Сломанная корона

— Все есть, красотка, только денежки плати, — осклабился корчмарь. В это мгновение он живо так напомнил мне покойного Жиля Кацбалгера. — Что для такой богачки, как ты, десяток соверенов заплатить?

— С чего ты взял, что я богачка?

— Лошадка у тебя больно ладная, костюмчик дорогой, оружие отличное, да еще и лакей с тобой путешествует, — и хозяин кивнул на Крейга.

— Он мне не лакей. На дороге встретились.

-Такие птички, как ты, в наши места редко залетают. Куда путь держишь, если не секрет?

— В Далканду. Знаешь такое место?

— Во даже как? — Корчмарь с интересом посмотрел на меня, потом поставил на стойку оловянный кубок, наполнил вином и легонько подтолкнул мне. — Смерти ищешь, красавица?

— С чего ты взял?

— Давненько мне не приходилось видеть ненормальных, желающих попасть в те края. Одно время были такие. Про Грига-Заику слыхала?

— Не имела чести, — я попробовал вино. Обычная крепленая бурда-самоделка, явно не марочный "Сабарек".

— Он из наших, из местных то есть, — начал хозяин. — Рисковый был мужик, боевой, оружие не за-ради пустого форсу носил. В Ланси, в нашем селе, то есть, его все уважали за отвагу и силу. Так вот, когда Григ служил в саграморской армии, услышал он от кого-то про великие сокровища, что якобы в Далканде в древние времена были спрятаны. Ну и загорелся их найти. Прям как с ума спятил. Сколотил ватагу из пяти человек, отправились они чертовы денежки искать — и как сгинули. А полгода спустя Григ объявился. — Хозяин сделал выразительную паузу. — Уж не знаю, что там с ним случилось, в Далканде этой, да только стал наш Григ ходячим мертвецом. Пришел в деревню и начал бросаться на всех. Тут мы собрались всем миром, вооружились и забили его косами да топорами. Били его нещадно, все кости переломали, кишки выпустили наружу, а он все шипел да зенками мертвыми ворочал. А потом спалили мы его на костре. Остальные пятеро, те, кто вместе с Григом в Далканду ушли, и вовсе без следа сгинули. Как тебе история?

— Меня этим не испугаешь, — я отодвинул кубок и посмотрел на хозяина. — Знаю, куда еду и с чем могу там встретиться.

— Ишь ты! — Хозяин покачал головой. — Ну, извини. Мое дело предупредить.

— Как мне быстрее добраться до Далканды?

— Езжай на северо-запад по дороге, потом прямо на север, в сторону гор. Там и найдешь, что ищешь.

— Вот это другой разговор.

Роклинг тем временем снова потерял сознание. Крейг сидел рядом с другом, держа его за руку. Я заметил, что парень неотрывно смотрит на меня, и глаза его лихорадочно блестят. Меня это начало нервировать. А потом Джармен внезапно запел. Песня была на сидуэне, я ее прежде не слышал, однако тихий стон Марики дал мне понять, что эта песня ей хороша знакома:

Wie dann a fien See Roe Steal,

Aett Nie Tu, Larien a Mien.

Wennair ye Carm la Spae teall,

Ye liett amier Tien.

Muir See Pair ruint ar Duitte,

Muir Se`Toellen aglien,

Mar Amiere ferrah Ein Nuit,

Vien liett amier Tien.

Allair a varn no`ma en Fait

Aess con va, maen Asyenn.

Wennair ye Viss la syr`attete,

Vien liett amier Tien

Мотив песенки чем-то смахивал на знаменитую "Greensleeves", и я не мог не признать, что голос у красавчика совсем неплохой. Наверняка Крейг не раз и не два пел эту милую старинную эльфийскую песенку дамам, и я даже не сомневался, что от его умелого пения их сердца таяли быстро и бурно, открывая паршивцу быстрый доступ к остальным частям тела. И Марике он тоже ее пел, сто пудов. Музыкальная натура, как же. Теперь эти душещипательные строки должны были тронуть остывшее сердечко любимой. То бишь, мое сердце:

В саду средь роз, блаженный сон

Тебе и мне дарован был.

С тобой судьбой я разлучен

Но я всегда тебя любил.

Пусть мчатся дни и годы прочь,

Пусть тьма погасит свет звезды,

Моя любовь осветит ночь,

В которой будем я и ты.

Все в мире тленно — но любовь

Всегда пребудет под луной.

И, смерть познав, я вновь и вновь

Вернусь, чтоб вместе быть с тобой.

— Красиво поет, — заметил хозяин.

Я ничего не ответил, демонстративно повернулся к Крейгу спиной и начал мелкими глотками пить вино, пока кубок не опустел. Хозяин тут же предложил повторить, но тут появился давешний синяк, и с ним постный длинноволосый старичок с огромной сумкой через плечо и посохом в руке. Он отрекомендовался как мэтр Ренан Лоло, знахарь.

— Займись раненым, — велел я, показав на Роклинга. Старик тут же протянул мне руку ладонью кверху.

— Двадцать дукатов, — проскрипел он.

Такое начало мне не очень понравилось, но мэтр Лоло быстро изменил впечатление о себе в лучшую сторону. Получив деньги, он тут же принялся за работу, с помощью Крейга раздел раненого, велел хозяину принести горячей воды и начал раскладывать на столе свой инструментарий. А я подумал о том, что мои дела здесь окончены, и пора отправляться в путь.

— Вот, держи, — я дал хозяину еще несколько золотых, до конца исполнив свою роль доброго самаритянина. — Это для раненого парня. Позаботься о нем.

Воспользовавшись тем, что старикашка Лоло заставил Крейга помогать ему снимать с раненого повязки, я ужом выскользнул из корчмы и побежал на конюшню. Ариа встретила меня радостным фырканьем. К счастью, ее не успели расседлать. В этот момент из корчмы выскочил Крейг. Глаза у него были вытаращены, на лице явственно читалось отчаяние. Я не дал ему ни единого шанса, пронесся мимо него галопом и под осатанелый лай собак покинул Ведьмин Бор, радуясь, что избавился от Джармена Крейга и от кучи проблем, которые парень мог мне доставить.

— У него нет лошади, — сказал я, отъехав подальше от деревни и обращаясь больше к самому себе, чем к Марике. — Теперь он нас не догонит. Песен больше не будет. Как говорят немцы, аллес абгемахт. Надеюсь, я этого Крейга больше никогда не увижу.

Марика ничего мне не ответила. Но я и не ждал ответа. Если не считать противного привкуса, оставшегося от вина, день начался неплохо, И я, пришпорив Арию, поехал по дороге на запад.

Глава седьмая: Письмо мертвого эльфа

Не говорите, что мне нужно делать, и я не скажу,

куда вам идти

Весь день я упорно ехал через пустынные равнины, пресекая все попытки Марики со мной заговорить. Мне не хотелось слушать ее объяснений и оправданий. Наверное, это было жестоко, но по-другому я не мог. Мне надо было перекипеть. Так что я гнал Арию вперед и пытался думать о деле, но у меня это не получалось. Проклятый Крейг крепко засел у меня в голове. Лишь когда солнце начало идти на закат, я остановился на первый привал. Расседлал Арию, как мог почистил ее — шерсть моей красавицы стала серой от пыли, — и сам выкупался в небольшой речке, протекавшей неподалеку. А потом, одевшись, набрал сушняка, развел костер, изжарил мясо и поел, дополнив трапезу несколькими глотками водки.

— И долго ты еще будешь играть в молчанку? — не выдержала Марика, когда я, сытый и усталый, улегся на конском потнике, вытянув ноги и заложив руки за голову.

— Марика, я устал и хочу спать.

— Я чувствую, что ты зол на меня.

— А чего бы ты хотела? — Я понял, что мне не удастся отмолчаться, и сдался. — У нас с тобой как бы любовь, так? И вот я узнаю, что у тебя есть парень.

— Не есть, а был. Это разные вещи.

— Но он тебя до сих пор любит. И этот перец падает нам как снег на голову. Вуаля, получите! Он объясняется тебе в любви в моем присутствии, вспоминает, как вы... Короче, ты взрослая девочка, должна понимать.

— Осташов, не хотела тебе этого говорить, но ты тоже не безгрешен. Я не забыла про Карен. А еще была Шамуа. Я ее не видела, но подозреваю, что там все было совсем не так невинно, как ты мне расписал. И еще история с эльфийской принцессой, на которой ты должен был жениться.

— Марика, я люблю только тебя. Если бы я не оказался в такой идиотской ситуации, я бы тебе это доказывал всеми способами. Но то, что со мной случилось, все испортило. Меня убили, и теперь я сижу в чужом теле, а мои бренные останки находятся черт-те где, и шансов вернуться в мое собственное тело у меня почти никаких. Уже одно это меня бесит донельзя. Я ввязался в опаснейшее дело, рискую теперь уже твоей жизнью и...

— О, как мило! Ты просто эталон рыцаря. Ты думаешь обо мне? Не представляешь даже, любимый, как приятно это слышать. Но прости, я тебя перебила. Ты рискуешь моей жизнью — и...

— И тут еще в довесок ко всему прочему появляется твой Джармен Крейг. Я все-таки живой человек, дорогая. И очень ревнивый.

— Это я уже поняла. Но твоя ревность бессмысленна. Я люблю только тебя. Мне никто больше не нужен. Ты мне веришь?

— Верю. — Не скрою, слова Марики мне очень польстили, тем более что сейчас она была со мной абсолютно искренна. Ну, знаю я, что она меня любит, знаю, но как хорошо слышать это снова и снова! — Верю, моя хорошая. И я тебя люблю. Но сама мысль, что этот хлыщ прикасался к тебе, целовал тебя... Я был в ярости.

— Ветер Инферно, как же лицемерны мужчины! Ты с самого начала, еще с путешествия в фургоне знал, что я не девственница. И ты принял меня такой, какая я есть — может быть, еще и поэтому я так к тебе привязалась. Ты не мог не понимать, что у меня до тебя был мужчина, но не придал этому значения. А теперь, увидев этого парня, начал беситься и ревновать. Не понимаю тебя.

— И не поймешь. Для этого надо мужчиной родиться.

— Хочешь сказать, женщины не умеют по-настоящему ревновать? Ошибаешься, зайка. Если я узнаю, что ты мне изменяешь...

— Глупости говоришь, моя сладкая. Я не могу тебе изменить, даже если бы захотел. Мое "янь" так переплелось с твоим "инь", что я уже сам не пойму, какого я пола. Мужчина в женском теле — это нечто! Помесь негра с чемоданом. С кем бы я не заводил амуры, так и так гомосятина выходит, а склонности к однополой любви у меня нет. Поэтому, если хочешь закатить мне сцену ревности, придется подождать, когда я верну свое тело и смогу тебе изменить по-настоящему.

— Ты хочешь мне изменить?

— И не думаю. Но, по-моему, сейчас совсем не время об этом говорить.

— Да, в самом деле, идиотство какое-то. Я об этом не подумала. — Марика помолчала. — Прости меня.

— Уже простил. Давай спать, дорогая.

— Я надеюсь, завтра мы не вернемся к этому разговору? — вкрадчивым тоном спросила Марика.

— Нет, если только твой бывший дружок нас не нагонит.

— Ты думаешь, он поехал за нами? У него нет лошади.

— Он крепко на тебя запал. Но я все-таки надеюсь, что мы от него окончательно отделались, — я потянулся на потнике, хрустнув суставами, и закрыл глаза. Внезапно появилось странное, непонятно откуда возникшее желание погладить себя ладонями по телу. Не открывая глаз, я провел пальцами по своей груди (о, дьявол, я называю бюст Марики моей грудью!), и меня бросило в жар. Одернув руку, я выругался и потянулся за флягой с водкой. Алкоголь согрел меня и расслабил, так что вскоре я заснул и проспал до рассвета без всяких снов.

Утро принесло с собой две хорошие новости — во-первых, начинающийся день был теплым, ясным и солнечным, а во-вторых, Джармен Крейг так и не появился. Приведя себя в порядок и перекусив остатками ужина, я поехал дальше на север. Дорога вскоре привела меня к руслу пересохшей реки, за которой виднелись какие-то руины, вроде как старая крепость с давно развалившимися стенами и башнями. Архитектура была, несомненно, алдерская. Я решил, что это и есть Далканда, но ошибся. Подъехав к руинам поближе, я увидел торчащую из земли каменную стелу, покрытую рунами. Верхняя часть стелы с текстом откололась, но большую часть текста я сумел прочесть:

"Именем короля Дарлаха, в 455 год Белой Змеи, заложена крепость Нар-Хольд, для охраны строительства Большой Северной дороги от неприятеля..."

Итак, я добрался до конца тракта. Поначалу я не собирался тут задерживаться — руины выглядели абсолютно безжизненными, и заезжать в крепость не было смысла. Но, глянув на карту, я увидел, что на ней появился тайник, расположенный как раз за стенами. Спешившись, я оставил Арию на дороге, а сам пошел к развалинам.

Внутри форта пришлось соблюдать осторожность: разрушенные временем и стихиями стены покрывали трещины, а весь двор был усеян кучами щебня, колотого камня и кирпичей. Перебираясь через них, я постоянно поглядывал наверх — уж очень меня беспокоили нависшие надо мной разрушенные стены. Мне совсем не улыбалось получить по башке сброшенным ветром кирпичом. Тайник располагался в дальней стене, в низкой полукруглой нише. Засунув в нишу руку, я вытащил заросший пылью тяжелый ларчик, обитый позеленевшей медью и покрытый резьбой. Он был не заперт: в ящичке оказались два флакона Тинктуры Ящера — уже знакомого мне снадобья, увеличивающего сопротивление магии, — хрустальный флакончик в форме человеческого черепа с неведомым мне зельем, серебряный медальон имперского боевого мага, золотое кольцо с маленьким бриллиантом чистой воды, и два пергаментных свитка в тубусе из магического стекла. Я надел кольцо на палец, медальон и бутылочки сложил в свою сумку и занялся пергаментами. Футляр оказался сплошным — ни крышки, ничего. Недолго думая, я с силой шваркнул футляром о здоровенную глыбу бетона, но тубус отскочил от нее и даже не треснул.

— И что с ним делать? — пробормотал я, поднимая футляр.

— О-о, магическое стекло! — с притворным ужасом протянула Марика. — И как же добраться до пергамента?

— Алмаз, — сказал я. — Режем алмазом.

— Дорогой, я тобой горжусь.

— Лучше бы ты меня поцеловала.

Прорезав алмазом глубокую борозду посередине футляра, я вторично хлопнул им об камень. На этот раз тубус раскололся аккуратно по разрезу. Поскольку пергаменты лежали в совершенно герметичном футляре, сохранились они отлично. Первый пергамент содержал какие-то алхимические рецепты, в которые входили мудреные ингредиенты — слеза камня, волосы Девы-Ночь, слюна зеленого василиска и прочая дрянь. Второй оказался куда как интереснее:

"Год 1227 Империи, месяц Дождей, день 5-ый.

Это письмо — мое завещание и мой последний отчет.

Мои дела плохи. Ошибка Тарри и его бездарных советников привела нас к гибели. Самодовольный чванный мальчишка не снизошел до разговора со мной, а Дураниус наверняка скрыл от него то, о чем мы говорили с ним ночью в его палатке. Тем хуже для них и для Империи. Правду не знает никто, кроме меня, но я не смогу ее теперь рассказать, потому что чувствую, что умираю. Рана от клинка Альгаста воспалилась, у меня началась гангрена, поэтому все, что я могу сделать — это предупредить.

Я, единственный эльф, получивший звание серебряного боевого мага Империи, был послан в Далканду тайной службой Магисториума три года назад. Магисториум пытался разведать, каким образом Черные эльфы Далканды сумели обрести плотское бессмертие. Под видом фанатика из числа адептов Интэ-Харон я проник во владения Черных эльфов и смог завоевать их доверие. Три года я искал разгадку тайны Интэ-Харон, каждый день рискуя жизнью. В конце концов, моя секретная миссия была выполнена, я нашел ответ на все вопросы. Однако император поспешил, начал войну с Черными эльфами так и не дождавшись результатов моей работы. Как только в Далканду пришла весть о начале войны с Империей, я получил тайный приказ немедленно уйти из Далканды и через неделю встретился с нашими войсками в Долине Молчания. Я доложил обо всем, что сумел узнать в Далканде, золотому магу Нирсу Дураниусу, возглавлявшему подразделение боевых чародеев при войске Тарри, и он похвалил меня, хотя я по его глазам увидел, что он мне не верит и завидует мне. А на рассвете на нас опустился Туман Смерти. Такого ужаса я себе даже представить не мог. Этот Туман... Он накрыл все войско, и я слышал душераздирающие вопли тысяч людей, попавших в него. Не знаю, как я не сошел с ума, видя и слыша все это. Я находился на самом краю лагеря и смог бежать с десятком воинов, защитив их магическим коконом. Однако от судьбы не уйдешь — пытаясь выбраться из владений Мертвого Короля, мы потеряли дорогу и оказались в каком-то ущелье, полном когтекрылов. Свирепые твари тут же атаковали нас. Нам удалось убить пять когтекрылов, но все мои люди, кроме Альгаста и Руфинуса, погибли в бою. В сражении я исчерпал все мои запасы лечебных зелий, так что не смог помочь Руфинусу, и он, отравленный ядом когтекрыла, умер в муках спустя несколько часов после того, как мы выбрались из проклятого ущелья. На этом несчастья не закончились. Альгаст рехнулся от пережитого — ночью он все время разговаривал сам с собой, а на восходе солнца с криком "Эльфийская собака!" кинулся на меня, размахивая кинжалом. Я убил его, но сам получил удар в бедро, потерял много крови и с большим трудом добрался до Нар-Хольда. Идти дальше я не в состоянии. В сожженной нашими войсками эльфийской крепости нет ни пищи, ни воды — только разлагающиеся трупы и стаи грифов, которые слетелись сюда, кажется, со всего мира. Скоро и я стану их добычей. Жаль, что все так обернулось.