысленно выдала я, сильно сомневаясь в своих актерских способностях.

Алия, конечно же, поверила, но она подруга. А этот морозильник ходячий вон как, с подозрением, мою порванную шубу разглядывает!

— Я слушаю вас? — Мегяш вопросительно приподнял брови. — Вы меня не помните, аяна?

— Э-э-э... — снова промычала я, мысленно прикидывая, через сколько слов проговорюсь и вверну какое-нибудь земное словечко к радости этого Кощея Бессмертного и топора.

— Вы онемели, аяна? — также равнодушно поинтересовался дэйнемм.

— Нет! — выпалила я.

Подруги молчали и на помощь приходить не спешили. Марга с натянутой улыбкой зверем смотрела на дэйнемма. Алия менялась в лице, краснела, бледнела.

Кто ж он такой-то? Не король, того Дирегетом зовут.

И чего теряемся? Я принцесса, а это выше всяких придворных 'снеговиков'. Чего боимся? Не съест же он меня?

— Я вас не помню, аян, — тихо произнесла я, глядя в худое лицо, для этого пришлось сильно задрать голову, и несчастная шея тут же возмущенно запротестовала против такого произвола. — Я никого не помню.

Твою ж бабушку!

Как-то подозрительно Кощей прищурился, смотрит будто сейчас придушит.

Неужели мой комариный писк прозвучал слишком самоуверенно? Плевать!

— Что с вами произошло, аяна? — К моему удивлению, тон Мегяша немного смягчился, в ледяных глазах промелькнуло сочувствие.

Воодушевленная неожиданной оттепелью я сбивчиво пролопотала о пещере подо льдом, о появлении Ушастика и пути через метель под брюхом соята, о дэйнеммах, нас спасших, и лечении Алии. О мертвом савре, вергезах и полете под потолок предусмотрительно умолчала.

— Поздравляю с обретением соята. — Снова 'заморозил' меня взглядом Мегяш. — Примите мои искренне поздравления с появлением сил хионы.

Я кивнула в ответ.

— Думаю, вы сами хотите сообщить Дирегету-яс об этом? — Демон чуть склонил голову вбок.

'Не хочу! Видеть его не хочу! Хочу!'

Это еще что?

Я озадаченно прислушивалась к своим быстро угасающим ощущениям. Но память Эйры захлопнулась, как ракушка, оставив меня в недоумении гадать, что значит это хочу-не-хочу.

— Аяна Эйра? — От пристального взгляда дэйнемма захотелось сжаться в комок, маленький такой, крохотный, шустрый комок, который бодро укатит от демона.

Да ладно! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел? А от Кощея Бессмертного — нет?!

Я покосилась на Мегяша. Представила, как он 'над златом чахнет', с трудом сдержала смешок и, окончательно взяв себя в руки, приступила к возвращению мною нарушенного образа нежной малышки Эйры. Принцессы, которая визжит, увидев в окно монстров (хотя от них ее защищает купол и отделяет целый город). Дэйнеммы, не знающей, хочет она видеть жениха или нет.

— Проводите меня... пожа-алуйста-а... — проблеяла я, заглядывая в лицо дэйнемму. — Вы правы... я так устала... пусть Алия придет потом...

— Конечно же, аяна. — Мегяш улыбнулся, понимающе, сочувствующе так.

Однако в глазах демона не было ни капли сочувствия или участия, только холодный интерес.

Весело мне тут будет!

— Прошу вас, аяна. — Мегяш подал мне руку.

Я тут же на ней повисла.

— Эйра, я вечером зайду! — тихо пролепетала вслед нам Алия.

— Не пустят! — фыркнула Марга. — Дирегет чуть половину Изумрудного сада не заморозил, когда ему сказали, что Эйра сбежала! Запрет он ее в покоях, вергезов мы скорее увидим, чем ее!

Чудненько! Кажется, расторжение помолвки временно откладывается! Как я, спрашивается, узнаю об обычаях, если меня запрут и подруг не пустят?

Придется изображать перед женихом раскаяние. Ничего не помню, но раскаиваюсь? Без разницы! Надо лишь выяснить, кто он такой? А то вдруг там дракон? Нет... Все равно не сбегу! Одной смерти с меня хватит!

— Аян, — я, косясь на блестящие ледяные ступеньки под ногами, потянула Мегяша за рукав, — Алия сказала, Дирегет мой жених?

— Да, аяна, — кивнул демон, открывая передо мной полупрозрачную створку двери.

— А какой он? — 'смущенно' опуская глаза, спросила я.

Ух ты! Не смотреть, не смотреть! Если начну пялиться, Кощей сразу поймет, что я раньше ничего подобного не видела!

Я отвела взгляд от резных колонн, подсвеченных будто вплавленными в них огоньками. Не сдержалась, мельком глянула на высокий сводчатый потолок, цветные виражи и светлые стены.

Все вокруг было изо льда и снега!

Насмотрюсь потом. А пока шевелим ножками, разглядываем ледяную мозаику на полу и ждем, когда же демон сподобится и чего-нибудь вякнет в ответ!

— Я не смогу помочь вам, аяна, — наконец-то сказал Мегяш. — Вы — юная аяна, вы смотрите на моего сына по-своему. О вашем женихе вам лучше спросить подруг, но, думаю, вы встретитесь с Дирегетом много раньше.

Его сын?!

— Вы правы... наверное... — проблеяла я.

Что тут скажешь? Везет мне со свекрами! Там вежливый нарцисс, тут Кощей Бессмертный и морозильная установка в одном лице! Главное, чтобы свекровь не напоминала мою земную, а то совсем грустно получается.

Мир другой, тело тоже, ситуация только уж больно похожая. За одним исключением — Дирегета я знать не знаю!

Пока размышляла о превратностях судьбы, мы добрались до большой арочной двери, на которой красовался ледяной подснежник!

— А... что это?.. — промямлила я, изо всех сил стараясь, чтобы демон не заметил моего волнения.

Не может быть таких совпадений! Любимые цветы Макса, букет, странное послание от неизвестной женщины, мост, призрак, а теперь это!

— Белоцветник, — охотно пояснил дэйнемм, — символ женской части рода ясов. Ваш символ. Вы что-то вспомнили?

Мегяш распахнул дверь, лишив меня возможности в ступоре смотреть на бесподобный по точности, до последней жилки на лепестках, барельеф.

Ответить не успела — к двери с радостным повизгиванием подлетел Ушастик. В следующий миг я, лежа на полу, отбивалась от дружелюбного волка.

Демон спокойно стоял в стороне и без тени насмешки следил за нашей неравной борьбой, в которой меня неизменно придавливали лапами и лизали.

— Ушастик, отстань! — взмолилась я, чувствуя, что лицо и руки стали слизкими от волчьей слюны.

— Гав! — рявкнул Ушастик в ответ, отскочил и сел, уставившись на дэйнемма совершенно пустыми, без тени разума глазами.

Мне бы у него поучиться актерскому мастерству!

— Ба-ати-иго-оф? — медленно проворчал волчок, шевеля ушами.

Мегяш отрицательно покачал головой, что-то буркнул себе под нос. Вытащил из кармана синий треугольник, внимательно всмотрелся в его поверхность. Взял со столика колокольчик и позвонил.

На мелодичное треньканье явились две крылатые дэйнеммы в сопровождении трех вполне обычных, если не считать ушей, девушек. Одеты демоницы были в красивые платья пастельных оттенков фиолетового. Облегающие лифы подчеркивали выдающиеся формы, а расширяющиеся к полу юбки сверкали серебряной вышивкой. Наряд бескрылых отличался лаконичность и не таким глубоким декольте.

Все дамы — высокие блондинки с длинными, отдающими синевой волосами, уложенными в высокие прически.

Рядом с ними я выглядела просто пигалицей. Заморышем стриженным.

Зависть — вещь, конечно, интересная... но голодом они, что ли, Эйру морили?!

— Аяны, с Эйрой-яс случилась большая неприятность, она не помнит себя, будьте добры, ответьте на ее вопросы и приведите ее в порядок. — Демон задумчиво посмотрел на Ушастика. — Соята тоже. Дирегет-яс желает видеть их в Тронном зале через два часа.

Глава 6

НЕИЗВЕСТНОСТЬ — СМЕРТИ ПОДОБНА

'Нет ничего страшнее тени клена на стене в ночном переулке!'

NN

— Эйра-яс, неужели это правда? Неужели вы ничего не помните? — Фигуристая дэйнемма с кокетливой родинкой над верхней губой проплыла через комнату и по-хозяйски устроилась на обитом белым мехом диванчике.

Вторая демоница, в ушах которой поблескивали длинные серьги, напоминающие нанизанные на нитку кристаллы льда, недовольно стрельнула на Родинку глазами, нахмурилась.

— Аяна Каима, — тихо и очень вкрадчиво произнесла она, — вы не забылись?

Во как! Значит, эта Каима нарушила придворный этикет. Чудненько.

Только вот как узнать, что сделала бы Эйра в таком случае? Девушкой она была, судя по воплям, впечатлительной, а я тут столбом стою, разглядываю навязанных Кощеем помощниц. Может, мне истерику полагается закатить? Или что там еще принцессы устраивают своим дамам за непослушание?

Я незаметно покосилась на Ушастика, который так и сидел рядом со мной.

— Гав! Аф! — уверенно выдал он и едва заметно покачал головой.

Понятно, значит, кто-то из четырех девушек хиония или хиона! Интересно, как мне пантомиму Ушастика расшифровывать? 'Нет' — не ругайся или 'нет' — не стой молча, быстро устраивай скандал?

Я мысленно прикинула: Эйра принцесса, значит, с пеленок ее окружали почтением и заботой... теоретически. Получается, она не должна терпеть такой 'произвол' одной из дам. Однако, с другой стороны, хозяйка моего тела, хоть и дэйнемма, но по местным меркам мышь серая... синяя... бледно-голубая... без разницы! А такие девушки обычно буйным нравом не отличаются. И что? Продолжать изображать трепетную лань или поругаться для приличия?

— Что вы, Нигук, вы же прекрасно знаете, что Эйра не против, чтобы мы не соблюдали эти нудные предписания придворных манер! — чуть скривив алые губы, выдала Родинка-Каима, одним махом разрешив мою дилемму.

— То, что Эйра не была против, не значит, что вы должны забыть о правилах! — прошипела хозяйка серег.

— Я помню о правилах, Нигук! — огрызнулась Каима.

— Неужели? — выгнув светлую бровь, скептически осведомилась Нигук и с ехидной полуулыбкой посмотрела на двери моих покоев.

Пару секунд я с интересом следила за поединком взглядов двух демониц. Не знаю, на что намекнула Каиме Нигук, но у той разве только дым из островерхих ушей от злости не повалил!

— Гав!! Гав!! — решил прекратить их дуэль Ушастик.

Недолго думая, соят подскочил к вздрогнувшей Каиме, поставил лапы ей на колени и... высунув язык, пустил слюни прямо на шикарное бледно-фиолетовое платье.

— Крыса ледяная, тварь слюнявая!! — взвизгнула дэйнемма, столкнула соята, взмахнула руками, и мой бедный волчок превратился в глыбу льда.

— Ушастик!! — Я, не веря своим глазам, бросилась к несчастному песику. — Да как ты могла, он же не нарочно?! Жаба крылатая!

Раньше, чем я успела сообразить, лед, заморозивший Ушастика, треснул. Мои пальцы побелели от проступившего инея, щекам тоже стало подозрительно прохладно.

— Эйра!! — дружно заорали мои помощницы.

Бескрылые девушки проворно юркнули за дверь, Нигук бросалась к Каиме, а та так и сидела на диване... в ее взгляде было столько презрения, будто она хотела сказать: 'Что ты можешь сделать? Мне!'

Как же надоело, что кто-то считает меня вторым сортом! Вначале свекровь, теперь эта... Барби крылатая, рогами украшенная!

В следующую секунду я оказалась в центре снежного вихря, а потом время будто остановилось. Словно со стороны видела, как белые хлопья превратились в ледяные кристаллы, они дружной стайкой ринулись на Каиму.

Хорошо, что Нигук не зевала, отмела часть созданных мной копий. Однако вторая половина прытко увернулась от покрытых снежинками рук демоницы. Каима запоздало попыталась защититься. Дудки! Острые кристаллы слились в прозрачный пузырь, очень пластичный пузырь, который, приняв форму тела демоницы, тут же затвердел.

Паучиха крылато-рогатая — брелок в полный рост!

Я смотрела на орущую, судя по открывающемуся рту, в ледяной пленке Каиму, а меня душил смех.

— Эйра? — В ладонь ткнулся знакомый мокрый нос.

— Ушастик, хороший мой...

Я устало вздохнула, потрепала освобожденного соята по загривку и, чувствуя себя выжатым лимоном, уселась на пол. Ледяной паркет оказался на удивление теплым. Плевать! Потом разберусь, как такое может быть.

А сейчас надо исправлять ситуацию.

Судя по ошарашенному лицу Нигук, злобному фэйсу Каимы и вытянувшимся мордашкам бескрылых девушек, все же рискнувших заглянуть в мои покои, Эйра точно не стала бы так злобно мстить за соята!

Как исправлять? Легко!

Я вспомнила 'хочу-не-хочу' Эйры, подумала о том, что умерла, что мама даже не поняла, кто я, вспомнила свекровь...

Нет, жалеть я себя не привыкла! Но сейчас мне стало так обидно, что слезы сами закапали из глаз.

— Простите! Пожалуйста! — громко всхлипнула я. — Я не хотела!

— Эйра! — Ушастик лизнул мою щеку, заглянул в глаза.

Я обняла соята за шею и уткнулась лицом в его шерсть.

— Эйра-яс, не беспокойтесь, с Каимой все в порядке! — успокоила меня, кажется, Нигук. — Иша, Била, вы слышали приказ аяна Мегяша?

— Да, хиония! — дружно ответили ей девушки.

— Аяна Эйра?.. — Меня осторожно оторвали от соята. — Вы нас не помните, я Иша. — Бескрылая девушка с курносым носиком, ласково улыбнулась, помогая встать на ноги.

— Я Била, — представилась вторая, в ее серых глазах блеснуло неприкрытое торжество.

Не понимая, чем оно вызвано, я проследила за взглядом служанки.

Толку ноль!

Ну, Нигук разморозила голову Каимы и сейчас что-то ей шепотом высказывает. Демоница кривится. Не понимаю, хоть ты тресни, что так обрадовало Билу? Потом разберусь.

Каима заметила, что я смотрю на нее и потупила взгляд.

Да ладно! Не верю! Чувствую, выйдет мне боком эта покорность!

— Аяна? У вас совсем мало времени! — напомнила Иша, увлекая меня к двери в другом конце громадной ледяной гостиной, которую из-за одной рогатой дэйнеммы я так и не осмотрела.

— Аяна, Дирегет-яс не любит, когда опаздывают! — Служанка втащила меня в большую комнату.

Пока Иша освобождала меня от драного полушубка, я таращилась по сторонам.

Если это ванная, то я — Шамаханская царица!

Нежные, светлых прозрачных оттенков витражи — река с лилиями и белыми птицами над ними. Зеркала от пола до потолка. И огромный бассейн! Все изо льда!

— Аяна, что вы сделали со своими волосами?.. — вздохнула Иша. — Зачем вы их остригли?

Я пожала плечами. Кто ж его знает! Память Эйры об этом умалчивала. Кстати об Эйре!..

Воспользовавшись тем, что Иша отошла к бассейну, я сделала несколько шажков в сторону, поближе к одному из зеркал.

Из гладкой поверхности на меня взглянула миловидная девушка лет семнадцати-восемнадцати. Огромные не то перепуганные, не то удивленные голубые глаза, нос кнопочкой, губки бантиком. Очень даже симпатичная мордашка в обрамлении белых с голубоватым отливом волос. Хорошо так гармонирует с заостренными ушками, в мочках которых небольшие серьги-лилии.

— Эйра-яс? — На пороге ванной возникла Нигук в сопровождении Билы и... оттаявшей Каимы. За спинами дэйнемм маячил Ушастик.

— Эйра-яс, простите меня, я была несдержанна, — с самым смиренным видом прошептала Каима.

И снова во взгляде служанки я заметила радостный блеск.

— Вы простите меня, Эйра-яс? — В синих глазах Каимы было искреннее раскаяние, на губах играла извиняющая улыбка.

Кхм... только вот уголок рта чуть кривился. Извиняется она, как же! Но не будем рушить образ Эйры. Знать бы еще, какой он этот самый образ! Милая девушка-мышка?

Я незаметно скосилась на зеркало.

Почему бы и нет?!

— Вы тоже извините меня... — пробурчала я себе под нос.

— Ну, что вы! Это была досадная случайность! — Улыбка Каимы стала надменной.

Ага, значит, я попала в яблочко!

— Прошу вас, аяна. — Иша приглашающе показала на бассейн, исходящая паром вода исчезла под толстым слоем пены.

Я послушно подошла к служанке. Иша сноровисто стащила с меня рубаху, потянулась к штанам.

Я — Эйра! Эйра! Эйра!

Пока служанка с помощью своей товарки меня раздевали на глазах, между прочим, двух демониц, усевшихся на прозрачную лавочку в шаге от бассейна, я усиленно старалась не краснеть.

Смотрят? Плевать!

Если они так привычно умостились на лавку, значит, тут присутствие дам при помывочных процедурах — норма!

Хорошо, что в бассейне было очень много пены и места. К тому же служанки, влезшие вместе со мной в 'ванную', держали дистанцию и, намыливая и натирая меня, старались лишний раз не касаться.

В общем, спустя полчаса я, чувствуя себя, натертой до блеска сковородой, сидела в спальне Эйры, расположенной этажом выше, на пуфике, замотанная в пушистый банный халат. Иша колдовала над моими волосами, а Била с Каимой подбирали подходящий случаю туалет. Точнее, подбирала Каима и Нигук, а служанка только таскала белые с различными оттенками платья из гардеробной комнаты. Демоницы громко обсуждали каждый новый наряд, спорили, предлагали мне. Я, точно китайский болванчик, кивала, Каима с Нигук снова начинали спорить.

А мне очень хотелось выгнать их вместе со служанками и поговорить с Ушастиком. Но второй раз на дню демонстрировать несвойственный Эйре характер? Дудки! Свидание с топором палача я лучше отложу на потом!

Кивнув на очередное платье, белое с желтым оттенком, я незаметно скосилась на Ушастика.

Вымытой, несмотря на вой, зубы, когти и яростное сопротивление, старательно расчесанный, соят лежал на меховом коврике у кровати с шикарным балдахином и с кислой миной наблюдал за перемещениями двух демониц и служанки.

Расстраиваться нам обоим было из-за чего!

Пока меня намывали, я все-таки умудрилась выспросить у дам и служанок некоторые подробности жизни Эйры, то бишь меня.

Первое, оказывается, я дэйнемма лишь наполовину. Моя мать была витарианкой!

И это, с точки зрения Каимы, объясняло то, что у меня обнаружились силы хионы. Однако Нигук так не считала. Она сказала, что силы хионы могут проявиться у любой дэйнеммы, независимо от того, был ли один из родителей витарианцем или оба принадлежали к расе меняющихся. Насколько я поняла, так дэйнеммы иногда называли себя.

Решив, что выяснение вопроса, как именно и кто меняется, сейчас не главное, я осторожно уточнила имя отца и матери Эйры, потом постаралась вытянуть из демониц как можно больше про них и про своего жениха, все-таки встреча с ним была не за горами!

Получилось! Только вот для нас с Ушастиком все было очень скверно.

Сурэ — отец Эйры был дважды женат.

Первый раз по договору. Супруга-демоница так его ненавидела, что покончила с собой незадолго до родов. Но целители смогли спасти ребенка.

Второй раз спутницей Сурэ стала витарианка.

Тут Каима не упустила возможности заметить: 'Непонятно, что яс (то бишь король) нашел в ней, ведь витарианок и женщинами назвать нельзя: плоские, как доски, маленькие, хлипкие — ни обнять, ни подержаться!' На это Нигук не менее ехидно отозвалась: 'Некоторым мужчинам нравятся изящные девушки'. Что интересно, смотрели обе на меня!

Намек на Дирегета и мою 'хлипкую' особу я прекрасно поняла.

Но было не ясно, каким Макаром тут Каима? И почему Била тоже поглядывает на меня с таким же презрением, как и фигуристая демоница? Однако пока это было не столь важно.

Я сосредоточилась на матери Эйры, брате от первой жены и Дирегете.

Выяснилось, что Виоландра, так звали мать хозяйки моего тела, погибла вместе с отцом Эйры год назад. Неясно, зачем король взял с собой на ежегодный обход Ледяных башен жену, ведь она не была, да и не могла быть, хионой. Но факт остается фактом.

На летучий кортеж напали монстры из пламени, приходящие в мир вечного льда из огненных пределов. Они испепелили короля и его жену.

Я честно старалась узнать у демониц, что за Ледяные башни, монстры из пламени и огненные пределы, но из охов-вздохов девушек почти ничего не поняла. Кроме того, что страна вечной ночи, льда и снега, куда я попала, граничит с какими-то огненными землями, где вечный день. Там, в лишенных воды, пылающих пустынях, живут злобные монстры — серафины.

Ледяные башни же не дают стране огня и пламени наступать на земли дэйнеммов. Как и Огненные башни с той стороны не позволяют магии снега и льда спасти страну серафинов от огня.

Страшно. Пугает. Но все это далеко.

Для меня сейчас куда важнее было узнать, что Таш, старший брат Эйры, истинный наследник короны Бурь, бесследно исчез у одной из Ледяных башен за пару месяцев до гибели отца и матери.

В такие совпадения я не верю. Но, вполне возможно, у меня обострение мнительности на фоне перелета в другой мир и другое тело!

Кхм... с телом тоже намечались грандиозные проблемы!

Нигук с Ишей в красках расписали мое знакомство с Дирегтом. Оказалось, что Алия очень корректно мне ответила, потому что 'о нем лишь и вздыхала!' выражалось в регулярных обмороках и заикании при появлении Дирегета рядом до помолвки и ярком румянце и трясущихся руках после нее.

Получалось, Эйра была по уши влюблена в ледяного короля!

А если вспомнить 'намеки' Каимы на то, что Дирегет — дэйнемм, способный вызвать желание даже у ледяной статуи. И то, что, судя по смешкам остальных, подобные, добрачные, связи тут не воспрещались. Тем паче, Эйра почти полгода ходила в невестах ледяного короля...

Вопрос с расторжением помолвки становился для меня как никогда актуальным!

Только вот узнавать о возможных причинах отказа жениха от невесты я не торопилась. После замораживая, Каима как-то уж слишком внимательно за мной следила. Пришлось соответствовать образу. Краснеть по желанию я, конечно же, не умею, однако трясущиеся руки и заикание вышли вполне убедительно.

К тому же руки у меня сейчас тряслись на самом деле.

Причина напавшего на меня тремора была одна — Дирегет!

'Красив, умен', — по словам Нигук и Ишы.

'Настоящий дэйнемм! За взгляд такого ничего не жаль!' — по мнению Каимы и молчаливому согласию Билы.

Твою ж бабушку! Что же мне делать с этим Эйриным женихом?

Я снова покосилась на Ушастика. Соят состроил глазки домиком и, растопырив уши в стороны, скорчил умильную и жутко глупую мордашку.

А ведь он прав! Ничего не знаю — у меня амнезия! Главное, от жениха не шугаться! И не забывать, что я — Эйра, голубая мышка, которая влюблена в этого самого Дирегета.

Моих крохотных познаний в части потери памяти, почерпнутых преимущественно из фильмов, хватило на небольшой план.

Не помню, знакомлюсь, общаюсь. Сильно не брыкаюсь, если вдруг руки распустит, и вежливо напоминаю, что я 'не знаю... не помню, кто он'.

Уже лучше!

А еще, больше никого не замораживаем и ни на кого не орем! Кхм... жабами обзывать также не стоит, может, у них тут не водятся эти колоритные бородавчатые родственницы лягушек? Или водятся? Память Эйры не подавала признаков жизни, так что я осталась в неведении на счет этого конкретного представителя земной фауны.

Как там Каима Ушастика обозвала? 'Ледяная крыса'? Чудненько! Ругательство не то, чтобы красочное, тем не менее, другого нет. Я вообще-то человек уравновешенный, но если сильно доведут, можно вергезом обозвать, ну, или этой, крысой ледяной. Без разницы!

Только бы из образа не выйти! Ругаюсь, краснею, трясусь. Получится? Легко!

Я — Эйра, милая стеснительная девушка, падающая в обмороки, заикающаяся, краснеющая, страдающая от трясучки рядом с парнем... гм-м... мужчиной... демоном своей мечты и вопящая, как соят, при виде страшных монстров, не важно, где они!

Надо повторять это себе почаще, глядишь, и поверю, а там и топор палача станет не так страшен.

Глава 7

ДВА ЛИЦА ЛЕДЯНОГО КОРОЛЯ

'Красив, умен... чуть-чуть эгоист,

Красив, умен... слегка бабник,

Красив, умен... маленько женат,

Красив, умен... немного влюблен,

Последние пункты — дело десятое!

Хорошие мужики на дороге не валяются!'

Экспертное мнение Анюты, подруги Ульяны Малкиной

Снова лед и снег.

Витые, полупрозрачные колонны, подсвеченные изнутри синим и голубым цветами. Сверкающая мозаика на полу и матовые светло-бирюзовые стены, украшенные замысловатой лепниной, имитирующей морозный рисунок на огромных арочных окнах.

— Рад видеть вас в добром здравии, Эйра-яс, — донеслось с другого конца зала, оттуда, где стоял трон.

Казалось, его сделали из огромных кристаллов льда. Но больше трона меня поразил сидящий на нем демон, Дирегет.

Серебристые волосы, собранные в косу, серые глаза, черты лица правильные, но оттого и нереальные, что ли. А если добавить ко всему этому косую сажень в плечах, сложенные за спиной крылья, рога и хвост, увенчанный острием, ощущение неправдоподобности лишь усиливалось.

Такой мужчина не мог быть живым!

Тем не менее — живой.

Неожиданно перед глазами всплыло нереальное лицо ледяного короля, серые глаза стремительно темнели, рука Дирегета скользила по моей груди. Кхм... по-моему, я сидела на его коленях и довольно прытко стягивала с него точно такую же, как сейчас, расшитую камнями синюю рубашку.

Надо же, и это Эйра? Голубая мышка, непонятно с какого перепуга сбежавшая из ледяного города, чтобы покончить с собой?

Судя по ощущениям, на хозяйке моего тела ничего не было, кроме местного кружевного аналога белья. Нижней части.

Воспоминание исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив чувство жара во всем теле, сумасшедшего восторга и ожидания чего-то волшебного.

Как же не вовремя память Эйры решила напомнить о своем существовании!

Я поспешно опустила глаза, искренне радуясь тому, что стою в одном конце зала, а Дирегет сидит в другом. Только вот сильно сомневаюсь, что демон не заметил моих внезапно покрасневших щек.

Заметил.

Но виду не подал, так и смотрит на меня вежливо, с чуть заметным недовольством.

— Ряв?.. — тихо спросил устроившийся рядом с моей ногой Ушастик, от которого тоже не укрылось столь кардинальное изменение цвета моего лица.

— Ни-че-го... — шепнула я в ответ, старательно разглядывая подол белого с серебристым отливом платья, выбранного моими дамами и служанками.

Платье, надо заметить, очень красивое. Облегающее, со шлейфом и открытыми плечами. Слишком открытыми плечами!

Если бы я заранее знала, что буду, как двоечница, стоять, потупив глазки, выбрала бы что-нибудь менее откровенное. Плевать! Пусть у меня до сих пор перехватывает дыхание, и смотреть на демона стыдно, я принцесса, между прочим. Кроме того я же ничего не помню, с чего мне вдруг глаза прятать?

Вспомнив науку Ушастика, я вздернула подбородок и уставилась на Дирегета.

'Какой он красивый! Люблю! Ненавижу! Виновата!' — в этом крохотном обрывке памяти Эйры было столько тоски, что я с трудом сдержалась, чтобы не нахмуриться.

Определенно, рассудительность была не самой сильной стороной характера принцессы!

— Мне доложили, что у вас возникли некоторые проблемы с памятью? — холодно осведомился ледяной король, продолжая 'замораживать' меня взглядом.

— Да, яс... — проблеяла я, мысленно повторяя себе, что я — Эйра, та самая, которая то раздевает мужика и восхищается, то ненавидит; то любит, то убегает от него.

— Не могли бы вы рассказать, что с вами случилось?

Да ладно! Неужели Мегяш не доложил?

Я скептически выгнула бровь, но, спохватившись, запоздало кивнула:

— Как скажете, яс.

— Я бы хотел услышать это лично от вас, аяна.

Похоже, мое кривляние не осталось незамеченным, глаза демона подозрительно сузились, а соят лапой на ногу наступил, вредитель ушастый.

Глубоко вздохнув, я повторила Дирегету придуманную мною и Ушастиком сказку о провалившейся под лед принцессе. Старательно заикаясь и делая неуверенные, задумчивые паузы, исподтишка следила за реакцией демона.

Толку ноль!

Хоть бы бровью повел! Или пальцем шевельнул. Или хвостом, что ли!

К концу рассказа я начала искренне жалеть Эйру.

Жених явно пошел в отца! И даже переплюнул его!

Если в глазах Мегяша хоть иногда мелькали блеклые тени эмоций, то Дирегет был похож на робота.

Девушка ему тут рассказывает, каких страхов натерпелась (ну и что, что выдуманных?), а он с таким видом слушает, будто ему последовательность цифр зачитывают!

Морозко хвостатый!

Глядя на этого действительно ледяного короля, я стала сомневаться в собственной убедительности.

Может быть, Дирегет обо всем догадался? Поэтому и напоминает ожившее изваяние? Забавляется тем, как я пытаюсь выкрутиться, спасти свою шкуру? В воспоминаниях Эйры он был совсем не равнодушным! Или я чего-то не понимаю?

Девушка, на которой ты собрался жениться, сбегает. Потом ее находят, но она совершенно тебя не помнит, потому что чуть не погибла. А ты, вместо того, чтобы бежать...

Я мысленно прикинула сколько демону лет по земным меркам. Эйре сто пятнадцать, но если судить по поведению и тому, что я видела в зеркале, лет семнадцать-восемнадцать. А Дирегету? Внешне — двадцать с небольшим. Но вот взгляд серых глаз... Где-то за тридцать, точно. То есть за триста.

С 'бежать' я, конечно же, погорячилась — не мальчик он, чтобы сломя голову нестись к невесте. Но беспокоиться-то должен!

А тут, даже не дал прийти в себя, вызвал в Тронный зал, допрашивает. Почему? Догадался, что я не я?

Без разницы.

В любом случае скоро узнаю. Сбежать из самого сердца огромного города у нас Ушастиком все равно не получится.

Да ладно! Сбежали бы, и куда? Замерзать в метели, доводить до конца начатое Эйрой?

Дудки!

Буду до победного утверждать, что я — Эйра! Пусть попробуют доказать обратное, с моей-то амнезией!

Закончив свою проникновенную речь едва слышным: 'я так испугалась', я покосилась на Ушастика, ища поддержки.

Соят бодро шевелил 'локаторами', голубые с темно-синими зрачками глазки моего волчка подозрительно довольно поблескивали. Ушастик всем своим видом показывал — я все сделала правильно.

Понадеявшись на звериное чутье товарища по несчастью, я, старясь сильно не таращиться, следила за демоном.

— Все это очень прискорбно, — ровным голосом, словно речь шла о погоде, сказал он, обдавая меня холодом серых глаз. — Вы не помните причин, побудивших вас к столь необдуманным поступкам, и вряд ли знаете, как вам удалось пробраться из вашего крыла дворца за пределы города и не попасться на глаза стражи... — Дирегет замолчал.

Пока он с самым равнодушным видом меня разглядывал, я старательно изображала на лице раскаяние и недоумение. Ничего не помню, ничего не знаю. А то, что я, благодаря воспоминаниям Эйры, знаю о существовании тайного прохода, не скажу. Вдруг нам с Ушастиком пригодится?

— Ваше незнание, Эйра-яс, не освобождает вас от ответственности, — наконец-то произнес демон (точно выдержку из уголовного кодекса озвучил!). — Вы наследница короны Бурь и не имеете права подвергать свою жизнь опасности. Вы поступили опрометчиво, необдуманно, и причины, вас к этому побудившие, сейчас не имеют никакого значения. Вынужден вам сообщить, что с сегодняшнего дня вы находитесь под домашним арестом.

Снова эффектная пауза.

— Вас могут навещать только ваши служанки, в случае необходимости.

Кхм... еще бы сладкого лишил!

'Я виновата! Это все я виновата!' — очередная порция воспоминаний Эйры была щедро сдобрена истерикой, мне захотелось зарыдать, броситься к Дирегету, попросить у него прощения.

За что? Что такого сделала Эйра? В чем ее вина?

Узнать ответы мне не удалось, память принцессы захлопнулась прямо перед моим носом, точно створки двери троллейбуса. А вот чувства остались. Никогда в жизни, даже когда свекровь вручила мне дарственную, я не ощущала себя таким ничтожеством.

— Сколько вам потребуется дней, чтобы прийти в себя? — ледяной голос Дирегета помог справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Я... не знаю... — честно призналась я.

— Пять дней.

Зачем спрашивал, если все уже решил?

— Через пять дней к вам ежедневно будут приходить наставники, они помогут восстановить ваши знания, аяна, — поставил меня перед фактом демон. — И еще. Завтра прием в честь вашего возвращения. Сегодня к вам пришлют одну из ваших спутниц, чтобы вы вспомнили правила поведения на приемах. Вы можете идти.

* * *

— Спокойной ночи, Эйра-яс! — Каима лучисто улыбнулась и закрыла за собой дверь.

— Можно я ее следующий раз укушу? — буркнул Ушастик, забираясь ко мне на диван.

— Можно, но не сильно, а то я тебя потом не разморожу! — устало вздохнула я, обводя взглядом со вкусом обставленную гостиную.

Высоченный потолок, люстра-снежинка, огромные окна, занавешенные легчайшими шторами, мягкие диваны, ковры. Лед, снег, тонкая ткань и мех.

Но мне было глубоко наплевать на всю эту красоту. Мысли занимало совсем другое: предстоящий прием, отмороженный жених, по сравнению с которым Кощей Бессмертный, Мегяш, был темпераментным как испанец, и наша общая с Ушастиком проблема — память Эйры.

Первый пункт моего импровизированного списка вызывал больше раздражения, чем страха.

Этикет у дэйнеммов был довольно простым: вежливые приветствия, негромкие разговоры. Однако в устах Каимы — моим надеждам, что пришлют Нигук, не суждено было сбыться — он приобрел неожиданный, тайный смысл.

Например, принцесса не может склонять голову от вертикальной оси, иначе, это истолкуют как пренебрежение.

Да ладно!

Положим, я и найду эту 'ось', но как демоница себе это представляет?

Я, вся такая запакованная в непременно очень закрытое платье (первое из заявлений Каими, которое навело на мысль, что демоница просто пытается выставить меня посмешищем) сижу на троне рядом с Дирегетом, ровненько так, будто кол проглотила. На гостей не смотрю, по сторонам тоже, прикидываюсь мебелью — по словам Каимы, невеста короля должна казаться как можно незаметнее.

Ах да!

Говорю только два слова: 'Мы польщены!'

Во как!

И подобные 'полезные' советы я слушала почти до вечера. Слушала, кивала, умирала от скуки — еще раз выдать себя демонице было бы глупо! Кроме того, другого источника знаний придворных манер у меня не имелось.

Вот и приходилось отделять зерна правды от плевел ехидства. Оставалось надеяться, что этих крох мне завтра хватит. Если что, присмотрюсь к другим придворным, но выполнять советы демоницы точно не стану.

Одно мне было не понятно: чем Эйра так насолила Каиме? Может быть, дело в том, что она, то бишь я, наполовину витарианка?

Демоница несколько раз повторяла, чтобы я не обращала внимания на витарианцев, потому что они странные, не от мира сего, лишь о своих садах и думают. Тут Каима не врала.

Только вот о самих садах вредная демоница отказалась говорить, буркнула что-то про то, что ее манерам меня попросили обучить, а не рассказывать про заповедники.

— Я пойду побегаю? — Ушастик вопросительно посмотрел на меня, кажется, не мне одной было интересно, как устроен дворец и что там за сады такие.

Я кивнула, открыла дверь и выпустила соята. Позавидовав волчку, радостно припустившему прочь по коридору, вернулась в свою тюрьму.

Да ладно! Таки и тюрьма?

Шесть этажей, на самом верху огромная спальня, из окон которой виден не только город, но и заснеженный пейзаж за ледяным куполом. Под ней целый лабиринт комнат, о назначении половины из которых оставалось только догадываться.

Пока меня вполне устраивал тот факт, что знаю об одной гостиной, той, из которой можно попасть в ванную, остальное потом посмотрю.

Больше всего меня сейчас интересовал подвал. Только он!

После эмоциональной атаки, которую я пережила Тронном зале благодаря памяти Эйры, думать о красавце Дирегете опасалась. Решила, что, покамест не узнаю от наставников о законах империи, буду стараться держаться от ледяного короля подальше. Насколько это возможно.

С помощью все тех же наставников я собиралась решить вопрос с памятью Эйры: выучу все, что скажут, на зубок, раз уж вспомнить не могу.

А пока мой соят изучал дворец, я отправилась в подвал, проверять воспоминания принцессы.

Вышагивая по коридорам моего крыла, я, пользуясь тем, что, кроме меня, здесь никого нет, разглядывала украшенные резьбой колонны, внутри которых горели разноцветные пузырьки воздуха, любовалась ледяным паркетом и полупрозрачными створками дверей, с любопытством изучала стены из снега, где-то матовые, где-то искрящиеся.

Почему вся эта красота не тает, несмотря на то, что во дворце настолько тепло, что можно ходить в легком платье, так и осталось загадкой.

Крутую ледяную лестницу нашла быстро.

Проклиная гладкие подошвы изящных туфель, клещом вцепилась в перила. Слишком хорошо помнила, чем закончилось прошлое падение! Ругая архитектора на чем свет стоит, спустилась в тускло освещенный подвал.

Здесь было немного прохладней, чем в других комнатах, и я сразу пожалела, что не накинула на платье что-нибудь теплое.

Зачехленные музыкальные инструменты стояли точно так, как помнила Эйра.

Потоптавшись у арфы в посеребренной раме, я отправилась к органу. Проход за ним открыла без проблем: стоило подойти к стене впритык и нажать на один из снежных кирпичей, часть стены сама отъехала в сторону.

Автоматика, однако!

Прозрачных светящихся призм у меня с собой не было. Но любопытство не давало просто уйти, я осторожно заглянула в темноту и, конечно же, ничего не увидела. Почти ничего.

Кхм... откуда она здесь взялась?

Я задумчиво повертела в руках ледяную подзорную трубу, валявшуюся сбоку.

— Эйра?! — Звук шагов на лестнице заставил поспешно отступить от замаскированной под снежные кирпичи двери, которая тут же закрылась, положить трубу на пол и, вынырнув из-за органа, заметаться по подвалу.

Не придумав ничего лучше, я остановилась рядом с арфой и задумчиво провела пальцами по струнам. Инструмент отозвался тихим мелодичным перезвоном.

— Так и думал, что ты здесь, — понимающе улыбнулся, открывая дверь в подвал, Дирегет. — Ты можешь не помнить, но тело помнит.

Эге, да он, оказывается, умеет улыбаться!

— Наверное... — понимая, что молчать глупо, кивнула я и поежилась.

Следующий визит в подвал надо не забыть утеплиться.

— Замерзла? — Дирегет обеспокоенно нахмурился, быстро преодолел разделявшее нас расстояние.

Я невольно отступила, но в последнюю секунду вспомнила, что я — Эйра, его невеста!

— Не бойся! Ты совсем закоченела, маленькая моя, — выдохнул демон, обнимая меня за плечи. — Давно надо приказать установить здесь обогревающие кристаллы посильнее. Ничего с коллекцией твоего отца не случится. Погоди, сейчас согреешься.

С тихим шорохом распахнулись перепончатые, отливающие слюдой крылья, и я оказалась в двойном теплом кольце.

— Сейчас, моя маленькая, — повторил Дирегет, старательно растирая мои плечи.

А я, как завороженная, смотрела в его потемневшие серые глаза. Восторженно следила за бьющейся на виске жилкой. Дыхание перехватило, сердце подпрыгнуло к горлу, мне стало нестерпимо жарко. Привстав на цыпочки, протянула руку и дотронулась до его щеки, провела пальцами до подбородка.

Какой же он красивый...

Я чуть не задохнулась от восторга, когда мужчина неожиданно склонился ко мне. От неспешного, ласкового, можно сказать, целомудренного поцелуя у меня окончательно снесло крышу, я всем телом прижалась к Дирегету, подставила шею под его губы.

— Эйра!.. — простонал демон, поднимая меня.

Усадив меня к себе на талию, шагнул к стене. Холод снега и его руки на моих бедрах сводили с ума. Я выгибалась, льнула к нему.

— Маленькая моя... — выдохнул Дирегет, когда мои пальцы начали расстегивать пуговицы на его рубашке. — Сейчас...

Куда? Мне и здесь хорошо!

Я недовольно хныкнула: мужчина отцепил меня от себя, подхватил на руки.

Спустя секунду меня, сжимая в объятиях, несли вверх по лестнице, а я, обвив шею демона руками, покусывала мочку его уха. Я была в полном восторге.

Он со мной! Он мой! Не ее!

Кого 'ее'?

Понимание неправильности происходящего заставило меня испуганно вскрикнуть, когда Дирегет ударом ноги распахнул дверь спальни, осторожно уложил меня на кровать, быстро стянул рубашку и штаны и продолжил начатое в подвале.

— Пусти! — Я попыталась отпихнуть навалившегося на меня демона.

Дудки!

Весовые категории разные!

Одно радовало — Дирегет не спешил. Выцеловывал узоры на моей груди (как оказалось, платье он порвал еще внизу), пока его руки вполне по-хозяйски изучали бедра. Приятно, что тут скажешь, демон явно знает, как доставить женщине удовольствие. Только вот я не хотела этого удовольствия!

— Дирегет! — Я снова попробовала отодвинуться.

Толку ноль!

Разглядывая его рогатую голову, склонившуюся над моей грудью, перевитые мышцами плечи, крылья, пологом укрывающие нас обоих, я неожиданно подумала, что рисунок на балдахине за спиной мужчины какой-то несимметричный. Там вот две снежинки, тут одна.

Самое время рисунки разглядывать!

Я громко хмыкнула.

Распалили мужика, теперь лежите, принцесса, наслаждайтесь процессом!.. Тем более, вашему телу этот процесс очень даже нравится!

Представила, как считаю снежинки, пока демон пыхтит надо мной, пытаясь вызвать отклик, а я воюю с собственным телом, чтобы никаких откликов не было.

Правильно, сравнительный анализ снежинок на балдахинах хорошо успокаивает нервы! Можно, как в старом анекдоте, потолок поизучать на предмет трещин и пауков.

Тут я не сдержалась и хихикнула.

— Эйра? — Дирегет привстал на локтях и удивленно заглянул мне в глаза. — Что с тобой?

— Снежинки... не симметричные!.. — давясь смехом, я показала на балдахин.

— Что? — Затуманенный страстью взгляд проследил за моим пальцем, демон непонимающе моргнул, снова глянул на меня уже вполне адекватно, что-то прошептал сквозь зубы и откатился в сторону.

— Прости, я поторопился! — Подняв с пола штаны, он виновато улыбнулся. — Мне показалось, что ты решилась.

— На что? — натянув одеяло, я отвернулась.

Все-таки обнаженный Дирегет жутко хорошо! Как бог!.. Гм... Как демон! А тело Эйры, так подло меня подставившее, все еще пылало страстью к этому демону. Тем паче, второй раз фокус со снежинками на балдахине не прокатит!

— Ты говорила, что не готова, потому что не можешь нарушить слово, которое дала отцу. — Судя по голосу, Дирегет отошел в дальний конец спальни.

Надо же, оказывается, Эйра с ним не спала! Уже легче!

— Что за слово? — спросила я, укукливаясь в одеяло и оборачиваясь.

— Ты обещала ему, что твоим мужчиной станет тот, кому ты сможешь сказать самое сокровенное, то, что никому не смогла сказать, — ответил (вполне одетый, если не считать расстегнутой рубашки) Дирегет, выходя из двери гардеробной.

Положив на край кровати два платья, он улыбнулся.

— Мне хочется верить, что однажды ты скажешь это именно мне, моя маленькая.

Твою ж бабушку!

Я ошалело следила за тем, как за Дирегетом закрывается дверь. Вот это фокус!

Неужели он на самом деле увлечен Эйрой? А почему бы и нет?

Я не раз видела подобные пары: взрослый мужчина и взбалмошная девушка, вчерашняя школьница. Но такие школьницы обычно выглядели как модели из глянцевых журналов, а тут Эйра... По меркам дэйнеммов самая заурядная девушка. Принцесса.

Не похоже, что Дирегет притворяется.

Я задумчиво посмотрела на платья: одно синее из тонкой шерсти, простое и удобное; второе белое с бледно-голубой вышивкой, нарядное, с открытыми плечами, но без столь любимого демоницами экстремального декольте, которое на достаточно хрупкой фигуре Эйры выглядело странно. Первое для дома, второе для выхода в свет.

Такие вещи выбрала бы и я сама. Но выбрала ли Эйра?

Глава 8

КАРНАВАЛ ЛЕСТИ

'Улыбка — приятное дополнение к лести и восхитительная приправа к яду слов'.

Трактат о манерах для юных аян

Бесконечное, звездное небо раскинулось над белыми полями снега, которые то там, то тут прорезали острые гребни ледяных скал.

Красиво!

Я придвинулась ближе к окну. Смотреть на сонные ночные улицы города демонов внизу надоело.

Дома из снега, ледяные фонари, белые тротуары, два припозднившихся прохожих, и те вполне обычные, бескрылые. Скука смертная.

И раз уснуть я все равно не могу, спасибо телу Эйры, до сих пор напоминающему о страстных поцелуях Дирегета, буду разглядывать бескрайнюю заснеженную пустыню за куполом. Далеко, конечно, но обнаруженная в подвале подзорная труба пришлась как раз кстати.

Посмотрев на красиво серебрящийся снег за куполом, я завистливо покосилась на Ушастика.

Соят самым наглым образом дрых на коврике у кровати. Громко посапывал, дергал лапами и всеми тремя хвостами.

А еще помощник называется!

С волчком у нас неожиданно возникло полное непонимание. Соят — его никуда, дальше пары коридоров от моего крыла не выпустили, как он ни старался — по запаху разобрался, что происходило в спальне между мной и Дирегетом, и поздравил! С точки зрения Ушастика, ледяной король испытал ко мне такое же влечение, как и я сама, и мы могли стать хорошей парой.

Мою попытку объяснить, что, кроме этого, нужна любовь, волчок банально не понял. Для него цепочка влечение-пара-забота-защита-логово-потомство была единственно правильной.

Поняв, что в этом Ушастик не помощник, я озвучила вопрос, занимавший меня с самого ухода Дирегета: что за тайна была у Эйры? И почему по уши влюбленная в ледяного короля девушка не рассказала ее Дирегету?

Наши дружные старания выкопать из обрывков памяти Эйры искомую ни к чему не привели...

Что это?

Я прильнула к подзорной трубе: на горизонте дымился снег.

— Ушастик!

Три курящихся не то дымом, не то паром облака стремительно двигались по снегу, выплавляя в нем глубокие борозды.

— Ушастик!!

Облака быстро приближались. Из белых клубов проступили рогатые, пылающие огнем головы.

— Аф?! — Я чуть не свалилась с подоконника от неожиданности.

— Ушастик!

— А! Это!.. — Соят еще раз звонко зевнул. — Это серафины.

— Огненные монстры?

— Они! Не бойся, они сюда не пролезут.

Хотелось бы верить.

Я с интересом следила за клубами пара, в которых снова исчезли монстры.

Серафины остановились, потом развернулись и заспешили прочь от города.

— Эти не совсем обезумели, — буркнул волчок, возвращаясь на коврик.

— Что значит: 'не совсем обезумели'? — удивилась я, слезла с подоконника и несильно толкнула ногой лапу закрывшего глаза соята. — Ушастик?

— Я тут побегал, послушал стражу. Они меня, конечно, никуда не выпустили. Говорили при мне тоже неохотно... Серафины сюда редко добираются — далеко от их земель. Они безумные монстры, которые жгут все живое.

— Но ты же сказал: 'не совсем обезумели'? — переспросила я.

— Когда я был вергезом, моя стая сталкивалась с такими зверями. Одни правда безумны, охвачены яростью, но есть и другие, они убивают только ради пропитания, а еще они стремятся вернуться обратно в огненные земли. Однажды я видел крылатого серафина, так он вообще точно из пращи выпущенный обратно летел. Но лучше встретить серафина, чем с савра. Савры мучают добычу, прежде чем убить. Утраченные будто хотят отомстить всему живому за то, что с ними случилось.

Вспомнив мертвого бескрылого дракона у входа в пещеру, я поежилась.

— Почему ты называешь савров утраченными?

— Потому что они были другими, их запах напоминает дэйнеммов.

'Не только напоминает! Это и есть дэйнеммы: те их них, кто слишком долго был во втором обличье, они лишились разума, потеряли способность вернуть себе прежний вид и в первом приступе ярости вырвали себе крылья', — всплыли в моей памяти знания Эйры.

Вашу ж бабушку!

Получается, дэйнеммы — оборотни? А те драконы, что принесли меня сюда — люди?

'Лишь тот, кто ликом подобен Властителю льдов, может принять второй облик'.

А 'ликом подобен' — это...

Я вспомнила слова Алии, зеленоволосая витарианка сказала: 'Не всем дэйнеммам Властитель льдов дает крылья'.

Значит, бескрылые, бесхвостые, безрогие, такие, как я, жители города не могут стать драконом? А крылатые — да? Или не все?

Поняв, что окончательно запуталась, я решила, что надо отложить выяснение этого вопроса до прихода обещанных Дирегетом наставников. А пока меня чрезвычайно занимали серафины. Рогатая огненная голова, а остальное?

Не судьба Ушастику поспасть.

Я сочувствующе покосилась на блаженно посвистывающего носом соята. Прости друг, но женское любопытство — страшная вещь, а большие уши очень удобно устроены, чтобы за них можно было подергать.

— Ну что?.. — сонно рыкнул Ушастик, стоически вытерпев три моих покушения на свои 'локаторы'.

— Как выглядят серафины?

— Ты ж их видела! — Соят отполз в сторону, подальше от моих рук.

— Из-за пара ничего не видно.

— Большие... — Волчок смачно, вовсю пасть, зевнул, продемонстрировав два ряда острых зубов.

Намек проигнорировала. Мне сейчас любые сведения могут помочь. Я же ничегошеньки об этом мире не знаю.

— Ну, Ушастик!.. — Я снова потянулась к уху, но вместо того чтобы его выкручивать, осторожно почесала за ним.

Соят удивленно на меня покосился, зажмурился и подставил шею.

— Почеши еще!

— Расскажи про серафинов, — хитро улыбнулась я.

— Почеши! — состроил глазки домиком волчок.

На том и порешили.

Я чесала Ушастика, а он, довольно повизгивая, рассказывал все, что знал об огненных монстрах. Знал он не так уж и много.

Серафины были редкими гостями в ледяных пределах. Сама их огненная суть противилась местному климату. Большей частью безумные, одержимые яростью монстры. Внешне они напоминали объятых пламенем огромных ящериц, голову которых украшали две пары рогов, одни изогнуты вверх, вторые вниз. Никаких игл, как у звериного облика дэйнеммов или савров, только чешуя. Кроме того морда у серафинов была короткой, плоской.

Чудненько. Демоны-драконы, медведи с волчьими головами, треххвостые волки и рогатые огненные монстры. И ко всем этому мне надо в срочном порядке привыкать.

* * *

— Аюр-Дариса, глава совета витарианцев! — торжественно представил Мегяш зеленоволосую витарианку.

Я приветливо улыбнулась, кивнула — 'очень рада'.

Дариса склонила рогатенькую головку в ответ.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, Эйра, — тихо шепнула она.

— Аюр-Дариса, потом навестите вашу племянницу! — прошипел Мегящ, статуей замерший у спинки моего трона.

Моментально признав в новоявленной тетушке, возможный источник информации, я с надеждой посмотрела на витарианку.

— Я буду занята, — печально улыбнулась Дариса.

Взгляд темно-зеленых глаз стал отстраненным, задумчивым. Тетушка Эйры рассеянно потрепала сидевшего рядом с моей ногой Ушастика по голове и, кажется, даже не заметила, что сделала.

— В Лиловом саду вот-вот распустятся чарати! — мечтательно выдохнула она.

— Ваша забота о садах выше всяких похвал, аяна! — Дирегет чуть склонил голову, увенчанную короной, напоминающей тонкий серебряный обруч, украшенный морозным узором.

В сочетании с белой, расшитой бледно-голубыми камнями жилеткой, рубашкой на тон темнее и серыми штанами выглядел демон настоящим ледяным королем. При этом рога, крылья и хвост смотрелись вполне гармонично.

О себе такого я сказать точно не могла. Конечно, платье, выбранное Дирегетом накануне, сидело идеально, но вот все остальное...

Мои короткие, по местным меркам, всего-то до плеч, волосы, старательно уложенные служанками крупными локонами, неприятно щекотали шею.

Корона непривычно давила и при этом норовила съехать на бок. Кроме того она была тяжелой.

Увидев ее в руках Иши, я сразу подумала, что эта украшенная не то стилизованными снежинками, не то павлиньими перьями штуковина обязательно куда-нибудь сползет. Радовало только то, что, со слов служанок, сие сооружение я буду носить не всю оставшуюся жизнь: получу звание хионы — корона будет значительно меньше; выйду замуж (этого я точно делать не собиралась), стану королевой — получу венец как у Дирегета.

А пока я вспомнила о ядовитом совете Каимы о 'вертикальной оси'. Не такой уж и глупый совет, оказывается. На проглотившую кол девицу я, конечно, не была похожа, но головой лишний раз старалась не шевелить.

— Аюр-Дариса? — ледяной голос Мегяша напоминал раздраженное шипение гремучей змеи.

Я скосилась на Кощея: демон с учтивой улыбкой сверлил взглядом витарианку.

— Аяна? — В глазах Мегяша появилось раздражение, появилось и исчезло.

Вот это выдержка.

— Простите, аян... — Дариса рассеянно улыбнулась в ответ и направилась к лестнице.

По этой лестнице удостоенные чести видеть ледяного короля и принцессу снегов, то бишь меня, гости спускались с нашего балкона в зал, там, собственно, и веселились приглашенные на прием аристократы.

Только вот весельем происходящее внизу можно было назвать с большой натяжкой.

Так обычно в фильмах про богатых и знаменитых изображают светские рауты. Потрясающий по красоте зал, дамы в дорогих и довольно откровенных платьях, кавалеры в не менее дорогих тройках ведут неспешные беседы. Тенями скользят слуги с подносами. Играет тихая музыка. Несколько пар медленно кружатся в центре зала.

Однако зал был сделан из снега и льда, и лишь одна треть гостей напоминала остроухих людей. Вторая щеголяла рогами, крыльями и хвостами. А последняя была вовсе зеленоволосыми витарианцами, их женщины пришли не в платьях, а в туниках и штанах.

И все это колоритное общество исподтишка поглядывало на наш с Дирегетом балкон. А конкретно — на меня.

Я была рада, что не придется спускаться к ним и говорить на темы, которые могут с головой выдать меня. Кроме того с балкона я прекрасно видела весь зал и могла понаблюдать за гостями.

Наблюдать было за чем.

Как человека из глубинки, меня в первую очередь поразило царившее тут лицемерие. Все друг другу улыбались, раскланивались, будто носили маску учтивости, расточали льстивые речи и тут же злобно зыркали глазами. Пока снова не надевали маску любезного, жутко обрадованного встречей знакомого, который буквально захлебывается от восторга.

Мне с головой хватило того 'карнавала лести', что устроили гости, которых удостоили чести лично поговорить со мной и Дирегетом.

Однако компания шипящего Мегяша, веселого, как Кощей Бессмертный, и снова обледеневшего Дирегета нагоняла тоску.

Ледяной король и его Знающий, советник по-местному, могли кому угодно организовать депрессию одним только взглядом. От этой парочки и Горгона Медуза сбежала бы, не то, что Эйра.

Плевать! Сбегать я не собираюсь, выдавать себя на радость палачу тоже.

Теперь Эйра — это я!

Значит, сижу на треклятом троне, от которого пятая точка уже болит — как ей не болеть, часов десять уже прошло с тех пор, как мы с Дирегетом тожественно прошествовали на балкон. Приветствую новых гостей (интересно, сколько их еще Мегяш припас?), а сама незаметно изучаю толпу внизу. Не все же тут лицемеры?

Вон, недалеко от одного из украшенных ледяными цветами окна, Марга и Алия.

Фигуристая подруга Эйры о чем-то оживленно беседует с двумя крылато-рогатыми демонами, третий молча улыбается Алии. Он совершенно не замечает больше открывающее, чем подчеркивающее прелести Марги платье — весь поглощен хрупкой витарианкой. Одета Алия, как все женщины ее расы в свободную, перехваченную пояском тунику и просторные штаны.

Хвостато-крылатый кавалер витарианки показался мне смутно знакомым. Хотя я была точно уверена, что никогда раньше не видела этого дэйнемма с мышиного цвета, отливающей голубым шевелюрой. Пригляделась.

Да ладно?!

Кажется, это он принес Алию в шаре, а потом тащил нас обратно!

Пожелав подруге удачи с явно влюбленным в нее демоном, я скользнула по залу взглядом в поисках чего-нибудь интересного.

О! Каима!

Демоница кружилась в объятиях высокого демона с не то надорванным, не то надкушенным ухом. Громко смеялась, приникала к партнеру бюстом, судя по довольному лицу мужчины, ему такой вариант танца нравился куда больше, а сама поглядывала на наш с Дирегетом балкон.

Кхм... представление лично для ледяного короля?

Я незаметно скосилась на Дирегете.

Тольку ноль!

Все тот же равнодушный взгляд, которым он вчера чуть не превратил меня в ледяную статую в Тронном зале. Сидит, откинувшись на спинку высокого, в два раза больше моего, трона, руки на подлокотниках, хвост на специальной подставке у ноги. Никаких эмоций.

— Хиона Пэлма, Верховная наставница башни Метелей! — Торжественный голос Мегяша отвлек меня от любопытного зрелища: Каима обвила хвостом хвост демона, чем вызвала у него недоумение, скосилась на наш балкон и побагровела от злости, Дирегет смотрел на нашу новую гостью.

Посмотреть было на что.

Глядя на бюст хионы Пэлмы, даже мне хотелось присвистнуть от удивления.

Гм. Это как же она ходит и не падает, с таким-то грузом?

Кроме выдающихся в буквальном смысле форм, наша гостья выглядела вполне обычным человеком, если не считать острых ушей и голубоватого оттенка светло-русых волос. Ни рогов, ни крыльев, ни хвоста.

У обтянутой облегающим платьем ноги хионы топтался соят. Соятиха. Соятка? В общем, треххвостая волчица. На ее шее красовался сверкающий камнями ошейник. Вид зверюшка имела под стать хозяйке — самоуверенный и надменный.

— Эйра-яс, дорогая! Властитель льда, как же я рада! — Синие глаза Пэлмы влажно блеснули, она с умилением взглянула на меня, потом на Ушатика. — Я всегда знала, вы станете хионой!

Надо же, как мило. Лесть я, конечно же, оценила. Меня против всех правил назвали хионой, хотя, насколько мы с Ушастиком смогли разобраться с воспоминаниями Эйры, это звание получали только после окончания обучения башне Метелей.

— Вы приняли мудрое решение, Дирегет-яс, когда забрали Эйру из башни Метелей! — Умиление в глазах Пэлмы сменило почтение, лицо хионы выражало безграничное восхищение. — Вы поступили так дальновидно! Дом помог девочке принять свою суть и раскрыть возможности! Ваша забота помогла ей смириться с безвременной кончиной родителей, позвольте выразить вам мое искреннее восхищение!

Верховная наставница поклонилась.

Не знаю, как насчет восхищения, но декольте она ему 'выразила' так, что держись. Только вот смотрел Дирегет в этот момент совсем не на хиону, а на ее волчицу — зверюшка, точно дрессированная собачка, повторила поклон хозяйки.

Тихое ворчание Ушастика, возмущенного столь откровенной лестью, заставило волчицу хионы вздрогнуть. Передние лапы, видимо, не привыкшего к подобным акробатическим номерам зверя разъехались, и несчастная соятиха уткнулась мордой в пол.

— Простите, Дирегет-яс! — Хиона совсем не по-дружески дернула волчицу за ошейник и быстренько ретировалась, напоследок все-таки осведомилась: 'Когда меня, то бишь Эйру, ждать обратно, потому как моя комната в башне Метелей, сохранена в неизменном виде!'

Дирегет ответил, что не скоро, меня еще нужно заново обучить всем наукам.

На этом закончилась официальная часть приема, так сказал Мегяш.

Тут-то я и поняла, что наше с Каимой 'обучение' этикету дальше представления гостей не пошло.

Музыка тем временем стихла, и в зале воцарилась подозрительная тишина.

— Прошу! — Дирегет встал с трона, подал мне руку.

Я осторожно вложила пальцы в его ладонь.

Мужчина чинно провел меня вниз по лестнице, Ушастик не спеша трусил рядом.

В полном молчании мы покинули зал.

Когда слуги закрыли за нами двери, внутри снова заиграла музыка, зазвучали голоса. Кажется, главным объектом пересудов была я: сбежавшая, найденная принцесса, потерявшая память, но открывшая силы хионы.

До двери, ведущей в мое крыло дворца, Дирегет не проронил ни слова.

Едва мы вошли в гостиную, как он не терпящим возражения тоном приказал Ушастику:

— Пошел вон!

И показал на соседнюю комнату.

Эй! Что за хамство? Может, конечно, я сделала что-то не то на приеме, но зачем орать на моего соята?

— Дирегет, зачем ты так?.. — Я запнулась на полуслове.

Я же Эйра! А она в восторге от него! Плевать — волчка в обиду не дам!

— Послушай, может, я сделала что-то не так... — Я, загородив собой соята, подняла глаза.

Дирегет улыбался, его глаза довольно блестели.

— Пусть уйдет. — Демон кивнул на волка.

— Гав! — Только я и видела три исчезающих за дверью соседней комнаты хвоста.

Предатель хвостатый сбежал, оставив наедине с объектом мечтаний моего тела. Судя по потемневшем взгляду серых глаз, этот самый 'объект' не в шашки со мной играть собирается.

Дудки!

Я, стараясь не торопиться, отошла к окну, вроде бы полюбоваться видом. Не сдержавшись, сняла-таки корону, поставила на подоконник. Потом отыщу комнату, где у Эйры хранятся украшения.

— Я все сделала правильно?.. Я не ошиблась?.. — вспомнив об образе забитой мышки, пролепетала я, пытаясь справиться со сбившимся дыханием и дрожью в коленках, которыми мое треклятое тело отозвалось на взгляд мужчины.

— Ты все сделала правильно, моя маленькая... — тихо рассмеялся за спиной демон, пальцы Дирегета заскользили по моим обнаженным плечам, вызывая толпы мурашек. — Ты ни в чем не ошиблась...

Руки демона легли на мою талию, притянули ближе. Каждой клеточкой ощущая невыносимо желанную и оттого болезненную близость его тела, я, стиснув зубы, осторожно расцепила пальцы Дирегета. Не оборачиваясь, отступила в сторону.

— Знаю, ты не помнишь... — Отливающие слюдой перепончатые крылья загородили мне неожиданно ставший таким интересным городской вид.

— Я не тороплю... я говорил тебе это раньше, повторю и сейчас... — успокаивающе прошептал Дирегет, снова притягивая меня к себе.

Прохладные губы ледяного короля коснулись моей шеи, его ладони заскользили по груди, животу, заставляя прижиматься к демону, вызывая волны жара и желание ответить. Нашептывая на ухо что-то ласковое, Дирегет, слегка покусывая кожу за моим ухом, быстро расправлялся со шнуровкой на боку платья.

— Хватит!! — Чувствуя, что еще немного, и перестану себя контролировать, полностью растворюсь в желаниях тела Эйры, я оттолкнула Дирегета и попробовала прорваться через заслон из крыльев.

Толку ноль!

Не торопит он! А это что?

Крылья он, конечно же, убрал сам — мои потуги их отодвинуть тут ни при чем. Убрал, чтобы, развернув к себе лицом, поднять и посадить на подоконник.

Треск разрываемой шнуровки окончательно привел меня в себя.

— Хватит! — Схватив неумолимо ползущий к талии подол платья, я не на шутку разозлилась.

Так нагло пользоваться чувствами Эйры! А ведь она сказала ему о слове, данном отцу! Пусть я понятия не имею, что за тайны были у хозяйки моего тела, но это уже слишком.

Не придумав ничего лучше, я влепила демону пощечину.

Дирегет тихо зарычал, уткнулся головой в стекло, медленно переложил руки с моих бедер на подоконник. В комнате неожиданно похолодало, на пальцах демона проступил иней из снежинок.

— Дирегет! — испуганно пискнула я, следя за тем, как мои ноги присыпает снежком.

Твою ж бабушку!

Хионари! То есть ледяной маг мужик!

Подняв глаза, я обнаружила такой же снежный иней на лице и шее демона.

— Дирегет!! — взвизгнула я, вспомнив, как вопила Эйра, увидев савров.

Подействовало.

Ледяной король повернул ко мне заснеженное лицо, моргнул, виновато улыбнулся. Снежинки исчезли, оставив на его коже капельки воды.

— Прости, но ты мне нужна больше, чем я думал, — усмехнулся он, отступая.

Глава 9

НАЙДЕНЫШ

'Если не можешь дойти сам — езжай на другом!'

Логика яблока на спине ежика

— Ничего не говори, пожалуйста, — попросила я, увидев на пороге гардеробной Ушастика.

Если это треххвостый сводник хоть слово скажет о нашем с Дирегетом взаимном влечении, покусаю.

Без его советов не знаю, что делать. Тело Эйры буянит по полной программе. Такой тоской и желанием затопило, едва за Дирегетом дверь закрылась — в пору на стенку лезть.

Полезла, но не туда, куда меня гнали эмоции Эйры. В холодный бассейн в ванной комнате. Чуть не околела, однако пыл отлично охладила.

Теперь вот, клацая зубами, облачаюсь в тонкую шерстяную тунику и штаны, найденные в недрах огромного гардероба. Но, зная одержимость Эйры ледяным королем и страстный темперамент Дирегета, надо бы еще пару-тройку туник и штанов натянуть, а лучше — шуб. Чтобы, пока демон раскапывает мое трепещущее тело из их недр, я успела вернуть себе контроль.

Шубы? Легко!

Я скептически покосилась на ряд шуб, полушубков и меховых накидок.

Взопрею ведь, так благоухать начну, что мама не горюй! Чудненько, значит, ограничусь одной большой, просто необъятной, вязаной кофтой белого цвета.

Взяв в руки это невероятно мягкое, бесформенное произведение местных мастериц, я не сдержала улыбку. Была у меня когда-то похожая вещичка, собственноручно сплетенная, удобная, уютная... Макс ее 'нехочухой' обзывал, говорил: 'Глянешь на тебя в этой плащ-палатке пушистой и сразу забудешь, зачем цветы покупал и за вином ездил'.

Надеюсь, кофта произведет на Дирегета такое же впечатление.

— Ты похожа на детеныша вергеза! — заявил Ушастик, наблюдая за тем, как я заворачиваюсь в кофту, подкатываю длинные рукава и оценивающе разглядываю достающие до колен полы. — Такая же пушистая и несуразная! У наших малышей тоже голова маленькая, шея тонкая, а туловище с лапами большие!

— Вот и хорошо! — Я раздраженно потрогала щекочущие шею пряди.

Почему Эйра остригла волосы? Об этом история, то есть память принцессы, умалчивала. Служанки предположили, что она сделала это в знак траура. Они еще удивлялись, почему Эйра так долго собиралась, ведь родители погибли год назад.

Мне же казалось, что отец, мать и пропавший брат принцессы тут совершенно ни при чем.

Почти все обрывки воспоминаний Эйры о Дирегете. Определенно, запоздалая траурная стрижка и побег как-то связаны с ледяным королем.

Хотя...

Характер у Эйры взбалмошный — причина могла быть любой. От слишком теплого (что вполне возможно, я с трудом верила, что ледяной король полгода их с принцессой помолвки соблюдал обет воздержания) взгляда Дирегета в сторону другой женщины. До ехидного замечания какой-нибудь придворной дамы в ее адрес.

Выяснить обстоятельство, подтолкнувшее Эйру к ни больше ни меньше самоубийству, жизненно необходимо.

Неверность Дирегета — это одно.

Конечно, Эйра его любила и боготворила, и прощать такое мне, как преемнице ее тела, не полагается.

Тут я почти справляюсь, отбрыкиваясь от ледяного короля.

Да ладно! Справляюсь ли?

С горем пополам, но справляюсь! И помогает мне, как ни банально это звучит, то, что я совершенно не знаю Дирегета и, несмотря на все перемещения по мирам, по-прежнему люблю мужа.

С этим более-менее понятно.

Но если ледяной король не виноват? Вдруг кто-то из придворных демониц довел Эйру до ручки?

Значит, стоит поостеречься, потому что этот человек... дэйнемм должен неплохо знать характер принцессы.

Кандидатуру Каимы на должность злодейки я сразу отмела — слишком самоуверенная, действует в лоб, готова повеситься на первого встречного демона, лишь бы ледяной король приревновал.

Других вариантов у меня не было.

— Как думаешь, кто, кроме Дирегета и Каимы, мог вынудить Эйру сбежать из дворца? — спросила я у Ушастика, закрывая дверь гардеробной.

— Пэлма! — фыркнул соят.

— Но ее же нет во дворце? — Я застопорилась на полпути к окну.

Верховная наставница башни Метелей, конечно, без зазрения совести заигрывала с Дирегетом, но чтобы попытаться извести Эйру?

— Она была очень недовольна, что у тебя проснулись силы хионы, я по запаху понял. — Ушастик подбежал к окну, запрыгнул на подоконник и разочарованно протянул: — Метель! Там моя стая...

Морда соята погрустнела, он понуро опустил уши и хвосты.

— Новый вожак молодой совсем... — Состроив глазки домиком (определенно, надо как-то отвыкать поддаваться на такую откровенную провокацию!), волчок спрыгнул на пол и, усевшись напротив, заглянул мне в лицо. — Тебя же сейчас не нужно охранять?

— Вроде бы нет, — я пожала плечами.

Интересно, куда клонит мой ушастый помощник? Метель, стая с неопытным вожаком, потому что опытный вожак, Ушастик, со мной.

— Ты же говорил, что связь со стаей исчезает? — на всякий случай уточнила я, разглядывая озабоченно-умильную моську соята.

— Теряется! Должна теряться! — согласно мотнул головой Ушастик. — Из моей стаи уже уходили те, кто слышал зов хион, мы их потом не слышали... не чувствовали. А я до сих пор слышу свою стаю. Наверное, все дело в том, что ты... не такая, как другие хионы.

Эх, корректный мой волчок!.. 'Не такая', я вообще не из этого мира.

— Что с твоей стаей?

— Они... — Соят заработал 'локаторами', — убежище ненадежное, буря усиливается, их надо перевести в другое.

Помочь надо — без вариантов. Только вот как Ушастик попадет за купол, если нас из моего крыла не выпускают?

Надо же. За переживаниями, связанными с Дирегетом, я совсем забыла о подземном ходе, который обнаружила в подвале.

— Ты в темноте видишь? — спросила я, направляясь к двери.

— Вижу! Я тебе Огоньки принес! — радостно рыкнул Ушастик, обгоняя меня и скатываясь вниз по лестнице.

Спустя несколько минут экстремального спуска по крутым ледяным ступенькам, я, сидя на корточках за органом, с интересом рассматривала прозрачные призмы. Целых семь штук! Их волчок вытащил из-под чехла одного из инструментов.

— Откуда? — Я сжала пальцами один из Огоньков, призма загорелась ровным голубоватым светом.

— У стражников с поясов сгрыз за то, что они меня выпускать не хотели. — Ушастик, принюхиваясь, носился по подвалу. — Здесь были дэйнеммы, слуги, но они не заметили, куда я сложил добычу. Что они тут делали?

Наблюдая за перемещения волчка, я отметила, что, кажется, перестаралась с утеплением. После скалолазания по лестнице, мне было жарко, душно. Распахнула полы кофты, но снимать не стала, очень хотелось посмотреть, что там за подземный ход такой. Вспомнив, как при нашей первой встрече разоблачалась Марга и потом, когда я разглядывала улицы в подзорную трубу, видела — дэйнеммы под куполом были без шуб, авось не замерзну.

— Тут! — Ушастик остановился у стены, рядом с дверью, встал на задние лапы, поскреб когтями стену и выцарапал-таки небольшой кусок, напоминающий круглую крышку, которая тут же повисла на какой-то проволочке.

— Что это? — Я озадаченно разглядывала содержимое небольшой ниши: несколько прозрачных кристаллов с кулак размером, внутри каждого алая капля.

'Холодный огонь из Огненных башен, за ним дэйнеммы, рискуя жизнями, отправляются в земли серафинов'.

Надо же, как вовремя память Эйры очнулась.

Я осторожно дотронулась пальцами до напоминающей соты конструкции. Кристаллы с холодным огнем были теплыми, но не обжигали.

— Всего лишь! — разочарованно протянул Ушастик. — Они добавили пару кристаллов, чтоб тут теплее было!

И, не дав, как следует разглядеть необычную систему отопления дэйнеммов, соят схватил зубами полу моей кофты и потащил обратно за орган.

Сложив Огоньки в карманы штанов, я открыла проход. Подняла руку со светящейся призмой.

Ух ты!

Туннель вовсе не напоминал мрачное подземелье, наверное, дело было в том, что стены из обледеневшего снега красиво искрились в полумраке.

— Камни? Не лед? — удивленно спросил непонятно у кого Ушастик, когда мы по небольшой лесенке спустились вниз и зашагали по прохладному коридору.

Соят остановился, понюхал ледяную корку под ногами.

— Уль?

— Что?

Я присела рядом с волчком, опустила призму вниз.

Ушастик был прав: мы шли не по льду и не по сбитому снегу, а по самому настоящему каменному полу.

— Тут тоже... — Соят подбежал к стене, понюхал. — Под снегом, камень.

— И что? — Я совершенно не понимала, почему морда волка выглядит такой ошеломленной.

Камень, почему бы и нет?

— Никто не стоит логова из камня! — от волнения Ушастик воспользовался более привычным для него названием дома. — Камни глубоко под снегом и льдом!

А с теми морозами и метелями, что царят снаружи, их добыча становится невозможной. Теперь понятно, отчего дэйнеммы строят свои города изо льда и снега. Кроме того, если их ледяные маги — как их там, хионии и хионары — такие же ходячие морозильники, как Дирегет, справиться с подобными материалами им намного проще.

Но откуда здесь камень, я, видимо, никогда не узнаю. Проход тайный — у наставников не спросишь, закроют Ушастику выход к родной стае. А память Эйры молчит. Только вот я таки подозреваю, что в головке принцессы этот вопрос никогда и не возникал.

— Уля, пошли! — Соят, шевеля ушами, как ненормальный, взволнованно к чему-то прислушивался.

— Пошли.

Судя по озабоченной морде волчка, проблемы у его стаи были не шуточные.

Добравшись до развилки, мы остановились.

— Куда дальше?

— Не знаю, тобой... Эйрой везде пахнет! — буркнул Ушастик.

Решив действовать методом проб и ошибок, мы свернули в правый коридор, и очень скоро уткнулись в тупик, точнее в довольно крутую ледяную лестницу, упирающуюся прямо в потолок.

Перила предусмотрены не были, а мои так и не переобутые после приема туфли скользили будто маслом намазанные. Вцепившись в загривок соята рукой, я все же одолела лесенку-чудесенку. Остановилась, когда почти задевала головой потолок, вопросительно покосилась на Ушастика.

Волчок, пыхтя как паровоз, принюхивался, и спустя минуту показал мордой на один из ледяных выступов.

Сказано — сделано!

Нажав на круглую буклю, я на всякий случай пригнулась. Все-таки во всех фильмах, когда открывают потайные двери или люки из них постоянно что-то сыплется.

Зря пригибалась.

Потолок бесшумно разъехался, открыв просвечивающие через купол звезды.

Мы с соятом дружно взобрались на последнюю ступеньку, выглянули: белая глухая стена дома, рядом еще одна.

Не угадали!

— Пошли! — Ушастик дернул за полу кофты, и я, размахивая руками, слетела вниз по лестнице. От падения меня спас бок соята, в который я и врезалась.

Волчок взвизгнул, отскочил, и я таки улеглась лицом в пол.

Определенно, с таким защитником мне и врагов не надо!

Пока я в позе морской звезды оценивала ущерб, нанесенный очередным полетом, устроенным ушастым вредителем, соят громко сопел, пыхтел.

— Уля, быстрей! — рыкнуло над головой.

Меня рванули за кофту, вернули вертикальное положение.

— Не делай так больше! — сердито буркнула я, проходя в себя после испуга, все же морда соята во втором облике, неожиданно возникшая у лица, вызывает здоровое желание заорать и сбежать.

— Не дергайся, — рыкнул Ушастик, которого меня так и подмывало переименовать в Ужастика.

Мамочки!

Я действительно постаралась не дергаться, и дело было вовсе не в просьбе соята, а в чувстве самосохранения. Куда ж тут дергаться, когда тебя, перехватив поперек туловища, тащат в пасти с двумя рядами зубов? Хоть бы не забыть, как дышать!

— Тут! — Протранспортировав по подземным коридорам со скоростью гоночного авто, Ушастик-Ужастик выгрузил меня у подножия еще одной лестницы.

Чувствуя себя липкой и обмусоленной собачьей игрушкой, я вползла по ступенькам, нащупала похожий выступ рычаг и открыла.

Снег и ледяной ветер ворвались в коридор, белые хлопья залепили глаза.

— Я вернусь, когда огни под куполом загорятся ярче! — рявкнул соят, исчезая в метели.

* * *

Огни под куполом разгорались все ярче.

Я сонно зевнула, сползла с подоконника. Достав из-под кровати спрятанные унты и полушубок, упаковалась.

Когда уже была на лестнице в левом туннеле, меня что-то насторожило, снаружи доносились не только завывание бурана, но и тонкий скулеж.

— Уля!

Услышав знакомый рык, я открыла люк. Ушастик, в волчьем обличье, пулей пронесся мимо. Кажется, у него в зубах был какой-то круглый белый предмет.

— Что это? — Я с удивлением разглядывала белый меховой шарик.

Шарик скулил!

Ушастик прыгал вокруг него, тыкал носом, что-то ворчал. Наконец, морда соята нашла нужную точку, и шарик развернулся, превратившись в странного щенка. К круглому, пушистому туловищу и толстым лапам крепилась маленькая голова, шерсть на ней, в противовес телу, была гладкой. Хвоста у малыша совсем не наблюдалось.

— Это найденыш! — виновато опустив глаза, пояснил Ушастик. — Моя стая нашла мертвую самку и самца, убитых саврами. Обычно вожак таких найденышей загрызает, они чужие. Я не смог, почему-то. Она храбрая. Она меня укусила!

Морда соята стала совсем кислой.

— Аф! — Маленькая вергезиха подкатилась к моей ноге и уставилась сверкающими синевой глазенками.

Сказать, что у меня было ощущение дежавю — ничего не сказать!

Не успела подумать, что гляделки у малышки очень умненькие, как она мотнула головой, заскулила. Потом снова вперилась в меня взглядом, норовя заглянуть в глаза.

Заглянула-таки!

У меня уже есть соят!

Ого! Я затаила дыхание: наша говорливая гостья менялась на глазах! Малышка быстро превращалась из несуразного щенка вергеза в упитанного треххвостого волчонка с очень густой белой шерстью!

— Ул-эй-р-я? — удивленно протянула мелкая и озадаченно села на толстую попу.

— Уж-жа-ас-стик? — выдала она, поворачивая смешную голову к обалдевшему от такого поворота Ушастику.

— Ку-у-уша-ать! — рыкнула вергезенка и напала на полу моего полушубка.

Наблюдая, как малышка старается прожевать беззубыми челюстями подбитый мехом край, я, не зная, что подумать, спросила:

— Соят? Еще одна? Моя?

— Ага... — Ушастик подозрительно обнюхал пушистую девочку, заглянул ей в глаза, фыркнул и непонимающе на меня уставился. — Она слишком маленькая! Такие соятами не становятся! Им просто не хватит сил найти свою хиону!

— А это что? — хмыкнула я, следя за попытками беззубой круглой защитницы отгрызть кусок полушубка. — Она вполне благополучно доехала до меня на тебе!

От кого такое чудо сможет меня защитить? Разве только у нападающего будет слабость к маленьким вергезиками, и он умрет от умиления или жутко растрогается и передумает причинять вред хозяйке такого симпатичного создания.

Я отобрала у малышки полушубок, взяла ее на руки, перевернула на спину. Девочка смешно поджала лапки, собираясь свернуться в клубок, чтобы защитить толстое пузико. Посмотрела на меня и, растопырив меховые конечности, проворчала:

— Уя-я! Уля-я-а?!

— Уля, — поправила я. Кажется, проблемы с речью есть у всех соятов, и маленьких, и больших. — Но не надо так меня называть, малышка, для всех я Эйра.

— Эй-йа-ар! — повторила миниатюрная защитница, стараясь лапами дотянуться до моих волос, чтобы поиграть.

— Уля! — тяжелый вздох соята заставил поднять глаза: на морде Ушастика была обреченность.

— Что? — не поняла я.

Сам притащил малышку, сам теперь вздыхает.

— Что ты ей за имя дала?!

— Когда?

— Да только что!

— Малышка?

— Угу.

— Мар-ры-ышка! — подтвердила мелкая.

Кхм... Я вспомнила, как выглядит взрослый соят во втором обличье. Представила, как зову такою махину Малышкой.

Гм... точно как у Анюты!

Ей пару лет назад подарили маленького щеночка. Ну она его Шариком нарекла. Вымахал только 'шарик' с теленка.

Я, видимо, пошла по пути подруги. Один соят Ушастик, вторая Малышка. Ладно Ушастик-Ужастик! Можно до Ужаса сократить. Но Малышка? Сейчас исправим!

— А давай тебе другое имя подберем? — Я почесала толстое пузико Малышки и улыбнулась.

— Мары-ышка! — Мелкая вывернулась из моих рук, растянулась на полу.

— Мары-ышка! Мары-ышка! Мары-ышка! — выпалила она, уворачивась от Ушастика.

— Мары-ышка! — Гордо выдала мелочь пузатая, смыкая беззубые челюсти на носу соята.

Громкий, удивленный рев Ушастика эхом прокатился по коридору. Секунда — и передо мной огромный вергез, на носу которого так и висит Малышка.

— Мары-ышка! — гордо рыкнула сквозь сжатые челюсти мелкая.

— Малышка, Малышка, — давясь смехом, согласилась я.

— Мары-ышка? — Не выпуская носа Ушастика, храбрая кнопка скосилась на его морду.

— Мары-ышка! — рыкнул соят, осторожно перехватывая толстое тельце зубами и отпуская вредную мелочь на пол.

— Мары-ышка!! — Гордо задрав хвосты, Малышка подбежала ко мне привстала на задние лапы, просясь на руки.

Сообразительная девочка!

Подняв Малышку с пола, я вопросительно посмотрела на Ушастика. Совершенно не представляю, как объяснить появление второго соята, тем более такого маленького!

Глава 10

МОНСТРЫ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

'Ах, какие у тебя большие глазки!..

Съешь-ка, милый, пирожок!'

Альтернативная история Красной Шапочки

Свисающий с кровати край одеяла подозрительно топорщился.

— Нашла!

Я победно посмотрела на Ушастика.

Соят шевельнул левым ухом — 'нет'.

Я, конечно же, не поверила, откинула одеяло.

Дудки!

Малышки не было.

Куда же спряталась эта мелочь пузатая?

— А она точно в этой комнате? — уточнила я, обводя задумчивым взглядом спальню.

Ушастик шевельнул теперь уже правым ухом — 'да'.

За шторами и на подоконниках смотрела; за креслами, диванами — тоже, за края балдахина заглядывала, кровать перещупала, гардеробную перерыла.

Видимо, придется согласиться с Ушастиком: прятать Малышку не нужно, если ей сказать, сама так замаскируется, что никто из слуг нашу круглую помощницу не заметит. Хоть в этом нам с Ушастиком повезло — Малышка полностью сохранила способность маленьких вергезов прятаться по приказу матери или отца. А в ее понимании ими являлись мы с соятом.

С моей точки зрения это было странно. Ушастик же не видел в таком положении дел ничего необычного. По его мнению, пушистая кнопка слишком маленькая, чтобы понять связь хиона-соят, вот она и перенесла на нас то, что знала. А знала она, лишь привязанность к матери и отцу.

— Мары-ышка! — Из подушки высунулась довольная мордочка моей четвероногой дочери.

Вот это номер! Я же подушки два раза осматривала!

— Аф? — Малышка выбралась из наволочки и вопросительно уставилась на меня с Ушастиком. — Ку-ушать? — Мелочь состроила глазки домиком, растопырила ушки в сторону, точно как соят.

— Опять! — тихо, обреченно рыкнул волчок, подхватил радостно повизгивающую Малышку за шкирку и понес в соседнюю комнату.

Там еще вчера служанки обустроили ему апартаменты с мягким диваном, с двумя большими мисками с водой и мясом. Последнее катастрофически быстро исчезало в беззубых челюстях Малышки.

Прислушиваясь к громкому чавканью за дверью, я умостилась на подоконнике и взяла трубу.

Вид бушующей за куполом метели завораживал, а мне сейчас нужно было отвлечься, чтобы спокойно разобраться в своих мыслях.

Новая жизнь в новом мире и новом теле с каждой секундой становилась все сложнее.

С одной стороны, нужно постоянно думать о том, что я делаю и как — не дай бог, кто-то заподозрит во мне меня настоящую.

Совсем скверно то, что я знаю об Эйре по-прежнему ничтожно мало. Взбалмошная, инфантильная девочка, серая мышка, хоть и принцесса. Узнать больше пока не у кого. Сколько продлится мой домашний арест, Дирегет не уточнил.

Не спрашивать же у самого ледяного короля, что я любила, кроме него? А почему бы и нет? Только вот наши с ним беседы наедине обычно заканчиваются вполне определенным образом.

С этим тоже надо что-то срочно делать.

Я плотнее запахнула полы кофты 'нехочухи'.

Всегда скептически относилась к рассказам подруг о том, как они встретили парня, и у них крышу снесло.

Какая там любовь? О чем вы? Приятное времяпрепровождение на вечер, максимум на пару месяцев, а потом к любимому мужу!

Хоть тресни — такого я не понимала. Для меня любимый муж и был тем, от которого сносило крышу.

Тем не менее — тело Эйры влекло к ледяному королю, и мне было очень сложно разделить ее эмоции и свои. Кроме того, если разобраться как следует, фактически теперь чувства принцессы и есть мои собственные.

Чудненько. Я все так же сильно люблю Макса, мне больно и тоскливо думать, что муж умер, и жутко его не хватает, и при всем при этом меня тянет к Дирегету.

Однако если попробовать отделить собственные чувства от Эйриных, то ледяной король мне симпатичен, хотя сильно настораживают его слишком уж разные личины: бесстрастного правителя и темпераментного жениха. Симпатичен ровно настолько, насколько может быть симпатичен женщине чрезвычайно красивый мужчина.

Вот и получается, что я с удовольствием полюбовалась бы на ледяного короля издалека, как на произведение искусства, на крайний случай дружески пообщалась. Эмоции же моего нынешнего тела норовили перевести это общение туда, куда я не хотела — в постель.

Выход из этой двусмысленной ситуации есть — расторжение помолвки.

Но я не знаю законов дэйнеммов. Это поправимо — через три дня ко мне должны прислать учителей. У них и узнаем. А еще выясним, что там с соятами и хионами, потому что наш с Ушастиком мозговой штурм памяти Эйры ничего не дал, кроме одного — соят не может просто так появиться посреди города.

Что ж, придется Малышке прятаться, пока мы все не узнаем. С едой у нас проблем нет — Ушастика кормят на убой. С послушанием у пушистой кнопки тоже полный порядок.

Кстати, об Ушастике.

Наше решение не показывать окружающим, что мой соят прекрасно говорит и все отлично понимает, оказалось верным.

Волчок не зря указал на Пэлму как на возможную злодейку, вынудившую Эйру сбежать.

Оказывается, на приеме, пока мы с Дирегетом торжественно спускались с балкона, Верховная наставница башни Метелей шепотом переговаривалась со своей волчицей. Стояли они далеко, но для огромных ушей моего соята это было не проблемой. Демоница в довольно едкой форме заметила, что разумность моего помощника под большим вопросом, но этого и стоило ожидать, ведь способность к связной речи и мышлению обретают сояты либо сильных хион, либо женщин взрослых, зрелых, а не глупых девиц. Отнести меня ни к первому, ни ко второму Пэлма и ее псина, естественно, не могли.

Зато их разговор, пересказанный Ушастиком, добавил пару штрихов к портрету Эйры. Со слов соята, хиона и волчица сошлись на незрелости принцессы, потому как уровень силы на глаз не определишь, и это подтверждало мою догадку о неуравновешенно-затюканном подростке.

Значит, будем соответствовать.

Ушастик обещал помочь. Мы с ним разработали целую систему знаков — все-таки звериное чутье соята отлично помогало ему улавливать изменения в настроении окружающих.

Главное — не запутаться.

Я опустила трубу, прикрыла глаза.

Итак: левое ухо вниз — 'нет', правое — 'да'. Оба уха вниз — 'осторожно'. Морда вверх — 'спокойней'. Морда вниз — 'громче, истеричней'. Все правильно.

Теперь то, что предложил Ушастик. С моей точки зрения — лишнее, но в нашем случае и такое может пригодиться.

Выставил правую лапу вперед — 'иди'. Левую — 'стой'. Перебирает передними лапами — 'беги'. Задрал один из трех хвостов...

Я усмехнулась, вспомнив, как волчок торжественно задирал средний хвост, пока остальные висели плетью.

Один из трех хвостов — 'замри'. Рычит — тут вполне стандартно для собак — 'опасность'.

Вроде бы все.

Я поднесла трубу к глазам: снежинки плясали, вертелись, танцевали за куполом.

Неожиданно из метели вынырнула чешуйчатая, пылающая огнем плоская морда. Промелькнули узкие синие с рыжиной глаза, две пары рогов, сверкающие алым перепончатые крылья в облачке пара и круговерти осколков.

Я завороженно следила за тем, как огненный монстр, пробив купол, пулей несется к большому дому с необычным, напоминающим огромную полусферу фасадом.

Секунда — и серафин, проплавив крышу, исчез в облаке пара. Обратно монстр вынырнул прямо через прожженную в стене дыру, сжимая передними лапами небольшой, с кулак, мерцающий огнем шар.

Я в недоумении посмотрела на ношу серафина...

В огненной сфере было маленькое зеленое растение! Крохотный росток дернулся в сторону.

Я попыталась проследить за ним, но вид заслонили сверкающие слюдой крылья и игольчатая чешуя дракона. Убрала трубу.

Вашу ж бабушку!

Пять дэйнеммов в драконьем облике нападали на огненного монстра. Они обжигались об его пламенную чешую, но когти и зубы доставали противника, оставляя кровавые полосы, которые тут же высыхали. Серафин только уворачивался, закрывая лапами шар с растением. Монстр старался отлететь к пробитой в куполе дыре.

Почему он не защищается?

Ответ я не узнала — к драконам прилетела помощь. Три дэйнемма в зверином облике разом направили на серафина целую реку льда. Монстру удалось уйти от замораживающего все живое потока, созданного драконами, но он попал в лапы к товарищам хионари.

Не веря своим глазам, я схватила трубу: серафин, тяжело раненный когтями драконов, не пытался напасть на окруживших его дэйнеммов.

Плоская морда ничего не выражала, но вот глаза! В них была непонятная мне решимость.

Яркая, огненная вспышка заставила меня зажмуриться и отпрянуть от трубы, а когда наконец-то смогла видеть, драконы были одни. Они кружили над укутанными паром, подтаявшими крышами, выискивая беглеца.

Движение у стены одного из домов привлекло мое внимание, я снова посмотрела в трубу: лапа, на красной чешуе которой вспыхивали языки пламени, подгребла шар с ростком, проплавленный в снегу след когтей потемнел от свернувшейся крови.

Монстр не напал, ему нужно только растение. И из-за него серафина убьют, из-за маленького ростка!

Понимая, что делаю самую большую глупость в своей жизни, после разве что решения поспать на морозе, я спрыгнула с подоконника и выскочила из комнаты.

Уже в подвале услышала за спиной громкое фырканье Ушастика.

— Шкуда бешим? — прошепелявил он: в пасти соята болталась Малышка, судя по восторженному блеску ее глазок, такой способ путешествия ей очень нравился.

— К выходу в город! — пропыхтела я, ныряя за орган.

— Шачем? — спросил волчок, когда мы неслись по подземелью.

— Надо помочь!

— Шкому? — прозвучало вслед, когда я, бодро вскарабкавшись по лестнице, открыла люк и выскочила наружу.

Серафин сидел, прислонившись боком к стене, в шаге от лаза. Чешуя потускнела и уже не вспыхивала огнем, рогатая голова уткнулась в снег, у плоской морды натекла лужица крови. Крылья висели тряпками, бока дракона покрывали глубокие раны. В передних лапах он по-прежнему сжимал мерцающий огоньками шар с растением.

Но монстр был жив!

Я поспешно обежала серафина.

Меньше ледяного дракона.

Все равно большой, громадный!

Мне его ни за что не втащить в лаз.

— И кого... спасать?.. — Ушастик заворчал, оскалился. — Серафин!

Очертания соята расплылись — миг, и предо мной вергез, огромный белый медведь с волчьей головой, готовый ринуться на огненного монстра.

— Беги! — рыкнул он.

— Постой, пожалуйста! — Я заступила Ушастику дорогу. — Помоги его спрятать!

— Уля?.. — Клыкастая морда ошарашенно вытянулась.

— Спрятать помоги, — повторила я, показывая на быстро рассеивающийся пар над головой.

Понимая, что времени не осталось, схватила серафина за переднюю лапу. Чуть не надорвалась, с трудом приподняла. Глядя на шокированного моим поведением соята, я со злостью подумала, что поступаю глупо, но монстр, способный контролировать ярость, которому нужен всего лишь крохотный росток, стоит того, чтобы рискнуть.

Видимо, прикосновение привело серафина в себя, потому что в следующий миг на меня глянули синие с рыжиной, совершенно пустые глаза.

Скорее всего, монстр действовал на одних инстинктах, по-видимому, он даже не понимал, что делает. Покачиваясь, встал на лапы, шагнул вперед и кубарем скатился вниз по ступенькам.

Схватив сферу с растением, я мимоходом отметила, что язычки пламени, пробегающие по ее поверхности, совсем не жгутся, и понеслась следом.

Ушастик сердито прорычал что-то про ненормальные блуждающие души и задержался наверху.

Серафин сломанной куклой лежал у подножия лестницы и шумно дышал. В шаге от него сидела Малышка и старательно принюхивалась.

— Пря-ятаться? — вопросительно тявкнула она.

— Не знаю, — честно ответила я, опускаясь на колени рядом с монстром.

Ран было гораздо больше, чем мне показалось вначале: когти драконов не оставили живого места на чешуйчатой шкуре серафина. Их следы виднелись везде, даже на длинном хвосте монстра. Но особенно пугающе выглядели две раны: на шее и груди.

Сюда бы врача... или ветеринара.

Моих скудных познаний, почерпнутых из курса автошколы, хватило на то, чтобы принести из гардеробной несколько платьев из самого дальнего угла. Взять простыню с кровати не рискнула, сложно, нет, практически невозможно будет объяснить слугам ее исчезновение. Приложив на раны серафина лоскуты, по идее заменяющие давящие повязки, я перехватила насмешливый взгляд Ушастика.

— Ты же крови не боишься? — удивленно спросил он, усаживаясь рядом и осторожно обнюхивая монстра. — Зачем раны прикрыла?

— Чтобы кровь остановить. А с тобой что? — Я приладила последний лоскут на бок серафина и покосилась на волка.

Вид у него был под стать монстру: шерсть в крови, а хвосты еще и в налипшем снеге.

— Следы наши убирал, — буркнул Ушастик. — А почему ты раны теплым льдом не закрыла?

— Чем?

— Теплым льдом. Ну, ты в него Каиму запихнула.

Правильно, я вспомнила, как Алия объясняла, что кристаллик этого самого теплого льда в крови спас меня от смерти. Только вот я не представляла, как это сделать. С Каимой вышло случайно, просто разозлилась. Сейчас же злиться, кроме как на себя, было не на кого.

— Попробуй представить, что ты часть льда! — Ушастик повернул голову, будто к чему-то прислушиваясь. — Кажется, так.

'Забудь обо всем, стань льдом, будь льдом, почувствуй источник льда внутри', — проснулась память Эйры.

Я же почувствовала раздражение, обреченность, потом ощутила себя полным ничтожеством. И все эти эмоции принцессы вызвала одна строчка! Неудивительно, что с таким подходом к учебе у Эйры ничего не получалось — даже не пробовала, а уже считает себя ничтожеством!

Я закрыла глаза, сосредоточилась, постаралась ощутить внутренний источник льда.

Тольку — ноль!

— Давай твои тряпочки! — вздохнул Ушастик, спустя пару минут моей бесполезной медитации.