— План доведён до всех участников в части их касающейся, — лязгнул Самурай и в свою очередь вперил тяжёлый взгляд в Ведьму. — Желаете оспорить приказ боярина?

— Да к чему такая секретность?! — хлопнула кулаком по столу Илона. — Куда мы с полученной информацией отсюда денемся, а?! Побежим к итальянцам сдаваться? Так, это можно и без знания плана проделать.

— Не горячись, Ведьма, — умиротворяюще прогудел Толстый и повернулся к явно напрягшемуся Гдовицкому. — И ты, Владимир Александрович угомони силушку, не баламуть Эфир. Илону можно понять. Это ж её дружинникам под огнём танцевать, девятью тактиками против двух дюжин. А ты, дорогая, тоже глазками сверкать прекращай. Понимаю, что задачка не из лёгких, но ведь и твоя цель не удерживать периметр до упора, а завязать бой и, выбив по максимуму тяжи противника, отойти в боксы, под наше прикрытие. Не караван же охранять будешь, в конце концов... ну?

— Тьфу ты, — Стенич прикрыла глаза, глубоко вздохнула и тряхнув тяжёлой гривой распущенных волос, через силу улыбнулась. — Прошу прощения. Забылась. Прав Толстый. Привыкла я к караванной работе, а там основная задача, как раз, периметр держать, не подпускать бандитов к торгашам. Вот и сработал стереотип... Хм, пойду-ка я к своим ребяткам, думаю, и им не вредно будет пояснить диспозицию, чтоб дров в бою не наломали, по старой памяти, так сказать.

Илона поднялась с кресла и, одёрнув куртку, быстрым шагом покинула БИЦ. Оставшиеся за столом, мужчины переглянулись.

— А в самом деле, с чего вдруг такая секретность, Владимир Александрович? — доброжелательным тоном произнёс Евтихов, словно специально демонстрируя не желание скандалить, а лишь чистый интерес. Любопытство, даже... — Неужто, Кирилл Николаевич всерьёз считает, что в нашу компанию затесались дятлы?

— Вообще-то, это я настоял на таком подходе, — приподняв краешек губы в намёке на улыбку, ответил Гдовицкой. — Боярин может себе позволить верить своим людям, я же, как начальник его службы безопасности... увы, такой роскоши лишён. Но знаешь, Андрей Вячеславович, я бы, может, и не стал так секретничать, если бы у меня было больше возможностей для контроля. К сожалению, кадровый голод терзающий мою службу, не оставляет других вариантов действий. По крайней мере, пока... Будь у меня больше людей в подчинении, можно было бы смягчить режим, а так... имеем, что имеем. Вон, вспомни ситуацию с подсылами среди присланных дружин...

— Да уж, помню, — скривился Евтихов. — А чем эта история закончилась-то, кстати говоря? Ну, выяснили, на кого эти молодчики работали и чего вынюхивали?

— Андре-ей Вячесла-авович, — с совершенно непередаваемыми интонациями протянул майор Рогов, тогда как Гдовицкой просто молча и не мигая уставился на начальника охранного отделения.

— Ну да, ну да, — с деланным вздохом покивал Толстый. — Секретность, конечно, она такая... секретность. Ладно, пойду и я своих людей обойду. Ради вящего спокойствия, так сказать.

Командир охраняющих базу наёмников, встал из-за стола и, коротко кивнув Гдовицкому и Рогову, в свою очередь покинул БИЦ.

Дождавшись, пока за Евтиховым закроется дверь, Гдовицкой развернул глушащий звуки эфирный купол и повернулся к своему помощнику. Молодой растрёпанный парень, которого Самурай еле перетащил в своё ведомство из подчинения Ольги, под взглядом начальника подскочил с кресла оператора и вытянулся по стойке смирно. Армейские привычки быстро не изживаются... даже у казачков, каковым в не таком уже давнем прошлом и был урядник Рябов.

— Не тянись, Евгений, не на плацу, — махнул рукой Самурай и, дождавшись, пока подчинённый вернётся на рабочее место, кивнул: — Докладывай.

— Колонна доставлена вторым маршрутом. Без эксцессов и неожиданностей, — проговорил Рябов. — Бокс, где они находятся, полностью заглушен. Передача данных в любом виде из-под купола невозможна... разве что сбежит какой удалец, но выхода там только два, плюс вентиляция. Всё заминировано и усыпано датчиками контроля. Так что, беглец рискует пораскинуть мозгами на втором шаге за периметр бокса.

— Хо-р-ошо... — Гдовицкой повернулся к Рогову. — Господин майор, там действительно такая надёжная защита? Беглец, ладно. Помрёт Максим, и хрен с ним. А как насчёт атаки снаружи?

— Подрыв тоннеля, ведущего в бокс, можно произвести на всём его протяжении дистанционно, а другого пути извне базы, там нет. Но, вообще-то, основная защита строится на скрытности, — кивнул Георгий. — Мы над ней неделю корпели. Блок полностью закрыт от любых средств эфирного контроля, так что даже само наличие пустоты в горном массиве может определить лишь тот, кто её создал. Или ярый Тверди, но только при целенаправленном, осознанном поиске в конкретном месте. При этом, светиться в Эфире такой поисковик будет на десяток вёрст вокруг.

— А такую засветку наш СЭП увидит моментально, — согласно протянул Гдовицкой и, устало потерев ладонями лицо, тяжело вздохнул. — Что ж, будем считать, вы меня успокоили. Женя, сдавай пост сменщику. У нас есть часов восемь-девять до атаки и... начала операции.

* * *

Позади первый день свадьбы с его долгим, изрядно всполошившим души участников таинством венчания, проходившим под суровыми и сочувствующими, взыскующими и ободряющими ликами икон и фресок Елоховского собора, и не в пример ему, мгновенно пролетевшей, насквозь официальной и лишённой хоть какого-то налёта сакральности, регистрацией брака в Геральдической палате, по завершении которой, собравшаяся на праздник молодёжь умчалась в сокольнический дом жениха, где и гуляла чуть не до самого утра, ничуть не скучая по отсутствующим виновникам праздника.

Прошёл второй день, с его подъёмом стяга боярского рода Николаевых-Скуратовых в Бархатном зале Кремлёвского дворца, литургией в Архангельском соборе и принесением роты государю от имени новоявленного опричного боярского рода. Миновал застольный вечер в Сокольниках в компании самых близких, а потом бы утренний визит к тестю, плавно перешедший в полный официоза и чопорности большой приём, устроенный боярином Бестужевым в его помпезном московском особняке.

Приём, пропустить который не позволили бы себе ни именитые вотчинники, ни служилые, ни опричники. Были здесь представители научного мира и сановники иностранных посольств, известные заводчики и купцы, банкиры и генералы, как военные так и статские... Да проще сказать, кого нельзя было увидеть на этом приёме скользящим по большому двусветному бальному залу от одной группы гостей к другой.

А не было здесь пустых светских львов и львиц с вечно вьющимся вокруг них облаком богемных друзей-приятельниц. Впрочем, обижены отсутствием приглашений на этот приём, они не были вовсе. Скучное место, скучные разговоры... гарантированное отсутствие скандалов и хоть каких-нибудь поводов для сплетен, всё это отвращало скучающих ленивцев, мнящих себя высшим светом крупнейшей в мире империи. Но в этот раз, пожалуй, они ошиблись.

Хватало на приёме и иностранцев, что неудивительно, учитывая место службы хозяина дома. Всё же окольничий, это далеко не последнее лицо в иерархии Посольского приказа. Не первое, конечно, но чин серьёзный, третий класс по Табели о рангах. К такому сановнику и полномочным послам сильнейших держав на пир прийти не зазорно. И ведь пришли. От Голландии прибыл глава московского посольского дома лично, французы явились целой делегацией, расфранченные и блистающие наградами, словно новогодние ёлки, а Кукуй расщедрился, прислав аж личного поверенного рейхсканцлера в России. Экселенц фон Штауфенберг, как и его голландский коллега Рамзи, прибыл в одиночестве, но если невысокий улыбчивый крепыш завёрнутый в тартан, и тем самым демонстративно подчёркивающий своё происхождение из горной Альбы, брал своё чудовищной харизмой и весёлым настроем, успевая похохотать в одной компании, и тут же заставить смеяться другую над рассказанным им анекдотом, заменял собой целый взвод посольских чиновников, то германский ярый, производил совершенно другое впечатление. Высокий и сухопарый, наряженный в официальный чёрный фрак без положенных его статусу наград, но с одиноким крестом на шёлковом галстуке и алой ленточкой знака Чести на лацкане, экселенц фон Штауфенберг был похож на тяжёлый линкор. Медлительный, невозмутимый и совершенно непрошибаемый, в какой компании бы он не появился, моментально становился если не центром её, то весьма значимой частью. Ну... не удивительно вообще-то. Игнорировать тяжёлый линкор на своём рейде будет только полный идиот. А таковых среди гостей не было... Или почти не было.

Польская магнатерия отличилась как всегда. В извечной панской спеси, посольство Речи Посполитой не нашло ничего лучшего, чем прислать на приём к Бестужевым своего третьего секретаря, с таким постно-унылым лицом, что даже не нужно было видеть колоратку на его шее, чтобы уверенно назвать её носителя ксёндзом. Сопровождал же католического сановника не менее занимательный персонаж. Молодой надменный лейтенант в форме польского гусара был бы абсолютно непримечательной частью здешнего пейзажа, если бы не его чересчур явные попытки отыскать кого-то в толпе гостей и абсолютно наплевательское отношение к бубнёжу своего спутника.

А кто ищет, тот всегда найдёт...

— Кирилл Николаев? — остановившись на пути молодого человека, польский лейтенант сложил руки на груди и уставился на юношу.

— Боярин Николаев-Скуратов, — окинув взглядом надменного шляхтича, отозвался тот, коротко кивнув. — С кем имею честь.

— Не тебе, выскочке, говорить о чести, — скривился лейтенант, но тут же зло усмехнулся. — Моё имя, Анджей Збаражский, шляхтич герба Корибут. Сим, по решению моего князя я объявляю тебе, боярин русский, войну.

А в следующую секунду, на зеркальный паркет, прямо у ног Кирилла упала белая лайковая перчатка. Молодой боярин невозмутимо глянул на лежащий перед ним предмет чужого гардероба и, вздохнув, посмотрел в глаза Збаражскому.

— Пафосно, — в полной тишине, воцарившейся в зале, проговорил он. — Ну да, вы по-другому не умеете. Что ж, можете передать вашему князю, я его услышал... и непременно учту его великодушное предупреждение в своих дальнейших действиях. Вы свободны, шляхтич...

Взбешённый не столько даже словами, сколько тоном собеседника, гусар вскинулся было, но... упавшая на его плечо и сжавшая золочёный эполет, рука внезапно оказавшегося рядом ксёндза, привела лейтенанта в чувство. Тот задавил рвущуюся из груди ярость, глубоко вздохнул и, глянув на часы, приторно вежливо улыбнулся противнику.

— Примите искренние соболезнования, боярин. Надеюсь, потеря производства на Апецке не заставит вас капитулировать немедленно, и мы всё же сможем встретиться на поле боя. Для меня будет большой радостью поднести твою голову моему князю.

— Не торопитесь, шляхтич, — улыбнулся в ответ Кирилл. — Война только началась...

Глава 3. Кто к нам с чем... Зачем?

Джованни Сора переглянулся со своим заместителем и, глубоко вздохнув, дал команду к атаке. Взревели моторами боевые платформы, зашелестели приводами тяжи и разделившийся на три группы отряд Львы Флоренции двинулся вперёд, рассыпав меж отрядных машин десятки хорошо вооружённых бойцов-голышей. Платформы ползли по заросшим дорогам, проложенным когда-то строителями базы для доставки техники, тактики скользили сквозь скудный подлесок, обшаривая округу сенсорными комплексами, а уже за ними держались рядовые бойцы отряда.

Вот лесная тень осталась позади, и перед наступающими открылась волнующаяся под ветром, уже порыжевшая полонина, в темноте подкравшегося вечера, кажущаяся серой. Машины замерли на месте, едва высунув тупые морды из зарослей, а через секунду глухо бумкнули Русалки, отправляя вперёд детонационные сети, и боевые платформы с лязгом и рёвом поползли вверх по склону, сопровождаемые чередой относительно негромких хлопков, среди которых неожиданно мощно прозвучали два взрыва. Очевидно, сети-таки заставили сдетонировать пару мин. И тут же за приближающимися стенами базы зазвучали приглушённые сигналы тревоги.

Вновь рявкнули Русалки, обеспечивая безопасный проход для тактиков и рядовых бойцов, а следом заработала артиллерия наёмников. Лёгкая-то она лёгкая, но стенам базы хватало и её. Очереди крупнокалиберных автоматических стреломётов прошивали ограждения, словно бумажные. А следом, на территорию базы обрушились огненные росчерки ракетных залпов. Тяжи наёмников не жалели боеприпаса и выпускали ракеты целыми пакетами.

Вот, взвизгнула и, задымившись, склонила вниз спаренные стволы одна из турелей базы, а следом взорвалась и другая, взметнув высоко в небо прикрывавший её бронеколпак.

Впрочем, обороняющиеся огрызались, и не без успеха. Вот неожиданно выскочившая над стеной, зенитная установка, словно решив сменить амплуа, нервно повела многоствольным носом и прошила одной очередью сразу две боевых платформы, удачно подставивших ей свои борта. Взлохматив их броню, установка довернула ствол, но выстрелить по новой цели не успела. Выпрыгнувший из-за развороченной платформы, угольно-чёрный тяж взмыл в совершено невообразимом прыжке вверх, и, оказавшись на миг выше ограждения базы, рявкнул спаркой, вбив в основание зенитки добрый десяток снарядов, отчего та отчаянно задымила и, жалобно пожжужав заклинившим приводом, замолкла, чтобы через секунду схлопотать ракетный залп в упор от другого тяжа, проломившего стену базы.

Правда, этому храбрецу не повезло. Не успел он скользнуть в сторону, как по нему отработали сразу три турели, а в довесок громыхнувший откуда-то из-за вершины горы, миномётный залп распластал тяжёлый тактик на вытоптанном до каменного состояния, плацу базы. А следующий залп обрушил море огня на подползшую к стене бронеплатформу. Впрочем, той ещё хватило сил, чтобы, пылая от кормы до носа, пробить металлическое ограждение и, ввалившись на плац базы, разразиться потоками стали из двух крупнокалиберных стреломётов, пока влетевший под днище платформы, реактивный снаряд не заставил её замолчать окончательно.

Миномёты обороняющихся продолжали месить полонину за территорией базы, накрывая близкими разрывами тактики и ещё оставшиеся на ходу две боевых платформы, ведущих огонь по многочисленным турелям и единственной уцелевшей зенитке, как и её сдохшая напарница, сменившей амплуа, и теперь упорно бившей прямой наводкой по залёгшей в траве пехоте. Но численное преимущество всё ещё было за атакующими, так что уже совсем скоро турели базы, столь опасные для рядовых бойцов, умолкли окончательно. А следом за ними перестала поливать железом округу и зенитка, устроив напоследок мощный фейерверк в тёмном ночном небе.

Настала пора работы лёгких тактиков и пехоты. Бойцы отряда ворвались на территорию базы, щедро паля из стреломётов по любой тени... Сопротивление Апецки и отряда Гремлины можно было считать сломленным окончательно.

Техника? Потери? Трофеи окупят всё. А ведь кроме них есть ещё и гонорар от заказчика! Так что, Джованни Сора имел все основания, чтобы довольно ухмыляться, с предвкушением поглядывая в сторону задраенных металлических ворот, ведущих в подземную часть базы, за которыми его и ждали те самые вожделенные трофеи. А ворота... что ворота? Тут ведь главное, взять открывашку помощнее... Ха!