Случайный визит

Из портала вылетел коллега. Он, в отличие от некоторых, уже как-то навострился не падать, только пропахал кроссовками песок. И загубник тоже не потерял. Повертел головой, увидел меня, кивнул: 'всё в порядке!' Похоже, он сориентировался моментально, поскольку тут же указал направление на заходящее солнце: 'туда!' И постучал пальцем по запястью левой руки: 'мало времени!' Ну, это я и сам знаю! Мы сели на верных коней и, избегая песчаных наносов, покатили на запад. Со стороны это было, вероятно, любопытное зрелище: двое в аквалангах в пустыне и на великах. Только ласт на ногах не хватает! Жаль, что фотографировать нет времени.

Со всеми объездами и зигзагами мы доехали за полчаса. Соти в своих заметках оказался чрезвычайно точен, да и сам мой напарник чувствовал присутствие портала, как и все маги, наверно. Нам не встретилось ни легендарных демонов, ни особых помех движению, только колёса порой зарывались в песок, да стояла, вероятно, обычная для этих мест жара. И ещё запах аммиака, который упорно лез под маску и от которого слезились глаза. Вдобавок, от этого ингредиента местной атмосферы кое-где саднило. Переход в Кумат никуда не переместился, а ожидал нас в недрах небольшого, невзрачного валуна.

Саша определился и, прочертив носком сапога полосу на песке, подтолкнул меня к порталу: 'ты первый!' Ну, ему виднее! Эх, где наша не пропадала! Второй переход в день дался мне значительно легче. Я даже устоял на ногах, впрочем, опять получив по заду велосипедом, который почему-то упорно оказывался сзади и дружески норовил передать мне приобретённый в портале импульс.

В Кумате солнце тоже уже закатывалось. Я выплюнул загубник акваланга и осторожно вдохнул. Норма! Освободил финишную площадку и стянул маску. Тут пахло степью и морем. И была вокруг безлюдная степь, а где-то метрах в ста на берег набегали морские волны. А вот и Саша!

— Я же говорил тебе, что мы ещё сегодня будем в Кумате! — грустно сказал он, освободившись от ненужных тут причиндалов.

И мы посмеялись. А потом распаковали свою поклажу и тщательно её проветрили от запаха аммиака. Сходили искупаться. Тёплая морская вода чудесным образом избавила нас от остаточной рези в интимных частях тела и подмышками. 'Сайгу' я, впрочем, держал наготове. Мало ли, что? От Клоса мы оторвались, но если Кумат такой же 'спокойный', как и Ашапар, то лучше быть наготове!

* * *

Триста миль по пустыне, ну, по степи, точнее. Это чуть больше наших трёхсот километров. Хоть мы и выскользнули из ловушки Клоса, но этот нежданный переход нарушил все наши планы. Правда, первоначально мы предполагали попасть сюда через другой портал и проехать целых четыреста миль, но зато большую часть по населённым местам, и только ближе к финалу, перевалив невысокий горный хребет, тянущийся параллельно побережью, выйти к морю в районе бухты Сарабуша. Но выйти полными сил и с запасами продовольствия. Теперь же у нас оставались только сублимированная лапша и небольшой запас консервов. Положим, до места их хватит, а потом? Даже с учётом того факта, что при удачном исходе Саша станет великим магом. Кушать нужно и им. Напарник даже предложил сделать крюк и ехать по другой стороне хребта: подходящий перевал должен быть где-то впереди. Мы так и не приняли решения, предполагая сначала добраться до этого перевала, а там 'посмотреть'.

К счастью, с водой тут не было проблем: стекавшие с хребта речки и ручьи стремились к морю и порой его достигали. И тогда мы устраивали днёвку, порыбачив магическим способом и нажарив на прутиках попавшейся рыбы. Сама рыбалка выглядела так: Саша уходил вверх по течению, что-то там заклинал, а мне оставалось вылавливать плывущую ко мне едва трепыхающуюся добычу. Затем мы дремали в тени прибрежных кустов, а когда солнце начинало клониться к западу, покидали место привала и снова устремлялись на север к нашей цели. В конце концов, решили так и ехать напрямую.

До цели оставалось ещё около ста километров, а по бездорожью это немало, когда нам встретились кочевники. Точнее, они нас нагнали. Сначала мой коллега забеспокоился, почувствовав человеческое внимание, мы остановились и обернулись назад. Саша на всякий случай сплёл щит, и тут из-за холма вдалеке появились всадники. Видя, что мы их ожидаем, они не спеша подъехали, и я впервые увидел аборигенов. Люди, как люди, человек десять, довольно низкорослые, одеты в какие-то короткие халаты или куртки, штаны, вроде кожаные. Лица, заросшие бородами. Длинные волосы, торчащие из-под меховых шапок. Пока они подъезжали ближе, Саша отломил от своего листа несколько зильберов:

— Сейчас они не агрессивные, но им очень любопытно. Хотят торговать, а не драться. Но много денег им лучше не показывать, вдруг...

Кочевники остановили коней в двух десятках шагов от нас, предводитель выехал вперёд, с достоинством поклонился нам, не сходя с седла, и авторитетно изрёк... нечто совершенно непонятное. Мой спутник развёл руками в знаке непонимания и предложил, видимо, другую мову. Теперь настала очередь бородача разводить руками. Я же помалкивал: вряд ли тут кто знает русский или английский. Но следующая попытка оказалась удачной, Саша заговорил на синто, и суровое лицо кочевника просветлело: он знал синто, или, по крайней мере, считал, что знает. Поскольку на той стороне хребта не раз встречался с купцами из Ашапара. Синто не входит в состав Империи, и этого народа официальный запрет на путешествия между мирами не касается.

Вождь, а это оказался, конечно, вождь и ещё князь, отправил свою группу поддержки поить коней, а сам подошёл вплотную и без всяких церемоний уселся на землю. Мы примостились напротив. Нашего собеседника — я не поверил своим ушам — звали Хан. Ну, или что-то очень созвучное. Указывая на велики, он осведомился, где мы взяли таких чудесных коней и дорого ли они стоят, поскольку он едет по нашим следам уже три дня и никак не может догнать. Часто ли их нужно поить и много ли они едят?

Саша кивнул мне, и я ответил с поклоном, — так тут было принято между равными, — что кони стоят очень дорого (в сущности, небольшое состояние по меркам моего мира) зато прокорма требуют не больше, чем ноги, например, Хана, когда он идёт в ночи от шатра десятой своей наложницы к одиннадцатой. В ответ на мою слегка завуалированную лесть, Хан довольно погладил себя по бороде и слегка вздохнул. Главное настроить собеседника на приятные мысли.

Затем уже в разговор вступил Саша и тоже довольно витиевато осведомился, далеко ли до бухты Сарабуша, поскольку именно туда мы направляемся. Оказалось, совсем недалеко, 'так, как вы скачете, будете завтра к вечеру', но он, Хан, рекомендует нам взять немного в сторону хребта. Там имеется оазис, и мы сможем отдохнуть и пополнить запасы воды, поскольку до самой бухты ручьёв уже не будет. В бухте, правда, имеется. Мы закивали в знак благодарности, после чего Саша как бы, между прочим, сообщил, что нам уже надоела жареная рыба и взятые с собой припасы, вследствие чего, мы бы с удовольствием отведали местной еды. Так, для разнообразия! Но не очень скоропортящейся, чтобы растянуть удовольствие надолго.

Хан кивнул и довольно осклабился:

— Два мешка! — он показал руками нечто довольно объёмное. — Вам надолго хватит! Вкушайте настоящую пищу кочевника!

Затем, он озабоченно заметил, что, конечно, мог бы и просто так подарить нам эту мелочь, — он достаточно богат, чтобы не экономить на хороших людях — но ему хотелось заиметь какой-нибудь сувенир, глядя на которой он мог и годы спустя, вспоминать беседу с такими остроумными и образованными путешественниками. Саша достал из кармана серебряный прямоугольник и протянул его вождю и князю. Тот благоговейно принял этот кусочек серебра:

— О, зильбер! Это хороший сувенир, но мне бы ещё один для моей любимой жены, а то, она обидится на меня, станет плакать и изводить попрёками!

'И ещё, наверно, для каждой наложницы?' — расстроено подумал я, но вторым зильбером аппетиты Хана и ограничились. Договорились, что искомое будет доставлено вечером к озеру, где мы заночуем. Хан поднялся на ноги, давая понять, что повестка исчерпана. Мы тоже встали, подняли свои велики и, попрощавшись, поехали. Князь с любопытством наблюдал за этим удивительным способом перемещения, оглянувшись через минуту, я увидел его смотрящим нам вслед.

— Почему он не попытался просто ограбить нас и вернуться домой к своим жёнам и наложницам овеянный славой и с добычей? — спросил я Сашу, когда мы катили по инерции по склону какого-то холма.

— Потому, что мы не боялись, — просто ответил тот. — Стоило нам выказать хоть капельку страха, то там бы и легли. То есть, если бы я не был магом, хотя и посредственным, а ты без карабина. Вдобавок, полагаю, он догадался, что я маг. У этих народов великолепное чутьё на опасность. Что касается славы, не беспокойся! Он ещё детям и внукам будет рассказывать, как встретил в степи двух магов и... нагрел, да? Нагрел их на продаже продовольствия!

— Ты считаешь...?

— Конечно! У них бесчисленные стада коров, и только хребет мешает их вождям стать самыми богатыми людьми в Кумате. А двум мешкам сушёного мяса по эту сторону хребта цена в половинку обкусанного зильбера!

— А не обманет, привезёт?

— Привезёт! Сделка, это святое! Отобрать, это тоже святое, между прочим. Но если договорились — нужно исполнить договор, иначе боги накажут! Кстати, ещё я чувствовал, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, он очень опасался твоего оружия.

— Оружия? А откуда ему знать, что 'Сайга' это оружие?

— А за что ещё должен был хвататься путешественник в степи при встрече с незнакомцами?

— А я хватался?

— Ма-ши-наль-но и очень явно!

Действительно, мы и владеем чудесными конями, которые могут скакать почти без отдыха, нас всего лишь двое, но мы только слегка опасаемся чужих, потому, что у нас есть против них оружие. Да ещё и маги, скорее всего! С такими лучше не ссориться. К тому же в бухту Сарабуша едут!

Взяв курс несколько в сторону от моря, мы вскоре с вершины холма увидели обещанный оазис. Один из ручьёв наткнулся тут на непреодолимую преграду и образовал довольно внушительное озеро, заросшее по берегам камышом и осокой. Был тут и густой кустарник, и даже небольшая рощица. И комары, к сожалению. Впрочем, на солнце они были не очень активны, но ближе к вечеру... Хоть магический щит ставь! Обошлись, впрочем, костром, в который накидали побольше валявшегося тут коровьего кизяка. Не для вони, её почти не было, а для жара. Это озеро было часто использовавшимся водопоем для стад.

Перед самым заходом солнца прибыла делегация кочевников. Кажется, в том же составе, с Ханом во главе. Он спешился, взял из рук своих спутников два довольно объёмистых мешка и передал нам. Сделка свершилась.

Снова отослав своё сопровождение, Хан принял участие в трапезе, состоявшей на этот раз из доставленного им продовольствия. Большая часть его представляла собой некую 'колбасу', содержавшую внутри обильно приправленное травами и прокопченное мясо, нарезанное длинными полосками и свёрнутое в спиральки. Оболочка состояла, естественно из коровьих кишок, надеюсь, достаточно хорошо промытых. Стараясь не думать о соблюдении общепринятых гигиенических норм, я с недоверием попробовал. Оказалось — очень вкусно!

В качестве бонуса к сделке Хан преподнёс нам две фляги, изготовленные из тыквы и полные парного молока. Потом мы пили чай, запасов которого у нас было ещё много, однако, без сахара, который почему-то быстро кончился. Я выудил из рюкзака последнюю банку сгущёнки, проковырял в ней ножом две дырочки, приправил всем чай, а остатки предложил Хану со словами:

'А вот таким молоком коровы доятся в нашем мире!'

Тот принял банку с недоверием, испачкался, но затем освоил нехитрую процедуру и высосал содержимое за пару минут. При этом он блаженно щурился, кряхтел, а напоследок и вылизал пальцы. После чего заявил, что такой кувшинчик такого молока стоит целой, самой жирной коровы из его стада. Жалко только, что его любимая жена ни за что ему не поверит, что он пробовал такую неимоверную сладость и вкуснятину. Без доказательств не поверит!

— А ты ей и не рассказывай! — ляпнул я, всё равно эта банка была последняя.

Саша деликатно рассмеялся, Хан несколько секунд молчал, осмысливая услышанное, а затем громогласно заржал, почти до икоты, периодически размахивая у меня перед носом ладонью, что тут эквивалентно 'пальцем погрозить'. Понравилось ему, как его раскусили! Когда же он изнемог и уже только слегка всхрюкивал, я поведал ему, что если банку открыть до конца, то там, на стенках 'ещё будет'! Жене попробовать хватит, много ли ей, даже любимой, нужно?

* * *

На местности начали появляться свободные от травы проплёшины, за двести прошедших лет на них так ничего и не смогло укорениться. Но это были только цветочки, корнеплоды пошли дальше: бесплодные участки степи становились всё обширнее, и наконец, слились в единую, мёртвую поверхность. Местами она выглядела почти обычно, ну, песок и песок! Местами же её покрывал потрескавшийся слой некогда расплавленной от магических ударов почвы. Нечто, вроде грязного и мутного стекла. Тут нужно было быть осторожнее: Как ни прочны армированные шины наших велосипедов, но на беду может попасться и особо острая стекляшка. До этого момента я и думать, было, забыл о возможных проколах, поскольку в этих мирах гвозди на дорогах не валяются, слишком ценны. А теперь обуяла бдительность, и я предложил Саше спешиться.

Вести велики в поводу, к счастью, пришлось не долго. Скоро трещины почти исчезли, и поверхность стала монолитной и шершавой. Когда-то эта масса кипела мелкими пузырьками, да так и застыла. Мы снова умастились в сёдла и покатили, как по асфальту к недалёкой уже цели. По дороге нам попался овражек, по дну которого бежал к морю ручей. Решив, что это нужный нам ориентир, слегка сменили направление и поехали вдоль. Ручей и вывел нас к бухте.

Бухта имела вполне обычный вид, и не скажешь, что она была эпицентром чего-то вроде локального Армагеддона. Или и не была? Может быть, все магические страсти и человеческие умертвия и бушевали чуть в стороне, в тех краях, где мы ехали? Так или иначе, мы спустились по некрутой тропе к морю и обнаружили сооружение, которое явно представляло собой хижину Коша. Просто потому, что кругом, куда не кинь взгляд, никаких других сооружений не было. Я отчего-то представлял её деревянной, — хижина же! — но её стены были сложены из неровных плит известняка. Как их наковырял из берега легендарный Кош, как укладывал — непонятно! Впрочем, он же был маг, возможно для него это было проще, чем мне диск в компе дефрагментировать. Дверной проём, два окна, выходящее на море и на степь, стены естественно — вот и всё, что сохранилось. То есть, я о том, что крыши не было и в помине. Окна, кстати, оба на высоте моих глаз. Кош, похоже, был рослый человек, маг, то есть. Только не подумайте, что окна были натуральные, нет, просто щели вместо пропущенных при укладке стен плит.

Как же без крыши? Для дождей не сезон, но солнце чуть ли, не в зените! Не беда! Тенёк я обеспечил. Правда, чуть позже. Сначала мы сходили к морю за плавником: в изобилии валяющимися на широком пляже разнокалиберными стволами деревьев, тем же морем сюда и выкинутыми. Чем-то нужно кормить костёр, кизяков тут не наблюдалось. Купленная за несусветные деньги туристическая пила показала себя с самой лучшей стороны. Или сплав какой-то или просто делать научились. Ну, а топорик старый, боевой, только наточенный.