— Анми!
Он обернулся. Совсем рядом оказались огромные, широко раскрытые глаза Хьютай.
— За нами гроза!
Он перевёл взгляд. Позади полнеба скрыло нагромождение туч. Вверху они клубились снежной белизной, внизу зловеще темнели. В этой темноте бесшумно сверкали молнии. Анмай вновь пришпорил коня пятками.
Теперь это была уже не поездка, а бегство, — они старались убежать от дождя, и эта затея казалась ему восхитительной. Хьютай встала за его спиной, крепко держась за его плечи и издавая радостно-дикие крики, но кончилось это тем, что они на всем скаку свалились, — к счастью, в глубокую, по колено, лужу, тоже заросшую мягкой травой, подняв тучу брызг и едва не захлебнувшись. Устрашающе-черные тучи уже нависли над ними, конь ускакал, — а они, забыв обо всём, любили друг друга на травяном берегу, задыхаясь в тучах несомой шквалом водяной пыли, и теплый ливень хлестал по их нагим телам...
А потом они полчаса ловили коня, — глупое животное везло все их пожитки, и одежду тоже. Вероятно, его пугал хохот, — всё это время они смеялись, как сумасшедшие, — но, в конце концов, старая добрая тактика загонной охоты, ловкость и быстрые ноги Хьютай одержали верх, — она сама могла без труда загнать лошадь, мчась с ней наперегонки. Они едва дышали после беготни, и оставшаяся часть поездки прошла очень спокойно. А возле самой цели им всё же пришлось слезть с коня и одеться.
........................................................................................
Олаира была меньше, но гораздо старше Аромары, — несколько огромных каменных зданий, древних даже на вид, окруженных высокими деревьями. Охрана здесь оказалась строже, но предупреждение Нау помогло, — их пропустили без вопросов. К тому же, они оказались не единственными гостями на сати. В окружившей их белой толпе Игроков Анмай заметил несколько фигур в пёстром, — очевидно, жителей Уртары, где сати было запрещено, и, к своему удивлению, людей, одетых как файа, — в основном молодых, но попадались и подростки. Это ему уже совершенно не понравилось. Похоже, отклонения от основных принципов Файау здесь зашли куда дальше, чем он мог представить, — Нау недаром предупреждал его о здешних нравах.
В толпе выделялся высокий юноша в чёрной одежде, — Ведущий Олаиры, настоящий Ведущий, в отличие от полуголого и вечно любопытного Нау, выходца из патани. Складчатое черное одеяние с высоким воротником доходило ему до середины голеней. Спереди оно было распахнуто, и под ним блестел металл — то ли панцирь, то ли одежда Мечтателя. Взглянув на стянувший верхнюю одежду гибкий стальной пояс, на котором висел короткий тяжелый меч, Анмай сразу понял, что перед ним, — ещё и главный палач сати. Легкомысленные сандалии не могли умалить сурового выражения его неподвижно-красивого лица.
Спешившись и поручив коня заботам местной молодёжи, они протолкались поближе к нему. К удивлению Вэру, Ведущий сразу узнал их.
— Вы — Найте Лай и Хьютай Тайра, наши гости с Дальних Звезд Сети. Анмай Нау сообщил мне о вас...
Вэру с облегчением вздохнул, — здесь прикрытие "Укавэйры" сработало, как и ожидалось.
— ...Он сообщил мне, что вы желаете принять участие в обряде. Но это низший обряд, и вам, принадлежащим к высшей касте, не достойно в нём участвовать. Впрочем, как хотите.
Анмай задумался. Даже спасая свою жизнь, он не стал бы участвовать в сати. Впрочем...
— Нет. Это действительно недостойно нас. Но если уважаемый...
— Уважаемый Канро Йиэрс.
— Уважаемый Канро Йиэрс позволит, мы желали бы посмотреть. Там, откуда мы прибыли, сати не распространено.
К радости Вэру, Канро воспринял это совершенно спокойно, — на многих планетах Сети старались соблюдать древние законы файа. К тому же, Нау представил их, как Мечтателей, а на них власть Ведущих не распространялась.
— Это против правил Сети, но она одобряет любое любопытство, особенно ваше. Смотрите. Всё равно, я не могу ничего вам запретить.
— А в чем состоит глубинный смысл принесения человеческой жертвы? — с наиграно-наивным любопытством спросила Хьютай.
Канро оживился, его глаза ярко заблестели.
— Для каждой из наших каст он разный. Обряд Игроков, в общем, примитивен, он выражает лишь исконную жажду жизни и её торжество над низшими тварями. Обряд Воинов, — сожжение в солнечном пламени, — чище и выше, он напоминает о хрупкости жизни, которую они должны и беречь, и отнимать. Пилоты приносят жертвы мощи космоса, подобно древним мореплавателям, приносившим их морю. Здесь жертв сажают в капсулы и отправляют к черной дыре, Эрайа А. Для нас, Ведущих, более всего подходит медленная смерть жертвы от радиоактивного излучения, — она учит нас состраданию к нашим Ведомым. Это происходит в Тайлане, в великом храме, куда мы совершаем паломничество каждый год. Ваш обряд, обряд Мечтателей, выше всех и непостижим для нашего ума. Вы изменяете мироздание, принося жертву Всесильной Машине, дарующей нам могущество. Вы ищите не смерти, а жизни, желая найти новые формы бытия. Но тонкости вашей работы недоступны для нас. Именно поэтому три низших касты могут приносить в жертву только мужчин. Женщины и дети — для высших каст. Их утонченность соответствует...
Анмай ничем не выдал себя, — лишь его серые глаза чуть сузились. У него не были причин любить людей, — в юности они похитили его, как сына Единого Правителя, и потом подвергли пытке, — но, разрушив их мир, он ощущал вину перед ними. Да и без этого откровения Канро вызвали в нем тёмную ярость и желание убивать.
— ...Во множество миров Сети мы отправляем жертвы, и повсюду файа познают непостижимое таинство Рэтиа... — жрец вдруг понял, что его не слушают, внезапно вспомнил, что вышло время, извинился и отошёл. В толпе началась непонятная суета.
— Он явно не в своём уме, — заметила Хьютай. Она говорила на своём родном языке. — Они все не в своём уме, — безумные ученые, вселенская работорговля, кровавый бред в роли морали и религии, повальная глупость... и лень. А обряд Мечтателей? Я помню то, чего они даже почувствовать не могут! Йалис — медленный, медленный распад физики, материи, психики... страх, который нельзя даже представить, хуже любой боли... ужас... даже знать, что где-то есть хоть одно живое существо, обреченное на такие мучения, страшно... — она вздрогнула и замолчала.
— Это просто... игра, — тихо ответил Анмай. — По крайней мере, была ей изначально. Отвести все подлые и агрессивные порывы за пределы расы, — прекрасная идея. Ещё лучше отсечь при этом кровавую древность и тьму от высшей технологии. Не знаю, правда, ставилась ли такая задача сразу. Наверно, правителям Сети это сочетание сначала показалось забавным. Просто... забавным... — он смолк, поняв, что происходит в толпе.
Файа раздевались, — ныряли в дома и возвращались обнаженными. Вскоре все, кроме них, остались нагими, лишь вдали мелькала черная мантия Ведущего и серые комбинезоны нескольких автоматчиков, но те вскоре куда-то исчезли. Нагая толпа, смеясь, устремилась на улицу. Анмай заметил, что на них смотрят, и не сказать, что дружелюбно. Он подтолкнул Хьютай.
— Не стоит раздеваться, как они, но давай отойдем подальше. Не думаю, что для них есть разница между людьми и файа, когда доходит до выбора жертв.
........................................................................................
Когда они добрались до окраины селения, гроза уже кончилась. В бреши между уходящими тучами ударило солнце. Файа выходили на огромную поляну, поросшую высокой, тёмно-зеленой после дождя травой. В её центре стоял просторный и высокий деревянный помост с плахой. Сверху его прикрывал полусферический, словно бы витражный купол. Он опирался на восемь тонких стальных колонн, — транслятор ощущений, доступных для всех, кто обладал наносетью. Вступив на поляну, Анмай ощутил, что его сознание раздвоилось, — он словно стоял на помосте и, в то же время, на окраине поляны, на траве...
На помосте, на пятках, сидели пятеро нагих светловолосых парней, скорее, подростков, всего лет пятнадцати на вид, — они с ненавистью смотрели на файа. Анмай не сразу понял, что их связанные за спиной руки притянуты к вкрученным в настил кольцам. Глаза пленников блестели такой яростью, что он вздрогнул и отвел взгляд.
В стене ближайшего здания зияла забранная массивной решеткой арка. За ней стояли ещё трое светловолосых мальчишек, — здесь от пленников не скрывали их судьбы, — и Хьютай вдруг толкнула его.
— Смотри! Это наверняка они!
Анмай кивнул. Светлана рассказала им, что тюрьма для жертв сати была в Олаире здесь и одна, да и возраст пленных совпадал. Кто из них Ярослав, — оставалось неясным, но Вэру это не слишком волновало: освобождать придется всех, только, к сожалению, не сейчас...
Канро спокойно поднялся на помост, пары разошлись широким кольцом вокруг него, потом замерли, взявшись за руки и повернувшись лицами друг к другу. Ведущий воздел руки, — на левой блеснул весм, — и на поляну упала тишина. Все остальные повторили его жест. На всех руках тоже блеснули браслеты. О своём бессмертии файа не забывали никогда...
Между нагими парами оставался узкий проход, и по нему на помост поднялись двое парней, босых, в коротких, тёмно-красных туниках из тяжелого, тускло блестевшего шелка. Оба крепко сложенные, хмурые, — как и полагалось помощникам палача. Отвязав одного из подростков, они, несмотря на яростное сопротивление, подтащили его к плахе. Один цепко удерживал обреченного, второй прижал к плахе его руку, — сам обряд сати состоял в четвертовании пленников. Канро вытащил меч и взвесил его в ладони, очевидно, примериваясь. Окружавшие помост юноши и девушки положили руки на плечи друг другу... застыли. Ещё несколько секунд ожидания...
Канро взмахнул мечом, — описав сверкающий полукруг, он с глухим стуком врезался в плаху. На яркое свежее дерево плеснула яркая кровь... крик... в тот же миг руки пар скользнули вниз, — казалось, все они, крепко обнявшись, исполняют какой-то странный танец...
Канро работал не спеша, явно наслаждаясь процессом. Наконец, его помощники швырнули тело на помост. Ведущий не отсёк голову и оно ещё трепетало, заливая доски яркой, дымящейся кровью. Пары опускались на колени, лаская друг друга. Солнце яростно горело над разъяснившимся горизонтом, каждая капля воды на траве сияла звездой, в свежем, прохладном воздухе метался шорох, смех, крики, клубился острый запах крови...
Анмай оглянулся. Они остались единственными зрителями, но на них уже никто не обращал внимания, — и Хьютай вдруг толкнула его.
— Эй, проснись! Ты не забыл, зачем мы здесь?
Анмай опомнился. Это могло стоить ему головы, — и Хьютай тоже, — но теперь он просто не мог поступить иначе. Он сам не простил бы себя.
— Значит, начинаем сейчас?
Хьютай кивнула.
Они покинули поляну. Никто не заметил их поспешного бегства.
........................................................................................
Для задуманного им нужно было оружие, но парализаторы Файау сразу выдали бы их. Обычная же стрельба вполне могла сойти за выходку мстителей, — расправы с участниками сати на Эрайа вовсе не были редкостью. А, как сказала Светлана, каждый Игрок в Олаире был вооружен.
Торопливо оглядываясь, они зашли в одно из огромных зданий — в то самое, с тюрьмой. Возле массивных чугунных дверей никого, лестница, коридор... Судя по мертвой тишине, здесь нигде не осталось ни души. Анмай плечом выбил дверь одной из жилых комнат. На постелях лежали сброшенные туники, под ними стояли сандалии — и всё...
Пока он караулил у двери, Хьютай бесцеремонно рылась в вещах хозяев, бросая их на пол. Анмай косился на неё, но она быстро нашла оружие, — пару вороненых пистолетов в кобурах, которые носят подмышкой. Под одеждой они были незаметны. Анмай осмотрел "свой" пистолет, — самозарядный, двенадцать патронов в обойме, ещё три обоймы в кармашках под правой рукой...
Хьютай быстро поняла, как надо надевать кобуру, подогнав ремешки по росту. Показывая, она косилась на открытую дверь, — сейчас здание пустовало, но кто знает...
— Готово. Начинаем, — наконец сказала она.
........................................................................................
Коридор первого этажа выходил на поляну. Анмай осторожно выглянул в окно, — и тут же замер, словно оглушенный. К Канро подтащили ещё одну жертву, — и кровавая сцена началась снова. Пары извивались, лежа на траве, доносились стоны, сплетались бедра... мелькали босые ноги...
Всё это врезалось в сознание Вэру, он стоял застыв — и смотрел. Пары лежали на широкой поляне, прямо на пышной, мокрой траве, — вокруг было множество нагих пар, а в центре поляны, один за другим, умирали люди. Пары забыли обо всём на свете, кроме друг друга, но он понял, что именно крики умирающих, вид и запах крови придавали этим любовным играм особенную глубину и резкость чувств...
Вэру видел всё сразу, — мускулистые спины парней, красивые лица девушек, высокого файа в чёрном, — центр этой кровавой Вселенной. Вопли боли и вопли наслаждения взлетали в чистые небеса, где застыла неестественно огромная луна, — кристаллическая роза Алейры, Верфей Эрайа, величайшее достижение её цивилизации. Она безмолвно смотрела вниз, на своих безумных потомков.
Сердце Вэру бешено колотилось, он слышал крики экстаза, мешавшиеся с предсмертными хрипами, видел грязные пятки девушек, сплетённые на задах парней, их руки, в кровь раздиравшие их спины...
Эти пять сотен пар притягивали к себе всех, кто их видел. Ему нестерпимо хотелось сорвать одежду и присоединиться к ним. Во всей этой сцене проступало нечто поистине дьявольское... и, вместе с тем, неодолимо привлекательное. Его кровь жидким огнем кипела в жилах, — ещё никогда он не ощущал с такой остротой своего сильного тела...
Он понял, почему файа так любят сати. Страшная казнь заняла всего несколько минут, — но и этого хватило, чтобы вся молодежь на этой поляне получила неестественно сильное, запретное наслаждение. Такое никого не могло оставить равнодушным. Любой, увидевший всё это, бросился бы в эту кучу, — либо скинувши одежду, либо с оружием в руках. Анмай же лишь смотрел, оцепенев. Если бы он мог, — он попросил бы "Товию" сжечь всех на этой поляне, всю Олаиру. Но чем это было лучше сати?..
Он встряхнул волосами, словно очнувшись, и осмотрелся. Стальная дверь, ведущая в тюрьму, была тут же, справа, — запертая изнутри на засов, но, когда Хьютай постучала, ей открыли. Двое охранявших пленных автоматчиков не ожидали подвоха, и она просто всадила каждому из них по пуле в голову, — место и время никак не располагали к проявлениям благородства.
Комнату охраны от камеры отделяла вторая зарешеченная арка, и Анмай заглянул внутрь, встретив взгляды трёх мальчишек всего лет пятнадцати, босых, одетых в грязные лохмотья пятнисто-зеленого камуфляжа, с узкими, загорелыми лицами. Их глаза...
Анмай ещё никогда не видел таких глаз, — в них светилась жестокая ненависть, смертная тоска, и непобедимое желание жить. На какой-то миг он замер, словно налетев на стену. Вдруг словно тонкая ниточка протянулась между ними. Ненависть в глазах мальчишек погасла, сменившись почти безумной надеждой. Анмай осмотрелся.
