В восемьдесят пятом командующий войсками в Валиноре генерал Стивен Кларк, получивший у солдат прозвище 'Неистовый' за свою ненависть к эльфам, отдал приказ применить ксенобиотики-дефолианты, и фронт сдвинулся вглубь материка. Сначала леса и джунгли убивали специальными ядами самолёты, а сушь выжигали пожарами. Под конец землю освобождали от корней бронированные бульдозеры.
Эльфы отступали, огрызались, копили силы, а как-то даже нанесли мощный удар магией по передовым подразделениям Армии Наций и убили больше людей, чем погибло за все предыдущие двадцать лет войны. Весной девяносто шестого года Неистового Стива Кларка отозвали на Землю. На его место назначили генерала Джеймса Стюарта. Того самого, кто предложил использовать на этой войне мощные бульдозеры, за что и получил своё прозвище. Стюарт не чувствовал патологической ненависти к эльфам, не призывал к тотальному истреблению длинноухих и полной вырубке древних лесов. Напротив, теперь леса и джунгли аккуратно расчищались. Ценная древесина шла на продажу, а всякие неудобья заново засаживались наиболее ценными породами деревьев вроде малори и ардского кедра.
Фронт медленно, но уверенно, пошёл вперёд. По сотне-другой метров в месяц, не более.
7
Накал первых лет боёв остался в далёком прошлом, сгладилось былое ожесточение отдельных схваток. А лет с десять назад, когда фронт Второй эльфийской войны дополз до перевалов Серединного хребта, война окончательно затихла. Стычки продолжались, кровь лилась, но вперёд никто более не лез.
Люди прочно оседлали горный хребет.
Северо-западные склоны столь же надёжно держали эльфы. Масштабных сражений обе стороны избегали, война ограничивалась рейдами небольших групп и многомесячными упорными боями за очередную 'избушку лесника'.
Уцелевшие в боях пале и тане не спешили покидать густые леса, изредка устраивая глубокие наскоки ради мести или для сбора сведений о новых хозяевах Валинора. Теперь они не убивали всех людей подряд, захватывали пленных для последующего обмена, активно налаживали контакты с партизанами, криминалом и втайне от властей понемногу вели меновую торговлю.
Ненависть угасала. Постепенно стороны стали избегать драк, всё чаще пытались договориться. Неофициально, конечно. Ныне люди с большим трудом контролируют новоприобретённые обширные пространства и совсем не горят желанием идти вперёд и увеличивать и без того неподъёмную ношу.
У эльфов более нет ни сил, ни желания воевать.
За годы Второй эльфийской вокруг нужд войны выросла целая индустрия. Появились олигархи, живущие доходами с продажи амуниции, вооружений и добытых ценностей. Вот они и толкали Армию Наций продолжить поход на запад, за Серединный Хребет. В Сенате лоббисты оружейных компаний негодовали, требуя новых побед, и критиковали генерала Стюарта за пассивность. Обычно на их ор не обращали внимания, так как тактика генерала резко снизила расходы на войну и потери личного состава.
Но сейчас большинство в Конгрессе негодует и уже несколько часов бурлит злобой. По общему мнению, генерал-губернатор Стюарт не имел права объявлять Валинор девятой Суверенной Нацией. Этой декларацией он серьёзно превысил свои полномочия.
Особенно много крику вызвал договор 'О мире в Валиноре', подготовленного в администрации генерал-губернатора, а указ Стюарта 'О гражданских правах эльфов' буквально взорвал огромный зал Дворца Наций. Конгрессмены от Северной Америки и Скандинавии вопят о новом Крестовом походе в Валинор ради наведения порядка. Призывы представителей Большой России к снижению уровня пропагандистской риторики конгрессмены проигнорировали, а запись обращения бывшего генерал-губернатора, ныне Верховного Правителя Государства Валинор, сэра Джеймса Стюарта, к Сенату и Народу Единых Наций выслушали в гробовом молчании. Ага, помолчали, и без всяких дебатов приступили к тайному голосованию по вечному вопросу "быть или не быть".
Лариса и я не стали ждать его итогов, а сбежали из-за стола. Дела, знаете ли, сами себя не сделают.
Лимузин повёз Медузу и Андре в главный офис 'Нидис индастри', а Венди ведёт мой броневик на Седьмую аллею, в здание бывшего муниципалитета, где теперь расположится комендатура ВАР. Буду знакомиться с подчинёнными. Там, на стоянке перед входом, меня с нетерпением ждут комендантский взвод и рота штурмовой пехоты. Ехать недолго, от силы минут шесть-семь: километра два по Восточной магистрали вдоль пляжа, затем свернуть влево, на Седьмую аллею, и проехать пару километров по прямой. Да, вряд ли больше. Раньше по аллеям и бульварам Пригорода ни разу не ездил, дела вели меня или в Центр, или в индустриальные районы северо-запада, и мне вполне хватало Восточной магистрали и Объездного шоссе.
Жители Пригорода считают Седьмую аллею самой живописной. Наверное, из-за обилия земных громадных пальм и всяких кустарников с яркими цветами.
Не знаю, мне Седьмая не приглянулась — возможно, потому, что голова занята мыслями о деле, а не о городских красотах. Броневик проскакивает мимо пальм, сбрасывает ход и поворачивает влево, к комендатуре Восточного военно-административного района, что подтверждала вывешенная над входом информационная таблица. Когда успели?!
Просторную стоянку перед фасадом занимают солдаты. С краю пугливо жмутся кучкой десятка три гражданских. Венди с трудом выводит броневик на единственное свободное место. Зато по центру парковочной площадки. Дверь 'хантера' умело открывает и придерживает мастер-сержант. Комендач — красный берет, городской камуфляж — ждёт, пока я выберусь наружу и поправлю форму, выверенным жестом мягко прикрывает тяжёлую дверь и небрежно бросает ладонь к виску.
— Альваро Гарсия, сэр! Исполняю обязанности командира комендантского взвода, сэр! По приказу генерал-губернатора прибыл в ваше распоряжение, сэр.
Ясно: латинос, недавно прибыл с Земли, раз не успел избавиться от характерного акцента. Пригород населяют в основном выходцы из Британии, испаноязычных тут мало. Они быстро исправляют свою речь, поскольку здесь повсюду говорят в основном по-английски.
— Добро пожаловать, мастер-сержант! — козыряю в ответ, протягиваю руку, Альваро с готовностью её пожимает. Чуть скованно, недоверчиво. — Давно с Земли?
Одно дело — это предполагать, другое — знать точно. Первый взвод личной комендантской роты? Так, помнится, говорил Стюарт?! А четвёртый, резервный, не хотите ли?!! Англичане ненавидят испанцев, и это чувство у них взаимно. Обоюдная неприязнь лишь усилилась, когда оба народа вошли в состав Суверенной Британии, но до сих пор её сдерживал общий для землян длинноухий враг. Гордые идальго уверены, что коварные мерзавцы гринго их поработили и нещадно эксплуатируют, англичане считают выходцев с Пиренеев бездарными лентяями, неспособными нормально работать и получать приемлемый результат.
Уверен, что и остальные двадцать пять комендачей — латиносы. Выходцы с юго-запада Европы, или с Кубы. Может быть, из Центральной Америки. В нынешней непростой ситуации Стюарт опасается держать вблизи тех, кому не доверяет, а потому передал солдат сомнительной лояльности мне под начало. Отсюда и недоверие к протянутой мной руке. Истинные джентльмены, тем более аристократы, брезгуют пожать руку простому латиносу, пусть даже мастер-сержанту. Вот был бы тот заслуженным ветераном, участником войны! Или обладал бы звучной аристократической фамилией вроде Трастамара или Борхес! Реакция сержанта подсказывает мне, что взвод в боях в Валиноре ещё не участвовал. Не попал во фронтовую мясорубку, та уже закончилась.
На мой вопрос Альваро ответить не успевает, его на полуслове прерывает оглушительный рёв, летящий откуда-то с верхних ступеней лестницы: 'Рота, смирно!'
Солдаты перед комендатурой построены повзводно, отдельной коробочкой застыли комендачи. Даже бестолковые гражданские подтянулись и выровнялись. Поднимаю взгляд чуть вверх. Ищу глазами этого голосистого.
Ба! Знакомое лицо!! Не ожидал...
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Офицер в камуфляже "джунгли" с нашивками планетарной пехоты резво сбежал по ступеням вниз, подошёл и щёгольски вздел руку в воинском приветствии.
— Сэр! Майор, сэр, рота планетарной пехоты...
— Вольно, — прерываю рапорт Решетова, уже капитана, и добавляю по-русски, — искренне рад вас видеть, Максим Леонидович!
— Вольно! — громогласно дублирует команду Решетов и крепко пожимает мне руку. — Рад служить под вашим командованием, Михаил Александрович.
Не ожидал от Стюарта, что он отпустит ко мне своего верного 'оруженосца'. Мог бы оставить капитана при себе в качестве если и не адъютанта, то офицера по особым поручениям. Видимо, сэр Джеймс желает меня усилить и одновременно очень боится этого моего усиления. Ведь сейчас, в столь сложный момент для Валинора, моя легитимность как независимого владыки, выше той, что имеет самозваный Верховный правитель Валинора. Решетова он давно знает и доверяет намного больше, чем мне.
Да-да, намного больше! Просто потому, что Максим никакой особой властью помимо своей роты, не обладает. Обычный капитан. Пехтура. Вернее, штурмовик. Очевидно, что Максим, по замыслу сэра Джеймса, должен удерживать меня в рамках, определённых мне Стюартом, и вовремя 'настучать', если я поведу себя как-то не так. Наивный британец! Максим не станет сливать информацию на сторону, даже генерал-губернатору. Не тот он человек!
— Прошу прощения, добрый сэр! — полный лысый человечек в гражданском костюме незаметно подошёл слева и сдержанно поклонился. — Разрешите представиться: Айзек Льюис, до вчерашнего дня честно служил управляющим комплекса зданий как раз там, где сегодня таки разместилась комендатура.
Какой бесцеремонный тип! Обычный хам, считающий что ему всё позволено, или?!..
Увы, положение обязывает меня быть вежливым.
— Майор Барнс, военный комендант Восточного района, — сухо киваю, руки для пожатия не протягиваю и всем своим видом демонстрирую крайнюю степень раздражения. — Будем знакомы, мистер Льюис.
Нагло лезть к офицерам во время проведения воинского ритуала? Зубы жмут, да? Или человечек полагает, что на людях ему простят любое хамство?
Решетов привык держать себя в руках, а Альваро потянулся было к кобуре, но сдержался, от греха убрал руки за спину, судорожно сжал кулаки и хищно ухмыльнулся. Айзеку — или, всё-таки, Исааку? — всё нипочём.
— Ой, да кто сегодня в Пригороде не знает нашего сэра Майкла?! — Льюис ещё раз кланяется, грустно сверкнув маленькими карими глазками, и привычно вытирает широченным платком капельки пота с крупного носа. — Ваша вчерашняя речь таки сделала всем нам фурор!
Нос у Айзека приметный. Он громаден по размеру и будто бы живёт своей жизнью, отчего глаза владельца постоянно выпучены наружу и кажутся ещё грустнее.
— Таки простите меня за дерзость, сэр, но ответственные работники всех этих зданий меня отрядили узнать точно, они таки уволены или по-прежнему имеют здесь место работы?
Говорили бы на русском — назвал бы акцент Айзека 'одесским'. Он намеренно коверкает правильную английскую речь, отчего очень хочется съездить наглецу по морде... или начать передразнивать. Почему-то кажется, что Льюис — или Леви? — откровенно провоцирует меня, что своим наглым поведением, что характерным акцентом. По необходимости Айзек, я уверен, вполне способен чисто говорить и по-английски, и по-русски, и по-испански, пусть даже его родной язык — иврит.
Айзек зачем-то хамит, напряжённо ожидает моей реакции и пристально — невежливо, нагло, недоверчиво — вглядывается в наши лица. Изучает, мать его факеншит!
Во время Вторжения народу израилеву очередной раз не повезло. Магия эльфов стёрла с лица Земли и Государство Израиль, и наиболее популярные у 'избранных' людей мегаполисы Северной Америки и Европы. В то время еврейская диаспора отчасти сохранила позиции в России, в мелких городках Америки и европейского юга, но нигде особым влиянием не обладала и потому, в полном соответствии со своими традициями, попыталась его приобрести и максимально увеличить.
Пока большинство землян мобилизовались и напрягали все силы в борьбе с пришельцами, поведение некоторых представителей 'избранного' народа чуть не возродило давно забытые погромы и немыслимую в новых условиях расовую нетерпимость. И это на фоне колоссальных людских потерь, когда инопланетные завоеватели убивали всех людей без разбору, не глядя на цвет кожи, разрез глаз, пол и возраст.
Не представляю, что такого нужно было сотворить, чтобы Сенат и Народ Единых Наций приняли по этому поводу специальное постановление: запретили допуск лиц соответствующей национальности в любые органы власти выше уровня муниципалитета. Глупое дело, вредное, злое.
И бессмысленное. Те, кто успели пролезть во власть, там и остались.
Пострадали простые работяги и труженики, а они как раз были не причём. Дальнейшие действия властей в очередной раз показали, что история никого ничему не учит. Они серьёзно подорвали доверие вечно преследуемого народа к Единым Нациям вообще и к соседям по планете в частности. В итоге с одной стороны — саботаж, подпольная пропаганда, все виды протестной деятельности, с другой — судебное преследование, поражение в гражданских правах и высылка за пределы обустроенных территорий...
Странное поведение мистера Льюиса связано с недоверием к власти, опасением за налаженную жизнь и сомнениями в завтрашнем дне. Чего бедному гражданскому чиновнику ждать от военного коменданта, аристократа?!
Ничего дурного, если работник справный. Мне безразлично, какой длины его уши или нос, если дело исполняется точно и в срок.
— Успокойте всех, кто вас направил ко мне, мистер Льюис, успокойтесь сами, и подходите к одиннадцати часам в мой кабинет, — Айзек по-прежнему смотрит на меня с недоверием. Добавляю в слова искренности. — Уверяю, мистер Льюис, честным труженикам нечего опасаться.
К поселившейся в глазах чиновника вселенской грусти добавляется откровенный страх. Хм, интересно...
— Спасибо, добрый сэр! — Айзек низко кланяется, демонстрируя выступивший на лысине обильный пот. — Позвольте идти, добрый сэр?!
2
Внутри здание комендатуры скорее напоминает дворец, чем чиновничье гнездо. Барнс-Палас, бесспорно, проигрывает ему по уровню роскоши.
Треугольный фронтон над входом стоит на четырёх помпезных колоннах, но всё равно уступает по цене стоимости тяжеленной двухстворчатой двери из чёрного ардского дуба — самой дорогой древесине Валинора. Первым этаж горделиво сверкает полированным гранитом. Стенные панели из драгоценного дерева внушают посетителям трепет и уважение. Кабина лифта блестит золотой отделкой и дорогими зеркалами. Два следующих этажа выстланы паркетом, а стены укрыты панелями. Всё — из редкого серого клемана19. Обязательная золотая отделка углов и краёв слепит глаза.
Честное слово, будто в музей попал! Сколько же чиновники вбухали сюда государственных средств? Зачем? Неужели в Пригороде нет мест, где деньги и дорогие материалы были бы нужнее?
