Горячая афера

Лексия не в первый раз крадучись пробиралась по улицам, заполненным разным сбродом, словно тараканами. Если не выделяться из толпы можно почти не опасаться. Длинный до пят плащ скрывал фигуру, капюшон роскошные волосы, а платок лицо. Но руку с рукояти кинжала, мошенница предпочитала не убирать. Неизвестно, кто может поджидать за следующим поворотом.

Сегодня она нервничала больше обычного. Слишком ценную вещь несла в свое хранилище, которое располагалась в складах недалеко от доков. Это место было одним из самых надежных в городе. Император теневого мира обосновался именно здесь в Новартусе. Его самого Лексия не знала, но вот его помощнице — женщине обладающей невероятной силой и властью в свое время помогла. За это ей обещали пожизненную защиту. Этот факт не объяснишь грабителям, напавшим среди ночи, но он позволяет снимать один из складов и не опасаться местного ворья. Впрочем, в ином случае Лексия бы тоже не слишком опасалась. Она умела защищать свое имущество и не жалела на это денег. В других городах она привыкла обходиться своими силами, а в Новартусе удача улыбнулась, и это одна из причин, почему не хотелось покидать город.

Законники в трущобы не совались, конкуренты брезговали, а местные не имели необходимых навыков или строго выполняли приказ. Подобное положение дел полностью устраивало Лексию, но вот ночами она здесь бывать не любила, поэтому спешила, жалась к стенам домов, короче вела себя как завсегдатай этих мест.

Только один раз чуть было не столкнулась с толпой подвыпивших моряков, но вовремя нырнула в темную нишу, вляпаласьв отходы чьей-то жизнедеятельности, но зато осталась незамеченной. Потом пришлось долго оттирать сапог и брезгливо морщиться.

Узкая неосвещенная улица вывела к хорошо охраняемым складам. Пропуском служил металлический зачарованный жетон, пожалуй, единственный магический символ в трущобах. Обладателей жетонов уважали, и Лексии охранники кивнули вежливо и приоткрыли кованные железные ворота. Теперь можно было выдохнуть. На территории складов чужих не было. Только арендаторы. Если не заглядывать в темные подворотни, не прислушиваться к тому, о чем переговариваются группы хорошо вооруженных людей, а просто идти к своему ангару все будет нормально. А любопытство не любят нигде, главное — запомнить это простое правило, и тогда жизнь станет легче.

Тут заключали сделки работорговцы и контрабандисты, тут воры прятали свою добычу, тут оружия имелось больше, чем в императорской оружейной палате, и важно было научиться ничего этого не замечать. Тогда есть шанс, что никто не будет интересоваться тем, что хранишь ты. Поначалу Лексии сложно было смириться с такими порядками, но потом она поняла, что все равно не способна сменить уклад мира. Можно избавиться от конкретных людей, но не факт, что те, кто придет им на смену, будут лучше.

Лексия снимала один из самых солидных с виду ангаров. Небольшой, зато каменный, с толстыми стенами, которые не пробьешь никаким ломом и массивной железной, зачарованной дверью — единственной на все доки. На остальных ангарах в лучшем случае имелись магически замки.

Мошенница достала кинжал и острым лезвием уколола ладонь. Выступила капля крови. Именно она открывала сложный замок, причем нельзя просто взять кровь, нужен был еще индивидуальный рисунок на приложенном к замку пальце и температура тела живого человека. Следующий этап — дыхание и ей единственной известное слово — настоящее имя. Лексия использовала его как код по одной причине, чтобы не забыть.

Металлическая дверь хлопнула за спиной и снова заискрилась, восстанавливая защиту. Пока Лексия внутри, никто не сможет нарушить покой. Здесь было тихо и уютно. На стенах вспыхнули светильники, и мошенница расслабилась, чувствуя, как уходит напряжение. Это место было ее убежищем, здесь она могла становиться сама собой и тут ее окружали любимые вещи.

Подлинник работы Атуа Мьюза — один из самых первых трофеев. Его нельзя продать дорого, но он хранит воспоминания о пьянящем ощущении триумфа, настолько сильном, что вряд ли получится испытать такой же еще хоть раз в жизни. Возможно, если бы Ожерелье Страсти получилось забрать так, как планировала Лексия — ловко, изящно и на глазах всего света Перегрийского общества — торжество было бы близким к испытанному ранее, но подарок радовал не так сильно, как радовала бы добыча. Мошенница медленно прошла мимо полок с произведениями искусства, зацепилась взглядом за украденную совсем недавно скульптуру и усмехнулась, вспомнив в какой спешке ей изготавливали подделку. Взвесила на руке тяжеленные серьги, которые были древнее Новартуса и остановилась у постамента в центре — она приготовила его давно, специально для Ожерелья Страсти. Тут оно смотрелось намного лучше, чем в галерее. Жаль только, не получится "выгулять" это произведение искусства. Кроваво красные камни изумительно бы смотрелись на молочно-белой, обнаженной коже... У нее есть тот, кто оценит и поймет всю прелесть подобного сочетания. Только вот выходить в ожерелье из хранилища непредусмотрительно, а приглашать сюда гостя чревато. Лексия не доверяла своим коллегам, даже если делила с ними постель. Точнее, особенно если делила с ними постель.

Уходить отсюда не хотелось. Каждая вещь, пусть их здесь пока не так уж и много, была по-своему дорога. Большинство из них Лексия добыла в Новартусе. С предыдущего места жительства привезла лишь самое дорогое, то, что давно стало частью ее самой. Например, эту вазу, созданную из зачарованного серебра — цветы в ней не вяли. По легенде отлил из серебра для своей возлюбленной бог металла и войны Арс. Или бутылку сангрийского вина, которую Лексия выкрала у короля Сангрии из личной коллекции. Бутылка и вино не были запредельно дорогими, но сам факт грел душу. Этого стекла касались пальцы его величества. А вот браслет им подаренный, дорогой красивый и не украденный. Даже с именной гравировкой, правда на имя, так и не ставшее родным, но это ведь ничего не значит или наоборот значит чересчур много. Лексия этого не знала.

В хранилище с сокровищами осталось лишь одно незавершенное дело — подарок для Яшмы. Лексия всю дорогу перебирала в голове имеющиеся в наличие ценности, пока не вспомнила о них. Две монеты, обычные золотые с изображением профиля его императорского величества, убранные в невзрачный кожаный кошель. Каждая монета в специальной коробочке — на вид ничего ценного. Но Лексия знала про одно их тайное свойство, которое, несомненно, порадует Яшму. Мошенница почему-то была твердо уверена, что резиновая девочка оценит подарок. От этого осознания настроение улучшилось. Лексия любила, когда получалось решить головоломку и подобрать ключик к очередной человеческой душе.

Выйти из хранилища было намного проще, чем зайти. Дверь открылась сама и сама же захлопнулась. По поверхности пробежали голубоватые искры, словно крошечные молнии, и мошенница двинулась в обратный путь. А сразу же за поворотом ее ожидал сюрприз. Он вальяжно подпирал стену затянутым в черную кожу плечом. Почти два метра стальных мышц, тигриная грация и золотая пиратская серьга в ухе. Ласто Мирон — капитан быстроходной Алексии, которая рассекала моря под черными флагами.

Лексия была рада его видеть. Она скучала по умелым губам, сильным рукам и обжигающему взгляду. С ним, как ни с кем другим, она чувствовала себя красивой и желанной женщиной. Именно он смог бы оценить всю прелесть и красоту Ожерелья Страсти, если бы Лексия когда-нибудь рискнула продемонстрировать украшение на своей обнаженной коже. Он знал каждый миллиметр ее тела, знал о страсти к драгоценностям и не имел представления, как на самом деле зовут давнюю подругу. Почему-то даже имя Лексия мошенница не открыла. А вот с нобиле Летицией Ласто сталкиваться приходилось, и он знал, что это всего лишь маска.

— Ты как всегда прекрасна, Алекс! Я скучал.

Ласто не любил лишних слов. Он властно притянул к себе, сорвал с головы капюшон, а с лица уррабак, зарылся руками в густые рыжие волосы и, потянув назад, поцеловал. Жарко, страстно так, что подогнулись колени, и Лексия была вынуждена вцепиться в жесткий, кожаный рукав его плаща. Ласто пах морем. Он всегда пах морем и свободой, на его губах чувствовалась соль, а щеки огрубели от ветра.

В темных, вишневых глазах плескалось пламя нетерпения и страсти. Его поцелуи сжигали дотла и лишали сил. Вряд ли с ним можно было жить или вести светские беседы, но его ласки дурманили, а Лексия давно вышла из того возраста, в котором девочки верят в любовь. Она усвоила, что одни мужчины хороши, как друзья, другие — как любовники, а третьи — как научные фолианты. Во всех есть ценность, но не нужно пытаться собрать эти качества в одном представителе сильного пола. В поисках идеала легко остаться ни с чем.

Ласто был непревзойденным любовником. Страстным, нетерпеливым, жадным и неутомимым. Ночь с ним значила потянутые мышцы, охрипший голос и затуманенный разум. Его желание было словно искра, брошенная на ворох сухих веток — распаляло мгновенно.

— Не пригласишь к себе? — жарко шептал он на ухо, сильнее вжимая Лексию в стену склада. С руганью задрал тунику, пытаясь нащупать шнуровку на узких штанах.

— Я не настолько схожу от тебя с ума! — рассмеялась мошенница, прикусила мочку уха, скользнув губами по гладкому золотому колечку пиратской серьги, и ловко обвила ногами талию Ласто. Он хрипло застонал, подхватил под ягодицы и впился поцелуем в шею в вырезе туники, легонько прикусывая кожу.

Разум туманился, а желание разливалось по телу горячей волной. Лексия и сама не понимала, насколько сильно скучала по этим объятиям. Она слишком привыкла быть одна для того, чтобы признаться самой себе, что по кому-то тоскует. Губы горели от жадных поцелуев, а в ушах стучала кровь.

Лексия провокационно изогнулась в пояснице, прижимаясь сильнее, распаляя, и с наслаждением засмеялась, услышав портовую брань. Все же кожаные штаны не подходили для быстрых свиданий в темном закоулке.

— Ты ведь понимаешь, что на складах толпа народа? — горячо зашептал Ласто на ухо, заставляя дышать чаще, и тут же поцеловал бьющуюся жилку чуть ниже. — Они слоняются совсем недалеко и могут объявиться в любую минуту.

— А кого это волнует? — Лексия отбросила в сторону свой плащ и дрожащими руками рванула рубашку на любовнике, обнажая сильную, покрытую темными волосками грудь. Царапнула ногтями го гладкой коже, легонько прищипнула сосок и медленно провела языком по подбородку Ласто к чувственным губам, ощущая на языке солоноватый привкус моря.

Он не удержался и поймал кончик языка зубами, лишь чуть зафиксировав укус, и тут же отпустил, накинувшись на губы, затягивая в водоворот страсти. Руки сжимали словно тиски — завтра останутся синяки, но это совсем неважно. Важно то, что сейчас прикосновения доставляют мало с чем сравнимое наслаждение, растекающееся по всему телу и заставляющее забывать о реальности.

Всего одно упоительно страстное движение вперед и Лексия возненавидела штаны на всю ставшуюся жизнь. Они зверски мешали. А для того, чтобы их снять, необходимо сделать слишком много лишних движений, на которые сейчас нет ни сил, ни времени. Даже последовательность необходимых действий в голове не вырисовывалась. Разум помутился, в реальности существовал лишь желанный, притягательный и такой горячий мужчина. Его тело пахло страстью, руки сводили с ума, а губы дарили неземное наслаждение. Хотелось, чтобы сладкая пытка не прекращалась, а руки сильнее сжимали ягодицы и ближе прижимали к себе, заставляя срываться на стон и хриплые проклятия.

Волосы разметались, спутались и огненной гривой спустились по плечам. Несколько волнистых, темно-рыжих прядей упали на глаза. Внешность менялась самопроизвольно, вполне скромная Лексия отступила, а ее место занял кто-то другой, чувственный, страстный, распутный с длинными ярко-рыжими кудрями и раскосыми зелеными глазами. Быть может, это и была она настоящая, не скованная рамками условностей и не пытающаяся удержать маску? Страсть делала Лексию свободной и в то же время беззащитной.

— То есть к себе не пригласишь? — в хриплом голосе легкое сожаление. Эта игра привычна обоим, и Ласто не ждет положительного ответа, но все равно притворно обижается, а Лексия делает вид, что ей не все равно, и утешает особенно чувственным поцелуем.

Туника порвалась в нескольких местах и сползла с плеча. Ласто тут же нежно коснулся губами бархатной кожи, провел языком и резко прикусил чуть выше ключицы, там, где у шеи билась артерия. Лексия вздрогнула, выгнула спину и прикрыла глаза, позволяя уверенным рукам распутать шнуровку на корсете, мешающем дышать и не дающем почувствовать прикосновения. Горячие пальцы пробежались по прохладной коже, заставляя отзываться на каждое уверенное прикосновение. С губ сорвался стон, а мир перед глазами поплыл, и мошенница прикрыла ресницы, качаясь на волнах наслаждения и постепенно теряя связь с внешним миром. Было упоительно хорошо и свободно.

Лексия прижималась спиной к шершавой стене, а ногами держалась, за стоящего, словно, скала мужчину. Он нетерпеливо дернул неподдающуюся шнуровку и, справившись с ней, наклонился и лизнул затвердевший сосок. Прихватил губами и слегка потянул, заставив мошенницу дышать чаще и вцепиться в жесткие черные волосы.

Лексия закусила губу, накручивая на пальцы длинные пряди Ласто, пока кончик его языка очерчивал ореол набухшего соска. Хотелось кричать и избавиться, ко всем демонам, от штанов. Желание стало невыносимым. Лексия, не желая и дальше сражаться со страстью, ловко спрыгнула на землю и оттолкнула от себя мужчину. Откинула в сторону корсет и проворно выскользнула из узких кожаных штанов. Разгоряченное тело почти не чувствовало холода, но все же покрылось мурашками от свежего морского ветра. Контраст был настолько сильным, что по позвоночнику пробежала сладкая дрожь.

Глаза уже привыкли к темноте. Мошенница могла хорошо разглядеть растрепанного и тяжело дышащего мужчину перед собой. Он был высок и, безусловно красив — смоляные, волнистые волосы, обычно перехваченные кожаным шнурком, который часто терялся, сейчас падали на лоб и плечи. Рубашка свободного покроя выбилась из-под пояса узких брюк, а неизменный кожаный плащ сполз с одного плеча. Мечта и воплощение девичьих грез, Лексия не зря была с ним достаточно долго, он завладел ее телом, но отнюдь не душой. Так было намного проще. Ни ревности, ни боли, только страсть.

— Ты божественна... — хрипло отозвался Ласто, лаская взглядом, но, не делая попыток приблизиться, оставляя Лексии возможность действовать самостоятельно.

— Знаю, — кивнула мошенница и сделала шаг вперед, с удовольствием принимая новые правила.

Ласто знал, где устраивать "засаду". Что бы он ни говорил, закоулок за складом, принадлежащим Лексии, был пустынным и заканчивался тупиком. Вряд ли кто-то забредет сюда в столь поздний час. Мошенница специально выбирала место под свой схрон в стороне — не любила шумных соседей. Сейчас это было как нельзя кстати.

Первый жар встречи схлынул. В голове слегка прояснилось, и Лексия толкнув любовника по направлению к стене, принялась расстегать массивную пряжку в виде черепа на его ремне. Ласто не сопротивлялся. Замер, привалившись спиной к стене и опустив руки. Только поблескивающие в темноте глаза и прерывистое, хриплое дыхание выдавали его едва сдерживаемое желание. Лексиии это нравилось. Она рывком расстегнула штаны и, ощущая жар, скользнула рукой, по возбужденной плоти. Сначала медленно вверх, потом сильнее и быстрее вниз, чувствуя чужое желание, как свое собственное. Стон, сорвавшийся с губ, заставил улыбнуться и, прижавшись обнаженным, уже остывшим телом к Ласто, скользнуть губами по губам, не переставая ласкать. Он обнял, сжимая, с рычанием впился зубами в плечо и резко рванул вверх, притягивая к себе. Голова кружилась, и снова сердце стучало часто, а во рту пересохло от желания. Лексия послушно обхватила ногами его талию, и качнулась навстречу, чувствуя, как Ласто входит в нее, словно раскаленный клинок, стирая последнюю связь с действительностью. В мире не осталось ничего кроме хриплого дыхания, возбужденных стонов и горячего, влажного тела Ласто. Казалось, оно и было сосредоточением вселенной. Медленные сначала движения заставляли всхлипывать и извиваться, ловить убыстряющийся ритм и царапать ногтями спину. Влажные пряди волос падали на лицо, дыхание вырывалось с хрипом, а губы шептали: "Еще". Голова кружилась, дрожь, зарождающая внизу живота, становилась сильнее, желание дурманило, и было настолько сильным, что отзывалось болью, и было не понятно, чего хочется больше: продолжить пытку или все прекратить и наконец-то свободно, полной грудью вздохнуть и отдаться во власть сладкой усталости. Движения — сильные и резкие превратились в конвульсии. Лексия всхлипнула, вцепляясь в напряженные плечи Ласто, и запрокинула голову, растворяясь в последнем всплеске наслаждения.